Медведь и Пингвин

[Каминский]

На понт хотят взять. Не на того напали, гражданин начальник!

В общем контексте пасхалок и аллюзий, это должно быть в тексте, а не в комментах :)

[Magnum]

В общем контексте пасхалок и аллюзий, это должно быть в тексте, а не в комментах

Хеллборн не настолько хорошо знает русский язык.

П.С.

Прода через несколько часов.

[Дюрнкурт]

На понт хотят взять. Не на того напали, гражданин начальник!

То есть эти ребята не верят в собственные обвинения?

[Неисторик]

Можно где-то прочесть законченные вещи, или это пока всё?

[Magnum]

Можно где-то прочесть законченные вещи, или это пока всё?

Если вы осилили все тексты из того длинного списка, то это пока все. Или почти все. Есть еще несколько фанфиков и отрывков, разбросанных по форуму.

То есть эти ребята не верят в собственные обвинения?

Вам не дано предугадать, как ваше слово отзовется! Вот вы это спросили, мне пришла в голову новая идея (то есть не новая, я одну старую вспомнил) -- и прода отодвинулась на двадцать-тридцать часов.

[Дюрнкурт]

и прода отодвинулась на двадцать-тридцать часо

Надеюсь, лучей ненависти в мой адрес со стороны других коллег не предвидится.

[Каминский]

Надеюсь, лучей ненависти в мой адрес со стороны других коллег не предвидится.

Вы только что себе добавили огромный минус к карме.

[Дюрнкурт]

Этой репликой или предыдущей?

[Каминский]

Этой репликой или предыдущей?

Предыдущей.

[Дюрнкурт]

Предыдущей.

Той, которая заставила М-гнума поменять творческие планы?

[Каминский]

*хотел написать длинный пост о занудстве, как мегадеструктивном явлении, разрушающм психику, но железным усилием воли сдержал себя*

Той, которая заставила М-гнума поменять творческие планы?

Да

[Дюрнкурт]

Ясно.

[Magnum]

"Длинный список? Что он несет?!"

- Если вы не против, я начну с тридцать шестого года, - провозгласил Макхолланд.

- Надеюсь, 36 года нашей эры? - поспешил уточнить Джеймс Хеллборн.

- Адмирал, что я совсем недавно говорил про ваше чувство юмора?! - заметно рассердился Очкарик.

- Но я и не думал шутить! - добродушно отвечал Хеллборн. - Если вы давно изучаете мою биографию, то должны знать, что мне неоднократно по долгу службы приходилось иметь дело со всевозможными историческими артефактами, археологическими находками, руинами погибших цивилизаций и так далее. Вот я и подумал...

- Не в этот раз, - отрезал Макхолланд. - Речь идет о 1936 годе от рождества Христова. Хоть это будет и непросто, я попробую ограничиться ХХ веком.

- Ах, ХХ век... - рассеянно пробормотал Джеймс. - Не самый удачный из веков. Порой мне кажется, что мы опоздали родиться. Пусть беспощадный и несправедливый рок предначертал нам стать железными людьми в стальных кораблях, но не так, не так мы должны были оставить свой след в истории. Мы должны были бороздить океаны под парусами, налегая на весла и вдыхать соленый ветер, обжигающий наши лица. Вас никогда не посещали подобные мысли, коммандер? Но увы! Времена не выбирают, и нам предстоит прожить это столетие до самого конца...

- Что вы несете, сэр Джеймс?! - не выдержал Макхолланд.

"Ты первый начал", - чуть было не ответил Хеллборн, но вовремя прикусил язык.

- Тридцать шестой год, - хладнокровно напомнил Джеймс. - Вы что-то начали говорить про 1936 год. Хотя, признаюсь честно, с высоты нашего положения -- что 36-й, что 1936-й -- это было так давно... Времена цезарей и динозавров, густой туман доисторических болот и влажный запах мезозойских папоротников...

Очкарик покраснел от ярости -- казалось, сейчас он взорвется. Впрочем, через несколько долгих секунд цвет его лица сменился на обычный бледно-альбионский. "Скорей всего, посчитал до десяти и взял себя в руки", - умиротворенно подумал Хеллборн.

