Ворон и медведь

[Каминский]

Тусклый  свет факелов едва разгонял мрак в обширном покое.  В распахнутое окно врывался ветер и дрожащее под его порывами пламя бросало причудливые  тени на стоявшее посреди покоя ложе, устланное искусно выделанными звериными шкурами. На мокрой от пота постели лежал, тяжело дыша, немолодой мужчина. Темные, тронутые сединой, волосы разметались по ложу, запавшие серые глаза уже заволакивала смертная поволока.

 

У изголовья ложа сидела  красивая женщина, лет сорока, в изумрудно-зеленом платье, отороченном куньим мехом по рукавам и воротнику. Стройную  шею украшало  ожерелье  из старинных, еще римских, золотых монет. Золотым был и перстень украшенный крупным  рубином. Большие зеленые глаза с брезгливой жалостью смотрели на распластанное на ложе изнеможенное тело, испускавшее застарелый запах пота, мочи и, пока еще слабого, но все более ощутимого смрада близкой смерти.

 

Германфред, король Тюрингии, умирал - и все королевство шепталось, что неспроста этот крепкий, еще не старый мужчина, так быстро оказался на смертном одре. Неделю назад неведомая хворь свалила его в постель и с тех пор ему становилось все хуже.  Самые искусные целители днем и ночью дежурили у его постели, отпаивая короля отварами из редких трав и иными снадобьями, самого мерзкого вкуса и запаха. Жрецы Фрейра и волхвы Яровита, служительницы Живы-Фрейи  неустанно взывали к богам,  принося в жертву животных прямо на полу королевских покоев. Явился и франкский священник Христа, читавший молитвы об исцелении, провоняв все покои ладаном. Однако все это не приносило пользы - и король,  в одно из тех редких мгновений, когда он приходил в себя, велел им всем убраться. С тех пор лишь королева Ярослава, старшая жена короля, дежурила у его ложа.

 

Стукнула дверь и в покой вошла стройная девушка в простом платье. Светлые, почти белые, волосы закрученные локонами на висках и лбу выдавали ее саксонское происхождение. В руках она держала поднос, на котором стоял золотой кубок с вином.

 

-Поставь и уходи, - не оборачиваясь, бросила Ярослава. Девушка кивнула в ответ и, поставив поднос на пол, шагнула к двери. В этот же миг Германфред страшно закашлял  и вдруг сел на кровати. Ярослава невольно вскрикнула, когда тощая рука с набрякшими венами с неожиданной силой вцепилась в ее запястье.

 

-Муж мой!

 

-Ярослава, - король закашлялся, сплевывая в слипшуюся от слюны бороду кровавые сгустки, - Ярослава, я умираю!

 

-Не говори так, - королева быстро накрыла его руку своей, - боги не допустят...

 

-Боги....измерили... срок, - слабым голосом произнес король, - я вижу...  черная Перхта с серпом в руках...нить моей жизни...почти срезана. Но... перед смертью...я хочу... назвать наследника. Позови жрецов...пусть услышат...король Тюрингии...Атаульф.

 

Он бессильно упал на кровать, словно эти  слова отняли у него последние силы. Глаза его закрылись и он не увидел, как резко изменилась в лице королева. Пальцы ее сжались, ногти до крови расцарапали руку впавшего в забытье короля. Внезапно Ярослава, ухватив тяжелое покрывало из волчьего меха, набросила его на лицо Германфреда и навалилась на него пышной грудью, чувствуя как беспомощно трепыхается под ней умирающий король. Глухое мычание становилось все тише, движения - все слабее, пока не стихли совсем. Ярослава подождала еще немного, после чего медленно стянула  покрывало с лица короля. Злая улыбка искривила ее губы при виде  обретшего покой Германфреда. Она подняла с пола бокал и  сделала большой глоток.

 

-Не бойся, муж мой, -  издевательски произнесла она, - ты оставляешь Тюрингию в надежных руках.

 

Она так и не заметила, как саксонка, все это время  стоявшая у входа, бесшумно выскользнула за дверь.

Изменено 5 Dec 2023 пользователем Каминский

[Какой-то новичок]

стоявшая у входа,

Эх? И она ни разу в сторону входа не взглянула, пока собиралась убить короля?

[Каминский]

И она ни разу в сторону входа не взглянула, пока собиралась убить короля?

Чрезмерная самоуверенность никого еще не доводила до добра.

[Какой-то новичок]

Чрезмерная самоуверенность

Тогда вопросов нет. 

[Magnum]

все правильно сделала 

 

 

[Каминский]

Два брата – два пути

 

Германфред был похоронен  через два дня, в большом кургане на берегу Унструта, в двух милях от королевской резиденции - Скитинга.  Вся знать Тюрингии, - славянские князья и германские герцоги, - съехались в эту  крепость, чтобы отдать дань памяти погибшему владыке. Сейчас он лежал поверх большой кучи хвороста, на ложе, устланном покрывалом из зеленого шелка, расшитого черными медведями - символа королевской династии Тюрингии. Тело же самого короля укрывал плащ, отороченный мехом горностая. В руках Германфреда лежал длинный меч, в ножнах расшитых золотом и серебром, шею охватывала золотая гривна, а запястья украшали браслеты с рубинами и сапфирами. На груди короля красовался золотой молот Громовержца, также украшенный драгоценными камнями.

