Мир Имперской Мерсии и Межрасового Иудейства (МИМиМИ)

[Ottokar]

Каминский, а Черная Иудея падет скоро?

В ближайшие пару веков автор не собирается там ничего радикально менять. А дальше будет видно.

Хочу Мерсийскую Колониальную Империю!

Изменено 7 Jul 2014 пользователем Ottocar

[Каминский]

Каминский, а Черная Иудея падет скоро?

Многие падут в скором времени. Но кто именно- пусть пока останется под завесой тайны.)

Хочу Мерсийскую Колониальную Империю!

В некотором роде она уже существует)

Изменено 7 Jul 2014 пользователем Каминский

[Ottokar]

Многие в скором времени.

В каком смысле "многие"?

P.S. Будет ли чжурчжэньское завоевание Кореи и китайско-чжурчжэньский раздел Киданьской империи?

Изменено 7 Jul 2014 пользователем Ottocar

[Каминский]

В каком смысле "многие"?

В смысле падут многие страны и троны.

P.S. Будет ли чжурчжэньское завоевание Кореи и китайско-чжурчжэньский раздел Киданьской империи?

А вот о том, кто кого будет завоевывать на Востоке я пока промолчу))

[Крысолов]

Тьма с Востока??? Интригующе.

[Magnum]

Аж фанфик по этому миру захотелось написать (С)

Ноннархия, афшары... как музыка.

[Каминский]

Аж фанфик по этому миру захотелось написать (С)

Проо-осим, проо-осим! :)

[Ottokar]

Проо-осим, проо-осим!

Присоединяюсь.

[Ostgott]

Тьма с Востока должна столкнуться с мотивированной спорыньей и религиозным запалом волной с Запада (аналог Крестовых походов)?

[Каминский]

Тьма с Востока должна столкнуться с мотивированной спорыньей и религиозным запалом волной с Запада (аналог Крестовых походов)?

Нет, там все планируется немного мрачнее. Впрочем, это пока еще в процессе обдумывания.

[Каминский]

«Тьма с Востока» зародилась далеко от тех мест, откуда она впоследствии хлынула губительным, всесокрушающим потоком на юг и запад. Собственно именно с юга-запада и пришло учение, вдохновившее на завоевания будущий Ужас Вселенной.

Данный регион представлял собой, как и в РИ череду сменяющих друг друга неустойчивых государств, феодальной раздробленности и религиозной чересполосицы. В РИ значительная часть данных территорий так или иначе к началу 11 века подпала под власть мусульманских правителей, что предварялось распространением на регион власти арабских халифов. Однако у нас, как мы помним, Халифат был намного слабее - одно время вообще казалось, что дни его сочтены, а в Иране вот-вот восстановится зороастрийское владычество. Этого не произошло, однако восточнее и севернее Ирана власть арабов была свергнута, а позиции ислама фактически утрачены. Здесь по-прежнему процветали буддизм, индуизм, разные ответвления зороастризма, отчасти христианство и разнообразные местные культы.

Второе существенное изменение произошедшее в регионе - образование государства пророка Муканны. К началу 11 века позиции муканнитов были подорваны- ослабло их влияние на кочевые тюркские племена, часть которых откочевала в Иран, где приняла ислам и основала Афшарский Султанат. Часть откочевала на северо-запад, приняв участие в разрушении Хазарии. После того, как усилившаяся зороастрийская Булгария поставила под контроль течение нижнего Итиля, те Огузы оказались отрезаны от своих былых учителей и наставников. Сам муканнистский Хорезм хирел и слабел- потомки Пророка, оттеснив, а кое-где и напрочь вырезав прежнюю знать, сами заняли ее место, утвердившись в наследственных владениях. Заветы Муканны истолковывались в том смысле, в каком было выгодно этим новым хозяевам, что вызывало регулярное брожение в народе. Время от времени появлялись разного рода народные «пророки» призывавшие вернуться к исконным заветам Пророка-под-Вуалью, что провоцировало многочисленные бунты и восстания. Они жестоко подавлялись, а уцелевшие проповедники бежали к соседям, - тоже отнюдь не радовавшихся эгалитаристским проповедям «наследников Муканны».

