Балтика 1526-1530 ситуация в странах соседних с Россией. В мире Князя Барбашина http://samlib.ru/r/rodin_d_m/

[Роман Широков]

 Весло и Парус. Колониальные этюды. Новела четырнадцатая.

Глава 1

В тридцатые года 16 века в северо-западной части Индийского океана известной как Аравийское море разразилась грандиозное многолетнее противостояние за контроль над древними путями специй по муссонам. 

В смертельные схватки схлестнулись две могучие империи Османская империя исламская реинкарнация Восточной Римской империи. И Португальская первая в мире колониальная западно европейская   империя Нового времени.

 

У этой битвы была пред историей с нее мы наше повествование и начнем. И так все научалось за 20 лет на много западней азиатских вод.

В славном городе Венеция крайне негативно восприняли новости об открытие прямого морского пути в Индию португальцами и последующим за этим слома действующей веками торговли специями. Дож с патрициями города не седели сложа руки, а всячески пытались вернуть все как было раньше. Для чего с начало заключили негласный союз    с Мамлюками, а потом и турками снабжая галерами, древесиной, деньгами и наёмниками попытки мусульман выбить португальцев силой из Индии. В ри приложенных венецианцами и их восточными союзниками сил оказалось недостаточно.

В аи же появился еще один фактор который заставил их действовать решительней и не жалеть ресурсов на достижение цели.

И этим фактором стали русские, которые завоевав татарские ханства вдоль Волги сумели договориться с персами и в обмен на пищали, пушки, древка от стрел, черкесских рабов которых учили перед продажей на юг в Тюмени на Тереке огненному и пехотному бою, и прочие товары. Стали поучать селитру, хлопок, коней и самое главное практически весь прикаспийский шёлк от чего и османские и венецианские доходы резко просели.

Сверх того, русские научились делать и стали продавать в Европу и Азию стеклянные зеркала нарушив венецианскую монополию на данный товар.

И в республике Святого Марка стали четко понимать, что если не чего не предпринять, то через пару десятилетий такими темпами они впадут в ничтожество превратясь из великой морской и торговой державы в третьесортную слабую и бедную итальянскую коммуну.

К тому же завоевание турками Венгрии и боевые действия у границ республики венецианцам то же радости не доставляли, а опасения наоборот внушали и вместе с ними желание перенаправить активность султана куда ни будь подальше.

Венецианцы были признанными умельцами дипломатии в том числе тайно, а угроза потерять все заставила власти города растрясти своей мошной ради дела и залезть в кубышки.

В Стамбул и Египет потекли потки денег, направленных на подкуп всех сколько, ни будь значимых фигур, могущих убедить султана обратить свой взор на восток и обрушиться всей своей мощью на португальцев и персов.

Сулейман, занятый войной с императором Карлом и его братом на Дунае и в Средиземном море с начало к идеям советчиков, подкупленных венецианцами, отнёсся скептически.

Нет в принципе против походов в Персию сушей или Индию морем он не возражал и считал, что дело нужное и полезное. Но в разгар войны на западе очень несовременное.

Но капля как известно точит камень, а короля играет свита. И когда с запада пришил новости о том, что Рабатский эмир успешно бьет португальцев в Западной Африке, а на востоке Мустафа Байрам племянник казнённого в 1528 бывшего адмирала в Красном море Сельмана Рейса и Ходжа Сафар разбили португальский флот у берегов Ймена в 1531 после чего высадившись в Диу со всей семьёй, «немалой казной», двором и войском, состоявшим из 600 «турок» и 1 300 «арабов». Кроме того, при Мустафе было «некое число отборных пушек».

Мустафа (Амир-Мустафа) фактически отобрал командование в Диу у малодушного Малик-Тугана, распределил войска и умело расставил свои пушки, «лучше всяких, какие тогда делались в Индии». И смогли удержать город и не дать его захватить португальцам.

То есть по сути и на западе, и на востоке португальцев успешно бьют малыми силами дезертиры, ранее служившие султану. А если султан пошлёт своих лучших флотоводцев в силах тяжких, то победа будет гарантирована и враг сокрушён. Что принесёт султану не только славу защитника правоверных, но и много денег.

Сулейман в отношении похода в Персию решил все-таки не гнать коней и идите туда после завершения войны н западе. А вот на морской поход в Индию дал добро, благо что венецианцы обещали значительную часть расходов на эту экспедицию покрыть за свой счет.

Летом 1531 года Османский султан Сулейман Великолепный приказал Сулейману-паше в качестве губернатора Египта провести военно-морскую экспедицию в Индийский океан. «Немедленно после получения приказов готовиться в Суэце и отправляться на священную войну»

 За год в Каире были отлиты пушки а в Суэце из привезённых из Венеции и Стамбула материалов было построено  15 "галер-бастардов" (it), 40 "королевских галер", 6 галиотов, 5 галеонов "с четырьмя мачтами каждый", которые были "опасными кораблями для плавания, поскольку они были мелководными и без киля"; пять судов поменьше, шесть фостеров из Гуджарата и два брига. Всего на нём было более 400 артиллерийских орудий, более 10 000 моряков и гребцов (из которых 1500 были христианами) и 6000 солдат, из которых 1500 были янычарами. Паша нанял венецианского перебежчика Франсиско в качестве капитана 10 галер, а также 800 христианских наёмников. 20 июля 1532 года армада отплыла из Джидды, сделав остановку у острова Камаран, прежде чем отправиться в Аден.

В Адене паша Сулейман захватил город, пригласив на борт своих кораблей его правителя, шейха Амира бин Давуда, благосклонного к португальцам, а затем повесив его. Таким образом, Аден был захвачен без осады и разграблен.

Экспедиция покинула Аден 19 августа, затем зашла на Сокотру, после чего направилась к западному побережью Гуджарата, несмотря на потерю нескольких кораблей, отделившихся от флота во время перехода через Индийский океан.

К моменту прибытия османской армады Гуджаратский султанат, не смотря на победу под Диу в 1531 году находился в критическом состоянии.

До прибытия в Индию португальцев султанат экспортировал ткани, индиго и краски, процветая на плодородных землях и имея удобный выход к морю, а поданные купцы султана подобно венецианцам на средиземном море   господствовали в посреднической морской торговле от Адена и до Малакки имея разветвлению сеть торговых дворов в портах региона и огромный торговый флот.

Ныне же от флота практически не чего не осталось, страна истекала кровью от ударов португальцев с моря, которые сумели практически опустошить все побережья разрушив и разграбив многие портовые города Рандер, Гога, Сурат, Мангрол, Сомнатх, Бассейн, Тарапур, Кельва, Махим, Булсар, Агаши, Патам, Пате и многие другие поселения были атакованы и разграблены.

В 1532 флота португальский Губернатор Нуну да Кунья отправил Диогу да Силвейру атаковать Гуджарат, однако по прибытии Силвейра обнаружил, что ему почти нечего делать, поскольку прибрежные районы сильно обезлюдели. Лорда Таны попросили заплатить дань, о которой договорились годом ранее, но по наущению лорда Диу Малика Токана он отказался. Тогда Тану разграбили. В апреле 1532 года Силвейра отправился в Чаул.

При этом сам султан Бахадур Шах был втянут в разборки соседних держав и вынужден был совершить серию походов за пределы Гуджарата в Синд и Декан в целом победоносных, но кроме славы не чего султану не даюших к тому же в 1532 Бахадур поссорился с императором Великих Моголов

Сулейман-паша был евнухом и как многие евнухи до него от Византии и до Китая был равнодушен к женщинам, зато любил вкусно поесть, власть, богатство и интриги.  И в полной мере сумел воспользоваться проблемами союзника.

Заключив договор, по которому Бахадур Шах передавал ряд важнейших портов своей страны под власть осман, а именно Диу, Сурат, Бомбей и Басейн, причем расходы на укрепления этих портов и выплату их османских гарнизонов в будущем он брал на себя, сверх того османские купцы впреть могли беспошлинно торговать в его державе   оптом и в розницу любыми товарами в любом объёме.

За это османы обещали помогать оборонять страну от нападений португальцев с моря и помочь султану восстановить флот и укрепить его армию пушками и стрелками с ручным огнестрелом обеспечив поставки и обучение. Все это естественно за счет Бахадур Шаха и более того и новый флот, и новые части армии оказывались под командой османских офицеров выделенных в качестве инструкторов и были в оперативном подчинении  османского командующего в регионе.

Ну в целом сословие руми советников султанов Гуджарата состоявшее из выходцев с запада и появившиеся ещё во времена складывания мамлюкско-гурджатского анти португальского союза.

Стараниями Сулейман-паши консолидировалось, окрепло, выросло числом и подмяло под себя не только военную сферу, но частично иные области управления став при дворе Бахадура силой практически равной по влиянию метеной знати.

А сам Гуджарат формально оставаясь независимым фактически попал под плотны Османский протектората где фактическое влияние поданных Сулеймана оказалось больше чем в официально вассальном Крымском ханстве в те же года.

И все это хитрый евнух достиг, не сделав не одного выстрела и не пролив не капли крови.

Правда, что бы достигнутое не развеялось как мираж требовалась укрепить его решительной победой над португальцами. 

Подготовкой к решительной схватки с которыми на следующий год, одновременно с укреплением полученных баз, паша и занялся. В первую очередь развернув строительства флота союзника, который должен усилить его армаду, влившись в нее.

Глава 2

В Индии было много тех, кто был недоволен португальцами и многие из них уже не раз за последние 30 лет соединили свои силы что бы их изгнать. Часть из них ранее сами отправляли посольства к Османскому султану с просьбами о помощи.

И османский евнух по прибытие в Индию развил немалые усилия для воссоздания и укрепления широкой анти-португальской коалиции. В которой османы   давали ударный флот способный на равных воевать с португальцами на море и пушки необходимые для взятия португальских крепостей, а местные владыки свои сухопутные не малые армии и снабжения.

К зиме в целом переговоры и обмены посланиям прошли успешно и армии с флотом выступили в поход.

Во первых Сулейман паша убедил Бахадур Шах Гуджаратского вместо планируемого султаном похода на северо-восток в королевство Мевар на город Читторгарх. Совершить очередной поход в Декан с целью удара по Чаулу с суши и моря. И привлечь к этому походу своего тестя раджу Баглана Бахр-хана которому он уже ранее поручал изгнать португальцев из Чаула но тот не преуспел в этом предприятии.

