297 сообщений в этой теме

Опубликовано: (изменено)

Понятия не имею были ли в СССР настоящие итальянские разведчики, но что где-то возле Сталина и в Генштабе немцы получали информацию, сегодня не особый секрет.

 Более того, согласно некоторым данным репрессии 1936-1937- годов и конкретно дело Тухачевского - дело рук немецкой внешней разведки, удачно подбросившей дезу.

Изменено пользователем Crusader

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Более того, согласно некоторым данным репрессии 1936-1937- годов и конкретно дело Тухачевского - дело рук немецкой внешней разведки, удачно подбросившей дезу.

это какой-то анти-Ваал: Ваал хотел проклясть, но благословил, а эти хотят благословить, но проклинают, полагаю

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

это какой-то анти-Ваал: Ваал хотел проклясть, но благословил, а эти хотят благословить, но проклинают, полагаю

 Это вы к тому, что Тухачевский - немецкий шпион?)

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Германский Народ — это военный народ, но не народ воинов. Дайте немцу много колбасы, масла, пива и дешёвую машину, и он никогда не захочет рисковать, чтобы ему проткнули живот[1].

Муссолини

 

Когда взвыл «ревун» Энцо в душе обрадовался. Сидеть в тесноте, зажатый товарищами, баюкая на коленях М-26 и упираясь парашютом в стенку за собой, удовольствия никому не доставляет. Прыгать он как раз совершенно не боялся, имея четырнадцать выбросов. Помнил ярко разве самый первый, когда сидели они практически в том же составе, Джузеппе — фамилию прочно забыл, потом отчислили. Неудачно приземлился и неприятно сломал ногу. Сидели тогда с зелеными от страха лицами. Помнил, как мучительно-тошно набирал самолет 800 метров, откуда считается безопасным прыжок. Даже толчок в спину от инструктора, когда замешкался, не забыл. А вот остальные — рутина. Самое легкое в их подготовке. Конечно, если не убьешься на склоне, как случилось с двумя придурками из второго взвода.

Вот и сейчас, шагнув в пустоту, испытал не страх, а удовольствие, не забыв определить нужный ориентир. Для разнообразия летчик вышел на нужную точку и не придется тащиться десяток километров с полной выкладкой, как однажды случилось. И это еще неплохо. Однажды их сбросили ночью и совсем не там. Правда, тренировки все ж отличаются от настоящих боевых действий. Определенный мандраж присутствовал, но насчет ожидающего их всех будущего. 

Земля знакома толкнула в ступни. Перекат, привычно гасится купол парашюта и лишь затем оглядывается по сторонам. Ага, Миро рядом. На его фамилии вечно спотыкались все начальники и большинство однополчан. У славян они какие-то зубодробительные, а Миро из словенцев, живущих на севере Италии. Энцо, не смотря на свое происхождение из деревни Кастелламмаре‑ди‑Стабию, на побережье в шестнадцати милях южнее Неаполя, нисколько не затруднялся — Елиничич. Может поэтому они с самого начала службы сдружились и сейчас довольно переглянулись.

— Porco cane, — возмущенно вскричал по соседству Сильвио Пеллико. — Чуть зубы не выбил этим гадским пулеметом.

В их отделении он был первым номером и носил кличку «Бык», на которую нисколько не обижался, из-за широкой грудной клетки, длинных рук и не особо развитых мозгов. Кому, как не такому доверить носить пулемет.

— Ищем ящики с синей крышкой, — выслушав перекличку, приказал лейтенант, довольный, что весь взвод в кратчайшие сроки собрался к нужной точке и потерь нет.

Миномет с зарядами сбросили отдельно, сознательно обозначив не стандартным армейским цветом. И хорошо, что миномет. Безоткатка весит больше и снаряды к ней тоже.

Поиски увенчались успехом через добрый час. Причем половину ящиков с минами так и не нашли. Они б с удовольствием и само орудие не заметили, но идиотов на свете мало. Имея за спиной такую поддержку легче воевать. Но вот отделению артиллеристов приходилось таскать разобранный на три части, каждая из которых слегка не дотягивала до двадцати килограмм. По горам — огромное счастье. Зато на долю остальных доставалось обычно по две мины весом в три с половиной кило. Сейчас только одна и никто не заплакал.

— Когда уже станут сбрасывать с десантниками и ослов, чтоб таскали грузы, — после очередного подъем-спуск, пробурчал Миро.

Уже начались холода и здесь совсем не курорт, зима на носу, еще и горы. Тем не менее, никто не замерз. Напротив, от них валил пар.

 — Так они уже здесь, — охотно сообщил Энцо. — В нашем лице.

Тянуло за язык процитировать Дуче: «Чем серьезнее препятствия, тем важнее наша решимость преодолеть их» или еще лучше «Когда вы отдаете стране все, вам еще есть чего отдать»[2], однако такие подколки несколько неуместны. Нападки на Муссолини слишком многими принимались за ругань в сторону Италии.

— Сам ишак, — беззлобно буркнул Сильвио. — Какого черта мы здесь делаем?

— Оказываем помощь хорватскому и словенским народам, стремящимся выйти из-под сербского угнетения, — бодро отрапортовал Томмазо Петто, второй номер пулеметного расчета.

И вроде не дурак, но вечно несет политически правильную чушь, как из передовицы в газете. Любому нормальному человеку, способному немного думать, должно быть ясно, что Дуче решил под шумок оторвать, наконец Далмацию, а может не только ее. Ну, и никуда те хорваты со словенцами не денутся. Пристегнет их к своей повозке, как Венгрию с Австрией. Подумаешь, в Белграде отказались дать автономию. Можно подумать наше дело. А то что одновременно с нами решили поучаствовать не только Будапешт с Веной, но и Болгария, Греция и даже Албания, абсолютно не удивительно. Тоже внезапно озаботились счастьем «братья» славянских народов. Как это им не позволяют свои образования создать. Вот и отберут теперь попутно Воеводину, Македонию и что там грекам хочется с «албанцами». Потому что в Тиране тоже итальянские начальники и войска. С 1919г де-факто наша колония. Пусть у них есть свой король и правительство, но вся экономика в руках итальянских компаний и они сделают практически все, о чем попросит Рим.

— Солдатам думать не положено, — сказал вслух. — Пытаясь напрягать мозги, вы ослабляете боеспособность вашей части. Давно пора внести в устав, кто будет застигнут за этим отвратительным занятием пойдет под трибунал.

Миро хихикнул.

В взводе Энцо имел репутацию балагура и простого парня. На самом деле, еще с детства, наблюдая за находящимся неподалеку гарнизоном он сделал простейший вывод: становится крестьянином или даже artigiano[3] ему абсолютно не хочется. Даже отправиться в город и всю оставшуюся жизнь провести, закручивая одни и те же детали на конвейере. Вот в инженеры он бы с удовольствием пошел. Возиться с железками нравилось и неплохо получалось. Более того, буквально не вылезая из гарнизона он настолько стал своим, что ему доверяли не просто ключ подать, а самостоятельно многое делать. Там базировалась учебная часть, где осваивали танкетки, а позже бронеавтомобили. Фактически самобеглый пулемет, который при необходимости приказ куда нужно доставит и прицеп с полезным грузом потянет. К шестнадцати годам он чинил трактора в богатых хозяйствах и перебирал двигатели с полной уверенностью в своих силах.

 Послать его учиться родители не могли. Кроме него еще четверо детей и жили одни скудно. Откуда взяться деньгам для университета. А копить можно годами и ничего не собрать. Зато имелась лазейка. Для отслуживших в армии с хорошими характеристиками, а если награда — вовсе без вопросов, существовала квота, где брали без средств, при условии сдачи экзаменов. Правда, потом пришлось бы отработать три года на государственном предприятии, однако Энцо такой вариант более чем устраивал.

Одна беда, вместо танковой части засунули его в десантники, сколько не просил. Подвела собственная хитрость. Записался в чернорубашечники, чтоб наверняка попасть к танкам, узнал заранее кого скорее берут, да и легче проскочить по льготе, а их брали не только в бронетанковые подразделения, но и сюда. Попал в армейские шестеренки — все. Назад они не проворачиваются.  

— Солдаты, имеющие немного мозгов, согласно новому уставу будут обязаны немедленно сдать офицерам. Среди тех ощущается солидная недостача ума.

Тут заржали уже все. Когда это рядовые обожали людей в званиях.

Еще через три часа тупой гонки, когда реально перестаешь думать и лишь рассматриваешь очередную вершину, надеясь, хоть там будет привал, лейтенант резко остановился, поднимая руку. Цепочка дружно замерла, потом сержанты побежали к начальству.

— Пришли, — сказал, вернувшийся Бернардо.

Он был старше большинства и тянул третий срок, но так и не поднялся выше командира отделения. Зато можно не сомневаться, подчиненные будут накормлены в срок, а на мелкие провинности закроет глаза.

— Мост уже видно, но там сербы.

Вид, между тем, был красивый. Когда-то их всем взводом свозили на места боев в Изонцо. Чтоб посмотрели своими глазами. И сразу становится понятно, насколько жизнь отличается от газетных статей. Причины, по которым итальянцы два с лишним года бились о крутые берега небольшой речушки сразу становятся ясны. Другого направления для наступления просто не существует. Обойти фронт невозможно. Кругом сплошные горные массивы. Туда если и забраться, снабжать войска невозможно. Вот и гробили людей на заранее подготовленных позициях. Не от тупости.

Кто-то сделал выводы. Сейчас вся их бригада должна вовремя захватить ключевые позиции и дать возможность продолжить наступление. Конечно, здесь не Альпы, однако достаточно крутые берега и лишившись железнодорожного моста, так просто на другую сторону не попасть. Даже подорвав рельсы и остановив поезда машины проедут спокойно. Кто-то хорошо подумал и послал их, не тыча пальцем случайно в карту, а вполне соображая. Другое дело, в югославских штабах тоже не полные идиоты сидят.  

— Их точно не меньше роты, — глядя чуток позднее на суетящихся внизу, сказал Энцо.

— Я вот не понимаю, на кой черт они роют окопы, — озадачено пробормотал Миро, — когда явно собираются взорвать переправу. И тем более, зачем внизу, а не на высотках.

— Сидели бы они здесь, нас бы встретили совсем иначе, — хмыкнул Сильвио. — Просто чудо, что нас не обнаружили.

— У ихнего офицера явно мозги отсутствуют.

— А может у нашего командования присутствуют? — возмутился Томмазо, демонстрируя твердокаменную любовь к начальству. — Не зря нас десантировали в тылу. Отсюда не ждут.

— Чего ждет наш лейтенант? — спросил, ни к кому не обращаясь Миро.

— А ты его спроси, — зло произнес Энцо. — Может пока на него приедет посмотреть Марио Роатта[4] и лично нацепит орден за прекрасно спланированный бой.

Югославы, между тем, стали собираться с котелками у одной из машин. Без бинокля с трехсот метров особо не разобрать, похоже им привезли судки с едой. Получив свою порцию люди отходили и присаживались кучками прямо на землю. В животах у лежащих невольно забурчало, когда дошло, чем там занимаются.

Происходящее напоминало воскресный пикник горожан, которые оставили жен дома и решили в мужской компании провести утро на свежем воздухе. Они явно чувствовали себя в безопасности почти в сотне километров от наступающего врага.

И тут последовал сигнал.

— Buona Fortuna[5]! — пробормотал Томмазо.

— Vaffancúlo[6], — привычно ответил Сильвио, открывая огонь.

Девять пулеметов одновременно принялись поливать собравшихся внизу свинцом. В рассевшихся над канавой со спущенными штанами, не постеснявшихся кинуться в вонючее укрытие, полетели мины.  