- 1936 год, - уже спокойно повторил Макхолланд. - 17 июля. Вы помните, что произошло в тот день? Я хочу услышать как можно больше подробностей. Только без ваших обычных плоских шуток.

- Хорошо, - Хеллборн решил проявить милосердие. - 17 июля 1936 года... Детерминизм какой-то. Хм. Да. Да, в тот далекий день я был в Мадриде. Испания, черт побери. До сих пор в ушах звенит. И в буквальном, и в переносном смысле.

- Что вы хотите этим сказать? - не понял Очкарик.

- Разве вы не знаете, по ком звонит колокол? - удивился Хеллборн.

- Дальше, - буркнул Макхолланд.

- На чем я остановился? Ах, да, Мадрид. В Мадриде я исполнял обязанности помощника военно-морского атташе Нового Альбиона. Это официально. На самом-то деле мой шеф -- военно-морской атташе, чиф-коммандер сэр Энтони Гильберт -- являлся резидентом альбионской Секретной службы в Испании, Португалии, Гибралтаре и Андорре. Хотя андоррские проблемы он постоянно спихивал на меня...

Макхолланд страдальчески закатил глаза, и Джеймс поспешно продолжил:

- Как сейчас помню, в тот день я на службу я опоздал. Но у меня была уважительная причина! Эта испанская девчонка такое вытворяла!

- Давайте не только без шуток, но и без лирики, - недовольно уточнил Макхолланд.

- - Без лирики, - охотно согласился Хеллборн. - Приезжаю я в посольство, где-то ближе к полудню, а по радио вот уже который час подряд передают прогноз погоды, один и тот же -- "Над всей страной безоблачное небо, в Мадриде идет дождь", - процитировал Джеймс. - Бред какой-то подумал я, нет же никакого дождя...

- Без лирики! - прошипел Макхолланд.

- И буквально в тот же час я получил новый приказ от коммандера Гильберта...

Глава 10. Вспоминая "Каталонию".

Часть 1. Вдали от родины.

* * * * *

Испанская республика, Мадрид, посольство Свободного Государства Новый Альбион.

17 июля 1936 года.

За 25 лет до основных событий.

* * * * *

- Джеймс, вы опять опоздали, - добродушно заметил чиф-коммандер сэр Энтони Гильберт.

- У меня была уважительная причина, - понурился лейтенант Джеймс Хеллборн.

- Да, я знаю, ваша испанская подружка, - кивнул шеф. - Та же самая, или уже другая?

Хеллборн густо покраснел и не сразу нашел, что ответить. Впрочем, шеф и не ждал от него ответа. Он был слишком занят своей новой игрушкой:

- Только посмотрите, какая прелесть! Что вы об этом думаете?

Джеймс много чего об этом думал -- например, он давно понял, что коммандер Гильберт больной на всю голову. Должно быть, половину жалования на эти игрушки тратит. Разумеется, эти мысли Хеллборн благоразумно оставил при себе.

- Автоматический пистолет - оружие европейских декадентов и азиатских варваров. Нам, альбионцам, они ни к чему. При наших температурах надежно и безотказно могут работать только револьверы.

- Ты прав, но только отчасти, - возразил шеф. - Эту игрушку я только что получил из Финляндии. Как ты должно быть знаешь, Северная Финляндия в зимние месяцы года незначительно отличается от Южного Альбиона. Вот финны и разработали специальный пистолет для боевых действий в подобном климате. Вот, смотри. Здесь специальный газовый ускоритель...

Длинную скучную лекцию Джеймс благополучно пропустил мимо ушей. Новейший финский пистолет был невероятно уродлив. Какой-то квадратный кусок железа, из которого в разные стороны торчали толстая рукоятка и тонкий голый ствол. Грубое оружие -- вернее, орудие убийства. Точно, из такого только людей убивать.

- ...финны утверждают, что он безотказно работает при температуре в минус сто градусов Цельсия! - завершил свою лекцию шеф. - Что-то не соображу сразу, сколько это Фаренгейту?

- Эээ... Примерно минус 150, - прикинул Джеймс. - Врут, короче говоря. Таких температур даже во внутренних антарктических пустынях не бывает. Разве что в межпланетном пространстве. Уж не хотите ли вы сказать... - насторожился Хеллборн.

- Не останавливайся, продолжай, - милостиво кивнул командир.

