Игра Ловца

[Каминский]

ГГ перевербовала?

Да там непонятно на кого он работал изначально. Госпожа говорила, что твари подобные ему были в свите Душелова и что они еще оставались в Курганье даже после ее освобождения. Так или иначе она умеет находить подход к таким как он.

[Каминский]

Портрет героя:

[Labinnac]

Кто же еще

Почему-то подумалось о Барбасе, псе-даэдра Клавикуса Вайла из вселенной Elder Scrolls. Тоже кой-чего умеет эдакого. Плюс говорящий.

[Каминский]

Волк

 

С негромким шелестом раздвинулись густые ветви, выпуская оскаленную серую морду с прилипшими к ней мокрыми листьями.  Желтые глаза настороженно оглядывали пологий топкий берег со спокойной глубокой водой. К ее обычному синему цвету сейчас примешалось и немало красного – и волчьи ноздри шумно раздувались, жадно впитывая запах дурманящий запах свежей крови. Осторожно, словно ступая по тонкому льду, огромная волчица вышла из леса, медленно ступая по залитому кровью берегу. Вслед за ней, столь же осторожно начали выходить и остальные волки, - не менее сотни. Большинство их уже вступило в пору зрелости – лобастые звери, с широкими передними лапами и светло-серой, будто поседевшей от времени шерстью. Но даже самый матерый бирюк был чуть ли не вдвое меньше исполинской лютоволчицы некогда собравшей самую огромную стаю в Речных Землях. Лишь с месяц назад, предводительница стаи устремилась на Север – не то боясь чего-то на юге, не то ища чего вблизи от места своего рождения. Не далее как вчера стая, пройдя через Волчий Лес, вышла к Длинному Озеру.

 

И здесь же, похоже, волки впервые столкнулись со зверем, превосходящего силой их свирепую предводительницу.

 

Не меньше десяти человек нашло тут свой конец – и не крестьяне или иной безобидный люд. Средь вырванных внутренностей и оторванных конечностей, валялись и покорёженные, сломанные доспехи, носившие следы огромных зубов. Меж людских останков  лежали  и лошадиные туши – некоторые объеденные, но большей частью просто с разорванными животами и брошенными на месте. Тот, кто устроил бойню на берегу озера, явно предпочитал человечину любому другому мясу, о чем свидетельствовали тщательно обглоданные, старательно разгрызенные кости, вперемешку с  черепами раздробленными  безжалостными челюстями.

 

Он появился внезапно, словно сам собой соткавшись из серых сумерек. Только что берег был чист – и вдруг на нем нарисовался исполинский зверь, величиной превосходящий даже лютоволка. Что-то странное было в этой массивной, больше похожей на медвежью, фигуре. Пекельным пламенем горели алые глаза на уродливой морде, в вечернем сумраке приобретающей странные, смущающие зверей очертания: расплывающиеся, не имеющие четкого облика. Казалось, что оскаленная волчья морда то и дело пытается превратиться в столь же устрашающую  получеловеческую личину, с безобразно крупными чертами лица и острыми желтыми зубами.

 

Послышался громкий рык – и мимо лютоволчицы мелькнули две стремительные серые тени: сразу два волка, самых крупных и свирепых в ее стае, метнулись к застывшему зверю. Тот, казалось, не сделал ни единого движения – лишь пару раз клацнули ужасающие челюсти и оба волка покатились по берегу,  дергаясь в предсмертной агонии. Зверь перевел взгляд на лютоволчицу и в его глазах мелькнуло нечто, напоминающее почти человеческое злорадство. Он оскалил острые клыки и из пасти вырвался хриплый лающий смех. Лютоволчица зарычала в ответ, шагнув вперед и припав к земле, верхняя губа ее вздернулась, обнажив немногим меньшие зубы. Еще миг – и она бы бросилась на неведомого чужака, в котором, - и она явственно чувствовала это, - таилось нечто, не принадлежащее этому миру. От смертельного броска волчицу удержал лишь негромкий голос  - на который одновременно повернули головы и все остальные звери, включая и пришедшего из неоткуда зверя.

