Боги Моря и Льда

[Каминский]

fai.org.ru/forum/topic/40526-budanova-vp-varvarskiy-mir-epohi-velikogo-pereseleniya-narodov-2000/

Книга наверное крутая, но в данном случае мне нужны немного иные топонимы связанные с иными народами)

[Magnum]

Иные народы могли заимствовать имена аборигенов или еще как-то ассимилироваться. Пусть даже не все, но процентов 50 топонимов в этом каталоге можно набрать смело. 

 

[Каминский]

Пусть даже не все, но процентов 50 топонимов в этом каталоге можно набрать смело. 

Да думаю и больше. Но конкретно тут мне нужны топонимы четко и ясно отражающие расовый состав региона.))

[Каминский]

Над  плавнями спустилась ночь. Рогатый месяц взошедший меж ярких звезд осветил верхушки камышей, отразился от речной глади и упал на дерево одиноко возвышавшееся посреди речного острова. На светлой коре дерева, ясно виднелось темный силуэт, будто отлитый из ночного мрака. Мускулистое тело выгнулось дугой, выставляя напоказ плоский живот и полные груди, на темное лице поблескивали белки глаз. Руки и ноги за деревом стягивали крепкие путы, еще одна петля охватывала шею. Фигура черной девушки выражала  покорность судьбе- лишь тень бессильной ярости исказила ее лицо, когда из камышей послышался протяжный вой, заставивший смолкнуть лягушек и сов.

 

 

Вой  повторился совсем близко, зашуршали камыши и  Марува услышала громкий плеск. И даже у бесстрашной амазонки пробежал холодный озноб, когда она смотрела, как по залитой лунным светом воде к ней приближается извивающееся тело с блестящей черной чешуей. Оглушительное шипение разорвало ночную тишь, речные воды хлынули на берег и на песок выползло отвратительное чудовище. Черная воительница со страхом и отвращением рассматривала чешуйчатую гадину, не менее пятнадцати футов в длину. Вдоль хребта тянулся длинный остроконечный гребень как у тритона, длинный хвост бил по воде. Из пасти полной тонких острых зубов выскакивал раздвоенный язык,  желтые глаза с вертикальным зрачком жадно смотрели на девушку.

 

 

Это был взгляд не просто безмозглой хищной твари, нет в этом взоре читался человеческий разум и скотское вожделение, столь омерзительное, что Марува невольно отвернулась.  Гадина не спешила нападать – до  слуха девушки донеслись странные звуки- шипение переходило в человеческие стоны и даже слова. Вновь посмотрев на берег, Марува увидела как чудище корчится на песке, претерпевая пугающие трансформации- съеживаясь и одновременно вытягиваясь . Короткие жирные лапы с хрустом выламывались из суставов,  вырастая в длину, хвост же, напротив укорачивался.

 

 

С громким рыком оборотень встал перед  оцепеневшей амазонкой. Человека существо напоминало лишь частично - оно стояло на задних лапах, приплюснутую башку сменил высокий лоб, дыры ноздрей превратились в подобие человеческого нос. По плечам были в беспорядке разбросаны  грязные черные волосы. Но все это тело, перевитое до уродства огромными мускулами, покрывала черно-зеленая чешуя. Не изменились и глаза рептилии, неотрывно смотревшие на Маруву, а длинные руки оканчивались пальцами с огромными когтями. Именно эти лапы сейчас тянулись к воительнице, крик которой пробился даже через кляп, когда холодная шершавая ладонь коснулась мускулистого бедра. Безгубый рот раскрылся и раздался шелестящий издевательский смешок.

 

 

-Такая храбрая девуш-шка -  послышался нечеловеческий голос, - -с-сила, вынос-сливость, изящес-ство…Эти болотные  сс-скупердяи, наконец, принес-сли мне дос-стойную жертву. У нас-с вся ночь впереди и мы  обязательно придумаем, как с-делать ее нес-скучной…

 

 

Чудовище немного отодвинулось в сторону и глаза Марувы чуть не вылезли из орбит когда она увидела еще одно свидетельство сходства этого монстра с человеком - впрочем, с таким же успехом оно могло претендовать  на родство с быком или конем. Мерзко ухмыляясь, болотное божество покачало бедрами, демонстрируя мужское достоинство..

 

 

-Когда я с-смотрю на твое прекрас-сное тело- издевательски прошипела тварь- меня терзают сразу два голода. И ты утолиш-шь оба, еще до вос-схода с-солнца …

 

 

Тварь шагнула вперед , подходя совсем близко к съежившейся на дереве девушке, когда вдруг остановилась. Похотливая гримаса на уродливой морде сменилась странной тревогой, ноздри задвигались, будто пытаясь учуять что-то.

 

 

-Ну, попробуй подойди,  - вдруг рявкнула  Марува,- попробуй дотронься до меня и я этот кусок кишки, у тебя между ног и засуну тебе…

 

 

Монстр разозлено зашипел и одним мощным прыжком очутился рядом с девушкой, оскалив клыки. Холодная рука поползла вверх по бедру , легла на плоский живот и  острые когти взрезали смуглую кожу. Омерзительная морда твари приблизилась совсем близко к лицу девушки, распахнулась зубастая пасть, из которой пахнуло тухлым мясом. Марува с ненависть плюнула в исказившуюся харю и тварь злобо зашипела, распахнув пасть, чтобы вцепиться в черное горло. Но в этот миг за спиной чудовища полыхнули синим пламенем  причудливые руны, замкнувшие кольцо вокруг дерева. Свет этот был так ярок, что чудище невольно отшатнулось, прикрывая глаза уродливой лапой, заметалось, забыв про связанную пленницу. На глазах у Марувы его тело вновь начало меняться - чешуя сползала с него как спадает старая шкура со змеи,  лицо текло и менялось, словно потекший воск.   Не дожидаясь окончания превращения Марува стряхнула путы, оказавшиеся хитрой обманкой и, выхватив из-за спины заранее выломанную дубинку, со всех сил огрела тварь по голове.

Чудовище, уже почти не отличавшееся от человека, даже не попыталось ответить, торопясь вырваться за черту синих рун. Ему уже почти удалось как вдруг

– словно лунный свет соединился с ночной тьмой, блеснула сталь и существо с  воем отпрянуло назад. Из рассеченной руки хлестала кровь. В этот же миг дубинка Марувы снова обрушилась на его голову, сбивая его с ног.

 

 

-Погоди!- крикнула Рисса, видя , что следующий удар Черной Гиены размозжит череп,- погоди, не убивай его!

 

 

-Жалеешь гадину? - процедила Марува, опуская окровавленную дубинку.

 

 

-Дело не в жалости,- усмехнулась Рисса, опускаясь рядом с поверженным противником,- а ну, дай посмотреть на тебя.

 

 

Сейчас существо мало чем напоминало прежнего монстра - зажимая руками окровавленную голову и заодно пытаясь остановить кровь из рассеченного предплечья, на песке стонал худощавый  мужчина с  очень бледной кожей и длинными черными волосами.  Судя по всему он был не намного старше самой Риссы. Бездонными дырами выглядели на бледном лице черные глаза, в которых плескалась бессильная ненависть и злоба - даже не на девушек, на весь мир, на все живое и дышащее, что обитало в нем. Но к своему удовлетворению, Рисса увидела, что к этой злобе и ярости примешивался еще и страх. Она усмехнулась и занесла нож, от чего оборотень шарахнулся в сторону- Марува брезгливо пнула его, отшвыривая обратно к Риссе.  Та полоснула себя ножом по  ладони и, не давая пленнику опомнится, вцепилась в его рану, давая крови смешаться.

 

 

-Повторяй за мной или она вышибет тебе мозги,- холодно произнесла она, глядя в глаза оборотню. Нараспев она стала произносить заклинание или молитву, на языке, который знало не больше десяти человек из ныне живущих. Рисса сама не понимала, откуда в ее голове всплывают эти слова,  словно сами собой складывающиеся в темную молитву Богам Мрака. Но узнавал этот язык и ее болотный оборотень - более, того он понимал то, что говорила ему Рисса, трясясь от страха, но послушно повторяя за ней все. Судя по его лицу, он страшно боялся того, что произносили его уста, но холодные синие глаза, уставившиеся в его лицо, казалось, вынимали из него душу, лишая собственной воли.

Вот он послушно повторил последнее слово и тут же Рисса, замахнувшись, из всех сил хлестнула его по лицу. Удовлетворенно улыбнулась, наклонилась к напуганному пленнику и слизала кровь из рассеченной губы.

 

 

-Договор подписан, мой болотный мальчик - хищно оскалилась она - договор кровью. Ты понимаешь, что это означает?

 

 

Не  дожидаясь ответа она ухватила его за руку и с неожиданной силой протащила его по песку, стирая нанесенные руны. В последний раз вспыхнул и погас синий цвет и в тот же миг глаза оборотня  загорелись прежним желтым огнем.

 

 

-Ну, что же, давай!- крикнула Рисса, отскакивая в сторону- покажи на что ты способен!

 

 

Угрожающее шипение, переходящее в рык, вырвалось из клыкастой пасти, по щуплому телу, пробежала судорога, и вместе с ней кожа существа вновь заблестела черной чешуей. Мотая уродливой головой  чудовище кинулось на Риссу.

 

 

Рисса не шелохнулась, пристально глядя в злобные глаза гадины. Капли пота выступили на лбу северянки, ее лицо побледнело так, что даже синие глаза казались черными.

 

 

 Внезапно  монстр затрясся, словно в падучей, из пасти вырвалось шипение- в котором явственно слышались боль, ярость и…страх? Чудовище рухнуло на землю и  забилось в страшных судорогах. Его извивающееся, чуть ли не скручивающееся узлом тело снова менялось – на этот раз, не останавливаясь на каком-то одном обличье. Словно  причудливый калейдоскоп уродливых форм и очертаний всех болотных гадов, менялся на глазах сморщившихся от отвращения девушек. Лапы человекоящера втянулись в бока, тело вытянулось и через мгновение уже огромная змея  извивается на песке. Потом  тело ее сморщивается, укорачивается, из боков вырастают маленькие лапки и вот на песке мечется небольшая черная тварь, вроде ящерицы или тритона, чуть больше фута длиной.