Не были им рады и в соседнем с Хорезмом Кабулистане, отпавшим о от Халифата одним из первых. Единство государства было довольно эфемерным: сидевшему в Кабуле шаху время от времени удавалось собрать Кабулистан воедино, но проходило время и местная знать норовила отложиться. Время от времени местные горцы совершали набеги на муканнитов, афшаров и других соседей, что естественно вызывало ответные карательные экспедиции. Афшары, среди прочего, пытались обратить местных обратно в ислам, но без особого успеха - слишком уж много времени у них отнимали войны на западе. Муканнизм тут распространение не получил – хотя Кабулистан оказывался под властью разнообразных тюркских династий, с завидной периодичностью сменявших друг друга к северу. Тем не менее, воцарявшиеся в Кабуле тюркские шахи, со временем становились буддистами или шиваитами. Простой народ и провинциальная знать и вовсе придерживалась языческой религии, весьма сходной с верованиями индоариев- с почитанием Имры-Ямы, бога смерти и жизни; бога войны Гиша; богини Дизани и других богов гиндукушского пантеона. Многие тюрки исповедовали также свой традиционный шаманизм.

К востоку от Кабулистана начинались государства раджпутов. Так большая часть Раджахстана, Пенджаб и Кашмир объденились под властью династии Лохара. К югу от него начиналось государство Гурджара-Пратихаров. Верхнюю прослойку феодального класса в обоих раджпутских государствах составляла знать кланов - вожди-раджи и их ближайшие родственники, с которыми верхушка господствующего клана Пратихаров делила власть и влияние. Военачальники из этих кланов захватывали и получали во владение от своих государей - верховных правителей и князей - целые области, из которых и формировались крупные и более мелкие княжества. Вассал мыслился не иначе как обладателем большого собственного войска, а поскольку почти вся территория государства находилась в руках вассалов, реальная власть верховного правителя определялась его личными качествами политика и полководца, военными успехами, возможностями заинтересовать феодалов богатой добычей и захватом соседних территорий. Поэтому обе страны регулярно вели войны: еще в девятом веке было окончательно искоренено мусульманское владычество в Синде, княжества которого были присоединены к империи Гурджара-Пратихаров. Династия Лохара, после нескольких войн сумела продвинуться далеко по долине Инда, захватив Дели. Оба государства вели ожесточенные войны друг с другом, а также с династией бенгальских Пала, насаждавших в Бенгалии буддизм. В Лохаре господствовал кашмирский шиваизм, однако были сильные позиции буддизма и бон. В Гурджара-Пратхиара превыше всех богов почитали Шиву, хотя тут же распространялось и почитание Вишну и других богов. Довольно сильные позиции тут были и у иудаизма- Аксум не только вел оживленную торговлю с Гурджарой и вверх по Инду, но и оказывал ей существенную военную помощь против еще одного врага- государства Раштракутов, расположенного к югу от Гурджара-Пратихаров. Раштракуты, враждовали с Чолой, иудейская династия, сделавшая юг Индии союзным Черной Иудее. Раштракуты не были приверженцами какого-то одного бога в ущерб другим- одни магараджи больше почитали Шиву, другие Вишну, третьи и вовсе склонялись то к буддизму, то к джайнизму. Не в силах соперничать с объдиненными флотами Гурджаров, Чолов и Аксума на море, Раштракуты тем не менее, обладали самой сильной армией в регионе. Союзником их стали бенгальские Пала.

Были и другие государства в Индии, однако их влияние было слишком незначительным, чтобы их стоило поминать в этом повествовании.

К северу от Индии начинался Тибет, испытывавший в те времена период очередной раздробленности, где склоки между местными князьками накладывались на религиозные противоречия между буддизмом и бон. Туда же с запада потихоньку проникал кашмирский шиваизм. Среди буддистов, впрочем не было единства - одни ориентировались на бенгальских Пала, другие – на сунский Китай. Индуисты же смотрели в сторону Лохаров, также как и бонцы - в период Тибетской империи, когда у власти были правители-буддисты, последователи бон укрывались от преследований в Камшире. С севера Тибет тревожили тангуты, а с северо-запада- карлуко-уйгурское государство Туранидов, откуда в Тибет проникали учителя манихейства.

Основателем государства Туранидов был некий карлукский хан, имя которого в разных источниках указывается по-разному. По одной из версий его звали Туран, по другой его имя было Сарлук, а название Туранидов он взял себе, под влиянием древних зороастрийских преданиях о царстве Туран. Известно, что он возглавил переселение части карлуков на юго-восток, спасаясь от кыргызского кагана. Во главе карлукского воинства он пришел в земли уйгуров, в то время уже раздробленные на ожесточенно враждующие княжества. В 980-х годах он покорил большинство уйгуров, став основателем нового государства. Его приемники отвоевали ряд территорий у Тибета.

