Сюрприз для Пространства Цитадели

[К.Аттано]

СВ= Сфера Великорасы.

[К.Аттано]

Отдельный фанфик - пжэлстэ.

Это отдельный фанфик по миры ЗВ+МЭ

Основанный на, но другой

Я имею ввиду, что я бы смог написать отдельный фанфик.

В фанфике воскрес самохвальский? О май гооооооооооооооооооооооооооооооооооод.....

Изменено 23 Jan 2015 пользователем К.Аттано

[К.Аттано]

а с каких это пор люксогеновые движки такие медленные? В тексте вроде бы была речь о трех-четырех часах, да и то при искажении восприятия в х-матрице, мб оно вообще для реальной вселенной мгновенно, просто проверить некак.

Это ляп первой книги (в переиздании даже исправили) - во всех кроме первой книги "Завтра война" межзвездный переход занимает несколько минут.

[chameleon]

В фанфике воскрес самохвальский?

Он не воскрес. Просто его не сбили над 801-м парсеком.

[К.Аттано]

В фанфике воскрес самохвальский?

Он не воскрес. Просто его не сбили над 801-м парсеком.

аа.... А хде Пушкин тады?

[chameleon]

Не повезло в битве за яхту "Яуза".

Вот она роль личности в истории.

[Crusader]

В цвете..)

[Гипербореец]

В цвете..)

Красотка!

Хочу познакомится. :good:

[Crusader]

Гипербореец,

Шпашиба..) Но перерисовывать придётся. Я прикинул, что "жабры" лучше будет на верхнюю часть спины перенести.

[Гипербореец]

Гипербореец,

Шпашиба..) Но перерисовывать придётся. Я прикинул, что "жабры" лучше будет на верхнюю часть спины перенести.

А может за уши, как у главного героя в водном мире?

Лопатки уязвимое в ближнем бою место, а жабры чрезвычайно чувствительны к любым повреждениям.

К тому же с жабрами на спине они не смогут даже сидеть на стуле со спинкой.

Изменено 21 Mar 2015 пользователем Гипербореец

[Crusader]

А может за уши, как у главного героя в водном мире?

Нет. "Водный Мир" с его ихтосапиенсом как раз тот пример, на который оглядываться не стоит..) Фишка в том, что "жабры" - это только внешне напоминающие оные дыхательные щели, открывающиеся в более-менее привычные лёгкие. В горле нет трахей и ранение его опасно только кровопотерей по сути-то.

Лопатки уязвимое в ближнем бою место, а жабры чрезвычайно чувствительны к любым повреждениям.

Под лопатками по три-четыре штуки с каждой стороны.

К тому же с жабрами на спине они не смогут даже сидеть на стуле со спинкой.

Мы же носом дышим - не задыхаемся..) Тем более, что воздух идёт напрямик, минуя ротовую полость, гортань и трахеи.

Только вот мускулатуру спины придётся по-новому размещать...

[Гипербореец]

А может за уши, как у главного героя в водном мире?

Нет. "Водный Мир" с его ихтосапиенсом как раз тот пример, на который оглядываться не стоит..) Фишка в том, что "жабры" - это только внешне напоминающие оные дыхательные щели, открывающиеся в более-менее привычные лёгкие. В горле нет трахей и ранение его опасно только кровопотерей по сути-то.

Лопатки уязвимое в ближнем бою место, а жабры чрезвычайно чувствительны к любым повреждениям.

Под лопатками по три-четыре штуки с каждой стороны.

К тому же с жабрами на спине они не смогут даже сидеть на стуле со спинкой.

Мы же носом дышим - не задыхаемся..) Тем более, что воздух идёт напрямик, минуя ротовую полость, гортань и трахеи.

Только вот мускулатуру спины придётся по-новому размещать...

Ну раса-то твоя, тебе и видней :good:

[Crusader]

Ну раса-то твоя, тебе и видней

Не, ну если действительно смертный косяк кто обнаружит - почему не прислушаться?

Слизистые оболочки - сине-фиолетового цвета ибо кровь на основе серебра и на воздухе окисляется, становясь чёрной. Семь чувств:

-обоняние

-осязание

-зрение

-вкус (дополнительные вкусовые рецепторы находятся на подушечках пальцев верхних конечностей)

-слух

-электровосприятие ("улыбка Джокера")

-рад-восприятие ("волосы" заполненные студенистым жёлтым веществом, реагирующим на радиоактивное излучение)

[Гипербореец]

Весьма любопытно.

Ну вроде жёстких косяков нет.

Разве что волосы заполненные гелем это как-то экстравагантно что ли?

А с ультразвуком у них как?

А и я бы добавил ампулы Лоренцини на ладони, как дополнительные сенсоры электромагнитного поля.

Изменено 22 Mar 2015 пользователем Гипербореец

[Гипербореец]

Уфф, наконец-то смог дописать продолжение моего фанфика.

Сразу оговорюсь, что в этой главе будет много моих больных фантазий на тему квантовой физики, так что просьба на эту тему не плеваться.

Планета Земля.

«Красноярск-26»

Переэксон 1 директору тяжёлого машиностроения Растову.

Соф. Сик.

В течении прошлого месяца наши зонды «Метеор» наблюдают в районе аномалии «Харибда» эскалацию конфликта между Джипсам и Ягну.

Как я докладывал ранее первый контакт Ягну и Джипсов в данной системе произошёл два месяца на зад.

Тогда два Астрофага вышли из Х матрицы на дистанции 3000 км от аномалии, вследствие чего, были немедленно атакованы роем Джипсов.

Последние, как вы знаете, за последние два года стянули в систему не менее 200 крупных «Караванов», полностью блокировав любые подходы к аномалии в обычном физическом пространстве.

Оба Астрофага были уничтожены в течении пяти минут, но по видимому они успели послать координаты системы своим, так как через 5 дней в системе появилась эскадра из восьми Астрофагов.

После скоротечного боя Ягну отступили.

По-видимому, в период между 12 и 30 Мая Ягну накапливали силы для вторжения в систему Джипсов.

1 Июля Ягну предприняли первую попытку полномасштабного штурма системы.

40 Астрофагов одновременно нанесли удар с двух направлений.

Одна группа атаковала с веху (относительно плоскости вращения системы), вторая со стороны открытого космоса.

Атаки начались с дистанции: 5000км первой группой, и 7000км второй.

При поддержке более 800 лёгких аппаратов различных классов, Ягну пытались прорваться к аномалии.