 

 

Рисса  шагнула вперед и ее  нога  вдавила в песок гадину.

 

 

-Кто здесь хозяйка, червь? – холодно спросила она.

 

 

Приглушенное шипение вырвалось из под каблука.

 

 

-Не слышу, тварь! - ее каблук переместился на голову полураздавленной ящерицы - Говори, пока я не раздавила твою тупую башку.

 

 

На этот раз шипение было гораздо громче, в нем послышались умоляющие нотки. Рисса усмехнулась.

 

 

-Так-то лучше - произнесла она,- а теперь прими обратно свой облик.

 

 

Едва заметное тельце под сапогом северянки  вновь начало меняться: Рисса с интересом смотрела, как оно  разрастается в длину и в ширину, как отслаивается и опадает чешуя, открывая бледную кожу, как трещат кости хрящи и суставы. Через мгновение каблук Риссы   снова оказался на человеческом горле. 

 

 

-Вставай падаль! – Рисса убрала ногу и пренебрежительно пнула оборотня по ребрам, - поторопись в свою нору- очень скоро я приду туда со своей подружкой и хочу чтобы нас ожидал достойный прием. Я, например, проголодалась, да и она, я думаю тоже – она подмигнула Маруве и та ответила ей белозубой усмешкой.

 

 

Болотный житель медленно поднялся на ноги. Его тело все было в ссадинах, волосы спутались и были все в песке, из рассеченной губы текла кровь.

 

 

-Ты все понял?- строго спросила его Рисса.

 

 

-Да… госпожа - угрюмо произнес он. Лицо Риссы расплылось в довольной усмешке.

 

 

-Ты быстро учишься. Ну, давай, не заставляй меня ждать. И не вздумай юлить- ты прекрасно знаешь, что будет с тобой если попытаешься нарушить эту клятву.

 

 

Оборотень кивнул и шагнул к реке, меняясь с каждым шагом. Вскоре черная рептилия исчезла под водой.

 

Изменено 24 May 2016 пользователем Каминский

[Неисторик]

Мнда. Я несколько выпал из темы, и надо будет последние проды перечитать.
Однако, нынче не к тому...
Не так давно мне один таварисч напомнил про одну песенку.

Послушал я её несколько разов...
И начали у меня всплывать ваши женские образы, мэтр.
Вот такая вот хрень,...... )))
 

 

Изменено 24 May 2016 пользователем Неисторик

[Каминский]

Не так давно мне один таварисч напомнил про одну песенку. Послушал я её несколько разов... И начали у меня всплывать ваши женские образы, мэтр. Вот такая вот хрень,...... )))

У меня эта песня начала звучать даже до того, как ее реально услышал.)

[Неисторик]

У меня эта песня начала звучать даже до того, как ее реально услышал.)

Спасибо. )))) люблю такие попадания...)))

[Magnum]

рептилия

На картинке он какой-то слишком симпатичный. 

 

[Каминский]

На картинке он какой-то слишком симпатичный. 

Ну, он разные обличья может принимать. А что лучше было бы как-то так?

 

[Каминский]

На берегу перед входом в хижину горел костер. Над огнем медленно поворачивался на вертеле молодой кабанчик  - возможно первая еда здесь  приготовленная  на огне. Единственный обитатель этой хижины привык потреблять мясо в сыром виде- вот и сейчас он скорчившись сидел у воды, терзая острыми зубами окровавленный кусок. Сейчас он носил грубо сшитую безрукавку из шкурок различных животных и короткие кожаные штаны. Моруве досталась большая часть туши, сидящей на пороге хижины Риссе - самые лакомые куски. Черная амазонка то и дело кидала в сторону пленника хмурые взгляды – ее и по сей день передергивало, при воспоминании о его холодных прикосновений. К тому же она помнила, что он  в любой момент может перекинуться в чешуйчатую тварь, способную перекусить ее одним движением челюстей. Но и оборотень опасливо посматривал на воительницу, способную без особого труда свернуть ему шею в его нынешнем обличье.

 

И оба с  уважением смотрели на белокурую ведьму с аппетитов обгрызавшую жирный мосол. Казалось ее совсем не беспокоили страхи и подозрения ее спутников.

 

Болотный оборотень рассказал Риссе свою историю. Он родился  далеко от этих мест – в небольшой деревушке Сарнате,  затерянной  среди куршских дебрей и болот. От шести старших братьев - крепких, румяных мальчишек, светловолосых и голубоглазых, он отличался хрупким телосложением, необычайно бледной кожей, черными волосами и глазами. Отец, видя как он отличается от братьев, так сильно избил мать, что та несколько дней харкала кровью, заверяя, что и в мыслях у нее не было изменять мужу. Поговаривали, что дело в том, что сам Йонас также был седьмым сыном в семье, а к седьмому сыну седьмого сына в этих краях всегда относились  с опаской. Болтали о некоем меркитском нукере, с которым блудила не то бабка, не то прабабка Милды и чья кровь возродилась через несколько поколений, но в это мало кто верил-  ни цветом кожи, ни разрезом глаз  новорожденный не походил на степняков, да и минуло больше двух веков с тех пор как  меркитские орды последний раз появлялись в  здешних чащобах.

 

Как бы то ни было, отец не желал видеть в своем доме того, кого считал ублюдком и поэтому в ночь на Лиго, он отдал плачущего младенца бродячему сигоноту,  направлявшемуся туда где средь топких болот населенных черными водяными ящерицами, возвышался Пеколспил-  цитадель жрецов Пеколса, бога смерти. В дни великих празднеств здесь приносили человеческие жертвы. Одним из способов жертвоприношения было утопление младенцев в расплавленном воске, что и собирались сделать с младенцем. Но, когда жрец, под  речитатив песнопений опустил младенца в огромный чан,  то воск будто бы свернулся вокруг хнычущего комочка плоти, образовав огромный пузырь, внутри которого еще шевелился ребенок. И тогда верховный жрец Пеколса рек, что бог не желает смерти этого ребенка. Так он получил новое рождение, а вместе с ним и новое имя, которым его нарек жрец.

 

Имя это было - Урм.

 

Все это он узнал уже, когда подрос – из рассказов жрецов Пеколса. Сам он не знал иного дома кроме Пеколспила,  где он рос покорным рабом темного бога. Из всех жрецов Ульмигерии, служители Пеколса больше всех восприняли проповеди  бхайравитов- если жрецы в Ромове вернулись к почитанию трех главных богов- Перконса, Потримпса и Пеколса, то в Пекоспилсе ныне учили, что Перконс и Потримпс всего лишь другие лики единого Бога Смерти. Да и остальных богов и духов - прусских, земгальских, жемайтских,- жрецы Паколса стали почитать в причудливом и жутком обличье, сильно отличным от тех божеств, что  испокон веков почитали в Ульмигерии. Темные обряды с незапамятных времен сохранившиеся в прусских и литовских чащобах сливались с учением Кровавого Бога, превращаясь в нечто новое – и оттого еще более страшное.

 

Память Урма сохранила лишь отрывочные воспоминания о том, что с ним делали жрецы Бога Смерти. Обряды во время которых он целую ночь сидел  по шею в болотной воде, отдаваясь на съедение пиявкам,  позволяя ползать по себе священным черным ящерицам, почитавшимся как вестники Пеколса. Он лежал ничком перед идолом в виде исполинской ящерицы, повторяя про себя заклинания внушенные ему жрецами, но смысла которых он не понимал., пока жрецы покрывали  его тело Урма глубокими надрезами, вливая в них змеиную и ящеричью кровь. Они же  заставляли его есть мясо болотных гадов, учили понимать язык змей и жаб и медитировать на янтаре, вызывая в памяти картины Века Драконов.  Когда Урм достиг совершеннолетия, над ним был проведен тайный обряд, после которого он научился  превращению в Гивойтса – исполинскую зубастую ящерицу, которую служители Пеколса насылали на своих врагов. В темноте ночи, в густых зарослях или болотной топи, черная тварь подстерегала свои жертвы и разрывала их на куски, как ласка цыпленка.

 

Ему исполнилось двадцать, когда смелый вор выкрал из святилища в Пеколспилсе  тщательно сберегаемую святыню- кусок янтаря в котором застыл огромный комар с брюхом полным драконьей крови. Урм шел за ним через болота, чаши и море, не побоялся дойти до огромного города на Западе и растерзать святотатца в шумном доме полном народу. Взяв в зубы талисман Урм добрался до моря и направился на восток. Но скользкая черная гадина, в обличье которой он пребывал , не выдержав голода,  разгрызла кусок янтаря и сожрала уродливое насекомое, напившись крови древнего дракона.Так Урм приобрел способность к перевоплощению в разных гадов- не только Гивоитса, но и многих других,  - а заодно и обрел свободу от власти жрецов Пеколспилса. Теперь он был предоставлен сам себе – впервые за всю свою жизнь.

 

 Первым делом он  отправился в Сарнате. Когда вся деревня праздновала рождение  Звайстигса - Бога Солнца, Урм в обличье человекоящера ворвался на главную площадь и принялся истреблять пьяных сельчан. Он впал в кровавую горячку: одним движением могучих челюстей откусывал головы, поедал свежее мясо, пил теплую кровь и никак не мог насытится. За ночь он вырезал всю деревню, не пощадив даже самых глубоких стариков и грудных детей, а после ушел отсыпаться в болота.