 

Жрецы Ругевита подвели к мертвому королю тревожно ржавшего  коня с огненной-рыжей гривой. Блеснул жертвенный нож и несчастное животное, хрипя и суча ногами, повалилось на землю. Из рассеченного горла струей хлестала кровь. Следом за благородным конем, на котором умершему королю предстояло отправиться к воротам Хель, в ногах  владыки легли мертвыми десять рабов и десять красивых наложниц - те, кому предстояло после смерти служить Германфреду в загробном мире. Жрецы Водана и Ругевита монотонно пели  хвалы богам, окуривая лежащего короля дымом от смолистых веток можжевельника.

 

Ярослава, в лучшем своем наряде, стояла рядом с грудой хвороста. Рядом с ней, насупившись, стоял высокий  парень, облаченный в синий плащ, сколотый золотой аварской брошью  в виде всадника на коне -  Крут, сын короля от Ярославы. На его поясе висел широкий меч, с шеи свисал серебряный молот Громовержца. Синие глаза угрюмо следили,  как верховный жрец подал факел  белокурому красавцу  в  одеждах,  расшитых золотом и серебром. На груди его висел золотой крест, украшенный несколькими изумрудами. Вот  юноша поднес факел к куче хвороста и она почти сразу занялась, пуская  клубы черного дыма. Когда костер прогорит, то, что  останется от Германфреда, сложат в большом кургане, где от века погребали королей Тюрингии.

 

Крут, скрипнув зубами, принял другой факел из рук ближайшего жреца и тоже поднес его к погребальному костру. Вскоре на месте погребения уже полыхало яростное пламя, почти скрывшее из вида мертвого короля.  В опасной близости от огня стоял белокурый красавец. Глаза его слезились, хотя и трудно было  понять, выражал ли он так скорбь по покойному родителю или же во всем виноват лишь едкий дым. Казалось, он совсем не замечал хмурых взглядов  единокровного брата.

 

Чья-то тонкая рука легла на плечо Крута.

 

-Не волнуйся, сын мой, -  послышался над его ухом женский шепот, - это еще не конец.

 

Они были почти ровесниками: Крут и Атаульф, сын Роделинды - первой и самой любимой жены  Германфреда. Она подарила королю только одного сына - спустя два  года после его рождения,  молодая королева умерла от горячки. Ее место на троне заняла вторая жена Германфреда, Ярослава, дочь князя лучан, что родила Крута через три месяца после Роделинды. Братья вместе росли при дворе, однако особой приязни между ними никогда не было - и не только из-за разных матерей. Сыновья Германфреда слишком рано поняли, что принадлежат к враждующим лагерям. За Роделиндой, дочерью герцога Алемании, стояла могущественная швабская  знать,  в немалой части  уже крещеная. Именно она подзуживала Германфреда назначить Атаульфа наследником. За Крута же стояли собственно тюринги, а также славянская знать, желавшая видеть на троне сына вдовствующей королевы. Кроме Атаульфа у  него не имелось соперников -  прочие дети Германфреда были от  второй жены, к тому же куда младше старшего брата. Имелся, правда, еще  Редвальд, сын короля, от наложницы-саксонки, но Ярослава пока не считала его опасным - также как и его сестру, Эрменгильду, которую  она даже взяла  себе в чашницы. Главную угрозу королева видела в Атаульфе - и право на трон своего сына лучанская княжна готовилась отстаивать со свирепостью медведицы, защищавшей  детеныша.

все правильно сделала

Чем вам не понравился несчастный король?

[Magnum]

Чем вам не понравился несчастный король?

Ничего лично против него не имею. Но он должен был умереть во имя развития сюжета. 

[Каминский]

Но он должен был умереть во имя развития сюжета.

Даже не развития. Завязки.

Сакральная жертва, да.

[Какой-то новичок]

славянские князья и германские герцоги

Разве титул князя не произошел от германского кёнига примерно во время формирования предполагаемой Тюрингии? 

[Каминский]

Разве титул князя не произошел от германского кёнига

Вопрос дискуссионный. Но надо же их как-то различать. Чтобы показать многонациональность государства и конфликтный потенциал его элит.

[Каминский]

Дом разделенный

 

 

-Долго это продолжаться не может! Тюрингия должна знать  имя своего короля!

 

По обычаю траур по погибшему монарху длился девять дней - по числу миров, поддерживаемых ветвями Иггдрассиля. Но уже на следующий день был созван Королевский Совет из  самых влиятельных людей королевства. Они собрались в главном покое Скитинга - обширном зале, увешанном оружием и головами  охотничьих трофеев королей Тюрингии: вепрей, медведей, оленей. Стены покрывала искусная резьба по дереву, где раскрашенные яркими красками хищные звери  и птицы  ожесточенно терзали друг друга. У дальней стены стоял высокий идол, изображавший бородатого мужчину с семью ликами и семью же мечами у пояса. Правая его рука оканчивалась культей, чуть ниже локтя, зато в левой  идол держал  длинный меч, с лезвием, покрытым рунами, и с  нанизанным на него  человеческим черепом. Тюр-Ругевит, кровавый бог войны, сейчас считался покровителем королевской династии. Череп же на его мече принадлежал франкскому королю Хлотарю, которого  два с половиной века назад разбил на реке Унструт тезка почившего монарха, король  Германфред.

