любовь смерть и котики Охота за "Красным Февралем"

[Paltus]

Сто лет голландской оккупации, они давно перешли на православный белголландский календарь.

А я знал, что вы это скажете. 

Я даже скажу: теоретически возможно. А эстетически нет! Фанатичным коммунистам и одновременно японским националистам голландские месяцы эстетически никак не подходят. Даже славяне под всем гнетом Российской, Германской и Австрийской империй на них не перешли, так и остались со своими студнями и коровнями. Тем более революционные японцы. Месяцы белых колонизаторов, названные в честь римских императоров и прочей контры - не таков путь! Им либо как в реале утилитарные модернистские "первомесяцы, второмесяцы, третьемесяцы...", или придумать революционные "трудни и народни", или в рамках сферического азиатства вернуть старый китайский календарь - тогда у нас будет "Желтый месяц любования луной". 

Можно было бы в рамках революционной преемственности возродить французский республиканский календарь, но там два месяца запомоены реакцией - термидор и брюмер.

Изменено 19 Feb 2021 пользователем Paltus

[Alex]

С месяцами не так всё красиво будет:

Как что-то плохое. Кииро-но Хатигацу, Акай Нигацу... Стильно, кавайно, революционно!

[sanitareugen]

Так разве в честь месяцев per se? Исключительно в честь революционных событий, случившихся в период голландского владычества. И получивших названия по установленны колонизаторами месяцам. А после свержения ига названия событий стали жить сами по себе. Как Октябрьская Революция, случившаяся согласно новому календарю в ноябре.

[Paltus]

Так разве в честь месяцев per se? Исключительно в честь революционных событий, случившихся в период голландского владычества. И получивших названия по установленны колонизаторами месяцам. А после свержения ига названия событий стали жить сами по себе. Как Октябрьская Революция, случившаяся согласно новому календарю в ноябре.

[Magnum]

Я даже скажу: теоретически возможно. А эстетически нет!

Коллега, ну вам ли не знать -- реальные коммунисты/социалисты/революционеры (называйте как хотите), дорвавшись до власти, охотно метались из крайности в крайность. Так и здесь. Могут голландский календарь оставить как прогрессивный, могут вообще приписать его древним японским ученым (родина слонов), могут свой собственный революционный календарь придумать (по мотивам французского, но не копию, а именно по мотивам) или китайский вернуть - все возможно даже в лучшем из миров, а в вымышленных мирах тем более. Мне в любом случае минус за недостаточную проработку вселенной, но в целом я проблемы не вижу. Не сомневаюсь, даже в реале есть японские переводчики экстра-класса, которые как-то переводят реальные словосочетания "Красный Октябрь" или "Черный Сентябрь" с сохранением смысла, контекста и при этом с уважением к японским литературным традициям. Так и здесь будет.

 

[Paltus]

Мне в любом случае минус за недостаточную проработку вселенной, но в целом я проблемы не вижу.

Я и не говорил, что тут какая-то проблема. В реальном красном флоте такие названия были (типа подводной лодки "26 съезд КПСС"), что на их фоне "Желтая 8луна" верхом изящества покажется. 

[Magnum]

типа подводной лодки "26 съезд КПСС"

Мой любимый  - это автоматический пистолет "Девятый съезд СЕПГ".

 

[Омич]

Месяцы скоро закончатся.

Не скоро. По моим подсчётам задействовано всего пять. Значит ещё семь в запасе.

[Magnum]

По моим подсчётам задействовано всего пять.

Я насчитал шесть!  Но при этом считаю (пардон за каламбур), что месяцы себя исчерпывают. Должны же у японцев быть и другие подлодки. 

 

[Paltus]

месяцы себя исчерпывают. Должны же у японцев быть и другие подлодки

"Понедельник". Никаких цветов не надо, название и так вселяет ужас.

[Magnum]

Понедельник". Никаких цветов не надо, название и так вселяет ужас.

А мне не страшно.  

В наших краях это воскресенье. 

 

[Magnum]

Приложение. Главные действующие лица и некоторые другие персонажи.

 

 

Граждане Сферы:

 

Правительство и Адмиралтейство:

 

Дай Кайчо (Великий Председатель) Азиатской Социалистической Сферы Сопроцветания, Верховный Лидер Ассирии, Генеральный Секретарь Японской Коммунистической Партии, Верный Сын Ямато, Народный Президент Японской СФСР и прочая, прочая, прочая.

Вице-адмирал Танигава, начальник 4-го Особого Оперативного Отдела Единого Флота Сферы.

Гросс-адмирал Анна Ивановна Щетинина, главком Центрального Флота Сферы (РИЛ*).

Капитан первого ранга Цугару, командир линкора «Новая Азия».

 

Экипаж подводной лодки «Красный Февраль»:

 

Коммандер Мохаммед Османи, капитан корабля.

Суб-коммандер Пусянь Ваньну, старший помощник.

Суб-коммандер Франциско Адачи, корабельный комиссар.

Суб-коммандер Джеральдина «Джерри» Вонг, главный оружейный офицер.

Суб-коммандер Станислав «Стэн» Базаревич, главный инженер-механик.

Люггер-капитан Алессандро «Алекс» Брага, главный корабельный доктор.

Люггер-капитан Бонифацио «Бонни» Родригес, старший офицер бортового отряда морской пехоты.

Люггер-капитан Кимура Такао, начальник службы безопасности.

Капитан-лейтенант Танака Гешин, командир корабельного отряда военной полиции.

Капитан-лейтенант Сангита «Гита» Рахман, старший офицер связи.

Старшина Парк, главный акустик.

 

Экипаж подводной лодки «Желтый Август»:

 

Капитан Нобунага Сидоров, командир корабля.

Старшина Вентура, главный акустик.

 

Сунданезийцы:

 

Капитан Харисдарма, командир подводной лодки «Дымчатый Леопард».

Коммандер Бруссен, старший помощник «Леопарда».

Мичман Марсуди, старший акустик «Леопарда».

Коммандер Дурахман, капитан подводной лодки «Трилобит».

 

Альбионцы и союзники:

 

Полковник Робинсон, заместитель начальника комбинированной базы ВВС/ВМФ Диего-Гарсиа.

 

Экипаж самолета «Космическая Крепость»:

 

Подполковник Маклин, командир корабля.

Майор Босли, второй пилот.

Капитан Фаустина-Кассандра Адиль Барриентос, старший оперативный офицер.

Капитан Матильда Евангелина Чан, главный артиллерийский офицер.

Надпоручик Туяра Иванова, офицер-наблюдатель, Сибирские ВВС.

 

Экипаж подводного крейсера «Королева Джейн Грей»:

 

Капитан Майкл Гриффин, командир корабля.

Коммандер Иола Протеро, старший помощник.

Лейтенант Роберт Герцог, младший оперативный офицер.

Аспирант Тоширо Смит, младший оружейный офицер.

Старшина Каплан, главный акустик.

Максимилиан, главный корабельный кот.

 

Аборигены Острова Конга:

 

Меган (Мэгги), карликовый гигантопитек.

