Ромейская сверхдержава (мир василевса Георгия Маниака)

[serGild]

Там ведь написано, что Константин, переехав на восток, передал управление западом империи папе. И следовательно папа является законным носителем империума на западе и соправителем ромейского императора

Рано или поздно короли папе это припомнят...

Зачем тянуть, как только спор за Апулию и Сицилию и Венецию возникнет, возникнет и ссылка папы на Константинов дар, и ответ Ромеев, что таковой в архива империи не обнаружен, что и даст мощное оружие имперским легистам.

[Georg]

как только спор за Апулию и Сицилию и Венецию возникнет, возникнет и ссылка папы на Константинов дар

Вряд ли. По этому вопросу у папы есть более убедительные аргументы - собрные определения, в которых четко говорится о том, что не только Сицилия, но и Иллирик изначально были под папской юрисдикцией.

и ответ Ромеев, что таковой в архива империи не обнаружен

Как только ромеи решат что им это выгодно - тут же все обнаружат. Правда папе придется снять вопрос о Сицилии.

А если не обнаружится - разве в РИ пап останавливали такие мелочи? Скажут - Юстиниан сволочь уничтожил грамоту :scare2:

[serGild]

А если не обнаружится - разве в РИ пап останавливали такие мелочи?

Так речь не о папах шла а о имперских легистах. Некоторое знакомство с литературой по вопросу на греческом (несколько более популярном) плюс большое желание и Пико делла Мирандола ищет другую тему.

А Византии хватит и одного конфликта, чтобы материалы поднять по спорному вопросу. Неужто вы у них с папством теперь благорастворение воздухов прописать решили?

[Georg]

Неужто вы у них с папством теперь благорастворение воздухов прописать решили?

Ненадолго. Достаточно скоро василевсы поймут, что осущетсвленное упразднение западного империума означает с точки зрения пап не то, что единый римский империум переходит к восточным императорам, а то, что западный империум переходит к папе - согласно букве "Константинова дара"

Но краткого периода "благорастворения" надеюсь хватит для урегулирования догматических недоразумений.

[serGild]

для урегулирования догматических недоразумений.

это всегда было важнее для восточной церкви. Для западной - важнее вопрос церковной дисциплины. Так что раскол все еще весьма возможен. Устранена не причина - поводы.

[Georg]

Для западной - важнее вопрос церковной дисциплины.

Ну здесь уж совсем просто. Вопрос - может ли римская церковь со своим уставом своим понятием дисциплины соваться в чужой монастырь вмешиваться в дела константинопольского патриархата - встанет изначально. И здесь папы я думаю сразу поймут, что если будут настаивать на этом пункте - не получат от Византии ничего, а то и толкнут ее на союз с Германией. Так что вопрос отпадет сразу.

Разве что кому-то из императоров Византии окажется выгодным возродить "право апелляции" к папскому престолу - как в РИ оказалось это выгодно для Василия Македонянина при низложении Фотия или для его сына Льва Премудрого по делу о четвертом браке.

[serGild]

И здесь папы я думаю сразу поймут, что если будут настаивать на этом пункте

утверждать, но не педалировать до подходящего момента, который рано или поздно представится, как вы и сами заметили. И будет некий конкордат.

[Димитър]

Про крестовых походах не забывайте!

Первый поход начался в 1096 году. Число крестоносцев, собравшихся разными путями в Константинополе, доходило, вероятно, тысяч до 300.

А уже с весны 1099 г крестоносцы вели войну с греками.

В вашем мире могло быть иначе. Великой схизмы нету. Папа зависим от византийского императора. Вот и крестоносцы приходят ПОМОГАТЬ Византии, а не воевать с ней. И даже служить в византийскую армию на Востоке.

[moscow_guest]

Первый поход начался в 1096 году. Число крестоносцев, собравшихся разными путями в Константинополе, доходило, вероятно, тысяч до 300.

<{POST_SNAPBACK}>

Прошу прощения, но это как-то СЛИШКОМ много.

[Димитър]

Число крестоносцев, собравшихся разными путями в Константинополе, доходило, вероятно, <b>тысяч до 300

Прошу прощения, но это как-то СЛИШКОМ много.

число отсюда:

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D1%80%...%BE%D0%B4%D1%8B

Европа была перенаселенной, однако...

А Вы сколько даете ? :sorry:

[moscow_guest]

число отсюда:

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D1%80%...%BE%D0%B4%D1%8B

Европа была перенаселенной, однако...

<{POST_SNAPBACK}>

Однако ж...

ИМХО, это аналогично "несметным полчищам" татар.

А Вы сколько даете ?

<{POST_SNAPBACK}>

Лишний нуль на конце, очевидно. То есть дословно - ОПЕЧАТКА.

Здесь более реалистично:

Это огромное (по объективным оценкам всего в Поход выступило несколько десятков тысяч (~ 50-60 тыс.) бедняков несколькими «армиями», из которых в Константинополе сосредоточилось более 35 тыс. чел., а в Малую Азию переправилось до 30 тыс.) неорганизованное полчище столкнулось с первыми трудностями ещё в Восточной Европе.

Это если говорить о "походе нищих" во главе с Петром Пустынником.

А если говорить о официальном Первом Крестовом Походе, то 300 тыс. рыцарей не набралось бы и во всей Европе целиком.

[Georg]

Ну я не сказал бы, что папа зависим - скорее взаимовыгодное партнерство.

Западных рыцарей конечно в изобилии будут привлекать на службу. Мало того, на пике проивостояния Византии этого мира с Сельджуками в середине 1070ых возможен "малый крестовый поход". В РИ в 1074 году имея конфликт с Робертом Гвискаром, только что вступивший на папский престол Григорий-Гильдебранд созывал крестоносное воинство, чтобы приструнить Гвискара, а после идти на восток. Папа писал адресатам своего призыва "как только нормандцы будут покорены, мы отправимся в Константинополь на помощь христианам, которые страдают от постоянных нападений сарацин".

На призыв папы откликнулись и либо пришли сами, либо прислали войска Беатриса Тосканская и ее дочь Матильда, муж Беатрисы Годфрид Лотарингский , Аццо Эсте, маркграф Феррарский, Вильгельм, герцог Бургундский, графы Раймонд Тулузский и Амадей Савойский.

Вот собственно и состав "малого крестового", который Гильдебранд может организовать в помощь Византии. В РИ ополчение распалось, но кое-кто из участников несмоненно доберется в Малую Азию и поучаствует в разгроме Сельджуков.

