Отменяем исправление церковных книг, обрядов и раскол Русской Православной Церкви

[Сонный]

С послезнанием - можно. Без - сильно врядли.

Ну а как быть с тем что предлагают коллеги, царь ортодокс.  Я так понимаю раскол просто будет в другую сторону.

[protopope]

Каким образом на престоле царь старобрядец?

 

[Сонный]

Каким образом на престоле царь старобрядец?

Не знаю, но коллеги имено на этом всё и строят, развилка такая.

Опубликовано: Четверг в 17:44 · Жалоба

Коллеги, вероятнее всего, тема поднималась и не раз, но хотелось бы ее вновь актуализировать.

Итак, допустим, царь Алексей Михайлович оказывается упертым сторонником "древлего благочестия" и, стукнув кулаком по столу, изначально заявляет: "Сохраняем нерушимым старые обряды, старые церковные книги и т.д.! Ничего не рушим, никаких нововведений не водим. Всех греков, белорусов и малороссов, приезжающих к нам, перекрещиваем и пусть живут именно по нашим обрядам!"

В общем, ортодоксы, ревнители "древлего благочестия" торжествуют. Церковной реформы нет, значит, нет и раскола.

 

Мир обещал быть?

Изменено 9 Mar 2016 пользователем Сонный

[Сергей Орешин]

Каким образом на престоле царь старобрядец?

Ну, очень просто. Алексей Михайлович не дает "добро" на введение новых обрядов и демонстрирует приверженность решениям Стоглавого собора 1551 года. Собственно, самого понятия "старые" и "новые" обряды не будет, обряды останутся те, которые и были

[protopope]

Но как? Это не развилка, это может быть только ее следствием.

 

[Сонный]

Но как? Это не развилка, это может быть только ее следствием.

Не знаю , ИЛМ наверно начудили.

[Абрамий]

Я тут уже говорил ,что так называемые " ортодоксы древнего благочестия " во главе с Аввакумом Петровичем   были  тоже реформаторами  и при том  ещё круче и радикальнее   грекофилов  .

" Ортодоксы древнего благочестия " на деле  хотели сломать всю традиционною жизнь   русского народа сверху до низа  и перейти от синкретического и полуязыческого   "народного православия"   к  действительному  православию  .

Ну достаточно прочитать  все челобитные и записки  " ортодоксов  древнего благочестия " ,что-бы понять ,что все   меры предлагаемые Аввакумом и его сторонниками прямо вели к  радикальной  ломке в чисто пуританском  духе  всей русской народной жизни .

То что делали грекофилы  по большому счету не коснулось  собственно  народной жизни  , а всё  свелось  к  чисто церковной реформе  .

На народную жизнь  грекофилы особо   не посягали !

В отличие от Аввакума  Петровича и его сторонников .

  И  " ортодоксы древнего благочестия " тоже крепко  стояли за исправление книг и обрядов  , но только по древним  книгам и обычаям (  и не только греческим , а всего  древнего православного Востока и  древних  православных  Балкан   ) .

 

Необходимость церковной реформы была совершенно очевидна  , вопрос был в том как её делать  .

[Chugayster]

Так вот уцелеет-ли вообще Киевская академия в случае , если Россия не вмешивается в польско-украинские дела ? Не закроют-ли её поляки ?: Или-же её отдадут униатам ?

Закроют или переделают под себя.

 

Совершенно неправильно думать ,что в этих учебных заведениях преподавались только богословие и связанные с ним учебные дисциплины .

ЕМНИП в определенный период это заведение как раз и стало полностью богословским, т. к. преподавание науки было ограничено.

и Софья получат традиционное московское образование .

А по взглядам Аввакума и ко женщинам вообще хоть какое-то образование полагалось?

[Сергей Орешин]

А по взглядам Аввакума и ко женщинам вообще хоть какое-то образование полагалось?

Ну, с образованными женщинами (Морозова, Урусова) он не считал за грех переписываться.

Ну достаточно прочитать все челобитные и записки " ортодоксов древнего благочестия " ,что-бы понять ,что все меры предлагаемые Аввакумом и его сторонниками прямо вели к радикальной ломке в чисто пуританском духе всей русской народной жизни . То что делали грекофилы по большому счету не коснулось собственно народной жизни , а всё свелось к чисто церковной реформе . На народную жизнь грекофилы особо не посягали !

