Одиссея жупана Влада

[Крысолов]

когда арабский флот перестал существовать со всем своим экипажем.

Экипаж у корабля. У флота наверное моряки

[Каминский]

Экипаж у корабля. У флота наверное моряки

Учту

Тут бы одного командира на синоним заменить. 

Спасибо

[Каминский]

Глава 15: Заговор

 

- Пап, смотри, что у меня!

 

С вершины холма, сбежал светловолосый мальчик лет десяти, одетый в черную рубаху, с золотой вышивкой и желтые шаровары, заправленные в кожаные сапожки. За плечом у него свисал небольшой лук, в правой руке он держал большую чайку, с торчащей из ее груди стрелой.

 

Стоявший у подножья холма Влад снисходительно хмыкнул, принимая добычу сына.

 

- Я ее сбил на лету, - гордо произнес мальчик, - даже  солнце в глаза не помешало.

 

-Стрелять, положим, ты наловчился, - усмехнулся Владислав, - а вот понимать, когда и в кого – еще нет. На что нужна твоя чайка? Мясо ее воняет рыбой, сколько ты ее не вари, не жарь - вкусней она не станет. Не дай бог так оголодать, чтобы ничего кроме такой птицы есть не пришлось.

 

Мальчик тяжело вздохнул, провожая взглядом презрительно отброшенную птицу.

 

-На сегодня хватит, - сказал Владислав, - возвращаемся на виллу. Мать, поди, уже заждалась нас к столу.

 

-А какая именно мама? – простодушно вымолвил мальчик, стараясь приноровиться к размашистому отцовскому шагу.

 

-Обе, - усмехнулся Влад, - шагай быстрее.

 

Роскошная мраморная вилла, где обосновал свое имение Влад, находилась недалеко от моря – временами из-за ближайших холмов доносился рокот волн. Некогда это строение принадлежало одному из потомков стародавней римской знати, на старости лет залезшего в долги и с радостью ухватившегося за шанс продать имение Владиславу, отвалившему за нее немалые деньги. Чуть ли не больше, чем за саму виллу, пришлось вложить, чтобы привести ее в порядок – зато теперь загородное имение Влада считалось одним из самых успешных хозяйств в окрестностях Карфагена. Сама вилла утопала в зелени виноградников, финиковых пальм и оливковых рощ,  тогда как дальше на юг простирались бескрайние хлебные поля. На них работали бывшие соплеменники Влада – из тех, что он сам пустил на принадлежавшие ему земли, позволив их обрабатывать за оброк и военную повинность. Поля перемежались обширными пастбищами, на которых паслись отары овец и коз, а также табуны лошадей. У моря же, несколько славянских ватаг, занимались промыслом рыбы, благодаря чему Влад имел возможность поставлять лучшие из даров моря к императорскому столу – за что получал щедрое вознаграждение от  именитого тестя.

 

Обедали на обширной веранде, обрамленной мраморными колоннами в виде нимф и сатиров – еще одно наследие давних времен. Вокруг большого стола суетились чернокожие рабыни, выставлявшие все новые блюда: живые устрицы, сбрызнутые лимонным соком; мясо кабана маринованное в настоянном на травах вине и начиненное зубчиками чеснока; рагу из языков фламинго в соусе из чернил каракатицы, чеснока и оливкового масла; омлет из перепелиных яиц приправленный изысканными специями. Запивалось все это красным вином, с собственных виноградников Влада, пряной медовухой и охлажденным компотом из  фиг.

 

Сам Влад восседал во главе стола: в красной шелковой рубахе, украшенной причудливой вышивкой, черных шароварах и сапогах из крокодиловой кожи. На приоткрытой груди красовался золотой крест, усыпанный драгоценными камнями. Рядом с мужем сидела нобилисса Валерия – платье из красного бархата не могло скрыть большого живота дочери кесаря. Ее черные волосы украшала золотая диадема с алыми рубинами, с ушей свисали серьги с эротами на дельфинах.

 

Второе место рядом с Владом пустовало, но за столом уже сидели трое его отпрысков – старший Мечемор, располагавшийся ближе всего к родителям, семилетний Григорий и четырехлетняя Ярина.

 

-А где Вештица?  – спросил Влад.

 

-Вот мы здесь, - послышался голос снаружи и в зал вошла бывшая лесная ведьма, державшая на руках еще одного отпрыска Влада, - двухлетнего Константина. Сейчас Вештица носила роскошное зеленое платье, со смелым вырезом, приоткрывавшим все еще соблазнительные, несмотря на возраст и двое родов, груди. Между них красовалось и ожерелье со скарабеями – не так уж мало из своей египетской добычи Влад сохранил, подарив кое-что своим женщинам. Сам хозяин дома также красовался массивным перстнем с печаткой в виде головы сокола.

 

Вслед за Вештицей вошел и Левий, ныне находившийся в должности управляющего при имении Влада. И, наконец, последней, тенью скользнула его супруга – нобилисса Ирина, дочь одного знатного, но разорившегося патриция, что с радостью отдал ее за ближайшего соратника зятя императора Африки. Она села рядом с Левием у самого краешка стола, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимания.

 

Когда же все уселись за столом, Влад приступил к обеду.

 

- Вчера приходил гонец из дворца, - сказал Влад, обращаясь к Валерии, - твой отец хочет меня видеть.

 

- Что ему нужно? – недовольно спросила супруга.

 

- Пока не знаю, - покачал головой Владислав, - но он никогда не отрывает меня по мелочам. Не иначе, новый поход.

 

-Давно такого не было, - поморщилась Валерия. Влад пожал плечами.

 

-Любой мир стоит до брани, - сказал он, - и вот мир кончился. Интересно только с кем это – у арабов еще не закончилась их замятня, а больше вроде бы и не с кем. Ладно, с кем бы не был, а все же бой – вовремя, надо сказать, а то я тут совсем закис.

 

-Отец, можно я с тобой?! – с горящими от возбуждения глазами сказал Мечемор.

 

-И я! – почти одновременно с ним сказала Вештица.

 

- Хоть ты останься! – воскликнула Валерия, - как же я без тебя!

 

Влад усмехнулся: сказать по правде, приводя в дом Вештицу со своим первенцем, он рисковал не много не мало, как будущей свадьбой. Все же он рискнул, понадеявшись, что кесарь, если что, заступится перед дочерью за победителя «битвы мачт».

 От Вештицы он не ждал сложностей: привыкшая к языческому многоженству, та с пониманием отнеслась к выбору Влада. Однако и Валерия, чьей матерью была одна из берберских царевн, была не чужда этой традиции – во многих племенах, несмотря на формальное христианство, иные вожди не видели ничего зазорного в том, чтобы иметь по две, а то и более жен. Оставалась чисто женская ревность, но и ее Вештица сумела сгладить тем, что сразу заявила, что не претендует ни на место первой жены, ни на право первородства для Мечемора. А знания лесной ведьмой разных снадобий и трав, также как и иные, более потаенные умения, еще больше расположили к ней Валерию. После же того, как Вештица дважды приняла роды у нобилиссы, показав в этом деле немалое умение, Валерия и вовсе прониклась к ней немалым доверием. На людях, конечно, Вештица считалась не женой, а кем-то вроде няньки для детей Владислава, но все, кто хорошо знал это семейство, прекрасно осознавали подлинное положение дел. Как и то, почему одни дети Влада носят славянские имена, а другие – ромейские.

