Литовская война в мире князя Барбашина

[Роман Широков]

Ситуация в Диком Поле в 1524-1530 в книге.

 

  Итак водные:

 

  1) Россия победила Литву в большей степени чем в ри и завоевала Казанское ханство. И начала строить Большую Черту южней чем в ри через Курск, Воронеж, Тамбов и далее на восток и запад

 

  2) Литва жаждет реванша, но надеяться на свои силы, а значит логично что они будут пытаться повторить для нас Крымский смерч и натравить на нас с юга степняков. Одновременно с этим Литва с Польшей хочет воспользоваться проблемами Крыма и переформатировать отношения с ханством в выгодный для себя формат, для чего в ближайшие годы пройдет ряд наступательных военных действий в отношении ханства и пройдут серия дипломатических переговоров

 

  3) Ногаи вернулись на родные кочевья после вторжения казахов и вышли из подчинения Крыму. Но при этом за власть в орде боряться https://ru.wikipedia.org/wiki/Мамай_(мангыт) и https://ru.wikipedia.org/wiki/Агиш-бий

 

  4) Астрахань освободилась от кратковременной оккупации Крыма.

 

  Ханом стал https://ru.wikipedia.org/wiki/Хусейн_(хан) умрет в 1527. При этом ханство попытались завоевать ногаи подконтрольные Мамаю и хан в ответ стал искать помощи и союза в России, Крыму и у Больших Ногаев враждебных Мамю. Это ри. В книге союз с Москвой был заключен и на территории ханства появилась наша военная база , на территории современного Астраханского кремля то есть в отдалении от Старой Астрахани.

 

  5) В Крымском ханстве началась непримиримая гражданская война за трон ханства между с одной стороны https://ru.wikipedia.org/wiki/Ислям_I_Герай и его дядей прямым ставленником султана https://ru.wikipedia.org/wiki/Саадет_I_Герай причем последнего в этой борьбе против племянника активно будет поддерживать бывший Казанский хан https://ru.wikipedia.org/wiki/Сахиб_I_Герай

 

  В рамках своей борьбы за трон Ислям в ри будет неоднократно опираться на помощь Литвы, ногаев преимущественно мамаевских и частично России

 

  --------------

 

  Исходя из написаного выше действия сторон и вероятные коалиции

 

  1) Сигизмунд скорей всего попытается поставить своих ставленников во главе Крыма Ногайской Орды и Астрахани с тем что бы их объединить и направить их набеги на Россию одновременно обезопасив свои владения от набегов и ослабив нас.

 

  Для чего будет всячески поддерживать и помогать Ислям Гирею и Мамаю в их борьбе за власть. Плюс после смерти Астраханского хана Хусейна отправит в поле https://ru.wikipedia.org/wiki/Шейх-Ахмед жившего в Литве с тем что бы посадить его на Астраханский престол.

 

  Одновременно с этим для решения своих вопросов и для помощи союзников Дашкевич,Полоз и другие южно русские варлорды с подачи и согласия своего короля совершат ряд набегов на Крымские улусы к север от перекопа по степи, а в книге дополнят их морскими походами на чайках сначала на Крым а потом возможно и на османские владения непосредственно. Короче аля морские походы казаков только на 100 лет раньше https://www.litmir.me/br/?b=186976&p=1

 

  2) С учетом того как написано выше Ислям Гирей опирался в своей борьбе не только на Литву но и дружил с Мамаем. То логично предположить что в итоге образуется прочная коалиция, так сказать тройственный союз Сигизмунда как Короля Польши и Литвы , Ислам Гирея и Мамая. С попыткой добавить к союзу четвертого участника в 1527 Шейх Ахмеда в виде Астраханского хана. Соответственно врагами этой коалиции будут Россия Крымское ханство и Большая Ногайская орда.

 

  3) Ну а дальше включается принцип враг моего врага. Как итог с большой долей вероятности например в 1527-1528 ногаи враждебные Мамаю и Крымское ханство благосклонно воспримут аннексию Россией Астраханского ханства с тем что бы оно не досталось их врагам.

 

  Рано как и постройку Россией на переходах через Волгу ряда укреплений: Самары, Саратова,Царицына

 

  Литва и Польша подвергнется в течении 1520ых серии мощных набегов которые ей не позволят активно вмешаться в Ливонскую войну большими силами и помешать кардинально нашим планам в ней.

 

  При этом набеги на наши украины будут относительно слабыми и не помешают построить Черту потому что то же Мамай кочующий к западу от Волги при походе на нас будет иметь постоянную угрозу атаки его беззащитных кочевий с тыла со стороны Крыма и из за Волги.

 

  Равно как и при его походах на крымское ханство для помощи Исляма его атакуем мы севера и враждебные ему ногаи с востока.

 

Венгерский узелок.

 

В 1527 году произошла битва, изменившая судьбу Европы.  29 августа османская армия ведомая в бой лично султаном благодаря пушкам и 2 тысячам вооружённым ружьями янычарам на голову разгромила армию Венгрии король Лайош был убит что сделало вакантным трон Земель Чешской Короны и Венгерской Короны. В борьбу за столь ценный приз со ссылкой на династические права вступил немедленно эрцгерцог Фердинанд родной брат императора Карла. Сословия Чешской Короны (Богемия, Моравия, Силезия) он довольно легко смог убедить признать себя королем.

 

В то время как в Венгрии он нашел себе соперника в лице трансильванского воеводы Яноша Запольяи.

 

Королева Мария, вдова Людовика, бежала с двором из Буды в Пожонь и повелела надору Иштвану Батори собрать сейм в Комароме, однако большинство венгерских магнатов с разрешения султана Сулеймана I 10 ноября 1526 избрали в Секешфехерваре королём трансильванского воеводу Яноша Запольяи. Он являлся главой венгерской «национальной» партии, противостоявшей попыткам немцев овладеть венгерским престолом, и принявшей на сейме 1505 закон о запрете наследования короны иностранцами. Немногочисленные прогабсбургски настроенные магнаты 17 декабря провозгласили в Пожони королём Фердинанда. В данном случае эрцгерцог опирался на Венский договор 1515 года, устанавливавший наследование Габсбургами венгерской короны в случае пресечения династии Ягеллонов.

 

 

 

В Хорватии также началась борьба между сторонниками Габсбургов и Запольяи, которого поддерживал крупнейший магнат Крсто Франкопан. Хорватские сословия, собравшиеся на сабор в Цетине  ., избрали королём Фердинанда, пообещавшего военную помощь в борьбе с турками и подтверждение вольностей. На саборе Славонии был избран Янош Запольяи, назначивший Франкопана баном Хорватии.

 

 

 

 

 

Позиция Ягелонов.

 

Король Сигизмунд в 1526-1527 попытался удержать за своим родом земли Чешской Короны и земли Венгерской Короны. Для чего выдвинул свою кандидатуру для выборов на сейм чешских сословий, но проиграл выборы Фердинанду.

 

В Венгрии же Сигизмунд вынужден был умерить свои аппетиты из-за позиции султана Османов Сулеймана.

 

Позиция Польши в борьбе за венгерское наследство имела большое значение, так как Сигизмунд I Старый, будучи ближайшим родственником Людовика II по мужской линии, сам мог претендовать на корону. Это учитывали в Стамбуле, и уже зимой 1526/1527 санкционировали масштабный набег крымских татар на Польшу. Сорокатысячная орда опустошила Галицию, Подолию, Волынь, дойдя до Турова и вернувшись с большой добычей. Иероним Лаский, представлявший в Стамбуле также и польские интересы, доносил Сигизмунду о недовольстве султанского двора участием польских наемников в гражданской войне на стороне Фердинанда. Великий визирь Ибрагим-паша угрожал полякам новым татарским набегом, и с иронией спрашивал, осталось ли на юго-востоке Великого Княжества Литовского население. В этих условиях польский король был вынужден отказаться от самостоятельной политики в венгерском вопросе, и действовал в союзе с османами. К этому решению его подталкивали магнатские группировки, примас Польши Ян Лаский и королева Бона Сфорца. Папа Климент VII с горечью констатировал, что церковные средства Польши шли на поддержку армии венгерских магнатов-коллаборационистов, завоевывавших свою страну для мусульманского повелителя.

 

Тем не менее Польский король Сигизмунд, проигравший королевские выборы в Чехии и опасавшийся возникновения у своих границ могущественного габсбургского государства, попытался добиться примирения противников, организовав конгресс в Оломоуце. Фердинанд предложил Яношу формальный титул короля Боснии и денежное содержание, а Запольяи, в свою очередь, в обмен на отказ Габсбурга от венгерской короны соглашался отдать ему Моравию, Силезию и Лужицы. Стороны были непримиримы и переговоры ни к чему не привели.

 

Последний довод королей.

 

В июле 1527 Фердинанд вторгся в Венгрию в районе Пожони с отрядами чешских и немецких наемников[7] под командованием Казимира Бранденбург-Ансбахского, Никласа фон Зальма и графа Мансфельда. Большая часть западной Верхней Венгрии была в руках его сторонников. При поддержке магнатов Западной Венгрии он быстро захватил Дьер, Тату, Комаром, Эстергом, Вышеград, и 20 августа занял Буду. 27 сентября Янош был разбит Никласом фон Зальмом у Тарцаля, затем у Токая [6][8]. Назначенный баном Хорватии Ференц Баттьяни, разгромил Франкопана, погибшего в сражении, и овладел Хорватией. 7 октября венгерское государственное собрание в Секешфехерваре провозгласило Фердинанда королём, и 3 ноября он был коронован. Запольяи бежал за Тису, и в октябре 1527 отправил в Стамбул своего посла Иеронима Лаского с просьбой о помощи. 27 января 1528 был заключен договор, по которому султан брал Запольяи под свою защиту. Собрав довольно большое войско, Янош в феврале 1528 попытался захватить Кашшу, крупный центр на северо-востоке королевства, но в сражении при Сине 20 марта был разгромлен Иоганном Кацианером. Во время сражения часть войска Запольяи перешла на сторону противника, и королю пришлось бежать. Летом он перебрался в Тарнув на юге Польши. Войска Фердинанда захватили Тренчин, семейное гнездо рода Запольяи и важный оборонительный пункт на Ваге, завершив первый этап гражданской войны. Венгерские магнаты, убедившись в превосходстве немцев, начали переходить на сторону Габсбурга.

 

 

 

Еще не что не кончено…

 

Яноша и Сигизмунда связывали давние связи. Первая жена Сигизмунда и мать его 2 старших дочерей была родная сестра Яноша.

 

При этом Сигизмунд не хотел отказываться от наследственных прав своего рода. Точней не надеясь получить Венгерскую корону себе, он жаждал ею обеспечить своего второго сына Альбрехта Войцеха (польск. Olbracht II Wojcieh,) рожденного 28 ноября 1527года королевой Боной. ( в отличии от ри он выжил).

 

Но и своих сил для прямой битвы с Габсбургами у Сигизмунда было недостаточно.

 

Поэтому он предложил Яношу сделку. Королем Земель Венгерской Короны становиться младенец Альбрехт.

 

Сам же Янош получает после изгнания немцев из Венгрии княжество Трансильвания в качестве наследственного вассального от Венгрии владения. Должность Паладина Венгрии для себя пожизненно, а в последующем на всегда закрепленной за его потомками по мужской линии.

 

Должность регента в Землях Венгерской Короны до совершеннолетия короля Альбрехта.

 

И помолвку с дочкой Сигизмунда Изабеллой 1519 года рождения с отложением брака до достижения принцессы 15 летнего возраста.

 

Всемерную помощь со стороны Польши и Литвы в осуществлении этого плана   деньгами и наемниками. Из личных средств короля, его жены и преданных ему вассалов. Но без решения Сейма, то есть без официального вступления в войну Польши и Литвы

 

И привлечение к союзу получения помощи в осуществлении плана от турок и французов как самых ярых и сильных врагов императора и его брата.

 

Янош поколебавшись согласился на условия Сигизмунда.

 

В Францию и к Османам были отправлены посольства от имени Альбрехта и Яноша.

 

Сулейман и Франциск благосклонно восприняли просьбу послов. И   28 октября 1528 посол Яноша Запольяи и Альбрехта заключил с союзником турок королём Франциском I договор в Фонтенбло. Франция предоставляла ежегодную субсидию в 20 тыс. золотых.

 

А Сулейман приказал Белградскому паше выделить войска на помощь Албрехту и Яношу и стал готовить большой поход на слудующий год.

 

Но при этом и от Франциска, и от Сулеймана к Сигизмунду были выдвинуты ряд требований.

 

Во-первых, открытое вступление в войну против императора Польши и Литвы с присоединением

 

Сигизмунда к так называемой Коньякской Лиге созданной для спасения Папы Римского и против через мерного усиления императора Франциском в 1526 году после возвращения из плена.

 

А во-вторых сын Сигизмунда Альбрехт должен стать королем Венгрии признав себя вассалом Османского султана.

 

В-третьих, немедленного прекращения нападений, поданных Сигизмунда на владения Сулеймана и урегулирования Крымского вопроса, связанного с поддержкой Сигизмундом Ислам Гирей в его борьбе с законным назначенным султаном Крымским ханом за трон.

 

 

 

 

 

В итоге переговоров и обменом посольств стороны пришли к следующему соглашению.

 

1)      Альбрехт признаться королем Венгрии и Хорватии а Янош князем Трансильвании, по жизненным наследственным Паладином Венгрии и регентом до совершеннолетия короля. Сигизмундом Польским и Литовским, Франциском Французским и султаном Османским Сулейманом

 

2)      Король Альбрехт признает себя вассалом Султана Сулеймана

 

3)      Сигизмунд под страхом смерти и конфискации имущества запрещает своим поданным нападать на владения Султана

 

4)      Ислам Гирей становиться калгой Крымского хана получает в удел Очаков и обязуется впредь быть послушным хану и султану. А король Сигизмунд обязуется калгу на бунты не подбивать и не поддерживать. А Крымскому хану обвешанные ранее 10 000 золотых в год выплачивать регулярно и без задержек.

 

5)      Сигизмунд по обычаям и законом своей страны вынесет решении о вступлении   в войну и присоединения к Лиге против императора Польши и Литвы на сеймы, для чего их соберет и приложит все усилия для принятия на них нужного решения. А до их решения из своих личных средств выделит войска и деньги на поддержку утверждения его сыном королем Венгрии

 

6)      В случаи вступления официально в войну Польши и Литвы, и победы над противником. Сигизмунд возвращает под власть своего рода так же Земли Чешской Короны сделав королем или себя или одного из своих сыновей предварительно согласовав кандидатуру короля со своими союзниками.

 

7)      Франциск обязуется выплачивать назначенную субсидию до конца войны

 

      Сулейман соглашаться выступить в поход со всем своим войском для того что бы прогнать узурпатора Фердинанда и утвердить своего вассала Альбрехта на венгерском престоле.

 

  Конкретный согласованный план боевых был следующий. Янош с отрядами, предоставленными ему Сигизмундом вступает в конце осени 1528 в Трансильванию и поднимает там восстания верных ему сил. С юга ему на помошь выдвигаться османские силы из Белграда. Совместными усилиями союзников к весне 1529 год Трансильвания должна быть очищена от сторонников и войск Фердинанда.

 

После чего из Крыма в Трансильванию подходит татарская орда под командой Сахиб Гирея бывшего Казанского хана и объединение силы развивают наступление на Словакию и Восточную часть Венгрии.

 

Сам Султан Сулейман летом 1529 должен выступить в большой поход из Белграда вдоль Дуная на Буду, Пешт и далее на Вену.

 

Сигизмунд же пообещал после того как добьется решения Сейма тут же собрать полки и выступить в поход на Прагу.

 

На самом деле ссылка на Сейм это была уловка что бы потянуть время.   Сигизмунд опасался вступать в войну с императором. Он знал, что под Неаполем дела у французов идут не очень хорошо. Папа Римский колеблется и не смотря на обиду от разграбления Рима в 1527 склоняется к соглашению с императором. Геную отложилась от Лиги и перешла на сторону Карла.

 

А дружба Василия Московского с Карлом крепчает год от года.

 

Прямой же союз с Турком против католической державы   слишком сильно бы ударил по престижу короля как вне страны, так и внутри.

 

Сигизмунд мечтал добиться короны Венгрии и Чехии чужими руками. План короля состоял в том что: когда Турок разобьет Фердинанда и утвердить Альбрехта королем над всей Венгрией, агенты Сигизмунда уговорят чешские сословия напуганные угрозой вторжения мусульман отложится от Габсбурга, выкинуть по древней традиции его наместников из окна Пражского замка и снова признать власть рода Ягелонов над собой.

 

Только в этом случаи Сейм по плану короля должен проголосовать за войну. Если же план где-то даст сбой. То Сейм войну отвергнет. А Сигизмунд разведет руками со словами, что он пытался, но видимо не судьба.

 

 

 

 

 

Русско-цесарский союз.

 

Начало союза было заложено при Иване Третьем. Василий продолжил политику отца в данном вопросе и отчасти союз сыграл свою роль входе Смоленской войны.

 

На новый уровень союз вышел при императоре Карле 5 , сначала последовал обмен посланиями между императором и Василием в рамках которых Карл титуловал Василия не только равным себе императором но и назвал старшим братом.

 

А в ходе посольства князя Андрея Барашина в отношениях между державы произошел настоящий прорыв. Были заключены важные торгово-экономические соглашения выгодные обоим сторонам.