Государство Туранидов было большим, но малоустойчивым, поделенным на многочисленные уделы с неустойчивыми границами. Удельные владетели обладали большими правами, вплоть до чеканки монет со своим именем, подчас с изменявшимися титулатурами. Политическая жизнь характеризовалась распрями и междоусобной борьбой, осложнявшимися религиозными противоречиями: северо-восточные районы были манихейскими (манихейство принял и каган Туран), юго-запад склонялся к шиваизму, буддизму и бону. Северные же властители зачастую были шаманистами или несторианами, время от время поглядывая в сторону Кыргызского каганата.

Основными все же были противоречия между манихеями и шиваистами- противоречия, пробравшиеся и в правящий род. Они усугублялись дуальной структурой управления государством: с разделением государства на две части. Северная, со столицей в Баласагуне, управлялась великим (старшим) каганом, считавшимся главою династии и всей державы. Западную ее часть возглавлял «со-каган», каган-соправитель, младший каган, имевший ставку в Хотане. Великий каган титуловался Арслан-ханом, младший — Бугра-ханом, со смертью первого его пост и титул переходили ко второму.

В 1080 году умер Арслан-хан Огулчак и на трон великого хана должен был взойти его соправитель (а заодно и племянник)- Билге Бугра-хан. Однако его кандидатура вызывала резкое неприятие у уйгуров и северных карлуков-несториан.

В молодости Билге побывал в империи Сун, где служил командиром одного из наемнических подразделений, случалось ему бывать и в раджпутских государствах, в том числе и Гуджара-Пратхиаре и Лохаре. Он прилежно штудировал все военные трактаты, в его планах было также урезание прав удельных властителей, дальнейшая централизация государства и масштабные завоевания по всем азимутам.

Вторая причина по которой Билге не желали видеть Арслан-каганом - это его истовая, рьяная приверженность Шиве, причем в самом его брутальном варианте- культе капаликов. Он окружал себя брахманами и бродячими отшельниками, медитировал на местах сожжениях трупов и пил вино из черепов, собственноручно принесенных им в жертву людей. Он возвел огромный храм Шивы в Хотане, для чего приглашал скульпторов из Индии, он же воздавал почести и богине Кали- и при нем при дворце появились бежавшие от буддистских правителей Бенгалии тхуги-душители. Его привлекало именно это направление индийской религии еще и потому, что в нем куда меньше уделялось внимание кастовому происхождению. При дворе пышным цветом расцвели тантрические учения и шактические культы, изрядно шокировавшие манихеев и христиан.

Само собой, что его приходу к власти никто не обрадовался. В 1083 году в Баласагуне поднялся открытый мятеж сводного брата умершего Арслан-кагана - Идяганя. Он заручился поддержкой манихеев и несториан, его сторону приняли многие из удельных властителей - кто-то донес о планах Билге по грядущему переустройству государства. Более того- даже в его вотчине, в Хотане нашлись те, кто выступил против хана-шиваита - в первую очередь буддисты.

Оказавшись перед лицом столь численно его превосходящего врага, Билге, несмотря на все свои воинские таланты, был разбит. Сторонники его были казнены или рассеяны, а сам он пропал неведомо куда. На трон взошел Идягань Арслан-хан, назначивший на трон Богра-хана своего сына. В звуках громких славословий уже никому не было дела до того - куда мог пропасть разбитый хан.

Изменено 25 Oct 2014 пользователем Каминский

[Ottokar]

Он окружал себя брахманами и бродячими отшельниками, медитировал на местах сожжениях трупов и пил вино из черепов, собственноручно принесенных им в жертву людей. Он возвел огромный храм Шивы в Хотане, для чего приглашал скульпторов из Индии, он же воздавал почести и богине Кали- и при нем при дворце появились бежавшие от буддистских правителей Бенгалии тхуги-душители. Его привлекало именно это направление индийской религии еще и потому, что в нем куда меньше уделялось внимание кастовому происхождению. При дворе пышным цветом расцвели тантрические учения и шактические культы, изрядно шокировавшие манихеев и христиан.

Какой замечательный персонаж! Прям-таки идеально подходит для нового рассказа в эстетике ТУМа...