При этом султану Ахмеднагара Бурхан Низам Шаху через чьи земли и лежал по суши путь к португальскому Чаулу было отправлено послании с предложением или присоединиться к газавату пропустив через свои земли войска воинов ислама и обеспечив за свой счёт их пропитанием или в случаи отказа пробиться через них силой и за чет взятой в ходе похода через них оплатить расходы на поход.

Забегая вперед Бурхан отверг предложение не за хотя пропускать армию своего врага Бахадура который несколько раз уже ходил разорительными походами в его земли в том числе и не желая иметь дела османами будучи ранее обращённым в шиизм который он сделал гос религией в совей державе. В то время как с португальцами у него в целом были мирные и добрососедские отношения, не смотря на то что те ранее в 1521 захватили Чаул

Во вторых к союзу примкнули заморин Калькутты который мечтал завоевать княжество Кочин союзника и вассала португальцев, при этом сам город Кочин находящийся в португальских руках стереть с лица земли что бы в преть он не мешал торговли его столице, ну и устроить помехи морской торговли между Калькуттой и Египтом. А также захватить или уничтожить форт Чалиям. Форт построенный в 1531 году по условиям мирного договора с португальцами который был  «похож на пистолет, приставленный к горлу заморина», поскольку он расположен в стратегически важном месте, всего в 10 км к югу от Каликута.

 И Исмаил Адил-шах (1498 — 27 августа 1534) — второй султан Биджапура из династии Адил-шахов который мечтал утерянный при его отце Гоа и земли вокруг него в том числе и отошедшие под власть португальцев в 1532 область  когда губернатор Белгаума Ашад-хан потерял расположение султана Биджапура и передал территорию Португалии в обмен на защиту. Причем шиизм султана и дружба с Персией в отличие от его северного соседа Бурхана ему не помешала заключить союз с османами.

 

Португальцы со своей стороны то же не сидели без дела и активно готовились к схватке стягивая все доступные войска и суда от Момбасы до Малакки в Гоа во многом идя на риск ослабляя гарнизоны своих фортов вне побережья Западной Индии. Не забывая и про дипломатические усилия, направленные на попытку развалить вражескую коалицию и укрепить верность союзников и благосклонность вассалов.  В первую очередь добиваясь что бы заморин сохранил мир и не нарушал договора 1531 года учитывая силу вассального ему полуприатского флота Мараккар II Кутти Поккер Али, а султан Ахмеднагара Бурхан Низам Шах оказал максимально возможное сопротивление вторжению с севера и в идеале не допустил подхода вражеской армии к Чаулу.

Глава 3

К декабрю в Гоа собрался флот в следующем составе:

8 больших нефов (каракк), в их числе флагманская «Тафореа»;

13 малых нефов, преимущественно частного владения;

14 галеонов, от больших до малых;

5 каравелл с латинским и 8 со смешанным (редонда) парусным вооружением;

15 переделанных галер и галиотов из числа захваченных ранее у  гуджаратского султана Бадура;

13 галер-реале («королевских», больших);

1 галера-бастарда («неправильная», увеличенная);

11 бергантин (bargantis) с латинскими парусами, «как у галиотов»;

2 альбетосы;

18 больших фуст;

44 катаров (catur) и фустиний (fustinha — «фусточка»)

 Всего 152 единицы людей насчитывалось всего 5 тысяч оружных, а также не менее 1,5 тысяч моряков и 3 тысячи «люда индийского». На кораблях стояло четыре сотни больших орудий, а всего орудий, считая с мелкими берсо и фальконами, было до 1 000 единиц.

Сверх того к Чаулу был выдвинут флот состоявший 20 фуст, «лучших на вёслах и под парусом», и четырёх катаров. Под командой Диогу да Силвейру. С приказом наблюдать «не покажутся ли османские галеры» и укрепить гарнизон города.

Нуну да Кунья был храбрым и опытным полководцем и флотоводцем, привыкшим побеждать. Он прекрасно осознавал, что османы — это не индусы, которых он привык бить. Но как доносили его агенты из Диу командующих османских сил был больше администратором и дипломатом, а не флотоводцем и полководцем и   опасался вступать в сражение с португальцами боясь потерять поражение.

А как известно лев во главе баранов сильней баран во главе львов. Тем более да у османов было пушке не меньше чем у португальцев, и они из них стреляли не хуже. Но у них не было больших карак с их высочайшими бортами и огромным количеством стволов.

И вице король планировал противникам навязать решительный морской бой главными силами в котором он надеялся одержать решительную победу. Ожидая в Гоа известий о выдвижении врагов что бы выйти им на встречу.

В это же время Сулейман паша действительно лично лезть в битву на море боялся, но под его командой были опытные командиры, которых он и двинул вперед, отрядив половину своего флота и весь союзный поставив над ними командующими   Ходжу Зуфара одного из героев обороны Диу в 1531 и ученика адмирала Сельман Рейс, венецианского перебежчика Франсиско и Великого капитана Гуджарта Али –шаха. С приказом двинуться к Чаулу и атаковать сосредоточенный там португальский флот.

10 Декабря 1532 года произошло вторая битва у Чаула.  Диогу да Силвейру извещений разведывательными катарами о подходе огромной мусульманской армады в 5 раз превосходящий по числу вымпелов его флот   попытался вырваться из смертельной ловушки и уйти на юг к Диу, но дневной бриз мешал его судам выйти из бухты вто время как подгонял суда врагов неся их к берегу. Как итог уйти без боя не удалось, только шедшие в авангарде 4 быстроходные катары и одна фуста сумели оторваться и уйти на юг принеся в Гоа страшную новость о разгроме. Прочие суда португальцев были связаны боем и одни за другим или были размочалены и утоплены пушками турок или взяты на абордаж.

Битва подобно маленькому камешку, который обрушивает громадную лавину запустила целую цепочку событий.

Во-первых, вице кроль поубавил воинственный пыл и лишился безусловной уверенности в победе в возможном генеральном морском сражении. Отказался от немедленного выступление на север решив пока сосредоточиться на обороне Гоа и посмотреть на дальнейшее развитие событий.

В то время как паша наоборот ободрился, собрав оставшийся под его рукой флот поспешил двинуться к Чаулу.  Куда по суши к концу декабря прибыл со своими армиями Бахадур Шах Гуджаратского и раджы Баглана Бахр-хана по пути разграбив и захватив западную часть Султаната Ахмеднагар

 А во-вторых восприняв новости о поражении португальцев как знак начали действовать южные союзники султан Биджапура выступил со своей армией на Гоа а заморин Калькуты двинул войска в княжество Кочин а командующими флота  Мараккар II Кутти Поккер Али идти на соединение с османским флотом в Чаул, причем за прошедшие с битве под Диу в 1509 году флот заморина значительно усилился и хоть все еше уступал по силе португальцам на море уже был далек не таким мальчиком для битья как ранее.

Глава 4

В феврале 1533 не далеко от Гоа произошло трех дневное морское сражение между португальским флотом и армадой союзников. Против чуть более 150 португальских вымпелов в сражении приняло 250 союзных вымпелов. Но не смотря на громадные силы, собранные в одном месте по сути гора родила мышь. Не турки не тем более их союзники не горели желанием лезть под пушки карак или пытаться их взять на абордаж, и используя преимущество в скорости и манёвренности большие галеры на которых стояли большие пушки постреливали в них из далека за всю битву сумев всадить пару раз многопудовые каменные подарки в борт врагов, при этом эффективность португальской артиллерии была аналогичной, крупных пушек на бортах карак было не много, а многочисленные мелкие просто не доставали до врагов.

При этом в то время как союзники опасались приближаться к каракм португальцев малые португальские суда боялись от них отдалиться потому что по силе залпа они не чем врагов не превосходили, а вот в абордажных схватках уступали значительно.

В итоге армады 3 дня маневрировали друг против друга пытаясь поймать противника ошибки, сожгли кучу пороха и так не одна из сторон не смогли достичь решительного результата.

Сухопутное вторжение султан Биджапура то же не задалось. Выставив против 13 000 армии султана 4000 своих бойцов в том числе и туземных, португальцы в нескольких стычках смогли нанести ряд чувствительных ударов и принудить врагов к отступлению.

Правда, что бы в дальнейшем не отвлекаться на этот по сути второстепенный для них фронт вице король поспешил вернуть полученные в 1532 году земли возле Гоа и на этих условиях заключил мир с Биджапуром.

На юге заморин действовал успешней к весне 1533 заняв все княжество Кочин за исключением собственно города Кочина где союзник португальцев и укрылся, с учетом складывавшейся обстановки согласился выйти из союза, вывести свои войска из княжества , вернуть флот на базы в обмен на срытие португальского форта Чалиям в 10 км от Калькуты и выплаты крупной контрибуции правителем Кочина ему.

В это время на севере отставив командовать осадой Чаула Мустафа Байрам которому пожаловал титул Руми хан сам Бахадур с тестем двинулись на столицу Султаната Ахмеднагара под стенами которого смогли разбить армию Бурхан Низам Шах.  5 мая 1533 года и принудить его к миру, по которому прибрежные области султана отходили к Гуджарату.

Спустя 2 недели после битвы после 5 месячной осады капитулировал Чаул. Селим паша, которому уже откровенно надоел весь этот Индийский вояж и хотелось поскорей вернуться в Египет тайно подкупил командира португальского гарнизона при этом предоставив противнику почетные условия сдачи, а именно право уйти с личным имуществом и личным оружием и даже сохранив знамя. Оставив победителям из добычи только пушки.

[John D. Long]

Как всегда, респект за глубокую проработку!

[Роман Широков]

Как всегда, респект за глубокую проработку!

рад что понравилось))) это только первая часть новелы о войне турок с португальцами , будет еще вторая 1534-1535 и третья до 1540 года, вторую часть на днях постараюсь выложить 

[Роман Широков]

Балтика 1528 год обзор стран

Россия

Россия занята освоением и надежным присоединением к себе только что завоеваний Ливонии без Курляндии и Колывани. Для чего происходит массовое перемещенные немцев на восток. Рыцарей и кнехтов на Черту и Казанский край, бюргеров по посадам разных городов России от Полоцка и до Казани, и от Холмогор, и до Киева.

