Мир императора Германа - обсуждение

[Georg]

Известия, поступившие с запада, помогли кагану воспрянуть духом – ход событий, произошедших в западной Европе за время отсутствия там авар, теперь вполне благоприятствовал им.

После выступления 567 года король Австразии Сигберт было примирился с братьями. Но мир этот быстро оказался расстроен одной «романтической» историей, каковые столь часто встречались в анналах любвеобильных властителей Галлии.

Еще в 566 году Сигберт направил посольство в Испанию, прося у короля вестготов Атанагильда руки его дочери. Сватовство было благоприятно воспринято, и вскоре невеста с внушительной свитой и огромным богатством в качестве приданого пересекла Пиринеи. Вестготскую принцессу звали Брунгильда – «окольчуженная воительница». И хотя по описанию исходившего из галло-римских стандартов Григория Турского она «была девушкой тонкого воспитания, красивой, хорошего нрава, благородной, умной и приятной в разговоре», дальнейшие события показали что вестготская красавица целиком оправдывала свое имя, надолго ставшее нарицательным в Западной Европе. С мужем Брунгильда быстро сошлась и обрела взаимное счастье, но со временем и немалое влияние, так что Сигберт довольно быстро заработал репутацию подкаблучника.

Хильперик Нейстрийский естественно не мог стерпеть, что его ненавистный братец получил союз с вестготами и такое приданое. Посему он тоже отправил посольство за Пиринеи сватать сестру Брунгильды, Галейсвинту. Атанагильд долго колебался – Хильперик был известен своей любвеобильностью, содержанием гарема, а в последнее время и пылкой страстью к бывшей служанке Фредегонде. Лишь получив от Хильперика клятву о том что Галейсвинта буде содержаться в чести, а все метрессы короля будут отосланы от двора, Атанагильд дал согласие и отправил дочь в Париж.

По словам того же Григория Турского, Хильперик испытал к Галейсвинте «любовь весьма великую, ибо она привезла с собой большие богатства». Однако к несчастью Галейсвинта сильно уступала старшей сестре в «уме, приятности в разговоре и тонкости нрава», и потому король в ее объятиях так и не излечился от страсти к прекрасной, умной и очаровательной Фредегонде. Их связь возобновилась, но Галейсинта не желала делится мужем. Она устроила настоящий международный скандал, взывая к отцу и мужу сестры и требуя высылки соперницы. Романтическая история закончилась трагически - однажды утром королеву нашли задушенной в её постели. Фредегонда же вернулась ко двору неоспоримой хозяйкой и скоро стала именоваться новой королевой.

Убийство Галесвинты вызвало родовую месть со стороны её сестры Брунгильды и её мужа Сигберта. Сигберт, возбуждаемый местью Брунгильды, уже имевшей над ним неограниченную власть, хотел биться до последней крайности, не останавливаясь даже перед мыслью о братоубийстве. Война была объявлена, и весной 568 года австразийское войско атаковало Нейстрию.

Этой ситуацией воспользовался неукротимый король лангобардов Альбоин, дабы решить старый спор о Норике Прибрежном. В 569 году он обрушился на баваров, и без того потерпевших большой урон в битве у Балатона, и наголову разгромил их. Герцог Агилульф бежал, а бавары вынуждены были изъявить покорность королю лангобардов.

Однако сверх ожидания франкская междуусобица быстро сошла на нет благодаря вмешательству Гунтрамна, решившего примирить братьев. Просьбами и угрозами он принудил Сигберта и Хильперика созвать франков на общественный суд и ждать его приговора. Согласно «приговору преславного короля Гунтрамна и благородных мужей, заседавших в Мальберге: города Бордо, Лимож, Кагор, Беарн и Бигор, которые Гайлесвинта, сестра превосходнейшей госпожи Брунгильды, по прибытии своём в землю франков, получила, как ведомо всякому, в утренний дар, вдовий участок, перейдут от сего дня во владение королевы Брунгильды и её наследников, дабы, через посредство такой пени, восстановлен был отныне мир божий между преславными государями Хильпериком и Сигбертом». Собрание разошлось, и оба короля расстались, по-видимому, примирённые (569 г.).

Теперь Сигберт собирал войска для похода на лангобардов и возвращения Норика Прибрежного. При этом его послы добрались до Сирмия и начали переговоры с Кунимундом, который с радостью ухватился за новую возможность разгромить лангобардов. Аварское посольство явились как нельзя более кстати. Оба короля призывали Баяна в Паннонию.

Весной 570 года Баян выступил в западный поход. Он оставлял аварские владения в Причерноморье, оставлял неверных болгарских и антских вассалов – пускай теперь налаживают отношения с тюрками. Аварам же предстояло завоевать новую родину, где тюрки их не настигнут.

Перевалив Карпаты, Баян двинулся к Дунаю и вышел на оперативную базу, облюбованную еще в прошлых походах – равнину Кишефельд, включавшую современные южную Словакию, Нижнюю Австрию и некоторые северо-западные комитаты Венгрии. Некогда эта территория была зоной проживания лангобардов, но с тех пор как они ушли в Паннонию, оказалась опустевшей – лангобарды ревниво поддерживали «право собственности» на эти земли, но там не жили, славяне же пытались их освоить, но крайне медленно. А меж тем край обладал и полноводными реками, и широкими равнинами, и предгорьями, и альпийскими лугами, и наконец раздробленными на мелкие племена соседними славянами (предками позднейших мораван и словаков) в виде готовых данников – всем тем, что давало аварам возможность выжить. А главное – в тылу были союзные франки, и можно было не опасаться удара в спину.

Обустроив там семьи и стада и наскоро воздвигнув руками согнанных славян «хринги», защищать которые должны был угорские гарнизоны, сам Баян в изгибе Дуная соединился с новым союзником – королем гепидов Кунимундом. Средства для переправы гепидами были уже заготовлены, так что союзники беспрепятственно вторглись в Паннонию.

Альбоин, который в это время ожидал в Норике Прибрежном атаки франков, как можно быстрее двинулся на восток чтобы защитить свои земли. Одновременно он отправил гонцов в Равенну, умоляя «остготского конунга» (который в глазах германцев был римским экзархом Италии по совместительству) о срочной помощи.

Двадцатилетний Герман Младший уже достаточно разбирался в европейской политике. Будучи сыном римского императора, он в то же время ощущал себя и правнуком Теодориха Великого, пытавшегося играть роль гегемона осевших на землях Западной империи германских народов. Галлия и верхнедунайские земли считались в Равенне своей «сферой компетенции».

Остготская армия готовилась снова перейти Альпы. Одновременно римские посольства снова устремились в Галлию. Для нажима на Гунтрамна были использованы все рычаги. Впрочем король Бургундии уже убедился, что примирение его братьев было неискренним, что их междуусобица возобновится неизбежно и что попытки примирить их не приносят ему ничего кроме убытков. Теперь, когда к этому могли добавится убытки от разрыва связей с империей, Гунтрамн тем быстрее пришел к решению, которое в итоге принял и в РИ – отказавшись вмешиваться в борьбу братьев, Гунтрамн пообещал Герману Младшему соблюдать строгий нейтралитет. Большего имперским дипломатам в Лугдуне добиться не удалось.

Но другое римское посольство, прибывшее в Париж, встретило восторженный прием. Хильперик никак не мог сродниться с мыслью, что он должен повиноваться решению суда; напротив он надеялся возвратить со временем свои города или вознаградить себя за счёт владений Сигберта. Теперь, когда послы империи привезли ему весьма значительную сумму денег на войну против Сигберта, Хильперик решился. Он начал военные приготовления с целью весной следующего года отобрать у Сигберта доставшиеся тому, после смерти Хариберта города Тур и Пуатье.

Меж тем Альбоин на восточной границе своих владений дал сражение аварам и гепидам. Благодаря находчивости и таланту Баяна победа осталась за союзниками – лангобарды были разгромлены.

Альбоин еще выступая на восток дал приказ эвакуировать население с равнины Паннонии во Внутренний Норик, защищенный горами и открытый для нападения лишь с востока. Теперь король, прикрывая отступление, засел с лучшим войском в своей столице – Сабарии, старой римской столице провинции Паннония Прима, чрезвычайно мощной крепости.

Герман Младший перешел Альпы и намеревался идти на помощь Альбоину, но его остановили известия о превосходстве вражеских сил. Сигберт с франкским войском занял Норик Прибрежный и восстановил вассальное франкам баварское герцогство, во главе которого снова встал Агилульф. Союзники – франки, авары и гепиды – сошлись у стен Сабарии. Кунимунд горел желанием мести и уничтожения Альбоина. Баян в свою очередь желал закрепить за собой Паннонию, что было невозможно без взятия ее столицы. Герман Младший (и его военный советник комит Унигильд), введя войско во Внутренний Норик и прикрыв отступившие туда остатки лангобардов, ясно понимали недостаточность своих сил для деблокады Сабарии и слали на восток донесения и просьбы о помощи.

Оборона Сабарии стала очередным сюжетом для германского эпоса а-ля Нибелунги, прославив в веках имя Альбоина. Полгода длилась эта эпическая осада. Альбоин совершал множество вылазок, давая целые сражения у стен города, и, неутомимый в своей находчивости, наносил врагам большие потери.