Настоящий крестовый поход не потребуется - ибо наступление Сельджуков остановят к началу 1080ых, в начале 1090ых Сельджукская держава как и в РИ развалится, а к началу XII века Алексей Комнин уже отвоюет Иерусалим у Фатимидов своими силами. Но действительно - Европе нужна внешняя экспансия. И ежели у немцев, англичан, испанцев есть внешние фронты (Полабье, Уэльс-Ирландия, мусульманские тайфы Испании), то французам без крестовых походов силушку богатырскую и впрямь девать некуда. Посему крестовый поход будет, но гораздо позже РИ не в восточное Средиземноморье. Думаете зачем я спас земледельческую Ифрикию от бедуинского нашествия?

Вместо Иерусалимского королевства будем строить королевство Карфагенское.

[serGild]

Думаете зачем я спас земледельческую Ифрикию от бедуинского нашествия?

Имхо, ломбардцы ближе.

[Georg]

Имхо, ломбардцы ближе.

Силенок маловато. Захватят несколько городов на побережье, не более. А далее - вспомните что Ифрикию в 1130ых ожидает вторжение Альмохадов с запада, из Магриба. Зиридам не устоять, ломбардские анклавы так же окажутся под ударом. Византия, занятая Египтом, не сможет вмешаться, вот папа и благословит благородных французских сеньоров идти в землю, текущую млеком и медом, родину Блаженного Августина.

Вот и образуется королевство Карфагенское. А Альмохады получат второй фронт, что сильно облегчит жизнь Альфонсу VII.

[Georg]

Продолжение.

Вернемся на запад. Меж тем как василевс Георгий осаждал Палермо, Генрих III шел в Италию. Причиной данного похода была в первую очередь ситуация в Риме.

Рим и папство прибывали в это время в одной из самых упадочных фаз своего бытия. Наследники Теофилактов, графы Тускуланские правили в Риме как светские государи, распоряжаясь папским престолом. «Дар Каролингов», папская область, как государственное образование фактически прекратила свое существование – все владения Церкви были «приватизированы» феодалами. Древним Лациумом почти целиком владели графы Тускуланские, Римской Кампаньей – род Ceccano, титуловавшийся графами Кампанскими, Сабиной – Кресценции, Римской Тусцией – графы Галерийские, древней землей Марсов - братья Берард и Одеризий, проиходившие из франкского рода Тразамундов. В самом Риме Феофилакт, глава рода графов Тускуланских, в 1012 году захватил папский престол под именем Бенедикта VIII. Отважный воин и татантливый военачальник, возглавивший коалицию против арабов и победоносно проведший войну, результатом коей стало изгнание мусульман с Сардинии и Корсики, этот светский папа тем не менее оказался одним из первых реформаторов, ибо именно им были изданы строгие эдикты, запрещавшие продажу духовных должностей. Но после его смерти в 1024 году Рим погрузился в самую мрачную фазу «порнократии», сравнимую лишь с правлением знаменитой Мароции и Иоанна XII. Власть в Риме захватил брат Бенедикта Роман Тускуланский, еще ранее назначенный братом «патрицием Рима» (должность унаследованная с времен господства над Римом Византии и обозначавшая светского наместника Рима и Римского дуката). Роман смело завладел папским престолом, добившись частью подкупом, частью силой, избрания себя папой под именем Иоанна XIX. Новый папа совершенно не интересовался церковными делами, и даже согласился за богатые дары, которые прислал ему Василий Болгаробойца, признать за патриархом Константинополя титул «вселенского патриарха», но мощная оппозиция римского духовенства и итальянских епископов помешала ему. В январе 1033 года этот папа скончался, и вся полнота власти в Риме оказалась в руках его брата Альберика Тускуланского, носившего титул пфальцграфа и консула Рима. Альберик не замедлил принять меры к тому, чтобы обеспечить за своим домом как светскую, так и духовную высшую власть; частью силой, частью деньгами ему удалось легко достигнуть этого, так как в Риме все было продажно, а духовенство, по словам позднейшего папы Виктора III, пребывало в глубоком варварстве. В начале 1033 г. сын Альберика Феофилакт под именем Бенедикта IX вступил беспрепятственно в обладание Латераном. Новому архипастырю западного христианства было всего 12 лет, и отец лично одел его в папское облачение и усадил на трон. Во главе городского управления стал брат Феофилакта Григорий.

Как только юный папа почувствовал в себе наступление физической зрелости, он начал вести совершенно распутную жизнь. Один из его преемников на папском престоле, Виктор III, сообщает, что Бенедикт IX совершал в Риме грабежи и убийства, и затем прибавляет, что содрогается от ужаса при одной мысли о том, как безнравственна и порочна была жизнь этого папы. При Бенедикте IX нравственный упадок папства достиг самых крайних пределов. Бенедикт жил в Латеранском дворце словно султан, окруженный гаремом и гвардией, и вместе со своей родней совершал повсюду в городе грабежи и убийства; всякий правовой порядок был совершенно упразднен. Наконец в исходе 1044 или в начале следующего года в народе вспыхнуло восстание, и папа бежал; его вассалам удалось, однако, отстоять Леонину от римлян, старавшихся взять эту часть города приступом. Транстеверинцы держали сторону папы, созвавшего своих друзей и приверженцев. Сопровождаемый большим отрядом всадников, граф Галерийский Герард подошел к Саксонским воротам и заставил римлян отступить. Случившееся в это же время землетрясение еще более усилило смуту, царившую в городе, охваченном восстанием. Римляне единогласно отреклись от Бенедикта и провозгласили папой сабинского епископа Иоанна, получившего имя Сильвестра III. Своим возвышением новый папа, однако, был так же обязан золоту, которым он подкупил воссставших и их главу Джирардо де Саксо Многочисленная партия Бенедикта держала замок св. Ангела в своих руках, а при помощи золота Бенедикту удалось приобрести еще новых друзей. Спустя всего 49 дней Сильвестр III уже был прогнан, и в марте 1045 г. Бенедикт, с войском ворвавшись в Рим, снова занял апостольский престол.

После того Бенедикт IX оставался еще некоторое время в Риме, между тем как Сильвестр III пребывал в одном из сабинских замков, а, может быть, даже держался в Риме, в каком-нибудь укрепленном и превращенном в замок древнем здании, и продолжал именоваться папой. Видя в римлянах одну ненависть к себе, находя свое положение непрочным и постоянно ожидая нового восстания, Бенедикт понял наконец, что он должен отказаться от папского престола. Но, отказываясь от папского сана, Бенедикт, нимало не смущаясь, продал его, как какой-нибудь товар. Формальным договором, за лепту Петра, поступавшую из Англии и представлявшую богатый доход, папский сан 1 мая 1045 г. был уступлен Иоанну Грациану, благочестивому и богатому протопресвитеру церкви Св. Иоанна Латинских ворот.

