Игра Ловца

[Каминский]

Мертвец

 

- Ты сошел с ума, - Джоан помотала головой, -  или не понимаешь о чем просишь?

 

-Ничего такого, на что мы не  способны, - пожал плечами Кейн, - что  невозможного в моем плане?

 

-Все!

 

Несколько дней минуло с тех пор как Кейн  и его спутники вышли к Сероводью, в очередной раз сменившему хозяина - точнее хозяйку. Жрицей Бога-Змея двигало  не сострадание к беглецам, но холодный расчет продиктованный советами ее мрачных покровителей. Поэтому Джоан и принялась лечить их омерзительными на вкус травяными зельями и странными мазями, от которых тело жгло как огнем. Результат был налицо: скорость, с которой Кейн шел на поправку, удивляла даже его. Еще быстрее, как не странно, оправилась Санса - живучесть доставшегося ей тела поистине не знала границ. Правда, это не особо радовало Королеву Севера  – когда отступил постоянный страх перед Эфрель, перед ней с особой ясностью предстала вся безнадежность ее положения. Кейн старался постоянно держать Сансу на виду, чтобы она  в приступе отчаяния не наложила на себя руки.

 

Еще хуже дело обстояло с Теоном: путешествие по смрадным подвалам Рва Кейлин, почти добило последнего Грейджоя. Сейчас он валялся в углу и трясся от болотной лихорадки, не приходя в сознание. Глаза его превратились в закатившиеся бельма, язвы и струпья сочились  гноем, возле головы скопилась лужа кровавой блевотины - причем Теон был слишком слаб, даже чтобы убрать голову. Все лекарское искусство обоих колдунов не помогало ему прийти в себя.

 

-Долго не протянет, - сказала, наконец, Джоан, убедившись в своем бессилии, - может ну его в болото?

 

- Именно туда, - усмехнулся Кейн, - это его последний шанс. И для нее тоже, - он кивнул на Сансу. Та, не реагируя на эти слова, сидела у порога, понуро уставившись в болото.

 

-А мне что за дело до них, -  огрызнулась мулатка, - да и до тебя тоже?

 

Они сидели в зале, заменявшем Сероводью Великий Чертог - по сути, самую большую комнату, вход в которую начинался прямо от порога. Джоан несколько прибралась после Антуанетты, но въедливый жабий запах все еще витал в  воздухе - влажном и душном, как и все здесь. Посреди комнаты стоял большой стол - чуть ли не единственный предмет мебели, оставшийся от прежних хозяев, за которым и сидели Кейн с Джоан. Перед ними стояли две бутылки вина из запасов Антуанетты и большое блюдо с поджаристыми стейками из львоящера. 

 

-  Я спасла тебя от смерти не для того, чтобы ты давал мне дурацкие приказы.

 

-Я помню для чего ты меня спасла, - Кейн в упор посмотрел на мулатку и та невольно отвернулась, не выдержав взгляда холодных глаз. На минутку ей вспомнились старые сказки черных о Мвене-Путо - злом боге с белой кожей, пожиравшим мозги негров словно сыр и пьющим их кровь как вино. 

 

"Как красные уголья - его волосы, как голубая сталь - его глаза", - рассказывала старуха-негритянка замиравшей от страха коричневой девчонке,  когда укладывала ее спать.

 

Повзрослев Джоан перестала верить в бабкины сказки, на собственном опыте убедившись, что манипулировать белыми мужчинами ненамного сложнее, чем  черными. Так она поступала в своем мире, так она поступила с Эуроном Грейджоем.  

 

Так она хотела сделать с и Кейном.

 

В первую же ночь, когда рыжебородый воин прилег в выделенной ему комнате, Джоан прокралась к его ложу, чтобы взять несколько капель крови. Кейн спал, казалось, в забытье, мечась по лежанке из сухого камыша и что-то бормоча себе под нос. Но едва Джоан занесла нож, как сильная рука сомкнулась на ее запястье, заставив выронить клинок. Девушка испуганно вскрикнула, но вторая рука с необыкновенной быстротой зажала ее рот. Мулатка попыталась укусить ладонь, но чуть не сломала зубы - столь грубой, чуть ли не ороговевшей оказалась  кожа рыжебородого. В следующий момент он рывком развернул жрицу спиной к себе и повалил на пол, уткнув лицом в камышовое ложе. Продолжая одной рукой удерживать девушку, второй Кейн бесцеремонно задрал ей юбку и с хриплым рыком взял ее сзади. Остаток ночи походил на жестокую схватку: Кейн имел Джоан свирепо и неутомимо, взяв совершенно нечеловеческий темп, но когда измученная мулатка молила о пощаде, вдруг становился  чутким и нежным,  изощренно лаская каждую частичку  пышного  тела. Под конец ночи Джоан призналась себе, что чего-то такого она втайне и желала, впервые увидев Кейна.

 

Наутро мулатка рассказала о Соблазнении Дамбаллаха и тому, что хотела провернуть с рыжим воином. Тот хмыкнул, но заметил, что этот план никуда не годится: ведь для него требовалось чье-то горячее, трепещущее сердце, а единственное подходящее имелось только у Теона. На него же у Кейна  имелись свои планы.

 

Сейчас, впрочем, они находились под угрозой: Джоан, хоть и уступила Кейну в постели, не собиралась сдаваться совсем,  споря над каждым предложением. К сожалению, она также играла слишком важную роль, чтобы от нее можно было отмахнуться.

 

-Я видела, на что способна твоя ведьма, - горячо говорила Джоан, - бросать ей вызов – это верная смерть.

 

- Верная смерть, - это то, что тебя ждет когда вернется Эфрель,- рассерженно ответил Кейн, - думаешь, она не заинтересуется,  кто занял жилье ее подружки?

 

- Ее убил ты, а не я, - пожала плечами Джоан, - может мне проще сдать тебя?

 

-Об этом надо было думать раньше, - усмехнулся Кейн, - когда я валялся без сознания. Эфрель подозрительная  да еще и не  в своем уме – договориться с ней невозможно! Она не потерпит твоей самостоятельности, - даже в этой дыре, - и уж тем более, она не поддержит твои планы насчет Железных Островов.

 

- Откуда ты...

 

-Ты не так хорошо их скрываешь, как тебе кажется,  - отмахнулся Кейн,- сейчас речь не об этом. К тому же очень похоже, что на болотах она вздумала расселить своих тварей -и вряд ли ты с ними уживешься. У нас нет иного выхода кроме моего плана.

 

Мулатка задумалась, прикусив нижнюю губу, переводя взгляды с Кейна на Теона, потом на Сансу. Кейн спокойно допивал вино, не торопя жрицу с решением.

 

-Ладно, - наконец, кивнула она, - сделаем по-твоему. Считай, что я согласилась только потому, что до сих пор не могу забыть той ночи.

 

- Всегда можем повторить, - усмехнулся Кейн, отставляя кружку и потянувшись обнять мулатку, но та ловко вывернулась.

 

-Не сейчас, - сказала она, вставая из-за стола и выходя за дверь. Не обращая внимания на уныло сидящую Сансу, она простерла руки к болоту и с ее губ сорвался истошный нечеловеческий вопль. Словно в ответ ему, из воды начали подниматься головы - человеческие, но странно искаженные, с пугающими чертами лиц и горящими зеленым светом огромными глазами.

 

Спустя пару дней подобные же существа  столпились пред влажной норой, куда привел их Кейн. Замершие, будто сидящая в засаде змея, они держали в лапах остроги смазанные ядом. Уродливые, обычно невыразительные лица горели предвкушением, толстые языки то и дело подрагивали меж пухлых губ. Чуть поодаль от них стояли Кейн и темнокожая жрица. На лицах обоих застыло напряженное ожидание – они также не терпелось  увидеть, что выйдет из-под земли. Но вот послышались негромкие звуки, напоминающее  кваканье очень большой лягушки, сгнившие растения зашевелились и из земли высунулась уродливая голова с выпученными глазами.  Мерлинг заметил опасность лишь когда полностью вылез из-под земли –  и тут же с десяток острог пронзили его тело. Не издав ни звука, бездыханная тварь рухнула в воду. Обступившие нору существа подождали еще немного, но оттуда больше никто  не появился.

 

-Давайте, - Кейн кивнул на пахнущую влагой дыру, - полезайте.

 

Джоан подтвердила его слова энергичным кивком и послушные ее воле создания, один за другим полезли под землю. Впереди них полз, сжимая острогу, тот, кого до сих пор мир знал как под именем Теона Грейджоя, так и иными, менее благозвучным прозвищами.  

 

Войско Эфрель поднималось вверх по Перешейку: десять тысяч северян и пять тысяч Железнорожденных двигалось по гати, проложенной меж бескрайних болот. Впереди на белом коне ехал сам Марлон, под стягом с черным левиафаном, рядом с ним, под лютоволком Старков скакала и королева «Санса». Чтобы укрепить свою власть над Островами, новоявленный король Железных Островов решил повторить подвиг своих предков-Хоаров, вторгшись в Речные Земли.  Первый удар пришелся по Сигарду – его защитники,  парализованные магией Эфрель, даже не сопротивлялись, когда на стену поднялись Железнорожденные и перерезали им глотки. Тем временем тридцать ладей и почти тысяча островитян, под командованием Горольда Гудбразера, высадились в Западных Землях, осадив Виндхолл и Погибельную Крепость. Однако  основные силы северян и островитян, заняв несколько деревень в верховьях Синего Зубца, направились на север. По дороге они взяли Близнецы – после истребления Арьей дома Фреев, замок и по сей день стоял полупустой. Оставив там гарнизон, Эфрель двинулась на Север, предвкушая долгожданную месть Кейну.

