Одиссея жупана Влада

[Каминский]

Интересная мысль. Что скажет автор?

Мысль весьма банальна и, как мне казалось, ответ на нее вполне очевиден.

Хтонь в принципе не заинтересована в судьбе человечества как такового, ее не волнует, по-большому счету, во что оно верит, она как и не собирается предлагать какую-либо альтернативную христианству или исламу повесточку. Единственное исключение составляют отдельные  товарищи, типа Влада, которых по каким-то неведомым нам причинам, наиболее значимые представители означенной хтони выделили особо - и с которых, соответственно, особый спрос. 

Это если требуется рациональное объяснение. Но в таких вещах рациональные объяснения в принципе неуместны, потому что касаются вещей сугубо иррациональных. Потому что пути хтони неисповедимы и человеческим разумом в принциипе непостижимы.

хотя, я примерно догадываюсь, шо он скажет

даже интересно, какую версию вы выдвигали)

Спасибо за проду!

всегда пожалуйста!

И надежда, что Африка все же не попадает к арабам

Надежда есть всегда, но опасность велика как никогда.

 

[Antabus]

пути хтони неисповедимы и человеческим разумом в принциипе непостижимы.

примерно вот это я предполагал

[Каминский]

 

Глава 20: Последняя битва

 

- Во имя Аллаха, милостивого, милосердного…

 

Полководец Укба ибн Нафи склонился в поклоне на восток, монотонно читая молитву – и вместе с ним молилось и все его воинство. Вся Джарма, столица неверных гарамантов, превратилась в подобие исполинской мечети – и арабское воинство нынче славило Аллаха, за одержанную сегодня победу. Среди разрушенных зданий и христианских храмов, за арабами испуганно наблюдали местные жители, тоже вполголоса молившиеся Христу, Богоматери и всем святым вперемешку с языческими богами  - о том, чтобы победители не обратили на них внимания. Судьбе тех, с кем это все же случилось, не завидовал никто – на городской площади уже понуро стояли красивые девушки и юноши, предназначенные к отправке на рабские рынки Александрии.

 

Наконец, молитва закончилась и Укба ибн Нафи поднялся с колен, отряхивая песчинки с бурнуса и надевая остроконечный шлем. К нему подвели белоснежного коня и арабский полководец, вскочив в седло, обратился к своим воинам.

 

-Сегодняшний день – лишь начало иного, еще более славного. Сегодня Джарма, завтра Карфаген и все города, что ныне захвачены язычниками. Пусть не охватит вас ложная жалость и будет крепка рука, сжимающая меч, оправляющая в Огонь многобожников. Ибо сказал Пророк: «Убивайте, где бы вы их ни встретили, и изгоняйте оттуда, откуда они вас изгнали. Искушение хуже, чем убийство. Сражайтесь с ними, пока не исчезнет искушение и пока религия целиком не будет посвящена Аллаху.»

 

-Аллах! Аллаху Акбар! Бисмилляхи-р-рахмани-р-рахим!

 

Осматривая свое кричащее, размахивающее саблями над головами, воинство Укба довольно улыбался в седеющую бороду. Тридцать лет назад он, тогда еще молодой воин, шел под началом Абдаллаха ибн Саада против неверного царя Джурджира, полный яростного стремления привести Магриб к истинному богу. Вместе со всеми он вкусил горечь поражения под Суфетуллой, где вероломный саклаб предал Саада, перейдя на сторону ромеев. Сейчас же, как знал Укба ибн Нафи, этот самый Влад объявил себя царем Африки, расселив по здешним землям самых свирепых язычников, призванных им отовсюду. Сегодня Укба напишет славное продолжение того скорбного дня, обрушив карающий меч Аллаха на погрязший в язычестве и беззаконии Карфаген.

 

Одна за другой колонны арабов покидали город, направляясь на северо-запад. За их спинами на развалины Джармы медленно спускались пустынные грифы.

 

 

В покое царил полумрак лишь отчасти рассеиваемый алым мерцанием углей на массивной жаровне. От тлеющих на ней благовоний исходил едкий, режущий глаза, запах. Рядом с жаровней стоял алтарь и на нем, держа в руках капающую кровью жертву, восседала Кахина, с отстраненным, будто бы нездешним лицом. На ней была только белая накидка, оставляющая открытыми руки и плечи, покрытые татуировками.

 

Влад стоял напротив жены, скрестив руки и напряженно вглядываясь в смотревшие будто в никуда светлые глаза. Рядом с ним стояли Этельвульф, Левий и Мечемор.

 

-Она сидит тут слишком долго, - шепнул Мечемор отцу, - может пора прекратить это все? Каждый миг бездействия приближает наше поражение.

 

Влад покачал головой.

 

- Уже скоро, - сказал он и  в этот миг губы Кахины дрогнули.

 

-Арабы…идут двумя войсками. Укба ибн Нафи идет от Гарамантиды, Хассан ибн ан-Нуман – вдоль побережья. Там же идет и арабский флот…много кораблей, очень много. Они соединятся у…Сабраты.

 

Вымолвив последние слова Кахина, покачнулась и мягко осела на предусмотрительно постеленную у алтаря львиную шкуру. Влад, нахмурившись, хлопнул в ладони и на пороге бесшумно вырос рослый раб-нубиец.

 

-Отнесешь царицу в ее покои, - сказал Владислав, - и скажи всем, чтобы не беспокоили пока она не проснется. Этельвульф – собери своих, а вы двое – созывайте вождей.