После трёх часового боя Ягну, потеряв двенадцать Астрофагов уничтоженными и семнадцать повреждёнными, а так же потеряв девяносто процентов москитных сил, отступили из системы.

В период с 2 по 23 Июля, они продолжали попытки штурма, в среднем, раз в три дня.

Как правило, в атаках участвовало от двадцати пяти до тридцати Астрофагов за раз.

Ягну сражались не упорно и крайне осторожно.

При первых признаках угрозы потери тяжёлых вымпелов они отступали.

Похоже, целью этих атак были: разведка боем, изматывание противника и отработка оптимальной стратегии генерального штурма.

С 24 по 29 атаки прекратились.

30 они начали генеральный штурм силами: 80 Астрофагов, 200 корветов и до 1500 паладинов.

Удар был концентрированный и шёл со стороны открытого космоса (Ягну весьма умело использовали дополнительное ускорение в виде притяжения звезды).

Бой длился 10 часов, и закончился полным разгромом Ягну.

Из 80 Астрофагов полностью уничтожены 68 вымпелов, 10 отступили с тяжёлыми повреждениями.

Судьба ещё двух Астрофагов не вполне понятна, порвавшись непосредственно к аномалии они исчезли в вспышке неизвестного происхождения.

Корветы уничтожены все, а из паладинов уцелело 157 штук.

Примечательным было применение Джипсам нового оружия.

Кластеры из 12 копейщиков образовывали сферу радиусом в 300 метров, из одной параллели и одного меридиана.

Ось вращения данной сферы направлялась на корабль противника.

Сформировав сферу, кластер начинал вращаться со скоростью один оборот в секунду, после чего все копейщики синхронно стреляли в центр сферы.

В следствии этого выстрела в месте пересечения силовых потоков возникало что-то на подобии точки сингулярности.

Примерно 15 секунд кластер удерживал сингулярность в центре сферы, после чего 4 гребешка со стороны цели плавно расходились в стороны, и «снаряд» бил в цель.

Весь цикл занимал около 30 секунд.

При прямом попадании такого «снаряда» Астрофаг любого размера разрывало на части, при близком прохождении сингулярности вымпелу отрывало боковые пилоны с двигателями.

Очевидно, что Ягну с данной системой раньше ни когда не сталкивались, так как после первых же выстрелов их строй полностью распался, и от мгновенного разгрома их спасли только: малое число этих силовых пушек, их низкая мобильность и не очень высокая точность.

Резюмируя скажу, что при всей неоспоримой мощи данного оружия, оно явно является оборонительным в следствии свой громоздкости.

На данный момент присутствие Ягну в системе аномалии не наблюдается.

Роланд Эстерсон с тяжёлым вздохом откинулся на спинку офисного кресла.

На болезненно бледном, осунувшемся лице выделялись покрасневшие и опухшие веки, бессильно прикрывшие глаза.

Тёмные волосы были всклокочены, на подбородке и щеках темнела щетина.

Рабочий комбинезон инженера был мятым и явно не свежим.

Во общем, как метко заметил профессор Двинский, вид у Эстерсона был краше, чем в гроб кладут.

Впрочем сам профессор выглядел, мягко говоря, не лучше, что не странно, учитывая его возраст.

Да и вся научно-инженерная бригада специалистов технограда (без малого 2000 лучших умов ОН), занимавшихся «Объектом Н», выглядела как солдаты после 100 километровой пробежки в жаркий африканский день в РХБЗ образца середины ХХ века.

Истощённый и вымотанный разум Роланда плавно уплывал в светлые дали беспамятства.

Впервые за полтора года чудовищно напряжённой работы Ген. Конструктор главной энергоустановки «Объекта» мог позволить себе расслабится.

«Уфф»,- мысленно вздохнул он: - «Неужели завтра наконец-то мы передадим ЕГО тестовому экипажу».

На самом деле младшие чины тестового экипажа уже неделю осваивали мат часть, а завтра должны были прибыть будущие командиры нового корабля.

Такая разница была вызвана повышенной секретностью нового вымпела.

Фактический новый сверх корабль создавался РД не легально, в тайне от остальных наций-комбатантов ОН.

И чтобы скрыть его существование хотя бы до окончания испытаний, в ГРУ ВКС совместно с ГАБ разработали спец меры.

Во-первых на вымпел не назначали опытных, и в следствии этого известных офицеров старших рангов.

В место этого упор сделали на хорошо зарекомендовавших себя в ходе недавней войны молодых офицеров.

После тщательного отбора, отобранных отослали на Землю, для прохождения обучения в академиях ГШ ВКС РД.

Отсылали под предлогом больших потерь специалистов высшего командного состава ВКС в ходе войны с клонами и поощрения за личные заслуги.

С нижними чинами поступили по другому.

Их отбирали только с большим стажем, но с разных вымпелов и в разное время.

Кого-то «повышали», кого-то «понижали», а кого-то просто переводили на другой корабль и «теряли» по дороге.

Так набрали 360 членов экипажа, 120 пилотов и 560 человек десанта.

К сожалению, если будущих командиров судна можно было тайно готовить к управлению их кораблём, например, прикрываясь тем, что они будут командовать новыми Х крейсерами.

То младший состав экипажа, авиаполка и десанта, допустить к сверх секретной информации до поры до времени было нельзя.

Поэтому и пришлось дать возможность им хотя бы поверхностно освоить новый вымпел до прибытия командного состава.

Исключением был только тех персонал экспериментальной силовой установки, из-за её инновационной конструкции, было решено, что в тестовый экипаж временно войдут инженеры технограда.

При мысли о силовой установке Роланд невольно погрузился в воспоминания.

Он вспомнил, как вначале сомневался в успехе проекта.

Да оно и не удивительно.

Ведь новый реактор бы создан на совершенно новом физическом принципе.

Все реакторы кораблей предыдущих поколений, даже Х крейсеров, были термоядерными.

То есть были различными вариациями на тему старого, доброго, известного ещё с середины ХХ века плазменного бублика.

В-следствии чего они были достаточно надёжны, и относительно просты, да и на мощность их ни кто не жаловался, до сих пор.

К сожалению, даже на стадии первичной проработки «Объекта Н» стало понятно, что мощности самых мощных термоядов ОН, даже при максимально возможном их количестве на борту, не хватит.

А когда щедрые оружейники прибавили к проекту несколько новых экспериментальных типов вооружения, стало очевидно, что энергии ему точно не хватит.