 

Целый год потом он бродил по Ульмигерии, держась  болот, озер или  больших рек, наводя страх на деревушки, а порой - и окраины  больших городов. Наконец слухи о чудовище  дошли и до жрецов Пеколса, устроивших беспощадную охоту на отступника. Лишь чудом спасшись, Урм бежал далеко на юг, в края, где даже жрецы Бога Смерти не могли его достать. Так, после долгих скитаний он пришел в этот край

 

В плавнях Псицы к тому  времени прежнее народоправное вече, на котором выкликали военачальников-«князей»  подмяли жрецы-колдуны касаков- единственные в здешнем обществе, чье звание передавалось по наследству. Выдвигая в князья угодных им людей, сосредоточив в своих руках чуть ли не всю местную торговлю, они быстро сообразили, как можно использовать неожиданного пришельца для укрепления своей власти. Объявленный посланцем  Цмога, Урм стал богом-мстителем,  в разных обличьях настигая и убивая тех, на кого указывали ему жрецы. Взамен он получал богатые жертвы в устроенном для него святилище. Особенно ему нравилась дань молоденькими девушками, которых он почти не видел в болотах Ульмигерии.

 

 

-Дурак ты- скучающе протянула Рисса, когда Урм закончил  свой рассказ, - так по глупому провалиться.  Я бы нашла способ узнать побольше у этих твоих жрецов, а сбежала бы лишь после того, как нашла способ рассчитаться за все не только с глупой деревенщиной, но и с теми, кто так долго держал тебя в рабах. Чего ты достиг болотный червяк - овладел в совершенстве одной-единственной способностью и решил, что этого достаточно, чтобы считать себя богом? Ты даже   охранные руны не смог распознать, - я этому научилась чуть в первый год своего обучения.  Впрочем, если я займусь твоим воспитанием из тебя еще может выйти толк,- напоследок смягчилась она.

 

-Все же,  - продолжила ведьма- твое искусство перевоплощения помогло тебе выжить в этих болотах, а значит поможет и нам. Ты надеюсь еще помнишь Чьим именем ты принес мне клятву верности?

 

-Разве это можно забыть? - угрюмо произнес Урм.

 

-Вот и хорошо- значит ты не будешь возражать против небольшой прогулки на Север?

 

-Куда?- хмуро спросил Урм.

 

-В Лють,- усмехнулась Рисса,- я все таки единственный наследник Готланда. Надеюсь, что королева Вамма примет своего вассала. Ну, а потом, так и быть, можешь вернуться сюда.

 

 

Рисса лукавила - она, разумеется, не собиралась отпускать столь неожиданно доставшегося ей слугу-оборотня и в Великой Люти. Несмотря на ее демонстративное презрение к болотному перевертышу, она знала , что его способности были если и не уникальны, то по крайней мере весьма редкими у колдунов Запада. Рисса, видевшая смысл своей жизни в том, чтобы овладеть  могуществом  древних, не могла пройти мимо этого существа, волею судеб овладевшим таким редким даром. Однако об

этом она промолчала - не стоит пока лишать надежды загнанного в угол Урма.

 

Тем не менее, оборотень, видим,  почуял неладное.

 

-Госпожа Рисса, но это очень далеко – заныл Урм- и я никогда не бывал там. Я хорошо знаю Ульмигерию, но не земли к востоку и к северу от нее. Да и там жрецы едва почуют мой след, убьют нас обоих.

 

-Не прибедняйся, моя хитрая ящерка- подмигнула Рисса- я нашла у тебя в хижине много золотых монет и украшений- в том числе и из Хуланского ханства.  У нас порой бывали купцы из тех мест - я тут видела у тебя браслет, что делают только в Биляре. Признайся, ты ведь бывал и там, прежде чем осесть тут? Я права, Урм? - она пристально посмотрела на оборотня, напускная веселость слетела с ее лица.

 

-Не вздумай обманывать меня, Урм- тихо сказал Рисса, смотря на него своими огромными глазами, словно выточенными из синего льда- или я очень расстроюсь. Ты же не хочешь, чтобы я расстроилась из-за тебя, Урм? Ведь я могу подумать, что ты решил не соблюдать наш маленький договор и тогда я сделаю вот так- Рисса сделала трудноуловимое движение рукой и щелкнула пальцами, прошептав несколько слов.

 

Урм выронил недоеденный кусок мяса и в корчах свалился на землю, извиваясь и разбрасывая в разные стороны валявшиеся повсюду кости. Глаза его закатились, так что были видны одни белки, на губах выступила густая пена. Даже Марува на минуту почувствовала что-то похожее на сострадание при виде того, какой неподдельной мукой исказилось лицо незадачливого колдуна. Затем амазонка вспомнила, что это существо хотело с ней сделать недавно и все сочувствие пропало, уступив место брезгливости. Она с отвращением смотрела как тело Урма вытянулось, на нем заблестели мелкие чешуйки, вдоль выступившего хребта, начали вырастать, разрывая кожу, острые шипы гребня. Длинный хвост забил по воде, поднимая тучу брызг.

 

-Пожалуйс-ста, Госпожа- жалобное шипение вырвалось из безгубого рта- прекратитеее. Я вс-сеее, поняяал. Я проведу вас-с куда вы с-скажите, до с-самого Мореграда, - извиваясь всем телом тварь подползла к ногам Риссы и раздвоенный язык обвил ее кожаный сапог. Северянка позволила слизать болотную грязь с обуви, после чего пренебрежительно оттолкнула ногой Урма, вновь принявшего человеческий облик.

 

-Ладно, ползи - довольно произнесла Рисса - завтра я с тобой еще потолкую. На сегодня свободен- правда ночевать  будешь на свежем воздухе. В твоей хижине отдохнем мы с Марувой – она подмигнула амазонке,- нам надо отдохнуть после ваших болот.

 

Раздвинув  камышовые циновки, прикрывающие вход,  Рисса вошла в хижину, где на ложе из сухой травы  разметалась Марува. На мгновение северянка застыла, восхищенно рассматривая пышное сильное тело. Перевела взгляд на ее лицо и увидела белозубую улыбку-  амазонка оказывается не спала.

 

-По нашим обычаям,- подмигнула она,-  Гиена ложится рядом с сестрой, что прикрывала ей спину в бою. Эта связь много сильнее тех, что бывает между мужчиной и женщиной.

 

-Мне уже нравятся ваши обычаи,- шепнула Рисса, скидывая одежду. Гибкой белой змейкой она скользнула на ложе, припадая к полной груди. Тонкие пальцы прошлись по темной коже, обводя линии татуировок и  ритуальных шрамов. Марува лежала не двигаясь- лишь чуть стало громче дыхание когда Рисса сжала пальцами темный сосок.  Миниатюрная северянка целовала нос, губы, смеющиеся глаза амазонки, потом спустилась ниже, лобзая смуглые груди и  проводя кончиком языка по плоскому животу. Мурува опустила руку на светловолосую голову и пригнула ее ниже, застонав когда по-змеиному гибкий язык проник в изнывающую от желания  влажную расщелину. Темное тело выгнулось дугой, сильные бедра сжали голову северянки и гортанный протяжный крик сорвался  с губ чернокожей девушки, содрогавшейся в пароксизмах наслаждения. Наконец Рисса  поднялась, тяжело дыша и с мокрым лицом нависла над растянувшейся в блаженной истоме Марувой.  Бледное, словно выточенное из слоновой кости лицо, приблизилось к черному и амазонка слилась в жарком поцелуе с северной ведьмой, смакуя с ее губ солоноватый вкус собственной влаги.

 

Они уснули только под утро - свернувшаяся калачиком Рисса дремала  в объятьях сильных рук, положив голову на черную грудь. За  стенами хижины, стараясь не шуметь, Урм, в своем получеловечьем обличье, пожирал пойманного карпа. А над накрытыми густым туманом плавнями  тускло светило восходящее солнце.

[Ottokar]

А что лучше было бы как-то так? :)

Хорош!

[Magnum]

лучше было бы как-то так?

Фу!  Не, тот ящеровидный с верхней картинки лучше, а по итогам новой главы еще больше похож на персонажа, который внезапно стал симпатию вызывать. Ваша честь, у подзащитного было тяжелое детство... 

 

[Каминский]

Не, тот ящеровидный с верхней картинки лучше, а по итогам новой главы еще больше похож на персонажа, который внезапно стал симпатию вызывать.

Ну, я еще толком не выбрал вариант обличья- тем более, что оно может и меняться. Склоняюсь к чему-то такому:

 

[Каминский]

Наутро трое неожиданных попутчиков двинулись к морю, где по словам Марувы, ее ждала галера. Плавни сменились густыми лесами,  покрывавшими высокие холмы - первые предвестники начинавшихся  далее к югу гор. В долинах средь холмов часто можно было видеть скопления неказистых хижин из плетня, обмазанного глиной и навозом, смешанным с нарезанной соломой.  Соломой же или камышом, накрывались и крыши селений. Рисса не могла не могла не отдать должного Урму- даже она, с ее колдовским чутьем вряд ли смогла обойти касачьи селения.

 

 

Ночевали на берегу небольшой речки. Урм выбрал место на обрывистом берегу, укрытое от посторонних глаз зарослями колючих кустарников.  Тут же в небольшой нише стоял идол, напоминающий одновременно человека, рыбу и ящерицу. Урм поймав в зарослях зайца  на ужин и, выпотрошив его, смазал кровью острые зубы, пока Марува что-то шептала, склонив голову перед идолом. Вражда между касаками и черными амазонками, не помешала пришельцам с юга опознать в здешних богах собственных богов и духов в змеином обличье. Вспомнив о Матери-Змее, Рисса  тоже прочитала краткую молитву.