 

Уже через несколько дней, в царской резиденции Суфетуллы проходил  военный совет, собравший всех вождей славянских племен, что ныне правили Африкой. Кроме славян тут стояли и архонты берберов и некоторые римские магнаты, из числа тех, чья лояльность не вызывала сомнений. Один из таких магнатов, - точнее из подвизавшихся при его поместье умельцев, - и изготовил подробную карту, разложенную сейчас на большом столе, выложенном пластинками черного дерева и слоновой кости. Впрочем, кроме самого Влада, а также Левия, мало кто из собравшихся здесь понимал к чему здесь эта карта, так что Владислав держал ее больше для того, чтобы произвести впечатление на неотесанных подданных. Однако, то, что он говорил, было понятно и так.

 

- Видения моей жены подтверждают и наши разведчики, - говорил он, - Укба идет от Гараманты, у него около сорока тысяч воинов. У  Ан-Нумана – двадцать тысяч и примерно столько перевозит флот. Сам флот – триста кораблей, а ведет его Буср абу-Арт.

 

- У нас не наберется и половины, - пробасил Всеслав, князь переселенцев-драговичей,- и людей и кораблей. К тому же, говорят, местные перебегают к арабам.

 

-Есть такое, - кивнул Влад, - власть сарацин многим милее, чем наша. Насколько я знаю Триполи и Лептис Магна уже пали. Но есть и хорошие новости, - он замолчал, кивнув, стоявшей за его спиной Кахине. Обычно женщин не допускали на подобные сборища, но для пророчицы, говорившей с богами, всегда делали исключение.

 

- Мне было видение, - сказала она, - песчаная буря задержала Укбу ибн Нафи . Теперь он явится к морю куда позже  ан-Нумана.

 

-Мы сдадим Сабрату без боя, - продолжал Влад, - и отступим к Гирбе. Я знаю обоих – Укбу и ан-Нумана, еще когда я служил под началом Саада. Они уже тогда не особо любили друг друга -   ан-Нуман  Гассанид, а Укба курейшит, к тому же они всегда соперничали за милость Саада. Скорей всего, ибн-Нуман захочет захватить и Гирбу, чтобы выставить себя  перед халифом единоличным завоевателем всей Триполитании.  Если повезет под Гирбой  мы успеем разбить ан-Нумана,  прежде чем подоспеет Укба.

 

-А флот? – подал голос магнат Рубрий Валент.

 

-Флот я беру на себя, -  ответил Влад.

 

 

 

- Не щадите никого, во имя Аллаха, - крикнул Хассан ибн ан-Нуман, осаживая белого жеребца, тревожно переступавшего ногами на топком песке, - Убивайте их, как они убивали вас.

 

Многоголосый крик стал ему ответом, когда арабское войско устремилось по косам-отмелям, связывавшим остров Гирбу с материком. Сам этот прибрежный остров считался лакомым кусочком, пусть прежнее население и давно покинуло его, устрашенное свирепостью воинов Влада, тогда еще воевавшего на стороне арабов. Остались лишь местные евреи – не просто кагал, как в Александрии и иных городах, где видел их Влад, но хранители невероятно древней линии еврейских мудрецов, перед которыми даже Левий испытывал невероятное почтение.  Через его  посредничество удалось и договориться о мире – евреи остались на острове даже после победы в «битве мачт»,  когда зять кесаря Григория привел сюда колонистов из собственного народа – езеричей-драговичей. Евреи научили их местным методам ведения хозяйства и постепенно оба народа притерлись друг к другу, живя по своим законам и не навязывая друг другу своей веры. Из двух народов вышли зажиточные крестьяне, оборотистые торговцы, ремесленники и рыбаки. Мягкий климат и плодородные почвы острова позволяли им выращивать пшеницу, оливки, финики и инжир, продавать на континент вино, рыбу и прочие дары моря. Весь остров, словно лесом  покрывали  тенистые сады и фруктовые рощи, поливавшиеся водой из многочисленных колодцев.

 

Было, что грабить арабам, но и что защищать местным – и поэтому, когда армия ан-Нумана вторглась на остров, его ждал ожесточенный отпор.  Правил здесь Мутимир – двоюродный брат Влада, он вокняжился в крепости Гирбы, куда и стекались славянские беженцы из Сабраты и иных мест. К нему Влад прислал гонца с требованием стоять насмерть и обещая скорую подмогу.

 

 В садах и рощах рубили деревья, выстраивая засеки на переправах, где славяне свирепо отбивались от наседавших арабов. Стрелы и копья сражали людей и лошадей, что падали, ломая кости себе и всадникам, отчаянно крича на песчаных отмелях. В считанные минуты вода в мелких лагунах наполнилась кровью, привлекавшей бесчисленных акул.

 

Хасан, ругаясь и поминая всех  шайтанов и джиннов Иблиса, вновь и вновь гнал на приступ арабов. Как назло, дул западный ветер, поднимавший волны и, похоже, задержавший флот Буср абу-Арт. Впрочем, ан-Нуман подозревал, что задерживается он неспроста – еще в Сабрате старый полководец, некогда выведший останки войска из этих мест, не одобрил план Хасана о своем замысле – захватить Гирбу в одиночку, не дожидаясь где-то запропастившегося  Укбу. Скрепя сердце, абу-Арт согласился на этот план и обещал осадить Гирбу с моря. Однако сейчас он явно запаздывал – впрочем, Хасан уже понял, что на здешнем мелководье флот мало чем мог бы помочь. Кроме того, арабское войско, много превосходившее численностью защитников острова, и без того медленно, но верно продавливалось на остров.

 

 

Хасан тревожился бы куда больше, если бы знал, где именно находится сейчас его флот.

 

 

- Почему мы не атакуем, о меч Пророка! Смотрите, их много меньше чем нас!