 

В иное время сразу обе воительницы были готовы отправиться в бой вслед за мужем, однако сейчас одна была на сносях, а вторая – самой проверенной ее повитухой.

 

-Оставайся, Вештица, - сказал Влад, - заодно и поможешь Валерии управляться по хозяйству.

 

-Это все может сделать и Левий, - пробурчала Вештица, уже смирившись с тем, что она останется в поместье.

 

-Левий поедет со мной, - сказал Влад, - также как и Мечемор.

 

Глаза мальчишки загорелись небывалым восторгом.

 

-Он не слишком мал для походов, - с сомнением произнесла Валерия.

 

-Я был младше его, когда впервые убил человека, - пожал плечами Владислав, - пусть привыкает к походам, - он перехватил обиженный взгляд Григория и усмехнулся, - не волнуйся в следующий бой ты пойдешь вместе с братом.

 

 

Зал Совета был снова полон – самые видные стратиги и сенаторы Африки собрались здесь по зову императора Григория. Среди них был и Влад – зять императора и командующий славянским войском с некоторых пор считался одной из самых влиятельных фигур в Карфагенской империи. После победы в битве мачт к нему изменили отношение даже былые недоброжелатели – такие как Аксель Цецилий, архонт Альгавы, относившийся к Владу все эти годы вполне уважительно – на что Влад, прекрасно понимавший важность союза с маврами, отвечал тем же. Сейчас Аксель и Влад сидели рядом  друг с другом, внимательно прислушиваясь к словам императора Григория.

 

- Король лангобардов Гримоальд отбил Беневенто, - говорил  басилевс, - и мой племянник собирается вернуть его назад. Для этого он готовится высадиться в Италии и призывает африканского соправителя – то есть меня, - помочь ему войском. Причем, как я понял, он хочет захватить не одно только Беневенто – он желает вернуть себе всю Италию, как во времена Юстианина Великого.

 

-Воистину великое начинание, - заметил Влад.

 

-Да, - кивнул Григорий, - он хочет захватить Италию одновременно с суши и с моря. Его войско высадится в Таренте, а наш флот…твой флот Влад.

 

-Мой? – вскинул бровь славянин.

 

-Да твой. Констант знает, что ты уже воевал в Италии и хочет видеть там тебя снова. В общем, пока он будет воевать с лангобардами на юге, высадишься в Риме и, объединившись с нашими войсками там, нанесешь удар в самое сердце Ломбардии.

 

Влад коротко кивнул.

 

- Кстати, нынешний король лангобардов – брат Родоальда, герцога Беневенто, которого ты убил, - заметил префект претория Геннадий, - вот уж не знаю, известно ли ему, что ты – тот самый вождь, который лишил его разом брата и герцогства.

 

-Если и не знает, - усмехнулся Влад, - то я обязательно расскажу ему при встрече…прежде чем отправить вслед за братом.

 

-Хотел бы и я вместе с тобой очистить Италию от лангбардов, - с сожалением произнес Григорий, - увы, сейчас это невозможно. Муавия, наконец, победил Али и вскоре арабы снова начнут свои походы – так что мне придется держать все войска на восточной границе. За этим я и вызвал тебя Аксель – если большая часть славян уйдет с Владом, мне нужен кто-то кто заменит их на время. Будь уверен - и ты и твои воины получат достойное вознаграждение.

 

-Благодарю, мой император, - коротко склонил голову правитель Альгавы.

 

Разговор затянулся надолго – лишь под утро его участники смогли разойтись. Однако Влада Григорий попросил задержаться для разговора наедине.

 

- Констант не просто так вдруг озаботился Италией, - сказал кесарь, - у него совсем плохи дела на востоке, с арабами. Говорят, что он подумывает оставить Константинополь и перенести столицу на Сицилию, в Сиракузы. И это слишком близко от нас, чтобы я мог чувствовать себя спокойно. Как бы этот поход не оказался лишь пробой сил перед попыткой силой вернуть Африку.

 

-И что мне нужно делать? – спросил Влад.

 

-Пока что – просто смотреть и слушать, - усмехнулся Григорий, - все это лишь мои подозрения. Не будет хорошо, если мы с племянником начнем войну – выиграют от этого только Муавия и Гримоальд. Но кое-что ты можешь сделать: когда ты поплывешь в Италию – пройдись вдоль восточного побережья Сицилии, так чтобы тебя заметили – особенно в Сиракузах. Там еще ни разу не видели славян – пусть дукс Сицилии как следует проникнется тем,  с кем ему придется иметь дело, если что. Так, глядишь, он и поостережется участвовать в авантюрах  моего племянника.

 

- Как скажешь, басилевс, - улыбнулся Влад.

 

 

Днем позже на роскошной мраморных вилле в пригороде Карфагена состоялось еще одно собрание.  Сюда, втайне от собратьев, по одному собирались  самые видные из граждан Карфагенской Африки – крупные земельные магнаты, купцы-навикулярии, князья мавров. Тон в этом собрании задавали префект претория и архонт Альтавы.

 

-Лучшего времени у нас уже не будет!

 

Префект претория Геннадия говорил негромко, но веско, стараясь подчеркнуть каждое свое слово. Внимательные темные глаза скользили по лицам собравшихся, заставляя каждого из них почувствовать себя частью общего грандиозного замысла.

 

- Сколько можно уже терпеть это непотребство?  - горячо говорил Геннадий, - язычники, всюду проклятые язычники – в Гибре, Триполи, Гадрумете, в Бизацене и Триполитании, наконец, в самом Карфагене. Они открыто справляют обряды своим демонам-богам, отмечают мерзкие праздники, что смущают нашу молодежь, притесняют и грабят римских граждан. Если так пойдет и дальше – славяне просто выживут нас отсюда, как это случилось на Балканах. Стремясь избавиться от арабских волков, мы пустили в дом славянского льва – и он не остановится, пока не пожрет нас всех!

 

Остальные заговорщики согласно закивали в ответ.

 

- Григорий во всем потакает зятю, - продолжал Геннадий, -  именно от него идет вся эта порча, что расползается по Африке хуже чумы.

 

-Я надеялся, что крещение смирит дикий нрав Влада, - сокрушенно покачал головой епископ Киприан, - но теперь, я вижу, что это была лишь уловка. В душе он остался все тем же кровожадным язычником, как и когда я впервые его увидел. И Григорий понимает это, но ничего не делает, а его дочь чуть ли не открыто живет со славянином во грехе, смирившись даже с его второй женой – проклятой ведьмой. Да после этого и монофелитство Константа покажется меньшим злом.

 

- Мы считали это неизбежной жертвой, - медленно произнес Аксель Цецилий, - платой за помощь против арабов. Но теперь ясно, что мы пытались лечить чуму холерой. К счастью, сейчас мы можем прижечь эту язву раз и навсегда.

 

- Все складывается как нельзя лучше, - кивнул Геннадий, - Влад со своими дикарями отправился в Италию, а император Констант со своим войском – близок как никогда раньше. Басилевс лучше своего дяди понимает, как обращаться со славянами – пять лет назад он устроил им разгром на Балканах и поможет нам сделать то же самое в Африке.

 

- Достаточно убрать Григория, - сказал Аксель Цецилий, - и захватить в заложники семью Влада, чтобы он не вздумал дергаться. С оставшимися славянами разберутся мои конники – очень кстати Григорий призвал нас к восточной границе.

