Люди из бронзы и стали

[Magnum]

П У С Я Н Ь

-- Сегодня сражаться не стану верхом на горячем коне,

К триумфу другого достану, их много на той стороне,

Когда доберемся до цели (понятна она и ясна),

Мы честно добычу разделим, и каждый получит сполна!

И знайте, не будет иначе! Ведь в явь превращающий сны,

Я скромный солдатик удачи на шахматном поле войны.

Как вы, из народов вагины на свет появился в корчах,

За ваши не прятался спины и в первых сражался рядах,

От длинных речей не уснули?! Проснись для войны, янычар!

Мы вместе не кланялись пулям, свинцовым пращам Балеар.

Запомни, сжимая булатный клинок, рассекающий ткань --

Сражался с тобой император, которого звали Пусянь!!!

И песенка наша не спета! Рука - как и прежде тверда.

И кто-то уснет до рассвета, а кто-то уснет навсегда.

Счастливая горсточка братьев, скрепленных небесным огнем,

Не время пока умирать нам, и мы никогда не умрем.

Готовьтесь к победному маршу! Стучи, барабанщик, в тамтам!

Испить унижения чашу сегодня придется не нам!

Сегодня врагов на закате укроют кустов лопухи,

Сегодня испанцы заплатят за тяжкие наши грехи!

Как Атли, зарезавший Бледу; как хитрый сатрап Артабаз,

Мы снова одержим победу, как прежде держали не раз!

Срывайте на счастье подковы! Трофеи разделим потом!

Товарищи, больше ни слова! Не время молоть языком!

* * * * *

Метнулись свинцовые капли. Ударил в щиты эспадон.

Штандарт с Окровавленной Цаплей заметил Сарматский Дракон.

Гасконцы, французы, тангуты -- всех бросил Пусянь на весы.

Секунды слагались в минуты, минуты слагались в часы.

Как в гущу войны канонерку, когда разгорелась грызня,

Борис выпускает берсерка -- оружие Судного Дня.

Отважный воитель Бохая, испанцев рубивший в компот,

Мечом и глазами вращая. как твой боевой вертолет.

Он где-то под городом Киев, штурмуя насыпанный вал,

Оставил придатки мужские, и разум с тех пор потерял.

Снаряды пылающей пакли глаза выжигали бойцам --

Эффекты в смертельном спектакле, спектаклю не видно конца.

Один задыхался в кирасе, в двойной ламинарке другой,

В сплошной человеческой массе к убитым прижался живой.

По лезвию бритвы, по краю, под флагом китайских бригад

Последний парад наступает на Белый английский отряд!

Столкнулись в убийственном танце мечи, алебарды, ножи.

И вскоре десяток испанцев Пусяня кольцом окружил.

Был первый растяпой беспечным, достать до Пусяня не смог -- свалился с разбитым предплечьем и умер у Красных Сапог,

Второй, арагонец, не струсил, но точно рубил богдыхан -- воскликнуть успел "Иисусе!" - и хлынул из шеи фонтан.

Споткнулся о первого третий, наткнулась на меч борода, и стало внезапно на свете чуть меньше испанцев тогда.

Рванулся навстречу четвертый -- клинок погрузился в живот. Пока что живой и не мертвый, но скоро, конечно, умрет.

От вони дыхание сперло -- вот пятый кишки разбросал. Шестой с раскуроченным горлом свалился и больше не встал. За ним, не сказавший ни слова, в геенну, а может - Эдем, ушел навсегда безголовый испанец под номером семь. Мозги расплескались и мысли (восьмой был чудовищно глуп). Девятый с отрубленной кистью упал на четвертого труп.

-- Банзай! -- закричал император. -- Меня невозможно убить! Остался последний, десятый -- прикончить и тут же забыть.

Но этот ублюдок, каналья, отбросил его на песок. И радуя блеском зеркальным, взлетел толеданский клинок. Тогда же, не чувствуя пульса, ни тьмы, закрывающей свет, он смерти в глаза улыбнулся...

...она улыбнулась в ответ...

[Magnum]

Окончание следует.

[Magnum]

здесь был некий текст

[Ахмет]

Magnum, давно хотел спросить - откуда Вы так хорошо знаете русский язык??

[Magnum]

Я шпион.

[Ахмет]

Я шпион.

<{POST_SNAPBACK}>

А я в этом никогда не сомневался. Хотя для шпиона у вас слишком большие замашки.

Так что Магнум как минимум - председатель Мосада!

[Magnum]

Я выше всех желаний, я спокоен.

Я знаю власть мою. С меня довольно

Сего сознанья.

[Magnum]

...В телах человеческих бесы, на бойню погнавшие скот --

Как еж, ощетинясь железом, ломились бохайцы вперед,

И снова под натиском грубым тяжелой имперской руки,

Мозги разлетались, и зубы, и красного мяса куски!

