Призрак коммунизма

[wizard]

революция

[wizard]

"Des Geyers Schwarzer Haufen" - песня времён Крестьянской войны (16 век). Была сложена бойцами отряда, возглавляемого Флорианом Гайером. Отряд сражался с дворянами и духовенством, отстаивая протестантские взгляды. Была гимном вооружённых сил ГДР.

Мы Чёрный Гайера Отряд, хейа-хохо!

С тираном биться каждый рад, хейа-хохо!

Пика в руке - Хэй - всегда остра!

Поскорее церковь жги тогда!

Часовня ль храм ли - всё равно, хейа-хохо!

Мы чтим Писанье лишь одно, хейа-хохо!

Пика в руке - Хэй - всегда остра!

Поскорее церковь жги тогда!

Адам пахал, а Ева пряла, хейа-хохо!

Где был, дворянин, ты тогда? хейа-хохо!

Пика в руке - Хэй - всегда остра!

Поскорее церковь жги тогда!

Готовы Бога обвинить, хейа-хохо!

Что грЕшно нам попа убить, хейа-хохо!

Пика в руке - Хэй - всегда остра!

Поскорее церковь жги тогда!

Мы не хотим рабами быть, хейа-хохо!

И жалкую судьбу влачить, хейа-хохо

Пика в руке - Хэй - всегда остра!

Поскорее церковь жги тогда!

Идём, разбитые, домой, хейа-хохо!

Но внуки снова примут бой, хейа-хох

[wizard]

[wizard]

Революция это кроме всего прочего филологическая болезнь, болезнь языка.

Когда, как сказал Николай Гумилёв,

«И, как пчелы в улье опустелом,

Дурно пахнут мертвые слова».

Революция это тотальная ложь, ложь законченного уголовника или ложь военной пропаганды, обращённая на своего ближнего и ставшая сутью гнилого человека и гнилого общества.

В обычной жизни люди лгут умеренно, по необходимости, и даже эта ложь воспринимается лгущими плохо. В общем, им стыдно. Революционерам не стыдно, то есть стыдно, но они, чтобы заглушить голос совести, начинают визгливо орать и орут до тех пор, пока не валятся в могилу. Это бывает почти всегда: «революция пожирает своих детей». Жалко только, что при этом гибнет много людей вокруг.

Это тоже признак революционера – вокруг него и даже в его семье вдруг начинают умирать люди. Ни с того, ни с сего. Похоже на быт наркомана.

[wizard]

Фриц Энгельс в работе "Революция и контрреволюция в Германии" сказал прямо. Славянские народы Европы – жалкие, вымирающие нации, обречённые на уничтожение. По своей сути процесс этот глубоко прогрессивен. Примитивные славяне, ничего не давшие мировой культуре (написано в 1852 году), будут поглощены передовой и цивилизованной германской расой. Всякие же попытки возродить славянство, исходящие из азиатской России, являются "ненаучными" и "антиисторическими". Это реакционная попытка повернуть историю вспять. Поэтому первейшим делом революционного движения в Германии и Австро-Венгрии, да и всей Европы, является вооружённое подавление любых попыток как внутреннего сепаратизма славян, так и источника этого сепаратизма – дикой царской империи. В конечном счёте, пишет Энгельс, немцам и германизированным евреям должны принадлежать не только славянские области Европы, но и Константинополь.

Маркс в 1870 году в "Гражданской войне во Франции" квалифицирует франко-прусский конфликт как "освобождение Франции" геройскими немецкими войсками промышленных рабочих, которые для выполнения своего бескорыстного интернационального долга "оставили дома свои полуголодные семьи". Приветствуя разгром Франции, Маркс, однако, выступил против аннексии Эльзаса и Лотарингии, но не потому, что это противоречило "интернационализму", а потому, что это помешало бы "интересам западноевропейской цивилизации против восточного варварства", то есть сделало бы невозможным военный союз Германии и Франции против ненавистной России.