Грациан, или Григорий VI, занял папский престол вопреки каноническим правилам и в этом отношении проявил смелость, которая была понятна немногим из его современников. Он приобрел папство за деньги, чтобы вырвать его из рук преступника. Этот папа в действительности был человеком серьезного и благородного ума. Едва ли, однако, было известно об этой купле-продаже Святого престола знаменитому лидеру клюнийцев Петру Дамиани, когда он после избрания Иоанна Грациана написал ему письмо, в котором говорит о своей великой радости по поводу того, что «голубь с веткой масличного дерева вернулся наконец в ковчег». Вероятно Дамиани знал лично Григория VI и был вполне уверен в его прекрасных качествах. Клюнийцы во Франции и конгрегации в Италии приветствовали в лице Григория VI наступление лучших времен. Намерения Григория VI заключались в том, чтоб спасти церковь, которая нуждалась в коренной реформе. Церковная область, сделавшись наследственным ленным владением графов Тускуланских, подверглась полному уничтожению. Папской области уже более не существовало; даже ближайшие замки, находившиеся на городской территории, едва ли еще оставались во власти церкви. Сотни синьоров, капитанов или вассалов папы были всегда готовы напасть на Рим; разбойники занимали все дороги и грабили пилигримов; в самом Риме церкви были предоставлены разрушению, а духовенство проводило время в вакханалиях. Ходить по улицам было опасно, так как убийства из-за угла повторялись изо дня в день. Летописец, сообщающий об этих ужасных условиях, ставит Григорию в заслугу то, что он положил им конец. Когда феодалы обложили Рим, Григорий мужественно собрал городскую милицию, добился некоторого порядка и даже овладел многими окрестными замками. Возможно, что Сильвестр пытался вступить в борьбу с Римом, но затем принужден был покориться энергичному Григорию. Короткое, смутное время правления этого папы было ужасно, и вскоре за свое строгое отношение к разбойникам Григорий стал ненавистен знати и даже кардиналам, которые занимались грабежом столько же, сколько и сами разбойники.

Но все старания, которые Григорий, действуя под влиянием клюнийских монахов, прилагал к тому, чтобы вырвать церковь из ее варварского одичания, были недостаточны, и для этого так же, как и во времена Оттона Великого, оказалась необходимой германская диктатура. Усилия Григория вскоре утратили всякий успех; все доступные ему средства были исчерпаны, и мало-помалу его враги стали брать над ним верх. Анархия в Риме дошла в 1045 году до того, что в городе в одно и то же время имели резиденцию все трое пап: один в базилике Св. Петра, другой — в Латеране, и третий — в соборе Санта Мария Маджиоре, а между их сторонниками шли уличные бои. Наконец, лучшие римляне решили возложить свои надежды на короля Германии; архидиакон Петр созвал собор, на котором было постановлено пригласить Генриха III прибыть в Рим, возложить на себя императорскую корону и спасти Церковь от разрушения.

В сентябре 1046 г., сопровождаемый большим войском, Генрих III проследовал через перевал Бреннер в Италию и вступил в Верону, твердо решив дать римской церкви необходимую реформу. На своем пути он не встретил ни одного врага; епископы и маркграфы, и в числе их могущественный герцог Тосканский Бонифаций, не колеблясь присягнули Генриху. На большом ломбардском соборе в Павии вопрос о положении Рима был подвергнут предварительному обсуждению. Тогда Григорий VI поспешил на встречу королю в Пьяченцу, надеясь склонить его на свою сторону. Генрих объявил однако папе, что участь его, так же как и двух других пап, будет решена на соборе по каноническим законам.

Собор епископов и римского духовенства был созван Генрихом в Сутри незадолго до Рождества 1046 г. На собор были приглашены все три папы, но явились только двое: Григорий и Сильвестр III. Последний был низложен и осужден на заключение в монастырь; что же касается Григория, то он возбудил вопрос о компетентности суда собора над ним. Как человек прямой и, вероятно, сознававший, что им руководили добрые, намерения, Григорий рассказал публично, как достиг он папского престола, и признав себя таким образом виновным в симонии и недостойным папского сана, сам сложил с себя знаки этого сана. Этот поступок Григория был полон достоинства. После того Генрих с епископами и Бонифацием Тосканским направился в Рим, который не затворил перед ним своих ворот, так как Бенедикт IX скрывался в Тускуле, а братья Бенедикта не решались оказать какое-либо сопротивление. Измученные ужасами правления Тускуланских графов римляне приветствовали германского короля ликованиями, видя в нем своего освободителя. 23 декабря в базилике Св. Петра собор еще раз объявил низложенными всех трех пап. Затем предстояло избрать папу с соблюдением канонических правил. У Генриха, так же, как и у Отгона III до его коронования, уже имелся человек, которому предстояло возложить на себя тиару и короновать самого Генриха. Когда Адальберт, епископ гамбургский и бременский, отказался принять сан папы, кайзер призвал Суидгара, епископа бамбергского. Римлянам пришлось позорно сознаться в том, что среди них нет лица, которое было бы достойно папского сана: городское духовенство было невежественно и симония царила в нем. Помимо того, все прочие условия требовали избрания папы не из римлян и даже не из итальянцев. Римляне просили Генриха дать им достойного папу. Король предложил изъявившему покорность собранию избрать папой епископа Бамбергского и, несмотря на сопротивление последнего, возвел его на Апостольский престол. Посвященный в папы на Рождество 1046 г. Климент II немедленно короновал Генриха и его жену.

Поддерживаемый императором, Климент II уже в январе 1047 г. созвал первый собор, направленный против симонии. Меж тем император взялся за наведение порядка в папской области. Выступив в Лациум, император смирил нескольких римских феодалов, но не смог подчинить своей власти графов Тускуланских – Тускул оставался неприступным. Необходимо было отнять у Тускуланцев герцогство Сполето, ибо обладая им, они имели возможность в любой момент вернуть контроль над Римом. Но ясно было, что для удержания герцогства требовались значительные средства и силы. Из всех итальянских вассалов императора наибольшими силами обладал герцог Тосканы Бонифаций III. Отец Бонифация, Тедальд, во время борьбы с национальным королем Ардуином Иврейским был до конца верным вассалом Генриха II и благодаря расположению последнего получил в свое владение изрядный кусок Ломбардии - Мантую, Брешию, Реджо и Модену. Кроме того Бонифаций был сеньором Пизы, юдикаты Сардинии были его вассалами. Но как ни опасно было еще более усиливать этот лангобардский дом, никому больше не под силу было сдержать Тускуланцев в узде и обеспечить проведение реформ в Риме. Сполето было передано в лен Бонифацию (хотя отвоевывать герцогство ему предстояло своими силами). Тем самым были заложены основы грядущего влияния тосканского дома в Риме и его прочного союза с клюнийской партией.