Человеческие фигурки разбегались во всех направлениях, спотыкаясь и падая. Далеко не всегда можно было разобрать от пули или в надежде спрятаться. Какой-то офицер, собрав несколько человек, попытался идти в атаку, но их всех положили за сотню метров от позиции. Очень быстро со стороны югославов уже никто не пытался отвечать на обстрел. Часть стояла с поднятыми руками, бросив оружие, другие лежали на земле, порой дергаясь в агонии.

— Прекратить огонь! — дошло по цепочке.

— Первое отделение!

Они стали подниматься, не ожидаясь продолжения.

— За мной! 

— Нам хоть медаль дадут? — озабочено спросил Сильвио, глядя, как немногих уцелевших сгоняют в кучу.

— За что? — удивился Миро. — Мы ж не воевали, а как на бойне их били, без малейшего ответа.

— Э, нет! Мост захватили! От взрыва спасли. Значит положено!

Энцо покосился и ничего не стал говорить. В принципе, прав. Задача выполнена, а чем меньше пострадавших с их стороны, тем правильней. К тому же и он не отказался бы от награды. Для поступления в университет очень пригодится. А что фактически даже не выстрелил, то не важно. Главное, что напишут в представлении.

— Второе отделение! — донеслось снизу. — Сюда!

Когда спустились, лейтенант глянул красными воспаленными глазами.

          — Вас учили обезвреживать мины.

— Так точно! — дружно ответили, мысленно матеря командира.

Никому не хотелось заниматься этим пакостным делом. Вот придут саперы — это ихняя прямая обязанность. А десантники предпочитают сами ставить, а не убирать. Мало ли какую гадость могли удумать враги, для неснимаемости.

— Для начала проверить. Ничего не трогать. Хотя… Стоять. Э… Елиничич, — с трудом, но правильно произнес, — побудешь переводчиком. Щас пообщаемся с пленными, может чего скажут полезное…

Как оказалось, югославы не успели. То есть взрывчатку на опорах закрепили, но протянуть провода не сподобились своевременно. Точнее, взрывная машинка еще не подсоединена правильно. Так что все обошлось достаточно просто. Прямо хоть жалуйся, никакого риска и медалей.

Лейтенант не пустил все на самотек и выставил на высотах дозоры. Так они и сидели почти сутки, пока не появились первые итальянские разведывательные бронемашины. А затем потоком пошла 1-я танковая дивизия. Это ж ведь только так говорится, а на деле в нее входят, моторизованные полки на грузовиках, артиллерийский полк тяжелых 120мм минометов, гаубицы, зенитный дивизион, саперный и связной батальон, какие-то подразделения по обеспечению. Машины шли бесконечным потоком много часов.

— Чего ты пялишься? — Миро был в недоумении.

— Ты посмотри, — возбуждено вскричал Энцо, показывая на громыхающий мимо танк. — Я думал знаю все наши бронемашины, а это ж монстр какой-то! Тонн тридцать пять[7] и пушка 90мм! А броня!

— И что? — равнодушно сказал приятель.

— Если у нас таких хотя б сотен пять, мы войну уже выиграли, — абсолютно уверенно заявил Энцо. — Я видел характеристики немецких новых танков, они его даже поцарапать смогут совсем в упор. Все равно, как вышедший на ринг чемпион против перворазрядника.

— Воздух! — закричал наблюдатель у зенитного орудия, поставленного на въезде у моста и выпустил красную ракету.

Движение практически сразу замерло. Только находящиеся на мосту поддали газа, стремясь выскочить поскорее на землю. Люди прыгали с грузовиков, ныряя в недоделанные югославами окопы. Со стороны гор приближались три пока еще небольших самолетика. Зенитки, как расположенные с этого конца, так и с противоположного, торопливо подкручивали в нужном направлении стволы, готовясь открыть огонь по цели. Неизвестно как остальные, а десантники ничуть не удивились, залезая в канаву. Командир роты и оба связиста были убиты в том скоротечном бою и югославы не получили своевременно отчета об уничтожении моста. Им только и оставалось, как послать бомбардировщики.

— Не стрелять! — завизжал фальцетом офицер-зенитчик. — Наши, — при этом он показывал куда-то в небо, выпуская зеленую ракету и все видевшие и слышавшие невольно уставились вверх.

Именно оттуда, из-за облаков, выскользнули две стремительные тени и устремились в атаку. Прямо на глазах, под радостные вопли загорелся один из бомбардировщиков и вильнув в сторону стал падать, дымя не хуже паровоза. Истребители развернулись и пристроившись сзади, расстреляли оба остальных вражеских самолета. Из одного выпрыгнули люди, над головами раскрылись парашюты, а второй упал сразу, не хуже утюга, воткнувшись в землю со страшным взрывом. Видать сработали подвешенные бомбы от удара. Уцелеть в таком огне не мог никто.

Истребители, красуясь, прошли достаточно низко, чтоб можно было рассмотреть тень летчика в кабине и покачали крыльями, приветствуя находящихся внизу. На крыльях у них хорошо были видны красно-бело-зеленые круги. ВВС Италии. Потом они взмыли вверх, уходя снова за облака. Вполне возможно и дальше будут висеть там, прикрывая. Или их сменят такие же.

Движение опять возобновилось, лишь солдаты возбужденно обменивались впечатлениями о случившемся. На затормозивший рядом грузовик они даже не обернулись. Энцо уставился на очередного монстра. Это точно была гаубица на шасси танка, но уж больно большая. Как бы не все 155мм. Неужели за два года, которые он провел в десанте такое смогли наклепать? У них же куча технических проблем должна быть!

— Вы совсем охренели, — раздался над головами возмущенный голос Бернардо. — Еще бегать сержанту за вами. Давай в машину!

В кузове уже сидело их отделение и минометчики со своим багажом. Тем не менее, достаточно просторно, на удивление. Аж можно вытянуть ноги, не чета транспортному самолету.

Им тут же сунули в руки большие кружки с вином и налили из стандартной 20 литровой канистры, где вместо бензина внезапно оказалась рубиновая жидкость.

— Откуда? — спросил Энцо, охотно выпив.

— Это мы в небе болтаемся и ничего не видим, — судя по красной роже Бернардо уже неплохо набрался. — А танкистов встречают хорваты с подарками. Если уж на нашу долю столько пришлось, как в авангарде живут?! У них есть куда складывать!

— Скоро и мы разживемся, — сообщил с угрюмой мордой Сильвио. — Хорватские земли закончились, дальше сплошь сербы. Они нас угостят свинцом.

— Наш взвод прикрепили к разведбату дивизии, — сказал Томмазо. — Пойдем впереди.

В отличии от своего первого номера он лучился от счастья. Доверили важнейшее задание, ага. Наверняка лейтенант сам и напросился. Все хочет повышения и орденок. Ведь кого пошлют на пулеметы, как не чужих. Им своих будет жалко, а нас нет.

— Ну, — сказал вслух Энцо, — пока пули не свистят и в атаку не посылают, хоть наклюкаемся.

Высказывание было поддержано согласным ревом присутствующих.

[1] Подлинная цитата.

[2] Цитаты из речей настоящие.

[3] Кустарь-ремесленник.

[4] Здесь, командующий армией вторжения.

[5] Удачи!

[6] Иди в задницу.

[7] На самом деле сорок, хотя изначально собирались делать как раз тридцать пять. Но дополнительная броня и замена 75мм орудия на более серьезное заодно натянули вес. Проходит под индексом Т37, в отличии от первоначальной версии Т36.

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Девять пулеметов одновременно принялись поливать собравшихся внизу свинцом. В рассевшихся над канавой со спущенными штанами, не постеснявшихся кинуться в вонючее укрытие, полетели мины.  

Человеческие фигурки разбегались во всех направлениях, спотыкаясь и падая. Далеко не всегда можно было разобрать от пули или в надежде спрятаться.

Какой-то офицер, собрав несколько человек, попытался идти в атаку, но их всех положили за сотню метров от позиции. Очень быстро со стороны югославов уже никто не пытался отвечать на обстрел. Часть стояла с поднятыми руками, бросив оружие, другие лежали на земле, порой дергаясь в агонии.

Я опознал эту отсылку.  

 

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

На окраине Шабаца — главного города Мачвы, богатейшей и плодороднейшей провинции Сербии еще трещали выстрелы, но это уже агония. А может расстреливают. Спонтанное восстание, вспыхнувшее практически сразу, без малейшей подготовки, не могло ни к чему хорошему привести. Да, какое-то время они продвигались, захватывая населенные пункты, но исключительно по причине отсутствия воинских частей. Полиция недостаточно сильна, чтоб сдерживать многотысячные толпы. Они буквально города занимали. Пришлось нам вмешаться.

Выхожу из машины, не дожидаясь пока мой адъютант, капитан Райоло, откроет дверцу. Не люблю подобострастия. Такие люди в душе тебя обычно ненавидят. Правда, Николо не из этих. Мы с ним на объекте «Кама» практику проходили и там он показал высокий класс. Большой любитель штабных правил и инструкций. Смело могу доверить оформить любую идею. Сделает лучше прямого начальника. За что и ценю.

Над ратушей развивался сербский флаг. Красная тряпка валялась под ногами. Подозреваю сознательно, чтоб ноги вытирали о коммунистический стяг. На дверях полуоторванная прокламация: горстка иностранных наемников по приказу преступного большевизма своими безумными действиями пытается вызвать пожар уничтожения сербской государственности»… «Призываем оказывать всяческое содействие законной власти».

Безусловно, имеется в виду не оккупационная, а новая, созданная из представителей практически всех прежних партий и генералитета, о чем извещают подписи.

Я это наизусть помню, поскольку, будучи первым итальянским комендантом Белграда, а также и последним, фактически тащил за шиворот назад разбежавшуюся власть, начиная от городской и заканчивая правительством. Когда они поняли, что мы не собираемся их принуждать к чему-то неприятному и противному совести, а всего лишь хотим порядок на улицах и коммуникациях, администрация заработала, как до войны, включая исчезнувшую было полицию.

Мы даже допустили ограниченную армию. Собственно, всех пленных хорватов, боснийцев, словенцев, болгар и тому подобных отпустили на второй день после капитуляции, а местами даже сразу. Лишь сербы пока сидели за колючкой, в ожидании участи. Тоже рычаг для давления. Как только подписали соглашение с правительством теперь уже не Королевства Югославии, а одной страны Сербия, сразу полезных стали выпускать, проверяя на лояльность остальных.

Достаточно льготное соглашение, без контрибуции и обязательств по поставкам и посылания войск нам на помощь, им и так от раздела не сладко. Да чего там говорить, новые сербские динары печатали нынче в Риме и скоро завезут для расчетов. А как иначе, когда на оставшихся теперь за границей территориях ходят свои купюры. Новые власти повели лишь ограниченный обмен. Все норовят избавиться на территории Сербии от ненужных с той стороны капиталов, поднимая цены.   

Какой смысл держать тут войска, когда они сами способны сохранять порядок. Сил сербам не хватило, все ж не меньше сотни тысяч до сих пор оторваны от родины и фильтруются. Люди разные попадаются и у многих ушибленое имперское воспитание с идеологией. Такие поработают на Италию в каких-нибудь шахтах. По крайней мере, пока не решится вопрос с Гитлером. А ненависть с нашей стороны отсутствует, не смотря на потери. Точных цифр не скажу, но от двух до трех тысяч итальянцев погибло, считая несколько сбитых самолетов и полтора десятка подбитых танков. Даже в моей дивизии имелись легкие и бронеавтомобили. Обычно они шли в разведдозоре и первыми попадали под удар. Увы, на войне без потерь не бывает. Сколько у наших союзников не интересовался. Пусть это их трогает.

Меньше всего сербам требовалось подобное восстание. Итальянские части уходили и на смену им прибыли болгары с венграми и албанцы. Эти временами совсем не стеснялись и местные жители даже бегали мне жаловаться на грабежи и притеснения. Хрен оказался гораздо горше редьки, тем более из Рима ясно дали понять: в случае дальнейшего сопротивления недолго и порезать оставленные в Сербии земли в пользу ее соседей.

