Это всё не то...

[moscow_guest]

Льва Толстого нормальный человек читать не станет. Только мазохист.

<{POST_SNAPBACK}>

Кому как. У него было много рассказов для детей, например. Вся фишка в том, что он знаменитость и стоит сотни "пинкертонов". Как и, скажем, Короленко. И не только он. И все они от текущей власти не в восторге (мягко говоря). И все они формируют "общественное сознание" Империи. Говоря образно, Толстой - глыба, а "пинкертоны" - песок. Песок - фон, а глыба - ориентир, по которому равняются. Пейзаж без ориентиров - голая степь. Чтобы победить в "битве за умы", нужно или перетянуть на свою сторону имеющихся "великих" или "создать" своих.

Бусть за бомбистов напишут. Подробности из собственной истории. Поднять архивы охранки. Там много настоящей грязи на революционеров можно раскопать.

<{POST_SNAPBACK}>

А то не писали...

Вся суть не в "чёрном PR-е" на конкурентов, а в том, чтобы иметь много собственного "белого".

[Kifa]

Сюжет книги нацелен не на выдвижение новых наполеонов в условиях революции, а на недопущение самой революционной ситуации, которую главные герои могут спровоцировать своими неумелыми действиями. "Почувствуйте разницу" ©

В ПВМ в демократической Франции? когда приперло , расстреляли всех заключенных и отправили на фронт охранников.

О Фоме и Ерёме.

Я Вас не понял.

Но это неважно.

К вопросу о "точках воздействия" на людей. Информационных точках.

"По сути дела из истории отечественной культуры почти вычеркнут целый пласт литературы, представленный несколькими тысячами названий, читавшийся почти два века и сыгравший немалую роль в формировании народного мировоззрения."

Для доказательств популярности лубочной литературы достаточно сослаться на мнение такого авторитетного и компетентного свидетеля, как Лев Толстой. Его сын, Сергей Львович, вспоминал, что в конце 1880-х годов отец "любил предлагать такую загадку:кто самый распространённый писатель в России? Мы называли разные имена, но он не удовлетворялся ни одним из наших ответов. Тогда мы его спросили: кто же самый распространённый писатель в России? Он ответил: Кассиров".

Книжная статистика подтверждает мнение Толстого: многочисленные книги И. С. Ивина(печатавшегося обычно под псевдноимом И. Кассиров) расходились тиражами, на порядок превышавшими Тургенева, Щедрина, самого Толстого и других известных и популярных писателей того времени.

В конце XIX века ежегодно выходило около сотни новых лубочных книг, не говоря уже о многочисленных переизданиях, а суммарный ежегодный тираж их превышал четыре миллиона экземпляров.

Сейчас эти книги, составлявшие когда-то излюбленное чтение русских читателей из народа, совершенно забыты... Любому второстепенному отечественному литератору XIX века посвящено больше книг и статей, чем всей лубочной литературе.

Подобное пренебрежение и забвение отнюдь не случайны. Представители образованной части общества, претендовавшие на роль выразителей интересов народа, его защитников и покровителей, в то же время зачастую отрицательно относились к реально существующей народной культуре. Они стремились не столько развить её, сколько переделать в соответствии со своими представлениями и идеалам. Лубочная книга этим представлениям не соответствовала и с ней велась ожесточённая борьба...

За всем этим стояло патерналистское отношение к народу, которыйневежественен, суеверен и не понимает своей пользы. Превознося фольклор, писатели и литературные критики того времени презрительно отмазивались от современной народной литературы. Упомянутый выше И. С. Ивин вполне резонно адресовал критикам лубка вопрос: "Неужели можно допустить, что наш народ, при всём его разуме и мудрости <...> при всех его нравственных достоинствах и чисто христианских идеалах <...> неужели <...> возможно допустить, чтобы этот народ в продолжение целого века читал и слушал одну сущую пошлость и дрянь?"

...

Значительная часть текстов представляла собой обработки фольклора, то есть изначально соответствовала вкусам крестьянского читателя...