Василевс Георгий с Сицилии пристально следил за движением германцев. Генрих демонстрировал миролюбие и официально заявлял, что главной целью его похода является наведение порядка в Риме. Но тем не менее было очевидно, что Генрих неизбежно двинется и в Южную Италию – хотя бы для того, чтобы утвердить свой авторитет среди местных князей. При этом кайзер мог на вполне законных основаниях пересмотреть положение, устроенное там Маниаком перед походом на Сицилию. В основном это касалось Капуи – ведь Пандульф был изгнан по указу отца Генриха III, покойного кайзера Конрада II, и восстановление Маниаком его власти в Капуе было явным вмешательством в компетенцию западного императора.

В январе василевс в лагере под вновь осажденной Энной получил тревожные вести – печенеги перешли Дунай и вторглись на Балканы.

[Georg]

Продолжение.

Отношения империи с печенегами были враждебны с момента завоевания Василием II Болгарии. Уже в 1027 г. печенеги напали на северную Болгарию. Они перешли Дунай, разбили незначительные силы малых пограничных фем и подвергли разорению значительные территории. Император Константин VIII (1025—1028) направил против них контингенты фем Болгария и Сирмий под командованием своего родственника Константина Диогена (отца Романа Диогена), который отбросил кочевников за Дунай и заключил с ними перемирие. В 1032 и 1034 гг. произошли очередные набеги. Печенеги вновь преодолели пограничную линию и подвергли разорению придунайские провинции. Зимой 1035/36 г. кочевники вновь перешли Дунай, разорили северные районы Болгарии и Македонию. Отдельные печенежские отряды дошли до Фракии. Направленные против них византийские силы потерпели поражение. Пять византийских стратигов — Иоанн Дермокаит, Варда Петц, Лев Халкотув, Константин Птерот и Михаил Стравотрихар — попали в плен. Кочевники даже вышли в район Фессалоники.

На начало 1040ых печенеги, разделенные на 13 колен, кочевали на пространстве от берегов Днепра до Дуная. Торки-огузы, надвигаясь с востока, начинали теснить печенегов. В этой борьбе некоторые улусы печенежские уже принуждены были откочевать к самому Дунаю, искать убежища в низменных, болотистых областях при устьях этой реки. Внутренние раздоры среди орды Печенежской, находившиеся в связи с внешними отношениями к соседям, ослабили силу некогда грозных кочевников. Тирах, сын Килдаря, главный из князей Печенежских, ради своего знатного происхождения пользовавшийся уважением и некоторой властью во всей орде, потерял свой авторитет; его обвиняли в слабости и трусости. В лице Кегена явился ему опасный соперник; не отличаясь знатностью рода, Кеген приобрел славу именно в удачных схватках с огузами.

Тирах питал в себе глубокую злобу и несколько раз пытался погубить своего врага в тайной засаде. Раздраженный неудачами, он обратился к открытой силе. Отправлена была вооруженная толпа с поручением схватить и убить Кегена. Тот узнал вовремя о грозящей ему опасности и, скрывшись где-то в низовьях Днепра, избежал верной гибели. Из своего убежища Кеген завязал потом сношения со своими «родичами», с тем «коленом», к которому он принадлежал по своему происхождению. Улус Белемарнидов отпал, по его приглашению, от общего союза печенежских племен, во главе которого стоял Тирах. Этому примеру последовал и другой улус — Пагуманиды. Кеген располагал теперь достаточными силами, чтобы начать открытую междоусобную войну с Тирахом, своим гонителем, под властью которого оставалось, однако, 11 колен. Борьба оказалась неравной; Кеген был разбит и долго блуждал со своими улусами на пространстве между устьями Днепра и Дуная, нигде не находя безопасного и спокойного кочевья.

Он решился искать убежища за Дунаем и предложить свои услуги византийскому императору. В 1044 году, когда император Георгий уже оправился в Италию, Кеген явился близ Дерстра (Доростола); численность пришедшей орды простиралась, говорит Кедрин, до 20 тысяч, так что печенежские палатки совершенно покрыли один из дунайских островов. Стратег Паристриона, по имени Михаил, сын Анастасия, в ответ на свой запрос получил от патриарха Константина приказание открыть печенегам вход в пределы империи, снабдить их съестными припасами и поселить в Добрудже, а самого Кегена, их предводителя, отправить с почетом в столицу. Обласканный патриархом и принятый императрицей Феодорой, Кеген получил титул римского патриция. Новый патриций дал обещание служить Ромейской империи, принять христианскую веру и склонить к тому же своих спутников, подвластных ему. Печенеги, поселенные в Добрудже, должны были оберегать и защищать границы империи от нападений своих соплеменников. Три крепости в низовьях Дуная отданы были в руки печенежских поселенцев. Принятые с таким дружелюбием, печенеги не отказались исполнить благочестивое желание патриарха и с большой готовностью последовали примеру своего хана. Греческий монах Евфимий, прибывший на Дунай вместе с Кегеном, без труда обратил в христианство, или, по крайней мере, окрестил в дунайской воде целые тысячи печенегов. Чтоб оценить этот успех, припомним, что сорок лет тому назад католический миссионер Бруно называл печенегов самыми упорными и жестокими из всех язычников, и в продолжение пятимесячной проповеди в степях Приднепровья, с большими опасностями для своей жизни, успел обратить в христианскую веру не более тридцати человек.

Кровная месть своему врагу несмотря на христианское крещение оставалась главной целью Кегена. Его набеги на улусы Печенегов, оставшихся под властью Тираха, были столько же непрерывны, сколько жестоки и кровавы. Убивая взрослых без пощады, Кеген уводил в плен женщин и детей, которых потом продавал в рабство грекам.

Тирах, утомленный набегами Кегена, обратился к императору. Ссылаясь на мирный договор, когда-то заключенный Византийцами с Печенежской ордой, хан требовал, чтобы империя отказала в покровительстве перебежчику Кегену и выставила его и его присных со своей территории, Если этого не будет исполнено, то хан грозил разрывом союзного договора и внесением тяжкой войны в пределы империи.