    Он расстрелов заложников и изгнания всех сербов подряд болгар, например, удерживают лишь итальянцы. Хорватские усташи вырезали пару деревень и были после публично повешены. Порядок прежде всего! Нынче все особо буйные сидят по соседству с пленными и в отличии от них имеют мало шансов выйти в ближайшее время. Муссолини общая резня всех против всех без надобности. Кто этого не понял плохо закончит.

За нашими союзниками и так не заржавело и всю сербскую и македонскую верхушку с интеллигенцией, воспитанную в просербском духе, выгнали с голым задом. А ведь дело происходит зимой. А вот с границами, прочерченными где-то в высших сферах интервенты считаются.

Справедливости ради, поработали картографы и шпионы на совесть. Если не считать Македонии, взятой буквально по югославским картам, очень постарались при разделе избежать присутствия на чужой земле не той национальности. Увы, полностью избежать такого невозможно. За межвоенные годы здесь перемешались и переженились многие.

Ну, такое предусмотрено: «Заключительная демаркация будет осуществлена международной комиссией. В некоторых случаях незначительные изменения будут проведены в строго этнографических определениях. Для жителей имеет место право выбора в и вне переданных территорий. Выбор должен быть осуществлен в течение шести месяцев с момента подписания соглашения».

В результате и направил меня сюда командующий силами юга Роатта, для контроля над нашими союзничками. Официально я в очередной раз «мясник», но фактически здесь сборная солянка из болгар, итальянцев, албанцев, сербских частей и полиции. Донесения исправно шлют и приходится руководить. А мыслями уже далеко. Дивизия ушла в Чехословакию, здесь обычная пехтура и ей богу, пора сваливать. Постреляют болгары еще сотню-другую большевиков и примкнувших, какая мне разница!

Практически все существование Югославии находящаяся под полным запретом коммунистическая партия тем не менее, обладала развитой сетью подполья и немалым влиянием на простых людей. Вот в Польше ее распустили, во Франции пропагандируют пораженчество, а в Сербии внезапно сильно возбудились большевистские начальнички из Коминтерна Странно, да? Если не понимать зачем это Москве нужно было. Вовсе не для сохранения страны. Ее уже не вернуть и не склеить.

Сербы сами виноваты в произошедшем. В то время как хорваты, словенцы, югославские мусульмане отстаивали свои национальные интересы, сербы не смогли обеспечить единство при голосованиях. То одна, то другая сербская партия в ущерб общим интересам блокировалась с хорватскими, словенскими или мусульманскими политиками для победы над своими политическими противниками. Такая политика привела Белград в конце двадцатых годов к тому, что Словения обрела фактическую автономию под руководством А. Корошца, в середине тридцатых центральная часть Боснии была оставлена на откуп лидеру мусульман М. Спахо, а в конце тридцатых годов все шло к соглашению с Мачеком, возглавлявшим Хорватскую крестьянскую партию (ХКП). Правительство было готово Савскую, Приморскую бановину и несколько соседних районов передать в новообразованную хорватскую автономию.

Когда об этом стало известно, сербская оппозиция и общественность разразилась бурей негодования. Никогда не потухавшие страсти по поводу принадлежности той или иной территории полыхнули пламенем до неба. Уж не знаю подлили бензинчику итальянские или английские разведчики. Может и без них обошлось, однако всплеск массового возмущения по всей Сербии закончился смещением правительства и упразднением регентства. Молодой король был провозглашен совершеннолетним, вопреки закону и возрасту. Причем только слепые не заметили, что все это произошло в результате военного переворота.

И тут, Словения, Босния и ХКП дружно зарыдали и заламывая руки попросили спасти их от сербов, замысливших этнические чистки. Не требовалось большого ума, чтоб заметить, как Муссолини совсем-совсем не хотел вмешиваться в чужую свару. Так отпихивался, что внезапно вторжение для спасения не сербов состоялось одновременно из Венгрии, Австрии, Болгарии, Греции, Албании и лишь немножко из самой Италии. Самое занятное, Англия с Францией выразили глубокую озабоченность, но даже не почесались оказать помощь вроде бы союзному государству. Да, договора о взаимопомощи у них не было, однако английское посольство чуть не прямо давало указания правительству, а французы обучали прежде армию.

Вот она, в первую очередь, и развалилась. Вряд ли в том вина парижан, скорее общей многолетней политики с попыткой навязать всем сербскую точку зрения, как единственно правильную. Учитывая разное развитие территорий Югославии, ее национальные и религиозные проблемы, удивительно, как не рвануло раньше. Большие дяди не давали в своих интересах. А тут у них нечто в головах изменилось и я даже в курсе, чего конкретно. Германия. Югославия всегда была завязана очень сильно на нее с поставками сельского хозяйства. Лучше в такой ситуации друг-Италия, чем крайне сомнительный союзник, не заинтересованный в конфронтации с Рейхом.

— Чего? — говорю удивленно, но последнюю фразу адъютанта.

— Русские хотят встретиться. Из эмигрантов.

— Ну, давай их сюда. И переводчика.

Впрочем, последний не понадобился. Старший говорил на приличном немецком. Я делал вид, что внимательно слушаю, изучая штабс-капитана Волошина. Он меня не узнал и не удивительно. Прошло двадцать лет с нашей последней встречи. К тому же, после ранения и тифа я был худ, слаб и зарос бородой. Отпускать ее начал еще в Сальских степях, чтоб выглядеть взрослее. А теперь перед ним итальянский генерал, ничем не напоминающий одного из взвода юнкеров.

Зато я замечательно его помню. Мой первый командир, на которого всю жизнь равнялся. Вовсе не кадровый, а пошедший на германскую добровольцем. Тем не менее, у нас в роте полно было офицеров и все признавали его авторитет и право командовать. Времена такие были — партизанские. При желании можно и уйти в соседний отряд. Но его уважали. Причем я абсолютно не помню, чтоб матерился или повышал голос. Разговаривал тихо, вежливо и по делу. Это — да. Всегда отгорожен и сам. Не уверен в существовании у него друзей.

Он единственный, объяснил мне, дурачку, почему в армию не принимают, куда не тыкаюсь. Не из-за слабости, а по причине происхождения. Ну, не любили русские офицеры евреев. Их постоянно подозревали в отсутствии патриотизма, желании помочь единоверцам и нерадивом несении службы. Не только старшие начальники считали вредным присутствие в рядах как императорской, так и добровольческой армии. В целом, не морочь голову, не лезь со своим рылом в калашный ряд. Сказано было достаточно мягко и вежливо, но смысл именно таков. Мне не хватило духу спросить, а сам он тоже так думает?

С тех пор думаю, что такое отношение одна из причин поражения Белого движения. Не главная, но тоже существенная. Евреи присутствовали во всех партиях от анархистов до конституционных демократов (кадетов). Они давали деньги белым, по крайней мере в самом начале в Ростове на Дону точно немалые суммы. Без тех капиталов никакого Ледового похода бы не случилось. Не зря существовала политическая программа Корнилова[1]. Но для основной массы белых — евреи исключительно большевики и негодные солдаты.

А раз так, то надо смотреть кто согласен с тобой сотрудничать. К красным евреи шли массово, поскольку варианты отсутствовали.

Впрочем, лично мне вся эта история пошла на пользу. Потеряв последние иллюзии не стал стреляться, а сел на подходящий пароход под итальянским флагом, выдав себя за жившего в России потомка римлян. Последняя память о родителях — золотые отцовские часы ушли в чужой карман, зато довезли честно до Генуи. А там уже нашел Марко и началась совсем иная жизнь.

  — Я не решаю такие вопросы, — говорю, когда замолчал мой старый знакомый. — Это вам к сербским властям обратиться нужно.

Русские эмигранты, проживающие в Югославии, умудрились не раствориться в родственном народе, а сохранить свои землячества. При этом, практически поголовно поддерживали королевские власти — фактически сербов. Их можно понять, кто к тебе хорошо отнесся, за тех и встанешь. Одна беда, для коммунистов они дважды враги. Как белые, враги большевиков (никаких бывших не бывает) и стоящие за короля. Их требовалось истреблять и наравне с представителями администрации первыми угодили под обычный красный террор. В округе убили до двух десятков русских эмигрантов с югославским гражданством. Большинство без всякой причины. Потому что чужаки и враги народной власти. По акценту заметно.

Он хотел получить разрешение на создание отряда самообороны и оружие. Увы, не мои проблемы. Из Сербии мы уходим, не забыв выгрести военные трофеи, часть золота, серебра и валюты, не вывезенные из Народного банка. Вот контрибуции не требовали.   

— Однако, обещаю, довести до правительства ваши нужды. А пока, — глянул на одну из бумаг, принесенную Райоло, — винтовки и достаточное количество патронов получите из трофейных, отбитых у мятежников.

Пара сотен штук погоды не сделают, а большевиков они точно гонять станут с огромным удовольствием.

— Займись, — адъютанту.

— Будет исполнено.

Волошин подчеркнуто щелкнул каблуками и четко склонил голову в корректном поклоне. И ведь не проходил муштру в кадетском корпусе, невольно восхищаюсь. Мне так красиво показать военную косточку не удастся. Да и солдаты в моей дивизии про правильные маршировки не подозревают. Ужас. Как нас после такого уважать?

[1] Там 14 пунктов, включая равенство всех граждан без различия пола, национальности и религии.

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Если "Соединённое королевство", почему не Французская республика и королевство Италия. Кстати, не понятно, Италия ещё королевство или уже что то другое?

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Я взял реальный договор с ссср там именно так написано. 

А короля италии отменят после войны. Как и в реале

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

1939г

 

 

 

«С абсолютной уверенностью говорю, мы сломаем хребет нацистам».

 

Муссолини.

 

 

 

Карим четко шел за командиром эскадрильи. Еще не ас, но уже совсем не новичок, сбивший двоих и возможно еще одного совместно, он сейчас не думал об очередной победе. Главное прикрыть спину старшему, а насколько это проблемно в общей свалке, уже знал по опыту.

 

В училище их готовили на совесть настоящие профессионалы. Гоняли летать днем, ночью, эскадрилью, двойками и по одиночке в любую погоду, практикуясь в перехватах на разных высотах, с наведением по радио и даже вслепую, без возможности сориентироваться по дорогам и городам. Последнее оказалось крайне полезным в реальных боях. Обе стороны ввели полное затемнение и ночью найти даже свой аэродром не всегда просто. Курсанты били машины и сами гибли, но никому из них не приходило в голову жаловаться на жесткую систему. В летчики шли добровольно и закончившие училища уже не являлись просто мясом для врага.

 

К тому же их учили приемам воздушных схваток ветераны Китая, Испании и Польши. Теория от практики все равно изрядно отличалась, но не всякий сумел бы посадить самолет с практически оторванным пулеметной очередью крылом или заклинившим двигателем. Карим сделал последнее, отделавшись парой синяков. И на следующий день снова поднялся в воздух. Там их воспитали пилотами. Истребителями их делала война. Тех, кто выжил. Он пришел в полк с пятью такими же бывшими курсантами. Двое погибли, один с пулей в бедре сейчас в госпитале, а Карим продолжает летать.  

 

Правда, нужно благодарить за подобные фокусы, в первую очередь, машину. Caproni 35, по отзыву его инструкторов, лучший из созданных в Италии истребителей. Двигатель нетипично расположен сзади кабины пилота, давая прекрасный обзор, маневренность, аэродинамику. 37мм пушка, четыре 7,62мм пулемета на крыльях и высокая скорость (до 650км/час максимально) при потолке за десять и дальности в полторы тысячи километров. Даже новичок неплохо справлялся с управлением.

