Божий ветер

[Стержень]

Интересно, а были варианты. чтобы предотвратить захват Константинополя без шторма?-что-то более приближенное к РИ...

[Ottokar]

Осталось найти того, кто это понимает ;)))

Коллега Георг?

[Ottokar]

Почему?

Потому что при сохранении сильной и дееспособной Византийской империи маловероятно падение Румского султаната.

[Урус-хай]

Хм... А что станут делать Византийцы, если монголы пронесутся по Румскому султанату?

[колонкизатор]

маловероятно падение Румского султаната.

После нашествия Монголов процесс распада Иконийского султаната заметно ускорился и он вошел в стадию упадка-распад неизбежен. Единственный выход для Ромеев-перерезать все бейлики во младенчестве.

Изменено 31 Oct 2015 пользователем колонкизатор
опечатка

[Georg]

А что станут делать Византийцы, если монголы пронесутся по Румскому султанату?

Приведут на помощь других монголов, с севера.

 

упадка-распад неизбежен

Нет ничего неизбежного.

Задачей Феодора во внешней политике после победы в ГВ станет борьба с Болгарией, граница которой снова вплотную придвинулась к Фессалонике и Адрианополю. Сперва ромеи будут искать союза с Венгрией (и Феодор Ласкарис как и в РИ выдаст дочь за Белу IV), но Иван II ИМХО отобьется (как и в РИ позаигрывает с папским престолом, и папа запретит Беле активно наступать на Болгарию). Затем придет Бату, разгромит Болгарию - и ромеи, вернув благодаря этому Македонию и Фракию по Марицу, естественным образом наладят союз с новообразовавшейся Золотой Ордой.

 

У Сельджукидов Коньи в свою очередь с того момента как их старшая династия пала в Иране, идеей фикс становится расширение на восток, так что ИМХО предопреден РИ сценарий отношений "двух Румов".

 

Я послал бы вас в свою тему "Возрожденной Византии", но там очень "многа букав", потому процитирую отрывок, посвященный Румскому султанату.

Румский султанат и отношения с монголами.

На протяжении всего XII века румские турки были основным противником Византии. Казалось борьба идет на смерть и длительное примирение невозможно. Но в XIII веке ситуация поменялась кардинально  -  на 1258 год Румский султанат для Никейской империи это "старый друг", причем именно такой, который "лучше новых двух".

 

По началу падение Константинополя в 1204 году естественно вызвало в султанате желание поживиться землями распавшейся империи. На севере у Трапезундских Комнинов был отнят Синоп, на юге завоеваны возникшие независимые княжества ромейских архонтов в Атталии (Анталья) и Лаодикее (Денизли). Однако нападение на земли Никейской империи в 1212 году закончилось сокрушительным разгромом турецкой армии при Антиохии на Меандре, причем император Феодор I Ласкарис лично обезглавил своего друга детства, султана Гияс-эд-дина. Вслед за тем Ласкарис, вступив в союз с Киликийской Арменией, перешел в наступление и отвоевал Атталию, и хотя в итоге не смог ее удержать, но заставил турок подписать мир и признать нерушимыми никейские рубежи в Азии. Мир этот так и не был нарушен на протяжении всего дальнейшего правления Ласкарисов. Туркменские племена из пограничных уджей, которых султаны не очень контролировали, и ромейские акриты, которых не очень контролировали никейские василевсы, обменивались локальными набегами (причем перевес в этой пограничной войне в основном оставался за ромеями), но нарушением мира между государствами это не считалось. Василевсы сражались с латинянами за греческие земли, султаны - с армянами и Аюбидами за земли на востоке.

 

А в то же время Румский султанат благодаря реформам султанов первой половины XIII века превращался в благоустроенное государство с развитыми городами, обширной транзитной торговлей и поднимающимся сельским хозяйством. Чем влиятельнее становилась "оседлая" составляющая султаната, тем больше влияния получали в нем христиане. Греки проникали на чиновничьи посты, султанский двор увлекался греческой культурой, которая синтезировалась с арабо-персидскими и собственно тюрскскими традициями. Культурный процесс стимулировался смешанными межконфессиональными браками, которые в XIII веке ни в одной мусульманской стране не получали такого распространения, как в Румском султанате, причем дети как мусульман, так и от смешанных браков могли быть крещены по православному обряду. Исключительная популярность смешанных браков у турок ясно отразилась в сочинении византийского историка Дуки: «Люди этого бесстыдного и дикого народа, если они захватили греческую или итальянскую или другую иноплеменную женщину, как пленницу или перебежавшую, то испытывают к ней любовь как к Афродите или Семеле, при этом к женщинам своего народа и своего собственного языка они относятся будто это медведица или гиена». Султан Аладин Кей-Кубад, при котором Румский султанат достиг апогея своего могущества и процветания, женившись на грузинской принцессе, дочери царицы Русудан (супругом-консортом которой кстати являлся крещеный турецкий принц, сын эмира Эрзурума), пошел на неслыханное попрание норм ислама, отчеканив ее изображение на монетах. Его сын, султан Гияс-эд-дин Кей-Хосров, женатый на гречанке, дочери православного священника, которую Ибн Биби в своей хронике именует почетными титулом "мухаддара Продулия", был обвинен верховным кади Коньи в религиозном вольнодумстве и "приверженности к образу жизни ромеев"; султан убил кади и отказался каяться в этом даже когда страну постигла засуха. Последний турецкий союзник Ласкарисов, султан Изэддин Кей-Кавус, находился в плотном православном окружении - православными были его мать Продулия (вышедшая вторым браком замуж за великого визиря Шамс-ад-дина Исфахани), его любимая жена - ромейская аристократка, его ближайшие советники - братья матери султана Кир Кадид и Кир Хайя, его эмир-хаджиб - Константин Дука Нестонг (сын ромейского мегистана, составившего заговор против Иоанна Ватаца и изгнанного в Конью, где Константин и был рожден). В православии воспитывалась дочь султана, и даже один из его сыновей, принц Сиявуш, принял православие и остался в Византии, превратившись в ромейского мегистана Константина Мелика (основанный им аристократический род в РИ дожил до падения Византии и получил от Мехмеда Завоевателя освобождение от всех налогов в честь происхождения от династии Сельджуков).