Никто не дрожал от испуга, не смел выторговывать жизнь,

Ведь были достойны друг друга враги, что на поле сошлись,

Бойцы из Леона, Мадрида и белой страны ДВР;

Потомки Родриго эль Сида и внуки Таежных Пантер.

За честь короля с королевой, бойцы благородных кровей

Сражались - вестготы и свевы с гвардейцем династии Вэй,

За ним, с фанатизмом кадавров, на теле не чувствуя ран,

Рубились отважные мавры и сводный отряд египтян,

Как прежних столетий гиганты, как сам великан Голиаф,

Вставали испанские гранды, на жизнь или смерть наплевав;

И стрелы, пропитаны ядом, кусали, как муха цеце,

Пугал хладнокровных номадов Эль Сид на своем жеребце!

В телы посылавшие шпагу (старухи с косой поцелуй!),

Солдаты кричали "Сантьяго!", "Аллаху акбар!" и "Ваньсуй!"

Носились "железные птицы" и людям клевали глаза,

Но бой не сумел завершиться, как утром Пусянь предсказал --

Был строй аккуратный нарушен под стрел оглушающий свист,

И крик, раздирающий души, над полем внезапно повис.

Застыли и рыцарь, и пращник, и все повернулись глаза

На принца, что пальцем дрожащим на что-то в пыли указал.

А там, на Арене Страданий, на пульс и движения скуп,

В плаще и доспехе Пусяня лежал обезглавленный труп!!!

...У многих разжались ладони, набат застучал по виску,

И даже горячие кони застыли на полном скаку,

Полет прекратили планеты в морях ледяной пустоты,

Источник небесного света над миром внезапно застыл,

С тревогой и страхом во взоре, сверкая металлом кольчуг,

Как волны Синайского моря солдаты отхлынули вдруг.

Не верят... Владыки не стало?! Мираж, застилающий глаз?!

Один из его генералов тогда положение спас,

Уверен в своем господине, пусть мертвый - поднимет мечи! --

Сигналы "Владычество принял" взметнулись над ставкой Пучи.

Отдать собирался приказы, но в глотке застряли слова --

Ужасная, с выбитым глазом, смотрела на них голова!

Один из испанских уланов, высок и собою красив,

Играл с головой богдыхана, на пику ее насадив.

Э Н Р И К Е

-- За всех убиенных невинно ответил надменный чжурчжень,

Издохла кровавая псина - за нами останется день!

Да, мы победили -- Всевышним! и девой Марией клянусь!

Но радости в крике не слышно, одна бесконечная грусть...

И кто-то в Небесном Генштабе решил, что окончен турнир,

Разверзлись небесные хляби, и тьма опустилась на мир...

* * * * *

Как слиток чудесного сплава - из бронзы и стали! - он был, и эту роскошную страву погибший в бою заслужил. Сидят уцелевшие вместе -- Борис, Агада и Пуча. Звучат поминальные песни, и страшные клятвы звучат -- "Прости, что в неистовой брани тебя не сумели спасти. Но знай, что другие Пусяни грядут за тебя отомстить! Иначе -- нет правды над нами!"

Но помнит ордынская знать -- не время разбрасывать камни, их время сейчас собирать. Под стоны холодного ветра и горькие слезы дождя, курган в миллион кубометров насыпан над телом вождя. С ним вместе рабынь закопали, семь тысяч уложено в склеп. И щеки бойцы раздирали, их древний обычай свиреп -- коль павший короной увенчан, его предстоит в кутеже оплакать не слезами женщин, а кровью отважных мужей!

Сраженный в последней атаке, в судьбой обозначенный час, он жил, как пылающий факел - как спичка на кухне погас. Священный присутствует трепет, дурманит воздушная взвесь, костра погребального пепел над морем развеялся весь...

За сценой, склонившись над картой, друг другу уставшие лгать, вожди уцелевшие партий кольцо погружали в печать. Энрике с андоррским Борисом ударил тогда по рукам, был мир долгожданный подписан, и все разошлись по домам. За эти обрядом старинным, что честь совмещал и позор, следили Поэт с Гражданином и тихий вели разговор.

Г Р А Ж Д А Н И Н

-- Но молнии, черти и громы! Шайтан и бессмертный Кощей!

Осталось ли что-то от дома? Остался ли дом вообще?!

Горят гарнизоны и замки, стрела пробивает доспех --

восстали в Голландии франки, в болотной Богемии -- чех.

Дела у Империи плохи, где лидер - основа основ?

Державу спешат диадохи порвать на десятки клочков.

Повсюду -- где реки несутся, в морях и в таежной глуши

пылают огни революций, грибами растут мятежи.