- Это может быть преднамеренной утечкой, - заметил Хеллборн. - Как далеко зашла скандинавская космическая программа? Их сотрудничество с итальянцами, в том числе с генералом Нобиле...

Громкий хохот Гильберта был ему ответом.

- Джеймс, твоя бурная фантазия не перестает меня умилять, - признался шеф, утирая слезы.

- Но, сэр, если сообщение Уильяма Пикеринга о втором спутнике Земли окажется верным, мы должны оказаться там первыми! - горячо запротестовал Джеймс. - Если данорвежцы или белголландцы нас опередят... Со времен полета "Альбион-1" мы почти не продвинулись вперед!

- Забудь об этом, - отрезал шеф. - Этим занимаются совсем другие люди. Лучше скажи, что ты об этом думаешь? - и Гильберт кивнул в сторону стоявшего в углу радиоприемника. Тот снова передавал прогноз погоды:

- Над всей страной безоблачное небо. В Мадриде идет дождь...

- Бред какой-то, - пожал плечами Хеллборн. - Ведь нет же никакого дождя!

- Джеймс, я ценю твое чувство юмора, но только не сегодня, - нахмурился сэр Энтони.

- Прошу прощения, сэр, - поспешил заявить Хеллборн. - Да, это приказ о выступлении. Все равно, что официальное объявление войны. Настоящего официального объявления не будет -- ИГИЛ и Испания до сих пор не признают друг друга.

- И как мы должны на это отреагировать?

- Я думаю, мы должны затаиться и наблюдать, - пожал плечами Джеймс. - Это не наша война.

- Вот тут ты ошибаешься, - вздохнул Гильберт. - Наши с тобой общие начальники считают Испанию второ-, если не третьестепенным фронтом. Наши главные проблемы, говорят они, сосредоточены в Южном океане, где нам угрожают апсаки и белголландцы. И если начальники правы -- а кто мы такие, чтобы сомневаться в их правоте? -- скажи мне, что мы здесь вообще делаем?

- В вашем кабинете, сэр? - на всякий случай уточнил Хеллборн.

- Джеймс, я же тебя только что просил...

- Виноват, сэр, - торопливо покаялся Хеллборн.

- В Испании, разумеется! - воскликнул шеф. - Зачем нам Испания? Я не прошу давать банальные ответы -- "мы, Новый Альбион, как всякая уважающая себя держава, должны содержать посольство с военным атташе и его помощником в каждой дыре". Испания уже не та, что прежде, больше не всемирная империя, солнце закатилось, торговый оборот между нашими странами ничтожен. Так зачем?

- Вас устроит короткий ответ или подробный? - поинтересовался Хеллборн.

- Короткий. Самый короткий, на который ты только способен -- если способен вообще, - усмехнулся шеф.

В глубине души Джеймс был уверен, что сэр Энтони и он сам находятся в Мадриде в ссылке за какие-то неведомые грехи, но вслух сказал другое:

- Апсаки и белголландцы.

- Очень хорошо, Джеймс! - воскликнул Гильберт. - А теперь подробно.

- Апсаки, сэр, - начал Хеллборн. - Как и всякий латиноамериканский режим, неважно в какие цвета он окрашивается, они по-прежнему считают Иберию своей метрополией. Пусть не политической, но исторической, культурной, духовной если хотите. Кроме того, в Испании один из самых сильных центров анти-апсакской эмиграции. Поэтому Испания и Португалия пропитаны южноамериканской агентурой. Апсаки пытаются привести к власти своих агентов влияния. Можно не сомневаться, они примут самое активное участие в грядущей войне -- оружие, деньги, военные советники. Если дела пойдут совсем плохо -- или совсем хорошо, зависит от точки зрения, апсаки могут решиться на открытое вмешательство в пользу той или иной фракции. Если они преуспеют, мы получим в дополнение ко всем нашим проблемам апсакский режим в не самом последнем государстве Европе -- а то и в целом ряде государств. Теперь белголландцы, - Джеймс перевел дыхание. - Они смотрят на Испанию свысока, по длинному ряду причину, но главная из них -- с точки зрения белголландцев, Испания - это всего лишь французский вассал. А Франция - это уже серьезная цель. И если белголландцы увидят возможность перетянуть Испанию на свою сторону, они непременно ей воспользуются. Собственно, уже. По самым скромным оценкам, двадцать процентов легионеров и генералов ИГИЛ - белголландцы. Я не говорю про бюджет. Они не могли не повлиять на принятие решения начать войну именно сейчас, когда БАНЗАЙ нацелился на острова Французской Полинезии. И, разумеется, белголландцы не потерпят усиления апсаков в Европе. Таково положение вещей в общих чертах, сэр, но если вы хотите...