 

Румский султанат стал надежным барьером, отделявшим Никейскую империю от орд тюркских кочевников. Кочевые племена, мигрировавшие в Румский султанат после разгрома монголами державы Джелаль-эд-дина, принялись грабить оседлое население, а когда власти попытались призвать их к порядку - подняли "восстание Баба Исхака", потрясшее Румский султанат до основания. Разгром восставших армией султана Гияс-эд-дина увенчался массовой резней непокорных кочевников, и с тех пор султаны Рума прилагали усилия к тому чтобы не пускать новых мигрантов с востока на свои земли. В РИ лишь в 1270ых годах, после развала Румского султаната, происходит новая маштабная миграция кочевников, вынесшая к азиатским рубежам Византии ее могильщиков - Османов, Гермиянов и Джандаров.

 

Союз между Никеей и Коньей прошел испытание под страшной угрозой монгольского нашествия. Как писал Акрполит, когда султан Гияс-эд-дин обратился за помощью к Никее, Иоанн Ватац "этого желал и об этом крепко подумывал по многим причинам: во-первых, ему самому не только не было удобно и легко, но было очень трудно и тяжело в одно и то же время вести битвы в Азии и в Европе; во-вторых, турки, находясь в средине, в случае войны со стороны татар могли служить для ромеев надежнейшим и прочнейшим оплотом и, принимая на свои плечи общую опасность, могли быть тем же, что выдающиеся камни и скалы, которыми иногда природа ограждает взморье от бушующих волн. По этим-то причинам царь со всей готовностью и большим удовольствием заключил дружеские условия с турками, и это принесло много пользы Ромейскому государству в тогдашнем его положении". Ведя на западе борьбу за Фессалонику, Ватац тем не менее направил тысячный конный отряд в помощь султану.

 

26 июня 1243 г. при Кеседаге монгольское войско под командованием Байджу наголову разгромило ар­мию султана Гийас ал-Дина Кей-Хосрова II. Никейский отряд принял участие в этой злополучной битве на стороне сельд­жуков. В конце 1243 г. Кей-Хосров II, бежавший после битвы через Токат и Анкару в Конью, а оттуда в Анталью, посылает посольство к Иоанну III Ватацу в надежде на заключение союза против монголов. Оба государя лично встретились в никейском городе Триполи, на реке Меандр. Однако, как пишет Акрополит, после за­ключения союза "василевс вернулся в Филадельфию, а султан в Иконий, где была его столица. Тогда оба они успокоились в отноше­нии войны, ибо войско татар не двинулось в поход, как у них было в обы­чае".

 

Пока султан, оставшись без армии, метался по городам своей державы в ужасе перед монголами, пытаясь заручиться поддержкой Никейской империи, а возможно, и найти там убежище, его визирь Мухаззаб ал-Дин по собственной инициативе двинулся в монгольский лагерь. Он встретился с Байджу возле Эрзурума, а затем отправился в Муганскую степь, где подписал мирный договор с Чормагуном, начальником Байджу. Султанат стал вассалом Монгольской державы и принял обязательство пла­тить дань.

Следует подчеркнуть, что Байджу, de facto начальник монгольского кор­пуса, дислоцированного в Передней Азии, подчинялся хану Золотой Орды. Именно Бату в 1240-х годах признавался сюзереном государей Рума и Си­рии. Соответственно зависимость Румского султаната от Великого каана была оформлена через посредничество золотоордынского хана: в том же 1243 г. или в начале 1244 г. сельджукское посольство, возглавляемое наибом Шамс ал-Дином Исфахани, отправилось в Золотую Орду и вер­нулось с ярлыком, провозглашавшим Исфахани полномочным предста­вителем Бату в Руме.

 

Условия подчинения монголам в общем были зело сносными - султан платил дань, но в остальном был полностью самостоятелен, земли, захваченные Байджу - Сивас, Эрзинджан, Малатья - были возвращены султанату. Достигнутое соглашение было выгодно и Никейскому василевсу, так как устраняло угрозу его восточным рубежам. В следующие годы Никейская дипломатия постаралась установить дружеские отношения с Бату, действуя в том числе и через русского митрополита Кирилла, посредством которого была создана православная епархия в Сарае.

