Одиссея жупана Влада

[Antabus]

Для более лучшего погружения (хе-хе) в атмосферу (?) за кадром играет песня из армянского мультфильма.

[LokaLoki]

Влад лежал рядом неким с естественным бассейном

Очепятка.

Спасибо за проду. Такая... "В Харибде и в Сцилле"

Пещеры понравились, атмосферные.

И любопытно, какая будет мстя

[Каминский]

Пещеры понравились, атмосферные.

А  Скилла не понравилась? Я прям с любовью выписывал)

[LokaLoki]

А Скилла не понравилась?

Ну, скажем, в пещере было б интересно побывать. А вот встретиться со Скиллой - как-то не очень

[Каминский]

А вот встретиться со Скиллой - как-то не очень

Влад остался доволен. 

Изменено 10 Sep 2021 пользователем Каминский

[Крысолов]

какая будет мстя

Главное чтоб арабам Африка не досталась

[Neznaika1975]

А  Скилла не понравилась?

мне нет

но это чисто эмоционально 

у меня бы не встал

[Каминский]

но это чисто эмоционально

Великий человек, потому и велик, что может преступить через эмоции!

[imnot]

Великий человек, потому и велик, что может преступить через эмоции!

Да у меня тоже не встало бы. Щупальца, слизь, дичь какая то. 

[Каминский]

Да у меня тоже не встало бы. Щупальца, слизь, дичь какая то. 

Вы зашорены и не способны идти на смелые эксперименты!

Если бы у Влада "не встало", он бы в той пещере и остался.

[imnot]

Если бы у Влада "не встало", он бы в той пещере и остался.

или он стал бы верховным князем южных славян много ранее? 

ловко у вас получается: чтобы выйти из пещеры, надо войти в нее

Изменено 10 Sep 2021 пользователем imnot

[Каминский]

ловко у вас получается: чтобы выйти из пещеры, надо войти в нее

Ну, вошел он туда не по своей воле, мягко говоря.

А чтобы выйти пришлось, так сказать, постараться

[LokaLoki]

Если бы у Влада "не встало"

...как у Алеши Поповича из анекдота про "отпущу, если длина на всех троих будет метр" ))) 

Вот мне и не хватило немного момента, как он "думает об Англии" даже не закрывая глаз Как-то немного не раскрыта эпичность подвига, напряжения воли и превозмогания)

Когда он ее первый раз увидел - там да, там, как по мне, круто. А тут - то ли на него так форма ложа подействовала, то ли холод, то ли адреналин, то ли он вообще о таком и мечтал... 

[Каминский]

Глава 18: Каратель

 

Вокруг Мессины горели костры – славянское войско, высадившееся на Сицилии, уже несколько дней справляло тризну по своему предводителю. Жители города со страхом слушали доносившиеся от лагеря наемников пьяные крики и воинственные песни в честь языческих богов. Весь  скот  в округе был угнан, вынесено зерно и вино, равно как и прочая снедь. Все пошло на прокорм войска, однако мессинцы, молившиеся сейчас в церквах об избавлении, почитали за благо, если этим ограбление округи и ограничится. Сами же славяне не думали о страхах местных жителей  – сначала они спорили, кто станет воеводой после смерти Влада, потом до них дошли вести с юга.

 

- Клянусь бородой Рода, я обреку в жертву Стрибогу весь этот проклятый город.

 

Коренастый мужчина, облаченный лишь в просторные шаровары, подпоясанные желтым кушаком, ухватил могучими руками бочонок с вином и, сбив с него затычку,  занес над ртом. Красные струи стекали по рыжей бороде и трясущемуся жирному брюху. Опустошив бочонок, мужчина бросил его на землю и, сорвав с пояса боевой топор, расколол одним могучим ударом.

 

-Вот так стоит поступить с Карфагеном! – крикнул он, презрительно пиная деревянные обломки в костер, - это слово Радогостя, жупана милингов.

 

- Думаешь, в Карфагене нас не ждут? – напротив него поднялся еще один воин, на этот раз чернобородый. Причудливые наколки и украшения выдавали в нем ваюнита.

 

 - Те, кто правит сейчас там, не дураки, – продолжал он, - и они наверняка укрепились, как следует. Только безумец может призывать сейчас напасть на Карфаген.

 

-Тебе легко говорить так, Доброслав, - презрительно бросил Радогость, - твою семью не вырезали там, как мою.

 

-Верно, потому что я и не собирался заводить там семью, - сказал Доброслав, - я пришел по зову жупана Владислава, как наемник – и как наемник же уйду обратно на Дрину. Этот поход оказался проклятым – все видели, как боги покарали отступника? С его смертью мы все больше не связаны никакими клятвами.

 

- Ты трус, Доброслав! - рявкнул Радогость, - пусть Перун поразит меня, если это не так!

 

- Вместо Перуна это сделаю я!

