Боги Моря и Льда

[Ottokar]

Так, дайте угадаю:

1) Казнили не Риссу?

2) Казнить-то Риссу казнили, но её душа переместилась в иной носитель, не обязательно биологический?

[Каминский]

1) Казнили не Риссу?

Риссу.

Казнить-то Риссу казнили, но её душа переместилась в иной носитель, не обязательно биологический?

Немного не так

[Ottokar]

Даже не верится, что в тебе скрывается столько зла.

Разве для мерсийца сверхъестественные покровители Риссы - зло?

[Каминский]

Разве для мерсийца сверхъестественные покровители Риссы - зло?

Зло - то, что она творит. Даже для мерсийца это перебор.

Ну и, если совсем честно, Эдмунд немного лицемерит.

[Magnum]

Он ушел на восток и это все о нем.

На самом интересном месте!!! 

Рисса: Снова плен

Последней главой вроде не является, но выглядит как она... 

 

 

[Каминский]

На самом интересном месте!!! 

Спойлер:

Наши победят

Последней главой вроде не является, но выглядит как она...

Не дождетесь (с)

 

На берегу подземной реки

 

Двумя месяцами ранее

 

- Ты говоришь, он жил здесь?

 

Рисса с любопытством осмотрела комнату. Она ничего не знала о монашеском аскетизме, но и ей бросилась в глаза бедность здешнего убранства.

 

- Здесь, леди Макморн, - темноволосый стражник в доспехах с гербом Островов, склонился в подобострастном поклоне, - здесь же его и нашли. Тело сожгли – кто же такое непотребство в Бургхагене потерпит, но больше ничего не трогали.

 

- Боялись? - усмехнулась Рисса, рассматривая покрывшие пол бурые пятна.

Рядом с ней вертел головой Урм в своем человечьем обличье.

 

- Как не бояться, когда такое творится, - передернул плечами стражник, - не знаешь, что и думать. Вот и ждали жреца или пророчицу, чтобы очистить это место от всего…

 

- Ну, вот и дождались, - нетерпеливо сказала Рисса, - а теперь оставь нас.

 

Поминутно кланяясь, стражник исчез за дверью и вскоре последовал торопливый удалявшийся топот. Когда шаги стихли, Рисса обернулась к Урму.

 

- Чуешь, где это?

 

Вместо ответа Урм указал на прикрытую дверь в конце кельи. Рисса кивнула и, пройдя через всю комнату, распахнула дверь. Перед ней открылся ряд каменных ступеней, уходящих куда-то вниз, где царил кромешный мрак. Рисса прошептала несколько слов – и над ее головой заплясал шарик зеленого огня, озаривший лестницу призрачным свечением.

 

- Пойдем, посмотрим, - с этими словами Рисса начала спускаться вниз. Урм, принявший облик огромной змеи, скользил рядом. Спустившись, оба оказались в узком коридоре, где через равные промежутки виднелись распахнутые настежь двери. Зеленое свечение выхватывало из тьмы прикованные к стенам останки – страшно изуродованные, причем, как поняла Рисса, большинство здешних узников получили раны еще при жизни. Впрочем, ранами это было сложно назвать – вырванная брюшина, из которой извлекались внутренности, вскрытые черепа, лишенные мозга, обглоданные, размозженные кости. Каждая новая камера открывала все новые свидетельства жуткого пиршества неведомой твари.

 

- Что же, Сурт их побери, здесь произошло? - вполголоса произнесла Рисса. В шипении, раздавшемся у ее ног, также слышалось недоумение.

 

Едва закончился коридор, Рисса и Урм очутились в небольшом зале, с десятком точно таких же дверей. Все они были распахнуты настежь, открывая висящие в оковах, истерзанные, обглоданные трупы. Рисса обошла все камеры, но ничего не нашла и уже хотела было подняться обратно, когда до ее слуха донесся еле слышный, но в то же время отчетливо знакомый звук. Рисса зашла в камеру, откуда он слышался. Здесь почему-то имелось сразу четыре истлевших трупа, прислоненных к стене. Жрица потрясла сгнившие останки – и все обглоданные костяки, кроме одного, тяжело рухнули к ее ногам. Единственный висевший в цепях труп не мог прикрыть широкую трещину в скале. Из дышащего холодом мрака слышался негромкий плеск воды.

 

- Вот где твое логово, - присвистнула Рисса, - идем, Урм!

 

Шарик зеленого огня, влетел в трещину и осветил пещеру с низким потолком и черно-зелеными, осклизлыми стенами. Рисса, поморщившись, шагнула внутрь и, пройдя около ста шагов, оказалась на берегу подземной реки, струившей свои воды меж каменных берегов. Повинуясь воле жрицы, шарик поднялся выше, и Рисса увидела выложенные вдоль берега груды человеческих черепов и обглоданных костей.