На селе существовала традиция коллективного чтения по воскресным и праздничным дням, а зимой и в будни. Например, отвечая на анкету Н. А. Рубакина, крестьянин из Калужской губернии писал в 1889 году: "Для совместно чтения у нас удобное время весна, потому что тепло, народ выходит на улицу, кто-нибудь выносит книгу, начинает читать и со всех концов собираются слушатели. Это всегда бывает в праздник..." Услышанные произведения запоминались крестянами и в дельнейшем перессказывались другим и нередко переходили в фольклор.

Для характеристики круга крестьянского чтения и места в нём лубочной книги приведём свидетельства того же крестьянина. Он писал, что в его деревне "книги духовного содержания охотно читаются - жития святых, священная история Ветхого и Нового завета, а псалтири у нас читают только по усопшим, мужики говорят "жития святых нам понятней" и слушают их приятней <...> Сказки у нас читают всякие, какие попадут: изданий Манухиной, Сытина, больше всего читают <перечисляет книги> Сказки, повести и романы читались главным образом молодёжью...."

Лубок не был пустым развлечением. Напротив, здесь народный читатель искал ответов на важные мировоззренческие вопросы. Лубочная книга могла быть источником сложных духовных переживаний, будила воображение и расширяла горизонты своих поклонников. Напомним об А. В. Кольцове, читательская биография которого начинается именно с лубочных изданий сказо о Бове королевиче и Еруслане Лазаревиче...

Жития святых в наглядной форме представляли идеал праведной жизни, давали точку отсчёта для оценки человеческих поступков. Их, как и другие духовно-православные книги, читали главным образом пожилые крестьяне, женщины. Как отмечал один из наблюдателей, "в божественной книжке народный читатель ищет морального поучения, примера нравственной поддержки, <...> решения мучающих его вопросов морального, а иногда и социального характера <...> он часто считает самое чтение религиозной книжки богоугодным и душеспасительным делом, а в книжке видит нечто вроде талисмана, предохраняющего от несчастий"

Начавшаяся на селе с 1860-х годов XIX века интенсивная ломка традиционных социальных отношений и мировоззренческих представлений побуждало крестьянство, особенно молодое поколение, в наибольшей степени затронутое изменениями и овладевшее грамотой в земской школе, обращаться к книге...

Если прежде мир крестьянина замыкался в пределах общины..., то теперь он осознавал себя прежде всего жителем определённой страны - России. Отсюда интерес к книгам по её географии и особенно истории. Исторические повести и рассказы составляли один из наиболее богатых разделов лубка. Десятки их были посвящены ключевым историческим событиям...

Постоянно ощущая на себе гнёт властей разного рода народный читатель испытывал закономерное чувство протеста. Протест воплощался в фигуре разбойника, ставшего популярным героем фольклора и лубочной книги. Однако отношение к нему было противоречивым. С одной стороны он вызывал восхищение авторов и читателей своей смелостью, любовью к свободе, стремлением постоять за угнетённых. но, с другой стороны, разбойник осуждался за то, что пошёл против человеческих установлений и божественного порядка, присвоил себе право судить и казнить, хотя общество не давало ему этого права. Поэтому бунт разбойника оканчивался в лубочной книге либо гибелью, либо раскаянием.

Получив свободу крестьянин ощутил себя личностью. Постоянное общение с представителями других, более высоко стоящих сословий расширяло мир его чувств, освобождало любовь от экономических и хозяйственных интересов. Соответственно и в лубке усилилась струя "куртуазной" литературы, дающей образцы "галантного" поведения, всё большую популярность стали приобретать песенники.

отходничество, поездки по торговым делам усиливали контакты с городом, что вело к разрушению патриархальной морали. Усиливалось пьянство, ослабевала власть главы семьи, появлялась "вольность" в правах, укоренялась тяга к обогащению. Лубок реагировал на это критикой "падения нравов" с моралистических позиций.