Константин Далассин, довольный тем что империя получила лояльных федератов на северной границе (упорная вражда Кегена с Тирахом и то ожесточение, которое Тирах к нему испытывал, служили надежной гарантией их верности), отказал Тираху. Катепан Паристриона Михаил и Кеген получили приказание внимательно наблюдать за переправами на Дунае. Одновременно патриарх приказал Василию Феодорокану с флотом, недавно победоносно разгромившим египтян, отплыть на Кипр. Угроза побережью должна была заставить Фатимидов вести себя благоразумно и принять мирные предложения. При наличии угрозы беззащитному побережью египтяне не решились бы на активные действия в Сирии. Поэтому Далассин вызвал из сирийской армии контингент войск, который должен был послужить резервом на случай нападения печенегов.

Зима 1046-47 годов наступила ранее обыкновенного и была очень сурова. Дунай покрылся толстым слоем льда; сторожевые посты, страдая от холода, ослабили свою бдительность. Тирах воспользовался готовыми и открытыми путями и со всей ордой перебрался в пределы империи. Начались страшные сцены грабежа и разбоя. Вместе с известиями о вступлении в Болгарию всей орды печенежской, Константин Далассин получил донесение от Михаила и Кегена о невозможности противостоять нашествию с теми силами, какие у них были. Необходимо было отправить подкрепление.

Большая часть тагм западной регулярной армии была уведена императором Георгием в западный поход. Но Балканы при этом отнюдь не оставались беззащитными. В полном составе были оставлены на месте тагмы болгарского катепаната. Сверх того в отличии от своих предшественников император Георгий мог быть полностью уверен в лояльности болгар. Болгары массово примкнули к нему, когда он мятежником высадился на Балканах. Тогда Георгий Маниак обещал восстановить все те условия, на которых некогда подчинил себе Болгарию великий император Василий – независимость болгарской церкви и национального клира (при Романе Аргире Охридским митрополитом был назначен грек и начали вводить богослужение на греческом), прежняя административная структура и фиксированные налоги. Все это было даровано, а налоги, хотя и остались в денежной форме, были снижены до размеров, эквивалентных натуральным податям, взымавшимся до финансовой реформы Орфанотрофа, то есть до тех размеров, которые некогда утвердил Болгаробойца.

Уверенный в лояльности болгар, император Георгий решил увеличить собственно болгарские военные контингенты. Отправляясь на запад, он назначил катепаном Болгарии Иоанна Ватаца, первого из высших офицеров западной армии, который перешел к нему в битве при Островой. Ватацу было поручено развернуть имевшиеся в катепанате части, сформировав на их основе еще несколько регулярных тагм из болгар (которые по замыслу Маниака в дальнейшем должны были служить резервом для византийских войск в Италии). Кроме того Ватацу было поручено вооружить и обучить стратиотское ополчение, причем на службу катафрактами привлечь мелкое и среднее болярство. За 2 года Ватац успел сделать многое, и теперь быстро поднял значительное войско, боеспособность которого увеличивалось тем, что предстояло защищать собственную страну. В то же время в Константинополь прибыл корпус, переброшенный из Сирии. Теперь стратиг Адрианопольского дуката, Константин Арианит, принявший под команду сирийские тагмы, и катепан Болгарии Иоанн Ватац получили приказание спешить на помощь к Михаилу и Кегену со своими военными силами.

Далее все сложилось подобно РИ. Кеген управлял военными движениями византийской армии, и зная приемы и привычки своих соплеменников, сделал им много вреда. Но лучшим союзником Византии была дикая, грубая и невоздержная натура ее врагов. Молодое вино и славянские национальные медовые напитки, в изобилии приготовленные болгарами (катепанат Паристрион славился этими изделиями и в изобилии производил их на продажу) понравились печенегам и, употребляемые в несоразмерном количестве, произвели гибельное действие. Открылись повальные болезни. Эпидемическая дизентерия производила ежедневно страшные опустошения в печенежских массах. Кеген узнал о бедственном положении соплеменников и склонил стратегов к решительному удару. Византийские силы двинулись вперед; печенеги, упавшие духом, не в силах были противопоставить какое-либо сопротивление. Они побросали оружие; Тирах с прочими князьями, а затем и вся остальная масса, отдались в плен византийцам.

Кеген советовал перерезать всех пленников, прикрывая жажду мести заботами об интересах усыновившей его империи. Он говорил: «змею всего лучше убьешь зимою, когда она не может пошевелить своим хвостом, а когда она отогреется на солнце, то это будет хлопотливо и трудно». Но стратеги последовали более утонченным внушениям византийской государственной мудрости. Болгария, которая еще не оправилась после ужасного погрома при Василии II, представляла много пустых, не заселенных земель. Византийская казна сильно нуждалась в исправных плательщиках, а византийская армия — в легкой коннице. Кеген мог располагать судьбою только тех из своих соплеменников, которые попали в плен к нему самому. Он перерезал всех тех, которых не успел продать в рабство. Но большинство пленников, целые десятки тысяч печенегов были поселены Ватацем в Болгарии, состоявшей под его управлением, главным образом около Средца (Сардики), Ниша и Евцапела, но также и в других местах. Оружие было, разумеется, отобрано. Тирах и сто сорок знатных Печенегов отведены в столицу; Константин Далассин велел их окрестить и потом дал им надлежащие чины и титулы византийской табели о рангах.

[Georg]

Продолжение.

Эти события на Балканах, точнее известия о них, конечно же повлияли и на события в Италии. Получив известия о вторжении, василевс встревожился. Катаклону Кевкамену было поручено вести далее осаду Энны, император же с половиной армии выступил к Мессине и переправился в Калабрию, далее двинувшись к Бари. Переправить войско на Балканы в январе практически не было возможности – Адриатическое море зимой было очень бурным, штормы следовали почти непрерывно, и переправа была связана с риском огромных небоевых потерь. Но император собирался переправиться на Балканы при первой же возможности, когда море будет спокойным.

Кайзер Генрих, получив известия о печенежском вторжении, счел что теперь греческий император, имея 2 дополнительных фронта, неизбежно будет уступчивым, и выступил в поход на юг. Как только Генрих достиг Монте-Кассино, все южноитальянские князья немедленно устремились к нему. Пандульф желал добиться закрепления за собой Капуи, Гвемар Салернский наоборот рассчитывал что кайзер вернет Капую ему. Что касается норманнов, то Райнульф незадолго до этого умер, и его племянник и преемник, Райнульф II Триканокт, теперь прибыл к императору чтобы получить от него в лен графство Аверсу. Опасаясь Византии и желая найти в западном императоре надежного защитника, Райнульф явился к нему со всеми наличными военными силами Аверсы, и заявил Генриху, что готов служить ему в любой части Италии, не требуя никакого вознаграждения.