Выходов было два: или делать корабль ещё больше, а он и так из изначальных полутора км плавно дорос до трёх, либо от чего-то отказаться.

Вот только от чего?

От пушек?

От ракет?

От флуггеров?

Или от стабилизаторов в граничном слое, сделав Х линкор, просто очень большим линкором?

Пока спорили, случился Наотарский инцидент.

И проект получил неожиданную помощь в виде технологии чужаков.

Во время боёв, в руки ГРУ и ГАБ попали некоторые образцы инопланетных технологий.

Помимо всего прочего, ГРУ подобрали на орбите гребешка, потерявшего в бою всё левое крыло.

Инопланетный воин чёрного неба умер от потери крови, но не малая часть его высокотехнологичного экзоскелета уцелела.

Уцелело и энергоядро его брони.

После анализа трофея, был установлен принцип работы главного источника энергии Джипса.

Устройство представляло из себя скруглённый с концов полый цилиндр с стенками из сверх прочной и жаростойкой органики, структурно напоминающей гибрид ороговелостей и нервных волокон.

Прямо в эту органику было вживлено несколько мини силовых модулятора.

Всё их излучение было сориентировано в центре полости.

Концами цилиндра служили некие подобия параболических приёмных антенн.

К центру цилиндра с верху крепился блок питания для силовых модуляторов реактора, а снизу подходила трубка подачи топлива.

Рабочий цикл реактора бал чрезвычайно прост.

Топливо, которым был эсмиральдит, в виде капсулы выстреливалось подающим механизмом в центр полости реактора.

Одновременно включались силовые модуляторы, фиксируя эсмиральдит и сжимая его до сверх массы.

Не стабильный изначально, эсмиральдит взрывался.

При взрыве выделялись: тепловая, электромагнитная, лучевая и кинетическая энергия.

Плюс при распаде атомов эсмиральдита выделялось большое количество гравитонов (позже было установлено, что при этом взрыве выделялось ещё и небольшое количество хрононов).

Вся энергия принималась сверхпроводящими тканями стенок реактора и передавалась системам Джипса.

Гравитоны же улавливались принимающими антеннами на концах реактора и по специальным проводникам распределялись по излучателям системы силовых модуляторов, приводящих Джипса в движение.

То есть, по сути, реактор Джипса был одновременно: и источником энергии, и двигателем.

Конечно, военные были просто в восторге от открывающихся перспектив.

Ещё бы, ведь в случае реализации подобной технологии земные корабли получили бы не мало весомых плюсов.

Во-первых, это отказ от двух громоздких устройств в пользу одного.

Речь о силовом модуляторе и главном реакторе.

А это давало выигрыш по массе и объёму агрегатного отсека вымпела.

Во-вторых, подобная система давала заметно больше энергии.

Да и как силовой модулятор такая установка работала бы в разы лучше старой дайнекс камеры, гораздо эффективней используя свободные гравитоны.

Ну и, в-третьих, надёжность.

Гениальная простата устройства реактора делала его в разы надёжней термоядов великорасы.

Правда были и серьёзные проблемы.

Первая это сам эсмиральдит.

У великорасы не было технологий его промышленного производства.

Хотя, говоря точнее, его пока только-только начинали синтезировать в лабораториях,

и при этом затраты были ужасающими.

Что собственно и не удивительно, учитывая, что для его промышленного производства Ягну зажигали сверхновые, а Джипсы использовали свою чувствительность к хрононовому излучению, для поиска уникальных планет и астероидов с его природными запасами.

Впрочем, эту проблему удалось решить путём обогащения дайнекса дейтерием.

Полученное таким способом вещество, конечно, уступало эсмиральдиту по энергоёмкости и плотности гравитонного излучения, но оно уже позволяло реализовать возможности новой силовой установки.

Куда хуже была другая проблема, великораса не умела делать сверх прочные устройства биологическим способом, а значит проигрывала в прочности, цене и качестве изделья.

К тому же, речь шла не о реакторе для флуггера, а о сверх мощном реакторе огромного линкора.

Да и вопрос цены был отнюдь не философского разряда.

Как-никак, а в случае успеха проекта речь шла бы не только о серии новых вымпелов, но и о переоснащении старых кораблей новыми силовыми установками.

А это сотни судов ВКС.

К сожалению, прежде чем разработка нового реактора вышла за этап теоретических проработок, началась война с Конкордией.

Флоту стало не до экспериментальных прима-балерин.

ВКС требовались обычные, проверенные временем, пролетарии войны.

Обычные линкоры типа Кавказа и Сталинграда, авианосцы, рейдеры, Х крейсеры и старые добрые фрегаты.

И надо было их много, так как война с клонами обещала быть чрезвычайно кровавой.

Программу «Призрак 2» свернули до лучших времён, а все силы технограда бросили на доводку Х крейсеров и истребителя РОК-15 Орлан.

Не известно, получил бы Х линкор путёвку в жизнь после победы над Конкордии, для первого удара по которой он собственно и создавался, или нет, но спас проект от забвения бой за планету Грозный.

И речь не о захвате планеты клонами, а атаке Ягну.

Атака, в ходе которой вся космическая группировка Конкордии в системе была уничтожена.

Войска ОН тоже проиграли бы этот бой, если бы не два чуда.

Первым из этих чудес была большая партия Дюрандалей, доставленных в разобранном виде на Грозный на кануне войны с клонами, а вторым был лично Ген. Конструктор Дюрондаля Роланд Эстерсон.

Конечно горстка истребителей, пусть даже и не уязвимых к пазитронным пушкам паладинов врага, не могла победить флот Ягну, но напугать, патологический боящегося потерь, противника они смогли.

А напугав, принудили к переговорам.

Чем закончилась эта, несомненно, эпохальная история, в контексте данной повести не важно, куда важней главный вывод экспертов совета обороны ОН после анализа тех событий.

В случае глобальной войны с Ягну, а договор о купле-продаже одной из звёздных систем ОН, заключенный с ними, подобной угрозы не отменял, все космические силы великорасы, включая даже самые новые вымпелы, будут уничтожены в течении трёх недель.

Вот такой весьма не патриотичный вывод.

Но ещё более не патриотичным его делала фраза:-«Все космические силы ВЕЛИКОРАСЫ».

То есть аналитики ген штаба ВКС включили в состав расчётных сил самообороны и флот Конкордии.

Ирония момента заключалось в том, что в тот день, когда докладная записка с этими выводами легла на стол председателя Растова, Конкордия со всеми своими флотами бесследно исчезла.