 

В 1246 г. внезапно скончался султан Гияс-эд-дин Кей-Хосров. Везир Шамс-ад-дин Исфахани призвал к себе высокопоставленных и преданных ему сановников, чтобы решить, кого из детей умершего султана возвести на престол. В итоге новым султаном стал старший сын Иззеддин Кей-Кавус, которому было всего 11 лет. Везиром при султане Иззеддине Кей-Кавусе II остался ставленник Бату, Шамс-ад-дин Мухаммед Исфахани, власть которого в стране вскоре стала неограниченной. Исфахани женился на матери султана Продулии и "устранил всех противников и недоброжелателей".

 

Юный султан столкнулся с враждебностью Киликийской Армении и Трапезундской импе­рии (василевс которой Мануил I вскоре отвоевал у турок Синоп). Бар Эбрей пишет, что после провозглашения 'Из-ад-Дина султаном "в то время прибыли послы монголов, и они потребовали, чтобы султан 'Изз ал-Дин присоединился в прославлении каана (т.е. чтобы отправился в Монголию на коронацию Гуюка). А он извинился и отказался ехать из-за греков (трапезундских) и армян: поскольку они его враги, то они раздерут на части его страну, если он уедет. Вот почему он послал посредником своего брата Рукн ал-Ди-на. И он обещал, что он также поедет, [но] в другое время".

 

 

В октябре 1246 года, несмотря на сопротивление Бату, который сделал все для того, чтобы отложить коронацию Великого каана, на пре­стол взошел Гуюк. Гуюк, ненавидевший Бату, сделал ряд последовательных шагов, чтобы лишить хана Золотой Орды власти в Передней Азии. Во-первых, он назна­чил султаном Рума Рукн ал-Дина Кылыч Арслана IV в противовес ставленнику Бату Изэддину Кей-Кавусу II. Во-вторых, Гуюк сместил Байджу с поста главнокомандующего монгольским корпусом в Передней Азии и назначил на этот пост нойона Илджигидая, причем последний подчи­нялся уже не Бату, а непосредственно Великому каану, и получил приказ Гуюка арестовать наместников Бату в Арране и Азербайджане. При этом Гуюк знал о союзе Никейской империи с Румом и Бату и предполагал возможность ее выступления на стороне Бату в случае конфликта. Монгольское посольство Ай­бега и Саргиса прибывшее к папе Иннокентию IV летом 1248 г., по словам Матвея Парижского просило о военном союзе против никейского императора (movere guerram in proximo contra Batthacium generum Fretherici Graecum, scismaticum et Romanae curiae inobedientem).

 

В 1249 г. Рукнеддин Кылыч Арслан в сопровождении 2 тысяч монгольских всадников прибыл в Сивас. Здесь было объявлено о смене власти в стране. Рукнеддин Кылыч Арслан назначил новым везиром своего наставника Бахаэддина Терджумана.  25 марта 1249 г. по приказу нового султана везир Шамс-ад-дин Исфахани, отчим и опекун Изеддина, был арестован и в тот же день казнен. Эти события вызвали раскол в стране. Власть нового султана признали в Эрзинджане, Сивасе, Кайсери, Малатье, Харпуте и Диярбакыре. Остальная часть страны, включая Конью, по-прежнему, подчинялась Иззеддину Кейкавусу. Более того, Иззедцин Кейкавус, опираясь на поддержку Никеи и Бату, не собирался уступать своему младшему брату трон. 14 июня 1249 г. в районе Акшехира произошло сражение, в котором Рукнеддин Кылыч Арслан потерпел поражение.

 

В разгар событий пришли вести с востока о смерти Гуюка. Голос Бату в Румском султанате снова стал решающим, и на переговорах было принято компромиссное решение о том, что на троне в Конье будут одновременно сидеть все три брата: Иззеддин Кейкавус II, Рукнеддин Кылыч Арслан IV и Алаэддин Кейкубад II. Сановникам удалось уговорить братьев пойти на это и государством одновременно стали править три султана.

 

Нужно отметить, что император Иоанн III Ватац проявил незаурядный дипломатический талант. Ко времени коронации Гую­ка Никейская империя была единственным анатолийским государством, ко­торое не послало посольство в Каракорум. С точки зрения монгольской политической теории, не подчинившееся им государство (а таковым счита­лось не приславшее посольство с изъявлениями покорности) рассматрива­лось как враждебное. Однако Иоанн III Ватац смог нейтрализовать дейст­вия Гуюка (назначение Рукн ал-Дина Кылыч Арслана IV султаном Рума и посылка посольства к папе Иннокентию IV в 1247-1248 гг.) союзом с султа­ном Изеддином Кей-Кавусом II и ханом Бату, поддержав последнего в противостоянии Гуюку. Хотя Илджигидай дал Рукн ал-Дину от­ряд монгольской конницы, тем не менее Кей-Кавус II при поддержке Иоанна III Ватаца смог победить Кылыч Арслана IV в 1249 г..

 

 

После воцарения Менгу в Конью прибыл монгольский посол с требованием к Иззеддину Кейкавусу II немедленно прибыть к Великому хану. Иззеддин Кейкавус отказался прибыть к Великому хану лично, сославшись на необходимость подавить бунт туркмен Уджи на юго-западе страны. Вместо себя он направил в Монголию младшего из братьев султана Алаэддина Кейкубада IV. Однако Алаэддин не доехал до Каракорума. По официальной версии он скончался в пути в результате болезни.