 

Зрелище строя, идущих коробочкой бомбардировщиков всегда впечатляло со стороны. Две, в данном случае три группы по тридцать шесть самолетов, плыли ромбом домой, после очередного удара, способные встретить атаку с любой стороны сотнями стволов. Каждый имел дюжину 12,7мм. Опытный глаз мог заметить несоответствие обычного вида. Четырех или пяти машин в строю не хватало, а иные из бомбардировщиков явственно несли на себе следы обстрела зенитных орудий. Они жутко живучие. Иные прилетали на аэродром все в дырках, без парочки двигателей, тем не менее, садились нормально.

 

Хотя называли дальний бомбардировщик «Фиатом», реально он улучшенная модель американского В-17. Якобы чертежи и все подробности были получены сразу, еще до взлета прототипа. И уже в Италии его тщательно «допилили», поставив вместо 9ти аж 14ти цилиндровые двигатели. По слухам, сами же американцы и трудились на заводах «Фиата», доводя до ума новый вариант, более короткий и с другим крылом. Кто б этим не занимался, он точно знал, чего добивался. Кроме настоящего «Фиата» — бомбардировщика тактического, на вооружении в нужный момент оказались сотни тяжелых, способных долететь до Гамбурга с Килем и вынести тамошние верфи и военные корабли.

 

С самого начала генеральный штаб просчитал наиболее важные, ключевые объекты, уничтожение которых позволяло вывести из строя целые отрасли — заводы синтетического горючего, нефтеперерабатывающие, производство шарикоподшипников и авиационные предприятия, а также аэродромы, на которых базировались немецкие самолеты. «Странная война», сразу после падения Польши, внезапно превратилась в мощное воздушное наступление. Тут еще надо понимать, что вермахт много машин потерял на востоке и вынужден был немалые мощности направить в ПВО. Прикрыть все небо они были неспособны, особенно, когда Франция с Англией вынуждено подключились. Правда, те все больше лупили по площадям в районе Рура и по Берлину, но кому жаловаться, после сожженной огненным штормом Варшавы? Сами начали, вот и пришла ответка.

 

— Слева на одиннадцать часов! — прозвучало в наушнике.

 

Даже если кто-то чужой сейчас слушает на нужной волне — поздно.

 

Командир эскадрильи плавно развернулся вправо, за ним остальные. Их, в очередной раз, точно навели. То, что на Альпийской линии стояли радары, нынче особым секретом не являлось, но что успели поставить вдоль чешкой границы, никто не подозревал, включая просто обязанных такое знать. Зато любые попытки немецких налетов засекались моментально и вместо постоянного, порой бессмысленного патрулирования неба, истребители вовремя получали точные данные.

 

Это не означало, что на Прагу или Вену ни одна бомба не упала, но серьезные налеты быстро прекратились. Слишком велики были потери. Юнкерсы валились на землю пачками, а заводы Италии и ее союзников производили в три-четыре раза больше самолетов в месяц. Хотя французы с англичанами все равно разместили заказы в США. В отличии от прошлой войны американцы в долг не давали. Отгружали по принципу: «плати и вези».

 

Карим уже видел дюжину Bf 109, собирающихся атаковать. Несмотря на то, что большинство бомбежек происходило осенью и зимой, погода не лучшим образом помогала как тем, так и другим противникам, немцы тоже не стояли на месте. У них появились свои радары, ночные истребители и мощное ПВО. Не всегда помогал и плотный строй. Зато стали практиковать резкое изменение движения к цели, чтоб сбить с толка врага и сброс специальных отражателей из фольги, мешающих засечь армаду. И хотя большинство аэродромов люфтваффе на юге германии регулярно продолжали выносить, уничтожая самолеты на земле и в воздухе, но случалось и такое. На отходе догнали. Кстати, поздно. Итальянцы успели подтянуть эскадрилью прикрытия, взамен вынуждено выбывшей, потерявшей при налете три машины и практически не имеющей запасов топлива.

 

Занимать правильную позицию со стороны солнца и выше было поздно. Их задача сорвать атаку на бомбардировщики. Теперь истребители шли практически в лоб противнику. Бывают ситуации, когда приходится вопреки разуму атаковать сразу, не раздумывая, порой драться в меньшинстве. Это война и тебе поставлена задача сохранить большие машины, в каждой из которых больше десятка твоих товарищей.  

 

— Wir greifen an![1] — неожиданно четко позвучало в наушниках.

 

Чужие машины вырастали прямо на глазах, под рев двигателей и ощетинились пулеметным огнем. Теперь кто отвернет, тот почти, наверняка, проиграл. Эфир взорвался от криков и ругани. Командовать уже бессмысленно, когда машины проходят сквозь строй врага, видя лица чужих летчиков и стараясь их убить.

 

Теперь самолеты уходят в виражи, на предельной скорости совершают чудеса, порой совершая невозможное и в наушниках чей-то дикий крик, а боковым зрением видишь разваливающийся на куски «109», которого кто-то успел зацепить. Но кричала не его жертва. Это кто-то из своих. Некогда вспоминать, тебя вдавила перегрузка в кресло, когда идешь вслед за комэском, буквально поставившим «капрони» на «попа», пытаясь зайти в хвост «фокеру». Вовремя заметив идущих на него немец резко набрал скорость и спикировал, моментально переходя в «свечку» и пропуская мимо себя. Теперь он уже сзади и самолет ведущего задымил.

 

Карим делает петлю на такой перегрузке, что еле способен дышать. Немец продолжает держаться рядом. Главное от капитана отвлек. Серия виражей и сразу два истребителя с итальянскими обозначениями на крыльях берут на мушку его преследователя. Трасы снарядов проходят впритирку. Тот вынуждено сворачивает от предыдущего врага. Карим быстро бросает взгляд вниз, но своего ведущего так и не нашел. Выяснять судьбу было некогда. Это война и рядом продолжалась свалка.

 

Один из «фокеров» выскочил из общей драки и пошел резко вниз. Со стороны, неполадки и сейчас грохнется. А, нет. Хитрюга начал набирать высоту. Карим не собирался упускать подставившуюся добычу. Набирая скорость пошел резко вниз. Летчик успел его заметить и рыскнул, закладывая вираж. Поздно! Самолет в самом центре прицела. Очередь из всего оружия сразу. Он прекрасно видел, как 37мм снаряды прошили кабину насквозь и наружу полетели не только куски обшивки и бронестекла, но рука человека. Что делает с человеческим телом попавший в нее такой патрон представить невозможно. Это уже совсем не труп, а какой-то перемолотый кусок мяса. Самолет клюнул носом и принялся падать как утюг. Похоже не только никто им не управлял, но и нечто повредил в управлении.

 

Бой закончился, как всегда для истребителей стремительный и быстротечный. Немцы уходили плотной группой, в которой явно не хватало трети. Итальянцы их не преследовали. Задача выполнена — нападение на бомбардировщики сорвано. Теперь они пристроятся сверху и сопроводят до аэродрома. Очередной разворот по широкой дуге, настороженно глядя вверх и на солнце, прищурившись. Еще не хватает в последний момент нарваться на выскочившего внезапно очередного противника. Стандартная проверка индикаторов оружия и наличия горючего. Еще треть в баке. Можно слетать до Берлина, при желании. А что? Всего-то километров триста. Ну, ничего, он еще увидит этот город. Если, конечно, его не разбомбят в пыль.

 

Домой они вернулись уже когда начало темнеть, полностью выполнив возложенную задачу. Было время осмотреться и поговорить. Кроме капитана еще двое сбиты. Один точно выпрыгнул с парашютом, а про командира эскадрильи никто ничего не смог сообщить.

 

— Лейтенант Самир докладывает, — сказал отдавая честь примчавшимся техникам, — 109го сбил!

 

Фамилии у него, как и у большинства жителей Ливии, до появления Муссолини не имелось. Но если ты хочешь нормальные документы, то нечто вписать в них необходимо. Они с братом решили, по отцу назваться. Потом уже выяснили, что он числился в Черной колонне Бербериччем. Исправлять уже не стали. Это ж уважение к старшему родичу. А для знающих — забавно смотрелось. У отца другая фамилия.

 

— Наши с «Маркантонио Колонна» утопили тяжелый крейсер «Принц Ойген», — сказали ему. — Но и вы сегодня выступили неплохо.

 

Обидно, но понятно. Одно такое большое корыто по количеству стали тысячи танков и полноценный авиаполк. К тому же приятно, раз поймали итальянцы, натянув нос англичанам. С Бисмарком у тех были огромные проблемы, да еще и «Худ» потеряли.

 

Техники сходу полезли проверять, заправлять и вооружать самолет. В хорошую погоду могли быть и два-три вылета. Машина должна быть готова к очередному сигналу. Поэтому и ночью будут работать, готовя и снаряжая.

 

Днем Карим бы повалялся рядом на травке, но температура к таким вещам не располагала. В подкативший 3/4, забитый возбужденно обсуждающим бой с применением махающих рук летчиками, он еле втиснулся.

 

— А, Китаец, — сказал Пичетти, доедавший в столовой свою порцию, когда он сел рядом.

 

Сантино был один его однокашников в летном училище, попавший в третью эскадрилью. Сегодня они вроде не летали. А «Китайцем» его назвали уже в полку, когда нарисовал амазиг[2] на фюзеляже. Многие малевали кто во что горазд, от красоток до карточных картинок, но никто не понял его, приняли за иероглиф. Карим по данному поводу не волновался.

 

— Чего это они такие злые? — кивнул на сидящих по соседству поляков. Обычно не стеснялся присоединится, если места не имелось. Нормальные ребята. А сегодня, как с цепи сорвались. Запросто покусают.

 

Почти пол миллиона военнослужащих и гражданских, после поражения, не желая сдаваться, ушли на юг. В основном в Чехословакию, но частично в Румынию. Какое-то количество в Литву и даже СССР. Бухаресту эта головная боль с интернированием меньше всего требовалось. К тому же после Югославии румыны со страхом поглядывали на соседей. Буквально все имели к ним территориальные претензии. Моментально согласились на гарантии, предложенные Италией, а с запозданием Англией и Францией. В итоге торговля с Германией практически прекратилась.

 

Нефть скупала Англия, что не могла, забирала Италия, вместо валюты или золота давая оружие. 90% техники и боеприпасов югославской армии было захвачено и теперь шло румынам. Кроме того, у них сидела 4-я воздушная армия, способная больно щелкнуть по лбу любого агрессора, что Германию, так и СССР. В результате польских солдат тихо отпустили. Практически никто из них не поехал во Францию. С какой стати защищать паршивого союзника? Они рвались в бой отомстить Гитлеру и лучше всего это сделать из Чехословакии. А двадцать дивизий и почти пять сотен пилотов — это сила. Кто ж им станет препятствовать? Переобучение и перевооружение, благо итальянские заводы способны в месяц выдать четыре сотни истребителей и за две тяжелых бомбардировщиков. Железа хватало. А вот летчиков явно нет, полностью выбить зенитки и авиацию Рейха так и не удалось и лишними поляки не были.

 

  — Официально подтвердили, Гитлер уступает восточные земли Польши Сталину. Наверняка, в обмен на горючее. Бомбили, бомбили, — эх! Снова есть чем танки заправлять. Давить Советы надо!

 

 — Это они нам ответочку кинули за Бессарабию, — хмыкнул Карим. — Они ж не признают захват румынами. А Дуче обещал разобраться с границами только после войны.

 

И правильно сделал, подумал. Трансильванию и Добруджу можно забрать, подарив венграм и болгарам, но тогда румыны не станут играть на нашей стороне. А когда угрозы от германцев не станет, почему не порезать. Будут дергаться и с русскими поделимся. Они это прекрасно сознают и вякать боятся.  

 

— Какая разница кто чего признает? — удивился Сантино. — Вот скажи, красавица, — обратился к официантке, принесшей ужин его приятелю, — большевики нам враги или нет? Воевать с ними надо?