В октябре франки ушли домой – они не привыкли к зимним компаниям, к тому же Сигберт уже получил сообщения о военных приготовлениях Хильперика. Узнав об этом, Герман Младший решился на диверсию на помощь Сабарии. Однако остготское войско было обнаружено разъездами Баяна. Авары срочно выступили на помощь остготам и в серии боев по схеме «бей и беги» остановили их продвижение. Но Альбоин, заметив уход авар, пошел на прорыв из крепости. В ожесточенном бою прорубившись сквозь войска гепидов, король с остаткам дружины благополучно прорвался в Савию, а оттуда – во Внутренний Норик, где соединился со своими соплеменниками и «остготским конунгом» Германом Младшим.

По итогам кампании франки вернули Баварию. Лангобарды при поддержке остготов удерживали Савию и Внутренний Норик, но обе Паннонии перешли в руки авар, которые, опираясь на союз с франками, начали закреплять за собой край.

В то время как авары сражались в Паннонии, тюрки осваивали их бывшую территорию в Причерноморье. Весной тюркская армия, ведомая наследником Истеми Кара-Чурином, перешла Дон. Поход тюрок был триумфальным шествием. Болгарские племена одно за другим изъявляли покорность. Анты, уже восстановившие свою федерацию со столицей в Пастырском городище на Тясьмине, прислали посольство, возглавляемое двумя князьями, с предложением союза.

С бегством авар Кара-Чурину и Турксанфу оставалось лишь организовывать управление покоренным Причерноморьем. При этой организации тюрки строго соблюдали букву договора с империей. Тюрки желали уничтожить авар и разгромить персов, и становилось очевидным что ни та, ни другая цель недостижимы без помощи Империи.

В итоге было создано вассальное каганату болгарское государство. Утигуры, кутигуры и оногуры объединялись в конфедерацию под властью назначаемого каганом единого правителя, каковым стал утигур Гостун из рода Ерми. Вообще утигуры, первыми покорившиеся тюркам, доминировали в новой Болгарии. Гостун был наполовину антом и опирался на союз с северными соседями. Анты, до которых теперь собственно никому не было дела, обрели (как и в РИ) независимость и стали друзьями и союзниками каганата.

На третьем театре войны – на Ближнем Востоке – так же разворачивались интенсивные действия. Хосров, для которого потеря Армении стала катастрофой, попытался удержать хотя бы часть этой страны. Герман сосредоточил войска у стен столицы Армении – Двина. Персы, продвинувшись долиной Аракса, подошли к городу. Сражение Герман снова дал на избранной им позиции практически у стен Двина, на поле Халамах. Как опишет этот бой армянский историк, «царь Персии Хосров, собрав большое войско, отправил его в поход на Армению, и разыгралось ужасное сражение на поле Халамах, и благодаря непрестанным молитвам святого Нерсеса войска кесаря страшным ударом разгромили персов». На этот раз Герман применил «косое построение» в стиле Эпаминонда (относительно РИ – военный историк Шувалов именно Герману приписывает изобретение описанного в «Стратегиконе» Маврикия флангового кавалерийского охвата с разделением атакующей конницы на «дефензоров» и «курсоров»). После отвлекающего маневра в центре, осуществленного армянами, ударный кулак снес персидский фланг. Впрочем Тамхосро в полное мере проявил свое полководческое искусство, и, вовремя введя резерв, сумел отвести остатки армии в порядке и избежать полного разгрома. Тем не менее персам пришлось окончательно уйти из Армении.

Всего лишь через месяц после Халамахского сражения Герман получил известия с запада. Оставив на востоке Юстина и передав под его командование презентальную армию Востока и федератский корпус, сам Герман выступил на запад, ведя иллирийцев и гвардию. Посадив пехоту на мулов, он совершил бросок через Малую Азию по великолепным римским дорогам, и прибыл в Константинополь.

К весне по результатам переговоров с тюркскими союзниками был принят новый план действий. Император пообещал кагану добить авар. В свою очередь каган брался поддержать римлян в войне с персами, как прислав союзное войско в Закавказье, так и нанеся персам удар в Средней Азии. В то же время новым вассалам каганата – болгарам – предписывалось всеми силами оказать императору содействие в разгроме авар.

[moscow_guest]

защищать которые должны был угорские гарнизоны

<{POST_SNAPBACK}>

Аварские?

[Georg]

Аварские?

Еще чего - оставлять аварских ветеранов в тылу. Защищать хринг будут ушедшие на запад с аварами угры. "Черная кость". :rofl:

[Georg]

Начиналась кампания 571 года. На восточном фронте империи ситуация была следующей.

Поскольку лучшие силы римской армии были переброшены в Европу, главная роль на иранском театре военных действий переходила к тюркам. Истеми составил план кампании исходя из интересов каганата.

Главной целью войны с Ираном для Истеми было открытие свободного торгового пути на запад. Каган уже понял как трудно будет совершенно сокрушить столь крепкое и жизнеспособное государство как Иран Хосрова Ануширвана, а значит вряд ли можно было рассчитывать проложить прямой сухопутный путь для караванов; если же навязать персам соответствующие договоры, они нарушат их как только оправятся.

Но существовала возможность, захватив у Ирана несколько окраинных областей, проложить безопасный путь с одним водным участком – путь через Хорезм, русло Узбоя, Каспий и Албанию.

Если проанализировать историю Узбоя, окажется что он начинал функционировать при каждом великом похолодании. В Средней Азии в такие периоды увеличивалось увлажнение, в Памире и Гиндукуше таяло гораздо больше снегов, и Амударья оказывалась очень полноводной рекой. Доля воды, попадавшей через западный рукав великой реки в озеро Саракамыш, чрезвычайно увеличивалась, и излишки воды начинали сбрасываться Узбоем. Если он и не всегда превращался в полноводную реку на целый год, то во всяком случае часть года по нему шел непрерывный сток, а в оставшуюся часть года по маршруту его русла сохранялась цепь непересыхающих пресноводных озер.

Никто уже не сомневается, что в ту эпоху Древнего мира, когда климат был холодным и, по словам Геродота, зимой скифская конница свободно ходила через Керченский пролив, Узбой был полноценной рекой. Той самой рекой, у моста через которую произошла битва Кира Великого с Томирис.

В наиболее суровый сезон «Малого Ледникового периода» - XIV-XVI века – Узбой снова возродился, и Тимур пускал по нему транспортные суда. Мало того, по словам Абульгази в XV его берега были густо заселены. Вот выдержка: «…весь путь от Ургенча до Абуль-Хана был покрыт аулами, потому что Амударья, пройдя под стенами Ургенча, текла до восточного склона горы, где река поворачивала на юго-запад, чтобы направиться затем на запад и излиться у Огурчи в Мазандеранское море. Оба берега реки до Огурчи представляли сплошной ряд возделанных земель, виноградников и садов. Вся страна была очень многолюдна и в самом цветущем состоянии» .

Но между этими двумя великими похолоданиям было еще одно – с середины VI по IX век – период, в котором хроникой Феофана эпизодически (VIII век) отмечается даже появление льда в Босфоре. Относительно Узбоя в этот период источники скудны, ибо основная масса источников персидских и согдийских сгорела в огне арабского завоевания. Но сохранились арабские источники века IX. Самый ранний из этих географов, Ибн Хордадбех (писал около 865 г.), говорит, по толкованию Барбье де Менара, о впадении реки в Джурджанское, т.е. Каспийское, море. Другой географ IX века, Якуби (891 г.), ясно говорит, что река впадала в Дейлемское, т.е. в Каспийское, море. Но уже источники X века однозначно направляют Амударью в Арал, что может означать лишь одно – в конце IX века, синхронно с началом «Малого климатического оптимума» Узбой в очередной раз иссяк.

Рассматриваемое нами похолодание началось в 540ых годах, и увеличение увлажнения было столь серьезным, что к 620 году, несмотря на все искусство сасанидских инженеров, Тигр и Ефрат снесли все возведенные дамбы и затопили огромную территорию – всю Нижнюю Месопотамию, колыбель цивилизации. Древние города Шумера скрылись под водой, и край не несколько столетий превратился в огромное болото (в котором еще и в IX веке восставшие зинджи вели партизанскую войну против абассидской армии).

Соответственно можно уверенно предположить, что в 570ых годах регулярный, хотя возможно и не круглогодичный сброс воды по руслу Узбоя уже начался. Таким образом появлялась возможность проложить караванный путь в обход персидского Хорасана, по прочно контролируемой тюрками хорошо обводненной местности, которая обещала быстро стать густонаселенной и изобилующей всем необходимым. По составленному согдийскими купцами плану их караваны должны были через Хорезм по Узбою прибывать в город Балхан, расположенный у подножия одноименного хребта при впадении Узбоя в Каспий. В Балхане товар должен был перегружаться с верблюдов на корабли и переправляться в Албанию, в небольшой, но чрезвычайно удобно расположенный порт Баку. Туда и должны были прибывать византийские купцы за восточными товарами.

Оставалась только одна проблема – как Балхан, вошедший в недавно отнятую Хосровом у эфталитов провинцию Гурган (Гиркания) так и Албания находились в руках персов, что собственно и необходимо было исправить.

Поэтому на 571 год Истеми планировал двойной удар по Ирану. Сам он был намерен отнять у персов Гурган и опустошить соседние иранские области. В то же время Турксанф должен был пройти Дарьял, соединится с римским войском Юстина и совместными силами завоевать Албанию.

Хосров после понесенных поражений стал сугубо осторожен. Его сильно потрепанным войскам требовалось пополнение и организация, поэтому шах принял оборонительную тактику, в то же время не упуская возможности нанести врагу удар и поднять боевой дух войск. На востоке по его приказу были приведены в полную готовность мощные крепости старых оборонительных линий, возведенных против эфталитов. За линией располагалась подвижная армия спахбеда Адормаана, получившего приказ оказывать помощь крепостям, изматывать тюрок нападениями, но избегать генерального сражения.