 

Над водами озера на высоте в два человеческих роста реял большой ковер, на котором, поджав ноги, сидел темноволосый худощавый парень в черном одеянии. На плечах его, нахохлившись, сидели два больших ворона – один черный, другой белый. Крылатый ковер скользнул над землей, снижаясь, и тонкая ладонь юноши мимоходом коснулась вздыбленного загривка лютоволчицы. Та, странно успокоившись, уселась на берегу озера, вылизывая испачканную в крови шерсть. Глядя на нее несколько успокоилась и остальная стая, настороженно глядевшая как летающий ковер подлетает к ощетинившемуся чудовищу. Темно-серые глаза встретились с алыми, тонкие пальцы бесстрашно коснулись оскаленной морды, затем соскользнули на массивную шею, нащупав на  горле широкий, явно недавно заживший шрам. Губы молодого человека шевельнулись и в ответ жуткая пасть ощерилась в оскале, напоминавшем довольную усмешку. Звуки грубого, никем ранее не слышанного наречия, вырвались из волчьей глотки и в этот миг что-то темное скользнуло над его головой, расправляя широкие перепончатые крылья.

 

Изменено 6 Mar 2020 пользователем Каминский

[Ottokar]

Волк часом не из Карла Вагнера? Помнится, сталкивался у него Кейн разок с этой публикой...

[Каминский]

Волк часом не из Карла Вагнера?

Неа...Вот думал уж кто-кто, а вы его точно узнаете

[Ottokar]

Неа...Вот думал уж кто-кто, а вы его точно узнаете

Неужто сам старина Кархарот пожаловал на огонек? Его как раз Моргот человечиной и эльфятиной вовсю кормил.

Изменено 7 Mar 2020 пользователем Ottokar

[Каминский]

Неужто сам старина Кархарот пожаловал на огонек?

Почти.

[Ottokar]

Почти.

Ну тогда Драглуин и Тхурингветиль, без вариантов. А в вашей версии Тхурингветиль умеет принимать человеческий облик? А то у Толкина о ней почти ничего толком не сказано, в "Лэ о Лэйтиан" она вообще выступает лишь как "обертка", в которую забралась Лютиэнь, чтобы проникнуть в Ангбанд.

Изменено 7 Mar 2020 пользователем Ottokar

[Каминский]

Ну тогда Драглуин и Тхурингветиль, без вариантов

Они самые.

А в вашей версии Тхурингветиль умеет принимать человеческий облик? А то у Толкина о ней почти ничего толком не сказано

Да вот и я толком ничего не знаю...Может и умеет.

в "Лэ о Лэйтиан" она вообще выступает лишь как "обертка", в которую забралась Лютиэнь, чтобы проникнуть в Ангбанд.

Я так понял, что все таки "это не точно". У Драглуина все же был реальный прототип, значит и у его спутницы будет.

[Ottokar]

Они самые.

Отлично.

Да вот и я толком ничего не знаю...Может и умеет.

Тут просто такой момент - если она умеет, то она стопудово майя или потомок майя, с абилками уровня Шелоб. Не просто летучая мышь, в общем...

[Каминский]

Не просто летучая мышь, в общем..

Ну и нормально. "Просто" нам тут и не нужны.

[Ottokar]

Ну и нормально. "Просто" нам тут и не нужны.

Вот и славно.

[Labinnac]

если она умеет, то она стопудово майя

Так Драуглуин тоже вроде майяр, ибо сам Моргот вселил "злого духа" в тело волка, чтобы получился волколак. Но наверняка из числа майяров-лузеров, не уровня Сау или хотя бы балрога, а из самых слабых, вроде тех "больдогов", которые главным образом в виде орков застряли в этом мире и служили военачальниками.

В комментарии 1960-х гг. Толкин предположил, что, возможно, слово «Болдог» являлось титулом, данным меньшим Майар, слугам Моргота, принявшим хроа орков.

[Ottokar]

Так Драуглуин тоже вроде майяр, ибо сам Моргот вселил "злого духа" в тело волка, чтобы получился волколак. Но наверняка из числа майяров-лузеров, не уровня Сау или хотя бы балрога, а из самых слабых, вроде тех "больдогов", которые главным образом в виде орков застряли в этом мире и служили военачальниками.

Угу. В общем, Вестеросу с ними будет весело, полагаю, учитывая людоедские повадки соответствующей публики.

[Каминский]

В общем, Вестеросу с ними будет весело, полагаю, учитывая людоедские повадки соответствующей публики.

Думаю, будем спаривать его с Нимерией. Все равно лютоволков вроде больше не осталось.