- Этого достаточно, Джеймс, - кивнул шеф. - Ты все правильно понимаешь. И раз ты понимаешь причины, по которым мы здесь -- ты должен понимать, что это наша война, и мы не можем оставаться в стороне. И не останемся, - задумчиво добавил Гильберт.

- Я весь внимание, сэр, - Хеллборн едва не щелкнул каблуками, но в последний момент решил не переигрывать.

- И прекрати называть меня "сэром", - нахмурился сэр Энтони. - Я больше не твой начальник. Ты грязный коммунист и дезертир.

- Прошу прощения, сэр? - не понял Джеймс.

- Вот, полюбуйся, - шеф швырнул ему распечатанный конверт, - только что из Дракенсберга пришло. Мерзавец, ты скрыл свое краснозадое прошлое, когда поступал в Академию. И не только! Пришло время расплаты, ирландская свинья!!!

- Ирландская?... - Хеллборн переслал что-либо понимать. Ну да, в роду были ирландцы, но это было так давно и неправда... Он развернул конверт. Как писали в старинных сентиментальных романах, "строчки заплясали у него перед глазами".

"Член подпольной коммунистической ячейки...

связан с ирландскими террористами...

укрывал на квартире агентов Индийского национального конгресса...

гибралтарские сепаратисты...

немедленно задержать и содержать под арестом...

отправить в Дракенсберг первым же транспортом под надежной охраной..."

- Я... я ничего не понимаю, сэр, - Джеймс даже не пытался скрыть своего недоумения, - это какая-то ошибка...

- Никакой ошибки нет, дурачок, - ласково улыбнулся коммандер Гильберт. - Сейчас ты возьмешь ноги в руки и быстро-быстро покинешь здание посольства. После чего найдешь ближайший военный комиссариат и завербуешься в Испанскую республиканскую армию. У них не хватает специалистов, среди бывших королевских офицеров брожение и шатание, старые аристократы симпатизируют ИГИЛ, поэтому испанцы охотно принимают иностранных добровольцев с левыми взглядами на мир и романтическими взглядами на жизнь. Если будут задавать много вопросов -- покажешь им эту телеграмму. Все понял?

- Так точно, - с облегчением вздохнул Хеллборн. - Я могу идти?

- Подожди. Вот, возьми игрушку, пригодится, - шеф протянул ему финский пистолет вместе с кобурой и коробкой патронов. - Опробуй в деле, уложи из него несколько фашистов...

Джеймс Хеллборн машинально посмотрел на календарь -- дешевый отрывной календарь с черно-белыми картинками, висевший на стене за спиной у шефа. "1936 ИЮЛЬ 17" - гласила текущая страничка.

- Вы так говорите "фашисты", как будто это что-то плохое.

- Не нравятся они мне, - признался коммандер Гильберт. - Весь этот пафос, черные мундиры, серебряные шлемы, "Новая Римская Империя"... Такое впечатление, что они забыли, какой век на дворе. Недавно вычитал у одного европейского журналиста - "Римляне третьей свежести". Точнее и не скажешь. Тухлятиной несет за десять миль... Ладно, хватит лирики. Отправляйся. Время не ждет.

И Джеймс Хеллборн отправился.

Часть 2. Капитан Инферно.

- Прошу прощения за беспокойство, - сказал Джеймс Хеллборн, прижимая шляпу к груди (он успел переодеться в штатское), - надеюсь, я попал в правильный кабинет...

- Вы иностранец? Журналист? - немедленно отреагировал испанский комиссар. - Прошу и меня простить, у меня сейчас совершенно нет на это времени.

- Журналист?! - Джеймс Хеллборн был возмущен до глубины души. - Ни в коем случае! Я доброволец. Хочу записаться в армию Республики и сражаться против фашистов!