 

- А вот это уже недавние, - задумчиво сказала она. - Кто ты, чудище?

 

Шлепанье босых ног и пронзительный визг были ей ответом. Рисса едва увернулась от выпрыгнувшего из темноты существа. Перед глазами мелькнули длинные, острые когти – и еще более длинные зубы, лязгнувшие над ухом. Отскочив к стене, Рисса нанесла мысленный удар, но ее приказ словно провалился в темноту – у твари, кинувшейся на нее, казалось, не было мозга. Это открытие настолько ошеломило Риссу, что она чуть не пропустила миг, когда тварь кинулась вновь. Но тут послышалось громкое шипение и нелепое существо, отчаянно дергаясь, повалилась наземь. Его ноги спутывало чешуйчатое тело оборотня-змея.

 

Осторожно Рисса подошла к дергающейся на земле твари.Внешне она напоминала женщину – статную, крутобедрую, с налитыми круглыми грудями. Ниже них вздымался большой живот, выпиравший так, что, казалось, туго натянутая кожа вот-вот лопнет. Головы же у этого существа не было вовсе: прямо из шеи вырастала огромная пасть, хищно клацавшая острыми зубами. Повинуясь движениям пальцев Риссы, зеленый шарик подлетел ближе, высвечивая каждую деталь безголового существа. Всмотревшись в огромный живот, Рисса заметила то, что ранее ускользало от ее взора.

 

- Кажется, я поняла! - воскликнула она и вновь послала мысленный приказ – на этот раз более направленно. В последний раз клацнули огромные челюсти и отчаянно бившееся тело вдруг обмякло, бессильно распростершись на берегу.

 

-Урм, - сказала Рисса, - отпусти ее. Я сама займусь... этим.

 

Оборотень послушно расплел свои кольца, отползая в сторону. Мгновение спустя, он поднялся могучим ящером, с черно-зеленой чешуей и острым гребнем вдоль хребта. Недвижными глазами, он следил за лежащим на берегу отродьем, готовый чуть что прийти на помощь хозяйке. Сама Рисса, усевшись на корточки перед раздвинутыми женскими ногами, шептала заклятия, вытягивая светящиеся ядовито-зеленым свечением руки. Вот они коснулись огромного живота – и будто провалились в раздувшуюся плоть.

 

Спустя какое-то время Рисса стояла на берегу реки. В ее руках извивалось нечто маленькое, вымазанное кровью, оглашавшее воздух противным воем. В ногах ведьмы лежало неподвижное женское тело, все с таким же раздутым животом. Только по чуть заметному дыханию можно было понять, что безголовое существо еще живо. Рядом, в обличье получеловека-полуящера, застыл Урм, внимательно слушавший хозяйку.

 

- Эта река, - рассказывала Рисса, - подземный приток Темзы или что-то в этом роде. Где-то дальше она выходит на поверхность, именно так это отродье выбиралось за новой поживой. Возьмешь это мясо и выберешься с ним наружу – только аккуратно, во имя Матери-Змеи! Доставишь к Зеленозубой Джеззи. Я, пока ты будешь нести, сообщу ведьме, что делать. Передашь ей – и сразу сюда, понял?

 

Урм послушно кивнул и склонился над неподвижно лежавшим телом. Рисса же, улыбаясь, перевела взгляд на копошившееся у нее на руках существо.

 

-А вот тебе найдется пристанище получше, чем восточные болота, - усмехнулась она, - как насчет Прудов Кнакера? Придет время – и в Рейхе еще пожалеют о том, что раньше времени похоронили Лангобардскую династию.

Изменено 30 Dec 2020 пользователем Каминский

[Magnum]

Спойлер:

Ну, в этом я не сомневался.

Но все-таки про поход тевтонцев к последнему морю я бы почитал. 

 

[Ottokar]

Рисса возродится в ребенке Дезидерия?

[Каминский]

Рисса возродится в ребенке Дезидерия?

не совсем

Аааа...да что тянуть, собственно:

 

Эпилог

 

"И змей немало

под Иггдрасиль-древом -

больше, чем думают дурни иные;

Пустошник и Подземельник -

Могильного Волка дети,

тоже Серый и Скрытень,

Снотворец и Витень;

мне же ведомо; ветви

Древа им вечно грызть."

 

(Старшая Эдда. "Речи Гримнира")

"Нидхёгг глодал там

трупы умерших"

(Старшая Эдда. "Прорицание вельвы")

 

 

Срубив голову, Ягморт привычно отскочил, чтобы не испачкаться кровью.

 

Но из обрубка хлынула не кровь.