Да-да, я с Вами согласен!

[Абрамий]

Теперь как быть с книгопечатанием .

Прежде чем печатать Св. Писание и все Богослужебные книги  на русском и церковнославянском языках надо провести тщательную корректуру исходных оригиналов .
В русских  рукописных Богослужебных книгах  и в Св. Писании   накопилось великое множество описок и вставок и при том явно еретических .
Надо  было провести исправление и Св. Писания и всех Богослужебных и учительных  книг по  старинным греческим  и славянским рукописным оригиналам и притом  греческим  написанным  до Флорентийской унии -- это всё  и было предписано  Церковным Собором 1654 года
Никон Ко  вопреки Соборному постановлению  стали править по униатским образцам , современным новогреческим печатным книгам и притом отпечатанным в Риме и Венеции .
Для приведения в порядок Св. Писания и всех Богослужебных книг  надо собрать тысячи древних рукописей  и книг ,  как славянских , так и старинных греческих и  даже православных арабских .
Кто-то должен их  выверить и перевести на русский и церковнославянский  языки .
Для этого нужно провести серьёзнейшую историко-критическую и филологическую работу ,а сам сбор древних рукописей несомненно занял-бы лет 20 .
Людей для проведения такой работы в России просто нет ,а доверять иностранцам (хотя-бы и грекам ) её было  нельзя .
Между прочим уже  когда Стефан Вонифатьев и его друзья в 40х годах 17 века стали издавать Богослужебную и учительную литературу ( 78 наименований за 10 лет ) ,то они сразу и  столкнулись  с прорвой  разночтений   в рукописных оригиналах и многочисленными несоответствиями с старинными греческими и восточными  рукописями .

Впрочем эти проблемы возникли ещё в начале 17  века и даже во времена Стоглавого собора .

Попытка приведения в единообразие  Св. Писания , Богослужебной и учительной литературы предпринятая в начале 17 века закончилась  грандиозным  скандалом и земляной ямой  для книжных справщиков (переводчиков и корректоров ) см:
http://old-rus.narod.ru/articles/art_43.htm

Усвоенная Москвой с половины XVI века техника книгопечатания наглядно и ярко выявила перед руководителями Русской Церкви широкое разнообразие и бесчисленное множество ошибок в рукописных оригиналах богослужебных книг, которым теперь пора было придать однообразие. Но перед этими вопросами неученая и бесшкольная начетническая русская иерархия оказалась беспомощной: все средства к просвещению находились у нас в жалком состоянии. Книги печатались, конечно, по предварительной правке, но правка эта ограничивалась консультацией оказавшегося под рукой начетчика и, естественно, никогда не претендовала на подлинное единообразие и тождество с древним русским, и тем более греческим текстом, о котором, в силу незнания, просто забывали. Как править книги? Даже Стоглавый собор не нашелся сказать ничего более ясного, кроме как «писать с добрых переводов». Не определялся ни критерий «добрoты», ни кодекс оригинальных изданий. Эта степень беспомощного невежества была одним из симптомов неслышно приближавшейся церковной катастрофы — грядущего раскола старообрядчества. Первыми продуктами московского книгопечатания были четыре богослужебных книги: Евангелие, Апостол, Часослов и Псалтирь, печатание непрерывно расширялось, продолжаясь даже во время Смуты. В 1611 г. при поляках Печатный Двор оказался сожжен, но тем не менее, при патр. Иове было напечатано восемь книг, три при патр. Ермогене. [1, стр. 87] Последний, для предупреждения ошибок, установил при типографии особое звание книжных справщиков. [3, стр. 405] Из предисловий видно, что некоторые книги редактировали даже и сами патриархи, но объем и метод редакции оставался неясен.