 

Доброслав перепрыгнул через костер, срывая с пояса меч. Радогость вскинул топор, но из-за выпитого вина его рука дрогнула – и князь ваюнитов, легко увернувшись от удара, вонзил клинок в толстый живот милинга. Тот наклонился, будто подхватывая выпавшие кишки, и также ничком рухнул в костер, подняв тучу искр. Послышался ропот, один за другим вставали милинги, готовые отомстить за своего вождя. Рядом с Доброславом, вытягивая мечи из ножен, поднимались его собственные воины.

 

- Если так продолжится и дальше, ромеям и вовсе не придется с нами воевать, - врезался во всеобщую ругань насмешливый голос, - вы и сами перережете друг другу глотки на радость тем, кто убивал ваших жен и детей.

 

Все взоры обратились к худощавому мужчине с чужеземными чертами лица. Рядом с ним затравленно смотрел на бранящихся  вождей светловолосый мальчик.

 

-Кто вмешивается в спор славян?  - еще один воин, с выбритой наголо головой и вислыми светлыми усами, недобро посмотрел на говорившего, - ты, еврей?

 

-По отцу я такой же славянин как и ты, Икмор, - бросил Левий.

 

-Но ты не князь, чтобы приказывать нам, - крикнул какой-то драгович, - тебя возвысил Влад, а он мертв. Без него ты никто!

 

-Владислав мертв, но жив его наследник, - твердо сказал Левий, положив руку на плечо мальчика, - Мечемор теперь ваш князь.

 

-Он мне не князь!- проревел Доброслав, - я пришел в Африку, потому что слышал, что езерич Владислав – лучший среди нас. Теперь же я вижу, что ему просто слишком долго везло. Он мертв, как и его тесть и его жена и все его дети!

 

-Не все!- отчаянно крикнул Мечемор, - я еще жив.

 

-Если ты будешь и дальше вмешиваться в разговор взрослых, малец, то это ненадолго, - осклабился Добран, - я с радостью отправлю тебя к отцу. Вы все, - он окинул взглядом остальных вождей, -  готовы идти в бой под началом мальчишки?

 

- А что предлагаешь ты? - выкрикнул с места какой-то болгарин.

 

-Вернуться на Балканы, - не медля ответил Добран, - Констант все еще воюет в Италии и оставил те земли без защиты. Мы славно пограбим  и вернемся с богатой добычей.

 

-Констант уже нигде не воюет! Констант мертв!

 

Этот голос, прилетевший из темноты был всем незнаком – еще и потому, что он говорил на славянском со странным акцентом, еще менее понятным чем речь Левия. Спустя миг говоривший вышел на свет,  оказавшись светловолосым воином в высоком шлеме, увенчанном фигуркой кабана. Тело прикрывала кольчуга, с пояса свисал длинный широкий меч. Голубые глаза с вызовом глянули на опешивших вождей.

 

-Кто ты такой? – спросил Икмор.

 

- Меня зовут Этельвульф, - произнес молодой воин, - клянусь Одином, если бы я был врагом, то легко вырезал вас всех, пока вы  выясняли кто тут сейчас главный. Вы славяне всегда были горазды резать сначала друг друга, а потом кого-то еще.

 

Среди славян послышалось глухое ворчание, не переходящее впрочем, разумной грани – слишком многие заметили выраставших за спиной нежданного гостя таких же светловолосых воинов, в доспехах и при оружии.

 

-Ты сказал, «если бы я был врагом», - заметил Левий, - сейчас ты нам не враг?

 

-Мы могли бы стать даже союзниками, - развел руками Этельвульф, - я пришел с севера, потому что ют Вальфрик рассказал мне о великом вожде, что взял на копье земли в Африке,  как много лет назад сделал конунг вандалов Гейзерих. Правда, по дороге, я все же влез в одну стычку –  вожди саксов, живущих в Италии еще со времен Альбоина, уговорили меня выступить на стороне короля Гримоальда, воевавшего с тем самым Константом. Что же, ваше войско не пришло на помощь ромеям, а вот мой отряд воевал за лангобардов. Теперь Констант мертв, а Гримоальд правит в Италии. Мы с ним не сошлись при разделе добычи, так что я снова свободный конунг.

 

Славяне мрачно посматривали на усмехавшегося сакса.

 

-Что за люди, что идут с тобой? – спросил Икмор

 

-Среди них есть саксы, англы, юты, фризы, франки и много кто еще, -  сказал германец, - изгои и младшие сыновья, искатели воинской славы, коим не нашлось места на родине. Я и сам – младший сын короля Сассекса, которому стало слишком тесно в Британии. Поэтому я решил попытать счастья на юге.

 

-Если ты говоришь правду, - медленно сказал Доброслав, - значит ромеям тем более не до Балкан. Идем с нами, сакс! Идем на Балканы.

 

-К черту Балканы!- крикнул Воислав, вождь струмян, - и к черту Африку! Вот перед нами богатый остров, давно ждущий, чтобы кто-то взял его на копье. Здесь хватит добычи всем.