 

-А мы сделаем свое дело здесь, - кивнул Геннадий, - арестуем тех язычников, что по просьбе Влада возвысил Григорий, поднимем чернь против славян в городе. С Божьей помощью, мы вернем Африку Константинополю и воссоединим империю.

 

-С Божьей помощью все так и будет, - кивнул Киприан, - именем Господа нашего, благословляю вас на то, что послужит укреплению империи и истинной веры.

 

Все присутствующие,  как один человек, согласно склонили головы перед благословляющим перстом епископа Карфагена.

 

 

Славянский флот шел Мессинским проливом, выходя в Тирренское море. Более ста лодей и двадцать дромонов вел жупан Владислав. Сейчас он стоял на носу «Морского князя» с наслаждением вдыхая соленый морской воздух, слушая крики чаек и шум волн,  разбивавшихся о скалы Калабрии. Какое же это счастье - вновь очутиться  в море!

 

Несколько дней назад они покинули Карфагенскую гавань, взяв курс на Сицилию. Как и предписывал Григорий, Влад на пару дней задержался в Сиракузах для встречи с тамошним дуксом, передав ему подарки и наилучшие пожелания от басилевса. Как бы ненароком Влад также обронил, что ромейских войск на Сицилии не так много, чтобы защититься от арабов или лангобардов, так что он, по поручению венценосного тестя, всегда готов предоставить несколько сотен славянских воинов. Судя по тому, что дукс слегка побледнел, Влад понял, что намек он понял – скорей всего ему уже доложили о бесчисленной славянской рати в сиракузской гавани. Внушив дуксу все, что ему полагалось запомнить,  Влада отчалил от Сиракуз, направляясь на север.

 

Рядом с Владом стоял Мечемор – парень, впервые вышедший в настоящий морской поход, жадно оглядывался по сторонам, впитывая все новое. Мессинский пролив кишел жизнью: из воды, блестя чешуей на солнце, выпрыгивали крупные тунцы и летучие рыбы, преследуемые по пятам стремительными дельфинами. Над морем, в надежде на поживу, носились чайки и огромные альбатросы, тогда как в воде то и дело мелькали треугольные плавники акул. Однажды, рядом с флотом, ныряя и выбрасывая фонтаны, прошло стадо китов, с огромными головами и зубастыми пастями. По словам бывалых моряков, эти чудовища, именуемые кашалотами, представляют ценную добычу для китобоев, но охота на них опасна из-за размеров, больших зубов и дурного норова морских исполинов.

 

Уже смеркалось, когда на поверхность моря поднялось очередное чудовище, еще более диковинное, чем все, что Мечемор видел до сих пор. Расширенными от изумления глазами он смотрел на покрытое слизистой кожей бесформенное тело и множество странных конечностей, извивающиеся как огромные змеи.

 

-Это спрут, - ответил Влад на невысказанный вопрос сына, - что-то вроде осьминога.

 

-Это осьминог?!  – Мечемор  уставился на исполинскую тварь, пытаясь сопоставить ее с лакомством, что дома не раз подавалось к столу, - они же маленькие.

 

-Этот, как видишь, большой, - сказал Влад, -  говорят, что иные спруты столь велики, что своими щупальцами могут утащить лодью на дно.

 

-А эти спруты…они  такие же вкусные, как и осьминоги? -  спросил сын.

 

-Вот сейчас и проверим, - усмехнулся Влад, - эй, есть у нас где-то гарпун?

 

Оружие нашлось быстро – иногда славяне били с лодей китов и крупную рыбу. Вскоре, передаваемый по рукам гарпун, оказался у Влада и тот, подмигнув сыну, привязал крепившуюся к нему веревку к мачте. Размахнувшись, Влад что есть силы швырнул оружие в шевелящееся на воде чудовище.

 

Две вещи произошло одновременно – вынырнувшая из воды исполинская пасть, ухватила не успевшего удрать спрута и гарпун Влада вонзился в огромную голову. Вода вспенилась от ударов могучего хвоста, оглушительный рев огласил пролив и чудовищный кашалот, бросив свою добычу, в гневе развернулся к дромону. Это был гигантский самец, размером почти не уступавший размером лодьям. На темно-серой коже виднелись следы оставленные гарпунами – обломок одного из них торчал из спинного плавника. Отставший от стада кит охотился на глубине, выгнав спрута на поверхность – прямо под гарпун Владислава. Огромный кит сразу  понял, кто его обидчик, причинивший боль, не раз испытанную морским зверем. Спрут был забыт – вспенивая воду и мотая огромной башкой, разъяренный кит ринулся на «Морского князя».

 

- На корму, быстро! - бросил Влад сыну и, повернувшись к остальным, громко крикнул, - катапульты к бою! Копья наготове!

 

- Отец! – вырываясь из рук подскочившего Левия, крикнул Мечемор.

 

-Уведи его, - сказал Владислав, оборачиваясь к несшемуся на него чудовищу. Теперь жупан ясно видел похожую на кувалду голову, злобные маленькие глазки, огромные зубы в чудовищной пасти. Несколько ядер из катапульт упало в воду рядом с китом, но лишь одно из них, по касательной, задело кашалота, еще больше приведя его в ярость. Второй раз выстрелить уже не успели: в следующий же миг «Морской князь» сотрясся от сокрушительного удара, когда чудовище со всего маху врезалось в дромон. Послышался оглушительный треск, накренилась и рухнула мачта, накрывая палубу черным парусом с раком и трезубцем. Пенистые волны с шумом хлынули на палубу, стремительно заполняя трюм. Влад, выпутавшись из плотной ткани, оказался рядом с огромной пастью, что неумолимо крушила борт дромона, превращая в окровавленное деревянное крошево и весла и оказавшихся слишком близко гребцов.

 

-Оставь мой корабль, тварь! – разъяренный гибелью своего судна, Влад на миг позволил ярости одержать верх над холодным рассудком, - пошел вон!

 

Чудовищная башка повернулась к нему, как раз когда Владислав вскинул меч и что есть силы вогнал его в злобно смотревший глаз. Кит заметался от боли, круша все зубами и хвостом. Влад еще успел выдернуть меч Форкия и  в тот же миг голова чудовища оказалась прямо под ним. С невероятной силой Влада  подбросило и следом над ним сомкнулись морские волны. Загребая одной рукой, жупан  вынырнул из воды, жадно глотая воздух, когда  над ним разверзлась необъятная  пасть, оскаленная острыми зубами. Душная влажная тьма охватила Влада со всех сторон, втягивая его в склизкую черную пещеру, проталкивая все дальше в прожорливое чрево.

 

Остальные корабли, подходившие с разных сторон к беснующемуся киту, вновь осыпали его ядрами из катапульт, стрелами и копьями. Но кит, словно удовлетворенный гибелью главного обидчика, уже решил отступить. Поднялся и ударил огромный хвост, ломая весла и борта ближайших судов, после чего кашалот, проглотивший жупана Влада, ушел на глубину.

[Antabus]

 Переживаю за кашалота.

[Пулеметчик]

Мои согболезнования кашалоту. 

[LokaLoki]

Спасибо за проду! Эпично.
Не знал, что кашалоты в Средиземном море живут. Спасибо

Морской Царь решил повторить Иону? Ну, в смысле, не сам - а Влада заставить "ионизироваться"?