 

 

C утра зарядил дождь- серое небо до самого горизонта закрывали тучи,  проливавшиеся на землю целыми потоками.  Вовремя добравшись до ближайшего холма, Рисса и Марува скоро смогли видеть, как все окрестные речки выходят их берегов, переполняясь клокочущей водой. Урм рассказал, а Марува подтвердила, что подобные дожди являются настоящим бедствием этих мест, порой  смывая с лица земли целые селения. Самого Урма, впрочем, это не пугало –он даже спустился к реке, решив раздобыть рыбку в мутной воде. Укрывшись под массивным дубом Марува и Рисса с завистью наблюдали, как быстро двигается покрытое чешуей тело- для Урма такая погода была, не препятствием, а скорей подспорьем. В конце концов перевертыш выловил несколько форелей и девушки их жадно съели, выпотрошив трофейным ножом Риссы. Рыбу ели сырой- все равно в этом насквозь промокшем лесу костер было разжечь негде.

 

 

 

Когда дождь стих, а ревущие селевые потоки обмелели путники тронулись с места. По словам Урма  занятые спасением своего имущества, касаки, вряд ли отвлекутся на троих чужаков. Холмы вокруг  становились все выше, постепенно превращаясь в настоящие горы, но Урм неизменно находил самые удобные тропки. Уже темнело, когда они, перевалив через очередную вершину,  грязные и уставшие, спускались по берегу вздувшейся от дождей горной речки. Вскоре до них донесся рокот волн, затем в лицо пахнуло запахом соли и гниющих водорослей, а затем заросли расступились и путники оказались на небольшой поляне на склоне. Перед ними простиралась большая бухта и лунный свет красиво переливался на водной глади.  Присмотревшись, Рисса увидела, на противоположном берегу бухты какое-то мерцание - селение и не из маленьких.

 

 

 

-Цимье,- блеснула белыми зубами невидимая в полумраке Марува,- лишь бы тамошние  сюда не вздумали сунуться

 

 

 

-Нет тут никого,- шипящим голосом произнес Урм,- я бы почуял.

 

 

 

Рисса согласно кивнула - она бы тоже почувствовала это. И тут же вздрогнула, когда чуть ли не над ухом вдруг послышался  истерический кашляющий смех. Лишь позже, когда  из зарослей внизу послышался ответ, она поняла, что это сигнал.

 

 

 

-Они здесь,- удовлетворенно кивнула амазонка,- пойдешь со мной? У нас бывают торговые корабли из Карфагена, уплывешь с ними.

 

 

 

Рисса покачала головой – она думала об этом, но отбросила эту затею. Одной, через несколько морей, мимо враждебных  берегов было бы слишком опрометчиво. Да  и неизвестно какие мысли возникнут у карфагенского торговца, когда его попросят принять на борт златовласую девушку. Неизвестно, но догадаться можно - невольничий рынок в Карфагене славился на весь мир.

 

 

 

Была и еще одна причина, по которой Рисса не хотела уходить с Марувой.

 

 

 

-Нет, я до Люти, как и собиралась,- сказала она,- мимо касаков как-нибудь проскочу, а у Хушитаидов мир с Лютью.

 

 

 

-Попробуй докажи им, что княгиня Люти твоя подруга,  - проворчала Марува,- в Биляре тоже есть невольничий рынок. Идти одной, через степь, потом  через лес…

 

 

 

-Я не одна,- усмехнулась Рисса, кивая в сторону Урма.

 

 

 

Марува хотела еще что-то сказать, но вместо этого приобняла  Риссу за талию.

 

 

 

-Упрямая,- шепнула она ей на ухо.   Рисса оплела руками шею воительницы, ногами сдавила ее талию и впилась в губы Марувы сочным поцелуем, чувствуя как  под напором амазонки, ее спина прямо таки вдавливается в ствол ближайшего дерева. Тело Риссы выгнулось дугой, затрепетало, жадно откликаясь на движения пальцев и губ Марувы и  обмякло, наливаясь блаженной истомой. Марува отстранилась и Рисса чуть не осела на землю - впрочем и сама амазонка нетвердо держалась на ногах.

 

 

 

Снизу послышался еще один смех гиены - на этот раз явно вопрошающий.

 

 

 

-Надеюсь еще встретимся,- шепнула Марува и, ответив коротким смешком, нырнула в начинавшиеся внизу заросли. Рисса смотрела ей вслед, потом, повинуясь неясному предчувствию, посмотрела на море - чтобы увидеть как на фоне звездного неба мелькнул косой парус.

 

 

 

-Надо было пойти с ней, - подал голос Урм. Он уже принял человеческий облик и сидел в стороне, с некоторой даже снисходительностью посматривая на девушку,- тебе ведь с ней явно лучше чем со мной.

 

 

 

-Даже не надейся так легко от меня отделаться,- усмехнулась Рисса,- у меня на тебя большие планы. Марува скоро будет дома, но наша с тобой дорога только начинается.

Изменено 16 Jun 2016 пользователем Каминский

[Magnum]

у меня на тебя большие планы

На самом интересном месте! 

 

[Каминский]

-Вот Бургхаген, ваша милость,- худощавый гезит с редкой, начавшей седеть, бородой вытянул руку, как будто можно было не заметить мрачного строения, нависшего над Темзой, словно исполинский утес.

 

 

-Да, я вижу, - кивнул Эдмунд, не оборачиваясь. Стоя на носу, рядом с скалящимся резным драконом, он смотрел на приближающийся замок –  с известными на весь Север девятью массивными башнями, над которыми виднелись небольшие надстройки из нескольких поставленных друг на друга крыш. Стоявший на  насыпном холме,  замок прежде всего бросался в глаза всем кто плыл по Темзе с востока  и лишь потом  за ним открывались крепостные стены Люнденбурга. Свыше четырехсот лет минуло с тех пор, как закончилась Война за Уитенагемот, война ликвидировавшая единоличную власть бретвальды и утвердившую Девять Королей в их владениях.  В стране тогда было неспокойно - отпали почти все владения в Фризии и Старой Саксонии, а герцог Удальрих и император Фероальд уже сговаривались о  вторжении в Британию. Тогда же оферэлдормен Хаген или , на скандинавский лад, Хакон, поставил огромный бург на его юго-восточных границах города,  на месте старого римского форта. Бургхаген стал резиденцией оферэлдормена, - тогда как бретвальда проживал в Тамуорте,  родовом замке Мерсийской династии, а уинтенагемот собирался в Кентвербурге.

 

 

Бургхаген перестраивался, становясь больше и выше, в последний раз - с помощью китайских и индийских мастеров, подаренных гурханом меркитов мерсийскому бретвальде,  «за верную службу». Тогда же были выстроены  и Девять Башен Бургхагена, каждая из которых символизировала одно из Девяти Королевств и одновременно – один из Девяти Миров. Когда корабли подошли ближе, Эдмунд  распознал и башни, о которых раньше слышал только по рассказам: Башня Уэссекса и Муспельхейма украшало изображение Золотого Линдворма из желтого камня, с Башни Восточной Англии и Ванахейма  украшали гирлянды оленьих рогов, а над Башней Нортумбрии и Свартальвхейма скалил зубы уродливый карлик в красной шапке. На башне Мерсии и Мидгарда, возвышавшейся над остальными скалил зубы выточенный из чистого мрамора Белый Дракон. Рядом колыхалось знамя изображавшее женскую фигуру в короне и коленопреклоненного мужчину - символ оферэлдормена.

 

 

-А где королевское знамя? – спросил Эдмунд гезита, но тот отвел глаза, так и не ответив. Принц покачал головой, оглядывая приближавшийся замок и гадая, что его ждет внутри.

 

 

 

 

Центральный трон пустовал - это первое, что бросилось в глаза Эдмунду  в тронном зале.  Напротив входа виднелся вырезанный в камне валькнут заполнивший чуть ли не полстены. В центре него виднелся огромный глаз символизирующий Око Одина – и Эдмунд невольно поежился, хотя и не чувствовал никакой вины перед Отцом Павших.

 

 

Под  валькнутом находилось небольшое возвышение, на котором стояли три трона. Слева, чуть ниже пустовавшего престола, восседала  высокая красивая женщина лет сорока. Утонченные черты лица выдавали благородное происхождение, также как и молочно-белая кожа и небесно-голубые глаза.  В рыжевато-каштановые волосы, уложенные  по васконской моде,  вплетались золотые и серебряные нити, а стройную шею украшала золотая цепочка с миниатюрным изображением скрещенных ключа и веретена- символов Фригг. Обнажённые запястья украшали золотые браслеты с крупными сапфирами. Длинная туника, окрашенная в белый и синий цвета, подчеркивала изящную  фигуру,  не утратившую девичьей стройности, и высокую тугую грудь, приоткрытую  довольно смелым вырезом. Эдмунд поклонился и женщина небрежно кивнула ему в ответ,  с вялым любопытством рассматривая принца.

 

 

В центре высился пустой трон, а справа от него восседал  крупный сероглазый мужчина с курносым лицом и короткой бородой.  Длинные  светлые волосы  охватывал бронзовый обруч, украшенный замысловатой резьбой. Одет мужчина был в длинный плащ окрашенный в красные и белые цвета, а под ним – в зеленый кафтан , с воротом отделанным  мехом рыси. Правое запястье  охватывал массивный золотой браслет с алыми рубинами, с пояса свисал короткий  скрамасакс, с рукоятью украшенной драгоценными камнями и насечкой рун вдоль лезвия.

 

 

-Давно не виделись, Эдмунд,- негромко произнес мужчина.

 

 

-Давно, лорд Сигвард,- поклонился в ответ принц, при этом его глаза на минуту скользнули в сторону пустующего трона, что не укрылось от оферэлдормена.

 

 

-Ожидал увидеть кого-то иного? - усмехнулся оферэлдормен.

 

 

-Ваш человек и я могли разминуться,- бесстрастно сказал Эдмунд,- я мог выбрать иной путь – и кто бы мне сказал, что плыть надо в Люнденбург, а не в Тамворт?