 

Змеи. Сотни черных, серых, коричневых и зеленых гадин выползали из обезглавленного тела, оглушая воздух громким шипением. Неподвижные глаза холодно блестели в свете Луны, раздвоенные язычки ощупывали воздух. Ягморт, взмахнув мечом, перерубил несколько гадин, но остальные змеи даже не пытались его укусить, они стремились расползтись с площади, тычась в ограду, упорно отыскивая щель, через которую можно просочится, зарывались в землю.

 

- Бейте их! - взревел Ягморт, бешено взглянув на короля с пророчицей, - Не дайте уйти этим тварям! Рубите их!

 

Не дожидаясь помощи, он метнулся к одному из стражей, выхватив у него из рук горящий факел, прижигая им ползучих гадов. Но змеиный поток не иссякал, а вслед за змеями из обезглавленного тела хлынули иные твари: ящерицы, жабы, крысы, мыши, пауки, многоножки, черви. В воздух взлетали летучие мыши, большие комары, ночные бабочки с «мертвой головой» на спине.

 

С рычанием и проклятиями Ягморт носился по площади, давя тварей ногами, рубя мечом, прижигая факелом.

 

- Где твои вороны?! - проорал он Азелинде.

 

- Ты в своем уме! - крикнула жрица, - какие вороны ночью?!

 

Вскоре на Площади Крови не осталось ни одной живой твари – Ягморт, тяжело дыша, стоял по щиколотку в месиве из раздавленных, изрубленных, сожженных гадов. Его взгляд остановился на неподвижно стоявшем Эдмунде.

 

-Ты?! – рыкнул Ягморт, - ты знал об этом?

 

- Конечно нет, - пожал плечами Эдмунд, - я не разбираюсь в ваших колдовских штуках.

 

Ягморт посмотрел на Азелинду.

 

- Беспокоится не о чем, - спокойно ответила Воронья Колдунья, - похоже, ни одна ползучая тварь не ушла.

 

- Именно, что похоже, - проворчал Ягморт, - попробуй, уследи за всей этой дрянью.

 

- Что же, все выяснится очень скоро, - пожала плечами Азелинда, - с очередным новолунием. А если не подействует – есть еще одно средство.

 

- Какое?

 

- Проклятие может снять Вамма, - улыбнулась жрица, - если ты хорошо ее попросишь.

 

- Вамма в Люти!

 

- Вот и отправляйся на родину, - вмешался Эдмунд, - я, как бретвальда, не могу забывать о наших союзниках. Твоя сестра, насколько я знаю, так и не обзавелась мужем – и у меня есть, что ей предложить. Этельвольд, король Сассекса, все еще сидит в подземельях Бургхагена. Вчера я ему предложил выбор – смерть во славу Одина или женитьба на Вамме. Как я понял, король пока не торопится в Вальхаллу. И кто может лучше сопроводить столь важного жениха, кроме брата невесты?

 

Ягморт бросил на Эдмунда злобный взгляд и, сплюнув, ушел с площади. Бретвальда проводил его взглядом и повернулся к Азелинде.

 

-Ты правильно сделал, что спровадил его, - сказала жрица, - ему нельзя доверять.

 

-Я знаю, - усмехнулся Эдмунд, - нам хватит хлопот и без амбициозных чужаков.

 

- Нам?

 

- Ну, а как ты думала, - пожал плечами Эдмунд, - мне нужна пророчица. И еще – королева.

 

Азелинда изумленно посмотрела на бретвальду и тот улыбнулся в ответ.

 

-– Ты человек быстрых решений, - с уважением сказала она, - может, ты выбрал уже и оферэлдормена?

 

- Оферэлдорменов больше не будет, - покачал головой Эдмунд, - и других королей тоже. Вся эта смута разгорелась из-за того, что слишком многие сочли себя достойными править Британией. Будут ярлы, элдормены, лорды – но один король для Мерсии и Сассекса, Кента и Пиктавии, Норвегии и Заката.

 

- Смело, - покачала головой Азелинда, - мало кто такому обрадуется.

 

- Мало кто сможет и возразить, - хмыкнул Эдмунд, - после такой войны, никто уже не начнет новой усобицы. Да не так уж много тут осталось буйных.

 

Азелинда хотела добавить что-то еще, но бросила взгляд на площадь и ее глаза округлились от изумления. Бретвальда, предчувствуя подвох, проследил за направлением взгляда жрицы и тоже застыл от удивления.

 

Тело Риссы, как и ее отрубленная голова, стремительно разлагались. Прямо на глазах сгнившая плоть сползла с костей и они, треснув, рассыпались белой пылью. Спустя миг пыль развеял внезапно налетевший ветер.