После же того, как Вештица дважды приняла роды у нобилиссы, показав в этом деле немалое умение, Валерия и вовсе прониклась к ней немалым доверием

Два "немалых" подряд идут, если такие "блохи" нужны.

[Изяслав Кацман]

Переживаю за кашалота.

Бедная зверушка. 

[Каминский]

Не знал, что кашалоты в Средиземном море живут. Спасибо

Англовики пишет, что как раз через Мессинский пролив у них сезонные миграции проходят

Два "немалых" подряд идут, если такие "блохи" нужны

Нужны, спасибо

[LokaLoki]

как раз через Мессинский пролив у них сезонные миграции проходят

Да, я ж не спорю. Я загуглил, когда не поверил сначала. Поэтому и говорю - спасибо, узнал много нового про Средиземное море и про кашалотов

[Neznaika1975]

Слушайте, а если убрать божественное вмешательство

можно выжить после попадания в желудок кашалота? 

 

[Каминский]

Слушайте, а если убрать божественное вмешательство можно выжить после попадания в желудок кашалота?

Дискуссионно.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Кашалот#Проглатывание_кашалотом_людей

 

[Каминский]

 

Глава 16: Убийство и измена

 

- Вы хотели меня видеть, ваше величество?

 

Чернокожий  невольник с низким поклоном открыл дверь в покои басилевса, пропуская  самого Григория и епископа Киприана. Этот же раб налил обоим красного вина и, снова поклонившись, исчез за дверью.

 

- Я бы хотел поговорить с вами о Владиславе, - сказал Григорий, усаживаясь в обитое мягкой обшивкой кресло и осторожно пригубливая из бокала.

 

-О Владе? – вскинул бровь епископ, - а что с ним не так?

 

-Все так,- усмехнулся император, - именно поэтому и пригласил вас сюда.

 

-Мои уши открыты для слов басилевса.

- Владислав принес много пользы Карфагену, - продолжал Григорий, -  он привлек на наши земли множество храбрых воинов, что защищают границы от арабов, его флот идет от победы к победе. К тому же, моя дочь, похоже, счастлива с ним.

 

-Когда-то вы говорили, что когда арабская опасность минует, вы, возможно, найдете способ расторгнуть этот брак, - напомнил Киприан.

 

-Да, но с тех пор многое изменилось, - сказал Григорий, - и Влад доказал преданность нашей Империи. Сказать по правде, он сделал достаточно много, чтобы получить награду – высшую из тех, что только может дать кесарь.

 

-И что же это? – напряженно спросил епископ.

 

-Как вы знаете, детей у меня нет, - продолжал император, - а я уже не молод. Наследника мужского пола у меня нет.

 

-Есть ваш племянник, - напомнил Киприан, - я думал, что…

 

-Ни в коем случае, - качнул седеющей головой Григорий, - я не для того объявлял себя кесарем, чтобы после моей смерти все снова досталось Константу. Он едва-едва удерживает даже Константинополь – как я могу быть уверен, что защищать Карфаген у него получится лучше?

 

-Тогда кто же?

 

- Наследник мне все равно нужен, - пожал плечами Григорий,  - и, сказать, по правде, я не вижу лучшего выхода, чем объявить им своего зятя. Знаю, он некрепок в вере, но сказать, по правде чрезмерная набожность не особенно помогает сейчас христианам. Я поставлю условием воспитание его детей в христианской вере – здесь я особо надеюсь на вас, святой отец, -  чтобы они выросли верными чадами нашей Церкви.

 

-Это все, что вы хотите от меня? – помолчав, спросил Киприан.

 

-Не только, - покачал головой басилевс, - благословите меня…и его, когда он вернется из похода. Если он победит, я намерен при всех объявить его своим наследником.

 

Киприан помолчал, опустив глаза и перебирая дрожащими пальцами черные четки. Затем, словно решившись, он вскинул взгляд снова на Григория.

 

-Я готов благословить любое дело, что пойдет на благо Карфагену, - он повысил голос, - пусть же дело это свершится прямо сейчас! Входите дети мои и да простит Господь вам этот грех, ради торжества истинной веры!

 

Григорий недоуменно оглянулся, когда дверь в его покои резко распахнулась и в нее ворвалось с десяток мужчин в доспехах дворцовой стражи. Впереди, гневно смотря на императора, шел Аксель Цецилий, с берберской флиссой наголо.

 

-Что все это значит? – император обернулся к Киприану, - это измена!

 

-Нет, сын мой, - грустно покачал головой епископ, - измена – это то, чему эти добрые люди не дадут свершиться сейчас. Начинайте, дети мои.

 

Григорий схватился за меч, но архонт Альтавы оказался проворней: не тратя слов на обличительные речи, он с гортанным криком вогнал клинок в грудь императора. Тот покачнулся, изо рта его выплеснулась кровь, почти не видная на пурпурной тоге – и это стало сигналом и для всех остальных, обступивших императора и обнаживших клинки. Раз за разом изменники вонзали их в грудь Григория, пока африканский император не рухнул на пол, обливаясь кровью. Аксель, вытерев флиссу, кивнул вошедшему вслед за заговорщиками черному рабу и тот, вынув из-за пояса большой нож, присел рядом с трупом. Вскоре он уже протягивал архонту Альтавы отрезанную голову.

 

-Выставь ее на площади, насаженной на кол, - усмехнулся архонт, - рядом с головами убитых нами славян. Ну что, святой отец – не пора ли нам слать гонцов к Константу?

 

Убийство кесаря стало одной из первых смертей, захлестнувших Карфаген вскоре  после переворота Геннадия и Акселя. Улицы города стали ареной жесточайших боев, где славяне резались с берберами, городской стражей из ромеев, а также шайками уличной черни, с радостью включившейся в истребление чужаков. Несколько дней шли ожесточенные сражения – лишь введённые Геннадием в город нумерии скутатов позволили заговорщикам задавить славян и окончательно взять под контроль Карфаген.

 

За пределами города свирепствовали берберы под  началом архонта Альтавы: конные орды выжигали поля и виноградники, угоняли скот, насиловали жен и забирали  в рабство детей тех воинов, что ушли  в поход с Владом. Однако те из славян, кто остался в Африке, собирались в собственные ватаги, уходя в приграничные крепости,  вместе с семьями. Другие бежали в горы или же примыкали к отрядам тех ромеев, кто остался верен убитому императору. Некоторые славяне объединялись и с берберами – не все  мавры подчинились Акселю и союзным ему князьям, многие помнили и о сражениях бок о бок против арабов. Последние, кстати, вскоре узнав о смуте, начали  натравливать подвластные им племена левафа и на ромейскую Триполитанию.

 

В эти смутные дни и пришло с севера известие о гибели жупана Влада.

 

- Отец же вернется, - снова и снова спрашивал Григорий, - он убьет их всех?

 

-Непременно вернется, -  успокаивала сына Валерия, - уже скоро.

 

-А дедушка? – не унимался наследник Влада, - он с ним?

 

-Не знаю, - соврала мать, глотая подступивший к горлу ком, - наверное.