К разбитой стене Барселоны, на самый на Западный фронт,

другие придут эпигоны. Собой заслонив горизонт,

ведомый коммандером хмурым, династии новой оплот,

плывет из морей Сингапура шанхайской республики флот.

В лесах на востоке унылость, в Москве накопляется власть.

Там Русь ото сна пробудилась и даже с колен поднялась!

Дрожали враги и соседи, и ждали заката времен,

когда полководец с медведем вступал на Московии трон.

Он русский мужик, а не тряпка! О большем его не проси!

Одев Мономахову шапку он станет владыкой Руси!

Он дрался на севере хладном, в лесах погулял хорошо,

сравнился давно с Александром и в славе его превзошел.

Но в крепости Белая Вежа, где сгинул Хазарии вор,

гражданской войны неизбежной опять разгорелся костер.

Своей знамениты отвагой до самой страны Когурьо,

потомки славян и варягов берутся опять за копье.

Едва отсидевшие тризну, на бой отправляют толпу,

за веру, царя и отчизну, во славу Великого ПУ!

Что дремлет под каменной грудой, НЕ в речке по имени Сить.

И скоро Пусяня забудут...

П О Э Т

-- Его невозможно забыть!!!

ТАКОГО забыть невозможно -- весь мир содрогнулся в огне!

Пусть был полководец похожий, но этот запомнился мне.

Побитые солнцем и градом герои стремились за ним,

они не давали пощады ни вам, ни себе, ни другим!

Из тысяч вселенских народов об этом расскажет любой.

Как можно забыть превосходных гвардейцев в броне золотой?

Их маской закрытые лица в девятую ночь сентября,

В цветах золотистых столицу, что утром под солнцем горят?

Тропу, где исполнены силы, шагали имперские львы!...

Г Р А Ж Д А Н И Н

-- И всюду - курганы, могилы, погосты, расстрельные рвы.

На карте Империи пестрой везде, где промчалась Орда,

рыдают и вдовы, и сестры, ведь им не узнать никогда

лежит на каких континентах их муж, или сын, или брат...

П О Э Т

-- Но были еще монументы, что память о них сохранят!

Волшебные пагоды храмов, дворцы в золотых куполах, колонн ослепительный мрамор!...

Г Р А Ж Д А Н И Н

-- И все - на крови и костях!

С таким вот цементом и клеем работал тиран-гробокоп...

Мне малые страны милее. Их нужно искать в микроскоп,

но в них беззаконно не судят, не строят до неба гробы.

Живут в них свободные люди, в империях ваших - рабы.

К чему за владельцев сражались, закон и обычай поправ?

Вот Мене, и Текел, и Фарес для ваших великих держав! --

южнее, над морем заветным (большой голубой водоем)

проснулись Везувий и Этна, и в небо пыхнули огнем.

Вулканы отчаянно курят, и знают -- как дым в облаках,

исчезнут империи в бурях, рассыпятся в пепел и прах.

Склонятся к земле цитадели. В полях, где цветет благодать,

придется бродить менестрелям, что станут баллады слагать

о дальних загадочных странах, о сладости черных очей...

П О Э Т

-- ...о славе, и доблестях бранных! о крепости острых мечей!

О шлемах из цинка и меди, о звоне пластинок и шпор,

как всякий стремился к победе - об этом пойдет разговор...

Г Р А Ж Д А Н И Н

-- Читатель, ты снова свободен. Спасибо, что выдержал ты.

Поэт постепенно доводит рассказ до финальной черты.

Не зря говорили предтечи, и сам преподобный отец -

ничто под луною не вечно, всему наступает

КОНЕЦ.

[krolik]

полная версия есть уже, одним файлом ?

[Magnum]

http://zhurnal.lib.ru/m/magnum/mandat-bronza.shtml

100 кб ровно, можно беспл. ска.

[krolik]

Дуже добре! :) :)

[Magnum]

С вас перевод на украинский.

П.С.

Товариш, мізерну малость залишилося пройти на захід - так згадаємо, з чого починалася Війна за Небесний Мандат.

В одній з монгольських ложбінок, в далекому пустинною краю, стратили вороги Темуджіна, а може, убили в бою - неважливо. Не стали легендою, загинув і розвіявся в дим. Пішов "Потрясатель Всесвіту" в інферно зовсім молодим. Лише хвилі могутнього Стікс забирають Харон човник. Наш світ назавжди змінився - запомни про це, дружок. Доведеться іншим каганату війни малювати полотно.

І до влади прийшов імператор, що звалася Пусянь Фухано! З пелюшок не знали спокою, вкритий десятками ран, носив погонять смішне - але не був смішним богдихан. З дуже особливої породи, ісчадіе пекельний глубь, людей, племена і народи - і цілі країни губіл. Народжений з глини нехрупкой, величі своїм опьянен, Китай перетворив на м'ясорубку, Корею, В'єтнам і Лусон. І злість пробудившись таку, що попадали палаци Ксанаду, був скинутий ворохобности Елюем шістсот двадцять п'ятому році.