Так что нет ничего удивительного, что одним из первых приказов товарища Растова, после исчезновения Конкордии, было срочное возобновление программы «Призрак 2».

Только эта программа давала возможность на: А) создание серии превосходящих Астрофаги новых вымпелов, Б) модернизировать за счёт новых технологий все старые вымпелы флота, тем самым, прибавив к качественному преимуществу ещё и численное.

Нельзя сказать, что от одного росчерка пира Растова, дело пошло как по маслу.

Не смотря на все теоретические успехи, практический реализовать многие инновации не получалось по чисто техническим причинам

И самой главной проблемой по-прежнему было создание реактора на основе Джипсиаских технологий.

У великорасы просто не было таких биотехнологий, чтобы воссоздать технологию чужих в оригинальном исполнении.

Но как говорится: счастье подвело, да несчастье помогло.

В то время, когда в технограде учёные и инженеры бились над проблемой практического воплощения новых разработок, а спец эскадра ОН в форсированном темпе разворачивало производство люксогена На Паркиде.

Когда в бывшем совете обороны, а ныне совете директоров ОН решалась проблемы восстановления экономики и общества Великорасы после войны.

Спец уполномоченный совета директоров товарищ Иванов, по собственной инициативе отправился в систему Макран.

Что вило его туда: простая интуиция, или некое тайное знание, ни кто не знал, да это и не важно.

Важно, что там он встретил группу восхищённых Чаругов.

Как Иванов сумел вытянуть информацию великая тайна истории, но восхищённые сообщили ему о сделке некой группировки Затаров и Пехливанов, заключённой тайно от остальной Конкордии.

Сутью договора был обмен систему Макран на…. Технологии ЯГНУ!

Два следующих дня Иванов потратил на то, чтобы убедить Чаругов в том, что в следствии отсутствия Конкордии, Макран от ныне принадлежит Объединённым Нациям, как единственным полноправным представителям великорасы в галактике.

На третий день он заключил туже сделку по обмену, но уже со стороны ОН.

Следствием сделки стал обмен Макрана на два полных экзоскелета паладинов и один корвет Ягну.

Все образцы немедленно переправили в «Красноярск-26».

Роланд Эстарсон на всю жизнь запомнил тот день, когда им передали «трофеи Иванова».

Правда, о том, кто именно добыл трофеи, Эстерсон узнал несколько позже.

Для тех, кто занимался новым реактором, технологии Ягну оказались настоящим спасением.

По самым оптимистичным оценкам скорости развития земных технологий, создание реактора собственными силами заняло бы минимум лет 5.

Что не очень устраивало председателя совета директоров ОН.

Растов требовал результат, и требовал его срочно.

Сотрудники научной группы академика Двинского просиживали дни и ночи на пролёт над планшетами, пытаясь найти новые математически-физические решения данной проблемы.

Инженерам Эстерсона было ёщё хуже.

Они буквально переселились в производственный цех специального оборудования, пытаясь на практике воплотить расчёты группы Двинского.

Но не смотря на все усилия, работы по созданию хоть какого-то механойдного подобия битехнологий Джипсов продвигались чудовищно медленно.

И когда все уже почти смирились с необходимостью отложить постройку опытного образца реактора на неопределённый срок, они получили бесценный подарок судьбы и товарища Иванова.

Подарок был действительно бесценный, ведь технологии Ягну были прямым механойдным аналогом технологий Джипсов.

Что во общем-то и очевидно, ведь когда-то эти две расы были одной сверх расой.

Это потом она распалась на две, в следствии гражданской войны.

Но изначальные технологические принципы обеих рас остались одинаковыми, а бесконечная междоусобица, вынудила их держаться на одном техническом уровне друг с другом.

Благодаря технологиям Ягну первый прототип реактора был завершен всего через полтора месяца.

50 метровая сфера, с обшивкой из сплава титанира 2 и хризолина (именно такой сплав оказался максимально близок по основным характеристикам к материалу, используемому Ягну), была отправлена на испытания в облако Аорта.

Как и положено прототипу, у тестового образца было много дефектов.

Сперва не удалось откалибровать работу силовых модуляторов, создающих эффект сверхсжатия топливных элементов.

Потом начались проблемы с энергораспределением.

В момент взрыва топлива реактор не справлялся с распределением выделенной энергии.

Это дефект оказался роковым.

На пятые сутки тестов реактор, по счастью управляемый дистанционно, окончательно перегрузило при попытке выйти на расчётную мощность.

Перегруженный реактор вышел из-под контроля, самопроизвольно принял новую порцию топлива и взорвался.

Конечно, потеря прототипа была неприятностью.

Но прототип, потому и прототип, что он является стендом для испытаний, в том числе и на надёжность и правильность конструктивных решений.

А вот сам факт успешного запуска первого прототипа, буквально окрылил весь коллектив его создателей.

Да и данных с него они получили достаточно для создания первого полноценного реактора.

Через два месяца прошёл весь цикл испытаний и был смонтирован на линкоре «Князь Пожарский» второй прототип (забегая в перёд скажем, что именно этот вариант реактора, после доводки, был установлен на все старые вымпелы флота).

Второй прототип заметно отличался от первого, как структурно, так и внешне.

Внешне это был выпуклый восьмиугольник из серебристого материала шириной 45 метров и высотой 17 метров.

Внутри же он состоял из трёх слоёв.

Первый слой образовывали две параболические антенны.

Между их вогнутыми сторонами собственно и находилась активная зона реактора.

Сами антенны представляли из себя улавливатели свободных гравитонов, для дальнейшей передачи их на излучатели корабельного силового модулятора.

Также в тарелки были интегрированы секции проводников, для поглощения большей части лучевой, электромагнитной и тепловой энергии.

Силовые излучатели, приводившие ректор в действие, находились по одному в центре каждой из антенн, и ещё восемь в зазоре между краями гиперболоидов.

Тарелки не были герметично соединены между собой, между их кроями был небольшой зазор.

Эта щель была личной идеей Эстерсона, и служила в качестве стока для не поглощённой тарелками энергии.

Следующим слоем шли решётчатые антенны, перехватывающие львиную долю просочившейся из внутренней части установки энергии.

Эти антенны рассчитал профессор Двинский.

Их изюминкой было использование эффекта квантового генератора, благодаря которому кинетическая энергия взрыва топлива не пропадала, как у Джипсов, а использовалась для выработки дополнительной электроэнергии.

Прибавка мощности составила 27% от общей выработки установки.