 

-Я пришел воевать в Африке, - покачал головой сакс, - за князя Владислава, избранника Эгира, коего вы зовете Морским Царем.

 

-Владислав мертв, -  сказал Икмор, - и он отрекся от богов своих предков, приняв крест от Распятого. За это Морской Царь и покарал его, наслав на его корабль самое могущественное из своих чудовищ.

 

- Разве Эгир вернул бы отступника со дня морского? – Этельвульф посторонился, дав знак расступиться и своим людям. В следующий миг средь костров выросла исполинская фигура – и изумленный вздох пронесся среди славянского войска. Мечемор, не веря своим глазам, уставился на пришельца, глотая невольные слезы. Его узнали все - пусть и облаченного в германские доспехи,  лишившегося всех волос – не только на голове, но и усов с бородой, даже бровей, - с кожей, отливавшей мертвенной белизной, делая воина похожим на восставшего из могилы. И все же это был Владислав.

 

- Наш поход только начинается, - произнес жупан, осматривая свое  войско, - рад видеть, что вы все еще не разбежались. Что же, теперь можно и возвращаться в Карфаген.

 

- Провались обратно в Пекло, - крикнул Доброслав, - мои люди не пойдут за мертвецом. Вы все, разве не видите, как он изменился? Это уже не Влад – это нежить, морок, призрак восставший из моря нам на погибель!

 

- Разве призрак мог бы сделать вот так?!

 

Синевато-серой молнией блеснул Меч Форкия, обрушившись на ошеломленного вождя ваюнитов. Никто еще не успел понять, что происходит, а две окровавленные половины уже осели в костер, смешавшись с телом лежавшего там Воигостя.

 

Влад, не торопясь, вытер клинок и осмотрел притихшее войско.

 

- Кто-то еще хочет усомниться в моем праве повелевать? – негромко спросил он.

 

Таких не нашлось.

 

 

- Ты клялся мне, что он мертв!

 

Разъяренный Аксель Цецилий вбежал в покои префекта претория. Тот, отложив в сторону недописанное письмо, посмотрел в искаженное от гнева лицо архонта Альтавы.

 

-Мои источники казались надежными, - сказал ромей, - многие видели, как Влад погиб в пасти кашалота.

 

-Значит, твои люди тебе соврали, - бросил Аксель, - нашел кому верить. Сейчас же говорят, что он жив – и  возвращается в Африку.

 

-Уже вернулся, - спокойно произнес Геннадий, - до тебя тут были гонцы из Утики. Они рассказывали, что славяне, под стягом с раком и трезубцем, взяли город и подвергли его жесточайшему разграблению. От их рассказов кровь стынет в жилах.

 

- Влад себе не изменяет, – скривился архонт, - он сам в Утике?

 

Геннадий пожал плечами.

 

-Если он и вправду жив,  то, наверное, - сказал он, - но слухи о его чудесном спасении ничуть не лучше слухов о его жуткой смерти. Возможно, их распространяют его приближенные, чтобы посеять панику среди наших воинов. Так или иначе, кто бы не высадился в Утике, он явно нацелился на Карфаген. Если это и вправду Влад, то он, похоже, лишился ума от горя, если решил взять город с наскока.

 

-Город хорошо защищен, - размышлял вслух Аксель, -  но нужно ведь не просто отбить нападение, но и уничтожить славян раз и навсегда.

 

-Да, - кивнул Геннадий, - наше спасение в том, что у них нет конницы. Не сегодня-завтра они двинутся на Карфаген – и мы можем разбить их в открытом бою.

 

-Я отзову своих воинов из Бизацены, - сказал Аксель, - они явятся сюда через пару дней. Карфаген продержится и дольше, а Влад – или кто бы там не был, - двинувшись на город, окажется между твоими нумериями и моей конницей. Если же он останется в Утике – что же у нас достаточно войска, чтобы разбить его и там.

 

- Ты прав, - кивнул Геннадий, - так мы, наконец, покончим с ним.

 

Спустя несколько дней, ромейские скутаты, мерно чеканя шаг, вступили в Утику. Следом за ними двигалась берберская конница. Город представлял собой жуткое зрелище – вдоль улиц не было ни одного целого дома, одни дымящиеся развалины. Средь обломков виднелись скорченные в самых немыслимых позах,  страшно изуродованные тела. Немногие уцелевшие жители, в рваных одеждах, покрытых пылью и пеплом,  испуганно смотрели на входившие войска. Почти не глядя на них, берберы  и ромеи проехали через Утику, войдя в городской порт. Здесь они и смогли увидеть морскую гладь, где исчезали вдали паруса славянских лодей.

 

Аксель зло сплюнул себе под ноги.

 

- Он все-таки провел нас! – проворчал он.