 

В день когда они подошли к Рву Кайлин из болот поднялся туман, наполовину скрывший воинов друг от друга. Но и в этом тумане Эфрель и Марлон видели вздымавшиеся над ними башни крепости  – и колышущиеся над ней черно-золотые стяги Грейджоев. 

 

Не веря своим глазам, Эфрель тронула поводья коня, направив его к крепости, когда в землю перед ней вонзилась стрела. Ведьма в бешенстве посмотрела наверх – и застыла , увидев как над стенами Привратной Башни появляется хорошо знакомая ей фигура.

 

- Теон Грейджой, Король Железных Островов приветствует королеву Севера, - проревел рыжебородый воин, - и всех лордов Севера и Островов. Всех, кроме одного - самозванца Марлона Волмарка.

 

Рядом с Кейном появилась щуплая фигура, в которой, несмотря на расстояние, многие узнали сына Бейлона Грейджоя. Двигался он как-то странно, но в клубах тумана, поднимавшегося от болот, мало что можно было разглядеть. Марлон бросил растерянный взгляд на Эфрель, но та даже не повернулась к нему, рассматривая ненавистного врага.

 

-Хитрый ублюдок, - с некоторым  восхищением произнесла она. Напрягая зрение, она  увидела на стенах рядом с Теоном и Кейном, натянувших тетивы лучников, в которых она признала жителей болот. Досадливо подумала, что дала слишком много воли Антуанетте в издевательствах над ними – немудрено, что лягушатники готовы переметнуться к любому, кто пообещает им избавление. Но рядом с ними  Эфрель видела и более рослых воинов, в коих узнала оставленных  в крепости Железнорожденных  - и это сбивало с толку. Уж кто-кто, а эти бы точно не перешли на сторону Теона – Антуанетта немало постаралась, чтобы они относились к нему с предельным презрением.

 

-У Железных Островов уже есть король, - крикнула она в ответ, - и это Марлон Волмарк, наследник Хоаров, королей Рек и Островов. Теон Грейджой потерял право зваться королем, зваться Железнорожденным, даже зваться мужчиной.

 

Громкий смех позади нее подтвердил ее слова, но в этом смехе Эфрель легко уловила неуверенные нотки.

 

-Ошибаешься, Санса Старк, - Кейн даже не скрывал сарказма с которым произнес «ее» имя, - Теон больше мужчина, чем этот маломерок, прячущийся за женскую юбку. Чтобы подтвердить это, он вызывает его на поединок. Победитель получит все – корону, вассалов…и жену проигравшего. 

 

Эфрель быстро оглянулась, безошибочно угадывая недоумение вассалов. Можно, конечно, презрительно отринуть этот вызов – но придется брать проклятую крепость, укрепленную ею же. Ничего, она знает, как выцарапать этого омара из панциря.

 

-Король не принимает вызов от скопца и неудачника, - презрительно сказала она, - и не станет тратить сил на то, чтобы взять крепость, занятую черным колдовством. Вас покарает сам Утонувший Бог – еще до рассвета в Рве Кайлин не останется живых.

 

С этими словам она тронула поводья и отъехала в сторону. Вслед за ней, бросив ненавидящий взгляд наверх, отъехал и Марлон Волмарк. 

 

Эфрель  читала заклятия вскинув руки над  костром, разожженным перед потайным входом в подземелья. Кроме  самой ведьмы, тут стояло лишь тринадцать "утопленников" доставшихся  от Эйрона - самозванка не желала, чтобы  лорды узнали о ней слишком многое. Даже мужу она не собиралась раскрывать секрет лазов, которыми  в крепость пробирались хлюпари и скилреды. Не собиралась ведьма у всех на глазах применять и парализующие чары  - до сих пор ей удавалось это сделать более-менее скрыто.  К тому же Кейн, насколько она помнила, все же нашел способ преодолеть их действие. 

 

Проклятый Кейн! Внутренне ведьма  бушевала, неустанно коря себя за то, что не убила его сразу. Надо было сообразить, что дуре-Антуанетте он не по зубам. Эфрель ни на минуту не сомневалась, что именно Кейн был подлинным хозяином крепости, используя Теона как марионетку. Надо полагать он и склонил на свою сторону гарнизон Железнорожденных, пообещав им земли и титулы от имени нового "короля".

 

Но наряду со злобой Эфрель обуревал и нешуточный азарт. Прежние победы давались ей слишком легко, так что порой ей становилось  скучно. Кейн достойный враг  и сражение с ним доставит ей подлинное наслаждение - как и его казнь. Теперь она не будет тянуть время с подготовкой к заклятию метемпсихозы  - захватив Кейна живьем она прилюдно скормит скилредам его и Теона. Ведьма почти не сомневалась в победе - чтобы за хитрости не учинил Кейн наверху,  в подземельях  властвовали иные создания. Сейчас Эфрель призывала их из сырых убежищ как тех, кто уже расселился по озерам и рекам Перешейка, так и тех, кто все еще пребывал в море - хлюпарей из Пасти и скилредов из Залива Железных Людей. Все эти твари проникнут в замок по подземным ходам - а с ними пройдет и Эфрель. Даже если Кейн и обезопасился от ее чар, то защитить он смог только себя - ну и может еще пару нужных ему человек, вроде Теона. Спасти  остальных  ему не под силу - поэтому они будут стоять скованные магией, пока скилреды и хлюпари будут пожирать их. Что же до Сансы, то если эта шлюха еще жива...

 

Кровожадные мечтания Эфрель прервал негромкий свист и  несколько утопленников повалились на землю пронзенные стрелами. Скорее удивленная, чем разгневанная, ведьма обернулась - и тут же земля, прикрывавшая вход в потайной лаз словно взорвалась. Ужасающий трупный смрад ударил ей в ноздри и, обернувшись, Эфрель увидела хлюпаря. Мертвого хлюпаря - из распоротого брюха  вываливались кишки, в выеденных глазницах копошились рачки и еще какая-то мелкая живность, на горле зияла огромная рана, сквозь которую проглядывал позвоночник. Но, несмотря на эти несомненные признаки смерти, это существо двигалось и даже нападало!

 

Молча тварь кинулась на застигнутую врасплох Эфрель, повалив ее на землю. Невыносимо мерзкий запах разложения ударил в ноздри королевы, когда груда мертвой плоти вдавила ее в болотную грязь и  изъеденная  крысами ладонь зажала ей рот. Вокруг  погибали "утопленники"- сраженные стрелами существ  похожих на кранножан и в то же время чем-то неуловимо от них отличающихся . А из под земли лезли все новые мертвецы - еще пара хлюпарей и люди - точнее человеческие трупы: с разбухшими, словно пролежавшими в воде телами, остекленевшими глазами и неуклюжими движениями. И все же Эфрель признала некоторых , знакомых ей еще при жизни.

 

Это были те самые Железнорожденные, которых она оставила охранять крепость!

 

В подземельях полыхал костер, бросая отблески на темную воду. Над ней сидели болотники, неумело, но старательно бьющие в  самодельные барабаны. Колдовство Джоан изменило их - щуплые тела округлились и вытянулись, ноги стали короче, пальцы удлинились и между них появились перепонки. Тупые рыбьи морды выразительностью уступали даже стоявшим рядом мертвецам. Кейн довольно усмехнулся - да, вот этого Эфрель предусмотреть не могла. Парализующие чары действовали на людей, но не на созданий темнокожей ведьмы и не на поднятые ею же трупы, которые сама мулатка именовала "зомби".  Когда  болотники проникли в подземелья Рва Кайлин, их отравленные стрелы и остроги покончили с тамошним гарнизоном, после в крепость вошли Кейн и Джоан. Рыжебородый и сам был не новичком в некромантии, объединившись с жрицей вуду, они смогли поднять всех убитых.

 

В центре круга, образованного телами мертвецов яростно дергалась, связанная и с кляпом в рту, Эфрель, сжигавшая Кейна взглядом. Вплотную к ней, также связанная и с кляпом, лежала  Санса смотревшая на разворачивающееся перед ней действо со смесью страха и отчаянной надежды. Один из самых  жутких секретов черных колдунов неведомого мира,  предназначенный для  попрания всех законов естества, на сей раз, напротив,  восстанавливал естественный порядок вещей.

 

Толпа мертвецов расступилась – на освободившееся пространство выкатилось нечто круглое, остановившееся перед  двумя девушками. Эфрель вздрогнула, узнав в изрядно подпорченных, но все же узнаваемых чертах, лицо Антунетты. Вновь забили барабаны и в круг шагнула Джоан – голая, если не считать браслетов из кованного золота. Мгновение девушка не шевелилась, потом, словно проснувшись,  закрутилась в замысловатом танце. Кейн, внимательно наблюдавший за ней, не мог найти слов для его описания: крутящийся, вращающийся вихрь поз и жестов, которые от века исполняли черные  жрицы Бога-Змея. Голова ведьмы танцевала тоже  – подпрыгивая и крутясь, словно живая тварь, повторяя каждый прыжок и кульбит танцовщицы. Вот шаманка издала громкий свист, напоминающий змеиное шипение, сделала резкое движение рукой и  голова Антуанетты вдруг сама прыгнула в костер. Огонь взметнулся вверх, из пламени взвилось и заклубилось  причудливое облако, скрывшее  обеих женщин. Стены и пол дрогнули, поплыли, и Кейн  не мог разобрать в этих непостижимых изменениях, где Санса, а где - Эфрель. Их черты расплывались и сливались, так что нельзя было судить, кому что принадлежит. 