Танки, танкопард.

 

Германская Империя:

 

Густав фон Кёнигсвальд, доктор палеонтологии (РИЛ*).

Отец Гюнтер, глава католической миссии на Острове Конга.

 

__________________

 

*РИЛ — реальное историческое лицо

 

___

 

список неполный, будет продолжен...

 

 

15.

 

* * * * *

 

 

Две тени в темном отсеке. Шепот.

 

— Чего же мы ждем?

 

— Ты куда-то торопишься? Пока все идет неплохо. От великого флота Великой Сунданезии скоро совсем ничего не останется, ха-ха!

 

— Это меня безусловно радует. С другой стороны, флот Сферы тоже стремительно сокращается. «Черный Март», теперь «Желтый Август»…

 

— Эти жертвы были неизбежны. Таков был план.

 

— И все-таки?

 

— Кто из отцов-основателей сказал: «Сегодня рано, завтра будет поздно»?

 

— Никто такого не говорил. Уж я-то твердо знаю. Заслуженная «десятка» по Истории Партии в военной академии. Это анекдот, который любят рассказывать вольнодумцы вроде нас.

 

— Неважно. Пусть анекдот, но он идеально описывает нашу ситуацию. Наберись терпения.

 

— Только ради тебя.

 

— Расходимся.

 

* * * * *

 

— Это провал, — констатировала Кассандра, когда дружная компания борцов с японским коммунизмом удалилась на безопасное расстояние от «Красного Февраля» и его нервных пулеметчиков. — Второго такого шанса у нас уже не будет. Пожалуй, нам стоит вернуться на германские развалины и подождать наших спасателей. Иначе они не будут знать, где нас искать, а мы не сможем их предупредить. Когда появятся наши, у нас будет гораздо больше возможностей.

 

— Быть может, нам стоит разделиться? — предположила Матильда. — Один отряд — или даже один человек — ждет в развалинах, другие продолжают следить за лодкой, пока она еще не покинула остров…

 

— Отличный план — если бы у нас только была связь, — покачала головой Кассандра. — Что толку от разделения, если спасатели все равно не будут знать, где искать вторую половину отряда, а вторая половина не может сообщить первой о местонахождении лодки? Хоть бы самую завалящую рацию… то есть две рации… Жаль, в руинах ничего подобного не нашлось.

 

— У нас есть связь, — перебила ее Меган и погладила Танки по голове. Тот вильнул хвостом. — Пусть не такая быстрая, как радио, но очень надежная.

 

— Но как… — начало была Кассандра.

 

— Пусть один из вас вернется в развалины, — продолжала великанша. — Танки его проводит. Когда появятся ваши люди, Танки приведет их к нам — он легко найдет нас по следам — или принесет записку, или даже целый радиопередатчик. Конечно, я знаю, что такое радио — я же в школе училась.

 

Кассандра не стала спорить с этим предложением, остальные тем более. Спор едва не разгорелся по другому вопросу — кому оставаться, кому уходить. Быстро бросили жребий. На всякий случай обнялись и расцеловались на прощание, после чего Туяра Иванова и танкопард Танки ушли в сторону германской базы, а Кассандра, Мэгги и Тильда-Смерть повернули обратно к реке.

 

* * * * *

 

— Ваши предложения и комментарии, леди и джентльмены? — капитан Майкл Гриффин, как и капитан Мохаммед Османи, никогда не стеснялся советоваться с младшими по званию. Можно сказать, эти капитаны стоили друг друга.

 

— Я еще раз все тщательно перепроверил, — первым заговорил акустик Каплан. — Торпеды, потопившие сундийский «Трилобит», скорей всего пришли отсюда, — он ткнул пальцем в устье широкой реки на карте Острова Конга. — Южный Дунай, так окрестили ее немецкие колонисты. Мы ошиблись, как и экипаж «Космической крепости». Мы сражались не с «Красным Февралем», а с его систер-шипом. Каким именно — теперь неважно. Важно то, что «Красный Февраль» снова уцелел и прячется где-то здесь, на этой реке, или в ее притоках. Там мы и должны его искать.

 

— Южный Дунай, — фыркнула коммандер Иола Протеро, старший помощник. — Никакой фантазии! Полагаю, это будет неразумно, капитан, — продолжала она. — В смысле, идти вглубь острова. Все преимущества будут на стороне японцев. Они могут ждать нас где угодно. Здесь, здесь, здесь… Предлагаю подождать их в открытом море, сэр. Рано или поздно им придется выйти. Вряд ли они собираются колонизировать остров Конга.

 

Сменившая на своем посту беднягу Митчелла, Иола Протеро была первой женщиной-старпомом на Альбионском Флоте. Достаточно хладнокровная, в меру рассудительная, тонкая как спичка, остроносая и белобрысая. Новые времена, новые правила, подумал Гриффин. В сухопутных войсках и авиации было уже полным-полно таких людей как Хенни ван дер Бумен или Кассандра Барриентос, а флотские консерваторы сдались совсем недавно. Они и так продержались слишком долго. Ничего не поделаешь, без женщин в рядах не обойтись. Людей не хватает. Даже в соединенном государстве Австралии, Новой Зеландии и Антарктики не так много свободных граждан, а ведь Имперской Федерации приходится противостоять монстру, в состав которого входят Япония, Двойная Бенгалия и самые населенные провинции Китая, не считая всякой мелочи вроде Аннама или Чосона.

 

— Нам бы не помешала поддержка с воздуха, сэр, — добавила Иола.

 

— Не раньше, чем через двадцать часов, — покачал головой капитан. — Конечно, ВВС рвутся отомстить за «Космическую Крепость», но у них и других фронтов хватает. Так они мне сказали. Мы не имеем права бездействовать так долго. У нас приказ.

 

— Но мы ведь и сами кое-что можем, сэр, — напомнил боцман Булгарис.

 

— Точно, — согласился Гриффин. — Сделаем так… Мистер Герцог, возьмите отряд морской пехоты. Отправитесь пешком к развалинам германской базы. Соблюдайте разумное радиомолчание. Только короткие сигналы: «Успешно дошли», «Кого-то нашли», «Никого не нашли», «Возвращаемся». Но если вам повезет, и в развалинах ждут уцелевшие летчики, и они что-то знают — что-то, что облегчит нам победу над «Февралем» — вот тогда выходите в эфир по полной программе.

 

— Будет сделано, сэр, — кивнул Роберт Герцог. — Разрешите идти?

 

— Да, и возьмите с собой мистера Смита, — добавил капитан. — Пусть набирается опыта — как и вы от него.

 

— Так точно, сэр! — с заметным воодушевлением откликнулся лейтенант Герцог. С бывшим капралом озерной полиции Тоширо Смитом, успешно поступившим в Морскую Академию и теперь проходившим практику на борту «Джейн Грей», Роберт уже успел подружиться. Еще одна примета нового времени. В прежние годы «узкоглазого» нацмена даже на порог Академии бы не пустили.