Ну а третьим слоем была внешняя обшивка.

Её внутренняя сторона представляла собой одну большую антенну для сбора остатков энергий и гравитонов, прошедших два первых слоя.

По углам реактора находились транзисторы-накопители и генераторы-распределители энергии.

В центре реактора, сверху и снизу, находились магистрали для гравитонов.

Когда тесты только начали реактор пристыковали к линкору с наружи, на месте верхней комовой башни ГК.

Эту башню оторвало прямым попадания торпеды клонского торпедоносца во время битвы 200 вымпелов.

Причём был сохранена возможность реактор сбросить.

Примерно через месяц испытаний, убедившись в надёжности опытного образца, и устранив кое-какие неполадки, разработчики решились заменить старый реактор линкора на новый.

К тому же завешалось изготовление опытных образцов новых орудий ГК, и оружейники потребовали убрать новый реактор с места кормовой башни.

На демонтаж термояда с дейнекс камерой и полною установку силового ядра (так всё чаще стали называть новый реактор) ушёл ещё месяц.

Чтобы не терять время даром, было решено проверить силовое ядро на устойчивость к повреждениям.

Работающий в тестовом режиме (топливо не подрывается, но все системы работают) реактор был обстрелян одиночным выстрелом из авиационной пушки «ирис».

50 мм снаряд на скорости в 8 чисел маха легко пробил внешний корпус реактора и остался в нутрии.

Когда корпус реактора вскрыли, испытатели обнаружили нечто поразительное.

Снаряд висел в точки пересечения излучения силовых модуляторов.

Анализ данный внутренних датчиков показал, что снаряд, зацепив поле одного из модуляторов, резко сменил направление движение.

Дальше снаряд попал прямо в точку пересечения полей и начал кружить там, отскакивая по очереди от полей всех модуляторов.

Кружение продолжалось до тех пор, пока снаряд не потерял всю свою инерцию.

Потеряв энергию, снаряд просто повис на одном месте.

Данные об отклонении кинетического снаряда полем силового модулятора были немедленно запрошены отделом разработки энергетической защиты.

После завершения монтажа ядра на линкор, начались всесторонние испытания корабля с новой энергоустановкой.

Они затянулись на два месяца.

Пока «Князь Пожарский» нещадно гоняли на различных полигонах, в технограде собрали третий образец ядра.

Он был меньше и слабей второго, за то он идеально входил в габариты инженерного отсека фрегата типа «Беспощадный».

Для теста этого ядра использовали фрегат «Ретивый».

Отзывы об обоих экспериментальных вымпелах были самые положительные.

Наличие более мощных и совершенных силовых модуляторов положительно сказалась на ходовых качествах и манёвренности обоих кораблей.

Ну а уменьшение объёма и массы инженерного отсека, а также улучшение энерговооружённости, позволило эти самые: массу, объём и энергию использовать для усиления огневой мощи кораблей.

После успешного завершения испытаний «Князя Пожарского» и «Ретивого» совет директоров ОН утвердил решение директора Растова на полное переоснащение флота ВКС новыми реакторами.

Одну сложнейшую задачу совместная команда Эстерсона и Двинского успешно решила.

Впереди оставалась ещё одна: «Объект Н».

После успешного завершения создания ядра, Роланд вздохнул с обличением.

Он резонно полагал, что оно подойдёт и «объекту», ведь и создавать ядро начали именно для него.

Конечно ядро пришлось бы увеличить, чтобы оно справилось с энергообеспечением такого гиганта.

К сожалению, Эстерсон не был знаком с проектом «Объекта» во всех подробностях.

Скорее на оборот, он знал его только в общих чертах.

Мудрое руководство технограда решило не захламлять голову инженера лишними данными пока он был занят решением сложнейшей технической задачи создания ядра.

И вот, когда Роланд уже предвкушал заслуженный отдых после титанического труда, его вызвал к себе Двинский.

После краткой беседы по результатам работы над ядром, академик пригласил инженера, посетить главную цель их работы.

После получасовой поездки на подземном монорельсе, коллеги оказались в циклопическом подземном же ангаре.

5 км длинной, 3 шириной и 3 высотой, этот зал поражал воображение своими немыслимыми размерами, особенно если учесть, что он находился в глубине горной породы.

Правда, весь «Красноярск-26» состоял из подобных катакомб, в большинстве из которых находились целые заводы по производству различных спец изделий.

Но это зал поражал ещё и тем, ради чего он был построен.

Большую часть зала занимал исполинский корпус космического корабля.

С первого взгляда было заметно, что корабль необычный.

И дело было даже не в размерах, ведь стоили же немцы «Больших Гансов».

Дело было во внешности судна.

Вытянутый, даже изящный, он уже этим явно отличался от привычно-массивных вымпелов ВКС.

Зализанными обводами он напоминал скорее морское судно нежле чем космический корабль.

Вытянутый нос заканчивался острым тараном.

Надстройка у него была всего одна, зато она занимала, чуть ли ни четверть всей длины корабля.

К слову надстройка тоже была скощенной и зализанной, только спереди и сзади на ней были ступени, служившие платформами для башен ГК.

В кормовой части левиафана были видны аэродинамические стабилизаторы.

Не было привычных башенок спансонов батарей ПКО, зато по всему корпусу было установлено много отдельных лазерных и твердотельных пушек ПКО.

Лазеры, к слову, тоже были не обычные.

Это были новейшие лазеры, созданные на основе лазер пушек Джипсов.

Сперва Ролнд не понял, где находится ракетное оружие титана, но потом он заметил закрытые крышки вертикальных шахт тяжёлых ракет и торпед на верхней палубе вытянутого носа корабля.

Присмотревшись внимательней, он разглядел на бортах и днище крышки пусковых установок средних и лёгких ракет.

Как-то не сразу, увлечённый изучением устройства корабля, Эстерсон обратил внимания на ещё одну, очень странную деталь интерьера судна.

-У него, что есть ватерлиния?- изумлённо спросил инженер.

-Да есть,- кивнул Двинский.

-Из-за особенностей конструкции у него положительна плавучесть в воде, так что он является ещё и самой большой в истории летающей лодкой.-

Двинский горделиво улыбнулся, а Эстерсон растерянно-восхищённо покачал головой.

Они провели в ангаре пять часов, осматривая громаду корабля.

После осмотра, Двинский передал Эстерсону точные технические требования к реактору «Объекта».