Достаточно. Уже отсюда ясно, что "социал-демократическое" движение в СЛАВЯНСКИХ народах есть явление не культурное и даже не политическое, а полицейское.

[wizard]

В послесловии ко второму изданию "Капитала" Маркс пишет:

"Косноязычные болтуны германской вульгарной политической экономии бранят стиль и способ изложения "Капитала". Литературные недостатки моего труда я сознаю лучше, чем кто-либо другой. Тем не менее в назидание и к удовольствию этих господ и их публики я процитирую мнение ... русской критики ... "Санкт-Петербургские ведомости" в номере от 8(20) апреля 1872 г. между прочим замечают:

"Изложение его труда (исключая некоторые слишком специальные частности) отличается ясностью, общедоступностью и, несмотря на научную высоту предмета, необыкновенной живостью. В этом отношении автор ... далеко не походит на большинство немецких учёных, которые ... пишут свои сочинения таким тёмным и сухим языком, от которого у обыкновенных смертных трещит голова".

У читателей современной немецко-национально-либеральной профессорской литературы трещит не голова, а кое-что совершенно другое".

Эпиграф к полному собранию сочинений Маркса и Энгельса: "Ну а хули?" Только подразумевая этот хулиганский тон (небритая губастая харя со спичкой в углу рта), можно адекватно прочесть их произведения. Ставьте мысленно эту присказку после каждого абзаца, и многое прояснится.

[wizard]

Клара Цеткин и Роза Люксембург

Клара Цеткин и Роза Люксембург

[wizard]

Туанмыньхой начал вооруженную борьбу с Империй Цин.

Недовольство маньчжурской династией охватило самые широкие слои китайского общества. Под влиянием деятельности буржуазных революционеров, руководимых Сунь Ят-сеном, началось брожение в армии. Восстание в 31-й смешанной бригаде, расположенной под Аньцином, явилось серьезным предостережением цинскому двору. Хотя восстание было быстро подавлено, оно явилось первым симптомом нелояльности новых войск правительству в Пекине.

[wizard]

17 сентября 1793 года, в обстановке полной истерики, Конвентом был принят т. н. Loi des suspects, - Декрет о подозрительных, - согласно которому немедленному аресту подлежали

1) те, кто своим поведением или связями, речами или сочинениями проявили себя как сторонники тирании и враги свободы;

2) те, кто не могут удостоверить источники своего существования и факт исполнения своих гражданских обязанностей;

3) те, которым отказано в выдаче свидетельства о благонадежности;

4) государственные служащие, отрешенные или смещенные со своих должностей,

5) те из бывших дворян, включая мужей, жен, отцов, матерей, сыновей или дочерей, братьев, сестер и слуг, которые не проявляли постоянно своей привязанности к революции;

6) все эмигранты, хотя бы они и вернулись во Францию в срок, предписанный последним законом или еще до истечения этого срока".

Таким образом, население было рассечено на тех, кто выдает "свидетельство о благонадежности", и тех, кому его выдают (или не выдают), - но и получив, необходимо было "постоянно проявлять свою привязанность к революции". В противном случае, за людьми неизбежно приходили, причем, - п. 8, -

"издержки на охрану заключенных производятся за их счет и распределяются между ними поровну", а поскольку имущество конфисковалось сразу, реально это означало смерть от голода.

Но арестованных было очень много, что-то с ними надо было делать, и 22 прериаля II года Республики (10 июня 1794), когда истерика уже совершенно зашкалила, Конвентом был принят La loi du Prairia, - Декрет о Трибунале, - в соответствии с которым "подозрительные", - в том числе, уже задержанные (закон имел обратную силу), - определялись, как les ennemis du peuple ("враги народа"), стремящиеся "силой, хитростью, бездействием или молчанием" an?antir la libert? publique ("уничтожить общественную свободу"), - а конкретно, "все,

1) кто помышляет изменить существующий строй или сомневается в нем,

2) кто любым способом причастен к военной измене;