 

 

Сигвард не успел ответить – послышался негромкий стук и из бокового входа в зал вошла молодая женщина, в черно-красной тунике до  пят. Из под полы одеяния выглядывали босые ступни. Светлые волосы были заплетены в косу, до талии, которую охватывал широкий черный пояс, с бляшками в виде миниатюрных  скрещенных мечей. Тонкую шею охватывало ожерелье из отделенных серебром вороньих черепов, венок из вороньих перьев венчал ее голову. Девушка встала рядом с тронами, отвесив поклон королеве и офреэдлормену, внимательно наблюдая за принцем.

 

 

-Эдмунд ты уже знаком с Азелиндой?- небрежно спросил его Сивард.

 

 

-Я слышал о леди,- кивнул Эдмунд и женщина кивнула ему в ответ. Он действительно много слышал о второй жене оферэлдормена, которую видели рядом с Сигвардом куда чаще, нежели  старшую жену,  предпочитавшую проводить время в ее родовом бурге  в Нортумбрии. Слышал он и то, что за глаза Азелинду из Люнденбурга называют ведьмой, приворотившей Сигварда и заставив его забыть о первой жене.

 

 

-Ну тогда ты поймешь, что ни с кем разминуться ты не смог,- усмехнулся Сивард,- у меня были разные способы доставить тебе весть,- он переглянулся с Азелиндой и та чуть заметно улыбнулась, не забыв бросить быстрый взгляд на женщину на втором троне. Та, с интересом наблюдая за этой пикировкой, наконец решила вмешаться в разговор.

 

 

-Мой муж-король хворает,- произнесла королева Элла,- он не может выйти даже из своей комнаты, не то что прибыть в Люнденбург. Но вести о твоей победе разнеслись  до Тамворта и бретвальда пожелал наградить того, кто отстоял Иггенсбург.

 

 

Она стянула с руки один из браслетов и протянула Эдмунду. Переглянулась с оферэлдорменом - тот снял скрамасакс и отдал его королеве,  а та передала его принцу.

 

 

-Цвергтруэер, что ковал этот меч, заверял меня, что руны нанесенные на него, делают владельца неуязвимым,- небрежно произнес Сигвард,- может он и не врал..

 

 

-Я слышал много таких баек от кователей, - Эдмунд слабо усмехнулся,- и воинов, что хвастались колдовским оружием, прежде чем скрестить его с моим клинком- и помереть от него. И все равно- щедрость его величества не знает границ!

 

 

-Бретвальда не жалеет даров для тех кто верно служит ему,- Элла слабо улыбнулась,-  что же, пойдем, Азелинда. Мужчинам нужно поговорить о делах государства, пока мы поговорим о своем, женском.

 

 

-Как скажите моя королева,- Азелинда опустила глаза, напоследок бросив еще один взгляд на Эдмунда. Затем она развернулась и вслед за королевой вышла из зала.

 

 

-Странно принимать  такой меч из женских рук ,- произнес Эдмунд, когда женщины вышли из комнаты,- даже если это и жена бретвальды.

 

 

-Ты же знаешь,- усмехнулся Сигвард,-  оферэлдормен не может передавать  королевские подарки из рук в руки – это может сделать только кто-то из семьи бретвальды. А Канульф сейчас и впрямь плох.

 

 

-Он плох уже лет двадцать,- пожал плечами Эдмунд,- многие из тех, кто алкал его смерти за это время предстали перед Одином или Хель. К тому же есть наследник.

 

 

-Есть,- уже без улыбки сказал Сигвард,- и он знает в чем состоит его долг. Именно поэтому в Тамуорте уже  готова хорошо просмоленная веревка, а Радбот ежечасно острит священное копье, чтобы в свой смертный час Канульф предстал перед Всеотцом, а не Хозяйкой Мертвых. Канульф и вправду очень плох- настолько, что может уже и не выкарабкаться, как в прошлые разы. Но об этом знают очень немногие и ты- один из них.

 

 

-А Освальд?

 

 

-Освальд знает то же, что знал ты, пока мой человек не нашел тебя. Я еще не сошел с ума, чтобы рассказывать то, что говорю сейчас тебе королю Кента. Именно поэтому я назначил тебе встречу тут, а не в Тамворте-  пусть нас пореже  видят вместе в это время.

 

 

-Все так плохо?

 

 

-Да,- кивнул Эдмунд, -хуже чем когда-либо. Многие в Девяти Королевствах считают, что на троне засиделся не только Канульф, но  и вся Мерсийская династия.

 

 

-Такое говорили и раньше,- усмехнулся Эдмунд.

 

 

-Да, но тогда мы не вели столь тяжелую войну,- парировал Сигвард,- с нашим злейшим врагом, что во всеуслышание заявил, что не вложит меч в ножны пока Мерсия не будет повержена. И думается мне, что иные из лордов готовы пойти на соглашение с Атаульфом, даже ценой крещения- в обмен на власть над Ноннархией.  На  это  накладываются мерзкие слухи,  что ходят о наследнике. И о нем и о королеве и о…

 

 

-И о вас, - добавил Эдмунд.- Простите, но я добавляю лишь то, что говорят люди.

 

 

-Думаешь я не знаю,- хмыкнул Сигвард,- люди вообще любят чесать языком. Тебе должно быть легко понять Радбота- ведь о твоем рождении тоже говорят…разное.

 

 

-Мы в расчете милорд,- бесстрастно сказал Эдмунд.

 

 

-Брось,- махнул рукой Сигвард,- оставим остроты скальдам и шутам. Дело серьезное- выживет ли бретвальда сейчас или отправится, наконец, к богам – это уже не остановит тех, кто считает, что Пендинги слишком долго правили всей Британией. Страна созрела для междоусобной бойни- и да пожрет меня Хресвельг, если в нее не попытаются вмешаться наши враги с континента. Радбод может рассчитывать на Нортумбрию, потому что мой брат не пойдет против меня, также как и родня Эллы в Эссексе и Суссексе. Но вот за королей Кента, Восточной Англии, Пиктавии и особенно Уэссекса я уже не могу поручиться. Также как и за твоего брата- только ваши боги знают, что у него в голове.

 

 

-Примкнуть к победителю,- вот что в голове у Бродира,- усмехнулся Эдмунд,- хотя ему и не понравится если окажется на той же стороне, что и я…

 

 

-И пускай,- хмыкнул Сигвард,- все равно я не могу доверять тому, кто взял первой женой дочь короля Уэссекса.

 

 

-А мне вы, значит, доверяете?- прищурился Эдмунд.

 

 

-Да, потому что я могу дать больше чем кто либо,- кивнул Сигвард.- Я знал тебя еще мальчишкой  – с тех пор как  ты  сражался с вальбержцами в Саксонии. И бой за Иггеннсбург подтвердил, что лучшего выбора я сделать не мог. Мы оба – дети королей и нам не видать престола отцов: тебе потому что ты младший сын, а мне, потому что оферэлдормен отрекается от престолонаследия. Но мне грех жаловаться на судьбу- в отличие от тебя. Что у тебя есть: несколько островов, над которыми ты властвуешь по праву принца крови, да войско, которое в бой ведешь ты, но приказывают ему другие. Я же могу тебе дать во владение земли, больше всей Британии, а может – и всей Европы.

 

 

Эдмунд  невольно уставился на Сигварда – не безумен ли он?

 

 

-Я не скальд и не берсерк,- коротко хохотнул Сигвард,- безумие мне не к личу. Вот здесь,- он достал из под полы серебряную пластинку с рунами,- приказ бретвальды о назначении тебя лордом Закатных Земель – Фрисланда, Винланда, Скреллинланда…и Мюрквида.

 

 

- Вряд ли, ярлы Заката примут над собой единого правителя,- хмыкнул Эдмунд,- они так дорожат своей свободой.

 

 

-Думаю, что они охотнее примут правителя с Островов, чем откуда-то еще,- ведь большинство тамошних владык родом как раз оттуда. А твоя мать- дочь ярла Фрисланда.

 

 

-Да, но я там никогда не бывал,- усмехнулся Эдмунд.

 

 

-Вот и хорошо,- хмыкнул в ответ Сигвард,- значит никто  не почувствует себя обделенным в пользу соседа-соперника. А что до их пресловутой свободы- в королевском приказе сказано, что в обмен на принятие ими твоей власти, самые влиятельные из ярлов Заката получат титул лорда – и право заседать и принимать решения в Уинтенагемоте. Но они должны быть готовы выполнить долг перед троном – не просто посылать сюда дань, раз в десять лет, но и выступить с оружием на защиту бретвальды. Даже если я  ошибаюсь и все Девять Королей окажутся верны трону – у нас остается враг за Каналом и нам потребуются все силы империи, чтобы дать ему отпор. Это будет наша резервная армия – под твоим командованием, Эдмунд

 

 

Эдмунд мысленно прикинул свои шансы и решил, что они не так уж малы. За такое обещание ярлы Заката и впрямь  могут признать его права,- а могут и нет. И все равно у него дух захватило при мысли о том, какие перспективы его ожидают на Закате. Что же ему не впервой доказывать свое право командовать.

 

 

-Вы еще и поэтому не хотели, чтобы о нашей встрече кто-то знал, милорд.

 

 

-Именно,- кивнул Сигвард,- ты не хуже меня знаешь, как наши короли не любят когда в Уинтенагемоте появляются новые лица. Ярлы Заката давно хотят в Уинтенагмот, но до сих пор мои предшественники противились этому. Противился и я-  до тех пор пока не понял, что это меньшее зло, по сравнению с тем, что нам предстоит.

 

 

-Так когда мне отплывать?

 

 

-Как можно скорее,- хмыкнул Сигвард,- тебя уже ждет корабль в Честере. Ты поплывешь не северным путем- через Рэйвенланд и Фрисланд - не к чему, чтобы твой брат раньше времени узнал о твоем назначении. Говорят, что  ярл Рэйвенланда его давний друг.