Сидів на троні нетвердо, але міцно сидів у сідлі, повів азіатських ворлордов на захід по нашій Землі. І ось незакінчений список Пусянем захоплених країн - Непал, Камарупа, Орісса, Гуріди, Кашмір і Ширвана; пройшовши по Євразії рисью, він узяв Самарканд, Естергом, Мангуп, Трапезунд і Тбілісі, і в Англії став королем. Під час останньої бесіди, у главі передостанньої Пусянь готував вторгнення до шведам - і всіх опустив в Йорданії.

Не всіх.

У завойованому Бірки, при світлі оплившей свічки, намісник Фінляндії Біргер з Пусянем союз уклав. Епічний, як саги та віси, на тлі карельскіх лісів був пакт агресивний підписаний на жах Республіці Псков.

Пусянь, що в Сіоні НЕ славен, Буддист, узкоглаз, желтощек - йому запропонували очолити хрестовий похід на Схід!

ну и т.д., хотя над рифмами надо поработать.

[Ахмет]

Ленид Семёныч, блестяще!

[krolik]

Переводить СТИХИ? :) :)

[Paltus]

Шо, Пусянь умер?! Импосибль!

[krolik]

ему не впервой :)

[Magnum]

Ленид Семёныч, блестяще!

Надеюсь, вы не перевод имеете в виду?

Переводить СТИХИ?

Некоторым это удается.

Шо, Пусянь умер?! Импосибль!

Но дело его живет.

Но весь он не умрет.

Душа в загробной лире прах переживет.

Если кроме шуток, все может быть, ибо в запасниках еще тонны черновых текстов. "У худлита другие законы", но "мир изменился навсегда", Евразия по самую Испанию в руинах и пустынях. Планов громадье. В других размерах, кое-что вообще в прозе; про наследников, диадохов; мир через 50 лет, через 150 лет после Битвы при Алькарасе...

П.С. Так или иначе, официальный финал карьеры Пусяня уже как-то был объявлен, и все благодаря вам.

ему не впервой

Это верно.

[sanitareugen]

Пусянь бессмертен!

Как там по монгольски "Ай л би бэк!"

[Paltus]

П.С. Так или иначе, официальный финал карьеры Пусяня уже как-то был объявлен, и все благодаря вам.

Мне??? :)

[Magnum]

Мне???

Не устану цитировать текст:

http://alternativa.borda.ru/?9-1-0-00003066-226-200-0

который вдохновил меня написать это:

http://alternativa.borda.ru/?9-1-0-00003066-241-240-0

"Умри, Пусянь, лучше не скажешь!"

[Magnum]

Пусянь бессмертен!

Как там по монгольски "Ай л би бэк!"

Холодной зимы середина --

Последствия Судного Дня,

И снова восстали машины

Из пепла, руин и огня.

Одетый в железные латы,

Всегда устремленный вперед,

Идет боевой Терминатор,

Модель Т-700-800.

Сильнее, чем Гете и Фауст,

Идет человек-автомат,

Несет плазмаган "Вестингауз",

Калибра 400 ватт.

В пожаре войны закаленный,

Сверкает багровый зрачок,

Он спросит ее -- Сара Коннор?

И плавно нажмет на крючок.

Стволом сорок пятого "кольта"

Он путь расчищает себе,

Но он не похож на Арнольда,

Он больше похож на Джебэ.

Монгольские желтые скулы,

Раскосый загадочный взгляд...

Легенда меня обманула --

Пусянь возвратился назад!!!

Убили враги богдыхана,

Но тот не оставил борьбу!

Сменил на скелет из колтана

Белевшие кости в гробу.

Сразить наповал полководца

Не хватит у Коннора сил,

Пусянь безусловно вернется,

...........................................

...........................................

...........................................

...........................................

...........................................

И СНОВА ПУСЯНЬ ПОБЕДИЛ!

[moscow_guest]

Шо, Пусянь умер?! Импосибль!

<{POST_SNAPBACK}>

Ничего, ему это не впервой.

Снимаю шляпу! :)

[Magnum]

Глава 38. Пусянь Светоносный

Великий и царственный город молчит, прикусивший язык,

Угрюмый дворец над Босфором притих накануне грозы,

А в нем, на возвышенном троне, уставший от пышных речей,

Сидит император Андроник (наш старый знакомый - Андрей).

Властитель ромейской державы, когда-то - Владимирский князь,

Брат Невского, сын Ярослава, встречает гонца, матерясь:

А Н Д Р О Н И К

- Варяги, покинув фиорды, явились на греческий брег?

Иль то азиатские орды? Хазарин, кипчак, печенег?

Проклятого Чаки зулусы грозят наши храмы поджечь?