Со своей стороны Георгий Маниак так же вступил в переговоры с Генрихом. Вопрос о личной встрече даже не ставился – в Константинополе не признавали титулов Генриха, именуя его не «императором римлян», а «императором германцев», и не было никакой возможности составить для встречи двух императоров взаимоприемлемый протокол. Переговоры от имени василевса повел Аргир как катепан Италии.

В марте Генрих вступил в Салерно и принял ленную присягу от Гвемара. Гвемар и Райнульф прилагали все усилия чтобы убедить Генриха низложить Пандульфа, утверждая что в текущей ситуации греки не смогут этому воспрепятствовать. Со своей стороны Аргир не шел ни на какие уступки. Переговоры явно заходили в тупик, когда обе стороны получили с востока известия о разгроме и подчинении печенегов. А вскоре Генрих получил тревожные вести из Германии – Готфрид Бородатый, сын Лотарингского герцога Гоцело, обиженный тем, что после смерти отца ему отдали только Нижнюю Лотарингию, поднял мятеж и обратился к французскому королю.

Получив эти вести, Генрих более не колебался. Отчаянно нуждаясь в деньгах на содержание своего войска в Италии, кайзер вступил в тайные переговоры с Аргиром, и получив 50 000 полновесных золотых номисм, утвердил Пандульфа в качестве герцога Капуи, а так же подписал новый договор о мире и дружбе с Византией.

Вопрос был урегулирован. Василевс Георгий двинулся обратно на Сицилию и в мае был уже в осадном лагере под Энной. Генрих же отправился в Беневент, где его ждал неприятный сюрприз. Горожане закрыли ворота и отказались его впустить. Его жители чувствовали за собой вину, поскольку они крайне нелюбезно приняли тещу Генриха, возвращавшуюся из паломничества на Монте-Гаргано. Генрих не мог тратить время на осаду, его присутствие срочно требовалось в Германии. Без лишних слов он передал герцогство в лен Райнульфу Аверсийскому, который продемонстрировал наибольшую преданность императору, а так же приказал послушному папе Клименту отлучить непокорных горожан от церкви. Затем Генрих и Климент направились на север, предоставив нормандцам разбираться с Беневентом, как они сочтут нужным. Инвеститура на герцогство Беневентское, выданная императором графу Аверсы, осталась таким образом только на бумаге, ибо Райнульф не имел сил завоевать Беневент. Но несколько лет спустя эта инвенститура возбудила в Италии новую полномасштабную войну.

Василевс Георгий со своей стороны был более чем доволен – печенеги были побеждены, отношения с Германией улажены, ничто не препятствовало завершению покорения Сицилии. Осада Энны была возобновлена сразу же после покорения Палермо. За несколько месяцев вокруг Энны выросло сплошное кольцо полевых укреплений, в котором несколько фортов выполняли роль хорошо обустроенных стационарных лагерей осадной армии. Ибн-аль-Хавас мог убедится, что греки взяли его в кольцо всерьез и надолго. Попыток штурма византийцы не предпринимали, понимая что шансов на успех практически нет. Маниак, вернувшись на Сицилию, предпринял завоевание оставшейся части эмирата Энны. Наступила весна, сезон бурь окончился, и время благоприятствовало комбинированным действиям армии и флота. В течении лета 1047 года император, оставив Кевкамена блокировать Энну, предпринял поход силами армии и флота вдоль южного берега Сицилии, один за другим принуждая к капитуляции подвластные эмиру Энны приморские города – Гераклею Минойскую, Акрагант и Гелу. В августе от эмирата Энны оставалась только Энна, все прочие города и замки, подвластные Ибн-аль-Хавасу, были в руках византийцев. Но засевший в своей неприступной цитадели эмир упорно отказывался сдаваться.

В августе вернувшийся к стенам Энны василевс получил новые тревожные вести с востока. У восточной границы империи появились турки-сельджуки.

Сельджуки продвигались к границам империи, громя развалившееся на уделы государство Буидов, с самого начала правления Георгия Маниака. В 1043 г. Тогрул вступил в Рей и объявил его своей столицей. В 1045 г. огузам покорился Хамадан. В 1046 г. отряды под командованием Ибрахима ибн Инала овладели Керманшахом, вторглись в Луристан и захватили Хульван – ворота в Месопотамию. Тогда же Тогрул отправил большое войско под командованием своего двоюродного брата Кутулмыша для завоевания Азербайджана. Кутулмыш осадил столицу Шаддадидов Гянджу, но не смог ее взять.

В 1047 году тот же Кутулмыш был направлен Тогрулом в поход на Мосул, однако в Джазире потерпел поражение от Укайлидского эмира ибн-Бедрана. Отброшенный на север и отрезанный от Джибала, Кутулмыш при отступлении не мог миновать византийского Васпуракана, в котором находился катепан патриций Стефан Лихуд. Хотя Кутульмыш просил разрешения свободного прохода под условием не нападать на население и удержаться от всяких насильственных действий, тем не менее катепан принял его предложение недружелюбно и заставил турок принять открытое сражение. Притворным бегством турки завлекли катепана в засаду и разгромили, причем сам Лихуд попал в плен. Турки начисто разорили плодородную равнину к востоку от озера Ван, и с добычей ушли восвояси.

Одновременно было получено известие о смерти в Антиохии доместика востока Льва Спондила. Император приказал Исааку Комнину взять сирийские конные тагмы Теллуха и Каркара, сражавшиеся на Сицилии, немедленно отбыть с ними в Константинополь, отвести в Армению войска, ранее переброшенные из Сирии против печенегов, и приняв на себя достоинство доместика востока и командование восточной армией, организовать оборону Армении. Должность катепана Сирии получил вест Михаил Вурца.

Самой тревожной для императора новостью оказались известия о болезни Константина Далассина. Престарелый патриарх слег и почти не вставал. Не говоря уже о личном отношении василевса к «василеопатору», императору стоило поспешить с возвращением в столицу и по иным причинам – патриарх возглавлял правление с практически царскими полномочиями, заменить его было некем и грозил образоваться «вакуум власти», в ситуации какового сенатская партия могла снова поднять голову. Было очевидно, что присутствие василевса требуется в Константинополе.

Но император не желал оставлять Сицилию, пока последняя из ее столиц – Энна – не была покорена. К счастью при взятии Акраганта был захвачен в плен доверенный советник аль-Хаваса, которого эмир направил в Африку к Муиззу с просьбой о помощи. Посол получил ответ, что ввиду разгрома военных и морских сил Ифрикии и господства христиан на море помощь Энне оказать невозможно, и высадился на обратном пути в Акраганте, когда город был уже блокирован с суши византийским войском (а вскоре оказался заблокирован и с моря). Теперь император направил пленника в Энну, надеясь что принесенные им известия о том что надежды на помощь нет, а весь эмират кроме Энны завоеван, склонят эмира к сдаче. Император так же приказал передать Хавасу тайное предложение о личной встрече.