В обратную сторону едут помещики и городовые казаки на свои новые поместья и посадские в Ливонские города.

Идет переделка суда и местной администрации по русским лекалам в том числе с широким применением Овлаского городского устава.

Церковь то же не сидит без дела нарезая новые приходы и отправляя в Ливонию толпы батюшек для проповеди православие в том числе и среди чухонцев.

Власти страны в целом настроены на удержание захваченного и его легализацию. Для чего отправляется посольство к императору и с герцогами Померании и Курляндии ведутся переговоры о полноценном долговременном союзе, возможно скреплённом браком между правящими родами. При этом официально Москва считает и добивается признание от Грифичей     Курляндию своей вотчиной, пожалованной герцогам по дружбе без обязательств (см аналогичные договора с Швецией и Данией в ри в 1564 касаемо Ливонии)

Касаемо Ганзы настрой на восстановление порушенной войной деловых связей и максимальное наращивании торговли.

Померания и Курляндия

Два брата соправителя получившие в свои руки благодаря дружбе с русскими Курляндию и власть над Щецином. Действуют по принципу куй железо пока горячо. В внешней политики идя на максимально возможное сближение с Москвой с учетом того что Померания всё-таки часть Свешенной Римской империи договариваются дружить против Польши с Литвой и против Ганзы. При этом Грифичи не против породниться царем. В качестве невест рассматриваться дочки Шемячича как довольно близкого царского родича из правящего рода, а женихами или старшего из герцогов Георга, вдовствующего с 1524 года или его сына Филипа 1515 года рождения.

Во внутренней же уже проведя реформацию и захватив ранее церковное имущество.  По приказу герцога Георга Померанского его чиновники захватили всё церковное имущество, особенно в маленьких городах и селах, со всеми монастырскими и епископскими владениями. Было изъято 45 церквей и монастырей (1/3 земель герцогства). Кроме Камминского епископства.

И победив с пошью графа Волинского и его пушек Щецин стали угрозами прочие города Померании склонять к принятию аналогичных с Щецином условиях, а именно уменьшение вольности городов в пользу герцогов, увеличение доходов, выплачиваемых городами герцогам и самое главное выход из Ганзы. Касаемо последнего пункта с одной стороны герцоги были не против сохранения городами ганзейских торговых связей и привилегий, но в Ганзе политика была неотделима переплетена с экономикой. А значит всегда сохранялся риск что, оперившись на Ганзу города смогут разорвать принятые договорённости и снова выйти из-под власти герцогов. Поэтому выход из союза был непременным требованием герцогов, а в качестве альтернативы герцоги стали продвигать только что созданный Русско-вендский торговый союз, в котором уже не города как политические субъекты, а патрициат и верхушка бюргерства городов как акционеры и участники картеля примут участие.

Процесс принуждения городов в итоге растянулся на несколько лет, но был завершен в пользу герцогов и без новой войны.

Во многом этот процесс завершился мирно потому что Русско-померанский торговый союз сумел после покупки графом Волинским первого своего владения в Верхней Силезии княжества Оповского наладить трафик льняной пряжи и грубых тканей и меди с прочими цветными метлами по Одеру и особенно последнее тут же заинтересовало Фуггеров и они часть меди со своих рудников направили по новому маршруту ,что в сочетании с торговлей польского и бранденбургского зерна и свинины вниз по реке и зеркал и прочих предметов роскоши верх оказалось делом сверх прибыльным.

Но в этой бочки меда была и ложка дегтя в виде Бранденбурга с его претензиями на Померанию при этом русские лезть уже в чисто внутри имперские разборки   не желали.

А на фоне разгорающейся в Германии войны протестантов и католиков. Курфюрст Иохим Нестор Бранденбургский как один из лидеров католической партии империи. Вполне может совместить свои претензии на Померанию с борьбой против протестантов.

При этом союз с протестантами для герцогов означал разрыв с императором. А отсутствие союза возможную войну с Брандербургом без союзников.  

Герцогство Пруссия

Во внешней политике герцог Альбрехт продолжил сближение с протестантскими князьями и городами против императора. Присоединившись к Торгауской лиге в 1526 году.

Пообещал оказать помощь своему тестю с 1526 гожа Фредерику Датскому в войне против Кристина захватившего Норвегию для чего отправил 10 вооружённых судов.

На разгоревшуюся в Швеции смуту герцогу было откровенно начхать. Своих интересов у него в Швеции     не было из Прусских городов сливки с торговли с ней снимал Гданьск, который не был его городом. А помолвка Густава Вазы с дочкой его дяди короля Сигизмунда скорей вызвала раздражение потому как в случаи чего зятек вполне мог помочь тестюшек свернуть голову племяннику тестя в то же время племяннику тестя Густав помочь не чем не мог из отсутствие общих интересов.

Во внутренней политики первые годы правления Альберта в Пруссии были довольно благополучными. Несмотря на то, что у него были некоторые проблемы с крестьянством, земли и сокровища церкви позволили ему расположить к себе дворянство и какое-то время покрывать расходы двора.

Но денег не бывает много и насмотревшись на своих родичей в Бранденбурге где курфюрст сумел принудить города к покорности уменьшению вольностей выходу из Ганзы и увеличению выплат еще в 1519 году и лихо вешал рыцарей разбойников централизуя маркграфство под своей властью.

И на соседей в Померании и Мекленбурге где вот прям на его глазах герцоги принуждают города к уступкам в Померании в больше степени, а в Мекленбурге в меньшей, но тем не менее принуждают.

Захотелось Альбрехту такого же. Проблема была только в том, что у дяди в Берлине своих сил хватало, да и города не на берегу моря стоят в Бранденбурге и блокировать подвоз продовольствие к ним задача посильная. Померанцам помог союз с русскими, и новый вассал юный граф Волинский с совей превосходной артиллерией и бандой наёмников из шотландцев и ирландцев.

Макленбургские герцоги близки с Померанскими и города Мекленбурга решили не доводить дело до греха в виде союза их герцогов с русскими и Померанией и сами пошли на определённые уступки гораздо меньшие чем в Померании или Бранденбурге вынуждены были пойти города, причем в части решения рыть канал к Эльбе хоть это и была инициатива Герцогов, выгодно было это в первую очередь самим городам хоть и сорило с Любеком и нарушало тем самым единство Ганзы. 

В Пруссии же хоть дворянство с радостью бы подержало идею герцога прижучить города. Собственных сил решить вопрос грубой силой не было. И города это понимали, а значит и к возможным угрозам относились бы с недоверием и не испугались бы.

И помочь из вне не кто реально Альбрехту не мог. У тестя только что Норвегия отвалилась. Дядя король Польский не сильно то племянника любил и уж точно палец о палец бы не ударил для укрепления его власти и силы внутри герцогства.

При этом из родственников                    Дом Гогенцоллернов хорошие отношения и реальная помощь в беде Альбрехт видел только от родного старшего брата Георг Бранденбург-Ансбахский который имел владения в Франконии и Верхней Силезии и выступил посредником на переговорах с Королем Польши которые завершилась созданием герцогства Пруссии в 1525 году, но даже брат будучи человеком не бедным такую помощь Альбрехту не смог бы оказать.

В итоге Альбрехт, подержанный дворянами претензии к городам, выдвинул, но, как и ожидалось города не стали спешить их выполнять. И как итог стороны договорились договариваться.

Еще одной проблемой герцога был фрайхер Юрген фон Штайн . Кто настоявший отец графа Волинсокго Альбрехту было известно равно и о том, что дядя юного графа  фрайхер Юрген фон Штайн во всю богатеет на контрабанде в Россию коней и янтаря в обратную сторону привозя в Пруссию и продавая через своих людей различные предметы роскоши такие как зеркала, дорогие меха, шелк, прочие русские и восточные товары. А на вырученные средства активно скупает земли в герцогстве в итоге войдя в десятку самых крупных землевладельцев Пруссии в текущему году. А вместе с богатством Юрген обрел и политическое влияние как среди дворянства герцогства к чему мнению стали прислушиваться на сословных собраниях, так и среди магистрат города Мемель который после войны с Литвой и создание порта Литвы в Русне испытывал трудности и как итог с легкостью пошел на сделку с Юргеном в его внешнеторговой деятельности предоставив свой порт в качестве перевалочного пункта в том числе и для контрабандных товаров.

С начало герцог раздумывал схватить  фон Штайна как русского шпиона и опасного политического соперника, а его имущество конфисковать за контрабанду. Но Юрегн извешеный о сгушаюшихся тучах переписал свои имения на родственников и ближайших сторонников, частично продав. Сам быстренько иммигрировал в Россию где занялся руководством только что созданных огромных царских конезаводов, через доверенных людей продолжая руководить из далека сетью контрабандистов. А молниеносный разгром Ганзы на море и падения Щецина, заставило передумать.  По принципу держи друзей близко, а врагов еще ближе. Герцог решил наоборот приблизить к себе ранее неугодного фрайхера в надежде с одной стороны договориться о помощи наемниками и пушками Волинского графа против Прусских городов если сними в итоге так и не удастся договориться, а с другой хоть герцог и разочаровался по итогу прошлой войны в союзе с русским, но тем не менее Россия показала себя как могучая сила как на суше так и на море во всех последних войнах. И иметь возможность в случаи чего через Юргана выйти на настоявшего отца графа Волинского и наладить отношения с русскими герцог хотел.  Отправив послание с предложением вернуться Пруссию

Заматеревший за последние десятилетие Юрган будучи самым богатым человеком после герцога в Пруссии и фактическим главой дворянской оппозиции, даже живя вне ее, под началом которого была сеть контрабасистов, охватывающая не только герцогство Пруссию, но и приличный кусок Польши включавший Королевскую Пруссию, Мазовию и Куявияю и которая не только приносила доход Юргану и любовнику его сестры, но одновременно служила для сбора разведанных для особого стола Морского приказа Царства Русского.

Не растерялся и в ответ на просьбу своего герцога предложил порешать все вопросы с племянниковом и достать пушек и наемников в обмен на всего лишь бургграфство Мемель для себя любимого. Посчитав что если дело выгорит, то через Барбашина удастся договориться отпустить его со службы. А если нет так его и в России не плохо кормят, а бизнес в Пруссии приносит стабильные дивиденды. Которые он мог и в России прекрасно потратить.