 

— Муррр, — из-под стола, вокруг которого толпились дамы и господа офицеры, выглянул Масимилиан. Наученный горьким опытом, во время сражения с «Желтым Августом» корабельный кот прятался в одной из спасательных капсул и только сейчас осмелился выбраться наружу.

 

— Тебя не спрашивали, трусишка, — усмехнулся капитан. — А пока мистер Герцог будет исследовать остров, мы сделаем вот что…

 

* * * * *

 

— За наших товарищей! За команду «Желтого Августа»! — произнес коммандер Мохаммед Османи, поднимая стаканчик с рисовой водкой. — Кампай!

 

— Кампай! — откликнулись товарищи офицеры.

 

«Это становится дурной традицией», — подумал Османи. — «Сначала «Черный Март», потом «Желтый Август»… С другой стороны, мы еще здесь!»

 

— Капитан Сидоров был слишком самонадеян, — добавил погрустневший командир «Красного Февраля», когда рюмки опустели. — Ему стоило совсем немного подождать. Вдвоем мы бы справились… Ну что ж, что сделано, то сделано, и все его ошибки умерли вместе с ним. Теперь мы можем расчитывать только на себя. Мы все согласились с новым планом сражения, его и будем придерживаться. У кого-то остались вопросы или замечания?

 

— У нас остались только старые обычные торпеды, — напомнила Джжеральдина Вонг. — Все дельфины… израсходованы.

 

— Может и к лучшему, — задумчиво пробормотал капитан Османи. — Может и к лучшему…

 

— Не могу не согласиться, товарищ капитан, — кивнула товарищ Вонг. — Они отлично сработали, два раза подряд, но все равно мне не нравятся.

 

— Я это уже слышал, Джерри, — мягко напомнил командир. — Что-нибудь еще? Все свободны, товарищи. Возвращайтесь на свои посты. Доктор Брага, задержитесь на пару минут. Проверьте мой несчастный сломанный нос…

 

Джеральдина Вонг в числе первых покинула капитанскую каюту и отправилась на свое привычное рабочее место, в носовой торпедный отсек. «Да, что ни делается — все к лучшему», — думала она при этом. Альбионцам не достанутся эти новые извращенные «торпеды». Ни в борт, ни в подарок.

 

Джеральдина Вонг собиралась предать Сферу, но при этом у нее оставались какие-то моральные принципы.

 

* * * * *

 

Свое предательство Джерри задумала очень давно. Еще до того, как поступила на службу в Красный Флот Сферы.

 

Джеральдина Ригли родилась в английской Индии, в 1930 году. Отец — мелкий британский колониальный чиновник, мать — дочь скромного китайского бизнесмена. В колониях на такие браки всегда смотрели сквозь пальцы. И отец, и мать в свое время бежали из Гонконга, который после Великой Войны оккупировали белголландцы. В Индии беженцы из Гонконга всех рас и национальностей провели несколько конференций в память о своей потерянной родине. На одной из таких встреч родители и познакомились.

 

Раннее детство прошло относительно беззаботно, но приятных или ярких воспоминаний почти не осталось. Почти все стерла следующая война. Почти, но не все. Память порой хранит странные и удивительные вещи.

 

Как-то раз отец вернулся со службы и принялся поливать короля-императора на чем свет стоит. Конечно, мистер Ригли был настоящим британским джентльменом, поэтому самым сильным из прозвучавших выражений было всего лишь «безмозглый осел». Но мама все равно сделала ему замечание:

 

— Следи за языком при ребенке!

 

— Папа, лазве можно так говолить? — удивилась маленькая Джерри. — Кололь-импелатол — помазанник божий! Он всегда заботится о нас. Нам так в школе говолили…

 

— Запомни, малыш, — усмехнулся отец. — Не только можно, и нужно! Король — всего лишь человек. Как и премьер-министр. Как и все остальные министры, лорды и принцы. А люди разные бывают. Хорошие, плохие, умные, глупые. Глупых людей ругать можно. Еще как можно! Конечно, — тут же добавил он, — не торопись ругать короля в школе при учителях. Не спеши полагаться на мое мнение. Со временем сама решишь, достоин ли он твоих проклятий. И с какими людьми можно поделиться этими проклятия.

 

Так или иначе, одно в тот день Джеральдина запомнила твердо: короля ругать можно.

 

Через несколько лет началась новая война. Город, где они тогда жили, крупный и важный порт английской Индии, белголландцы бомбили в первый же день. Больше того, одна бомба угодила точно в их дом и пробила крышу до самого подвала. Но так и не взорвалась. Прежде чем родители схватили ее в охапку и увели в безопасное место, маленькая мисс Ригли успела хорошенько рассмотреть неразорвавшуюся бомбу и пришла к выводу, что бомбы (а также снаряды, гранаты, торпеды) — это далеко не самое страшное, что есть в этом мире. Эта мысль вернулась к ней много лет спустя, когда пришло время выбирать профессию.

 

Еще через несколько недель победоносные белголландские легионы добрались до бирманской границы. Майор запаса Ригли ушел на фронт и оттуда уже не вернулся.

 

После войны мать решила, что в Индии ее больше ничто и никто не держит. Поэтому она взяла повзрослевшую Джеральдину и увезла ее на свою старую родину, в только что освобожденный Гонконг, где у нее оставалась дальняя родня. Вдове имперского офицера была положена неплохая пенсия, и поэтому миссис Ригли рассчитывала неплохо устроиться, устроить дочь и заодно помочь родственникам. Она была умной и сильной женщиной, и скорей всего, у нее бы все получилось — если бы только японские мятежники не решились на очередное предательство. Великий Председатель имел под рукой миллионы преданных штыков, половину белголландского флота и трофейные белголландские арсеналы, а западные империалисты были ослаблены, как никогда прежде. Советская Аляска и Народная Бразилия обещали полную поддержку. Когда еще такой случай представится?! О чем тут думать?! — действовать нужно!

 

Не прошло и месяца, как новая Япония повернула оружие против своих вчерашних западных союзников, а на Гонконг обрушились бомбардировщики и морские пехотинцы Сферы. Мать умерла в первый же день — на этот раз белголландская бомба сработала. Джеральдину вытащила из-под развалин и приютила сердобольная китайская семья, чья дочь погибла на предыдущей войне. Когда японские солдаты наконец-то вошли в город, воцарилось относительное спокойствие. Приемные родители Джерри отправились на рынок, чтобы запастись едой, но домой уже не вернулись. Джеральдина нашла их там же, на рынке — рядом с ними висели еще несколько человек и плакат на пяти или шести языках. Она знала почти все эти языки, кроме японского, который ей еще предстояло выучить. Английский — от отца; кантонский диалект — от матери; имперский белхолландс — язык старого врага — старательно учила в школе. Слишком хорошо знала, даже рука машинально потянулась, чтобы исправить грамматические ошибки. Вовремя остановилась. Не было смысла исправлять, смысл и так был кристально ясен. «Они пасмели оскорблять Великаго Предсидателя!» В тот день она твердо запомнила — Великого Председателя оскорблять нельзя. Короля можно, премьер-министра тоже, а Председателя — никогда.