 

 Неявка сошла Изеддину с рук благодаря его высокому покровителю - Бату. С воцарением Менгу Бату поспешил расправиться со ставленником своего покойного противника Ильджигидаем, наместником Ирана и Азербайджана. Воспользовавшись тем, что сыновья Илджигидая приняли участие в заговоре против Менгу, хан Золотой Орды приказал схватить и казнить Илджигидая (забива­нием камней в рот). Байджу вновь получил командование над монгольски­ми войсками в Иране. Но одновременно Великий каан в том же 1251 г. пове­лел, чтобы его брат Хулагу правил землями Ирана, Сирии, Египта, Рума и Армении (часть этих земель еще предстояло завоевать). Теперь Байджу подчинялся, как некогда Илджигидай, не Батыю, а Великому каану. Его за­дачей было подготовить в Руме продовольствие для армии Хулагу, которая должна была прибыть позднее.

 

Однако все расчеты каана нарушил Бату. Ис­пользуя свое влияние, он запретил войскам Хулагу пересекать р. Джейхун (Амударью). Менгу не осмелился отменить решение хана Золотой Орды, который обладал старшинством в роду Чингизидов. Хулагу смог высту­пить в поход только после смерти Бату в 1255 г., простояв два года (1253 и 1254 гг.), в своей ставке на правом берегу Амударьи. Именно решение Бату воспрепятствовать этому походу отодвинуло на некоторое время (до начала 1256 г.) самую главную потенциальную угрозу восточным границам Никейской империи: прибытие огромной армии Хулагу.

 

Когда император Феодор II взошел на престол (3 ноября 1254 г.), он продол­жил политику своего отца, направленную на то, чтобы сохранять "сельд­жукский барьер" в Малой Азии между Никейской империей и монголами. Меж тем в Румском султанате отношения между Иззеддином Кейкавусом, ставленником Бату, и Рукнеддином Кылыч Арсланом, ориентировавшимся на великого каана, обострились до предела. Они уже не могли вместе управлять государством. В 1254 г. Рукнеддин покинул Конью, прибыл в Кайсери и здесь сел на трон. Была предпринята попытка разделить страну по Кызыл-Ирмаку на две части, но она не увенчалась успехом. Братья начали собирать войска. В происшедшем сражении Рукнеддин Кылыч Арслан потерпел поражение. Он бежал в Сис, но по дороге был схвачен туркменами и доставлен в Кайсери. Здесь его ждал Иззеддин Кейкавус, который приказал заточить Рукнеддина в крепость Боргулу (Созополь).

 

 

В 1255 году верный союзник Ласкарисов, "полугрек" Изеддин Кей-Кавус достиг единоличной власти в Румском султанате. Но в этом же году скончался его "высокий покровитель" - Бату, что радикально поменяло ситуацию на Ближнем Востоке. 

 

 

В августе 1256 Хулагу направил в Анатолию Байджу, снова состоявшего в "имперском подчинении". Султану стало известно, что войска Байджу идут к Конье, и что на своем пути, от Эрзурума до Аксарая, они разорили все населенные пункты. Поэтому Иззеддин начал готовиться к сражению. Он собрал армию и отдал приказ о выступлении. В ожесточенном и кровопролитном сражении, которое произошло 14 октября 1256 г. в районе Аксарая, сельджукские войска были разгромлены. Султан Иззеддин Кейкавус II в сопровождении ближайшего окружения бежал в Атталию, а затем в Лаодикею. Нойон Байджу приказал своим людям найти и доставить к нему султана. Но из Лаодикеи Иззеддин Кейкавус бежал в Никею  к Феодору Ласкарису.

 

На момент монгольского вторжения в султанат Феодор II воевал с болгарами во Фракии. Ранее при всех конфликтных ситуациях с монголами Феодор безусловно поддерживал Изеддина. Так во время первой войны с болгарами "император получил письмо с Востока, посланное другом его, великим доместиком Музалоном, извещавшее его, что турки встревожены татарами, и потому отправился в Азию и подвигался вперед безостановочно в продолжение многих дней." Позднее "когда через посольство император узнал, что султан не имеет никакого дела с татарами, то нисколько не медля отправился с Востока на Запад, думая, что если дела султана идут хорошо и ему ничто не угрожает, следовательно, и василевсу нечего опасаться за восточные пределы своего государства".

 

 

На этот раз василевс не успел помочь туркам, хотя греческий отряд во главе с находившимся в Конье в бегах Михаилом Палеологом принял участие в битве с Байджу на стороне Изеддина (по свидетельству Палеолога, переданному Акрополитом, причиной поражения султана послужила измена некоторых его эмиров, в ходе битвы перебежавших на сторону монголов).

 

После бегства Иззеддина Байджу приказал освободить Рукнеддина Кылыч Арслана из заключения. В ноябре 1256 г. Рукнеддин прибыл в Конью, а к марту 1257 г. были сформированы новые органы государственного управления. Из Коньи султан Рукнеддин отправился в Хамадан, где в это время находился Хулагу. Хулагу вручил Рукнеддину ярлык, предписывавший управлять сельджукским государством одному султану — Рукнеддину Кылыч-Арслану.