     Первые заметные попытки исправления богослужебных книг новой эпохи начались в период междупатриаршества 1612—1619 гг. Ясной и неизбежной становилась задача достижения единообразия в тексте путем сравнения его с древними «пергаментными» списками, а еще лучше, и греческим оригиналом. Среди бесшкольных начетчиков найден был знаток греческого языка, канонарх ТСЛ, старец Арсений (Глухой), самостоятельно выучивший греческий, который и «был выписан» в Москву по царскому распоряжению «для государева дела, что правити книга Потребник в печатное дело». К Арсению присоединился поп Иван Наседка, оказавшийся в Лавре еще во времена Смуты. Сравнение с греческим оригиналом тут же открыло новым справщикам величину затеянного мероприятия, а разница текстов в атмосфере тогдашней Москвы заставила засомневаться в недостатке своего авторитета для подобных исправлений. Арсений и Наседка исхлопотали при Дворце протекцию и испросили себе в помощь лаврского игумена Дионисия ( в последствии  святого  преподобного Дионисия Радонежского) и библиотекаря Антония, также знавшего греческий, чтобы те разделили с ними и труд, и ответственность. [1, стр. 88—89] Предчувствие не обмануло, и вся научно-просвещенная критическая работа по чистке текста действительно грозила неизбежным гонением и карами. Московские справщики вернулись в Лавру, взяв с собою из царской библиотеки три древних Потребника, среди которых один еще митрополита Киприана (XIV в.). Безнадежность сводки русских текстов в один без критерия греческого оригинала, и при этом дух чрезмерного консерватизма и национальной ксенофобии, заставляли Арсения отказываться от начатого дела. Москва едва ли сможет перешагнуть через амбиции «истинного Православия», не приняв греческую правку как кощунственное оскорбление всех национальных русских чувств. Так и случилось.

     И вот, пишет Дионисий, «безо всякия хитрости, сидели полтора года день и ночь» над добросовестной работой, с небывалой еще тщательностью приняв во внимание около двадцати текстов славянских (старейшие были написаны более чем за 150 лет — времени Максима Грека) и использовали и пять печатных греческих изданий [1, стр. 89]. В большинстве случаев исправления касались только грамматических и смысловых моментов, например окончаний молитв, обращенных к Одному Лицу, и при этом механически заканчивающихся славословием всем Трем Лицам Св. Троицы. Находились и более грубые. Так, например, в конце одной из молитв, обращенной к Богу Отцу, значилось: «молитвами Пречистые Ти Матери». А о воплощении Сына Божия в служебниках вообще говорилось, что «Бог Отец с Сыном воплотися». [2, стр. 275] Ошибки находили не только в прежних печатных книгах. Найдено было что исправлять и в новых изданиях с благословением митрополита Ионы, патриаршего местоблюстителя. Это вызывало раздражение временной церковной администрации, не говоря уж о том, что справа была затеей не его, Ионы, а государевой власти. [3, стр. 406] Особенно много всяких, в том числе и серьезных ошибок, найдено в новейших перепечатках Типикона 1610 г. Издание это было приготовлено к печати головщиком ТСЛ Логгином Коровой и уставщиком Филаретом. Они были людьми крайне дерзкими и невежественными. О Филарете известно, что он в своей неучености мог исповедывать и богохульные ереси [3, стр. 408], а Логгин еще и раньше доставлял своему архимандриту Дионисию скорби, безчинствовал при богослужении, ругал и плевался, даже вырывал из рук книги и однажды изломал архимандриту жезл. [2, стр. 276] Они-то и составили оппозицию вместе с Крутицким митрополитом. Против справы настроили и царскую мать — Марфу Ивановну. [3, стр. 407] И как только в июне 1618 г. Дионисий представил работу, митрополит Иона тут же на 18-е июля назначил собор. Цель собора превзошла все наихудшие ожидания справщиков, он собирался не для принятия результатов работы, а прямо для суда над ними.