 

Еще через несколько дней в Гонконге окончательно воцарился порядок — Новый Порядок. Японские освободители затеяли перепись населения и раздачу новых документов. Джерри указала в анкете девичью фамилию матери и постаралась добавить как можно больше правдивых сведений о себе. Как можно больше правды. Так ее не поймают на лжи. Самая лучшая легенда состоит из правды на сто процентов или около того. Джеральдина прочитала об этом в детективном романе про отважного агента Хеллборна, благородного графа Пеклова и коварную белголландскую шпионку Джинджер ван дер Тойфель. Эти романчики были очень популярны среди школьников английской Индии в годы войны. Просто удивительно, сколько всего полезного можно почерпнуть из бульварных романов — если только читать их внимательно!

 

Мать — простая китайская учительница (правда). Ее соблазнил британский империалист (можно сказать правда, у мамы с папой был бурный роман, мать как-то проговорилась), а потом бросил (ушел на войну и не вернулся. Все равно что бросил). Ненавижу британских империалистов (а чего их любить? Король-император и в самом деле был ослом, чуть войну не проиграли из-за него, а теперь и Гонконг бросили на произвол судьбы). Родителей убили белголландские фашисты (стопроцентная правда про отца, а мать погибла от белголландской бомбы, которую сбросили японцы, то есть мятежные солдаты Белголландской Империи. Правда, ничего кроме правды). Готова служить Революции и все такое (Чистейшая правда! А вот ЗАЧЕМ и КАК служить — это сейчас неважно). Получила хорошее образование, знаю такие-то языки…

 

Еще через несколько дней ей пришла повестка на указанный в анкете адрес. Молодежный призыв — так это называлось.

 

Прежде чем покинуть город и отправиться в военное училище, курсант Джерри Вонг выяснила, кто тут рисует плакаты и написала на них донос. В те дни к доносам относились серьезно (как и в любой другой день), тем более что она честно подписалась. Ее вызвали на допрос в только что открытое местное отделение Ресбезопасности и задали несколько уточняющих вопросов.

 

— Я не думаю, что это случайные грамматические ошибки, — хладнокровно объяснила она. — Случайные, естественные ошибки могли бы выглядеть так или вот так. А такие ошибки можно было сделать только специально. Откровенный саботаж, товарищи. Издеваются, сволочи. И над кем?!

 

Чуть позже ее кольнула страшная мысль — а что, если они и в самом деле издевались? Что, если эти люди ненавидели Сферу так же, как и она? Их заставили рисовать эти плакаты, и они попытались хоть как-то отомстить угнетателям. Не делом, так словом. Насмешкой. Что, если она подвела невинных людей?!

 

Но потом Джерри увидела их на допросе, и у нее от сердца отлегло. Нет, не издевались. Студенты-недоучки. «Молодежный призыв». Тупоголовые фанатики. Когда их уводили на расстрел, они кричали — «передайте товарищу председателю, что произошла чудовищная ГРАММАТИЧЕСКАЯ ошибка!»

 

Японцы были тоже не дураки, и доверять новому товарищу Вонг стали далеко не сразу. После того случая ее неоднократно проверяли, словом и делом. Прежде чем она окончательно стала своей — или стала казаться таковой — Джеральдине пришлось пройти через многое, всякое и разное.

 

Но она никогда не забывала и искала подходящий случай, чтобы отомстить.

 

Однако проходили годы, а случай так и не представлялся.

 

И поэтому время от времени коммандер Джеральдина Вонг, офицер Флота и защитница Сферы острожно задумывалась — быть может, пришло время забыть о мести? Нет, не простить и не понять — просто забыть? Все это было давно и неправда, все эти люди мертвы, Партия неоднократно дала суровую оценку. Ее окружают неплохие, а иногда просто хорошие люди, ей доверяют, ее уважают, хотя…

 

…хотя Великого Председателя по-прежнему нельзя критиковать, он почти как Папа Римский (не итальянский антипапа, марионетка европейской буржуазии, а настоящий, из братской римско-коммунистической Бразилии), только еще лучше, потому что непогрешим.

 

Но потом, впервые за долгие годы, Джерри встретила человека, которому смогла довериться. Друга с большой буквы.

 

— Да, — сказал он, — нам здесь делать нечего. Мы должны бежать отсюда. При первой же возможности. И я даже знаю, куда именно. В Новый Альбион.

 

— Почему именно туда? — удивилась она, потому что никогда раньше об этом серьезно не задумывалась. Потому что первым делом хотела отомстить, а побег после мести даже не планировала.

 

— Новый Альбион — это всего лишь новая версия старой доброй Английской Империи, — объяснил Друг. — Только не говори, что тебе там плохо жилось. Нам всем там не так уж и плохо жилось.

 

Джерри не могла не согласиться, хотя едва помнила, какого это было. Потому что все это было давно и неправда. Разве что короля можно было безнаказанно ругать…

 

— Но если мы перейдем границу с пустыми руками, нас могут не принять, — заметил Друг. — По ту сторону границы тоже люди, а вовсе не ангелы. Какой-нибудь трусливый чиновник может отправить нас обратно. Ради «сохранения мира» или чего-нибудь в этом роде.

 

«Майор Ригли никогда бы так не поступил», — подумала Джерри.

 

— А вот если мы принесем альбионцам подарок… — продолжал Друг.

 

— Что ты имеешь в виду? — не поняла она.

 

— Стратегическую подводную лодку, например, — небрежно произнес он.

 

Джерри Вонг едва не подавилась воздухом.

 

— Почему бы и нет? — развел руками Друг. — Раз уж мы служим в подводном флоте, то лучшего подарка просто не придумать!

 

В последовавшие год или два они несколько раз возвращались к этой теме. Пока в один прекрасный день он не сказал ей:

 

— Не удивляйся, когда получишь новый приказ. Завтра или еще сегодня. Тебя переводят на «Красный Февраль». Как и меня. «Красный Февраль», понимаешь? Второго такого шанса не будет. Это наш билет в Новый Альбион. Сейчас или никогда!

 

— Сейчас или никогда, — повторил Друг, когда Бенгальский Залив остался позади. — Попрощайся с Родиной-Сферой, потому что туда мы уже не вернемся!

 

«Моряк, оставляй в стороне страшный залив Бенгал», — некстати вспомнила Джеральдина старую морскую песню. — «Их было триста на корабле — домой ни один не попал».

 

Первую сундийскую лодку коммандер Вонг уничтожила без колебаний. Как и вторую. Ничего удивительного — влюбленная женщина способна на многое.

 

— Сундийцы нам не друзья, — заметил Друг. — Сунданезия — точно такая же лживая подлая тирания, как и наша Сфера. Альбионцы их едва терпят. Новый Альбион нам даже спасибо скажет, если мы прикончим парочку-другую сундийских ублюдков. К тому же, прекрасная возможность показать товар в деле. То есть «Красный Февраль». С руками оторвут! Вот увидишь. Политическое убежище, новые документы, круглая сумма в банке, а самое главное — месть. Блюдо, которое подают холодным. За все эти годы наша месть превратилась в айсберги Нового Южного Альбиона. И потому она будет особенно прекрасна!