 

По словам Акрополита, "переправившись через Геллеспонт, император с возможной поспешностью достиг областей Лидии и расположился лагерем около Сард. Когда войско персидского султана было рассеяно, он, имея сердце робкого оленя, как сказал бы поэт, оставил свою страну и явился беглецом к императору. Этот принял его дружески и, одарив как его, так и бывших с ним подарками, отпустил в свою страну и дал им отряд войска, начальником над которым сделал бывшего тогда приммикирием царского двора Исаака Дуку. Султан, желая отблагодарить императора, подарил ему город Лаодикею, в который и введен был ромейский гарнизон."  3 мая 1257 г. Иззеддин Кейкавус с ромейской помощью вновь сел на трон в Конье. Свою деятельность он начал с арестов сановников в столице и в провинции, которые были назначены Рукнеддином Кылыч Арсланом.

 

Рукнеддин, узнав о действиях брата, вернулся на родину. Его сопровождал тумен монгольских войск под командованием Баяна. Объединенные тюрко-монгольские силы выступили из Эрзинджана в направлении Токата. Между Сивасом и Токатом их встретили войска Иззеддина Кейкавуса. В происшедшем сражении Иззеддин Кейкавус нанес поражение монгольскому тумену и войскам Рукнеддина. Остатки монголо-турецких войск отступили к Эрзинджану. Отсюда султан Рукнеддин Кылыч Арслан направил послов к Хулагу с просьбой о выделении дополнительной военной помощи. Ильхан прислал еще один тумен под командованием нойона Алынджана. С этими силами Рукнеддин овладел Никсаром. Однако попытка взять Токат не увенчалась успехом.

 

Султан Иззеддин привлек на свою сторону кочевых туркмен и курдов и, перейдя в наступление, едва не овладел Эрзинджаном. Для оказания помощи Рукнеддину Хулагу снова послал Байджу, который из Ирака продвинулся до Эльбистана и взял город. Байджу казнил 7 тысяч жителей Эльбистана и увел в плен всех молодых мужчин и женщин. Из Эльбистана Байджу двинулся на Малатью. Он овладел Малатьей и под страхом смертной казни заставил жителей города присягнуть на верность султану Рукнеддину. После этого Байджу вернулся к осажденному Багдаду.

 

 

Впрочем ромеи не были бы ромеями, если бы делали ставку на конфронтацию. К Хулагу было направлено посольство, с которым "он (Изз ал-Дин) обвинил [в случившемся] Байджу, говоря, что тот отбирал у него царство и наследие его предков". Неизвестно, как и чем убедили Хулагу ромеи, но в итоге ильхан направил свое посольство в Никейскую империю, которое было принято Феодором II в Магнесии.

 

Монгольская миссия окончилась полной дипломатической победой терзаемого смертельной болезнью императора. Он не только на равных разговаривал с монголами (использовав для этого весь богатый арсенал приемов византийской дипломатии), он смог также подписать с ними мир, устраняющий опасность для восточных границ Никеи. По заключении договора с Феодором II Хулагу, гарантировав Изеддину безопасность, призвал в Тебриз обоих сельджукских султанов и объявил им о том, что принял решение о разделе сельджукского государства на две части. Территория к Западу от реки Кызыл-Ырмак до границ Византии была отдана султану Иззеддину Кейкавусу. На территории восточнее реки Кызыл-Ырмак до города Эрзинджан включительно правил султан Рукнеддин Кылыч Арслан. Никейская империя целиком отстояла свои интересы в Азии, сохранив свой "Сельджукский барьер".

 

 

Таким образом можно резюмировать, что и Иоанн Ватац, и Феодор II неизменно выдерживали одну линию в восточной политике - поддержка союзного султана в Конье, а так же дружба с монгольскими покровителями этих султанов - Джучидами, с помощью каковой устранялась угроза со стороны великих каанов и их экспансионистской политики. Это обеспечивало безопасность восточным рубежам империи, и не возникает сомнений, на чьей стороне оказались бы Ласкарисы в начавшейся вскоре "Великой распре". Византия поддерживала бы по прежнему султана Изеддина, и оказалась бы в союзе с Золотой Ордой и Мамлюкским Египтом против Хулагуидов. Хулагуиды кроме кавказского и сирийского фронтов получили бы третий - анатолийский, против Конийского султана как вассала Золотой Орды. Румский султанат в тесном союзе с Золотой Ордой и Египтом стал бы надежным барьером на восточных рубежах Византии, каковым в принципе не угрожали бы турецкие вторжения.

 

 

Однако пришедший к власти в РИ после смерти Феодора II Михаил Палеолог развернул восточную политику империи на 180 градусов. Легитимизировать его узурпацию могло только отвоевание Константинополя, что требовало сосредоточения всех сил империи на западе. Поэтому Михаил пошел на тесный альянс с Хулагуидами  и прекратил поддержку Румского султаната. Когда в 1262 году началась "Великая Распря", султан Изеддин выступил на стороне хана Берке. Хулагу сумел опередить Бейбарса и послал в Малую Азию армию на помощь своему ставленнику Рукнеддину Кылыч-Арслану. В этой ситуации Михаил Палеолог не оказал султану никакой помощи, а когда Изеддин, разбитый монголами, явился на границы Никейской империи - арестовал его и заточил, казнив его  советников и отрапортовав Хулагу о проделанной работе. Позднее Михаил Палеолог даже задерживал посольства Бейбарса, пытавшиеся проехать в Золотую орду через Византию, так что в конечном итоге получил вторжение золотоордынских войск во Фракию.