 

Буср абу-Арт досадливо поморщился на эти слова молодого офицера, но ничего не сказал, продолжая рассматривать выстроившиеся перед ними корабли. Они и вправду выглядели скромно - хорошо знакомые, еще со времен «Битвы мачт»  лодьи, оскалившиеся хищными пастями чудовищ на носу, с парусами  украшенными изображениями огромного рака. Эти лодьи были куда меньше кораблей арабов, строившиеся на александрийских и дамасских верфях, зачастую теми же мастерами, что создавали и ромейские дромоны. Вдобавок флот саклабов сильно уступал арабам и числом. Влад, не мог не понимать  всего этого – и все же он вывел свой флот навстречу арабам. Буср абу-Арт никак не мог поверить в столь глупую самонадеянность легендарного саклаба.

 

-Влад не дурак, - произнес арабский флотоводец, - я помню его еще со времен похода Саада. Он бы не стал так глупо подставляться. Вспомни, как он разбил нас в «Битве мачт».

 

- Тогда мы были и впрямь слабы, - горячо возразил молодой Абдул ибн Масуд, - и почти не имели опыта войны на море. Сейчас же все иначе. К тому же смотри – здесь нет дромонов, только лодьи.

 

-Да и это странно, -  пробормотал абу-Арт, - я знаю, что в карфагенском флоте было много дромонов.

 

-Было, - вмешался в разговор копт Теодор, - с тех пор как Влад устроил тут резню, множество ромеев бежало из Африки – в том числе и к нам, в Египет. А без ромеев – много ли у них найдется умельцев способных строить дромоны и управлять ими?

 

Буср абу-Арт кивнул – да это звучало правдоподобно. И все же он колебался – до тех пор, пока на палубу самой большой лодьи не вышел один из саклабов – молодой светловолосый воин, в алом плаще, с золотой оторочкой. Он небрежно достал из-за пазухи кипу каких-то листов и бросил приказ через плечо. Спустя мгновение к нему подбежал другой воин, одетый куда скромнее, несущий горящий факел. Саклабский воин приподнял листы над головой, так чтобы арабы могли их хорошо рассмотреть и,  презрительно усмехнувшись, поднес их к огню.

 

- Это Коран! – раздался стон рядом с абу-Артом, - всемилостивый и милосердный, эти собаки, эти проклятые нечестивцы сжигают священный Коран!

 

Абу-Арт бросил быстрый взгляд и на иные лодьи – там происходило то же самое: саклабы, глумливо ухмыляясь, подносили горящие факелы к листам с сурами Корана. Теперь и арабы на остальных кораблях узнали свою священную книгу – отовсюду слышались горестные причитания, проклятия и угрозы.

 

- Мы так и будем стоять тут?! – от возмущения  Абдул забыл добавить всякое почтительное обращение, - мы спустим им с рук это кощунство?!

 

-Заткнись, дурак!- прошипел Буср абу-Арт, - это точно ловушка. Проклятый каффир пытается вывести нас из себя.

 

Едва он это сказал, как на палубе появился и сам «каффир», также держащий в руках стопку листов Корана. Демонстративно не глядя на арабов, он развернулся спиной и задрал плащ, под которым, как выяснилось, не было иных одежд.  Влад презрительно рассмеялся, демонстративно подтираясь листами.

 

Многоголосый вопль возмущения ударил по ушам абу-Арта и, обернувшись, он увидел, как с десяток кораблей разом тронулся с места, не дожидаясь сигнала. Следом уже готовы были двинуться и иные суда, так что  старый полководец, поймав гневные взгляды со всех сторон, понял, что ему придется последовать примеру подчиненных – если он не хочет быть ими растерзан на месте.

 

-Катапульты к бою! – крикнул он, - полный вперед.

 

Множество горящих ядер взлетело в воздух и обрушилось на лодьи, сходу потопив несколько судов. Лодья Влада, с трудом уклонившись от летевшего в нее снаряда, тут же развернулась, торопливо уходя в открытое море. Вслед за ним обратились в бегство и остальные славяне, расплываясь в разные стороны. Арабы,  громко призывая Аллаха, кинулись в погоню, осыпая врага стрелами и копьями, пытаясь стрелять и из катапульт, хотя сейчас было мудрено попасть в небольшие  суда. И все же арабские корабли, быстро догоняли своих врагов – казалось, еще вот-вот и воины Аллаха сойдутся с каффирами в рукопашной. В этом были уверены почти все – кроме Буср абу-Арта, который, отдавая короткие команды, каждый миг ждал чего-то скверного. И он почти не удивился, когда страшный удар сотряс корабль, заставив многих арабов повалиться на палубу и за борт, а само судно встало на месте, невзирая на все попытки заставить его двигаться.

 

Буср абу-Арту было простительно не учесть этого – в конце концов, прошлый поход в эти края был совершенно сухопутным. Здешнего моря он не знал – да и не так уж давно он сменил седло арабского скакуна на палубу корабля. Зато Влад, принимавший самое деятельное участие в строительстве  имперского флота, неплохо изучил эти воды – и здешние мели тоже. Это место он приметил давно – как и то, что ромейские дромоны прочно застревали тут, тогда как славянские лодьи с куда меньшей осадкой, без особого труда проходили мелкие воды.