 

Иной город, не менее древний и славный, сейчас корчился в пламени пожарищ, заходясь криками сгораемых заживо ромеев и берберов. Их предсмертным воплям вторили жалобные крики насилуемых женщин и девушек, а также юных мальчиков – прямой приказ Влада прямо предписывал не сдерживаться ни в каких, даже самых скотских желаниях. А у берега моря, в одну ночь на целые стадии раскинулся лес из кольев, где корчились, истекая кровью в морские волны, жители Гадрумета-Юстианополя.

 

Влад, с вершины одного из холмов, возвышавшихся у самого берега, откровенно любовался этой людской гекатомбой .

 

-Это только начало пиршества, дорогая супруга, - жестокая улыбка исказила губы Владислава. Он был доволен собой – отвлекающий маневр удался. Погиб не только город – захвачена большая часть имперского флота. Теперь никто не помешает Левию и Этельвульфу, уже разграбившим Утику, тревожить берега Африки жестокими налетами. Войну на море Влад мог уже считать выигранной  - оставалось не потерпеть поражение в куда более тяжелой войне на суше.

 

- Аштен, - не глядя бросил Влад и один из стоявших ниже по склону всадников, подъехал к воеводе. Один из вождей Авреса, ненавидевший Акселя за то, что тот обесчестил его сестру, Аштен с самого начала смуты поддержал славян – и стал одним из первых, кто явился на зов Влада, во время высадки.

 

-Ты пойдешь на север, - сказал жупан, - пусть твои войска грабят и убивают тех, кто держит сторону Геннадия и Акселя. В бой не вступай, но старайся задержать их.

 

-Будет исполнено, вождь, - Аштен истово поклонился, смотря на Влада с почтительным трепетом. Он, как и многие в войске, сейчас не знал как относиться к Владу – чуть ли не живому богу, переродившемуся в морской пучине. Сам Влад тронув поводья коня, уже спускался к ожидавшим его славянским воеводам.

 

-Мы пойдем на запад, - сказал он им, - там где еще воюют наши братья. Мы объединимся  с ними и заставим врага поплатиться за свое вероломство.

 

Войско Влада прошлось по Бизацене всесокрушающей лавиной, вбиравшей в себя все новые отряды  славян и их местных союзников. Те римские магнаты, что с самого начала сохранили верность зятю убитого императора, сохранили свою жизнь и все владения,  те, кто стремился остаться в стороне или же примкнул к славянам только сейчас, были обложены тяжким оброком, снабжая армию Влада деньгами, провизией и кормом для лошадей. И они еще могли считать, что им повезло – потому что сторонникам Геннадия и Акселя Цецилия  не позавидовал бы никто. Через всю Африку протянулись пепелища на месте сожженных вилл, окровавленные колья, на которых корчились предатели и многие иные жуткие свидетельства Furor Slavicus.  

 

Крики стервятников, столь разжиревших, что не смогли даже взлететь, глумливый хохот гиен и лай шакалов не могли перекрыть мерный рокот барабанов, от рассвета до заката звучавших на берегах соленого озера. Обычно столь мелководное, что по нему можно было пройти,  не замочив коленей, сейчас озеро грозило выйти из берегов – его маслянисто-красная поверхность блестела на солнце, словно исполинский рубин. Будто изысканная оправа его окаймляли кристаллы соли, растворившиеся от крови и застывшие снова,  прекрасным и жутким ожерельем. В середине же озера словно островок высился холм из отрубленных голов  – все, что осталось от десяти тысяч ромеев и берберов, посланных разбить Влада. В холмах Атласа Влад устроил им засаду и разбил наголову,  загнав  остатки вражеского войска в безводное сухое ущелье, пропитанное солью.  Вскоре изнуренные жарой и жаждой воины сдались Владу под обещание прощения и даже возвращения домой. Многие поверили – и теперь оказались в кровавой гекатомбе. И хотя в войске, посланном против славян, не оказалось ни префекта Геннадия, ни Акселя Цецилия, все же величайшее жертвоприношение могло удовлетворить самых требовательных из кровавых богов язычников.

 

Влад, стоявший на холме из черепов, вскинул руку, заставив умолкнуть барабаны.

 

- Здесь, - громко сказал он, -  была разбита последняя надежда наших врагов одержать победу. Мы победили – но еще не отомстили. Месть ждет нас за стенами Карфагена.

 

Префект претория Геннадий в одиночестве сидел за столом в зале Совета Африки, зажав руками голову и вздрагивая всем телом, от грохота очередного снаряда обрушенного катапультой на городские стены. Карфаген был обречен – осажденный с суши и моря, оставленный всеми защитниками – даже Аксель Цецилий бежал с верными ему людьми в родную Альтаву. Не было надежды и на Константинополь – Констант пал в войне с лангобардами, а у его преемника, кем бы он ни был, нескоро еще дойдут руки до далекой африканской провинции. Это был конец - и  тем более сокрушительный, что Геннадий собственными руками обрек себя на такой исход. У префекта претория не было ни малейших сомнений в том, какая участь его ждет, если он попадет в руки славян. На миг ему вспомнилось последнее заседание  в этом зале – в присутствии императора Григория и его зятя. Если бы можно было обратить время вспять!