Что касается западного фронта, Хосров здесь не собирался принимать генеральную битву с объединенным тюркско-римским войском. Необходимо было помешать Юстину и Турксанфу соединится. Для этого планировался удар по Сирии, на защиту которой Юстин вынужден был бы выступить. Там, на максимальном расстоянии от тюрок, следовало атаковать и разбить ослабленную уходом Германа на запад римскую армию, благо потрепанное персидское войско теперь благодаря этому уходу имела над римлянами даже определенное численное преимущество.

Сильные гарнизоны были размещены и крепостях Албании и Атарпаткана (Атропатены, будущего Азарбайджана). Шах считал что тюрки обломают себе зубы об эти цитадели, и без помощи искусных в осадной войне римлян ничего не смогут с ними сделать. Конечно они разграбят край, но население укроется в крепостях. Ничего не добившись, к зиме кочевники уберутся обратно за Кавказ.

Западная армия во главе со спахбедом Тамхосро должна была нанести удар по Месопотамии и Сирии, где с уходом Германа на запад и сосредоточением войск Юстина в Армении оставались лишь незначительные гарнизоны. Поскольку на границе римской Месопотамии возвышались чрезвычайно мощные крепости, Тамхосро решил миновать их, нападая только на те города, которые можно было быстро взять и разграбить. Персы должны были двигаться вдоль Ефрата через Осроену, а затем при благоприятных обстоятельствах перейти Ефрат и ворваться в беззащитную Сирию, которую Хосров столь лихо разграбил в 540 году. Южным берегом Ефрата двигалась армия вассальных Ирану лахмидских арабов во главе с царем Хиры Кабусом. По вступлении в Сирию обе армии должны были соединится и захватить максимально возможную добычу в богатой Сирии. С приходом армии Юстина – при благоприятных обстоятельствах атаковать и разбить его. В случае опасности – уходить южным берегом Ефрата под прикрытием арабов

Правда была в Сирии еще одна сила – вассальные Империи арабы Гассаниды, контролировавшие пограничные степи и оазисы от Пальмиры до Синая. Но истекшей зимой скончался их знаменитый правитель – царь Харит (Арефа) и смута после его смерти казалась неизбежной. В позднейшем арабском предании говорится, что «персидские арабы» были «в страхе и трепете» перед Харитом, и пока он был жив, они не смели нападать. Узнав о его смерти, они «пренебрегли его сыновьями, его знатными и его войском».

Весной 571 года Тамхосро выступил в поход. Минуя Дару, Константину и прочие крепости, он двигался к Эдессе, выжигая все на своем пути. Население Осроены в ужасе бежало в укрепленные города.

Юстин, узнав о вторжении, немедленно выступил из Двина на юг, но было ясно что он не успеет прикрыть Сирию. Тамхосро намеревался разорить окрестности Эдессы, перейти Ефрат, и, объединившись с арабским воинством Кабуса Лахмида (которому так же был придан персидский отряд), ворваться в Сирию.

Но и на этот раз планам персов не суждено было сбыться.

Вопреки ожидаемому власть у Гассанидов без спора получил старший сын Харита Мундар. Получил – и тут же решил отпраздновать свое воцарение набегом на персов. Двигаясь по степи к югу от Ефрата, Мундар внезапно столкнулся со войском Кабуса. Так 20 мая 571 года произошла воспетая арабскими поэтами битва у источника Убаг.

«Мундар тотчас внезапно напал и истребил их. Кабус увидел ужас уничтожения и бежал с немногими. Мундар же расположился в его палатке, забрав весь его лагерь и все имущество, схватил и связал его родственников и некоторых из знатных.»

Сокрушительный разгром Лахмидов кардинально изменил ситуацию. Юстин уже подходил к Мартирополю (Тигранакерту), его силы были примерно равны силам Тамхосро, никаких преимуществ у персов не было, битва могла принести как победу так и поражение. Возможность отхода на южный берег Ефрата теперь исчезла – там господствовали Гассаниды. Мало того, Мундар, не удовлетворившись захватом у врага огромных табунов и стад, перешел Ефрат и начал грабить персидскую Месопотамию. Имея в тылу враждебных арабов можно было в случае поражения потерять армию.

Поэтому армия Тамхосро начала быстро откатываться из Осроены, побросав осадную технику. Юстин, вступив в Дару, узнал что персы три дня назад ушли к Нисибину, покинув римскую территорию. Тамхосро надеялся по крайней мере перехватить Мундара, но проклятый араб успешно ушел с награбленной добычей за Ефрат.

Остаток кампании в Месопотамии стороны провели в обмене мелкими набегами из Дары и Нисибина. Желанием давать сражение не горела ни та, ни другая сторона. К зиме войска отошли вглубь своей территории.

В то время как Юстин мчался на юг, спасать Сирию, тюрко-хазарская армия Турксанфа прошла через Дарьял, и долиной Куры вступила в Албанию.

Целью пославшего его Истеми было не ограбление страны, а присоединение ее к своим владениям. "Если правители и вельможи страны той выйдут навстречу сыну моему, дадут ему страну свою в подданство, уступят города, крепости и торговлю войскам моим, то вы тоже позволите им жить и служить мне" – говорилось в инструкции Истеми военачальникам. В этом заявлении отчетливо звучала та программа, ради которой тюркюты ввязались в войну: торговля шелком, который можно было провозить в Константинополь не только через Хорасан, но и через Каспийское море и Кавказ.

Турксанф, выполняя приказ отца, предложил агванцам добровольно подчиниться. Он рассчитывал на недовольство персидским правлением – в их стране недавно проводились те же реформы, что и в Армении. Но католикос и знать, не зная, на что решиться, затягивали переговоры, и терпение тюркютов лопнуло. По заранее разработанному плану они приступили к систематическому разорению Албании.

"В домах и на улицах уста всех взывали: "вай, вай!". Крики варваров не утихали, и не было никого, кто бы не слышал убийственных возгласов злого неприятеля - и все это в тот же день и в тот же час. Потому что хищники заранее по жребию разделили наши области и села... и все в одно назначенное время простерли свои разрушительные набеги".

В один месяц вся страна кроме трех городов, имевших сильные персидские гарнизоны – Дербента, Партава и Пайтаракана – оказалась во власти тюрок. Католикос бежал в горы Арцаха (нагорный Карабах); тюрки выловили его там и снова предложили капитуляцию. Католикос собрал всех должностных лиц страны и предложил им решить, что делать: сопротивляться или покориться? Все единодушно высказались за покорность, и католикос лично повез дань к шаду, лагерь которого находился неподалеку от Партава. Турксанф принял католикоса ласково и сказал ему: "что же ты медлил прийти ко мне; тогда бедствие это не было бы нанесено стране твоей войсками моими". Турксанф приказал освободить всех пленных агван; его тиуны искали пленных в палатках и шатрах; "вытаскивали молодых людей, скрытых под утварью или между скотом, и никто не смел противиться им".

Режим, установленный тюрками в Албании, оказался нелегким.

"Он отправил смотрителей за разного рода ремесленниками, имеющими познания в золотопромывании, добывании серебра, железа и в выделке меди. Он требовал также пошлины с товаров и ловцов на рыбных промыслах великих рек Куры и Аракса, вместе с тем и дидрахму по обыкновенной переписи царства персидского".

Но шад знал что делал. Ему необходимы были средства на содержание тюркской армии (которую он с этого момента жестко удерживал от грабежей) в Албании. Ибо уходить, вопреки ожиданиям персов, Турксанф никуда не собирался. Не смотря на то, что ромеи не смогли помочь ему, необходимо было овладеть этой страной, которая являлась удобным плацдармом для войны с персами и позволяла легко координировать действия с Истеми, поддерживая связь морем. Расположив свою кочевую ставку на привольных пастбищах Утика (Равнинного Карабаха), Турксанф блокировал Партав, в то время как хазарское войско по его приказу осадило с двух сторон крепости Дербента. Тюркское войско оставалось зимовать в Албании.

На противоположном берегу Каспия вел наступление на персов отец Турксанфа, каган Истеми. Весной 571 года каган с войском быстро перешел Аму-Дарью и ворвался в Гурган. Тюрки не только захватили вожделенный Балхан, но и завладели всей этой бывшей эфталитской провинцией. Под власть кагана перешли «торговые города и порты сиров, прежде обладаемые персами».

Но линии пограничных укреплений, воздвигнутых персами еще в V в. против эфталитов вдоль хребта Эльбурс, оказались для тюрок непроходимыми. Так и не сумев прорваться в Кумис, Истеми к зиме прекратил боевые действия. Впрочем «программа-минимум» на востоке была выполнена – Балхан захвачен и сообщение по морю с Албанией установлено, а отвоеванный у персов Гурган должен был стать надежной «подушкой безопасности» для нового торгового порта. Истеми распорядился укреплять города Гургана, создавая укрепленную линию по реке Атрек.

Таким образом в истекшей кампании решающих успехов не достигла ни та, ни другая сторона. Но все же союзники почти достигли тех ограниченных целей, каковые они ставили перед собой, персы же под их натиском утратили Гурган и Албанию.

Но судьба вознаградила Хосрова на другом фронте, где успех пришел неожиданно и с минимальными затратами.