 

Перед  жутковатым идолом стоял длинный стол, за которым и собрались участники Совета. Сейчас речь держал герцог Гибульд - низкорослый  широкоплечий мужчина, с перебитым носом и двумя отрубленными пальцами на правой руке. Своей темно-рыжей бородой и колючими серыми глазами, он напоминал цверга из   старых легенд. Это сходство усиливал боевой молот, рукоятка которого угадывалась под роскошным плащом, отороченным волчьим мехом. Гибульд был герцогом Алемании, старшим братом покойной королевы Роделинды, а также управителем королевского двора, названного, на франкский манер, майордомом. Он считался одним из самых влиятельных людей в Тюрингии и самым ярым сторонником Атаульфа.

 

-Мой племянник законный наследник, - слова, бросаемые им, падали в зал,  словно удары пресловутого молота, - ни у кого не может быть в том сомнений.  Атаульф старший сын, первенец Германфреда, в его жилах течет кровь королей Тюрингии и Алемании. Кому как не ему восседать на имперском троне?

 

Одобрительный гул стал ему ответом: знать Алемании и Баварии кивками и короткими репликами поддерживали слова Гибульда. К ним присоединился и кое-кто из тюрингов, тогда как остальные хранили угрюмое молчание - как и славянские князья, окружившие вдовствующую королеву. Молчали и сидевшие чуть наособицу священнослужители: языческих жрецов  представлял Ярогост, жрец Ругевита, присланный сюда из самой Арконы. Высокий, крепкий еще старик,  с длинной седой бородой, жрец носил красный плащ, покрытый изображениями черных и белых ласточек - одним из символов  воинственного бога. Он неприязненно смотрел на сидевшего рядом с Гибульдом мужчину в облачении христианского священника и с большим золотым крестом на груди. Это был Теобальд, священник-франк и советник Гибульда,  уговоривший принца креститься. Для Теобальда и его единоверцев вопрос о будущем наследнике стоял особенно остро: в языческой, большей частью, Тюрингии относительно крепкие позиции церкви были лишь в Алемании и только ставленник этой партии мог обеспечить христианам более-менее сносные условия. 

 

-Мой муж так и не назначил наследника, - сказала Ярослава, когда Гибульд замолчал, - и никто не может сказать, кого бы он хотел видеть на своем троне. Да, Атаульф первенец, но королева и первая жена сейчас я.

 

-Это ничего не значит, - буркнул Гибульд.

 

-Все эти годы, с тех пор как умерла Роделинда, я была ближе к королю чем кто-бы то ни было, - продолжала Ярослава, - и кому как не мне  были ведомы его тайные помыслы и мечтания. Мой сын Крут...Германфред всегда гордился им, как никто веря в его великое будущее. Крут уже покрыл себя славой - в боях с франками в Альпах и подавляя хорватский мятеж  на востоке. А сколько раз видели в бою Атаульфа?

 

На этот раз гул пронесся уже на стороне королевы - славяне и тюринги обменивались едкими замечаниями по поводу мужества наследника. Гибульд, напротив, побагровел так, что его лицо почти сравнялось цветом с его бородой.

 

-Ты обвиняешь моего племянника в трусости, женщина?!

 

-Я никого не обвиняю, - примирительно сказала Ярослава, - я просто говорю, что не нужно спешить с решением.

 

-Спешить нужно, - заметил герцог бавар Тассилон, крепкий темноволосый мужчина в горностаевой мантии, - Гибульд прав, Тюрингия не может долго оставаться без короля.

 

-Германфред был предан старым богам, - веско произнес Ярогост, - и, наверняка, хотел бы видеть такого же наследника. Атаульф же - христианин. Все королевство отринет его.

 

-Уже многие народы приняли Христа , - возразил Теобальд, - мы с королем немало говорили об этом. Думаю, он и сам стремился к тому, чтобы обрести жизнь вечную и лишь смерть, безвременная смерть, остановила его  в этом решении.

 

-Кто слышал эти ваши разговоры с королем?! - презрительно покривила губы Ярослава, -  Тюрингии не нужен Распятый Мертвец. Вот наш бог, он стоит здесь перед нами и он всегда приносил нам победу - в том числе и над христианами-франками. Среди которых кое-кто  уже  принимает веру в бога сарацинов и подставляют  свой уд под жертвенный нож.

 

-Предателей Христа не так уж много, - возразил Теобальд, - большинство франков отважно сражается с   сарацинами. Если Тюрингия объединит с ними свои усилия, то...

 

-То это будет значить, что мы связали свою судьбу с франками, -  оборвал его Драговит, князь сорбов, - как, по вашему, на это посмотрит каган? С каким трудом мы отбили прошлый набег?

 

На миг Совет замолчал: словно черная тень накрыла  покой, разом объединив оба враждующих лагеря. Хотя минуло уже полвека с тех пор как Тюрингия сбросила с себя тягостную зависимость от  Аварского Каганата,  слово могучего восточного соседа все еще немало значило в королевстве.

 

-С запада франки, с востока - авары, с юга подбираются сарацины, а на севере все еще бунтуют саксы, которых поддерживают даны, - заговорил Ярогост, - мы в кольце врагов и не время сейчас возбуждать новые распри.

 

-И что вы предлагаете? - спросил Гибульд.