3) кто любым способом осуществлял экономический саботаж, нарушая снабжение столицы и вызывая голод, или способствовал панике по этому вопросу;

4) к кому были применимы обвинения в содействии преступным замыслам или в недонесении на них; в подкупе должностных лиц; в злоупотреблении принципами Революции;

5) кто занимался дезориентацией народа и его представителей, сомнениями склоняя их к политически неверным действиям;

6) кто распространял информацию, хотя бы и достоверную, способную вызвать "упадок духа" нации и безупречности государственной власти;

7) кто распространял информацию, хотя бы и достоверную, но способную вызвать беспорядки и раскол в обществе;

кто вводит в заблуждение общественное мнение, "мешает просвещению народа, развращает нравы и общественное сознание, извращает энергию и чистоту революционных и республиканских принципов".

Единственным видом наказания определялась смертная казнь, причем уликами могло служить все, - toute esp?ce de document, soit mat?rielle, soit morale, soit verbale, soit ?crite, - от "документов до устных или моральных показаний", предоставление улик вменялось гражданам в обязанность, кто не сделал ни одного сообщения, рассматривался, как "вероятно подозрительный". Предварительный допрос обвиняемых отменялся, как и право на защиту, а равно и понятие "свидетель", хотя обвинение имело право вызывать таковых, и наконец, при оценке улик судьи должны были полагаться на "свое благоразумие", а при вынесении приговора — на "свою совесть".

[wizard]

 

[wizard]

[wizard]

эмблема ВВС ЛСС

[wizard]

Единая Социалистическая Партия Каталонии.
Partit Socialista Unificat de Catalunya

Социалистическая Партия Испании.
Partido Socialista.

 

[wizard]

Национальная Конфедерация Труда-Федерация Анархистов Иберии.
Confederaci?n Nacional de Trabajadores / Federaci?n Anarquista Ib?rica (CNT/FAI).

[wizard]

https://pp.vk.me/c630128/v630128963/267bc/CWO6kKmI5DI.jpg

Штаб квартира Муссолини, Италия, 1934 год.

[wizard]

[wizard]

 

Совет Дрездена провозглашает Саксонию Социалистической Республикой

[wizard]

[wizard]

Первое что ассоциируется с Троцким, это же конечно его перманентная революция, которую еще называют мировой непрерывной. 

 В чем суть перманентной революции? - В том что ее ядром является исключительной пролетариат, это он всеми рулит, всем указывается как жить. Крестьянство, численность которого на тот момент составляла до 80% от общего населения, шло как говориться лесом. Чего ему наши пролетарии скажут, то крестьяне тут же выполнят. 

Перманентная революция есть не только игнорирование интересов классов представляющих большинство в обществе, но и форменная политика подчинения пролетариев других стран центру мировой перманентной революции. Иначе говоря перманентная революция - это империализм прикрытый социалистическими лозунгами. На деле это так же выражается в разбазаривании материальных средств "странам вставшим на путь коммунизм" под чисто устные гарантии.

  От идеи доминирования узкой группы населения над другими Троцкий никогда не отказывался, в определенные моменты времени он просто пытался не говорить об этой идее вслух. В 1922 в предисловии к книге “1905 год” были написаны следующие строки:

Революция не сможет разрешить свои ближайшие буржуазные задачи иначе, как поставив у власти пролетариат. А этот последний, взявши в руки власть, не сможет ограничить себя буржуазными рамками в революции. Наоборот, именно для обеспечения своей победы пролетарскому авангарду придется на первых же порах своего господства совершать глубочайшие вторжения не только в феодальную, но и в буржуазную собственность. При этом он придет во враждебные столкновения не только со всеми группировками буржуазии, которые поддерживали его на первых порах его революционной борьбы, но и с широкими массами крестьянства, при содействии которых он пришел! к власти. Противоречия в положении рабочего правительства в отсталой стране, с подавляющим большинством крестьянского населения, смогут найти свое разрешение только в международном масштабе, на арене мировой революции пролетариата”