В Йемене с 533 года, когда взбунтовавшиеся эфиопские наемники свергли царя старой династии Сумайфу Ашву, царствовал Абраха, бывыший эфиопский офицер, возведенный на трон солдатами и восставшими горожанами. Признавая сюзеренитет Аксумского негуса и платя Эфиопии дань, Абраха в остальном пользовался полной самостоятельностью. Абраха был верным союзником Империи, а кроме того через Йемен пролегал единственный неподконтрольный персам канал торговли римлян с Индией. Абраха подчинил Хадрмаут и пытался завоевать Хинджаз, но его поход на Мекку провалился из-за эпидемии в войсках. Он исповедал христианство (как эфиоп - монофизитское) и возводил грандиозные соборы в Сане и Марибе.

Нельзя не отметить те исключительные трудности и сопротивление, которое встречали попытки жесткого подчинения арабских племен в Йемене. Достаточно вспомнить отказ „князей" (kail) поддержать Зу Нуваса. Абраха удерживал племенных кайлей в повиновении с помощью постоянного наемного войска из эфиопов, и пользовался тотальной ненавистью этой знати. Городское население изначально поддерживала Абраху, но к концу его правления содержание наемного войска стало разорительно и для богатых городов Йемена.

Стесненное положение химьяритской знати было очевидным, и часть ее решила искать защиты от Эфиопии у мощных держав Востока. Несмотря на связи империи с Эфиопией, можно было рассчитывать на независимые и самостоятельные действия Византии. Поэтому принадлежащий к старому царскому роду Химьяра Абу Мурра ибн Зу Язан был направлен в Константинополь, где он обратился к императору с просьбой освободить Химьяр от эфиопов, захватить его и прислать туда своего представителя, с тем чтобы Иемен находился в его власти. Посольство это прибыло на третий год правления Германа. В той ситуации Герман был не склонен вести военные действия в столь отдаленной стране. К тому же Абраха как союзник совершенно устраивал империю.

Тогда химьяритская знать обратилась за избавлением к персам. Царь Хиры Амр Лахмид сообщил Хосрову об Ибн Зу Язане, которому была назначена аудиенция. Последний поставил персидского царя в известность о положении Иемена, жаловался на притеснения и просил военной помощи у Ирана. Но Хосров затягивал свой ответ. Ибн Зу Язан остался при дворе и даже сочинил в честь Хосрова касыду „на химьяритском языке", которую ему перевели. Стихи понравились, но посылать войска в рискованную заморскую экспедицию Хосров не хотел. Абу Мурра ибн Зу Язан так и умер при сасанидском дворе, не дождавшись, чтобы царь выполнил данное ему обещание помочь Иемену. Его сын Сайф продолжал околачиваться при дворе Хосрова, надоедая ему своими просьбами и уверяя что стоит ему высадится – и против Абрахи восстанут все племена. Началась война с Империей и тюрками, и Хосрову было явно не до Йемена.

Положение изменилось в 569 году, когда шах искал любой возможности навредить Империи. В Ктесифон пришло известие – Абраха умер. Агенты доносили что сын Абрахи Яскум молод и неопытен, а племенная знать замышляет восстание. Сайф снова явился к Хосрову, умоляя отправить его в Йемен хоть с небольшим войском. У Хосрова не было ни одного лишнего солдата, ну тут подвернулся случай. Незадолго до того одна из частей дейлемской пехоты подняла бунт. Он был подавлен, и в тюрьмах Ктесифона сидело 800 воинов-дейлемитов, приговоренных шахом к смерти. Хосров, по предложению мобедан мобеда, дал Сайфу в качестве войска этих смертников. Потеря их ни с какой стороны не могла вызвать опасений. Если паче чаяния Сайф победит – возблагодарим Ахура Мазду. Нет – потеряем всего лишь 800 изменников и надоедливого арабского принца.

Дальнейшее показало, что эфиопская власть в Йемене действительно держалась лишь на силе. Как только Сайф высадился в Хадрмауте, царь этой страны, будучи вассалом Йемена, немедленно примкнул к Сайфу, а двигаясь дальше, Сайф поднял преданные роду Зу-Язан кланы и очень быстро собрал немалое войско. В бою Яскум, сын Абрахи, царь Йемена, был убит, после чего его растерявшиеся войска были разбиты. В старой столице Иемена, Сане, в знаменитом дворце Гумдан, новый царь — представитель химьяритской династии — принимал посланных от племен, выражавших радость по поводу избавления от эфиопского ига. Признав себя вассалом Ирана, Сайф обязался персидскому царю податью. «И назначил Хосров джизью и харадж чтобы он выплачивал ему в условное время и посылал ему».

[Крысолов]

Коллега Георг, доза маленькая, ломка! Еще парочку!

[Georg]

Коллега Георг, доза маленькая, ломка! Еще парочку!

Пока одну.

В то время как на востоке разворачивались вышеописанные события, на западе император Герман готовил расправу с аварами.

Герман прибыл в Константинополь поздней осенью 570 года. Оставив Юстину на «презентальную армию востока» федератский корпус (а так же конницу армянских нахараров), с собой Герман привел гвардейские тагмы – схолариев, экскувиторов, букеллариев и оптиматов, общей численностью 12 000. В Европе к его армии должна была присоединится немногочисленная, но отборная «презентальная армия Иллирика».

Но не эти войска должны были решить исход войны. Император сразу же начал координацию действий союзников. Франки были уже выведены из игры – Хильперик вторгся в принадлежащую Сигберту Аквитанию и захватил Пуатье. Сигберт шел на запад воевать с братом. Теперь император раскидывал гигантскую сеть, которая должна была накрыть аваров, раз и навсегда решив «аварскую проблему».

Союзники были готовы. Болгары, впечатленные могуществом союза Империи и тюрок, готовы были отслужить свои провинности перед великим каганом. Правитель болгар Гостун извещал, что весной болгарская конница встанет в устье Дуная, ожидая приказа императора.

От антов явились послы с просьбой возобновить прежний союз. Герман торжественно принял их, одарил и предложил антам снова занять отнятый у них аварами Онглос (южную Бесарабию) и крепость Тирас в устье Данастра (которую анты на своем языке именуют Белгородом), как и прежде обязуясь защищать рубежи империи.

Союз с болгарами и антами император использовал для давления на Дунайских склавинов. Вот уже 20 лет дунайцы (как и в РИ) соблюдали мир с империей (набеги мелких шаек со стороны склавинов и ответные – со стороны лимитантов Нижней Мезии нарушением мира не считались). Но регулярный приток склавинов с севера давал себя знать, и земли начинало не хватать. Склавины с удовольствием вцепились бы в Империю, но союз римлян, антов и болгар был слишком силен. К тому же известие о том что франки не будущий год вряд ли смогут участвовать в войне, уже дошло до нижнего Дуная. Посему склавины решили что лучше быть на стороне сильнейшего. Глава Дунайского союза князь Добрята, поторговавшись, согласился выступить на стороне Империи. За это Дунайский союз должен был получить часть территории гепидов – а именно Олтению, которая так и просилась славянам в руки.

Эмиссары императора с посольством антов добрались далеко на север, включив в коалицию еще одного союзника. Выше было упомянуто об ушедших на запад от авар хорватах и сербах. Ушли лучшие и наиболее боеспособные, в том числе – вся дружинная знать (у сербов, понесших наибольшие потери в войне с аварами – все кто уцелел). Оба племени поселились по обе стороны Судет, в северной Богемии и Верхней Силезии (Нижнюю Силезию и Лужицу в то время занимали велеты, уже начавшие экспансию на север). Хорваты и сербы, сплоченные в дружины и имевшие опыт (пусть неудачный) борьбы с аварами, в новых условиях становились ценными и надежными союзниками для местных племен. Пришельцы вступали в союзы с местными «родами», женились на местных женщинах. Очень скоро пришлые анты стали главенствовать в еще очень непрочных словенских племенных объединениях. Приход антов, ускорил окончательный уход из Богемии германских жителей – свевов-баваров, которых притягивало возникшее за Дунаем, под покровительством франков, собственное государство. Вскоре вся Богемия оказалась под властью хорватов и подчиненных им племен. На территории Богемии и Верхней Силезии возник племенной союз, в котором главенствующее положение занимали анты, а правящим родом были наследственные вожди хорватов – князья-жрецы из рода Краков. В хорватский союз вошли чехи, населявшие центральные области страны по нижней Влтаве, а так же другие, только возникавшие тогда племена Чехии

и Силезии. В хорватский союз вошли и сербы, исторически и этнически тесно связанные с хорватами. Первоначальные места обитания «западных» сербов также помещаются в Чехии, скорее на севере страны. Центром союза стал воздвигнутый хорватами укрепленный град Либице над Цидлиной в северной Богемии.

Приход аваров на равнину Кишефельд и покорение мораван всколыхнули хорватов. Посему посольство Днепровских антов, приглашавшее к союзу против аваров вызвало немедленное согласие хорватского Крака.

И наконец с юга удар по аварам готовились нанести остготы и пылавшие жаждой мести лангобарды.

Баян, сидя в Сабарии, внимательно анализировал ситуацию. Ставка на союз с франками второй раз оказалась битой – император Герман, воистину достойный противник, снова умудрился противопоставить франков франкам. Теперь авары снова наедине с чуть ли не подавляющими силами врага. Из союзников остались лишь гепиды. О если бы этот надменный и самонадеянный болван Кунимунд отдал бы свое войско под его, Баяна, командование – можно было бы попытаться разбить врагов поодиночке. Но от недалекого гепидского короля этого невозможно ожидать. Теперь он требует чтобы Баян шел к нему на помощь, но намерен сам руководить войной. С юга уже наступают остготы и лангобарды, а с востока император ведет воинство болгар и славян. Пойти к Сирмию и потерпеть там поражение – означает лишится шансов на спасение. Меж тем долг кагана – спасти свой народ. Не для того он провел его через всю Ойкумену, чтобы теперь народ авар бесцельно погиб.