 

Дым рассеялся и Джоан, прервав свой танец, шагнула вперед, взяв нож у одного из кранножан. Острое лезвие рассекло веревки рыжеволосой красавицы и та принялась торопливо ощупывать свое тело и лицо, не пропуская ни единого дюйма.. Джоан вырвала кляп и Санса разрыдалась от избытка чувств, с благодарностью глядя на своих спасителей. Рядом с ней, билась в своих путах Эфрель, с ненавистью глядя на чернокожую жрицу и Кейна, что-то мыча сквозь кляп. Единственный глаз обезображенного тела пылал безумной ненавистью. 

 

Кейн, отодвинув в сторону зомби, шагнул вперед, занося меч.

 

-Подожди, - крикнула Джоан, становясь на колени рядом с Эфрель, - не убивай ее.

- Ты пожалеешь, что сохранила ей жизнь, - проворчал Кейн.

 

-Она нам еще пригодится, -  Джоан поманила  одного из болотников и тот поднес ей бронзовую чашу, наполненную маслянисто-черной жидкостью. Джоан придавила коленом извивающуюся на полу Эфрель и выдернула кляп. Двое зомби вцепились в ее челюсти, не давая колдунье закрыть рот, пока мулатка вливала в него содержимое чаши.

 

Кейн с отвращением передернул плечами и подошел к Сансе, помогая ей подняться.

-Накинь на себя что-нибудь и пойдем, - буркнул он, - этот спектакль еще не окончен.

 

Марлон Волмарк не находил себе места от злобы и страха, не оставлявшего его с тех пор, как он увидел стяги Грейджоев над Рвом Кайлин. Сначала это, потом бесследно исчезает ее супруга, а ее самых верных слуг находят сраженными отравленными стрелами. А под конец, Эфрель объявляется на стенах башни, рядом с Теоном и этим рыжебородым головорезом, насчет которого она ему все уши прожужжала как он опасен.

 

- Теон взял меня в плен, - явно давя на жалость, срывающимся голосом крикнула Королева Севера, - но он хорошо со мной обращался и остался верен присяге. Но и прежнего мужа я не могу оставить – ведь нас сочетали Старые Боги и Утонувший Бог. Пусть они же и рассудят их сейчас – кто более достоин, править Севером и Островами. Пусть все решит поединок.

 

Марлона настолько достали странные игры Эфрель, что он чуть не разоблачил ее перед всеми - остановило  лишь то, что если обман вскроется, не поздоровится и ему. Он обернулся, будто ища поддержки у войска, но встретил немного сочувствия: северяне, пусть и изрядно удивленные странными поведением Сансы, оставались верны Старкам. Что же до Железнорожденных, то среди них хватало сторонников Грейджоев, недовольных возвышением выскочки-юнца. Оставалось надеяться, что Теон, после стольких дней в подземелье, не продержится долго.

 

-Пусть выходит! - крикнул Волмарк, - я отрежу ему все, что не успели отрезать другие.

 

За его спиной послышался негромкий смех, быстро, впрочем, затихший – никто не знал исхода поединка. Волмарк скрипнув зубами, спешился и двинулся к крепости. Навстречу ему уже шел Теон, облачившийся в найденные где-то доспехи. Что-то странное почудилось Марлону в его лице – неподвижном, с выпученными как у рыбы глазами, но тут Грейджой задвинул забрало и молча кинулся на противника. Марлон, едва успев подставить щит, отбил нацеленный в сердце удар. Возвратным движением молодой Волмарк пропорол Теону плечо, но тот, будто не заметив этого, возобновил атаку. Двигался он странно, будто не совсем владея как мечом, так и собственным телом, однако удары его приобрели необычайную силу: словно сидение в сыром подвале на цепи не ослабило, а наоборот закалило его. К тому же Теон казался совсем не чувствительным к боли: он уже получил две раны, ослабившим любого воина, однако его удары вовсе не потеряли силы. Марлону приходилось постоянно глядеть в хлюпающую под ногами грязь, чтобы не поскользнутся, тогда как Грейджой держался куда уверенней. Вот он, неумело отбив удар, в очередной раз устремился на Марлона, махая мечом направо и налево, так что Волмарк невольно попятился, устрашенный не сколько оружием противника, сколько проглядывавшими сквозь прорези шлема рыбьими глазами. Поскользнувшись в грязи, Марлон на миг потерял равновесие, замахав руками, чтобы удержаться на ногах и в этот миг меч Теона пронзил его сердце.

 

Нельзя сказать, что Железнорожденные легко приняли нового короля – многие отметили его странный вид и поведение. Исчезновение из крепости стоявшего только что гарнизона и неожиданное появление летнийской наложницы Эурона Грейджоя еще больше усугубили подозрения. Однако иных королей островитянам никто не предлагал, а здесь, в сердце болот и при более чем двукратном превосходстве северян, было не до особой щепетильности. Северные же лорды, пусть и не знавшие,  что довелось испытать их настоящей королеве, радовались, видя, что она ведет себя как раньше. Ну, если не считать того, что у нее появились новые друзья – рыжебородый воин и странная темнокожая девушка, сидевшие  возле молодых, на наспех организованном  свадебном пиру, для которого  из ближайших замков навезли уйму провизии.

 

-Что за дрянь ты все-таки скормила Эфрель? – тихо спросил Кейн у сидевшей рядом мулатки, пока остальные поднимали все новые здравицы за короля и королеву.

 

- Есть зомби, а есть зувемби, - пояснила Джоан, крепкими белыми зубами сдирая мясо с бараньей лопатки,  - и их творцы почитаются куда больше, чем те, кто просто поднимает мертвецов. Я последняя из тех, кто знает как готовить Черное Зелье.

 

-  Кто такие зувемби?

 

- Женщина, которая перестала быть человеком, - пояснила Джоан, -  Она повелевает оборотнями, демонами и животными — совами, петухами, мышами, змеями. Она может навлечь тьму, погасив маленький свет. Она уязвима для  стали, но если ее не убить, она живет вечно. Она не ест человеческой пищи и живет подобно летучим мышам в пещере или в заброшенном доме. Она не говорит речью человека, но звуком своего голоса может притягивать людей, убивает их и повелевает безжизненным телом, пока  течет кровь.

 

- И при этом у Эфрель остались ее прежние силы? - уточнил Кейн и когда Джоан подтвердила, помрачнел еще больше, - ты уверена в том, что делаешь? Как бы нам не получить из нее еще худшее чудовище.

 

- Уже получили, - рассмеялась Джоан, - и это чудовище - мое. Творец зувемби имеет над ними не меньшую власть чем простой колдун над зомби. Через нее  я повелеваю не только тварями болот, но и порождениями моря. Вся власть, что раньше принадлежала Эфрель и Марлону, - теперь наша!

 

Еще до окончания пира Теона с Сансой со смехом и солеными шутками препроводили в спальню, которую раньше занимала Эфрель. Но вскоре Теон, так и не раздевшись, выскользнул из комнаты и, никем не замеченный, спустился в подземелья. А спустя еще некоторое время в дверь постучали и Санса, открыв, увидела своих спасителей.

 

-От Теона как и раньше нет проку как от мужчины, - беззаботно сказала Джоан, - вся эта пьянь внизу уверена, что вы всю ночь пролежите, уставившись в потолок, так и не коснувшись друг друга. Но я думаю, будет справедливо, если ты прочувствуешь все, чем так долго наслаждалось Эфрель в твоем теле. Эту брачную ночь ты запомнишь надолго

 

Санса не успела возразить, когда мулатка бесцеремонно вошла в комнату, тесня оторопевшую Королеву Севера. Джоан быстро раздела ее и разделась сама, после чего, опрокинув девушку на кровать, принялась ласкать ее грудь жадными поцелуями. Затем она поднялась выше и встала над Сансой, широко раздвинув ноги.

 

- Малая цена за то, что мы сделали для тебя, - рассмеялась колдунья, - мне говорили, что Теона заставляли ублажать тебя языком. Покажи Джоан чему ты у него научилась.

 

Вскоре Джоан, издавая сладострастные стоны, раскачивалась на лице у Сансы, неумело, но старательно благодарившей свою спасительницу. Кейн, тоже раздевшийся, задрал ноги девушки и, удерживая ее на весу, властно овладел молодой невестой.

 

Тем временем Теон, уже привыкший к сырым подвалам Рва Кайлин, сидел со своими собратьями-кранножанами, пожирая  трупы  недавних тюремщиков умерших, на этот раз, окончательно. Рядом с ними, завывая и гремя приковавшей ее цепью, корчилась Эфрель, претерпевая невероятные и пугающие изменения. 

 

 

 

 

[Magnum]

А Папа-Док в Вестерос перенесется?  

 

[Vasilisk]

А Папа-Док в Вестерос

 

Он слишком велик для Вестероса. И если его переносить, тот только вместе с верными тонтон-макутами.

[Каминский]

А Папа-Док в Вестерос перенесется?

А зачем? Чем вам Джоан не Папа Док? Тонтон-макутов делает на месте.

[Каминский]

Освободители

 

В великом чертоге Погибельной Крепости шел  пир - Железнорожденные, взявшие замок несколько дней назад, все еще отмечали победу. Над огнем жарились туши быков и овец, запекаемые с редкими специями, рекой лились вина из погребов замка, что разносились в золотых кубках испуганными служанками. Захмелевшие  Железнорожденные не стесняясь щупали девушек, во весь голос оценивая их прелести.