Мадьяры? Сородичи-русы? Литва? Посполитая Речь?!

П О С Л А Н Е Ц

- Ошибка в словах базилевса - другой полководец идет.

Я вижу, тебе неизвестно, кто нынче стоит у ворот.

От самых границ мирозданья, от Рума потребовать дань

Идут полководцы Пусяня - и сам возрожденный Пусянь!

А Н Д Р О Н И К

- Безумец, теперь не до шуток! В могилу отправился он!

Не слышал?! Бохайский ублюдок в гишпанской земле побежден!

Сраженный серпом колесницы и точным ударом в висок,

Лишился главы и десницы, кишки уронил на песок!

На мелкие части разрезан! Сожжен и развеялся в прах.

Твоя информация - деза. Признайся, ты шутишь, монах!

П О С Л А Н Е Ц

- Не ложь и не шутка - ах, если б! Вернулся из царства теней!

И жаждой чудовищной мести охвачен до мозга костей!

Ты слышишь? Гремит канонада! Тебе предстоит осознать -

Он жив, он вернулся из ада - и в ад не вернется опять!

Готовьтесь к сражениям жарким, у врат миллионы солдат!

Проливы усеяли барки - на них катапульты стоят.

Ничто не задержит фаланги - ни стены, ни злато, ни лесть,

Он с неба обрушенный ангел, и номер его - 666!

Нельзя сосчитать мириады, спаси нас, святой Михаил!

Молитесь. Конец Цареграду на грешной земле наступил!

А Н Д Р О Н И К

- Возьми белоснежные флаги, в казне - золотые рубли,

Ступай к императору в лагерь, его о пощаде моли.

Иначе - под грохот орудий пойдут легионы на штурм!

Иначе - нам жизни не будет. И пепла не хватит для урн!..

* * * * *

Вошел византиец в палатку. На страже стоящий гоплит -

- Целуй императору пятку! - с ухмылкой ему говорит.

Посол изогнул свою спину... А Риму грозивший вандал,

Сидел на атласных перинах и пленниц прекрасных ласкал.

П У С Я Н Ь

- Зачем ты явился, чинуша? Зачем потревожил меня? -

Спросил повелитель Воздушный, Земной, Водяной и Огня.

П О С О Л

- Крепки Цареградовы стены, и башни его высоки...

П У С Я Н Ь

- Но город владыка Вселенной решил развалить на куски.

Так Вечное Небо глаголит - падет уничтоженный Рим!

Кто смеет противиться воле моей - и желаньям моим?!

П О С О Л

- Желаньям твоим - или бесов, тебя направляющих в путь?

Опомнись, жестокий агрессор - не поздно назад повернуть!

Поставь триумфальные арки у наших ворот насовсем,

Прими дорогие подарки, и новых красавиц в гарем,

И просьбам почтительным внемли - закончив постыдный дебош,

Ступай в сопредельные земли, там больше добычи возьмешь.

П У С Я Н Ь

- Да кто говорил о добыче?! Какие подарки, осел?!

Меня Разрушителем кличут, я к Риму за жертвой пришел!

Вы рано меня схоронили! Запомни, дешевая бл%дь -

Я буду на вашей могиле победные танцы плясать!

Подарки - в сортир отнесите, где мой возвышается стул,

Я демон и мух повелитель - мне верно служил Вельзевул!

Боялись латинской тиары, страшились турецкой чалмы?

Но в самых ужасных кошмарах не ждали, что явимся мы -

У вас отобрать бизантины! Ну что замолчал, толсторож?!

Мы люди из камня и глины, в нас жалости нет ни на грош!

Взываю, врагом оскорбленный! Пусть время покатится вспять!

На приступ, мои легионы! Вам отдан приказ - УБИВАТЬ!

* * * * *

...За плотной стеною тумана, едва загорелся рассвет,

Взревела бомбарда Урбана - снаряд угодил в парапет

Стены, обращенной к заливу. Защитников десять - в распыл.

Стрелок изменил директиву и новый снаряд запустил.

Пусянь, что стоял на пригорке, довольно оскалил клыки,

И вот, сквозь разбитые створки, в столицу ворвались полки!

И кровь потекла Ниагарой (в Канаде такой водопад),

И к небу вулканы пожаров вздымают чудовищный смрад,

Не брать поклонившихся пленных велел император, суров,

Бойцы властелина вселенной свирепо насилуют вдов;

Пусть греки сражались нескверно, но их приговор прозвучал --

Пробиты ворота Влахерна, пылает дворцовый квартал,

В финале последнего акта трагедии - нету страшней -

Погибли его катафракты и царь византийский Андрей,

Его зарубили солдаты -- Пусяня Шестой Легион,

Он пал под стеною Галаты, на двадцать частей разделен,

А части - на пять четвертинок. Когда загорелась заря,

С трудом, лишь по красным ботинкам, враги опознали царя.