 

-Сделать так, как испокон веков делали франки, - сказал Ярогост, - разделить королевство между  братьями - и пусть каждый  правит в своей отчизне и приходит на помощь другому, когда ему грозит беда. Так мы избежим многих смут.

 

-Граница проляжет по Унструту, Заале и Лабе, - подхватила Ярослава, - пусть все, что к юго-западу от этих рек остается Атаульфу, а север получит Крут. Атаульфу достанется и Скитинг, а Крут признает его как старшего брата и короля. Сам же он будет охранять восточные и северные границы Тюрингии.

 

Гибульд нахмурился, услышав такое предложение, однако сейчас он оказался в явном меньшинстве - слова королевы пришлись по душе не только славянам и тюрингам, но и многим его сородичам, обрадованным  мирным разрешением уже готовой разгореться свары. Майордом перевел взгляд на Ярославу и неохотно кивнул. 

[Magnum]

девять дней - по числу миров

Альтистория находилась в зачаточном состоянии... 

Кому как не ему восседать на имперском троне?

В переносном смысле или тюринги уже замахнулись на аналог СРИ? 

 

[Каминский]

В переносном смысле

В переносном конечно. Хотя какие-то амбиции может уже питали, слово "империя" так или иначе знакомо.

[Каминский]

Что скрывает мох?

 

Свинцово-серые тучи стелились над Тюрингенским лесом, медленно переползая через вершины невысоких гор, поросших густым ельником. То и дело срывался дождь, пополняя и без того разлившиеся после зимнего таяния горные  водопады.

 

Королева Ярослава остановила  белую кобылу возле двух огромных утесов, казавшихся зелеными из-за покрывших их мха и тины. Сквозь трещины пробивались струйки воды, спадавшие в  ручей, бежавший по дну узкого ущелья, вход в которое начинался между утесами. Под  зеленым покровом, облепившим камень, угадывались очертания гротескно-злобных ликов, грубо вырезанных на склонах. Чуть ниже виднелись почти стершиеся от времени руны.

 

-Дальше я пойду одна, - Ярослава обернулась к двум сопровождавшим ее воинам-вендам. Те лишь молча кивнули - один из  воинов, правда, украдкой осенил себя знаком, отгоняющим злых духов, однако  Ярослава уже не обращала на это внимания. Спрыгнув с коня, она подобрала складки крестьянской юбки, - для этой поездки королева Тюрингии постаралась выбрать как можно более неприметную одежду, - и зашагала вперед, осторожно ступая по влажной земле. 

 

Ущелье уходило вниз, постепенно расширяясь - а с ним расширялся и ручей, по берегу которого шла королева. Растительность на поросших мхом склонах становилась все гуще - появились кусты и даже небольшие деревья, сплетавшиеся ветвями над головой Ярославы. Очень скоро королева поняла, что она не одна: в обступивших ее зарослях слышались странные шорохи, звучали негромкие смешки и в темно-зеленом полумраке мелькали причудливые тени. На скалах, покрытых мхом, красовались чьи-то уродливые лики, корчившиеся в безобразных гримасах. Ярославе стоило немалых усилий не оглянуться, чтобы проверить - не изменилось ли выражение на очередной оскаленной морде, провожавшей ее глумливым взглядом? И все же она шла вперед, стараясь не обращать внимания на сопровождавшие ее странности.

 

Неожиданно ущелье расступилось и взору королевы открылось  поросшее мхом и  папоротником большое болото,  растекшееся между двумя лесистыми горами. Посреди  болота неподвижно сидел некто маленький, сгорбленный с длинными седыми волосами. Вот существо  подняло голову, глянув на женщину темно-зелеными, будто болотный мох, глазами.

 

-А, явилась, светлая королева? - послышался ехидный скрипучий голос, - ну подходи, бабушка не кусается. 

 

Под ногами Ярославы зашевелился мох и оттуда вдруг выползла черно-золотая саламандра. Оглянувшись на женщину,  она быстро поползла по болоту, направляясь в самую глубь. Ярослава осторожно, словно идя по тонкому льду, двинулась  за саламандрой, стараясь ступать за ней след в след.

 

Сидевшее посреди болота существо пакостно хихикало, наблюдая за осторожными шажками королевы. Это была сгорбленная маленькая старуха с уродливым лицом, изрезанным глубокими морщинами. В руках она держала искривленную палку, по которой ползали большие зеленые мухи. Тощее тело прикрывало рваное тряпье, из-под грязного передника выглядывали босые ноги, поросшие мхом.

 

Наконец, Ярослава подошла к старухе и, достав из притороченной к поясу сумки костяной гребень, принялась осторожно расчесывать длинные волосы. Гребень с трудом продирался сквозь спутанные седые космы, кишащие вшами, блохами и клещами, вонявшие так, что Ярослава с трудом сдерживалась, чтобы не  скорчить брезгливую гримасу.  К тому же у нее зябли руки - голова старухи оказалась холодной как лед. Тем не менее, королева смиренно продолжала, пока старуха, мерзко хихикая, продолжала болтать.

 

-Что,  вдовушка ты наша, королек-муженек-то помер, наконец-то, хи-хи-хи? Знаю, что умер, можешь не отвечать. Моховая бабушка  дело знает: коль был уговор, что я его в могилу сведу, значит, так тому и быть. Я наш уговор исполнила - значит пришла пора и тебе ответ держать.