 

Во главе стола сидел Гарольд Гудбразер - высокий  грузный мужчина, с рыжевато-каштановыми волосами и сломанным носом. Сменивший доспехи  Железнорожденных на шелк и бархат из одежд лорда, он ничуть не смягчил манер - в чем убедилась сидевшая рядом сероглазая стройная девушка. Маргарет Бэйнфорт - старшая дочь сгинувшего где-то на востоке Квентина Бэйнфорта, - вся задрожала, когда Гарольд, опустошив очередной рог, по-хозяйски забросил руку ей на плечо. Белые от страха губы шептали молитвы Семерым, но они давно оставили эти земли, где ныне царствовал бог, столь же жестокий, сколь и его кровожадные почитатели.

 

Когда Северная Армия ушла на восток,  Западные Земли остались почти беззащитными - чем не преминули воспользоваться морские разбойники. Первой пала Погибельная Крепость, затем последовал черед Виндхолла, Крэга, Кайса, Светлого острова – чуть ли не треть Запада оказалась под властью островитян. Железнорожденные разоряли окрестности Утеса Кастерли и Крейкхолла, совершили дерзкий налет на Ланниспорт, вывезя оттуда множество рабов и добычи. Гарольд Гудбразер выбрал ставкой Погибельную Крепость: в находящийся всего в двух днях пути от Пайка замок было легко перебрасывать людей и корабли. С дня на дань лорд ждал подкреплений, что позволили бы ему продолжить покорение Запада. В мечтах он уже видел себя новым Королем Утеса. 

 

 

- За короля Марлона! - крикнул он, поднимая кубок, - за черную кровь!

 

 

-За Волмарков! За Железные Острова! За Гарольда!

 

 

Губразер осклабился услышав последний возглас и, осушив кубок, приник к губам Маргерет. Самодовольно отвалился в кресле, насмешливо глядя на плачущую девушку.

 

 

- Давно я не брал "морскую жену" у нее в доме, - он криво усмехнулся, показав желтые зубы, -  устроим нашу брачную ночь прямо здесь!

 

Девушка с ненавистью посмотрела на него, на что Гарольд только расхохотался, силой усаживая  Маргарет себе на колени. Это стало примером  для остальных: железнорожденные потянулись к испуганным служанкам - дочерям вассалов Бэйнфортов, неуклюже пытаясь стянуть с них одежду. Сам Гудбразер одной рукой удерживая вырывающуюся Маргарет, второй пытался расстегнуть ее корсет.

 

За этим занятием он, как и все  остальные, не сразу заметил, как потускнели факелы, заволакиваемые наползающим из всех углов мраком. Но  вскоре даже до пропитанных вином и похотью мозгов дошло, что вокруг них творится что-то не то. Шаровидные сгустки тьмы скапливались вокруг светильников, заставляя их медленно гаснуть. И в этой тьме на балюстрадах, окружавших поверху чертог внезапно проступили смутные силуэты.

 

- Враг в замке! - взревел Гудбразер, вскакивая из-за стола, но тут щелкнули тетивы и он бессильно осел в кресле, уставившись перед собой выпученными глазами. Из его горла торчала длинная стрела из неведомого материала. В этот миг словно порыв ветра задул все факелы и свечи и чертог погрузился в кромешную тьму, в которой раздавался грохот опрокидываемой мебели, предсмертные крики  и свист стрел.

 

Маргарет метнулась к двери, но чья-то рука с силой толкнула ее в ближайший  угол.

 

-Сиди на месте, - с каким-то странным акцентом произнес у нее над ухом женский голос, - меньше привлечешь внимания - дольше проживешь.

 

Маргерет послушно уселась, чувствуя на плече руку неведомой собеседницы. Во мраке происходило что-то страшное: вот лица Маргарет коснулось нечто легкое, почти невесомое, но очень липучее и следующий миг чертог зажегся множеством алых глаз. Во тьме мелькнули многоногие тени и чертог взорвался криками боли. Длинные прочные нити оплетали ноги морских разбойников, а когда они падали, чьи-то острые клыки вонзались в их шеи и лица, впрыскивая смертельный яд.

 

Опрокидывая все на своем пути, слепо отмахиваясь мечом от наседавших на них тварей. Железнорожденные выбегали во внутренний двор замка...чтобы столкнуться уже с новым врагом. Ворота замка были открыты настежь, рядом с ними валялись тела стражников, убитых и сброшенных со стен, тогда как внутрь уже вбегали воины, во главе с свирепо ревевшим Лайлом Крейкхоллом. Застигнутые врасплох, пьяные и ошеломленные жуткими событиями в Великом Чертоге, Железнорожденные не долго сопротивлялись: те кто не успел бросить оружие, оказались безжалостно перебиты.

 

У входа в чертог освободителей встречали две женщины - рядом с дрожащей Маргарет Бейнфорт, покровительственно положив ей руку на плечо, стояла  стройная женщина с темной кожей, белыми волосами и красными глазами. Ее черное платье украшали  искуссно вышитые серебристые пауки. Однако воины Крейкхолла не сразу решились войти  в темный зал, где меж чаш с недоеденными яствами и опрокинутых кубков с вином лежали наполовину обглоданные трупы, с выжжеными ядовитой слюной глазами и оплетшими их обрывками паутины.

 

Лайл Крейкхолл узнал о бесчинствах Железнорожденных, когда пробирался на Запад с остатками разбитой армии Ланнистеров. Сил, чтобы отбить Запад в одиночку у него явно не хватало: остановившись в Золотом Зубе, Лайл начал рассылать воронов, пытаясь собрать оставшихся лордов Запада, чтобы двинуться на захватчиков.

 

Однако быстрее воронов оказался дроу по имени Лит – тоже вырвавшийся из мясорубки у Рубинового Брода, прибыв на Запад он устремился в Кастамере, ставший, к тому времени, постоянным логовищем Вирны До’ Урден, наемников-дроу и первых, пока еще немногочисленных людей, что вливались в воссоздаваемый заново Бреган Д’эрт. Лайл встретился с Вирной в Эшмарке и вместе они придумали дерзкий план, по захвату замка. Погибельная Крепость вновь подтвердила свое имя, став и вправду гибелью для Железнорожденных. Падение замка усложнило снабжение остальных гарнизонов, когда Лайл, не давая врагу опомниться, взял  Виндхолл и Крэг. Все эти успехи подняли на Западе авторитет нового дома и даже Лайл не задавал лишних вопросов о том, почему атаки проводились только ночью, что за твари бесшумно следовали за его войском и каким образом Вирна и прочие дроу  пробирались в замки, обходя самую бдительную стражу. Не возражал Лайл и когда Вирна забирала себе пленников, чтобы принести их в жертву почитаемой ей богине. Более того, иные из спасенных ею девушек сами заинтересовались культом Ллос – как та же Маргарет из Погибельной Крепости. Впрочем, Бейнфорты, наследники некроманта Моргона с давних пор считались в Западных Землях несколько зловещим домом.

 

Отбив несколько атак с Железных Островов, Лайл выдвинулся на Запад, чтобы отбить у Кайс. Битва обещала быть жестокой – этот городок островитяне с давних пор считали своим и удержать его стало для них делом чести. До них, видимо, дошли смутные слухи как пали предыдущие замки – поэтому ожидалось, что здесь они будут настороже.

 

Однако все разрешилось быстрее чем думал Крейкхолл: когда, подходя к Кайсу, он у его стен небольшое войско под стягами Ланнистеров. Когда отряд подошел поближе, Лайл увидел и командира этого отряда.

 

-Будь я проклят!- ахнул Лайл, - Джейме! Джейме Ланнистер?

 

-Он самый, Вепрь, - усмехнулся воин, - не ожидал меня здесь увидеть?

-После того как мы вырвались из Чаячьего Города, – усмехнулся Лайл, - я готов поверить во многое. А что с королевой, она с тобой?

 

-Надеюсь с Серсеей все в порядке, - коротко ответил Джейме. Лайл вгляделся в мигом посмурневшее лицо и больше не задавал вопросов на эту тему.

 

-Хочешь отбить Кайс?- сменил тему Джейме.

 

- Всегда готов предоставить эту честь тебе, - усмехнулся Лайл, - но для начала тебе стоит поговорить со своими новыми вассалами.

 

-Теми, кто приходит лишь ночью? – хмыкнул Джейме, - уже общались. Леди Вирна даже кое-чем поделилась с нашим новым союзником.

 

Он замолчал, подняв глаза к небу, и Крейкхолл невольно проследил за его взглядом. Рот его изумленно приоткрылся, когда Лайл увидел парящую над городком крылатую тень. Из ее рук выпало несколько предметов, ярко вспыхнувших в темнеющем небе, и в следующий миг  сразу сторожевые башни Кайса взорвались ядовито-зеленым пламенем.

[Каминский]

Диктатор

 

Кап. Кап. Кап.

 

Невысокий человек в черно-белом балахоне остановился возле двадцатифутовой мраморной статуи. Изваяние изображало женщину с прекрасным и печальным лицом. Слезы капали из ее глаз, наполняя большую чашу в ее руках. У ног статуи мерцали несколько красных свечей.

 

Кап. Кап. Кап.

 

Мимо прошел старик, кутавшийся в неброский, но дорогой плащ из черного бархата. В тусклом свете свечей блеснула золотая застежка с синим сапфиром. Лицо старика осунулось, слезящиеся глаза превратились в слепые бельма, с губ срывался жестокий кашель, казалось, вот-вот вытряхнувший душу из этого немощного тела. Старик зажег несколько свечей у статуи  Льва Ночи и заковылял к ближайшей нише, чтобы лечь и больше не просыпаться.

 

Человек пошел дальше.