 

 Так было и сейчас – вновь собравшись вместе, славянские лодьи перестроились и единым флотом устремились на застрявшие на мелях арабские суда, что в азарте погони изрядно оторвались друг от друга. С их палуб еще летели ядра катапульт, но сейчас арабы осторожничали – Влад  умело маневрировал, так что каждый раз неверное попадание ядра могло ударить и по арабским судам. Еще пара лодей все же были потоплены,  несколько судов застряли на мелях, но  большинство достигло своей цели. Оглашая воздух воинственными криками, славяне карабкались на палубу, сходу вступая в бой с завывающими арабами, взывавшими к Аллаху. Фанатизм ислама столкнулся с языческой яростью – и в рукопашной арабы не могли устоять, безжалостно вырезаемые славянами. Влад не тратил времени на грабеж – прикончив команду одного судна, славяне  скатывались в лодьи и спешили к следующему кораблю.

 

Корабль Буср Абу-Арта было легко признать по вымпелу командующего – и именно к нему направилось большое судно, на носу которого стоял сам Влад, уже облачившийся в полный доспех. Вслед за ним торопилось еще несколько лодей. Вскоре на флагман арабского флота полетели кошки и крюки,  и славяне завывая, словно стая бешеных волков, устремилась на палубу.  Первым вскарабкался тот молодой воин, что первым сжег Коран. Абдул узнал нечестивца – с белыми от бешенства глазами, он ринулся на врага, размахивая саблей над головой. Гнев сослужил мусульманину плохую службу – молодой человек с легкостью отбил его удар и в следующий миг, сорвав с пояса германскую секиру, одним ударом снес  арабу голову.

 

-Отличный удар, Мечемор!- проревел Влад, переваливаясь через борт судна и вставая в полный рост, - ну что, кому не терпится отправиться к гуриям?!

 

Сразу несколько арабов метнулось к нему, но Влад взмахом Меча Форкия, отправил двоих к Аллаху, а остальные в страхе отшатнулись. В тот же миг дромон сотрясло еще несколько ударов – это в него врезались остальные лодьи и сразу четырех сторон славяне ринулись на палубу. Вскоре на дромоне не осталось ни одного живого араба, кроме Буср абу-Арта, что с мужеством отчаяния, отбивался от насевших на него сразу трех язычников. Подошедший Влад взмахом руки приказал своим воинам отойти.

 

-Все кончено, Буср абу-Арт, - сказал он, - ты проиграл. Клянусь Перуном, жаль, что мы не сражались на одной стороне.

 

-Да, - кивнул араб, - мне тоже жаль.

 

С этими словами он выхватил из-за пояса кинжал и,  не давая никому опомниться, вонзил себе в грудь. Владислав задумчиво посмотрел на мертвого араба, потом перевел взгляд на море. Там еще шли бои, но все больше арабских кораблей чадило черным дымом, а лодьи, отваливаясь от их бортов, устремлялись к новой жертве.

 

- Спускайтесь в лодьи! – крикнул Влад стоявшим рядом с ним воинам, - сначала поможем остальным добить этих псов. А потом – сразу на Гирбу, там уже, наверное, уже идет  самое веселье.

 

 

Веселье на Гирбе и впрямь было в самом разгаре: арабы, преодолевая жесточайшее сопротивление, уже были готовы ворваться на остров, когда с юга вдруг проревели  боевые рога – и, начавшие оборачиваться арабы, увидели поднявшееся с севера облако брызг и воинственные крики. В следующий миг появились, мчавшиеся по косам, а порой и переплывающие через лагуны, всадники. Впереди, на вороном коне, неслась яростно что-то кричавшая женщина, рядом с ней скакал светловолосый воин, возглавлявший орду звероподобных всадников.  Разметав, вырезав арабский арьергард, Кахина и Этельвульф яростно врубились в вражеское войско. Не ожидавшие удару с тыла арабы,  сталкиваясь друг с другом, в панике опрокидывались с песчаных отмелей косы на мелководье вместе со своими верблюдами и лошадьми, где и бессильно барахтались, настигаемые безжалостным оружием «кафиров».

 

-Держать строй, - прокричал арабский главнокомандующий, - выходите на берег!

 

 Но это проще было сказать, чем сделать: защитники острова, воодушевленные долгожданной подмогой, с удвоенной силой  контратаковали  Хассан ибн ан-Нумана. На косах и мелководье закипели кровавая сеча:  где по щиколотку, где по колено, а  где и по пояс в соленой, уже окрасившейся алым, воде, как  и на мокром песке под лучами безжалостно палившего солнца. Арабы, как зверь, попавший в смертельную ловушку, бились храбро, отчаянно пытаясь прорваться на твердую землю, но евреи и славяне встали насмерть, медленно сжимая кольцо окружение вокруг попавших в ловушку врагов.

 

И, когда, казалось, все было потеряно, Аллах явил своим верным почитателям новое чудо.

 

Звук тысячи труб пронесся с противоположного берега и, так застрявшее на отмелях арабское войско, увидело новое облако водяной пыли и брызг, стремительно приближавшееся к сражавшимся. Вскоре над бешено мчавшимися войсками взметнулось множество зеленых, белых и черных знамен, с надписями на арабском.

 

Укба ибн Нафи сбившись с дороги, продолжал двигаться на север, заметно отклонившись к западу. То, что эта ошибка оказалась к благу он понял лишь когда в Триполитании ему стали попадаться отряды левафа, рассказавшие второму арабскому полководцу, что ибн ан-Нуман уже взял Сабрату и двинулся дальше на запад. Укба ибн Нафи, сразу сообразив, на что нацелился его соратник-соперник, тоже поспешил к Гирбе, чтобы не опоздать от раздела добычи с богатого острова.