     На соборе, под председательством Ионы, помимо оппозиционеров был еще только Авраамий, архимандрит Чудовский, и несколько лиц из московского духовенства. «Имя Св. Троицы велел в книгах марать и Духа Святаго не исповедует, яко огнь есть», — выступал Логгин с Филаретом. [1, стр. 90]. Справщики позволили себе в чине водоосвящения в освятительной формуле: «и освяти воду сию Духом Твоим Святым», убрать распространенную русскую приставку: «и огнем», породившую в традиции соответствующее символическое погружение в воду вместе с крестом в момент освящения и пучек зажженных свечей. Дионисий, Арсений и Наседка оказались осуждены за это как еретики. Четыре дня длились заседания, собор присудил: «арх. Дионисия и попа Ивана от церкви Божией и литургии служити отлучаем, да не священнодействуют». [1, стр. 90; 6, стр. 281] Главного «еретика», Дионисия, присудили сослать в оковах в Кирилло-Белозерский монастырь, куда он не попал только ввиду военного закрытия дорог. Велено было содержать его в Новоспасском монастыре, где его сорок дней томили на палатях в дыму, били плетью, морили голодом и заставляли в день принародно на площади класть тысячу поклонов «за грехи». [3, стр. 409] Прп. Дионисия приводили скованного в сени патриарших покоев и заставляли там в жаркие летние дни стоять без капли воды, мучили насмешками и побоями. Когда Дионисия на худой лошади везли по улицам, чернь толпами выходила потешаться над ним, бросать в святого камнями и грязью. Народу разъясняли нелепую вину: хотел «вывести огонь из мiра». [1, стр. 90—91; 2, стр. 276] Последнее особенно производило впечатление на ремесленников, которым без огня невозможно было ничего делать... [3, стр.407]. Помимо идейных, судя по всему, присутствовали еще и тривиальные причины. Архимандрита богатейшего по тем временам монастыря принуждали заплатить «за вину» 500 рублей. «Денег у меня нет, да и дать не за что», — отвечал преподобный, чем еще более усиливал ярость обвинителей. [3, стр. 406]

     Подсудимые справщики имели что сказать в свое оправдание. Прп. Дионисий написал оправдательную речь общего характера, адресуя ее «ко всем православным христианам». Арсений, которого томили в цепях на Кирилловском подворье [3, стр. 409], написал две речи: к боярину Борису Михайловичу Салтыкову и к протопопу Ивану Лукьянову. Арсений доказывает свое православие, дипломатически смиряется, но не скрывает правоты проведенного книжного исправления. Упрек судьям не лишен даже некоторой иронии: «Есть, государь, и такие, которые на нас ересь возвели, но едва и азбуку умеют. А то ведаю, что они не знают, какие в азбуке письмена гласные, согласные и двоегласные. А чтобы разуметь 8 частей речи и что такое роды и числа, времена, лица и залоги, то им и на ум не восходило». Арсений смиренно сознается в возможных ошибках, «но не от хитрости, а от ненаучения и слабости разума», и просит, де «достойно и великому святителю Ионе покрыть погрешность нашего ненаучения своим человеколюбием». [1, стр. 92—93] Бесшкольные и безлитературные враги мучеников просвещения, не умея что ответить, нашли себе бойкое продажное перо в лице бродячего монаха Антония из Подолии. Антоний с особым размашистым удовольствием противопоставляет смиренным московским самоукам свою юго-западную ученость, и особенно нападает в своих листовках на Ивана Наседку, называя его и «пройдохой», и «ловкачем», и «еретиком». Наседка, которому удалось избавиться от заточения [5], пространно, в 35 главах, возражает ему, применяя и все свое начетническое знание, и богословское чутье, и даже диалектику. Ссылаясь на книгу Бесед Евангельских, Наседка интуитивно точно формулирует принципы восточного апофатического богословия, применяя их к недавнему спору о Духе Святом и об «огне». [1, стр. 93] В лице оппонента недавний справщик упрекает и всех своих соотечественников, укоряя их за невежественное слепое поклонение печатному тексту. По моменту и обстановке, как противовес пропаганде Антония перед рыночной толпой, сочинения Ивана снабжены ответными бранчливыми эпитетами, сарказмом и острым словом. Обличая своего антагониста в пьянственном житии Наседка пишет: «не сатана выучил тебя, Антоний, мудрствовать, но родной брат и тебе и мне — утопленный в сусле хмель». [1, стр. 94] Несмотря на все ходатайства, несчастные ученые самоуки так и не могли освободиться от осуждения, пока властвовал Иона, и пока не пришел конец междупатриаршеству...