 

 

Глубже, еще глубже. Сквозь черную землю, мимо склизких червей и личинок. Очень хочется схватить их зубастой пастью, чтобы утолить голод, - но нет, это не та пища. Дальше, глубже, быстрее. Вот и первая пожива – полусгнивший труп, затерявшийся в земле. Меж провалившихся ребер копошатся жирные опарыши. Давясь от жадности, трупоед пожирает их вперемешку с гниющей плотью, обгладывая кости и выедая костный мозг. И снова, не останавливаясь, проползает сквозь оголившиеся ребра и пустые глазницы, еще дальше, еще глубже. Снова разлагающийся труп и снова пир. Тело, покрытое белой чешуей, скользит по кротовым норам, по мере углубления превращающиеся в сырые смрадные пещеры. Там мертвецов терзают безобразные твари, наподобие гигантских многоножек, вонзающих жвала в истлевшие трупы.

 

Наконец, пещеры заканчиваются. Исполинское болото - везде, где хватает глаз. Черная липкая грязь, белесый туман над гнилой водой. Здесь не светит ни солнце, ни луна, но взгляд проникает и сквозь тьму. Иногда туман расступается и мрачный мир открывается во всем своем мерзком великолепии. Огромные змеи, скользящие меж странных приземистых растений. Шипение и протяжный вой вдали. Исполинские тени, мелькающие во тьме - двуногие и четвероногие. И трупы, трупы, трупы. Их жадно глодают твари с мохнатыми телами и собачьими и свиными мордами. Чешуйчатые создания, похожие на гигантских ящериц, терзают слабо шевелящееся месиво из трухлявых костей и кишащей червями плоти. Слизистая тварь, похожая на огромную жабу, заглатывает еще дергающиеся ноги. А вот и живые люди - если их еще можно назвать людьми. Черно-синие отродья, воняющие мертвечиной, пожирают гниющую плоть и так же пожирают их - но они возрождаются из липкой черной грязи, куда испражняются мерзкие твари. Из смердящего перегноя, словно черные черви выползают существа, все больше утрачивающие сходство с людьми.

 

Здесь жизнь подобна смерти, а смерть не похожа ни на что. Но ради грядущего возрождения ты будешь пожирать трупы с этими тварями. Ты пройдешь сквозь все это, чтобы вернуться обратно. Ибо здесь - тайна и мудрость изначальных времен, здесь исток всего сущего. Эти твари плодились и пожирали друг друга, когда вместо девяти миров была лишь Изначальная Бездна, они же уцелеют, когда мироздание сгорит в пламени Рагнарока. И ты терзаешь, глодаешь, пожираешь вместе со всеми, но мимоходом. Урвать кусок там, кусок здесь - не более. Главный пир впереди.

 

Скованная льдом унылая равнина, простирается до самого горизонта. Сквозь нее течет широкая река, стремительно несущая свои воды, а вместе с ними - осколки льда и лезвия мечей, наконечники стрел и копий. И везде, где только хватает глаз, бредут через реку люди с потухшими глазами, и режут их тела острые края, и неумолчный стон стоит над водой. Некоторые не выдерживают сильного течения, падают и поток уносит их вдаль. В памяти всплывает название – Слид. А дальше – реки, текущие кровью, покрытые струпьями тела тех, кто переходит потоки вброд.

 

И, наконец, – вот оно. Огромный корень могучего дерева, которого здесь и не видно - только корень, что много толще самого толстого дуба. Не охватить взглядом откуда он начинается и где заканчивается, ведь корень уходит в необъятный клокочущий водоворот. Чешуйчатые тела огромных змей извиваются в нем, их волчьи пасти грызут корень. А в глубине пучины смутно виднеется еще одно чудовище, самое огромное и страшное, блестящее чешуей даже сквозь толщу воды. Его исполинские челюсти грызут могучий корень и стон, от которого содрогаются миры, полный вселенской боли, возносится ввысь. В водовороте крутятся тела мертвецов, а змеи хватают и терзают их, как и чудовищный дракон под ними.

 

Здесь! Извиваясь, белое чешуйчатое тело соскальзывает в бурлящую воду. Мимо проносится слабо шевелящийся человек. Резкий бросок треугольной головы и острые зубы рвут сладкую плоть. Ныряя и выныривая меж сталкивающихся между собой волн, проносясь мимо чешуйчатых тварей, вместе с ними насыщаясь мертвой плотью, а вслед за ней – подгнивающей древесиной огромного корня.

 

Но время на исходе. И выброшенная бурлящей водой огромная белая змея скользит по шершавой коре и, поднимаясь все выше, на ходу меняет форму.