[Крысолов]

[Каминский]

Полная Луна струила свой холодный свет, освещая убогие каменные хижины, скучившиеся в центре обширного плато, зажатого меж высоких гор покрытых вечными снегами. Пронзительное пение рожков и грохот барабанов возносились к ночному небу и одетые в костюмы из звериных шкур низкорослые люди дергались в экстатической пляске меж ярких костров, разожжённых на грязной деревенской площади. Лица танцоров прикрывали уродливые маски, изображавшие оскалившихся демонов с выпученными глазами и высунутыми языками.

Возле самого большого костра сидел дряхлый старик, мерно ударявший в большой черный бубен и потрясая погремушкой из человеческих позвонков. Словно в такт ему стучали друг от друга человеческие кости, прикрепленные кожаными ремешками на шаманском костюме. Узкие темные глаза взирали на лежащего перед костром связанного яка, издающего жалобное мычание. Вокруг зверя плясало с десяток женщин, держащих в руках ритуальные кинжалы-пхурба, рукоятку которого венчала голова гневного божества. Вот шаман взмахнул рукой и тут же одна из женщин ударила лезвием в беззащитное выбритое брюхо. Это стало сигналом для всех участников танца- с дикими криками пляшущая толпа накинулась на истекавшее кровью животное. Словно обезумев они вырывали из тела несчастного животного огромные куски плоти, жадно припадая к ручьям крови, струящимся из ран.

Шаман уже не принимал в этом участие- переваливаясь с ноги на ногу он подошел к сидевшему в стороне тучному человеку, кутавшемуся от порывов ледяного ветра в большую ледяную шубу. В раскосых глазах, устремленных на пожирающих сырое мясо фанатиков, читалось презрение.

-Я знаю, зачем ты пришел сюда, человек с Севера,- шаман уселся рядом с гостем. - Он говорил мне, что рано или поздно прошлое настигнет его.

-Ты проводишь меня к нему?- напряженно спросил гость. Шаман усмехнулся.

-Все имеет свою цену,- произнес он.

Теперь настал черед гостя снисходительно хмыкнуть, доставая из-за пазухи нечто закутанное в черную шелковую ткань. Шаман принял из его рук глухо звякнувший сверток, даже не став разворачивать, будто и так знал его содержимое. Старик довольно улыбнулся и хотел что-то сказать, когда к нему подбежала молодая девушка в темном халате и меховой шапке. Склонившись до земли, она протягивала на вытянутых руках окровавленный кусок парного мяса.

-Шенраб Ленг ждет меня, - сказал шаман,- мы всегда отдаем Ему лучшую часть жертвенного мяса. Ты можешь сходить со мной в его обитель - если осмелишься встать лицом к лицу с Ним.

Лицо гостя вспыхнуло от гнева, но шаман уже не обращал на него внимания, переведя взор куда-то на склон одной из окруживших долину гор. Гость проследил за ним глазами и невольно вздрогнул- в лунном свете вздымались призрачные глыбы безоконных зданий, окруженных каменными монолитами - развалины зловещего монастыря, что был подлинным средоточием зла, свившего гнездо на окутанным множеством темных слухов и мрачных легенд плато Ленг.

Большой мохнатый як шел по узкой тропинке горной тропке вившейся над шумящей горной рекой, питаемой ледяными потоками и ручьями, стекающими с высоких ледников на вершинах гор. Каменные утесы были изрезаны огромными оврагами и ущельями там, где горные потоки устремлялись сквозь тело гор. Вслед за яком пробирались двое мужчин. Впереди шел старый шаман, поддерживавший на спине зверя, большой вьюк, с одного конца которого сочилась кровь. Яка видимо совсем не смущало то, что он несет на спине останки одного из своих собратьев, не пугали его и огромная пропасть, разверзшаяся совсем рядом. Куда больше они беспокоила шедшего след в след за шаманом гостем в темной шубе, опасливо посматривавшему вниз. Один неверный шаг здесь означал верную смерть на острых камнях омываемых горной рекой.

Вскоре тропа расширилась, перейдя в небольшое ущелье. Справа открылись темные расщелины - входы в заброшенные гробницы, рукотворные галереи, вырубленные в свое время буддийскими монахами, чтобы даровать последний приют умершим братьям. В высоту эти ходы были более чем достаточны, чтобы в них мог спокойно, не пригибая головы, войти человек. Некогда доступ к гробницам преграждали ворота, но позднее они были разрушены, сокрушены неведомой, ужасающей силой, многократной превосходившей человеческую. Это мог быть стенобитный таран, однако в этих краях никогда не бывало никаких войн. Куда более страшные легенды ходили тут- о безумцах, почитавших свое безумие святостью и возведших монастырь на месте, где некогда под камнями был погребен страшный Демон Снегов. Легенды, слишком страшные для того, чтобы их вспоминать в таком месте.