 

Она с трудом сдержала гримасу боли, когда ее тело пронзил очередной спазм, словно плоду в утробе Валерии передалась ее тревога. Почувствовав настроение матери, заплакал  и державшийся за ее юбку Константин. Валерия успокаивающе погладила его по голове и с ненавистью выглянув в окно – во дворе, ведя себя здесь как хозяева, разместилось не менее нумерии пехотинцев. Из-за оливковых деревьев разносилось громкое ржание – помимо скутатов, окрестности виллы патрулировали еще и конные  дружины берберов. Всего виллу Влада стерегло несколько сот воинов.

 

В первый же день их взятия под стражу на вилле появился Аксель Цецилий.

 

- Ты и твои дети в безопасности, - убеждал он Валерию, - тебя держат под присмотром, чтобы твой муж не наделал глупостей. Скоро мы начнем с ним переговоры.

 

-Что с моим отцом? – спросила Валерия, с ненавистью смотря в красивое смуглое лицо.

 

-Мертв, - сказал Аксель Цецилий и быстро вышел вон, пока Валерия, скрученная очередным спазмом, бессильно опускалась на пол. Она ненавидела себя за эту слабость, но ничего не могла поделать – все, что ей оставалось лишь глотать бессильные слезы ненависти. Собственная вилла превратилась для нее в тюрьму – и сейчас ей стоило все больших усилий находить слова утешения для сыновей.

 

За ее спиной хлопнула дверь и, обернувшись, Валерия увидела Вештицу. Лесную ведьму держали под особым надзором, не давая ей видеться со второй женой Влада. Однако сейчас ей удалось это – и окровавленный клинок в женской руке яснее ясного подсказал Валерии,  что случилось. Рядом с Вештицей  стояла полностью одетая Ярина.

 

-Надо уходить, - встревожено сказала лесная ведьма.

 

-Что? Куда?

 

-В горы, - сказала Вештица, - там, где еще сражаются славяне.

 

-Но я не смо…-Валерия осеклась, услышав за стеной топот ног множества ног и следом – ненавистный голос, отдающий громкие приказы. Лицо Вештицы исказилось от горечи.

 

-Поздно, - выдавила она, - они уже здесь.

 

Она распахнула полу плаща,  открыв заткнутый за пояс клинок, вроде того, что она сама держала в руках. Вештица бросила оружие Валерии и  в тот же миг с грохотом рухнула дверь. В комнату вломилось несколько скутатов с мечами наголо. Обе женщины встали у стены, толкнув за спину детей, хотя Григорий и пытался встать рядом с матерью.

 

Следом за скутатами в комнату вошел и Аксель Цецилий.

 

-Валерия, отойди в сторону, - произнес он, - мне бы не хотелось тебя убивать.

 

-Что тебе нужно!? – Валерия не тронулась с места, лишь до белизны в костяшках стискивая рукоять меча.

 

-Твой муж мертв, - сказал Аксель, - сам бог покарал этого грешника, послав против него левиафана. Теперь осталось избавить мир от его отродья.

 

Валерии показалось, что сам пол поднялся и словно кувалдой ударил ее поддых – лишь спустя миг она осознала, что ее скрутил очередной спазм. Скорчившись от боли, она с трудом держала клинок, как сквозь стены слыша голос Акселя.

 

 - Ты все еще можешь стать моей женой. Просто  не мешай мне.

 

Его слова прервал дикий крик, словно лишенный всего человеческого. Израненной волчицей Валерия метнулась к Акселю, занося меч. Тот, не ожидавший такой прыти от едва державшейся на ногах беременной женщины, едва успел отскочить – но лезвие  все же полоснуло его по плечу, едва не задев шею. Выругавшись, Аксель ткнул мечом в ответ – и Валерия  с жалобным криком повалилась на пол, держась за окровавленное чрево. Архонт, прошипев проклятие, перешагнул через ее тело к Вештице.

 

Подхватив выпавший из материнской руки клинок,   на врага с отчаянным криком ринулся Григорий, но Аксель, сорвав с пояса топор, разом раскроил мальчишке голову. Это стало сигналом для остальных: один из воинов зарубил визжащего от страха Константина, второй попытался ткнуть мечом и Ярину, но та, с необыкновенным для столь маленькой девочки проворством, выскочила за дверь. Остальные  скутаты  пытались убить Вештицу: первый же воин, уверенный, что легко расправится с женщиной,  жестоко поплатился за свою самоуверенность, когда ведьма, поднырнув под руку, вонзила клинок в горло ромею. В следующий миг она почувствовала жгучую боль – это  другой  скутат вонзил меч ей в бок. Одновременно на нее кинулся и Аксель - и на этот раз Вештица не стала уклоняться, но сама рванулась вперед, насаживаясь на вошедший в ее грудь по рукоять меч. Собственный клинок ведьмы тоже вошел глубоко в бедро Акселя, но большего она уже не успела: позади нее свистнул меч и растрепанная голова Вештицы покатилась по полу. За ее спиной вырос скутат вытиравший окровавленный клинок.

 

-Господин архонт, с вами все…- еще несколько воинов, вбежавшие на шум боя, с изумлением уставились на залитого кровью командира и валявшиеся на полу женские и детские трупы.

 

- Я в порядке, - зло буркнул Аксель, пытаясь остановить кровь,  - где девчонка?

 

-Не успели перехватить, - замялся скутат, - она сразу выпрыгнула в окно.

 

-Ладно, черт с ней, - Аксель снова поморщился, -  в ней все равно нет крови Григория. Когда я уйду – сожгите здесь все и возвращайтесь в город.

 

Случайно он кинул взгляд на отрубленную голову ведьмы и почувствовал как по его спине пробегает неприятный холодок. Вештица улыбалась – при том, что Аксель готов был поклясться, что не видел этой улыбки, когда ведьма была жива. Передернув плечами, бербер спешно вышел из комнаты.

 

- Славянскую ведьму – сжечь в первую очередь!  - бросил он напоследок.

Изменено 9 Sep 2021 пользователем Каминский

[Крысолов]

Ня! Смерть!!!!!

 

я не вижу лучшего выхода, чем объявить им своего зятя

Не бывает. Такое Григорию даже в голову не придет. наследником надо объявить Григория младшего, а регентами Валерию и Влада. В общем как завещал нам Лев Макелла

[Каминский]

Такое Григорию даже в голову не придет. наследником надо объявить Григория младшего, а регентами Валерию и Влада.

Я ориентировался на таймлайн по "Миру Патрикия Григория". Там  вроде так оно и постулировалось: поскольку у самого Григория сына нет, наследником надо объявлять зятя. Это же блин, та же Византия, там нет строгого престолонаследия.

Изменено 9 Sep 2021 пользователем Каминский

[Крысолов]

наследником надо объявлять зятя.

Аксель - потомственный римский гражданин. А Влад - хрен с горы.

там нет строгого престолонаследия.

Кроме одного - императором не мог стать человек нерожденный в Империи.

человек нерожденный в Империи

Ха!!! А ведь тут интересный юридический кунштук выходит!!! Родное племя Влада часом не получало федератский статус в славные времена аварских войн??

[Каминский]

Родное племя Влада часом не получало федератский статус в славные времена аварских войн??

Ну, формально, Пелопонесс из состава империи вроде бы не выводился, так что он может считаться подданным.

[sigulin.maxim]

может считаться подданным

племя присягу или договор поди не подписывало...

[Каминский]

племя присягу или договор поди не подписывало...

Но в администрации президе то есть в тамошней имперской бюрокатии наверняка както эти земли обозначались имперским владением.