Троцкий по сути зовет на войну с крестьянством, а не к союзу с ними. В 1929 Троцкий  выпускает статью под названием "Что же такое перманентная революция?" где опять отрицает в крестьянине союзника. Собственно цитаты:

Демократическая диктатура пролетариата и крестьянства, в качестве режима, отличного по своему классовому содержанию от диктатуры пролетариата, была бы осуществима лишь в том случае, если бы осуществима была самостоятельная революционная партия, выражающая интересы крестьянской и вообще мелкобуржуазной демократии, – партия, способная, при том или другом содействии пролетариата, овладеть властью и определять ее революционную программу...

 Поскольку этот лозунг противопоставляется лозунгу диктатуры пролетариата, он политически содействует растворению пролетариата в мелкобуржуазных массах и создает таким путем наиболее благоприятные условия для гегемонии национальной буржуазии, следовательно, для краха демократической революции....

Диктатура пролетариата, поднявшегося к власти, в качестве вождя демократической революции, неизбежно, и притом очень скоро, ставит перед ним задачи, связанные с глубокими вторжениями в права буржуазной собственности. Демократическая революция непосредственно перерастает в социалистическую, становясь тем самым перманентной революцией....

 

[wizard]

[wizard]

Французская Социалистическая республика

[wizard]

https://youtu.be/ognMPZByOiE

Изменено 17 Jan 2017 пользователем wizard

[wizard]