 

Теперь уже войско славян оказалось в клещах, ожесточенно отбиваясь от наседавших на него арабов. Речь теперь шла не просто о судьбе далеко не одной только Гирбы – тот, кто  победит в схватке на этих косах и мелководье, заберет себе все. Если победят славяне – арабы потеряют огромное войско, если же победят арабы – славяне потеряют Африку. Лязг стали, крики людей и ржание лошадей наполнили воздух, вода в лагунах стала красной от крови, а мертвых тел стало столь много, что люди уже сражались стоя на трупах, образовавших новые отмели и островки.

 

Славяне, германцы, ромеи и берберы сражались отчаянно, но их было слишком мало. Враги превосходили их по-меньшей мере втрое – и этот численный перевес медленно, но верно делал свое дело. Уже пал Мутимир, а Элеазар бен Симон, командир еврейского ополчения, оказался тяжело ранен и собственные соратники вынесли его с поля боя. Командование войском принял сын Мутимира Радослав, но и он уже был ранен в плечо и отмахивался левой рукой, держа в ней палицу. Однако защитники острова все еще держались – прежде всего, потому, что оба арабских командующих сосредоточились на основном войске славян.

 

Кахина,  стоя по колено в воде, ожесточенно отбивалась от насевших на нее сразу трех арабов. Коня под ней давно убили и  она стояла на трупе какого-то воина, даже не зная вражеского или своего. Ей удалось, увернувшись от направленного ей в голову клинка,  срубить арабу голову, но в тот же миг она увидела летящую ей в лицо палицу.  Кахина уже не успевала отбить ее, но в последний момент рука, державшая палицу, отрубленной упала ей под ноги. Следующий удар клинка снес арабу голову, а за его спиной вырос могучий воин, с гривой разметавшихся по плечам светлых волос.

 

- Ты в порядке, царица? – выдохнул  Этельвульф, мимоходом зарубив и третьего араба. Кахина, едва переводя дух,  молча кивнула в ответ, торопливо оглядываясь в поиске нового врага. Не сразу она поняла, что бешеный натиск ослаб – арабы, выкрикивая приказы, поворачивали коней, стремясь выбраться на сушу.  Она увидела арабского военачальника – размахивая над головой саблей, он  надрывно кричал что-то, привлекая к себе внимание.

 

И тут она увидела.

 

К месту сражения приближался огромный флот – множество лодей, в которых стояли светловолосые воины, кричавшие и стучавшие мечами о щиты. Впереди шло судно под черным стягом с раком и трезубцем. Под царским знаменем стоял могучий воин, в красном плаще поверх доспехов. Рядом с ним на остром копье торчала седая голова, завидев которую арабы огласили воздух горестным воплем, узнав Буср абу-Арта.

 

- Сейчас все и решится, - сказал Влад Мечемору, - здесь мы можем только победить или умереть. Ты готов к этому?

 

-И к тому и к другому, - кивнул сын.

 

Одна за другой лодьи садились на мель и воины, перепрыгивая через борт, по колено, по пояс в воде, а то и вплавь рвались к врагу на врага. Стрелы и копья, полетевшие в славян, на миг застили небо над их головами, после чего обрушились, убив многих воинов. Но варварский натиск это не остановило – завывая волками,  славяне выбирались на берег. Впереди, рыча словно медведь и размахивая германской секирой, мчался сам царь Карфагена, не обращая внимания на торчавшую из плеча стрелу.

 

Появление флота Влада окончательно смешало любой строй – теперь уже не имело смысла говорить о том, кто кого окружил. Грандиозная битва разбилась на множество сражений, где разбившиеся на небольшие отряды люди ожесточенно истребляли друг друга. Бои шли на отмелях, косах и мелководьях, на песчаных берегах Гирбы и меж примыкавших к ним оливковых рощ.

 

Хассан ибн ан-Нуман, отчаянно нахлестывая коня, припустил вдоль песчаной отмели, прямо к Владу, на которого насело сразу пять арабов. Он уже убил четверых, когда Хасан, с отчаянным криком метнул в копье. Граненный наконечник пробил кольчугу и глубоко вошел в бок  царя. Зарычав как лев, Влад зарубил последнего араба и, выдернув из бока копье, метнул его в арабского полководца. Тот, уверенный, что его удар оказался смертельным, оказался застигнут врасплох – и брошенное Владом копье вошло прямо в распахнутый в торжествующем крике рот.

 

- Зверь ранен, - вскричал Укба ибн Нафи, -   никому его не трогать – нечестивец мой!

 

Многоголосый вопль был ему ответом и  Укба, пришпорив коня, устремился на раненого царя, что шатаясь, зажимал ладонью хлещущую кровью рану.  Укба, топча копытами своих и чужих, пробился к нему, занося саблю, когда Влад, в последнем отчаянном рывке, вскинул меч Форкия. Клинок дамасской стали разлетелся от удара о неземную сталь, но и сам Влад, ухвативший меч левой рукой, не удержал его. Меч упал в лагуну, как раз когда конь Укбы дико заржал и рухнул, разбрызгивая воду – это Кахина, подхватив валявшееся под ногами  копье, метнула его в араба, но промахнулась. Укба, успев соскочить с коня, выхватил украшенный драгоценными камнями кинжал и метнулся к Владу, что присев шарил руками под водой, пытаясь найти меч. В следующий миг араб налетел на него, нанося удары кинжалом. В пылу схватки он подошел слишком близко – и Влад, оставив попытки найти меч, в отчаянии вцепился зубами во вражеское горло. Глаза араба выкатились из орбит, лицо побагровело, пока он пытался глотнуть хоть немного воздуха. Но руки его были еще свободны – и он наносил удар за ударом, пытаясь заставить Влада разжать неумолимо сжимавшиеся челюсти. В пылу борьбы оба не заметили, как сошли с отмели – и  провалились в вымытую течениями яму. Красная от крови вода бурлила, лопались огромные пузыри и вдруг из воды, пошатываясь, поднялся Влад. Кровь текла из дюжины ран на его теле,  когда он вскинул над головой меч.