 

 

-Скорее приспешник,- усмехнулся Эдмунд.

 

 

-Ну, тем более. Ты обогнешь с юга Ирландию и через открытое море направишься прямо в Винланд. Этот путь  открыт недавно - никто не подумает, что ты выбрал именно его.

 

 

-Я поеду к Честеру через Тамворт,- спросил Эдмунд,- сопровождая королеву?

 

 

-Через Тамворт,- кивнул Сигвард,- тебе нужно там показаться ведь Освальд наверняка уже все разболтал. Что же до королевы, то она вернется со мной, но чуть позже,- взгляд Сигварда на мгновение ушел в сторону,- ее еще кое-что… держит в Бургхагене.

 

 

-Кое что…или кое-кто?- Эдмунд посмотрел в глаза оферэлдормену.

 

 

-Кое-кто,- неохотно согласился Сигвард,- но не тот о ком ты подумал.

 

Ночевал Эдмунд в башне Йотунхейма, посвященной его собственному королевству,. Иных из островитян оскорбляло, что их Королевство соотносят с владениями великанов, но Эдмунд относился к этому как к забавному курьезу былых времен, когда люди верили, что за Островами кончается мир людей и начинается темный Утгард, Мир-за-Оградой.

 

 

Иные верятв это и по сей день.

 

 

Тощий нортумбриец с шрамом через все лицо принес ему блюдо с куском холодной говядины и буханкой хлеба, а также большую кружку пива. Проголодавшийся Эдмунд быстро управился  с нехитрым, но сытным ужином, после чего решил отойти ко сну- благо его ждала  лежанка с матрасом набитым соломой. Положив под подушку королевский скрамасакс, а собственный меч-  справа от себя, у стены, принц постарался заснуть. Однако сон не шел к нему – в голове его все время крутились мысли о собственном назначении: он то предавался честолюбивым мечтам о славе и высоком положении, что дарует ему власть над Закатом, то боялся, что не сможет выполнить поручение оферэлдормена, не сумеет добиться расположения островных ярлов. Так или иначе сон не шел – проворочавшись полночи, он плюнул и решительно поднялся с лежанки. Подпоясавшись мечом, он вышел за дверь и направился вверх по каменной лестнице, в надежде, что небольшая прогулка поможет развеять тревожные мысли.

 

 

Приподняв небольшой люк, он вышел на крышу, зажмурившись от лунного света. Почти сразу он заметил стоявшую спиной к нему тощую фигуру, мигом обернувшуюся на стук люка. Эдмунд признал в стражнике еще одного нортумбрийца из числа самых доверенных гезитов Сигварда. Рыжие усы уже дернулись, словно стражник, был готов изрыгнуть ругательство, но тут же глаза гезита удивленно расширились- он узнал Эдмунда.

 

 

-Все в порядке, воин,- успокаивающе произнес принц,- можешь спуститься вниз. Я сам тут подежурю немного.

 

 

- Я…я не могу,- выдавил гезит,- вам нельзя тут находиться,- вдруг выпалил он.

 

 

-Как тебя зовут? - уже более суровым тоном произнес Эдмунд.

 

 

-Мой отец назвал своего сына Рольфом.

 

 

-Твой отец дал тебе достойное имя, но не научил, как надо разговаривать с лордом,- раздраженно сказал Эдмунд,- перед тобой принц Островов, эта башня носит наш герб и ее привечают духи-хранители  нашего королевства. Как ты думаешь, они отнесутся к тому, кто хочет прогнать с башни принца Островов? А как ты думаешь, должен отнестись к этому я? - Эдмунд  как бы невзначай положил руку на рукоять меча.

 

 

Даже при свете Луны можно было видеть, как побледнел гезит, облизнувший пересохшие губы. Без сомнения, он слышал об Эдмунде и вступать в спор, а тем более в потасовку с защитником Иггенсбурга не желал совершенно. Пробормотав извинения, он посторонился, пропуская Эдмунда и  стремглав кинулся вниз по лестнице. Принц пожал плечами и подошел к парапету. Мимоходом погладил  голову каменного морского змея, кусавшего себя за хвост- символ королевства, после чего посмотрел перед собой. Вокруг не было ни души- похоже,  незадачливый гезит был единственным, кто решился дежурить. Рогатый месяц серебрил вершины башен и в его призрачном свете чудовища, символизирующие королевства казались особенно устрашающими.

 

 

На башне Асгарда вдруг что-то зашевелилось  -  какие-то темные крылатые тени,  заскользили вдоль стены, будто выбираясь из щелей между камнями. Поменявшийся ветер донес приглушенное карканье и тени взмыли вверх, закружив над башней, словно в причудливом хороводе.

 

 

Вороны? Ночью?

 

 

Раздался негромкий смех и, словно вырастая из крыши (поднимаясь из люка, понял Эдмунд), появилась тонкая белая фигура. Эдмунд никогда не жаловался на глаза и теперь не знал радоваться ему или бояться. С одной стороны, не так часто во время ночной прогулки встретишь столь красивую, обнаженную женщину. Эдмунд без труда различал белую грудь, крутые бедра и темный треугольник между ними.  Длинные волосы окутывали тело до талии и каждое движение  было преисполнено одновременно необычайной грации и животной похоти.

 

 

С другой стороны- принцу с Островов негоже видеть в таком виде собственную королеву.

 

 

Вновь послышалось песнопение и на крыше появились еще две фигуры- обнаженная девушка со распущенными светлыми волосами. Появление новой красивой женщины уже не радовало Эдмунда , узнавшего жену Сигварда, Азелинду. Она держала веревку, другой конец которой охватывал шею молодого раба, тоже обнаженного. Жрица вывела его в центр башни и оставила стоять - неподвижного, глухого и безучастного ко всему.

 

 

Вновь послышалось громкое карканье и в такт ему, в два голоса, зазвучали гортанные песнопения,  не намного более благозвучные. Вновь закружили, замелькали крылатые тени- много больше и темнее обычных ворон. На небе не было ни облачка и все же вокруг башен стало ощутимо темнее.  Женщины разошлись в разные стороны и в их руках блеснула сталь, -Эдмунд узнал искривленные тонкие кинжалы триста лет назад завезенные с востока, - и две кровавые полосы пролегли на теле раба. Гибкие тела двигались в некоем ведомом только им одним ритме, чувственно изгибаясь, то приближаясь друг к другу, то резко отстраняясь. Белоснежные груди и бедра соприкасались друг о другом, алые губы встречались в мимолетном и в то же время страстном поцелуе, а руки…руки словно жили собственной жизнью. Клинки сверкали в опасной близости от женских тел, но кровоточащие раны появлялись только на теле раба.

 

 

Карканье становилось все громче, сплетаясь с гортанными выкриками женщин в слова хорошо  знакомого Эдмунду мрачного песнопения:

 

 

 Сделаем ткань

Из кишок человечьих;

вместо грузил

на станке - черепа,

а перекладины -

копья в крови,

 

 

Крылатая тень, чернее самой ночи, вырвалась из кружащейся вокруг башни стаи, взмыла вверх  и с хриплым карканьем обрушилась на Эллу. На миг Элла словно слилась с призрачной птицей: тело королевы облеклось  вороньими перьями,  по бокам поднялись и опустились черные крылья, вместо рта проклюнулся острый клюв. Однако тут же Элла появилась вновь, сияя ослепительной белизной обнаженного тела . Призрачная птица растаяла без следа, но все новые тени срывались с места, чтобы устремиться на одну из женщин..и войти в ее тело, словно  канув  в воду. На губах Эллы заиграла демоническая улыбка, зеркально отразившись в лице Азелинды. Сверкнули оба меча- и раб без звука осел на крышу, из его рассеченной брюшины вываливались кишки.  Хитро переглянувшись женщины опустились рядом, но почти сразу же поднялись. Сначала Эдмунду показалось, что они просто целуются, но потом присмотрелся...

 

 

Элла и Азелинда, с клокочущим смехом переталкивали изо рта в рот кусок окровавленной человеческой плоти, в то время как их пальцы без конца перебирали и  разрывали влажные красные нити.

Изменено 12 Jul 2016 пользователем Каминский

[Каминский]

.

 

[Ottokar]

Ну и жесткач.

[Каминский]

Ну и жесткач.

И на том стоим!

[Ottokar]

Замысел оферэлдормена - миллион американских штыков под Амьеном двадцатитысячное винландское подкрепление спасет Мерсию?

[Каминский]

двадцатитысячное винландское подкрепление спасет Мерсию?

Вроде того. Ну и попутно- навести  некий порядок за океаном, поставить его под нормальный контроль ( я надеюсь как-нибудь описать, что там творится)

[Ottokar]

Вроде того. Ну и попутно- навести некий порядок за океаном, поставить его под нормальный контроль ( я надеюсь как-нибудь описать, что там творится)

Вот это хороший поворот, так что с нетерпением жду проды. Главное - аналог Бостонского чаепития не получить.

[Каминский]

Главное - аналог Бостонского чаепития не получить.

Есть такая опасность, но я надеюсь мы ее преодолеем)

[Ottokar]

Есть такая опасность, но я надеюсь мы ее преодолеем)

Есть кое-какие соображения по дальнейшему развитию сюжета, напишу вам в ЛС.

[Каминский]

-Может мы решим хоть что-то, наконец? Мы собираемся уже в четвертый раз, но так же далеки от решения проблемы, как и в первую нашу встречу.

 

 

Немолодой грузный мужчина, облаченный, несмотря на жару, в одеяние из черного бархата,  тяжело откинулся на спинку кресла, вытирая капли пота стекавшие по узкому лбу. Толстые пальцы , украшенные перстнями с драгоценными камнями, стиснули золотой кубок с вином, осушенный залпом.  Прищуренные черные глаза  раздраженно оглядели каждого из тех, кто сидел рядом  за широким столом. На нем стоял почти пустой кувшин с вином и большое блюдо, на котором валялось несколько маслин и пустые раковины улиток.