 

Очередной грохот и последовавшие за ним испуганные  вопли, сменившиеся  воинственными криками славян, напомнили Геннадию, что времени осталось мало. Трясущейся рукой он ухватил чашу, наполненную вином с ядом цикуты, и жадно выпил.

 

- Владислав, опомнись. Да я виноват перед тобой, но я ведь всегда желал тебе только добра! Я не хотел, чтобы убивали твоих жену и детей, я всегда говорил о том, что с тобой нужно договориться. Ты же христианин Влад! Я сам крестил тебя!

 

Стоявший на коленях перед Владом голый, трясущийся от страха старик, мало чем напоминал величавого епископа, проповедовавшего с амвона всему Карфагену. Сейчас он умоляюще смотрел на Владислава, но тот словно и не замечал Киприана, задумчиво глядя  куда-то поверх его головы.

 

-  Я и вправду многому научился от тебя, епископ Киприан, - наконец сказал Влад, - но самый лучший урок ты преподал мне совсем недавно. Что же, услуга за услугу – ты рассказывал мне о своем боге, а теперь узнаешь, как я славлю своего.

 

Он кивнул своим людям – и те,  ухватив епископа под руки, подвели его к краю большого корабля, на котором и происходила казнь. Обвязав епископа толстой веревкой,  мужчины сноровисто ухватили кричавшего, пытавшегося вырваться и даже укусить своих мучителей Киприана и, раскачав, швырнули его в воду. Постепенно вытравливая веревку, они вытащили почти захлебнувшегося епископа на поверхность – и бросили обратно. Так повторялось несколько раз, пока  рядом с Киприаном вынырнуло несколько треугольных плавников и епископ дико закричал, когда акулы начали рвать его на части.

 

-Он всегда хотел удостоиться мученического венца. – пояснил Влад стоявшему рядом с ним Мечемору, - что же, сегодня я, наконец, исполнил его желание.

 

Так как Киприан умерли многие – несколько дней воды Тунисского залива были красны от крови, а акулы и прочие хищные рыбы разжирели словно свиньи. Однако казни творились не только на море  – на площади перед императорским дворцом высился лес из кольев и на каждом торчала голова одного из изменников. Самое почетное место среди них занял префект претория.

 

Сейчас здесь находился и Влад: окруженный гвардией из славян и германцев, он стоял на ступенях дворца, обращаясь к согнанным на площадь испуганным горожанам.

 

- Я долго пытался жить по вашим законам, - громко говорил он, - и что я получил за свою доброту? Предательство, смерть моих родных, попытку убить меня самого? Отныне и впредь, Африка будет жить только по одному закону – тому, что дам вам я. Вы можете молиться Распятому или кому-то еще – я не буду вам в этом мешать. Но я буду почитать лишь тех Богов, что я знал с детства: Богов, что вели меня от победы к победе, Богов, вера в которых позволила мне победить и сейчас. И пока я жив – только знак их власти будет развеваться над Карфагеном!

 

 Влад сорвал с шеи крест и швырнул под ноги, наступив на него сапогом. В тот же миг над дворцом взвилось черное знамя с синим раком, держащим в клешнях трезубец.

А тут - то ли на него так форма ложа подействовала, то ли холод, то ли адреналин, то ли он вообще о таком и мечтал... 

ну, его там еще щупальцами возбуждали, справедливости ради

[LokaLoki]

это слово Радогостя, жупана милингов

а потом

смешавшись с телом лежавшего там Воигостя.

Может, конечно, Воигостя еще до начала главы убили...

Спасибо за проду. Эпично. Влад все больше напоминает мне другого исторического деятеля

Не ясно, правда, как Влад удержит Африку после такого. Хотя, если с ним Эгир...

[Neznaika1975]

Влад все больше напоминает мне другого исторического деятеля

какого?

[LokaLoki]

какого?

Тоже Влада, из Трасильвании, что ли. Лет через восемьсот, если не путаю. 

[Каминский]

Не ясно, правда, как Влад удержит Африку после такого.

А в чем проблема? Все нелояльные истреблены, население напугано до чертиков, достаточно обширная лояльная прослойка - из переселенцев и некоторых местных, - создана. Византии пока не до Африки, у арабов тоже хватает других дел. На первых порах, имхо, вполне способен удержаться.

[LokaLoki]

  14 часа назад, LokaLoki сказал: Не ясно, правда, как Влад удержит Африку после такого. А в чем проблема?

У меня сложилось ощущение, что он чуть не половину населения вырезал. Как минимум, военных - только в одной битве десять тысяч. И свои ж должны были источиться. Сложилось впечатление, что войск у него осталось не очень много, население запугано - если арабы придут, цветами встречать будут. Но, наверное, это я сгустил. 