 

Решение Палеолога на первый взгляд кажется логичным - тесный альянс с Хулагу позволял сосредоточить все наличные силы на западе, что и требовалось Палеологу. Но в результате действий Палеолога был ликвидирован и "сельжукский барьер". Хулагуиды, изгнав Изеддина, попытались взять Анатолию под прочный контроль, водворили в городах баскаков, резко повысили дань, в восточных вилайетах монгольские нойоны начали вытеснять сельджукских субаши и иктадаров и занимать их места. В ответ на это турки поднимали восстание за восстанием. В итоге администрация Румского султаната совершенно развалилась. Хулагуиды, давя сопротивление анатолийских турок, начали переселять в Анатолию лояльные туркменские племена с востока.  Так в 1270ых годах, во время восстания Джимри, к византийской границе было переброшено из региона Малатьи племя Гермиян, которое, подчинив местных туркмен, через три десятилетия осуществило завоевание большей части ромейских земель в Азии, основав бейлики Сарухан, Айдын и Кареси. Другие туркменские племена из восточной Анатолии (как те же кайы, основатели бейлика Османов) сами старались перекочевать на запад, где монгольский контроль был слабее.

 

Если прежние тюркские обитатели Малой Азии, жившие полтора столетия в тесном общении с греками, испытывал воздействие византийской культуры и даже вовлекались в ее сферу вплоть до принятия христианства (потомками таких христианизированых турок являются дожившие до наших дней караманлиды), то племена, мигрировавшие с востока, духовно окормлялись хорасанскими суфийскими дервишами, органически встроившимися в кочевой социум, и прочно усвоили идеологию ислама. С момента их миграции в западную Анатолию процесс тюркизации Анатолии приобрел необратимый характер.

 

К 1290ым годам из туркменских уджей, ранее существовавших на границе Византии, уцелел лишь бейлик Ментеше. На остальной территории образовались мощные бейлики, основанные пришельцами с востока - Гермиян, Осман, Джандар - и империя уже не могла оказать на молодые государства культурного и политического влияния, как на их предшественников. Усиленная концентрация тюрских кочевников в западной Анатолии была прямым следствием падения Румского султаната, а образовавшися в результате этнический «котел» стал одной из решающих причин гибели Византии. Действия Михаила Палеолога и здесь оказались роковыми.

 

В данной АИ, где к концу 1250ых задача "освобождения Константинополя" не стоит, Болгария разгромлена, с запада Византия еще прикрыта старым союзом с Фридрихом II (который в силу своих отношений с папством обречен как и в РИ дружить с ромеями) - нет для Византии вообще ни малейшего смысла идти на сближение с Хулагу и разрывать старый союз с Джучидами, никакой выгоды, одни потери. А значит - Византия тесно сплотится с Золотой Ордой (которая и пару туменов в помощь пришлет если что) и всеми силами поддержит Румский султанат, присягнувший монгольскому сюзерену в Сарае, а не Тебризе. А столь мощная ось как Сарай-Константинополь-Конья-Каир вполне способна эффективно противостоять Хулагу и его наследникам. И ильханских монголов столь же успешно вышибут из Малой Азии, как и из Сирии.

 

Интересно, а были варианты. чтобы предотвратить захват Константинополя без шторма?-что-то более приближенное к РИ...

Да, и немало..... читайте Филипса:

 

Джонатан Филипс "Четвертый крестовый поход"

 

Резюме изложено в послесловии.

Изменено 31 Oct 2015 пользователем Georg

[колонкизатор]

И ильханских монголов столь же успешно вышибут из Малой Азии, как и из Сирии.

У Сельджукидов Коньи в свою очередь с того момента как их старшая династия пала в Иране, идеей фикс становится расширение на восток,

Угу, Византийцы помогут Туркам в борьбе с Хулагуидами. А потом что? Турки расширились на восток ОК что им дальше делать? Хулагуиды не представляют угрозы, учитывая что их помимо коалиции наверное, ещё припрут дербанить Чагатаиды и Делийский султанат. И тут такой случай!-с 1270г. по 1299г. бывший темник, а ныне почти самостоятельный правитель Ногай разоряет Балканский п-ов да ещё и хан Тохта практически является его вассалом! Ну как тут не воспользоваться?

[Georg]

Хулагуиды не представляют угрозы, учитывая что их помимо коалиции наверное, ещё припрут дербанить Чагатаиды и Делийский султанат.

Хулагуиды будут все равно представлять определенную угрозу и Византийская поддержка все равно будет нужна Сараю и Конье. И дальше Ефрата турки не расширятся.

 

По одной простой причине - есть большой дядя Хубилай. Который "раздербанить" родного брата Хулагу вконец - не даст. Во всяком случае в РИ в похожей ситуации не дал.

Изменено 31 Oct 2015 пользователем Georg

[Neznaika1975]

У  меня дежавю, или обсуждение "возрожденной византии" пошло по 2-о у кругу?