 

— По очереди, — мило улыбнулась полненькая девушка. Говорила она путая слова, вставляя чешские, но летчики такому уже привыкли и достаточно понимали. — Сначала повесим Гитлера, потом Сталина.

 

Чехи тоже ненавидели нацистов и мечтали побывать в Рейхе. У них и прежде были натянутые отношения, но после первых итальянских налетов командование Люфтваффе подняло в воздух добрых четыре сотни бомбардировщиков с ответным визитом. Причем не нашли ничего более удачного, как навестить ночью Прагу. Хотя большинство, благодаря радарам, перехватили истребители на подходе, а город встретил их плотным зенитным огнем, целые кварталы были уничтожены фугасками и зажигательными бомбами. Погибло несколько тысяч человек.

 

Как раз после этого французы с англичанами принялись бомбить города Рура и Берлин. Но с этой стороны и сами чехи охотно присоединились к налетам на Германию. До того они предпочитали строить укрепления на границе. Почти полтора миллиона чешских военнослужащих очень хотели учинить нечто аналогичное в германских городах, а начальство их всячески поощряло. Где-то столько же было в вермахте при вторжении наци в Польшу и вклад достаточно весомый в общее дело.

 

При этом сколь угодно патриотично настроенных немцев, живущих в Чехословакии, отправляли вместе с остальными мужчинами той же национальности в трудовые лагеря, а в Судетах отселили немало деревень от границы. Ближе 25 километров там не чеха теперь не найти. Говорят, были и эксцессы, когда возмущающихся убивали солдаты. Сложно доверять в такой ситуации германцам, среди которых немало сторонников Рейха.  

 

— Устами работников столовой глаголет истина, — хмыкнул Карим, когда она ушла. — Ну, поставляют нефть. Швеция и Швейцария тоже торгуют с наци. Каждый ищет возможность на чужом горе хапнуть. Давай и с ними повоюем. Разорвемся на четыре части и сразу со всеми. Не-а, пока они нас не трогают — плевать.

 

Пичетти глянул через плечо на поляков.

 

— А это их проблемы, — сказал тихо Карим, — не наши. Мы будем бороться с нацистами, заодно вынося и железную дорогу с цистернами, а что после войны, на то есть Дуче. Глобальная политика не для нас. Я дальше завтра не загадываю. Вот стану генералом, может и задумаюсь. А пока… Слушай приказ свыше.

 

— Тоже верно. Если прикажут — все пойдем.

 

С сытым желудком хорошо спится. Их в комнате четверо. Комэск пропал, еще один на дежурстве, третий дрыхнет. Он всегда этим занят, когда не летает. Настоящий ас в небе, имеющий одиннадцать сбитых, считая еще с Польши и притом совершенно не конфликтный в жизни, заваливался спать при первой возможности. Может потому и вечно жизнерадостный в бодрствующем состоянии. Хотя Карим и сам не прочь несколько часов покемарить. Иногда, после вылетов, выматываешься до предела. Прислони к стенке и отрубишься. А бывает лежишь с закрытыми глазами и перед ними мелькают чужие самолеты. Все думаешь, правильно ли среагировал и можно было лучше.

 

В итоге достал из стола листок бумаги и принялся писать обычное недельное письмо. Рядом тихо мурчит радио с веселыми мелодиями. Карим старательно исполняет обычный начальный набор. Приветы всем знакомым и родственникам в обязательном порядке. Попробуй кого-то забыть, непременно обида тяжкая. Потом можно и про свое написать. Он остановился, прислушиваясь к словам. Такого еще не было: «Боже, дай нам крылья орлов, взоры орлов, когти орлов, чтобы нести туда, куда Ты даешь свет, любовь, знамя, славу Италии и Рима. Мы поднимаемся в небе в Твоем свете, чтобы воспеть ревом наших двигателей Твою славу Дай силу Твою, о Господи, чтобы ни тень не коснулась земли нашей. И будь с нами, как мы с Тобой, навеки»[3].

 

Забавно. Фактически гимн пилотов. На этой почве его понесло в подробности о сегодняшнем дне. Заодно рассказал, почему вечно преувеличивают счет сбитых и отчего фотопулеметы вовсе не панацея. Они снимают лишь пока стреляешь. И даже если видно — попал, вовсе не означает, что противник мгновенно падает. А тебе в общей свалке некогда отслеживать результат. Вот и получается, вроде победа, а подтверждения нет и в счет не идет. На своей стороне хоть могут найти обломки, однако они постоянно болтаются над Германией. Это еще плохо тем, что долго неизвестно, что со своими произошло, выпрыгнувшими из горящего самолета. Красный крест сообщает о пленных, причем через немалый срок. А застрелили на месте нацисты или угодил прямо в болото поди выясни. Иногда люди просто пропадали. Как минимум один такой случай он знал точно. Истребитель рухнул в реку. Опять же, разве после войны уточнят, по вражеским документам.

 

Он писал на итальянском, нисколько не сомневаясь, что отец почтет. Говорил тот свободно, хотя читал медленно. Да и другие доброхоты найдутся. Он достаточно представлял себе, как это происходит. Сначала чтение для матери и родственников дома. Потом отец пойдет в кафе на деревенской площади и устроит из его письма целое представление для своих друзей и солидных людей. Ему есть, чем гордится, пусть и не хотел такой судьбы для сына. Совсем не случайно тогда обратился к бывшему начальнику отца. Тот своего Капо очень уважал. За жесткость, но не жестокость к врагам, человеческое отношение к подчиненным, верность слову и что не сидел в штабе, раздавая указания, а сам порой хлебал той же ложкой, как солдаты.

 

Год назад Карим сидел в караулке разводящим и от нечего делать листал старые газеты. Наткнулся на знаменитое фото с Идрисом на виселице. И внезапно дошло откуда у них богатство. Сколько конкретно он до сих пор не знает, но та сумма, что лежит на его счете в банке и которой может пользоваться с 21 года в их убогом хозяйстве взяться не могла. А ведь есть еще брат с не меньшей и оазис Дальний. Итальянские геологи искали нефть, а нашли воду, причем в немалом количестве. Везти ее на побережье или строить трубопроводы — дикие деньги. Зато на месте много чего можно сделать, имея в пустыне стабильный солидный поток влаги. Отец купил ту землю за беценок и сейчас там чего только нет, от пальм до оливок и небольшого городка, в который заворачивают все окрестные проезжие и кочевники. Естественно, торгуют, но как подозревал Карим еще и смотрят кто шляется и чужих моментально сдают.

 

Худо-бедно, но прибыль идет не первый год, а ведь вложился отец серьезно в пустую каменистую землю. Видимо слухи про грабеж англичан вовсе не ерунда. Неплохо так грабанули. И Капо поделился, а не загреб все себе или в казну государства. В принципе, можно даже догадаться с кем разделил. Фотография на стене в их доме достаточно красноречива.   

 

О! Как это забыл! Вот такое точно всем интересно: «Алессандро Мори назначен командующим армией, с присвоением следующего звания — дивизионный генерал».

 

[1] «Мы атакуем!» (нем).

 

 

 

[2] Смотреть флаг берберов современный.

 

[3] Реальная песня, другое дело автор не поэт и в рифму не получилось. Все ж итальянский отличается от русского языка.

 

Изменено пользователем марик

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Почти полтора миллиона в сорока дивизиях

Вероятно, в ста сороках?

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Лучше вобще убрать точное количество

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Вероятно, в ста сороках?

да не,примерно так и есть. В армии Германии времен ПМВ (когда за порядком с штатной численностью частей следили) максимум было 200 дивизий, а состав был около 7 млн. Как раз со всеми вспомогательными подразделениями и тылом и будет полтора миллиона.

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Лучше вобще убрать точное количество

Если везде перестраховываться - совсем без заклепок текст будет.

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Я собственно как и написал, ориентировался на немцев к 1 сенябрю. 40 с чем то дивизий на востоке, полтора миллиона вместе с ввс и вмф. Кажется без сс. Но реально считать сколько кого и где совсем не хочется

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Но реально считать сколько кого и где совсем не хочется

Тогда стоит выбрать какую-то одну цифру - или число дивизий, или численность солдат во всех родах войск, смотря что для теста важнее.

Имхо, т.к. действия авиации выделены отдельно, то лучше оставить число сухопутных дивизий.

Изменено пользователем Sverv

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Так я там выше полтора миллиона и оставил, без дивизий. Где то столько для чехов при полной  мобилизации нормально.  

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Я собственно как и написал, ориентировался на немцев к 1 сенябрю. 40 с чем то дивизий на востоке, полтора миллиона вместе с ввс и вмф. Кажется без сс. Но реально считать сколько кого и где совсем не хочется

Вермахт + СС сухопутные на момент вторжения в СССР ,  с учетом 20+ дивизий  второго эшелона ( 2 танковые, 1 моторизованая, дюжина пехотных и 9 охранных  ) +  с маршевыми батальонами в составе дивизий и корпусов (80 тысяч ) , но без ВВС и ВМС выходило 27 тысяч на дивизию с учетом тылов корпусного-армейского-фронтового уровня (штат дивизии около 15+ тысяч, получалось что  дивизию 12 тысяч человек  усиления и поддержки с тылами .. И это без армии резерва , ВВС , ВМС. Так что 1-1,2 мил в сухопутных войсках в составе 40 дивизий первой линии вполне  нормально выглядит .

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Благодушные, сытые и мягкие страны стоят на пороге того, что их сметут в навоз истории. Выживают лишь сильные и трудолюбивые, решительные и мужественные государства, способные различать смысл борьбы.

Президент Кеннеди.

  

Зепп Дитрих, командир танковой дивизии «Лейбштандарт СС», стоял перед строем своих офицеров, зачитывая приказ фюрера:

          «Солдаты!

В этот день вам предстоит участвовать в наступлении такого значения, что все будущее войны может зависеть от его исхода. Более чем что‑либо ваша победа покажет всему миру, что сопротивление мощи германской армии безнадежно…»

Гитлеру требовалась победа для укрепления пошатнувшегося авторитета рейха и лично его гениальности. В узком кругу, а также особо доверенным лицам, вроде испытанного Дитриха, он прямо говорил: «Наступлению придается решающее значение. На направлениях ударов поставлены лучшие соединения, техника и командиры. Наша победа должна показать, насколько немцы сильнее и добыть стратегическое преимущество. От этой битвы зависит все и даже свыше того».

Начальник штаба ОКХ[1] Гальдер тоже утверждал, что победа гарантирована и никто не устоит перед мощью вермахта. В случае прорыва — это не просто успех, а стратегическое изменение обстановки.

Путем тотальной мобилизации и перераспределения ресурсов, с привлечением женщин и поляков с оккупированных территорий армия существенно увеличилась и даже вопреки постоянным бомбежкам производство не упало, а выросло. В строй шли модернизированные «четверки», позволяя надеяться не просто на локальный перевес, а игру с на равных с итальянскими танками. Ради этого свертывались гражданские отрасли экономики и Германию переводили на военные рельсы полностью.

Все ж польскую компанию нельзя назвать легкой прогулкой. Потерян каждый второй танк, хотя часть после занятия территории удалось вернуть в строй. Каждый третий самолет. Не обязательно от вражеского огня, существовали и технические причины, но потери были существенные. Если б поляки не пытались удержать все и не размазывали свои танки ровным слоем по пехотным частям, результат мог бы оказаться катастрофическим. Еще и поэтому первые бомбежки оказались настолько болезненны для Германии и пришлось пойти на серьезные уступки русским большевикам, фактически сдав им Прибалтику и часть Польши очистив для занятия Москвой. Впрочем, выводы были сделаны. Подготовка к боевым действиям шла серьезнейшая.  