На следующий день Роланд сидел на веранде своего домика под Архангельском (ожидаемый отпуск ему всё-таки дали, но только на две недели) и с мрачным видом изучал, переданные ему Двинским, данные.

Шпионажа инженер мог не опасаться, так как он использовал в место обычного планшета, специальные очки, сделанные в технограде.

В них он мог бы читать сверх секретные документы даже по среди оживлённого кофе, и ни кто ни чего бы не заметил, да и данные можно было уничтожить произнеся всего одну фразу.

Чем больше Эстерсон вчитывался в данные, тем больше он мрачнел.

С каждой новой строчкой становилась всё очевидней горькая правда.

Ядро-1 для нового корабля не подходит, его просто не получилось бы увеличить до нужных размеров, а по другому поднять мощность было невозможно, бес потери надёжности.

Да и даже если бы это удалось, оно всё равно было бы слишком массивным, даже для этого гиганта.

Выходов было два.

Либо отказаться от единого большого ядра и установить на судно несколько малых ядер, что грозило нестабильной работой энергосети корабля, и заметным приростом массы, зато повышало его боевую живучесть.

Либо, практический с нуля, создать новое ядро.

Роланд скрипнул зубами от досада и снял очки.

Какое-то время его рассеянный взгляд бездумно блуждал по саду дачи.

Потом он сосредоточил своё внимание на, расположившейся в саду, жене.

Полина, с заметно округлившимся за последнее время животом, сидела в шезлонге, напряжённо глядя в голографический экран наручного планшета.

Она, дистанционно, участвовала в какой-то научной конференции.

К слову, узнав по возвращению на Землю с Грозного, что его будущая жена один из пяти лучших астрозоологов великорасы, Эстерсон лишился дара речи.

Заносчивая, вздорная и своенравная Полина, за всё время их скитаний по Филиции и Грозному, ни слова не сказала о своём статусе в научном мире.

Правда вздорность и своенравие Полины сошли на нет, когда она узнала о гибели младшего брата.

Эта новость буквально выбила у неё землю из-под ног.

Она увяла и опустила руки.

Не известно, смог бы Этарсон сам помочь жене, особенно учитывая, что его практический заперли в «Красноярске-26», но тут на выручку пришёл товарищ Иванов.

По просьбе Роланда он предложил Полине заняться изучением мёртвых Джипсов в технограде.

Близость мужа, а так же интересная и сложная работа сделали своё дело.

Полина заметно ожила.

А когда подтвердилась беременность, она ожила окончательно.

Нет, она не забыла покойного брата, но скорбь по нёму отошла на второе место после заботы о близких.

Этерсон с тихой нежностью смотрел на жену.

После всех их приключений и злоключений он не смыслил свою жизнь без неё.

Она давала ему силы бороться со всем, чем била его жизнь.

И каждый раз, когда, работая над проектом, он попадал в очередной тупик,

Мысли о Полине помогали ему прорваться к решению очередной проблемы.

Улыбнувшись приятным воспоминаниям, Роланд спустился с веранды и пошёл к жене.

Немного не доходя до Полины, он остановился, прислушиваясь к научным дебатам.

Судя по тону и крепким выражениям Полины, дебаты на тему устройства ложноножек махаонской амёбы шли вполне продуктивно

Как говорится, в лучших традициях жанра научных конференций, когда степенные профессора рвут друг другу бороды, а место словесных дебатов на встречных курсах очень быстро пересекают чернильницы, портфели и различный лабораторный инвентарь.

Гладя на медленно буреющее лицо Полины, Эстерсон начал делать различные па руками, пытаясь утихомирить пыл жены.

Та раздражённо скосила на него взгляд.

Роланд попытался придать своему лицу умильное выражение, что, в сочетании с нордическим (коренной швед как ни как) типом лица, получилось эээ не очень, и начал жестами пытаться донести до супруги простую истину.

Что мол, он всё понимает, наука, прогресс и всё такое, но дорогая, ты о своём положении-то не забывай, подумай о ребёнке.

С минуту побуравив мужа взглядом, та улыбнулась уголками губ и показала большим пальцем правой руки, на левой был одет планшет, международный знак согласия.

Удовлетворённо улыбнувшись, Эстерсон собрался идти обратно на веранду.

Кода он уже отворачивался от Полины, его взгляд зацепился за что-то белое.

Это была очень редкая лилия с планеты Грозный, а учтивая полное уничтожение это планеты, цветок был просто бесценным.

Лилия имела пять снежно-белых лепестков.

Гладкие и упругие, они образовывали высокую чашу, вокруг яхонтовочёрного пестика цветка.

Почему-то простая и изящная форма бутона привлекла внимание Инженера.

Эстерсон потом ещё долго не мог понять, что же именно привлекло его тогда в цветке, которой он уже много раз видел раньше.

После возвращения Роланда из отпуска, в ангаре «Объекта Н» состоялось совещание руководителей проекта, генеральных конструкторов систем корабля, а также курирующих «Объект» представителей ВКС и промышленности.

Говорили долго и со вкусом, придирчиво разбирая каждую мало-мальски важную деталь корабля.

Совещание продлилось, без малого, трое суток.

На второй день Эстерсон, последним из генеральных конструкторов, отчитывался в продвижении работы его секции.

Почётное, последнее слово отдали Роланду не только из-за уважение к его опыту и заслугам, но и из-за того, что именно от успехов его работы над силовой установкой вымпела, зависел срок окончания его постройки.

Эстерсон обосновал не возможность использования ядра 1 в единичном экземпляре на

новом вымпеле, после чего выдвинул два способа решения проблемы.

Либо установить несколько ядер первой модели, либо создать новое ядро повышенной мощности.

Остаток второго дня и почти весь трети были потрачены на взвешивание всех плюсов обоих вариантов.

Первый вариант из весомых плюсов имел только два.

Во-первых, ядро1 не только уже существовало в металле но и было поставлено на конвейер.

Во-вторых, такая схема, гипотетический, повышала живучесть судна.

А вот минусов было заметно больше.

Это и заметное повышение массы корабля, и сложности с распределением питания от нескольких источников в корабельной сети, и необходимость переделать значительною часть внутренних отсеков судна.

К тому же одно ядро первой модели на борту уже было смонтировано.

Оно являлось аварийным источником энергии для обычных и люксогеновых двигателей, а за одно для щитов корабля.

Проще говоря, оно давало Х линкору шанс уйти от врага, в случае потери основного источника питания.

У второго варианта главный недостаток был один, оно пока существовало только в виде грубых расчётов.