 

-Перун и Стрибог!

 

Вслед за  ним всплыл труп и Укбы ибн Нафи, вокруг шеи которого медленно расплывалось кровавое пятно.

 

Гибель командиров окончательно лишила арабов мужества – одни из них бросались в воду, пытаясь уйти вплавь, другие поворачивали коней, в панике давя своих и чужих, пока их истребляли торжествующие преследователи. Из шестидесятитысячного арабского войска лишь немногие добрались до материка, еще меньше вернулись в Киренаику. Остальные, - зарубленные, раздавленные, утонувшие, - остались на берегах Гирбы.

 

Кахина и Мечемор не участвовали в битве – сейчас они сидели рядом с Владиславом, лежащего на песчаном берегу. Кровь текла из пробитого копьем бока, а чуть ниже сердца торчала рукоять кинжала Укбы. Рядом с Владом лежало с десяток зарубленных арабов –тех, кто напоследок пытался отомстить за смерть Укбы ибн Нафи. Сам царь до последнего стоял на ногах – лишь когда враги устремились в бегство, Влад тяжело осел на берег.

 

-Ты теперь царь, - сказал он, сжав руку Мечемора, - присмотри за сестрой. А ты, - он обернулся к Кахине, - знаешь, что делать.

 

Царица молча кивнула, глотая слезы, но Влад уже не видел их – откинув голову, он незряче уставился вверх остекленевшими глазами, столь же голубыми, что и простершееся над ним небо и набегавшие на отмель волны.

 

 

Ромеи из Мессины и  Регия со страхом наблюдали за варварским флотом, входящим в Мессинский пролив. Выстроившись чуть ли не от берега от берега, бесчисленные лодьи расступились, пропуская исполинский дромон, выкрашенный в черное. На парусах, - тоже черных, - красовался синий рак, сжимавший в клешнях трезубец.

 

На носу дромона лежал Влад, облаченный в доспехи и красный плащ, обложенный бесчисленным золотом и драгоценными камнями, взятыми им в набегах. В руках его лежал Меч Форкия, голову прикрывала золотая диадема в виде поднявшей голову кобры. В ногах царя лежали мертвые арабы, в том числе и тела убитых им полководцев.

 

Кахина, скинув одежды, стояла перед телом супруга, читая поминальную молитву.

 

- И да примет твою душу море, что всегда даровало тебе силы и да осветит Луна тебе дорогу в царство Владыки Бездны. И да соединишься ты с Супругой!

 

Она отошла, пропуская Мечемора, несущего зажженный факел. Он поднес его к парусам и те, пропитанные горючим маслом, вспыхнули ярким пламенем, как и сами мачты.

 

-Прощай отец, - сказал новый царь Африки.

 

Он и Кахина сошли в стоявшую рядом с дромоном лодью и  в тот же миг «Морской князь», оставшийся без управления, медленно двинулся вперед, словно увлекаемый течением. Оно становилось все сильнее, корабль шел все быстрее и  вдруг, на глазах изумленных славян,  посреди пролива открылась воронка исполинского водоворота. Послышался похожий на гром рокот, вверх взметнулось облако пара, а в следующий миг охваченный пламенем дромон, быстро закружился и канул в морской пучине. В тот же миг вода успокоилась и все стихло.

 

В огромной пещере, озаренной призрачным сине-зеленым светом, вода в светящемся бассейне сильно взбурлила. В следующий миг на берег похожего на исполинскую раковину островка вышел  молодой воин с мертвенно-бледной кожей. Голубые глаза его мерцали подобно плещущимся у его ног водам.

 

- Я вернулся, Скилла! – произнес Влад.

 

Негромкий смех, похожий на змеиное шипение, стал ему ответом и прекрасная девушка с пепельными волосами, вышла ему навстречу из большого грота. Тонкие руки оплелись вокруг шеи царя и Влад слился с богиней  в долгом  жадном поцелуе.

Изменено 13 Sep 2021 пользователем Каминский

[imnot]

Негромкий смех, похожий на змеиное шипение, стал ему ответом и прекрасная девушка с пепельными волосами, вышла ему навстречу из большого грота. Тонкие руки оплелись вокруг шеи царя и Влад слился с богиней  в долгом  жадном поцелуе.

Коллега у вас текст задвоился.

[Каминский]

Коллега у вас текст задвоился

Спасибо, поправил.

[Крысолов]

И сия пучина поглотила их обоих!

[Neznaika1975]

И сия пучина поглотила их обоих!

так у Влада же наследники остались

 

[Крысолов]

так у Влада же наследники остались

Так я ж и не написал что все умерли.

[Magnum]

 Постойте... это уже конец? Или еще не конец? 

 

П.С. 

собравший всех вождей славянских времен

Племен, надо полагать. 

здесь мы можем только победить или умереть. Ты готов к этому.

Тут вопросительного знака не хватает. 
 

[Каминский]

 Постойте... это уже конец?

Почти.

П.С

Спсб

[LokaLoki]

сейчас они сидели рядом с Владиславом, лежащего на песчаном берегу.

или "возле Владислава" или "лежащим", я бы сказал.