          Никто ничего не успел понять. Большинство прекрасно на слух определяло не только калибр дальнобойного тяжелого «чемодана», но и приблизительное место падения. Просто в глазах потемнело и Дитрих обнаружил себя летящим в сторону, сшибленным могучим ударом. Падение было настолько жестким, что выбило воздух из легких. Сверху прилетали комья земли, засыпая сверху. Он заворочался, пытаясь подняться и ошалело глядя по сторонам. Голова кружилась, уши практически ничего не слышали. Наверное, и к лучшему. Неподалеку лежал солдат, с оторванными ногами и видимо дико кричал, судя по широко раскрытому рту.

          Тут земля снова вздрогнула и даже сквозь набитую ватой голову донесся отдаленный взрыв. Буквально в паре метров от него рухнула на землю танковая башня, сорванная взрывом боеприпасов изнутри, воткнувшись в почву погнутым стволом пушки. От сотрясения он снова сел, мучительно морщась от боли в ребрах. Не иначе парочка сломана. Кругом лежали человеческие тела, порой жутко перекрученные или раздавленные, по соседству горело несколько «четверок», лучших германских танков на сегодняшний день, а от одной торчала только задняя часть из чудовищных размеров воронки. Это точно больше 500кг, подумал машинально, обнаружив вторую яму с еще худшими последствиями. Бомба угодила прямо на моторизованную роту. От грузовиков и солдат осталось одно воспоминание. Мертвые и раненые в шинелях были разбросаны повсюду.

Где-то высоко, настолько, что они даже не слышали, прошло звено тяжелых бомбардировщиков, вывалив им на головы свой груз. Для случайности слишком точно. Наверняка здешняя ложбинка, казавшаяся крайне удобной для скрытого сосредоточения у них четко отмечена на карте. Но как точно попали с огромной высоты! Что у них за прицелы должны быть!  

Кое-кто все ж уцелел и сейчас заторможено вставал, оглушенные, перепачканные, в грязи и крови. Уже бежали санитары с носилками, значит не все в прострации и жизнь продолжается.

— Хассе! — сказал обрадованно, обнаружив своего командира полка. — Мы выходим на рубеж для атаки вовремя! Пять тридцать!

Тот послушно кивнул.

— Ты меня понял?

— Да, — скорее догадался по движению губ, чем услышал.

— Действуйте.

Тот внезапно дернул его за руку, опрокидывая вниз. Не успел Дитрих возмутиться, как рядом начали рваться тяжелые снаряды. Все попадали вниз, стремясь укрыться за малейшей складкой и в ямке. Он так ничего и не слышал, но земля ощутимо вздрагивала по соседству. Это уже было знакомо. 150мм бьют и гады, опять по их расположению. Хотелось завыть от ярости и беспомощности. Фактически сам подставился, заведя дивизию под обстрел. Вряд ли это только им так крупно не повезло. Итальяшки, наверняка, знают о готовящемся наступлении и обрабатывают сейчас все вдоль фронта. Проклятые суки-унтерменши. Чего им не сиделось за своими Альпами.     

 

 

3.

 

«Я никак не могу взять в толк, почему кому‑то хочется воевать ради спасения чехов»[2].

Джозеф Кеннеди. Посол США в Англии.

 

         Свою линию «Мажино» чехи начали строить задолго до войны. Больше всего, конечно, укреплений возводили на германской границе. Если на австрийской и венгерской ограничились легкими укреплениями, между 1934 и 38м годом, угрозы с той стороны не ждали, то здесь имелись мощные блокгаузы из железобетона с толщиной стен до 3,5 метров, как с пулеметным, так и артиллерийским вооружением. А были еще «тверзи», создающие замкнутую систему наподобие крепости, с пехотными, артиллерийскими дотами. Все это было дополнено после первых выстрелов сетью траншей полного профиля, блиндажей и ходов сообщения. В систему заграждений входили противотанковые рвы, эскарпы и надолбы, проволока колючая и проволока электролизованная. а перед позициями созданы жуткой густоты минные поля, как против пехоты, так и танков.

          Союзники знали о намерениях немцев наступать. Первоначально выбор был север и Франция или Юг. В какой-то момент уже сомнений не осталось. Спрятать полностью подготовку было невозможно, а еще предупреждали агенты. Притом в ставке Гитлера знали, что их группировка вскрыта, но они также представляли себе здешние силы с позициями. Плюс великолепная возможность расколоть вражеский лагерь и получить снабжение за счет грабежа побежденных малых государств. Допустим, итальянцы бы убрались за горы и вышибить их оттуда сложно. Зато Чехословакия, Венгрия, Австрия и возможно Румыния оставались беззащитными перед подвижными соединениями вермахта. Теперь в столкновении и предстояло выяснить кто сильнее и способен сломать врага раз и навсегда.

          Майор Андриано Монти и его командир роты Алто Бенуччи молча смотрели на жуткое зрелище впереди. Генерал Гудериан пробивал брешь на участке километров в сорок пехотными частями, усиленными саперными отрядами и артиллерией. Танковые подразделения, в первую очередь дивизии СС «Мертвая голова», «Дас Рейх», «Лейбштандарт» и «Великая Германия» должны были идти следом. В отличии от армейских танковых они имели гораздо больше машин последних моделей и дополнительные пехотные, инженерные, зенитные подразделения с тяжелым гаубичным полком.  

Над линией чешской обороны стояли тучи дыма и пыли от рвущихся снарядов и бомб. Волнами по 50–100 машин, сменяя друг друга, непрерывно подходили немецкие самолеты, щедро вываливая взрывчатку на засевших в обороне. Над головами шла постоянная жуткая свалка самолетов. Чешские, польские, венгерские и итальянские истребители сцепились с основной мощью люфтваффе. Союзники мешали бомбить чешские позиции, срывая атаки. Немецкие бомбардировщики продолжали идти, под прикрытием, не взирая на потери.

Издалека особо не разобрать кто кого больше бьет, но постоянно то один, то другой самолет падал, порой со страшным взрывом. Вчера здесь провозили раненых и чешский поручик гордо заявил: «Нет ни одного случая отступления без приказа». Может и правда. Бегущих из этого ада не наблюдалось. С другой стороны, может они и не могут удрать. Похоже там слоенный пирог. Все перемешалось. Часть ДОТов захвачена специальными штурмовыми эсэсовскими группами, в окопах сзади обороняющихся сидят прорвавшиеся, но ввести основную массу войск вермахт все еще не способен из-за продолжающегося сопротивления.    

— Воздух! — заорал по соседству наблюдатель.

Офицеры моментально нырнули в окоп, уже наученные горьким опытом. Истребители с черными крестами понеслись над холмом, поливая свинцом пулеметных очередей прячущихся людей. Синхронно развернулись и прибавив ход, понеслись на север. Через пару минут сверху мелькнули две стремительные тени «капрони» и помчались вдогонку. Авианаводчики на передних линиях не зря свой хлеб ели и четко сориентировали патрулирующую двойку.  

— Ну, сам все понимаешь, — сказал майор, отряхиваясь. — Когда они выйдут между чешской оборонительной линией и нашими, эта высота им будет хуже бельма в глазу. Отсюда всю округу и без бинокля прекрасно видно. Плюс за нашими спинами артиллерийская дивизия. Она им страшно мешать станет.

— А самоходки? — спросил Бенуччи.

— Обещали к вечеру. А пока мы обязаны измотать противника в оборонительных боях, выбивая танки и лишь затем пойдем в наступление.

— Надеюсь не ответно в лоб, — пробормотал лейтенант.

— Это уж точно не ко мне, — сообщил командир полка. — Зато можно надеяться, что не зря последние месяцы сотни тысяч людей копали траншеи и ловушки. Подозреваю с Великой такой плотности фортификационных сооружений и количества стволов на километр не случалось. Добьем основную группировку окончательно — считай война выиграна. Зря, что ли наш корпус сюда бросили дополнительно. Можешь так и сказать в пламенной речи солдатам: расплатимся с колбасниками за прошлые унижения сполна.

— Австрийцы то вроде за нас, — хмыкнул Алто.

— Поэтому их здесь и нет. Вроде. Пойдут вторым эшелоном в наступление, а то вдруг им объединиться захочется под огнем. Давай, ступай накручивать своих. Задницей чую, до ночи начнется.

Чуялка у него работала прекрасно. Уже смеркалось, когда к начинающемуся минному полю выползла «четверка» с еще не виданным длинным стволом. Из люка торчала часть верхней фигуры и поблескивали линзы бинокля. Человек внимательно изучал будущее поле боя. Он торчал на виду, но сумерки и слишком далеко для уверенного выстрела, о чем прекрасно знал. Майор всерьез удивился, когда внезапно силуэт переломился в поясе и провалился в люк.

Танк взревел двигателем и задом отполз из прямой видимости. Так и осталось неясным, ранен или просто поспешно нырнул вниз. После войны никого не заинтересовала краткая строчка в донесении буквально на днях сформированной танковой дивизии «Мертвая голова»: «Погиб в бою группенфюрер СС Теодор Рейке». Ему повезло. Пуля в шею и истек кровью почти моментально, а не повис в петле, как организатор айнзанцгрупп, занимавшихся убийствами польских граждан. Луиджи Факто, с детства привыкший бить мелкую живность одним патроном, так никогда и не узнал, кого он застрелил и что остался без заслуженной награды. На следующий день он погиб в бою на высоте 205.

Естественно они не полезли тупо вперед. Еще ночью подвижные отряды саперов принялись расчищать проходы в минных полях. Они использовали руки, но и специальные малые танкетки, управляемые по поводам, тяжелые минометы, а с утра на поле совершили налет штурмовики, поплатившиеся за налет двумя сбитыми зенитчиками. Потом в небе началась обычная свалка нескольких десятков гоняющихся друг за другом самолетов и нормальная бомбежка вражеских позиций немцам не удалась. Пришлось снова использовать саперно-инженерные команды.

И все равно взрывы гремели один за другим. Люди и машины гибли, чересчур часто натыкали всевозможные ловушки перед позициями. Их оттаскивали идущие сзади по следам и продолжали свой ужасный путь вперед. В девятом часу добрались до переднего края обороны. Германские танки, наконец, смогли развернуться правильным строем. Четыре с половиной десятка «троек» и «четверок» составляли остатки элитной дивизии и в умелых руках способны на многое.

 Увы, совершив они маневр в темноте, может чего и добились бы. Но сейчас они попали буквально под огневой вал. Кроме противотанковых пушек из вырытых укрытий по ним лупили шестьдесят 105мм и тридцать шесть 155мм гаубиц буквально перепахивая землю. Не нужно думать, что если снаряд не бронебойный танк спокойно его перенесет и покатится дальше. Удар тяжелого снаряда способен проломить даже лобовую броню, а уж находящимся внутри придется не сладко и от близкого разрыва. Разбитые катки, сорванная гусеница посреди поля боя удовольствие отрицательное. Вылазить под плотный пулеметный огонь обычно желающих мало. К тому же игра фактически шла в одни ворота. гаубицы били с обратной стороны холма и сделать с ними ничего было нельзя. Абсолютно неуязвимые они кидали снаряды не по площадям, а прицельно расстреливая как танки, так и залегшую пехоту.

— Назад! — закричал, срывая голос новый командир дивизии, уже все поняв и водя оптикой по полю. Они въехали прямо в хорошо подготовленную засаду и сейчас остатки дивизии уничтожались. — Все назад. Гони, — это уже собственному водителю.

Танки и самоходки стояли практически все. Большинство из них чадно дымило. Лишь немногие отползали назад, то ли услышав приказ, то ли решив больше не рисковать. Он даже не успел вздохнуть с облегчением. Сначала прилетело в броню, не пробив ее, но внутри лопнули от удара лампы и машину ощутимо перекосило. Второго попадания он осознать не успел. Просто сознание окончательно погасло и уже не почувствовал жрущее его пламя. Узнать, что благодаря его приказу все ж три танка успели уйти ему не довелось. Дивизия, все равно, умерла на подходе к холму, на итальянских картах обозначенному «205».