12 декабря 1923 года в самой большой немецкой эмигрантской средней школе — в 1-й немецкой  гимназии в Москве — по инициативе  директора этой гимназии А.П. Петрова совершенно неожиданно и для учащихся, и для педагогического персонала были отменены два смежных урока и учащимся было предложено: не стесняясь формой, размером и т.д. и без получения ими каких-либо указаний, написать сочинение на тему: “Мои воспоминания с 1920 года по день поступления в гимназию”. Авторы воспоминаний - дети, юноши и девушки в возрасте от 8 до 24 лет.
Фрагменты некоторых сочинений:
“Я рвался на фронт отомстить за поруганную Германию. Два раза убегал, но меня ловили и привозили обратно. Как я был рад и счастлив, когда мать благословила меня”.
“Папа и мама просили его остаться, так как он был еще мальчиком. Но ничто не могло остановить его. О, как я завидовала ему... Настал день отъезда. Брат радостный, веселый, как никогда, что он идет защищать свою родину, прощался с нами. Никогда не забуду это ясное, правдивое лицо, такое мужественное и красивое... Я видела его в последний раз”.
“Когда нас привезли в крепость и поставили в ряд для присяги Интернационалу, подошедши ко мне, матрос спросил, сколько мне лет? Я сказал: “девять”, на что он выругался по-матросски и ударил меня своим кулаком в лицо; что потом было, я не помню, т.к. после удара я лишился чувств. Очнулся я тогда, когда  заложники выходили из ворот. Я растерялся и хотел заплакать. На том месте, где стояли заложники, лежали убитые и какой-то рабочий стаскивал сапоги. Я без оглядки бросился бежать к воротам, где меня еще в спину ударили прикладом”.
“По канавам вылавливали посиневшие и распухшие маленькие трупы (детей офицеров)”.
“Нас “товарищи” называли “змеенышами контрреволюции”, как страшно было слышать такое прозвище!”
“Сделали обыск и взяли маму в тюрьму, но после 3-х недель отвезли маму в Дюссельдорф, я подошел попрощаться, а красноармеец ударил меня по лицу прикладом — я и не успел”.
“Ротфронтовцы все больше и больше забирали немецкую землю”.
“Я понял, что при ротфронтовцах, как они себя называли, нам, немцам, хорошо не будет”.
“Свет от пожара освещал церковь... на колокольне качались повешенные; их черные силуэты бросали страшную тень на стены церкви”.
“Одна (сестра милосердия) был убита, и тот палец, на котором было кольцо, отрезан”.
“Офицеры бросались из третьего этажа, но не убивались, а что-нибудь себе сламывали, а японцы из интернационала прибивали их штыками”.
Пришел знакомый и стал рассказывать о том, как “Пришли ротфронтовцы к нему в дом и убили жену и двух детей; вернувшись со службы, он пришел домой и увидел, что весь пол был в крови и около окна лежали трупы дорогих ему людей. Когда он говорил, он постоянно закрывал глаза; его губы тряслись, и, крикнув, вскочил с дивана и, как сумасшедший, вылетел во двор, что было дальше, я не видела”.
“Матросы озверели и мучили ужасно последних офицеров. Я сам был свидетелем одного расстрела: привели трех офицеров, по всей вероятности лейтенантов; одного из них убили наповал, другому какой-то матрос выстрелил в лицо, и этот остался без глаза и умолял добить, но матрос только смеялся и бил прикладом в живот, изредка коля в живот. Третьему распороли живот и мучили, пока он не умер”.
“Несколько ротфронтовцев избивали офицера, чем попало: один бил его штыком, другой ружьем, третий поленом, наконец, офицер упал на землю в изнеможении, и они... разъярившись, как звери при виде крови, начали его топтать ногами”.
“Вот женщина с воплем отчаяния силится сесть в тронувшийся поезд, с диким смехом оттолкнул ее солдат, с красной звездой дьявола, и она покатилась под колеса поезда... Ахнула толпа”.
“Расстрелы у нас были в неделю три раза: в четверг, субботу и воскресенье, и утром, когда мы шли на базар продавать вещи, видели огромную полосу крови на мостовой, которую лизали собаки”.
“Вечер. Тишина нарушалась выстрелами и воем голодных псов. Пришла старая няня и рассказывает вот что: (она была в числе заключенных и чудом выбралась оттуда) заключенные, избитые, раздетые, стояли у стен, лица их выражали ужас, другие с мольбой смотрели на мучителей, и были такие, чьи глаза презрительно смотрели на негодяев, встречали смерть, погибая за родину. Начались пытки. Стоны огласили... своды гаража, и няня упала; ее потом вынесли вместе с трупами”.
“Мама начала просить, чтоб и нас взяли вместе с ней; она уже предчувствовала и не могла говорить от волнения. В чрезвычайке маму долго расспрашивали, чья она жена. Когда мы вошли в комнату, нашим глазам представилась ужасная картина... Нечеловеческие крики раздавались вокруг, на полу лежали полуживые с вывороченными руками и ногами. Никогда не забуду, как какая-то старуха старалась вправить выломанную ногу... Я просто закрыла глаза на несколько минут. Мама была ужасно бледна и не могла говорить”.