В 1619 году вернулся из плена отец Государя — митрополит Филарет, а в июне он был поставлен патриархом. Иерусалимский патр. Феофан, прибывший в Москву, нашел здесь еще «любопрящихся мнозех о прилозе (и огнем)», — как писал позже он сам. [5] Разобравшись в истории он обратил внимание нового русского первосвятителя на Дионисия и его невинных сострадальцев, предложив облегчить их положение. Один из справщиков, Иван Наседка, познакомил патр. Филарета со своим делом, и даже представил ему обширную «Речь» с изъяснением всех подробностей. В том же году был созван специальный собор, состоящий на этот раз не только из московского духовенства, но из всех русских архиереев с подчиненными им духовными лицами, присутствовали оба патриарха и сам государь [там же]. Первоначально справщики были освобождены, но осторожный первосвятитель только тогда полностью оправдал их, когда получил и от других восточных патриархов отзыв о словах «и огнем» в освятительной молитве. [6, стр.282] Это случилось 5 апреля 1625 г., т. е. спустя более пяти лет со времени отъезда Иерусалимского патриарха из Москвы. Прибыли послы: архимандрит Кирилл, келарь Акакий и старец Герман — и привезли от патриархов Александрийского Герасима и Иерусалимского Феофана грамоты и греческие списки молитвы на Богоявление. Александрийский патриарх адресовал свою грамоту (писанную еще в 1623 г.) на имя самого Государя Михаила Федоровича. Он исследовал вопрос о приставке, и заключал — «Тем же убо сему прилогу (— «и огнем») всячески не подобает в вас пребывати, но паче отвержену быти далече» [5]. В следующем, 1626 году, от имени патриарха Филарета была издана специальная грамота, в которой повелено не читать более этой приставки и зачеркнуть ее в требнике, [3, стр. 409] а еще раньше Иваном Наседкою по благословению патриарха написано специальное сочинение относительно этой прибавки. [5]

     Как ни ограничен был личный школьный горизонт патр. Филарета, недостаточный запас церковных книг на фоне быстро развивавшегося в Европе книгопечатания первосвятителя беспокоил. Время междупатриаршества породило увядание церковного книгопечатания и новый патриарх понимал книжную скудость Русской Церкви. В 1620 г., типография, временно после пожара работавшая в Кремле, перенесена была обратно на старое место на «Никольском Крестце», и в ней было уже 70 печатных станков. «Зельною ревностию одержим быв к божественным книгам, повелел печатание строиться безпрестанно и предавать книги по всей русской земле святым Божиим церквам» — повествует предисловие одной напечатанной при нем книги. [1,стр. 99] Прп. Дионисий и его сотрудники, пользуясь благосклонным отношением новой церковной власти, указали и на иные многочисленные ошибки в церковных книгах. Согласно с волею патр. Филарета особенно были пересмотрены Потребник и Служебник. [3, стр. 410].  Для работы над книжным исправлением отведена была особая комната — «Правильная палата». В качестве справщиков при типографии состояли уже новые люди, по тогдашнему времени высокограмотные. Трое из них: прежний старец Арсений Глухой, Богоявленский игумен Илия и мiрянин Григорий Онисимов знали греческий язык. С ними работали еще старец Антоний Кралев и Иван Наседка. При справщиках состоял вспомогательный штат чтецов и писцов. В их распоряжении оказалась богатейшая коллекция пергаменных и бумажных, по возможности самых древних рукописей, собранных по особому указу царя и патриарха: «повелеста от градов книги харатейныя добрых переводов древних собрата и от тех древних божественных писаний стихословия исправляти, яже неисправлением от преписующих и многолетних обычаев погрешена быша». Патриарх продолжал проявлять осторожность, и книги велено было справлять преимущественно по своим же — древним славянским «харатейным» спискам. Инструкция сверху удерживала от последовательного греческого критерия, справщики ей покорялись, но, скорее всего, как знающие греческий, не могли не пользоваться последним в случае выбора наилучшего варианта из тех или иных русско-славянских. В тоже время, не имея единого критерия правильного текста, справщики добросовестно сознавались в послесловиях в допущении разных погрешностей и потому просили у богослужебных исполнителей снисхождения и прощения. Чуждый буквоедческого представления о непогрешимости текстов скромный метод их работы не приводил к механическому единообразию текста, поэтому в разных богослужебных книгах новых изданий могли встречаться разночтения одних и тех же молитвословий. [1, стр. 99]