[Ottokar]

Думаю, будем спаривать его с Нимерией.

Страшно представить, что получится на выходе. Не Кархарот, конечно, но мощная тварь (интересно, кстати, кто был круче - Драглуин или Кархарот?).

[Каминский]

интересно, кстати, кто был круче - Драглуин или Кархарот?

Кархарот, по идее, его же специально как убер-бойца выращивали.

[Ottokar]

Кархарот, по идее, его же специально как убер-бойца выращивали.

Да, логично, Драглуин-то Хуану проиграл.

[Каминский]

Драглуин-то Хуану проиграл.

Ну, тут Хуана нет и не будет. Правда есть пес Жабодав.

Изменено 8 Mar 2020 пользователем Каминский

[Ottokar]

Ну, тут Хуана нет и не будет. Правда есть пес Жабодав.

Он вроде тоже... гм, неслаб.

[Каминский]

Он вроде тоже... гм, неслаб.

Что есть то есть. Сотню рыцарей за несколько минут разодрать это вам не мыло по тазику гонять.

Изменено 8 Mar 2020 пользователем Каминский

[Magnum]

На днях заново раскопал, один из древнейших сайтов, посвященных темной фэнтэзи. Описания персонажей, библиографии, таймлайны и атласы миров. Я еще в нулевых зачитывался... 

https://web.archive.org/web/20070621201530/http://www.dodgenet.com/~moonblossom/heroesof.htm

[Каминский]

Кракен

 

Великий Чертог Пайка сильно изменился с тех пор как у Железных Островов появился новый король. Дым,  подымавшийся из весело горящих  очагов, уже не так щипал глаза, смягченный благовониями из Лиса. Стены украшали гобелены  норвосской, квохорской и лиссенийской работы, пол покрывали летнийские циновки, раскрашенные яркими красками из Тироша. За длинным столом, смеясь и сквернословя, лорды Железных Островов,  разодетые по последней моде Вольных Городов, пили дорогие вина из золотых и серебряных кубков, а вместо рыбы и пресной козлятины, проворные рабыни разносили  на золотых блюдах самые изысканные яства. О недавнем прошлом напоминали только игравшие со всех сторон волынки и барабаны, да  еще время от времени кто-то из Железнорожденных  вставал, чтобы  сплясать «персты». Некоторым давняя традиция уже  вышла боком: несколько островитян уже сидели  с руками, замотанными окровавленными тряпками. Разумеется, никто не подумал прерывать веселье из-за такого пустяка  – даже сами незадачливые плясуны.

 

Среди  всей этой роскоши, вошедший в самый разгар веселья, Эйрон Мокроголовый, в своем грубом домотканом хитоне  и сухими водорослями в косматой бороде казался кусочком старого мира, почти забытого в Пайке. Холодно рассматривал он веселящихся лордов и те невольно тушевались под его тяжелым взглядом, опустив глаза и понижая голос. Стихли грубые шутки и пьяные выкрики, в чертоге воцарилась неловкая тишина. Лишь после этого Эйрон посмотрел на брата.

 

Эурон, король Железных Островов, казался единственным, кого не смутило появление брата. Он восседал на Морском Троне, облаченный в черную  кожаную одежду. Темно-русые волосы украшала корона из валирийской стали с зубцами из акульих зубов. Рядом с Эуроном никого не было: Эйрон отсутствовал, когда началось веселье, а иных родственников, достойных сесть возле Морского Трона на Островах не было. Не держал возле себя Эуроном  и красивых рабынь, хотя рядом с лордами так и вились «морские жены» взятые в Лисе и Мире. Но Эурон  сидел хоть и один, но не в одиночестве: слева от короля возвышалось нечто, на первый взгляд казавшееся продолжением того блестящего черного камня, из которого был создан морской трон. Лишь более внимательный взгляд угадывал в этом камне пленительные очертания изящной фигуры и нечеловечески красивого лица. Казалось вот-вот – и дрогнут ресницы, шевельнутся полные губы, дабы рассыпаться  мелодичным смехом, отравленным ядом черного колдовства. Душелов, проклятая ведьма, пришедшая им всем на погибель, покинула Холм Нагги, чтобы занять место рядом с Эуроном. Жрецу следовало радоваться, что  черная статуя больше не оскверняет святое место – и он действительно возликовал, узнав об этом, однако радость его омрачалась тем, что вожделение Эурона превратилось в некую болезненную страсть. Так не должен себя вести Король Железных Островов – однако Эурон не желал ничего слушать. Однажды  лорд Ботли, выпив лишку, позволил себе грубую шутку по этому поводу. В следующий миг он уже валялся на  полу с разрубленной головой – Эурон, встретивший пьяную остроту раскатистым хохотом, вдруг метнул топор – так быстро, что никто не смог за этим уследить, не то, чтобы остановить короля. Не прекращая смеяться, Эурон подошел к убитому, доставая из-за пояса кинжал валирийской стали – и одним ударом рассек грудину, доставая еще бьющееся окровавленное сердце. Спокойно он подошел к изваянию Душелова и с поклоном положил свой жуткий дар у ее ног.