Баян так и не выступил на помощь Кунимунду. Авары давали серию мелких боев наступающим войскам Германа Младшего и Альбоина, отходя вглубь Паннонии.

Кунимунд, осознав что он брошен и франками, и аварами, попытался вымолить пощаду у императора. Но он проявил себя слишком ненадежным союзником. К тому же, подняв огромную массу варваров, император теперь не мог остановить разгром гепидов – иначе славяне и болгары были бы оскорблены из-за того что их лишили добычи, да и Альбоин требовал беспощадного мщения. Королевство гепидов было обречено.

Безнадежная битва с императором, ведшим в качестве союзников болгар и славян, была проиграна Кунимундом. Сам король и его сыновья остались лежать на поле сражения. Сирмий сдался императору, и из средств захваченной королевской казны гепидов был произведен расчет с союзниками.

Баян в Сабарии получил весть об этом одновременно с другими вестями с севера. В Кишефельде, в воздвигнутых хрингах, Баян расположил на зиму союзных угров, поручив им охранять тыловую базу. В начале лета огромное войско славян во главе с хорватами спустилось с гор. Безмозглые вожди угров начали преследовать напавших на хринги славян и дали заманить себя в предгорья, где вся масса славянского войска обрушилась на их из засад. Угры были почти полностью истреблены, а хринги разграблены. Баян мог теперь лишь порадоваться что семьи самих авар находились здесь, в паннонских крепостях, а стада – в окрестностях.

Теперь император шел с востока, остготы и лангобарды с юга, хорваты отрезали север. Нужно было срочно уходить, и путь оставался лишь один – на запад, вдоль Дуная, в королевство франков.

Приходилось снова бежать. Но каган знал что делать, и собирался еще вернуться в эту землю. Каган успел уже хорошо изучить Европу. Он понимал, что франки были бы незаменимыми союзниками, если бы были едины. Тогда, опираясь на союз с их державой, авары легко удержали бы Паннонию.

Но королевство франков раздроблено, Сигберту противостоит его брат. И когда аварам необходима помощь франков, распри братьев лишают их возможности эту помощь оказать.

Теперь авары пойдут на запад. Сигберт воюет с братом – что ж, нужно всеми оставшимися силами помочь ему победить в этой войне. И убедить его не щадить брата, а завоевать его королевство. Тогда ничто не помещает Сигберту помочь аварам на востоке. Мы еще вернемся в эту благодатную землю.

Забрав семьи и стада, авары долиной Дуная уходили на запад…..

Император, собираясь вернуться на восток, торопился организовать покоренные территории. Гепидское королевство прекратило свое существование. Часть гепидов бежала на север, перевалила Карпаты и исчезла из вида. (Эти гепиды достигли Мазурского поозерья, где покорив галиндов и еще несколько мелких балтских племен, создали королевство, впоследствии павшее в борьбе со славянами и пруссами. Результатом гепидского завоевания западного Поозерья стало возникновение здесь «мазуро-германской» или западномазурской археологической культуры.)

Другая же часть гепидов бежала к Дунаю и попросила короля лангобардов Альбоина, как мужа единственной уцелевшей наследницы Кунимунда, Розамунды, принять их в подданство.

Еще зимой остготская знать потребовала у Альбоина подписать договор, согласно которому он должен был за помощь возвращении Паннонии уступить Внутренний Норик, при Амалах принадлежавший Остготскому королевству. Альбоин в стесненном положении согласился, тем более что лангобарды во Внутреннем Норике не жили – он в то время все еще был заселен романским населением, которое уплачивало лангобардам подать. Теперь Герман потребовал у Альбоина подтвердить эту уступку, но в обмен согласился на то, что Альбоин примет под свою власть сдавшихся ему гепидов и с ними – большую часть их королевства. В состав нового Лангобардского королевства вошли таким образом Паннония, Тисская Пушта и Трансильвания. Император, понимая что авары, ушедшие к франкам, могут попытаться вернуться, передал лангобардам все территории, на которые авары могли претендовать. Из прочих территорий бывшего королевства гепидов привинция Савия между Савой и Дравой, вместе с городом Сирмием, отошла к Империи, а Олтения была занята славянами-дунайцами.

В то же время император оценил инициативу остготов. Возвращение Внутреннего Норика вызвало у них подъем и значительно подняло авторитет Германа Младшего, которого именовали восстановителем державы Теодориха Великого. В то же время новое поколение остготов не мыслило собственной державности вне альянса с империей, лояльность которой Теодориха всячески подчеркивалась (подчас в ущерб исторической истине). Поощряя их, Герман передал в состав Италийского экзархата Далмацию и только что присоединенную Савию с Сирмием – земли, при Теодорихе входившие в Остготское королевство. Иллирийский экзархат был упразднен, а Юстиниану предстояло новое назначение на востоке.

Земли же к северу от Дуная – РИ Моравия и Словакия – теперь вошли в состав Хорватского союза. Освобожденные от авар мораване подчинились хорватам и вступили в союз, а построенный на их землях аварский хринг превратился в град Бржецлав. На территории же РИ Словакии обосновались сербы, основавшие княжение с центром в другом бывшем хринге - граде Нитре.

И еще один фронт открылся в этом году на дальнем западе. Король вестготов Леовигильд в первые годы сохранял лояльность империи, укрепляя свою власть и давя мятежных магнатов. Но разумеется вестготы не могли смириться с захватом ромеями Бетики. Ситуация 570 года, когда империя оказалась в ситуации войны на два фронта, было сочтена удачной для нападения. Леовигильд заключил секретный пакт с Сигбертом Австразийским, женатым на его падчерице Брунгильде (Леовигильд, вступив на трон, взял в жены вдову своего предшественника Атанагильда, Госвинту).

Ситуация в Бетике была следующей. Империя непосредственно контролировала прибрежные районы от Кадиса до Дении (территории РИ Гранады, Мурсии и Картахены), и в городах этой зоны держала гарнизоны и администрацию. В долине же Бетиса (Гвадалквивира) имперских войск не было. Севилья на нижнем Бетисе оставалась в руках вестготов, на среднем Бетисе располагалась республика Кордова, зависимая от Империи, но управлявшаяся самостоятельно, на верхнем Бетисе располагалась такая же аристократическая республика Ортоспеда.

На эти буферные территории и был направлен удар Леовигильда. Найдя в Кордове сторонников, он хитростью ввел в город свои войска и овладел им. После чего приступил и к захвату Ортоспеды. Момент был выбран крайне удачно – экзарх Африки Маркиан снова воевал с маврами, а гарнизоны в южной Бетике были слишком малочисленны чтобы сражаться в поле. До конца 571 года Леовигильд овладел всей долиной Бетиса.

[Крысолов]

Альбоин примет под свою власть сдавшихся ему гепидов и с ними – большую часть их королевства. В состав нового Лангобардского королевства вошли таким образом Паннония, Тисская Пушта и Трансильвания

Не потянут лангобарды на Рохан, не потянут. Впереди еще сотни лет необъявленных войн...

[Крысолов]

Тогда ничто не помещает Сигберту помочь аварам на востоке. Мы еще вернемся в эту благодатную землю.

Они не вернутся. Аланам сто лет назад зело понравились окрестности Аврелиана (Орлеан). Авары могут попытатьься остаться в Галлии.

[wizard]

Вот оно нужно Сигберту авары на помощь, напоминает лису в курятнике.

франки не дураки откажут.

[Georg]

Не откажут. В РИ, когда Хильперик достал Сигберта окончательно, тот призвал в Галлию своих диких зарейнский вассалов - алеманнов, баваров, тюрингов и даже немножко саксов. Галлии пришлось вспомнить СИГ прошлого столетия, разве что теперь городов не брали - они от греха подальше подчинялись Сигберту сами. Кое-кому была даже обещана земля в Галлии.

А авар всего 8000. Слишком мало чтобы Сигберт с такой армией мог их бояться.

Они не вернутся. Аланам сто лет назад зело понравились окрестности Аврелиана (Орлеан). Авары могут попытатьься остаться в Галлии.

Терпение, коллеги. Все будет гораздо интереснее. :)

[wizard]

В любом случае Авары как самостоятельная сила перестали существовать.

8 000 войска не для ведения самостоятельной политики.

пусть даже угры тысяч 3-4 наберут и молодняк еще тысячи 3-4.

Слишком мало на волоске.

Баяну ничего проигрывать нельзя.

[Georg]

Наступал 572 год. Империя, ликвидировав угрозу с запада, готовилась теперь нанести решающий удар на востоке. Императорский комитат снова выступал в Армению.

Отбывая из Константинополя, Герман имел непростую беседу с префектом претория Востока Феодором Эфесским. Старый финансист, сделавший карьеру в префектуре во времена префекта Петра Варсумы, поднимавшего финансы империи из руин после великой чумы, с испещренными колонками цифр папирусами в руках нелицеприятно объяснил цезарю положение. Имперская казна взывала о милосердии. Натуральные анноны, которые можно было эффективно взымать на нужды войска лишь в местах, удобных для вывоза, стала разорительной для приморских областей. В Египте, служившем главным поставщиком натуральной анноны, местами случались бунты. Средства на войну заканчивались, и завершать ее необходимо было как можно скорее. Затяжка войны требовала нового повышения налогобложения, что грозило свести к нулю успехи многолетней экономии Юстиниана, и снова повергнуть экономику в кризис, вызвав очередные миграции колонов и эмфитетов с насиженных мест и отяготив косвенными налогами торговлю.