[Изяслав Кацман]

Сдаётся мне, что в мире, в котором всякая хтонь реальность, Распятый тоже должен обладать реальной силой, способной защитить своих последователей. Иначе они были бы "едой" для хтони, и вряд ли христианство бы так распростанилось. Да и ислам тоже. 

[Каминский]

Глава 19: Колдунья и царь

 

- Говоришь, гонцы из Альтавы?

 

Влад, царь Карфагена и всей Африки расположился в тех же покоях, что и  прежний кесарь – небольшой комнате рядом с тронным залом.

 

- Их четверо, - уточнил стоявший перед ним Этельвульф, - трое мужчин и женщина.

 

-Женщина? – вскинул бровь Влад, - и как она тебе?

 

-Она замотана в свои берберские тряпки, - пожал плечами сакс, - и носит вуаль на лице, как и все они. Но по голосу можно понять, что она еще молода.

 

-Тогда, я наверное, встречусь с ней, -  усмехнулся Влад, - казнить ведь я ее успею всегда. Проведи ее в тронный зал – только одну, без спутников.

 

-Как скажет мой царь, - склонил голову Этельвульф.

 

Уже позже Влад восседал в тронном зале, облаченный в императорский пурпур и египетскую диадему  с головой кобры. Как и у древних императоров Рима, трон  «царя Владислава» окружали германцы – помня, сколько у него завистников среди славянских вождей, новый владыка Карфагена предпочел набрать телохранителей из воинов  конунга  которого он увидел первым после возвращения из пещеры Скиллы. Сам Этельвульф, в посеребрённых доспехах, с выгравированной на них волчьей пастью и золотом шлеме с кабаном, стоял по правую руку от Владислава. Именованный на римский манер магистром оружия, Этельвульф  являлся не просто командующим элитной гвардией Влада, но и одним из крупнейших землевладельцев Африки – с тех пор как Влад раздал земли казненных им магнатов вождям язычников. Слева же от Влада стоял Левий бен Якун, получивший должность префекта претория. Он же стал представлять при дворе интересы тех римлян, что оставались верны Владу, сохранив тем самым свои земли и даже получив некоторые приращения и должности при дворе.

 

Влад, подперев щеку кулаком, хмуро рассматривал стоявшую перед ним на коленях женщину в берберских одеяниях. Полтора года прошло с тех пор, как он разбил войско ромеев и устроил резню в Карфагене, однако до Альтавы, где укрылся его самый заклятый враг Аксель Цецилий, у него все не доходили руки. Слишком много времени уходило на усмирение остатков мятежа, на отражение набегов арабов из Киренаики, на обустройство новой жизни. Но при этом Влад всегда помнил, где обретается убийца его жен и детей.

 

-У нас тут не двор халифа, -  мрачно произнес он, - и женщины  Карфагена не скрывают лица.  Покажись, если хочешь говорить со мной.

 

Женщина пожала плечами и откинула с головы капюшон. Влад приподнял бровь – на мгновение ему показалось, что  его гостья чернокожая, как нубийка. Не сразу он понял, что ее кожа ненамного темнее его собственной – просто ее густо покрывали причудливые татуировки, не уродовавшие, но напротив придававшие странную привлекательность  тонким женским чертам.

 

Большие светлые глаза смело, но без дерзости посмотрели на Влада.

 

-Кто ты? – спросил славянин.

 

-Меня именуют Дакия. Дакия ал-Кахина.

 

-Я слышал о тебе, - кивнул Влад, - тебя именуют пророчицей берберов.

 

-Так говорят, - кивнула Кахина.

 

-А еще говорят, что Аксель Цецилий взял тебя в жены, - продолжил Влад.

 

Кахина бестрепетно встретила его взгляд.

 

-Я никогда не любила его, - сказала она, - и я всегда считала бесчестным его предательство, а то что он сделал с твоей семьей – страшным злодеянием.

 

-Уже неплохо, - криво усмехнулся Влад, - но никакие сожаления не вернут мне жен и детей. И не отвратят меня от мыслей о мести.

 

Он  перевел взгляд направо: чуть ниже его, на небольшом троне восседал Мечемор, с ненавистью смотревший на жену человека, убившего его мать. У его ног на небольшой скамейке сидела светловолосая девочка – Ярина, его сестра, чудом уцелевшая во время разгрома поместья Влада. Тогда ей удалось убежать в холмы, где она и попала в руки одного из вожаков славянских отрядов, бежавших от ромейских карателей. Славянин, бывший арендатор Влада укрыл хозяйскую дочь и он же возвратил ее отцу, получив в награду большую виллу на берегу моря.

 

-Скажи моим детям,- произнес Влад, - почему я не должен сделать с женой моего врага, то же, что он сделал с их матерью.

 

Кахина какое-то время смотрела на детей, потом вновь повернулась к Владу.