– Это здесь,– сказал шаман, остановившись у входе в одну из пещер-гробниц. Он привязал яка к чудом сохранившейся коновязи, после чего снял с его спины тюк и достал из него факел.

-Возьми тюк,- сказал шаман, разжигая факел от высеченного из искры кремня.

-Да как ты смеешь? Я что раб, чтобы тащить на себе эту гадость?! Да я…

-Хочешь идти впереди?- негромко прервал его шаман,- освещать путь? Вспомни, Кому ты понесешь дары,- добавил он, видя как мнется спутник, явно не желавший первым соваться в черную пасть входа. Последние слова шамана позволяли ему хотя бы отчасти сохранить лицо: он мрачно кивнул и, взвалив на плечи, капающий кровью тюк зашагал за шаманом. Сначала был небольшой проход длиной в двадцать шагов, затем поворот направо – и еще один проход в сто шагов. В стенах первого коридора был вырублен тройной ряд ниш. Только несколько тел, погребенных в этих нишах, остались нетронутыми. Прочие были изуродованы, а содержимое ниш разбросано по полу. Человек в шубе бросил взгляд на иные останки и поспешно отвернулся: многие кости выглядели так, будто их грызли.

Факел выхватывал со стен жуткие фрески, с которых скалились клыкастые и рогатые демоны, борющиеся с такими же клыкастыми и рогатыми богам и богинями. Жуткие непристойные сцены разворачивались тут, сцены, запечатлевшие последние годы жизни проклятого монастыря, когда святость его насельников оборачивалась безднами порока и нечеловеческой жестокости.

Следом за очередным поворотом открылась большая куполообразная зала, стены которой покрывали все те же уродливые фрески. Посредине ее возвышалось пирамидообразное возвышение, на котором стоял большой трон из черного камня. Вокруг него виднелось несколько плоских алтарей покрытых бурыми пятнами.

– Ну и где он? – отрывисто спросил человек в шубе, сбрасывая с плеч на пол тюк и оборачиваясь к шаману. Тот не успел ему ответить - позади послышался негромкий шорох и человек резко обернулся. То, что он увидел, заставило его поперхнуться своими словами: на только что пустовавшем троне сейчас восседал некто безмолвный в черно-красных одеяниях. Большой капюшон был опущен на его лицо.

-Я выполнил твою волю, о Владыка Ленга,- произнес шаман, опрокидываясь на колени и возлагая на один из алтарей кровоточащий кусок мяса,- я привел этого человека. Его жизнь и смерть - в твоих руках.

Сидевший на троне человек слегка кивнул, но стоящий у трона человек чувствовал, как из-под надвинутого на лицо капюшона на него пристально уставились внимательные глаза. Одетый в шубу путник снял меховую шапку и, склонился на одно колено перед черным троном. Казалось, минула целая вечность, прежде чем с возвышения на троне послышался голос.

-Можешь встать, Ябгу, сын Маянчура! Встать и рассказать, что привело тебя к тому, кто давно уже умер для мира и всех кто в нем.

Это говорилось как-то странно, не совсем разборчиво, словно каждое слово ему давалось с трудом, но все же пришедший понял, о чем говорит.

-Нужда привела меня, Бильге,- вновь почтительно не склоняя головы произнес гость,- нужда в тебе о Арслан-хан. Ибо без тебя страна погибнет, растащенная по частями жадными ханами с их вечными распрями, прежде чем и к ним и ко всем твоим подданным придет Поработитель.

Пламя факела металось по потолку, на котором плясали большие черные тени, узкоглазый шаман сидел на полу разделывая мясо и кладя его на алтарь. Руки бравшие мясо выглядели странно - словно пораженными кожной болезнью. Из-под капюшона раздавалось жадное чавканье, приводя Ябгу в недоумение - не так он представлял отшельника, отрекшегося от мира.