Впрочем купеческие корпорации, особенно сирийские, ожидая после победы значительных прибылей от снижения цен на восточные товары, соглашались на внесение экстраординарных сборов. Но все же главную надежду император возлагал на перенесение войны на территорию противника, что дало бы возможность кормить солдат за чужой счет.

План новой кампании был достаточно быстро согласован. Истеми, поддавшись внушениям Турксанфа, полностью изменил план войны. Вместо того чтобы расшибать лоб об укрепленные линии восточного Ирана, он направил часть своих войск к Турксанфу в Албанию. К этому времени хазары принудили Дербент к сдаче, и обогнувшее Каспий с севера войско в июле явилось к Турксанфу. В это же время император Герман, пройдя Армению, соединился с тюрками на Араксе, согласно воле Истеми приняв верховное командование союзной армией. Это огромное войско должно было обрушится на Иран и принудить его к миру. С прочими силами Истеми двинулся на завоевание Тохаристана.

Хосров, успевший восстановить армию в прежней мощи и сняв войска с востока, готовился противостать нашествию. Командовал армией Ирана тот же испытанный Тамхосро.

Объединенная армия римлян и тюрок, перейдя Аракс, вторглась в Атрпаткан. Запылали города и села. Союзники беспощадно опустошали край.

Тамхосро встретил вражескую армию у Гандзаха. Персы были готовы победить или умереть.

Битва при Гандзахе стала вершиной полководческого искусства Германа. Располагая значительным численным превосходством над персами, Герман был намерен не просто победить, а уничтожить вражескую армию, лишив Иран возможности продолжать войну. Расположив войска в несколько эшелонов, Герман, раз за разом посылал конницу в атаку. После контрудара персов первая кавалерийская линия откатилась в просветы следующей линии, встретившей врага контратакой. С вводом в бой новых персидских сил и эта линия должна была отойти за линию пехоты, встречающей противника в обороне. А меж тем боевой порядок армии союзников выгибался дугой – крыльями вперед. И тюркская конница концентрировалась для флангового охвата – персов ожидали новые Канны.

Впрочем плану императора не суждено было осуществится полностью. Как напишет ромейский историк (в РИ о битве при Константине, данной Маврикием) – «полководец мидийцев, сражаясь в первых рядах войск, расстался с жизнью от удара копьем; варварское войско плохо повело бой и ромеи одержали победу». Гибель Тамхосро вызвала растерянность персов и потерю управления, а затем и поспешное отступление персов. Герман бросил тюркскую конницу в преследование, но все же полного уничтожения персидской армии не получилось, изрядная часть ее спаслась бегством.

Армия союзников, разоряя Атрпаткан, дошла до Казвина. Император желал чтобы отныне война кормила себя сама.

«Достигнув вод Гирканского моря и причинив много тяжкого парфянам, римляне не вернулись в свою страну. Этому помешало зимнее время, увеличив тем самым мучения персидской земли. С наступлением весны римляне опять вернулись в свою страну, сохраняя присущую им даже в чужих землях храбрость и постоянство.»

Лето 573 года приболевший Герман, передав командование старшему сыну, встречал в Антиохии. Из пышного дворца Констанция II в предместье Дафнэ он созерцал покрытые цветами склоны хребта Белус и пышные сады долины Оронта – воистину райский край. Воспоминания о том, как он покидал обреченную Антиохию в далеком 540 году, уже не угнетали – персы расплатились за все. А красавица Антиохия, пережившая и то памятное персидское разорение, и страшные землетрясения, и великую чуму, снова стоит, поднятая из руин заботой покойного Юстиниана Великого, снова наполняется народом, снова расцветают ее торговля и промышленность.

Посетив город, император принял явившегося в Антиохию Гассанидского царя Мундара. Мундар просил денег для оплаты войскам в том же количестве, которое выдавал его отцу во время войн покойный Юстиниан. Что ж, Мундар в позапрошлом году спас Сирию, и достоин награды. Таких федератов следует ценить. Приказав выдать просимую сумму, император посадил арабского царя рядом с собой в ложе Ипподрома на Антиохийских играх, и после «с великой честью» отпустил к войску, которое выступало вместе с армией Юстина против персов.

(В РИ Юстин II отказался платить, а когда Мундар выразил недовольство – приказал арестовать его, что начало распрю, окончившуюся уничтожением Маврикием Гассанидского царства).

В то время как Герман наслаждался прелестями столицы Сирии, его визави Хосров Ануширван пребывал в ином расположении духа.

«В то время он находился около гор Кардухов и перешел в селение Таману по причине жаркого времени и тамошнего умеренного климата, цезарь Юстин внезапно вторгся в Арахианскую землю, бывшую соседней и пограничной с данным селением, и беспрерывно все опустошал и грабил. Перейдя же течение реки Сирмы, продвинулся еще дальше и все встречающееся разграблял и сжигал. Итак, когда Юстин все до основания ниспровергал и опустошал, Хосров (он находился недалеко и настолько недалеко, что мог видеть поднимавшееся пламя горящих селений) не вынес вида неприятельского огня, как будто никогда раньше его не видел. Пораженный одновременно стыдом и страхом, он не вышел навстречу, не защищал своего, но скорбел о случившемся сверх меры. Доставленный на носилках с большой скоростью в Селевкийские и Ктезифонийские дворцы, причем его отступление напоминало бегство, старый царь впал в тяжкую болезнь.»

«Мидийцы, не имея сил переносить постигшие их бедствия, в гневе совершенно открыто поносили своего царя. Особенно огорчали их затяжка войны и весьма печальные ожидания в будущем. Персы не снабжаются продовольствием из государственных запасов, как римляне, когда отправляются на войну, и не собирают его для себя по деревням и полям. Но у них есть закон автаркии; обычно царь распределяет между ними [земли], и они ведут хозяйство на предоставленном им [участке], заготовляя сколько нужно им для жизни; отсюда они должны добыть продовольствие, нужное и для себя и для коней, пока они не начнут вторжений в чужую землю. И вот персидский царь, боясь мятежа в своем войске, решил вступить в переговоры с императором и договориться о мире. Уведомленный об этом император тоже решил начать эти переговоры. Он отправил в качестве послов для ведения и утверждения переговоров Иоанна и Петра, которые по своему высокому званию были первыми лицами в сенате (они в то же время были и патрициями); вместе с ними он посылает и Феодора, носившего звание магистра, высоко ценимого и уважаемого у римлян. С своей стороны и Хосров отправил Сарнахоргана , человека по своему высокому положению видного в персидском государстве, а с ним ряд других весьма уважаемых людей, поручив им договорится о мире.»

Мирные переговоры начались в Двине, куда через Балхан и Баку прибыли послы Истеми. От персов потребовали лишь уступить те земли, которые они уже потеряли – ПерсоАрмению (которая согласно договору нахараров с Германом присоединялась к Империи), Иверию (превратившуюся в вассальное Империи царство на трон которого был посажен эрисмтавар Гуарам), а так же завоеванные тюрками Албанию, Гурган и Тохаристан. Из вассальных эфталитам княжеств персы сохранили Гур, Забулистан и Буст, но уступали под сюзеренитет тюрок Бамиан, Кабул и Ар-Рохадж (Арахозию). Согдийцы таким образом целиком добились своего – для них открывался свободный торговый путь как на запад – через Балхан, Каспий и Албанию, так и в Индию – через Балх, Гиндукуш и долину Кабула. Согдиана под «крышей» тюркских каганов превращалась в главный посреднический и распределительный центр всей транс-евразийской торговли, что предопределило ее невиданный расцвет в ближайшие столетия.

Сори за качество карты, но таков оригинал.

[Крысолов]

У персов можно отобрать Нисибин, кстати.

[Georg]

У персов можно отобрать Нисибин, кстати.

Зело крепок. В РИ Хосров Парвиз осаждал Дару чуть-ли не три года (это Ануширвану оно досталась на халяву благодаря бардаку после смещения Маркиана). Нисибин укреплен не хуже. А затяжка войны не желательна. Посему в ее последние два года союзники попросту обходят мощные крепости.

[Georg]

В начале 574 года император прибыл в Константинополь.

Ситуация на западе была не простой. В Африке экзарх Маркиан погиб во время карательной экспедиции в Нумидию, его войска были разбиты. Император срочно выслал в Карфаген своего второго сына Юстиниана с подкреплениями и полномочиями экзарха Карфагенского. Юстиниану в течении года удалось замирить берберов, не столько войной сколько искусной дипломатией.

Но гораздо сложнее была обстановка в Галлии и Испании.

Война, раздирающая Галлию, началась еще в 570 году, когда Герман одерживал в Армении победу при Халамахе, а Сигберт, Кунимунд и Баян завоевывали Паннонию. Как указывалась выше, императорский посол тогда передал Хильперику весьма крупную сумму денег. Хильперик быстро собрал мощную армию, не только из своих салических франков, но и из наемников. Из тех 20000 саксов, что в этом мире не попали в несуществующий итальянский поход Альбоина, изрядная часть нанялась к Хильперику, прибыв морем. Кроме того король навербовал большое количество бриттов. Разумеется армия, имеющая в своем составе бриттов и саксов одновременно долго не просуществовала бы, но Хильперик развел их на разные направления. Старший сын короля Теодеберт повел часть франкского войска и всех бриттов на завоевание принадлежащей Сигберту Аквитании. Сам Хильперик с франкским и наемным саксонским войском весной 571 года выступил в Суассон, чтобы прикрыть границу от ожидаемого вторжения Сигберта. Хильперик собирался отразить нападение брата, дав сыну возможность беспрепятственно завоевать Аквитанию.