Встреча состоялась у подножия горы, на которой стояла Энна. Оказалось, что эмир полностью согласен со всем, что император собирался ему сказать, готов сдаться и озабочен только тем, как сделать это, не уронив свое достоинство. Решение нашлось. Вскоре арабы обнаружили, что византийское кольцо блокады ослабло. Спустя несколько дней Ибн Хавас покинул крепость с целью рекогносцировки, с отрядом воинов и в сопровождении значительного числа своих ближайших советников. Их путь лежал через узкое ущелье, но, как только они оказались там, их внезапно окружили превосходящие силы византийцев. В таких обстоятельствах о сопротивлении не стоило и думать. Крепость, остававшаяся без эмира и знати, сразу сдалась. Ибн Хавас позднее отправился с императором в Константинополь, где в соответствии с обычной византийской практикой его наделили крупным поместьем. Его сын позднее был крещен и стал видным византийским офицером.

С капитуляцией Энны завоевание острова фактически было завершено. На всей Сицилии неподвластными Византии оставались всего 2 крепости – Трапани на западном побережье и Тавромений на восточном, но в условиях господства греков и их союзников пизанцев на море их капитуляция была вопросом времени. Оставалось организовать управление островом. Указом императора был создан катепанат Сицилия с центром в Палермо. Катепаном был назначен дука Катаклон Кевкамен. В его распоряжении был оставлен корпус, выделенный из состава западной армии и эскадра боевых кораблей из состава императорского флота. Кевкамену предстояло покорить оставшиеся 2 крепости, принудить к миру эмира Муизза (чего предполагалось добиться ударами по африканскому побережью в союзе с пизанцами), организовать военную колонизацию острова. Император же с большей частью армии выступил в Италию.

Благополучно успев переправится из Отранто в Диррахий, император в ноябре вступил в Константинополь. В пышном триумфальном шествии василевс проехал на запряженной четверкой колеснице по Месе. Патриарх, несмотря на недуг, в кресле-носилках встретил императора у входа в Святую Софию. После торжественного богослужения император направился на Ипподром, где проходила финальная стадия торжеств. В триумфальном шествии были пронесены несметные сокровища, награбленные арабскими корсарами за 2 столетия их господства в западном Средиземноморье, и перешедшие в руки византийцев при захвате казнохранилищ в Палермо и Энне. Сокровища эти теперь наполнили оскудевшую императорскую казну. Народу были розданы значительные суммы, погашены долги квартиросъемщиков, и целую неделю длились празднества, угощения и представления на Ипподроме. Михаил Пселл, успевший за это время стать личным секретарем патриарха, произнес торжественный энкомий, в котором приветствовал возрождение древней Римской славы, превознося до небес императора-воина и его отца-патриарха – живое воплощение «симфонии властей».

Великий западный поход Георгия Маниака завершился.

[Georg]

Прочитал соответствующие главы Греговиуса, "История Рима в Средние века". Возникли громадные сомнения, что Гильдебранд доживет до избрания. Дело в том, что когда в 1062 утвержденный императрицей-регентшей Агнессой в сане папы епископ пармский Кадал (Гонорий II) вступил в Рим, за него была вся Ломбардия, вся римская знать и наконец большинство горожан Рима, возмущенных тем, что реформа папы Николая отстранила их от выборов. Сил Готфрида и тосканцев не хватило чтобы остановить Кадала. Уличные бои шли в Риме, и Александр II тогда удержался в Риме действительно лишь благодаря мечам норманнов.

Что же будет в данном мире, где к 1062 норманнов в Италии не будет? Германия как и в РИ вмешаться не может - там бардак и борьба за регентство между архиепископами Альбертом Бременским и Анно Кельнским. Причем Анно поддерживал Александра, Альберт - Кадала, но на ситуацию в Италии не могли повлиять ни один ни второй. В Италии же епископы и феодалы поддерживали Кадала. Без норманнов действительно Кадал захватывает Рим, Александру же остается бежать в Беневент.

И что далее? Обращаться за помощью к Византии? Но здесь ситуация иная, нежели при избрании Гильдебранда. Тот занимал уже прочную позицию и мог стать для Византии ценным союзником. В ситуации же 1063 выгнанный из Рима клюнийский папа, не поддерживаемый ни итальянцами, ни немцами, для Византии не малейшей ценности не представляет, ввязываться ради него в войну в Италии нет смысла.

Да и конфликт с клюнийской партией в эти годы неизбежен хотя бы по вопросу целибата. Введение целибата для клюнийцев было вопросом принципиальным - это разрывало социальные связи духовенства и превращало его в монашескую армию, не связанную с миром и служащую папскому престолу. Но в РИ именно апулийский Бари был тем центром, где активно писались памфлеты против целибата. Лангобардская Апулия находится под административной властью Византии и под духовной юрисдикцией папы, но местные епскопы, защищенные греческой властью, и не подумают проводить клюнийские реформы и вводить целибат, что послужит зело "дурным" примером для всей Италии.

Итак, Александр II выгнан из Рима и лишен всяких средств к борьбе, Гонорий II закрепился на папском престоле, клюнийцы разогнаны (в ситуации когда норманнов нет это практически неизбежно). Как поведет себя в этой ситуации Гильдебранд? Новый папа вряд ли его примет дьяконом. :sorry:

[moscow_guest]

Лангобардская Апулия находится под административной властью Византии и под духовной юрисдикцией папы, но местные епскопы, защищенные греческой властью, и не подумают проводить клюнийские реформы и вводить целибат, что послужит зело "дурным" примером для всей Италии.

<{POST_SNAPBACK}>

То есть получается, что целибата на Западе вообще не будет? При том, что дело о "filioque" вообще замнут, отдельных "католиков" и "православных" здесь не будет вообще как таковых?

[serGild]

В ситуации же 1063 выгнанный из Рима клюнийский папа, не поддерживаемый ни итальянцами, ни немцами, для Византии не малейшей ценности не представляет

ключевое слово - папа. К тому же вы опять считаете, что папы будут действовать также как и в РИ, хотя условия уже другие. Одно дело юрисдикция над норманнскими землями, совсем другое - над ромейскими. Так что отличия будут накапливаться уже при ЛьвеIX, который может торговаться с Империей за юг италии, но не требовать и диктовать, Стефан вполне может гораздо больше преуспеть в налаживании отношений с Византией, несмотря на требования безбрачия клира. Николай будет крайне заинтересован в поддержке востока для проведения в жизнь решений Латеранского собора. Это и в интересах Византии, ибо разрывает связь папства с западным императором. В этих условиях поддержка Александра II естественна для ромеев.