После долгих дебатов было решено, что Эстерсону с Двинским дадут месяц на разработку полного проекта нового ядра.

Если у них получится, то путёвку в жизнь получит второй вариант, если нет, то первый.

Роланд и Двинский сидели в кабинете академика с видом несвежих покойников.

Вот уже две недели они ломали голову над конфигурацией нового ядра.

Все компьютеры технограда дружно обосновывали теоретическою возможность создания ядра нужной мощности, только вод при запросе на расчёт приблизительной конфигурации новой установки, словно сговорившись, все как один отвечали:-«Недостаточно данных».

Вот уже пол часа Двинский неосознанно вертел в руках белую чашку из-под кофе, а Эсторсон отрешённо смотрел на предмет кофейного сервиза в руках профессора.

И чем внимательнее он смотрел на чашку, тем настойчивей вертелась на крою сознания некая туманная мысль.

Почему-то при виде чашки из памяти всплывал размытый образ некого белого предмета, состоящего из пяти вытянутых овалов.

Мысли инженера начали плавать во круг этого образа:-« Пять независимых проводников, пять независимых излучателей, разделение энергопотока, эффект соударения волн».

Внезапно он вскочил, опрокинув стул, и кинулся к грифельной доске (Двинский почитая себя математиком старой школы, считал постыдным не иметь в своём кабинете подобный символ старой науки).

Под недоумённым взглядом профессора Роланд начал остервенело, что-то чертить.

Поначалу, при виде рисунка какого-то цветка, Двинский подумал, что у Эстерсона случился нервный срыв.

Но по мере того, как Роланд продолжал прорисовывать детали своего «цветка» скепсис профессора начал сменятся изумлением.

А затем на место изумления пришло восхищение в смеси с лёгкой завистью.

Ведь какой-то, пусть и гениальный, инженер смог просчитать то, что он сам, матёрый волки математических степей, понять не смог.

В прочем грустил академик не долго, как бы гениален не был Роланд, но дальше интуитивного виденья конфигурации нового ядра он пойти не мог, не хватала фундаментальных знаний математики сверх высоких энергии и квантовых законов.

Вод тут-то и вступил в игру гениальный знаток этой самой математики и законов, академик Двинский.

Всю ночь они просидели над расчётами новой силовой установки.

Конечно, этого было мало для вычисления всех параметров будущего агрегата, и впереди были ещё дни и дни тяжелейших расчётов, но правильный путь был найден.

Когда они шли с докладом к руководителю программы «Призрак 2» С. А. Пархоменко, Двинский спросил у Роланда, как же тот додумался до решения проблемы?

-Глядя на то, как вы крутили кофейную чашку в руках, я вспомнил редкий цветок из сада моей жены, и его форма натолкнула меня на решение,- ответил Эстерсон.

-Мдаа, ну просто Архимед с его ванной,- растерянно протянул профессор.

Инженер широко улыбнулся, приятельский хлопая старика по плечу.

После доклада, коллеги получили карт-бланш на продолжение разработки ядра 2 .

Пархоменко, грозной тенью за которым стаял лично товарищ Растов, приказал передать в их распоряжение все доступные вычислительные мощности «Красноярска-26».

Дело пошло заметно веселее.

Всего полторы недели ушли на расчёт всех основных параметров установки, и ещё две, на вспомогательные.

Затем началась сборка тестового образца и его испытания.

Стендовые испытания продлились два месяца, после чего доработанную установку наконец-то установили на «Объект Н».

Новое ядро внешне представляла собой удлиненную версию геометрии лилии.

Пять длинных, 100 метров каждый, лепестков с одного конца соединялись тонкими перемычками с кольцом, диаметром 20 метров, бывшим основанием всей конструкции.

Лепестки имели весьма оригинальное устройство.

Вся внутренняя поверхность представляла из себя ячеечную структуру, состоящую из силовых излучателей, проводников лучевой энергии, квантовых генераторов и антенн-сборщиков свободных гравитонов.

То есть фактический внутренняя сторона лепестков переставляла из себя гибрид всех трёх слоёв ядра 1.

Края лепестков являлись ионными излучателями, работая синхронно, лепестки создавали вокруг установки ионосферу.

Внешняя, гладкая, сторона лепестков состоял из эмиттеров магнитного поля, они накладывали по верх ионосферы магнитосферу, и дополнительного набора проводников энергии.

На ближних и дальних от кольца законцовках лепестков были установлены треугольные разрядники.

Эти разрядники являлись аварийными клапанами для сброса излишков энергии.

Излишки сбрасывались в виде коронарных разрядов на реле-приёмники, установленные по периметру установки.

Также на ближних к кольцу концах лепестков, прямо под треугольниками разрядников просматривались утолщения.

В них находились силовые излучатели повышенной мощности.

Кольцо-основание, целиком изготовленное из титанира, ни какой активной роли в работе установки не принимало, и было просто несущим элементом конструкции.

Сердцем установки был своеобразный пестик цветка.

Он состоял из сферы диаметром 13 метров и тычинки длиной 17 метров.

Пестик крепился сферой к основанию цветка, при помощи специальной спицы выходившей из обода кольца к геометрическому центру его окружности.

Сфера была изготовлена по технологии отражающего компаунд экрана люксогенового привода. В стенках сферы были прорезаны энегроотводные каналы, и были врезаны эмиттеры защитного поля.

Причём эти эмиттеры не сколько генерировали защитное поле, сколько создавали энергетические потоки, ведущие изнутри сферы через отводные каналы наружу.

Именно на этой сфере сходились лучи отдельных силовых излучателей, находившиеся в основании лепестков.

Тычинка состояла из продолговатого цилиндра, тоже созданного по технологии компаунд экрана, четырёх тонких дуг, выходивших из цилиндра и упиравшихся в сферу.

Между дугами, появляясь из середины цилиндра и уходя в перекрестье, образованное упирающимися в сферу концами дуг, шла ажурная спиральная конструкция, напоминающая ствол гаусс пушки без защитного кожуха.

Хотя собственно это и был портативный ускоритель, как и сам цилиндр, да и дуги пестика то же.

Весь пестик был одной мощной энергетической катапультой.

Работала данная установка ниже следующим способом.

В цилиндр поступала небольшая дейтерий-тритиевая капсула.

Одновременно в сферу поступал обогащенный дайнекс (после решения проблемы промышленного производства эсмералдита, предполагалось заменить дайнексовый суррогат им).