Пусть знают - в Афинах, на Крите, и даже тритоны на дне --

Что снова Пусянь - победитель! Что снова Пусянь на коне!

...От жара потрескался купол, в щели засверкала звезда;

Вот в церковь, ступая по трупам, вошел генерал Агада.

В том храме, в крови по колено, от запаха трупного пьян,

Стоял потрясатель вселенной, железный хромец Чингисхан.

С гранатой, похожей на "Миллса", в плаще, облаченный в чалму,

Правитель кому-то молился. Быть может, себе самому.

В А Н Ь Я Н Ь А Г А Д А

- Здесь фрески похожи на струпья, их жадно огонь облизал...

Как с храмом Софии поступим, что славный Пусянь приказал?

Снести, заменить пирамидой, где будет лежать государь?

Поставить Конфуция идол? Кровавый ацтекский алтарь?!

Какому свирепому богу здесь будет молиться народ?

Велишь основать синагогу? Юпитер под купол войдет?

П У С Я Н Ь

- Не красные флаги с крестами украсят захваченный храм!

Ведь я не какой-нибудь сталин, слезливый герой мелодрам!

Всегда неподвластный законам, не раз избежавший петли,

Я - новый кумир миллионов, я - Бог-Император Земли!

Что эти упавшие стены и Римской империи часть?!

До самых границ Ойкумены моя простирается власть!

Везде на покорной планете промчался как яростный зверь,

Доволен сознанием этим, и в космос отправлюсь теперь!

Но павших врагов не утешит мой путь в галактической мгле,

Пусть помнят - я, трижды воскресший, был богом на этой Земле!!!

[Magnum]

Глава 39. Армагеддон.

* * * * *

На самой вершине Голгофы,

На фоне бушующей бури,

Стоял властелин чернобровый --

И брови усталые хмурил.

Итак, он, достигнув вершины,

Опять возвращается в степи.

Столиц покоренных руины,

Мосты, превращенные в пепел,

Остались на западе дальнем.

Ну что ж, достижения славны!

Он тысяч народов начальник,

Он бог императоров главный!

Остались к закату от Смирны

Сраженные в битвах мерзавцы.

Быть может, строительством мирным

Теперь властелину заняться?

В стране Ксанаду зазеркальной -

Ведь там, без причины и цели,

Потоки священного Альфа

Бегут в океан подземелий...

Но тут же является гадость -

Курьером на лошади пенной.

Мечты, потерявшие сладость,

Забыты владыкой мгновенно.

П У С Я Н Ь

- Ну, кто?!..

К У Р Ь Е Р

- Из степей Туркестана,

Не будь упомянутый к ночи,

Чуцай, из державных Китанов,

Ваш спор пожелавший закончить.

Уродлив лицом, одноглазый,

Тогда, при осаде Пекина,

Был ранен твоим камикадзе -

И землю едва не покинул.

Теперь, поглощенный обидой,

В кольце неисчислимых стражей,

Он ждет на развилке Мегиддо -

Тебя приглашает туда же.

П У С Я Н Ь

- Давно это стало привычкой,

Войну отвергать не пристало.

Война - это бизнес безличный,

Лицо прикрывает забрало.

Укрытый под каскою-склепом --

Мой мозг -- боевая машина,

Мой щит - цитадельная крепость,

Рука - на мече властелином!

Тебе я слова посвящаю,

Мое боевое оружье --

Копье, что зрачок пробивает --

И глаз выпускает наружу!

Тебе, боевая подруга,

Стрела в золотом опереньи!

Что в небо стремится из лука,

Навстречу великим мгновеньям.

Как будто опять возрожденный,

Я ждал от противника слова;

Проснитесь, мои легионы -

Нас ждет развлечение снова!

Мечи похудели от скуки -

Война приготовила блюдо!

Вставайте, мои мамелюки,

Седлайте коней и верблюдов!

Мы те, кто сразили Альфонса,

Сражаясь, как дикие звери!

Мы - люди из стали и бронзы,

Мы - сплав благородных материй!

Единый, убийственный слиток -

Отлитый для яростной сечи!

Чуцай, берегись, недобиток -

Тебе выступаем навстречу!..

* * * * *

И вот, на Равнинах Печали,

Где хлещут кровавые струи,

Стояли, скрестившись мечами,

Пусянь - и Чуцай из Елюев.

Владыки, не знавшие жалость,

Застыли средь грозного боя --

Стена со стеной повстречалась -

С Великой Китайской Стеною!

На чем-то поверженном трупе

Застыли - и с ними эпоха.

Никто из владык не уступит

Ни капли, ни пяди, ни вздоха.

А воздух - стал спертым, как масло,

В тылы откатились отряды -

И битва вокруг приугасла,

Как будто лишилась заряда.