-Страна наследников Турана гибнет, о Арслан-хан,- рассказывал он,- Идугань слабый владыка. Местные ханы не ставят его ни во что, чеканят свою монету, устраивают войны между собой- а великий хан не может их приструнить. Найманы ненавидят курлуков, уйгуры - хотанцев, манихеи – христиан, христиане – буддистов и все они вместе ненавидят твоих единоверцев, Арслан-хан. С севера к нам вторгаются кыргызы, с юга лохарцы, а с востока идет угроза, которая грозит смести государство Туранидов.

-О чем ты?- глухо проговорил правитель Ленга, но в его голосе прорезались нотки интереса.

-Я говорю об империи Ляо, которая и по сей день зовется страной киданей, но которой на самом деле правят варвары из диких северных степей, хищники жадные до крови и сокровищ. Они куда страшнее прежних владык Ляо и они жаждут новых войн и новых земель. Тангуты уже покорены ими, северные земли Сун стонут под копытами мохнатых лошадей, а теперь они, как говорят, нацелились и на наши земли.

-Я ничего об этом не знал,- задумчиво проговорил бывший правитель.

- Спасти земли Туранидов может только сильная власть - твоя власть, Арслан-хан.

-Власть! - сидевший на троне с хрустом разгрыз кость,- да, я желал власти, больше того- я желал величия, что превзошло бы всех царей прошлого. Я хотел покончить с раздорами и объединить страну, хотел разбить кыргызов и тангутов, присоединить Тибет и сама империя Сун пала бы к моим ногам. Я мог бы это сделать, но вы не желали этого. Не ты ли Ябгу, не твой ли отец Маянчур были в числе первых, кто интриговал против меня?

-Прости, Билге-хан,- склонил голову Ябгу,- мы думали тогда о другом. Мы боялись- да что там и сейчас боимся- бога, которого ты хотел сделать главным над всеми остальными у нас. Мы слишком верили в учение Света, чтобы принять в свое сердце Шиву…

-Свет,- гулкий хохот раздался из-под капюшона,- я видел многих поклонников света. Я говорил с манихейскими братьями и священниками Христа, с буддийскими монахами и иудейскими рабби, брахманами и муллами. И все они красиво говорили о святости, милосердии, благочестии- а вокруг себя я видел лишь кровь и грязь, разврат и ложь. Я видел как те, кто больше всего говорил о святости на деле оказались погрязшими в таких пороках, от которых ужаснулись бы ракшасы. И я спрашивал себя - если таковы служители, то каковы же все те боги и великие учителя именем которых они посягают на мою душу?

Тьма словно сжималась змеиными кольцами вокруг трех людей и фрески со стен насмешливо скалили зубы внимая словам бывшего хана.

-А потом я впустил в сердце Бхайраву,- продолжал Билге,- и понял истину. Есть величайший из богов, которому подвластно все: красота и уродство, жизнь и смерть, порок и добродетель. Мои гуру-капалики, открыли мне, как видеть божественное во всем, что мы привыкли считать мерзким и греховным- бог говорил со мной в залитых кровью пыточных и на местах сожжения трупов, в трущобах больших городов и во дворцах знати, в борделях и опиекурильнях Сун. В вое шакала, змеином шипении, криках казненных, в смехе развратной женщины слышался мне голос Бхайравы и Бхайрави. Мои учителя мне открыли Тьму, что превыше света, Тьму, стремление к которой есть единственно достойная цель. Бхайрава открывался мне во всех богах и демонах, всех народов и вер. Я говорил с брахманами Шивы в храмах Кашмира и шаманами Эрлика, почитателям демонов Инь в Китае и знатоками Каббалы, душителями тхагами и черными колдунами с далекого юга. Наконец я ушел сюда, где среди шаманов бон-по предавался медитации несколько лет, прося Бхайраву дать мне знак, когда вернуться в мир. И вот, прошлой ночью ко мне пришел ракшас и рассказал о твоем приходе. И теперь, выслушав тебя, я знаю, что надо делать!

Он поднялся на троне скинув капюшон и Ябгу невольно вскрикнул, отвернувшись: столь ужасным был вид бывшего хана Туранидов. Правая половина его лица оставалась все такой же, какой запомнилась Ябгу в момент его свержения Бильге с трона- разрез глаз, вернее глаза, очертания губ и подбородка, повторяющие фамильные черты туранидских каганов. Левая же часть представляла дикое месиво из частично содранной кожи и обнаженной плоти, местами уже подвергнувшейся гниению. Страшным слепым бельмом в этой груди плоти двигался глаз. В сыром, кровоточащем мясе шевелились белые тельца - трупные черви.