 

 

В глубине Линдсийских болот возвышается большой холм, поросший буйной растительностью. На одном из его склонов - глубокая пещера, укрытая от любопытных глаз охапками водорослей и тины. Внутри же пещеры, на настиле из камыша, недвижно лежит женское тело – пышное, полногрудое, с выпирающим, как у беременной, животом. Головы у тела нет, лишь раззявленные челюсти с большими острыми зубами растут прямо от шеи. Временами по телу пробегает крупная дрожь и челюсти бессильно щелкают, словно в поисках добычи.

 

От входа слышится чуть слышный шорох и в пещеру вползает рептилия, покрытая крупными чешуйками, с зубастой пастью и перепончатыми лапами. Желтые глаза с вертикальным зрачком неотрывно смотрят на безголовое, но все равно живое существо, лежащее на настиле. Но даже в холодном взгляде рептилии, разлегшейся у входа в нору, проглядывает страстное чувство. И это чувство – надежда.

 

Урм смутно помнил, как он вырвался из Люнденбурга – скользнув ящерицей по каменным стенам, а в реку нырнул уже водяным гадом. Оттуда он смотрел, как войска Эдмунда въезжали в столицу – горожане испуганные тем ужасом, что творился под стенами, были готовы открыть ворота любому, кто сможет прекратить все это. Урм мог кинуться на врага в самом жутком из своих обличий, чтобы отбить хозяйку, остановило его лишь понимание, что так он бесполезно погубит себя и Риссу. Подобраться незаметно он также не пытался, чувствуя защиту колдунов бретвальды.

 

Несколько дней Урм кружил вокруг столицы, но понял, что так он только выдаст себя. Лишь тогда он неохотно отправился в давно условленное место, где пребывала его единственная надежда. В болотах Урм встретил Зеленозубую Джеззи – уродливую ведьму, в тело которой, казалось, намертво въелась болотная зелень. Вместе с ней оборотень ухаживал за женским телом, откармливая его мясом, которым разживался в соседних деревнях. И терпеливо ждал – ибо больше ему ничего не оставалось.

 

И в темный час, перед рассветом, его ожидания, наконец, были вознаграждены.

 

Из легкой дремы Урма вырвал нечеловеческий вой, и даже ящер попятился, завидев как бьется, словно в припадке, жуткое существо, клацая челюстями и скребя по стенкам длинными когтями. А потом огромный живот вздулся огромным пузырем, застив собой всю пещеру – и вдруг взорвался, забрызгав стены кровью и внутренностями. Сдирая с морды жирные кишки, Урм посмотрел на место, где только что лежало странное существо – и замер от восторга.

 

В кровавой грязи, меж бесформенных ошметков того, что только что было человеческим телом, простерлось нечто, напоминающее самого Урма в иных из его обличий. Оно менялось – белые чешуи словно растворялись в алебастрово-белой коже; втягивались острые зубы и когти. Вскоре перед благоговейным взором Урма предстала девушка, столь же юная и прекрасная, как и в тот день, когда болотный оборотень впервые увидел её. Приподнявшись посреди норы, Рисса с восторгом подносила к глазам то одну, то другую руку, наслаждаясь их идеальной красотой. Потом посмотрела на Урма и алые губы искривила знакомая насмешливая улыбка.

 

- Доброе утро, ящерка! Скучал по мне?

 

Щурясь на восходящее солнце, она вылезла из норы. К ней уже спешила почуявшая явление госпожи, зеленозубая ведьма. Вскоре Рисса уже сидела на болотной кочке, уплетая похлебку из рыб и лягушек. Рядом, в человеческом обличье застыл Урм, внимательно слушавший рассказ Риссы, также как и Джеззи.

 

- Эдмунд, наверное, самый умный из всех претендентов в бретвальды, - рассказывала Рисса, - жаль, что мы воевали не на одной стороне. Быстро начал соображать, когда я сказала, что заклятье, отвращающее чуму, продержится лишь пока я жива.

 

- А ведь он мог и не поверить, - покачал головой Урм.

 

- Может и не поверил, - пожала плечами Рисса, - но, видимо, решил не рисковать – видел уже, на что я способна. К тому же понял, что пока я жива, Ягморт будет более покладистым. Хотя и слово ему не нарушил – просто перед казнью зелье, которым они меня опаивали, подменили, Азелинда, скорее всего, но по его приказу. Ведь для «вора силы» нужна змеиная кровь – ну так вот в последнюю флягу вместо зелья гадючьей крови и налили. Вперемешку с гадючьим же ядом и человеческой кровью.

 

Дальше Рисса рассказывать не стала, а Урм не стал расспрашивать, как все это помогло любимой хозяйке сбежать. Сама же Рисса четыре дня приходила в себя, восстанавливая магические силы. На пятый день жрица вместе с Урмом и Джеззи вышла на берег, где посреди большой бухты уже стоял драккар с парой десятков вооруженных людей. На носу высился светловолосый мужчина в вычурном одеянии. Рисса помахала рукой и над мачтой судна тут же взмыло алое знамя с демонической мордой.