     Злополучный Логгинов устав постигла особая судьба. Когда патр. Филарет убедился в наличии множества ошибок и несуразностей, то прибег к громкой и показательной мере публичного его сожжения. [1, стр. 101; 3, стр. 410] В 1633 г. патриаршим указом приказано отобрать экземпляры этого Типикона у всех церквей и монастырей и прислать в Москву. Столь бесславный конец, хотя и не без демагогии и некоторой надуманной вины обоснованный церковными властями, все же, по-видимому, достойно завершил историю несправедливого осуждения пионеров отечественной научной книжной справы. «Те Уставы печатал вор, бражник, Троицкаго-Сергиевскаго монастыря крылошанин, чернец Логгин, без благословения святейшаго Ермогена, патриарха Московскаго» — приговор суров и неумолим. Хотя предисловие нескольких уцелевших экземпляров и показывает, что Типикон был издан все же прямо «благословением и свидетельством п. Ермогена»... [1, стр. 101—102]

Вот так , т .е. необходимость книжного исправления ,  унификации  Богослужебной и учительной литературы и издание её с правильной корректурой с тщательно отобранных   правильных  прототипов  , унификации всех  обрядов  , издания правильных переводов Св. Писания  - все это открыто  признавалось и даже делалось и до Никона .

 

И я просто не вижу вариантов развилки   при котором  "на коне " оказались-бы   такие личности как Логгин , а не  книжные справщики  во главе с Дионисием .

 

Ну и надо понимать ,что  проблемы с порчей Богослужебных книг и  порчей обрядов были  в первую очередь  связаны   с  отсутствием  какого-то  систематического  образования  для духовенства и  полным отсутствием  соответствующих  учебных заведений .

Проблема   потому  была однако  не только в  исправлении книг и обрядов ( на что  всё время и указывали  провинциальные ревнители благочестия ) .

Знание чтения и письма абсолютно недостаточно для  принятия Священного сана  пастыря .
Кроме того ,что собственно значит быть грамотным ?
Если с трудом священник может читать по слогам и  может в час одно слово написать ,можно или  его считать грамотным ?

Ну вот  выпускник Киевской академии   Димитрий Ростовский ,

  он например такое  писал об  русском духовенстве  (  взято из Костомарова  )

«Нерадивые иереи,— говорит он в своем увещании к священникам,— ленятся ходить к убогим больным для исповеди и причастия, а ходят только к богатым, и многие бедняки умирают без Св. Тайн… Случилось нам на пути в Ярославль заехать в одну деревню и спросить тамошнего попа: „Где у тебя животворящие Христовы тайны?“ — Поп не разумел моего слова. Я спросил: „Где тело Христово?“ — Поп опять не понял моего слова. Тогда один из бывших со мною священников спросил его: „Где запас?“ — Тогда поп взял „неопрятный“ (зело гнусный) сосудец и показал в нем хранимую в небрежении великую святыню… Удивяся о сем, неба и земли ужаснитеся концы. Пречистые Христовы тайны держит священник не в церкви на престоле, а у себя между клопами, тараканами и сверчками, с которыми и он сам и домашние его живут и почивают». Чтобы пресечь такие злоупотребления, Димитрий писал несколько увещаний духовным с наставлением, как вести себя, и видел необходимость положить начало книжному просвещению.

Т.е. священники не знали  , что есть Животворящие Христовы Тайны , не знали основных молитв ,не знали Символа Веры .

Ещё в начале17 века . Маржерет мог позволить себе констатировать, что :

"невежество русского народа есть мать его благочестия: он не знает ни школ, ни университетов; одни священники наставляют юношество чтению и письму, но, впрочем, и этим занимаются немногие".

Это показывает  вопиющий факт  отсутствия не только образовательных учреждений, но и элементарной   грамотности  на Руси, причём даже среди тех слоев, которые, казалось бы, по своему призванию должны были нести эту  грамотность  в народ, – среди русского духовенства .
Повсеместным способом обучения будущих священнослужителей было начётничество  ,запоминание с голоса.
В результате русское духовенство в своём подавляющем  большинстве  было абсолютно безграмотным в теологии  .
Полуграмотное русское духовенство совершало службу "на свой лад и чин", кто на что был горазд, используя для этого разные книги, а некоторые иногда и без книг, заучивши службу по памяти от своих предшественников.

Это привело к колоритной и еретической пестроте церковных обрядов, которые частично были даже заимствованы из языческих традиций.

С этом надо-же  было  как-то бороться !