Народ постепенно расставался с суевериями, многие из которыхз имели ещё дохристианский характер, и лубочная словесность пополнилась книгами, высмеивающими веру в леших, домовых, русалок. Сильна была в лубке юмористическая струя...

С 60-х годов XIX века в течение нескольких десятилетий различные группы и слои "образованной" части общества (церковь, правительственные чиновники, монархисты, либеральная интеллигенция, революционные демократы) предпринимали многочисленные попытки выпускать "книгу для народа", но проникнуть в кргу народного чтения и конкурировать с лубочной книгой долго не удавалось. Мешало плохое знание вкусов и потребностей народного читателя, желание не столько удовлетворять его интересы, сколько "воспитывать" и "просвещать", и, наконец, отсутствие стабильной сети распространения книг в деревне. Только толстовское издательство "Посредник", созданное в 1884 году, опираясь на поддержку крупнейшего лубочного издателя И. Д. Сытина и его сеть офеней (бродячих торговцев книгами, прим. Кифы) смогло составить конкуренцию лубочной книге, которая тем не менее продолжала выходить и позднее, даже в начале ХХ века."

© Абрам Рейтблат. "Глуп ли "Глупый милорд"

Интереснейшая статья. Если удасться отсканировать - сделаю это и выложу статью целиком. =)

Более подробно об этой стороне деятельности Сытина:

Дешевые народные книжечки, которыми в таком большом количестве снабжал Сытин деревню, представляли собой буквари и книги для первоначального чтения, переделки — часто плохие — известных литературных произведений, песенники, сказки, романы о приключениях средневековых рыцарей, сонники, гадательные книжки и т. д. Наиболее распространенными были «Повесть о приключении английского милорда Георга», обычно называвшаяся просто «Милорд», «Битва русских с кабардинцами, или Несчастная магометанка, умирающая на гробе своего мужа» и «Подвиги генерала Блюхера» — прусского генерала, воевавшего против Наполеона. Собрания сказок и песен не являлись подлинными записями произведений народного творчества, а представляли собой литературно безграмотную их переделку.

Сытин, как умный человек, видел, что его продукция, с одной стороны, несет в деревню книгу и, следовательно, грамотность, а с другой — наносит вред, пропагандируя скверную по качеству литературу. Когда представился случай, Сытин охотно пошел на совместную работу с организованным Л. Н. Толстым и В. Г. Чертковым издательством «Посредник» (1884).

Издательство ставило целью борьбу с лубочной литературой путем печатания и распространения хороших дешевых книг для народа — произведений художественной литературы, книг по сельскому хозяйству, по медицине и санитарии, по борьбе с заразными болезнями, по уходу за детьми, а также религиозно-философской литературы. Чертков решил привлечь на свою сторону Сытина — своего самого серьезного врага, крупнейшего распространителя лубка; он убедил Сытина взять на себя печатание изданий «Посредника». Сытин пошел на такого рода содружество и принял все условия, поставленные «Посредником». Так как издательство «Посредник» не было заинтересовано в извлечении прибылей, то его книги продавались по самой низкой цене. Оптовая продажная цена — копейка за книгу и даже менее; при продаже на базаре или через разносчиков она увеличивалась до двух-трех копеек. Совместная работа Сытина с «Посредником» продолжалась в течение 15 лет.

Сознавая просветительное значение издаваемой литературы для народа, Сытин как капиталист не упускал из виду и прибыли. Печатая издания «Посредника», он продолжал издавать приносившие ему огромный доход сонники, гадательные книги и т. п.

Начав в 70-х годах с небольшого литографского предприятия, в котором он лично выполнял большую часть технической работы, Сытин за несколько лет создал одно из крупнейших издательств в России. Он основал книгоиздательское Товарищество и при новой организации добился еще больших успехов, построил типографию, оборудованную по последнему слову полиграфической техники, начал издание книг, календарей, учебных пособий.

В дальнейшем Сытин издавал разнообразную научную, научно-популярную и художественную литературу; он выпустил сочинения крупнейших русских писателей, много детских книг, скромно, но хорошо оформленных и недорогих по цене, как, например, журнал для юношества «Вокруг света». Солидные научные книги выпускал Сытин в серии «Библиотека для самообразования», которую редактировала группа видных профессоров Московского университета.