 

Джерральдина охотно согласилась. Но от дельфино-торпед все-таки постаралась избавиться. Альбионцы обойдутся. Хватит с них и лодки. Незачем им исследовать, или не дай Бог копировать это грязное и подлое оружие. Маленькая Джерри любила животных, поэтому твердо решила как можно быстрее избавить несчастных дельфинов от мучений. Сундийцы были всего лишь побочным ущербом. Друг не возражал. «Да, хватит и лодки», — согласился он. Альбионцы все равно будут в восторге.

 

— Вдвоем мы не справимся, конечно, — сказал Друг еще в бенгальском порту. — Но я не просто так выбрал «Красный Февраль». На этом корабле есть люди, которые нам охотно помогут. Не спрашивай. Рано. Сама понимаешь. Если мы все-таки провалимся, и нас схватят…

 

Она была к этому готова. Теперь она на все была готова. Даже сильнее, чем в самые первые дни, когда стояла на рынке в Гонконге.

 

-…будь готова. Держи глаза и уши открытыми, — сказал Друг несколько часов назад. — Жди сигнала. И будь готова.

 

Джеральдина Ригли была готова. Готова ко всему и готова на все. Как никогда прежде.

 

* * * * *

 

— С моим носом все в порядке, — признался коммандер Османи, когда за последним офицером закрылась дверь, и он остался с доктором наедине.

 

— Я так и думал, — ответил люггер-капитан Алекс Брага и прислонился к ближайшей переборке. — Что происходит, Хамед? Чего мы ждем? В этом квадрате только мы и альбионская лодка. Когда еще представится такой случай?!

 

— Вот именно, — вкрадчиво улыбнулся Османи и откинулся в своем кресле. — Поэтому — максимальная осторожность и никакой спешки. Ты же не хочешь погубить все дело в последний момент?

 

— Само собой, — вздохнул доктор.

 

— Потерпи, совсем немного осталось, — сказал капитан. — День-два, и все будет кончено. А потом… Выбирай — Голландия или Израиль?

 

— Почему именно они?! — удивился Брага.

 

— Я очень долго и тщательно проверял. — пояснил Мохаммед. — На этой планете сегодня существуют ровно три страны, где не преследуют таких, как мы. Франция, Голландия и Израиль. Францию вычеркиваем сразу — она союзница Сферы и без угрызений совести выдаст нас обратно. Остаются только Голландия и Израиль. Разумеется, можно еще попытать счастья в Центральной Америке, между очередным карнавалом и переворотом…

 

— В Израиле тепло, в Голландии холодно, — задумчиво пробормотал Алессандро Брага. — С другой стороны, голландский-то я знаю, а какой там государственный язык в Израиле? Финикийский что ли? Давай решим в последний момент. Бросим монетку или что-нибудь в этом роде.

 

— Только осторожно, — уточнил Османи. — Монетка не должна упасть в воду. Потому что я не хочу сюда возвращаться. Ладно, проваливай, пока я не передумал и не натворил какую-то глупость.

 

Доктор подчинился. Оставшись один, капитан «Красного Февраля» открыл сейф и немного покопался в лежавших там бумагах, после чего некоторые из них отправил в пепельницу. Минут через десять, когда последняя бумажка превратилась в пепел, он последовал вслед за доктором.

Когда коммандер Османи по дороге на мостик проходил мимо радиорубки, его окликнула офицер связи Сангита Рахман.

— Товарищ капитан? На минуточку. Я хочу вам кое-что показать…

Османи подчинился.

В радиорубке было тесно даже для двух человек, но они кое-как поместились.

— Ну? — спросил он. — Что ты хотела мне показать?

Гита заговорщицки улыбнулась и приложила к губам указательный палец левой руки, а правой рукой потянулась к переборке, на которой висела карта этой части Индийского Океана, с пометками, понятными только радистам — всякие там волны и частоты транспондеров и ретрансляторов. Решительно сорвала карту, из-под которой внезапно показалось Восходящее Солнце.

— Ты с ума сошла… — прошептал Османи. — И все это время вот это вот висело здесь?! Перед самым носом у твоих радистов?!

— Мы все сошли с ума, — осклабилась Сангита. — Иначе бы нас здесь не было. Я сама его сшила. Он прекрасен, ведь правда?

Капитан снова перевел взгляд на скрытый — то есть больше не скрытый флаг. Восходящее Солнце. Только не японское. Там красный круг на белоснежном поле, а здесь поле изумрудное, зеленое. Красное в зеленом. «Восходящий Арбуз», как презрительно называют его враги. Флаг Бенгальского Сопротивления. Кровь патриотов на зеленой плодородной равнине и все такое прочее.

— Бангладеш восстанет из пепла! — восторженно прошептала Сангита. Ее глаза сверкали. Влюбленная женщина, которая способна на многое. И готова на все.

— Аминь, — только и сумел ответить капитан Мохаммед Османи.

— продолжение следует -

 

 

 

[Vasilisk]

На этой проклятой лодке есть хоть один лояльный член экипажа?..

[asdetr]

"Я вас, сволочей, в этом лифте 5 лет собирал!" (с)

[Каминский]

Флаг Бенгальского Сопротивления

Вот что-то такое я в Османи сразу подозревал.

Когда их уводили на расстрел, они кричали — «передайте товарищу председателю, что произошла чудовищная ГРАММАТИЧЕСКАЯ ошибка!»

Отлично, просто отлично

Изменено 21 Feb 2021 пользователем Каминский

[Magnum]

На этой проклятой лодке есть хоть один лояльный член экипажа?..

Не заставляйте меня задавать встречный вопрос "лояльный кому или чему?" , потому что на лодке еще много персонажей.  

вас, сволочей, в этом лифте

А зачем лифт, в самой популярной версии анекдота тоже корабль был. 

Вот что-то такое я в Османи сразу подозревал

Постойте... вы решили, что это окончательная версия?!  

 

Плохо вы знаете Магнума.  

[Каминский]

Постойте... вы решили, что это окончательная версия?!  

Нет, но первая пришедшая в голову

[Magnum]

Нет, но первая пришедшая в голову

В тексте все подсказки. 

 

Убийца - дворецкий! 

[Harcer]

Максимилиан, главный корабельный кот.

Эту подлодку  НЕ ТОПИТЬ !!!

[Magnum]

16.