 Аввакум Петрович   и его сподвижники были редчайшим исключением в среде приходского духовенства .
Священники плохо знали церковнославянский язык и просто не толком  понимали  то , что они собственно  говорят или читают .
Никакой  ,даже элементарной богословской подготовки приходское духовенство не имело .
Всё образование духовенства ограничивалось  кое-как обучению чтению ,с трудом письму и запоминанию основных молитв и богослужебных обрядов  и всё .
Таких кто мог объяснить прихожанам смысл и значение молитв ,обрядов , параграфов Символа Веры было весьма немного . .
Это привело к тому ,что духовенство полностью забыло одно из важнейших положений православной духовной практики ,  была  совершенно забыта учительная проповедь .
Умение "Глаголом жечь сердца людей" было полностью утрачено приходским (и не только им ) духовенством .

Впрочем это и не удивительно , богословская безграмотность и вела к невозможности проповедовать народу .
Это ещё пол-беды , гораздо хуже было то ,что такое духовенство просто не могло наставить народ на христианский путь истинный и не могло бороться с останками язычества .
Неслучайно все ревнители благочестия   - " ортодоксы древнего благочестия " имели хорошую богословскую подготовку и только поэтому  они и были прекрасными проповедниками .
Ни решение Стоглавого собора 1551 года , ни Собора 1666?1667 года  о создании духовных училищ  для подготовки лиц претендующих на духовное звание так и не были  толком выполнены ,саботаж этих решений был практически повсеместным .
Этому препятствовала и   господствовавшая в православии ложная партия "чистоты веры", которая исходила из того, что всякое знание, а тем более мудрствование, противны вере и способны только замутить её чистоту.

Кроме того в основном приходское духовенство пополнялось из сыновей попов , диаконов , дьячков и проч.
Однако очень не многие  из приходского клира могли учить своих детей грамоте .Вот например :

Итак, в январе 1722 г. в Кунгурской школе обучалось 16 подростков, в то время как были признаны негодными и отпущены по домам 22. Все отпущенные были из сел и острожков Кунгурского уезда: это дети попов (9), дьяконов (3), дьячков (5), пономарей (2), церковных сторожей (2), просвирника.

Сопоставим число грамотных и неграмотных среди явившихся на первый смотр осенью 1721 г. На пятерых полностью овладевших грамотой (четырех детей попов из Кунгура и одного сына дьячка из уезда) приходилось пятеро учившихся писать (дети попов от 10 до 17 лет). Из отпущенных по домам 22 подростков один выучился читать, но не писал (18 лет); трое учили псалтирь (дети попов 12 и 14 лет, дьячка 12 лет); трое учили часослов (сын попа 10 лет, дьякона – 11 лет и сын дьякона же, женатый юноша, которому исполнился 21 год, ошибочно показанный в росписи 15-летним). Таким образом, на 17 подростков, в той или иной мере владевших чтением, приходилось 15 полностью безграмотных. Среди последних – дети от 10–11 лет (8 человек) до 17–18 лет. Только в отношении единственного сына попа 10 лет отмечалось: «грамоте не учен: глазами худ». Эти данные – красноречивое свидетельство того, что духовенство и церковнослужители Кунгурского уезда до 1721–1722 гг., до объ­явления верховной властью на законодательном уровне обучения детей духовного сословия обязательным, не придавали большого значения раннему обучению детей чтению и письму, а 47 % явившихся на смотр в первой партии оказались совсем не обученными грамоте.

А ведь приходы в то время и позже передавались фактически по наследству и это говорит о том , у неграмотных детей и отцы были или малограмотные или вовсе неграмотные .
Другого объяснения появления неграмотных детей у лиц духовного звания я не вижу .
Это относится к северу России ,где уровень грамотности среди населения был всегда выше среднероссийского .

Сельский приходской священник был  фактически  обычным крестьянином с духовным саном .
Вот  это никак не  способствовало укреплению его пастырского авторитета среди прихожан .
Вот как описывает  положение и бытие сельского приходского духовенства  Иван Посошков (1652–1726) в своей книге "О скудости и богатстве":

"у нас в Руси сельские попы питаются своею работою и ничем они от пахотных мужиков неотличны. Мужик за соху, – и поп за соху, мужик за косу, – и поп за косу, а Церковь Святая и духовная паства остаются в стороне. И от такова их земледелия многие христиане помирают, не токмо не сподобившись приятия Тела Христова, но и покаяния лишаются и умирают яко скот. … И сие како бы поисправить, не знаю, жалованья государева им нет, от миру подаяния никакого им нет же и чем им питаться, Бог весть".