 

- Не оставайся здесь, - сказала Рисса Джаззи, - отправляйся в Сассекс, в Вельд. Там тебя найдут те, кто скажет, что делать дальше.

 

Ведьма низко поклонилась и поковыляла обратно в болота. Рисса повернулась к драккару.

 

- Клянусь Локиэлем, я подумал, что спятил, когда услышал в голове твой голос!- воскликнул Конрад, - мы были уверены, что ты давно мертва.

 

Он подал руку, помогая девушке взойти на борт. Следом за ней скользнул Урм.

 

- Все говорят о казни пророчицы Бродира, - продолжал наемник,- иные даже говорят, что Ягморт отрубил тебе голову. Так как же тебе удалось спастись?

 

- Вряд ли тебе стоит это знать, - усмехнулась Рисса, - не самая красивая история. Главное, что мы снова вместе, правда Урм?

 

- Все так, - кивнул оборотень, с вызовом уставившись на наемника.

 

- Так что, куда теперь? - спросил главарь банды Локиэля, - Попробуем еще раз посадить своего бретвальду на Трон Дракона?

 

- С этим покончено, - покачала головой Рисса, - Эдмунд и Азелинда уже прочно держат власть, к тому же после смерти Верховного, бретвальда приберет к рукам заокеанское воронье. Людей у тебя, как я смотрю, немного, других сторонников нам брать неоткуда. Может, мы и вернемся в Британию, но не сейчас.

 

- Тогда куда? Назад, в Лють? Или в Империю?

 

- Не думаю, что Вамма нам будет рада, - хмыкнула Рисса, - ей еще налаживать отношения с новым бретвальдой. В Рейхе нас тем более не ждут – разве что для того, чтобы сжечь.

 

- Так куда же тогда? - недоуменно переспросил Конрад.

 

- Да куда угодно, - рассмеялась Рисса, широким жестом обводя морскую гладь, - весь Океан открыт нам. Будь то морозный Север, жаркий Юг, или таинственный Запад – такие как мы везде смогут урвать свою долю богатства, власти и великой славы!

 

Конрад залюбовался ею, как и остальные, невольно проникшиеся нечеловеческой красотой помолодевшей жрицы, а еще больше - жаждой жизни и власти в ее голосе. Сине-зеленые глаза, казалось, вобрали в себе морскую глубь, а развевавшиеся на ветру волосы напоминали о блеске металла, милого сердцу любого наемника.

 

- Это судно не годится для плаваний за океан, - все же возразил Конрад, - да и мои люди – не моряки.

 

- Об этом не беспокойся, - усмехнулась Рисса, - меня не зря именуют Морской Ведьмой.

 

Она громко выкрикнула Имя и с обеих бортов драккара поднялись черные щупальца, обхватив судно и с необыкновенной быстротой увлекая его в открытое море. Рисса стояла на носу, вглядываясь вдаль, в нетерпеливом ожидании всего, что несут ей новые, никогда не виданные ею земли.

 

END

 

Изменено 30 Dec 2020 пользователем Каминский

[Ottokar]

У всех выживших всё кончилось хорошо, один лишь Ягморт остался (против своей воли) трансгендером.

[Каминский]

У всех выживших всё кончилось хорошо, один лишь Ягморт остался (против своей воли) трансгендером

Ну, может Вамма его простит

[Ottokar]

Ну, может Вамма его простит

Так там же убийство Риссы - обязательное условие для исцеления от принудительного гермафродитизма?

[Каминский]

Так там же убийство Риссы - обязательное условие для исцеления от принудительного гермафродитизма?

Нет, только один из вариантов. Один из двух

[Каминский]

Весь текст здесь:

https://author.today/work/85205

Рисса и Урм:

 

[Каминский]

На меня рецку написали)

Мир в Богах изображён такой мрачный, что мне бы не хотелось в нём оказаться ни в каком качестве вообще, ни в качестве жрицы, ни королевы, которых то в жертву приносят, то просто убивают, то отдают в качестве сексуальной игрушки недомерку-палачу, и уж точно не в качестве рабыни или крестьянки, эти гибнут сотнями, как и доблестные воины. Хорошо, что в этом обществе люди ничего не знают о контрацепции и детей рождается много, а то персонажи у Каминского тупо закончились бы к концу третьей части. Привлекательность у героев спорная. Я, вследствие заводских настроек, косилась на мужчин, но даже за Эдмунда замуж бы не вышла, ну его нафиг, как и всех остальных воинов, князей, королей и колдунов. Большей частью это аморальное зверьё. Но поданое прекрасно – яркое, видимое, красочное, со всеми подробностями касательно внешнего вида, особенностей поведения и половых предпочтений. Читая Каминского, ты словно идёшь по зверинцу, состоящему сплошь из ядовитых тварей и смертельно опасных хищников, ревущих в своих клетках и шипящих в террариумах, они красивы, и они за стеклом и решётками. Чёрт побери, как хорошо, что зритель защищён от них монитором компьютера...

https://author.today/review/132878#comments

[Magnum]

Эпилог

"Сыны песен ушли на покой. Мой голос остался, как последний порыв ветра, что одиноко стонет на окруженной морем скале, когда все вокруг уже стихло..."