 

 

 За окном веранды шелестели листьями апельсиновые и оливковые рощи большого сада, а за ним виднелась крепостная стена, за которой слышался рокот синеющего на горизонте моря. Здесь, вдали от шума и грязи города находились роскошные дома знати и богачей и среди лучшей из них считалась вилла Гийома Ривьерского, виконта Прованса, Первого Патриция и Первого среди равных.

 

 

Кроме хозяина дома за столом сидели еще шестеро  мужчин облаченных в шелк и бархат, носящих золото и драгоценные камни в знак своего высокого положения. Все они состояли в Совете патрициев – глав самых влиятельных семей Марселя, в чьих руках сходились все нити управления огромным городом.

 

 

Однако сейчас все эти нити грозили запутаться, а то порваться.

 

 

-Я остаюсь при своем мнении, мастер Гийом,-  сказал коренастый смуглый мужчина с черной бородой и крючковатым носом, выдававшим иудейские корни, - нам следует исполнить свой союзный долг. Как член Карфагенской Лиги, мы обязаны…

 

 

-Карфагенской!-  подскочил полноватый молодой человек,- Гуго, да откройте же вы, наконец, глаза!  Марсель не может вечно следовать  за Палермо и Карфагеном, словно бычок, которого ведут  на бойню. А ведь именно это нас и ждет, если мы вступим в войну, в которую нас втягивают …братья за морем.

 

 

-Ты так боишься Рейха, Жескар? - усмехнулся чернобородый.

 

 

- Мой племянник прав,- раздался голос от края стола, заставивший вздрогнуть всех остальных. Говоривший был худ - даже широкая накидка не могла скрыть костлявого щуплого тела. На первый взгляд он ничем не походил на дородного Жескара с его пышными каштановыми кудрями- лишь присмотревшись можно было обнаружить схожесть темно-зеленых глаз и характерной линии подбородка выдающей фамильное родство. Тридцать лет назад молодой Беренгар Арльский, укрепил свое влияние выдав сестру за наследника одного из старейших родов Марселя, возводившего свои истоки к королям Бургундии и обладавшего постоянным местом в совете Семи. Отпрыск от этого брака, в пятнадцать лет ставший главой дома, всегда внимательно прислушивался к своему дяде, считавшемуся крупнейшим землевладельцем во всей  Ривьере.

 

 

-Только глупец не стал бы бояться Рейха,- продолжал Беренгард,- глупец или тот, кому наплевать на  наш город. Карфаген и Палермо далеко, за морем и Атаульфу их не достать. А вот до нас ему близко…

 

 

-Скажите уже, что вы боитесь за ваши виноградники,- бросил Гуго.

 

 

-Да, а почему я не должен?- парировал Беренгард,- потому что я не сделал состояние на перекупке пряностей и слоновой кости у Карфагена, как вы? Я понимаю, почему вы остываете их интересы, но неужели вы готовы пожертвовать городом ради нашего союза?

 

 

-К Марселю уже подходили имперские армии,- вмешался в разговор крепкий старик чей белый плащ прикрывал кольчугу,- я был мальчишкой, но помню, как они пытались осадить город. Стоя на стенах, рядом с Людовиком Арльским, вашим отцом и…

 

 

-Ваша воинская доблесть известна, мастер Безон,- перебил Беренгар,- но это было шестьдесят лет назад. Когда Рейх терзали распри герцогов и мерсийские набеги, на троне в Трире восседал восьмилетний  мальчишка, а понтификом был полоумный Сикард, вообразивший себя архангелом Михаилом и погибший, при попытке взлететь к башни монастыря Святого Галла. Но и тогда Марсель чуть не взяли. Сейчас Рейх един и силен, на престоле молодой воин,  который вот-вот сбросит Мерсию в море и тогда…

 

 

-И тогда он повернет на нас,- угрюмо закончил чернобородый  Гуго.

 

 

-Так не надо его провоцировать,- вскричал Жескар,- ведь от нас требуют не обороняться, а наступать. Конечно, Рейх начнет войну, если мы впустим наемников из Карфагена, двинемся вверх по Роне- что полное безумие. Нужно укреплять стены и просить мира.

 

 

-Он начнет войну все равно,-  покачал головой Гуго, -Марсель лакомый кусочек и кайзеры давно облизываются на него,- даже если мы будем сидеть тише воды, ниже травы.  Закончив с Мерсией он придет с войском сюда, а с ним- бараноголовые Дезидерия.

 

 

-Но нападать самим еще хуже,-  подал голос невысокий человек в ниспадающих серо-голубых одеяниях. На ней блестела серебряная бляха в виде корабля с вплавленными посреди огромным сапфиром - символ Корабельного Мастера. Эту должность, вот уже несколько веков занимали члены семьи Гаренидов, со времен лангобардского владычества считавшиеся  крупнейшими судовладельцами в городе. Эту же должность, а вместе с ней и место в совете получил и Моронт Гаренид, нынешний глава дома.

 

 

-За стенами мы еще можем отсидеться, но вести войну,- он покачал головой, - невозможно. Вчера пришла весть из Генуи- герцог Бернард собирает войска и ждет подмоги от Дезидерия. Еще одна армия «братьев» сейчас стоит в Лионе и только Богу известно куда она направится- на север, в Фризию или к нам на юг.

 

 

-Значит надо дождаться пока она пойдет на север,- хмыкнул Гуго,- там она всяко нужнее и Дезидерий это понимает. Что же до Бернарда, то ему не до нас -  Ломбардия полыхает от восстания варфоломеитов.

 

 

-Это хитрость! -  воскликнул Моронт,- против толп сиволапого мужичья и грязных расстриг ломбардец справился бы и сам. Говорю вам, так они усыпляют нашу бдительность,  собрать войско для похода на Геную, а потом и Марсель.

 

 

-Может и хитрость,- хмыкнул Гуго,- но вообще-то это мужичье не такое уж сиволапое. С Карантании их восстание задавили с трудом и то, потому что местному герцогу пришли на помощь братья всех трех орденов. Говорят, - добавил он, - в порту и на базаре видели несколько проповедников.

 

 

-Возможно, мы готовимся не к той войне,-  произнес доселе молчавший  угрюмый человек в черной сутане,- а возможно- нам надо готовиться сразу к двум войнам.

 

 

-О чем вы, епископ Робер?- Жескар повернулся к священнослужителю, но тот покачал головой, обернувшись на стук у входа. Остальных, как по команде, повернулись следом.

 

 

На веранде появилась молодая женщина, держа неся блюдо с инжиром и кувшин с вином. Русые волосы заплетались в длинную косу, ниспадавшую до пояса. Одета она была весьма смело - плечи ее оставались открытыми,  а длинный, чуть ли не до пупа вырез мгновенно приковал взгляды всех присутствующих. Улыбаясь, девушка начала разливать вино, прогнувшись в талии  и выставляя напоказ упругие груди.

 

 

-Я вижу вам еще не наскучил мой подарок, мастер Гийом? - усмехнулся Беренгар поднимая наполненный до краев кубок.

 

 

-Разве эти булочки могут надоесть?- Гийом откинулся на спинку кресла и похлопал девушку пониже спины,- самые красивые девушки рождаются в Рашке, а в Риме обучаются самые лучшие шлюхи. Когда два этих достоинства сливаются в одно,- он осекся, поймав взгляд  епископа, - простите святой отец. Йованка, приготовь купальню. Я присоединюсь к тебе, как только мы закончим с этими господами.

 

 

Девушка вновь ослепительно улыбнулась и, подхватив пустой кувшин, вышла из комнаты, покачивая бедрами. Проводив ее взглядом, Гийом обернулся к епископу.

 

 

-Она вас прервала святой отец,- он сокрушенно покачал головой,- я велю ее выпороть.

 

 

-Это лучше делать самолично,- плотоядно ухмыльнулся Жескар, но осекся, перехватив суровый взгляд дяди.

 

 

-Может и вправду, мы своими грехами навлекли на себя кару,- задумчиво произнес Робер, - надеюсь, что наш срок еще не вышел. Чернь испокон веков судачит, что правители Марселя погрязли в роскоши и разврате, а варфоломеиты всегда использовали и это в своих проповедях. До поры до времени это не представляло для нас угрозы, но сейчас, когда у нас впереди война…Еретики угрожают нам изнутри, еретики и язычники угрожают нам снаружи и только богу ведомо, к чему все это может привести…

 

 

-И что вы предлагаете, святой отец? - с некоторым раздражением спросил Беренгар,- Карфаген толкает нас помочь Мерсии, в которой поклоняются множеству демонов- позволяет ли ваш сан благословить такой союз?  В Рейхе хотя бы чтут Христа и Святую матерь его и…

 

 

-И смешивают истинного бога с языческими идолами,- гневно перебил его Робер,- они хуже мерсийцев и барфоломеитов вместе взятых. Еретик хуже язычника, потому что первый бродит во тьме невежества, а второй искажает учение Господа,  а то чему учат в империи скверна больше любой иной - ибо это есть  ересь и язычество одновременно. Бороться с этим лжеучением - долг каждого христианина.

 

 

-Как вы думаете святой отец,- вкрадчиво произнес Жескар,- что будет с вашей истинной католической церковью, если сюда придут имперцы? Кому станут поклоняться в ваших церквях, какие проповеди будут слышны с амвона? Помните - в Марселе и Арле, Тулоне и Генуе не только барфоломеиты не признают учения нашей церкви. Есть еще и те, кто и по сей день хранит память о Лангобардской Империи и втайне отправляется в паломничество в Альпы. Стоит ли сейчас лезть на рожон…

 

 

Епископ сдавил на груди крест, так что побелели костяшки пальцев.