 

Меж рядов темных скамеек скользили редкие прихожане ставившие свечи возле  той или иной статуи. Чуть больше людей скопилось возле  пруда с чернильно-черной водой. Зачерпнув из него воды, они отправлялись к лежанкам, укрытым в неглубоких нишах, умиротворенно закрывая глаза. 

 

Человек прошел мимо идолов Черного Козла и бледного отрока с мечом, отметив появление новых свечек, миновал Путника и остановился перед изваянием из черного мрамора. По сравнению с остальными эта статуя была невысока - всего-то в человеческий рост. Изображала она красивую женщину - ни один скульптор в известном мире не мог бы добиться такого совершенства черт и пропорциональности форм. На полных губах играла загадочная и жестокая улыбка.

 

А у ее ног горела целая россыпь свечей - больше чем у любой иной статуи. Красное пламя отражалось в глазах женщины и человеку внезапно показалось, что она пристально наблюдает за ним.

 

- Валар Моргулис, - пробормотал человек и устремился в дальний конец зала. Показалось ли ему или он и впрямь услышал долетавший за ним тихий шепот.

 

Валар Дохаэрис

 

Глупость, конечно, думать, что этот шепот произнесли безупречные губы черной статуи. Но шаг человек все же ускорил.

 

 

-Мы зря принесли ее сюда.

 

Говоривший это был толст, с крючковатым носом и желтозубым ртом. Черные глаза беспокойно блестели в пламени свечей.  Он носил черно-белую хламиду - как и все, кто собрался в подземельях Черно-Белого дома.

 

Тридцать жрецов, больше чем когда-либо встречалось здесь, сидели на стульях из черного эбенового дерева и белого чардрева. Ни один из них не носил своего лица, взяв  те личины, что казались наиболее подходящими сегодня. Лица эти, все как один, были уродливы, искаженные злобой, страхом и гневом, хотя никто из собравшихся не испытывал подобных чувств, неведомых служителям Многоликого.

 

Но в их голосах звучала тревога.

 

- На все воля Многоликого, - негромко произнес молодой человек с лицом покрытым отметинами от Серой Хвори, - и если он явился на землю в таком обличье...

 

- В обличье ведьмы? Разве бог жаден до власти,  почестей и славы?

 

- Если бы ее волновало это, она бы и по сей день правила Вестеросом, - заметила пожилая женщина в платье из фиолетово-черного бархата, - потом, разве не она уничтожила того, кто оскверняет Дар? Возможно она и не сам Многоликий, но его орудие.

 

-У бога много орудий, - заметил косоглазый мужчина с лицом покрытым бородавками, - но не каждое  удостаивается чести занять место в Черно-Белом Доме. Не много ли чести - уподоблять ее  самому богу?

 

-  Число ее почитателей в Браавосе растет с каждым днем, - заметила женщина, - и у статуи, что  мы вывезли из Долины Аррен, никогда не гаснут свечи.

 

- Толпа всегда ошибается, - передернул плечами толстяк, - от того, что это заблуждение распространилось в народе оно не стало менее истинным. Я настаиваю на то, чтобы удалить ведьму из Черно-Белого дома.

 

-Согласен, - кивнул косоглазый и одновременно с ним выразили свое согласие тем или иным способом еще семнадцать человек. Оставшиеся в меньшинстве промолчали.

 

-Значит, решено, - вставая, сказал толстяк, когда в коридорах за дверью вдруг послышались быстрые шаги и в комнату влетел послушник. Даже сквозь маску проступал обуявший его страх.

 

- Вам надо на это взглянуть! -  выдохнул он.

 

Пруд посредине храма изменился – он и сейчас казался черным, но оттенок этой черноты стал иным. При ближайшем рассмотрении стало очевидно, что пруд до краев наполнен кровью. Кровь падала и из глаз Плачущей Госпожи, окрасив содержимое чаши.

 

-Что это? – воскликнула женщина, но ответить ей никто не успел: внезапный порыв ветра распахнул черно-белые двери. Вслед за этом  послышалось хриплое карканье и в храм влетела целая стая ворон. Оглушительно хлопая крыльями, они рассаживались над статуей Душелова, искоса посматривая на высшее жречество своими глазками-бусинками. А потом через распахнутые двери послышался грозный рык и крики насмерть испуганных людей. Сквозь распахнутую дверь виднелись отблески многих пожаров.

 

Исполинская крылатая тень опустилась на пригорок, на котором стоял Черно-Белый Дом и новый еще более ужасающий рык, сотряс храм и в тот же миг рухнули все статуи, погребая под своими обломками успокоившихся в нишах людей. Лишь изваяние, облепленное усевшимися на нем воронами, продолжало стоять. В следующий миг в дверь просунулась драконья морда, оскаленная множеством острых клыков. На загривке крылатого ящера сидел некто, невысокий и стройный, затянутый в черную кожу.

 

- Это здесь поклоняются Смерти? –  послышался соблазнительный женский голос,  -  значит, я зашла вовремя.

 

-Что тебе нужно в обители мира? – прерывающимся голосом спросил толстяк.

 

 -Не дать вам совершить самую большую ошибку перед вашим богом, - мужской голос, - Он вовсе не многоликий: на самом деле у него лишь одно лицо  и это лицо – мое!

 

Ведьма махнула рукой и тут же вороны сорвалась со статуи Душелова, облепив жрецов, голосовавших за удаление изваяния. С громким карканьем они терзали их когтями и клювами, избивая крыльями и тесня жрецов к пруду.

 

- Все вы ожидаете Дара, -  громкий мужской бас, - и в моей власти дать его вам.  Смерть есть мое обличье  - и горе тем, кто не признал его сразу.

 

Прорези на маске ведьмы вдруг вспыхнули алым и в следующий миг Душелов исчезла. Там где она находилась появилось облако мрака высотой в десять футов. Словно атакующая гадюка тьма метнулась вперед, облекая нелепо мечущиеся фигуры, облепленные шумящими птицами. Послышались полные ужаса крики, но тут же наступила зловещая тишина. Послышался негромкий смешок и тьма вдруг рассеялась, расползшись по углам, но не исчезнув совсем. появилось. На краю пруда стояла колдунья, а рядом с ней медленно оседали тела убитых ей жрецов.

 

Даже не взглянув на них, Душелов скинула морион, обнажив красивое женское лицо и подошла к уцелевшим Безликим.

- Ну?

 

-Валар Моргулис, - отозвалось сразу несколько голосов.  Душелов усмехнулась.

 

- Валар Дохаэрис. Вам предстоит по-новому оценить значение этих слов. Сейчас я решаю: кто из вас умрет, а кто будет служить. И служить мне.

 

Каждое слово она произносила голосами убитых ею жрецов. Подлинными голосами.

 

Душелов выкрикнула несколько слов на незнакомо языке и  тьма, сгустившаяся  по углам храма, метнулась к жрецам, обретая странные и пугающие очертания. Множество жутких созданий с пылающими алыми глазами, срывали с жрецов одежды, терзая и насилуя их, пока с губ Душелова лились заклинания нового Взятия.

 

Изменено 14 Jun 2020 пользователем Каминский

[Magnum]

Освободители

Все правильно сделали. 

 

Бет Лон бы в этом мире долго не протянул 

 

[Каминский]

Все правильно сделали. 

Что именно?)

Бет Лон бы в этом мире долго не протянул

Когда-нибудь но это не точно я заброшу "Темное пламя" в Вестерос ( в ЭТОТ Вестерос) на каком-нибудь из этапов его развития.

 

Изменено 14 Jun 2020 пользователем Каминский

[Antabus]

я заброшу "Темное пламя"

Это было бы феерично! И "Ностромо" со всем зоопарком  -  туда же до кучи. 

Напоминаю: там КОТ. который не опирается на законы, ЕВПОЧЯ

[Magnum]

Что именно?)

Да пиратов этих перебили. 

Ностромо

Не сыпьте соль на раны. Некоторые тексты я допишу, когда на пенсию выйду. 

 

[Ottokar]

Когда-нибудь но это не точно я заброшу "Темное пламя" в Вестерос ( в ЭТОТ Вестерос) на каком-нибудь из этапов его развития.

А у ЭТОГО Вестероса есть перспективы, не побоюсь этого слова, развития? Через n веков там, возможно, человечество исчезнет как вид...

[Каминский]

А у ЭТОГО Вестероса есть перспективы, не побоюсь этого слова, развития?

Ну, на протяжении сего фанфика, какие-то этапы, безусловно имели место быть

Через n веков там, возможно, человечество исчезнет как вид..

Есть и такие варианты развития событий. Но есть и более благостные, в некотором смысле даже альтпозитивные

Изменено 15 Jun 2020 пользователем Каминский

[Ottokar]

Ну, на протяжении сего фанфика, какие-то этапы, безусловно имели место быть

А именно?

Но есть и более благостные, в некотором смысле даже альтпозитивные

Ну, лично я откровенно не верю, что Серсея/Душелов соберут Империю. А если соберут, то как бы режим не стал ещё более отбитым.

[Каминский]

А именно?

Явление Душелова/ Диктатура Душелова/ Империя Серсеи/ Явление попаданцев/ Распад Империи/?

Ну, лично я откровенно не верю, что Серсея/Душелов соберут Империю.

В прошлый раз получилось. Правда Серсея пока вне игры. Но есть и иные кандидаты

А если соберут, то как бы режим не стал ещё более отбитым

Такое тоже не исключено

Ну, лично я откровенно не верю

А какой вариант вам кажется вероятным?