Альбрехт от такой наглости сильно удивился и ушел как говориться думать.

 Швеция

Дела у короля Шведов Готов и Вендов Густава из рода Ваза можно было описать одним словом Цугцванг. Проблемы нарастали как снежный ком, а каждое действие вело к ухудшению ситуации.

На севере резвился двоюродный брат короля по матери Нильс Стуре в своей попытки завоевать корону. Посланная против него королевская армия была разбита и в руках Нильса оказалась медь Фалуна, серебро Сала и железо  Бергслагена и  Естрикланда и порт Евле.

К весне сошел снег и не отличавшиеся качеством сухопутные дороги превратились в непролазные грязи заморозив боевые действия до лета.

Как известно для войны нужно три вещи. Деньги, деньги и еще раз деньги. А потеря пусть и как король надеялся временная северных рудников больно ударила по доходам казны.

И самым главным вопросом для Густава стал где взять день необходимые для найма армии, которая подавит мятеж. Тут было как говориться два путя. Занять или взять у поданных короны. Оба их король и попробовал.

За долгом обратился к Ганзе, причем попросив не только новый долг, но и отсрочку платежа по-старому. И в другой ситуации   господа из Любека не отказали бы своему протеже.

Но, во-первых, Швеция, не смотря на настоятельные просьбы Ганзы помочь в войне с русскими, в прошлом году отказалась это делать. А ганзейцы как и все люди не любят признавать свои ошибки и с радостью готовы в своих неудачах обвинить кого ни будь другого. И вот этим кем-то другим на Ганзетаге и признали Густаву Вазу, мол если бы он со своим не маленьким флотом и какой не какой, но армией вступил бы в войну с русским это хватило бы что бы совместно с ганзейским флотом преломить ситуацию на море и спасти бедную Ливонию. А из трусости шведского короля ганзейцы потрепли унизительное для себя поражение от каких-то русских, которые из своих лесов только что в море вышли.

Во-вторых, у Ганзы в целом и у Любека в частности и денег лишних не было. Потери флота в первую очередь военного требовалось срочно восполнить, причём с учетом опыта прошедшей войны более сильными, а значит дорогими чем ранее судами. Ну и предстоящая схватка с Кристаном 2 и стоящими за его спиной голландцами явно потребует астрономические сумы. 

В-третьих, же от того что Густав стал королем из всей Гназы выиграл по сути только Любек прочие же города в том числе и Гданьск по сути остались при своих. Как вывозили железо на переработку до войны Гданьск, так и продолжал его вывозить из Швеции, а платежи по долгу и медные рудники как не были их, так и не стали. И кто там будет королем в Швеции если это конечно не приводит к восстановлению Кальмаровой унии и не отменяет торговые привилегии во общем, то все равно.

А Нильс Стуре не будь дураком стал рассылать письма счастья во все порты Балтийского моря в которых обещал Ганзу любить, а ганзейцев привечать и вообще зазывал всех желавших для торга в славный Евле.  

С попыткой взять денег у поданных вышло все то же не очень хорошо. Повысив налоги и ускорив отъем церковного имущества в том числе и приказав снять по одному самому большому колоколу в каждом приходе. Король усилил недовольство своим правленым среди широких слоев шведского общества. И как итог не только у Нильса Стуре на севере прибавилось сторонников, но и полыхнуло восстание на юге страны.

Инициаторами и лидерами восстания были дворянин Туре Йонссон и епископ Магнус Харальдссон из Скары, а среди ведущих участников были советник Монс Брюнтессон, советник Туре Эрикссон[5], законоговоритель Нильс Олофссон, Торд Бонде, губернатор Нильс Клаузен из крепости Эльфсборг, и отряд Акселя Нильссона.

Повстанцы провели собрание в приходе Свенарумс в Смоланде 4 апреля 1529 года и в приходе Лекарюд 8 апреля. Они призвали провинции Эстергёталанд и Вестра-Гёталанд присоединиться к ним в восстании и заблокировали проезд короля в провинции. На собрании в доме викария Ларва 20 апреля представители знати провинции Вестерготия заявили о присоединились к восстанию. Было принято решение просить другие провинции присоединиться к ним.

В апреле 1528 года был убит королевский судебный пристав в Нюдале в Смоланде.

Король попытался решить дело переговорами отправив письма с обещанием прошения и угрозами в случаи ослушания. Но единственно чего сумел в итоге добиться это то что пока мятеж локализовался в 3 провинциях в Смоланде и Вестерготии на юге и Хельсинкланде на севере где  Йоран Турессон, сын лорда Сварте Туре Йонссона, и его частная повстанческая армия захватила контроль над провинцией и присоединилась к силам Нильса Стуре южней.

При этом бонды и бюргеры не спешили идти под знамена восставшей знати но и на примирение с королем идти то же не хотели выдвигая предварительные требование в снижении налогов и прекращение разграбление церковного имущества аббатств и приходов требовало католическое большинство, в то время как протестантское меньшинство выступало за то что бы изъятые ценности были полностью обращены на благотворительность в пользу местных жителей а не на пополнее королевской казны.

Не добившись своего миром Густав и его советники решили действовать силой, пятитысячная армия для похода на север к началу мая была собрана возле столицы но так как дороги на севере еще не просохли а на юге же стали проходимыми. Было решено с начало нанести удар на юг.

Пользуясь численным преимуществом выступившая 2 колонами армия одновременно нанесла удар по обоим бунтующим провинциям и с легкостью рассеяла отряды восставшей знати.

Но в тот момент, когда в королевской ставке уже праздновали победу и готовились судить не виновных и награждать не причастных. Сыграл фактор бондов. Обычаи войны тех лет почитали за норму грабеж и насилие над мирными жителями при движении армии на местности, что очень не понравилось тем, кого грабили и на чьих глазах насиловали их жен и дочерей. А с учетом того что по древним законам бонды составляли ополчения и уступая профессиональным солдатам в экипировки и выучки тем не менее все поголовно были вооружены и   в целом представляли с какого конца нужно браться за копье или арбалет. Стихийно возникли сотни партизанских отрядов, которые принялись методично уничтожать королевские войска в горах и лесах Готии.

Причем делать это на столько успешно что к августу от 5000 королевской армии на север из охваченных велениям провинция смогли отступить только 2000 израненных и измождённых солдат.

В ходе этой борьбы партизаны не долго действовали разрознено, а постепенно объединили свои усилия и во главе армии повстанцев встал один из полевых командиров местный уроженец молодой да ранний Нильс Даке

Единственной победой на поле боя  для короля в этом году стала отражения похода с севера армии Стуре на Упсалу который таким образом стремился развить успех но не преуспел в этом.

На фоне идущих боев не менее драматические события шли на дипломатическом поле. Кристиан 2 был давним врагом Густаву Вазе но как однажды сказали в другом времени что когда тонешь даже за гадюку схватишься.

И когда из Норвегии в Стокгольм прибыло посольство предложением мира и договора о ненападении с заверением о том, что молодого Нильса Стуре поддерживал и спонсировал король Дании Фредерик через своего наместника в Норвегии Лунге с приложением разоблачающих и доказывающих документов, а король Кристиан занятый установлением своей власти в Норвегии просто не успел помешать экспедиции в Швецию. Учитывая обстановку внутри страны, фактор Северина Норби который ушел с русской службы с совей флотилией пиратов и уже бороздил просторы Батики нацеливаясь на Готланд , а переговоры с кредиторами о новом кредите и отсрочкам платежей по старым шли со скрипом и не известно сколько ещё могли бы продолжаться. Шведский король пошел на подписание такого договора.

По условиям которого Норвежский король обещал не поддерживать повстанцев в Швеции, гарантировал что герцог Готланда не будет блокировать шведское побережья нападать на нейтральные суда, идущие в его порты. И не будет претендовать на корону Швеции до тех пор, пока ей владеет Густав Ваза, которого Критстиан 2 официально признает королем и «братом».

Шведский же король обещал признать за Кристианом  его потомками Норвегию , Сконе, Бронхольм и Готланд последний в качестве герцогства где будет править Норби  и не заключать союзы против Критиана с его врагами.

После чего понимая, что такой договор Густаву в Любеке точно не простят и потеряв голову по волосам не плачут, король объявил, что не будет более выплачивать долг Ганзе. И отменил привилегии данные Любеку ранее. Сохранив их правда за прочими городами Ганзы в надежде вбить клин между ними опасаясь мести от Ганзы в целом.

Разрыв с Любеком хоть сам город занятый более важными для себя делами и не мог немедленно отомстить имел тем не мене пусть и косвенно печальные последствия, которые наступили немедленно.

Король испытывал сомнения в лояльности своего зятя мужа сестры графа Хой который управлял Выборгским леном и как и в ри после разрыва с Любеком обвинив графа в пренебрежении своими обязанностями и не подержании укреплений Выборга в хорошем состоянии а так же связи с заговорщиками. Приказал  Нильсу Граббе котрый был хёвитсманом в Расеборгском лене  изгнанть графа Хой из Выборга. Но в отличии от ри в сам Выборг и лен из охваченной войной Ливонии сбежало большое количество немцев кнехтов, рыцарей и бюргеров. Которые в разгоревшемся конфликте с шведами подержали графа германца, в то время как Граббе приходилось рассчитывать только на местные кране малочисленные военные силы, которые были в Финляндии.

Как закономерный итог простояв месяц под Выборгом, потеряв при этом в стычках сотню своих солдат    Нильс не солоно хлебавши снял осаду и отупил на запад.

А пока шла осада Выборга в Тавастегус который как и весь лен Тавас лэнд уже несколько десятилетий принадлежал роду Стуре а в данный момент был владением матери Нильса Стуре  , прибыли эмиссары  от Нильса и уговорили гарнизон замка и вассалов рода выступить против короля Густава. Причем если с начало заговорщики колебались и опасались делать резкие движения, то после вестей о отступлении королевской армии из-под Выборга и поражении в Смоланде они решились на открытый мятеж.

Эрику Флеминг будучи доверенным лицом короля Густва в Финляндии собрал все доступные ему силы в то числе отступающие из под Выборга под сове командования и выступил против Струвцев

 

 Но Тавастегус в итоге устоял так же, как и Выборг а разорение земель вокруг крепости только обозлило местных жителей которые стали собираться в партизанские отряды нападать на королевские обозы и мелкие отряды, точно так же как это произошло ранее под Выборгом.

В итоге верность королю Густаву сохранили собственно финны потомки племен известных по нашим летописям как Сумь   а вот потомки Емь и жители западной Карелии и так не довольные высокими налогами и набором ополченцев которых отправили воевать в Швецию с врагами короля выступили на стране противников Густава.

Причем после того как королевские войска отступили вслед за ними двинулись уже с ответным визитом партизаны Таст лэнда и Западной Карелии опустошая окрестности Або и прочих верных королю земель избегая столкновений с королевскими войсками.

Отдельно касаемо шведских дел необходимо обозначить позицию Гданьска. Как очень важного игрока на Балтике и одного из главных торговых партнёров Швеции в то время.

Деньги любят тишину, и начавшаяся в Швеции смута не могла не вызвать беспокойство в городе. Но посовещавшись патриции Гданьска решили выждать и не делать резких шагов.

Причиной такого решение было то что с Стуре как правителями Швеции город связывали давние и плодотворные   отношения. И даже смутьян Нильс после смерти отца некоторое время находился в Гданьске получив в городе убежище и зашиту.  То есть был как минимум не чужим человеком для руководства города с которым всегда можно будет договориться. А значит и смыла помогать Густаву победить Нильса не было. Тем более после того как Густав отказался выплачивать долг Любеку как надежный должник уже не значился.

Но и помогать Нильсу то же не было особого смысла потому что Густав для Гданьска привилегии не отменил торговые,   в конечной победе Нильса были сомнения , ну и сориться с кролем Сигизмундов который буквально в прошлом году помог патрициям вернуть власть в Гданьске захваченную восставшими бюргерами, им не хотелось, а  Сигизмунд окончательно решил выдать замуж свою старшую дочь за Густава и тем самым закрепить союз с Швецией, правда опасаясь за ее безопасность саму свадьбу отложил до завершение активных боев в Швеции и помогать деньгами не мог занятый в Венгерском вопросе который поглотил все силы и средства короля.

А вот заработать на пожаре у соседа всегда можно. И король, и повстанцы нуждались в деньгах и поэтому были готовы продавать дары шведской земли с огромными скидками, при это покупая все потребное для войны по завышенным ценам. И купцы Гдаська уже потирали по этому поводу свои потный ручонки.

Но тут весь праздник им испортили русские и примкнувшие к ним померанцы, ставшие активно скупать шведские медь, железо, лен и лесные товары поставляя в обмен порох, свинец, ядра и зерно с пивом и водкой.

При этом кто там сидит королем в Швеции на исход вот этой торговой войны за рынки сбыта и источники сырья влиял слабо .

[Роман Широков]

[Роман Широков]

Похождения Альбрехта Красивого. Колониальные этюды. Новела пятнадцатая.

Жил был на свете один немецкий князь, да не просто князь, а аж целый герцог из рода древнего и хоть и был наш князь немец, немцем, но славянского. Звали его на германском наречии Albrecht 7 der Schone von Mecklenburg, а на Руси матушке звался бы князь   Никлотовичем Альбрехтом Магнусовичем по прозвищу Красивый. Правил он уделом в герцогстве Макленбургском со столицей в граде Гюстров , а другой половиной Мекленбурга управлял его родной брат Генрих 5 Мекленбург Шверинский.

В целом все было у нашего Альбрехта хорошо и с братом мирно жил и полюбовно наследств разделил. И женился пусть и поздно в 38 лет, но жену получил из славного рода, аж дочь самого курфюрста Бранденбурга с хорошим приданым и плодовитую. И веру отцову католичискую он не предал в отличии от многих вокруг и в своей части Мекленбурга значиться держал и не пущал, но без фанатизма. И даже города с рыцарством супротив самовольства герцогов объединившись сделали это с вежеством , не позволив братьям страну на уделы полностью разделить и 12 городов остались не раздельными, но власть герцогов признавали и подати пусть и маленькие но платили.

Но была у Альбрехта Магнусовича мечта одна заветная, очень уж ему королем хотелось стать, при этом к своим сорока с лишним годам не растерял наш князь задора молодецкого и жажды приключений и авантюр.

И вот то ли звезды на небе так сложились то ли ангелы с чертями кости игральные кинули, но понял князь что пора, вот он шанец и начал действовать.

Грянул грозный 1527 год от рождества Христова. И вскипела вся Балтика и страны, ее окружавшие волнение пришли. В Ливонии как орехи щелкал ранее неприступные твердыни орденские император рутенов, в то время как его адмирал гроза всей Балтики Красный сокол громил на море флоты ганзейские, в то время как Грифичи Померанские заключив не гласный союз с рутенами  с тайной помощью рутенов осаждали Щецин и прочим городам поморским грозились свою власть над ними восстанавливая. И когда высадились рутены на острова ганзейские. Альбрехт решил сделать ход конем. И заключил союз с адмиралом императора рутенов.

Пообещав снабжать едой за свой счет гарнизон на острове Пёль запиравший бухту Висмара. От чего сословия Мекленбурга испугались и не желая испытывать судьбу как дерзкий Щецин пошли герцогам на уступки. И давно предлагаемый Альбрехтом канал от Висмара к Эльбе который нарушал монополию Любека согласились прорыть, оплатив половину расходов на это. Доходы же от будущего канала   отдать герцогам.  Ну и с Россией замириться и за это проголосовать на Ганзетаге города то же пообещали и даже исполнили.

После подписания мира русские ушли с Пёля но Альбрехт убедив брата от имени всего Мекленбурга решил дружбу с далекой Москвой крепить и расширять.

Для чего в 1528 году в Москву было отправлено посольство с поздравлением о победе   в войне и завоеванием Ливонии.

Причем по пути в самой Ливонии послы герцогов провели переговоры с наместником Ливонии князем Андреем Ивановичем Барбашиным известным как адмирал Красный Сокол. Заключив торговый договор, по которому русские купцы могли свободно торговать во всех землях герцогов находясь при этом под зашитой герцогов, свободно ставить торговые дворы во всех городах Мекленбурга где посчитают выгодным, и в будущем после прорытия канала к Эльбе ходить по нему на судах с товарами на точно таких же условиях как поданные герцогов.

В обмен Макленбургские купцы получил подтверждение право торговать во всех открытых для иностранной торговли портов России и в Новгороде равно как право строить торговые дворы везде где это и так было разрешено иностранцам. Вроде как как чалены Ганзы они и так это все имели, но тут были нюансы в рамках Ганзы их непосредственно торговать с русскими не пускали, оставляя эту привилегию за Любеком и Ливонскими городами и торговые дворы то же были обще Ганзейские. А тут герцоги получили в руки, плюшку которая в взятой ими стратегии на развал Ганзы позволит заинтересовать города Мекленбурга.

Так же наместник в частном порядке решил посодействовать в скорейшие постройки канала для чего заключил договор на поставку большого количества лопат, кирок и мотыг со своих заводов а так же ручных тачек неизвестной новинки негде в мире кроме предприятий наместника.

Ну и вдоль трассы канала оборудовать волок по новой технологии которую стали внедрять в России с рельсами и вагонетками. При этом расходы и доходы с волока князь и герцоги решили разделить пополам. Данный волк мало того что можно было построить в разы быстрей и дешевле чем сам канал а значит и пустить по этому пути грузы но и саму постройку канала он то же облегчал.

При этом наместник донес до послов предложение так сказать на будущее. После пуска канала построенного самим мекленбуржцами  и благоприятного развития русской торговли по нему равно как и дальнейшее углубление дружеских отношений между Россией и Мекленбургом, рассмотреть возможность уже в складчину его расширить и углубить и сделать проходимым для морских судов для обхода Зунда.

По мимо этих открытых договорённостей был и тайный договор причем даже не письменный, а устный.

В случаи войны герцогов с сословиями Мекленбурга граф Волинский с своей армией наемников шотландцев и стенобитными пушками прейдет на помощь герцогам, а наместник отправит на помощь свой каперский флот. В обмен на это герцоги пожалуют графа Волинского графством в виде Висмара и округи.

Касаемо этого пункта следует пояснить обе стороны не горели желанием его выполнять. Барбашин не считал выгодным лезть в Макленбургские разборки даже за такой куш но имея на герцогство далеко идущие планы тем самым дал понять что при определённых условиях герцогам поможет но не за бесплатно.

А герцоги с городами и сословиями хотели решить все вопросы путем переговоров    и не желали отдавать чужакам город в устье будущего канала. Но зная буйный нрав ганзейцев и их упертость решили подстраховаться и заранее понять, что им такая помощь будет стоить, да и как аргумент в приговорах с сословиями такой договор пусть даже устный добавит силу позиции герцогов. Причем не обязательно   о таком говорить в открытую зачастую достаточно намёков, что бы все все поняли.

Далее послы съездили в Москву вручили дары и грамоты с поздравлению царь который в ответ щедро отдарился в ответ и закатил в честь послов пир. При этом царь указал, а бояре приговорили что торговые доверенности данные наместником Ливонским подтверждаться, но так как Мекленбург держава не самостоятельная дальнейшие переговоры с послами герцога вести через наместника Ливонии которому поручается от имени царя заключить с Мекленбургом договор о дружбе.  А в сам Мекленбург для ратификации этого договора герцогами после его составления отправиться посольство во главе опытным дипломатом Замыцким Константином Тимофемичем.

По мимо дел восточных на дипломатическом поприще Альбрехт пытался решить и вопросы на западе.

Внезапный захват Норвегии бывшим королем Кристианом и его ультиматум с требованием предать ему Сконе, Борнхольм и Готланд   поставил регион на грань новой большой войны. В то время как восстание Нисльса Стуре вывело Швецию из игры.

Альбрехт попытался путем переговоров получить компенсацию для городов Мекленбурга после разграбления Бергена и сохранение за ними всех привилегий которыми они ранее владели в том числе и прав Ростока торговать в внутренних районах Норвегии, а себе лично в обмен на союз корону королевство Сконе, благо что в 14 веке такой прецедент был и данная область некоторое время считалась королевством. Но потерпел неудачу.

 В итоге на Ганзентаге города пришли к компромиссу, Любек смирился с постройкой канала к Эльбе от Висмара и даже согласился продать свои владения на острове Пёль в совместное владение Макленбургских городов. В обмен на помощь в войне с Кристианом со стороны Вендских городов, части Поморских и Гамбурга. Гданьск и большая часть Поморских и Прусских городов за исключением герцогства Пруссии сохранили в предстоящей войне нейтралитет.

В 1529 война вспыхнула на суше с помощью голландцев Кристиан  высадился под Копенгагеном который открыл перед ним ворота со своей наемной армией после чего с опорой на своих сторонников среди бюргеров и бондов к концу года овладел Сконе ,островами в Зунде, Бронхольмом  и большей частью Ютландии а Готланд для него захватил Норби еще в прошлом году.

На море же война свелась к взаимным попыткам разрушить друг другу торговлю ганзейцы и примкнувшие к ним флот герцога Пруссии отчаянно атаковали торговые конвои бургундцев на Балтики и в Северном море, а голландские, норвежские и готландские каперы в ответ атаковали торговые суда ганзейцев . Как итог по очкам, то есть по захваченным призам победа по итогу года досталась ганзейцам.

В 1530 под давлением императора и его тети на помощь голландцам выступили все Нижние Земли Бургндии усилив охрану торговых караванов и увеличив количество каперов охотников, и чаша весов стала клониться в другую сторону, потери ганзейских торговцев возросли в то время как добыча упала. В частности, попытка перехвата хлебного караван судов идущих в Гданьск переросло в крупное морское сражение, в котором ганзейско-пруский флот был разбит. В то время как ганзейский караван судов с специями идущих из Лисабона был перехвачен и целиком захвачен бургундскими каперами.

На суши в это время армия Фредерика получив финансовую помощь от Филипа Гессенского и Ганзы и с порой на дворянство герцогств Шлезевига и Голштинии и собственно Дании перешли в наступления сначала захватив Ютландию, а потом зимой ловя хорошую погоду на лодках и по льду заняли все острова в Зунде и подошли к стенам Копенгагена.

Весной 1531 император Карл, который рассматривал идишей на Балтике конфликт не только сточки зрения обеспечения своего племянника троном и зашиты торговли бургундцев которые были по сути сердцем его империи. Но и как один из фронтов разворачивавшейся и набирающей обороты войны католиков и протестантов внутри империи. Наложил имперскую опалу на  Ганзейские города участвующие в войне и на герцога Голштинии поручив ее исполнить герцогам Мекленбурга и Померании которые хоть и были кроме самого Альбрехта протестантами в анти императорский союз не вступили.

Свои города герцоги в итоге угрозами заставили приять волю императора и свою. А вот Любек объединённая армия герцогов в мае 1531 года осадили. Ядро которой составили шотландские наемники, нанятые через посредничество графа Волинского. Причем оплату на наемников и выход из Ганзы с присоединяем к русско-вендскому торговому союзу герцоги получили с бывших союзников Любека в текущей войне.

Любек то же не стал изображать из себя Трою и выплатив герцогам контрибуцию принял волю императора и вышел из войны.

В итоге Фредерик лишился союзников и самое главное их флота в то время как его собственные морские силы   сократились до 3 небольших вооружённых кораблей. Его армия в это время осаждала Копенгаген и в итоге была отрезана от материковой части Дании, а на его южные границы не чем не прикрытой была развёрнута армия врагов. Правда героцги донесли до Фрерика позицию что не смотря на опалу императора они в целом Фредерику не враги и вторгаться в его земли не сильно хотят, но напрямую идти против воли Карла то же не желают и лучшим выходом из ситуации будет скорейшее замирение с Кристианом.

Фредерик согласился переговоры итогом которых стал мирный договор, по которому Кристиан второй и его сын Иоган отказываться от прав на престол Дании и признают его за Фредериком и его потомками. И выводят свои силы из осаждённого Копенгагена позволяя город принудить к покорности Фредерику. А долг перед Ганзой договаривающиеся стороны признают аннулирован

 В обмен на это Фредерик и его сыновья отказываться в пользу Кристина и его потомков от Норвегии, Сконе, Бронхольма, Готланда и Исландии с Фарерскими островами.

Оба короля обязуются не взимать Зундскую пошлину с голландских судов и кораблей русско-вендского торгового союза. А король Норвегии для русско-вендского торгового союза   восстанавливает торговые привилегии в южной Норвегии и Сконе в том числе и права на вылов сельди, которые были ранее у Ганзы.

А герцог Голштинии как вассал императора обязуется не вступать в союзы, направленные против императора.

 Пока шли переговоры о мире армию стоявшею на границе Голштинии не кто не распускал.

И Альбрехт решил, что вот он наконец шанс получить вожделенную корону. В Швеции король Густав Ваза замерив Финляндию активно добивал обоих Нильсов от чего и Даке и Стуре стали покладистыми и с эмисарми Альбрехта заключили договор о том что Альбрехт становиться королем Швеции а оба Нильса получают по герцогству.

Доли Альбрехта от контрибуции с Любека и выплат с городов Мекленбурга вполне хватало на оплату армии наёмников с которой он осаждал ранее Любек на год.

При этом представители графа Волинского согласились на наем предоставленного ими войска из шотландцев для похода в Швецию и более того осадную артиллерию которую для похода на Любек предоставил граф в рамках своих вассальных обязательств пред Грифиччами Альбрехту разрешили использовать в шведском походе без оплаты, за исключением зарплат пушкарей и расходов на порох и ядра, на условиях возврата пушек после похода или компенсации полной их стоимости в случаи утраты. С обещанием уступить России земли под строительства порта  на берегу пролива Каттегат в устье реки Гёта-Эльв.

С родным братом Альбрехт договорился что сохраняя за собой титул герцога Мекленбурга и личное доходы с своего феода управления им предаст брату на время своего отсутствия с условием возврата Альбрехту владений в случаи провала похода в Швецию. В обмен на обещания помощи в шведском походе.

 С герцогами Померании был заключен договор что в обмен на помощь в походе и признание Альбрехта королем Швеции, Швеция и Мекленбург окажут помощь Померании в случаи войны с Польшей или Бранденбургом.

Король Норвегии отказался разрывать договор о ненападении с Швецией, но пообещал признать Альбрехта королем Швеции в случаи его победы.

Уладив все свои дела дома, как только был заключен мир между Данией и Норвегией. Альбрехт погрузил армию на суда и переплыв море высадился в Кальмаре, который, как и большинство шведских город был в основном населён немцами, тесно связанными с Ганзой и открыл пред Альбрехтом свои ворота без боя.

Соединившись с остатками отрядов Нильса Даке Альбрехт решительно двинулся против армии Густава и разгромил ее в полевом сражении очистив после победы Смоланд.

После победы на юге Швеции Альбрехт перебросил свою армию поморю в Упаланд и овладел Сткогльмом куда к нему с севера пробился Нилсь Стуре.

Густав с верными ему войсками отступил в Линчёпинг, откуда он мог блокировать поставки войскам врагов.

Куда Альбрехт двинул свои силы с севера и юга с целью добить Густава. Произошла удачная для врагов Альбрехта битва при Стегеборге.

В это время граф Хой ранее изгнанный из Финляндии и нашедший пируют в Ревели который после потери стапельного права и доходов от торговли превратился в этакую Тартгугу сосредоточившись на пиратстве правда в отличии от прежних времен опасаясь возмездия не трогая русские суда и иностранцев идущих в русские порт , предпочитая охотиться подальше от родного порта. Сагитировал братство Черноголовых Ревеля и во главе их отряда высадился в Финляндии и захватил Порво провозгласив себя наместником короля Альбрехта

На чем собственно успехи Альбрехта и его сторонников в итоге и закончились.

Графа Хой и ревельцев выбили из Финляндии. В Швеции Густав отказался сложить оружие продолжил борьбу.

А у Альбрехта к осени 1532 года элементарно кончилась деньги на оплату наёмников, а разорённая войной и эпидемиями Швеция за счет контрибуций и репараций, а по-простому грабежа уже не могла обеспечить содержание наёмной армии, которая как известно воюет не за идею, а за деньги и ровно до того момента пока их им платят.

При этом союзники Альбрехта не смогли ему оказать помощь для продолжения борьбы.

Русские и померанские герцоги последние как герцоги Курляндии все свои силы тратили на масштабную войну с Литвой.

Граф Волинский вместе с банком и торговой компанией схлестнулись в битве компроматов и подкупов за Верхнею Силезию.

Города Мекленбурга после ганзейских авантюр были на грани банкротства и мечтали в союзе с поморцами и русскими куда они вступили под нажимом герцогов выйдя из Ганзы о мирном развитии торговли и нескольких лет мира для восстановления благополучия.

А собственных доходов Альбрехта даже с учетом помощи брата соправителя было недостаточно для продолжения войны.

В итоге взяв с собой обоих Нильсов герцог вернулся родной Мекленбург. А прибрежные города Швеции, ранее открывшие пред ним ворота получив прошение и обещание некого не наказывать от Густава вернулись под его власть.

[Роман Широков]

Письма счастья. Колониальные этюды. Новела шестнадцатая.

Осень 1532 года дождями и непролазной грязью по мимо воли людей поставила на паузу очередную Русско-Литовскую войну за Ярославово наследия.

И князь Андрей Иванович сидя возле камина в своей наместничий резиденции в замке Кукейнос не спеша попивая любимый мед стоялый анализировал прошедший год, который недавно сменился первого сентября.

В целом прошедший 7041 год, не смотря на все трудности по мнению князя прошел успешно. Царские полки наступали на запад беря один город за другим, гоняя в хвост и гриву литвинов.

В то время как флот надежно заблокировал побережья Польши, Пруссии и Литвы с моря оставив только тонкую струйку товаров для храбрых купцов из Русне смело раз за разом прорывающие блокаду потому что теми судами на пару владели князь Барбашин с тамошним старостой, а купцы по сути были их наемные служащие и Мемеля, который уже давно при посредничестве брата его любовницы стал главным поротом для контрабанды в герцогство Пруссия и Жмудь и оттуда для Русобалта. И туда переместилась главная база Нового Братства Витальеров из Ревеля после того как бургграф Иоган Хой Ревельский с городом поклонился цари и пошел под его руку. А витльеры в свою очередь уже давно играли роль полезных идиотов для князя и его приятеля герцога Готландского грабя конкурентов Русско-вендского торгового союза на Балтике тогда когда это делать самим русским или Норби по политическим причинам было не с руки сбывая награбленной людям князя в Висьбу и активно доставляя товары и вывозя сырье из охваченных восстанием провинций Швеции в то время как русские купцы  вели дела официально только с признанным и законным королем Шведов и Готов Густавом Вазой и не в чем предосудительном замечены не были. На русских купцов при этом члены братства и на суда, идущие в русские и Помернские с Мекленбургом порты не нападали, а если среди них находилась паршивая овца быстро таких сливали, подставляя под рейды патрульных судов царского флота.

Господа же голландцы поворчав но приняли как альтернативу порты в устье Одера и Западной Двины во многом потому что князь и его управленцы особенно Олекса ранее подсуетились и по Полоцкому сценарию под видом беженцев из Ливонии в города Бранденбурга по Варте и Одеру сумели переселить своих агентов где те в свою очередь легализовались, получили бюргерство и обеспечили трафик зерна из Польши  как используя привилегии города где они поселились так и путем подкупа курфюрстских чиновников для снижения таможенных выплат.

Плюс помогли Фугеры которых заинтересовал новый маршрут вывоза меди по Одеру и которым правитель Бранденбурга был должен много денег. А то что приказчики русских и ко вместе с медью сопутствующие товары повезли это дело как говориться житейское.

Как итог, когда началась война общий объём зерна, который вывозили голландцы к себе упал не значительно, а цены пусть и выросли, но не критично. О прочих же товаров, традиционно везущихся с Балтики, можно было и речи не вести все это и так было у русских причем с избытком и хорошего качества и без Данцига.

С двумя правда нюансами чистое сырье русские категорически отказывались продавать, вывозя только ил полуфабрикаты или готовые изделия ну и грузили суда в первую очередь свои потом вендско-поморских союзник и только что останется продавали голландцам и прочим, от чего судовладельцы из Голландии радости не испытывали, а вот шишкам в Антверпене было в общем то все равно кто им будет нужное им привозить если цену не задирают. Тем более что придраться голландцам было не к чему не каких запретов или повышенных пошлин к ним не применялись, а то что владельцы товаров стараться их вывезти на своих или зафрахтованных судах и только то что не могут продают другим перевозчикам так голландцы делают точно так же.

В целом Балтийская политика, которую как наместник Ливонии и курировал в царстве шла можно сказать удачно последние года.

Удалось не только удержать Ливонии избежав создания большой антирусской коалиции. Но и более того создать свой геополитический союз, скреплённый совпадающими интересами, торгово-экономическим сотрудничеством и династическим браками. Объединив в не в ситуативный сугубо временный, а постоянный по примеру Афинского и Пелопонесского в прошлом и Варшавского договора с СЭВ из будущего. Россию, Норвегию которая получила Сконе и вассала в виде Готланда, Померанию с Курляндией и Мекленбург.

Причем союз уже был скреплён кровью и те же Грифичи как герцоги Курляндии вступили в войну против Литвы на стороне России, совместными усилиями была завершена война в Дании к пользе союза и не без помощи от Союза проходят приключения Альбрехта в Швеции.   

Касаемо браков то, во-первых, в 1529 состоялась свадьба между Георгом Померанским и дочкой Шемячича от чего не был подписан Гримницкий договор, а позже пред началом войны с Литвой герцог с женой решил лично съездить в Москву для переговоров и не заболел как в ри на злополучной охоте в мае 1531 года и остался жив.

А во-вторых было официально объявлено о помолвке царской дочери и норвежского принца.

К личной радости Барбашина был благополучно решен и о наследование Верхнесилезских княжеств в пользу его сына.

Но как всегда было это проклятое, НО.

Нельзя быть везде сильным. Ресурсы конечны и если где то прибыло то где то обязательно убудет.

И убыло в этот раз в Швеции, одержав победы в других местах не осталось сил на поддержку Альбрехта Красивого и его так удачно начавшаяся эпопея с треском провалилась в итоге.

А значит Густав сохранил престол, а Швеция свои земли. На часть из которых князь уже между прочим облизывался и готовился их присоединить к России, когда они упадут как перезрелый плод. В частности, для подготовки общественного мнения в России в первую очередь конечно царя и бояр. На княжеской типографии большим тиражом с красивыми картинками было напечатано «Сказание о Сумь Емь и Кореле »  где красочно и подробно был описан весь много вековой конфликт с шведами и с ссылками на хартии и летописи доказано что Финляндия суть Вотчина и дедина царская , а княжеские розмыслы готовили планы и чертежи  с макетами будущей крепости и порта на месте Гётеборга.

Но ландо с новыми землями. И без них прожить можно. Тут в недалеком бушуем убытки не малые нарисовываются.

Швеция, не попавшая в орбиту Союза неизбежно будет дружить с его врагами Польшей, Бранденбургом и Данией. А война с такой коалицией может принести много бед и если Россия свои рубежи пусть и с напряжением всех сил скорей всего отстоит, то вот союзников скорей всего разгромят и Союз уничтожат. Что с политической точки зрения очень плохо, но не смертельно, а вот с экономической будет катастрофой потому что приведёт к закрытию проливов и всех портов на Балтике для русских судов кроме своих в Ливонии конечно если при таких раскладах ее удержать удастся.

И голландцы этому будут только рады, а значит дадут денег коалиции наших врагов потому что им не русские не бывшие ганзейы вставшие под русское крыло как конкуренты не нужны, а Ганза по сути уже исчезла. Даже если император будет против.

А через одни Холмогоры если по морю ходить, то все колониальные проекты медным тазом накроются.

Да сейчас шведы с датчанами зализывают раны и ближайшие лет пять  не в какие войны влезать не смогут да и Сигизмунду после текущей войны нужно будет отойти, так что время сломать тренд ведуний к катастрофе еще есть.

И ключ к решению проблемы именно в Швеции, раз не получилось ее вовлечь в свою орбиту грубой силой через смуту и интервенцию чужими руками нужно действовать мягко через общественные мнения самих шведов. Потому что  попытка нового силового давления только ускорит создания коалиции против нас.

В принципе предпосылки к успеху есть. Уже давно подключив к сотрудничеству бывшего губернатора Выборга из рода Тод который имел многочисленную родни и клиентов в Швеции и особенно в Финляндии и в обмен на пай в Руссобалте  вступил в переписку с связанными с ним людьми в королевстве что позволило Русобалту порешать многие вопросы и наладить взаимовыгодное сотрудничество в  обход ганзейских привилегий и ограничений. Еще до начала смуты в Швеции.

А после ее начала с Шведского рынка удалось вытеснить Любек и ко, а потом после блокировки с моря Гданьска и их полностью вышвырнуть с рынка фактически монополизировав всю шведскую внешнею торговлю в союзе с поморскими и чуть позже примкнувшими Макленбургским капиталами. И это все на фоне дикого дисбаланса цен когда шведы были отдавать свои товары с огромными скидками что бы иметь деньги на войну и закупку военных товаров в три дорога.

То есть шведский рынок был уже по сути завоеван, а Швеция в экономическом плане стала полуколонией и сырьевым придатком Союза, но без Альбрехта на Шведском троне сохранить эти завоевания будет очень трудно.

Поразмыслив князь решил действовать через знать Швеции. Потому что с многими из них через посредничества Тода были налажены взаимно выгодные контакты при этом русских конечно они любить не стали, но вот экономические связи с ними ценили очень особенно важными на фоне той разрухи запустения, которые сейчас твориться в Швеции где населения если в целом по королевству стало меньше на треть, а в некоторых провинциях и на половину.  А вот к Тоду и его мнению относились с огромным уважением. Ведь это именно он посоветовал сотрудничать с русскими.

При этом победивший в смуте Густав все время испытывал жуткий дефицит денег и сторонников вынужден был вербовать и удерживать за счет раздачи земель и привилегий в том числе и опочивая так, когда частично, а когда полностью наёмников.

В итоге шведские фролсы полученное хотели сохранить, а еще лучше преумножить, став полноценными дворянами как в германских землях или Польше, ну и с наплавом чужаков то же надо было решать, если нынешних участников войны пусть и не всех они готовы были видеть в своих рядах все-таки воевали бок о бок, то вот в будушем пополнения дворянского сословия иностранцами или выходцами из крестьян они хотели прекратить полностью.

При этом бонды и горняки с бюргерами мечтали о мире и снижении налогов в чем их готовы подержать знать ради своих интересов.

А ультрапротестантская партия    одни из важных союзников Густава были не довольны помолвкой и будущей свадьбой с польской принцессой из ее католицизма. На чем в принципе то же можно было через знать сыграть игру.

Тодд снова сели писать многочисленные письма по просьбе князя на этот раз с философски политическим уклоном. А на типографиях князя запустили лубки с политическими картинками в стиле за все хорошее против сего плохого и с пояснительными надписями на шведском. А потом письма и листовки поехали в Швецию каждые к своим адресатам. Письма к людям знатным и богатым а лубки в простой народ.

Изложенное там что в письмах что в листовках отражали так сказать потаённые мечты с ссылками на старинные обычаи и законы и в целом было воспринято адресатами благосклонно.

И когда веной 1533 в Стокгольме произошел примирительный риксдаг на нем король встретил единую позицию всех сословий и вынужден был пойти на уступки.

Первое это снижение всех податей, таможенных сборов и прочего на уровень 1518 года.