 

Хороший финал, добрый.

 

[Каминский]

Хороший финал, добрый

Я вообще добрый автор, это все знать

[Hinskii]

да, было бы неплохо. Потому что если честно, я ничего такого уж сверханомального не задумывал

Обещал в своё время написать, а обещанное надо выполнять, пусть и поздно.

Относительно Карфагена. Очевидно, что ближайшим аналогом такого Карфагена в нашем мире могла бы быть Византия – наследница традиций античности, ушедшая вперед в своём развитии относительно окружающего варварского мира и даже имеющая начатки капиталистических отношений в экономике. Могла бы быть, но не стала. Потому что к концу 15 века Византии в нашем мире уже не было. По вполне естественным причинам. И причины эти были в большей степени внутренними – сперва рыцари 4-го Крестового похода и потом турки-османы просто удачно воспользовались «забавными слабостями» дряхлеющей империи греков. (Справедливости ради следует отметить, что наследие рыцарей – Латинскую империю – греки всё-таки забороли; понадобилась им на это почти сотня лет, в то время как рыцари угробили ту, прежнюю Византию, по сути за несколько часов – внезапным взятием Константинополя). Вот эти слабости, совокупность которых можно обозначить емким словом – ставшим нарицательным – византийщина, и привели ромеев к концу. Каждый получает, что заслуживает. Не смогли они противостоять вызовам времени – потому что соответствовали ему. Византийщина была античным наследием, а потому в той или иной мере с поправкой на индивидуальную специфику оказалась бы свойственна любому государству альтернативной реальности - если бы таковое государство в той реальности по каким-либо причинам уцелело. Будь то альтернативная Западная Римская империя (римлян, а не Каролингов, например) или возрожденный Карфаген.

По абзацу выше прошу специалистов по истории Византии сильно к деталям не присматриваться, т.к. возможные неточности в них не отменяют основной мысли, с этими деталями не связанной. А именно: любое государство, сохранившееся с античных времен, в условиях, подобных условиям феодального средневековья нашей реальности, к историческому этапу завершения этого средневековья окажется ничтожным по своему политическому и военному влиянию. А также экономическому, поскольку в таких условиях сохранение экономического влияния при отсутствии военного невозможно. Совсем исчезать, пожалуй, не обязательно – можно и сохраниться на уровне бессильного курьеза. Но такой курьез будет быстро скушан соседями.

Византийщина может быть преодолена – путем полного уничтожения и дальнейшей перестройки государства и переформатирования этноса, как это и произошло в нашей реальности.

Однако Карфаген Вашего мира не таков. Это не курьез, возрожденный после предыдущего нашествия (в Вашем мире, насколько понимаю, лангобардов в 7-8 вв.). Это централизованное мощнейшее олигархическое государство, имеющее нечто общее в одном лице с Римской республикой времен расцвета, естественно Карфагеном того же времени, Италией Ренессанса, организацией тамплиеров и Византией в её лучшие годы – когда «агенты Византии» (подобно герою Тертлдава – Василию Аргиросу) могли влиять на поведение соседних государств и племён. Карфаген Вашего мира является центром Карфагенской Лиги (на что никакая  Византия нашего мира способна не была, к тому же презиралась за схизму – впрочем, Ваш мир за счёт сохранения язычества более веротерпимый) и крепко держит золотыми перчатками варварских феодалов за их нежные места.

Поскольку мир детально проработан, а сами произведения, имеющие отношение к нему – написаны ярким, образным языком и демонстрируют талант автора – нельзя сказать, что этот аномальный Карфаген просто есть, потому что так автору захотелось. Объяснение должно находиться в «логическом поле» описываемого мира.

Можно, конечно, сказать, что причиной сохранения и влияния Карфагена является какая-то особенная магия (например, сторонников Баала) – но магией насыщен весь мир, её применяют все тамошние «геополитические структуры», а любой властитель либо прибегает к помощи потусторонних сил либо сам является представителем таковых. Т.ч. воздействие магии нивелируется другой же магией.