Может, кстати, какой-то формальный договор и был.

[Magnum]

Глава 16: Убийство и измена

Признаю, не ожидал. Вам удалось меня удивить. 

 

 

[Каминский]

Признаю, не ожидал.

То есть кашалот вас не удивил, надо полагать?)

[Крысолов]

Признаю, не ожидал

Все стало понятно после принятия христианства. Форкий не фраер, полагаю

[LokaLoki]

Некоторые славяне объединялись и к берберами

Наверное, "С"

Валерию показалось, что сам пол поднялся

Не, ну по поведению, в принципе, да, но Влад-то все-таки с Валерией

-Ладно, черт с ней, - Аксель снова поморщился

Это он про Арью еще не слышал.

Спасибо за проду.

Жалко как-то. Успел привыкнуть к семейке Адамс Хотя... Валерия прожила сравнительно много глав, Вештица и того больше. И не Влад зарезал, и не в жертву принесли. Считай, легко отделались.

Только как-то вся АИ практически схлопывается на данный момент Ну, с другой стороны, приключения есть и много )))

[Каминский]

Спасибо за проду.

Спасибо за правки

 

Жалко как-то.

Самому жалко. Вроде как уже у человека жизнь удалась, пацан к успеху пришел и все такое. Увы, АИ требует не меньших жертв, чем сами Боги.

Только как-то вся АИ практически схлопывается на данный момент

еще не вечер

[Magnum]

То есть кашалот вас не удивил, надо полагать?)

Нет, конечно. Что я, кашалотов не видел?! 

Все стало понятно после принятия христианства. Форкий не фраер

Его не Форкий, его кто-то другой наказал. Я так вижу. 

 

[Каминский]

Глава 17: В лоне моря

 

Никогда еще Влад не испытывал столь всепоглощающего ужаса, как сейчас, очутившись в наполненном непроглядным мраком тесном туннеле. Стиснувшие его осклизлые стенки непрерывно сокращались, проталкивая жупана все глубже во влажную тьму. Затем вокруг него стало малость просторнее, но легче от этого не стало – смрадного душного воздуха было явно не достаточно, чтобы дышать свободно. Вдобавок ко всему стенки китового желудка испускали едкую жидкость, разъедавшую кожу и глаза, которые Влад безуспешно пытался прикрыть столь же изъязвленными руками. В отчаянии славянин принялся терзать ногтями сдавливавшую его со всех сторон упругую влажную плоть – и вдруг его рука наткнулась на что-то твердое и острое, поранившее ему ладонь. В кромешном мраке безумия, почти заволокшем разум Влада, яркой вспышкой полыхнула столь же безумная надежда – он узнал Меч Форкия. Нащупав рукоять, Владислав, что есть силы навалился на меч, вонзая его в одну из сжимавшихся вокруг него стенок. Огромное тело содрогнулось в конвульсивном спазме,  потоки крови, пополам с желудочным соком, мигом заполнили желудок кашалота, но Влад, задержав дыхание, почти лежа, вслепую кромсал все, что попадалось ему под руку,  прорезая и продавливая податливую плоть острым лезвием.

 

Его грудь разрывалась от удушья, в висках стучали злые молоты и вот, находясь уже на грани, Влад почувствовал, что его меч проваливается в пустоту. В следующий же миг внутрь кита хлынула морская вода и Влад, сжав зубы, из последних сил протиснулся в прорубленную им дыру. Вокруг него тут же сомкнулись морские воды и на миг Влада охватила новая паника – что если  проклятый кит увлек его на глубину?! Однако тут же он увидел над собой близкий свет и, в последнем отчаянном броске,  кинулся наверх.

 

За миг до того, как его легкие бы лопнули от удушья, Влад вынырнул на поверхность, жадно глотая ртом воздух. Рядом с ним, содрогаясь в предсмертных судорогах, всплыл кашалот, и Влад поспешно отплыл в сторону, чтобы не быть задетым издыхающим чудовищем. Он оглянулся по сторонам – вокруг царила ночь, но в небе светила полная Луна, окруженная россыпью ярких звезд. Напрягая зрение, Влад увидел вдали нечто более темное, чем окружившая его мгла, но был ли то берег, спустившиеся к морю тучи или просто обман зрения, он сейчас сказать не мог. Впрочем, иного ориентира все равно не было – и Влад, пристегнув меч к чудом сохранившемуся поясу, решил плыть туда. Однако, не успев сделать и пары гребков, Влад почувствовал как вода вокруг него вдруг взволновалась, словно некое большое тело прошло рядом с ним. На мгновение его бедро обожгла грубая, шершавая кожа  и Влад, похолодев от ужаса, понял, что за новая напасть явилась к нему из морских глубин. Словно подтверждая его мысли, из воды поднялся остроконечный плавник, описывающий неторопливые круги вокруг славянина. Спустя мгновение к первой акуле присоединились еще две. Видимо кровь и дергания умирающего кита привлекли прожорливых хищниц и они были не прочь закусить Владом, прежде чем приступить к основному блюду.

 

В иное время Влада бы охватило отчаяние – спастись от, казалось бы, верной смерти в брюхе кашалота, чтобы тут же быть растерзанным акулами. Однако сейчас им все еще владел кураж счастливого избавления из чрева кита – Владу казалось, что если ему удалось расправиться с кашалотом, то от акул он тем более отобьется. И когда один из плавников, вдруг быстро устремился к нему, Влад, недолго думая,  выбросил перед собой меч, почти сразу  угодив им в оскаленную пасть. Последовавший за этим сильный рывок, едва не вырвал из рук Меч Форкия – однако акула все же повернула в сторону. В тот же миг две другие твари, почуяв близкий запах крови, кинулись на раненную рыбу. Вода взбурлила кровавой пеной, поднялся и ударил огромный хвост, в то время как Влад, воспользовавшись тем, что акулы отвлеклись, что есть силы, кинулся к  мертвому кашалоту. Страх придал ему силы – цепляясь ногтями и зубами, вырубая в подкожном жире своего рода ступени, вскоре Влад вскарабкался на безжизненную тушу и без сил осел, колотимый крупной дрожью.

 

Акулы быстро сожрали  неожиданную поживу и вскоре острые плавники уже замелькали возле кита. Влад не знал, сторожили ли акулы именно его или просто готовились приступить к пиршеству на трупе кашалота, но он понимал, что получил лишь небольшую отсрочку перед все еще неизбежной смертью. Все новые и новые плавники появлялись вокруг – эти твари сначала истерзают кита, а потом, когда Влад уже не сможет держаться на полуобглоданном остове, доберутся и до него. Или же труп кашалота затонет раньше, что приведет жупана к ровно такой же участи.