-Карлуки,- проскрежетал он,- обречены, так же как и уйгуры. Нынче восстал новый народ- дикий, свободный и кровожадный. Он станет воплощением воли Бхайравы, когда я принесу к нему слово Бога. Что же до тебя, жалкий червь, - тебе я окажу милость, которой ты не заслужил. Ты сможешь увидеть, сколь высокого духовного совершенства я достиг, сколь близок я подножию престола Махабхайравы, перед силой которого трепещет все сущее и разрушается сама Пустота. Смотри же! Смотри в глаза Бхайравананды, Шенраба Ленга!

Ябгу, не смея ослышаться, посмотрел на бывшего хана и тут же замер – на его лбу, также наполовину покрытому кожу, наполовину освежеванному, сейчас открывался третий глаз, без зрачков и белков - непроглядная маслянистая чернота, словно втягивающая весь окружающий свет. Ябгу бросил на него один беглый взгляд - и рухнул на пол изъедаемым червями трупом. Даже не глянув на него Бхайравананда, прошел к выходу из пещеры. Вслед за ним поспешил шаман бонпо.

Спустя некоторое время по горам, покидая плато Ленг, промчался огромный черный як, с горящими, словно раскаленные угли глазами. На его спине восседал всадник, закутанный в черно-красные одеяния, с накинутым на голову капюшоном. Он следовал на север- в далекую, но известную ему страну, правители которой именовали ее «Железной»- «Ляо», а дальше на западе ее называли страной Кидан, Кхитан или Кхитай.

Насколько подобная легенда, подвергавшаяся потом неоднократно художественной обработке, соотвествовала действительности, в настоящий момент доподлинно неизвестно. Известно лишь, что Бильге Арслан-каган после своего изгнания укрылся в Тибете, где окончательно ударился в религию. Беседуя с учителями буддизма, шиваизма и бон, медитируя на вершинах заснеженных гор и проводя жуткие ритуалы, неизвестные за пределами Тибета, Бильге со временем созрел до создания собственной религии. Основой его стал все тот же тантрический шиваизм (секта капаликов), шактизм, бонпо и некоторые течения в буддизме аналогичные секте Чод. Впрочем учения включило в себя элементы манихейства (преимущество образы Древа Смерти и архонтов Тьмы), тюрко-монгольского шаманизма и даже иудаизма.

Сие учение включало разные уровни посвящения и понимания, однако сердцевина данной религии (бхайравизма) была довольно проста, сводясь к ряду нехитрых постулатов. Есть высший бог- Бхайрава, владыка людей и зверей, богов и демонов. Нет в мире ничего кроме Бхайравы и он превыше всего, а значит- узревшие истину Ужасного, призваны повелевать миром. Война во имя Бхайравы почетна и выгодна - воющий во славу Бога Крови, не отягощает свою карму никаким деянием кроме измены делу Бхайравы. Верные и преданные залуживают выгодное перерождение, а в конечном итоге- окончательно сливаются с богом, освобождаясь от всех пут и ограничений. Мир должен принадлежать Ужасному, а все цари и народы - покориться или умереть.

С проповедью этого учения бывший Арслан-хан Бильге, принявший ныне имя Бхайравананды, отправился на северо-восток, в земли империи Ляо. Там в данный момент происходили свои знаменательные события, о которых будет рассказано позже.

Изменено 28 Jan 2015 пользователем Каминский

[Ottokar]

Каминский, киданей завоевали киргизы, я правильно понял?

Рассказ хорош, да.

[Крысолов]

Слава Бхайраве!!!

[Ottokar]

Проды!!!111111

[Каминский]

Каминский, киданей завоевали киргизы, я правильно понял?

Нет, неправильно. Киргизы там вообще не при делах.

Рассказ хорош, да.

Спасибо.

[Ottokar]

Киргизы там вообще не при делах.

Жаль. Енисейские кыргызы были круты. Я в детстве очень жалел, что их монголы вычистили.

[Ottokar]

А продолжение самого таймлайна будет?

[Каминский]

А продолжение самого таймлайна будет?

Будет, но позже.

[Ottokar]

Будет, но позже.

Жаль!

А худлит?

[Каминский]

А худлит?

По вдохновению будет видно. Так вообще планируется.

[Ottokar]

Так вообще планируется.

Это хорошо.

[Шотландец]

Только славян и всю Европу этой "тьмой с Востока" больно не уничтожайте.