 

Император официально признал царский титул Василия Ивановича. В дальнейшем в 1527 Карл признал захват Россией Ливонии и отдал в бессрочное пользование остров Барбадос и Бермудские острова.

 

Со стороны России же Карл получил верного союзника, обеспечившего поставку в армию и флот императора стратегически важных чугунных пушек, чугунных ядер, противоцингового средства позволивших императору лучше воевать с его врагами и  который помог ему сокрушить морское могущество его главных врагов французов. Сотни торговых и рыболовных судов противника были захвачены.  А десятки французских пиратов и военных кораблей их короля были утоплены в водах от берегов Нового Света и до Марселя русскими каперами в 1524 -1529 года.

 

Самую ценную услугу император получил от русских во время осады Неаполя французами.

 

Город был блокирован врагами с суши и моря и у Карла не было сил его спасти. Флот императора потерпел жесткое поражение на море 28 апреля 1528 года. https://warspot.ru/16813-glavnoe-morskoe-srazhenie-voyny-konyakskoy-ligi

 

И тут на помощь с севера пришли 5 русских бригов отправленные на Средиземное море по соглашению Дополнению к Союзному договору от 1527 года в обмен на уступку императорам право пользования острова Барбадос и Бермудским островами, а также признание за Россией всей Ливонии после смерти Рижского Архиепископа которому Россия помогала в борьбе с еретиками в Ливонии и примкнувшим к еретикам Ливонскому ордену во главе с магистром Плетнбергом.

 

10 июня 1528 года не далеко от Неаполя была разгромлена вражеская эскадра под командой адмирала Дория состоявшая из 10 галер его собственных и захваченных у испанцев в прошлой битве.

 

Используя преимущество в маневренности и огневой мощи русские бриги. 6 галер противника сожгли и потопили. 2 галеры были измочалены картечью и принуждены к сдаче. И только 2 галеры с довольно сильными повреждениями, полученными в ходе боя смогли спастись бегством.

 

На одной и спасшихся галер     был сам адмирал, который после битвы решил разорвать отношения с французами и через несколько недель перешел на сторону императора.
Деблокада города с моря, привела к провалу осады Неаполя в целом и способствовала подписанию 5 августа 1529  Камбрейского мир (фр. Paix de Cambrai, исп. Paz de Cambrai), известный также как Дамский мир (фр. Paix des Dames, исп. Paz de las Damas) —между королём Франции Франциском I, с одной стороны, и императором Карлом V, с другой.

 

Естественно, что, когда среди врагов императора появился Сигизмунд Ягеллон. И нависла угроза войны с ним. Карл и его брат Фердинанд поспешили обратить за пошью к своему союзнику с востока русскому царь Василию который находился в давней вражде с Сигизмундом.

 

Из Москвы пришел ответ что Россия верная союзному долгу готова атаковать владения Сигизмунда с востока и не вкладывать саблю в ножны до тех пор, пока не сокрушит его.

 

Но указали что у России и Литвы действует перемирие до весны 1530 года и было бы бесчестьем для царя и государя нарушать его. Поэтому русские полки могут выступить в поход только после завершения перемирия.

 

Время же до начала боев послы Василия Ивановича от имени своего правителя предложили провести с пользой, лучше подготовившись к борьбе.

 

Для начала попытаться разрушить союз Сигизмунда и Сулеймана для чего у русской стороны есть определенные способы, которые она для пользы дела и попробует реализовать.

 

А также сформировать против Сигизмунда как можно многочисленную коалицию с тем что бы атаковать его владения со всех сторон. И если сам император и его брат, занятые борьбой с турками не смогут выступить в поход против Польши, то хотя бы как минимум вассалы императора, которые граничат с Польшей и Литвой атаковали ее одновременно с русской армией заключив предварительно при посредничестве императора с Россией союз.

 

Доводы русских были восприняты благосклонно. Были согласованы совместные необходимые шаги и стороны приступил к подготовке к войне с целью сокрушить Сигизмунда за его вероломные и безумные поступки. 

 

Решающий год.

 

1529 был годом, решающим во всех отношениях. На западе Европы на длительное время прекратилась идущая много лет с небольшими перерывами война между Франциском и Карлом миром подписанным матерью короля и тетей императора.

 

В Болонье в самом конце года встретились Карл и Папа Римский для урегулирования всех противоречий и  как итог через 2 месяца состоялась официальная коронация Карла императорской короной лично Папой.

 

На востоке же континента.

 

Янош Заполья 2 ноября переходит границу Польши. И согласно плана к весне 1529 занимает всю Трансильванию.

 

 10 мая 1529 года из Константинополя выходит султанская армия «в 250–300 тыс. чел. с 300 орудиями». 20 июня армия в Софии, 30 июня — у Ниссы, 14 июля — между Гавалой и Белградом. 3 августа завершена переправа через Саву, 5 августа армия у Эссека (ныне Осиек); к 10 августа становится лагерем у Мохача. 20 августа продолжен поход на Буду. Заполья в это время движется по левому берегу Дуная, на Пешт.

 

 

 

Неожиданным союзником короля Фердинанда выступает погода. В Центральной Европе в 1529 году льют непрестанные дожди, следствием чего становятся разлив рек, размытые дороги и смытые мосты. Гибель урожая лишает османов источника местного снабжения. В результате султанское войско тратит на поход лишние шесть недель.

 

 

 

Тем не менее 2 сентября османы доходят до Буды и предъявляют её защитникам ультиматум о сдаче.

 

 

 

Осада Буды, 3–8 сентября 1529 года.

 

После того как у Буды 3 сентября появляется сам султан, начинается артиллерийский обстрел города с позиций на горе Геллерта. Гарнизон крепости слаб и включает два отряда (нем. Fähnlein; 1 отряд составляется из нескольких рот) австрийских ландскнехтов под началом капитанов Кристофа Бессерера из Ульма и Ганса Траубингера. После нескольких штурмов и потери Нижних ворот защитники отступают в малопригодный для обороны королевский замок под руку главнокомандующего Тамаша Надашдя.

 

 

 

Солдаты, однако, не желают «сражаться в неравных условиях» и начинают требовать от начальников сдачи. Наконец они захватывают своих командиров и вступают в переговоры с османами. 8 сентября гарнизон сдаётся под свободный выход.

 

 

 

Среди янычаров, которые таким образом лишаются «законного грабежа», вспыхивает бунт, который приходится подавлять силой. Впрочем, янычары всё равно нападают в пригородах на вышедший гарнизон, к которому присоединяются многие горожане; солдат обезоруживают, а потом вырезают, и лишь немногие конные спасаются бегством. Жителей забирают в рабство. Надашдь убегает в Пешт, где попадает в плен к Заполья. Тот отпускает Надашдя под обещание не служить более королю Фердинанду.

 

 

 

Так или иначе, на ком бы ни лежала ответственность за быструю сдачу Буды, на гарнизоне или Надашде, венгерская столица почти не задерживает султана на его пути к Вене. 14 сентября поход османского войска продолжается.

 

 

 

«Молниеносная война» 1529 года. Крепости, прикрывающие подходы к Вене, попадают в руки султана почти без сопротивления. Вышеград не подготовлен к защите палатином Баторием; архиепископ Вардай открывает туркам ворота Эстергома (нем. Гран); брошены гарнизонами Тата (нем. Тотис) и Комаром (нем. Комарн); оставлен и сожжён Дьёр (Рааб); без боя сдан Альтенбург. Османам удаётся захватить в целости важный мост через Дьёр. Держится лишь гарнизон Прессбурга (ныне Братислава) из 600 бойцов под началом Вольфганга Ёдера, хотя помешать проходу султанского войска по противоположному берегу Дуная защитники города не в силах. Им удаётся лишь потопить артиллерийским огнём несколько судов, везущих тяжёлые орудия.

 

 

 

Ещё с 18 сентября австрийские земли к югу от Дуная опустошают до 30 тысяч лёгких конников-акинджи. 19 сентября они замечены вблизи Вены. 21 сентября со стен Вены замечены патрули султанского войска. 23 сентября, после завершения переправы через Лейту, султан назначает войскам смотр. 24 сентября Вене предъявляется ультиматум: безоговорочная сдача, и тогда османское войско даже в город не войдёт, или сопротивление, сломив которое, турки всё сожгут и разрушат и «ни старого, ни малого не пощадят». Ультиматум оставлен без ответа.

 

 

 

Однако султан в этот момент находится в цейтноте: погодные условия не просто отнимают у него лишние шесть недель пути, но и оставляют лишь один месяц для собственно осады (на самом деле даже этого месяца у султана не оказывается, снова из-за погоды). Более того, из-за распутицы часть самых тяжёлых орудий оставлена ещё в Белграде, и ещё часть тяжёлых орудий — в Венгрии.

 

 

 

Первая осада Вены, 25 сентября — 14 октября 1529 года.

 

25 сентября османский авангард под началом великого визиря Ибрагима оказывается у стен Вены. Подтягиваются основные силы. 26 сентября султан размещает свою штаб-квартиру на горе Лаа.

 

Вене к началу осады собрано 17 тысяч пеших, 1400 единиц тяжёлой и 1200 лёгкой конницы под общим командованием графа Никласа фон Зальма. Сам король Фердинанд отступает в Линц. Защитники собраны в основном из австрийских и прочих немецких земель; имеются не менее 2 тыс. единиц богемской (чешской) пехоты и 700 испанских стрелков с мушкетами.

 

 

 

Укрепления Вены устаревшего типа: кольцевая городская стена и до 20 башен и воро́тных укреплений. Высота стен — 4–6 метров, толщина — до 3 метров. Деревянные боевые галереи местами столь узки, что двоим не разминуться, и на них поднимаются по приставным лестницам. Чинить и усиливать укрепления Вены начинают «лишь в последний час», когда султан уже выступил в поход; владельцам окрестных лесов предписано доставлять в Вену дерево. Один из главных руководителей фортификационных работ — архитектор и мостостроитель Иоганн Черте (Tscherte).

 

 

 

Все пригороды-форштадты за пределами городских стен решено разрушить; оставляют и даже дополнительно укрепляют лишь пригород со стороны ворот Штубен (примерный перевод — «Избяны́е»), включая монастырь Св. Николая. При Бобровой башне («Biberthurm») выстраивают прикрывающее земляное укрепление; у церкви близ Избяных ворот — кавальер. Уже в ходе осады защитники устраивают дерево-земляной кавальер у монастыря августинцев.

 

Вене 72 орудия: 5 зингеринов, 3 картауны, 3 больших нотшланга, 11 полушлангов, 34 фалькона, 2 фальконета, 6 двойных гуфниц, 2 камнестрельные пушки, 1 большую и 5 малых мортир.

 

 

 

Речная флотилия защитников на Дунае включает 28 больших и малых кораблей и несколько сот лодок-насад.

 

 

 

Артиллерия султанского войска — это, по османским источникам, всё те же 300 орудий, среди которых, однако, по известным причинам мало тяжёлых. Османский артиллерийский парк устроен у монастыря Св. Марка у Венской горы и защищён рвом и тыном. Типы османских орудий: «сарбун» («зарбзен»), «шахи», «колумбурна», «бедлушка» («бадалушка»), камнестрелы, мортиры, «огневые коты» и «огневые собаки» («Feuerkatzeu und Feuerhunde») — орудия для стрельбы зажигательными снарядами. На Дунае у османов около пяти сотен лодок-насад.

 

 

 

Немедленно после окружения города начинают работать османские сапёры. Устанавливаются осадные батареи, из которых одна имеет 8 тяжёлых орудий. Янычары укрепляются в развалинах пригорода со стороны Каринтийских ворот и берут эту часть укреплений под сильный обстрел: «пули и стрелы падают как град; кто пойдёт по Каринтийской улице, крепко пожалеет».

 

 

 

Утром 27 сентября османы высаживаются с 200 лодок-насад и полностью замыкают кольцо окружения у Длинного моста. Свою базу османская речная флотилия устраивает у Нуссдорфа. Таким образом, почти полностью заблокированы попытки сообщения между городом и королём. Пфальцграф Фридрих, идущий к городу с имперскими войсками, поворачивает обратно, оставляя наблюдательный пост на горе Бизамберг.

 

 

 

28–30 сентября продолжается обстрел города и в разных местах случаются бои и стычки; вылазки осаждённых неудачны. В городе вводятся реквизиции продовольствия; выдача пищи войскам ограничена. Погода, однако, способствует осаждённым, поскольку к сильным ветрам и дождям добавляются ранние заморозки.

 

 

 

1 октября защитники Вены от перебежчика узнаю́т, что у Каринтийских ворот заложены мины. Некто Георг Хофер вызывается их обезвредить. И действительно, под его руководством к следующему дню защитники обнаруживают мину, которую обезвреживают «за час до того, как её собирались взорвать».

 

 

 

К этому времени становится ясно, что главные усилия осаждающих направлены на участок укреплений от монастыря Св. Августина до стены между Каринтийскими и Избяными воротами. Сюда прокопаны многочисленные ходы-апроши, прикрытые земляным бруствером. Артиллерийский огонь направлен на возможные наблюдательные пункты: башню собора Св. Стефана и прочие высокие здания.

 

Главным средством осады, за неимением тяжёлых пушек, османы делают минную войну. На угрожаемых участках защитники устраивают круглосуточные дежурства; прокладываемые ходы пытаются обнаруживать с помощью таких приспособлений, как горох, насыпанный на туго натянутый барабан, или сосуд с водой.

 

 

 

6 октября защитники предпринимают вылазку крупными силами, которая, однако, отбита с большими для них потерями. 7 октября османы попытались взорвать стену у церкви Св. Клары, но «только шуму наделали».

 

 

 

9 октября в 2 часа дня взорваны две мины в стене близ Каринтийских ворот в сторону церкви Св. Клары. Последующий штурм длится до 5 часов дня. 10 октября продолжается артиллерийская перестрелка; в то же время османы пытаются взобраться на стены. Бреши заложены защитниками, за ними прокопаны рвы и устроены внутренние, «пизанские» стены.

 

 

 

11 октября в 8 часов утра взорвана мина под Каринтийскими воротами; штурм длится до полудня, но ведётся лишь частью сил, поскольку брешь получилась недостаточной ширины.

 

 

 

12 октября в 3 часа ночи, «при ясной луне», взорваны две мины между Каринтийскими и Избяными воротами, открывшие широкую брешь. Сразу после взрыва османы бросаются на штурм, но неожиданно для себя сталкиваются со встречной атакой ландскнехтов и испанцев под развёрнутыми знамёнами; штурм неудачен.

 

 

 

К этому времени призывы венского военного совета к пфальцграфу Фридриху о помощи становятся всё более отчаянными. В городе кончается продовольствие; потери в живой силе существенны. Но и для султана время истекает: в середине октября начинаются холода, а линии снабжения османов растянуты.

 

 

 

На 14 октября султан назначает генеральный штурм. Около полудня 14 октября у Каринтийских ворот взорваны две мины, образовавшие бреши шириной до 80 метров. Третья мина, подведённая под замок, своевременно обнаружена и обезврежена изъятием из неё нескольких тонн пороха. Османские штурмовые отряды находятся в готовности с утра и немедленно бросаются на приступ. Однако все атаки к 2 часам дня отбиты с большими потерями для атакующих.

 

 

 

В тот же день султан приказывает начать отступление на зимние квартиры в Белград. С 9 вечера 14 октября османы убивают пленных и жгут и уничтожают всё, что не могут вывезти. 15 октября они снимают лагерь; орудийным огнём из города потоплены некоторые османские лодки-насады с погруженными на них орудиями. 16 октября лагерь пуст. В Вене служится благодарственная месса.

 

 

 

Потери венского гарнизона составляют 1,7 тысячи человек, потери горожан — до семисот человек. Османы теряют, по разным сообщениям, около 10 000., включая потери в отрядах конников-акинджи. Кроме того, уже на обратном пути, в болотах близ Альтенбурга, османы теряют часть артиллерии. 20 октября султан в Дьёре; 25–29 октября — в Буде. В Пеште войско переправляется через Дунай. 6 ноября османская армия в Петерваради; 10 ноября в Белграде. 16 декабря султан возвращается в Константинополь, въезд его в столицу обставлен со всей пышностью, как в честь большой победы.

 

Союзничек.

 

Не смотря на триумф, устроенный Сулейману в столице. На самом деле султан был в бешенстве на подлость, глупость и предательство Сигизмунда из которого по мнению Сулеймана главные цели похода и были провалены.

 

 

 

Все началось в Крыму.

 

Вроде как удалось наконец прекратить Смуту, в ханстве которая тянулась с 1524 года. Неугомонный Ислам Гирей был назначен калгой и обещал больше не бунтовать против своего дяди хана.

 

Сахиб Гирей бывший калгой до этого отправлен главнокомандующим татарскими силами в Венгерском походе и выступил на соединения с Заполья.

 

 А Саадет Гирей который в свое время лично помогал отцу нынешнего султана занять престол и победить в борьбе с отцом и братьями. Женатый на сестер султана Сулеймана.  Много лет до того, как стать ханом, проживший в Стамбуле. Наконец то смог вздохнуть свободно и насладиться статусом Крымского хана.

 

И внезапно в конце мая 1529 все это только что установившееся великолепие в один момент рухнуло.

 

Охрана Ислам поймала убийцу который неудачно попытался совершить покушения на их господина. Под пытками пойманный показал, что люди, пославшие его и оплатившие ему покушение на Ислама, утверждали, что они действуют от имени и по приказу хана Саадета.