 

-Веселитесь дальше,- он поднял кубок с вином, рассматривая  ошеломленных соратников. С тех пор никто не осмеливался шутить перед королем на эту тему.  Тем более, что, если не считать этой болезненную привязанность, Эурон оставался все тем же наглым, жестоким и в то же время необыкновенно удачливым королем, ведшим свой народ к новым вершинам. Вместе с Эуроном Железнорожденные брали Тирош, входили в Лис и Мир, осыпаемые золотом и прочими благами, что вручали им перепуганные торговцы. Железный Флот господствовал от Староместа до Кварта, пиратские вожаки с Островов Василиска искали с ним союза и даже Волантис, несмотря на все свое могущество, не решался выступить против имперской эскадры. Лишь флот Браавоса мог сравниться с ней по мощи, но этот город будто не замечал, возросшей мощи Вестеросской Империи, замкнувшись  в своих туманных владениях.

 

Множество богатств стекалось в твердыни Железнорожденных, но чем больше их становилось на Островах, тем сильнее становилась жадность детей Утонувшего Бога. С ликованием они встретили слова Эурона о новом походе, сулящим его участникам великую славу и богатую добычу. Уже все было готово к походу на Летние Острова – оставалась  одна, но очень важная формальность: Эурон хотел, чтобы его начинание благословил Эйрон.  Однако жрец вел себя странно, под разными предлогами откладывая свое решение, пока король не выдвинул ему ультиматум: сегодняшним вечером явиться в Пайк и дать свое согласие – или расстаться с головой.

 

- Что скажешь, Эйрон? – негромко сказал Эурон, в упор разглядывая брата, - ты говорил со своим…с нашим Богом? Угоден ли Утонувшему наш поход?

 

- Ты слышишь бога не хуже меня, - Эйрон воинственно вскинул бороду, глядя на брата,- прислушайся! Или ты не слышишь как грохочут волны о скалы, возвещая Его волю! Внимай волнам, внимай морю: это Утонувший зовет своих детей на бой, дабы те насытили  его голод кровью дикарей с южных островов.

 

Его последние слова потонули в одобрительном гуле, заполнившем чертог и сам Эурон, , казалось, был застигнут врасплох этой неожиданной покладистостью. Не давая ему опомниться, Эйрон шагнул вперед, срывая с пояса мех с морской водой.

 

- На колени! – громыхнул он и Эурон, сам не ожидая, последовал этому приказу.  Жрец вылил ему на голову сразу половину меха.

 

-Утонувший Бог благословляет тебя! – произнес Эйрон. – Благословляет солью,- холодная вода вновь пролилась на голову короля, затекая ему за шиворот,- благословляет камнем, благословляет сталью,- закончил жрец отбрасывая пустой мех.

 

- Эурон! Эурон! Эурон! – гремело по всему чертогу.

 

-Рад слышать это, брат,- Эурон встал, обводя взглядом ликующих лордов, - клянусь, Бог не будет разочарован. Он незримо возглавит Железный флот, когда зримое воплощение Неведомого – он показал на черную статую, -  встанет на палубе «Молчаливой»

 

Ранее Эйрон возмутился тому, что поход, благословленный именем Утонувшего, оскверняет колдовской идол, но сейчас ему было все равно. Если Эурон настолько сошел с ума, не может жить без своей ведьмы, может там она и доведет его до могилы. По крайней мере, Железные Острова будут избавлены от позорного пятна колдовства.