[Ottokar]

Но есть и иные кандидаты

Рейнис что ли? Потому что Бран-Саурон тут максимально отбитый, его победа = конец человечества, если судить по озвученным им планам. Ещё, конечно, есть вариант с Каином, но в вагнеровском каноне ему редко удавалось надолго где-то дорываться до власти и удержаться.

Изменено 16 Jun 2020 пользователем Ottokar

[Каминский]

Рейнис что ли? Потому что Бран-Саурон тут максимально отбитый, его победа = конец человечества, если судить по озвученным им планам. Ещё, конечно, есть вариант с Каином, но в вагнеровском каноне ему редко удавалось надолго где-то дорываться до власти и удержаться.

Скажем так, возможны разные комбинации.

Игроков там гораздо больше, пусть и разного калибра.

[Каминский]

Возвращение короля

 

Протрубил рог и  войско пришло в движение, выстраиваясь в боевые порядки. Сражение  король Эйгон решил дать у Хейфорда,  превращенного им в свою ставку. Леди Эсмеранда,-  юная, еще совсем дитя,- с восторгом смотрела на Эйгона в его черно-красном одеянии и золотой короной на серебристых волосах. Она преклонила  колени, изо всех сил стараясь выдержать торжественность момента, а тот потрепал ее волосы и заявил, что за верность подарит Хейфордам Росби и Стокворт.

 

 Да, молодой король красив - и это  замечают не только маленькие девочки. Черные глаза Майи Уллер, например, тоже заволакивает томной поволокой при виде Эйгона Таргариена и на каждом совете она старается быть как можно ближе к нему, сопровождая тонкой лестью игривые взгляды и многообещающие улыбки. А накануне Майя, взяв бутыль вина, прокралась в королевские покои и осталась там до утра. Дорн есть Дорн.

 

Трехглазый Ворон видел все, что происходило в спальне, но и не думал вмешиваться. Тем более, что еще ранее Майя приходила к нему: обучение у Саломеи помогло ей понять, что под личиной темноволосого септона укрыто много больше, чем то, что он пытается показать. Далеко не все оказалось недоступно ее пониманию, но и того, что она поняла оказалось достаточно, чтобы заполучить ее верность -  более искреннюю чем присяга королю. И прежде чем явиться в спальню Эйгона, Майя трижды посещала ночью черную с серебром палатку, охраняемую исполинским волком с красными глазами.

 

Сейчас  она в первых рядах на поле боя - командует дорнийской кавалерией на левом фланге королевской армии. Над ней реет знамя Адова Холма, как знак того, что отныне именно Уллеры новый Великий Дом Дорна. Кроме Уллеров тут собрались и иные дорнийские  лорды, а также некоторые лорды Простора. Правый фланг, под командованием Джона Коннингтона, составляет тяжелая рыцарская конница из Простора и Штормовых Земель, а также пешие наемники - Золотые Мечи и прочие.  Сам Эйгон командует центром - копейщики из наемников, позади них латники с мечами и топорами, набранные в Речных Землях, а также из остатков армии Арренов - из тех рыцарей у кого хватило ума сдаться и влиться в новое войско. Боевой дух у них невысок - ведь воевать им придется против своих: Джеймс Аррен уже присягнул "королеве Рейнис" и прислал морем трехтысячный отряд в ее поддержку.  Но воевать они будут - позади них уже скалят зубы волки и гиены, у которых недавно появился свой вожак. Любой, кто видел что эти мощные челюсти делают с человеком хорошо подумает, прежде чем побежать. Впереди войска выстроились  вестеросские лучники и мирийские арбалетчики. Ну, а позади двух стай , на невысоком холме, под черным знаменем с красным драконом стоит резерв самого Эйгона - десять тысяч конных рыцарей и  наемников, включая и двадцать  слонов. 

 

Всего же под Хейфорд Эйгон вывел более семидесяти тысяч  - не считая волков, гиен и черных птиц, заволокших небо над ними. А еще выше, в нависших над войском черных тучах мелькает некая крылатая тень - и гиены, подняв головы, внимательно следят за ней, навостряя уши, будто слыша что-то невидимое им.

 

Сам Трехглазый Ворон вступил в бой верхом на волколаке, легко выносящем как тяжесть самого Брана, так и его черных доспехов: массивной кирасы, кожаной куртки на подкладке, длинных поножах и кольчужных рукавицах. Голову прикрывал черный шлем с головой ворона, венчающей вершину, и крыльями с хвостом, отходящими от головы вниз и назад.  Тускло поблескивали три маленьких рубина - глаза ворона. В правой руке Бран сжимал рунный меч, предвкушающий новую кровь и новые души, как и его хозяин.

 

Хейфорд последний замок перед столицей - и единственный в Королевских Землях, не принявший сторону "Рейнис". Ее войско едва-едва набрало тридцать тысяч - и несмотря на это, самозванная королева выехала навстречу Эйгону, лишив себя преимущества обороняющегося. Бран знал, что дало ей такую уверенность - весь Вестерос слышал о драконе спалившем Королевскую Гавань. Сегодня Трехглазый Ворон покажет ей сколь самонадеянно полагаться  лишь на крылатую ящерицу.

 

Он не знал, откуда взялась эта тварь, да и не считал это важным. Люди триста лет считали драконов вымершими, но потом Дейнерис Таргариен явилась в Вестерос сразу с тремя, а где нашлось три может найтись и четвертый. Также как и еще один потомок Таргариенов - говорят, на Драконьем Камне, откуда и явилась самозванка, полным-полно черни, похвалявшейся тем, что их прапрапрапрабабкам задирали подол драконьи лорды. Может кто-то из них и сумел вырастить дракона из яйца, которые, по слухам, еще можно отыскать в пещерах Драконьей Горы. Так или иначе, Брану, с его новыми силами, подчинялись и звери и люди и адские твари, вызванные ведьмой -  что ему стоит обуздать  одного  дракона? Он понадобится ему в следующей войне.

 

Вновь протрубил рог и откуда-то раздался ответ - не столь громкий, он все равно звучал вызывающе. Впереди замелькали знамена Таргариенов и другие: морской конек, крабы, меч-рыба.  Бран презрительно покривил губы - может на море они чего то и стоили, но здесь в армии Королевских Земель,  хорошо если половина рыцарей. Остальные  вчерашние крестьяне и горожане, с дряным оружием и рабочими лошадями. Рейнис выбрала все из своих владений, но ее войско все равно выглядело жалко. 

 

Этот враг не  страшен. Настоящий враг еще придет. Жди ее с востока.

 

Голос шептал, подтверждая худшие опасения Брана. Душелов возвращается - теперь он знал это точно. Она уже знает, что Взятый предал ее, но Ворон  этого не боялся, готовый встретить колдунью лицом к лицу. Буреносец пронзит ее грудь, выпьет душу и Бран окончательно избавит Вестерос от захватившего его зла.

 

И станет новым, еще большим.

 

Вновь взревел рог - и в этот момент сверху послышался оглушительный рык. Бран вздрогнул - в этом звуке ему послышалось что-то знакомое. Точнее не ему, а...

 

Вороны, клубившиеся над войском, внезапно прянули в разные стороны, а следом к земле, сложив крылья, устремился черный демон в обличье крылатой обезьяны. Вслед за ним, расправив крылья, устремилось куда более крупное чудовище. Множество стрел ударило о прочную чешую - чтобы бессильно отлететь прочь. Бран привычно закатил глаза, возносясь духом ввысь, привычно вливаясь в сознание огромной твари...

 

И тут же был отброшен прочь. Ожидая встретить очередную безмозглую тварь, он столкнулся с могучим и злобным разумом, немногим уступающим его собственному. Бран не признал его - зато признал Шепчущий.

 

Не может быть!

 

Внутри Брана шевельнулось чужое узнавание, но времени на раздумья у него осталось немного - распахнулась огромная пасть и поток огня обрушился на заметавшихся словно муравьи стрелков. Запах жаренной человечины ударил в ноздри,  до ушей донесся хруст  костей в могучей пасти.  Ряд войска смешались, кто-то поворачивал коней, кто-то пытался стрелять, но Бран все сидел, словно завороженный смотря, как дракон  убивает воинов Эйгона. Некоторые еще пытались стрелять из луков и скорпионов, но стрелы и копья отлетали от чешуйчатой брони. Дорнийцы уже поворачивали коней, гиены, поджав хвосты, устремились за своим крылатым хозяином. Еще немного - и вся исполинская армия обратится в позорное бегство. А тем временем войско Королевских Земель, уже устремилось вперед с воинственным кличем.

 

-Рейнис! Пламя и кровь!

 

И в этот миг Бран заметил сгорбленную фигурку припавшую к спине дракона.

 

Бран перехватил полный ненависти взгляд Эйгона и вспомнил, что обещал мальчишке, что эту угрозу он возьмет на себя. Что же, пора сдержать обещание. Он вновь потянулся разумом к дракону, но теперь он не пытался приказывать - лишь говорить с ним.

 

Смауг

 

Дракон,  метнувшийся было к нему, вдруг замер на месте, взмахивая могучими крылами. В яростных алых глазах мелькнуло сомнение, особенно усилившееся при виде черного волка -  его он точно узнал. Бран сдернул шлем и глянул в  глаза чудовища.

 

- Кто ты такой? - раздался шипящий голос.

 

- Ты знаешь кто, - губы Брана дрогнули и Смауг озадаченно взревел, услышав звуки Черного Наречия.

 

- Ты - не Он!

 

- Он - не я! - произнесли губы Брана, - но я приду скоро. Не вставай у меня на пути!
 