 

- Аксель Цецилий угрожал вырезать и мою семью, - сказала она,  если я не  выйду за него. Я согласилась – и спасла тем немало жизней. Но мужа я никогда не любила – и знала, что я еще посчитаюсь с ним. И этот час настал месяц назад: когда Луна заняла нужное место, я воззвала к Богине и она, снизойдя в мои сны, рассказала что надо делать. Я сварила тайное зелье и подмешала ему в вино. Когда же Аксель упал в беспамятстве, я кликнула верных мне людей и, отведя глаза страже, вывезла мужа в потаенное ущелье в горах.

 

-Он и сейчас там? – нетерпеливо спросил Влад.

 

Кахина молча кивнула.

 

- Где оно?

 

-Я покажу, - слабо улыбнулась женщины.

 

 

На дно этого ущелья, поросшего колючим кустарником, не проникал солнечный свет – спешившемуся Владу, казалось, что он спускается в греческий Аид. Рядом шли Кахина и Этельвульф, за ними следовали германцы, конвоирующие спутников берберской царицы. Еще двое берберов ждали их в ущелье, низко поклонившись при виде Кахины. У их ног корчился, с ненавистью глядя на Влада, связанный по рукам и ногам мужчина. Не сразу Влад признал в этом грязном, одетом в лохмотья пленнике, блистательного Акселя Цецилия, архонта Альтавы и героя сражения с арабами.

 

- Что скажешь, - обратилась Кахина к Владу, - этот дар смирит твое недоверие ко мне?

 

-Видно будет, - сухо бросил Влад и обернулся к Этельвульфу, - свяжите его и бросьте на коня. Что же до тебя, - Влад повернулся к Кахине, - ты будешь моей гостьей в Карфагене.

 

-Воля императора – закон для меня, - кивнула Кахина.

 

-Лживая сука! – прохрипел Аксель, но тут Этельвульф заткнул ему рот обрывком его же собственных лохмотьев, оборвав дальнейшие ругательства.

 

 

- Значит, ты тоже колдунья, - Влад разжевал горсть винограда и выплюнул косточки. Он лежал на устланной шелковыми покрывалами скамье, рядом с большим столом, уставленном изысканными яствами. Две красивые рабыни разминали его плечи, но Влад смотрел лишь на сидевшую напротив него Кахину: царь Карфагена  принимал царицу Альтавы на одной из своих загородных вилл.

 

- Меня называют по-разному, -  улыбнулась она, - я служу богине Танит.

 

-Не слышал о такой богине, - проворчал Влад, обгладывая ножку куропатки, - и не знал, что ты тоже язычница. Левий говорил, что вы с ним одной веры, а другие уверяли, что ты христианка.

 

- Пока не пришел ты, здесь было небезопасно чтить старых богов, - заметила Кахина, - поэтому мне пришлось притворяться то христианкой, то иудейкой. Однако в душе я всегда оставалась верна Богине.

 

-Что же, - усмехнулся Влад, - теперь ты можешь поклоняться ей открыто. Как говоришь, звали твою богиню?

 

- Танит, - повторила Кахина, - ее чтили карфагеняне, еще до римлян. Танит – богиня Луны и войны, покровительница земного плодородия. Я молюсь ей и приношу жертвы, а она взамен дарует мне свою силу.

 

-Силу! – Влад усмехнулся, - хочешь, я расскажу тебе кое-что о силе.

 

Он резко поднялся с ложа, отстраняя отпрянувших рабынь и кивком головы велел Кахине следовать за ним.  

 

В мрачном подземелье, с осклизлыми черными стенами все дышало сыростью и смертью. Влад шел вперед по узкому туннелю, держа в руке факел. За ним  бесшумной тенью скользила Кахина, казалось, ничуть не удивленная столь неожиданной прогулкой. Из-под ног слышался писк крыс, откуда-то снизу доносился негромкий рокот моря. Временами  двум путникам попадались наглухо закрытые двери, за которыми слышались приглушенные стоны.

 

Возле одной из таких дверей, находящейся в самом конце коридора Влад и остановился, поманив к себе берберскую царицу.

 

- Взгляни, - он поднял факел, - вот, что я называю силой. Даровать своему врагу кару, равной которой давно уже не получал человек – это ли не подлинная власть!

 

Он толкнул дверь, оказавшуюся незапертой, и посветил факелом, чтобы Кахина могла видеть очередного изможденного узника, скрючившегося у стены.

 

Поначалу  женщина не узнала его – худое запавшее лицо с лихорадочно поблескивавшими темными глазами, казалось ей совершенно незнакомым. Лишь знакомый шрам на обнаженной груди, покрытой жуткими кровоточащими язвами, помог ей признать пленника.

 

-Аксель!

 

Влад поднес факел ближе – и Кахина увидела, что торс  ее бывшего мужа обвивает нечто, похожее на большую змею – только вместо пасти  пульсировала мерзкая воронка, усеянная несколькими рядами острых мелких зубов. При виде людей скользкие кольца сжались еще сильнее, тварь грациозно изогнулась и впилась жадной пастью в одну из ран.  Полупрозрачное, слизистое тело тут же налилось кровью, разбухая на глазах.