Застыли - с надменностью сфинкса,

Как снежного Севера льдины;

Никто прерывать не решился

Великих царей поединок.

П У С Я Н Ь

- Итак, предводитель киданей,

Потомок монгольских метисов...

Я помню тебя, самозванец,

Ты книжник, чернильная крыса.

Носивший не меч или шпагу,

А только чиновников платье,

Все время копался в бумагах

И деньги казенные тратил.

Пока воевали чжурчжени,

Точил ядовитое жало;

И если б не дядя-изменник,

То сгнил бы навеки в подвалах!

Твой дядя, Люге седоглавый,

Меня превзошел в геноциде,

Он был из подобного сплава -

Предатель, но воин и лидер!

Могучий в сражении жарком,

К моей приближавшийся славе!

Что стало с Люге-хилиархом?

Как грешную землю оставил?..

Ч У Ц А Й

- Погиб, как сумел бы не каждый:

Как сильные люди у края!

Он умер, сражаясь отважно

С японской ордой самураев.

Внезапно они налетели -

Как дикие волки из леса,

Подобны сибирской метели,

Но меч - из огня и железа!

Их было сто тысяч, не меньше,

Незримым ведомые гневом,

Спешили насиловать женщин,

Дома поджигать и посевы.

Они обожали пожары --

Свирепы, как древние гунны!

Их вел генерал Фудживара,

Его называли "сегуном".

Был пешкой его император,

Но власти ему не хватало -

Границей державы Ямато

Он видел вершины Урала.

Но рано решили драконы

Своею победой гордиться -

Люге развернул легионы

У башен Восточной Столицы.

Японец, лицом перекошен,

Смотрел, как бросаются в драку

Бойцы-ашигару и "коршун",

Бохайцы - и злобные "вако".

С обеих сторон трепетали

Знамена с рисунками свастик,

Я сам заносил на скрижали

Ту битву в годину несчастий.

Врагам не досталось ни пяди!

Но, впрочем... опять увлекаюсь.

Довольно о подвигах дяди,

Я снова к тебе обращаюсь,

Гремевший от Бирмы до Польши,

От персов до финнов--оленей...

Ты воин -- я книжник -- кто больше

Для общей истории ценен?

Войны необузданный гений,

Что в битву бросался без плана...

П У С Я Н Ь

- Не жду от тебя извинений -

И сам извиняться не стану.

Ведь я ни о чем не жалею;

Весь век, до десятого пота,

Как сам Разрушитель-Матрейя

Я грязную делал работу.

Порою, в судейских одеждах,

Следил, как Эак с Радамантом

Бросают на плаху невежду,

С ним рядом - казнят дилетантов.

Кому-то - играть на корриде,

Кому-то -- кормить гильотину!

...Но пуще всего ненавидел

Стрелявших товарищам в спину.

Плевать обожал принародно

Предателям в мерзкую рожу,

Кто предал меня или продал -

Тот был без суда уничтожен.

Ты помнишь, как мы и кидани

Совместно шагали к победам?

Зачем, недостойный племяник,

Ты нашу империю предал?

Я помню ту раннюю осень,

Джамуха в разгар Сабантуя

Болтал о японской угрозе,

Подвоха не ждал от Елюев.

И братом меня называли,

И вместе страдали похмелкой,

Награды от нас получали -

И кушали с нашей тарелки!

И честно делили трофеи,

Дворцов возводили колонны,

Зачем же в начале апреля

Мятеж запылал беззаконный?!

Зачем ты, бродяга и странник,

Оставил навеки отчизну,

И треть миллиона киданей

Привел на погибель и тризну?!

Ч У Ц А Й

- Мой брат, истребитель измены!..

Как смеешь порочить кого-то?!

Ты тоже казнил сюзерена

И трупом украсил ворота!

Не помнишь?.. Убийство в палатах,

"Собаки!!!" И бледность под кожей.

Тебе поклонились солдаты --

И вышли в поход безнадежный.

П У С Я Н Ь

- Все помню... Имперское знамя,

И речь на дворцовых ступенях...

Но очень разборчива память --

Одно из десятка мгновений,

Быть может, лежит в патронташе...

Все верно, казнил сумасброда!

И предал династию нашу...

Но только не предал народа!

Я имя его обессмертил,

Весь мир рядом с ним - лилипуты,

Пусть грустный историк начертит

На карте подробной маршруты --

Маршруты, ведущие в вечность,

Где путь до сих пор не проложен!

Я славу ему обеспечил -

Сегодня ее приумножу!

Во многом уверен нетвердо,

Но знал, что найдется в Китае

Предатель особого сорта,

Что подлость свою оправдает.

* * * * *

Сверкнула стрела золотая,

И меч из огня и железа --

И вырвал язык у Чуцая,

И голову тоже отрезал.