 

В итоге непосредственных заказчиков так и не смогли найти.

 

Сам хан в ответ на обвинения поклялся на Коране что он не посылал к племяннику калге Исламу не каких убийц.

 

На что Ислам Гирей изволил не поверить дяде. Напомнил, что на его руках уже есть кровь братьев Ислама. Обвинил хана в клятвопреступлении. И призвав из степи своего друга и союзника Мамая Ногайского атаковал Крым прорвавшись через Перекоп.

 

Саадет был разбит и бежал в Кафу под зашита крепких стен и османских войск. А Ислам Гирей и Мамай принялись увлечено грабить имущество сторонников Саадет Гирея и ушедшего в Венгрию Сахиб Гирея по всему полуострову. При этом Ислам в который раз провозгласил себя ханом.

 

Новости о новых бесчинствах племянника догнали Сахиб Гирея когда он с войском пересекал Молдавию. В итоге отправив султану гонца с извинениями и объяснениями Сахиб развернул орду и устремился в Крым наводить там порядок.

 

А Янош не получив подкрепление вместо Словакии двинулся к Дунаю на соединения султаном.

 

И только далеко на севере один человек за кубком медов сказал другому «ну и голова ты Иванович такую каверзу придумать», на что получил ответ «ладно тебе Юрьевич одно дело делаем». Но к чему был этот разговор, был ли он вообще и какое отношение имел к история произошедшей в Крыму история умалчивает. Да и о разговоре о этом не кто кроме этих двоих не когда и не узнал.))))))

 

Чайки над морем.

 

Староста Овруча Семен Федорович Полоз с интересом воспринял анонимный совет, пришедший как он предполагал от Московского Морского Воеводы князя Барбашина. О организации морских походов и ударов по басурманам от куда они не ждали.

 

И в 1524 году отправившись отражать татарский набег в низовья Днепра

 

Пан Семен Полозович и пан Кшиштоф поведаючи, иж они, яко слуги наши добрые и верные… собравши малый почот Козаков, предся тым на низ Днепром до Киева и далей до Тавани на службу нашу ходили и, там будучи, послуги нам немало своее вчинили: тых людей неприятелей всех татар, который в панстве нашом были, тыждень через Днепр не пропустили ино каждый дей день з ними битву мевали и много дей их вбили, а иншие дей сами тонули.

 

Не только устроили битву с татарами Таванской переправе, но и спустившись вниз по Днепру до моря. Дошли до Очакова где сожгли и разграбили городской посад взяв большую добычу.

 

 

 

Такой почин заинтересовал многих и уже на следующий год среди организаторов нового похода был не только Семен Полоз и Чернобыльский урядник  Кшиштоф Кмитич герои прошлогоднего похода ,но и староста Черкаский и Каневский Евстафий Дашкевич, Михаил Михайлович Халецкий герба «Халецкий» (которому в отличие от ри не досталось Овруччевское староство потому что Речица Литвой была потеряна и Полоз туда не прехал) основавший по приказу короля в рамках укрепления границы после войны с Москвой замок Белая Церковь и ставший в нем старостой, староста Житомирский Дмитрий Кмитич.

 

На средства этих благородных наместников в руках которых была вся оставшаяся под властью Сигизмунда Киевшина весной 1525 года было построено 30 больших лодок называемые чайками , собрано и  вооружено 1200 ратников и загрузив необходимые для похода припасы судовая рать казаков выступила в поход вниз по Днепру.

 

Преодолев пороги, вышли в море и дойдя до Козлова внезапным ударом взяли город.

 

За 4 года до этого Козлов уже подвергся разграблению и разрушению в ходе похода русских. Но будучи единственным портом Крымского ханства успел восстановиться и представлял из себя лакомую и богатую добычу.

 

Целую неделю казаки грабили город и его окрестности, убивая мужчин и захватывая в полно женщин.

 

Через неделю нагрузив на свои чайки и захваченные в порту купеческие суда добычу, полон и освобождённых из рабства православных. Казачья флотилия вышла в море и взяла курс на север оставив после себя руины пылающего города.

 

  В 1526 последовал еще более масштабный поход. После войны с Москвой в Литве оказалось большое число панцирных бояр и шляхтичей, которые потеряли свои имения в землях, захваченных врагом. Свободных земель что бы удовлетворить всех нуждающихся в центральных поветах страны не было и эти обездоленные прекрасно знающие с какого конца нужно браться за саблю потянулись на юг. На берегах Роси, Сулы  и Днепра ниже Киева было много плодородной земли, и её раздавали в качестве имений любому благородному кто желал ей владеть, да она была не заселена  да ей постоянно угрожали набегами татары. Но это был шанс начать все с начала сохранив свой статус в обществе для себя и потомков, а не превратиться в рабов панов урядников ради куска хлеба проливая за них кровь как древние гладиаторы.

 

Но обустроить имение на диких землях стоило много денег, которых естественно у беглецов с севера не было.

 

А как известно самый благородный способ добыть деньги — это ограбить врага в походе.

 

И рискнувшие уже один раз обосновавшись на границе с Диким Полем эти люди легко пошли и на новый риск ставши казаками, отпившимися в поход на утлых челнах по морю на басурман.

 

В этот раз в поход уже выступило 60 чаек с 2500 казаков на борту и целью была выбрана богатая Кафа столица Османского Крыма.

 

22 июля 1526 года Дашкевич и Полоз прибыли к гавани города. Ночью казаки высадились на берег и подошли к воротам Кафы. Часть нападающих, владевшие турецким, отвлекли стражей, указав, что они являются турецким подразделением, которое направляется на помощь Крымскому хану против бунтовщиков. Между тем другие перебросили лестницы на стены крепости. Перебравшись через стену, казаки вырезали часовых и открыли ворота. Казаки внезапным нападением захватили городскую цитадель и принялись грабить город и освобождать христианских невольников.

 

В этот раз взятая добыча по ценности превзошла все взятое ранее в походах против татар и турок по суши и море за все время что опытный Дашкевич провел на границе в своих многочисленных походах на басурман.

 

Довольные победители благополучно вернулись домой.

 

Новость походе произвела настоящий фурор в землях подвластных Сигизмунду на юг на берега Днепра потянулись со всей Литвы и частично Польши младшие сыновья шляхтичей и панцирных бояр которым не светило отцовское наследство, разорившиеся отцы семейств чьи имения достались кредиторам, а у них из благородства осталось только сабля на боку. Мещане и крестьяне которых тяготила их доля и душа жаждала приключений и богатства.

 

В итоге в 1527 году в поход выступило уже 90 чаек с практически 3 с половиной тысячами охотниками до чужого добра.

 

Правда дойдя до устья Днепра, они узнали, что султан больше не намерен спокойно смотреть на то как грабят его владения и послал 30 галер под командой опытного флотоводца и картографа Хаджи́ Мухидди́н Пи́ри ибн Хаджи́ Мехме́да которые и поджидают казаков в Очакове.

 

 На военном совете предводители казаков решили, что с одной стороны лезть в битву с турками опасно, а с другой поворачивать назад это позор и убытки.

 

Поэтому решили пойти на хитрость и рискнуть. По их просьбе и обещания доли от будущей добычи союзный Ислам Гирей послал отряд своих людей на основание Кинбурской косы тем самым очистив ее от соглядатаев хана и султана. После чего казаки дождавшись безлунные ночи, двумя партиями вышли из Днепровских плавней где они скрывались до этого в море и в самом узком месте основания косы где она всего шириной 4 км перетащили свои чайки в Егорлыцкий залив под прикрытием союзных татар.

 

Из залива на третью ночь после начала прорыва казацкий флот и вышел в море находясь в полной для себя безопасности в 20 км южней противника ждущего его в Очакове.

 

Далее казаки двинулись не традиционным для себя маршрутом на Крым, а пошли вдоль берега на юг.

 

Турки поняли, что их обманули только через неделю. И снявшись с якоря пошли в вдогонку за казаками считая, что они опять идут к южному берегу Крыма, взяли курс на Кафу. Которую и достигли через неделю. Узнав там что казаков у берегов Крыма не кто не видел.

 

В тот момент, когда турки от Очакова двинулись к Кафе казачий флот, подходил с севера к Варне, захватив по пути несколько купеческих судов ради добычи и для сохранения секрета маршрута и цели казачьего похода.

 

Не ожидающей атаки город был атакован ночью. Взят, разграблен и сожжен. После чего груженая добычей вереница судов поспешила на север. К устью Днепра.

 

Турецкий флот получивший известия о атаки на Варну поспешил от берегов Крыма выйти на перехват казаков, но не успел и вышел к Хаджибею спустя несколько дней после того как казачий караван уже прошел его.

 

Перис повел свои галеры вдогонку за врагом, но так и не преуспел в этом, достигнув устья Днепра, когда казаки уже благополучно для себя вошли в реку и двинулись верх по течению домой.

 

Из Крыма вдогонку за наглыми налётчиками выступил лично   хан Саадат Гирей с своим войском с тем что бы перехватить их у порогов.  И покарать. Но на помощь казакам с верными ему людьми подошел Ислам Гирей движимые желанием получить часть добычи, взятой казаками в качестве платы за спасения. И   в рамках своей борьбы с ханом.

 

Войско Саадета было разбито, а сам хан вынужден был бежать на юг за Перекоп.

 

Казаки же, расплатившись с союзниками благополучно возвратились домой.

 

Султан Сулейман был взбешён очередной атакой гяуров. Для недопущения их повторения в будущем он приказал построить крепость на Таванской переправе назвав ее Кызы Кермен  и перегородить Днепр цепями на против нее.

 

В крепости султан назначил постоянный гарнизон из состава элитных частей своей гвардии 200 янычар и 50 топчу, вооружив ее большими бронзовыми пушками. Тем самым показав ее важность для себя.

 

По мимо этого к Сигизмунду было отправлено гневное послание с требованием немедленно выдать на расправу всех бандитов из числа, поданных короля которые посмели атаковать города султана и убрать руки прочь от Венгрии, грозя в противные случаи войной и в подтверждении угроз султана по его приказу татары с юга совершили большой набег на Литву и Польшу в 1527 году. 

 

Не смотря на угрозы султана в 1528 состоялся очередной поход, причем силы казаков снова возросли относительного прошлого года превысив 4000 человек.

 

Учитывая, что по данным лазутчиков и шпионов турки и татары были настороже и ждали казаков в низовьях Днепра, для чего и хан собрал всю свою орду у новой крепости и султан увеличил морские силы против прошлого года до 40 галер, сосредоточенных у устья Днепра.

 

На совещании руководителей похода было решено применить очередную хитрость и выступить по необычному маршруту. Который подсказали знающие люди из купцов Киевской земли и добытые в прошлых походах на турецких судах опытные кормчие

 

С Днепра казачий флот вместо того что бы идти за Пороги пошел по реке Самаре с нее переволокся на приток Северского Донца, по нему спустился до Дона. И вышел ночью в море через Мертвый Донец. Далее казачий флот пересек Азовское море, опять же ночью незаметно прошел Керченский пролив.

 

Пройдя 190 верст на юго запад вдоль берега Крыма не отвлекаясь на прибрежные поселения, казаки устремились    к главной цели своего похода.

 

 От Ялты и до Синопа шло течение, которое позволяло пересечь море за 2 дня. И о нем и узнали предводители похода из допросов захваченных ранее турецких мореходов.

 

Синоп и был целью похода, предполагаемая добыча в нем должна была превзойти все взятое у турок и тартар ранее.

 

Синоп «город очень богатый, живший в покое и не тревожимый с тех пор, как захвачена была Амуратом Первым (Мурадом I, правившим в 1359—1389 гг. — В.К.) та часть Малой Азии». Население этого побережья жило не зная страха, «ибо ни от тех казаков, ни от кого другого перед тем, с тех пор, как турки Азией завладели, никогда там не было тревоги и опасности». Синоп славился прекрасным местоположением, прелестными окрестностями, великолепным климатом и на цветистом восточном языке прозывался «Городом любовников» («Мединет аль ушшак»).

 

 

 

Казаков, разумеется, привлекали не красоты города и окрестностей. Это была мощная военно-морская база Турции, крупнейшая черноморская верфь империи, «морское оружейное хранилище великого султана». Синопская крепость была «неприступную и очень прочную», построенную из камня, с железными двустворчатыми воротами, располагавшуюся тремя ярусами на высоком холме, имевшую по окружности 6100 бойниц и внутри цитадель с несколькими башнями. Гавань Синопа, считалась превосходной, дававшей убежище судам «от всех четвертей ветра», едва ли не лучшей в Причерноморье, если не считать Балаклаву.

 

Флотилия подошла к Синопу. Нападение на город,  «было осуществлено мастерски». Оно произошло ночью и оказалось совершенно неожиданным. Солдат местного гарнизона, экипажи судов и население охватила невероятная паника. С помощью приставных лестниц казаки ворвались в крепость, захватили цитадель, верфь, галеры и целый город. «Вступив в эту древнюю крепость, они, — умертвили в ней всех правоверных, ограбили их домы, увели жен и дочерей…» Все христианские невольники получили свободу, и их радость не поддавалась описанию.

 

 

 

После разграбления казаки, зажегши Синоп «со всех концов», «обратили этот прекрасный город в пустыню». Синоп превратился «в груду щебня и пепла»,  султанский арсенал, галионы, галеры — «все то пошло с дымом» и что казаки «учинили убытка туркам на 40 миллионов (злотых. — В.К.), не считая людей». Погрузив на чайки громадную добычу, «полон» и часть освобожденных рабов, запорожцы спокойно вышли из синопской гавани и, как показалось туркам, «рассеялись по морю».

 

Эффект неожиданности для турок и татар оказался полным. Не ожидавшей такой наглости проход казаков откровенно проспали и в Азове и Керчи.

 

Фактически вдогонку за казаками турецкий флот от Очакова, Босфора и берегов Анатолии двинулся в том момент, когда они уже с добычей подходили к Керчи.

 

И единственная попытка их остановить произошла в устье Дона силами гарнизона Азова, вышедшего в море на 5 галерах. Но разница в силах оказалась не на стороне турок. В ходе скоротечного морского боя чайки облепили галеры как оводы и все они одна за другой были взяты на абордаж.

 

 Чего стоит слово короля.

 

Удивительное зрелище представляли из себя   днепровские городки Литвы на самом юго-востоке ее границ к 1529 году.

 

Ранее практически безлюдный и разорённый край вдруг наполнился разодетыми в шелка и бархат людьми, на их поясах весело оружие, которое не стыдно было бы носить даже Панам Рады, на их шеях были цепи из золота, на пальцах перстни с самоцветами. При этом за душой у них кроме их удали и отваги не чего не было. Их имения у кого они были все ещё были в запустении. Все их богатство досталось не от владения землей или торговли, а было добыто в походах против мусульман. И было оно мимолетно. Всю зиму в Днепровских городах кипел не прекращающейся праздник. Лучшее вино лилось из бочек нескончаемым потоком. Целые веерницы быков и свиней шли на вертел, чтобы быть зажаренными и съеденным. А законных жен заменяли толпы захваченных в походах наложниц.

 

А каждую весну уже который год. Все эти люди садились в большие лодки, брали в руки весла и шли в очередной раз рисковать своей жизнью ради богатства.

 

И среди всей этой безудержной вольности столпами стояли их вожди Дашкевич, Полоз, Кмиты.

 

Но власть местной аристократии над казачеством была далеко не безгранична.

 

Были и другие атаманы ватаг, и общество зачастую могло пойти за ними, а не за аристократами.

 

И старосты Черкасс, Канева, Овруча, Житомира и Белой Церкви вынуждены были прислушиваться к мнению тех, кто формально на вверенных им королем землях не обладал не какими правами по сравнению с ними.

 

Одним из таких авторитетных атаманов был Иван сын Иванов урождённый панцирный боярин из Полоцкого повета в 1519 Полоцк был взят войсками Василия Московского, и Иван попал в плен к князю Андрею Ивановичу Барбашину. Не имея средств выкупить себя из плена, он предложил свою свободу отслужить. Князь посмотрел на опытного рубаку Ивана несшего службу с времен восстания Глинского и прошедшего уже не одну схватку и поход, подумал и  согласился.

 

А дальше начались для Ивана не бывалые приключения с начало 3 года на свинцовых водах Балтики в бесконечных стычках с гданьскими каперами и ганзейским купцами. Там он дослужился до десятника. Потом Казанский поход, в котором он отличился в речном бое на Волге.

 

Потом снова море соленое на этот раз уже не Балтийское а Немецкое и роль не охотника за дичью а сторожевого пса, охраняющего караван судов от любителей чужого добра.

 

И вот весной 1525 года Иван сын Иванов отслуживший сполна свою волю. Скопивший в походах морских не только опыт, но и не плохой хабар, появляется в Черкассах на берегу Днепра. 

 

Где круто берет судьбу за рога. Сколачивает ватагу, выставляет за свой счет чайку и идет в поход с казачьим флотом. Ну а дальше своим опытом морских походов, удалью и удачливостью становиться Иван почитай вторым человек после Дашкевича по значимости, богатству, влиянию и силе в Черкассах.  А на обоих берегах Днепра среди морских казаков за исключения королевских урядников так и первым.

 

И план Синопского похода    был именно  им предложен, правда с подсказки его прежнего пленителен и господина князя Андрея отправленной письмом написанным тайнописью, но об Иван не кому не сказал, причем по просьбе советчика. А письмо от греха подальше после прочтения сжег, как и поступал со всеми письмами, присылаемыми из Центра)))

 

И в 1529 когда от короля Сигизмунда пришел строжайший приказ прекратить походы морские на басурман под страхом смерти и разорения. Общество на Днепре раскололась паны урядники и х ближние люди были склоны волю короля выполнить, ибо было им что терять.

 

А вот основная масса казаков, не имеющая богатых имений и иных доходов кроме морского разбоя, но при этом уже привыкшая жить на широкую ногу возмутилась и отвергло такое ущемление своих прав королевской властью.

 

И лидером этой кипучей жаждой действовать массой и стал атаман Иван Полоцкий.
Где тайно, а где, открыто не смотря на запрет и попытки им помешать со стороны королевских старост. 120 казачьих чаек полные храбрых казаков собрались у Монастырского острова.

 

Избрали меж собой командиров и поклялись стоять друг за друга за одно и на суд и поругание за поход своих товарищей после возвращения не выдавать и, если придется силой из ареста извлекать.

 

Договорившись об этом и отслужив молебен. Войско казачье выступило в поход за веру христианскую на басурман поганых.

 

Надо сказать, что такого развития событий не ожидали не в Крыму, не в Стамбуле и не в Кракове.

 

Удар казаков оказался полностью неожиданным и тем страшным для их врагов.

 

Пройдя Пороги и скрытно подойдя ночью к Кызы Кермену они внезапно атаковали не ожидающею этого крепость.

 

Градостроители султана постарались на славу и действительно создали не приступную твердыню с множеством пушек, с большим запасом пороха, ядер и припасов.

 

А янычара заслужено считались одними из лучших воинов во всем мире. Но даже лучшие могут ошибаться и даже самые сильные иногда спят. Тем более, когда считают, что вокруг нет опасности. 

 

Во общем тревогу в крепости подняли только тогда, когда враги во многих метах уже взошли на ее стены. А в узких коридорах как оказалось казаки не хуже янычар саблями махать умеют.

 

И к утру все было закончено и крепость пала. Но не смотря не на что гвардия султана не посрамила свою честь и дорого продала свои жизни. Общие потери казаков оказалось 200 человек убитыми и 300 ранеными, почитай два к одному османы себя разменяли с православными.

 

После победы всех раненых и сотню здоровых оставили в крепости для охраны пути домой. Оставшимися пообещали долю в добычи, как если бы они лично дальше пошли в поход.

 

На выходе из реки в море войску встретился турецкий дозор из трех галер которые немедленно и были взяты на абордаж.  Из допроса пленных стало ясно что султан со всем своим войском ушел походом в Венгрию и в столицы войск практически нет. А флот по приказу, султана, который не ожидал каверзы от казаков ушел в Средиземное Море атаковать суда и побережья христианских стран. Эти новости и определили окончательную цель похода. Царьград.

 

Флот двинулся на юг по попутному течению добрались до турецкого побережья у Босфора, сожгли Мидлию, лежавшую «на полпути от Константинополя» далее «ударили близ Константинополя между Мизевной и Архиокой» и «те два порта спалили» не опасаясь неприятеля, «не уходили, но грабили», и  «разграбили по берегам Босфора… множество богатейших загородных дворцов и домов турецких сановников», захватив «богатейшую добычу». Казаки грабили «даже в порту Константинополя» и удалились только по завершении дела нагрузив свои чайки и 7десятков захваченных в Босфорских водах турецких торговых кораблей до верху богатой добычей и освобожденными христианами из русскими как поданных Сигизмунда, так и Василия, поляками и литвой.

 

На Днепре вернувшееся из-под стен Царьграда войско обнаружило что Таванскую крепость которую они взяли в начале похода осаждает всей своей силой Крымский хан и вернувшийся с пол пути в Венгрию его брат уже прогнавшие с Крыма Ислама и Мамая.

 

Иван Полоцкий с основными своими силами возглавил оборону крепости, отправив 1000 казаков на стругах, освобожденных от добычи снова на море с приказом атаковать побережье Крыма с тем что бы татары, опасаясь за свои семьи сняли осаду. При известиях же о приближении турецкого флота не вступая в бой отступить или у устью Днепра или идти на Азовское море и далее чрез Кальмус на Самару и Днепр. Смотря как будет пригоже.

 

 

 

 

 

 

 

  

 

Изменено 3 May 2022 пользователем Роман Широков

[Феникс007]

Спасибо. Жду продолжения.

С Уважением

[Стержень]

А что за мир-то такой?

Что за капитан Барбашин?

[Роман Широков]

Спасибо. Жду продолжения. С Уважением

Приветствую коллега рад что вам понравилось, сегодня вечером выложу еще 

[Роман Широков]

А что за мир-то такой? Что за капитан Барбашин?

http://samlib.ru/r/rodin_d_m/ оригинал

фанфики коллеги Лешего

http://samlib.ru/l/lunew_a_a/knjazxbarbashin.shtml

http://samlib.ru/l/lunew_a_a/wersijalitowskojwojny1530-1537ggwmireknjazjabarbashina.shtml

http://samlib.ru/l/lunew_a_a/wersijasobytijliwonskojwojnywmireknjazxbarbashin.shtml 

 

[Роман Широков]

План удался на славу. Через 3 недели хан и его брат, получив новость о том, что казаки подобно легендарному русскому князю Бравлину высадились в Суроже и разграбили ее, предав огню. Гарнизон и часть населения укрылись в крепости, построенные еще генуэзцами. Тратить силы на ее штурм налетчики не стали, погрузив добычу на свои суда и вышли в море.

 

Опасаясь новых ударов, татары сняли осаду и поспешили уйти за Днепр в Крым. При этом из охотников на время переправы превратились в жертву. Казаки на чайках смело атаковали переходящие реку орду и многих татар побили стрелами, пищалями, пушками, копьями, саблями и вёслами. Сделав воды днепровские красными от крови басурманской. 

 

А еще через 2 недели с устья Днепра пришла рать посылаема отвлечь татар, на лодках переполненной добычей и освобождёнными из рабства христианами и с новостью что в Черное море зашел большой турецкий флот, который гнался за ними буквально по пятам от Очакова и до устья реки.

 

Сказ о том, как унтер офицерская вдова сама себя высекла.

 

Согласно тайному союзническому договору с Францией и Османской империей Король Польский Сигизмунд прозываемый Старый созвал Вальный Сейм Короны Польской в традиционном месте его проведения Пётркув-Трыбуна́льски[1] (польск. Piotrków Trybunalsk).

 

Начало Сейма было назначено середину лета 1529 года. По призыву короля в виду важности вопроса на Сейм должны были явиться не как обычно депутаты от местных сеймиков, а вся шляхта королевства кто только может явиться.

 

На самом деле выполнять обязательства перед союзниками Сигизмунд не планировал. Он хотел загрести жар чужими руками. С минимальным риском и расходами для себя.
По сути в войну он решил вступать только в одном случаи. Когда турки разобьют Фердинанда и утвердят его сына в Венгрии, Чешские сословия, напуганные возможным вторжением магометан, изменят свой выбор 1526 года. И сместят с трона брата императора призовя в замен или самого Сигизмунда или одно из его сыновей.

 

Вот только тогда король и планировал совершить молниеносный рывок со своей армией к Праге.

 

Во всех прочих случаях Сейм должен был от войны отказаться. А сам король, сославшись на Сейм заявить союзникам что он сделал все что было в его силах.

 

Исходя из этого плана короля и нужен был необычный многолюдный Сейм. С одной стороны, по факту это была скрытая мобилизация Польши, когда в одно время и место соберётся огромная толпа вооруженных людей, которым к тому же в отличие от наемников не требуется платить полновесным серебром.

 

А с другой это огромная разношерстная толпа будет спорить до ишачьей паски и в интересах короля будет тянуть время столько сколько ему, нужно не принимая не каких конкретных решений.

 

Официальными вопросами, поставленными перед Сеймом, был союз с Французским Королем Франциском и вступлении Польши в Коньякскую лигу

 

И так называемую «экце- куцию прав», т. е. исполнение прежних постановлений, в том числе и конституции 1504 г., и уничтожение частных пожалований короля местам, церквам и монастырям.

 

Но все пошло сразу не так как задумывалось королем.

 

К началу работы Сейма до Польши уже дошли новости о том, что представители Франциска и Карла начали приговоры о мире и державы склоняться к прекращению войны. Что делало автоматическим вопрос о союзе с французами не актуальным.

 

Союз же с Турком скреплённый принесем вассальной клятвы сыном короля перед врагом всего христианского мира ради личных амбиций короля, не несущих не каких плюсов Короне Польской, а только угрозы, Сейм посчитал аморальным, греховным и возмутительным. 

 

Не меньше проблем на удивления Сигизмунда вызвал и вопрос о редукции королевских имений. Традиционно шляхта выступала за, потому что это сулило снижения их тягот, а магнаты против потому что они и были основными держателями ранее розданных имений.

 

Но шляхта уже раззадоренная внешне политическими планами Сигизмунда, отнеслась и к прочим его предложениям с подозрением и с легкостью поверила слухам распекаемыми из магнатской среды о том, что редукцию король хочет использовать для ограбления всего благородного сословия и узурпации власти. Мол король хочет за счет средств, отнятых у знати создать большое наемное войско, что было отчасти правда и отменив Золотые вольности установить в Польше тираническое правление, что было на само деле не правда, может король об этом и мечтал, но в слух не когда таких мыслей не высказывал.   

 

Обстановка на Сейме резко накалялась, дело уже пахло полноценным роскошам знати против короля, который мог для Сигизмунда кончиться очень печально.

 

Шляхта выдвинула королю список требований из 36 пунктов. Здесь были и ежегодный созыв Сейма, куда шляхта могла посылать своих представителей, и запрет на совмещение придворных должностей магнатами, и ограничение на вмешательство королевских родственников в управление государством, и многое другое.

 

Что бы спасти положения Сигизмунд вынужден был сдать резко назад и пойти на значительные уступки знати. Особую пикантность ситуации была в том, что он сам себя по сути перехитрил. Преданные ему лично войска уже были отправлены в Венгрию и его личные средства уже были потрачены на утверждения там его сына королем и на мятеж против Фердинанда в Чехии.

 

То есть противопоставить готовой против него восстать силе Сигизмунд в данный момент не чего не мог. При этом своих вооруженных врагов кроль сам своими руками всех в одном месте и собрал и сам же им и дал лозунги с которыми они на него и набросились с обвинениями.

 

В итоге прений в качестве компромисса между сторонами для недопущения восстания и кровопролития Сигизмунд вынужден был принять большую часть выдвинутых ему претензий. И король подписал, а Сейм утвердил артикулы значительно королевскую власть умалившие в Польше.

 

Сигизмундовы артикулы:

 

·         при монархе будет состоять постоянная сенатская рада (совет), состоявшая из 16 сенаторов; сенаторов король назначает с утверждением их через голосования в Посольской избе (букв. «Палата депутатов», польск. Izba Poselska)

 

·         каждые два года монарх должен был созывать Вальный Сейм, состоящий из депутатов местных семиков (Посольская изба) и сенаторов для решения накопившихся вопросов;

 

·         в случае нарушения привилегий шляхты со стороны монарха последняя имела право восстать против него (см. рокош);

 

·         монарх не мог без согласия Вального Сейма ни объявлять войну, ни заключать мир, ни созывать посполитое рушение;

 

·         любые договора с иностранными государствами заключение королем становятся действительными только при утверждении их Сеймом

 

·         подтверждение и продление дворянских привилегий и пожалований бессрочно всем, кто получил их ранее и может предоставить документы это подтверждающие

 

·         знать освобождается от выплат пошлин

 

·         должности и уряды в поветах должны выдаваться только представителям местной знати и утверждаться местными сеймиками

 

 

 

 

 

И как итог самым первым решением Сейма после расширения его прав за счет короля было отказ в утверждении союзного договора с Сулейманом и Франциском. Королю же было заявлено что ели он хочет искать корону для своего младшего сына то пусть он это делает из своих личных средств, а не втягивает Польшу в ненужные ей войны.

 

Толпой легче и батьку бить

 

Два самых могущественных монарха западной части великого материка Евразии страстно возжелали наказать и сокрушить Сигизмунда из рода Ягеллонов за причинение им обиды.

 

А если столь могущественные особы чего-то хотят, что в мире может помешать исполнению их желания.

 

Но вот беда сами эти правители были сильно заняты войной друг с другом и лично исполнить свою месть в данный момент не могли.

 

Поэтому в головах и императора Карла и султана Сулеймана возникло одновременное желания, не смотря на разделяющие их расстояние, веру и обычаи поручить это благородное дело кого ни будь другому и наказать подлела с берегов Вислы чужими руками.

 

Что и положило формированию широкой анти против Сигизмундовской коалиции.

 

Хоть Карл на этом пути и начал действовать несколько раньше, путь его был дольше и трудней чем у Сулеймана.

 

Турок мог приказать что он и сделал, а Габсбургу пришлось уговаривать и плести интриги.

 

Уже в августе 1529 год Сулейман провозгласил вассальным от себя королем Венгрии вместо Альбрехта Яноша, а по возвращению из похода отправил своему Молдавскому и Крымскому вассалу соответствующие распоряжения.

 

Южный союз

 

К концу 1520ых стал складываться союз России, Молдавии и Крымского ханства направленный против Польши и Литвы. О претензиях России к Литве мы говорить не будем они обширны и широко известны, а вот на ее южных союзниках мы остановимся поподробней.

 

В Молдавии Пётр IV Рареш, пришедший к власти в 1527 году был вынужден увеличить сумму дани османам с 8 тысяч до 10 тысяч золотых. Молодой господарь вел активную внешнюю политику. Первоначально в борьбе за венгерский трон он поддерживал Фердинанда I Габсбурга. Но под османским давлением поменял политику. Он заключил соглашение с Яношем I Запольяи, о том что Пётр оказывает поддержку, но за это получает крепости Родна и Бистрица и серебряные рудники в Трансильвании. 22 июня 1529 года Пётр Рареш разбил войска сторонников Фердинанда у Фелдвар. Попытка захватить Быстрицу и Брашов осенью 1529 года закончилась неудачей. Пётр Рареш получил от Яноша Запольяи крепости Унгураш, Чичеу, Четатя де Балтэ и епископство Вад.

 

Но главной манящей его целю было возврат в состав Молдавии Покутье ранее захваченного поляками. Для чего он вступил в приговоры с Василием Московским и Саадетом Крымским сразу после вступления на престол еще в 1527 году. И смог добиться их благосклонности и обещания поддержки в будущем в войне против Сигизмунда Польского.

 

Не меньше усилий Петр приложил что бы добиться поддержки этого предприятия от Царьграда.

 

И когда ему пришел приказ от султана договориться с Россией и совместно с ней и Крымом атаковать Польшу и Литву радости господаря не было предела. Ведь это было его личная давняя мечта.

 

В Крыму же союз с Россией постепенно вызревал и креп с 1524 года. На фоне общих врагов таких как Ислам Гирей, Мамай и маячивший за их спиной Сигизмунд. Проблемы Казани и Астрахани лично для хана были не существенными, в отличии от его брата Сахиба который ненавидел русских за потерею Казани.  

 

Фактически с середины 1520ых союз между Москвой и Салачиком уже имел место быть.

 

Причем создан он был по инициативе из Крыма, потому что Москва занятая перевариванием сначала Казани, а потом и Астрахани, постройкой Черты и завоеванием Ливонии была вполне довольна бесконечной усобицей в Крымском ханстве и Ногайской орде. И вмешивалась в эти смуты постольку поскольку минимальными силами чисто для того что бы пожар не утих.

 

При этом соседствуя на Волге с обеими враждующими Ногайским ордами основные усилия русских уходили на взаимодействие именно с ними. Крым же от куда временно перестала исходить угроза набегов выпал из пристального поле зрения Кремля сместившись по важности на второй план.

 

И приказ султана не нес не чего принципиально нового в отношения между Саадетом и Василием кроме того, что пришло время выступить в большой поход, который и без приказа султана был уже не однократно обсужден и совместным ударом с юга и с востока сокрушить Литву.

 

Произошел обмен посланиями между тремя сторонами, уточнены сроки, ближайшие планы и как итог была достигнута договорённость о одновременном выступлении в поход на общего врага в конце весны 1530 года.

 

Дом Гогенцо́ллернов

 

В отличии от Великого Турка как говорилось выше Карл, и его брат Фердинанд не могли просто взять и приказать своим германским вассалам напасть на Польшу.

 

Что бы это произошло существовало 2 пути.

 

Первый собрать Рейхстаг и на нем убедить имперские сословия объявить войну Польше после чего тем или иным способом принудить князей выполнить решение которые они же и приняли.

 

Второй уговорить в обмен на различных благи вассалов персонально сделать это.

 

Так вот второй путь был надежней потому что с отдельного нарушителя обязательств спросить в случаи чего гораздо легче чем со всех имперских сословий скопом, и предпочтительней потому что идущая война с турками делало крайне нежелательным второй фронт где бы императору пришлось бы тратить свои личные силы и средства.

 

Еще одной проблемой Карла и Фердинанда было то что в отличии от османских вассалов татар и молдаван, германские князья не имели своих причин воевать с поляками и не жаждали этого.

 

А чем меньше желания, тем понятно должна быть больше плата за то, чтобы вопреки желанию что-то сделать. Но платить лишку уже не было желания у императора.

 

Значит следовало найти слабое звено воздействовав на которое, получиться решить проблему с минимальными усилиями.

 

Но не зря сказано в Священном Писании, ищите и обрящите. Вот Фердинанд, которому брат и поручил курировать весь проект. В итоге и нашел.

 

Георга маркграфа Бранденбург-Ансбахского,  Герцога Крнов (латинское: Ducatus Carnoviensis, чешское: Krnovské knížectví, польское: Księstwo Karniowskie) оно же  Ягерндорф (немецкое: Herzogtum Jägerndorf) которое было одним из герцогств Силезии, владетеля  Одерберга, Бейтена и Тарновиц  полученных  в качестве залога от прежнего короля Богемии.

 

Проблема Георга была в том, что он очень сильно хотел получить в наследство Опо́льско-Ратибо́рское кня́жество[1][2] (польск. Księstwo opolsko-raciborskie, чеш. Opolské a Ratibořské knížectví, нем. Herzogtum Oppeln und Ratibor) с стать господином всей Верхней Силезии.

 

Её князь Ян II Добрый (польск. Jan II Dobry (książę opolski) был уже очень стар, не когда не имел детей и жен, как поговаривали злые языки из-за импотенции. А вот владения имел богатые и обширные.

 

Так вот Георг желания то имел, а вот прав особых нет. И без него уже была целая очередь возможных наследников с древними хартиями на руках подтверждавшие их самые- самые законные права на наследство. Да и Фердинанд как король Чехии ведь теоретически мог выморочное имущество не кому не отдавать, а забрать себе. Право то у короля на это в принципе было.

 

  У Георга по мимо заветной и пока что мало осуществимой мечты были очень интересные родственники.

 

Родной брат Альбрехт бывший магистр Тевтонского ордена, а ныне Герцог Прусский.

 

Родная сестра, Анна которая так сложилось судьба была регентом в Тешинском (Цешинском) княжестве которое занимало всю центральную Силезию с 1528 года при своем малолетнем сыне.

 

  Малолетний родной племянник Альбрехт II Алкивиад (нем. Albrecht II. Alcibiades von Brandenburg-Kulmbach) — маркграф Бранденбург-Кульмбахский из Франконской линии интересный тем что его владения находились под опекой дяди Георга.

 

Двоюродный брат Иоахим I Нестор (нем. Joachim I. Nestor) — курфюрст Бранденбурга. Его сыновья племяники Георга старший Иохим и младший Иоан. 

 

Двоюродный брат Георга и родной Иохима А́льбрехт Бранденбу́ргский (нем. Albrecht von Brandenburg) — архиепископ магдебургский и майнцский, курфюрст и эрцканцлер Священной Римской империи, администратор хальберштадтского архиепископства, кардинал и прелат Германии.

 

Посмотрев на карту владений родичей Георга, Фердинанд понял это то что ему надо.

 

В начале лета 1529 года состоялась личная тайная встреча Фердинанда и Георга. На которой было достигнуто соглашение. Фердинанд гарантирует Георгу получение в наследство Опольско-Ратиборского княжества. В обмен на то что Георг уговорит своих родичей заключить союз с Русским царем, и они все вступят в войну против Польши не позднее весны 1530 года.

 

При этом Альбрехту Прусскому было обещано за возобновления его союзом с Москвой и восстания, против Сигизмунда которому он принес вассальную присягу, прошение от императора за секуляризация земель Тевтонского ордена которую он провел в 1525 году. Титул имперского князя со всеми правами. И признания всех его захватов, которые он сможет сделать и удержать в предстоящей войне.

 

Курфюрст Иохим получит заключённый при посредничестве императора договор, по которому в случаи пресечения линии прямых мужских потомков Альбрехта и Георга, Пруссия и Верхняя Силезия наследуется Бранденбургской ветвью Дома Гогенцо́ллернов то есть потомками Иохима.

 

Для Альбрехта и Георга эти обязательства не чего не стоили потому как были они еще молоды и умирать не собирались и надеялись свои владения передать своим детям в будущем. Но кузену будет приятно, да и дополнительная гарантия что земли останутся во власти рода, то же хорошо.

 

 Сверх этого договора Иохим так же за свое вступления в войну получает право захватить земли у Польского короля и создать на них для своего сына Новую Марку. Что избавит его необходимости дробить родовые земли. Что очень нехорошо. И против обычаев рода. Но несмотря на то что такой поступок нарушает права наследования издревле приняты в его роду Иохим настолько любит своего младшего сына что по-своему завешанною восточную часть Бранденбурга выделил в отдельную марку. Вот пусть он не обычаи предков нарушает, а как подобает истинному князю добудет землю в бою и уже эту землю предаст наследнику.

 

Для Анны было обещано что,  молодого князя Фердинанд как король Земель Чешской Короны будет держать за самого ценного и верного вассала. И не когда не оставит без ласки, внимания и награды.

 

Свои же личные силы и владения, а также доходы и вассалов с земель племянника находившегося на его попечении Георг употребит без дополнительной оплаты.

 

Для финансирования предприятия в целом Фердинанд посоветовал Георгу обратиться за кредитом к его кузену кардиналу как к человеку очень богатому. Сказав, что император со своей стороны не гласно так же попросит об этом А́льбрехта Бранденбу́ргского, найдя чем отблагодарить его в замен.

 

Изменено 29 Apr 2022 пользователем Роман Широков

[Роман Широков]

Задача, поставленная Фердинандом перед Георгом, был сложной, но и приз в случаи ее выполнения велик. И маркграф следующие полгода мотался между замками своих родичей уговаривая их вязаться в авантюру.

В итоге пусть и с некоторыми оговорками ему это удалось.

Во-первых, кардинал отказался дать денег в долг, но зато согласился мобилизовать своих Магдебурских вассалов  и  отправить их в помошь родному брату с тем что бы он для своего сына племянника кардинала завоевал   марку на территориях Польши.

Во-вторых, Курфюрст Иохим решил проявить осторожность и Брандербург втягивать в войну целиком не решился, равно как и совсем лишать младшего сына доли в наследстве. Вместо этого Иохим согласился уже зимой при своей жизни для своего младшего сына выделить Новую Марку из своих владений сделав его маркграфом Бранденбург-Кюстрина. Но владения Иоганна будут в разы меньшем размере чем изначальна планировалось. Маркграфство ограничится городом   Кюстрином не берегу Одера в месте впадения Варты и узкой полосой земли вдоль Варты от Одера и до Польской границы. И уже на помошь этому маркграфству курфюрст и пошлет своих вассалов из Бранденбурга собранных в добровольно принудительном порядке. И присланных братом из Магдебурга то же отправит туда. То есть с поляками будет воевать Иоган а Иохим при этом формально останется не причем.

В-третьих, Анна с одной стороны то же пошла на просьбу брата, но с другой не желая рисковать и подвергать свои владения угрозе нападения. Пообещала направить отряды своих вассалов на помошь пламеннику Иоганну в его предприятии, но формально это будут добровольцы, идущие на войну по своему желанию.

В-четвертых, родичи настояли, что раз Георгу больше всех надо, вот пусть он за свой счет для Иогана и закупит пушки и наймет к ним пушкарей. Так как без пушек не о каком завоевании чего-либо речь не может идти в принципе (с учетом что в ри Иоган в 1532 за то, что Опольско-ратиборское княжество стало его выложил 180 000 талеров это ему будет по силу) и так же как и все пришлет отряд своих вассалов под начало Иогана в том числе и из Кульмбахских владений племянника Альбрехта.

Всего под знамена Иогана должно было собраться 5000 человек. 2000 всадников и 3000 кнехтов пехотинцев. И 2 большие, 3 средних и 5 малых пушек, которые согласился купить Георг.

На дорогих наемников род решил не тратиться, но вассалов обещали держать под знаменами Иогана столько сколько понадобиться. 

Труднее всех как ни странно для Георга оказалось договориться с родным братом Альбрехтом. Он уже испытал на себя что означает война с Польшей и снова повторять ее не желал. Прекрасно понимая ничтожность сил Пруссии для такого дела, необходимость большого отряда ландскнехтов на наем которых нет денег, а не ополчения рыцарей, которые когда-то и были грозой врагов, но давно такими престали быть. И то что союзники будут в первую очередь решать свои проблемы, причем за счет Пруссии.

Тем не менее Георг смог уговорить Альбрехта снова рискнуть попытаться завоевать свою свободу от поляков и Западную Пруссию, но то же с оговорками.

Во-первых, сам Георг должен добиться у Фердинанда обязательств что, если Пруссия вступит в войну с Польшу отвергнув вассальную зависимость. Император Карл не просто простит Альбрехта и дарует ему титул и права имперского князя. Но и даст официальные гарантии того что   не пяди территории Прусского герцогства не будет потеряно, как бы война не сложилось. И если так сложиться что враг одолеет и займет прусские земли. Император добьется что бы они были освобождены в том числе и с применением силы если не получиться этого добиться в ходе переговоров.

Во-вторых, Альбрехт вступит в войну только тогда, когда получит от царя Василия аналогичные с императором гарантии целостности Пруссии. В смысле русские не будет заключать сепаратного от Пруссии мира с Сигизмундом и гарантируют что по итогу войны не пяди прусской земли не будет потеряно герцогством. Так же Россия согласится на время войны возобновить выплату денег Пруссии в прежнем размере, как и в прошлую войну. И своим флотом будет защищать берега Пруссии от нападения и блокады со стороны Гданьска. 

В Москве и Вене в итоге признали требования Альбрехта Прусского приемлемыми и ответили на них согласием.

[Роман Широков]

Грифичи

Союз между Россией и Померанским герцогством был заложен в 1525 году. Когда посол Русского Царства князь Андрей Иванович Барбашин возвращался из длительного дипломатического турне по Англии, Испании, Нидерландам и Австрии по реке Одер к своим кораблям, ждущим его в Шецинском порту.

Герцога соправители Померании родные братья старший Георг и младший Барним устроили князю Барбашину торжественный прием.  Показывая свою щедрость и гостеприимство по отношению к послу союзника их императора.
Не каких далеко идущих планов братья при этом не имели, Россия была слишком далека от них и не входила в круг их интересов. Более того будучи вассалами Польского короля как держатели Лемборка и Бытува герцоги пусть косвенно и формально до 1522 были даже в стане врагов русского царя.

Почтительный прием был связан в первую очередь с личностью самого посла. О грозного и лихом морском воеводе русских на Балтийском море слышала каждая собака. И братьям было по-человечески интересно познакомиться с такой легендарной фигурой лично.

И русский князь не разочаровал ожидания гостеприимных хозяев. Поразив их можно сказать в самое сердце. Завоевав их самую искрению дружбу и привязанность. Причем не столько байками о морских походах и рассказах о дворе императора в Испании. А предложением совместного очень выгодного дела.

Уже несколько лет не афишируемый так сказать медный проект. Медь из рудников Фуггеров в Словакии по Висле везли в Гданьск и там на русских кораблях ее вывозили в обход Ганзейских правил в Россию и другие страны.

Аналогичный маршрут по Одеру для вывоза металлов из Силезии, Моравии, Богемии и Саксонии в обход жадных и загребущих рук ганзейских купцов   Андрей и предложил организовать братьям герцогам.

Скупку, выплавку и погрузку в начале маршрута должны были организовать Фуггеры. На померанских герцогах лежала ответственность по доставки груза по Одеру в том числе и сохранность при прохождении барж с ценным грузом через владения их соседей в Бранденбурге и погрузки его в их землях на морские суда. А дальше по морю металлы к конечным покупателям уже повезет кампания Барашина Русобалт.

Дело сулило огромные барыши и позволяло наполнить полновесным серебром не очень богатую казну Георга и Барнима. Естественно, что они согласились на предложения сразу практически не раздумывая.

Следующей важной вехой русско-померанского союза стала Ливонская война, переросшая в крупномасштабное столкновение Росси и Ганзы.

Уже несколько столетий города Померании, вошедшие в Ганзейский союз, действовали независимо от герцогства, а иногда и выступали против интересов герцогов. Самыми могущественными городами были Штральзунд , Грайфсвальд и Штеттин , а также Деммин , Анклам и Кольберг . Естественно, что речь шла не только о власти как таковой, но и о доходах которыми города с герцогами делились крайне неохотно и скупо.

Грифичей это положение не устраивало, но они не могли его изменить к великому своему горю.

За последние 300 лет Померания только несколько раз была объединена под властью одного лица, последним таким герцогом был отец Георга и Барнима. А большей частью времени была раздробленной между разными ветвями рода Грифичей.

Города же с опорой на Ганзу могли легко бросить вызов и сокрушить все герцогство в целом, не говоря уже о отдельных частях Померании.

В добавок к этому на Померанию столетиями зарились соседние германские князья сначала из Саксонии, а потом и из Бранденбурга, стремясь ее себе подчинить. С последними удалось договориться и прекратить вражду только уже при правлении братьев, по обещав Берлину что при пересечении дома Грифичей их маркграфы наследуют Померанию целиком. 

 

Союз с русскими позволил же наконец решить проблему с городами герцогам. Точней конфликта по сути было два, и они развивались параллельно.

С одной стороны, Померанские города подержали Любек в рамках Ганзы в его борьбе с Россией начатой для помощи Ливонии. Выделив в общий флот Ганзы под командой Любека по 1-2 вооружённых когга каждый.

Естественно, что русские были заинтересованы в том, чтобы Померанские города эту помощь прекратили и из борьбы с ними выбили.

С другой стороны, конфликт между герцогами и городами обострился из-за нового металлургического бизнеса, предложенного им русским князем.

Баржи с медью, свинцом и прочими металлами. После доставки их к устью Одера надо было где-то перегружать на морские суда русских.

Делать это в Щецине было невозможно потому что весь смысл этой торговли был в том, что он шла в обход Ганзы и ее привилегий. И направлена в том числе и против самого Щецина   лишая город значительной части прибыли. Ведь металлы из Богемии, Моравии, Силезии и Саксонии по Одеру возили и ранее, но вся эта торговля была в крепких руках ганзейцев и прибыли от нее они естественно забирали себе.

Вот герцоги с подсказки их русского партнера и решили восстановить разрушенный Свиноуйсьце.  Построив там замок и порт. В прошлом веке чтобы добиться для себя полной свободы от таможенных сборов в 1457 году штеттинцы разрушили находившуюся там крепость. Тогда Грифичи вынуждены были утереться. Сейчас же пришло время вернуть старый долг чести.

Уже в августе 1525 в Свиноуйсьце была перегружена первая партия металла. И одновременно с этим были начаты спешные работы по укреплению места и возведению портовых сооружений.

Магистрат формальной столице Померании славный город Щецин эти новости воспринял как личное оскорбление нанесено им братьями герцогами, которые ударили по самому больному, по кошельку патрициев и бюргеров города.

С начало горожане в категорической форме потребовали у герцогов прекратить не законные по мнению горожан действия, нарушающие их древние привилегии. После того как переговоры не к чему не привели, в январе 1526 года разгневанные горожане начали фактически вооружённый мятеж против своих синьоров разграбив герцогскую резиденцию в Щецине.

Правда Георг и Браним заранее предполагая, что такое в резиденции к тому моменту же несколько месяцев не жили и все самое ценное из нее уже вывезли.

А в мае 1526 к Свиноуйсьце водой и сушей подошла выставленная Щецином армия состоявшее из городской милиции и наёмников, нанятых городом. И флот, присланный их ганзейскими союзниками.  Всего 5000 ландскнехтов, 1000 всадников и 15 вооружённых судов из которых 1 каравелла и 14 коггов.

Горожане решили повторить подвиг своих предков, а прочие Вендские города решили их в этом благородном начинание подержать.

Герцоги со своей стороны то же не сидели у берега моря и не ждали погоды, а активно действовали.

Не имея денег для найма полноценной наемной армии из ландскнехтов и не сильно доверяя боеспособности рыцарского ополчения своих вассалов. По совету своего русского друга и партнера, присланного им письмом в ответ на просьбу о помощи в конце осени 1525 года. 

Братья объявили о создании    в Померании Ландштурма (нем. Landsturm). В него мог записаться любой молодой мужчина от 15 и до 25 лет из крепостных крестьян который готов служить дому Грифича на поле боя.

За это ополченец получал освобождения для себя своей жены и детей от крепостной зависимости. Оружие, выдаваемое на время похода герцогами. Пики и алебарды для всех ополченцев. А для тех, кто будет сражаться в первых рядах и кирасы с железными касками.

В мирное время для солдат Ландштурма герцоги обещали выделить наделы земли достаточные для прокормления семьи солдата, которую он будет обрабатывать своими руками.

Вовремя же походов и сборов солдаты будет получать жалование по ставке 1/5 от обычного жалование ландскнехта и освобождение от податей за земельный надел выделенный им герцогами. При сборах без боевых походов, половину податей. А если случиться поход, то от всех податей.

Так как сборы предполагалось проводить каждый год   зимой для обучения солдат. То подати с наделов солдаты по факту будут всегда платить в половину от положенных. А с учетом того что солдаты престают быть крепостными и перестают платить своим бывшим господам то экономия получается много кратная и с одинакового надела с крепостным солдат получит в 2-3 раза больше дохода себе лично.

То есть в целом для крестьян это было более чем щедрое предложение.

Герцоги же получили многочисленное и очень дешевое войско лично им преданное, стойкое и дисциплинированное. На которое не действуют   феодальные ограничения имеющее место быть по устоявшими законам и обычаям между сеньорами и их вассалами.  

И которое не разбегается при задержках жалования как ландскнехты.

Но были и минусы от такого решения точней один, но очень большой и жирный минус. Крестьяне были не воинами, не умели сражаться и, если их вывести в бой какими они пошли на службу герцогам, из них получиться только смазка для кликов врагов и не более.

Вот что бы решить эту проблему наступила череда второй части совета русского князя. Герцоги наняли пару сотен опытных ландскнехтов, назначили их командирами над отрядами ландштурма и приказали всю зиму обучать подчиненных премудростям пешего копейного боя и умению ходить и сражаться строем.

В итоге к весне 1526 по мимо конных отрядов их вассалов суммарной численностью в 5000 человек под знаменами Георга и Бранима оказалось 10 000 пехотинцев которые все еще значительно уступали по боеспособности ландскнехтам, но, если в бою наваляться на врагов вдвоём или втроем на одного, вполне могли уже рассчитывать на победу.

С этими силами герцоги и выступили в поход на деблокаду своего нового порта в устье Одера.

Первый удар нанесли русские союзники братьев. 20 мая 1526 скрывшись в утреннем тумане в плотную к 15 ганзейцам стоявшим на якоре у берега подошли 7 русских бригантин и шхун. Пройдя кильватерная колонной вдоль кораблей противника с расстояния в 200 сажень, они обрушили на них ураганный огонь зажигательными снарядами и книппелями.

После чего русская колона отошла мористее  и построившись в линию утроила кроссинг Т выходящим в море для битвы ганзейцам. Поражая противника с дальней дистанции книппелями и зажигательными снарядами, а при сближения картечью вдоль корпуса от носа и до кормы.

Разгром врага получился полным. 8 ганзейских коггов сгорела или утонуло. 3 обездвиженные после потери мачт сдались на милость победителя. 1 когг выбросился на брег, и его команда с него сбежала. И только каравелла и оставшиеся 2 когга смогли сбежать с места боя. Правда не далеко, за беглецами в погоню двинулись 3 русских парусника и настигнув врагов, не доходя до юго- восточной оконечности Рюгена смогли одного из беглецов потопить огнем своих пушек, а одного обездвижить и принудить к сдаче. И только сильно повреждённая каравелла под флагом славного города Любека смогла сбежать от преследователей и укрыться в порту города Штральзунда.

Русские потери в ходе морского боя и преследование беглецов составили всего 3 десятка убитыми и ранеными. Не одного русского судно потеряно не было.

Следом за союзниками сделали ход герцоги, атаковав осаждавшую их замок и порт армию врагов.

Перед битвой армию померанцев усилили русские пушки в том числе и крупно калиберные с опытными расчетами русских пушкарей, преданных союзниками в временное пользование герцогов и доставленные соответственно подошедшей русской эскадрой.

Сражение произошло 22 мая 1526 года. С начало померанский ландвер стойко выдержал фронтальный удар врага, который пусть и уступал им числом в 2 раза, но при этом был на много лучше вооружен, обучен и опытен. Бывшие крестьяне буквально сражались за свою свободу от крепостного рабства и поэтому отступать были не намерены и бились насмерть.

В это время размешенные на флангах померанского войска русские пушкари, метким и частым огнем разбили баталию ландскнехтов и смешали их с землей.

И когда враг дрогнул и начал беспорядочно отступать по нему ударила тяжелая кавалерия померанского дворянства   которую в бой повел лично герцог Георг Померанский.

Враг был разбит. Частично убит, частью взят в плен, а частично бежал с поля боя бросив свои пушки и лагерь с обозом.

После битвы спустя неделю победоносное войско Грифичей и флот их союзников подошел к Щецину. Через 2 недели, русские пушкари пробили в стенах города бреши и герцогская армия пошла на штурм. Город пал, был разграблен и вынужден выплатить большую контрибуцию. Отказавшись от свои древних прав, признав себя в полной власти герцогов. Признав их власть суд и обешав выплачивать назначенную ими подать и пошлины.

В августе 1526 судьбу Щецина повторил Штральзунд. Осаждённый и взятый померанской армией с помощью русских пушек и подошедшего русского флота.

Больше не кто в Померании кроме Колобжега не решился противостоять воли рода Грифичей. Все города согласились выйти из Ганзы, признать полную власть герцогов над собой, их суд и подати с пошлинами. А также на постоянные герцогские гарнизоны внутри своих стен.

Колобжег (Коберг) решился на продолжении борьбы не только потому что был богатым городом с мощными крепостными стенами ,но и потому что с 1276 года был в подчинении не герцогов а епископов Камминских нынешним епископом был Эразм фон Мантейфель-Арнхаузен.

Идти на разрыв с епископом братья посчитали для себя не своевременным, но тем не менее потребовали от Эразма что бы он добился от подвластных ему городов что бы они не проводили враждебную померанским герцогам политику.

В итоге Кольберг, Кёслин и Маззов входящее в владения князя епископа и одновременно состоявшие в Ганзе. Под угрозой применения силы со стороны епископа и герцогов. Из Ганзы выходить отказались, равно как и отказываться от своих прав и привилегий. Но при этом обязались корабли, деньги и солдат Любеку в частности и всей Ганзе вообще для войны с Русским Царем и Померанскими Герцогами впредь не давать и соблюдать строгий нейтралитет.

Компромисс сторонами был признан приемлемым и на этом открытый конфликт с городами в Померании закончился.   

В итоге дружба и союз с русскими принесла роду Грифичей рост дохода и военной мощи в несколько раз всего за какие-то 4 год.

А вот Сигизмунд Польский, не смотря на то что был дядей Георга и Барнима так и не выплатил сполна приданое обещанное за мать герцогов Анну Польскую и вместо обещанных изначально 30 000 грошей (32 000 венгерских злотых) выплатил всего 12 000 грошей причем получить их удалось только после 1526 года при условии, что мать братьев вышла за их отца в 1491 году и умерла в 1503 году. Такое поведение со стороны польских родственников стороны матери в глазах герцогов выглядело очень непорядочным и сильно их огорчало.

К тому же изначально восточной границей владений их рода была Висла, а южной Варта но 400 лет назад те земли были завоеваны Польшей. Кто то может сказать что это было давно и не правда но ведь и унижения от городов род терпел веками что бы на конец отомстить и вернуть себе все сполна. Так почему бы и не вспомнить о былом наследии незаконно удерживаемом поляками.

Поэтому, когда летом 1529 года от брата императора эрцгерцога Фердинанда   прибыл эмиссар с просьбой и предложением помочь их общему другу и союзнику русскому царю Василию. И Дому Гогенцо́ллеренов который уже согласил русским помочь. В борьбе с Сигизмундом и выступить в поход весной следующего года. Братья, подумав и взвесив, все за и против. Дали свое согласие. Получив естественно призвание законности всех их возможных захватов в будущей войне.

 

[Роман Широков]

Запорожцы

Сразу после завершения крайне неудачного для Сигизмунда Сейма. Перед королем встала еще одна дилемма требующего немедленного решения.

Это вопрос что делать с казаками.

С одной стороны, они нарушили его прямой заперт и совершили очередной набег на турок, причем в этот раз дошли до самого Константинополя. От чего султан пришел в бешенство и отнял корону Венгрии у младшего сына Сигизмунда. С планами на Чешскую корону в итоге то же пришлось распрощаться.

Далее казаки, провозгласили себя Великим Низовым Войском Запорожским, избрали среди себя гетмана Ивана сына Иванова. Заключили самовольный союз Ислам Гиреем. И прислали Сигизмунду возмутительное письмо с требованием:

·         снять с них все вины и не наказывать их за ослушание

·         признать Запорожское Войско, даровать ему флаг и привилегия

·         взять Запорожских казаков на королевское жалование учредив особый реестр для этого

·         и принять захваченную ими у турок крепость на содержание короны

За все это эти негодяи заслуживали самой страшной и мучительной казни. И за ослушание и за попытку диктовать свою волю монарху

Но с другой стороны сам король еще в 1524 писал Панам Рады о том, что было бы хорошо учредить казачью стружу на границе в 2-3 тысячи казаков против татар.

С султаном и крымским ханом отношения уже испорченные и их пока не как не поправить, а значит нужно ждать новых вторжений татар с юга.

При этом и с Василием Московским скорей всего о продлении перемирия договориться не удастся. И в следующем году на востоке снова вспыхнет война.

И в этих условиях несколько тысяч опытных и храбрых рубак для Литвы становятся жизненно необходимы.

А значит казаков надо не наказывать как они этого заслужили и очень Сигизмунду хочется.

Наоборот выгодней их наградить, пусть и не так как они требуют, но так что бы они остались довольны и были готовы в недалеком будущем проливать свою кровь за короля.    

Взвесим за и против. И посовещавшись с Панами Рады Литвы Сигизмунд дал свой ответ казакам:

·         За самовольный поход на турок против запрета, за провозглашения себя Войском Запорожским, за самовольный договор с иностранным царевичем без позволения короля. Король с казаков вины снимает и наказывать не будут если они принесут присягу что   впреть так поступать не будут и будут послушны воле королевской

·         Вместо Войска Запорожского и реестра. Дарует казакам король свою милость. Тем казакам у кого нет имений они даются на пустых землях левого берега Днепра от Переяслава и до реки Сулы с тем что бы казаки эти места пустые за свой счет заселили и обустроили из добычи, взятой ими у басурман. И становятся они панцирными боярами.  Их атаманы получают шляхтическое звание.   А их самозваный Гетман Иван впредь этим воровским титулом назваться не смеет. Но зато по милости короля становиться наместником (старостой/державцем) Переяслава и реки Сулы на которой он за свой счет должен для короля построить замок в месте Лубны.

·         Новому королевскому уряднику Ивану Ивановичу и новой шляхте, и панцирным боярам Переяслава и Лубн поручает король крепко беречь рубеж от татар и московитов

·         Крепость же на Таванском броде король под свою руку не берет. Но и своим поданным в частном порядке ее удерживать не запрещает.  

 

[Роман Широков]

Две свадьбы.

Естественно, что о будущем союзе и совместных действиях в войне и Грифичи и Гогенцоллерны вели переговоры и между собой, и с царем Василием.   Обмениваясь посольствами всю вторую половину 1529 года, при этом каждая из сторон старалась получить для себя различные преференции и гарантии.

В частности, Грифичи и Гогенцоллерны договорилась о прекращении давней вражды.

 И 25 августа 1529 года в Гржиме (Бранденбургская марка) курфюрст Иоахим I Нестор отказался от своих претензий на Западную Померанию и признал её леном императора Священной Римской империи, но получил право наследования после прекращения линии династии Грифичей.

После чего был урегулирован вопрос о приданом Маргариты Бранденбургской, первой жены Богуслава X (30 тысяч гульденов), и был решен вопрос о женитьбе герцога Георга для укрепления союза между двумя правившими родами. Его женой стала Маргарита Бранденбургская (1511—1577), дочь бранденбургского курфюрста Иоахима I Нестора и Елизаветы Датской.

Свадьба состоялась 23 января 1530 года в Берлине.

От России же германские князья добивались получения денег на войну с поляками. В принципе Василий Иванович был согласен их союзникам дать, правда не всю запрашиваемую ими суму. Предлагая часть субсидии закрыть не серебром, а поставками чугунных пушек, ядер, пищалями и кирасами, которые на железоделательных заводах России уже научились довольно массово производить, хорошего качества и по очень приемлемой для казны цене. Ну и традиционными мехами которые регулярно поступали в казну государя из Канады, Казанского края и из-за Большого Камня. И шелком, который шел из Персии в обмен на русское оружие. В то время как месторождения своего серебра еще в России и ее заморских колониях, так и не нашли. И все оно шло от доходов с экспорта.

Жадные и бедные немцы поартачившись согласились взять на условиях русских в данном вопросе.

Но Василий Иванович со своей стороны то же хотел получить гарантии того что, взяв у него деньги и прочие ценности союзники свои   обязательства исполнят сполна.

Выход из положения в итоге был найден вполне в духе времени и был аналогичный тому, о чем договорились Шецин и Берлин.

Союз было решено скрепить династическими браками. По принципу у нас товар у вас купец.

Еще в 1523 году один из ближайших родичей государя Нвогрод-Северский князь Василий Иванович Шемячич добровольно отказался от своего княжества в пользу царя и государя Всея Руси и полного тезки Василия Ивановича. За что был обласкан монаршей милостью, получил боярскую шапку, обширные вотчины по доходу и населению равные уступленным царю землям. Правда новые владения Шемячича были не одним массивом, а разбросаны по разным уездам в разных концах страны и имели статус уже не удельного княжества, а вотчин.

Так вот было у князя Шемячича две дочки красавицы, девки на выданье, племянницы государя. За которых царь обещал от своих щедрот дать в приданое как раз ту субсидию на войну, о которой с немцами и сговорились. А именно за каждую княжну по 30 000 рублей. Четверть монетами и слитками, четверть мехами и шелком и половину пушками и прочими военными припасами

 При этом у славного рода Грифичей не женатым был княжич Филип Георгиевич 14 лет от роду в 1529 году, наследник и единственный сын старшего из князей Померанских.

А у Курфюрста Бранденбургского Иохима был младший сын, которому он решил пожаловать маркграфство Бранденбург-Кюстринское. Иоан Иохимович которому уже 16 лет, при этом он не женат и как раз которому и будут родичи добывать часть Польских земель.

Во общем стороны пришли к полному взаимопониманию и ударили по рукам, скрепив хартии печатями и подписями. Урегулировав в том числе и щекотливый вопрос вероисповедания. Ссылаясь на прецедент брака Елены Ивановны на Александре Казимировиче.  Евфросинья и Марфа Васильевны сохраняют православную веру, а их мужья свою веру. При этом дети от браков мужского полу получают веру своих отцов, а дочери соответственно матерей.

И княжны с приданым после Рождества по зимней дороге отправились из Москвы в Ригу. От куда на кораблях сразу после получения новостей с запада от том что немцы с ляхами в войну вступили, были с почестями и доставлены в Щецин в мае 1530 года. Где спустя неделю после прибытия невест и состоялось торжественное двойное бракосочетание.

 

[Роман Широков]

Примечание.

1)Скорей всего вместо дочек Шемячича выдадут за Филипа племянницу государя Настасью Петровну. А за Иона дочку князя Воротынского. 

2) Померанские герцоги возможно не будут создавать Ландвер ,а вместо этого займут денег у Барбашина под залог  замка и порта в Свиноустье и таможенных сборов собираемых с судов идущих мимо замка в Одер и из реки , лет на 10. И на эти деньги наймут ландскнехтов для борьбы с городами.

[Роман Широков]

Кашубия

Восточная часть Померании от Кошалина и далее на восток к 16 веку все еще не смотря на века германской колонизации был полностью славянским краем. Причем жили там не просто какие-то абстрактные славяне, а самые настоящие кашубы. Точно такие же кашубы какие и населяли Померелию находящеюся под властью Польского короля и раскинувшеюся от Лемборско-бытувской земли Грифичей на западе и реки Вислы на востоке. От берега моря на севере с городами Пуцк и Хель и до границ Хелмненская земли (польское: ziemia chełmińska, немецкое: Culmer Land (help·info) или Kulmerland, старорусское: Kulma, литовское: Kulmo žemė) на юге.

В целом Польская Кашубия простиралась с севера на юг на 120 верст, а с запада на восток в разных местах на 70 и 90 верст.

Причем Грифичей с кашубами, жившими в составе Польше связывало не только родство их славянских поданных, но и титул герцогов dux Slavorum et Cassubie.

Так вот кашубы, как и прочие крестьяне в Польше уже более 30 лет были в крепостной зависимости. И в рамках подготовки к наступлению, герцоги отправили своих эмиссаров, набранных из своих поданных кашубов. В Помералию с задачей подготовить восстание кашубских крестьян против шляхты и короля. Обещая каждому, кто возьмет в руки оружие, когда Померанская армия прейдет границу освобождение из рабства.  И статус свободного бонда.

[Звёзды Светят]

http://samlib.ru/r/rodin_d_m/vek16-3.shtml

[Роман Широков]

http://samlib.ru/r/rodin_d_m/vek16-3.shtml

угу ТЛ по мотивам этой книги, причем пишется по  просьбе автора ))) идей я по развития сюжета накидываю много, он попросил оформить письменно) 

как то так 

Изменено 3 May 2022 пользователем Роман Широков

[Звёзды Светят]

причем пишется по  просьбе автора

 

Ну, вот...

Всё-таки альтистория - это очень узкий жанр...

Читателей в ней примерно столько же, сколько и писателей...

И все  они так или иначе по Сети знакомы...

 

[Феникс007]

угу ТЛ по мотивам этой книги, причем пишется по  просьбе автора ))) идей я по развития сюжета накидываю много, он попросил оформить письменно)  как то так 

Здорово! Спасибо! Больше князя Барбашина!

Скорей всего вместо дочек Шемячича выдадут за Филипа племянницу государя Настасью Петровну. А за Иона дочку князя Воротынского. 

Да мне тоже идея с дочками Шемячича не очень. Настасья Петровна, мне кажется, более реальным вариантом. А вот дочь Воротынского... вопрос. Может есть какие-либо другие варианты?

С Уважением!

[Роман Широков]

дочками Шемячича не очень.

с ними затык что не известно какого они года рождения и скорей всего в 1524 раз их в ри упекли в монастрыь были они старше 15 лет, а значит к 1530 при условии что Шемячича не репрессировали он их уже отдаст замуж, одну из дочек скорей всего за Мстиславского бежавшего Россию из Литвы в 1527 

. А вот дочь Воротынского... вопрос.

ну по крайней мере Воротынские не просто князья а "слуги" то есть их статус с маркграфами равный

Может есть какие-либо другие варианты?

Предложите свой вариант

Здорово! Спасибо! Больше князя Барбашина!

Стараюсь))))

Всё-таки альтистория - это очень узкий жанр... Читателей в ней примерно столько же, сколько и писателей... И все  они так или иначе по Сети знакомы.

есть такое дело 

[Роман Широков]

  Курляндия.

Курфюрст Иохим Бранденбургский, не смотря на то что согласился присоединиться к предприятию. Испытывал сомнения что удастся отобрать у Польши достойные его сына Иоана территории. Точней захватить то скорей всего получиться, несколько приграничных замков и поветов, а может и больше. Но вот с удержанием явно будут проблемы. У поляков с 14 века считалось что Земли Полькой Короны как они официально называли свое государство не могут быть от нее отторгнуты не при каких обстоятельствах. И шляхта скорей всего  что бы не допустить потерь коронных земель будет   всецело поддерживать короля и воевать в серьез. 

Поэтому и хотелось Иохиму получить дополнительные гарантии и какую-то приличную альтернативу. Подумав над вопросом, курфюрст вспомнил что на северо-востоке есть такой осколок некогда великого Ливонского ордена, как герцогство Курляндия.

Герцогом там с 1528 года правит Вальтер фон Плеттенберг (нем. Wolter von Plettenberg) бывший магистр Ливонского ордена.

Герцогом Плеттенберг стал не добровольно в отличии от Альбрехта Прусского. Будучи разбитым Россией, в войне которая завоевала все земли к севру от Двины. И перед лицом угрозы немедленного захвата земель к югу от Двины Литвой.

Вальтер пошел на сделку с Сигизмундом Старым. Было создано герцогство Курляндия. Уже бывший магистр стал в ней герцогом. Принеся вассальную присягу Сигизмунду как господарю и великому князю Литвы Руси и Жмуди от имени Курляндии. И назначив его же своим наследником после своей смерти.

Герцог был славным германским   рыцарем, но был уже стар и не имел своих детей. И во общем то ему было все равно кто после него станет герцогом. Но вот будущему неизбежному поглощению Курляндии Литвой был не рад.

Вот и родился в голове Иохима замечательный план с поддержки союзников добиться того что бы Плеттенберг провозгласил своим наследником не Сигизмунда, а Иоана. Что даст сразу синицу в руках, а не журавля в небе, для его сына Иохима.

Понятно, что войну с Польшей это не отменит. Добровольно Сигизмунд от прав наследства на Курляндию не отступит.  Но принудить его поступиться Курляндией будет намного легче чем принудить его уступить кусок Великой Польши.

Но и от возможной добычи в Польше этот план брандербуржцев не заставлял отказываться.

Если получиться разгромить поляков, то быть Иоану одновременно маркграфом Кюстрин Познеским и герцогом Курляндским. А если не получиться, то захваченные в ходе войны польские земли будут обменяны на Курляндию.

В Москве и Вене план Берлина подержали. И с небольшими дополнениями его и принялись реализовывать.

В Ригу по морю прибыли эмиссары Фредерика и Иохима для переговоров с Вальтером. К ним присоединился представитель Василия и делегация отправилась в Митаву.

Где стороны смогли прийти к взаимно выгодному соглашению:

1.       Иоан становиться наследником герцога Курляндии, но это пока сохраняют в тайне что бы не вызвать атаки герцогства со стороны Литвы

2.       В будущей войне Курляндия будет стараться сохранить нейтралитет. Саботировать приказы Сигизмунда о присылке войск и денег. Не переходить Двину на русскую сторону. По возможности не пропускать через свои земли войска Литвы, а если помешать этому будет невозможно как минимум сообщать от этом русским. С тем что бы со стороны Курляндии на русскую Ливонию не кто внезапно не напал.

3.       Со своей стороны, Россия обещала в Курляндию не вторгаться, Иоана после смерти Вальтера признать герцогом Курляндии. А Империя в лице посланников брата императора становилась гарантом этого соглашения.

 

[Роман Широков]

 

Карты розданы.

По Днепру от Орши и до Киева пролегла граница по итогу прошлой войны за Ярославово наследство. Уже четвертой по счету за последние 40 лет между Ягеллонома и Калитовичами ведущими между собой непримиримую схватку за то, кто будет господином русских земель от Карпат и до Каменного Пояса.

И вот пришло время очередной пятой битвы. Подготовка к ней завертелась по обоим берегам Днепра.

Еще с осени 1529 года сразу после уборки урожая в Полоцк, Оршу, Могилев, Речицу и Киев потянулись лодки пока позволяла погода, а зимой санями груженые крупами, мукой, солью, сеном и прочими съестными припасами для будущего похода. Следом потянулись бесконечные обозы с бочками с порохом, свинцом на пули, ядрами, картечью, наконечниками стрел и древками для них.

Зимой был доставлен Большой, малый и средний наряд.

В Ногайской орде, которая к востоку от Волги были еще осенью закуплены табуны лошадей и стада коров и овец, которые в течении зимы мелкими партиями перегнали на западную границу страны. Лошади нужны были для перевозки многочисленных царских пушек, а коровы и овцы должны были пойти на корм войнам.

Перед Рождеством во все уезды поскакали царские гонцы с приказом князьям, боярам, детям боярским, дворянам и казакам. Готовиться к походу. Корма запасать. И быть без опозданий весной 1530 года. Конно, людно и  оружно в указанных для сбора местах. Выступив в поход из своих вотчин и поместий не позднее марта 1530 года.

В феврале из стольного града Москвы в Смоленск выступил сам царь государь Василий Иванович с своим двором, гусарами, кованой ратью конных стрелков и стрельцами. В Смоленске государь планировал переждать внесению распутицу и учредить свою ставку для руководства большого похода в Литву.

Выступая в поход Василий уже знал, что его жена Елена наконец то понесла от него. И счастливый будущий отец, надеясь, что у него будет сын. Счел для себя это добрым предзнаменованием и гарантией успеха будущего похода.

К западу от Днепра. Оппонент Василия Сигизмунд прилагал не меньшие усилия в подготовки к будущей схватки.

Разведка короля не зря ела свой хлеб и о собирающейся против него коалиции он знал прекрасно.

К сожалению, для Сигизмунда попытки расстроить союз врагов дипломатическими методами провалился. Грифичи и Гогенцо́ллерны кивали на императора разводя руками и при этом требовали лично себе неприемлемых уступок. Фердинад и Карл просто отказались принимать и беседовать с посланниками Сигизмунда, которых приняли мелкие чиновники, отделавшиеся не чего не значившими фразами. Более того Земли Чешской Короны было традиционным местом где Польша и Литва нанимала пехотинцев наемников и местом от куда к ним поступала большая часть меди и свинца. И внезапно для Сигизмунда впервые в этом ему было отказано. Поток металлов иссяк, пойдя по Одеру в обход Польши к другим покупателям. А вербовщики короля под разными предлогами были схвачены в Чехии, Померании и Бранденбурге. И не смогли выполнить возложенную на них миссию.

Те же из наемников кто сам добровольно через эти земли   ехал в Польшу на службу большей частью были остановлены и непропущенны дальше. С мотивацией что для добрых ландскнехтов есть много контрактов или на юге против турок или на западе против французов или местным князьям через чьи земли они едут, они послужить могут. А поляки как говорят с турками якшаются и службу там искать не по-христиански выходит.

С турком и его вассалами попытки примириться то же провалились.  Даже Янош Заполья вынужден был отослать всех присланных ему ранее в помошь Сигизмундом людей. И отписаться королю что в данный момент   до особого распоряжения Султана любые контакты между Будой и Краковом в Константинополе будут расценены как открытый мятеж и не повиновения Венгрии воли Султана. И в виду того что война с Фердинандом не закончена и Венгрия нуждается в помоши османов. Янош как ее король, думая о благе своего королевства временно не будет больше отправлять послов в Польшу и принимать из нее. Равно как и вести торговлю особенно товарами предназначенными для войны и позволять нанимать на своих землях наемников в войско Сигизмунда.

Не имея возможности войну предотвратить, король начал к ней готовиться.

В самой Польше Сигизмунд решил отдать инициативу врагам.

Во-первых, он не верил, что всякие померанцы с брандербужцами и молдаванами смогут что-то действительно опасное сделать королевству

А во-вторых, что бы Сейм не стал короля принуждать к новым уступкам, а наоборот выделил деньги на войну и собрал Посполитное Рушение. Шляхту надо сначала поставить перед явной угрозой отечеству. Что Сигизмунд и решил позволить врагам сделать.

Литву же надо было по мнению короля непременно спасть от нависшей на нее угрозы со стороны Москвы и Крыма, двух самых страшных врагов, которые и нанесут самые сильные удары.

Для чего на зиму и отправился Сигизмунд в Вильно. Собрав на Рождество в столице Литвы Сейм.

Местная знать к радости короля были не поляки. И понятия о верности и чести еще окончательно не потеряли. Да и о угрозе с юга и востока знали не понаслышке.

Поэтому без лишних прений был утвержден сбор чрезвычайного военного налога Сере́бщины.

И объявлено о сборе ополчения панов рады, урядников, шляхты и панцирных и путных бояр Литвы к Пасхе в Минске основного войска для войны с Василием и в Владимире Волынском вспомогательного для отражения татар.

Сам король, не смотря на просьбы знати лично возглавить войско Литвы вынужден был отказать, сославшись на то что ему еще надо польскую шляхту уговаривать на войну выступить. Но пообещал прислать личное наемное войско числом в 2000 человек для зашиты Литвы.

 

 

[Роман Широков]

Он сказал поехали и махнул рукой.

Первые бои Великой войны, определившей кто будет владыкой востока Европы. Произошли на крайнем юге и до ее официального начала.

Ислам Гирей в рамках примирения с дядями прошедшем при посредничестве Польского короля и Османского Султана в самом конце 1528 года получил должность/титул калги Крымского ханства и город Очаков которой традиционно принадлежал калге  в владения.

После событий весны-лета 1529 года сам Ислам с своими людьми отошел к Севрскому Донцу поближе к кочевьям своего союзника Мамая.

В Очакове же Ислам оставил своего наместника Баки́ сын Хасана-мурзы и дочери крымского хана Менгли I Гирея, которого в тот краткий миг в 1529 году когда сам Ислам удерживал Крым и провозгласил себя там в очередной раз себя ханом назначил бием Мансурульской орды и карачибеком крымских мангытов.  Которому на помошь в начале лета 1529года Ислам Гирей прислал отряд наемников численностью в 500 человек. Нанятый при посредничестве старосты Черкасского Дашкевича с которым у Ислама были давние и плодотворные отношения на тему совместной борьбы с нынешним Крымским ханом. Отряд вербовали по обеим берегам Днепра из тех гулящих казаков кто не рискнул или не смог ослушаться королевского приказа и на Царьград походом не пошли. Но при этом имений или иных доходов не имели и слонялись без дела с мыслями как бы добыть себе пропитание.  

Баки бий благополучно до конца лета Очаков и удерживал. Пока в Днепровско-Бугский лиман не пришел большой флот Османского султана численностью в 50 галер и 40 мелких судов.

Сначала с Очаковских стен и башен гарнизон города понаблюдал занимательную картину как чайки казаков, ходившие под Сурож что бы отвлечь хана от осады Таванского городка. Улепетывали от гнавшимися за ними турками. А потом турки вернулись от устья Днепра и высадившись под стенами Очакова потребовали от Баки город немедленно сдать.

Баки бий решил судьбу не испытывать и со своими людьми поспешил из города сбежать в степь. Казаки же посовещавшись решили, что дорога до дому рекой перекрыта, а в поле их сам же Баки бий и его люди первыми схватят и в рабство продадут. А если и не Баки так поступит, то в любые случаи от Очакова и до Черкасс далеко и живыми дойти шансов мало.

Поэтому лучше сохранить верность нанимателю Ислам Гирею и положившись на крепость стен и мощь пушек на них. Часть из которых к слову сказать Ислам получивший в прошлом году город по случаю прикупил по сходной цене у казаков, которые их захватили в Синопе.

Во общем решили казаки с басурманами биться, город не сдавать и надеяться, что бог не выдаст, а свинья не съест.

Началась осада Очакова. Храбро бились казаки. Но сила как известно слому ломит. Пушки у турок было больше и жерла их шире. Солдат то же и изначально больше и города они брать умели, а потом к ним подошли на помошь полем отряды татар из Крыма посланные ханом, турок из Силистри и молдаван, посланных их господарем Петром по приказу султана.

К началу ноября силы защитников истощились и город пал. Выжившие к этому моменту казаки попали в плен и полнили число гребцов на турецких галерах.

После Очакова настал черед Казы Кермена. Основная масса казаков прощеные королем ушил на север за пороги. В городе на зиму остался гарнизон в 300 человек.

И в начале ноября к нему водой и сушей подступило многочисленное вражеское войско. Не смотря на то что защитников было всего 300, а врагов 10 000. Гарнизон не унывал, надеясь отсидеться в осаде до весны, крепость была настоящим шедевром фортификационного искусства и была практически неприступна. С многочисленными пушками, большими запасами пороха, ядер, свинца и провианта. Не чета Очакову. То, что ее смогли взять казаки они сами не иначе как чудом не воспринимали.  Тем более что и выбора особого у осажденных не было, живыми дойти до своих по осеней степи столь малым отрядом шансов практически не было. А в осаде если и не удастся удержаться так хоть жизнь свою подороже продадут.

Осада крепости продлилась до марта месяца 1530 года. Осаждающие снабжались из близкого от крепости Крыма. До Перекопа от нее всего 90 верст. Но несмотря на это зима в степи дорого стоила войскам султана и его вассалов. Половина из изначальных 10 000 зиму не пережила.

Правда осажденным казаком это помогло слабо. По крепости непрерывно била артиллерия врагов и к весне Казы Кермен представлял из себя груды живописных руин и горы шебня. К этому моменту из 300 способных в руках держать оружие осталось всего 50 и третий с начало осады штурм увенчался успехом. Крепость пала, а все ее защитники были перебиты.

Всего за 8 месяцев осад в северном Причерноморье потери осман, татар и молдаван составили 2000 умерших под Очаковом и 5000 под Казы Керменом. Из них погибло в бою или от ран всего 1000 человек, остальные умерли от болезней, холода и т.д.  Расходы на компанию для казны султана оказались сопоставимыми с потраченным на завоевания Родоса.

Победителям досталось две разрушенные крепости, 700 убитых и 100 пленных врагов. И морально удовлетворение от частичного отмщения за прошлые набеги казаков на османские города.  

[Роман Широков]

Крымская орда

Поздней осенью 1529 года из Крыма с богатыми дарами отправилось посольство за Волгу к ногаям враждебным Мамаю. Точно такое же посольство в это же время пришло из Москвы.

Цель союзников было обезопасить себя от удара со стороны Мамая и Ислама во время похода русских и крымских сил на Литву с востока и юга.

Для этого надо было что бы Агиш-бий и Сайид Ахмат со своими силами атаковали общих врагов с востока. Так как интерес был общим и Мамай был Агишу не меньшим врагом чем России и Крыму а дары богатыми, стороны довольно быстро договорились и ударили по рукам.

В январе 1530 года орда, усиленная не большими отрядами стрельцов из числа гарнизонов русских городов на Волге Самаре, Саратова и Царицына перешла замерзшею Волгу и обрушилась на кочевья Мамая и Ислама пройдя огнем и мечом от Волги и до Северского Донца круша все на своем пути, захватывая скот и вырезая кочевья противника.

Мамай и Ислам не выдержав удара со своими сторонниками вынуждены были искать спасения в бегстве. С берегов Дона и его притоков стремительно уйдя на юг до берега реки Кубань.

В это время из Крыма выступил хан Саадат Гирей со всей своей силой. Не опасаясь более удара в спину не с северо востока от Ислама и Мамая, не со стороны осажденных в Таванском городке казаков   орда в феврале перешла Днепр.

В начале марта татары появились под Черкассами разграбив округу и с особой тщательностью уничтожив чайки казаков вытащенные на зиму из воды на берег , плотбиша на которых их делали и прочие вещи относящиеся к морскому промыслу казаков что были за пределами городских стен Черкасс.

Далее орда двинулась вдоль Днепра до Канева повторив там те же действия что и ранее, то есть грабеж, захват полона и тщательное уничтожения всего что связано с морскими походами вне городских стен. Оттуда к Белой Церкви. Далее к Радомышлью и Житомиру обходя с запада владения Москвы на правом берегу Днепра под Киевом.

После Житомира татары направили своих коней к Владимиру Волынскому отмечая свой путь пожарищами на месте поселений и превращённой в безлюдную пустынь местностью.

К моменту подхода татар в городе уже собралось ополчение Волыни, Подолии, Полесья и Брестской земли согласно принятому замой решению Сейма и приказу короля Сигизмунда.

Всего 5000 ратников, к большому сожалению для христианского войска опытный военачальник   Князь Константи́н Ива́нович Остро́жский будучи гетманом великим литовским то есть заместителем самого короля по военной части в его отсутствие в Литве в это момент был под Минском и руководил там сбором войска против войск Москвы.

Поэтому войско возглавили Киевский воевода (не смотря на потерю самого Киева название должности и воеводства сохранилось) Андрей Якубович Немиро́вич вернувшийся уже после русского плена. И только что назначенный на уряд маршалок Волынской земли князь Фёдор Андреевич Сангушко.

Литва, не смотря на значительное численное превосходство противника понадеявшись на крепость своих доспехов и мощь коней смело атаковала татар. Но была опрокинута и заперта в городе. Общие потери литвы оказались не велики всего 3 сотни убитых, 5 сотен раненых и 2 сотни пленных. Но поражение в битве обернулось громадной трагедией для всей Волыни.

Хан осади Владимир Волынский блокировав в нем все имеющееся в регионе войско противника.

Сам оставшись с половиной орды под стенами города. Половину орды отправил методично грабить все земли от Припяти на севере и до Днестра на юге и вплоть до границы Польши на западе. Край был подвергнут страшному опустошению и разграблению, только полона было взято несколько десятков тысяч душ.

Простояв под стенами города 4 недели Саадет Гиерй получил донесения что добыча взята, собрана и  под охраной благополучно доведена до верховий Южного Буга и   движется вдоль реки в сторону Крыма, снял осаду и пошел вдогонку за ушедшей вперед с добычей частью орды.

 

 

[Роман Широков]

Раскол.

 

До весны 1529 года, складывающиеся в литвинском поднепровье общество, было в целом единым. Граница с Диким Полем постоянные стычки с татарами. Отражения их набегов и походы к ним за зипунами полем, а с 1524 и водой, причем все с нарастающей силой. 
Общие интересы, враги и добыча. Одинаковый тип людей которых привлекала такая жизнь, авантюристы и лихие рубаки, другие просто не выживали в этом крае оканчивая свою жизнь уведенным на аркане на юг или бежав без оглядки на север где как говориться бьют и не кормят, но жить потихоньку полегоньку можно. Для без земельного шляхтича или панцирного боярина всегда была возможность пойти в услужение пану магнату, где и «братом» назовут и кусок хлеба дадут и пороть если что на ковре будут, крестьянину же что на юге что на севере все одно землю пахать и часть урожая отдавать, а то что на севере большую часть отдавать с меньшего урожая, ну так и что за то татарин из-за каждого куста в любой миг не налетит.

 

Первые признаки раскола обозначились в 1528 году. В ходе подготовки и осуществления сверх успешного и богатого на добычу Синопского похода. Безусловным прежним лидерам Дашкевичу, Полозу и Кмиту составила конкуренция новая поросль вождей. Самым ярким примером среди них был Иван сын Иванов, но он был не один такой. Казачество в итоге разделилось на сторонников панов урядников и вольных атаманов

 

А это ведь и перераспределение власти, славы и добычи. И кому такое понравиться? Кто захочет делиться тем что считает своим по праву? Вот и старосты с шляхтой естественно не хотели этого делать с гуляшей набродью которых они приняли, пригрели на своей груди, а они вон как себя вести стали.

 

Следующим этапом раскола стала весна 1529. Когда деление пошло на тех, кто пошел в поход на турок ослушавшись приказа короля и на верных королевской воле.  

 

Так вот пока воры и мятежники развлекались на берегу Босфора. Закона послушные старосты, шляхта и казаки вынуждены были доказывать приехавшей из Вильно судебной комиссии от короля и панов рады. Что они не верблюды, краснея, бледнея и потея при этом.

 

Как известно виновный то всегда должен быть, вот не пошедших в поход чуть такими виновными и не сделали. Обвиняя в том, что не предотвратили, не остановили не углядели.

 

Казнить и разорять в итоге некого не стали, но нервов потрепали вдоволь.

 

А ослушников в итоге не только королевской милостью простили, но и еще и награду они в итоге какую не какую получили. И где тут справедливость?

 

Во общем уже осенью 1529 казачество и шляхта Киевского воеводства Великого Княжества Литовского Русского и Жмудского смотрела друг на друга косо.

 

Последовало целая череда взаимных конфликтов такие как оскорбление, драки, поножовщина, грабежи и поджоги.

 

Часть казаков у кого уже были имения на правом берегу от греха подальше решили перебраться жить на левый берег. Посчитав что земли свободной и на левом берегу много, а вот жить по соседству со своим братом казаком явно спокойней. Чем рядом с исходящим желчью шляхтичем от завести на Цареградскую добычу и ненависти за наезд на него любимого летом королевских чиновников из похода этих ослушников.

 

Самый крупный конфликт произошел на реке Суле.  Реку король пожаловал казакам с приказом гетману Ивану (как и продолжали меж собой его звать казаки, не смотря на запрет короля) там построить город Лубны для сбережения от татар.

 

К слову сказать, попытка короля разделить Запорожское Войско на урядников, шляхту и панцирных бояр провалилась. Казаки остались верны своей клятве данной друг другу в походе.

 

Считая свое боевое братство искренне чем-то вроде церковного военного ордена типа Тевтонского, только православного.  А себя лично лыцарями Запорожского войска.

 

Так вот на кругу по предложению своего избранного гетмана казаки решили ставить за счет части цареградской добычи не только Лубны, а вообще превратить все фактически отданное им королем Левобережье в свой уютный и безопасный дом.

 

Поселившись укреплёнными станицами/городками. Вдоль Днепра от Переяслава и до реки Сулы и по правому берегу Сулы от устья и до Северской Земли Русского царя. В каждой станице по 100 казаков. К станицам придать вдоволь пашни, покосов, лугов и угодий.

 

Самим лыцарям как войнам землю пахать не пристало, но на свои земли было решено привлечь крестьян переселенцев.  Пообещав им что будут, они жить на казачьих землях вольными смердами платя установленное за пользование землей и не кто их холопить не будет, равно как и на барщину сгонять.

 

Первыми таким селянами на казачьих землях стали освобождение в ходе последнего похода полоняне.

 

Все было хорошо в этом решении казаков кроме одного. Посулье жители Черкасс воспринимали как свои давние угодья. Где у них были ловы, бортью и выездные пашни. И появление на этих землях новых хозяев было воспринято старыми как грабеж среди бела дня.

 

А старостой Черкасс и Канева был Дашкевич, у которого к Ивану сыну Иванову лично и к Запорожским казакам во общем накопилось уже куча вопросов и претензий.

 

При условии, что край был дикий, а люди суровые и прокурор как известно медведь. Вылилось все это в полноценные боевые действия, с кровавой сечей где общие потери обеих сторон составили две сотни убитых и покалеченных. В попытки взять Дашкевичем не достроенные Лубны отбитый пушечным огнем и ответный визит вежливости Ивана с людьми к Черкассам с попыткой взять их с налета.

 

Естественно, что обе стороны конфликтов как так сказать законопослушные поданные, обратились за разрешением споров в суд. Причем юридически находящиеся в равных правовых условиях. И там и там были урядники, шляхта и панцирные бояре   Великого Княжества Литовского, а то что одна из сторон конфликта при этом себя считала в первую очередь лыцарями и казаками к делу не подошьешь. По настоятельному совету своего гетмана запорожцы об этом пока на каждом углу не кричали.

 

Но Сигизмунд и Паны Рады особой любви к казакам не испытывали, точней испытывали они нелюбовь и подозрение с презрением. И на примирение пошли в 1529 не от хорошей жизни.

 

Как итог все жалобы казаков или были проигнорированы, или суды приняли решения в пользу их обидчиков. Что уже жутко возмутило уже самих казаков.

 

И в их среде стало крепнуть мнение что:

 

«Сигизмунд король не настоящий.  И вере православной при его правлении умаление. И суд у него не справедливый. И воинских людей он не ценит, кинул как кость собаке пустынные земли, а на басурман походами ходить запретил и крутись как хочешь.  И вообще державу свою от басурман толком не защищает, перед Турком унижается.

 

Не то что православный царь Василий Иванович. Сокрушивший всех своих врагов и на западе, и на востоке, и на юге. Наделивший своих ратников обширными поместьями, а еще сверх того дающий им постоянное денежное жалованье. И суд у него справедливый, а перед законом все равные от смерда и до князя.

 

И за веру православную твердо стоит и христиан на поругания не отдает. Сокрушив царства Казанские и Астраханские томившихся там в рабстве православный люд вызволили, церкви в покоренных царства христианские построил, а на границе с Диким Полем от Сейма и до Волги для зашиты своих поданных от набегов татарских Черту Засечную построил.»

 

Разгорающийся конфликт чуть притих в начале весны 1530 года. Нашествия татар не лучшее время для выяснения отношений. На Правобережье казаки массово кинулись искать спасение за стенами городков.

 

А вот после того как хан ушел на запад в Волынь.  Тут то все снова и началось.  Имущество казаков за городскими стенами оказалось сожжено и разграблено. Идти им временно оказалось не куда. А в городках с беглецов стали драть в три дорога за постой и корм. Этому были и объективные причины в виде скученности и отсутствия свободного жилья в таком количестве на такую толпу погорельцев в городках. И то что весна время, когда еда в принципе уже дорогая и ее запасов у всех мало, а тут еще и татары под чистую округу разорили.

 

Так и субъективные. Казаков обвинили в том, что, это они виноваты, что с ханом и султаном окончательно рассорились и от того татары силой великой в набег и пошли. И вообще у них добычи после Царьграгада много так что платите и не возмущаетесь.

 

Что бы полыхнуло всеобщая взаимная резня в таких условиях по сути достаточно было любого повода. Он естественно и нашелся. Кто там кому первым в пузо нож за садил история умалчивает. Но вспыхнувший бунт в Белой церкви как пожар в степи распространился по всему Правобережью. На помощь своим братьям тут же перешли Днепр отряды казаков с левого берега. Одновременно понимая, что в этот раз прошение из Вильно вряд ли удастся дождаться. В Киев была отправлена депутация бить челом царю о принятие в подданство и службу Запорожского войска.

 

Пока в Киеве шли переговоры, на Правобережье событие шли своим чередом. Не все казаки подержали мятеж. Кто-то остался верен королю причем стал доказывать свою верность с оружием в руках, а кто-то от греха подальше сбежал из охваченного мятежом края на север в Полесье.  

 

Где-то мятеж был подавлен, а мятежники кто не погиб в бою казнены. В других местах наоборот казаки вырезали местные гарнизоны и относительно легко городки захватили.

 

Кое-где изначально не одна из сторон победы одержать не смогла, но после подхода к казакам подкрепления из Днепра победа досталась им.

 

Короче говоря, когда к маю вся эта кутерьма закончилась. В руках казаков оказались на правом берегу Днепра Бело церковное и Житомирское староства целиком и южная часть Овручевскго староства. Которыми они вместе со своими левобережными владениями, то есть Переясловским и Лубновским стороствами и поклонились царю Василию Ивановичу за что он казаков пожаловал и в службу принял. С определенной автономией и самоуправлением казачьих земель. Всего казаков пришедших на службу России к этому моменту живых и не покалеченных оказалось 3000 душ.

 

На юге и юго востоке в полу отрезанном от Литвы состоянии оказались Каневское и Черкасское староства где Дашкевич сумел удержать ситуацию и отбиться от нападений.

 

И находящееся на отшибе Полтава где правили дальние родичи Глинских и во всех этих событиях не какого участия   не принявшие. Точней после того как фактически связь с Литвой была потеряна, не считать же такую путь через Дикое Поле где кочуют татары местный правитель срочно вспомнил что его сколько там юродная сестра жена Русского Царя и отправил посольство в Москву справедливо полагая что обменять малонаселенные и нищие земли на границы Дикого Поля на обширные поместья в России и должность придворного при Московском дворе будет для него выгодная сделка.

 

Изменено 6 May 2022 пользователем Роман Широков

[Роман Широков]

Польша 1530 год.

 

Проблема королевства на пороге большой войны была в том, что по своей сути в нем не было единства. И речь идет даже не столько о конфликте интересов между королем и знатью, а внутри знати между магнатами и мелкой шляхтой.

 

В целом как раз это было не существенно. Вся шляхта от голоты у которой за душой не было не двора и не кола и до короля и самых богатых магнатов, воспринимали себя как единой политической нацией отдельной от простонародья причем не только сословными привилегиями, а буквально считая себя потомками сарматов, а крестьян своими славянскими рабами. Более того каждый шляхтич на коне был с воеводой на равне и каждый друг друга называл братом

 

И все их разборки были сугубо внутренними, на тему распределения между собой их общего пирога. А вот во вне что в отношении жителей Польши не шляхтеческого происхождения что по отношению к внешним державам с определенными оговорками они все в целом готовы были действовать за одно. По крайней мере то что от Земель Короны Польской нельзя отторгать земли для них всех было аксиомой и что бы этого не допустить они были готовы драться.

 

При этом шляхта по численности была от 1/10 до 1/5 всего населения страны в разных поветах.

 

Была не плохо вооружена, умела во общем то в своей массе сражаться. И естественно в итоге контролировало всю политическую и экономическую ситуацию в Польше к своей пользе.

 

Но по мимо шляхты было крестьянство суммарной численностью более 80% населения королевство. Так вот оно мало того, что было на положении рабов с полным отсутствием каких-либо политических свобод, с жесткими экономическими ограничениями и эксплуатацией их со стороны шляхты, и практически полным отсутствием судебной зашиты от произвола.

 

Что уже само по себе показывает, что они добровольно палец о палец не ударят для борьбы с внешним врагом и не о какой народной войне, партизанщине или герильи в случаи с польским крестьянством речи не могло идти в принципе. Что конечно не отменят того факта что в случаи их призыва в армию и изменения их статуса на как минимум наемника, а еще лучше шляхтича. Прецеденты чего уже бывали. Они конечно будут сражаться, причём стойко и храбро.

 

Так вот по мимо этого крестьяне королевства были четырьмя отдельными друг от друга народами. Собственно, поляками, мазовцами, кашубами и русинами. Если первые два народа с большой натяжкой одним народом еще можно было посчитать. То в отношении кашубов или русинов об это речь не приходилось вести в принципе. Последние еще к тому же имели отличную веру, будучи не католиками, а православными. И ставка внешних врагов королевства на то что при определенных условиях они могут рассчитывать на довольно активную помошь со стороны кашубов и русинов их планам, вплоть до вооруженного восстания против Польши не лишены были основания.

 

В Польше была еще одна линия раскола этнического, экономического и отчасти религиозного. Это города в массе живущие по Магдебурскому праву, населённые в основном немцами и в меньшей степени евреями и армянами. К тому же имеющие конфликт с шляхтой, которая с начало добилась для мещан/бюргеров запрета владеть пахотной землей что и было реализовано по всему королевству за исключением Королевской Пруссии. Не допустила горожан к участию в Сеймах за редким исключением. Всячески добивалась вытеснения городов из внешней торговли, стремясь получить выгоды от нее монопольно в руки шляхты. И за исключением таких городов как Гданьск и Познань с Краковом вообще то шляхте это удалось. А так как из-за границы в Польшу в обмен на польское зерно и прочие товары, производимые на фольварках знати, везли не только деньги, но и различные товары которые не все шли на личное потребление шляхты, а значит требовалась их продажа внутри страны. При этом внутренний рынок был не безграничен и продаваемый приказчиками шляхты импорт вступал в прямую конкуренцию с товарами произведенными ремесленниками польских городов.

 

Так вот конкурентов не кто не любит, а шляхта — это власть, а мещане со ответственно не власть. И пользуясь своим положением шляхта начала водить постепенно различные ограничения на ремесленников королевства, что понятно последним любви к шляхте в частности и патриотизма в целом не добавляло.

 

Конечно мещане не готовы были массово переходить на сторону врагов в случаи вторжения, но то что они однозначно не будут героически умирать за короля и Польшу было без спорно. И хоть до национально самосознания в Европе было еще 300 лет германский имперский князь, поддерживавший или как минимум не преследующий протестантов для бюргера в чьей среде уже началось распространение этого учения, живущего в польском городе как сюзерен был в целом предпочтительнее Польского короля и, если этот шаг лично бюргеру не чем не будет грозить. Смена флагов произойдёт скорей всего быстро и непринуждённо.

Все эти факторы так сказать глобальные, а также решения короля верное стратегически, но пагубное тактически о том, чтобы на начальном этапе отдать инициативу в руки врагов сплотив через это шляхту и с подвигнув их на войну без оговорок.

И принесли множество бед Короне Польской в 1530 году

 

 

Изменено 6 May 2022 пользователем Роман Широков

[Феникс007]

условии что Шемячича не репрессировали

Предложите свой вариант

Так-то дочери Шемячича очень хороший вариант, вот только сильно сомневаюсь, что его не репрессируют. Не очень большой знаток данного периода, может из потомков рязанских или тверских князей, возможно из Бельских есть какие-то варианты?

С Уважением

[Роман Широков]

что его не репрессируют.

в книге его уже не репрессировали, он добровольно удел сдал в обмен на равноценную компенсацию, так сказать воздействия попаданца, в итоге Шемячич и его дети становиться что то типа Шуйских или Бельских , самый при самый родовитый аристократ без удела но с богатыми вотчинами ,местом при дворе в думе и как воевода по местничеству на первых ролях 

Изменено 6 May 2022 пользователем Роман Широков