 Позже из двухдневного сражения в этом районе сделали легенду, где герои с пафосными речами совершали подвиги. Правда в том, что немцы были отнюдь не дураки и в лоб не шли. Бои шли на протяжении десятков километров. Попытки охвата с флангов были не менее кровавыми. Высота 205 трижды переходила из рук в руки и дело неоднократно доходило не только до стрельбы из РПГ в упор, но и рукопашных схваток.

Не смотря на достигнутое временами на участках прорыва пятикратное превосходство продавить мощнейшую, заранее подготовленную вторую линию обороны и выйти к Праге, до которой рукой подать — час с небольшим, езды по шоссе, им так и не удалось. В этих траншеях полегло почти сорок тысяч итальянцев и не меньше пятидесяти немцев, а количество сбитых самолетов, таков и самоходок исчислялось сотнями. Именно здесь были уничтожены практически полностью эсэсовские дивизии — цвет Германии. И конкретно здешняя оборона позволила нанести контрудары, окружив 250тысячную группировку и принудив ее к сдаче. Элементарно некому было деблокировать попавшие в мешок подразделения. Как говорил Дуче: «Лучшие истребители — это танки на аэродромах противника».

Седьмая армия взяла Дрезден сходу, перерезав все линии снабжения на юге, а польские части вошли беспрепятственно на территорию своей Родины. Оккупационные части вермахта поспешно отступали, бросая имущество и стремительно катясь в сторону фатерлянда. Впрочем, они б все равно не смогли чем-то серьезно помешать. Наиболее боеспособные дивизии воевали на чешском фронте, точнее умирали. Вся тяжелая и тактическая бомбардировочная авиация союзников уничтожала остатки сопротивления попавших в окружение. Без горючего и боеприпасов, под постоянными ударами с воздуха и артиллерии они уже были не способны на решительные действия и через достаточно короткий срок сложили оружие.

Тут уже и французы с англичанами не могли ограничиться самолетами. Они форсировали Рейн в нескольких местах и преодолевая вялое сопротивление двинулись в глубь Германии. Командование вермахта уже поняло, что война проиграна. Оставалось лишь успеть нечто выгадать, прежде чем подписать капитуляцию. К их величайшему сожалению, наступающие не видели ни малейшего смысла в каких-то договоренностях с генералами, требуя капитуляции и выдачи верхушки НАСДАП, во главе с лично Гитлером. Увы, в Берлине по-прежнему никто сдаваться не собирался. Хватало фанатиков и иностранцев со всей Европы, собранных в отдельные эсэсовские части. Им дома после такого ничего хорошего не светило и собирались стоять на смерть.

[1] Верховное командование сухопутных сил вермахта.

[2] Подлинная цитата

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Хватало фанатиков и иностранцев со всей Европы, собранных в отдельные эсэсовские части

А много ли их будет - ну , в таком варианте истории ?

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Ну я ж не пишу про дивизии. Поменьше. Но то что такие были и в реале не тайна

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

О фосфорорганике думаю я и газе табун. 

О герре Арденне и бомбе атомной не думаю я, ибо слишком великие изменения нужно допустить. 

Изменено пользователем Высокий

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Хорошо, что война так ужасна, иначе мы бы полюбили ее.

              Генерал Ли

 

Здание рейхстага никто сознательно не обстреливал, хотя прекрасный ориентир для летчиков. Конечно, внутри и снаружи все ж имеются следы боев и мародерства, однако, справедливости ради, если наши брали сувениры на память, то немцы, натурально, тащили все подряд, пока не взял под охрану. На черта им мягкие кресла, когда в городе полно бесхозного добра, один Аллах ведает. В любом случае, собирать в большом зале удобнее здесь. Да и набрать мебели для одного помещения не вопрос.

Журналисты входили в зал весело галдя и оглядываясь. Мне было глубоко фиолетово, мысленно строчил очередной рапорт по инстанции. То есть главнокомандующему, генералу армии Бруно Каразоне.

Далеко и высоко прыгнул мой старый приятель. Надо сказать, я не в обиде. На нынешнюю должность угодил с его подачи. Забавлялся, наверное. Повесить на шею кучу хозяйственных дел должно вгонять настоящего военного в ступор. Обломается. После Белграда уже неплохо знаешь с чего начинать коменданту бывшей столицы. С восстановления административных служб, отвечающих за жизнь города. Там это было много проще. Белград практически не пострадал и все коммунальщики, за исключением мобилизованных, находились на месте. С Берлином сложнее. На сегодняшний день в нем едва четверть прежнего населения и полное отсутствие мужчин. Плевать. Принцип тот же — необходимость обеспечить нормальное функционирования немалого хозяйства, починку испорченного. Для этого можно и на работы уцелевших загнать. Не бесплатно. За пайку. И прошерстить лагеря интернированных, в поиске нужных людей.  

В зале, наконец, наступила тишина.

— Я Алессандро Мори, — сообщаю для идиотов, не способных запомнить к кому явились, — военный комендант Берлина.

Судя по расплывшейся в счастливой улыбке роже напротив, этот тип, на лбу которого написано большими буквами «USA» и без моего сообщения в курсе о должности. Прямо брызжет самодовольством. Странно, что понимает. Американцы обычно не утруждаются изучением других языков, а я принципиально говорю на итальянском, давая возможность паузами для переводчиков на английский и французский.  

Но меня больше занимал тип за его спиной в итальянской форме, прислонившийся к стене. Точно где-то его видел, но вспомнить никак.

 — Собрал вас здесь, что сообщить важное известие. После капитуляции остатков гарнизона…

Еще чего не хватает ложить в городе своих солдат. Эти дебилы старательно превращали город в крепость, где каждое здание представляло из себя оборонительный пункт. После окружения Берлина я сообщил, что для гражданского населения есть специальные коридоры. Желающие могут выйти из опасного района. Конечно, всех мужчин от 16 до 50 хоть они трижды в пиджаках и фраках, выдергивали из колонн и отправляли для поверки в фильтрационные лагеря, но женщин и детей беспрепятственно пропускали. И лишь через три дня началось уничтожение города. Буквально. Сверху сбрасывали тонны взрывчатки, артиллерия выносила квартал за кварталом и лишь когда на месте домов остались одни развалины, продвигались вперед, стреляя на любое движение. Не гуманно? Все желающие жить уже ушли. А каждый итальянец мне дороже сотни немцев.

   В итоге пол Берлина вынесли в труху, а оставшиеся сдались. Умирать таким образом никто не мечтал. За три недели планомерного уничтожения города мои части потеряли меньше тысячи убитыми. Летчиков не считаю. У них тоже первые дни были потери. В любом случае, гораздо лучше, чем героически штурмовать укрепленные позиции, где из каждого окна стреляют. Да, не все имели мозги уйти и несколько десятков тысяч жителей осталось под развалинами. Недовольных прошу прокатится в практически целиком уничтоженную в 1938г Варшаву. Вошедшие туда польские части обнаружили безлюдную каменную пустыню. Причем для гражданских исключения немцы не делали.

Между прочим, торжественное подписание безоговорочной капитуляции прошло еще 9 августа. Усмирение фанатиков, строго говоря, шло уже после того, как командование вермахта положило большой болт на приказы фюрера. Их тоже можно понять, смысла в дальнейшей бойне никакого. Англо-французы стояли на Везере, итальянцы под Берлином, чехи в Мюнхене, поляки готовы были тоже войти на территорию Рейха и вряд ли бы ушли потом.

— … во дворе рейхканцелярии был обнаружен частично сожженный труп. По показаниям пленных — это был Адольф Гитлер.

Зал выдохнул. Вот теперь их проняло.

— Он то ли застрелился, то ли его кто-то прикончил. Проверки и снятие показаний продолжается. Тело отправлено самолетом в Вену для экспертизы.

— Почему туда? — крикнул кто-то.

Я выразительно посмотрел, но ответил:

— Там находится штаб-квартира международной комиссии уголовной полиции и имеются достаточно квалифицированные профессионалы, способные опознать плохо сохранившегося покойника. Полагаю, в скором времени туда прибудут специалисты из стран-союзников. Опознание должно быть проведено без малейших сомнений.

О наличии медицинских документов стоматолога до 1933г в наших руках пока сообщать не стоит. Может чего получше удастся раскопать. Тем не менее, полагаю, даже этого хватит для уверенного опознания по зубам.

— Polska Informacja Polityczna[1], — представился вскочивший человек, — а что с ним будет потом?

Упс! Какие порой бывают занятные ассоциации. Теперь вспомнил, где того типа видел.

— Я всего лишь генерал, — говорю демонстративно пожимая плечами. — Моя б воля, спалил бы после экспертизы дотла и развеял по ветру, чтоб могилы не существовало. Но это будут решать политики.

— Этого, — показал адъютанту на якобы итальянца, вставая, — ко мне в кабинет. Прямо сейчас.

— Associated Press, — сказал вскакивая поспешно, тот самый америкашка, — Дуче собирается устанавливать свои порядки, навязывая общественный строй?

Вот же гнида, подумал без удивления. Американскую демократию ему подавай. А не надо было сидеть за океаном. «Плати и вези» оказалось вовсе не таким выгодным, как ожидалось. Золотой дождь не пролился над тамошними предприятиями и администрацией Рузвельта. Об этом в газетах не пишут, но президент продавил Англию и Францию создать объединенную закупочную комиссию, которая обязана действовать исключительно через вашингтонские власти. Получалось, что сами американцы станут распределять заказы и определять цены[2]. Прямые переговоры запрещены и проконтролировать задранные суммы невозможно.

Если б война затянулась еще на пару лет, Европа осталась бы полностью без валюты и золота. Ну, да, после не возврата долгов Великой войны они обязаны на воду дуть, предусмотрительно ставя в положение рака просителя, но и за два прошедших года хорошо вывернули казну Англии с Францией. Точные цифры мне неизвестны, но Италия удачно сделала запасы заранее. Дуче Велик. Вот так. С большой буквы.

— Идея европейского порядка, — сказал сознательно для всех, — вовсе не немецкая выдумка. Большинству людей теперь должно быть очевидно, что ссориться между собой наши нации не должны. Европе незачем бороться за мировое господство. Для этого состоится в ближайшее время конференция глав Великих Держав.

Последнее тоже не случайно произнес. Нравится кому или не нравится, Италия встала наравне с прежними, как по промышленному потенциалу, так и военному, уже перегнав французов, но местами уступая англичанам. Тем не менее, считаться с Римом им придется всерьез.    

Журналисты ожидаемо принялись орать свои вопросы, в надежде на реакцию. Я просто вышел через заднюю дверь, а пролезть на помост им не позволила охрана.

  Рейхстаг — это не одни помещения для заседаний. Масса всевозможных коридоров и комнат самого разного назначения. Немцы и здесь готовились к обороне и порой стены между кабинетами, хозяйственными помещениями и даже этажами проломлены. Настоящие лабиринты. Зато можно разместить всевозможные службы и штабы в одном месте. Берлинская ратуша разрушена, а так и коммунальщики под боком.

В моем личном бюро места хватит для посадки самолета. Небольшого. Зато удобно совещания организовывать. Стол такой… монументальный. Хоть все правительство сажай. Уж не знаю кто тут прежде собирался, но мне обычно хватает места в задней комнате за обычным столом. А здесь целая канцелярия способна трудиться. Обычно я диктую стенографистке «глубокие» мысли и потом уже они превращаются в официальные приказы с посредничеством штаба.