 

-За тем и пришла, - сдержанно ответила Ярослава.

 

-А ты меня не торопи! - прикрикнула старуха, -  а то я не знаю, зачем ты здесь. Много о себе не мни - это там, в Скитинге, ты, может, и королева - а уж я то знаю, откуда взялся весь твой род. Думаешь, я не помню, как такие вот шлендры, вроде тебя, голыми впрягались в телегу всем на потеху, а  авары их плетками стегали, словно скотину. Думаешь, не помню, что от связи тех шлюх с аварскими надсмотрщиками и пошло все твое племя? Все помню, все знаю - так что высоко  нос не задирай. И чеши помягче, а то за волосы дергаешь все время,  дурында косорукая!

 

Ярослава, вся внутренне вспыхнув, молча проглотила оскорбление, продолжая распутывать седые колтуны.

 

-Так вот, о расплате твоей, - продолжала старуха, - она проста - я помогла тебе одну жизнь отнять - а вот вторую ты мне сама преподнесешь. И не простую - тоже королевскую! У муженька твоего, поди, много детей осталось? Вот одного из этих деток ты мне и отдашь!

 

-Ты ведь уже получила короля! -  на миг забывшись, воскликнула Ярослава, - зачем тебе еще и его дети?

 

Моховая бабка обернулась и королева чуть не выронила гребень от лютой злобы и презрения в глазах нечисти.

 

-Ты со мной что ли спорить собралась? - прошипела она, - или   решила, что на базар к торговке пришла? Смотри, разозлишь меня - так  и косточек твоих никто не найдет. Вон, детки уже заждались.

 

Она кивнула в сторону обступивших болото зарослей и Ярослава,  проследив за ее взглядом, невольно вскрикнула. Из-под нависших над болотом еловых лап медленно выходили  странные существа - такие же низкорослые и скорченные, как и «моховая бабушка», с длинными седыми волосами и поросшими мхом конечностями. Блестящие черные глаза  неотрывно смотрели на королеву, в приоткрытых ртах блестели острые зубы. Она перевела взгляд на старуху - та злобно ухмылялась, глядя как ее моховые подданные медленно обступают болото, отсекая все пути к отходу.

 

-Мох этот многое помнит, - сказала  «бабушка»,  -  знала бы ты, сколько всего укрыто под этой зеленью, чего мудрейшие из всех ваших вельв и волхвов не ведают. А я ведаю - ведь я была здесь всегда и дети мои были со мной

 

Она  произнесла еще несколько слов, на языке совершенно незнакомом Ярославе - и  в тот же миг от болота поднялся туман, мигов заволокший все вокруг. Возможно, болотные испарения помутили рассудок королевы, но ей вдруг  показалось, что горы и леса, обступившие болото, исчезли, а само болото  чудовищно разрослось, поглотив все вокруг. Незнакомые растения, напоминающие большие папоротники, росли здесь, а между ними бродили пугающие и странные существа. Они все время меняли облик, представая то в виде странных зверей, вроде помеси крысы и барсука, то огромных гадов, напоминающих то больших ящериц, то безобразно раздувшихся жаб, а то и вовсе чего-то омерзительного, вроде больших толстых червей, ворочающихся в густой слизи. Что же до «моховой бабушки» то тут Ярослава и вовсе не смогла бы описать то, что она видела -  существо невероятно древнее и столь же мерзкое, восседавшее посреди болота, не имело  названия в человеческом языке. Видение продолжалось всего какое-то мгновение - а потом туман рассеялся и вместе с ним исчезли  «моховые люди». Ярослава перевела взгляд на старуху - та злобно усмехалась в глаза королеве. Черно-золотая саламандра заползла ей на руки - и старушенция забросила извивающееся тельце в рот, омерзительно зачавкав.

 

-Ну так что? - с набитым ртом прошамкала моховая бабка, - решила, чем будешь расплачиваться? Точнее кем?

 

Несмотря на весь свой испуг Ярослава все же не потеряла головы - и уже сообразила, как действовать дальше.

 

-А тебе, - сказала она, - кто угодно подойдет? Не важно, дочь или сын, младенец или постарше кто?

 

-Младенец, конечно, лучше всего будет, - задумчиво сказала моховая старуха, - косточки мягкие, мясцо нежное. Но сойдет и кто другой, даже взрослый - лишь бы кровь в нем королевская текла. Но только парень - девки мне ни к чему. А что, уже надумала что?

 

-Надумала, - Ярослава выдавила из себя улыбку, - уговор есть уговор. Будет тебе и обещанная плата.

 

-Ну и славно, - старуха осклабилась, - значит, жду с подарком. Только сильно с ним не затягивай - а то я и сама могу  прийти.

 

Она сыто рыгнула, потом засунула длинный кривой ноготь в рот, что-то выковыривая из гнилых зубов. Мох под ней вдруг расступился и древняя нечисть сгинула в болоте. Ярослава, дрожащими руками упрятав в сумку гребень, поспешила вернуться к ущелью по своим же следам, что еще виднелись во мху. 

 

Возвращаясь к своим воинам, королева, уже полностью совладав с собой, довольно улыбалась: ее изощренный ум уже подсказывал славянской княжне как не только расплатиться с моховой бабкой, но и расчистить своему сыну путь к трону.