Дайнекс О сжимался полями силовых излучателей повышенной мощности почти до сверх массы.

После чего дейтерий-тритиевая капсула подрывалась импульсом маломощного лазера.

Образовавшаяся плазма, выстреливалась силовыми полями лепестков и магнитными полями тычинки в центр сферы, где находился сжатый заряд дайнекса О.

К цели плазма подходила на около световой скорости.

Сочетание сверх массы, релятивистской скорости и энергии высокой плотности инициировало реакцию на уровне элементарных частиц.

Проще говоря, внутри сферы происходил нейтронный взрыв, собственно по этому и пришлось делать её по технологии отражающих экранов Х приводов.

Следствием взрыва был колоссальный выброс всех видов энергии, плюс огромное количество гравитонов (ведь одним из инициаторов реакции выступала сверх масса).

Вся эта энергия, выйдя по отводным каналам из сферы, поглощалась лепестками установки.

Побочным эффектом реакции было большое количество нейтронов.

Их брали на себя ионосфера и магнитосфера установки.

Тут работал механизм защиты Земли от космических излучений.

Как известно ударяя в ионосферу Земли, частицы космических излучений, отклоняются в сторону магнитны полем планеты.

При этом часть их заряда предаётся ионосфере в виде электромагнитного заряда.

Установка тоже использовала этот эффект.

Забирая у нейтронов их заряд, ионосфера установки передавала его на проводники лепестков.

Между прочим, благодаря этому эффекту работа установки сопровождалась красивейшим полярным сиянием ярко зелёного цвета.

Естественно часть излучений просачивалась сквозь все поля установки.

Беглецов ловили антенны, установленные по всему периметру инженерного отсека.

К слову, сам отсек представлял из себя трубу длиной 120 метров и диаметром 80 метров.

От каждого лепестка установки к стенкам отсека уходили по четыре массивные балки, надёжно фиксируя «лилию».

Эти же балки служили проводниками энергии от установки к корабельной сети.

И через них же проходили магистрали для гравитонов.

После установки нейтронного ректора на «Объект» для Эсторсона начался настоящий ад.

Он каждый день, по несколько часов торчал на тестах «Объекта».

А тесты были более чем суровыми.

Так, в один прекрасный день, руководители проекта решили проверить степень устойчивости корабля к кинетическим воздействиям.

Испытания провели очень просто.

В ангар корабля доставили 800мм орудие ГК линкора типа Сталинград.

Тест прошёл успешно, а Эстерсон едва окончательно не поседел.

Во-общем, Роланд вспоминал последние месяцы работы над проектом как самый страшный ночной кошмар.

Откинувшись в кресле, Эстерсон дремал.

Пиликнул, лежащий на столе планшет, сообщая о вызове.

Инженер разлепив один глаз потянулся к нарушителю спокойствия.

На экране появился Двинский.

-Что случилось?- осипшим со сна голосом, проскрипел Роланд.

-Простите, что побеспокоил, но не могли бы вы зайти в малый конференц-зал?- несколько смущённо спросил профессор.

-Хмм?- с тяжким усилием разлепив второй глаз, протянул инженер.

-Поврете Роланд, это важно,- профессор напряжённо смотрел на инженера с монитора.

-Сейчас буду,- бес всякого энтузиазма буркнул Эстерсон.

Через несколько минут, приведя себя в более или менее опрятный вид, инженер вошёл в малый зал для совещаний.

В зале собралось человек 300.

Во основном это были сотрудники отделов Эстерсена и Двинского.

Хотя среди молодых математиков и инженеров мелькнул начальник отдела экспериментального вооружения, а рядом с двинским стоял ведущий инженер отдела корабельных щитов.

Там же, возле профессора стояла и Полина.

В центре зала стоял стол напитками и закусками.

Подходя к жене и Двинскому, Эстерсон скользнул взглядом по сцене зала и невольно замер.

Над кафедрой докладчика, расположенной по центру сцены в воздухе весела голографическая модель «Объекта Н».

Кода Роланд подошёл к Полине и профессору, собираясь попросить у них пояснить происходящее, из центра зала донёся музыкальный звон хрусталя.

Повернувшись в месте со всеми на звук, инженер увидел руководителя проекта Сергея Анатольевича Пархоменко.

Стоя у стола, тот постукивал по своему бокалу с шампанским чайной ложечкой.

Когда всё внимание окружающих обратилось к нему, сказал:-«Думаю, что уже можно произнести главный тост вечера?»

Публика одобрительно закивала.

«Тогда прошу всех убедится в наличии полных бокалов».

Эстерсону дала бокал с шампанским Полина.

Пока в зале доливали бокалы, Пархоменко сместился ближе к кафедре.

Убедившись, что публика прибывает во всеоружии для поддержки тоста он продолжил:-«Как вы все знаете, завтра будет официальная церемония крещения нашего общего детища и передача его экипажу. На эту церемонию прибудут лично товарищи Растов и Понтилеев. Будет и много других высокопоставленных лиц. Будет весь экипаж корабля. Во-общем будет шумная и парадная церемония, на которой будет много людей не участвовавших в создании судна.

И поэтому я решил провести неофициальною, тихою церемонию только для нас. Тех, кто своим трудом и потом создал это шедевр кораблестроения.

Конечно, здесь собралась лишь малая часть из тех, кто принимал участие в работе над проектом, но это не важно, так как за время этой титанической работы мы все сработались в единый организм.

И эта связь, куда более прочная чем любой сплав, работает и сейчас.

Все наши коллеги находятся в этом зале вместе с нами.

И от имени вас всех я хочу произнести главный то, ради чего мы работали всё это время.

Сегодня товарищ Растов утвердил имя для нашего детища.

Официально его присвоят ему только завтра, но я произнесу его сейчас».

Сергей Анатольевич повернулся лицом к голограмме корабля, поднял бокал в вытянутой руке и произнёс:-«С днём рождения Наварин!»

Изменено 23 Mar 2015 пользователем Гипербореец

[Taican]

Из 80 Астрофагов полностью уничтожены 78 вымпелов, 10 отступили с тяжёлыми повреждениями.

? Их 80. 78 в минус. Откуда ещё 8?

[Гипербореец]

Из 80 Астрофагов полностью уничтожены 78 вымпелов, 10 отступили с тяжёлыми повреждениями.

? Их 80. 78 в минус. Откуда ещё 8?

ОЙ! описался.

Спасибо за помощь.

Исправил.

Изменено 22 Mar 2015 пользователем Гипербореец