Спасибо за проду! Эпично получилось. И битва, и похороны, и посмертие. Красиво

Остается вопрос, как там справятся Мечемор и Кахина, что будет с арабами, что будет в Испании (тоже славяне захватят?), что там вообще в Царьгородое - но это уже, как я понимаю, совсем другая история )

Жаль, что уже "почти конец" - но все хорошие вещи рано или поздно заканчиваются )

[Каминский]

Эпилог

 

Царь Владислав погиб в 681 году, оставив трон своему сыну Мечемору. Исполнив последнюю волю отца, тот вернулся в Африку, где ужа вспыхнул очередной мятеж  ромеев. К ним примкнули и некоторые славянские князья, из тех, что были в немилости при Владе. Опираясь на поддержку главы наемников Этельвульфа, лояльных славян и ромеев Мечемор жестоко подавил мятеж. Немалую поддержку в этом сыграли и берберы царицы Кахины, сохранившие верность новому царю.

 

Вскоре после подавления мятежа стало известно, что в нем замешан Константинополь,  действовавший руками дукса Сицилии. Это стало поводом для самого Мечемора начать войну против Византии, чтобы захватить Сицилию, на которую положил глаз еще отец молодого правителя. Война длилась с 682 по 685 год и кончилась только с восшествием на нового императора Юстиниана, заключившего мир с славянами. Империя сохранила за Сицилию, откупившись от Мечемора огромной суммой в золоте и подтвердив его право наследования на титул «князя Мореи».

 

В 689 году началось новое нашествие арабов, отбитое Мечемором, перенесшего сражение в Киренаику. В следующем же году Мечемор организовал большой морской поход в  Египет,  разграбив Александрию. Все это происходило в союзе с императором Юстианином, который, воспользовавшись отвлечением арабских сил в Африке, одержал победу в битве при Себастополисе в 692 году.

 

В 695 году Мечемор начал войну с вестготским государством в Испании, но из-за нового мятежа в Африке был вынужден заключить мир и вернуться в Карфаген. Тогда же, воспользовавшись мятежом, Юстианиан разорвал мир с государством Мечемора – к тому времени  именовавшегося « Карфагенским царством» и начал новую войну со славянами. В этой войне византийцы заключили союз с вестготами, а сам Мечемор – с лангобардами. В итоге царь Карфагена потерпел поражение и был вынужден уплатить Юстиниану контрибуцию, признать себя федератом и самое главное – креститься.

 

В 699 году, Юстиниан скончался от эпидемии  чумы и в Византии началась борьба за власть. Воспользовавшись смутой, Мечемор объявил о разрыве с Константинополем, устроил в Карфагене так называемую «ромейскую резню», и вернулся к язычеству. Вскоре после этого он начал очередную войну за Сицилию. Война, длившаяся пять лет, шла с переменным успехом, пока в Константинополе к власти не пришел император Лев, сумевший частично возродить мощь  Восточной Римской Империи. Уладив вопрос на восточных рубежах, Лев двинулся на запад: сначала отвоевав обратно Сицилию, а потом вторгнувшись и в собственно Карфаген. К тому времени там уже сформировалась очередная антицарская партия, объединившая ромейских магнатов, отдельных славянских князей и берберских вождей. Византийский десант в Африке совпал с обширным восстанием в Карфагене и  Мечемор был вынужден бежать в Триполитанию, где пользовался традиционной поддержкой славянских поселенцев. Какое-то время он обменивался гонцами с императором, говоря о своей готовности вернуться к православию и снова присягнуть на верность Царьгруда. Однако у Льва были иные планы: вопреки надеждам мятежников, император упразднил монархию вообще, провозгласив возрождение Карфагенского экзархата и назначив экзархом одного из ромейских магнатов. Все это привело к новому восстанию – теперь уже против ромеев, как только Лев вернулся в Константинополь. Воспользовавшись этим, Мечемор вновь собрал армию и отвоевал Карфаген.

 

Всеми этими смутами воспользовались и заклятые враги – арабы. В 709 году арабский полководец Муса ибн Нусайр вторгся в Африку, где и принудил Мечемора принять ислам. Впрочем, Мечемор не был бы собой, если бы не воспользовался бы открывшимися возможностями – с помощью арабов он, наконец, захватил Сицилию.

 

Когда в Халифат начал очередную войну с Византией, Мечемор, воспользовавшись этим, вырезал теперь уже арабов, отрекся от ислама и вернулся к язычеству. Незадолго до смерти он начал  привлекать к войне наемников-язычников – балканских и восточных славян, болгар, авар, даже фризов и саксов.  Он активно продолжал  политику своего отца по заселению африканских земель славянами и иными северными варварами.

 

Мечемор умер в 713 году в возрасте 68 лет. Царем объявил себя его старший сын Велеслав, однако  с этим не согласился  Валерий – сын дочери Владислава Ярины и Теодора, сына Кахины от Акселя Цецилия. Он поднял восстание, которое поддерживала Альтава и прочие берберы, а также королевство вестготов. Велеслава же поддерживали славянские князья и разные наемники. Несколько лет в Африканском царстве шла гражданская война, кончившаяся победой Велеслава. Однако уже в 718 году на Карфаген двинулась огромная арабская армия под командованием одного из прославленных арабских полководцев Аль-Хурр ас-Сакафи. Разоренная гражданской войной страна не могла долго сопротивляться и Велеслав обратился за помощью к западным королям. Взамен он обещал принять крещение от папы Римского. Свои войска в Африку прислали король лангобардов Лиутпранд, король франков Дрогон и король вестготов Родерих. Общими усилиями, союзное войско разбило арабов под Карфагеном, после чего Велеслав, как и обещал, в 720 году принял крещение от папы Мартина. Впрочем, крещение самой страны растянулось более чем на век, сопровождаясь как возвращением к язычеству, так и реверансами  исламу, византийскому православию и разным ересям. Лишь в девятом столетии славянская Африка окончательно утвердилась в католичестве. Но и после некоторые славяне еще долго втайне сохраняли языческие культы. Дольше всего продержалось почитание обожествленного «царя Влада», предания о котором стали важной частью фольклора здешних мореходов.