Как и ожидалось, в июне 571 года Сигберт, бросив Баяна в Паннонии, атаковал рубежи Нейстрии, но на легендарном поле Суассона потерпел поражение и вынужден был отступить. Спасти Аквитанию не удалось.

А меж тем на юге Теодеберт перешёл Луару и двинулся к Пуатье, где австразийцы сконцентрировали свои силы. Командующий австразийской армией в Аквитании Гондебальд имел неосторожность дать на равнине сражение нейстрийцам и бриттам, которые были гораздо многочисленнее, и потерпел поражение. Теодеберт вступил в Пуатье, и, владея этим городом в центре австразийской Аквитании, он мог свободно двинутся на каждый из городов, овладеть которыми ему было приказано. Он избрал направление на север и вступил в турские земли, лежащие на левом берегу Луары. Граждане Тура с ужасом увидели со своих стен облака дыма, который говорил о пожарах соседних деревень. Хотя они и были связаны с королём Сигбертом священной клятвой, однако, заглушив религиозные опасения, сдались на произвол победителя, умоляя его быть милосердным. Покорив Пуатье и Тур, Теодеберт осадил Лимож, который открыл ему ворота сам. Из Лиможа Теодеберт пошёл на Кагор. Длинный путь его армии был обозначен разорением селений и грабежом домов и осквернением святынь. При слухе о таком опустошении, общий страх распространился по всей Аквитании, от берегов Луары до Пиренеев. Теодеберт подошел к Бордо, и ему открыли ворота.

Именно осенью этого года, когда потерпевший поражение Сигберт счел Аквитанию потерянной, в его королевство с востока вступил Баян. Франкские хронисты с удивлением описали аварское войско, вышедшее на Рейн. Баян привел 8 000 копий. Внешность авар ничуть не кинулась франкам в глаза. В прошедших битвах коренные авары всегда оставались в резерве и наносили последний, сокрушительный удар. Основные потери несли хуни, болгары, угры, почти поголовно вырезанные славянами в Прикарпатье. Так что на Рейн Баян привел войско из европеоидов с изредка попадавшейся «слабой монголоидностью». Зато поразили франков выучка, вооружение, а главное – порядок и дисциплина, господствовавшие в аварском войске.

Сигберт обрадовался пришельцам. 8 000 элитной кавалерии, закованной в чешуйчатые латы и превосходно управлявшейся как с копьем в таранной атаке, так и с луком в стрельбе на скаку – такого войска еще не имел ни один франкский король. Баян со своей стороны изъявлял полное согласие помочь разбить Хильперика, прося лишь убежища для своего народа. Авары были размещены отрядами по стране, снабжаясь из королевских имений, Баян же был принят при дворе Сигберта в старом императорском дворце в Тревере, где и провел всю зиму.

Мудрый каган быстро разобрался в местных политических раскладах. Хильперика следовало уничтожить раз и навсегда, дабы он уже не мог бы открыть «второй фронт», помешав планам кагана. Поэтому Баян быстро столковался с королевой Брунгильдой, так же мечтавшей уничтожить Хильперика из мести за убийство своей сестры Галейсвинты. Всю зиму Баян и Брунгильда согласованно обрабатывали Сигберта, и в итоге король принял решение, к каковому в конечном итоге пришел и в РИ – расправится с Хильпериком.

Весной 572 года (когда Герман выступал на восток для совместного с тюрками вторжения в Атрпаткан) Сигберт начал набор армии. На этот раз кроме австразийских франков в армию включались дополнительные силы – не только авары Баяна, но так же и племенные ополчения алеманнов и тюрингов. До этого Сигберт не решался призывать в Галлию своих диких вассалов, которых, помня нашествия прошлого века, галло-римляне ненавидели, но в конце концов братец первый начал. Баваров решили оставить охранять остготскую границу, но вместо них Сигберт навербовал саксов – точнее «несколько мелких племен Нижней Германии, которые по доброй воле или по принуждению покинули грозную саксонскую лигу». В июне Сигберт выступил в поход во главе этого воинства.

Весть об этом великом вооружении в Австразии, вызвала чувство тревоги не только среди подданных Хильперика, но и среди подданных Гунтрамна, который сам разделял их опасения. Поэтому он благосклонно отозвался на просьбу о помощи, с которой к нему обратился Хильперик. Хильперик двинул свои силы к восточной части Сены, для того чтобы защитить переход через неё. Гунтрамн со своей стороны занял войсками северную границу, которая не была защищена естественными преградами. Войска короля Австразии, после нескольких дней похода, прибыли в местность, прилегающую к Арсису-на-Обе. По совету Баяна Сигберт собирался обойти с юга сильную позицию Хильперика на Сене. Но для этого Сигиберт должен был пройти через земли Гунтрамна. Сигберт в ультимативной форме потребовал от Гунтрамна разрешение на это. Король Бургундии не решился сопротивляться огромной дикой армии Сигберта и согласился на проход этих войск через мост в Труа. В этом городе он имел свидание с Сигибертом, и клятвенно обещал ему нерушимый мир и искреннюю дружбу.

Перейдя Сену, Сигберт двинулся на север ее западным берегом, рассекая Нейстрию пополам. В продолжение всего пути зарейнские варвары разоряли места, по которым проходили, и окрестности Парижа долго помнили их нашествие. Большая часть селений и деревень была выжжена, дома разграблены, и множество галлов отведено в неволю, так как король не мог ни предупредить, ни остановить подобных насилий. Причём разгрому подверглись и северные владения Гунтрамна. Это повлекло разлад между Сигбертом и Гунтрамном.

Хильперик дал сражение в окрестностях Парижа – и был наголову разбит. После этого Париж сдался. По распоряжению Сигберта Баян двинулся на юг, за Луару – мобильная аварская конница должна была быстро настичь и уничтожить войско Теодеберта. Семьи и стада аварских воинов остались у Парижа, в наскоро возведенном хринге, защищенном тысячным гарнизоном.

Баян быстро решил поставленную задачу. Теодеберт, явно не понимая с кем имеет дело, дал сражение на берегах Шаранты, возле Ангулема. Первым же ударом аварская конница протаранила бриттов, а затем вырубила подчистую дружину Теодеберта. Эмиссар Сигберта, Арнульф, подобрал тело Теодеберта, и из уважения к его «длинным волосам» погреб его в Ангулеме.

Бритты отступили в лагерь и были осаждены Баяном. Не видя иного спасения, они сдались. Каган предложил им поступить на службу к королю Сигберту под его командование – и они естественно согласились. Баян выступил обратно, ведя в дополнение к 7 000 аварский конницы 7 000 бретонской пехоты и 500 всадников (тактика бретонской конницы описана во франкских источниках - "воюют на конях, носят доспехи, как сами воины, так и кони, и мечут дротики с седла").

Аквитанский аристократ Василий Фортунат в своих писаниях (в данной АИ) упомянул об аварах, отмечая что «порядок у этих варваров совсем не варварский». Покорив Аквитанию Сигберту, Баян навел строгий порядок, припасы собирал организованно в виде контрибуций через местные власти, и даже побежденных бриттов сумел отучить от грабежей.

А меж тем на севере решалась судьба Нейстрии. Разбитый Хильперик, доведённый до полного отчаяния, покинул берега Сены, поспешно прошёл через всё своё королевство и, с женой, детьми и самыми верными своими людьми, укрылся за стенами Турне. Крепкое положение этого города, первоначальной столицы франкского государства, побудило Хильперика избрать в нём убежище. В ожидании осады он занялся набором людей и пополнением боевых запасов, пока Сигберт, свободный в своих движениях по всей Нейстрии, овладевал городами этого королевства. Заняв те города, которые лежали к северу и востоку от Парижа, он направился на запад, решив всё завоёванное, и города и земли, отдать в уплату своим зарейнским воинам. Намерение это возбудило во всех франках, даже австразийских, сильные опасения. Австразийцы не желали иметь своих природных врагов соседями в Галлии, а нейстрийцы, со своей стороны, страшились утраты собственности, порабощения и всех бедствий, неразлучных с завоеванием страны. Нейстрийские знатные франки послали к Сигберту послов с просьбой стать их королём. Сигберт с радостью принял посольство и предложение нейстрийцев; он уверил их клятвой, что ни один город не будет предан войскам на разграбление, и обещал прибыть на собрание, где, по обычаю предков, его должны были провозгласить королём. Потом он совершил военную рекогносцировку до пределов Руана и, удостоверясь, что ни один из крепких городов на западе не намерен ему сопротивляться, возвратился в Париж.

Брунгильда, желая отклонить мужа от обращения к братской любви и для личного надзора за исполнением своего мщения, оставила город Мец, и прибыла к Сигиберту в Париж. Она была так уверена в несомненности своего торжества, что предприняла это путешествие с обеими дочерьми, Ингундой и Хлодосвинтой, и сыном Хильдебертом, трёхлетним ребёнком. Повозки с её имуществом были наполнены сокровищами и всем, что только было у неё лучшего из золотых уборов и драгоценных вещей. Сигберт, послав часть войска обложить Турне и начать осаду, сам же прибыл в Витри, на реке Скарпе, где намечалось провести собрание для провозглашения его королём западных франков.