 

За всеми этими невеселыми раздумьями, Влад не сразу заметил изменения  в море. Вначале пришел в движение кит – Влад  испугался, подумав, что кашалот еще не совсем издох, но тут же сообразил, что тушу подхватило невесть откуда взявшееся течение. Оно становилось все сильнее и быстрее, увлекая кита с легкостью горного потока, подхватившего щепку. Куда-то  пропали акулы, но Влад, даже не обрадовался этому, сообразив, что столкнулся с иной, еще более страшной напастью. Вокруг него всплывали клочья пены, завивавшиеся в причудливые спирали. Их становилось все больше, пока, наконец, все они не слились в одну большую воронку. Откуда-то послышался громкий рокот, напоминающий оглушительный смех, из воды с шумом поднялось облако пара и тут Влад вспомнил –  страшные легенды, пришедшие из невообразимо далекого прошлого. Он невольно дернулся спрыгнуть с кита, но тот, подхваченный могучей силой, уже крутился в исполинском водовороте. Вокруг Влада замелькали маслянисто-черные стены морской воды, испещренной клочьями пены. На мгновение над ним пронеслось огромная акула не успевшая вовремя убраться подальше. Огромная пасть щелкнула на расстоянии вытянутой руки от Влада, но тот даже не испугался – сейчас он и хищница оказались товарищами по несчастью.

 

«Форкий умеет ждать» -  пролаял в голове Влада знакомый голос. И тут же страх оставил жупана – с трудом удерживаясь на ногах, он встал на теле кита, чувствуя, как касается его спины бешено крутящаяся  стена воды.

 

- Если таков мой конец и мое наказание, - крикнул он, стараясь перекричать рев водоворота,  - я готов  принять и то и другое.  Забирай свою плату, Морской Царь.

 

Он хотел  швырнуть меч в воду, но  передумал  – негоже являться перед богом без его же подарка. Вместо этого, Влад просто пристегнул меч к поясу и смело шагнул вперед. Вокруг него сомкнулась бешено крутящаяся водяная бездна, от непрерывного вращения которой у Влада тоже закружилось в голове. Перед взором его сгустилась непроглядная чернота и Влад, впервые за всю эту сумасшедшую ночь, потерял сознание.

 

Сознание возвращалось медленно – сначала Влад осознал, что лежит на чем-то твердом и холодном, скорей всего на камне. Потом в ноздри ему ударил причудливый запах – смесь рыбы, гниющих водорослей и еще чего-то незнакомого. Следом до его уха донесся негромкий плеск, а сквозь сомкнутые веки пробилось мягкое, сине-зеленое мерцание. Влад, окончательно придя в себя, открыл глаза и, приподнявшись на локтях, оглянулся. Вокруг простиралась большая пещера, дальние стены, которой терялись во мраке. Сам Влад лежал рядом неким с естественным бассейном, в котором плескалась необыкновенно яркая вода. Не сразу жупан понял, что именно от нее и исходит сине-зеленое свечение –  мерцала сама вода, будто наполненная синими искрами. В ней сновали морские обитатели: диковинного вида рыбы; большие полупрозрачные креветки; неторопливо шевелящие щупальцами медузы. Всех их окружало все то же свечение, делавшее их похожими на ночных призраков. Казалось, рядом с Владом полыхал жидкий синий огонь. В его свете Влад видел, как прячутся меж покрытых водорослями камней большие крабы с синевато-серыми панцирями; как шевелятся в воде щупальца черного осьминога и как, извиваясь, всем телом, исчезает в узкой расщелине кроваво-красная мурена.

 

И все же, несмотря на все это диковинное обрамление, эта сырая пещера совсем не походила на чертоги Морского Царя.

 

- Ты прав, - послышался позади девичий голос, - это МОИ чертоги!

 

Влад резко обернулся и едва не подавился изумленным криком, разглядывая неожиданную собеседницу. Она выглядела дивной красавицей:  алебастрово-белая кожа подчеркивала роскошные волосы, иссиня-черной волной стекавшие до пояса. Идеальной формы  округлые груди венчали ягодки сосков, столь же алые, что и припухлые губы, раздвинутые в легкой насмешке. Лицо поражало совершенной,  словно выточенной из мрамора красотой: огромные сине-зеленые глаза, изящный носик,   высокие скулы. Голову девушки венчала диадема из разноцветных кораллов, меж которых, лениво извивалась большая морская змея. Изящные запястья украшали серебряные браслеты, на которых мерцали большие синие сапфиры. Нижнюю же ее часть тела Влад не видел, потому что ее скрывала груда камней, из-за которых выглядывала девушка.

 

-Владислав, сын Войнимира, - голос девушки хранил в себе едкую насмешку, - жупан езеричей, князь Мореи и наследник Африканской империи – я ничего не пропустила?

 

-Разве что насчет наследника, - в тон ей усмехнулся Влад, - такого титула у меня еще не было.

 

-Уже и не будет, - рассмеялась девушка, - раз ты попал сюда. Знаешь кто я?

 

- Не тебя ли греки именовали Скиллой?

 

- Меня, - девушка вновь рассмеялась, - Скилла, дочь Форкия, Владыки Моря и Гекаты Трехликой, Неодолимой, владычицы чар и полной Луны. Ну, раз уж ты слышал обо мне, то не сильно удивишься тому, что увидишь сейчас.

 

Она широко улыбнулась, обнажив острые как у акулы, зубы и подавшись вперед, выскользнула к Владу. Жупану стоило немалых усилий, чтобы на его лице не отразилось отвращение при виде Скиллы в ее истинном обличье. Меж ее ребер подрагивали узкие жабры, а тонкую талию охватывала бахрома из длинных щупалец, каждое из которых заканчивалось головой, напоминавшей одновременно собаку и акулу. Еще ниже начинался длинный хвост, покрытый змеиной чешуей. Головы тварей с ее пояса злобно уставились на Влада и пещеру огласил злобный лай.

 

Одним взмахом руки Скилла утихомирила чудовищ.

 

- Это хорошо, что ты умеешь держать себя в руках, - сказала она, - посмотрим, надолго ли тебя хватит в этой пещере. Отец ведь предупреждал, устами одного из моих братьев, что будет за то, что ты присягнул Распятому?

 

-Предупреждал, - кивнул Влад, - но я думал, что кара будет иной.

 

-Смерть в пасти кита, от зубов акул или просто в морской пучине? - Скилла злорадно рассмеялась, - это было бы слишком просто. Нет, в наказание Форкий отдал тебя мне – отныне и навеки ты обречен стать моим супругом, - она плотоядно облизнула губы раздвоенным языком, - если бы ты знал, как много интересного я тебе приготовила.

 

Словно подтверждая ее слова, чудовищные головы вновь разразились громким лаем.

 

-Я готов принять свою кару, - склонил голову Влад, хотя внутри его все содрогалось от такого, совсем не славного посмертия, - но скажи, раз ты богиня, что будет с моей семьей? Останется ли мое имя – и получит мой наследник то, что положено ему по праву?

 

- Мне не нравится, что ты говоришь о детях от других женщин, - произнесла Скилла, - и  в иное время я бы разгневалась за такой вопрос. Но теперь, когда все уже случилось…наверное ты должен это знать.

 

-Знать что? – в тревоге спросил Влад.

 

-Хоть ты и крестился, но так и не стал своим для ромеев, - сказала Скилла, - ты потерял не только свободу и жизнь,  но и вообще все!  И не только ты, но все кто держал твою сторону. Те, кого басилевс считал верными людьми, предали его при первой возможности – и сейчас голова императора Григория торчит на площади перед его же дворцом. Твой дом сгорел, твои жены мертвы, как и почти все дети, а те, кто еще выжил, превратились в беглецов, как и все твое племя – по всей Африке славян истребляют словно диких зверей. Твое же войско, лишившись вождя, скоро разбежится и все, что ты создавал так долго, исчезнет во мраке истории, как и твое имя.