 

[Magnum]

Моховая бабушка  дело знает: коль был уговор, что я его в могилу сведу, значит, так тому и быть. Я наш уговор исполнила

А разве исполнила? С технической точки зрения его королева прикончила. А если б не придушила - как знать? Вдруг бы выжил? 

 

[Каминский]

С технической точки зрения его королева прикончила. 

Ну, скажем так, если бы он не оказался в текущем состоянии вряд ли у нее бы это получилось.

А если б не придушила - как знать? Вдруг бы выжил? 

Так в том то и дело, что он уже был при смерти - поэтому и начал говорить свою последнюю волю.

Ну и Ярослава не в том положении, чтобы вот так увиливать и придираться.

Изменено 26 Jun 2023 пользователем Каминский

[Каминский]

Распри наследников

 

-Все-таки он похож на меня, - улыбнувшись, король Атаульф с гордостью взъерошил волосы светловолосому мальчугану, не больше двух лет от роду. Он все еще цеплялся за юбку матери - высокой молодой женщины в красном платье отороченным по краям золотым  орнаментом. Стройную шею украшало ожерелье из балтийского янтаря, среди которого неприметно затесался золотой крест с несколькими алыми камушками. Сам же молодой правитель Тюрингии носил алый плащ, отороченный мехом горностая, и золотую гривну на шее.

 

-Жалко отпускать его, - сказал Атаульф, переводя взгляд с ребенка на женщину, - наследник должен быть рядом с королем. Если бы герцог не настаивал на его отправке в Алеманию.

 

-Отец ведь уже объяснил, - терпеливо объяснила женщина, - в Турикуме Бадерих будет в большей безопасности, чем в Скитинге.

 

-Герцог Гибульд, похоже, ни во что меня не ставит, - с горечью сказал  Атаульф, - если думает, что я не способен защитить сына в своем доме. И что за срочность такая с этим крещением - почему оно не может подождать?

 

-Потому что нас торопит король Нейстрии  Хлодомир, - напомнил вошедший в королевский покой Гибульд, - он считает, что только крещение твоего сына станет залогом успешности нашего с ним союза. Стоит ли напоминать, что только в союзе с франками ты  можешь  объединить всю Тюрингию.

 

-Я это прекрасно помню, - сказал Атаульф, раздраженно глянув на тестя, - хотя мне и невыносима мысль, что мой сын примет Христа не от чистого сердца, а лишь ради удачного союза. Как будто наш бог - это товар на рынке, а не Истина и Свет.

 

-Когда Бадерих подрастет, он, конечно же, всем сердцем обратится к Христу,  - примирительно сказала королева.

 

-И будет таиться от всех, скрывая свою веру? - бросил Атаульф, - как я? Мне и по сей день приходится участвовать в богомерзких обрядах перед кровавым идолом - как же, ведь я король, потомок Тюра. Лишь  бы язычники, которыми я правлю, не растерзали меня за то, что я обратился к Истинному Богу! А мой сын принимает святое крещение не открыто, в отчине моего рода - тайком от всех, на чужой земле, вдали от отца!

 

Говоря это, он невольно повысил голос и  Бадерих  расплакался, испуганно смотря на отца. Герцог Гибульд повернулся к королеве.

 

-Брунгильда, дочь моя, - негромко сказал он, -  тебе не пора собираться в дорогу?  Оставь нас, ненадолго, с королем наедине.

 

-Как скажешь, отец, - Брунгильда улыбнулась пухлыми алыми губами, - если муж мой, король, позволит?

 

Атаульф досадливо кивнул и королева, ухватив за руку еще плачущего сына поспешно вывела его из королевских покоев.

 

-Все это временно, ты же понимаешь, - герцог повернулся к Атаульфу, - если франки помогут,  тебе больше не придется считаться с мнением язычников и чтить идолов. А со временем, если будет на то воля божья -  и вся Тюрингия обратится к Христу.

 

-Как-то плохо верится, - мрачно произнес Атаульф, - они все довольны своими богами. Что говорить о тюрингах и славянах - даже в  вашей Алемании немало язычников среди знатных, о простолюдинах я и не говорю.

 

-Именно поэтому отъезд Брунгильды и Бадериха должен оставаться в тайне, - кивнул Гибульд, - ты прав, говоря, что и в Алемании, у твоего  брата есть сторонники. Но все же у нас они слабее чем где-либо в Тюрингии, а значит, вашей семье там безопаснее всего. А когда придут франки - малыш будет под надежной защитой.

 

-Ага, в заложниках у Хлодомира - сказал Атаульф, отхлебнув вина  из стоявшего на столе кувшина, - ладно,  если по-другому нельзя - пусть будет так. Мне и самому станет спокойнее, если их не будет в Скитинге, когда  сюда явится мой проклятый братец.

 

-Я не сомневался, что ты все поймешь, - герцог перехватил кувшин и сам сделал большой глоток, - а о себе не беспокойся: хотя я и отбуду вместе с дочерью и внуком, но здесь останутся алеманы, под командованием моего  сына Родериха. А я постараюсь вернуться как можно скорее - уже с войском франков.

 

-Поскорее бы, - сказал Атаульф, - с этим двоевластием давно пора кончать.