 

 

-Если мы не вмешаемся в драку сейчас ,- мотнул головой он,- они все равно не оставят нас в покое. Гуго прав- Атаульфа и Дезидерия нужно остановить, пока не  поздно.

 

 

-Значит вы за начало войны,-  произнес Гильом, отправляя в рот сочную фигу,- также как и Гуго и…мастер Безон, я правильно понимаю?- воинственный старик качнул блестящей лысиной в ответ.

 

 

-Трое за то, чтобы поддержать Мерсию и Карфаген,- задумчиво произнес Первый Патриций,- и… трое против? - Жескар и Беренгар энергично закивали, Моронт, после некоторых колебаний, тоже неуверенно кивнул.

 

 

-Решающее слово за Первым Патрицием,- Гийом усмехнулся,- сложный выбор.

 

 

-Вам необязательно его делать в одиночку,- произнес Гуго,- это слишком важное  решение,- так разделите его с лучшими людьми Марселя. Соберите большой Совет! Поставьте вопрос на голосование.

 

 

Тень одновременно пробежала по лицам Жескара и Беренгара, понявших куда клонит Гуго. Большой Совет, в котором заседают клирики,  что никогда не скажут слова против епископа, где право голоса имеют главы купеческих домов и ремесленных гильдий, задолжавшие главе самого богатого банка Марселя, тесно связанного с карфагенскими банкирами. Беренгар, всесильный в Арле, никак не может рассчитывать на благоприятный исход голосования в этом Совете..

 

 

-Не думаю, что такой важный вопрос стоит доверять…людям низкого происхождения,- начал он,- к тому же голосование в Большом Совете - это такая волокита…

 

 

-Вы правы,- кивнул Гийом,- я собрал у себя дома, чтобы закончить с бесплодными спорами,  что мы вели во Дворце Семи. Сегодня решение будет принято  Гектор!- он хлопнул в ладони и на веранде появился высокий негр, одетый лишь  в кожаные штаны. Обнаженный торс покрывали  ритуальные шрамы, уродливое черное лицо, покатый лоб и длинные мускулистые руки придавали ему сходство с огромной обезьяной. С украшенного бронзовыми бляшками пояса свисала каскара - обоюдоострый меч  империи Канем. Чернокожий держал небольшой поднос, на котором стояла небольшая шкатулки из слоновой кости и что-то вроде глиняной кружки, закрытой с обоих сторон.

 

 

-Вы все знаете правила,- обратился Гийом к собравшимся,- в шкатулке четырнадцать монет - семь золотых и семь  железных. Железо - выбираем войну, золото - мир.

 

 

Беренгар и Жескар  довольно переглянулись.

 

 

 

 

- Начинай! - Гийом кивнул негру и тот начал обходить стол. Первым  выбрал монету Жескар и, быстро, чтобы не видели остальные, бросил в небольшую прорезь в «кружке». Следом голосовали и остальные члены Совета. Последним был Гийом – он долго копошился в шкатулке, пытаясь жирными пальцами ухватить монету, потом, наконец, выбрал и пропихнул в щель. Встряхнул кружку, заставив монеты зазвенеть.

 

 

-Мы разобьем ее согласно обычаю, завтра  в полдень на алтаре Собора святого Виктора,- произнес Гийом, - и узнаем, какой ответ мы дадим Карфагену.

 

 

Небольшой бассейн, обрамленный портиком с узорчатой плиткой, наполняла горячая вода. Благовония, растворенные в воде,  растекались по купальне вместе с паром, насыщая воздух тяжелым, но приятным запахом, что дурманил мозг и горячил кровь. Окутанное горячей дымкой, посреди ванны нежилось жирное тело Гийома, облепленное стеблями душистых трав - словно огромный боров ворочался в луже. Пухлая рука приподняла золотой кубок у края бассейна и лицо патриция исказила недовольная гримаса.

 

 

-Йованка, почему так долго? - капризно протянул он,- мой кубок пуст.

 

 

-Сейчас, господин Гийом,- из клубов пара вынырнула  обнаженная наложница. Она уже избавилась от одежды и распустила косу, так что ее волосы липли к ее телу, подчеркивая соблазнительные формы. Покачивая бедрами, Йованка погрузилась в воду, поднося к губам патриция кубок с вином полный до краев.

 

 

-Иди сюда,- Гийом  облапил талию наложницы, подтаскивая ее к себе.

 

 

-Сначала выпейте,- рассмеялась она,-  вино с особыми травами придаст вам сил.

 

 

-Мне не нужны дурацкие травы, чтобы чувствовать  себя мужчиной,-  расхохотался Гийом,- но хорошо, дай глотнуть. Если вино придаст мне сил, когда я ими и так преисполнен, то теперь….  берегись пыла молодого быка.

 

 

-Я постараюсь выдержать,- улыбнулась Йованка,- ну же…

 

 

Патриций сделал большой глоток и привлек к себе служанку, ловя губами розовый сосок.  Йованка перебросила через жирную тушу Гийома длинную ногу и уселась сверху, впуская в себя хозяйское естество.

 

 

-Да, моя красавица, да,- Гийом тяжело дышал двигаясь вместе с Йованкой,- святые угодники, дьяволы и траханая ими  всеми Богоматерь, как ты это делаешь!

 

 

-Еще вина, мой господин? - Йованка подняла кубок и пустила струйку на грудь,  чтобы вино, стекая, попадало в рот Гийому. Тот с рычанием целовал и кусал ее груди, жадно глотая пьянящую жидкость, а рашкованка раскачивалась на нем, ударяясь  плоским животом о трясущиеся складки жирного брюха, издавая  похотливые стоны и крики,  еще больше распалявшие Гийома. «Молодой бык» явно подходил к своему пику- Йованка  чувствовала как конвульсивно сокращается проникшая в нее плоть. Она усилила движения бедрами и с радостью ощутила затихающую пульсацию внутри себя, чувствуя как обмякает грузное тело, как слабеют и соскальзывают  сжимавшие ее талию руки, а сам патриций оседает в теплую воду почти по шейку.  Вскоре Йиванка услышала негромкое сопение означающее, что на сегодня любовные игры для Первого Патриция окончены.

 

 

 

 

Чернокожий Гектор стоял у дверей купальни, прислушиваясь к звукам доносящимся из-за двери. Пренебрежительная усмешка искривила полные губы, когда он услышал, как стихли крики и стоны, сменившись громким храпом. Следом послышался плеск воды и шлепанье босых ног по полу.

 

 

-Ты быстро,- усмехнулся негр, когда дверь распахнулась.

 

 

-Много ли надо нашему толстячку? - фыркнула Йованка,- думаю, он бы уснул и без твоего зелья, просто переутомившись.

 

 

-С зельем надежней,- усмехнулся Гектор,- мы же не хотим, чтобы он проснулся раньше чем надо?

 

 

-В прошлый раз он чуть не окочурился от твоей отравы,- недовольно сказала Йованка,- я уж испугалась, что он догадается.

 

 

-Поэтому я и сказал тебе уменьшить дозу,- Гектор обнял талию прильнувшей к нему куртизанки, - будем говорить о хозяине или займемся чем-то получше?

 

 

Темные глаза встретились с зелеными, с губ Йованки сорвался  томный вздох, прервавшийся когда язык Гектора ворвался в ее рот. Его рука скользнула по ее спине, стиснув упругую ягодицу, потом проникла меж бедер, безошибочно нащупывая нужное местечко.  Йованка вскрикнула, почувствовав вторжение в свою влажную щелку, но Гектор снова закрыл ей рот поцелуем, на который куртизанка с готовностью ответила, чувствуя, как у нее, как и всегда, предательски подкашивается ноги. Она и Гектор, почти одновременно появились в доме Гийома и сошлись на четвертый день знакомства, но Йованка и спустя несколько месяцев тряслась от похоти, отдаваясь чернокожему. Знавшая множество мужчин,  куртизанка, неожиданно для самой себя,  оказалась во власти болезненной, доходящей до мании, привязанности к человеку, что и после многих лет цивилизации, оставался жестоким дикарем из джунглей и пустынь Черной Земли.

 

 

-Даже твой палец больше его отростка,- выдохнула Йованка,  когда поцелуй, наконец, прервался,- Матерь Божья, как он мне надоел!

 

 

 

-У Гийома много других достоинств, - рассмеялся Гектор,- каждому свое,- он отнял руку и  мощным рывком развернул Йованку спиной к себе.  Удовлетворенный стон сорвался с губ куртизанки, наконец почувствовавшей в себе нечто куда большее, чем просто палец. Утробный рык сорвался с полных губ, пока чернокожий раз за разом входил в податливое лоно и в такт его движениям все громче раздавались сладострастные стоны рашкованки, совершенно забывшей о Гийоме, мирно спавшего в остывающей купальне.

 

 

Наутро, Гийом не стал, по своему обыкновению, визгливым голосом призывать слуг, чтобы они помогли ему одеться. Поднявшийся наверх слуга, сообщил, что спальня Гийома пуста и, судя по не расстеленной кровати, в ней никто и не ночевал. Нигде не было видно ни наложницы Первого Патриция, ни его чернокожего телохранителя.

 

 

Опасливо озираясь и подталкивая друг друга несколько слуг, во главе с управителем спустились в купальню. У входа им предстало ужасное зрелище- перед распахнутой дверью, лежал чернокожий гигант с кровавым месивом вместо лица. Здесь же лежало и орудие убийства-  вытащенный из стены камень, на котором еще виднелись ошметки крови и мозгов. Судя по не покидавшей ножен каскаре, неведомый убийца застал Гектора врасплох. Когда один из слуг, набравшись храбрости, вошел в купальню,  то увидел только торчащую из воды макушку окоченевшего Гийома.

 

 

Наложницу из Рашки  так и не нашли.      

 

 

 

Изменено 5 Aug 2016 пользователем Каминский