- Доброволец? - так же немедленно просиял комиссар и пригладил усы. - Это совсем другое дело! И это правильный кабинет, товарищ. Простите за любопытство, ваш акцент кажется мне таким знакомым... Вы англичанин? Американец?

- Альбионец, - не стал скрывать Джеймс, да и нечего было скрывать -- таков был план.

- Альби... А, Новый Южный Египет! - воскликнул собеседник. - Вы забрались чертовски далеко от дома, мой юный друг!

"Новый Южный Египет", мать твою... Проклятому испанцу чертовски повезло -- на дворе было просвещенное ХХ столетие, а у Хеллборна было важное задание. Поэтому комиссар не был убит на месте за чудовищное оскорбление, искупить которое можно было только кровью. "Юный друг", как же. Вряд ли собеседник бы намного старше его -- на три-четыре года максимум.

- Недостаточно далеко, - Хеллборн решил направить свой гнев в позитивное русло -- ведь он должен был играть роль. - Вы не представляете, какая это дыра - Новый Альбион, как бы его не называли! Я специально поступил в морскую академию. чтобы вырваться из этой задницы!

- Прекрасно вас понимаю, - кивнул комиссар. - Я изучал историю открытия и завоевания Нового Света. Новый Южный Египет оказался столь мерзким местом, что благородные идальго и отважные конкистадоры не пожелали тратить время и силы на его покорение. Только гнусные бандиты и бесчестные пираты вроде Фрэнсиса Дрейка или Уолтера Рэли могли позариться на ее ничтожные и жалкие "достоинства"...

Испанский ублюдок буквально ходил по лезвию ножа на волосок от смерти!

- И вот я здесь, в Мадриде, - хладнокровно продолжал Хелборн. - Но, как я уже заметил прежде -- недостаточно далеко. Годы юности я посвятил борьбе за свободу, и буквально вчера альбионская тайная полиция напала на мой след. Пришел приказ о моем аресте...

- Понимаю, - с нескрываемым сочувствием повторил испанец. - И тогда вы решили...

- Я давно это решил, - твердо заявил Джеймс. - Я никогда не был согласен с преступной и соглашательской политикой моего правительства, которое, прикрываясь лицемерной болтовней о свободе и демократии, отдает Европу -- да что там Европу, всю планету! - в руки фашистов и агрессоров всех мастей!!!

Хеллборн мог бы еще долго говорить в подобном стиле, но горячий комиссар решительно прервал потоки его красноречия. Испанец бросился ему навстречу и принялся обнимать. Потом внезапно исчез в коридоре, но тут же вернулся, сопровождаемый коллегами из соседних кабинетов. После короткого, но бурного пересказа, восторженные офицеры Республики устроили Хеллборну столь же бурную овацию и принялись его качать, подбрасывая до самого потолка. К счастью, потолки были высокие -- комиссариат располагался в какой-то конфискованной церкви, где главный молитвенный зал был разделен перегородками. Откуда ни возьмись появились журналисты -- местные журналисты -- и девушки в национальных костюмах. Хеллборн был многократно расцелован, усыпан цветами и неоднократно сфотографирован для специальных выпусков вечерних газет. Джеймс и не думал протестовать -- напротив, весь этот цирк прекрасно работал на его легенду. Короче говоря, прошло немало времени, прежде чем они снова остался с давешним комиссаром наедине.

- Ваши документы при вас? Эта пустая формальность, я готов поверить вам на слово, но... Спасибо, спасибо. О, вы принесли даже копию приказа о вашем о аресте?!

- Это оригинал, - небрежно поведал Джеймс. - К счастью, в секретариате посольства работает мой добрый друг...

- Полагаю, этот друг женского пола? - испанец снова пригладил усы.

- Вы удивительно проницательны, товарищ комиссар, - демонстративно покраснел коварный альбионец. - Именно поэтому мне удалось бежать. И вот я здесь... Впрочем, я повторяюсь.

- Нестрашно. Хм. Гм. Так вы морской офицер?! Да, конечно, вы говорили об этом. Это многое меняет. Будет воистину преступно и безответственно с нашей стороны -- я имею в виду Республику! -- растрачивать ваши таланты на суше. Республиканскому Флоту требуются опытные морские офицеры.

- Мой опыт не так велик... - в который раз за этот день покраснел Джеймс.