Оба войска, словно завороженные смотрели на эту странную беседу, забыв о бегстве и наступлении - и даже оба претендента на Железный Трон не вмешивались в разговор тех, кого они считали своими слугами. Некоторые воины потянулись к скорпионам, но Эйгон поднял руку, будто что-то поняв. Точно также застыло в недоумении и войско Рейнис - да и сама королева выглядела озадаченной донельзя.

 

- Я не подчинялся тебе раньше и не подчинюсь теперь,- рыкнул Смауг, - этот мир - моя добыча!

 

-Этого мира хватит нам обоим, - в голосе Брана прозвучали знакомые нотки,- вместе мы можем достичь большего. 

 

- Все что мне нужно, я возьму  сам!

 

-Как взял над Эсгаротом? - послышался ехидный смех и дракон рассерженно взревел, бросив невольный взгляд на рубиново-золотую "заплатку".

 

- Мы  уже сражались бок о бок, - продолжал "Бран", -  можем стать союзниками и сейчас, разделив власть над миром. Но сначала  - пусть твоя королева отведет армию.

 

-Только если твой король отведет свою, - дракон рявкнул так, что над его головой взметнулось облако дыма, - не раньше.

 

-Как скажешь, - Бран пожал плечами и вдруг обмяк, втягивая голову в плечи. Зрачки его вновь закатились и в лицо дракона глянули белые бельма. И в этот момент король Эйгон, неуловимо изменившись в лице, хлопнул по плечу ближайшего трубача.

 

-Отступаем! - громко произнес он. Трубач, бледный от страха, согласно кивнул, поднося к губам горн. Звук трубы пронесся над полем, подхваченный остальными и  войско, с трудом сохраняя боевые порядки, начало отход. Майя Уллер ушла одной из последних - в ее глазах, устремленных в сторону Брана читались одновременно страх и  любопытство, однако  она все же повернула коня. Дракон, взмахнув огромными крыльями взмыл в небо, не обращая внимания на молотящие его по загривку кулаки  Рейнис.

 

-Ты знаешь где меня найти! - проревел он, устремляясь в сторону сожженной столицы. Армия Рейнис нерешительно мялась на месте не зная, что делать - не то отступать тоже, не то преследовать противника. Здравый смысл все же восторжествовал - и второе войско под знаменем Таргариенов стало отходить к Королевской Гавани.

 

Не обращая внимания на крики и проклятия Рейнис, Смауг летел на восток, миновав столицу и вылетев над открытым морем. Лишь когда впереди появились башни Драконьего Камня, огнедышащий змей сказал  несколько слов, заставившие Рейнис  сменить гнев на милость.  Но она не могла сказать точно - убедили ли ее сами слова или же таившаяся в них странная колдовская сила, будто  заворожившая  ее.

 

Дракон опустился возле вулкана и  уполз в свою нору - там , где в огромной пещере росла гора драгоценностей. Несколько дней корабли Веларионов и Селтигаров перевозили  содержимое королевской сокровищницы - лишь малую часть Смауг позволил Рейнис оставить себе, чтобы не оказаться совсем без средств. Взамен ему было обещано золото не только Ланнистеров, но и Железного Банка - после победы в Вестеросе.

 

Вслед за Смаугом в нору вползла исполинская белая змея, тогда как человекозмей и Марселина стояли рядом с Рейнис вглядываясь туда, откуда только что явился дракон. И их ожидание было вознаграждено - когда на фоне заходящего солнца появились три темные точки, стремительно увеличивающиеся в размерах. Вскоре они превратились в огромную летучую мышь, крылатую обезьяну и  человека на летающем ковре.

 

- Приветствую сестру Эйгона Драконовластного,- с поклоном произнес Бран, - ваше появление есть чудо, превосходящее всякое ожидание.

 

-Об этих чудесах можете спросить свою дорнийскую принцессу, -  сухо произнесла Рейнис, - и о том как я стала такой, - она указала на свое обезображенное лицо.

 

- Земля Вестероса хранит много тайн, - на губах Брана мелькнула тонкая улыбка, - но ваше...лицо еще может измениться вновь.

 

-Поэтому вы и здесь,- кивнула Рейнис, - не будем терять времени.

 

Шесть странных существ вошли в пещеру, чтобы присоединиться к еще двум, предававшимся похоти на золотом ложе. Тхуренгветиль, принявшая человеческий облик, сношалась с крылатым демоном, а вокруг них, гремя золотыми браслетами на  запястьях, по-змеиному извивалась Марселин, одетая лишь в ниспадающие до пят маслянисто-черные волосы. По ее телу скользили холодные чешуйчатые кольца и губы нечеловечески прекрасного лица  сливались  с губами Медузы. А над ними парил крылатый ковер на котором  упоенно сношались Бран и  Рейнис. Лицо королевы кривилось от боли, которую доставляло ей каждое движение, но обещания, что  шептал ей на ухо Ворон заставляли ее сердце ликовать от счастья. Ради этого можно  потерпеть и боль и предстоявшую ей неприятную формальность.

 

- Перед лицом Семерых я сочетаю браком этих двоих, да будут они едины отныне и навеки,- торжественно произнес Бран, облаченный в одежды верховного септона. -Взгляните друг на друга и произнесите обеты.

 

- Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старица, Неведомый...

 

- Я -  ее, и она моя, - произнес Эйгон Таргариен. 

 

- Я - его, и он мой, - шепнули обезображенные губы.

 

- С этого дня и до конца моих дней, - в один голос ответили оба.

 

- Пред ликами богов и людей торжественно объявляю Эйгона из дома  Таргариенов и Рейнис из дома Таргариенов мужем и женой, - произнес Бран, вознося над склоненными головами черный меч. - Да соединится прошлое с настоящим, дабы породить будущее. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними.

 

Руны Буреносца блеснули чуть заметным светом и оглушительный раскат грома прогремел над столицей. Знать и простолюдины, собравшиеся вокруг сгоревшей септы Бейлора, громко кричали здравицы, стараясь восторженным гулом заглушить в себе непонимание и смутную боязнь того, что несет с собой эта странная свадьба. Но эти крики заглушал  рев золотисто-красного дракона, распахнувшего  крылья над новобрачными и лишь немногие различали в его голосе жестокий злорадный хохот.

[Magnum]

Совет да любовь!  

 

[Каминский]

 да любовь!

Всегда!

[Ottokar]

Сорри за забывчивость, если уже спрашивал: а попаданцев больше не планируется?

[Каминский]

Сорри за забывчивость, если уже спрашивал: а попаданцев больше не планируется?

Нет. Скорее всего

[Каминский]

 

Голова

 

...и когда этот самый Саан рассказал мне, что происходит в Просторе, я сказал себе: "Тирион, ты, возможно, не самый лучший из людей, но по крайней мере никто не упрекнет тебя в том, что ты бросил друга ". Давос остался в Лисе, а я сел на корабль, шедший  в Старомест, чтобы сойти в Винном Городке. Рад видеть тебя в добром здравии...и с такой прелестной леди.

 

Выговорив всю эту тираду Тирион ухватил кубок с вином и, отсалютовав хозяевам, залпом опрокинул его. Это был не первый осушенный им кубок, но Тирион был  почти трезв и все еще следил за тем, чтобы не сболтнуть лишнего. За два дня он приоделся, сменив обноски, которые он не снимал с самой Долины. Сейчас на карлике был алый камзол с вышитым на спине золотым львом, штаны из черного шелка и зеленый берет с пером птицы с Летних островов.

 

-Вновь почувствовал себя Ланнистером? -  хмыкнул Бронн, когда Тирион  явился на ужин в новом наряде.

 

-Почему бы и нет?- пожал плечами карлик, - Утес мой по праву.

 

-По чьему праву? – фыркнул тогда Бронн, - монархов в Вестеросе сейчас не меньше чем во время Войны Пяти Королей. 

 

Бронн щеголял в том же наряде, что он носил во времена Диктатора: расшитый золотыми бляхами темно-красный дублет, с мирийским кружевом на воротнике и манжетах. Его спутница,- красивая брюнетка с загадочными зелеными глазами, -  предпочитала  черное. Длинные ноги плотно облегали  штаны из тончайшей выделки оленьей кожи, а сапоги на высоком каблуке, были изготовлены из шкуры твари, вроде львоящера. Черная рубаха, казалось, состояла из одних только кружев, сквозь которые белели соблазнительные формы. Шею украшало золотое ожерелье с крупными сапфирами, а с пояса свисал кинжал с рукоятью в виде головы демона и с алыми рубинами вместо глаз.

 

Все трое восседали в уютной беседке, уместившейся на склонах холма, на котором стоял замок Редвинов.  Стены и крышу образовывали виноградные лозы, густо обвившие все вокруг и ярко-алые грозди свисали прямо над столом - только руку протяни. На изящной столике из амаранта, - еще один трофей с юга, -  высилось три кувшина: один пустой, второй наполовину опустошенный и один еще полный арборского вина. Тут же стояли золотые блюдца с запеченными в меду голубями и нежнейшей рыбой, выловленной в окрестных водах. С холмов открывался великолепный вид на рокочущее волнами море, восходящую над ним луну и мерцавшую искрами огней Морскую Звезду.

 

-Не могу себе простить, что не бывал тут раньше,- произнес карлик, провожая взглядом чернокожую рабыню, унесшую пустой кувшин, - у тебя очень милое королевство, Бронн. А лорд Редвин, что не почтит нас своим присутствием?

 

- Сир Хоббер столь любезен, что позволяет нам побыть наедине...с нашими друзьями, - медовым голоском произнесла Марута. Тирион уже знал, что виденная им на тирошийском корабле девушка, стала потом одной из наперсниц Саломеи. Ее появление здесь  выглядело весьма подозрительно, однако после Долины уже мало, что могло напугать родовитого карлика. 