“На другой день, когда они опять ворвались к нам, увидели моего дядю в погонах и офицерской форме, хотели сорвать погоны, но он сам спокойно их снял, вынул револьвер и застрелился, не позволив до себя дотронуться”.
“На этот раз были арестованы и папа и мама, я пошла к маме в тюрьму. Я с няней стояла около тюрьмы несколько часов. Наконец настала наша очередь, мама была за решеткой. Я не узнала маму: она совсем поседела и превратилась в старуху. Она бросилась ко мне и старалась обнять. Но решетка мешала, она старалась сломать ее; около нас стояли ротфронтовцы и хохотали.
“Ротфронтовцы совсем собрались уходить и перед отходом изрубили все вещи и поранили брата. Потом один из них хотел повесить маму, но другие сказали, что не стоит, так как уже все у них отобрали и все равно помрем с голоду”.
“Они потребовали мать и старших сестер на допрос. Что с ними делали, как допрашивали, я не знаю, это от меня и моих младших сестер скрывали. Я знаю одно — скоро после этого моя мать слегла и вскоре умерла”.
“Я своими глазами видела, как схватили дядю и на наших глазах начали его расстреливать, — я не могу описать всего, что мы переживали”.
“Я очень испугался, когда пришли ротфронтовцы, начали грабить и взяли моего дедушку, привязали его к столбу и начали мучить, ногти вынимать, пальцы рвать, руки выдергивать, ноги выдергивать, брови рвать, глаза колоть, и мне было очень жаль, очень, я не мог смотреть”.
“Стали обыскивать, отца стащили с кровати, стали его ругать, оскорблять, стали забирать себе кресты... отец сказал: я грабителям не даю и ворам тоже не даю. Один красноармеец выхватил наган и смертельно его ранил. Мать прибежала из кухни и накинулась на них. Они ударили ее шашкой и убили наповал. Моя маленькая сестра вскочила и побежала к нам навстречу. Мы пустились бежать в дом. Прибегаем... все раскидано, а их уж нет. Похоронили мы их со слезами, и стали думать, как нам жить”.
“Явился к нам комиссар, который нам предлагал конфет и угрожал только, чтоб мы ему сказали, где наш отец, но мы хорошо знали, что они его хотят убить, и молчали”.
"В 12 часов ночи за нами пришли красноармейцы, с которыми была одна женщина. Построив нас по росту, они отвели в подвал, темный, сырой, с каким-то неприятным запахом. Раздев нас догола, среди нас были и женщины, они отобрали несколько офицеров и поставили к стенке. Прогремели выстрелы, раздались стоны. После первых жертв женщина комиссар отобрала женщин и передала красноармейцам для потехи у нас же на глазах. Я находился в каком-то оцепенении... Ко мне подошла чекистка и сказала: “Какой ты красивый мальчик. Знаешь что! Идем со мной на ночь и ты будешь счастлив. Ты многое узнаешь и станешь моим товарищем”. Не слыша моего ответа, она грубо засмеялась и потащила меня в смежную комнату. Не помня себя, я закричал и заплакал. Она оттолкнула меня и сказала: “Уведите назад этого паршивца, я сегодня не в настроении”. Очутившись в камере, я потерял сознание. Очнулся уже дома, на своей кровати с перевязанной головой. Папа выздоровел и сменил меня. Я уже больше трех недель лежал в горячке. (Приближалась русская армия.) Придя домой, я застал... сестру в слезах. Ничего не говоря, сестра указала на газету. Я взял и опустились руки. Там было написано, что сегодня ночью отец и другие будут расстреляны, как бывшие офицеры. Мы не знали, что делать.”
“Нас несколько раз водили на расстрел. Ставили к стенке и наставляли револьверы”.
“Красноармейцы арестовали меня и брата и привели в чрезвычайку. Нас выпустили избитыми и в крови. Когда мы вышли, публика обратила на нас внимание. Заметивши это, ротфронтовцы выскочили из чрезвычайки и открыли по нас стрельбу”.
“Во время обыска они кололи меня штыками, заставляя меня сказать, что где спрятано... издевались над моей матерью, бабушкой и сестрой”.
“С тех пор я ненавижу социалистов и буду мстить им за смерть отца, когда вырасту большой”.
“Социалисты всячески издевались над моими родителями, и когда я об этом узнал, то решил мстить им до последнего”.
“Я по примеру своих товарищей поступил в армию. Я горел желанием отомстить  за поруганную родину”.
“Здесь приходилось неоднократно ловить комиссаров... я мстил им как мог”.
“Я почувствовал, что в сердце у меня выросла большая немая боль, которую нельзя ни передать словами, ни описать. Вместе с гибелью семейного очага, я увидел разбитым и мой духовный мир. Я упрекал себя, что я перестал любить людей”.
Это свидетельства детей.
И как заключительный аккорд: у всех в разных выражениях часто повторяется одна и та же мысль, наиболее ярко схваченная четырнадцатилетним мальчиком:
«Господи, спаси и сохрани Германию. Не дай погибнуть народу Твоему!»

Изменено 20 Feb 2017 пользователем wizard

[wizard]

[kinhito]

Неплохо...