По этому страшному знаку

Воспрянули духом богдойцы,

И тут же рванулись в атаку,

И пало киданьское войско.

Повсюду рассеялись банды,

Лишь горсть, не пронзенная пикой,

Бежала в болота Буганды,

И дальше - в леса Мозамбика...

Однако Пусянь недоволен:

Он глазом, что кровью налился,

Окинул победное поле

И снова в печаль погрузился.

П У С Я Н Ь

- Вот прочной империи стержень --

Солдат, достигающий цели!

Я знал, что победу одержим,

Но быстро приходит похмелье...

И вот я стою на пороге,

Гляжусь в отраженье колодца,

И плачу, как Сандер-Двурогий,

А что мне еще остается?

И снова себе повторяю:

Последние рухнули стены --

Мы сильные люди у края!

...А что там, за краем Вселенной?..

===================

[Magnum]

Глава 40. Кровь для кровавого бога.

* * * * *

Идущий осилит дорогу,

Тем паче - осилит толпа,

- Где кровь для кровавого бога?

Для трона его черепа?!

Луна золотым осьминогом

Укрылась за тучей, слепа,

- Где кровь для кровавого бога?

Для трона его черепа?!

Вервольфы проснулись в берлогах:

- Ответь, полумесяц серпа!

Где кровь для кровавого бога?

Для трона его черепа?!

Асиров в небесных чертогах

Проблема волнует одна:

- Где кровь для кровавого бога?

Для трона его черепа?!

И слышат у нильских порогов,

Где правят Осирис и Пта:

- Где кровь для кровавого бога?

Для трона его черепа?!

Над миром повисла тревога,

Идут на Египет полки;

- Где кровь для кровавого бога,

Для трона его - черепки?!

Им надо не так уж и много,

Не нужно почти ничего -

Лишь кровь для кровавого бога,

И кости для трона его!

Был создан из боли народной,

И тенью восстал над Землей

Престол золотой самоходный,

Что нес Императора в бой!

Лежат у подножия трона

Враги, превращенные в прах,

А следом шагают колонны

Стальных боевых черепах.

Стальные бойцы бронзовели,

И каждый победу ласкал,

Но бронза и сталь устарели -

Другой торжествует металл!

Солдаты владыки Бохая,

На каждой проклятой войне,

За этот металл погибают

На радость царю-сатане!

Сквозь молнии, грозы и громы

Имперский гвардеец спешит -

В доспехах из желтого хрома,

Над ними - титановый щит.

Идет по тропинкам и трактам

Вселенной грозящий пожар -

Солдаты Кровавого Пакта,

На каждом - багряный кевлар!

С акцентом Магога и Гога

На всех языках говорят:

- Где кровь для кровавого бога?!

The blood for the god of the blood!!!

Повсюду кровавые лужи -

Сильнее пьянят, чем вино,

Нам берег турецкий не нужен -

Его покорили давно!

А что Император на троне?

Как солнце лучами горит,

И глаз открывает драконий,

И людям своим говорит:

- Рожденный не раз и не дважды,

Всю жизнь посвятивший мечу,

Страдаю особою жаждой -

Я крови напиться хочу!

Как Смерти Звезда на орбите,

Как будто Пегас-Battlestar,

Он - Шива, Миров Разрушитель,

Последний его аватар!

Мамлюки, сипаи, гоплиты

Падут под его булавой,

И в муках предсмертных воскликнут:

- Кто этот великий герой?!

- Кто этот владыка бесспорный,

Смертельным дыханием свеж?

Его называют не Кхорном,

Его не зовут Слаанеш.

Он крушит державы и царства -

Небес убивающий кнут!

Его называют не Марсом,

Юпитер его не зовут.

Повозку его, серпоосну,

Четверка несет лошадей,

Он пышет огнем смертоносным

Из пасти, ноздрей и ушей!

Властитель китайцев и гуннов,

Британцев, армян, Сомали,

Он бог-император не Дюны --

Он бог-император Земли!

Он верх одержал при Мегиддо,

Он взял Цареград и Итиль,

В Египте стоят пирамиды -

Но скоро рассыпятся в пыль!

Ответом на ваши вопросы

Послужит победный успех,

Вернулись в Египет гиксосы,

И с ними кровавый Сутех!

- Потеряны цели, концепты, -

Так всякий заметит эстет,

В песках затаились адепты

Свирепой богини Сохмет.

В суданской саванне маджаи

С утра исполняют намаз,

Но их все равно наблюдает

Владыки Всевидящий Глаз!

Врагам не укрыться от Ока

В густой африканской траве,

Идут легионы с Востока -

С Тьянь-Вангом самим во главе!

Копыта стучат козерога --

Он к битве кровавой готов,

Пусть кровь для кровавого бога

Накроет Престол Черепов!!!

=====================