 

-Так и будет!-  Гибульд хлопнул зятя по плечу и вышел из покоев. В тот же миг раздался рык рогов - и, выглянув в окно, Атаульф увидел, как во двор въезжает с пару десятков всадников. Диковатые одежды из звериных шкур почти не скрывали доспехов, с пояса каждого воина свисал меч или  боевой топор.  Впереди, на свирепом черном коне, ехал молодой человек в синем плаще, с вышитым на нем серебряным валькнутом.  С широкого пояса из черной чешуйчатой кожи, свисал длинный меч, где на богато украшенных ножнах вытесненный золотом медведь терзал серебряного волка.  Глаза короля встретились с глазами его единокровного брата и Крут,  в небрежном поклоне, наклонил  железный шлем, увенчанный фигуркой ворона.

 

 

У входа в пиршественный зал Атаульфа встретил  Родерих. Внешне он мало  напоминал отца -  красивый молодой человек с  карими глазами. О  родстве с герцогом алеманнов говорили лишь  огненно-рыжие волосы, стянутые в узел над ухом. Отороченный золотом красный плащ был наполовину расстегнут, открывая франкскую кольчугу и длинный меч на поясе. Рядом с Родерихом стояло с  десяток воинов:  не  только алеманнов, но и бавар - последние, хоть и оставались, в основном, язычниками, обычно держали сторону  западных соседей. Да и сам  Родерих женился на старшей дочери герцога Тассилона, уже подарившей ему двух сыновей.

 

-Он уже там? - спросил Атаульф, небрежно кивнув в ответ на почтительный поклон Родериха.

 

-Уже, - алеманн поморщился, - что-то празднует. 

 

Раздавшиеся из-за дверей нестройные крики и грубый хохот, подтвердили слова Родериха.

 

-Что же мы найдем, чем его встретить, - сказал Атаульф, - пусть твои люди  тоже  войдут в зал. А ты - сядешь за стол рядом со мной. И отправь кого-нибудь  за моей личной охраной.

 

-Как скажешь, - Родерих вновь поклонился, но Атаульф, уже не глядя на него, толкнул массивные  двери из мореного дуба, входя в пиршественный зал. Большую  его часть занимал длинный стол, почти сплошь заставленный бронзовыми блюдами с жареным мясом, копченой рыбой и ломтями желтого сыра. Рабы, пыхтя от натуги, метали на стол все новые и новые блюда, а также кувшины с пивом, медовухой и южными винами, что с необыкновенной быстротой исчезали в глотках пирующих. За столом сидели лучшие  воины Крута - не только тюринги и славяне, но и саксы, авары, даны, даже варвары далеких восточных лесов, в плащах из волчьих шкур  увешанных жутковатыми украшениями – выломанными человеческими челюстями. Одновременно телохранители и ударный отряд,  эти головорезы неизменно сопутствовали сыну Ярославы во всех его сражениях и грабительских набегах. 

 

Сам Крут сидел на углу стола, слева от того места, где полагалось сидеть королю.  Он остался в доспехах, сняв лишь шлем,  обнажив голову - бритую, по славянскому обычаю, с одной лишь прядью темно-русых волос. При виде брата он поднял золотой кубок, доверху наполненный вином.

 

-Наконец-то король! - сказал он, - клянусь Тором и Яровитом, мы все уже истомились в ожидании. Мне даже на миг показалось, что ты не так уж рад меня видеть.

 

-Я  рад тебе, брат, - сказал Атаульф,  усаживаясь за стол, - хоть ты и явился  без предупреждения, тебе всегда окажут достойный прием в Скитинге.

 

-Ну я же и говорю, - усмехнулся Крут, - показалось. Выпьем за моего брата, лучшего из королей, благословленного Воданом, Ругевитом и всеми богами предков!

 

Издевательски улыбнувшись, при виде мимолетной гримасы на лице брата-христианина, Крут залпом осушил свой кубок. Атаульфу ничего не оставалось, как последовать его примеру.

 

-А где моя матушка? - спросил Крут, - я не видел ее при дворе.

 

-Не знаю, - пожал плечами Атаульф, - с тех пор как умер отец, она редко появляется в Скитинге.

 

-Жаль, - покачал головой Крут, - я надеялся повидаться с ней. Впрочем, может, оно и к лучшему - не к чему женщины при мужском разговоре, правда, брат?

 

-И о чем же ты хотел поговорить, брат? - спросил Атаульф.

 

-Мои люди, - Крут широким жестом обвел стол, - и те, кто сидит здесь и те, кто остались во дворе, - все они вернулись со мной после удачного набега за Рейн. Удачно так получилось, что Хлодомир увяз в очередной сваре с сарацинами и увел  войска на юг, оставив восточную границу почти без защиты. Само собой, мы изрядно погуляли там, взяли много добычи и пленных. Даже одного графа, - Буркхард, кажется, его звали, - наместника Хлодомира в Австразии. Так вот, представляешь, этот вшивый граф посмел врать мне в глаза, что я нарушаю какой-то там договор между тобой и Хлодомиром. Что ты, якобы обязался не нападать на франков, из уважения к своему, видите ли,  единоверцу. Разумеется, его сразу же утопили в болоте,  - как мы всегда казнили лжецов, - но все же, я засомневался. Ты ведь не заключал договора с нашими врагами, верно, брат? Может, ты и христианин, но ты же еще и король Тюрингии! Скажи мне, что это ложь, брат!

 

-Да кто ты такой?! - Атаульф, белый от гнева, поднялся из-за стола, - как смеешь ты указывать королю, с кем и о чем ему заключать союзы? Из-за тебя мы теперь снова в войне с франками, а я...я стал клятвопреступником!