[Antonius Block]

Георг велик!

[Georg]

То есть получается, что целибата на Западе вообще не будет? При том, что дело о "filioque" вообще замнут, отдельных "католиков" и "православных" здесь не будет вообще как таковых?

Будут.

Замять вопрос с филиокве невозможно, для востока он принципиален. Придется выискивать компромиссные формулировки, и процесс это будет не быстрый. По целибату.... То что священники греческого обряда женятся - папу волновать не будет. Например, Грациан, комментируя сам факт, что правила Неокесарии и Анкиры разрешали браки священников, отмечает: "позиция Соборов Неокесарии и Анкиры понятна как возникающая в зависимости от времени и места - от времени, потому что целибат служителей алтаря не был еще введен, и от места, потому что оба этих собора соборы были восточными, а восточная церковь не придерживается всеобщего обета целомудрия".

То есть согласно католическим понятиям канонические предписания могут различаться по месту и времени, и это нормально. Позднее обязательный целибат для священства существовал в Латинском обряде Католической Церкви, а в то же время в восточных обрядах Католической Церкви такого установления нет. Но в западной Церкви клюнийцы целибат будут утверждать. Ибо идет клюнийская реформа, а в ее условиях целибат играет важнейшую роль, неженатого можно легко послать в любой конец света, в то время как человеку, обремененному семьей сдвинуться с места нелегко. Неженатые священники менее зависимы от властей, на них труднее надавить, чем на женатых, которым нужно кормить семью, иметь дом и проч.. Особенно это касалось тогдашней ситуации, когда наблюдалась нехватка нормального духовенства: хороший священник проработает пару лет на одном приходе, создаст крепкую общину и его могут перевести в другое место, где его талант будет более необходим.

И здесь Апулия конечно как бельмо на глазу. Ибо там латинские епархии, официально находящиеся под юрисдикцией папы, но склоности к реформе не проявляют, да еще и памфлеты против целибата пишут.

ключевое слово - папа.

Так ведь Гонорий - тоже папа, причем утвержденный имераторской властью. Для Александра "ключевым" это слово на тот момент ничуть не является, ибо новый порядок избрания пап еще не успел утвердится и стать в глазах большинства законным. Законный он только для тех, кто признает решения Латеранского собора, а таковых и в Италии, и в Европе еще отнюдь не большинство.

К тому же вы опять считаете, что папы будут действовать также как и в РИ, хотя условия уже другие.

На то есть определенные основания.

Одно дело юрисдикция над норманнскими землями, совсем другое - над ромейскими. Так что отличия будут накапливаться уже при ЛьвеIX, который может торговаться с Империей за юг италии, но не требовать и диктовать

Здесь вы упускаете одну вещь - Лев был целиком лоялен Генриху III, и заключая союз с Византией, стремился утвердить именно союзе не между Византией и папским престолом, а союз и дружбу между двумя империями. Я не сомневаюсь в том, что в данной АИ Лев преуспеет в налаживании отношений - и ромеи помогуть ему вычистить норманнов и закрепить за папским престолом герцогство Беневентское. Но при этом Лев наладит отноешния и между Константинополем и Германией - на голову своих преемников.

Что же касается юга - юрисдикцию папы над лангобардскими епархиями Апулии (в отличии от греческих епархий Калабрии, переденных под Константинополь Львом Исавром) Византия никогда не оспаривала. Другое дело что Рим не может не выдвинуть претензий на верховную юрисдикцию (хотя бы формальную) над Сицилией и Калабрией. А этого Византия никак не даст.

Стефан вполне может гораздо больше преуспеть в налаживании отношений с Византией, несмотря на требования безбрачия клира.

Стефан, то бишь Фридрих Лотарингский, был велик. И с Византией отношения налаживал, и в политике имел грандиозные планы - не только утвердить независимость папства от Германии, но и оторвать от нее Италию, сделав своего брата, Готфрида Лотарингского (который как муж Беатриче правил Тосканой, Сполето и изрядным куском Ломбардии) королем Италии. Но его понтификат был слишком коротким. Умер рановато.

Николай будет крайне заинтересован в поддержке востока для проведения в жизнь решений Латеранского собора. Это и в интересах Византии, ибо разрывает связь папства с западным императором.

С первым утверждением соглашусь, со вторым не очень.

Выше я писал о возможности поддержки Византией Гильдебранда, когда он будет папой. Но руки у Византии для активизации политики на западе будут развязаны только в конце 1070ых (и тогда византицы как раз успели бы отбить вторжение Генриха IV в Италию). До этого - Византия имеет на восточной границе в лице Сельджуков сильного и опасного врага. И осознавая это - будет стремится к соблюдению мира с западными соседями. В 1060ых в Константинополе вовсе не будут думать о том, как "разорвать связь папства с западным императором", а будут стремится соблюдать добрососедские отношения с этим самым императором. Отношения эти получается будут налажены стараниями Льва IX, и в условиях Сельджукской угрозы заинтересованная в них Византия и не подумает поддерживать пап-смутьянов. При любом обращении из Рима Константинополь проконсультируется с германским двором, и получив ответ, поступит соответственно.

Чтобы был возможен Григорий VII - должен победить Александр II. А это - самый опасный и уязвимый момент клюнийской реформы.

В этих условиях поддержка Александра II естественна для ромеев.

Увы, нет. См. выше.

Я не сомневаюсь, что позднее Церковь поднимется, и не искючено что при поддержке Византии, которая активизирует политику на западе к концу XI века, с исчезновением Сельджукской угрозы. Но в 1063 захват Рима Кадалом Пармским (Гонорием II) практически детерминирован, и означает полный разгром клюнийской партии в Риме. Созданная Николаем курия будет разогнана, Гонорий назначит новых кардиналов и официально отменит решения Латеранского собора, восстановив избрание папы клиром и народом Рима.

Я и пытаюсь понять, как в этой ситуации будут действовать клюнийцы, и Гильдебранд в частности.

[Крысолов]

Я вот что скажу - поменьше детерменизма! Даешь цезарепапизм и прочие прелести.

[Georg]

Даешь цезарепапизм и прочие прелести.

(Вкрадчиво) а придумывать, как оные прелести будут протекать, вы, тарденне, поможете? :sorry:

[Крысолов]

придумывать, как оные прелести будут протекать, вы, тарденне, поможете?

Помогу, чем могу :sorry: