Балтика 1526-1530 ситуация в странах соседних с Россией. В мире Князя Барбашина http://samlib.ru/r/rodin_d_m/

[John D. Long]

Ух, ну и деятельность развернул это князь Барбашин! Вот только бы потомки всё не профукали...

[Роман Широков]

Своя игра. Колониальные этюды. Новела седьмая.

Зачин.

Олекса за плечами которого было уже много лет успешного руководства различными торговым и промыслов-производственными проектами, а также разведывательной и диверсантской деятельностью прибыл в город Волин в начале весны 1528 года буквально топорами прорубив судну выход от причала возле Риги к чистой воде.

Его патрон поставил перед купцом, управленцем и разведчиком в одном лице масштабную, амбициозную и не бывалую задачу. В прочим уже не первый раз и Олекса твердо надеялся выполнить и ее.

Пока сам князь носился по Ливонии и сходил по морю в Овлу готовясь к посольству за море.

Его верный ближник развил не менее кипучею деятельность в Германских земля прилегающих к Варяжскому морю.

Сам Олекса так себя позволял звать только шефу, а для всех прочих уже чуть ли не через вич прозвался к 1528 был дородный муж в самом расцвете сил с ухоженной бородой в которой блестели первый седины в роскошных одеждах этакой смеси русских, немецких и литовских мотивов которую бы с честью бы надел и магистр Любека. Будучи главным приказчиком Западно Двинского отделения Руссо Балта с личным капиталом в 100 000 полновесных серебряных рублей если суммировать стоимость подворий в Полоцке и Риге, его долей в предприятиях первую очередь канатных, судов, товаров и прочего в том числе денег в заначке.

Степенно сошел   с судна по трапу и перекрестился после короткого, но не очень приятного еще по-зимнему бурного моря.

Волин к моменту его прибытия представлял очень интересную картину рядом с типично ганзейско немецким небольшим городком в котором от бывшего славянства осталось только название.

Строилось сразу 2 новых города причем размерами больше самого Волина. С постройкой вокруг них для обороны не устаревших морально в век пороха и пушке стен, а валов в форме бастионов.

С одной стороны старого Волина на берегу реки чуть ближе к морю, огромный по меркам 16 века промышленный комплекс с цехами, складами и домами для рабочих где из привозимого по Одеру в первую очередь из Польши зерна должны будут делать муку, макароны (деликатес для тех времен который не каждый себе мог позволить), галеты (в первую очередь для растущего военного и торгового русского флота, но и на продажу прочим желающим), пиво Лагер (на 20 лет ранее ри) и водку с различными настойками. С портом способным принимать морские суда.

А с другой чуть выше по течению будущая так сказать административная столица графства. Которая как когда то Кельн построенный в притык превратил славянский град Бранибор в чисто немецкий Берлин, должна была со временем немецкий Волин снова сделать славянским. Где в центре с одной стороны от центральной площади активно строилась резиденция графа    в виде комфортного для проживания, но крепкого замка, который вместе с прочими зданиями обрамляющие площадь в  будущем  должны играть роль этакой цитадели города которую с трех других сторон то же из кирпича и камня возводились по всем правилам фортификации но не забывая о удобстве дальнейшего использования строилась пока что Волинская школа по образу и подобию Княжгородской которой в будущем предстояло стать первым в Померании университетом, центром наук который по задумке князя должен постепенно повернуть в спять германизацию славян сначала собственно в Померанию а потом и в целом к востоку от Лабы.   

А с двух других сторон здание правление Вендского торгового союза и размешенной там же Волинской биржи. А с другой Волинского банка. С филиалом Страхового общества Руссобалта.

И вот эти не здания, а организации и были главным заданием Олексы, что бы воплотить которые в жизнь ему и требовалось приложить весь свой талант как управленца и переговорщика. А именно:

1)      Убедить Померанских и Мекленбургских купцов и городских патрициев заключить союз с русским купцами и стоявшими за ними российских аристократов во главе с царем о создании торгово-экономического союза с уловным названием Вендского торгового союза который должен будет заменить и окончательно вытеснить дряхлевшею Ганзу с Балтики.

2)      Убедить партеров по союзу из герцогств пользоваться услугами русских страховщиков, барть суды и вносить средства на депозит Волинского банка ну и совершать сделки на Волинской бирже.

3)      Ах да чуть не забыл сам банк и биржу еще предстояло то же создать с нуля)))

Банк был для русских делом новым и необычным. Хотя кое какие разрозненные элементы банкинга в России присутствовали. Были широко распространены между купцами и промышленниками различные рассрочки платежей и товарные кредиты при оптовых сделках купли продажи товара. Церковь в лице монастырей окучивала ниву потреб кредитования знати и крестьянства под залог земли у первых и личной свободы у вторых по сути явилась единственной в стране, организаций которая легально могла давать деньги под проценты.

Несколько лет на базе компаний подконтрольных князю Барбашину в России действовал система денежных переводов. В рамках которой сдав наличность в любом представительстве и получив вексель можно было его обналичить на другом конце страны лично или указать получателя в этом случаи вексель ямской службой доставлялся до города, в котором должны были выдать деньги и далее посыльный из конторы извещал получателя с приглашением его в контору. Купечество очень быстро распробовало новинку и стало ей активно пользоваться, да и прочие путешественники стали предпочитать возить с собой не мошну, набитую моментами, а векселя они же дорожные чеки. Дошло до того что даже казна потихоньку начала пользоваться новой системой и вместо отправки обоза для выплаты жалование   пару раз провела транзакцию выплатив наличность компании в Москве, а гарнизон и чиновники Ивангорода и Норовского получили их представительстве компании.

Касаемо же такой области как выдача кредитов под развитее производства, да и торговли. То с одной стороны потребность в таком банке росла ото дня к дню, а с другой сориться с церковью у Андрея Ивановича не какого желание не было, и он рассматривал создание в России что типа мусульманского банкинга для чего в частности сотрудникам Русско-персидской компании подробнее изучить его так сказать на месте. Но при этом с таким предложением к царю идти не спешил итак на богатства князя слишком многие смотрели косо и была вероятность что идею зарубят в Думе обвинив Барбашина в излишней жадности и желанию все себе захапать.

Что же касаемо Волинсокго банка то как сказал князь: Не стоит изобретать велосипед с квадратными колесами.

И из Италии в 1527 в итоге привезли не только книги, картины и прочие статуи, но документацию несколько разграбленных ландскнехтами отделений итальянских банков в Риме (в том числе там было ряд очень интересных документов от португальских евреев, выступавших в эти года финансистами папского престола, которые в итоге помогли внедриться в Африку и наладить вывоз рабов оттуда, но это другая история)  и парочку клерков ранее работавших в банках  и согласившихся пойти на службу к Русским лишь бы подальше оказаться от Италии которая превратилась на их глазах в филиал ада на земле. Ведь когда толпы протестантов служащих в армии католического императора берут штурмом и грабят Рим осаждая папу в замке, любого жителя тогдашнего Рима о конце света задуматься заставит. А в России как говорят если тепло одеваться так и не холодно вовсе.

Привезённые документы с пообошью привезенных клерков разобрали, перевели на русский язык и составил должностные инструкции и устав нового банка. Параллельно с этим итальянские специалисты всю зиму обучали финансовой грамотности и тонкостям банкового дела в Риге десять молодых приказчиков Руссобалта ранее окончивших Княжгородскую школу с отличием и уже проявивших себя расторопностью и смекалкой на работе после обучения.  Вместе с ними курсы посещал и Олекса для так сказать общего понимания ведь без него не возможен контроль и правильное руководство. После чего один итальянец отправился в Померанию помогать своим ученикам воплощать знания на практику.

А второй в Новгород где стал преподавателем по финансам и бухгалтерскому делу в Новгородской школе, созданной по образу Княжкгородской, но отличии от которой большая часть учащихся были дети Новгородской торгово-промышленной верхушки и дворян, а не холопами князя наборных из беспризорников.

От банка правда пока что было не достроенное здание, вывеска и клерки которых временно разместили в Ратуше старого Волина. Основные капиталы пока что были где-то далеко в океане по пути домой (Гриня и Логинов)

Но выполнять функцию по переводу денег пока по маршруту Померания-Россия и выступать гарантом по товарным кредитам в рамках оптовых операций купли-продажи между русскими и померанскими купцами он уже мог (последнее правда несколько рискованно в виду малого объёма наличных капиталов), равно как продавать страховку на морские перевозки от Руссобалта померанцам, чем и занялся потихоньку.

При этом нести свои деньги в банк для вкладов померанцы пока не спешили в виду того что в Ганзе банков не было вообще от слова совсем и хоть о банках померанцам было известно чай не в лесу живут, но особого доверия новинка пока не вызвала.

А сам кредиты банк пока не выдавал, дожидаясь прибытие сокровищ из-за моря. Являясь пока этакой заготовкой банка, а не настоящим полноценным банком.

 С биржей было несколько легче   русские уже довольно много лет торгуют в Антверпене в том числе и на бирже там совершают сделки и эту саму биржу подробно изучили и описали. Более того в самой России уже появились две чисто карманные мини биржи. Одна в Норовском как главном порту страны где покупатели и продавцы оптовые Руссобалта через товарную биржу компании совершали с компанией сделки, по сути этакий аукцион для установление равновесной цены покупки и продажи. И в Новгороде где держатели ценных бумаг Руссобалта (акций, облигаций и т.д.) могли их друг другу и копании продавать и покупать.

Но перед запуском полноценной биржи с неограниченным количеством участников в России было решено потренироваться на немцах для выявления на практике всех подводных камней. Ну и для привлечения немецких капиталов естественно.

А вот для создания Союза Олексе и пришлось поездить и поуговаривать ведь без союза не банк не биржа не страховое общество не взлетит в Вендских землях.

 Рождение Кракена.

Олекса уже несколько лет успешно торговал в Померании по сути, не дожидаясь приказа и проторил дорожку торговую для Руссобалта в регион. Несколько раз бывал тут лично и завел себе здесь надёжных торговых партнёров и агентов в Шецине, Старгарде, Ко́льберге (Коло́бжеге) и Штра́льзунде. Среди местных богатеев, которые не входили в высшую страту управления городов по статусу что типа главного контрагента Руссобалта в Любеке контакты с которым лично в своё время навел князь.

Для начала Олекса письмами призвал своих партнеров прибыть на переговоры в Волин, а сам пока они съезжались съездил в резиденцию герцогов для согласования позиций и получения от них поддержки для дальнейших шагов.

Потом последовала выработка с партнерами предварительных соглашений   которые должны были устроить патрициат их городов и которые они должны были там пролоббировать.

И пока партнеры в своих городах занимались подготовкой к итоговому соглашению сам Олекса   прибыл в Шецин где провел переговоры с магистратом города и патрициями, которые после прошлогодней осады наглядно убедившиеся в том, что такое кнут были склоны очень внимательно выслушать и получить пряник такой который они бы ранее не за пряник, а за кусок грязи бы посчитали для себя, но как говориться времена идут и все меняться.

Получив согласие руководителей града Шецин и согласовав с ними дальнейшие действие.

В город созвали представителей всех Померанских городов в ходящих в Ганзу, официальной причиной сбора было выработка согласованной позиции перед предстоявшим Ганзетагом который экстренно собирал Любек из вестей о высадки короля Кристина в Норвегии, действий повстанцев, возглавляемых Нильсом Стуре в Швеции и вновь возникшей угрозы со стороны Северина Норби на море.

Щецин местом сбора был выбран не просто так. Он служил наглядным примером что будет с теми кто будет противиться воле герцогов Померании и императора России.

При этом не каких угроз   на самом собрании не было, только уговоры и аргументы с точки зрения выгоды и пользы. То есть то самый пресловутый пряник ну или доброе слово, которое говориться, когда держишь пистолет в руке.)

После переговоров в Щецине завершился подписанием итоговой Хартии сам Олекса с рекомендательными письмами от герцогов Померанию по морю двинулся в Мекленбург где провел встречу с обоими герцогами в то время ка представители Померанских городов обработали своих коллег из Мекленбурга итогом чего стала встреча в Ви́смаре (ранее славянском Вишемире) где мекленбуржцы примкнули к Щециской хартии. Встреча именно в Висмаре тоже была не случайна.   С одной стороны русские в прошлом году высаживались на острове Пёль разграбив там владения Любека, которому пол острова и принадлежит а остров Пёль закрывает выход из порта Висмара и горожане могли всем желающим поведать о чувствах и страхах при этом испытанных, а с другой как раз от Висмара начинатеься канал который начали рыть до Эльбы тем самым по сути бросив вызов Любеку у которого у же был аналогичный канал и на перевозках соли из Люнебурга по каналу любекцы наживали огромные деньги.

Суть же переговоров и уговоров в принципе была проста

1)      В прошлые войны Ганзы деньги, корабли и солдат все давали в меру своих сил, не отлынивая, а все сливки в итоге себе забирал Любек и Гданьск

2)      Да и в целом внутри Ганзейские правила были далеки от справедливых и пользы приносили тому же Любеку в разы больше чем Вендским городам, которые веками в фарватере Любека верно следовали.

3)      При этом на дворе не 14 век от рождества христова, когда Ганза лихо нагнула всех окружавших королей и герцогов, а 16 век где с одной стороны ганзейских купцов уже у них дома все сильней и сильней в конкурентной борьбе подавляют нидерландцы, отнимая у Ганзы море и торговлю и нечего с этим Ганаза по сути поделать не, может не смотря на все лихие победы над королями Дании. А с другой пушки и порох сделали ранее не приступные города, которые имея подвоз по морю могли годами поплевывать стен на всяких князей и прочих. Сейчас стали уязвимы и доступны для врагов.

4)      Русские же веками торговали с Ганзой и в принципе не желают не разорения не погибели Вендских купцов наоборот хотя и дальше вести торг причем в больших размерах чем раньше, но хотят это делать на справедливых взаимно выгодных условиях отринув мешающие всем кроме Любека устаревшие правила и привилегии. 

5)      В то время как Гданьск все больше сам становиться главным партнёром нидерландцев в Балтийской торговле правила Ганзы использует лишь для сдерживание других городов в этом торге, а Любек заигрался в великодержавие и совершено оторвался от жизни ведя города союза к погибели.

6)      В связи всем выше сказанным русские при поддержке и согласии герцогов предлагают Вендским городам формально из Ганзы пока что не выходить, но создать Вендский торговый союз как объединение русских и вендских купцов и промышленников под патронажем Императора России и герцогов Померании и Мекленбурга при этом там, где это будет выгодно Ганзейскими привилегия и монополиями пользоваться к своей выгоде, а где это будет не выгодно просто престать их исполнять и с ними считаться. Активно развивая торг между участниками союза, равно как и вытесняя конкурентов, не входящих в союз в прочих землях вокруг Балтийского моря, например, в Швеции потеснив там тот же Любек.

7)      При этом в разгорающеюся схватку между патрициями Любека и Фугерами за контроль над Скандинавскими странами и их медным и серебрёными рудниками которая будет вестись руками спонсируемыми ими королями и претендентами на престол это не война Вендских городов и русских, а отличный способ заработать, поставляя всем с накруткой потребное в том числе и оружие. Главное действовать по уму и сообща.

      А в целом времена настают суровые, а армия и военный флот вещи очень дорогие. Поэтому выгодней найти покровителей, которые за долью малую обеспечат зашитой, а самим сосредоточиться на торговли и получении концессий и развитии производств.

9)      Если же говорить конкретно, а не общими словами то создаться торговая компания по типу Руссобалта 15% паев которой передаётся Императору России (6%) герцогам Померании и Мекленбурга (по 3%) и графу Волинскому (3%) без оплаты за защиту и покровительства. 30% Руссобалту и 30% городам и патрициям городов Померании и Мекленбурга (как он их там уже меж собой в каждом конкретном случаи делить их будут на их усмотрения) которые вкладываются в дело кораблями, товарами, складами и прочим. А 25% паев на Волинской бирже в свободное обращение для привлечения дополнительных инвестиций выпускаються.

10)   При этом у Российского императора нанимается военный флот для сопровождения и охраны морских конвоев так же как их флот сопровождает русские торговые суда.   А герцоги и так обязаны оберегать города как своих поданных от нападений с суши и не пропуска к их стенам врагов. Для чего им по мимо положенных по закону и договорам податей и дали долю в компании.

11)   В будущем заинтересованные в получении прибылей русский император не позволит излишне закручивать гайки городам, а герцога слишком влезть и подчинить себе царю города по той де самой причине.

12)   А так как новая компания в отличии от Ганзы это не союз городов в котором в рамках правил купцы действовали на свой страх и риск, а объединение капиталов и компетенций вполне конкретных успешных личностей, договорившихся действовать заодно то   и эффективность и успешность, равно как и гибкость и жесткость будет на порядок лучше, что позволит уверено побеждать в конкурентной борьбе не только тот же Любек с Гданьском, но и голландцев.

13)   По мимо создания компании так же для улучшения ее работы договорились о том что Волинский банк ориентировочно с осени 1528 года получает право открывать филиалы и проводить любую банковскую деятельность во всех Вендских городах становясь по сути единственным банком региона и о объединение страховых организаций городов и России в одну путем присоедините в качеств филиалов страховиков городов к страховому обществу Руссоблата. С правлением в Норовском где будут рас в год проводиться собрание пайщиков избрание на год правление общества и распределение прибылей, причем количество голосов, равно как и прибыль распределялось следующим образом от поступивших денег от проданных страховок отнимались все случаи выплат по страховкам, по каждому филиалу как говориться чем больше прибыль чистая тем больше голосов на собрании и тем больше долю дивидендов получишь при этом на дивиденды тратилось не более 50% полученной прибыли а остальное откладывалось на разные форс мажоры и выплаты по страховкам в будущем при этом большая часть монет не лежало мертвым грузом а на них приобретались надежные ценные бумаги обрушающиеся на бирже Волина и России в первую очередь акции и облигации собственно Руссобалта и Вендского торгового союза.

Как сказал Олекса на пиру посвящённом окончательному подписанию Щецинско-Висмарской хартии поднимая кубок « Отныне родился Кракен который своими щупальцами добудет все морские богатства» Шутка на столько понравилась собравшимся что официальным символом изображённым на гербе и печати Вендского торгового союза стал Осьминог державший в щупальцах кошельки.

https://thumbs.dreamstime.com/z/осьминог-ержа-анкер-71953323.jpg?ct=jpeg

[Роман Широков]

Ух, ну и деятельность развернул это князь Барбашин! Вот только бы потомки всё не профукали...

причем я в основном описываю действие не самого князя а его сподвижников или окружающих лиц из хроноаборигенов на которых уже оказал эффект бабочки свое воздействие 

Изменено 18 September пользователем Роман Широков

[Роман Широков]

Скоро сказка сказывается, но не скоро дело делается.

Как показали дальнейшие события большинство подписантов Щецинско-Висмарской хартии отнеслись к ней как соглашению о намерениях, а не как обязательному к исполнению договору.

И если относительно патрициев городов такое поведение еще можно было понять все-таки русские на их глазах буквально и двух десятилетий не прошло как из своих лесов вылезли и были по сути чужаками, поющими сладкие речи. Ганза давала им доход и защиту веками при этом гарантировала власть над городами именно патрицианским семьям, которые к тому же основной и главное стабильный доход имели даже не от торговли, а от рентных сделок которое с данных под залог имущества в долг денег им стабильно приносили 5-7% годовых, не являясь официально при этом судным процессом прям как в веселой истории про монахиню, когда без греха, но досыта.

А в новую компанию торговую нужно было вливать свои личные капиталы и активы патрициев. Ведь Вендский торговый союз это был не союз городов, а акционерное общество.  Которое ведь могло и прогореть да непонятный банк, который создаст им конкуренцию на ниве кредитования пускать к себе не очень хотелось, равно как и объединяться в общее страховое товарищество которое может и будет приносить больше денег при меньшем риске но и будет требовать подчинения и отечности что патриции очень не любили делать в том числе и в качестве правителей своих городов.

То поведение монархов было интересней. Макленбургские герцоги откровенно играли свою игру и сам по себе Вендский союз им был не очень и нужен, но не имея силы бороться силой с союзом городов и дворян они всячески отрывали свои города от Ганзы переформатирую их отношения к себе любимых с оппозиционных на конструктивные и даже союзнические по принципу не можешь победить возглавь.

А Померанские герцоги   после договора с Щецином полученным силой увеличившим их власть и доходы, получаемые с города по принципу, куй железо пока горюче активно ели переговоры с другими городами герцогства для заключения с ними аналогичных договоров, полученных без применения силы, а только угрозой ее применить и уговорами. И не сильно веря в то что идея русских выгорит подыграли им для достижения своих интересов. При этом конечно если это принесет увеличение их доходов они готовы оказывать Вендскому союзу всяческую защиту и покровительство.

Царю же видя, что дело среди немцев стопориться пока вообще   решили челобитную от имени нового русско-немецкого товарищества не отправлять что бы не позориться.

Но тем не менее все было не так уж и печально. В чем подписанты хартии были безусловно едины так в том, что они не хотят участвовать в новой войне прямо или косвенно и помогать в ней чем-либо Любеку. А также в принципе не против расширить торговлю с Россией максимум на сколько получиться без посредников в лице братьев ганзейцев.

Как итог на Ганзентаге срочно собранном Любеком по вопросу Кристиана и Нильса было принято ряд важных и нужных для русских решения.

Во-первых, прибывший на собрание русский дьяк озвучил послание своего государя императора о том, что несмотря на то что кроль Кристиан ему брат и друг рушить в прошлом году заключённый мир с Ганзой царь не желает. Поэтому предлагает ганзейским городам приять справедливые предложения короля и заключить вечный мир с ним. А не пожелают ежели Ганза мир с королем учинить и воевать начнут то в качестве отступного что бы его царское величество своих воевод морских на помощь королю не посылал  пусть тогда Ганза для русских купца даст право в каждом своем городе по торговому двору поставить с обычной в таких случаях не подсудности местным властям и законам  и дало право свободно без ограничений русским купцам в своих городах торг вести а так же проездом товары провозить с уплатой пошлин не более тех что города Ганзы на ганзейских же купцов накладывает. За это государь мир с Ганзой сохранит и воевод, и охочих людей на войну с ней посылать не будет.

 Но при этом и любые ограничения торговли и передвижении по морям из войны не должны касаться русских купцов, которые будут вести торг со всеми сторонами в том числе и оружием, а любое нападение на русское судно будет считаться пиратством, с которым царский флот будем по закону бороться, вешая виновных на реях коротко и длинно.

За исключением случаев, когда к моменту подхода русских судов воющие стороны чужой порт своими судами будут блокировать тогда русские обещают не одной сторон не помогать и не мешать не в блокаде не в снятии блокады. А идти в другое место от такого порта. 

 

Позицию России касаемо Свободного судоходства и так сказать Вооружённого нейтралитета Ганза к сведенью приняла в целом оно конечно было не приятно, но не смертельно, а в чем-то даже несло плюсы те же пушки или корабли будь такое желание у Ганзы купить русские соглашались им продать. Точно так же как Фредерику и Кристиану правда уже без всяких рассрочек.

Что же касаемо Торговых дворов то с учетом того что зимние переговоры с Гданьском и весенние с Вендскими городами о расширении торговли прошли успешно и в том или ином виде русские представительства и склады в них и так получили бы.

С Пруссией и в период охлаждения  между странами после завершения войны с Польшей русский торг в том числе и заповедными товарами такими как боевые кони и янтарь  только рос от года год, а после блестящей победы России над Ганзой и Ливонией герцог снова стал раздумывать о том что дружить с царем это хорошо пусть и пока не каких активных шагов не делал в данном направлении и о колебаниях генеральной линии партии герцогства представителям Кёнигсберга и Мемеля было известно и появление Торговых дворов по их мнению в своих городах не у бюргеров не герцога возражений не вызовет. 

Гамбург с Бременом и прочие города к западу от Эльбы прямых торговых связей с русскими не имели и такое требование восприняли чисто формально. (то-то было их удивление, когда Руссобалт не стал затягивать и свои представительства пользуясь данным разрешением в них в течении пары лет открыл)

Единственно кому преступить через себя и все-таки позволить открыть Торговый Двор русским, которые его открытие добивались более 10 лет — это сам Любек. Который при этом пока что был самым крупным торговым партнёром на Балтике у русских купцов.

Так что хоть на собрание и раздавались вполне здравые голоса о том что не чего русским не чего давать они так воевать не будут, но в итоге все таки требование русской стороны были выполнены.

В смысле дали право открыть Торговые дворы обезопасив тыл, а мирные условия Кристиана отвергли ка не приемлемые.

Далее уже пошли обсуждения чисто Ганзейских вопросов решения, которых решения, которых тем не менее то же было важно для русских и над чем в том числе активно и работал Олекса

1)      По поводу войны мнения разделись. Категорически против нее равно как выдачи кредитов Густаву и Фредерику высказались западные города Ганзы (потому что эта война была не в их зоне интересов) за вычетом, Гамбурга который не большую субсидию деньгами дать был готов и Вендские города (сославшись на заперты вступать в нее со стороны герцогов) без Любека.

2)      За войну соответственно был Любек как главный инициатор частично Гамбург и Гданьск последний в том числе из-за сватовства короля Густава    на дочке короля Сигизмунда и просьбы которую Сигизмунд высказал патрициям города, прочие Прусские города как Королевской Пруссии, так и Герцогства высказались в стиле что они за все хорошее в смысле за Ганзу и против ее врагов, но денег нет.

3)      Следующий вопрос касался любимого инструмента и главного оружия Ганзы ведения запрета на торговлю и санкции против врагов. И тут на удивление всех впервые за много-много лет   ганзейское единство дало огромную трещину. Это активное участие в войне частенько саботировалось и в целом не осуждалось, а вот торговую блокаду пусть и формально, втихаря нарушая Ганзентаг всегда против явных врагов Ганзы объявлял единогласно, а тут как гром среди ясного неба (о Щецинско-Висмарской хартии было известно, но то что города так решаться делать на практике стало неожиданностью) большая часть городов Померании и Мекленбурга объявили, что блокаду не признают и не собираться поддерживать.

4)      Единственно на что в итоге отказников склонить это обещание не прорываться в блокированные флотом Ганзы порта, и обещание не возить   к врагам Ганзы свинец, оружие, порох, квасцы, доспехи. Ну и напомнили, что ждать защиту от Газы от репрессий со стороны Фредерика и Густва за то, что они торгуют с их врагами, не стоит.

5)      Правда забегая вперед как показала практика одно дело кричать мы здесь власть показывая, что мол мы сами с усами, а другое реально идти встреч Любека с Гданьском и реально с угрозой столкнуться с их флотами торговать с их врагами. На такое решились единицы купцов и то среди них большинство которые и до этого различной контрабандой промышляли. Более того в итоге часть Вендских городов сдали назад и не смотря на крике о Свободе судоходства часть таких нарушителей торговой блокады сами же поймали и выдали с головой тому же Любеку.

В целом оценив решения Ганзентага на отлично и мысленно погладив себя по голове оценивая свой вклад — это дело Олекса засучив рукава начал продвигать решения Хартии в жизнь.

Тут ему помогала вона энтузиазма среди Вендского купечества касаемо расширение торговли с Россией, но птица обломинго она коварная и появляться неожиданно, так любимых ганзейцами привилегии и монополии русские власти Вендскому союзу давать даже не планировали, при этом не у всех городов был нужный русским товар, и не все были интересны как рынки сбыта или обладали транзитными возможностями. Во общем волан ажиотажа быстро спала, оставив в Вендском торговом союзе только тех купцов кто и ранее вел торг с Россией или Ливонией, или Литвой что в целом дало серьезную прибавку к числу контрагентов с которыми Олекса работал до этого, ну и не плохие активы в виде кораблей и товаров, влившихся в компанию.

И (барабаня дробь) тех, с кем организовывались совместные транзитные проекты. И тут уже было все гораздо серьёзней.

В это дело местные олигархи готовы были вкладываться не шутя. Тот же Щецин потерев стапельное право передав его де факто в Свиномюнде где и находилась в том числе герцогская таможня готов был землю рыть в союзе хоть с чертом лысым, но выпавшие доходы компенсировать, а лучше и превзойти.

И на передоложенную русскими совместную торгово-эконмическую экспансию верх по Одеру и его притокам обеими руками за привелеча к этому делу патрициев и бюргеров Старгарда, Каменя Поморского, Пелица , Грайфенхаген ну и Волина хотя последних русские бы и так привлекли.

Аналогичная история с Висмаром и Шверином которые загорелись идеей канал и выхода к Эльбе в целом и Люнебургской соли в частности по не зависимому от Любека маршруту. И предложение русские по объедение усилий для торгово- экономической экспансии о Эльбе в глубь Германии до Чехии и постройки пока роется канал вдоль его трассы волока из рельс и шпал какие не давно русские стали оборудовать у себя. То же восприняли на ура.

В целом же интеграция верхушки городов, купечества и ремесленных цехов всех городов Померании и Мекленбурга, и полной реализации всех пунктов Хартии на практике растянулась до 1540 года.

[Роман Широков]

Ласковый теленок двух маток сосет/ Колониальные этюды новелла 7 глава 4
  Лето 1528 года стала стартом спец операции молодых Российских спец служб известной из оперативных документов под названием Пылесос. Описаная позже историками после снятие секретов с архивов Тайного приказа под названием Янус Двуликий.
  Провозгласив на Ганзентаге свободу судоходства и то что позже назовут политикой вооруженного нейтралитета. Русская сторона даже получила определеную поддержку в этом Со стороны части городов Ганзы не довольных политикой Любека, больше конечно на словах чем на деле.
  
  Но даже объявляя о том что не какие запреты на торг в том числе и оружием для обоих враждующих сторон на них не действуют русские власти и купцы все таки определенных правил приличия придерживались.
  А именно не вели торговлю в зоне боевых действий ,не деблокировали порта воющих сторон, и не торговали в открытую с мятежниками.
  На практике это означало что для Густава поставки велись в Швецию, для Фредерика в Киль, для Ганзы в Любек и Гданьск , а Кристину в Осло.
  Единственным спорным моментом были поставки на Готланд одной стороны титул герцога пожалованный королем Кристианом русские за Сверином Норби признали ,а с другой сам Готланд был спорной территорией в водах которого периодически происходили стычки. В итоге поставки на остров что бы не нарушать взятые на себя ради приличия самоограничения осуществлялись в тот момент когда герцог отгонял от его берегов суда своих врагов а когда ему это не получалось сделать русские просто шли мимо острова далее.
  Но это была так сказать всем известная верхушка айсберга.
  
  Тайной же было то что пока шел Ганзетаг Олекса сам на нем не присутствовал а вел напряжение приговоры с Мюллехом агентом Фуггеров в Любеке. Итогом которых стало соглашения сторон. С учетом того что спонсируемым Фуггерами Кристину, Норби и Нильсу особенно последним двум в условиях Балтики банкиры могут дать денег в долг но не смогут обеспечить закупку и поставку на эти деньги оружия, пороха припасов и прочего.
  Фактическое снабжение клиентов банкиров берут на себя русские по схеме сначала товары доставляются на Готланд а потом от туда нанятые от имени Фуггеров в Померании, Пруссии, Курляндии и Мекленбурге купцы отягощенные долгами под прикрытием флота Норби вывозят с Готланд и доставляют их в охваченные мятежом провинции Швеции вывозя от туда медь которая через Готланд потом русским вывозиться за пределы Балтики а на судах Венского торгового союза так до самой Португалии с которой у русских отношения не очень хорошие.
  Сверх этого стороны договорились о запуске параллельной с Вислой маршрута вывоза меди по Одеру с вывозом потом ее далее или на русских или на померанских судах под охраной Российского царского военного флота.
  За что Фуггеры должны были использовать свое Влияние в Вене при дворе брата императора и помочь в покупке Оповского княжества и получения права на наследованное Опольско-Ратиборского княжеств.
  Что же касаемо Норвегии и Швеции в целом то русские и Фужеры договоривальс о следующем разделе сфер интересов к банкирами вся медь и сребро ныне известная и найденая в будущем а русским железо, рыба, лес и конопля.
  В итоге основную массу военных и прочих поставок воющим сторонам русские смогли замкинуть на себя буквально высасывая как пылесос деньги покупателей что дело огромный толчок развития мануфактурам и жлезноделательным заводам в России.
  А в Швеции за официальный запрет поставлять русским купцам товары мятежникам против Густава еще и концессию на весь Север Швеции

[Роман Широков]

Туман над Темзой. Колониальные этюды. Новела седьмая.

Король Англии и правитель Ирландии Хенри из рода Тюдоров стоял перед оном с большим оконным стеклом, и не чего не мог за ним разглядеть кроме стены молочного тумана.

В руках у кроля был сжат листок бумаги с отчетом лорда адмирала. При этом мысли короля метались в голове припрыгивая с одного на другое подсознательно не решаясь сосредоточится на главном и принять решение.

Короля в этот момент бесило все. И окно стекло к которому было куплено за бешеные деньги у русских. И туман, за окном который скрывал красивый видна Темзу в солнечный день и делала бесполезным окно, купленное за бешенные деньги.

И восковые свечи из русского воска разгонявшие полумрак в комнате которые по приказу короля подожгли слуги что бы он мог прочесть принесённый ему отчет на бумаге которая его канцелярия для своих нужд стала с этого года закупать у русских потому что эти чертовы русские научились ее делать не из тряпок  как все приличные люди, а из какой то травы и стали ее продавать в полтора раза дешевле конкурентов (цена упала не только от смены сырья на коноплю но и из механизации процессов размола и разлива смеси на рамки, но эти тонкости были коммерческой тайной и продавцы отговаривалась снижение цены использованием травы муравы растущей только на опушках русских лесов )

Причем шелковые ливре на королевских слугах и кружева на его камзоле то же были куплены у русских купцов что бесило короля еще больше.

Как можно понять из сумбурных мыслей Хенри его в этот день раздражало все что связано с русскими. Которые после памятного посольства в 1524 года одного русского князя стали стремительно наращивать торговлю с Англией такими темпами что еще года два три и количество товаров, привозимых русским и вывозимых из Англии превысит объёмы торговли в Англии ганзейцев. Подворья, выделенные русским для торговли, ломились от обилия товаров и русские уже обратились к властям Англии о их расширении и выделение новых участков земли под склады, пристани и жилье для купцов и их людей и церкви для них.

Причем в отличии от ганзейцав препоны для английских купцов русские в своих портах не ставили и действую строго на принципах взаимности позволяли им там свободно торговать и иметь торговые дворы.

В целом как раз торговля, с русским которая наполняла его казну и позволяла богатеть его поданным короля не бесила, а наоборот в целом радовал. Но было то что заставляло короля нервничать и ненавидеть все что связано с русскими.

Хенри считал, что император Карл его подло обманул, заключив мир с Францией после пленения короля Франциска не учтя позицию Англии и ее требования и в итоге Хенри вместо земель на континенте ради которых он и воевал получил жалкую подачку в виде контрибуции. И женившись не на дочке короля своей кузине принцессе Марии как обвешал ранее во время визита в Лондон, а на португальской принцессе.

Да и солдаты Карла в прошлом году разграбили Рим и чуть не убили Папу чем нанесли смертельное оскорбление всем католическим монархам

Но стоило только королю начать вершить свою месть во имя справедливости. Примкнув к Коньякской лиге объявив войну Карлу так тут же русские союзники Карла начали непонятную возню у границ Англии в зоне ее интересов. И если бы один случай можно было принять за случайность, то цепочка уже явно тянула на умысел и не была случайной.

1)      Появление базы русских в юго-западной Ирландии как она официально по документам называлась Рыбным городком. И судя по названию именно для ловли рыбы в тех водах русские и арендовали место под склады и причалы у местного лорда. Ирландские лорды как кельты, так и из потомков англичан, ранее переселившихся на остров, издревле сдавали прибрежные воды иностранным и своим рыбкам для лова рыбы беря себе за это плату. Городков при этом не кто не строил, но рыбу на берегу сушили, всякие сараи под хранения сделали и корабли рыбацкие чинили.                                                                                                        Проблема была в том, что как доносили агенты короля не какую такую рыбу русские там не ловили ну разве только себе на обед и ужин. А использовали городок для поставки различных товаров в первую очередь современного оружия на остров. В обратную же сторону шла медь, которую они начали возле городка добывать с разрешение местного лорда и толпы наёмников    со всей Ирландии.                                                                                                        Вот тут-то и была проблема от которой у короля и его советников болела голова. С одной стороны, не каких писаных и не писаных законов и обычаев русские и их ирландские партеры не нарушали, но с другой если ирландцы после службы в наёмках научаться воевать по-современному и будут вооружены новейшим оружием власти Повелителя Ирландии, на острове которая за исключением области вокруг Дублина и так довольно эфемерна, прейдет конец.

2)      В Шотландии русские еще в 1526 стали набирать наемников для службы герцогам Померании столкнулись с тем что в стране разделённые на кланы при общем избытке дармоедов, умевших орудовать копьем свободных охочих людей согласных податься на службу за море явно дефицит. Вербовка по кабакам и ярмаркам позволило с трудом набрать 200 сотни что было явно недостаточно заваленным требованием. В итоге кто то умный решил кардинально поменять подход, в срочном порядке в Шотландию пришло русское судно полное всякими предметами роскоши такими как зеркала, меха, шелковые ткани и прочее в том же духе.  После чего вербовщики, нагрузив повозки этим драгоценным скарбом двинулись в резиденции лордов кланов королевства Шотландия.                                                           

 

Шотландские лорды, как и все аристократы обожали роскошь, но так как Шотландия была страной бедной и ее вывоз товаров уступал возу если считать в деньгах причем вывозили кожу и немного шерсти, а возили как раз предметы роскоши во основном. Короче говоря, хотелось иметь шотландским аристократом всяких статусных цацек на много больше чем получалось и на привезённые русскими товары они отреагировали как вороны на блестящие вещи.

И условия русских лордам и их женам очень понравились им практически даром с их точки зрения привезённые вещи, а они исходя из рыночной стоимости полученного отдают в службу за эти вещи молодых людей своего клана, здоровых, сильных и храбрых. Короче таких которых работать фиг заставишь по причине дури в руках и в голове, зато в наемники им идти самый раз.

 Из расчета 1,5 талера за месяц службы, при 5 ти летнем контракте.  Уходило лордам всякими зеркалами и шелковыми тканями.

Еще талер из жалования солдата удерживал наниматель за то, что полностью вооружал, одевал, обувал в форму и зашитые доспех состоявшие из кирасы и шлема.

Пол талера за то, что будут солдата каждый день кормить от пуза в том числе и в походах.

Ну и талер получал боец на руки.

В итоге все оказались довольны собой и друг другом.

Шотландские парни получили возможность увидеть свет, иметь каждый день сытое пузо, крутое оружие и доспехи которое мало кто себе мог позволить в Шотландии, и целый талер в месяц и это, не считая доли от военной добычи, а именно 1/10 всей взятой добычи в походе должна делиться между рядовыми бойцами отрада.

Да какой ни будь ландскнехт или швейцарец получал в деньгах больше, но при этом ходил в поход со своим доспехом и оружием и в случаи повреждения его в походе или в бою чинил или покупал новое за своей счет, то же касается сапогов и одежды.

Ну и самое главное касаемо еды одно дело, когда солдат на постое где ни будь в городке или крупной деревни стоит где еде изобильна и дешева, а другое дело в походе по разорённой войной местности где вокруг на десятки миль даже собак уже сожрали, а у маркитантов сухарь продаётся по весу серебра, а копыто дохлой лошади по цене золота.

А тут голова болит у компании как бойцам еду доставить, а солдатам главное ложку мимо рта не пронести.

Муштра и ежедневные тренировки конечно выматывали. Но как говорили командиры тяжело в учение легко в бою и как показала очень скорая практика таки не соврали сволочи.

Довольны были лорды, смотря в зеркала на себя одетых в шелка и кружева. Правда они брали на себя обязательства, закреплённые на бумаги с печатями и подписанные при свидетелях о том, что если боец из их клана дезертирует или расторгнет контракт ранее 5 лет они обязаны выплатить полную стоимость полученного ими предмета роскоши и сумма выплат была прописана в договоре.

А больше всех были довольны русские потому как   стоимость переданных шотландцам ценностей была завышена в 1,5-2 раза от рыночной цены в регионе. При покупке за деньги лорды бы на такое не пошли, но так как денег они не платили, а за них отрабатывали молодые клановсие дармоеды, которым они сказали, что если ранее 5 лет вернуться и от русских или ранее этого срока сбегут, лучше им самим на ближайшем дереве повеситься, не так больно будет. В смысле риск реальных выплат для лордов был минимальный и какая сумма была написана в итоге в договорах их не сильно волновала.

И это при условии, что и рыночная цена этих товаров была для русских сверх выгодна и обеспечивала не менее 200% чистой прибыли за вычетом всех расходов.

То есть более 300% прибыли эта схема обеспечивала.

Далее и оружие с формой и доспехами изготавливались на русских заводах и мануфактурах, а для шотландских бойцов оно учитывалось по цене чуть выше рыночной на 5-10%, что давала в итоге с каждого удержанного талера пол талера было прибылью компании.

На еде правда нечего не мутили, а в походах еще и приплачивали сверх удерживаемого. Не из щедрости конечно, а строго из прагматизма, солдат должен был в первую очередь сыт что бы иметь силы переносить все тяготы службы. Но где было возможно   счет местного населения не стесняясь еду отбирать или возлагали на итогового нанимателя подвоз продовольствие.   

Как итог из 4талеров получаемых от заказчика, а это обычная ставка рядового бойца наемника не менее 2 талеров уходило компании.

 

Таких подробностей и точных расчетов у короля Англии не было, но о том, что русские подкупили богатыми дарами верхушки кланов, которые сейчас смотрят на русских как на лучших друзей, наняли толпу шотландцев и сначала руками первого отряда взяли для померанских герцогов Щецин, а потом собрав второй отряд, который сначала освободил короля Шотландии и арестовал регента ныне уже казнённого, после чего второй отряд был направлен в Норвегию утверждать уже короля Кристиана на престоле.

Сверх того, русские сформировали отряд из ирландцев числом в 500 солдат который ныне являться гвардией короля Шотландии и его личной охраной. Получив за все свои услуги Шетландские острова и право набирать наёмников для службы за морем столько сколько им нужно в любой им удобный момент.

 

И вроде какое дело королю Хенри до событий в Шотландии, но вот только граничат Англия и Шотландия и издавна воют меж собой, а свергнутый регент был агентом и сторонникам как раз-таки англичан в отличии от короля и его матери которые, не смотря на то что бы ли родичами королю Англии особой любовью к соседней стране не питали.

Как итог в Шотландии правит король, который косо смотрит на Лондон и которого поддерживают главы кланов, а после аферы русских что бы не прослыть глупцами которых обманули лордам не остаётся не чего другого как поддерживать короля и делать вид что так оно изначально и было все задумано.

Вместо подручной марионетки англичан против которой периодически поднимают восстания в разных частях страны.

Что означало что риск новой войны на северной границы многократно возрос.

3)      Победа над Ганзой одержанная в прошлом году русскими и устроенный высадкой Кристиана бардак как продолжение в этом году, как это не странно то же имела для Англии негативнее последствия. Короли Англии издавна давали многие привилегии Ганзе и поддерживали их, не смотря на все возмущение английского купечества по этому поводу и многочисленные жалобы с требованием отменить эти привилегии потому что газа была давним кредиторам королей. И проблемы Ганзы означали что король может не рассчитывать на новые кредиты и возрастёт риск что у него могут потребовать погасить заранее старые кредиты.

4)      При этом Норвегия являлась важным поставщиком трески и древесины для Англии и сейчас и леса и рыбные ловы Норвегии оказались под контролем русских.

5)      А с учетом того что русские взяв каперские патенты у императора Карла устроили избиение французского торгового и рыболовного флота. В частности в прошлом 1527 из 60 французских рыбаков у берегов Нового света перехватили 15 судов   а в 1528 с опорой на Шетландские острова куда с Балтики еще поздней осенью 1527 пришли 2 шхуны и устроили охоту за французскими рыбками, идущими за треской к Новому свету по пути туда и обратно и возле самой тресковой банки и как итог захватили или потопили всего 50 рыболовецких судов из 70 и 2 каперов Агно посланных для охраны рыбаков.                                                                                                                                                              В случаи же конфликта русских с англичанами такая же судьба могла постигнуть и английских рыбаков, ловящих рыбу возле Исландии (шетланды и городки в Исландии) так и возле Ирландии (Рыбацкий городок). Что в дополнении с возможным прекращением поставок трески из Норвегии сулило Англии как минимум резкое повышение цен на рыбу а как максимум голод.

6)      И самое обидное для короля, который вложил много сил и средств в создание королевского военного морского флота по количеству проведённых битв на море и выигранных сражений русские уже обошли детище короля. Причем не только против ганзейцев на Балтийском море но и  в конце весны на выходе из Зунда русский торговый конвой состоявший их  купцов и конвойных судов идущих в Амстердам ,Англию, Испанию и Новый Свет попытались перехватить французские каперы. И не смотря на численное превосходство французов 3 караки и 9 каравел из которых половина — это суда Агно. Его ударный отряд гроза испанцев и португальцев, а вторая половина добровольцы из Нормандии и Бретоние, решивших примкнуть к рейду. Французский опыт и уверенность что на море им нет соперников, которых они бы не могли победить, и предусмотрительность выраженную в том что с бортов французов грозно на врагов были направлены более крупнокалиберные пушки чем было ранее. Русская сторожевая эскадра из 6 конвойных судов и 4 вооружённых купцов (2 итальянца и 2 американца) показала что суда русской постройки быстрей и манёвреннее французских, русские пушки стреляют дальше французских, а русские пушкари на 3 выстрела врага делают 5 своих выстрелов при этом и попадая в 2 раза чаше чем враги даже с предельных для французских пушек дистанций. Закономерным итогом сражения стали 2 потопленные французские каравеллы, 1 каравелла лишённая всех мачт была брошена своей командой   которая перебралась на одну из карак , которая потом от полученных повреждений так и не дошла до берега утонув где то в море. И общие потери в людях в 120 убитых в бою, 50 утонувших, 370 раненых, и 20 пленных. Против 7 убитых и 90 раненых у русских.

После чего русские конвойные суда достигнув Лондона и Амстердама не как обычно мирно простояли у причалов, дожидаясь, когда купцы закончат свои дела, а взяли каперские паты у тётки императора Карла и устроили охоту на французов в плоть до Бреста захватит за полтора месяца 35 купцов полных товаров, которые как приз и были приведены в Фламандские порты

И по мнению короля и его советников все выше перечисленное была подготовка удара по Англии в рамках которого ирландцы поднимут восстание, шотландцы нападут с севера в Англию прекратиться поступление рыбы, а кредиторы не смогут дать новый кредит. В то время как русские выведут флот из Балтики, разобьют англичан на море и обеспечат высадку армии Карла из Нидерландов прямо в Лондон.  Во общем король чувствовал себя как кабан которого загонщики гонят на охотника с рогатиной.

Все лето шли совещание на тему как дальше жить и что делать. На всякий случай на судах был сделан запас провизии, пороха и ядер. В прибрежных замках начаты лихорадочные работы по ремонту укреплений.

Некоторые горячие головы в окружении короля предлагали нанести удар первыми предварительно арестовав русских купцов и конфисковав их имущество. К выходу из Балтийского моря на разведку были посланы 2 самых быстроходных королевских судна.

И в августе кажется стали сбываться самые мрачные прогнозы. Прибыло одно из судов разведчиков с новостью что большая армада русских боевых судов под Андреевским флагом вышла из Балтийского моря.

Срочно по приказу короля был приведён флот в полную боевую готовность с приказом быть в любой момент готовым выступить в поход. Начался сбор ополчения с графств вокруг столицы с приказом собираться возле Лондона.

Арестовать русских правда не получилось они благополучно завершили торг и ушли к себе домой. На складах в их подворьях правда товаров было не мало, оставленных для продажи в Англии зимой, но король будущей добычей делиться не с кем не хотел поэтому, просто приказал пока закрыть подворья, для торга и послал своих чиновников, что бы они следили за сохранностью товаров. Объявив русским приказчикам что это делаться для их же зашиты потому что поступили сведенья что, злоумышленники планируют на подворья напасть и разграбить.

И в самый разгар этой военной истерии, когда Англия готовилась воевать правда пока не понятно с кем потому как король и его советники, опасаясь утечки официально так врага и не объявили.

Второе судно арзведчик оставшиеся в Зенде не смотря на риск гибели для длаьнейшего наблюдения за противником должали что не какя армада не куда не идет, русские пригнали суда на продажу королю Норвегии а дальше пойдет всего 4 судна посольством в Испанию правда суда были не обычные размером с караку но скоростью и манёвренностью как у каравел и с осадными пушками торчавшими из бортов.

Исходя из чего стало понятно две очень неприятные вещи, во-первых, не кто на Англию вот прям сейчас нападать не собираться все-таки даже таких монстров как новые корабли русских 4 штуки слишком для такого нападения мало и огромные средства пушеные на подготовку к возможному вторжению по сути были потрачены зря.

А во-вторых с такими судами если их будет побольше русские реально способны при желании разгромить Англию на море и устроить высадку на остров понятно не соей армии, но скажем имперской или французской.

Об этом король и думал думу стоя перед окно и наблюдая туман за стеклом держа в руках описание новых русских кораблей.

« А к черту все» подумал король принимая окончательное решение « друзей надо держать близко а врагов еще ближе»    

Уже всего пол час спустя король отдавал распоряжение срочно организовать 2 посольства одно в Испанию с приказом послать его на самом быстром судне с неприменым условием прибыть в Испанию раньше русского посла и второе в Россию с поздравление о захвате Ливонии и предложением союза.

 

 

 

 

[Роман Широков]

[Роман Широков]

[Роман Широков]

Ванька Каин. Колониальные этюды. Новела девятая.

Жил был в Святой Руси в государстве Московском тять обыкновенный по имени Иван по прозвищу Каин промышлял разбоем в Калужских лесах, да на широкой реке Оке.  И сгинуть ему в безвестности как тысячам таких как он, не смотря на всю свою удаль, удачливость и не дюжий ум благо, даря которым он в 20 лет стал атаманом крепкой шайки в дюжину рыл да не малолеток или крестьян вчерашних, а варнаков из бывших послужильцев детей боярских каждый из которых в свое время по разным причинам по кривой дорожке пошел которая в шайку Ваньки Каина его и привела.

Но как поётся в песни заметили серенького козлика и призвали в козлы отпущения. В случаи же с Ваней встретился на его пути году так в 1513 от Рождества Христова послужилиц одного князя за дела тайные и темные отвечающий.

Сам князь в тот момент тьфу растереть и не вспомнить, одно название, а не князь, сопляк за душой у которого одна деревенька и безопасник княжий лопух лопухом.

Но что-то внутри Ваньки в тот момент, когда эти оба его на разговор вытянули в одном кабаке Калужском, наверное, чутье его звериное не раз ему жизнь спасавшее и на хабар выводившее.

Послушал он тогда тех оболтусов, которые с ним встретились что бы для службы нанять чисто по Ваниному профилю, петуха кому красного ночью пустить али обоз на дороге разграбить так как князь на удивление дел торговых не чурался, а в них всякое бывает порой и конкурента такими способами нужно с дороги убрать или уговорить.

Прошло с тех пор уж 15 годочков и не разу Иван сын Авелев как с начало в шутку, а потом и официально стали его звать переинача его прозвище воровское. О своем решении пойти на службу не пожалел.

Такого размаха ему раньше и во сне не снилось с начало по Руси Матушке от Камы и до Смоленска, и от Новгорода идо Калуге разные поручения для князя выполнял такие которые даже самому верному послужильцу не поручишь, потому как если поймают его в жизнь не отмоешься будь ты хоть трижды князь.

Затем обучение языкам да манерам заграничным и поездки по делам в Ливонию да Пруссию, Швецию и Любек с Антверпеном.  Где секрет какой выкрасть, где конкурента придушить, где спеца, который на уговоры по-хорошему не уговаривался выкрасть да тайно в Россию вывезти.

Много было дел за плечами у Ивана за эти 15 лет, но и князь Андрей Иванович за службу платил не жадничая. По достоинству оценивая и щедро одаривая.  Личным дворянством с парой деревенек да подворьями обширными в Москве да в Новгороде и жениться помог бывшему варнаку с большой дороги, родом из крестьян на девушке пусть и бедных, но детей боярских. Дома правда Иван с своей службой бывал редко, но наездами троих деток сделать успел.

В 1527 же году в земле Итальянской можно сказать венец всех дел разбойных которые Ваня за свою жизнь сумел сотворить по приказу князя сделал. Первый Рим ограбил и у самого папы Римского библиотеку украл.

Славно в то лето порезвился в Вечном городе Каин и его люди. Всяких картин, книг, статуй да мощей, почитаемых не только католиками, но православными вывезли из горда и его окрестностей да перепрятали на снятой на долгий срок вилле на Сицилии что после погрузки самого ценного на Алмаз и Изумруд еще осталось на 5 таких кораблей. Большую часть добычи не сами брали, а тех же ландскнехтов по дешевке выкупали

Да и денег монетами, драгоценностями и расписками сверх того не мало взяли. Самую жирную добычу принесли португальские евреи, которые при папе банкирами были и от ведения инквизиции в Португалии отговаривали. На подкуп папы и кардиналов они много с собой наличности привезли и под пытками всю ее и согласились передать. На всяких Римских патрициев и без Каина охотников много было, но и тут нескольких жирных гусей удалось захватить это, не считая всякой мелочи от которых оказалось больше визга чем толку.

По распискам конечно в целом получилось не очень только четверть из них в итоге в звонкую монету обратить причем часть продав банкирам с дисконтом.

Как итог только княжья доля за вычетом всех расходов включая выплаты всем исполнителям чистыми оказалась 150 000 дукатов. И это, не считая стоимости всяких раритетов, которые, не на продажу захватывали. 

Пока Каин веселился в Риме, а потом организовывал до самых осенних штормов вывоз добычи в Сицилию на шхуне Изумруд.

А Евстахий улаживал торговые дела причем сумев найти будущих партнёров не только среди итальянских купцов, но и рагузцев договорившись о сотрудничестве на будущее.

Капитан шхуны Алмаз и его офицеры, а это напомню не какой-то там купец, а самый что ни на есть военный корабль царского флота что делало автоматом капитанов людьми служивыми выполнял особое поручении по сбору разведданных. Главу Морского Приказа Большого морского воеводу боярина и князя Барбашина  и интересовали порты Неаполитанского королевства, а именно требовалось найти порт с хорошей бухтой, с крепкими укреплениями с оборудованным портом с чужими властями местными можно было договориться о сотрудничестве на особых условиях и для русских купцов и для каперов если их в эти воды потребуется послать. А кто как не капитаны и шкиперы лучше знают омывавшие Италию воды и сплетни, связанные с портами на ее берегу.

В итоге в июне был отправлен в Россию зашифрованный доклад курьерской почтой который через 3 недели и достиг адресатов. А в докладе по мимо того что с торговлей все хорошо и операция Риме началась удачно, среди перечня портов с их описания и собранных сплетен о раскладах в королевстве было   два очень интересных факта, сопоставив которые на берегах Балтийского моря где из войны в Ливонии находилось практически все Военное Политическое Руководство России и был дан старт одной спец операции русских спецслужб. Разрешение, на которое царь своим тайникам Шигоне и Барбашину дал не гласное мол попробуйте, но в случаи чего не кто не чего не знал, а людишки воровские сами учудили.

Первый факт — это то что в земле Итальянской нашелся близкий царский родич двоюродный племянник по материнской линии  Ферранте Кастри из Скандербега 2 ° Герцог Сан-Пьетро в Галати был бы синьорой ди Салиньяно, арад, Баньоли и Торрепадула наследник  королевства Албания  https://peoplepill.com/i/ferdinand-castriota-scanderbeg/  сам герцог по мимо родства с Русским царем имел родственные связи с рядом аристократических родов и даже правящих семейств правда большая из последних уже потеряли сои престолы под ударами турок.

И было бы хорошо для царского величества связь с родичем установить и тем самым известность России среди аристократов Европы увеличить (герцог будет хвастаться своим родством с восточным императором и тем самым сам факт, что в Европе есть император по мимо Карла становиться широко известным причем не император какого ни будь Китая, а вполне себе европейски христианский)

Вторым же фактом стало то что среди всех портов Неаполитанского королевства единственным который принадлежит не королю или его вассалам был город и порт Монополи захваченный Венецией в 1495 году в городе при этом была устроена резня горожан сравнимая с действиями их противников-французов в Мордано или Монте-Сан-Джованни. Исключений не делалось ни для церквей, ни для гражданского населения. Раздетые знатные женщины с детьми на руках укрылись в епископском дворце. В тот же год венецианцы захватили еще ряд городов в Апулии но в итоге вынуждены были их вернуть в 1509 году. Удержав только Монополи в своих руках.

Гарнизон города и крепости состоял из 100  наёмников-страдиотов, вооружённый парусник и четыре галеры.

А так как Венеция была в состоянии войны с императором Карлом город становился идеальной целью для русских. Оно обладал пусть и не самым лучшим, но хорошо обрадованным портом, мощными укреплениями и располагался можно сказать по средине Средиземного моря.

Понятно, что самим захватить и удержать город русским не кто не позволит не Карл не Венецианцы. Но вот если помочь герцогу захватить хитростью Монополи, то у Карла не будет повода не признать законным такой захват и город окажется в руках герцога с Венецией же рано или поздно император заключит мир и с потерей города смиряться и они ( в ри испанцы осаждали не удачно город в 1528-1529 но не смотря на то что Венеция город отстояла она его добровольно отдала Карлу в 1530 году)

Герцог в итоге по мимо власти над городом и доходов с него, становиться героем королевства что в том числе и на славу Русского царя в тех краях положительно скажется.

Русские же по мимо славы государю добудут право данное от владельца города иметь в Монополи причалы, склады, торговый двор где русские купцы бес пошлина будут вести торг и хранить товары, а каперы базироваться на порт.

В итоге Иван Васильевич подумал и как сказано выше дал отмашку и в августе из России в Италию двинулся царский гонец со всеми положенными дип. статусу бумагами с приветственным письмом от дяди императора к племяннику герцогу.

По мимо официальной части гонец, подобранный для этого дела и проинструктированный Шигоней должен был убедить герцога пойти на авантюру с Монополи, принять в ней русскую помощь и заранее подписать грамоту с печатями что в случаи успеха с получением власти над городами он дарует торговые привилегии русским купцам.

Ну и свести герцога в случаи удачных переговоров с исполнителем Ванькой Каином и его командой. Которому князь Барбашин отправил инструкцию о дальнейших действиях отдельно.

 Гонца подобрали для миссии не абы какого: уже бывшего в Италии с посольствами языком итальянским и латинским владевшим из древнего пусть и не титулованного дворянского рода, с которым герцогу не будет потери чести разговоры разговаривать ну и умеющим вести переговоры и убеждать собеседника, плюс на дары не поскупились кои к приветному письму приложили и в итоге гонце сумел и тайную часть своей мисси успешно реализовать.

Давя на то что у герцога был великий дед, ставший королем Албании и воевавший с турками, не менее великий отец, который после приезда в Италию победил повстанцев, выступивших против прошлой династии королевства и за это получивший герцогство. А так как кровь как известно не водиться то и сам Ферранте такой, осталось только это окружавшим показать в чем верные слуги его великого дяди императора могут помочь.

Сведя приехавшего из Рима Ваньку Каина с герцогом Ферранте Кастриоти сам с ответным приветствием от герцога своему дорогому дяде императору и с грамотами о привилегиях русским купцам и каперам в городе Монополи двинулся назад.

 

Кастриота Фердинанд может и уступал талантами отцу и деду, но не был не глупцом или трусом и то что он по сути был вынужден жить жизнь сельского затворника и не занимал не каких должностей в королевстве приличествующих его знатности герцога тяготило. Все было в его родстве со слишком многими бывшими. И если родство с бывшим императором Восточной Римской империи или с последним деспотом Сербии и одной из королев Кипра просто не давало не каких особых плюсов здесь и сейчас ну кроме чувства собственного величия, то вот родство с бывшими правяшими домами Неаполя и Венгрии и прежняя служба Венеции делало герцога в глазах Габсбургов фигурой ненадежной и при дворе вице королей которых Карл ставил из числа своих сторонников, рождённых в Бургундии(Нидерландах) герцогу по сути места не нашлось.

Поэтому от предложения русских Фердинанд и не стал отмахиваться и подумав согласился, решив, что оно ему может принести славу, почести и дополнительные богатства.

Перед встречей с герцогом Ванька каин по пути заехал в Монополи и изучил будущий объект атаки.

 Выводы были такими что бы взять город осадой или штурмом, не смотря на его не большой гарнизон нужна многотысячная армия с пушками не у герцога не у русских таких сил в Италии не было и денег на наем такой армии то же.

Плюс надо учитывать, что Венеция в случаи чего в течении максимум недели может прислать подкрепление, с которым точно не получиться справиться.

Ну и с налета сам город взять можно, а вот цитадель бывшее аббатство не как, а что взять потом цитадель нужны пушки и солдаты которых нет.

Вывод город надо брать зимой что бы из зимних штормов венецианцы не смогли прислать армию и флот на помощь городу. И сразу нанося удар по цитадели. Что с учетом отсутствие пушек и большой армии означало ночью залезть на стены вырезать часовых и открыть ворота для осинового отряда.

А что бы часовые были рассеяны и гарнизон раньше времени не проснулся их лучше всего напоить. Осталось решить вопрос как напоить солдат гарнизона и найти как минимум 2 сотни хороших бойцов при условии, что сам Ванька располагал только 7 десятками.

Герцогу план понравился, полторы сотни надежных не болтливых головорезов среди своих вассалов и семей, связанных с его родом из числа албанцев, переехавших в Италию вместе с его отцом, он  собрать пообещал, равно как и послать своего человека в Монополи что бы он там нашел тех, кто пострадал при резне, устроенной венецианцами при взятии города и уговорил сотрудничать.

Во-первых, горожане должны будут от своего имени подарить гарнизону на сочельник несколько бочек крепкой граппы

А во-вторых поселить в своих домах пару десятков, бойцов, которые прибудут в город под видом торговцев пред началом дела.

При этом залезть на стены, снять часовых и открыть ворота цитадели Ванька брал на себя и своих людей.

В итоге внезапность атаки и то что гарнизон встретил враг не на стенах города во всем оружии, а полупьяными на выходе из своих казарм внутри цитадели имел закономерный результат 10 убитых и 20 раненых нападавших против 34 убитых и 66 сдавшихся атакуемых из которых 42 были ранены.

Ну и знамя герцога над Монополи в качестве рождественского подарка.

Забегая в перед буквально в течении пары лет город стал крупным торговым центром, работавшим на не хитрой, но очень прибыльной схеме.

Каждый год туда приходил конвой судов с товарами из России, прочих около Балтийских стран, Нидерландов, Англии, западной Испании и Нового света.

А далее на восток в бескрайние владения Османского султана из Монополи везли на своих не больших суденышках не богатые купцы и судовладельцы славяне из Дубровника. Где, пользуясь торговым привилегиями своего города сбывали товары русских и взамен закупались товарами из Османских земель от Египта и до Балкан и везли их в Монополи от куда их уже большим конвоем судов везли на Запад и Север Европы.

Секрет же схемы был в том, что в Дубровнике было три страты горожан и среди верхушки города славян не было. Славяне особенно православные составляли как раз третью саму бедную и бесправную старту в городе, вот среди них и части представителей второй страты русские и нашил себе контрагентов, которые за фиксированный процент и возили, и продавали русские товары на востоке и покупали для русских османские товары для запада.

На выходе посредник имел меньше чем обычно причем значительно потому что по сути был не самостоятельным купцом а агентом оперирующим чужими деньгами.

Пошлины дубровникцы платили самые маленькие, а в Монополи с русских вообще пошлины не взымались что в итоге давало не плохой рост маржинальнсти и при необходимости возможность давить конкурентов скидками.

При этом герцог то же в накладе не оставался с русских и их рагузских агентов он пошлины не брал, зато брал с итальянских купцов особенно с Апулии потому что не все товары, привозимые с востока и запада предназначались для вывоза часть их на складах оставляли для продажи в самой Италии ну и Итальянские товары то же везлись и на запад и на восток и вот на эту торговлю как пчелы на мед и слетались на своих не больших до 75 тон судах купцы со всей Италии бойко продавая свои и покупая чужие товары.

Ну и горожане для обслуживание этой торговли стали открывать всякие гостинцы, харчевни и публичные дома подати с которых по закону шли в карман герцога.

И часть этих доходов Фердинанд стал к тому же инвестировать в ценные бумаги русских компаний получая с них дивиденды.

Ванька Каин после взятия Монополи еще 3 года пробыл в Италии отвечая за вербовку или похищения нужных его шефу специалистов в первую очередь всех, кто связан с шелкопрядом (прядильщиков, ткачей, изготовителей станков, управленцев и мастеров мануфактур, красильщиков и прочих чесальщиков, и мотальщиков.)

При этом официально завербованных легально грузили везли в Россию на русских торговых судах, а вот похищенных тайно сажали на рагузские купеческие суденышки и далее под видом рабов по морю мимо Царьграда везли в Азов где происходила фиктивная сделка купли продажи и специалистов уже дальше везли на север.

Где из персидского шелка сырца, на итальянских технологиях, привезённых вместе с носителями свеж обученные русские рабочие мануфактур, которые стали расти как грибы после дождя сначала в Москве, а потом и от Нижнего Новгорода, и до Твери по Волге создавался русский бархат, атлас и прочие шелковые ткани

 

  

[Роман Широков]

[Роман Широков]

[Роман Широков]

Широка река Лаба. Колониальные этюды. Новела десятая.

Как только Одерский проект Руссобалта дал первые результаты в виде наметившегося раскола Ганзы, появления Вендского торгового союза пока что ограниченного фактически участием в деле по мимо русских, только капиталов купцов и юнкеров (патрициев) нескольких городов в устье Одера в основном Щецина и Волина. И появлением на свет Волинского графства.

Перед отправкой в Испанию с посольством князь Андрей дал поручение о начале подготовке следующего аналогичного крупного проекта, целью которого должна стать Эльба. За время пока князь будет находиться за морем он поручил собрать сведения о ключевых фигурах в устье реки, досконально узнать какие товары и почем там возиться, и придумать план который позволит в будущем сначала закрепиться в устье Эльбы, а потом осуществить торгово-экономическую экспансию.

На разведку послали трех смышленых ребят свободно лопочущих по немецки которые под видом путешествующих студиозов  с начало посуху из Померании достигли Чехии а там купили лодку с собакой и устроили и себе сплав до самого устья реки, подробнейшим образом описав все что они видели по пути.

Далее в Новгороде это сочинение на тему как я провел лето внимательнейшим образом изучило высшее руководство Компании и составили 2 черновых плана действий на рассмотрение и утверждение босу который как раз к этому моменту вернулся из своего вояжа с очередным триумфом на дипломатическом поприще.

Первый план был составлен по принципу работает не трожь, в смысле раз один раз получилось нечего думать прыгать надо. И был полной калькой Одерского плана.

По нему следовало купить в устье Лабы какое ни будь удобное место за не очень дорого на имя графа Волинского под постройку там порта, складов, крепости и как итог города. Причем такое потенциальное место разведчики таки нашли.

По соседству с Гамбургом было не большое графство   Гольштейн-Пиннеберг которым правит Йобст I, граф Гольштейн-Шауенбург чей род ранее правил всем Гольштейном, а порой и Шлезвигом, но прочие ветви рода угасли и в итоге герцогами Шлезвиг-Гольштейна стал кроль Дании Швеции и Норвегии из рода Ольденбург.

Понятно, что свою родовую вотчину целиком графы не за что не продадут, но вот купить у них кусочек болотистого берега Лабы вполне можно ну или в долг дать под залог нужных земель.

И город при желании можно поставить в нескольких вёрстах от Гамбурга в местечке Альтон где в данный момент даже рыбацких поселений более менее крупных нет ( в ри рыбацкая древня там основана была в 1535 году)

Понятно, что такого конкурента под боком Гамбург не потерпит поэтому вторым этапом плана предусматривалось или в ответ на падения контр атаковать наёмниками, нанятыми в Шотландии сам Гамбург, но был риск что император таких художеств не оценит и при споре в камеральном суде между графом и имперским городом подержит последний. И примучить город не даст. Или заключить союз с кем ни будь из местных имперских князей у кого зуб на Гамбург и примучить город его руками так же как Щецин оказав в этом деле ему помощь.

Но тут другая была проблема кого конкретно из местных князей-герцогов на это удастся сподвигунуть было абсолютно не понятно. Германские земли представляли из себя такой змеиный клубок различных государств с приплетёнными взаимными интересами и претензиями что в нем сам черт ногу бы сломал.

А наших путешествующих студиозов что-то как-то на приёмы к себе высшая знать звать не спешила и тайные помыслы князей империи им были не ведомы, и на слухи собрание на ярмарках и в тавернах то же не стоит сильно ориентироваться потому что и с бюргерами, а тем более с крестьянами, князья своим сокровенным не спешат делиться.

Забегая в перед данный план князем Барашиным был зарублен на корню со словами

«А на хрена?» на что его советники так и не смогли ответить.

Зато второй план после определенной доработки его напильником в итоге и был принят к действию.

Что бы понять суть плана нужно дать небольшую историческую справку. И так:  

На пол пути между местом впадения Лабы в Северное море и Гамбургом на реке Швинге левом притоке Эльбы не далеко от устья реки стоял сланый ганзейский город Штаде.

Штаде был самым старым германским городом в низовьях Эльбы, до начала 13 века был столицей одноимённого графства, которое владело всем низовьем Эльбы.

Позже графство было поглошено Бременским епископством, а город Штаде получил от епископов свое городское право причем не как у других Магдебуруское или Любекское, а свое родное личное не у кого не слямзеное, а значит и верховный суд для бюргеров города был в родном городе, а не в Любеке или Магдебурге. И стапельное право с которым соседний горд Гамубрг с помощью поддельных хартий в судах императора боролся до 1365 года.

Штаде вступил в Ганзу одним из первых и мел там соответствующие его статусу основателя союза привилегии и не смотря на потерю Стапеля с 13 по средину 15 века самым главным торговым городом на Эльбе был именно Штаде. В то время как Гамбург торговал сначала чужим пивом, а позже своим, Штаде торговал его величеством солью и прочими товарами, идущими с низовьев Эльбы.

В то время как Гамбург был строго на вторых ролях и довольствовался ролью порта на Северном море для Любека, не смотря на все привилегии данные императорами Гамбургу именно Штаде был   первым по значимости среди городов Ганзы на Эльбе.

Но к середине 15в века и далее все кардинально поменялось, с начало рост размеров морских судов седлал для них не доступной для захода реку Швинге. А затем гидротехнические работы на реке проведённые Гамбургом в начале 16 века усилили течение северной Эльбы забрав войду у южной Эльбы и в итоге порт Гамбурга стал менее заиленным и глубже, а значит удобнее для больших морских парусников, которые к 16 в основном по морям и ходили.

И Гамбург стал уверено вырываться вперед, побеждая в своей борьбе за властью над нижней Эльбой не только Шатде и прочие города Бременского епископства на Эльбе, но было достаточно и других жителей Эльбы, которые не хотели подчиняться господству Гамбурга на Эльбе. Основным предметом разногласий было право Гамбурга на стапель это было верно только на Северной Эльбе, утверждали и Люнебургские, и харбургские герцоги. По его словам, Южная Эльба между Кельбрандом и Харбургом является свободным водоемом. Гамбургеры смотрели на это по-другому. Корабли, заходившие в Кельбранд в обход Северной Эльбы, были подняты и отбуксированы в Гамбург. Все было сложнее с зерновыми судами, прибывающими из Магдебурга, которые выбирали путь через Харбург, чтобы обойти сваю. По договору Гамбург обязал Магдебург вывозить зерно через Северную Эльбу. В то же время он оспаривал суверенные права герцога на Южную Эльбу.

 

 Казалось что уже победа у Гамбурга в руках и как в 1420 году они вместе с Любеком разобрались с  „гнездом рыцарей-разбойников“ Бергедорфом, хозяин замка которого осмелился ввести пошлины. Вместе штурмовали замок и с тех пор поочередно управляли „городом Бейдерштадтиш“ . Так и прочие города, и княжества склонят свою выю и признают первенство Гамбурга в торговли на Эльбе и его стапельное право.

Но тут сыграло роль личности истории.  Клаус фон дер Декен из старинного дворянского рода стал членом городского совета Штаде с 1496 года и стал мэром в 1501 году. В то время в Штаде было не один, а четыре мэра, двое из которых исполняли свои обязанности поочередно ежегодно.

В 1511 году он помог утвердиться в должности епископа Бремена Кристофу Брауншвейг-Вольфенбюттельскому за что получил грамоту с различными привилегиями в 1516 году.

Клаус считался самым могущественным человеком на нижней Эльбе занимал пост мэра Штаде до самой своей смерти которая в ри наступила в 1541 году. И успешно выступил против таможни Гамбурга на Эльбе, после чего между городом Штаде и Гамбургом было достигнуто соглашение о том, что каждый хочет, чтобы другой проходил свободно.

Правда в  ри  для Штаде это оказалась лебединой пеней и после смерти Калуса его старший сын тоже ставший мэром города не смог удержать завоевание своего отца и Гамбург уже окончательно утвердил свое стапельное право а Штаде постепенно превратился в маленьких захудалый городишка. В итоге выгнанный из Ганзы в 1601 году за попытку торговать с Англией в обход Гамбурга и предоставлению у себя место под торговый двор для английских купцов авантюристов.

Но бабочка махнула крылышком и весной 1530 года в Штаде прибыло представительное посольство от лица Руссобалта и Вендского торгового союза.

Утвердившись на Одере коммерсанты с востока мечтали о расширении торгово-экономической экспансии и предложили уважаемому Клаусу фон дер Декену партнерство.

А именно обеспечить поставками различных эксклюзивных товаров из России, Персии, Османской империи, Италии, Марокко, Испании, Нового Света и северов для продажи их по всем берегам Эльбы и ее притоков.  И вывоза в обратную сторону металлов из Чехии и верхней Саксонии, зерна из среднего течения реки и соли с нижнего.

В целом идея Клаусу очень понравилась и стороны сели обсуждать уже конкретные детали как ее можно реализовать к обшей выгоде.

1)      Штаде а точнее семейства городских патрициев во главе с родами Декен и Лиет входят в Вендский торговый союз образуя Эльбское подразделение компании с Клаусом как директором подразделения во главе.

2)      Эльбская дирекция создаётся как открытое акционерное общество часть паев распределяется между участниками переговоров, а часть поступает в свободную продажу в Новгородской и Волинской биржах для привлечение дополнительных инвестиций.

3)      Обеспечение расчётно-кредитной деятельностью директората заниматься Волинский банк который в Штаде для этого откроет свой филиал.

4)      Морскую часть перевозок компании на своих судах обеспечивает Руссобалт а речную   город Штаде пользуясь своими привилегиями.

5)      При этом сбыт и скупку товаров на местах будут делать конторы Вендского союза, специально для этого открытые в городах по Эльбе. Для чего будут отправлены агенты которые получат в нужных городах бюргерское право купят там склады и причалы и будут осуществлять торговую деятельность в пользу Эльбского директората ( на Одере такая практика уже была , под видом беженцев из Ливонии в разных городах поселилось 30 выпускников Княжгоролской школы прошедших практику в Руссобите в качестве торговых приказчиков  естественно свободно говорящих на нижнем немецком языке)

6)      Для погрузки и выгрузки товаров в Штаде компания построит на выделенных городом землях порт, склады и укреплении на берегу Эльбы возле устья Швинге. Оформленный как Торговый двор с экс территориальностью выделенный гордом для компании на вечные времена

7)      Для постройки возросшего числа речных судов необходимых для увеличения трафика Руссобалт обязуется организовать регулярные поставки досок, дегтя, гвоздей, парусины и канатов по приемлемым ценам

      Для повышения надежности и снижения риска речных перевозок все судов том числе и речные компании должны быть застрахованы Страховым обществом Руссоблат для чего общество откроет своей филиал в Штаде

9)      В случаи конфликтов с тем же Гамбургом и силовой попытки помешать деятельности компании акционеры или из текущих оборотов или с привлечением дополнительных средств акционеров или заемных под активы компании должны профинансировать, а Руссболт обеспечить доставку наемников и пушек для зашиты имущества компании и обеспечения ее деятельности (то есть Штаде были даны гарантии что русские и померанцы в случаи чего помогут но и партнёрам с Эльбы приедаться раскошелиться)

10)   После постройки в Мекленбурге канала к Эльбе планируется привлечь к партнёрству капиталы городов Висмар и Шверин с присоединяем их к компании, о чем с ними уже выдуться переговоры. При этом все перевозки по реке товаров не из Балтийского региона и не в него будут идти только на речных судах Штаде и через Штаде а Мекленбургские партнёры возьмут на себя трафик на Балтику и с нее ну и будут делиться частью прибыли которую получат акционеры в качестве дивидендов.

В итоге хоть сам город Штаде по сути получал только роль перевозчика по Эльбе и сторителя речных судов по соглашению. То вот для самого Клауса и его семьи это был гарантированный доход от всей деятельности компании на всей Эльбе и соответствующе личное влияние в регионе.

Клаус был не дурак и понимал, что самому ему такого не достичь и по этому согласился и печать на хартию о соглашении поставил.

 Забегая вперед:

Род фон дер Деккен. Оказались надежными партнерами компании с большой пользой для себя. Сохраняя на протяжении многих поколений пост мэра Штаде сам Клаус а потом 5 его сыновей полученные прибыли вкладывали в покупку поместий между реками Осте и Эльбой и на столько в этом преуспели что с начала стали в этих землях фактическим хозяевами а потом при внуке основателя сложив свои земли смогли восстановить древнее графство Штаде отделив его от епископства Бремена когда ими уже управляли протестантский администратор и стать имперскими графами.

Россия, замкнув на себя трафик Одера и Эльбы получил не бывалый судостроительный бум. Все существующие в стране плотбища по постройки морских судов были расширены и сверх того были построены десятки новых в том числе и в присоединённой Ливонии.  Для обучения специалистов и перехода в этом деле от ремесленного подхода к поточному. На средства владельцев плотбишь были открыты в период 1528-1535 года 4 судостроительных училища в Норовском, Холмогорах и Овле с Ригой где обучали недорослей всем премудростям необходимым при постройке судов и всех смежных сфер, готовя за 2-3 года плотников, конопатчиков и т.д. и отобрав самых лучших еще за 2 в суме 5 лет розмыслов корабельных.

Что позволило к 1540 году спускать на воду каждый год по 300 судов водоизмещением более 100 тон и более 500 морских судов водоизмещением менее 100 тон.

Понято что при таком росте на все сушеного леса не хватало и часть судов были построены из сырого что снизило их срок службы в 2 раза. И часть судов были не для себя на экспорт сделаны.

Но тем не менее к 1540 году Россия прочно занимала 2 место в мире после Нидерландов по размерам торгового флота и второе место в мире после Испании по размерам воено морского если считать по вооружённым парусникам и не учитывать сотни турецких галер, бороздящих Средиземное море.

Так же эксклюзивный доступ к платежно способному рынку ряда стран куда если имелся аналог из России старились максимально ограничить привоз продукции конкурентов и где цеховые правила сковывали местное производство обеспечил взрывной рост мануфактурного производства в России в итоге к середине 16 века по количеству мануфактур занятых там рабочих и объёму выпускаемой продукции превзойдя Россию ри середины 18 века.   

А Ганза формально оставаясь существовать для получения старых привилегий где они еще сохранились фактически распалась на две конкурирующие группы. Вендский торговый союз за спиной которого стояла России сошелся в клинче с Гамбургом(стапель) и Любеком (соль и транзит с балтики) на Эльбе, с Гданьском за рынок зерна (в том числе и части польского) и с Гданьском и Любеком в Швеции (железо, медь, конопля). При этом прусские горда и герцогства и королевские стремясь то же получить себе часть трафика от Польской торговли, формально не входя фактически выступали союзником Вендского торгового союза, а Бремен занял нейтральную выжидательную позицию.

[Роман Широков]

Карта Эльбы 1568 года;

[Роман Широков]

Дипломаты, купцы и пираты. Колониальные этюды. Новела одиннадцатая.

Осенью 1527 года, как только смолкли пушки в только что завершившийся Русско-Ганзейской войне стало понятно, что окончательно Ливонский вопрос нужно решать даже не Ганзатаге, а при дворе императора в Испании. Плюсом шла начавшиеся авантюра вокруг города Монополии которую следовало подержать, в смысле ее успеха добиться признания Карла легитимности захвата и оставление города в руках герцога. Ну и начатый торг в Средиземном море сулил большие барыши и его требовало по принципу куй железо пока горячо максимально расширить и углубить.

Отобрав из трофеев, захваченных у Ганзы выбрав поновее и покрепче 12 хольков трех мачтовых по 400 тон водоизмещением каждый. Загрузив их товарами для Испании и Италии (икрой черной и копчеными осетрами, персидским шелком для испанцев, стеклом и зеркалами, воском, мехами, парусами, канатами, дегтем и скипидаром, пробной партией водки и галет с Волина, чугунными пушками и ядрами, но самое главное большим количеством польского зерна   загруженным в устье Одера) и выделив для охраны 4 конвойные шхуны. Отправили армаду на юг перед самыми зимними штормами.

Командиром конвоя стал контр-адмирал Царского Флота если брать аналогичные сухопутные звания русской армии — это аналог воеводы левой руки передового полка. Молодой герой войны на море против Ганзы княжич Андрей Барбашин Младший.

И шел он по морю океану в землю Гишпанскую в первую очередь с дипломатической миссией выполняя роль царского посланника, который должен известить союзного императора Карла Филиппычева о победах русского оружия, предать привет от его царского величества императора Веся России Василия Ивановича и получить охранные грамоты для Великого посольства, из России которое должно было прибыть на следующий год и все спорные вопросы порешать. В первую очередь Ливонский.

Торговые же суда 2/3 шли в Испанию, но не только в порт Бильбао, но и в Севилью и Валенсию, а 1/3 в Южную Италию. На последних в том числе возлагалось обязанность вывезти оставшеюся в тайнике на острове Сицилия Римскую добычу.

При этом хольки вставшие из Бильбао и Севилью с обратным грузом должны были весной вернуться вместе с княжичем домой под охраной 2 шхун, а караван судов из Италии и Валенсии должны идти отдельно позже.  И на них были заранее установлены пушки и размешены команды пушкарей и морпехов.  Потому что обратно они должны были идти без охраны конвойных судов.

Точнее конвой их доведет только до выхода в Атлантику, а далее караван бережнее ради пойдет не через Ла Манш, а вокруг Ирландии и Англии.

А 2 конвойные шхуны планировалось продать в рассрочку герцогу Фердинанду как ядро его каперской флотилии, с которой он должен по геройствовать на море против врагов император для повышения шансов удержать в своих руках Монополии. Для чего их пред отправкой списали из состава царского флота и укомплектовали команды не царскими служивыми, а охочими людьми.

 В итоге молодой Барбашин на дипломатическом поприще себя проявил не хуже своего дяди. Всю зиму проведя при дворе императора. Поражая придворных интеллектуалов своей начитанность, дам изысканностью манер, а идальго наглядно показав, что русич с саблей в бое на клинках лучше испанца с рапирой. В целом смягчив негативный эффект от новости о завоевании русскими Ливонии которая была пусть и нужным как телеге пятое колесо лично Карлу и его испанскими и бургундским (нидерландским) советникам и приближенным, но все-таки имперским леном.

И даже получив от императора в виде знака благосклонности. Для Руссобалта   который уже себя зарекомендовал как надежный поставщик недорогих чугунных пушек и ядер и парусины, канатов и дегтя для флота. Монополию на десять лет на поставки для королевского флота Испании и вице королевств в Италии всего выше перечисленного и сверх того гвоздей, ржаных галет двойной прожарки и водки для смешивания с водой из Волина и бочек. Причем для королевского флота бес пошлина, а для прочих поданных короля без монополии и с пошлинами, но не выше чем заплатили бы сами испанцы, привезя такой груз в Испанию или итальянцы в Италию.

Благополучно вернулся домой весной 1528 года привезя с собой охранную грамоту для Великого посольства и документы о торговых преференциях для русских купцов.

Что же касаемо каперской флотилии то шхуны были отданы герцогу в долг в аренду с обязательством уплаты полной стоимости кораблей, пушек и содержания с добычи и пополнив абордажные и призовые команды ускоками с которыми был заключен союз как с вассалами брата императора. Подняв флаг герцога «Черный двуглавый орел с коронами на золотом поле» который взял на свое имя под такое дело каперский патент у вице-короля Неаполя.

Устроили в 1528-1530 годах, настоявших страх и ужас врагам императора на море. Легко уходя от военных галер врагов, каперы спокойно догоняли и захватывали торговые судёнышки 9/10 которых на Средиземном море были водоизмещением менее 100 тон  и вооружены были в лучшем случаи несколькими вертлюжными гаковницами которые против крупнокалиберных единорогов шхун не могли не чего противопоставить.

Всего за 3 года было захвачено 120 купеческих судов груженых различными грузами на общею сумму более 500 000 флоринов, принадлежавших странам входящих в Коньякскую лигу и потоплено 30 в том числе 5 боевых галер противника.

Как итог император Карл за такую верную и рьяную службу не только даровал как феод город Монополи своему верному вассалу, но и приблизил его назначив адмиралом и командующим всеми морскими силами вице-королевства Неаполь.

Купцы же русские привезя в Италию по мимо прочего польское зерно можно сказать попали с выбором товара в 10ку. Проложив эту дорожку на несколько десятков лет ранее голландцев в ри обеспечили себе год от года растушуй рынок сбыта и полную загрузку кораблей, идущих с Балтики в Италию.

Причем так как в обратную сторону объём грузов был меньшим, часть судов шло в один рейс и в Италии их после выгрузки зерна разбирали на доски и прочие составлявшие и продавали по частям.

[Роман Широков]

[Роман Широков]

[Роман Широков]

Битва за Атлантику франко русский спор (ранее выкладывал док файлом кому было неудобно скачивать, карты см в док файле суда не перенеслись)

Первая половина 16 века была Серебряным Веком пиратства в то время как фламандцы и англичане промышляли в своих же прибрежных водах тыря мелочь по карманам, берберы не вылезали из большой Средиземноморской лужи, а немцы и скандинавы из лужи маленькой Балтийской на просторах Атлантического океана господствовали французы.

Только португальцы к 1530 году от их рук потеряли 300 торговых судов. Не меньше были потери и испанцев, и прочих морских наций.

Такое стало возможно из за двух людей Жана Агно Младшего (1480-1551 годов рождения) с 1521 года виконта Дьеппа крестного отца всех французских пиратов и каперов первой половины 16 века, судовладельца чей частный флот состоял из 70 морских судов чьи коммерческие интересы простирались от Ньюфаундленд и до Бразилии и Суматры  личного врага императора Карла 5 и его патрона и друга Франциск I (французский: Франсуа Iэр; среднефранцузский: Франсуа; 12 сентября 1494 – 31 марта 1547) был королем Франции с 1515 года до своей смерти в 1547 году.

Король всю свою жизнь боролся за гегемонию в Европе со своим недругом Карлом начиная с борьбы за корону СРИ далее череда Итальянских войн, в которые были влечены пол Европы и претензии на отмену раздела мира между Испанией и Португалией с попытками основать колонии в обеих Америках и претензии на значительную часть Северной Америки к северу от мыса Страха.

И каперы, возглавляемые Агно были вторым фронтом короля в его борьбе и источником доходов одновременно.

И единственной силой в Европе, которая в итоге смогла умерить пыл и постесниться на море французов оказались русские только что вылезшие из своих лесов итак, как это было.

 

Из пешки в ферзя. Или превратности судьбы.

Взятый в плен в 1523 году на Волге Серхат-эфенди турецкоподанный русский мусульманин, имеющий за плечами огромный опыт морской службы на галерном флоте осман.

После излечения от ран был официально принят на царскую службу в Морской Приказ Царства Русского записали его сыном боярским, ему было пожаловано поместье в Рязанской земле, дворы в Москве и Коломне и денежный оклад.

На веру его не кто не покушался и без него мусульман на службе России было вдоволь. Зато с учетом его опыта задач важных и нужных на него навалили кучу   что для деятельной натуры Сергей Ивановича как его стали звать на русский манер было только в сласть.

В целом Османская империя и Русское царство 16 веков были два близнеца брата выросших из Ромейского наследия замешанного на традиции степных империй тюрок наложенных на славянскую основу вся разница между которыми было в государственной религии ислам на юге и православие на севере.

Поэтому в глазах флотоводца Царьград легко заменился Москвой, а желание служить султану перешла в не менее искреннее желание служить царю.

Да и со своим непосредственным начальником князем Барбашиным на тему любви к морю и обширных знаний, связанных с ним Серхат сошелся.

Андрей Иванович же нашел в новом помощники того, на кого он смог свалить крайне нужную, но лично ему не сильно интересную задачу создать и обустроить речной государев флот.

Всего для зашиты рубежей России по рекам от набегов из в не, а также для борьбы с контрабандой и разбоем на реках было решено создать 7 речных флотилий: Западно Двинскую, Днепровскую, Северскую (реки Десна и Сейм), Окскую, Донскую, Волжскую и Камскую.

И на плечи Сергея легло создание для них устава, обучение начальных людей, исходя из выделенного казной бюджета и реальных потребностей определение где сколько сил потребно иметь и для них плотбища и запасы материалов организовать, личный состав в нужных местах разместить и всем потребным начиная от жилья и кончая припасов обеспечить.

Все это он придумал не сам делать, а Андрей перед отправкой в Испанию с посольством ему в качестве инструкции расписанной по пунктам вручил и так сказать обязал исполнить.

В итоге 3 последующих года крутился главный речной воевода как белка в колесе. Зиму проводя в Коломне где находился главный штаб речных флотилий   и где был основано судоходное училище для подготовки кормщиков и офицеров военных речных судов преподавательский состав, в который был частью праведны из Новгородской мореходки, а частью набран среди опытных речных кормщиков и уже вышедших по старости и болезням в отставку опытных ратников не раз судовыми ратями ходившие в походы преимущественно наборных на Вятке.

Коломна была выбрана в качестве ставки потому что главная опасность, которую должны были купировать речные флотилии исходила с юга и Окский рубеж не зря звался Поясом Богородицы плюс к этом имелся прямой выход к Волге.

Сама же Коломна была гордом большим и хорошо укреплённым и находилась не далеко от столицы.

И так зимой наш герой отдавал обучению подчинённых в том числе сам читая лекции и составлению устава и прочих инструкций и приказов. А с начала речной навигации носился под подчинённым ему флотилиями нам месте смотря как обучение усвоено проводя для этого проверки и учения и решал вопросы, связанные с материально техническим оснащением флота. А по-простому проверял везде ли его приказы исполнены все ли в достатке нет ли где краж, или прочего непотребства.

Усилия Сергей Ивановича были замечены и оценены на самом высоком уровне за участие в подавление восстание Казанском крае, организации Рижского похода, отражении набега татар в 1527, подготовку похода за Камень, действия русской судовой рати под Астраханью в 1527  был он трижды  награждён золотым, шубой с царского плеча и поместьем в Московском уезде что автоматически его включало в Государев двор и верхушку служивого сословия.

А вложение имевшихся средств в паи Руссобалта, Русско-Персидской Компании и Северной Компании сделало его и человеком очень обеспеченным можно сказать богатым.

Ну и богатому знатному еще не старому мужу ходить холостым глупость несусветная поэтому естественно воевода женился, а так как он был правоверным мусульманином то взяв себе как положено сразу 4 жен красавиц да не абы кого, а татарских княжон чему поспособствовал его патрон вернувшись из Испании. Отказать восходящей звезде  и царскому ближнику было трудно и в течении двух лет с разницей в пол года Касимовские князья Мансыревы, Бедишевы, Кугушевы и Адашевы отдали за муж за Сеида своих дочерей и племянниц

 

Резкий поворот в вроде как наладившейся судьбе воеводы наступил зимой 1527-1528 годов. В стране праздновали победное завершение Ливонской войны, а князь Барбашин решил сделать еще один шаг на глобальной геополитической шахматной доске. Двинув две фигуры.

Во-первых, князь решил, не дожидаясь возвращения Кругосветки отправить экспедицию к Островам пряностей вокруг Африки с целью разведки путей, географических открытий, налаживание торговых связей и самое главное, как лихой пиратский рейд, который должен был с лихвой окупить все затраты на эту экспедицию.

И назначил руководителем в этот поход Логинова Сотника, который до этого с 1525 года командовал Атлантической каперской эскадрой, которая успешно грабила французов и португальцев. Налаживал дипломатические и торговые связи с испанскими чиновниками   в Бильбао, Севильи и на Канарских островах, в Ирландии и Западной Африке.

В частности, ему удалось превратить недавно созданный Рыбный двор русского купечества во владениях местного клана О'Дрисколов в этакий прообраз пункта базирования, как обозвал то, что он придумал князь Барбашин. В конце концов, южная и западная Ирландия и так представляла собой одно сплошное пиратское королевство, население которого обожало заниматься подобным промыслом и особенно — грабить английские суда, включая военные. Причём имели особую наглость продавать захваченный груз и суда прямо в английских же портах! Так что предложение делового сотрудничества не стало для них чем-то несовместимым с их понятием чести и достоинства.

В итоге через базу пошел поток наемников для русских нужд, собираемый с доброй половины Ирландии людьми О'Дрисколов (с чего те имели, разумеется, свой гешефт), а сама база стала альтернативным английскому Дублину источником, через который ирландцы официально покупали ткани, предметы роскоши и другие нужные им товары. А неофициально, то есть через банальную контрабанду, и оружие с боеприпасами. Английский король, конечно, был таким подходом недоволен, ведь Англии и без того мало что было предложить на мировом рынке, так ещё и рынок ближайшего соседа у них пытались отобрать, но пока что крепился, так как доход от торговли с Русью всё же давал больше, чем отобранный кусок ирландского пирога. Надолго ли хватит его терпения спрогнозировать не мог никто, и именно поэтому прямо оружие ирландцам русские не продавали. И даже к контрабанде привязать их было сложно, ибо даже в таких тайных делах русские всего лишь играли роль посредников, связывая ирландских контрагентов с "подданными" короля Сигизмунда, которые и возили этот опасный груз под флагом Погони.

Местные же лорды в этом потоке людей и товаров выступили как полноценные партнёры русских и сверх того и для каперских рейдов за свой счет купили у русских же пару каравелл, захваченных у французов и отдали их под команду Логинова за долю в добычи.

Сам Рыбный двор стремительно развивался и к весне 1528 представлял собой небольшой городок, окружённый крепкими древо-земляными стенами из городень в форме бастионов с насыпанными снаружи валами на 2/3 высоты стены, на вершине которых сурово поблескивали пушки. В нём мирно соседствовали православная и католическая церковь, кабаки радостно встречали гостей с туго набитыми карманами, а треть домов большую часть пустовала, так как использовалась для зимовки пришедших команд. Рядом с ним был разбит тренировочный лагерь и построены многочисленные склады. А местная небольшая верфь, строившая до этого привычные куррахи (оборудованое килем и рулём судно, с каркасом, сплетённым из ивы и укреплённым шпангоутами), на которых местные джентльмены удачи смело выходили в океан, была дооборудована до возможности ремонтировать каракки с каравеллами.   

Но официально по бумагам все это великолепие назвалось Русским рыбным двором.

По мимо ирландцев в абордажники Логинов наладил вербовку Канарских  гуанчей которым хоть и были дарованы равные права с испанцами по итогу 90 летней войны но за 30 прошедших с момента наступления мира лет далеко не все из них смирились с потерей родины, независимости и насильственным крещением.

На Канарах был организован еще один выгодный бизнес. Испанские армады всегда перед рывком через океан останавливалась на островах и между капитанами судов и русскими купцами в обход Совета Индий и Севильских властей были достигнуты договорённости о продажи русскими испанцам контрабанды для Нового Света как мануфактурных и ремесленных товаров, так и рабов негров, которые как раз грузились на суда армады на Канарах куда их соответственно доставляли русские на части выделенных под это дело трофейных судов и под охраной каперов.

Так же Логинову удалось наладить расширить и торговлю с Африкой и Бразилией, ведь в его руки каждый год попадалось некоторое количество судов португальцев и французов везущие товары те земли и логично, что раз это были товары для этих регионов, то везти назад их в ту же Испанию смысла не было за то их можно было доставить до конечного адресата их выгодно там сменять на товары, которые с удовольствием купят в Европе.

В итоге такие суда даже не перегружали просто, сменив команду отправляли к конечной цели их путешествия.

Воспользовавшись тем что между Аргуин на севере Мавритании и Золотым берегом на побережье не было португальских колоний, начиная от устья реки Сенегал и далее на юг на Перечном берегу и Бергу Слоновой кости начали торговлю с прибрежными правителями поставляя захваченные мушкеты, ткани, соль, железо, алкоголь, бусы и меняя их на золото, слоновую кость, рабов, амбру. При этом рабов продавали в Марокко в единственном не захваченном португальцами порту султана Марокко чья столица была Фес город Сале и в Испании для отправки в Новый Свет и на галеры гребцами.

А из Бразилии везя красильное дерево, хлопок, перец и всякие экзотические перья. При этом помимо Наталя смогли внедрить и поселить среди местных своих агентов в Сан Луисе и Белене и перевезти из Африки во все 3 места скот (коров, овец, коз, лошадей, верблюдов)

Вообще самая главная проблема Логинова были не корабли или товары, которые он захватывал в разы больше чем терял, а люди которых вечно ему не хватало, отчего в итоге абордажников и разбавили ирландцы и гуанчи, а на торговые маршруты в Африку и Канары большая часть матросов были набраны среди басков. На всех судах только строго за русскими остались офицерские и боцманские должности, и пушкари за исключением Бразильского маршрута где в виду секретности самого предприятия команды состояли только из русских. Русских же мореходов, морпехов, пушкарей и офицеров доставлял каждый год караван судов, приходящий в Бильбао и специально для этого идущий с двойным комплектом моряков, что, конечно, доставало им определенные трудности в пути.

В целом же командование Логинова можно оценить на отлично. Помимо прочего поймав в марте 1527 года французского корсара знаменитого разграблением сокровищ Ацтеков и передача его испанцам где его по личному приказу Карла повесили за шею высок и коротко. После чего император на радостях в благодарность рутенам за дружбу союз и помощь официально признал Винланд за Россией посчитав что ему лично эти земли все равно не нужны, а при условии, что на них одновременно претендуют и французы, и португальцы (а последние так и вообще там колонию пытались основать правда говорят не совсем удачно). Пусть у союзника в Москве голова болит как он земли за океаном будет удерживать.

В итоге обмена посланиями по этому поводу и предъявления русской стороной карт своих поселений южная граница Винланда стал залив Делавэр. При этом за поданными Карла было сохранено право свободного вылова трески на Тресковой банки.

Но по договору хоть сам лов для испанцев, а точнее басков, которые им промышляли и фламандцев в будущем если они надумают там ловить треску был беспошлинным и без явочным.

Учитывая, что короля его рыбаки завалили жалобами на нападения в тех водах французов (в ри король в 1540 посла туда эскадру для зашиты рыбаков) русская сторона брала на себя обязательства держать в тех водах военные корабли для борьбы с пиратами а также поострить на ближайшем к банке берегу порт где поданные короля могут отдохнуть ,купить припасы и засолить, высушить или закоптить добытую рыбу в качестве платы всем кто решит воспользоваться зашитой и портом обязаны оплатить их русским десятой частью своего улова.

Вместо же Логинова которого уже ждал Индийский океан командующим Атлантической флотилией которая уже насчитывала 7 боевых больших каравелл а-ля армад  с заменёнными на единороги пушками и улучшенным парусным вооружением и 10 торговых судов представленных теми же каравеллами французской постройки с чуть меньшим артиллерийским вооружением чем у каперов  и без абордажных команд на борту, выбранные за их превосходные мореходные качества и скорость превосходящие суда испанцев и португальцев хоть и уступающих по скорости и манёвренности русским шхунам и бригам.

Как было понятно из корабельного состава торговой части флота количество перевозимых грузов умышлено была отдана в жертву возможности гарантировано сбежать от врагов.

Одной базы в Ирландии и 4 якорных стоянок по эту сторону Атлантики: 2 в Испании (Бильбао и Севилья), 1 неофициальная на Канарах и 1 в Африке порт Сале где удалось наладить взаимовыгодную торговлю с марокканцами.

Так вот последнею стоянку по планам Барбашина новый командующий должен будет превратить в еще одну нашу военно-морскую базу точнее не сам Сале а лежавший на против него на другом берегу реки полу заброшены и полу разрушенный Рабат где в этот момент было всего 100 заселённых дворов.

И тут вера Сергей Ивановича, который снова становился Серхат-эфенди и наличие у него четырех жен княжон, а точнее многочисленной родни жен часть, из которой вместе со своими людьми были готовы отправиться за море в поисках счастья и богатств всего в количестве 300 сабель и луков все как один верные Русскому Царю мусульман. Впрочем, царь Василий Иванович не был чересчур доверчивым и оставил у себя аманатов из числа родственников уезжавших, сделав их таким образом одновременно и опорой, и приглядом для Серхата в марокканской земле.

По плану на базе Рабата нужно будет свить пиратское гнездо куда привлечь побольше желающих и создать этакую крипто колонию России формально к России не какого отношения не имевшею что бы избежать претензий от португальцев и испанцев и руководимую мусульманами это уже для того что бы было проще договориться с метными и не вызвать их враждебность.

В идеале вообще сделать Серхата эмиром Сале и Рабат с согласие правителей Феса.

Сама же база именно там против уже имевшейся в Ирландии давала то преимущество что как раз мимо шел весь трафик португальцев в Африку и Индию что нам позволит с опорой на базу им мешать в те земли ходить, а нам облегчит к тем землям и водам путь.

При этом сама Атлантическая флотилия делилась на 2 эскадры.

Ирландскую в состав которой вошли 7 боевых каравелл и 3 транспортные каравеллы. Русский рыбный двор в качестве главной базы и зона ответственности   от Кале и до Гибралтара под командованием первого помощника Логинова капитана Полярного Лиса.

И Марокканскую эскадру под непосредственной командой Морского Воеводы командующего Атактической Флотилии Сергея Ивановича известного так же как Серхат-эфенди.

В состав должны войти 3 бывших торговых каравеллы переделанных под боевые и 4 торговых 2 для Африки и 2 для Бразилии.  Ее зона отвесности были воды и берега от Гибралтара и до Мыса Доброй Надежды, а по ту сторону Атлантического океана все побережье Бразилии  

Эмир Рабата

В ноябре 1528 года в устье реки  Бу-Регрег бросила якорь большая эскадра состоявшая из 2 нау  называемых так же как караки и 7 каравелл оф армада. За кормой армады остался долгий опасный путь. Часть судов вышли еще весной из Балтики пройдя вдоль Европейского и Африканского берега до остров Зеленого мыса по пути захватывая, грабя или топя каждое встречное португальское и французское судно.

Здесь флот разделился в первый раз часть судов отделившись от основной массы перегрузив трофеи родом из Африки и предназначенные для африканцев прошлись чуть южней, а потом повернув на север по пути приставая к берегу и ведя торговлю с прибрежными королевствами негров двинулись к Канорским островам, Сале и Севильи разгружая по пути полученные в Африки грузы.

Основная же армада пересекла океан достигнув Наталь где к тому моменту уже жило 10 русских колонистов каждый из которых взял себе по 3-4 жены индианки и с привлечением братьев своих жен выполняли роль торговых агентов ответственных за заготовку красильного древе, перца и хлопка и основали первое в этих землях ранчо где пытались развозить ранее привезённый им скот. От Наталя 2 каравеллы пошли сразу на северо-запад вдоль берега в Марьяну и Белен для того что бы навестить тамошних колонистов привести новую партию переселенцев и скота скупить заготовлены товары, передразнённые для вывоза из Бразилии, после чего двигаясь по течениям пройдя миом Малых Антильских островов, Бермудского Архипелага и Азорских островов благополучно достигли Бильбао.

Армада после отдыха двинулась на юг вдоль Бразильского берега по пути захватывая все португальские и французские суда. После чего вновь пересекла океан теперь с запада на восток и достигнув Мыса Доброй Надежды в очередной раз разделилась. Логинов на галеоне, в сопровождении одной шхуны и одного брига двинулся к Австралии.

А    Серхат пошел на север через остров Святую Елену выйдя снова к африканским берегам в районе Берега слоновой Кости где перехватил идущие от Золотого Берега с грузом золота Португальские суда.

За время пути увеличив свою эскадру в 3 раза если считать по количеству вымпелов.  И взяв трофеев на общею сумму более 200 000 рублей.

 

Жители Сале и Рабата с ужасом наблюдали за армадой думая, что это пришли португальцы их завоевать. И какое же было их удивление, когда с шлюпок отошедших от кораблей и приставших к пристани им на чистом арабском было сообщено что: Это флот моджахедов (араб. مجاهد‎, муджа̄хид — «борец (за правое дело); боец, воин»[1]) — участник джихада)  под командой доблестного Серхат-эфенди прибыл к султану Марокко Абу аль-Аббас Ахмад ибн Мухаммад (арабский: أحمد الوطاسي) предложить ему свою службу в борьбе с неверными.

Уладив недоразумения с местными и получив разрешения на высадку.

Серехет разместил часть своих людей в Сале а часть в Рабате всего под его командой в Марокко прибыло 4 сотни русских (офицеры, навигаторы, пушкари, матросы), чуть менее 3 сотен касимовских татар (30 человек погибло в пути) в том числе 10 княжат младших сыновей семей его жен. И 4 сотни гуанчей завербованных на Канарах куда заходили пополнить запасы по пути на юг и обратно изи них 3 сотни абордажников и 1 сотня записались в матросы.

После чего сам с свитой из 200 человек на купленных конях с богатыми подарками отправился в Фес на переговоры с султаном.

В Фесе делегацию принял султан Ахмад и его визирь и шурин Абу аль-Хасан Али ибн Муса ибн Рашид аль-Алами (арабский: الليان موسى الناريد العلمي), также известный как шериф Мулай Али Бен Рашид.

Что бы понять ход переговоров нужно дать небольшую историческую справку.

Султан Ахмад был из берберской династии Ваттасиды. Семья Ваттасидов была автономными губернаторами восточного Рифа с конца 13 века, правя со своей базы в Тазуте (недалеко от современного Надора). Они имели тесные связи с султанами Маринидов и обеспечивали многих представителей бюрократической элиты. В то время как династия Маринидов пыталась отразить португальское и испанское нашествия и помочь королевству Гранада пережить Реконкисту, Ваттасиды накопили абсолютную власть путем политического маневрирования. Фактически управляя Марокко с 1420-1459  года в качестве Визирей при марионетках Султанах. А с 1472 года став сами Султанами. Под знамёнами борьбы с португальцами которую прежние султаны с треском провалили.

Марокко все эти года находился в глубочайшем кризисе. Юг страны отвалился и имел своих невзаимных правителей сначала из берберской конфедерации племен Хинтата которых в 1526 сменили шерифы из рода Саади.  С которыми после неудачной войны в 1527 султан вынужден был подписать Тадлинский мирный договор по которому саадитам была передана территория Сус и Марракеш, в то время как остальная часть страны, со столицей в Фесе, осталась за Ваттасидами

Значительную часть побережья захватили португальцы. Которым султаны династии Ваттасиды не смотря на все свои обещания и неоднократные попытки так и нечего и не смогли противопоставить.

Традиционные караванные тропы на юг прервались, города находились в упадке, а народ в целом нищал.

В 1526 году султан Марокко признал себя вассалом Османского султана в надежде получить военную помощь, которая так во общем то и не пришла.

Поэтому Серхат-эфенди прибывшего в окружении татарской свиты в Фес называвшегося турецким именем и не скрывавшего в разговоре что ранее был командиром на османской галере султа и его визирь восприняли как посланника Османского султана не смотря на то что Серхет на прямой вопрос ответил что не каких бумаг или поручений из Стамбула у него нет  при этом загадочно улыбаясь что было воспринято визави как тайный знак, что Османы по каким то причинам в открытую флот в океан в данный момент послать не смогли на помощь Марокко но сделали это из своих соображений тайно.

В итоге переговоров султан Ахмад назначил Серхат-эфенди адмиралом Марокканского флота по арабски (амир-аль бахр) в переводе означает "повелитель моря". И наместником султана в Рабате.

С повелением вести джихад в море борясь с врагами Марокко и мусульман, но при этом купцов, идущих в порты султана, не смотря на их веру не трогать в частности речь шла о русских купцах, которые пару последних лет стали приплывать к марокканским берегам и вести взаимовыгодный торг.

За красивыми словами и титулами правда не чего по сути не было. Флот у марок когда то был но в данный момент в нем не было не одного судна и ранее имеющееся в Сале верфь была заброшена.

Рабат хоть и был когда-то столицей Марокко давно пришел в упадок и имел полу разрушенные стены не достроенную огромную мечеть и всего 100 населённых дворов. Лежаший на другом берегу реки Сале пусть и был городкам маленьким и в целом бедным, но находился не в таком упадке как Рабат, но Сале как раз-таки султан не пожелал давать.

Денег на флот естественно султан то же не дал. Единственный так сказать плюс что в итоге Ахмад расщедрился и к полуразрушенному городку прирезал плодородные земли вокруг Рабата и Сале на конный переход для обустройства там имений адмирала и его воинов. С правом заселять пустующие земли переселенцами.  Правда с кочующими в тех районах арабами адмиралу надо будет разбираться самостоятельно.

В целом итогом переговоров оказались довольны обе стороны потому что искренне считали, что обманули оппонента. Султан получил мощный флот, который пусть и подчинен ему номинально, но сможет попить кровь португальцам пока те его не разгромят, а султан под это дело себе что ни будь сумеет выторговать в идеале Танжер, например, причем получил абсолютно бесплатно сверх того даже добился обещания адмирала отдавать султану каждую захваченную у неверных пушку.

А Сергей Иванович получил легализацию на месте, место под базу русского флота с портом и крепостью и возможность переселять в Марко и селить вокруг базы лояльных уже ему переселенцев не чем не связанных с мятными арба берберскими раскладами. Для чего во общем то весь это цирк с конями как говорит его бос и затевался.

Забегая вперед с арабами дело удалось решить миром. Используя арабско-берберские противоречия которые за насколько сот лет жития в одной стране не куда не делись , подкупив верхушку близ лежащих арабских племен и привлеча арабскую молодежь к пиратскому промыслу среди племён удалось достичь такого уважения и влиянии что когда Рабат был провозглашён несколько лет спустя эмиратом все племена на юг до Касабланки а это 90 верст и от океана и до предгорий Рифта присягнули на верность эмиру Рабата Серхету Первому. Что дало в его руки 5000 сабель первоклассной по местным мерки, преданной ему конницы.

С переселенцами то же прошло все замечательно объявив подконтрольную ему территорию землей с свободой вероисповедания в смысле плати положенный налог для неверных и молись кому хочешь и как хочешь и используя связи на Канарах и в Севильи в Рабат и Сале который адмирал в 1529 все таки сумел получить под свое управление за подарок (взятку) султану. И земли на конный переход вокруг них к 1531 году переселились 5000 семей гуанчи и 10 000 семей морисков из Гранады и Валенсии причем часть морисков поле переселения остались католиками   да и среди гунчей мало кто в язычество вернулся. Просто в Рабате они могли жить не как люди второго сорта, сохраняя свои обычаи, и они этому были рады. По мимо них через связи с людьми О'Дрисколов удалось сманить и переселить 3000 семей ирландцев, которые сбежали с родного острова от бесконечной войны кланов и вызванной ей нищетой и хозяйственной разрухой по всеми острову ну и возможностью выходить на пиратский промысел в водах где миом постоянно ходят всякие разные веским интересным груженые. Сверх этого у берберийских пиратов Средиземного моря удалось обменять славянских рабов на негров 4000 тысячи душ половина из которых после освобождения согласились остаться жить в окрестностях Рабата. Что дало в суме 20 000 взрослых мужиков, умеющих держать оружие для которых русские торговые компании и каперские флотилии место работы или деловой партнёр. Сергей Иванович любимый эмир, а султаны в Фесе или Марракеше вместе со своими арбами и берберами по сути не кто и звать не как.

При этом голову эмира может иногда и заползали мыли послать далекую Москву вообще и князя Барбашина в частности далеко и надолго но вся окружавшая его русско-татарская знать и жены которых ему привезли в 1529 имели тесные связи родственные отношения и интересы в России. Все офицеры его флота и морской пехоты и значительная часть команд судов, все пушкари были русскими. Более того всю торговлю и финансы все фактории в той же Африке идушию якобы от его имени крепко в руках держали приказчики выпускники Княжгородской школы. Да и с теми же арбами удалось договориться не потому что эмир оказался таким великим дипломатом, а потому что послухи княжеские на каждого племенного вождя собрали папочку где было четок расписано все сильные и слабые стороны клиента и на что надо давить что бы получить нужный результат.

Да и для правителей в Фесе и Марракеше он как был, так и остался непонятным хреном с горы припершимся из-за моря.  Простые арабы и берберы правда по всем Марокко его за героя борьбы с португальцами почитают, но любовь народная штука зачастую эфемерная и сильно на нее рассчитывать не стоит. Если не хочешь конечно при не правильных действиях винтовочную пулю в голову получить как один король на севере или яд в бокал или огромную толпу марокканских всадников под стенами, города, которые в миг про прежнею любовь забыли.

Поэтому, как только став эмиром принес Сергей Иванович шерсть царю русскому как вассал, поклявшись за себя и за своих потомков служить честно и от имени государя княжество Рабатское держать. Правда сей документ соображением высокой политики для всех пока остался в тайне.

 

И грянул бой он трудный самый.

1) В феврале 1528 года Ирландская каперская эскадра по заранее переданному приказу (когда отзывали Логинова тогда его в письменному виде и отдали) идет в средиземное море к Неаполю где сначала помогает деблокировать город с моря и берет в плен Дорио передав его губернатору Карла в Неаполе после чего высадившись в землях племянника царя создают совестный отряд который партизанит в тылу французской Армии

Как итог идущие между Карлом и нами переговоры о границах Винланда и о признании за нами Ливноии завершаться успехом, сверх того племянник царя Ферранте (ум. 1561), герцог де Сан-Пьетро ин Галатина и граф де Солето получает от императора город Бурундзий где герцог разрешает нам устроить торговый хаб и стоянку для каперских или военных судов

2) Французы под командой Агно пытаться взять реванш и отомстить за казнь своего боевого товарища Жана Флёри в 1528 году . В итоге происходит успешное нападение на городок испанцев на Караибах, Сан-Жермен на острове Пуэрто-Рико был разграблен и сожжён.

На зашиту страдающих от нападения рыбаков ловцов трески Агно отправляет несколько сооружённых судов которые сталкиваться возле Тресковой банки с шхунами русских колоний. Итогом столкновений стала боевая ничья не одно судно не одной из сторон потеряно не было общее число убитых 10 французов, 5 русских и 3 микамов. И не смотря на то что русским и союзным им микмкам не удалось в этот раз захватить новые трофеи, но и французы вынуждены были отступить так и не начав промысел на Тресковой банке и что бы не возврашаться пустыми домой ушли к Исландии где и наловили себе рыбы что уже вызвало конфликт с исландцами и англичанами приведший к нескольким стычкам рыбаков, правда находясь под зашитой каперов в победителях в итоге остались французы которым к их сожалению кроме морального удовлетворение не чего это не принесло, улов оказался вдвое меньше чем они привыкли на Тресковой банке.

Летом 1528 года в Балтийское море заходят 5 французских пиратских судна. И далее в течении полутора месяцев они устраивают охоту за русскими купцами в западной части море плывших без конвойных судов. Всего было захвачено 20 купеческих ладей и потерян груз на суму более 70 000 рублей.

При этом власти Дании, Швеции и Любека первые понимая кто стоит за художествами Кристиана и Нильса а последние в отместку на прошлогодний разгром по отношению к французским каперам ведут себя подчёркнуто нейтрально-дружественно позволяя закупать в своих портах припасы и сбыть награбленное закрыв глаза на происхождение груза.

И предупредили французов о подходи русской эскадры посланной в связи вестями о пиратах достигших Ливонии.

В конце лета 1528 года  капитанам Агно удалось так же  перехватить возврашаюшиюся из Испании  русскую торговую флотилию, было из 4 купцов и 2 конвойных судов захвачено 2 купца и потоплено 1 конвойное судно и 1 купеческое, 2 корабля русских получив повреждении тем не мнение смогли сбежать и добраться до Антверпена.

В 1529 произошёл так сказать русский контр удар. Осенью 1528 пострадавшее русские купцы завалили жалобами власти и царь в итоге повелел своему морскому воеводе Князю Барбашину разбойников тех из земли франков  найти и покарать где бы они не находились , ограничив его при этом только запретом города христианских стран  сжигать и на приступ не брать.  

Соединив воедино Атактическую флотилию каперов и усилив ее кораблями царского военного флота  в течении нескольких месяцев русские осуществляли эффективную блокаду побережья Нормандии в целом и Дьеп в частности.  Захватив при этом 15 купеческих французских судна и3 каперов которые попытались вырываться в море и прорвать блокаду.

Причем делала русская армада это под флагом Кастилии размахивая каперским свидетельством от Карла

Параллельно с блокадой шли тайные переговоры в результате которых князь Барбашин и виконт Агно мир на двоих поделили)

А если серьезно договорились о следующем

1)      Агно больше не будет посылать своих каперов к берегам России и всех ее владений, а также в Балтийское море, Норвежские море и Серную Атлантику к северу от Шетландских остров.

2)      Агно компенсирует русским все понесённые потери от действий его подручных

3)      Каперам подконтрольным Агно будет категорически запрещено нападать на русские торговые суда а русские со своей стороны обязались не нападать на    торговые и рыбацкие суда Агно

4)      Рыболовецкой флотилии нормандцев Агно по сути и принадлежавшей в основной своей массе будет позволен свободный лов трески на Тресковой Банке и доступ для отдыха покупки соли и переработки рыбы который русские обязуются построить на ближайшем к банке берегу. За это французские рыбаки обязаны отдавать каждую десятую выловленную треску в тех водах.

5)      В Северной Америке Агно не имел права говорить за короля который претендовал на все земли от мыса Страха и до Ньюфаундленда но от себя по обещал земли к северу от залива Делавер считать русскими и не посылать туда исследовательских, торговых или пиратских экспедиций и вовремя сообщать русским если такие экспедиции король захочет сам без помощи Агно. Русские же соглашаются считать земли от залива Делавер и до мыса Страха французскими и обещают не мешать любой деятельности там французов, не посылать туда своих экспедиций в том числе и отклонять просьбы о таких экспедициях со стороны испанцев в будущем.

6)       В Бразилил обе стороны обязались не нападать друг на друга и помогать против португальцев друг другу . И границей зон влияния становиться река Сан Франциску все что к югу от нее находиться в Бразилии французское все что к северу русское. Пот Бразилией понимаются земли в Южной Америке которые по папской буле и договору между Испанией и Португалией отошли Португалии.

7)      Все прочие земли и воды не упомянутые в договоре каждый волен использовать как сможет и хочет. С единственным ограничением что если из них в будущем возникнет спор его сначала обе стороны попытаются решить переговорами, а не будут сразу хвататься за оружие 

      Если русские и французские каперы в будущем или по приказу своих монархов или из-за обязательств пред третьими странами вынуждены будут вновь вступить в войну они обязуются не нарушать данный договор даже в случаи войны и достойной обращаться с пленными друг друга и обменивать их после прекращения боевых действий.

9)      Руссобалт и Агно начинают взаимную торговлю и русские суда спокойно могут приходить в Дьепп, а французские в Норовское

 

 

 

 

 

Легенда карты

Красные линии границы, в новом свете которые Агно признал нашей зоны влияния

Красные звезды базы каперских флотилий и Шетландская ВМБ

Оранжевые кружки Торговые дворы Руссобалта

Зеленые звезды наши тайные фактории в Бразилии

Колонии

В 1529 с арабской династией управлявшей берберами в южной Мавритании от имени адмирала Марокко Серхеда Рабатского  были проведены переговоры приказчиками Южной Компании и достигнуто соглашение о расширении торговли уже идущей несколько лет и о выделении острова в устье реки Сенегал для постройки компанией там Торгового двора а точнее крепость , склады, мечети, церкви и т.д. (современный город Сен Луис). Население городка составило 200 семейств из них 100 ратников,30 мастеровых и 50 приказчиков по торговой части и  20 администрации. Из них 50 русских, 20  татар, 40 гуанчей, 40 ирландцев и 50 морисков. Всего 500 душ считая детей.

После заключения договора с мавританцами к северу от реки был заключен торговый договор с империей Джолоф и ее вассальными королевствами   Ваало, Кайор, Баол, Син, Салум.

Сенегабия продавала в большом количестве золото, рабов, камедь чуть меньше слоновой кости и начали продавать арахис, завезённый в регион из Африки. А покупала ткани, крепкий алкоголь, стекло в том числе зеркала, соль, но самое главное ружья и порох.  

Южней было решено факторий не строить ограничившись торговлей с судов которые туда будут периодически ходить так было решено по двум причинам ужасного климата губительного для европейцев и португальской флотилии которая с опорой на острова Зеленого Мыса и на Португальский Золотой берег регулярно патрулировали прибрежные воды

В этом же году две захваченные в 1528 году караки встали на рейс в Бразилию значительно увеличив грузопоток туда и оттуда

1530 воспользовавшись блокадой Португалии, которую устроил Агно. Каперская Аталтичиская флотилия в составе Ирландской и Марокканской эскадр в начале года совершили налет на Мадейру, с учетом что постного гарнизона солдат на острое не было, равно как и крепости. Остров был разграблен и с него было вывезен 3000 полон большую часть которого в итоге продли в мусульманские страны в рабство, а часть умельцев в производстве и вынашивании сахара вместе с оборудование и партией рабов и русскими колонистами отправлены в Бразилию где в раине Белена было решено основать колонию. 150 колонистов из них 10 управленцы, 40 ремесленников и 100 ратников и 300 рабов в том числе 50 с Мадейры сведущих в выращивании тростника и производстве сахара

Всего в Белене к 1530 проживало 50 русских колонистов в том числе 5 миссионеров расселившись по 8 индейским сел в каждой из которых проживало по 200-300 индейцев всех возрастов и полов. Колонисты выступали в качестве торговых представителей Южной Компании среди индейцев привлекали за плату братьев своих индейских жён для заготовки товаров предназначенных к вывозу и разводили скот который им привезли из Африки.

К этому момент у уже сложилась практика что колонист платит племени богатый калым за жену заморским товарами, а в приданое к жене идет 50 десятин пригодной для земледелия или выпаса скота земли, собственные делянки индейцев, которые они возделывали не кто не трогал, но с учётом примитивности орудий индейцев и тем что у них земледелием занимались только женщины пустых земель на территории племён было много.

И о прибытии большой партии переселенцев, выделении земли для их поселения вне индейских деревень и сбор невест для которые в виде приданого должны принести земли под бездушие плантации них уже проживавшее в Белне колонисты провели заранее и к прибытию каррак все уже было в этом плане готово.

После вояжа на Мадейру и отправку кораблей с людьми в Бразилию наступила время для реализации второй части запланированного на этот год

На фоне успешного набега на Мадейру который принес не только много денег после продажи рабов но и создал адмиралу Серхету славу героя в Марокко под чье знамя для нового похода со всей страны сбежалась толпа берберов и арабов готовых служить абордажными. Укомплектовав тем самым полуторный от штата экипаж, а по-простому набив людьми корабли как бочки с селедками.

Армада двинулась к Азорским островам где не только всласть пограбила, но и дождавшись идущую из Индии португальскую армаду состоящею из 7 карак груженых драгоценным грузом которую и смогла захватить после 8 часового боя  причем в отличии от прочих сражений с учтём ценности груза и необходимости захвата карак в виду дальнейших планов основную ставку сделали на абордаж который в итоге вышел очень кровавым. Но затем собственно говоря толпу арабов в поход с собой и брали.

Обменяв половину абордажного на 5 захваченных судов пираты счастливые вышли в море. Причём не менее всех были счастливы, и арабы большие потери их не смутил мол кисмет, зато огромная добыча их более чем устроила.

Вернувшись в Рабат добровольцам арабам и берберам выдали их долью после чего загрузив захваченную добычу на Ирландскую эскадру которая двинулась к Амстердаму  для передачи груза приказчикам Русоблата. А караки без груза пошли в Ирландию где их планировалось починить и после чего посвить на круговой маршрут Африка Бразилия. При этом Рабат должен стать хабом куда будут привозить мануфактурные товары из России для Африки и Бразилии и колонистов, а обратно везти товары из Бразилии и Африки.

Напрямую треугольную торговлю пока решено не делать что бы, во-первых, не показывать всей Европе что у нас есть владения в Бразилии, а в том же Марокко сахар на продажу выпрашивали ну трофейные суда светить в европейских портах сразу дать доказательство своей вины в разграблении Индийской армады пусть лучше мусульман винят, а не нас.

В будущем же после замены карак галеонами русской постройки уже можно будет и треугольник без перегрузок устраивать.

 

 

Заработав нужную репутацию в Марокко по итогам двух походов пришло время окончательной легализации Рабата как независимого владения.

С начало осенью 1530 прошли переговоры с султаном Маракеша Ахмад аль-Арадж и его братом соправителем Мохаммед аль-Шейх аш-Шариф аль-Хассани Мавлей (арабский: محمد الايخ الارية الحسني), известный как Мохаммед аль-Шейх (арабский: محمد الايخ)  о анти португальском союзе (ниже портрет султана)

которые был восходящей звездой Марокканской политики успешно по воевавший с султанами Феса заставив их уступить себе весь юг страны и сумевший отобрать у португальцев к этому моменту 2 прибрежных города.

 По союзному договору Рабат должен был предоставить осадную артиллерию и блокировать португальские города с моря, а Марракеш свою сухопутную армию.

Целями для удара были выбраны 2 города на юге Агадир а на севере Анфа (Касабалнка).

В итоге 6 месячных осад длившихся с декабря 1530 по  май 1531 года оба города сдались после чего

порты Сафи и Азаммур также были эвакуированы португальцами в июне 1531 года

 

После столь блестящих побед по заранее обговорённым условиям раздела добычи Анфа стала владением Серхета Рабатского а султан Маркаеша признал за ним титул эмира.

Что уже дико не понравилось султану в Фесе мало того что его соперники из Марракеша значительно увеличил свои владения за счет португальцев так ещё и Рабатский эмират получается стал их вассалом то есть султан Феса и свои земли теряет.

Мобилизовав силы верных ему племен Султан Ахмад с 20 000 всадниками подошел к Рабату в сентябре 1531 года с целью вернуть Рабат и Сале себе. Но за прошедшие года за счет добычи от пиратства укреплении городов были обновлены и восстановлены, а населяющие города жители по сути не чего общего с марокканцами уже не имели и готовы были свои дома зашишать.

После 2 месячной осады Рабата и Сале с юга подошли войска Маркеша и верные Рабату арабы. И после нескольких стычек не решившись на генеральное сражении султан Ахмад вынужден был снять осаду и отступить к Фесу.

Начавшиеся в декабре переговоры привели к компромиссному миру. Султан Феса согласился признать Рабатский эмират в сложившихся граница (полоса побережья шириной в 30 верст от Сале и до Касабланки) и Серехета его эмиром, но потребовал, что бы эмират разорвал вассальные и союзнически соглашения с Марракешем, ну и заплатил откупные в размере 100 000 золотых.

Султан Марракеша в ответ потребовали, что бы в такие случаи эмират и не был вассалом или союзником султана Феса, а эмир Рабат сказ что отступные в принципе заплатить готов, но названая сума явно нелепая и ее бы следовало уменьшить раз так в 20.

В итоге торгов отступные были определены в 20 000 дукатов за которые Рабатский эмират становиться полностью независимым. При этом эмир Рабата обязан помогать Марракешу и Фесу в случаи войны с португальцами и сохранять строгий нейтралитет в случаи войны Феса и Марракеша

[Роман Широков]

Изменено 20 October пользователем Роман Широков

[Роман Широков]

 

 

Гвинейская война. Колониальные этюды новела пятая. 

Столкновение за контроль над Западной Африканской торговлей известной как Гвинейская война, а также как Португальско-Рабасткий конфликт. Имело много граней и участников каждый из которых ходе не только и не столько сражений решал свои глобальные задачи.

Во-первых, Русская Компания Южных Морей отвлекая внимание португальцев на войну с Рабатскими эмиратом (СМ Битва за Атлантику франко русский спор) и сковав силы Португалии сумели без противодействия колонизировать северную Бразилию и Анголу

Во-вторых, фоном к войне причем местами тесно переплетающимся с самой войной шло противостояние короля и португальских евреев вокруг ведение или не ведения в Португалии инквизиции

В-третьих на нее непосредственно влияла борьба за власть над Марокко между Фесом и Марракешем  

В-четвертых на ход войны повлияли ирландцы а сама война на их борьбу за независимость.

В пятых не только РКЮМ но Русско Азиатская компания выигрывала от того что чем больше сил тратили португальцы в Атлантиде тем меньше из доставалось Индийскому океану.

И так начнем. И начнем мы как не удивительно с евреев.

 Когда в 1492 г. началось изгнание иудеев из Испании, десятки тысяч из них бежали в Португалию. Точная цифра бежавших в Португалию иудеев неизвестна. Современные историки считают, что в конце XV в. в Португалию их бежало из Испании около 120 тыс. Король Жоан II вел войну в Африке и нуждался в деньгах. Он открыл португальскую границу испанским иудеям, взимая с каждого 8 золотых крусадо. Уплативший эту сумму получал право на восьмимесячное пребывание в Португалии. По истечении этого срока король обещал предоставить им корабли для бесплатного переезда в Африку.

 

Кроме того, за 4 крусадо с человека разрешался въезд кузнецов и оружейников. Деньги, полученные таким образом, корона хотела употребить на финансирование войны в Африке. С этой же целью был установлен специальный налог на иудеев.

 

Испанские иудеи стремились обосноваться в Португалии на постоянное жительство. Ведь в этой стране не было инквизиции, и их единоверцы не преследовались короной; кроме того, из Португалии было легче вернуться в Испанию, и многие лелеяли мечту возвратиться на родину.

 

Шестьсот богатых семейств, бежавших из Испании, сумели за 60 тыс. крусадо получить от короны разрешение остаться на постоянное жительство в Португалии. Такое же разрешение было дано ремесленникам. Остальные беглецы находились под угрозой высылки.

 

Такая массовая иммиграция чужеземцев в страну, население которой не превышало тогда 1 млн. человек, не могла не вызвать самые разнообразные конфликты и сложности. Под влиянием разгула инквизиционного террора в Испании обострились антииудейские настроения и в самых различных кругах Португалии. Одни требовали их высылки, считая, что наплыв кастильских иудеев, которых церковная традиция объявляла преемниками убийц Христа, приведет страну к гибели. Другие из корыстных побуждений или из религиозного фанатизма требовали установления инквизиции по образу и подобию испанской.

 

Когда льготный срок пребывания испанских иудеев в Португалии истек, многие из тех, кто не уехал, а португальский король препятствовал их отъезду, были запроданы в рабство, а их малолетние дети были высланы на африканский остров Санто-Томе, где большинство из них погибло от непосильного труда и перенесенных лишений.

 

В 1495 г. с вступлением на престол Мануэла II (1445–1521) положение испанских иудеев в Португалии сначала несколько улучшилось. Вскоре Мануэл женился на недавно овдовевшей принцессе Изабелле, одной из дочерей Фердинанда и Изабеллы, что в случае кончины испанских королей открывало ему доступ к испанской короне. Фердинанд и его супруга дали согласие на этот брак при условии присоединения Португалии к союзу против Франции и изгнания из пределов страны как португальских, так и испанских иудеев. Мануэл II принял эти условия.

 

В 1496 г. он запретил иудейский культ, приказал закрыть синагоги, сжечь иудейские молитвенники, а иудеям принять католическую веру или немедленно покинуть пределы Португалии. Но, не желая терять столь, на его взгляд, полезных подданных, Мануэл чинил всяческие препятствия к отъезду иудеев, насильственно обращал их в католичество.

 

В 1499 г. власти запретили португальцам и иностранцам переправлять за границу векселя, полученные в обмен за деньги или за товары. Запрещалось, кроме этого, покупать у «новых христиан» какую-либо собственность без особого на то королевского разрешения. «Новый христианин» мог выехать за границу по торговым делам только при условии, что в стране останутся его жена и дети, явно в качестве заложников.

 

Это вызвало огромное беспокойство среди «новых христиан», которые, опасаясь худшего, пытались любыми средствами спасти себя, своих близких и свое состояние. Подкуп королевских чиновников принял гигантские размеры, что только увеличивало их ненасытную жадность и создавало ложное впечатление о якобы безграничных финансовых возможностях их жертв.

 

В 1505 г. в Португалии вновь разразилась эпидемия чумы. Неурожай вызвал голод. В Лиссабоне вспыхнул антииудейский погром. Фанатики грабили и поджигали дома «новых христиан», бросали в костры иудействующих, считая их виновными в постигших страну несчастьях. В течение двух дней в столице погибло от рук погромщиков свыше 3 тыс. человек, в том числе 600 из них были сожжены. Женщин насиловали и сжигали. Детей убивали на глазах родителей.

 

По приказу короля против погромщиков были двинуты войска. Около 50 из них после молниеносного суда были четвертованы. Двух доминиканцев, зачинщиков погрома, также четвертовали, а трупы их сожгли. Лиссабон был лишен многих привилегий.

 

В 1507 г. дон Мануэл отменил все прежние ограничительные законы против «новых христиан» и торжественно обещал «никогда в будущем» не издавать подобных законов. Тем, кто бежал из страны, была обещана амнистия. Насильственно крещенным в 1496 г. было вновь обещано в течение 20 лет не преследовать их за невыполнение католических обрядов. В 1512 г. этот льготный срок был продлен до 1534 г. Всем был разрешен свободный выезд и вывоз ценностей из страны. Все эти изменения в политике дона Мануэла, пишет Эркулану, произвели неотразимое впечатление как на местных, так и на испанских иудеев, проживавших в Португалии. Предпочитая иллюзорную свободу, полученную благодаря временной волне терпимости, и таким образом жертвуя своим будущим во имя временных поблажек, никто или почти никто из них не покинул страны. Но можно ли винить в таком благодушии «новых христиан», которые фактически не имели другого выхода, как остаться в Португалии.

 

Справедливости ради следует отметить, что вплоть до смерти дона Мануэла в 1521 г. у них не было основания жаловаться на действия властей. Сам термин «новые христиане» вышел из употребления и был заменен «людьми из народа».

Параллельно с событиями в метрополии шли связанные с ними процессы и в Африке.

С начало на фоне волны репрессий часть иудеев и новых христиан выслали в Кабо Верде и Сан Том   а потом туда потянулись и добровольцы, создав в Африке особое сообщество   лансадос (буквально, выброшенные[1] или изгнанные)

Некоторые из них были торговцами или агентами коммерческих предприятий, которые добровольно "вступали" ("лансавам") в контакт с африканскими народами в торговых целях и часто обходили монопольные налоги португальской монархии.[3] Однако большинство лансадос были законно или самостоятельно сосланы в Африку, включая евреев и новых христиан, спасавшихся от португальской инквизиции, и лиц, называемых грададос, отбывающих законное изгнание.[2] Очень небольшое меньшинство лансадос были не португальцами, а испанцами, греками.

Лансадос жили и торговали в прибрежных районах, индивидуально или небольшими группами, со знанием и защитой коренных африканцев. Со временем некоторые поселения лансадо стали достаточно большими, чтобы они могли применять насилие к местному населению, не опасаясь репрессий.[2] Они также строили свои собственные корабли и вербовали африканцев, известных как груметес [pt], для службы во вспомогательных войсках.[4] Лансадос были в основном активны в долинах Сенегала, Гамбии, Казаманса и Гвинеи; в районах Кашеу и реки Геба в современной Гвинее-Бисау; и в районе Порт-Локо в современной Сьерра-Леоне, хотя они жили на юго-западе до Эльмины.[3] Возможно, их крупнейшие поселения находились в Бубе и Рио-Гранде-де-Буба на территории современной Гвинеи-Бисау.

Для мужчин-лансадос было необычным привозить с собой в Африку португальских или других белых женщин.[2] Вместо этого они брали африканских жен или наложниц, зачиная с ними афро-португальских детей.[3] Некоторые отдельные лансадос так долго жили с африканцами, что интегрировались в местную культуру, отказавшись от своей прежней португальской идентичности.[2] Устойчивый контакт между португальцами и местными африканскими народами установил португальский — или, по крайней мере, протокреольский, производный от португальского, - как западноафриканский общий язык, почти такой же распространенный, как родные языки манде.[3][4]

 

Прибрежные лансадос представляли собой новую социокультурную группу, которая говорила по-португальски, одевалась в европейскую одежду и жила в прямоугольных домах в португальском стиле с побеленными стенами и верандами, но которые также переняли местные африканские обычаи, такие как татуировка и скарификация. Их религиозные верования также представляли собой смесь католицизма, западноафриканской воды и поклонения предкам.[3]

И появившихся возле Западной Африки русских лансадос восприняли как своих прямых конкурентов, ломающих им их привычные схемы как законной торговли разрешённой португальской короной, так и контрабандные сделки.

Попытки найти точки соприкосновения и договориться о сотрудничестве в большинстве случаев провалилась, лишь несколько греков и испанцев согласились работать с русскими, более того когда русские купцы сами стали себе брать африканских жен для налаживания торговли это получило активное противодействие, которое показало, что вне корабля или форта самая смертельная болезнь в Африке — это кинжал в пузо.

Но не смотря не на что агентам РКЮМ удалось наладить какую не какую торговлю с прибрежный племенами и более тог зацепиться на самом континенте в Устье Сенегала где под видом экслкава Рабатского эмирата, заключив договора о союзе и дружбе и торговле с мавританскими правителями с севера и с негритянскими королевства с юга входящие в Империю Джолоф (арабский: امبراطورية [1] или Империи Волоф )лежавшими между реками Сенегал и Гамбия, закрепив договора барками. Причем татарские дворяне, представлявшие эмира взяли в жены арабок из плени управляющего всем югом Мавритании а управляющие компании взяли в жены дочек негритянских вельмож из королевств к югу. Из Ваало, Кайор, Бавол и самого имперского домен Джолоф.

 

Построили в 1529году укреплённый торговый двор. Где завязался оживлённый торг. Из глубины континента поступало золото, слоновая кость, камфара и конечно рабы а обратно шёл поток алкоголя, соли, железа, тканей и мушкетов

https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/4/4c/Map_of_the_Jolof_Empire.png/250px-Map_of_the_Jolof_Empire.png

 

 

 

 

 

 

Первый шаг в собственно Гвинейской войне сделали португальцы атаковав в конце весны 1531 года Усть Сенегльск объеденными силами части гарнизонов и ополчения колоний Португальского Золотого Берега, Сан Том и Принсипи, островов Зеленого Мыса приславшие суммарно 600 солдат и ополченцев и солдатами и матросами Португалской Армады Индии идущей в эту саму Индию и как обычно перед переходом через океан останавливавшеюся у берегов  к югу от Сенегала всего 1000 человек которых сроком не более чем на 2 недели согласился выделить адмирал армады. По сути отдав все силы которые он вез в Индию оставив только минимально необходимые команды судов для перехода двух океанов и выделив весь срок которые позволяли пассаты сделать задержку в данном месте.

Общее командование взял на себя губернатор Золотого Берега  Эштеван да Гама второй сын знаменитого  Васко да Гамы.

Караки армады в битве участите не принимали из угрозы повреждения. Сначала королевская эскадра и вооружённые торговцы колоний попытались атаковать Усть Сенельск с воды подавив артиллерийским огнем, но русские к делу укрепления стратегически важной точки подошли ответственно и укрытые в земляных бастионах   облицованных частично кирпичом крупнокалиберные орудия русских показали, что одна пушка на берегу стоит целого корабля.

Потопив одно и повредив 3 судна противника убив при этом 120 и ранив 280 португальцев. Потеряв 2 убитыми и 4 ранеными одному из которых ядро на ногу упало при зарядке пушки.

После не удачной атаки с кораблей да Гама высадил 1200 солдат и обойдя Усть Сенегальск по дуге с юга решил атаковать укрепления с востока где протока отделявшая речной остров, на котором и был распложён Усть Сенегальск от материка была наиболее узкой. Для преодоления водной преграды португальцы заготовили плоты и поставили пушки для прикрытия переправы.

Осаждённые то же не сидели без дела к месту возможной перепевы врагов были подтянуты пушки и вырыты окопы в которых укрылись стрельцы с пищалями. Всего гарнизон городка составлял 100 ратников и 100 ополченцев из числа сотрудников компании. 

Сверх этого к союзникам, как только на горизонте появлюсь португальцы, послали просьбу о помощи и со дня на день ждали подхода берберской конницы и негритянской пехоты.

На третий после начала осады португальцы ринулись в атаку и не смотря на сильный огонь сумели преодолеть водную преграду и дойти до окопов русских. В этот критический момент, когда ещё чуть чуть и осаждённые казалось побегут в свой форт и на их плечах португальцы туда ворвутся в тыл португальцам с ходу ударили подошедшие союзные отряды королевства Ваало всего 500 всадников и 2000 пеших негров под командой местного правителя с титулом Барак.

Не выдержав внезапной атаки с тыла португальцы, которые уже потеряли при штурме 230 человек убитыми и 350 ранеными обратились в бегство к своим кораблям бросив раненых которые не могли сами передвигаться, пушки и прочий обоз преследуемые и поражаемые в спину кавалерий противника. При этом 150 португальцев оказалась отрезанными на острове между водой и окопами осаждённых и не куда сбежать не смогли.

Всего на свои суда смогло, сбежав и отбившись от преследователей вернуться 300 португальцев. 2 сотни попало в плен, а остальные были убиты. 

Ответный ход был за Рабатским эмиратом и стоящей за ним РКЮМ.

Во-первых эмир, РКЮМ и Русско Индийская Компания скинулись на расширение и усиления укреплений в Усть Сенегльске

А во-вторых эмир объединив в 1532 году Ирландскую и Марокканскую эскадры повёл флотилию состоящею из 15 вымпелов везушию на бортах 1200 солдат аборджаников в Гвинейский залив.

Высадившись сначала на Сан Томе заключил союз с маронами  которые сбежав с плантаций партизанили по острову, вызвал восстания рабов, руками которых перебил всех поголовно колонистов в том числе и мулатов, разрушил все сахарные фабрики, сжег полстанции , захватит все богатства  при этом все трофейное оружие ,пушки и португальские форты предал восставшим рабам которые провозгласили создание на острове  королевства Анголары поставив во главе полевых командиров разгромленного в 1530 восстания  рабов под предводительством  Юн Гату

После чего наведался на лежавшие в 160 верстах остров Принца где повторил все тоже самое.

От куда двинулся к Эльмине столице Португальского Золотого берега и единственному португальскому городу на побережье. Где смогли захватить корабль груженый золотом и слоновой костью готовый к отправке в Португалию.

В это в время в Португалии происходили очень важные события что бы понять которые нужно будет вернуться чуток назад.

  В 1521 г. умер дон Мануэл и на трон вступил его старший сын Жоан III, жадный на деньги, жестокий и коварный фанатик. Он был женат на Катарине - сестре испанского короля Карла V, ярого сторонника инквизиции. С ней в Лиссабон прибыли многочисленные доминиканцы. Сам же Карл V в свою очередь женился на Изабелле, дочери покойного короля Мануэла, которая должна была в качестве приданого принести своему мужу 800 тыс. крусадо. Это приданое должно было дать население Португалии. С этой целью Жоан III созвал кортесы, которые разрешили ему установить новые налоги на сумму в 150 тыс. крусадо. Остальное посоветовали взять с 'новых христиан', а чтобы они были 'покладистее', учредить инквизицию.

 

  На этом же настаивали жена короля и ее многочисленные испанские 'духовные советники', а также Карл V. Жоану III пришлась по душе эта идея, тем более что, располагая инквизицией, можно было прибрать к рукам и дворянство, как это было в Испании. Но для того чтобы учредить 'священный' трибунал, нужно было иметь веские основания. Какие? Испанский опыт подсказывал ответ на этот вопрос. Нужно было доказать, что 'новые христиане' были лживыми лицемерами: внешне придерживались католической веры, а втайне исповедовали веру отцов своих, обманывая тем самым бога, короля и приютившее их новое отечество. А какже быть с торжественными обещаниями покойного короля Мануэла, даровавшего 'новым христианам' амнистию до 1534 г. и торжественно обещавшего 'никогда' не издавать карающих их за преступления против веры законов? Обещания, рассуждали благочестивые католики, даются для того, чтобы их не выполнять, а кроме того, обещания, даваемые еретикам, не имеют для правоверного христианина обязательного значения. Если же заручиться согласием папы на введение инквизиции, то кто посмеет упрекать португальского короля в вероломных действиях против 'новых христиан'? Самое главное - это добыть против них 'улики', компрометирующие их данные, доказательства, уличающие их в богомерзких еретических заблуждениях.

 

  Добыть эти улики Жоан III лично поручил некоему Энрике Нунесу. Кем был этот королевский шпион? Испанский 'новый христианин', выдавший 'священному' трибуналу своего собственного брата, служивший провокатором при кровожадном испанском инквизиторе Кордовы Диэго Родригесе Люсеро, прозванном в народе за свои бесчисленные жестокости 'Вероломным'. По-видимому, Нунеса 'одолжили' Жоану III и рекомендовали использовать с этой же целью испанские исповедники королевы Катарины, а может быть, и сам Карл V. Нунес явился в Лиссабон, представился местным 'новым христианам' как чудом спасшийся от преследований испанской инквизиции, втерся к ним в доверие и стал поставлять своему новому хозяину соответствующую 'конфиденциальную' информацию. Что же сообщала сия продажная личность? А то, что хотел, чтобы она сообщала ему, португальский король: 'новые христиане' - обманщики, еретики и вероотступники, втайне исповедуют иудаизм, оскверняют крест, гостию, священные дары, глумятся над христианскими обрядами, кощунствуют, совершают ритуальные убийства, поносят португальского короля, готовят против него заговор. Король был в восторге от энергии и талантов своего шпиона, которому он дал весьма выразительную кличку 'Стойкого христианина' (Firme-Fe). Между тем 'Стойкий христианин', видимо, действовал не очень осмотрительно, а поэтому был разоблачен как шпион и провокатор.

 

  Опасаясь расправы, Нунес бежал в Испанию, не успев даже оповестить об этом своего нового повелителя. Но участь его уже была предрешена. Доверенные люди 'новых христиан' настигли его близ Бадахоса и зарубили. Отметим, что выполнили этот более чем справедливый приговор два португальских францисканских монаха Диогу Ваз и Андрэс Биаш. Это подтверждает, что 'новым христианам' был открыт тогда доступ в монашеские ордена. Убийц повесили, предварительно отрубив им руки. Но Жоан III не особенно горевал по поводу смерти своего шпиона. Теперь он мог утверждать, что убийство 'Стойкого христианина' подтверждало правдивость его информации, которую можно было с 'полным основанием' передать папскому престолу, затребовав от него разрешение на учреждение 'священного' трибунала в Португалии.

 

  Новым толчком, побудившим Жоана III перенести центр тяжести этого вопроса в Рим, послужило разразившееся в 1531 г. в Лиссабоне землетрясение, давшее повод противникам 'новых христиан' утверждать, что оно 'накликано' ими, является 'карой божией' за якобы оказываемое им короной покровительство.

 

  Но почему Жоану III пришлось целых 10 лет маневрировать и выжидать, прежде чем он обратился за разрешением к папскому престолу учредить инквизицию в Португалии? Разве папы римские сами не были ярыми инквизиторами, разве они не разрешили учредить инквизицию в Испании? Все это было действительно так, но во всем этом были и свои сложности, которые не мог не учитывать португальский король.

 

  Дело в том, что папский престол стремился повсеместно превратить инквизицию в инструмент своего, т. е. папского, влияния, использовать ее для обеспечения преобладания церковной власти над светской, добывать с ее помощью золото только для своей казны. Испанская же инквизиция, возникшая с благословения папы Сикста IV в 1478 г., оказалась учреждением чудовищной мощи на службе интересов испанского короля, в карманы которого шла и львиная часть добываемого ею при помощи застенков и костров золота. Верно, испанский король был правоверным католиком и беспощадно истреблял ересь, но это он делал, не считаясь с папой, ставя себя над папой. Считая себя правовернее, чем сам папа, испанский король своим правоверием унижал и оскорблял достоинство папского звания. А кто сделал испанского короля таким заносчивым и гордецом, как не инквизиция, меч которой вложил ему в руки Сикст IV?

 

  Насколько иной и более приемлемой для папского престола выглядела бы эта картина, если бы испанский генеральный инквизитор подчинялся только папе римскому, выполнял бы только его приказания, слал бы только ему одному продукт грабежа 'священного' трибунала. О, тогда бы не испанский король держал в своих руках папу римского, а последний был бы вершителем судьбы кастильского государя!

 

  Испанская инквизиция кое-чему научила римских пап, а именно тому, что ее опасно выпускать из своих рук и отдавать на откуп светским государям.

 

  Было и другое немаловажное обстоятельство, препятствовавшее осуществлению проектов португальской короны. Папы эпохи Возрождения, как никогда в прошлом, нуждались в деньгах, которые они могли получить от банкиров, но среди последних были и иудеи. Банкиров-христиан было труднее заставить давать деньги. Более покладистыми были иудеи. Естественно, нельзя было брать у них взаймы и одновременно бросать их в костер. Следовало выбрать одно из двух. И папы римские отдавали предпочтение займам, предоставив в своих владениях свободу действий иудейскому населению. Как отмечают историки, 'первая половина XVI в. была самым счастливым периодом в истории иудеев в папских владениях'.

 

  Но как ни ловчил и ни изворачивался папский престол, пытаясь за 'веротерпимость' и 'покровительство' сорвать побольше куш с иудейских банкиров и с 'португальцев', как стали именовать 'новых христиан', бежавших из Португалии и обосновавшихся в папских владениях, итальянских республиках, Нидерландах, в конце концов, как мы увидим, верх одержала португальская корона, хотя ей и пришлось дорого заплатить за свою победу.

 

  В 1531 г. Жоан III направил своему представителю при папском престоле Брас Нету конфиденциальное досье, состоявшее в основном из фальшивок 'Стойкого христианина', и поручил ему ходатайствовать на этом основании перед папским престолом о разрешении учредить трибунал; инквизиции в Португалии. Брас Нету вступил в переговоры с доверенным лицом папы Климента VII кардиналом Сантикуатро, у которого просьба португальского короля не вызвала особого энтузиазма. Кардинал прямо ответил послу Жоана III, что цель короля, по-видимому, заключается не столько в борьбе с ересью, сколько в желании ограбить 'новых христиан' и завладеть их имуществом. Брас Нету, сообщая об этом своему государю, просил снабдить его деньгами для подкупа кардиналов и папских чиновников. Иного пути для достижения поставленной перед ним задачи он не видел. Тем более, что, как указывал Нету, в Риме находился представитель португальских 'новых христиан' Диогу Пиреш, имевший доступ к папе и кардиналам и располагавший крупными средствами для их подкупа, что угрожало расстроить планы Жоана III.

 

  Переговоры с папским престолом продолжались несколько месяцев. Нету удалось в конце концов склонить Климента VII на сторону Жоана III, и 17 декабря 1531 г. папа издал буллу, учреждавшую инквизицию.

  в Португалии и назначавшую на пост инквизитора францисканца Диогу да Силву с той, однако, существенной оговоркой, что папа оставлял за собой право контроля над его деятельностью. Это не вполне отвечало намерениям Жоана III, но он сделал вид, что добился своего, и со свойственным ему коварством приступил к осуществлению намеченных планов. В глубокой тайне были составлены списки наиболее состоятельных 'новых христиан', подлежавших аресту и ограблению. Выезд 'новых христиан' и пересылка их капиталов за границу были запрещены. Когда же мышеловка захлопнулась, 14 июня 1532 г. была опубликована папская булла об учреждении инквизиции и начались повальные аресты и массовые конфискации имущества 'новых христиан'.

  Чем тут же воспользовалась русская разведка, отправив анонимные доносы королю и инквизитору о том, что на Островах Зеленого мыса новые христиане вообще страх потеряли и в открытую построили синагогу и хоронят своих покойников без крестов что, было вообще то чистая правда, а что бы доносы не попали под сукно распустили ещё и слухи о таких непотребствах приукрасив их тем что они там содержат гаремы из негритянок и всячески уклоняться от налогов.

  И не успел инквизитор появиться в самой Португалии на юг к островам ушел корабль с его помощником.

   Но в разгар этих событий произошла неожиданная осечка. Диогу да Силва вдруг отказался от поста генерального инквизитора, не то под давлением 'новых христиан', не то из-за угрызений совести.

 

  Это заставило Жоана III вновь обратиться в Рим с просьбой назначить нового генерального инквизитора. Между тем лишенные какой-либо возможности оказать действенное сопротивление инквизиции на месте, 'новые христиане' прибегли к единственному средству, которое, по их мнению, могло если не спасти, то облегчить их участь. Они собрали большую сумму денег и, снабдив ею своего нового поверенного Дуарте да Паз, направили его в Рим с поручением перекупить папских чиновников и добиться во что бы то ни стало отмены ненавистной инквизиции.

 

  Дуарте да Паз являлся весьма характерным персонажем для Португалии того времени. Сын испанских иудеев, бежавших в Португалию, он был в детстве насильно отторгнут от своих родителей и крещен. Будучи внешне ревностным католиком, Паз сделал блестящую карьеру - стал судьей и даже рыцарем ордена Христа. Жоан III, питавший к нему большое доверие, послал его с тайной миссией в Африку, где он в одном из сражений с маврами был ранен и потерял глаз. Александре Эркулану характеризует его как хитрого, красноречивого, энергичного и неразборчивого в средствах авантюриста. Прибыв в Рим и получив охранную грамоту от папы римского, Дуарте да Паз развил в Вечном городе бурную деятельность. Перекупив нужных людей в римской курии, агент 'новых христиан' добился 17 октября 1532 г. от Климента VII декрета, повелевавшего португальской инквизиции временно приостановить свою деятельность и назначавшего в Лиссабон нунция с поручением разобраться в ее действиях и доложить свои выводы папе для вынесения окончательного решения о судьбе 'священного' трибунала в Португалии. Это было немаловажным успехом Дуарте да Паза.

 

  Забегая несколько вперед, скажем, что Дуарте да Паз, столь блестяще проявивший себя по прибытии в Рим, некоторое время спустя предал 'новых христиан' и перешел на службу к Жоану III, выполняя на протяжении последующих 10 лет своего пребывания в Риме по существу роль провокатора. 'Новым христианам' оказалось не так легко отделаться от его 'услуг'. Их агенты пытались даже его убить, нанеся ему 14 ударов кинжалом в присутствии самого папы римского. Но предателю везло, и после покушения он остался жив. Покинув Рим, он продолжал свою провокаторскую деятельность в Венеции и других городах Италии. Преследуемый 'новыми христианами', авантюрист бежал в Турцию, где принял ислам и закончил свои дни на службе турецкого султана.

 

  Но если с Дуарте да Паз 'новым христианам' не повезло, то другим их агентам удавалось во вражеском стане иногда кое-кого подкупить и заставить работать на себя. Наибольшего успеха они добились с Мигелом да Силвой, братом влиятельного придворного графа Порталегре. Мигел да Силва, епископ Визеу - богатейшей епархии Португалии, был одно время главой правительства, личным секретарем Жоана III. Назначенный послом Португалии при папском престоле еще при Льве X, Силва мечтал получить кардинальское звание. Этого ему удалось достичь вопреки желанию Жоана III. Войдя в конфликт с последним, Силва отказался вернуться на родину и остался в Риме, где, будучи членом кардинальской коллегии, весьма стойко отстаивал интересы 'новых христиан', препятствуя учреждению инквизиции в Португалии. К чему приведет эта его деятельность, увидим несколько позже.

 

  Мы прервали наш рассказ на том, что 17 октября 1532 г. Климент VII приостановил 'работу' португальской инквизиции и назначил нунция в Лиссабон для расследования ее деятельности. Когда Жоан III стал чинить всякие препятствия для въезда нунция в страну, Климент VII опубликовал 7 апреля 1533 г. новую буллу 'Sempiterno Regi', в которой обвинил португальского короля в том, что тот обманным путем, скрыв от папы факт насильственного обращения в христианство иудеев в конце XV в., добился учреждения инквизиции. 'Те, кто был насильственно подвергнут обряду крещения, - заявлял папа, - не могут считаться членами христианской церкви и имеют полное право жаловаться на то, что их осуждают и наказывают как христиан в нарушение принципов законности и справедливости'. В этой же булле папа приказал амнистировать и реабилитировать всех обвиненных инквизицией в иудаизме, узников выпустить на свободу, вернуть им имущество и соответствующие посты. Кроме того, папа создал кардинальскую комиссию, поручив ей подробно разобраться в действиях португальской инквизиции.

   Тем не менее на островах в 1532 году инквизиция начал работать и из за зимних штормов до весны 1533 ее работу не прерывали. Как итог началось повальное бегство с островов новых христиан в Африку.

  А самые отчаянные и смелые чьи родственники попали в застенки в марте 1533 составили заговор и захватили власть над островами убив инквизитора и капитана острова освободив из узилишь своих родичей.

  После чего понимая, что от мести короля им не уйти послали в Усть Сенегльск послов договариваться о мире и союзе против Португалии.

  В Португалии же не смотря на простановку работы инквизиции уже арестованных не кто не куда не выпускал и на требование вернуть пострадавшим имущество не как не проигнорировал. И как итог у короля появились средства и на восстановление столицы после землетрясения и на укрепление Азорских островов и Мадейры от набегов пиратов и на посылку большой экспедиции в Африку для наведения там порядка. Что и произошло в 1533 году.

https://avatars.mds.yandex.net/i?id=d9a331fa800867ba2d38c7f00c499faa_l-10932673-images-thumbs&n=13

 

 

 

 

Учитывая нарастающие проблемы в Азии, Африки и Атлантики король Португалии Жуан 3 объявил мобилизацию мужчин королевства от 20 до 65 лет.

Собственно, же для Африканского похода было решено выставить 7000 солдат, не считая моряков, которые их должны были перевезти по морю. Целью похода было восстановление контроля королевства над островами Зеленого мыса и в Гвинейском заливе, а также изгнание врагов и конкурентов из Африки с начало к югу от Сенегала.

Армада выступила на юг в конце мая 1533 года через месяц достигнув островов Зеленого мыса.

Скрыть столь масштабные приготовления было невозможно, и противники португальцев не сидели сложа руки, готовясь отражать удар.

 Во-первых, между восставшие против короля лонсадос вспомнили что их предки иудеи веками мирно жили бок о бок с Гранадскими мусульманами предками морисков, которые составляли большинство населения Рабатского эмирата и значит поданных эмира надо воспринимать не как злобных конкурентов, а как дорогих деловых партнеров и друзей. Со свей стороны власти эмирата за которыми стояла Русская Компания Южных Морей были то же заинтересованы в прекращении борьбы с лонсадос за торг в Африке и в превращении их в своих торговых агентов.

Как итог стороны пришли к следующим договорённостям.  Вместе бороться с Португалией и по возможности друг другу помогать против португальцев. Рабатцы не будут вести торг в обход лонсадос, а лонсадос всю оптовую внешнию торговлю будут вести только через рабатцев. В поселениях лонсадос на континенте появиться поставные торговые представители рабатцев.

В рамках союзнических отношений эмир весной послал на острова Зеленого мыса эскадру с приказом помочь зачистить на островах сторонников короля и помочь вывезти семь и имущество в том числе и рабов ланодос на континент в существующие там фактории.

Сами острова после жарких споров решено было не пытается удержать, а разрушить на них укрепления сжечь все жилье, забросать колодцы падалью тем самым заставив португальцев потратить побольше сил и средств для их восстановления.

Во-вторых, клич о помощи был направлен союзникам на север в Францию и Ирландию.

В-третьих, усилены гарнизоны крепостей и обновлены запасы в них.

*****************

 Первой целью португальской армады стали острова Зеленого мыса. Прибыв к которым, португальцы обнаружили их безлюдными разгромными. Лишь чуть менее ста человек колонистов сумели избежать погрома и спрятаться от отрядов ландос и рабатцев. Да пару сотен старых рабов кторых мятежники побрезговали забирать с собой встретило армаду на островах. Оставив на них 500 солдат с приказом строить новый форт вместо разрушенных, очищать колодцы и вообще приводить острова в порядок армада разредилась.

Малый отряд с полутора тысячами десантников на борту двинулся в Гвинейский залив восстанавливать там власть королевства на островах, находящихся уже год в руках восставших рабов.

В то время как основные силы двинулись с 5000 десантом к устью Сенегала.

С ходу овладеть уже достроенной крепостью чей гарнизон был увеличен до 500 человек португальцы не смогли и вынуждены были сесть в осаду.

Которая продлилась до сентября 1533 года. Не смотря на постоянный обстрел и три штурма стоявших защитникам 200 человек, гарнизон имея запас еды на три года попивая настойку хины, лимона и барбариса, был бодр, решителен и не болел в отличии от португальцев, которые в бою к сентябрю потеряли всего 500 человек, а вот от малярии, желтой лихорадки и дизентерии 3,5 тысячи солдат армии и матросов армады.  После чего вынуждены были снять осаду и эвакуировать остатки своих войск

На Сан Томе и Принципе происходило что-то примерно похожее. Высадившись там португальцы относительно легко выбели рабов из укупленных фортов после чего еще целый год ловили партизан в джунглях прежде чем навели окончательный порядок на островах, при этом потеряли 2 сотни в бою и 8 сотен от различных болезней.

В то время как португальцы пытались себе вернуть власть над западной Африкой их противники не сидели сложа руки и нанесли удар переговоры о котором шли между заинтересованными сторонами с 1529 года, а именно о совместные атаки морскими силами подконтрольными Агно и Барбашину непосредственно Португальского побережья и самого Лиссабона.

Всего для похода собрались внушительные силы в составе 30 боевых 20 транспортных кораблей. С 5000 десантом на борту, не считая моряков и пушкарей. Половина французов в том числе личная эскадра Агно , польские и литовские каперы и прочие добровольцы от Нормандии до Ля Рошаля. Споры вызвали этичность совместного похода с мусульманами на католическую страну, но Агно приведя примеры союза их короля с Османами их сумел урегулировать, а для поляков и литвы во обшей периодические союзы с татарами против Москвы были обычным делом и не вызывали отторжения.

Вторую половины армады соответственно составили барбашинцы хотя не каких доказательств причастности России и ее главного адмирала не было , марокканская и ирландская эскадры формально не как с Россией не были связаны , первая была формально военным флотом Мароко подчинённым лично  Рабатскому эмиру,  а вторые с одной стороны после Дамского мира уже не могли представляться как имперские каперы нанятые для борьбы с французами, а после присоединении к пиратскому промыслу не просто как поставщиков наемников абордажников но и соучредителей экспедиций купившее себе у русских партнеров трофейные каравеллы вместо своих небольших суденышек пригодных только для прибрежного промысла по мимо клана О'Дрисколов  так же клана Фицджеральды из Манстера и кланов  О`Мэлли и  О’Флаэрти из Коннахта суммарно составившие к 1533 до 1/3 всей ирландской эскадры после 1529 совершали морские рейды или под ирландскими флагами с каперскими патентами от Французского короля полученными через Агно или под флагом Рабатского эмирата как каперы Мароко. Или как каперы Дании и Норвегии. И Кристиан и Фредерик щедро раздавали каперские патенты всем желающим как для борьбы друг против друга, так и для мести португальцам после того как среди скандинавов распространились слухи что в гибели поселения в Гренландии виноваты португальцы.

Целью совместной атаки должен быть стать самый большой и богатый город и порт Португалии ее столица Лиссабон. Расчет был на то что основные силы португальцев заарестованы в Африке плюс не кто не отменял ежегодную Армаду в Индию.

В Франции и Ирландии дождались посыльных судов из Мароко с новостями что операция Рабатского флота у островов Зеленого мыса завершилась и основные силы успешно разминувшись с португальцами в океане взяв западней идут к Лиссабону. Выдвинулись к берегам Португалии.

Первыми к намеченной цели подошли ирландцы через 2 дня рабатцы а еще через 3 французы соединившись 10 июля.

По плану прежде чем идти и атаковать сам Лиссабон следовало обеднить силы в единый кулак.

И атаковать какой ни будь прибрежный город Португалии что бы туда противник спешно стянул все оставшиеся в метрополии войска оголив столицу.

Таким городом было решено сделать древнюю столицу Португалии город Порту где и высадились 5 июля 1533 года рабатцы и куда и подошли в итоге их союзники.

Сам город захватить не удалось, не многочисленный гарнизон, усиленный городским ополчением, храбро поклялись умереть, но не сдаться врагу, за городскими стенами сели в осаду.

Но зато удалось знатно разграбить округу города и сжечь верфи. И дождавшись новостей что к городу спешит крупный отряд португальцев.

Нападающие не спеша погрузили добычу на суда и 13 июля двинулись к Лиссабону.

Достигнув его 20 июля. Где у входа в залив произошел морской бой 5 галер и 10 каравелл португальцев попытались на дать пройти врагу в порт столицы.

Итогом 5 часового боя стали 4 потопленные огнем артиллерии и 1 выбросившаяся на берег галеры и 2 потопленные, 7 взятые на абордаж и одна сбежавшая на юг вдоль берега португальские каравеллы. Потери нападавших составили 2 потопленых,3 сильно поверженных судна и 500 человек убитыми и умерших в течении недели от ранений.

После боя в бухте было захвачено 80 иностранных из них 60 ганзейских и 20 португальских торговых судна груженые различными товарами.

Виду относительно больших потерь после битвы и большого числа раненых на военном совете решено было сам Лиссабон не пытаться атаковать из за его сильных укреплений на суши и море.

Вместо этого захватчики продвинулись на юг в залив Сетуабл где в течении 4 дней разграбили побережье и поделили ранее взятую добычу согласно заранее достигнутым договорённостям после чего трофеи и половина сил союзников выделенных для охраны трофеев двинулись в родные порта, а половина оставшихся сил взяло курс на Мадейру    где смогли захватить надстроенный замок после чего 2 недели грабили остров в том числе захватит там несколько тысяч рабов для продажи в Марокко и благополучно с добычей разошлись по домам.

1534 год был годом  затишья  в Гвианской войне португальцы зализывали раны вновь начав возводить замок на Мадейре и достраивая замки на островах Зелёного мыса и Азорских островах. Ну и домучивая остатки сопротивления рабов на островах в Гвианском заливе.

Не, а какой отправки экспедиций в Бразилию и созданию там генерал-капитанств естественно речи не шло.

А их противники переваривали добычу и решали свои проблемы.

Например, французы после неудачи в 1532 году в Бразилии и согласно тайному разделу сфер влияния с русским попытались основать свои колонии в Флориде и Каролине в 1534 году. Что очень не понравилось испанцам и в итоге вылилось в очередную вону Карла и Франциска которая в это раз велась не только в Европе, но и в Америке.

Испанцы к 1536 смогли уничтожить французские поселения в Новом свете а французы в ответ в 1537-1538 разграбили и сожгли несколько испанских прибрежных городов на Кубе, Эспаньоле и в Мексике.

Как итог планы императора Карла относительно атлантического побережья Южной Америки были отодвинуты на неопределённый срок и экспедиции в Аргентину 1535 года не состоялась.

В Ирландии в 1534 году вспыхнуло восстание Шелкового Томаса, https://ru.wikipedia.org/wiki/Фицджеральд,_Томас,_10-й_граф_Килдэр#Восстание в котором активное участите приняла ирландская часть Ирландской эскадры. 

Лорды кланов формально сохранив нейтралитет и верность на словах королю закрыли глаза на то что большая часть судов с опытными экипажами бойцов встали под знамена Томаса и с начало помогли ему взять Дублинский замок в июне 1534 года, после чего в августе разбить на море коновой из Англии везший в Иралндию трех тысячную королевскую армию под командой Сэр Уильям Скеффингтон направленную для подавления восстания.

Причем лордов на это с подвигло не только желание ослабить или вообще убрать власть Английского короля над Ирландией, но и то что к ним прибыл эмиссар от португальского короля с предложением выплаты купный ежегодной пенсии если их суда и люди больше не когда не будут нападать на поданных португальского короля на суше и море.

Взяв деньги лордам пришлось срочно решать вопрос чем занять привыкших жить на широкую ногу за счет добычи каперов и Томас со своим выступлением пришелся ка нельзя кстати.

Русская же часть Ирландской эскадры покинула гостеприимные для них берега Ирландии и отправилась на Балтику где началась очередная война между Россией и Литвой с Польшей.

А Рабатский  эмират был занят предварением в жизнь договорённостей с ландос. Для чего в устье реки Гамбия на одном из островов на реке был основан укреплённый торговый пост. А в поселения ландос южнее вдоль всего Невольничьего Берега было отправлено пару десятков торговых представителей.   

Укреплением своих территорий от возможных нападений как португальцев, так и марокканцев для чего вокруг Рабата, Сале и Марракеша за пределами средневековых стен стали возводить первоклассные бастионные крепости и цепочку фортов между ними, на постройку которых и ушла большая часть Лиссабонской добычи. И увеличения лояльного населения путем вербовки новых переселенцев в Валенсии, в Ирландии и на Канарских островах, а также выкупа точнее обмена на негров рабов славян у берберов.

В 1535 снова свой ход сделали португальцы. Чуть южней Сенегамбии в устье рек  Геба и Гранде-де-Буба был архипелаг   Бижагос, также называемые Бихагос (по-португальски: Arquipélago dos Bijagós) имеющий очень важное значения для торговли на Невольничьем берегу. Местные племена имели мощный гребной флот и зарабатывали себя на жизнь каботажной прибрежной торговлей в чем активно конкурировали с ландос

Еще в 1532 году король Португалии Жуан III передал номинальное право на острова своему брату Луишу, герцогу Бежа, а также предоставил ему широкие торговые права. В 1535 году дон Луиш  сам лично приянл участите в походе импертаора карла на Тунис командуя самым большим португальским кораблем галеоном "Сан-Жуан Баптиста", также известный как "Ботафого". Отправил войска для завоевания островов, но мощный флот островитян уничтожил их, и в живых осталось лишь несколько человек.

Чем тут же воспользовалось руководство Усть Сенегальска которое флаг Рабатского эмирата использовало чисто для прикрытия и было по сути совместным филиалом Азиатской и Бразильской компаний русских.

Отправив в Рабат посланное судно с призывом о помощи судами сами руководители русской Семигамбии отправились посольством на архипелаг   Бижагос где по принципу враг моего врага мой друг с местными неграми заключили союз и торговый договор. Последний был нужен для снижения зависимости от ландос  и как итог повышения цен по которым русские сбывали свои товары ( ткани, водку, ром, железные изделия в том числе и мушкеты. Соль из Бразилии и стеклянные бусы и посуду) и снижения цен по которым скупали рабов и золото с камфарой и слонов костью.

После же прибытия эскадры из Марокко новоиспечённые союзники на пришедших судах эмирата и трофеях, захваченных у португальцев загрузив туда многочисленную негритянскую пехоту вышил в океан и отправились к островам Зеленого мыса, управление судов и пушкари в экспедиции были естественно  русско-рабатское.

На островах вновь построенный там португальцами замок куда укрылся гарнизон и часть колонистов брать не стали. Огрничившись тем что тщательным образом обыскали все острова и захватили там всех белых и негров кто не успел добежать до замка, весь скот и добытую соль с прочими товарами, после чего все что не пометилось на суда было сожжено и разрушено, а колодцы вновь забиты падалью.

После набега на Кабо-Верде    Усть Сенегальцы для лучшей связи между поселениями на реках Сенегал и Гамбия и для контроля над морем, прилегающим в Сенегамбии с разрешения императора и местного правителя провинции Кайор с титулом   Великий Ламан, традиционно избираемый другими ламанами из семьи Фолл из Палене Дед, которые утверждали, что происходят от Усмана Бунэ Афала, сподвижника Мухаммеда, через Вагаду.

На остров Горе у полуострова   Кап-Вер. Основали крепость и перевалочный склад и торговые посты южней согласовав их появление с местными правителями в Руфиске, Сали-Портудале, Жоале и Каш.

Сам остров по причине отсутствие на нем воды был до этого не заселён, но регулярно посещался португальцам, которые там даже построили часовню в 1444 году. Имел стратегическое положения для контроля над торговлю всей Сенегамбии к югу от Кап-Вер.

А торговые посты соответственно были основаны в важных портах, через которые и осуществилась торговля тем самым удалось избавиться от посредничества ландос к северу от архипелага   Бижагос. И выгнав полностью из региона португальцев, а к югу ландос и бижагосцы конкурировали между собой в качестве контрагентов русских тем самым делаю эту торговлю для русских выгодней.

Следующие 3 года компания укрепляла свое положение в Сенегамбии по примеру ландос заключая браки с местной аристократией и насыщая регион миссионерами. Ну и увеличивая поток рабов причем если Ангола продавала их только для Нового света, то из Сенегамбии в эти года больше их отправлялась в Османскую империю. Гибралтар суда проходили под русским торговым флагом с документами что рабы куплены в южном Марокко с которым у Испании вражды не было , а далее через Монополи суда с припиской в Дубровнике развозили их по всем невольничьим рынкам Ближнего востока и Северной Африки.

Эмират на море вел малую войну с Португалией охотясь за судами удушим с золотом из Альмины, с сахаром с остров в Гвинейском заливе, с рабами с Невольничьего берега к югу от Сенегамбии. С вином и сахаром с Мадейры. Ну и за рыбками у берегов Португалии последних захватывали в качестве невольников на продажу ну и для создания дефицита рыбы в самой Португалии.

Ну и в самом Марокко в виду того что поток переселенцев из первой очереди Валенсии и Ирландии и чуть в меньшей уже степени Канар и от выкупленных у берберов православных рабов не пересыхал, а территория эмирата нес казать что была огромной возникла потребность ее расширения.

Что и было решено в 1536 году через взятку султану Феса и его родичу визирю. Эмир получил под управление город Лара́ш[1][2][3] (также Эль-Ара́иш; араб. العرائش‎)  как пожизниный губернатор с обязательством там построить за свои средства крепость для зашиты от португальцев с долиной реки Лукос  на 30 верст от устья и до города Ксар-эль-Кебир (арабский: القر التبير, латинизированный: аль-Каср аль-Кабир), и куском побережья длиной в 50 верст от Мулай-Буссельхам на юге и до португальских владений на севере.

При этом для укрепления своего положения в Марокко  заключил четырех сторонний союз вассалов Феского султана официально против Португалии а фактически и против Султана Феса если он решит нарушить сложившийся порядок вещей за счет своих вассалов с правителем города Ксар-эль-Кебир и с города Тетуан в последнем правила с 1517 года Сайида аль-Хурра (арабский: السيدة الحرة), настоящее имя Лалла Айша бинт Али ибн Рашид аль–Алами (арабский: 5ХакиматТитван Тетуана) он наследовала город после смерит своего первого мужа и была руководительницей Марокканских пиратов в Средиземном море  и города Шефшауэн  Абу аль-Хасан Али аль-Мандари аль-Гарнати (арабский: أبو الحسن اللي المنظري, португальский: Али Альмендерим, Альмендарим), также известный как Альмандари, Альмандали,[1] Аль-Мандри I и Сиди аль-Мандри в свое время сбежавший из Гранады перед ее завоеванием испанцами. Он город и построил по сути заново населив его морисками, бежавшими из Гранды от испанцев. Который был визирем султана Феса и отцом Сайида аль-Хурра

В Португалии же король активно готовился к решительной схватки что бы раз и на всегда выжечь пиратское гнездо на юге.

Наконец продавив Папу и ведя инквизицию в стране, которая тут же обрушилась всей мощью репрессивной системы на новых христиан которых считали предателями и пособниками марокканских пиратов. На добытые таким образом средства закладывались новые корабли, делались запасы провизии, пороха, ядер и отливались новые пушки.

По мимо подготовки своих сил   была проведена и определённая дипломатическая работа от ирландцев и французов в том числе и поляков, базаривших на их порты элементарно, откупились, посчитав что так будет дешевле.

В Марокко с султанами Феса и Марракеша вступили в тайный сговор   убедив их не вмешиваться в предстоявшею схватку, а за это португальцы после захвата Рабата и Касабланки один город отдаст султану Феса, а второй султану Марракеша без боя.

Много сил отнимали дела в Азии где ситуация с каждым годом становилась все напряжений, поэтому подготовка к удару по эмирату и растянулась на 3 года.

Итоговым штрихом стало соглашение о помощи с Испанией   которая согласилась выделить вспомогательный флот для перевозки войск.

Всего для похода, который король решил возглавить лично было мобилизовано 18 000 португальцев и 5000 наемников (испанцев, немцев, фламандцев, итальянцев) и это, не считая моряков, которые должны были перевезти армию в Марокко.

Португальская армада отплыла из Лагуша 24 июня 1578 г. и, остановившись на 10 дней в Кадисе, через месяц достигла берегов Марокко. У принадлежавшего эмиру Рабата города Лараш где и начал высадку своей армии.

Пока португальцы готовились к походу и не спеша двинулись на юг их противники не сидели сложа руки.

Во-первых, сам эмир распространил призыв среди прибрежных племён арабов и берберов с призывом прийти всякого под его знамя биться врагами ислама и Марокко обещая щедрую награду по итогу всем добровольцем и мобилизовал всех способных носить оружие жителей эмирата что дало в сумме 20 000 вооружённых ополченцев за городскими стенами из них в Лагуше четверть и 10 000 конное войско готовое действовать в поле, например, атаковать осаждающих с тыла.

Во-вторых на юге в Маракеше младший из братьев соправителей эмир Молла Мухаммед аш-Шейх аш-Шариф аль-Хассани ал-Дарай ат-Тагмадерт недовльный сговор с португальцами султаном Эфеса которые достиг его старший брат султан Марракеша Ахмад аль-Арадж поднял восстание против брата ( в целом ри только в ри восстание произошло по той же самой причине в 1544 и  в итоге старший брат сумел удержать в своих руках столицу уступив прочие владения младшему брату). На помощь своему союзнику эмира Рабата поспешил двинуть 10 000 конный отряд, собравшийся под его рукой и 5 июля 1539 года под стенами Марракеша произошла битва в ходе которой армия султана Марракеша Ахмад аль-Арадж а сам он от полученных в бою ран скончался спустя три дня.

Султаном Марракеша и всего юга Марокко стал Мохаммед аш-Шейх который поклялся помочь в борьбе с португальцами эмиру Рабата для чего в середине  июля двинул 20 000 всадников на север по свои личным командованием. А для скрепления союза третий сын султана от первой жены 22 летний Абдаллах I аль-Галиб (араб. عبد الله الغالب‎) взял в жены дочку эмира Рабата от татарской княжны

В-третьих, султан Фесса Абу аль-Аббас Ахмед ибн Мухаммад под давлением визиря Али ибн Рашид аль-Алами , разорвал и союз с португальцами после получения вестей с юга о смене власти в Марракеше.

 И объявил, что самого союза не было что это все наговоры, он немедленно мобилизует все свои силы и присоединиться к борьбе с португальцами, а войска султана Марракеша могут для этой обшей борьбы спокойно пройти через его земли.

В итоге когда  король Португалии и Алгарве, а также заморских земель в Африке, владыка Гвинеи, повелитель завоеваний, исследований и торговли в Эфиопии, Аравии, Персии и Индии Жуан (Иоанн) 3 высадился с своей армией в Марокко там ситуация стала с ног на голову вместо нейтралитета обоих султанов и оставшегося  без союзников Рабатского эмира короля ждала борьба со всем консолидированным Марокко и к место его высадки приближались огромные силы местных владык обшей численностью толи 40 то ли 50 тысяч всадников.

Оставив для блокады Лараша 3000 солдат и моряков сам, король смело двинулся на встречу врагам надеясь разбить их в генеральном сражении.

5 августа португальцы и их союзники, покинув лагерь, подошли к Эль-Ксар-эль-Кебиру, где их ожидали объединённое марокканское войска под командой обоих султанов Феса и Марракеша.

Король дал завлечь свою армию в ловушку между рекой Лукос и её притоком аль-Махазином, не приняв во внимание, что уровень воды в реках сильно повышается во время прилива. Несмотря на то, что солдаты были утомлены переходом по пустыне, король отдал приказ к атаке. В начале битвы стороны обменялись залпами пушек и мушкетов; командир наёмников португальцев был убит разрывом пушечного ядра.

Султаны грамотно использовал равнинный рельеф и расположение войск противника (португальцы образовали огромное каре посреди равнины), использовав мобильную кавалерию, построенную полумесяцем, для сжимания неприятеля в «клещи». Им пришлось на одном этапе лично вести конницу в атаку в тот момент, когда ей угрожал контрвыпад португальской кавалерии.

 Португальцы, столкнувшись с натиском марокканской конницы с флангов, оказались близки к окружению. Когда враг начал непосредственно угрожать центру, солдаты короля дрогнули и обратились в бегство, сопровождавшееся избиением отступавших. Тем временем уровень воды в реке поднялся, путь к отступлению был отрезан; огромное количество воинов либо утонуло, либо было взято в плен. Один источник указывает, что из португальского войска спаслось лишь около 100 человек, а большинство остальных оказались либо убиты, либо попали в плен.

Сам король пропал без вести и толи утонул то ли погиб от ран , тело его так и не было найдено и дальнейшая судьба осталась неизвстена.

Спустя 2 дня войско победителей подошло к Ларашу, португальцы начали спешно грузиться на суда отгоняя атакующих их конницу марокканцев выстрелами корабельной артиллерии.

Для того что бы ускорить погрузку и для того что бы корабельные пушки могли доставать как можно дальше в глубь берега армада сгрудилась возле самого берега.

Чем и воспользовался рабатский флот внезапно подошедший с юга и атаковавший португальцев брандерами и зажигательными снарядами ту кучу мала в котрю собрался потругальская армада.

У рабатцев имели в 4 раза меньше кораблей чем португальцы, но они свободно маневрировали по морю в отличи от противника который сам себя лишишь подвижности их крупнокалиберные пушки заряженные гранулированным порохом дальше и чаше стреляли ну и зажигательные снаряды начинённые аналогам греческого гоня оказалось очень трудно потушить а пожар резво перепрыгивал с одного судна на другое.

Португальские капитаны стали срочно рубить якоря и спешно уходить в море на север бросая своих.

В итоге таких счастливчиков оказалось всего 1/5 часть армады остальные погибли в огне. Или выбросившись на берег попали в руки марокканцев. В том числе погиб  и командующий флотом брат короля Инфант Луис Португальский, герцог Бежа

После разгрома португальцы бросили две свои крепости в Марокко Арзилу которая досталась Рабатскому эмиру   и Ксар-эс-Сегир (араб.القصر الصغير, аль-Каср ас-Сегир) которую заняла правительница Тетуана  Сайида аль-Хурра.

Правда в обоих случаях уходящие португальцы позаботились о том, чтобы эвакуировать население, разобрать большую часть укреплений и города, а также вывезти мусор и песок из гавани, что снизило её непосредственную полезность.

Португалия, одномоментно потеряв флот, армию в том числе и весь цвет дворянство во главе с королем провозгласила своим королем 2 летнего сына Жуана 3 наследного принца Жуан Мануэль

При регентстве 3 своих дядей инфанта Дуарте, герцога Гимарайншского , Кардинал-инфант Афонсу архиепископа Лиссабона и инфанта Генриха архиепископа Браги, архиепископа Эворы и Великим инквизитора Португалии.

Но в 1540 первые два скончались не смотря на свою молодость от болезней а третьего зарезали «новые христиане» в итоге Хорхе де Ленкастре, герцог Коимбры магистр ордена Сантьяго и администратор ордена Авиш незаконный сын короля Жуана II Португальского и Аны де Мендонсы, фрейлины Жуаны Бельтранской. С опорой на рыцарей своих орденов которые проигнорировали призыв короля к походу в Марокко в отличи от ордена Христа где магистром был король и который понес громадные потери в походе. Совершил гос. переворот.

Молодого короля Жуана 4 его мать вдовствующая королева Екатерина Австрийская вместе верными людьми смогла вывезите из Лиссабона на судне по морю и прибыть с сынов Испанию, где попросила о помощи у своего брата императора Карла.

Со свей стороны король Хорхе против Испании заключил союз с Францией и Англией.

Чем в первую очередь воспользовался Рабасткий эмир отправив крупный флот с трех тысячным десантом на борту окончательно поставить точку в владениях Португалии в Западной Африке.

Первым пал форт Аргин расположенный на небольшом островке у берегов Мавритании. Гарнизон форта составляв всего из пару десятков человек, а укрепления были построены еще Генрихом Мореплавателем в 1455 году и с тех пор не разу не ремонтировались.

Португальцы, не смотря на всю их храбрость просто не решились оказывать сопротивление многократно превосходящему врагу и обменяли свои жизни и свободу на форт и его пушки.

По соглашению с победителями гарнизон взял свои семьи, личное оружие и флаг крепости на небольшом паруснике, приписанном к форту уплыли на север.

Оставив в Аргине 100 человек с приказом обновить укрепления в том числе и руками рабов которых суда для продажи привозили мавританцы вместе камедью. И 20 пушек сверх имевшихся в форте.

Армада двинулась на юг городу Буба в устье реки  Рио-Гранде-де-Буба этот город был самым крупным поселением лансадо и именно туда после восстания на островах Зеленого масса повстанцы и переселилась. При этом лонсадос и новые христиане с евреями считали острова своим домом и мечтали изгнать оттуда португальцев.

И этим желанием решено было воспользоваться. Для экспедиции мулаты и евреи выставили 4000 ополченцев вооружённых каждый    мушкетом, двумя пистолетами и рапирой в кирасе и морионе на голове.

Забив суда под завязку причем не только трюмы, но и палубы суда вышил в море благо что идти было не далеко, взяв курс на острова Зеленого мыса.

Достигнув острова Сантьягу в июле 1540 года. Где захватили города Прая и Сидади-Велья и форты  Сан-Лоренсу, Сан-Брас, Президиу, Сан-Вериссиму, Сан-Жуан-душ-Кавалейруш и Сан-Антониу и  форт Сан-Филипи (порт. Forte Real de São Filipe) построенные или восстановленные португальцами после восстания на островах. После чего высадивши на прочих островах архипелага и приведя их к покорности.

При этом архипелаг за исключением острова Сал был предан в руки лансадос в виде вассального княжества   по отношению к Рабатскому эмирату , князем над островами был поставлен брат одной из жен эмира. А остров Сал  был предан под непосредственное управление УстьСенегльску для добычи там соли.

К сентябрю закончив все дела на островах армада двинулась дальше на юг. Достигнув Золотого берега. С целью овладеть Элмина[2] (англ. Elmina Castle), также Форт Святого Георгия[3] (St. George’s d’Elmina), также Сан-Жоржи-да-Мина (порт. Castelo de São Jorge da Mina).

Они высадились 24 октября недалеко от Кейп-Кост и отправились на каноэ вниз по реке Суит к португальскому форту, взяв с собой 800 солдат и трехдневный запас провизии.

 

Над фортом возвышался холм под названием Сент-Джаго, который, по мнению эмира, необходимо было взять, если они хотели взять форт. Однако у ее основания стояли 1000 туземцев, союзных португальцам, что помешало атакующим захватить ее. Эмир послал за ней четыре роты стрелков, но они были отброшены. Второму отряду, атаковавшему другую сторону, повезло больше, в результате чего местные жители обратились в бегство. Португальцы и их местные союзники предприняли две попытки вернуть позиции, но обе потерпели неудачу. После второй неудачной атаки португальцы отступили в свой редут на вершине холма.

 

Редут был защищен деревянной стеной с одной стороны и рекой с другой. Эмир решил перейти реку вброд, чтобы позволить мортире и двум пушкам обстрелять форт. После двухдневной бомбардировки форта он потребовал капитуляции гарнизона. Португальский губернатор запросил трехдневное перемирие, но эмир отказался, поскольку у него было провизии только еще на один день. Он привел больше своих сил в Сан-Яго и продолжил бомбардировку форта. Бомбардировка оказалась неэффективной, и к следующему утру эмир понял, что ему придется либо атаковать форт в тот же день, либо отказаться от попытки. Он отправил группу гренадеров вверх по холму, но прежде чем они смогли атаковать, прозвучал сигнал тревоги, и португальцы отправили двух гонцов для переговоров о капитуляции.

 

Капитуляция позволила губернатору, гарнизону и всем гражданам Португалии уехать без мечей или любого другого оружия на одном корабле на острова Принсипте. Победителям досталось все, что осталось, включая золото, серебро и рабов.

Дав отдых войсками и проведя переговоры с соседними правителями о взаимной торговли и мире.

Армада двинулась к острову   Аннобо́н потом Сан-Томе́ (порт. São Tomé) а затем При́нсипи (порт. Príncipe) все три острова были крупнейшими в мире производителя сахара в 1530ые года и как и в прошлый раз захват островов произошел с опорой на восставших рабов.

Правда в этот раз захватчики не куда уходить не спешили и поэтому тех негров кто помог с оружием в руках победить португальцев освободили от рабства и перевезли жить на остров Ферна́ндо-По оставив им трофейное оружие с которым они и вступили в борьбу с населяющим остров народом буби за так сказать место под солнцем.

В марте 1541 года между Рабастким эмиром и королём Португалии Хорхе 1 был заключен мир, по которому португальцы признали все захваты эмира в обмен на обязательства не нападать на португальские корабли и берега. Король отбивался от испанцев и свободное море по которому к нему из Англии и Франции везли наемников и оружие в том числе пушки ему было жизненно необходимо, а то что он сейчас формально уступит эмиру потом и вернуть можно если силы позволят, а если корону потеряет так ему и все равно что там будет в Африке.

А в июне этого же 1541 года все свои владения вне Марокко эмир продал официально Российской империи в лице Бразильской компании.

Это было сделано из-за вопроса с сохранения завоеванных земель у эмира любой христианский король за честь себе посчитает их попытаться отнять, а вот нападать на заморские владения могучей Российской империи каждый дважды подумает. При этом личные доходы эмира не пострадали так как он был крупным акционером и Бразильской и Азиатской компаний и доход с проданных земель получал не виде налогов, а виде дивидендов

 

 

[Роман Широков]

[Роман Широков]

Каянской земли товарищество. Колониальные этюды. Новела двенадцатая.

В лето 1520 года от рождества Христова в старинном городе Ладога в Богородицком конце жил поживал да добра наживал лучший посадский человек Маковейко сын Данилки Труфанова Мухи. (реально живший человек)

Решил он как-то на своем подворье, купленном в ближайшей от города деревеньке где Труфановы Мухи лето, любили проводить, в не тесноты посада где и печку толком не затопить, не в баню не сходить из опасений пожаров, погреб новый побольше с ледником сделать что бы там всякую снедь хранить, копал конечно не сам, нанял для того подённых работников, но взгляд хозяйский не отводил, следя за тем что бы работнички не отлынивали.

И когда землекопы наткнулись на бочку, закопанную в земле чуйка самого богатого жителя Ладоги сработала мгновенно, о кладах, скрытых в земле ладожской знал каждый, выгнав работников дальнейшие раскопки проводил сам с сыновьями. В итоге на свет божьей из земли было извлечено аж семь пудов старинных монет арабской вязью покрытых. ( в ри данный клад был найден в 1809 году).

Стал лучший посадский человек думу тяжкую думать, что же ему с таким богатством то делать.

В землю назад закопать глупо, тратить начнешь так вмиг прознают что у него и его семьи и тысячной доли таких богатств отродясь не было.

А прознают ежели власти в миг отберут и спасибо не скажут и судись потом хоть до ишачьей пасхи.

Да и дела торговые были Маковейко близки и понятны чай на посаде живет и не последним, а первым человеком.  А значит понимание что деньги должны куриться и приносить прибыль была впитана им с молоком матери.

То есть деньги нужно в дело вложить в торговое или в промысел, тот же железоделательный, чем, например, Ладога славиться. Но дома столько вложить не получиться слишком резкий рост будет всем заметен, а не доброжелатели и завистников кто на его семью косо смотрит на посаде хватает донести найдётся кому.

Значит надо деньги вложить подальше от дома там, где не будут знать кто таков Маковейко и сколько он в рублях весит и удивляться сильно оборотам не будут. Но место должно быть такое где как всем известно можно быстро разбогатеть и когда из него с многими тысячами рублей приедет Маковейко в родную Ладогу не у кого удивления не вызвало как он так умудрился только зависть что он де рискнул и сумел, а другие дома у печи тараканов давили и не с чем остались.

Думал, думал где же такое место найти и вспомнил о земле Кянской которую нынешним летом по повелению государя воеводы воевали и под государеву руку вернули. А по слухам та земля зело богата и пушниной, и рыбой, и лесными товарами, и железом и ведут туда 2 древних торговых пути по рекам от Карлы и от земли поморской и есть там город морской Овла зовётся от куда в страны закатные путь есть и куда корабли купцов заморских для торга приходят. А еще государь даровал на 3 года свободу от податей и пошлин для Каянской землицы.

Идеальное место что бы по-быстрому разбогатеть получается.

Закупив в родной Ладоге которая была известным кузнечным центром инструментов и скобянова товар на сто рублей , остальные деньги взяв с собой серебром. Проучив надзор над домом и семейным делом брату.

Маковейко сын Данилки взяв старшего сына в помощники загрузился на струг и двинул по озеру и рекам на север в Овлу.

В городе по прибытию купил себе подворье, а потом двинулся в самоедские кочевья где выгодно железные изделия поменял на меха. Которые потом сын отвез в Новгород и с выгодой продал.

Пока сын ездил сбывать мех и закупать новую партию железного товара. Сам    Маковейко сын Данилки не сидел на печки, а подглядев новомодные с подачи наместника поставленные смолокурни и лесопилки в округи города, завел себе такие же не далеко от Овлы.

А на следующие лето по речному пути древнему дошел до Белого моря где сбыл удачно ганзейские товары, которые в обмен на смолу и прочие лесные богатства немцы в Овлу привозят, закупив там рыбы морской сушеной и соленой части из котрой повез на торг в Овлу а часть отправил в Ладогу и далее в Новгород.

Вернувшись же в Овлу куда переехала вся его семья кроме среднего сына, которому подворье в Ладоге осталось.   

Маковейко сын Данилки с такими же приехавшими с большой земли купцами одним из Новгород, а другим из Пскова создал товарищество. Купили в складчину ладью морскую, загрузили ее полную различным товаром да пошли в землю Свейскую в окарину ее северную что на против Овлы лежит где после прошлогоднего похода наместника шведы пытались восстановить порушенное и жизнь налаживали от чего всякий товар был востребован по завышенной цене.

Шведы на русских смотрели косо, но от торга не отказывались и грабить побоялись новых набегов опасаясь. 

Богат был этот шведский край пушниной, железом да лесными товарами этим и расплачивались шведы за льняные такни, выделанные кожи, треску с Белого моря и прочие товары привезённые русским купцами.

Загрузив ладью так что он чуть воду бортом не черпала стали думу думать купцы товарищи, а что делать дальше. В Овле такого товар своего с избытком продать там его можно, но навар будет копеечный. Думали, думали и решили рискнуть и идти в славный город Любек куда новгородцы последние года дорожку в обход Ливонии протоптали.  

В итоге благополучно миновав Гданьских каперов благополучно добрались до Любека удачно там продав свой товар и купив немецкий который повезли в Каянскую землю, на север Швеции в Нордланд как он его сами обзывать ну и по рекам в Поморскую земли и Карелеию

В 1521 к товариществу примкнуло еще примкнуло еще 2 купцы переселенца и на совокупный капитал отправили уже 3 ладьи причем не 2 из них абы каких, а новомодных в Норовском купленных, повторив прошлогодний вояж по Балтийскому морю с 2 дополнениями в Любек железо уже готовое повезли, а купленные у шведов крицы отвезли в Ладогу где русские кузнецы их в прутки переработали.

Ну и с Готландом торг начали, восстановив там древний Русский торговый двор где был наместником короля Севернин Норби которой в итоге не только на острове купцам с Овлы позволил торг везти, но и в Финляндии, и в Кальмаре которыми он то же управлял.

Самым интересным в этом было то что традиционно русским в Швеции были для торговли были доступно только 2 города — это Стокгольм и Выборг.

Но Норби храня верность королю о своем кошельке не забывал и в пожалованных ему провинциях и разрешил русским торговать   видя в этом для себя дополнительный источник доходов.

После  удачного возращения в Овлу чуть ли не весь город выстроился в очередь с просьбой принять их тоже в товарищество. И создатели не стали носом вертеть, а создали товарищество по примеру Руссобалат. Назвав его Каянской земли товарищество.

В этот момент над новоизданной корпорацией сгустились тучи и смерть неминуемая грозила предприятию, хотя об этом сами пайщики и учредители и не знали.

В Овле после захвата города было открыто представительство Руссобалта но для компании в целом направление это было малозначительное как итог и денег на него выделили по остаточному принципу и управляющего поставили не самого расторопного который благополучно проспал тот момент как у него под боком вырос монстрик с которым он своими силами уже не как справиться не мог о чем он в итоге и стал писать панические письма в Новгород в штаб квартиру Руссобалта там в ответ уже стали готовить мероприятия что бы прихлопнуть как клопа нарисовавшихся конкурентов но князь Андрей запретил как либо новому товариществу вредить.

В итоге картельную акцию свернули на этапе подготовки, филиал Русобата в Овле закрыли, а проштрафившегося управлявшего понизили до младшего писаря, а руководству   Каянской земли товарищество намекнул границы, которые им не стоит переходить в пане сфер влиянии и рынков сбыта.

В итоге за Каянцами как зона их наибольшего влияния и деятельности закрепилась Каянское наместничество, Карелия, Ладога и выход к Белому морю в городе Кемь из русских земель и Финляндия за вычетом Выборга и Нодрланд в Швеции, а также Готланд.

В прочих же заморских портах Любеке и не только торг свободный, но товары везут купленные в своей зоне влиянии и вывозят туда же.

Как пример треску, купленную у поморов можно продавать в Любеке или Финляндии, но нельзя в Москве, а ганзейские товары дальше городов Ладога и Кемь не везти.

Руководство Каянской земли товарищество людьми были неглупыми и правила игры приняли в целом, придерживаясь очерченных границ лишь изредка выходя за них в тех проектах где Руссобалт и Северная компании не проявляли заинтересованности.

Но так как им вели ограничения и по сути отрезали от основного потока торга Руси с Европой который оседлал Руссобалт каянцам приходилось изворачиваться, проявлять смекалку и активно искать, и находить новые схемы и рынки сбыта.

Например вся их торговля на севере Швеции   в 1520-1525 в Финляндии 1523-1525 была по сути контрабандой, так же рискованным но при этом очень прибыльным делом было снабжения Готланда и базировавшегося там Норби всем необходимым в том числе и порохом и оружием в обмен на скупку там пиратской добычи.

При этом каянцы торговали не только с врагами Ганзы, но и самой Ганзой причем в отличии от Русобалта не зациклились на Любеке и Риге, а не забывая и про эти города начиная с 1521 активно дружили с Ростоком. Начав с того что в вовремя Шведские войны за независимость пользуясь дружбой с Норби стали главными поставщиками ростокского пива которое было единственным экспортным товаром Ростока в Швецию в том числе Финляндию и на Готланд.   Так же скупая в Ростоке сельдь выловленную и засоленную горожанами в Сконе для поставки в Россию обратно везли в город треску от поморов, смолу, и доски с берегов Ботнического залива а позже и канты, парусину и гвозди с прочим железом применяемым при постройки судов. Ткани , выделанные кожи, стекло и многое другое. Часть этих товаров горожане брали для себя а прочее на своих судах потом развозили про ганзейским городам тем самым создавая конкуренцию Любеку от чего между двумя крупнейшими Вендскими городами стали накапливаться обиды и претензии которые за 10 лет приняли критические размеры.

По мимо Ростока каянцы так же смогли залезть в Гданьск. Пользуясь тем что город был не против развития торговли с русскими в принципе, но вот связанных с князем Барбашиным купцов к себе пускать не желал из того что каперы князя уж очень много крови пустили горожанам. При этом не смояр на то что князь был наместником в Овле  Каянской земли товарищество в отличие от русобалта не была ему подконтрольной компанией и все заинтересованные стороны об этом знали ( в крупной торговле без сбора инф, инсайдов и разведки не как).

В итоге проведя предварительные переговоры через посредничество Росткских партнеров с 1523 года кянцы на своих судах стали вывозить из Гданьска зерно для севера запада России (Новгород ,Псков, Каянская земли, Поморы) и для севера Швеции и Финляндии.

В обмен привозя не только дары севера (меха, слюду, рыбу, лесные товары) но и восточные закупаемые у Московского сто и Русской Персидской компании, когда они появились и продукцию русских мануфактур и промыслов. С московскими гостями при этом работая в тесной кооперации по завоеванию рынка Польши и Литвы продвигая свои товары с 2 сторон.

В 1524 каянцы начали торг с Антверпенем в 1525 с Лондоном, но в отличии от Русобалта сидящем на крупном оптовом потоке не остановились на этом, а в 1526 начали торг с Бременом и Гамбургом и Фризией.

Касаемо Дании прослышав от своих партнеров из Московского сто что турки строят специальные суда для перевозки татарской конницы через море а и узнав что в королевстве и герцогствах дешевые коровы, компания построила 10 больших скотовозов на каждый из которых помешалось по 100 голов и этот коровий конвой под охраной государевой конвойной шхуны стал за навигацию делать по 5 рейсов привозя в Россию каждый год до 5000 голов коров и бычков часть которых продавлюсь живьем, а часть забивалось с первыми морозами и продавалось в виде мяса а в новгородчине и псковщине в свою очередь компания стала скупать масло сливочное топленое и соленое на экспорт.

К концу 1520ых морской торговый флот товарищества на Балтике достиг 60 судов водоизмещением от 100   до 400 тон из них 10 ходило в закатные страны через проливы, а 10 это были большие скотовозы, это, не считая многочисленных речных стругов и несколько десятков промысловых кочей базировавшихся в городе Кемь

Но не только торгом занималось товарищество, про развитие производств и промыслов пайщики то же не забывали.

Все началось с переработки шведских криц в прутки в Ладоги что в итоге выросло после переманивания мастеров с заводов Одоевских в 3 крупных железоделательных завода полного цикла с домной, передльным процессом производства стали из чугуна и молотобойнным производством от водяных колес. В Ладоге, Овле и в Карелии в деревне Вяртсиля. Работающих как на отечественном, так и на шведском в том числе и из Финляндии сырье).

Причем на этих заводах стали изготавливать не только оружие, сельхоз инструменты и якоря (но не чугунные пушки, секрет которых Барбашин твердо держал в руках что бы заграницу не утек) но и художественное литье разных статуэток, решеток и прочего (аля Каслинское) а также налажено производство железных расписных подносов. И значительно расширено прейдя с ремесленного на заводской уровень производство замков которым издревле славилась новгородская земля. Выйдя в итоге на производство в десять тысяч штук в год продаваемы как внутри страны, так и на экпорт.

А в 1526 году бив челом государю и подмазав крупной взяткой московских дьяков товарищество получило право на строительство завода и выплавку меди на Онежском озере, так как указ царский был дан в Перов день то и город вокруг медного завода, построенного товариществом решили назвать Петрозаводск.

Из крупных производств вторым после металлургии по значимости был лесной-судостроительный комплекс. Это были десяток смолокурен, производящих деготь, скипидар и поташ с древесным углем. Десяток лесопилок. Три канатные мануфактуры и две по производству парусины. И венчающие их 4  плотбища по стройки речных и озерных судов и 3 по строительству морских торговых и промысловых в Овле, Кеми и Невском устье, причем если для рек часть судов строились по старинки в накрой то вот для морских судов товарищество било челом князю Барбашину и послали на обучения своих людей к самому Виколе и строили морские ново манерные ладье  только в стык.

На Белом море были поставлены или куплены солеварни и  налажено добыча слюды причем последнею не только для окон стали продавать, но и наладили производство женских украшений с слюдой.

На северных реках были заведены несколько десятков ферм для вынашивания речного жемчуга, который то же пускали на изготовления различных украшений перед продажей.

В городах подконтрольных товариществу открылись мастерские по резьбе по кости где добытый поморами моржовый клык превращали в различные поделки, которые с удовольствием покупались как в России, так и за границей.

В Карельской земле удалось найти и наладить добычу аметиста, гранта и розового кварца которые стали продавать не виде необработанных камней, а уже готовыми ювелирными изделиями.

Ювелиров для этих мастерских нанимали как по всей России, так и после получения в 1523 году грамоты о праве нанимать для товарищества мастеров заграницей и привозить их в Россию в Европе, Османской империи (куплены рабы через Московское сто) и в Персии (через Русско- Персидскую компанию)

После того как мастер стекольщик отработавший на князя Барбашина вернулся в Любек среди подмастерьев города о России создалось впечатление как о стране с реками молока и кисельными берегами чем тут же воспользовалось товарищество завербовав себе на службу парочку вечных подмастерьев сведущих в секретах ремесла и если  зеркала и большие оконные стека товарищество не потянуло то вот наладить массовый выпуск стеклянной посуду, цветных витражей и бус смогли.

Не прошла мимо товарищества, и такая новинка как кружева привезённая в страну Московским сто которое товарищество в виде распределённой мануфактуры тут же внедрило в деревнях и селах вокруг Ладожского озера.

Из-за границы товарищество привезло не только ювелиров и стекольщиков, но и воспользовавшись тем что в Фризии пресловутая Фризская свобода последние годы уменьшилась и распложённые там крестьянские республики одна за другой попала под впасть князей и епископов. Сумела среди недовольных новыми веяными завербовать пару десятков семей ткачей   и прях. Перевезя их в Россию где в Ладоге открыли первую в стране, суконную мануфактуру которая выдавал суконную качеством не хуже фламандского. Новомодные станки для которой купили в мастерских князя Барбашина а сырье закупали по всему северу страны благо что в каждом русском дворе были овцы но особенно у князей Шумарковских которые разводили особенных гишпанских баранов.

Причем товарищество стало не только шерсть у князей скупать, но и покупать молодых ягнят, которых потом предавали в те крестьянские дворы, которые были уже задействованы в производстве кружев   с наказом холить, лелеять и разводить, ну и потом естественно сдавать шерсть по фиксированной цене.

А что бы князья ягнят продавил и не боялись потерять рынок сбыта шерсти на их землях товарищество на паях с князьями поставило вторую мануфактуру, которая не только на княжеской шерсти стала работать, но и скупать ее в Самаре у ногаев и башкир и привозить по Волге.

Ну и в 1525 году специально посланный через Антверпен агент компании сумел завербовать    Нюрнберге пару подмастерьев, напуганных Крестианской войной и согласившихся переехать в Россию, одного часового мастера, а другого умеющего изготавливать колесцовые замки. Наладив в России первое производство настенных часов и часов на цепочке в форме яйца. И выпуск пистолетов и карабинов с колесцовым замком получивших название в России самопалов.

Причем первый комплект самопального завода из 2 пистолетов и карабина все в двуствольном исполнении и богато украшено позолотой и карельскими самоцветами с речным жемчугом подарили государю Василию Ивановичу и тому подарок на столько понравился что он вел себе в 1527 рынду при самопалах (в ри рында при пищали появилась в 1552, а рынка при самопале в 1567) а срезу после завершения Ливонской войны учредил для охраны своей особы и семью конных стрельцов числом в 5 сотен вооружённых каждый набором самопалов двух ствольных в виде карабина из которого можно было стрелять с седла и 2 пистолетов. Самопалы были заказаны за счет казны без излишеств конечно, как в царском варианте. Но мода на самопалы среди высшей аристократии смотря на царя утвердилась и к 1530 году среди 220 родов титулованной знати в добавлении к саадаку всем взрослым членам родов комплект самопалов, украшенных самоцветами и позолотой купил каждый. При этом и роды старомосковского боярства от князей и царевичей то же не отставали.

Продукцию товарищества особенно всякие украшения для перепродажи в том числе с удовольствием покупали Московское сто для поставок в Литву и Османам, Персидская компания для продажи в Персию, Туркестан и Закавказье , РАК для поставок в Исландию и Северную Америку, Руссобалт и Левантийская компания для Шотландии, Испании и Италии и османов через Дубровник, ну и через Вендскую компанию по Одеру, Серная компания для поставок в Норвегию и Югорскую землю, Бразильская компания для продажи неграм в Африку и индейцам Южную Америку.

При этом не только торговля и промыслы занимала умы руководства товарищества к концу 1520ых каянцы нас только выросли что стали самим фактом своего существования влиять на международную политику.

Начиная с 1525 года, когда в ходе переговоров и подписания Русско-Шведского мирного договора в части торговли сверх традиционной торговли русских купцов в Стокгольме и Выборге   король Густав узаконил, не смотря на протесты со стороны Ганзы торговлю Каянской земли товарищества и прочих русских купцов кто в него не входят, но желает такой торг делать. По всей Финляндии и в серной Швеции от города порта Евле и далее на север.

И в том же 1525 новый Датский король Фредерик не только подтвердил все ранее данные его предшественниками торговые привилегии русским, но и узаконил восстановленный каянцами с разрешения Норби на острове Готланд Русский торговый двор, но и чуть позже, когда каянцы активно начали вывозить коров и бычков из его владений даровал право открыть Торговый двор русским в городе Киль.

1528 товарищество вспомнило о своей недавней дружбе с Норби после того как адмирал снова захватил остров и о том как оно до 1525 активно занималось контрабандой в шведских землях заключив с захватившим город Нильсом Стуре соглашение медь в обмен на поставки всего необходимого.

В 1528 же году неожиданный результат принесла многолетняя взаимовыгодная торговля с Ростоком.  Благодаря этой торговле Росток стал конкурирующем с Любеком хабом   товаров с севера и востока. Что принесло бюргерам и патрициям города не только богатства но взрастило их амбиции и когда  в Ростоке следом за Любеком появился свой комитет 60 расходясь в вопросе веры (патриции до 1531 были за католиков а бюргеры за Лютера) и власти над городом (каждая из сторон тянула одеяло на себя) стороны были абсолютно едины в желании улучшить место под солнцем для своего города.

Росток и так был 4 по величине городом на севере Германии после Любека, Гамбурга и Бремена и вторым на вендских землях после Любека и фактическим руководителем союза городов и рыцарей Мекленбурга направленного на ослабление власти герцогов.

И после неудачной русско-ганзейской войны в ходе которой русские разгромили Ганзу на море и завоевали большую часть Ливонии в том числе и города Ганзы там кроме Ревеля , герцоги Померании получили Курляндию и принудил силой Щецин к покорности а через это угрозами вынудил склонить пред ними голову и прочие города герцогства. А герцоги Мекленбурга намёком на возможны сговор с русскими сумели принудить сословия на уступки себе пусть и на много более меньшие чем в Померании добились герцоги.

Ростокчане поняли, что дальше жить как раньше не получиться, при этом писать против ветра не самая лучшая идея, а значит с русскими нужно дружить, а не враждовать. А Любек как тот Акела промахнулся и не достоин более быть лидером Ганзы и должен уступить первенство более достойному, то есть Ростоку.

И в то время как Олекса окучивал усть Одерские города на тему совместного сотрудничества. Магистрат города Росток совместно с комитетом 60 аналогичное предложение сделали Каянской земли товариществу, а именно о создании совместной компании которая должна будет попытаться под себя любимых перекроить трафик и торговлю вокруг Балтийского моря и выйти в глубь Германии по Эльбе после постройки туда канала, причем к постройке канала власти Ростока предлагали присоединиться своими капиталами и своих партнеров из Овлы.

При этом сам Росток категорически отказался вступать в анти Кристианскую коалицию которую сколачивал Любек и убедили прочие Вендские города туда не вступать как итог король Норвегии сохранил за Ростоком торговые привилегии в Южной Норвегии, а герцог Готланда не нападал на многочисленные торговые суда города на море.

Касаемо же Швеции считая Густава в первую очередь клиентом Любека решили сделать в разгоравшеюся в Швеции смуте ставку на его врагов, а чуть позже и одного из своих герцогов Альбрехта подтолкнул в его амбициях побороться за Шведскую корону. Напомнив ему историю его предка полного тезки короля Швеции и создателя Виталийских братьев.

Густав, отказавшийся выступить против России в 1527 и против Кристиана в 1528 из восстания Нильса испортил тем самым себе отношения с Любеком. В итоге имея больший приоритет в недопущении возврата Кристиана власти в Дании все финансовые и военные ресурсы города были кинуты на эту цель. И кроме морской блокады Ельве весной 1528 года которую снял Норби внезапным ударом не какую помощь в дальнейшем Густаву не оказали.

Правда винить их в этом было трудно потому то король Норвегии получив кредиты от Фуггера под серебро Коренберга и приданое жены выплаченное ему городами графства Зеландии   на условиях снижения Зундской пошлины для бургундских судовладельцев ну и купивший в долг пусть и старые но многочисленные и еще на ходу военные суда у русских двинулся в поход и как тот носорог который из за плохого зрения не видит преград  с опорой на своих сторонников в Дании среди бондов и бюргеров с лета 1528 года и до весны 1530 занял Сконе, Копенгаген с Мальме, все датские острова в том числе и Бронхольм захваченный Норби. И всю Ютландию выйдя на границы с герцогствами.

И только то что у короля кончились деньги на наемников, а купленные у русских суда окончательно сгнили позволило Фредерику на деньги Любека и Гамбурга с порой на дворян герцогств и Дании и с вспомогательным войском присланным Филипом Гессенским прейти в контрнаступление и в конце 1530 занять всю Ютландию, в 1531 Фюн и прочие острова в проливах кроме столичной Зеландии, а в 1532 занять Зеландию и осадить Копенгаген. Правда к этому моменту его долг перед только Любеком вырос более чем на 500 000 талеров и достиг суммарно 750 000. Еще 150 000 Фредерик был должен Гамбургу. И это, не смотря на то что в возвращённых под его власть землях имущество сторонников Кристина было безжалостно конфисковано и распродано, плюсом к этому под давлением своих протестантских союзников Фредерик, не смотря на то что кода то объявил себя защитником католичества перешёл в лютеранство и провел ускоренную секулизацию церковных земель с мгновенной распродажей. То есть по сути король был банкротом и воевал на последней дозе воздуха и сна чисто за счет иностранной помощи.

В это время в Швеции в 1528 году Густав собрал большую армию и двинул на север 2 колонами в Даларне и к Евле, суммарно армия короля была численностью 10 000 солдат (ополчения дворян и бондов и иностранных наемников)  в то время как все силы Нильса составляли 3000 человек (1000 наёмников и 2000 повстанцев) то есть каждый из королевских отрядов превосходил все силы его врага и Густав наделся на легкую победу. Сам король двинулся к Евле.  Но тут как говориться что то пошло не так. В Евле Нильс оставил для обороны отряд численностью в 1000 солдат половина из которых были наемники и с отельными силами отошёл к Фалуну.

После чего по совету командиров наёмников не стал лезть в прямой бой с превосходящим противником, а вместо этого в горной-лесистой местности утроил врагам партизанскую войну.

В итоге за 2 месяца королевская армия только убитыми потеряла 2000 человек и не имея возможности и силы продолжать боевые действия отступила на соединение с королем  в то время как отряд Нильса потерял 500, при этом действия картелей очень не понравились горнякам и бондом потому как королевские войска, не стесняясь их грабли во всю и к Нильсу присоединилось в итоге еще 1000 добровольцев.

После чего Нильс со своими силами двинулся к Евле и так же избегая крупных сражений порезал пути поступления припасов к королевской армии перебив несколько отрядов снабженцев. Город под осадой стойко держался, отбивая все атаки королевских войск.

Попытка наладить снабжения по морю был пресечённая эскадрой Норби который с основными силами двинулся помогать своему королю в походе, но часть сил на набеги на шведский берег и его блокаду оставил.

В итоге Гутсав потерявший в ходе осады полторы тысячи солдат в том числе от действий Нильса вынужден был снять блокаду города и отступить на юг.

Пока король воевал на севере на юге в Восточной Готии произошло выступления знати против его власти. Правда это выступление не получило широкой поддержки со стороны бондов и бюргеров. И когда отступивший от Елве кроль послал на юг 3000 отряд карателей они очень легко подавили восстание знати. Все бы хорошо но солдаты обозлённые трудностями боев на севере с бесконечными засадами и внезапными ударами отрядов Нильса устроили террор крестьянам Смоланда и с целю пограбить и улучшить сове материальное положения и просто что бы душу отвести как итог вместо во общем то безобидного для короля восстание знати вспыхнул массовый народный бунт во главе которого в скором времени встал молодой но очень харизматичный парень по имени Нильс Даке который устроил карателям ад похуже чем им устроил на севере, истребив за осень 1528 года 2/3 посланных на юг  королевских сил.

Следующие два года прошли в бесконечных стычках на юге и севере которые показали, что у короля не хватает сил подавить восстание   а у его врагов двух Нильсов нету сил победить короля и расширить восстание вне Смолнада на юге и к югу от Фалуна и Евле на севере.

И свадьба на польской принцессе в 1529 мало чем помогла Густаву его тесть, занятый Венгерским вопросом не то что помощь зятю, не оказал он даже приданое за дочку не полностью выплатил.

При этом обоих Нильсов снабжали всем необходимым в том числе и оружием не бесплатно конечно, а обмен на медь и железо Мекленбургско-Каянская торговая компания.

Официально она назывались Ростокский торговый дом и к его деятельности формально русские были не причем, мало кто там, где паями владеет. Поэтому официальная торговля с Швецией в подконтрольной Густаву части и России в том числе и Каянской земли товарищества не прекращалась.

Потому что в ответ на отказ Любеку ему помочь в том числе и новым кредитом и помощь его врагам состроены прочих Вендских городов король отменил все Ганзейские привилегии и оказался выплачивать долг Любеку в 1530 году. Привилегии король отменил что бы пополнить свою казну пошлинами, а долг престал платить потому что фактически не имел на это средства. В ответ же Ганза, не смотря на все свои внутренние разногласия как в свои лучшие времена применила сове главное оружие и врубила полное торговле эмбарго с Швецией в части подконтрольной королю и стала выдавать всем желающим каперские патенты на блокаду Швеции и захват ее судов. Причем так как ПРИВИЛЕГИИ это были свешенной не припасаемой вышью на котором вся Ганза и стояла эмбарго поддержал даже Гданьск, не смотря на недовольство короля.

И русские по сути были единственными торговыми партнёрами, которые продолжали поставлять королю различные стратегически товары в том числе и пушки с порохом.

 

   В 1531 произошло 2 события, поставившие точку в Шведской Смуте.

Любек больше всех пострадал от разрыва торговли с Швецией плюс отказ от выплаты долга им очень не понравился и власти города как в лице патриций так и совета 60 решили еще больше наказать Густава и спровоцировали восстание графа Хой который был их агентом и с 1525 будучи зятем Гутсва владел Выборгским леном.

Выступление графа произошло в январе 1531 года с расчётом что бы Густав из зимнего времени не смог прислать войска на подавление восстания. И хоть сам граф не пользовался в Финляндии особым авторитетом его выступления подержали бюргеры городов потому что они все были немцами в большинстве и бизнес их был завязан на Ганзу и местные финские и частично шведские дворяне и крестьяне недовольные огромным ростом налогов, вызванных войной против Двух Нильсов и набегами пиратов с Готланда на побережье Финляндии от которых король, занятый войной в Швеции и х не как, не мог защитить, ну от части желанием иметь независимую от Швеции Финляндию.

В Финляндии вспыхнула Дубинная война, которую возглавил граф и к марту очаги сопротивления королевских сторонников были подавлены.

Финляндия была провозглашена Великим Герцогством, граф Хой стал в нем герцогом, но его власть при этом была сильно ограничена рикстагом состоявшим из дворян, духовенства, бюргеров и крестьян. А именно объявлять войну и мир, водить новые налоги, назначать членов риксрада и держателей ленов герцог мог только с согласия рикстага.

Новое герцогство попыталось себя легализовать среди соседних стран, но тут произошел облом. Швеция хоть и не имела сил немедленно покарать сепаратистов в лице короля Густава категорически отказалась признать независимость Финляндии.

В России заявили что Сумь, Емь и Карела суть вотчины и дедины государя и если Финляндия уже не под властью короля Швеции что мы признали по договору 1525 года то тогда пусть герцог становиться вассалом царским и только на таких условиях русские готовы его признать.

Польша, связанная связанная родством монархов, подержала Швецию. А Померания в рамках союза с Россией соответственно Россию.

Единственными кто признал Финляндию стали Любек и воющий на деньги Любека король Фредерик.

Вторым событием стал сговор между Двумя Нильсами и герцогом Мекленбурга Альбрехтом. В обмен на помощь в войне с Густавом и изгнанием его из Швеции оба Нильса признают Альбрехта королем Шведом, Готов и Вендов за это Альбрехт делает Нильса Стуре герцогом Даларны и Евлеборга и регентом Швеции а Нильса Даке герцогом Смоленда и регентом Готии.

При этом горда Стокгольм и Кальмар а так же 1/3 всех земель в обоих регентствах за исключением герцогств и Нордланда становиться королевским доменом.

Войско же для похода герцог получит по схеме Кристина когда он вернул себе Норвегию. Альбрехт вешает на себя и своих потомков долг, на эти деньги через каянцев у Барбашина наниматься его ЧВК из шотландцев общим числом в 10 000 солдат на полгода итого по деньгам долг Альбрехта 300 000 талеров ( 230 000 от мекленбуржских сословий и 70 000 от каянцев) под 20% годовых которые он гасит путем передачи на 100 лет в управление Каянской земли товариществу Нордланда и на 50 лет свой домен в Швеции кроме городов Кальмар и Стокгольм Союзу сословий Мекленбурга (города и рыцари). При этом официально отказываться от Финляндии признавая на нее древние права России.

То есть в итоге Альбрехт становиться королем и получает как с регентств, так и с домена, так и с Норланда пусть маленькие/уменьшеные, но подати при этом как короля его власть безусловно над 2 городами, но значительно ограничена над прочей территорией Швеции в части домена и северных территорий временно, а в части регентств постоянно.

В ходе компании 1531 года Густав Ваза был разгромлён и с женой и малолетним сыном с небольшой свитой бежал в Польшу.

А в России дождавшись разгрома Густава и посчитав отказ герцога Хой от признания себя вассалом достойным поводом для обеления войны в августе-сентябре 1531 проводят стремительную военную операцию ударим с моря и суши захватывают Финляндию.

В 1532 году король Фредерик получает ультиматум от короля Шведов Готов и Вендов Альбрехта который подбил короля сделать Ростокский торговый дом (меленбргско-каянская компания) с обещанием дать новый кредит если ультиматум отвергнут. Причем прежде чем отправлять свое послание датчанину Альбрехт заручается дипломатической поддержкой от обоих императоров Карла и Василия и герцогов Померании и Курляндии, которые совместно присоединяются к ультиматуму.

Суть же послания была проста.

1)      Немедленно прекратить войну с королем Кристианом

2)      Признать за Кристином то что он требовал в рамках предложения о вечном мире в 1528 и то что он по факту на данный момент и владеет, а именно Норвегию с Исландией и Фарерскими острова, Сконе и Готланд с Бронхольмом

3)      Разорвать союз с Любеком и Гамбургом

4)      Отмена Зундской пошлины и досмотра для всех кораблей из всех стран, выходящих к Балтийскому морю

5)      В случаи принятия требований вся прочая Дания в том числе и Копенгаген признается за Фредериком и его потомками причем осаждённую столицу помогут блокировать с моря

6)      Король может не платить свой долг и ему помогут если Любек или Гамбург попытаться взыскать его силой

7)      Новый герцог Готланда (после смерти Норби его сын Олаф ) обязался на всегда прекратить пиратство и распустить команды отца

В целом для Фредерика предложение было не самым лучшим, но более-менее приемлемым тем более что на другой чаши весов был риск войны с огромной и очень сильной коалицией и было не до конца понятно пустые это угрозы или их реально готовы исполнить. А избавление от долга было огромной и очень вкусной плюшкой.  

[Роман Широков]

Железный князь. Колониальные этюды. Новела тринадцатая.

Начало 1520года стало той вехой от которой жизнь князя Романа Ивановича Одоевского однозначно разделилась на до и после. До был во общем то обычный молодой русский аристократ, не бегающий от службы, но и звёзд с неба не хватавший. Кому судьбой и местническими счетами написано или сидеть до смерти в уделе и щеки дуть от важности, но так как он был младшим то сам удел Одоевский ему было не видать, как своих ушей. Или выслужиться при дворе, получить рано или поздно боярскую шапку и всю жизнь быть воеводой в порубежных городах юга страны и командую войсками на Берегу отражать многочисленные татарские набеги. Стать при этом Воеводой Большого Полка даже на Берегу Роману было ещё сложней чем получить Одоевское княжество в личное владение, родичей и бог может забрать, а соперников по местническим счетам на кривой козе не объедешь.

После же на свет появился один из так называемых Новых Русских, той поросли аристократов и купцов кто своей алчностью, хваткой и цинизмом в следующие века бросит к ногам царского престола бескрайние земли по всей планете, а потом и смогут их удержать по откусывая руки жадным конкурентам из закатных стран. Движимые смесью патриотизма настоянном на православном мессианстве и жажды личного обогащения. 

Как уже было и много раз будет. Деньги побеждают зло. Злом в данном случаи были представления аристократов о том чем им заниматься невместно. А деньги если они очень большие зло за всегда победят если конечно в руки не дурака а умного попадут.

А Роман Иванович кем-кем а дураком точно не был. И когда на паях с князем Барбашиным его род на своих родовых землях поставил  первый в России железоделатльный завод надзирать над котрым Романа и поставили в голове молодого князя щелкнул переключатель. Спустя мене чеме через год он ставит второй завод на родовых землях уже без Барбашина. Еще спустя год ставит уже самостоятельно без родичей ставит Угодский завод чуть восточней завода, поставленного Барбашиным на паях с родичем Одоевских государевым казначеем.

На данном этапе каждый завод представлял из себе домну, печь кричного пердела и молотобоиной завод, работающий от водяного колеса и выпускают заводы чугунные ядра разного диаметра для казны и полосовое железо и пруток.

Подглядев на Маросялацеском заводе горячее дутье Роман внедряет его на своих заводах. При этом если первые 2 домны давали по 4000 пудов чугуна в год, то новые с горячим дутьем были на много больше в размерах и смогли выдавать уже каждая по 20 000 пудов чугуна в сумме 60 000 пудов.  Плюс расширяет ассортимент производства из чугуна начинают лить посуду для готовки (казаны, чугунки, утятницы, сковородки) которые с удовольствием раскупают по всей России, а также в Литве после подписания мира и возобновление торговли и в Поле от Крыма и до Ногаев в том числе и в Казани и Астрахани.

А из полос и прутков прям на заводах на молотобойном производстве начинают делать холодное оружие и сельхоз инструмент. Который расходиться по всей России, а сельхоз инструмент и в Литву. Сабли Одоевской выделки уступали качеством кызыл башинским из Персии, но зато стоили в разы дешевле.

Да понятно, что князь лично сбытом не заниматься, да и на заводах лично всем не руководит и новый ассортимент не придумывает для этого он назначает расторопных управляющих из купцов и промышленников, связанных с кузнечным промыслом.

Но делает это Роман не потому что ему невместно, более десяти тысяч рублей в год личного чистого дохода уже заставили по-другому князя смотреть на то что вместно, а что дурь стариковская. Понятно, чтобы не прослыть белой вороной и чудаком о своих выводах Роман Иванович предпочитает помалкивать.

А потому что так эффективней и выгодней. В общем руководстве и развитие стратегии предприятий князь держит руку на пульсе и периодические личные проверки заводов делать не забывает.

Плюс не надо забывать, что князь служит и от службы отказываться не собирается, исправно выходя и на Берег, и на смотры с личной дружиной послужильцев больше чем ему положено выставлять с земли.

В 1523 князь Роман принял участите в Казанском взятие отличившись в битве на реке Сивяге в ходе атаки кованой рати с копьями на перевес под командой его родича воеводы полка левой руки Ивана Юрьевича Телепнева-Оболенского.

Князь Роман с доходов с заводов имел к 1523 личную дружину в 5 десятков послужильцев, которых он одел в зерцальные доспехи в шелома, наручни и наножи и обучил по мимом лучного боя так же копейному посадив на купленных через князя Барбашина прусских рыцарских коней имея в заводных кабардинских аргамаков для погони. И встал со своими людьми на острие атаки русской тяжелой конницы которая проломила и опрокинула татар поставив жирную точку в той славной битве.

Вернувшись из-под Казани в то время как князь Андрей искал серу в Жигулевских горах. Роман Иванович лично присутствовал на открытие своего нового завода в Боровском уезде, на реке Истье еще один молотовый завод с домной- Истьинский.

1524 год в жизни Романа Ивановича Оболенского был значим сразу тремя датами.

Во-первых, посланный по Крымским вестям на Берег и в Поле и назначенный командовать ертаулом князь не отсиживался в лагере, а смело уходил в глубь Поля для получения правдивых вестей о противнике. А в один из дней, когда он вернулся с докладом к Воеводе Большого Полка   Роман, наслушавшийся от Андрея под Казанью что строительство Черты — это хорошо, но и надо организовывать полстяную разведку к югу от нее создав сеть станиц для этого.

Молодой воевода ертаула и предложил позволить ему такую сеть обустроить и в то время как так сказать старшие товарищи в лице брата государя князя Старицкого, князя Воротынского и боярина Хабар Симского занимались общими вопросами строительства Черты и обороной порубежья, и вопросом организации постоянной полевой разведки пренебрегали, по причине опасности этого дела и чрезмерной хлопотности, понимая при этом в принципе ее нужность и важность. По принципу инициатива имеет инициатора с радостью ее свалил на молодого Одоевского, который сам себе искал славы и проблем без которых славы не добыть.

Во-вторых, пока князь геройствовал в Поле его люди за год сладили еще один завод вблизи реки Оки в 50 км. от Калуги возле дер. Ферзиково, Дугненский чугунолитейный завод. Руду для Дугненского завода поставляли из-под Тулы, а леса и топливо были поблизости. Главной транспортной артерией являлась река Ока. На заводе поставляли 4 домны в два раз более прежних и в 1525 году завод выработал 189 тысяч пудов чугуна и 29 тысяч пудов железа. Став крупнейшим на тот год железоделательным заводом России.

В-третьих, разбогатевший к тому времени как Крез князь исполнил давнею мечту своего рода и воссоздал из руин стольный град Новоси́льского княжества (Новосильско-Одоевская земля) чьими осколками были Одоевское княжество и Воротынское княжество.  Утерев тем самым нос своим давним соперникам в борьбе за титул Новосильских князей Воротынским. Правда поострённый за свои кровные старшим родичам отдавать не пожелал, о чем бил челом государю. Иван Васильевич шутку юмора оценил и признал воссоздание отдельного от Одоевского и Воротынского княжеств Новосильского княжества во главе с Романом Ивановичем. Тем самым поставив его не только выше Воротынских, но и Одоевских.

Возмущённые родичи Романа хотели даже отобрать первые 2 завода на их родовых землях построенные, но личная дружина Новосильского князя достигла 4 сотен кованой рати с батарей конной артиллерии (созданной по совету Барбашина) и сотни конных стрельцов (аля драгуны). Да и князь Барбашен как совладелец первого завода и что более главнее ближник государя был против перемен и крушения налаженного бизнеса, и Одоевские побухтев не решились идти на рожон.

В 1525 в Москве оценив лихость и смекалку Роман Ивановича послали его в Поле воеводой ставить с начало град Данков сожжённый татарами в 1521 во время Крымского Смерча, а потом Воронеж по государевому указу и думскому приговору на 3 года. С наказом наладить станичную службу официальным руководителем корой князь и был утверждён.

На воеводской должности князь широко развернулся щедро, добавляя к казённым средствам свои построил не только Воронеж с Данковым, но и несколько городков на реке Воронеж в среднем ее течении в Липецкой земле и нижнем , правда сделал это не просто так, а получив сведенья о том, что там земли богаты железом и через постройку порубежных крепостей за свой кошт получил те земли себе в вотчину.

Налаживание же станичной службы привело к тесному знакомству князя с казаками обитающими в Поле по берегам Дона и его притоков и если относительно пограничной службы только в 1527 году свет увидел «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе» и потом еще в течении 7 лет в Поле шло обустройство 60 станиц и сторожек. То вот дружба с казаками уже в 1526 году привела к первому походу донцов по воде на Крым проспонсированному князем, который решил что он не чем не хуже Дашкевича с Полозом в эти года активно на морских походах против басурман набивающих свою мошну.

Пока сам князь воеводствовал его люди   в Жиздринском уезде, на реке Брыни строят Брынский молотовый завод. Чугун для переплавки доставлялся с Дугненского завода по реке Оке и Жиздре. С переброской продукции к реке Болве и более удаленным местностям по Десне и Днепру. И Вырковский молотовый завод в Перемышльском уезде на реке Вырке (правый приток р. Оки) Для производства железа завод, в основном, использовал чугун, поступающий с Дугненских домен.

Годовое производство железа на Выровский, Брынский и Дугненский заводах к концу 1520ых  в среднем составляло от 40 до 70 тысяч пудов железа, что соответствовало выплавке 60-100 тысяч пудов чугуна.

Плюсом к этом железная империя князя поучаствовала в Военторге уторенном в Ливонии где доспехи менялись на полон в промышленном масштабе, причём если в Ливонии так сказать младшим партером Русоблата которому в приоритете была продажа доспехов с заводов Барбашина то вот в ходе Черемиской войны приказчики князя Романа развернули туже схему уже самостоятельно вовсю полученный полон часть был устроен работать на заводы добывать руду, рубить и пережигать лес а частью обменен в Крыму и Литве на православных холопов и пленников которых князь поселил на своих вотчинах дав подъёмные виде скота, сельхоз орудий и зерна на посев.

Причем к обустройству своих громадных Новосильской и Липецких вотчин подошел не по старинке, а подсмотрев у своего соседа партнёра и конкурента князя Барбашина по последнему слову сельхоз науки и техники 16 века.

В 1528-1530 годах князь Роман наместником в Рязани активно заниматься укреплением южных рубежей, а именно постройкой Черты на реке Воронеж и пути от Оки к ней. А именно Шацка и Ряжска ка тыловых городков и 3 городов нас мой черте к югу. Продолжает налаживать станичную и сторожевую службу параллельно с эти организовывая набеги по воде на Крым. Ну и не забывая про расширение своего бизнеса до постройки Черты в виду татарской опасности заводы в Липецке князь ставить не спешит, а вот в верховьях Оки экспансию не останавливает. На реки Песоченки - притоке р. Болвы в Фомичевом стане Серпейского уезда происходит закладка Верхнепесоченского железодельного и молотового завода. И на реке Мышеге, недалеко от Оки, напротив Алексина был построен Мышегский чугунолитейный завод. Который стал специализироваться на различном фигурном литье.

Самым же главным по мнению самого князя стало то что удалось разгадать секрет булатных персидских сабель который Роман Иванович хотел узнать с первой выкованной его людьми сабли. Для чего в землю Персидскую в область Хоросанскую посла князь своих верных людишек, которые оттуда и смогли пару мастеров, знающих секреты тигельной плавки сманить. После чего и пошли по Руси матушки сабли Новосильские булатные.  

В 1525-1530 при непосредственном активном участии и руководстве князя была поострена Черта от Воронежа до Козлова с валом Белым колодцем и Усманским городком между с 4 тыловыми городами.

Организована и обустроена сторожевая и станичная служба с постоянным наблюдением за Полем от Днепра и до Волги, и от Черты, и до Конских вод и Азова.

По мимо этого князь прославился еще тремя инициативами где желание лично обогатится привели к всеобщему благу.

Первым стало то для строительства домн и горнов князю пришилось озаботиться организацией производства кирпичей, а так как их тали выпускать больше чем требовалось для плавки металла князь повелел с начало все заводские строения обкладывать кирпичом и крыть черепицей для сбережения от пожаров, а потом крестьянам и рабочим для сбережение от пожаров принудил  покупать у него кирпичи и черепицу и класть печи по белому кровли крыть черепицей, а дома и прочие строение обкладывать кирпичом или хотя бы обмазывать саманом.

А потом эти нормы внедрил и при строительстве Новосиля и Липецка. И уже по привычке и Воронежа с Данковым от чего на воеводу в Москву полетели кляузы.

Но в столице, которая не раз сгорала дотла от пожаров власти рассмотрев эти жалобы увидели здравое зерно в распоряжениях Роман Ивановича и как итог царь указал, а бояре приговорили и такие нормы по пожарной безопасности были с начало ведены в Москве, а потом в течении нескольких лет по всем городам Российским, а жалобщиков с головой князю на расправу выдали.

Второе дело то же Воронеже случилось и потом широко расплескалось, увидел князь с каким мусором под названием инструменты к нему посоха городовое дело делать пришла и отписал в столицу царю государю челобитную. Мол давайте посохи не серебром платить, а инструментом добрым железным. Лопаты, пилы, топоры, заступы с кирками заводы князя казне со скидкой 20% отгрузят, а для посохи их по полной цене зачтет казна. И этим инструментом посоха и будет города ставить и засеки делать положенное время, а потом с ним домой поедет. С хорошим инструментом работы больше сделают за меньшее время при этом зная, что это их уже инструмент будут к нему бережно относиться ну и казне, и крестьянам хорошо серебро сэкономят казна на выплаты, а посоха на покупки.   Идею царь и дума признала годной и для постройки Черты и городов в Поле утвердили, правда весь казенный заказ на инструмент Роману не достался пришлось его с заводом казначея делить да скидку в итоге пришлось давать 30%.

В ответ на такое новшество в Кремль пришил многочисленные челобитные от крестьян мол поработать за хороши инструмент из доброго железа они согласные, но вот списочек бы надо расширить, добавив в него всякие косы, серпы, на сошники, лемех, вилы и прочее для обработки земли пригодное.

При условии, что через строительства Черты прошло за все время около 150 000 посошных обеспечение крестьянских хозяйств железным инструментов взлетело на небывалую ранее высоту что и на качестве обработки земли и на урожай тут же сказалась, а вместе этим и на доходах крестьян.

И для казны такой подход в итоге сэкономил пару тройку десятков тысяч рублей серебряных.

Третьим же дело случилось во время наместничества в Рязани. Бил князь царю государю поклон и просил за всех людишек служивых что Черту сторожат с татарвой постоянно ратясь да в Поле станицами службу дозорную несут. Мол у многих нету денег даже на кольчужку старую и ходят в походы тегилях да шапках бумажных от чего и потери войска христианского лишние случаться. Мол яви милость царь батюшка и   тем, кого для службы на черте испомещают пусть за казенный счет броню али доспех крепкий дают с саблей.

И эту задумку в итоге царь и бояре одобрили хотя в этот раз спорили дольше, но посчитав что казна потянет, а для страны от надёжной зашиты от татарских набегов польза великая будет.

Правда облагодетельствовали только самих помещиков да городовых казаков с порубежных городов кто станичную службу в Поле несет, при этом на вотчинников и послужильцев помещиков не расщедрились.

Тем нем не мене с учетом военторга в Ливонии и при Черемиской войне, когда полон меняли на доспехи массово эта инициатива в итоге, привила к тому что к 1530 году все дети боярские и дворяне как помещики, так и вотчинники среди тех кто дальне конную службу несет лично были в железо одеты все поголовно а среди их послужильцев половина.

К 1530 году Черта с запада дошла до Воронежа и по сути если не стачать восточного участка Черты до Волги осталось заделать последнею дырку в заборе и прикрыть ногайский шлях между Цной и Козловым. Что и было поручено князю Роману вместе с боярской шапкой в 1531 году ( в ри стал боярином в 1533) а именно идти в Поле ставить град Тамбов и насыпать вал между Цной и краем засеки.

[Роман Широков]

[Роман Широков]

[Роман Широков]