 

У товарища комиссара Адачи было не так много н а с т о я щ и х обязанностей на борту «Красного Февраля», но товарищ комиссар, в отличие от великого множества своих коллег по цеху, не любил сидеть без дела и никогда не боялся испачкать руки — в том или ином смысле. Поэтому сегодня Франциско Адачи дежурил на верхней палубе, где следил за отправкой на задание самолета-разведчика. На борту «Красного Февраля» был один такой, максимально облегченный гидроплан-штурмовик МИГ-14 (Мицубиси-Идзумо-Гурун), бывший откровенным анахронизмом в эпоху реактивных аппаратов, но все еще неплохо справлявшийся со своими обязанностями. Самолет вывели из ангара и приготовили к вылету. Комиссар давал последние наставления пилоту — лейтенанту Валерио Катано, итало-китайцу из Тяньцзиня. «Как странно, — задумался Адачи. — У нас на борту так много метисов! Джеральдина Вонг, доктор Брага; вот и Катано тоже. Есть и другие. Интересный феномен. В старом мире такие люди нередко становились отверженными — их не принимал народ отца, от них отказывался народ матери. Неудивительно, что они всем сердцем приняли Революцию. Революцию, которая пообещала им равенство…»

 

И обманула. Коммандер Адачи знал это лучше, чем кто-либо другой. Революция обманула не только таких людей, как товарищ Вонг или товарищ Катано…

 

Комиссар поспешно отогнал прочь опасные мысли и вернулся к делам насущным:

 

-…соблюдайте максимальную осторожность и постарайтесь не ввязываться в бой. Напрасный риск в данном случае неуместен. Помните, что вы должны обнаружить альбионскую лодку — и ничего больше. Остальную работу должны проделать мы.

 

— Вас понял, товарищ комиссар, — пилот щелкнул каблуками. — Разрешите отправляться?

 

— Счастливого пути.

 

— Кайчо банзай!

 

— Воистину банзай, — отозвался комиссар.

 

Спущенный на поверхность реки, гидроплан успешно разогнался, поднялся в небо, описал прощальный круг почета над субмариной и направился на север, к устью Южного Дуная. Туда, где погибли «Желтый Август» и «Трилобит». Возможно, альбионский корабль не успел уйти далеко. Но стоило «Красному Февралю» остаться за горизонтом, как Валерио Катано резко повернул на запад. Регулярно сверяясь с картой, он некоторое время петлял над джунглями Острова Черепов, пока не обнаружил удобное место для посадки — небольшое озеро. Удачно приводнился и вскоре пришвартовался у самого настоящего бетонного пирса — еще одно наследство Второй Германской Империи. Немцы — известные оптимисты — строили на века, поэтому после падения Рейха сунданезийским диадохам оставалось только поддерживать пирс в порядке. Забросили его всего два года назад, по итогам очередной неудачной кампании против гигантопитеков. Лейтенант Катано заглушил мотор, открыл колпак кабины и прислушался. Тишина. Оставалось надеяться, что посадка гидроплана не привлекла внимание тех или иных врагов, или опасных хищников. Да и великанов тоже — нечего им тут сегодня делать. Оставалось надеяться — и ждать.

 

Ждать пришлось недолго. Не прошло и десяти минут, как из джунглей на берег озера вышел человек в камуфляжной униформе без знаков различия. Катано прищурился, присмотрелся, перевел дух и выбрался из кабины. Еще через пару минут они стояли на пирсе лицом к лицу.

 

— Кто вы? — спросил человек в камуфляже. Судя по внешности — типичный японец. Но спросил по-французски, с легким акцентом.

 

— Я летел на самолете, заблудился, и был вынужден приземлиться здесь, — медленно, почти по слогам отвечал Валерио Катано. Слишком длинная фраза, ошибок быть не должно. — Мне бы не хотелось продолжать vol de nuit, ночной полет.

 

— Вы военный летчик? — спросил незнакомец. — Pilote de guerre?

 

— Никак нет, — возразил Валерио. — Я — Courrier Sud. Южный почтовый. Я привез lettre à un otage, письмо заложнику.

 

— Очень приятно, — кивнул собеседник и наконец-то протянул ладонь для рукопожатия. — Я — Маленький принц. Товарищ Катано, я полагаю?

 

— Совершенно верно, — Валерио вернул в кобуру пистолет, который все это время держал за спиной, в свою очередь протянул ладонь и смущенно улыбнулся. — Я должен был соблюдать обычные меры предосторожности.

 

— Вы все правильно сделали, — снова кивнул незнакомец. — Разрешите представиться. Майор Куба Тоширо.

 

— Я узнал вас, — коротко поклонился лейтенант Катано. — Еще недавно вашими портретами были увешаны все столичные улицы. Пока предательская клика не нашла себя нового мертвого героя. Теперь я вижу, что это правда. Лживые негодяи! Они говорили нам, что вы мертвы…

 

— Как видите, я жив, — пожал плечами Тоширо-старший. — И скоро весь мир узнает всю правду о том, что случилось при острове Гибсона! О, да! Мы заставим их выслушать правду! Как предательская клика отправила нас на верную смерть! Как они предали священное дело Революции! Как они трусливо подарили альбионцам секрет Австралийского Туннеля — «лишь бы не было войны!» Как они прячут украденное у народа золото в окинавских банках и посылают своих избалованных детишек развлекаться на тайваньские курорты, в то время как нам, простым солдатам Сферы, приходится ежедневно — ежечасно рисковать своими жизнями!

 

— Адачи банзай! — не удержался и воскликнул Валерио Катано.

 

— Адачи банзай, товарищ! — отозвался Куба Тоширо. — Я знаю комиссара Адачи много лет. Он — самый лучший лидер, которого мы только можем себе пожелать. Лидер, который вернет Сферу на истинный путь! Священный путь коммунизма и мировой Революции, о котором так стараются забыть предатели и ревизионисты, засевшие в Токио и Пекине!

 

— Адачи банзай! — повторил Катано.

 

— Что с капитаном Османи? — деловито поинтересовался майор Куба.

 

— Капитан Мохаммед Османи выступит на нашей стороне, — уверенно заявил Валерио. — Как оказалось, товарищ Адачи убедил его примкнуть к нашей организации — и уже очень давно. Разумеется, комиссар хранил этот секрет в тайне от младших командиров, на случай провала. Я сам узнал об этом всего три дня назад.

 

— Понимаю, — медленно наклонил голову Тоширо-старший. — Товарищ Адачи правильно поступил. Узнаю почерк старого подпольщика. Тогда решено. Не будем тянуть время.

 

Они сверили часы и карты.

 

— Прекрасно, — подытожил майор Куба. — Мой отряд встретит вас в назначенном месте. Лодка окажется в наших руках, и тогда мы начнем Второе Великое Восстание. Адачи банзай!

 

— Адачи банзай!

 

Лейтенант Валерио Катано вернулся в гидроплан и снова поднялся в небо. Бывший майор японской военной разведки Куба Тоширо некоторое время смотрел ему вслед. «Наивный дурачок», — думал он при этом. -"Революция в преисподней какая-то, священный путь коммунизма к демонам… Неужели я сам когда-то был таким?!»

 

Был, разумеется был. Стыдно признаться, но грешно отрицать.

 

Только это было давно и неправда.

 

* * * * *

 

…Японские подводники и другие моряки Сферы почти никогда не пользовались спасательными капсулами. Но спасательные капсулы на японских кораблях все равно стояли, на всякий случай — вдруг придется спасать какой-нибудь ценный груз, например. Во время службы на борту «Возмездия» майор Куба Тоширо присмотрел себе спасательную капсулу поближе к своей каюте, убедился в ее полной исправности и тщательно запомнил серийный номер. В тот день на траверзе Гибсона он забрался в капсулу в самый последний момент — лодка, пробитая метким тараном Кассандры Барриентос, уже шла ко дну. Вскоре он был на поверхности Австралийского Озера. Один-единственный из всего экипажа.