[Georg]

У меня дежавю, или обсуждение "возрожденной византии" пошло по 2-о у кругу?

Ну так ту тему народ видать "ниасиливает", "многа букав".

 

А ситуация при указанной развилке в Азии действительно сильно пересекается с той темой - ведь в "систему сообщающихся сосудов" Румский султанат и Ромейская империя начали превращаться еще в последние десятилетия XII века, и тот же к примеру султан Гияс-эд-дин Кей-Хосров провел юность в Константинополе; без падения Города отношения между ними развивались бы а-ля РИ, так как Византия все одно сосредоточится на Болгарии а Рум на Джазире.

Изменено 31 Oct 2015 пользователем Georg

[Стержень]

Только вот Византия в намного более выигрышной позиции...

 

[колонкизатор]

есть большой дядя Хубилай.

Дядя умрет в 1294-м.

[Georg]

Дядя умрет в 1294-м.

И что? Те племена, что в РИ приперлись в Малую Азию основывать бейлики, к 1294 году, не попав в Малую Азию и оставаясь на фронтире Хулагуидско-Джучидско-Мамлюкско-Румских войн на верхнем Ефрате, будут банально перемолоты. А когда наступит мир - будет еще хуже, ибо кочевые отморозки не нужны ни Хулагуидам, ни Руму ни мамлюкам.

 

Изменено 31 Oct 2015 пользователем Georg

[колонкизатор]

И что? Те племена, что в РИ приперлись в Малую Азию основывать бейлики, к 1294 году, не попав в Малую Азию и оставаясь на фронтире Хулагуидско-Джучидско-Мамлюкско-Румских войн на верхнем Ефрате, будут банально перемолоты. А когда наступит мир - будет еще хуже, ибо кочевые отморозки не нужны ни Хулагуидам, ни Руму ни мамлюкам.

Ну хорошо, значит ВРИ протянет еще несколько десятков лет.

[Georg]

Ну хорошо, значит ВРИ протянет еще несколько десятков лет.

А что потом????

[Ottokar]

Болгария разгромлена

В РИ же они от монголов отбились, во время похода Бату. Или я путаю?..

Изменено 31 Oct 2015 пользователем Ottocar

[колонкизатор]

А что потом????

А это уже будет плод ваших мыслей. Я не очень разбираюсь(разбираюсь, но недостаточно глубоко) в истории этого региона в данный исторический период. Меня сейчас больше заботит развитие развилки про европоидную Монголию.

[Georg]

В РИ же они от монголов отбились, во время похода Бату. Или я путаю?..

В Болгарской хронике так написано. Вот только как сразу же после этого Болгария оказалась вассалом и данником Орды - непонятно.

 

А это уже будет плод ваших мыслей.

Все что вы здесь написали - "плод ваших мыслей"...... Но уж извините, коллега, но доставляет не незнание матчасти (это нормально по отдельным странам и регионам, уж кто что читал) - а прям таки религиозная вера в обреченность Византии.

Изменено 31 Oct 2015 пользователем Georg

[Волдик]

Повлияет ли её отсутствие на большую политику Руси в домонгольский период?

Так того домонгольского периода осталось с гулькин нос. И на том носу - Калка. Схлопыватели развилок (по крайней мере в том, что касется Руси - практически 100% эффективные) уже седлают коней... Ну, монголы возьмут в несколько более богатой Руси несколько больше добычи. Вряд ли это что-то принципиально изменит для Руси.

[колонкизатор]

это нормально по отдельным странам и регионам, уж кто что читал

а прям таки религиозная вера в обреченность Византии.

Первое на прямую влияет на второе. На основе имеющихся знаний у меня сложилось мнение что Византия несколько анохронистична. Я не претендую на истину в последней инстанции, тем паче вести обсуждение уже нет сегодня ни времени, ни желания.

[Sergius Scavrus]

тем паче вести обсуждение уже нет сегодня ни времени, ни желания

коллега Георг, безусловно, лучший специалист по Византии на форуме. но все таки есть вопрос, на который нет однозначно убедительного ответа ни в одной теме про "возрожденную/уцелевшую Византию" - почему этих событий не случилось в реальности? мне кажется, что сводить все к "не тому направлению ветра" или "замечательной успешности" очередного полководца/базилевса не совсем корректно и даже, наверное, несколько наивно... наверное, было что-то такое заложено в самой структуре империи, что толкало ее к саморазрушению. или я не прав (матчасть не выучил)?

[колонкизатор]

наверное, было что-то такое заложено в самой структуре империи,

Примерно такое же мнение сложилось и у меня.

[Neznaika1975]

Про предрасположенность Византии к гибели

 

напомню, что с момента официального раздела в 4 веке Византия продержалась (рядом с вечьма неоднозначными соседями) 1100 лет

 

все бы так были предрасположены к гибели

 

а серьезно - имхо, в каждом историческом периоде нужно отдельно разбираться, поскольку Византия 4-го, 7-го, 10-го или 13-го веа - очень большие разниы (ваш Кэп)

 

P s. 

Но я бы тоже с удовольствием почитал внятное объяснение, почему, к примеру мятеж Фоки был удачен, а потом Ираклий 30 лет правильв гораздо более жеских обстоятельствах (про Фоку и Ираклия - это к примеру , можно и на других временных периодах)

 

P. P. S. Если более обще - почему в Византии было так много переворотов

Изменено 31 Oct 2015 пользователем Neznaika1975

[Georg]

На основе имеющихся знаний у меня сложилось мнение что Византия несколько анохронистична.