 

-Значит, это правда, - Крут сокрушенно покачал головой, - я знал это, но все же гнал от себя эту мысль. Клятвопреступником  ты стал гораздо раньше, брат мой. Причем дважды - сначала ты предал наших богов, а потом - и наш народ, заключив мир с нашими  врагами, - он повысил голос, почти крикнув на весь зал, - такой человек не может быть королем Тюрингии!

 

-Это измена! - Атаульф осекся на полуслове, прислушиваясь к звукам, доносящимся из распахнутого окна. Сомнений не было - воинственные крики, предсмертные хрипы и лязг стали яснее ясного объясняли, что происходит во внутреннем дворе крепости.

 

-Это же....

 

-Да, брат мой, - Крут издевательски улыбнулся, - я предвидел, что тот граф говорил правду - и принял меры. Сейчас мои люди убивают твоих сторонников по всему Скитингу.

 

-Нечестивое отродье Локи! - прохрипел Атаульф, - я сам вырву твое предательское сердце!!!

 

Он схватился за меч, но достать его не смог - на его запястье  сомкнулись чьи-то пальцы. Атаульф обернулся  и столкнулся взглядом с командиром алеманнской гвардии.

 

-Родерих ты...

 

-Вы с отцом слишком  сблизились за последнее время, -  пожал плечами алеманн, -  я даже слышал, что он хочет сделать твоего сына  своим наследником, в обход меня!-  Родерих злобно сплюнул, - ничего, он тоже получит свое. В моем отряде нет ни одного христианина - и все они считают, что старик зажился на этом свете. Да и я уже устал ждать - поэтому и договорился с Крутом.

 

Атаульф затравленно  посмотрел на алеманна и Родерих издевательски улыбнулся ему. Это стало его ошибкой - одержимый внезапным приступом бешенства, король рванулся изо всех сил, высвобождаясь из хватки Родериха. Тот не успел ничего предпринять: Атаульф  выхватил меч и вонзил его в  грудь предателя.  Слишком поздно он сообразил, что зря показал спину к  вероломному брату - обернувшись, Атаульф успел только увидеть, как  Крут  выхватывает свой меч. Серой змеей мелькнул клинок и король Тюрингии рухнул на пол с пронзенным сердцем. 

 

-Кто-то, может, против этого? - спокойно сказал Крут, вытирая меч о плащ поверженного короля и прищуренными глазами обводя  воинов Родериха, ошеломленных гибелью сразу двоих сюзеренов,  - уверен, что нет. Что же вы не кричите хвалу новому королю?

 

-Слава Круту Первому, королю Тюрингии! - вскричал один из алеманнов, вскидывая меч и в тот же миг рев из двух десятков глоток подтвердил восхождение нового монарха. Этому реву вторили воинственные вопли за окном означающие, что в крепости больше не осталось сторонников покойного Атаульфа.

 

Королева Ярослава вернулась в Скитинг уже к вечеру - путь от Тюрингенского леса занял больше времени, чем она думала. Первое, что она увидела - это возносящийся от реки дым огромного костра. Обуреваемая внезапным дурным предчувствием, она развернула коня к Унструту,  но, не проехав и двухсот шагов, встретилась со старшим сыном, ехавшим впереди своих воинов. Первое, что ей бросилось в глаза - на  его волосах красовался королевский серебряный обруч, увенчанный  фигуркой медведя.

 

-Поворачивай коней, матушка, - сказал Крут, - там не на что больше смотреть. Погребальный костер  отгорел, а Атаульф уже на пути в Хель.

 

-Ты что же...ты...

 

-Он умер, матушка, - кивнул Крут, - я убил плохого короля и труса, предавшего наших богов. С двоевластием покончено - теперь Крут единолично правит Тюрингией. Разве ты не рада за меня?

 

Он осекся,  удивленно уставившись на мать - на ее враз побелевшем лице, читался такой ужас, какого никто доселе не видел у решительной и жестокой королевы Тюрингии.

 

[Magnum]

Подлые предательские предатели подло предают... Все как мы любим! 

 

[Каминский]

Подлые предательские предатели подло предают...

Предательские предатели предательски предают.

Справедливости ради: ну, а что им оставалось?

[Magnum]

а что им оставалось?

Допустим, Крута можно понять, но Родерих откровенно поторопился (за что и поплатился). 

 

[Стержень]

даже варвары далеких восточных лесов, в плащах из волчьих шкур  увешанных жутковатыми украшениями – выломанными человеческими челюстями.

А это кто такие?

[Neznaika1975]

Тоже интересно

подозреваю - мужские отряды славян, пресловутые «бойники»

не знаю только, откуда челюсти

 

[Paltus]

Йода сильно изменился за лето. 

[Каминский]

А это кто такие?

Тоже интересно

Балты. Смельдинг покойный что-то упоминал, что у них были такие обычаи. Он правда восточных балтов имел в виду, точнее тех, кого он считал таковыми, но тем не менее... Уж больно колоритной получилась деталь, не мог пройти мимо)

Йода сильно изменился за лето.

?

[Какой-то новичок]

?

Я мысли не читаю, но думаю коллега так о Моховой Бабушке. 

Изменено 27 Jun 2023 пользователем Какой-то новичок