 

-На время моего отсутствия,- продолжал Эурон, - ты останешься править Железными островами. Если твой бог не запрещает тебе этого…

 

-Не запрещает,- усмехнулся Эйрон, - тем более, что я собираюсь вернуться в мир.  Больше я не буду жрецом…

 

-Ты?- Эурон подозрительно сощурился под изумленный гул пронесшейся по чертогу,- разве Утонувший Бог позволяет своим жрецам такое?

 

-Если он позволяет  безбожнику сидеть на Морском Троне рядом с этим! - Эйрону надоело притворяться, - что же говорить обо мне? Я услышал Его голос в волнах – и Он же велел мне  оставить сан -  сам бы я никогда не осмелился на это. Но, - его тон стал примирительным, - я не собираюсь претендовать на Морской Трон, брат. Клянусь в том именем Утонувшего Бога – тебя выбрало вече и теперь трон твой и только твой.

 

Ему ничего не стоило сказать это – Эурон ему не поверит, но и он не может не понимать, что Эйрон ему не соперник. Слишком долго он был жрецом, чтобы люди воспринимали его как-то иначе, а уж тем более пошли за ним против столь прославленного  короля как Эурон. Другое дело, если с ним, что-то случится там на юге – но на это пока преждевременно надеяться.

 

-Я прошу у тебя немного,- продолжал Эйрон, - всего лишь полсотни кораблей – думаю, я имею на них право, как урожденный Грейджой.

 

-Имеешь,- неохотно кивнул Эурон,- но зачем?

 

-Они составят мне подобающий эскорт, -  сказал Эйрон,-  для визита, который я совершу совсем скоро. Ты же не хочешь, чтобы твой брат явился перед своей невестой как нищий голодранец.

 

-Ты собрался жениться? – Эурон изумленно посмотрел на брата и вдруг расхохотался, - клянусь Серым Королем, не думал, что ты сможешь еще чем-то удивить меня. И кто же из моих капитанов удостоиться чести стать тестем у брата короля? - он широким жестом обвел ошеломленных лордов, - впрочем, о чем я говорю – согласится любая.

 

-Ты сам сказал – я твой брат. А брат короля достоин чего-то большего, чем дочь кого-то из их вассалов. Моя избранница совсем иная.

 

-И кто же она? – почти грубо спросил Эурон, которому надоело играть в загадки.

 

Эйрон сказал.

 

На этот раз никто не рассмеялся – все смотрели на него со смесью удивления и опаски, как на безумца. Впрочем, иной реакции жрец и не ждал.

 

-Верно, ли я понял тебя брат, - вкрадчиво произнес Эурон, - ты хочешь…

 

-Все верно, мой король, - перебил его Эйрон, - именно эту женщину я хочу взять в жены. Понимаю, как это может звучать для тебя, но я и не прошу тебя о помощи. Просто дай мне пятьдесят кораблей и отправляйся в свой поход, во славу Утонувшего.

 

Эурон переглянулся с парой капитанов и пожал плечами. Он и раньше считал своего брата безумцем, но теперь убедился в этом окончательно. Что и к лучшему – Железнорожденные никогда не пойдут за свихнувшимся расстригой.

 

- Я исполню твою просьбу, брат, - пообещал король, - и да поможет тебе твой бог.

 

Эйрон не стал его поправлять.

 

Жрец отказался от приглашения брата разделить с ним общее пиршество: после того, как они достигли соглашения, Эйрон покинул Великий Чертог. Идя по опасно раскачивающемуся висячему мосту, он  возносил молитвы к Утонувшему Богу, моля о прощении за вынужденное кощунство. Океан под ним шумел, выбрасывая пенные валы на стены черно-серого камня, сильный ветер трепал его волосы и хитон, но Мокроголовый шел вперед, почти не смотря под ноги. Любой порыв ветра мог сбросить его в бушующее море, но Эйрон не боялся: если все это гнев Бога – Эйрон готов держать ответ в Его подводных чертогах; если же это козни Штормового бога, то Утонувший защитит преданного ему. Он не мог не знать, что это ложное отречение все во славу Его.