Это от того, что ромейский социум в традиции, идущей от французского просвещения, расматривался как статичный (что абсурдно - тысячелетней статики не бывает, и старик Монтескье тогда еще откровенно недоумевал - если Византия, как утверждает Вольтер, это "агония Римской империи", то как можно агонизировать тысячу лет).

 

А меж тем социум этот был динамичным, и его структура несколько раз радикально менялась. Так и в рассматриваемый период - крестоносцы застали Византию в эпоху "структурной перестройки" социума, связанной в основном со стремительным экономическим ростом провинциальных центров, и в то же время - падением экономического значения Константинополя вследствии смещения торговых путей (напрямую из Италии в Утремер, минуя Византию).  В итоге правление столичного патрициата и столичной бюрократии, когда Город был всем, а провинции - его хинтерландом (причем провинциальные города выглядели "большой деревней" перед Константинополем, и вся страна нуждалась в производимых в столице товарах) - стало уже невозможным.

 

Византия успешно меняла структуры - сначала в промежуточное правление военно-аристократического "комниновского клана" с его провинциальными клиентеллами, а затем - как показывает РИ политка Феодора Ласкариса - наступило бы "разукрупнение служилых владений" и опора императорской власти на слой мелких ленников, напрямую, как в Англии, связанных с короной. И в то же время - альянс с провинциальными городами (уже при Комнинах наступила, по выражению Браунига, "эпоха привиллегий" для этих городов). 

 

Причем перестройка происходит не только в институтах, но и в головах. Как писал Каждан об эпохе Комнинов - "старые этические принципы заколебались — новые же еще не сложились. Правда, они складывались. В XII в. можно наблюдать удивительное для Византии явление — публичные дискуссии с императором. Мнение божественного василевса оспариваются лицами, не принадлежащими к его окружению, ему пишут письма, уличая его в ошибках, ему указывают — конечно, сопровождая это уставными поклонами и изысканными комплиментами — на непорядки. А одновременно создается новое понятие в сфере отношений гражданина и государя — верность.....".

 

Но на 1204 год именно в силу оной перестройки империя уязвима - "клан" без признанного лидера передрался, армия самоистребляется в мятежах по ходу этого самого "передрался", привинциальные элиты косо смотрят на Константинополь, легитимность правящего василевса мягко говоря под вопросом (и защищать Алексея III провинциальные контингенты так и не явились). 

 

И да - в плане экономики Четвертый КП нанес роковой (но не окончательный) удар - чудовищным по масштабам разграблением (и перекачкой в Италию) богатств страны. РИ Византия Палеологов позднее не смогла оседлать торговые потоки, снова сместившиеся на Черное море, из-за бедности и отсутсвия оборотного капитала у греческой буржуазии - что было прямым следствием разграбления Константинополя с его "двумя третями богатств мира" (по выражению Робера де Клари). А "политика удушения торгового партнера", применяемая Венецией, теперь, когда она получила в Латинской империи запредельные привиллегии, убила ранее процветающую промышленность Греции и создала ситуацию когда выгоднее вкладываться в землю (как-никак ромейские землевладельцы, ведя "продвинутое" хозяйство по Гепоникам, собирая урожаи до сам-20 и производя лучшее вино в средиземноморье, всегда имели денежку от итальянцев, которые закупали сельхоз флотилиями и считали ромейское зерно, по выражению Пеголотти, "лучшим в мире"). Только Никея благодаря сознательному протекционизму успешно сопротивлялась этой тенденции.

 

мне кажется, что сводить все к "не тому направлению ветра" или "замечательной успешности" очередного полководца/базилевса не совсем корректно

Ткните меня носом в такое сведение в моих темах - и я посыплю голову пеплом.

 

было что-то такое заложено в самой структуре империи, что толкало ее к саморазрушению. или я не прав (матчасть не выучил)?

Любая структура в определеный момент оказывается неэффективной в силу изменившихся внешних и внутренних условий. Но как я сказал выше, "структура империи" не была чем-то застывшим и статичным.

 

К примеру кризис VII века империя успешно преодолела, хотя казалось стояла на краю гибели. Причем структуру радикально поменяла - исчезли сословия сенаторов и куриалов, исчезло совсем крупное землевладение, родилась страна крепостей и крестьян-воинов с неуязвимым промышленным и военно-техническим центром в Константинополе. Которая успешно отбилась от гигантского Халифата и перешла в контрнаступление.

 

"Структурная перестройка" империи в обсуждаемый период видна невоооруженным глазом. Почему же ей отказывают в реальности успешного завершения?

 

От "болезни роста" тоже можно умереть, но тогда ее примут за смертельную болезнь.

 

 

 

Изменено 31 Oct 2015 пользователем Georg

[Звёзды Светят]

если Византия, как утверждает Вольтер, это "агония Римской империи", то как можно агонизировать тысячу лет

 

Так и сам Рим - это была лебединая песня античного мира.

 

А насчёт Византии эпохи  никейцев -

 

http://samlib.ru/k/kalmykow_a_w/rescuer2.shtml