Поэтому единственным объяснением такой аномалии, как Карфаген и Карфагенская Лига, на мой взгляд, является применение его истинными властителями (стоящими за сторонниками Баала, но не только) не магических, а социальных технологий, опередивших время того мира, пожалуй, на несколько столетий. Даже если сам автор не предполагал ничего подобного.

Как эти технологии были получены – пусть и за счёт магии или воздействия какой-то сверхъестественной сущности или путем, имеющим более рациональное объяснение – не суть важно.

 Развал же Карфагенской лиги, вполне естественно укладывающийся в канву повествования, тоже произошел вопреки исторической логике (уже того мира) – она была разрушена на пике могущества, подстрелена на взлёте. Конечно, так бывает – организовали точку бифуркации, но не рассчитали сил, не справились с управлением, планируемое предприятие пошло под откос (нечто подобное происходит с нашим миром в наше время). Но такое может произойти и в случае вмешательства еще одних сторонних сил, четко вычисливших эту же точку бифуркации. И здесь возникает ещё одно пространство, дающее волю для фантазии.

 

[Каминский]

А именно: любое государство, сохранившееся с античных времен, в условиях, подобных условиям феодального средневековья нашей реальности, к историческому этапу завершения этого средневековья окажется ничтожным по своему политическому и военному влиянию. А также экономическому, поскольку в таких условиях сохранение экономического влияния при отсутствии военного невозможно. Совсем исчезать, пожалуй, не обязательно – можно и сохраниться на уровне бессильного курьеза. Но такой курьез будет быстро скушан соседями. Византийщина может быть преодолена – путем полного уничтожения и дальнейшей перестройки государства и переформатирования этноса, как это и произошло в нашей реальности. Однако Карфаген Вашего мира не таков.

Конечно Карфаген моего мира не таков. Потому что ЭТОТ Карфаген с прежним, еще доримским Карфагеном имеет немного общего - главным образом за счет географического положения. Это не выживший каким-то образом Карфаген времен Ганнибала и Сципиона - это город, отвоеванный Лангобардской Римской Империей у Черного Отряда ( который в свою очередь отжал его у арабов). Последующее возвышение Карфагена связано с деятельностью лангбардских императоров, которые отстроили этот город заново и вернули ему былое величие, а уже после сложившиеся здесь местные элиты - из смеси лангобардской знати, остатков греческой и арабской верхушки, а также влиятельных еврейских торговцев, - возглавили восстание городов против Империи, что привело к ее краху и созданию Карфагенской Лиги.

Что же до "сторонников Молоха" и тому подобных приколов в Карфагенском Лекториуме, то это чистой воды понты части местной интеллектуальной элиты, вызванные, в свою очередь, ослаблением религиозности в правящей верхушке и общим духом относительной веротерпимости и местами даже скептицизма в городе. Подавлящее большинство населения об этих приколах даже не знает.

[Крысолов]

А также экономическому, поскольку в таких условиях сохранение экономического влияния при отсутствии военного невозможно. Совсем исчезать, пожалуй, не обязательно – можно и сохраниться на уровне бессильного курьеза. Но такой курьез будет быстро скушан соседями.

это как Венеция с Генуей?

[Hinskii]

это как Венеция с Генуей?

Я бы эти почтенные образования средневековья к курьёзам не относил. Османская империя боролась с Венецией на военно-морском поприще с известным результатом. Европейские соседи могли занять венецианскую метрополию, но не делали этого (до Наполеона, но это уже совсем другая эпоха).

[Hinskii]

Последующее возвышение Карфагена связано с деятельностью лангбардских императоров, которые отстроили этот город заново и вернули ему былое величие, а уже после сложившиеся здесь местные элиты - из смеси лангобардской знати, остатков греческой и арабской верхушки

Тогда бы и действовал Карфаген как варварское королевство /арабский эмират. Вам, как автору, конечно, видней, но я останусь при своём мнении )

Интересно будет поискать подобные аномалии в реальной истории - и в разные времена (выше коллегой Крысоловом была предложена Венеция: хороший кандидат на аномалию).

[Каминский]

Тогда бы и действовал Карфаген как варварское королевство /арабский эмират

С чего бы это? Мир не стоит на месте, все развивается. Обычный торговый город-государство, по типу уже упомянутой Венеции и Генуи, только что более прокачанный. Ничего прям из ряда вон выбивающегося из истории Средних Веков, хоть реальных, хоть альтернативных.

[Magnum]

Обычный торговый город-государство, по типу уже упомянутой Венеции и Генуи, только что более прокачанный.

Кстати, прокачанная Венеция называется Белголландия Голландская республика.   

 

[Каминский]

Кстати, прокачанная Венеция называется Белголландия Голландская республика

Белголландия в этом мире называется Фридания)