 

Видимо Утонувший и впрямь не гневался: Эйрон спокойно перешел по мосту, оказавшись в Морской Башне. Спускаясь темными сырыми коридорами, он жадно вдыхал запах соли и гниющих водорослей – после благоуханной вони Большого Чертога, эти запахи оказались настоящим наслаждением для его ноздрей. Сквозь узкие окошки башни почти не проникал свет уходящего дня, но Эйрон, хорошо зная эту башню, мог быстро идти почти на ощупь. Некогда здесь жил Бейлон, но Эурон не любил это место, предпочитая  ему каюту «Молчаливой», так что сейчас башня почти пустовала.

 

Когда Эйрон спустился на берег уже стемнело. Грубый песок пополам с ракушечными обломками хрустел у него под ногами, когда Эйрон подошел к закутанной в балахон сгорбившейся фигуре, сидевшей у самой кромки воды.

 

-Он согласился?  - язык Железнорожденных все еще давался ей с трудом, также как и слова вообще: низкий голос, красивый и женственный,  был странно, пугающе искаженным. И все же Эйрон уже научился понимать Эфрель – также как и морская ведьма поразительно быстро обучилась его языку. Однако чаще она общалась с ним без слов – просто в его голове сами собой возникали слова, понятные им обоим.

 

-Он удивился,- сказал Эйрон, - но вряд ли что-то заподозрил. Похоже, он решил, что я окончательно выжил из ума. Кому бы говорить…

 

- Море часто рождает безумцев,- из-под черного капюшона раздался короткий смешок, - человеческий мозг слишком ничтожен, чтобы вместить Бездну.

 

Взрыв безумного смеха, от которого тело ведьмы затряслось точно в падучей. Капюшон упал с ее головы, обнажив покрытую шрамами плешь. Ужасные каверны местами обнажали черепную кость. Вновь и вновь Эйрон задавался вопросом: правильно ли он сделал, что доверился этому существу: наполовину обрубку человека, наполовину неведомой морской твари. Верно, ли он истолковал волю Утонувшего Бога, когда подался ее уговорам?

 

-К счастью, - продолжала Эфрель, - есть и более крепкие мозги. В тот миг, когда я переносилась сюда, со мной в воде оказалось несколько…спутников.

 

Из под капюшона вновь послышалось хихиканье, морская вода вдруг взбурлила и из нее поднялись жуткие существа. Неспешно извивались длинные щупальца с пульсирующими присосками, мерно подрагивали широкие жабры  и множество холодных выпуклых глаз, - по шесть у каждой твари, - бесстрастно рассматривали Эйрона. При всей их мерзости, эти существа были уже знакомы жрецу – именно в этом обличье впервые предстала ему Эфрель. Всего в море металось с десяток этих тварей, которых ведьма именовала «скилредами» и которых сам Эйрон считал детьми Утонувшего Бога.

 

-К сожалению, они пока не знают, как призвать своих собратьев из оставленного мной мира, -  с сожалением сказал Эфрель, - поэтому нам недоступно оставшееся в нем чудесное оружие. Но и сами по себе они обладают немалыми силами – и в их власти призвать нам могучих помощников из пучины.

 

Скилреды вдруг прянули в разные стороны, словно освобождая место для чего-то. Вода поднялась огромным горбом и из моря  с оглушительным ревом вырвалась исполинская туша. Громоздкое тело покрывала иссиня-черная кожа, на которой то и дело вспыхивали зеленые огоньки. Верхняя часть тела морского чудовища имела некоторое сходство с человеческим торсом, только без рук и плеч, из спины торчал треугольный плавник, наподобие акульего. На короткой толстой шее покоилась огромная голова, напоминавшая акулу-молот - разве что выпуклые черные глаза смотрели не по бокам, а вперед. В похожей на акулью пасти щелкали зубы, длиной чуть ли не в самого Эйрона. Тело твари опиралось на толстые щупальца, покрытые пульсирующими присосками, напоминающими беззубые рты. С благоговейным восторгом смотрел жрец на возникшего перед ним монстра. Кракен, дитя Утонувшего Бога явился на зов Эфрель. Жрец истово вознес молитву, коря себя за маловерие – могло ли быть более явственное свидетельство благосклонности Утонувшего  ко всем их начинаниям?

 

-В глубинах обитают и более могучие существа, - рассмеялась Эфрель, - думаю, не только ваши пираты впечатлятся, увидев посланников Утонувшего Бога на нашей свадьбе.

 

Изменено 28 Mar 2020 пользователем Каминский

[Magnum]

Больше персонажей Вагнера, пожалуйста.