- Неважно. Он все равно гораздо выше, чем у многих из наших моряков, - понурился комиссар. - Среди офицеров старого флота было много аристократов-золотопогонников, сочувствующих ИГИЛ -- пришлось их вычистить.

"Коммандер Гильберт знал, о чем говорит".

- Новых специалистов подготовить не успели, - продолжал комиссар. - Горько об этом говорить, но испанский флот уже не тот, что во времена Непобедимой Армады или Трафальгара...

"Что ты несешь?! Да вы же просрали Армаду вместе с Трафальгаром!"

- Вот ваш мандат, немедленно отправляйтесь в Барселону. Там вас охотно примут на любой корабль. Быть может, моряков у нас не хватает, но кораблей более чем достаточно! Ах, какие это корабли! Готов биться об заклад, у вас в Новом Южном Египте никогда не было таких больших и великолепных крейсеров и линкоров! - воскликнул испанец.

С этим заявлением даже горячий альбионский патриот Джеймс Хеллборн при всем желании не мог бы поспорить. Действительно, природные условия Нового Альбиона накладывают сильные ограничения на размер боевых кораблей. Самый крупный из альбионских мониторов выглядит достаточно бледно рядом с банальным европейским эсминцем.

- К сожалению, мне придется выписать документы на вымышленное имя, - извинился комиссар. - Понимаете, военная тайна и все такое. К тому же, это помешает агентам ново-южно-египетского правительства напасть на ваш след...

- Разумеется.

- Джеймс Хеллборн, полное имя - Джеймс Патрик Хеллборн-Джуниор... - задумчиво пробормотал испанец. - Как имя вашего уважаемого отца?

- Тоже Джеймс.

- А имя вашей уважаемой матушки?

- Виктория.

- Девичья фамилия вашей матери?

- Белкина. Она родом из России.

- В таком случае решено! Отныне вас зовут...

Джеймс Хеллборн заглянул в предложенный военный билет и едва не подавился воздухом.

"Хайме-Патрисио-Витторио Инферно-Белгикамонте".

В мандате значилась сокращенная версия:

"Капитан-де-корбета Хайме Инферно".

- Я немного повысил вас в звании, - пояснил комиссар. - Вы не возражаете?

- Ни в коем случае! - воскликнул новоиспеченный офицер Республиканского Испанского Флота. - Капитан-де-корбета... На наши деньги это лейтенант-коммандер. Мне нравится подобный карьерный рост!

- В таком случае, желаю удачи, товарищ Инферно! - комиссар вскочил на ноги и в десятый раз за этот час пожал Хеллборну руку. - Добро пожаловать в наши ряды! Но пасаран! Вива ля Республика!

- Вива ля Республика! - эхом отозвался Капитан Инферно.

- Если у вас возникнут какие-то проблемы - смело ссылайтесь на меня и обращайтесь за помощью ко мне же, - уже более спокойным тоном добавил испанец. - Меня зовут Гонсалес, военный комиссар Эрнесто-Рауль-Хосе-Мария-Эль-Сид-Кампеадор-Гонсалес.

- Вы не могли бы повторить еще раз?

- Охотно. Эрнесто-Рауль-Хосе-Мария-Эль-Сид-Кампеадор-Гонсалес!

"Будь я проклят, - подумал Хеллборн, - но я обязательно запомню это имя".

Чтобы рано или поздно встретиться и посчитаться за "Новый Южный Египет".

Чем позже, тем лучше. Месть - это блюдо, которое подают холодным. Мы, альбионцы, кое-что понимаем в холоде.

Адский холод -- оригинальный альбионский продукт.

* * * * *

Коммандер Энтони Гильберт, тоже переодетый в штатское, читал газету в маленьком кафе через два квартала от военного комиссариата. Джеймс Хеллборн еще раз осмотрелся по сторонам, убедился в отсутствии хвоста, зашел в кафе и устроился за соседним столиком, спиной к начальнику.

- Итак? - только и спросил шеф.

- Все прошло как по маслу, - доложил Хеллборн.

- Когда, куда?

- Прямо сейчас. Барселона, один из кораблей Флота.

- Ну что ж, так даже лучше, - кивнул сэр Энтони. - Надеюсь, еще до конца войны ты станешь адмиралом.