Но в этот момент прошел небольшой детерминизм – все сложилось так же, как в РИ. Фредегонда подговорила двух убийц и те, пройдя через австразийский лагерь, добились приёма у Сигберта и закололи его смазанными ядом кинжалами, сами пав от рук его стражников. Убит Сигиберт был на 12-ом году своего правления, 38 лет от роду.

Австразийцы, узнав о смерти своего короля, сняли осаду Турне и ушли в свою страну. С ними уходили тюринги и алеманны. Хильперик, выйдя наконец из осажденного города, прибыл в Витри и предал со всеми почестями тело брата земле в деревне Ламбре на Скарпе. Впоследствии его останки перенесли отсюда в Суассон, в построенную им же самим базилику святого Медарда. Его погребли рядом с его отцом Хлотарем.

Государство Сигберта, лишенное суверена, погрузилось в анархию. Хильперик, вырвавшись из Турнэ, форсированным маршем шел на Париж, чтобы пленить Брунгильду и ее сына, наследника Австразии.

В РИ все так и произошло. Но в данном мире в этот момент Баян перешел Луару и, получив известие об убийстве Сигберта, ринулся к Парижу. Брунгильда встретила старого друга кагана как спасителя.

Баян огляделся. На юге был враждебный Гунтрамн, на севере – враждебный Хильперик, на востоке – австразийцы, не желающие видеть авар в своих землях. На руках – овдовевшая королева, брошенная поддаными, и младенец, имеющий право на трон этой страны. А так же остатки своего народа, который должен, обязан выжить.

Спасение лишь в верных конях, тугих луках, острых мечах и быстроте действий.

[moscow_guest]

Посетите старинный город Париж - древнюю резиденцию аварских королей.

Из рекламы турагентств в МИГ

:drinks:

[Antonius Block]

Интересно, а приведет ли факт сотрудничества авар с саксами к перенаправлению экспансии последних с Британии на Аквитанию?

Причем с санкции авар (Баян пригласит их в преддверии войны с Бургундией и Австразией)? Т.е. саксы будут выполнять при аварах ту же роль, что славяне в РИ - пехота.

[Тень Дуба]

Да оно бы хорошо бы (саксонская пехота) - для Баяна. Но:

1) в чем тут радость для саксов?

2) саксы пока что у нас - просто наемники (то есть радость для них - где добычи больше). Баяну же и вовсе служат, именно что как и славяне - от некуда деваться, отнюдь не от большой любви. А денег заведомо больше всего у греков. Как и умения этими деньгами пользоваться. Что им помешает саксов банально перекупить - причем в самый неподходящий для Баяна момент?

Хммм... Я от дедушки (тюрок) ушёл, я от бабушки (Империи) ушел... Надо бы ещё подальше уйти - в Галлии греки достанут, это лишь вопрос времени.... И куды хрестьянину аварам податься? В Африку? В Британию? В... Винланд????

О! А может на север - к саксам? За Рейн? Там ни тюрки, ни греки скорее всего не достанут... но где там развернуться конникам? Придётся менять образ жизни....

Изменено 7 Dec 2010 пользователем Тень Дуба

[Antonius Block]

1) в чем тут радость для саксов?

Ну, у Баяна кроме

На руках – королева, которую ненавидит знать, и младенец, имеющий право на трон этой страны.

есть еще и

Повозки с её имуществом были наполнены сокровищами и всем, что только было у неё лучшего из золотых уборов и драгоценных вещей.

Так что на первое время прикупить саксов хватит. И именно в первое время и будут победы наподобие:

Первым же ударом аварская конница протаранила саксов, а затем вырубила подчистую дружину Теодеберта.

Мне кажется, что Баян постарается разбить всех франков по очереди.

И кончится это тем, что Герман придет на помощь из Италии в Бургундию.

А авар таки вырежут, некуда им больше идти. Их горстка осталась, так и сточатся в Галлии до нуля...

[Georg]

Коллеги, у меня эта неделя безумная, и продолжить пока не получается, но... Окуда мысли что Баян будет сражаться до последнего? Для него значительные потери критичны. Разбить ослабленного Хильперика, который не ожидая нападения пойдет к Парижу - это ладно. Но у австразийцев мобресур немереный, одной победой не отделаешся. А есть еще Гунтрамн, у которого армия не последняя, и к тому же единственный грамотный военный тактик на всю франкскую державу, в РИ громивший лангобардов, саксов и вестготов - Эней Муммол.

Баян несомненно по разгрому Хильперика пустит в ход дипломатию. Я кстати и выше сделал ляпсус - оказывается Гундобальд не отбирал у Бругильды сына, а вывез его на седле из Парижа в последний момент, когда спасти королеву возможности небыло. Но видеть Брунгильду ренгетшей австразийцы дейсвительно не желали, и позднее, венувшись в РИ в Австразию, взять власть она так и не смогла пока Хильдеберт не подрос.

Так что Баян и Брунгильда могут заключить с австразийской знатью соглашение - до совершеннолетия Хильдеберта (по тогдашним франкским обычаям обряд посвящения проводился над мальчиками в 12 лет) в Австразии правит майордом, а Брунгильда правит и воспитывает мальчика в южной половине дежавы Сигберта - Аквитании (где кстати расположет и ее личный вдовий удел, полученный по "утреннему дару"- Бордо и вся Гасконь). И там же идеальное убежище для авар - Овернь. Там и обшрные плато с полями степного типа, и альпийские луга, и достаточно ископаемых металлов, а сам край - естественная крепость, с трех сторон защищенная горами (а с четвертой - удел Брунгильды). Местного населения очень мало - чума там прошлась от души.

Гунтрамну можно слить королевство Хильперика - ибо Хильперику и Меровею в грядущей битве не выжить, Теодоберт уже мертв, а все сыновья Фредегонды умирали в раннем детстве. Кроме Хлотаря, который в РИ со временем стал государем всех франков, но родился уже в 580ых, то есть здесь не появится на свет. А Гунтрамн стал бы драться именно за эти земли - выход к морю по Сене и Луаре.

Наконец если договорится ни с кем не удасться, можно все же отступить в Аквитанию и там найти иного покровителя. За Пиренеями правит отчим Брунгильды Леовигильд.

[Тень Дуба]

>Окуда мысли что Баян будет сражаться до последнего?

Мысли немного другие: что до последнего его _заставят_ сражаться. Примирение и даже союз с франками - это запросто. Но если оставаться в Галлии - надо мириться и с Империей. Чтобы хотя бы оставила в покое - иначе те же франки (не говоря уж о саксах) его сдадут, как прижмёт. Потому как надо найти не просто покровителя, но такого, который готов оказаться в изоляции против Империи и всех соседей...

Вопрос - что он такого может предложить Империи? Чтобы она не просто махнула на него рукой и не боялась, что лет через 20 покоя авары восстановят силы и всё начнется по-новой, но и пошла на охлаждение (как минимум) с тюркутами (и со всеми союзниками, до антов включительно, имеющими ба-альшой зуб на авар) - и это уже не через 20 лет, а прямо сейчас?

Или на востоке должно произойти нечто из ряда вон, что отвлечет всерьёз и надолго и Империю, и тюрок - или всё же надо тикать... Причем мириться надо быстро, иначе вариант коллеги Опричника: может, объединенная Франция/Галлия и устоит против всех и даже сплотится - но пока солнце взойдет, роса очи выест: собственно авары сточатся. То есть Франция будет им очень благодарна за объединение - посмертно...

Но так не интересно - ибо Баяна жалко, да и вообще...

В общем, предвкушаю что-то нетривиальное, чего мне не угадать. :drinks:

[Крысолов]

Наконец если договорится ни с кем не удасться, можно все же отступить в Аквитанию и там найти иного покровителя. За Пиренеями правит отчим Брунгильды Леовигильд

Вот-вот. Пусть в вассалы к вестготам пойдут. Те будут рады Аквитанию вернуть.

То есть Франция будет им очень благодарна за объединение - посмертно...

Тоже вариант.

[Georg]

Вот-вот. Пусть в вассалы к вестготам пойдут. Те будут рады Аквитанию вернуть.

Это последний, так сказать аварийный вариант, которым можно попугать того же Гунтрамна на переговорах, но вот использовать... Случись такое - оскорбленные австразийцы переметнутся к Гунтрамну (скажем признав его опекуном Хильдеберта, официально считающегося в плену у изменников). Гунтрамн и без того всю жизнь точил зубы на Септиманию (в РИ 4 раза воевал за нее с вестготами). То есть принятие Аквитании означет для Леовигильда войну с объединенными франками. И это при наличии иных фронтов - со свевами вестготы и так в состоянии войны (в ответ на захват Миро Свевским области русконов в Кантабрии Леовигильд в 573 захватил у свевов область Сабарию с центром в Саламанке). И наконец - победоносная империя вряд ли спустит Леовигильду захват Кордовы.

А война на три фронта означает для Вестготского королевства гибель даже при наличии авар.

[Читатель]

Наконец если договорится ни с кем не удасться, можно все же отступить в

<{POST_SNAPBACK}>

там к северу от Франции есть еще остров какой то... :rolleyes:

[Georg]

там к северу от Франции есть еще остров какой то...

Вариант. Землица неказистая, но зато никто не достанет. И для подобного сюжетного поворота нужно поменять лишь один момент - Хильперик оставляет саксов себе, а бриттских наемников посылает в Аквитанию с Теодебертом. И именно они попадают на службу к Баяну. Саксам в Британии такие гости не нужны, а вот бриттам....

"Пришел король аварский

Безжалостный к врагам

Прогнал он англосаксов

К скалистым берегам".

Артур II Баянович - император ВеликоБританский?

:(