В начале XX века предприятие Сытина, неуклонно разрастаясь, поглощает постепенно своих конкурентов, издающих дешевые книги. Затем Товарищество Сытина захватывает и более крупные издательства; так, в последние годы перед Великой Октябрьской революцией издательство Маркса остается только по названию, основной капитал принадлежит Товариществу Сытина.

В 1918 году издательство и типография были национализированы, устаревшее оборудование заменено новым, поставлены машины советского производства, и бывшая частная типография Сытина превратилась в одну из наиболее крупных фабрик книги в СССР, получившую почетное название Первой Образцовой типографии.

Несмотря на капиталистический характер деятельности И. Д. Сытина, он принес большую пользу, сумев распространить дешевую книгу в самых глухих уголках России, чем способствовал повышению культурного уровня темной и забитой деревни.

Статека, конечно.)) Зато есть болоее подробная инфа о том, чем он занимался с "Посредником".

Прогрессивные издатели начала XX века

Ещё кое что, влияющее на общество "не образованное":

Следует сказать несколько слов о «малой прессе». Рассчитанная на полу-образованного городского читателя, она стала возникать в первые пореформен-ные годы («Петербургский листок», «Петербургская газета»). Широкое ее раз-витие датируется началом 1880-х годов, когда появились такие издания, как «Московский листок», «Новости дня», «Свет». Весь материал в «малой прессе» подавался завлекательно и доступно, чтобы читатель начал читать, прочел, не отрываясь, и понял текст. В ряде отношений она занимала промежуточное ме-сто между реликтами еще полуфольклорной устной словесности и печатью в собственном смысле слова. Характерно, что низовая газета выписывалась и хранилась в трактирах - местах скопления народа, разговоров и обмена слуха-ми, нередко запечатлевая уже циркулирующие слухи. Читательскую аудиторию «малой прессы» составляли нижние слои городского населения: мелкие купцы и чиновники, приказчики, прислуга, ремесленники, грамотные рабочие.

Низовая газета, в этих своих жанровых формах давая функциональный эквивалент слухам, устным рассказам «бывалых людей» о необычных случаях и экстраординарных событиях (быличкам), втягивала аудиторию в сферу воз-действия печатного слова. К концу XIX века газета получает широкое распро-странение во всех слоях городского населения.

Позаимствовано отсюда. :angry: Если у кого есть более подробная инфа по дореволюционной периодике, рассчитанной прежде всего на "низового" (:angry:) читателя - прошу постить сюда. Надо ведь и с этим аспектом разбираться.

[Kifa]

Таким образом мы имеем: то, во что превратилась лубочная литература, периодика, духовная литература. В духовную литературу героям точно лезть не следует, в лубок и периодику надо влезать очень аккуратно - благо к 1905 году все, кому не лень уже не одно десятилетие изучали народный пласт культуры и "точки воздействия" должны быть вычислены - надо только собрать и осмыслить материал. А дальше, с использованием "достижений отечественного пЕара" начинать воздействовать в желательном направлении. И прежде всего - взять под контроль сытинское издательство и наиболее популярную в народе периодику с последующей постановкой задачи по акуратному и нежному воздействию. Аккуратное и нежное потому как коллективное безсосзнательное оно того... Рулит. Так огреет кормилом, что мозги за борт улетят.

[Бивер]

Если у кого есть более подробная инфа по дореволюционной периодике, рассчитанной прежде всего на "низового" (angry.gif) читателя - прошу постить сюда. Надо ведь и с этим аспектом разбираться.

<{POST_SNAPBACK}>

Гиляровский имхо газетный мир начала века описал лучше всех.

[хохол]

Вот, вот. Описывать в лубках и детских книжках о лодырях студентах, не желающих учится и трудится и попадающих в лапы злобных шпионов и террористов.

[farkhad]

кино, литература, техника, медицина - эт, конечно, хорошо.. Но!