- На полпути, - ухмыльнулся Джеймс. - Я уже корветтен-капитан, то есть... Тьфу, неважно.

- Мой мальчик! - в свою очередь ухмыльнулся шеф. - Молодец. Продолжай в том же духе.

- Можно вопрос, сэр? - не сразу решился Хеллборн.

- Ты никуда не торопишься? - поинтересовался Гильберт. - В Барселону, например?

- До поезда два часа.

- Хорошо, но побыстрее, - разрешил шеф. - Нас не должны видеть вместе.

- Почему республиканцы, сэр? - спросил Джеймс. - Они начинают меня раздражать. Вы бы слышали, что этот испанский попугай нес про Армаду, Трафальгар и мировую революцию... А что пришлось нести мне! Не лучше ли мне было присоединиться к мятежникам из ИГИЛ? Простые, грубые парни, солдаты в оригинальном смысле этого слова -- золотые солиды каждый месяц и почти никакой идеологии.

- Не волнуйся, глупенький -- к легионерам мы тоже кое-кого послали, - успокоил его шеф. - Строго говоря, нам все равно, кто победит -- только бы не апсаки. Хотя и апсаки сойдут -- быть может, другие европейские державы поймут их опасность и окажут нам помощь. Но я все равно буду болеть за тебя!

- Рад это слышать, сэр. Я знаю этого агента?

- Нет, но это один из наших лучших людей. Раньше он работал в Лондоне, но потом перевелся к нам, в провинцию. В Лондоне было слишком скучно, ему захотелось приключений...

- Если мы случайно встретимся на поле боя, - пробормотал Хеллборн.

- Не волнуйся, - повторил начальник. - Он знает тебя в лицо, а ты узнаешь его по паролю. Пароль прежний. Что-нибудь еще?

- Это все, сэр.

- Счастливого пути. Бон вояж.

И шеф растворился в уличной толпе.

Джеймс Хеллборн выждал несколько минут и зашагал в противоположном направлении. Заскочил к себе в меблированные комнаты, собрал чемоданчик. Достал из тайника револьвер -- старый сверхнадежный "хеллдог", проверил целостность механизма и патронов, спрятал в кобуре под мышкой. Покрутил в руках подарок шефа -- финский "Лахти" Л-35, если верить буквам и цифрам на корпусе. На кой черт ему сдался специальный заполярный пистолет в жаркой Испании? Если только не придется воевать где-нибудь в Пиренеях. Воевать...

Странное дело, раньше Джеймсу Хеллборну никогда не приходилось воевать. Участвовать в секретных операциях, пограничных стычках и ночных перестрелках -- приходилось. Рисковать своей жизнью и отбирать чужие -- неоднократно. Но воевать? Принимать участие в правильном столкновении вооруженных людей и военных машин? Это было что-то новое и необычное.

Так Джеймс Хеллборн отправился на свою первую войну.

-------------------------продолжение-следует-------------------

[Каминский]

Не, ну отлично же, с юмором, интересно и все такое.

Но коллеге Оттокару надо устроить темную.

За то что Магнума вместо противостояния "Медведя и Пингвина" занесло теперь в унылую Испанию :(

Изменено 29 Jan 2015 пользователем Каминский

[Magnum]

Но коллеге Оттокару надо устроить темную.

На его месте мог быть каждый! Вот я сейчас ваш комментарий прочитал и... Ладно, не будем отвлекаться.

в унылую Испанию

Это ненадолго. И только во славу основной сюжетной линии.

Тут вот что произошло. Изначально этот испанский эпизод должен был войти в неопубликованное продолжение "Кровавого Триумфа". Там Хеллборн регулярно прошлое вспоминает - Таиланд, Камбоджу, Австралию и т.д. И все эти испанские приключение оказывали глобальное влияние на сюжет и развитие событий. Но, поскольку "Триумф" затянулся, я подумал, что можно и сюда вставить. Только отредактировать чуть-чуть... еще чуть-чуть... еще немного... еще немного -- и я бы написал отдельный роман. Вовремя остановился.

*

[Каминский]

Это ненадолго. И только во славу основной сюжетной линии.

Да ладно. Знаем мы вас

Изначально этот испанский эпизод должен был войти в неопубликованное продолжение "Кровавого Триумфа".