 

Династия, основанная Владиславом Великим (Владом Завоевателем) правила Карфагеном несколько веков. За это время славянская Африка пережила несколько междоусобиц, три арабских нашествия ( не считая множества мелких налетов) и даже кратковременное объединение  с Королевством Вестготов.  В 1034 году от болезни скончался последний представитель династии, -  малолетний Святослав Третий, -  и на трон, после недолгой грызни,  взошел Сигвульф Бьернсон, командир наемников-норманнов, женатый на тетке покойного короля. Так было положено начало новой, Норманнской династии, правившей Карфагеном до 1235 года. Пресечение этой династии привело к очередной гражданской войне, победителем в которой стал князь Клонимир, по семейному преданию, ведущий свой род от Мечеслава, князя смолян, женившегося на Преславе, младшей дочери Валерия, сына дочери Владислава Ярины. Таким образом, Клонимир мог претендовать на происхождение по женской линии от самого Владислава Великого, а браки с норманнскими королями, позволяли Клонимиру объявить себя наследником еще и Норманнской династии. В годы правления Клонимиричей, Карфагенское Царство вновь захватило Сицилию и Крит, поучаствовало в двух «разделах Испании», организовало ряд морских походов вдоль западного побережья Африки, с последующей колонизацией, а также приняло участие в открытии и освоении нового континента за океаном.

 

Но это уже совсем другая история.

 

Остается вопрос, как там справятся Мечемор и Кахина, что будет с арабами, что будет в Испании (тоже славяне захватят?), что там вообще в Царьгородое - но это уже, как я понимаю, совсем другая история )

Думаю, ответ на большую часть ваших вопросов дан в эпилоге

[Magnum]

Эпилог

Вам опять удалось меня удивить. Я практически не сомневался, что там язычество утвердится до конца времен, а они даже ислам успели принять (в буквальном смысле). 

 

Так или иначе, это была славная битва. 

 

[Каминский]

Я практически не сомневался, что там язычество утвердится до конца времен

Я решил придерживаться в этом произведении хотя бы минимального реализма. Так бы хотелось, конечно.

Так или иначе, это была славная битва.

И не одна!

[Neznaika1975]

Так

теперь нам надо понять, какие действия следует предпринять, чтобы это опубликовать

нужны консультации специалистов

[imnot]

какие действия следует предпринять, чтобы это опубликовать нужны консультации специалистов

1. Отдать редактору на правки и рецензирование

[Magnum]

Я решил придерживаться в этом произведении хотя бы минимального реализма.

Всегда бы так! 

 

[Neznaika1975]

1. Отдать редактору на правки и рецензирование

0. Где его искать?

[imnot]

. Где его искать?

я как понимаю издательства предоставляют услугу публикации под ключ. Но вообще такой текст лучше редактировать коллегам для начала.а там уже технический редактор. Если вы платите за банкет - в издательстве сделают для вас все, что нужно с формальной точки зрения

я бы начал с корректуры коллегами

а потом попробовал бы в ту же яузу позвонить и спросить что почем

[LokaLoki]

где ужа вспыхнул

ужЕ

только с восшествием на нового императора Юстиниана

Я стесняюсь спросить, кто на него взошел
Наверное, "трон" пропущен

Империя сохранила за Сицилию

за собой

Когда в Халифат начал очередную войну

Наверное, "в" лишнее.

которое поддерживала Альтава и прочие берберы

поддержала, может быть. чуть лучше

Однако уже в 718 году на Карфаген двинулась огромная арабская армия под командованием одного из прославленных арабских полководцев Аль-Хурр ас-Сакафи.

Если правильно помню историю Халифата, это значит, что осада Константинополя 717го, скорее всего, отменяется. А поскольку тут вся история меняется, может, и Омейяды еще покоптят небо )

 

Спасибо! Читал (можно уже сказать - прочитал) с большим удовольствием!

теперь нам надо понять, какие действия следует предпринять, чтобы это опубликовать

Объем бы определить, в тысячах знаков.

[Каминский]

Спасибо!

И вам спасибо за блошки)

Объем бы определить, в тысячах знаков

С пробелами -  331 757

[LokaLoki]

331 757

 8.5 а.л., получается? 

Но главный вопрос - какая цель издания? За чьи деньги (свои или издательства, в смысле). Какой хочется тираж?

Так-то, наверное, можно в Одессе договориться, я думаю, там print-on-demand, цены "демократические", только редактуры у них нет.

Но редакторов полно на фрилансе, но опять же вопрос в целях, а то многие редактируют так, что уродуют текст и уничтожают стиль. 

Изменено 14 Sep 2021 пользователем LokaLoki

[Neznaika1975]

Но главный вопрос - какая цель издания? За чьи деньги (свои или издательства, в смысле). Какой хочется тираж?

цель - хочется чтобы была книжка про Византию 7 века

деньги … лучше, конечно, издательства ))

тираж - ХЗ, не разбираюсь

 

печатать в Одессе - а продавать где? На Украине, я так понимаю, ограничения на русскоязычные книги

[Каминский]

печатать в Одессе - а продавать где?

Я так предполагаю, что в Москве с этим тоже не так уж сложно.

Другое дело, что цена вопроса может быть иной.

[Крысолов]

ограничения на русскоязычные книги

??? Не знаю, в книжных магазинах этого не замечал