Никонианин Посошков изображает яркую  картину невысокого социального положения и невлиятельности  духовенства , которое, плоть от плоти народа, повсеместно  уличается в пьянстве, брани , блуде и иных непотребствах, оскверняющих их сан и дискредитирующих и церковь  :

Сельские бо пресвитеры самые люди простые, взрастет он в деревне, деревенские дела и смышляет

.
Но более всего состояние церкви характеризует необразованность духовенства, которое в своих широких слоях едва ли способно к грамоте, а уж тем более к вопросам пастырства, богословия и духовного просвещения:

"А ныне истинно таковых пресвитеров много, что не то чтобы кого от неверия в веру привести, но и того не знают, что значит слово вера, но есть и таковые, что и церковной службы, как правильно отправить, не знают"

.
Даже в конце 17  века в России все еще не существовало  никакой системы   образования   духовенства  и даже , что хуже не было даже  требования безусловной  грамотности  священника .
О богословской подготовке и речи не шло .
Не служило источником подлинной образованности и черное духовенство.

Нетрудно увидеть, что и Аввакум  Петрович и Димитрий Ростовский  и мирянин Посошков   пишут  об бытии , образовании  и нравах  русского духовенства практически одно и тоже  .

Причем получилось , что исправление книг и обрядов при Никоне однако  на деле практически  ничего не сделало для исправления ситуации с образованием и нравами духовенства .

Проблему признали , но ничего толком  не сделали .

Конечно какие-то учебные заведения для лиц духовного звания таки появились в России  после 70-80-х годов  17 века  ,но число учащихся  в них было  весьма и весьма незначительным .

Это все было более-менее исправлено только к началу 50-х годов 18 века .

Вот Аввакум Петрович (  и его сторонники -  провинциальные ревнители благочестия )     все это безобразие отлично видел  и  хотел ,что-бы власти светские и духовные с этим  безобразием  боролись без всякого  снисхождения  .

Изменено 13 Mar 2016 пользователем Абрамий

[Сергей Орешин]

Да, коллега Абрамий, я с Вашими мыслями и утверждениями полностью согласен.

Вот как Вы думаете, если власть окажется именно у ревнителей типа Аввакума, а юный царь Алексей будет за них горой, то что они будут делать? Как пойдет история России?

[Абрамий]

Вот как Вы думаете, если власть окажется именно у ревнителей типа Аввакума, а юный царь Алексей будет за них горой, то что они будут делать? Как пойдет история России?

 

Это нужен очень сильно альтернативный Алексей Михайлович и очень сильно альтернативные его отец и дед .

Фактически нужна совершенно иная династия на троне . 

Дело в том ,что Алексей Михайлович воспитывался в  совершенно грекофильской среде  и ориентировался  на греков и на  весь православный Восток и православные Балканы .

И всё  окружение Алексея Михайловича было открыто  грекофильским .

Грекофилами  были и его отец  Михаил Федорович и его дед патриарх   Филарет Никитич .

 И Алексей Михайлович  имел  ввиду цель  восстановить после победы над турками настоящую  единую   Вселенскую православную церковь во всех  её правах и в полном объёме . 

Он открыто  мечтал даже об общем  богослужении всех православных патриархов  в Святой  Софии в освобожденном от турок Константинополе .

Для чего и требовалось  иметь полное  обрядовое и книжное единство  русской церкви с греческой и с  православными Кавказа и Балкан .

 

 

[Сергей Орешин]

Грекофилами  были и его отец  Михаил Федорович и его дед патриарх   Филарет Никитич .  И Алексей Михайлович  имел  ввиду цель  восстановить после победы над турками настоящую  единую   Вселенскую православную церковь во всех  её правах и в полном объёме . 

Да, я это знаю.

Вот, получается, Филарет был именно что убежденным грекофилом или скорее, прагматиком-конъюнтурщиком. А, допустим, он оказывается этаким упертым православным ортодоксом и берет курс на постепенное "закрытие" и "самоизоляцию" России