 

Не скажу, что я сильно скучаю по Хобберу, - сказал Тирион, - на суде, где меня обвиняли в  убийстве Джоффри, он свидетельствовал против. Но Редвины в давнем родстве с домом Пиков, - уверены, что стоит оставлять его без присмотра? Не ровен час отсюда вылетит ворон в Хайгарден...а то и куда подальше.

 

-Лорд Редвин не без присмотра, - усмехнулся Бронн, - Марута покажи нашему маленькому другу своих помощников.

 

Девушка усмехнулась, ее тонкие длинные пальцы вдруг задвигались, плетя в воздухе замысловатые узоры. Тирион с беспокойством заметил, как незримые линии, чертимые в воздухе, на миг вспыхивают зеленовато-синим свечением. С пунцово-алых губ  сорвалось несколько слов и в следующий миг что-то черное с шумом прорвалось сквозь нависшие над ними виноградные грозди. Ошеломленный карлик разглядывал усевшееся на плече девушки странное существо, напоминающее помесь кошки и летучей мыши: с короткой черной шерсткой, острыми ушами и небольшими рожками на заостренной макушке. Тварь выпучила на Тириона огромные желтые глазищи, потом раскрыло пасть, блеснув острыми клыками, и карлик поморщился от ударившего в уши противного мяукающего воя. Марута что-то спросила на незнакомом языке, на что чудовище ответило еще парочкой мерзких воплей. Девушка небрежно дернула плечом и чудовище, громко хлопая крыльями, растаяло средь виноградных зарослей.

 

- Вижу, твоя покойная жена умела подбирать подруг, - рука Тириона почти не дрожала, когда он наливал новый кубок, - жаль, что мы не успели познакомиться.

 

- Знакомство со мной ничем не хуже, - мелодично рассмеялась Марута.

 

-Верю, - Тирион окинул ее восхищенным взглядом,- и много у вас таких...соглядатаев?

 

- Достаточно для того, чтобы у лорда Редвина не возникло лишних мыслей, - усмехнулась Марута, - он хорошо знает, что в этих зарослях хватает глаз и ушей

 

Сверху послышался шелест и Тирион, подняв глаза, невольно отпрянул, увидев, как сверху спускается нечто извивающееся, подобное огромной змее. Лишь позже он понял, что это все те же виноградные лозы, сплетенные и оживленные неведомым колдовством. Марута подняла пустой кубок и  растительное щупальце, сплетшись узлом, выдавило в него сок сразу из нескольких виноградных гроздей. В следующий момент, тварь, извиваясь, словно огромный питон, убралась наверх. 

 

- Хотите попробовать? - Марута с хищной улыбкой протянула кубок Тириону. Тот взял его и осторожно принюхался – ни цветом, ни запахом, плещущаяся в бокале маслянисто-красная жидкость не напоминала вино.

 

-В другой раз, - вымученно улыбнувшись,  Тирион протянул кубок обратно. Марута пожала плечами и начала пить.

 

-Дети Гарта  любят меня, - сказала она, - впервые за долгие годы их отца чтут как подобает.

 

Об этом Тирион слышал еще в Эссосе – что с подачи Саломеи в Просторе воскресли самые древние и кровавые ритуалы в честь Гарта Зеленорукого. Похоже, в Арборе этот почин в ходу до сих пор.

 

- Ты здесь надолго?  - как ни в чем не бывало, спросил Бронн, будто не замечая творившейся вокруг бесовщины.

 

-Еще не знаю, - Тирион  осушил очередной кубок и вгрызся в жареного голубя, капая жиром на камзол, - зависит от того, что поменяется там, - он махнул в сторону моря.

 

-Да мы слышали, - кивнула Марута, - великие войны, странные создания…

 

Из ее уст это звучало особенно цинично.

 

- Ты ведь знаком с Эйгоном, не так ли? – как бы невзначай спросил Бронн. Тирион вскинул глаза на Маруту – она улыбалась, но карлик не сомневался, что она хорошо знает, кем был тот лысый толстяк, с которым он пришел  в гавань Пентоса.

 

- Знаком, - кивнул Тирион, чувствуя как по его спине, пробежал пот.

 

-И почему ты не с ним? - промурлыкала Марута, - как твой оскопленный друг.

 

-Затем, что мне это не нравится, - в сердцах сказал Тирион, - я все меньше понимаю, что происходит. Сначала в Долине меня снова бросают в небесную камеру – а попутно я узнаю, что Орлиное Гнездо заняли Безликие. Потом меня спасают – девчонка Старк и демон в облике собаки. После этого мне стало ясно, что в Долине делать нечего, но когда я хотел удрать на Север, то узнал, что в Пасти кишмя кишат твари, похожие на мерлингов и иные, еще более жуткие. А после того, как я узнал, что в десницах у  Эйгона объявился Брандон Старк, который рубит людей черным мечом, а на Драконьем Камне объявился дракон и принцесса, умершая триста лет назад, я понял, что не хочу участвовать во всем этом. С меня хватит и визита к тому, кого я считал союзником – и кто бросил меня потом в темницу. Кто его знает, что теперь взбредет в голову мальчишке – и кто ему советует? Бран не так уж давно был верховным септоном у Серсеи, а теперь...с кем он? Кто он?

 

- И ты решил переждать здесь? – Бронн переглянулся с Марутой, - а твои спутники? 

 

-Давос в Лисе, как я и говорил, - пожал плечами Тирион, - у него там хватает друзей. Арья с этой чертовой псиной, вроде собиралась на Север, если не передумала.

 

- А этот толстяк, - Бронн щелкнул пальцами, - Сэмвелл?

 

- Сэм собирался в Простор, - промямлил Тирион, -  к Лассвелу Пику.

 

- Зачем?

 

-Потребовать справедливости, - нехотя сказал Тирион, - для себя и своей семьи.

 

- Против меня?

 

-Да! За то, что ты сделал с его сестрой. Кстати, что?

 

-Я – ничего, - пожал плечами Бронн, - а у Саломеи теперь не спросишь. Но дело не в этом. Ты знал, что он злоумышляет против меня – и молчал!

 

Тирион пожал плечами – отпираться было нечем. 

 

-Мы тебе кое-что покажем, - вдруг сказала Марута, щелкнув пальцами. Тут же за ее спиной выросла чернокожая девушка, державшая в руках большое блюдо, накрытое золотой крышкой. Тирион с содрогание заметил, вместо глаз у нее уродливые шрамы - кто-то некогда ослепил летнийку.

 

-Это не я, - пояснил Бронн, - на Летних островах есть один культ, последователи которого часто калечат себя. Говорят, в свое время занесли из Соториоса. Но у тебя-то глаза есть – чтобы увидеть, что тебе приготовили.

 

Марута откинула крышку и Тирион со сдавленным хрипом отшатнулся, зажав рот руками. На блюде лежала голова Сэма Тарли. Струйка запекшейся крови спускалась из уголка рта, в жидких черных волосах копошились какие-то мелкие твари.

 

- Он слишком много болтал в порту, -  как сквозь стену донесся голос Бронна, - и я понял, что он бы не успокоился, пока не натравил бы на меня Пика, а то и Эйгона. Кроме того, он слишком много знал – и это не должно было дойти до Хайгардена.

 

-Теперь он рассказывает эти секреты нам, - хихикнула Марута и в этот миг Тирион испытал второе, еще более ужасное потрясение, когда голова Тарли открыла глаза, полные мучительной боли. Посиневшие губы дрогнули, словно пытаясь что-то сказать. Тирион отвернулся и в тот же миг вино, перепела и прочая снедь оказалась на земле.

 

-Я знал, что ты подонок, но это... - он зло посмотрел на Бронна. Тот пожал плечами.

 

-Толстяк не оставил мне выбора, - заметил он, - он всерьез хотел объявить мне войну.

 

-Что с его семьей?

 

-Пока под замком - одичалая и бастард.

 

 - Твоя голова может оказаться рядом с ним, - Марута перевела ленивый взгляд на Бронна, - может, стоит?

 

-Не, - мотнул головой Бронн, - с этим мелким засранцем у  меня  слишком много общих воспоминаний. К тому же он пригодится нам в переговорах.

 

-В каких еще переговорах?! С кем?!

 

-С  твоим братом, - хмыкнул Бронн, бросая на стол свернутый пергамент, - утром прилетел ворон из Утеса Кастерли. Джейме занял Западные земли и объявил, что не признает никаких монархов, кроме своей сестры. Мне он предлагает союз.

[Magnum]

Голова

Увидев название главы, я живо представил себе еще одного попаданца из очень известного фэнтэзи - но не угадал. 

 

Сэма жалко, он такой конец не заслужил, тем более что это даже не конец. 

 

[Каминский]

Сэма жалко, он такой конец не заслужил,

Валар моргулис. Вряд ли он нашел бы себя в новом мире.

я живо представил себе еще одного попаданца из очень известного фэнтэзи

Беляев?

[Magnum]

Беляев?

Найду ли краски и слова?
Пред ним живая голова.
Огромны очи сном объяты;
Храпит, качая шлем пернатый,
И перья в темной высоте,
Как тени, ходят, развеваясь.
В своей ужасной красоте
Над мрачной степью возвышаясь,
Безмолвием окружена,
Пустыни сторож безымянной,
Руслану предстоит она
Громадой грозной и туманной.
В недоуменье хочет он
Таинственный разрушить сон.
Вблизи осматривая диво,
Объехал голову кругом
И стал пред носом молчаливо;