 

-Смотри ниже, - сказал Влад и Кахина, бросив взгляд на ноги Акселя, едва сдержала крик. Ниже колен ног не было – вместо них стояла, врастая прямо в пол, бесформенная глыба из серого камня, поросшего водорослями и ракушками.  Из этой же глыбы, словно побег омерзительной лозы, вырастала и  мерзкая тварь.  Пульсирующая пасть, издавая мерзкие, чмокающие звуки, жадно впилась в губы Акселя, беспомощно задергавшегося всем телом, и Кахина заметила, что  жуткий камень пополз вверх, сковывая и колени бербера.

 

-Нравится? - сказал из-за спины Влад, - вот это я называю – Силой.

 

-Как…что это? - выдавила Кахина.

 

-Этому меня научила жена, - пожал плечами кесарь.

 

-Вештица?

 

-Нет.

 

Не  сказав больше ни слова, Влад вышел из каморки и Кахина, бросив последний взгляд на помиравшего жуткой смертью бывшего мужа, почти выбежала за ним.

 

Она думала, что Влад отведет ее обратно в пиршественный зал, но вместо этого он двинулся новым коридором, спускавшимся, казалось, в самую глубь скалы, на которой стояла вилла. Вскоре впереди забрезжил слабый свет и внезапно они вышли на длинный мол, уходивший далеко в море. Над разбивающимися о камень волнами уже поднималась полная Луна, освещавшая все призрачным светом.

 

-Я знаю, кому ты обещан, - сказала Кахина и Влад резко обернулся, внимательно вглядываясь в лицо пророчицы. Та подошла совсем близко, так что ее губы почти касались лица  императора. Она словно не заметила, что его рука легла на рукоять меча, украшенную слабо мерцавшим синим камнем.

 

-Я не стану противопоставлять себя  Ей, - сказала Кахина, - но ваш брак – не для этого мира. Богиня, которой я служу, Луна тысячеликая и тысячеименная – и Танит лишь одно из тех имен, также как Астарта или Геката. Твоя…избранница не будет против, если жрица ее Матери воссоединиться с  кесарем на оставшийся ему земной срок. Так мы снова объединим Альтаву и Карфаген, сплотившись против угрозы с востока.

 

Она отступила на шаг и, положив руки на свои плечи, сбросила  одеяние. Синие глаза Влада одобрительно блуждали по ее сильному телу, крепким полным грудям, широким бедрам и плоскому животу. На загорелой коже красовалось множество татуировок, среди которых особенно  выделялся один знак –  красовавшийся прямо над лоном треугольник, с черточкой над острием, а над ним – кружок, увенчанный полумесяцем.

 

-Знак Астарты-Гекаты-Танит, - произнесла Кахина, беря его руку  Влада и направляя меж уже увлажнившихся бедер, - пусть он станет залогом нового союза Луны и Моря.

 

Влад, не говоря ни слова, страстно впился в ее губы, срывая с себя одежду. Кахина прильнула к мускулистому, покрытому шрамами торсу, всем своим обнаженным телом, сильными ногами обвила талию Влада и рокот морских волн перекрыл торжествующий крик неистового соития.

У меня сложилось ощущение, что он чуть не половину населения вырезал

Не, населения еще много)

если арабы придут, цветами встречать будут

Есть такая опасность, да. Но арабам пока не до него, у них свои разборки.

 

[LokaLoki]

Спасибо за проду!

Даже романтика в конце появилась И надежда, что Африка все же не попадает к арабам.

[Antabus]

Сдаётся мне, что в мире, в котором всякая хтонь реальность, Распятый тоже должен обладать реальной силой, способной защитить своих последователей. Иначе они были бы "едой" для хтони, и вряд ли христианство бы так распростанилось. Да и ислам тоже

Вот кстати да. Интересная мысль. Что скажет автор?

хотя, я примерно догадываюсь, шо он скажет

Изменено 12 Sep 2021 пользователем Antabus

[Telcontar]

В принципе, можно представить себе, что в реальностях Каминского "Единый бог" не даёт верующим ничего, кроме хорошего посмертия. Языческая хтонь его не сулит. Тогда всё по Евангелию: "демоны" дают блага земные, а Христос, Аллах и т.д. - блага исключительно небесные.

Правда, иудаизм выпадает из этой логики.

[Изяслав Кацман]

В принципе, можно представить себе, что в реальностях Каминского "Единый бог" не даёт верующим ничего, кроме хорошего посмертия. Языческая хтонь его не сулит.

Это не объясняет, каким образом христианство так широко распространилось - если этот бог не даёт своим последователям защиты от хтони, то они просто не выживут в товарных количествах.

Ну разве, что защищает он только истинно в него верующих. Но отсюда недалеко до христианского взгляда, что все языческие боги не более чем бесы. 

Ну или можно предположить, что никакой хтони на самом деле нет, а существует она только в голове Влада.