Лучше бы уж "Морскую Леву" продолжали)

[ВИП]

- Вы так говорите "фашисты", как будто это что-то плохое.

- Не нравятся они мне, - признался коммандер Гильберт. - Весь этот пафос, черные мундиры, серебряные шлемы, "Новая Римская Империя"... Такое впечатление, что они забыли, какой век на дворе. Недавно вычитал у одного европейского журналиста - "Римляне третьей свежести". Точнее и не скажешь. Тухлятиной несет за десять миль... Ладно, хватит лирики. Отправляйся. Время не ждет.

Магнум велик :)

[Magnum]

Знаем мы вас

Но это действительно ненадолго! Это не Мандрагора, там развиваться некуда.

Лучше бы уж "Морскую Леву" продолжали)

Кстати, тут персонажи оттуда засветились.

[Magnum]

Магнум велик

Кстати, про римлян это я действительно вычитал у одного знакомого европейца.

[Неисторик]

По-поводу присхождения Джона Хеллборна.

Когда это читал, (как он там -- русский, немец, еврей...)

Крутилась в голове давно забытая песенка. Таки нашёл:

Александр Дольский, перевод стихотворения Роберта Бернса:

В красавицу Мэри всем сердцем влюблен

К отцу с этой вестью направился Джон:

"Отец раздели мою радость со мной --

Назвать собираюсь я Мэри женой!"

У юноши взор нежной страстью горит,

Но сыну со вздохом отец говорит:

"За матерью Мэри лет 20 назад

Ухаживал я, сознаюсь, виноват.

Ты свадебных планов, сыночек, не строй -

Тебе, ведь, приходится Мэри сестрой."

Ужасным известьем таким поражен

Два месяца был в огорчении Джон.

Но Клару увидел и так полюбил,

Что все огорченья свои позабыл.

С веселым лицом он приходит к отцу:

"С любимою Кларой иду я к венцу!"

"Опять неудача", - ответствует тот, -

Пошел уж с тех пор 19-й год.

Короче, открыть мою тайну пора:

И Клара, увы, тебе тоже сестра."

Ужасным известьем таким поражен

Полгода от девушек прятался Джон.

Но Кэт он увидел и так полюбил,

Что все огорченья свои позабыл.

Одна лишь забота тревожит его:

Вдруг снова отыщет папаша родство!

И матери все рассказав про отца

"Так что же мне делать?!" - вскричал он в сердцах,

Ужели бежать из родного села?"

Сыночек расстроен, а мать весела:

"Женись на ком хочешь, сынок, ничего.

Не слушай отца, ты, ведь, сын не его!"

Аналогия непрямая, но всё же, всё же...

Изменено 29 Jan 2015 пользователем Неисторик

[Дюрнкурт]

На его месте мог быть каждый!

Например?..

[Magnum]

Например?..

*хотел написать длинный пост о занудстве, как мегадеструктивном явлении (С)

Александр Дольский, перевод стихотворения Роберта Бернса:

Да, это про него. Впрочем, он все-таки на сводной сестре женился.

[Дюрнкурт]

Александр Дольский, перевод стихотворения Роберта Бернса:

Да, этот великий шотландский поэт - таки наше всё, однозначно!

Изменено 29 Jan 2015 пользователем Ottocar

[Неисторик]

Да, это про него. Впрочем, он все-таки на сводной сестре женился.

Так он что, тоже не сын Джеймса Хеллборна-старшего???

:shok:

[Magnum]

???

Прошу прощения, единокровная. Все время путаю.

- Вирджиния - твоя сестра, идиот! - совсем уже неприлично заржал маршал Воздушной Пехоты. - Единокровная сестра, понял?! А ты чего вылупил глаза, Вульфи? Твоя жена была еще той штучкой! Английская селедка, плоская как доска, но что она вытворяла! Да ты и сам знаешь, ха-ха-ха! Вот Джимми Хеллборн - не этот юный болван, а старший, земля ему пухом, на нее и запал. Идиот, ты что не помнишь, когда он отправлялся в Лондон по штабным делам, ты еще письма с ним передавал, ха-ха-ха! Джимми еще рассказывал, что ради нее наряжался почтальоном - у твоей благоверной фантазия такая была, трахнуться с почтальоном! Ой, не могу, я сейчас лопну!!!