 

Настоящий солдат Сферы так бы ни за что не поступил, но Куба Тоширо больше не был солдатом Сферы. Дороги отрезаны, мосты сожжены. Не было абсолютно никакого смысла умирать, раз уж была возможность выжить. То есть он все равно был готов умереть — и в тот день, и в последовавшие — просто не видел смысла.

 

Утихающий шторм выбросил капсулу на берег одного из островов Великого Озера к западу от Гибсона. Тоширо-старший тщательно уничтожил следы своего пребывания в спасательном аппарате (пусть альбионцы думают, что капсула изначально была пустой) и успешно растворился среди местного населения. Да, здесь тоже было полно японцев. Новых, почти полноправных граждан Нового Восточного Альбиона.

 

Нет, Тоширо-старший не собирался оставаться среди них и начинать новую жизнь честного гражданина Имперской Федерации. Он никогда не простит альбионцев за унижения юности. Он выполнил свой долг перед сестрой — а больше его здесь ничего не держит.

 

В одном из городов на западном бергу моря Куба Тоширо отыскал своего агента — настоящего агента, не выдуманного. Трусливый и продажный австралийский чиновник. Настолько трусливый, что даже не посмел сдать японского шпиона в альбионскую контрразведку, а вместо этого раздобыл настоящие деньги, фальшивые документы и билет первого класса в ближайшую нейтральную страну. Кроме Тоширо-старшего никто не знал про этого агента, в токийской картотеке он не числился. Поэтому Куба снисходительно решил подарить ему жизнь и даже сказал на прощание: «Теперь ты свободен и больше мне ничего не должен». Может и зря. Впрочем, это было давно и неправда. Скорей всего, настоящий разведчик Сферы никогда бы так не поступил. Не стал бы оставлять в живых такого опасного свидетеля. Но Куба Тоширо больше не был разведчиком Сферы. Беглец, предатель, дезертир — все ответы верны.

 

В той нейтральной стране он задержался чуть дольше, чем изначально рассчитывал. Расслабился. Даже разленился. Да, верно — все потому, что он больше не был солдатом Сферы. И провалился. Ну, не совсем провалился. Его не разоблачила местная контрразведка. На него не вышел вездесущий СМЕРШ («Смерть Мерзким Шпионам») — специальная служба Сферы, которая охотилась на изменников Родины. На него вышли совсем другие люди. Бывшие коллеги, можно сказать. Бывшие разведчики, которые не расслабились и продолжали зарабатывать на хлеб привычным ремеслом. Бывшие солдаты погибшей империи.

 

— Мы знаем, кто вы такой, мистер Куба, — сказал тихий человек, как-то раз подсевший к нему за столик в тихом, уютном ресторанчике, далеко от центра города. — Мы хотим предложить вам работу.

 

— А если я откажусь? — равнодушно поджал губы Тоширо-старший.

 

— Тогда я просто встану, повернусь и уйду, — тут же ответил незнакомец. — И мы больше никогда не встретимся. Мы против вас ничего не имеем и зла не держим. Мы знаем, что во время войны вы были подданным совсем другой страны, и никогда не были нашим врагом. Поэтому мы и хотим предложить вам эту работу. Но если вы не хотите работать с нами — никто не станет вас заставлять. Выживайте сами, только и всего.

 

«А что я, собственно, теряю? — хладнокровно подумал бывший майор Куба. — Я ведь тоже ничего против них не имею. К тому же деньги подходят к концу, а менять профессию как-то лень, да и поздновато уже».

 

— Я вас внимательно слушаю, — твердо произнес Тоширо-старший.

 

Тихий человек назвал ему место и время, после чего растворился в толпе.

 

В назначенный час по назначенному адресу японского беглеца ждала женщина — не больше, но и не меньше. Куба Тоширо узнал ее, пусть и не сразу. В картотеках японской разведки и Ресбезопасности фотографии этой дамочки занимали почетное место. Только все фотографии были старые, времен войны, почти двадцатилетней давности. Впрочем, нельзя сказать, что она сильно изменилась или постарела. Максимум на пять лет, не больше. Старомодное вечернее платье из черного шелка, прическа а-ля гарсон — она даже выглядела как пришелец из интербеллума. На коленях у дамы дремал огромный рыжий кот, на котором красовался ошейник из зеленого атласа с парочкой драгоценных камней. Хорошо устроился, мерзавец.

 

«Если я ее сейчас грохну, — лениво подумал Тоширо, — меня даже могут амнистировать».

 

«Если ты ее сейчас грохнешь, то далеко не уйдешь», — возразил рассудительный Внутренний Голос.

 

«Скорее всего, это она тебя грохнет», — усмехнулся другой Внутренний Голос.

 

— Вы знаете, кто я такая? — спросила дама, почесывая котика за ушком. — По глазам вижу, что узнали.

 

— Так точно, госпожа моя, — кивнул Тоширо. — Императрица Дальнего Востока. Царица Юго-Восточной Азии. Королева Тихого Океана. Рыжая Ведьма из Ада. Леди-босс белголландской мафии — Фамке ван дер Бумен!

 

— Браво! — она трижды хлопнула в ладоши. — Тогда мы можем пропустить церемониальную часть и сразу перейти к делу. Слушайте меня внимательно…

 

— Вы собираетесь угнать подводную лодку Сферы?! — впервые за многие дни или даже месяцы удивился Куба Тоширо. — Зачем она вам?! Собираетесь развязать войну?! Поднять восстание против нового мирового порядка, как это сделали японцы? Восстановить Империю?!

 

— Старой Империи больше нет, — отрезала Фамке ван дер Бумен и лениво сверкнула зелеными глазами. — Она умерла, и черт с ней. Нас вполне устраивает та империя, которой мы правим сейчас. Невидимая, но не менее могущественная. Сегодня у нас есть базы и форпосты в таких местах, о которых старая Белголландия даже мечтать не могла! Сан-Франциско, Ванкувер, Майами, Сантьяго, Лиссабон, Александрия… К дьяволу весь этот пафос, — внезапно рассмеялась она. — Здесь все свои, поэтому будем называть вещи своими именами. Теперь мы не солдаты, а гангстеры. Но гангстерам, как и солдатам, требуется оружие — много оружия, разного и хорошего. Подводная лодка — всего лишь оружие. Мы найдем ей применение, мистер Куба, не сомневайтесь. Наша организация работает сейчас над целой серией интересных проектов, где новенькая субмарина очень даже пригодится.

 

— Стратегическая подводная лодка… — в голосе Тоширо все еще звучали нотки терзающих смутных сомнений.