что мы имеем в активе -

1. более или менее удачно закончившаяся русско-японская

2. Четверка прогрессоов

3. Назревающая рев. ситуация в стране - в следствие отсутствия социального базиса государства. Потому как ежели вдуматься, на момент начала ХХ века в России существующее государство не выгодно никому, кроме, собственно, государства.

А кому может быть выгодно государство в общем случае? а тем, кому при этом государстве живется лучше, нежели при любом другом.

Следовательно, если стоит задача сохранения государства, как такового, и у государственного аппарата отсутствует базис, т.е. достаточно мощный социальный слой, а лучше , несколько слоев, на которые государство может надежно опереться, - то этот слой/слои необходимо создать. И/Или привести уровень жизни таких "опорных" слоев к некоторому уровню, при котором эти самые слои не позволят государству рухнуть при любых потрясениях. "Не устоит дом, на песке построеный"

Данность: самый многочисленный социальный слой России на начало ХХ века - как ни крути, крестьянство. Второй по численности - рабочие.

причина, прямо скажем, хреновой жизни крестьян - нерешенный земельный вопрос. А земельный вопрос в первую голову завязан на крестьянской общине. Если ранее - лет за двести до рассматриваемого периода община являлась фактором, облегчающим выживание каждого отдельного крестьянина, причем уровень аграрного развития был таков, что вне общины крестьянин практически обречен на обнищание вне зависимости от его личных способностей, то в рассматриваемый период община становится фактором ограничивающим процесс естественного отбора среди крестьян, ограничивая развитие сильного хозяина и удерживая от ухода в город слабого. Т.е. как вариант решения - ускорить начало реформ тов. Столыпина. По рабочим - крайне необходимо ужесточить по отношению к работодателю трудовое законодательство.. провести хоть чучелком, хоть тушкой, сколько-нибудь удобоваримый КЗоТ, и, главное добиться его неукоснительного выполнения (хоть плетьми фабрикантов пороть - крайность фантастическая, конечно - а снизить социальное напряжение в стране) - это две трети революционариев (если не больше) таковыми быть перестанут..

Далее. В стране имеет место растущщее недовольство и порождаемое им обилие нелегальных обществ и партий, зачастую экстремистского толка. При этом, г-да прогрессоры кое-что знают из отечественной истории ХХ века, в частности наиболее громкие и перспективные персоналии. многие из которых в этих самых экстремистах состоят или будут состоять в скором времени. следовательно, как вариант дополнительного решения - наиболее вменяемые из этих персоналий извлечь, пока не поздно, из воспитующей их среды, и воспитывать по своему. В частности, извлечь на свет божий тов. Кобу, и двигать его легальным образом, пресекая контакты с соц-демократами, да и Лаврентий Палыча к нему за компанию.. Семен Михалыча тоже.. будущего унтера Жукова... ну - последние двое - армейцы, с ними и так понятно.. а году, эдак, в семнадцатом, министром, скажем, внутренних дел, водрузить Иосифа Джугашвили - причем законно - и с предыдущей работой на государство, причем какой-нить не шибко силовой, но более или менее заметной - глядишь, и большевиков никаких нету..

Да.. и ликбез-ликбез-ликбез.. что называется на "Даешь!"

З.Ы. Вот только, нифига не на десять лет это... раньше браться надо было.. хотя б при царе-батюшке Сан-Саныче

[dragon.nur]

"Было бы ошибкою думать..." (с) До 1911 года второй слой Империи -- купечество в широком смысле слова, от офени (разносного мелкого торговца) до купца первой гильдии и промышленного банка Морозовых.

[farkhad]

А если без "широких" смыслов? Ленин и Ко не зря на пролетариат ставку сделали.. - наименее инертная и при этом весьма многочисленная часть общества.

[dragon.nur]

Емнимс, полтора процента чистыми. Очень много заводских рабочих работало сезонно, летом вкалывая на земле. А самая основная ставка была даже не на пролетариат, а на "землю крестьянам", имхо.