 

Влад с окаменевшим лицом слушал Скиллу. Ни на миг он не усомнился в ее словах – столь могущественной богине нет нужды врать смертному. Когда же она закончила, Влад прямо взглянул в прекрасные нечеловеческие глаза.

 

-Я знаю, что не заслуживаю прощения, - сказал он, - и не прошу о нем. Я прошу лишь об отсрочке – достаточной для того, чтобы вернуться на землю и отомстить, а заодно и закончить все, что я начал. Когда же это произойдет – клянусь всеми богами и духами предков, что я вернусь к тебе, когда ты скажешь.

 

-Зачем мне тебя отпускать?  - усмехнулась Скилла, - когда ты и так мой, душой и телом? Что мне до твоих клятв и твоей мести?

 

-Еще я клянусь, - продолжал Влад, - что по возвращению к своим людям, принесу величайшую жертву – тебе, твоим матери и отцу, - жертву, равной которой вы не получали никогда и не получите уже после. Также я прилюдно отрекусь от Распятого и никогда уже не крещусь снова – даже для вида.

 

Скилла замолчала, задумавшись, потом вскинула взгляд на Владислава.

 

-Всего этого мало, - сказала она, - если ты хочешь, чтобы я тебя отпустила, придется доказать свою верность.

 

-Все что ты скажешь!

 

-Хорошо, - Скилла кивнула и в тот же миг  головы тварей на концах щупальцев слились в протяжном вое. В обступившей их тьме что-то зашевелилось – из мрака к ним выходили жуткие существа. Некогда, они, видимо, были людьми – до тех пор, пока не утонули в море.  Сейчас же сквозь  огромные язвы  в сгнившей плоти утопленники проглядывали белые кости, по которым ползали разные твари - от едва различимых червячков до крупных крабов. Некоторые  из крабов даже сидели  на головах утопленников, уцепившись за  поросшие водорослями волосы и грозно поднимая клешни. Такими же клешнями, только в разы больше, оканчивались и кисти некоторых тварей, тогда как у других из рукавов сгнивших, покрытых водорослями и ракушками одежд, торчали плавники, щупальца и перепончатые лапы. Уродливые хари скалились острыми зубами,  зыркали рыбьими  глазами, а то и вовсе пустыми глазницами.

 

-Они сопроводят нас! – сказала Скилла, неторопливо сползая с груды камней.

 

-Сопроводят? Куда.

 

-На мое ложе!- послышался голос из мрака, - следуй за мной!

 

Жуткие твари обступили Влада и тот, стараясь меньше вдыхать исходивший от их тел смрад, двинулся вслед за Скиллой, окруженный восставшими мертвецами.

 

Сама богиня исчезла где-то вдали, когда Влад, сопровождаемый конвоем из утопленников, вошел в узкий темный туннель. Пройдя им, жупан оказался в новой пещере, куда больше первой. Здесь также мерцало синими искрами озеро морской воды, посреди которого возвышалось нечто напоминающее раковину исполинского рапана и одновременно - застывшую в камне вульву. Сходство усиливалось обилием влаги, источавшейся из каждой поры странного камня и испускавшей слабый рыбий запах. На входе в розовато-алый грот, раскинувшись на ложе из водорослей, возлежала Скилла, томно взирая на мужчину. Оскаленные пасти куда-то делись – теперь ее талию окружали обычные щупальца, игриво вытягивающиеся в сторону Владислава. А между ними – там, где женские бедра переходили в змеиный хвост, - виднелась пульсирующая воронка, обрамленная тонкими полупрозрачными щупальцами. Они беспокойно шевелились, переливаясь оттенками алого и розового, также как и разошедшиеся влажные губы.

 

- Ну, что ты медлишь, Влад, - послышался негромкий смех, - вот так выглядит твое искупление. Осмелишься ли ты на него?

 

Не говоря ни слова, Влад сошел в озеро и, рассекая воду взмахами сильных рук, подплыл к ложу Скиллы. Едва он поднялся на берег, как его оплело с десяток щупалец, привлекая к осклабившейся в похотливой ухмылке богине. Пульсирующие мягкие щупальца присосались к стоявшему как скала уду и Влад почувствовал, как от их волнующих ласк приходит в небывалое доселе возбуждение. Упершись руками о камень, Влад навис над Скиллой и, издав сладострастный рык, вошел в истекающее влагой лоно. Одновременно большие щупальца оплели его тело, сладострастно оглаживая и проникая в самые нескромные уголки, заставляя Влада, сходившего с ума от острого наслаждения, все с большим ожесточением атаковать пульсирующую влажную глубину. В пылу страсти он уже не замечал, как меняется извивающееся под ним тело, как обвивший его ноги змеиный хвост распадается надвое, а вой, лай и шипение, срывавшиеся с алых губ, постепенно переходят в протяжные стоны. Длинные щупальца расплелись и втянулись под гладкую девичью кожу, когда Влад, доведенный до крайности нежными ласками, излился семенем в прохладное лоно и, обессиленный, рухнул на ложе. Скилла же, будто и не устав, гибко поднялась –  и Влад с изумлением и восторгом смотрел на длинные ноги с точеными ступнями и идеальной формы округлые ягодицы, на которые спадали длинные пепельные волосы с голубоватым отливом.

 

Скилла повернулась на пятках и послала Владу взгляд, в котором равными долями смешались страсть и насмешка.

 

- Это было только начало, - томно пропела она, - ты же не думаешь, что заплатишь за свое освобождение столь дешево?

 

Влад не знал, сколько времени он провел в пещере, ублажая ненасытную богиню, принимавшую попеременно человеческий и чудовищный облик. Все смешалось в его голове: вот он, навалившись на нее, снова и снова терзает пульсирующее лоно, а в следующий момент он уже лежит на спине, а она принимает в рот обмякший уд, вытворяя невероятные вещи раздвоенным языком. Спустя миг Скилла уже сидела у него на лице, заставляя Владислава вкушать ее соленую как море, пьянящую влагу. И Влад пил ее столь же жадно,  как и незнакомое вино, смешанное с чернилами каракатицы. Влад разделял со Скиллой трапезу из живых осьминогов и плоти утопленников, в промежутках между сладострастными игрищами ведя с богиней долгие речи о самых страшных тайнах моря.

 

Время, ранее казавшееся ему вечностью, промелькнуло как краткий миг – и вот уже Влад снова стоял посреди пещеры, рядом со светящимся синими искрами озером. В руках он держал меч Форкия – он, да неведомо как сохранившийся нательный крест, единственное, что позволила Скилла ему забрать наверх, не дав даже одежды.

 

-Одежду найдешь наверху, - сказала она, - ступай, но помни о нашем уговоре.

 

- Когда настанет время, я вернусь к тебе, - сказал Влад и, отсалютовав богине мечом, прыгнул в воду. В тот же миг бассейн всколыхнулся стремительным водоворотом, у Влада закружилась  голова – и вдруг он оказался  на поверхности, жадно глотая воздух и щуря глаза от яркого солнца. В следующий же миг Влада накрыла большая тень и, обернувшись, он увидел, как на него наплывает большая лодья, с оскаленным драконом на носу. Отпрянув в сторону, Влад заорал, привлекая к себе внимание, и вскоре в ответ, послышались голоса, говорившие на языке, показавшемся ему смутно знакомым. В следующий миг в море полетели веревки и сети, вытягивавшие Влада из воды.