 

— Вы не хуже меня знаете, как это работает, — возразила хозяйка белголландской мафии. — Ядерное оружие нам ни к чему, мы возьмем только лодку. Как только военные флоты западных союзников узнают, кому достался корабль, они тут же оставят нас в покое и передадут дело в полицию, береговую оборону и иже с ними — привычные оппоненты, мы знаем, как с ними бороться. Сфера затаит обиду, конечно, но ее могущество не безгранично, поэтому великие председатели предпочтут сделать вид, что ничего не произошло. Чтобы лишний раз не позориться перед миром или собственным народом. Через несколько лет мы все равно сами избавимся от лодки — к тому времени она себя с лихвой окупит — и тогда вообще все сразу будут довольны и счастливы. Ну как, вы в деле? Полагаю, нет нужды уточнять, что вы получите достойное вознаграждение за свои труды…

 

«Дороги отрезаны, мосты сожжены».

 

— Почему бы и нет? — просто сказал Тоширо-старший. — Я согласен. Что я должен делать? Полагаю, у вас уже есть какой-то план действий — если даже не окончательный план, то предварительные наметки? С чего начнем?

 

Она объяснила.

 

Несколько недель спустя Куба Тоширо сам подсел без приглашения за чужой столик в тихом уютном ресторанчике.

 

— Продолжайте улыбаться, доктор, — сказал он при этом. — Мы сейчас два старых приятеля, которые случайно встретились в чужом городе — пусть и в дружественной стране. Два гражданина Сферы за одним столом, никто ничего не заподозрит…

 

— А я вас узнаю, — пробормотал слегка удивленный капитан-лейтенант Алессандро Брага. В Рио-де-Жанейро он приехал на медицинскую конференцию — он и еще несколько сотен врачей из всех коммунистических стран, от Сферы до Испании, и от ГЕПАРДа до Эфиопии. — У меня хорошая память на лица, а еще я провел несколько лет в клинике военной пластической хирургии. Ваша попытка изменить внешность могла бы обмануть кого-нибудь другого, но не меня. Плакаты с вашим лицом до сих висят кое-где на улицах Токио и других городов Сферы. Разве вы не погибли?

 

— Браво! — Тоширо трижды хлопнул в ладоши. — В таком случае мы можем пропустить церемониальную часть и сразу перейти к делу. Слушайте меня внимательно…

 

— Вы с ума сошли, — прошипел доктор Брага несколько минут спустя. — Вы предлагаете мне стать предателем?!

 

Куба Тоширо молча разложил на столе несколько фотографий. Его собеседник заметно побледнел.

 

— Можете взять на память, у меня еще есть, — спокойно добавил бывший товарищ майор. — Поверьте, я совсем не жестокий человек. Мне бы не хотелось отправлять эти снимки в ближайшее отделение Ресбезопасности. Но мои нынешние начальники на это способны. И в любом случае, как долго вы собирались скрываться? А я предлагаю вам решение. В Сфере вам все равно жизни не будет. А если сделаете дело — получите толстую пачку банковских билетов, билет первого класса в любую нейтральную страну и билет в новую жизнь.

 

— Ваши начальники? — упавшим голосом произнес доктор. — Между прочим, на кого вы работаете?

 

— Я представляю не государство или правительство, а могущественную организацию, — охотно признался Куба Тоширо. — У нее много имен, но в газетах Сферы ее обычно называют «Белголландская Мафия».

 

— Вот оно как, — криво усмехнулся Брага. — Мафия. Гангстеры. Бандиты. Кто может гарантировать, что вы вообще нам что-нибудь заплатите? Вероятнее всего, избавитесь от ненужных свидетелей — как только дело будет сделано. И денежки заодно сэкономите.

 

— Доктор, это так не работает, — ухмыльнулся Тоширо-старший. — Не читайте перед обедом коммунистические газеты. И после обеда тоже. Если бы мафия просто так убивала всех, кто готов сделать для нее ту или иную работу, то кто бы тогда вообще соглашался работать на мафию?! Сумма, которую вы получите, только для вас — гражданина нищей социалистической страны — звучит как нечто фантастическое, астрономическое, запредельное, не от мира сего. Для нашей организации это жалкие гроши — ноль запятая ноль ноль ноль ноль ноль ноль процентов от месячного оборота или около того. Нет, никто не станет вас убивать — наоборот, вы станете живой легендой криминального мира. «Вот люди, которые оказали важную услугу Королеве Тихого Океана — и она достойно их наградила!» Свидетели? Даже если вас схватит полиция на другом конце света, что вы ей сможете рассказать? Что встречались в Бразилии с мертвецом?! Ха-ха-ха! Адреса наших тайных укрытий или складов, например, вы все равно не узнаете. Нет, как свидетель вы для нас не опасны. Короче говоря, ни вам, ни нам ни с какой стороны ничего не угрожает. Если вы согласитесь сделать работу, конечно.

 

Конечно, доктор Брага согласился. У него просто не было другого выхода. Рано или поздно все они соглашаются.

 

Бывший офицер японской военной разведки Куба Тоширо знал это, как никто другой.

 

— продолжение следует -

 

[Magnum]

Эту подлодку НЕ ТОПИТЬ !!!

Ничего могу обещать.  

Кроме одного:

— Брось меня, — простонал капитан подводной лодки. — Спасай котика… — С котиком все будет в порядке, — заверил его Герцог.

-

 

 

[Каминский]

Императрица Дальнего Востока. Царица Юго-Восточной Азии. Королева Тихого Океана. Рыжая Ведьма из Ада. Леди-босс белголландской мафии — Фамке ван дер Бумен!

Интересно, какие у нее отношения с племянницей?)

[Magnum]

Интересно, какие у нее отношения с племянницей?)

Да какие там могут быть еще отношения?

А так в Новом Альбионе своя мафия есть.

 

- Конечно, - кивнул Хеллборн. - После мировой войны мы навели порядок в ресторанном бизнесе Нового Альбиона. Все заведения в этом квартале принадлежат нам. Даже французский ресторан. Единственные конкуренты, которым мы позволяем существовать - это "Американское кафе Рика" и "Золотой дракон". Я знаю, что ты хочешь сказать -- у этих китайцев никакой фантазии. Но я готов простить генералу Чжоу эту маленькую слабость. Из ностальгических соображений.

 

- Вы, небось, и прибыль с них получаете? - усмехнулся русский. - И снабжаете свежими овощами из собственных теплиц?

 

- А как же иначе? - удивился Джеймс. - Это только вы, коммунисты, готовы жить на одно жалование. Или вообще работать бесплатно.

 

- Ни стыда, ни совести, - закатил глаза Новосельцев, - я такой коррупции даже в Азии не встречал. Вы только прикидываетесь респектабельными европейцами.

 

- Мы кто угодно, но не европейцы, - отрезал Хеллборн. - На карту посмотри. Мы находимся к югу от Суэцкого канала. А это еще хуже, чем находиться к востоку.

 

[Каминский]

Да какие там могут быть еще отношения?

Лесбийский инцест? Ну, почему нет, собственно

[Magnum]

Лесбийский инцест?

Самая безопасная разновидность. Если бы у Серсеи была сестра!..