Райоло так и остался капитаном без наград, наш Дуче крайне скуп на это дело и генералов можно по пальцам пересчитать. Я, например, до сих пор имею всего три нижних степени Военного креста, причем «пятую» еще за Киренаику. Так что не обижается Николо на отсутствие блестящих висюлек. Они мало у кого есть, не побывавших в настоящем сражении. Без него я давно не обхожусь. Такой буквоед и знаток параграфов, аж порой хочется влупить со всей дури, когда принимается объяснять почему так нельзя. Тем не менее, человек реально полезный для штабной работы.

Сначала он заглянул и убедившись, в разрешении, пропустил в кабинет того самого типа.

— У вас замечательная память, — широко улыбаясь, сообщил новость незваный гость. — Не ожидал, что вспомните и хотел лезть напрямую.

— Я достаточно демократичен, чтоб принимать постоянно толпу самого разного народа, — говорю брюзгливо. — Но крайне не люблю, когда напяливают итальянскую военную форму люди, не имеющие на это право.

— Ошибаетесь, мой генерал, — он даже вроде обиделся. — Поступил добровольцем в 101ю бригаду. За отличие в боевых действиях во время прорыва фронта удостоен звания лейтенанта и медали «За воинскую доблесть».

Я невольно прищурился, вспоминая. Нет, мне не пришлось ходить в атаку. Когда этим занимается командарм — конец его войскам наступил. Однако видел перемолотые взрывами траншеи и наблюдал на подходе к Дрездену остатки пойманной на марше огромной колонны, ничего помимо удовольствия не испытывал. Нормальный солдат не рассуждает о ненависти к врагу, а в душе радуется, что ему не приходится рисковать жизнью и можно спокойно ехать дальше.  

Пейзаж просился на картину Верещагина «Апофеоз войны». Огромное количество искореженных и сожженных бронетраспортеров, грузовиков, танков и пушек. А кругом трупы, трупы, трупы. Если присмотреться, понятно, сначала их подловила на марше авиация, а когда после налета остатки стали собираться, появилось нечто вроде танкового полка. Не удивительно, если наведенные летчиками.  Попытка развернуться для боя была пресечена окончательно и уцелевших передавили гусеницами. Никому не пожелаю увидеть, что остается от человека, когда по нему проехала многотонная машина.

Еще через пару километров обнаружилась вторая колонна. Но эти оказались гораздо более вменяемыми и моментально сдались. Потери минимальны. Зато взявшие их в плен открыли дорогу для остальных итальянских наступающих частей.

— Правда, пока не получил.

101 бригада крайне специфическое соединение. Ее создали из польских и немецких евреев, сбежавших от немцев, частично разбавив чешскими, венгерскими и австрийскими. Последних брали, если выражали желание идти добровольцем. На удивление, подобных собралось достаточно много, на целый полк. По призыву они шли в обычные части, но этим хотелось чего-то своего. Поскольку все говорили на разных языках, команды и большинство командиров шли на итальянском. Фактически большинство, за исключением совсем дремучих «поляков» знали немецкий, но им запретили использовать. Еще не хватало, чтоб свои перепутали и открыли огонь.

И да, их сунули в первые ряды, во время встречных фланговых ударов, позволившим окружить немецкую группировку. Сознательно. Эти кадры итальянцами не станут, по негласному соглашению в бригаде действовали сионистские эмиссары. Я б сказал комиссары. Функции больно похожи.

 — Садитесь, Рудый.

— С вашего позволения, лейтенант Леви.

— Вы полагаете, я не знаю где находится 101я бригада?

Ее отправили в Польшу. Якобы для охраны местного населения от эксцессов. Фактически еврейского. Хотя германцы под конец внезапно ударились о землю и из тыквы превратились в карету, демонстрируя похвальное поведение, многочисленные убийства как поляков, так и евреев, и создание гетто, где практически морили голодом, уже не спрячешь. Дай им пару лет — всех бы истребили, не считаясь с возможностью использовать бесплатный рабский труд. Хуже всего, что многим и вернуться некуда. Их дома заняли «правильные» поляки и восстанавливающаяся власть вовсе не рвалась вернуть имущество бывшим владельцам, как и ариизированные предприятия с магазинами. Прямо в лицо плевали и гнали. Кое где и били, а в местах, куда армия не успела прийти, сами поляки устроили несколько погромов. Наличие вооруженной силы в том районе хоть частично сдерживало.   

— Что вы потеряли в Берлине?

— Да, они в Познани, — спокойно признал. — Я здесь в официальной командировке.

— И прямо ко мне. — с максимальным сарказмом киваю.

— Совершенно верно, мой генерал.

— Поскольку вы не полный идиот, синьор Рудый, — я подчеркивал переход от иерархии офицеров к старому знакомству, даже если оно ему не по душе, — чтоб лезть вспоминать прежнее, то мне крайне любопытно с чем пожаловали.

— Мы знаем, — сказал он после недолго молчания, — о чем станут говорить в Лейпциге, на мирной конференции.

Вот это любопытное «мы» пока не имеет значения. Пусть говорит. А Лейпциг отнюдь не для символизма. Типа воспоминания о «битве народов». Просто Мюнхен, Дрезден и Берлин всерьез раздолбали авиацией и при захвате. А там почему-то почти тишь и благодать была. Вот и согласились на приличную обстановку, а не заседать в развалинах.

— Сербов к сербам, хорватов к хорватам и тому подобное. СССР пригласили тоже не случайно. Фактически признают новые границы, причем украинцев из Польши отправят на их Украину, а ляхов вернут в родную Речь Посполиту из СССР. Наверняка и Румынию порежут, оставив за ней Бессарабию, но лишив земель, населенных венграми и прочими болгарами. И почему мы не имеем права на свое государство?

Я молча кивнул, поощряя продолжать. Он говорил совсем не об ожидаемом. Помощь в нелегальной эмиграции, пропуская ее из той же Польши через Германию в Италию и дальше кораблями — это нормально и я мог обеспечить. Однако его претензии явно гораздо серьезнее.

— Лиги наций больше не существует и толку от нее было ноль. Остановить агрессора она оказалась не способна. Все действовали без оглядки на ее решения. Как-то не похоже, чтоб Муссолини стремился возродить бесполезную говорильню. Он свой ход определенно сделал, создав Балканский союз. Если не считать Сербии и Греции все тамошние государства охотно его поддержат, получив давно мечтаемое и плюс экономические выгоды от беспошлинной торговли с Италией. Так давайте и нас возьмите в ваш блок!

— Вас — это кого? Агентство, Эцель или сразу Палестину?

— С ревизионистами мы договорились и выступим общим фронтом. Вас это беспокоить не должно.

— Осталось убрать из уравнения Британию. Несколько сложно, знаете ли. Ей величие жмет.

— Мандат на управление был выдан Лигой наций, — хмыкнул он. — Причем всегда можно сослаться, что национальный очаг создать обещали еще в декларации Бальфура. Мы терпеливо ждали и сегодня имеем все, что дается доминиону: администрацию, полицию, экономику и даже вооруженные силы. Особенно, если 101 бригада прибудет на праздник независимости заранее. Мы даже согласны на раздел территории и обмен населением. Собственно сегодня на содержание армии, флота и полиции там Великобритания расходует почти 200 миллионов фунтов стерлингов в год[3]. Мы даем возможность их сэкономить и без того находящемуся в трудном финансовом положении государству. Существует же Трансиордания, пользующаяся полной автономией.

— Лондон с Парижем никогда не согласятся. Дать независимость кому-либо, напрашиваться на волнения на других мандатных территориях. Тот же Египет, спит и видит, как бы избавиться от контроля. Тем более, в вашем случае. Когда обязательно грянет война с арабами и волнения перекинутся на соседние страны.

Рудый очень выразительно повел плечом, демонстрируя погон. Ну, да. Пятнадцать тысяч обстрелянных головорезов из 101 бригады при наличии оружия и техники сотрут в порошок любых мятежников. Это, не вспоминая, про мобилизованных на месте. Мы ведь вполне можем подкинуть оружие, доставшееся от вермахта, включая танки и «добровольцев». Но ссориться всерьез с Англий на данном этапе?

— Зачем нам идти на это? — говорю вслух. — Не сегодня.

— Как раз сейчас самый удобный момент. Для всех. Если Дуче надавит всерьез.

— Кажется вы изрядно преувеличиваете мое влияние на Муссолини.

— Отнюдь. Ваши должностные передвижения о многом говорят, как и дружба вашей жены с одной интересной особой из семейства Митфорд и вхожесть в ее дом. Нет, — быстро сказал, не давая открыть рот. — Вы ему указаний не даете. Но вот устроить личную встречу с Дуче, вполне способны.

— А смысл?

— Ну, помимо готовности войти в вашу зону влияния и даже подписать союз о взаимопомощи, как он посмотрит на кредит в 800 миллионов долларов под почти незаметный процент на нужды послевоенной Италии?

— У вас есть такие деньжиша?

— У нас — нет. Зато они есть в США. Причем не только в еврейских банках.

Любопытно узнать, сколько из них англо-французские, потраченные на вооружение. Хотя, если честно, ну кто им виноват, что тянули с перевооружением до 38года?

— Кое-кто сделал очень занятные выводы, глядя на разгром нацистов. Хотя настроения в штатах достаточно изоляционистские и Рузвельт прямо заявлял, что он не станет посылать американских парней на войну, но это он в предверии очередных выборов. Вашингтонские власти больше интересует происходящее в Азии.

— Война с Японией?

Вот уж вряд ли впишемся в такое. Мы самураев поможем победить, а независимый Гоминдан потребует разорвать неравноправные договора и вернуть Хайнань. По мне лучше постоять и понаблюдать, как американцы героически сражаются, спасая Чана.

— Скорее полюбовный раздел Китая.

А, такое уже интересней.

— В любом варианте, переход на гражданские рельсы экономики Италии и балканских государств будет болезненным. Иностранные деньги могут смягчить ухабы, а к какой-нибудь Болгарии они придут через Рим. Кому благодарность?

Красиво поет. Но бьет в самое чувствительное место. Деньги нужны и много. Даже притом, что в отличие от Германии, наша страна отделалась крайне легко и разрушений практически нет. Да-да, я помню слова напившегося Бенито, про хождение по «сапогу» оккупантов и полном разгроме армии. Пусть он трижды псих, но свою роль сыграл гениально. Мы были готовы лучше всех, умудрившись создать не только стратегические запасы сырья и наделать техники больше всех, включая активно рвущуюся к войне Германию, но и выиграли фактически войну в одиночку. Без Дуче съел бы фюрер не одну Польшу, но и Австрию с Чехословакией.

— О, устроить вашу встречу я могу.

Тем более, Муссолини в обычном стиле перед Лейпцигом обязательно заглянет в столицу поверженного Рейха и устроит роскошную рекламную акцию с фотографиями и интервью. Как раз мне и организовывать охрану.

— Однако хочу предупредить: он крайне не любит болтунов. У вас в руках должны быть конкретные тезисы, подтвержденные соответствующими полномочиями. В первую очередь, по поводу кредитной линии. Когда, как от кого, в какое количество платежей и сроки. И почему все это не обтяпать без вас. Можно даже финансового специалиста позвать на встречу. И, безусловно, что предлагается помимо этого от вашего руководства за создание государства. Будем реалистами — грядущая польза должна перевесить вред от проблем с Великобританией. Благодарность еврейства вещь абстрактная. У каждого свои интересы и американский банкир вряд ли поймет «польского» соплеменника из мелкой лавки. Речь идет о конкретных предложениях. Надеюсь понятно.

[1] Официальное правительственное агентство польского государства.

[2] Это истый реал.

[3] Реальная послевоенная сумма.

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Создайте учётную запись или войдите для комментирования

Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий

Создать учётную запись

Зарегистрируйтесь для создания учётной записи. Это просто!


Зарегистрировать учётную запись

Войти

Уже зарегистрированы? Войдите здесь.


Войти сейчас
Перейти к списку тем Литературная мастерская - АИ тексты на форуме