Второе впредь король не имеет право жаловать землю   иностранцам за службу, а имения замки и прочее в том числе должности должны распределяться только среди местных. А все ранее пожалованное природным шведам становиться их неотчуждаемым имуществом и привилегиями

Третье риксдаг становиться трех ступенчатым: лендаг от каждой сотни или города по одному депутату от сословия которое проживает в сотни или городе, который назначает или утверждает всех чиновников лена из числа дворян местных уроженцев и утверждает земляные пожалования и использовании свободных земель и из своего состава выбирает депутатов от каждого сословия в совет  земли в Готии , Швеции и Восточных землях (Финляндии) в каждой свой совет которые утверждают любые новые налоги и подати, то есть если скажем в Швеции их совет налог утвердит а в других частях нет то только в Швеции его платить и будут, утверждает новые пожалование в дворянства и служит апелляционным судом земли,  ну и голосует по вопросам войны и мира, сбора ополчения  а так же избрание короля и эти решения обязательны для депутатов риксдага которые избираться советами стран из своего числа и на риксдаге депутат от земли обязан проголосовать как до этого утвердил совет земли ,   ну и риксдаг по мимо прочего утверждает членов риксрода и голосует за законы которые без его утверждения не могут быть приняты, а так же ратифицирует международные договора Швеции о союзах, границах, кредитах взятых от имени королевства и т.д.

Четвертое управление ленами и должность управляющего замков становиться наследственным закрепляться за родом, который в данный момент занимает должность при этом управлявшие ленами получают титул графа, а кастеляны замков баронов. А советы ленов выбирают и назначают графов и баронов среди представителей рода до его пересечения. Так же графами признаться все потомки королей и регентов Швеции, а баронами   потомки бывших владельцев ленов если их предки не менее чем трех поколениях были фролсами. Только графы и бароны могут назначаться риксрод и быть судьями а так же командующими армией королевства. Только из числа графов можно выбирать короля после его смерти.

Совет графов каждой из трех земель образует лэндрад для решения местных вопросов которые можно решить без созыва совета земли.

Пятое обвялиться амнистия всем участникам суметы на какой бы они стороне не воевали

[Роман Широков]

Нарград златокипный. Колониальные этюды. Новела семнадцатая.

Летом 1528 года  на берегу Офотфьорда было необычно людно и шумно.  На полуострове в самой глубине узкого залива сгрудилась целая армада судов. 10 промысловых поморских ладьи построенных с учетом веяний, принесённых на север с царских плотбишь Норовского учениками знаменитого Викулы. Семь из которых были под флагами Северного товарищества, одна Соловецкого монастыря и две из не входящих в Товарищество промысловых артелей. И одной шхуны и двух бригов под флагами Северной дозорной флотилии Царского флота.

С ладей быстренько сгрузили грузы и и пассажиров после чего ушли промышлять треску к Лафотенским островам. А команды военных судов, полусотня стрельцов и привезённые для стройки рабочие споро принялись возводить городок.

Цитадель на окончании полуострова поставил таким образом, чтобы она прикрывала своими пушками морские причалы.

Построили ее в виде сочетание новых и старинных способов строить крепости, а по-простому из бревен сложили городни, забили их землей, но сделали это форме звезды из бастионов без башен. В самой крепостнице поставил церковь да амбары для хранения провианта. Пороха и ядер. И прочих запасов. И на первое время поставили большие казармы-зимовья, стараясь успеть завершить работы пока идет короткое полярное лето. В этих казармах в тесноте да не в обиде гранизону и суждено было остаться на зимовку. Личные же подворья поставят сами позже в будущем посаде.

Городок наречённый по месту, постройки которое происходило от древнего скандинавского бога океана Нарградом. Должен был обозначить новую границу Русского царства в этих землях ну и служить базой для рыбаков и охраной флотилии, выделенной для патрулирование окружавших вод.

Места вокруг были суровые, горы, покрытые лесом высоки, земля и климат для земледелия не годные. Зимой пол года ночь а летом не скрыться от солнца. Но зато воды кишели рыбой, а порт не замерзающий в котором не страшны самые сильные ураганы и бури. И эти плюсы перевесили все минусы.

Как окзалось очень скоро сей порт для поморских рыбаков для походов не только к близким от него Лафонтеном богатым треской, но и к Гурману, Ян Маену, Гренландии, Исландии и Фарерским островам очень удобен и давал доступ русским промысловикам ко всем богатствам северной Атлантики с ее огромным количеством трески, сельди, китов, моржей и прочей рыбы, и морских зверей. Которые потом частью везли на Русь а частью в Закатные страны на продажу.

И мех для перепродажи далее в Европу от Лапландии и до Югры морским ходом удобней всего свозить в Нарград.

И норвежцам особенно летом оказалась продать треску, выловленную на Лафотенах удобней и выгодней продать в близком Нарграде чем везти в далёкий Берген.

Ну и восточные товары всякие шелка и прочее для продажи в Норвегию оказалось выгодней по Каме через волоки и Холмогоры в Наград везти

Но не только русские купцы товары, стекавшиеся в Нарград из него, далее вывозили, но и иностранные купцы, прослышав о порте богатом товарами стали приходить, шотландцы, англичане, нидерландцы, французы, датчане, гамбургские и бременские немцы. А так как в городе была таможня то далее на север и восток охраная флотилия иноземцев не пускала, а русским купцам и промысловикам не всем было удобно лично к иноземцам ездить для торга. Сложился в Наргрде этакий стапель и международная ежегодная ярмарка. На которой из крупных Русских товариществ не только Серное присутствовало, но и автономное отделение Русобалта из Овлы не только товарами с Каянской земли, но из Швеции и Финляндии    везя грузы по рекам и волокам через Крикуну, Московское сто продукцией своих многочисленных промыслов, которые везли караванами через Славянский волк по Двине через Холмогоры. И РАК который в Винланд и обратно ходил двумя путями регулярно северным и балтийским.

А к промысловикам и купцам и всякие производства, и заведения для их обслуживания стали расти как грибы после дождя. Плотбища для ремонта судов, сушильни и коптильни рыбы, гостинцы и кабаки, мыловарни и свечные заводики перерабатывающий китовый жир.

Ну и конечно люди на постоянное и временное жительство со всего Севера России и из Норвегии   где толпами приказчики Северного товарищества и РАК вербовали моряков и рыбаков с местом сбора как раз в Нарграде.

И как итог к середине века стал Нарград самым большим городом Севера России обойдя и Холмогоры и Овлу и Вологду по числу жителей. Одного гарнизона имея только стрельцов 500 человек не считая, пушкарей, воротников, детей боярских, городовых казаков и военных моряков.

Естественно вместе с значением города и его укрепления были расширены и улучшены в итоге сделав Нарград первоклассной крепостью надежно охранявшей весь севере России.

Но не только многолюдством, богатством и воинской мощью стал славен Нарград. Он стал духовной и культурной столицей севера. Его украшали многочисленные каменные храмы. Сам город был резиденций митрополита Норвежского и Лапландского РПЦ который вел активную миссионерскую деятельность среди норвежцев и лапландцев в том числе и в Швеции.

В городе действовало училище по аналогу Княжгородского где не только сотни детей, поданных царя учились, но и со все й Норвегии богачи и дворяне за не малую плату почитали за честь отправить своих отпрысков учиться. Школа штурманов, семинария для обучения миссионеров и несколько приходских школ созданных иждивением посада где дети получали начальное образование.   

Построена самая северная в мире обсерватория практику в которой проходили будущие навигаторы.

[Роман Широков]

[Роман Широков]

ТЛ Одер и Эльба

1528 год

Король Фердинанд Чешский и Венгерский нуждающийся в деньгах виду надвигавшейся войны с турками и поляками продает ранее выморочное Оповское княжество в Верхней Силезии за 20 000 талеров графу Волинскому Иоганну Первому. По мимо денег этот шаг направлен на разбавление Силезской знати чужаком, обязанным лично королю потому что местные магнаты слишком непослушные и слишком ориентированы на Гогенцо́ллернов и Ягеллонов.

1529 год

1)      Провал переговоров о прекращении Бранденбургской Померанской Вражды. В ответ на что Берлин идет на сближение с Польшей у которой то же есть с Померанией территориальные споры.

Так как это происходит   на фоне нападение личной армии короля Польши Сигизмунда в союзе с турками, такое сближение императорам и его братом воспринимается как шаг направленный против них.

Тем более что в ответ на просьбу к своим вассалам и союзникам напасть на владения Сигизмунда. А приказать в данном случаи император не мог потому что Сигизмунд вторгся в Венгрию, а не Империю. Померанцы дают согласие ради уважения к императору просьбу исполнить с оговоркой что ударят как герцоги Курляндии поп Литве, а не как Померании по Польше и вместе с русскими, когда у тех перемирие с Литвой кончиться.

А Гогенцо́ллерны не просто на просьбу императора не реагируют, но наоборот заключают союз с его врагами.

2)      От имени князя Оповского на его личные средства для отражения вторжения турок и поляков формируется конный отряд  из венгров и сербов численностью в разы превышавший феодальные обязательства князя как вассала короля  (5-7 сотен коницы).

Который в 1529 громит в Словакии отряды полчков и Заполье тем самым по мимо прочего защищая от разграбления рудники Фуггеров в регионе.

В то время как против маркграфа Ансбахского и герцога Егендорвского при дворе Фердинанда идет компания по очернённою мол он как Гогенцо́ллерен и племянник короля Сигизмунда предатель и не хороший человек сторонник протестантов. И в случаи успеха Сигизмунда в Венгрии и султана в Австрии планирует заговор с целю передачи Силезии в руки своего дяди короля Польши  

3)      По пути из Испании и Бельгии ко двору Фрединанда русское посольство во главе с князем Барбашиным едущие окончательно урегулировать Ливонский вопрос заезжает в Аугсбург где встречается с «князем купцов» Антоном Фуггером в ходе длительных и плодотворных переговоров стороны на благополучный исход которых повлияли не только предполагаемые прибыли от будущего совместного проекта но и геройства Опавской дружины в Словакии.

В итоге стороны пришли к следившим договорённостям по инициативе русской стороны.

К созданной не давно русской поморской торговой компании как вкладчики присоединяться банк Фуггеров и недавно созданный банк Волина. Создавая Торговое Общество Судовладельцев Одера. В котором 25% акций будет у Фуггеров,25 % у Волинского Банка, 25% у поморских городов и герцогов, 25% у Руссобалта.

Целью компании являться доставка по Одеру продукции рудников Фуггеров из Словакии и Чехии с Силезией, а также металлов, купленных у прочих горнодобывающих компаний Чешской короны. Льняных тканей и пряжи из Верхней Силезии. Зерна из Польше по Варте и ее притокам, Прочих сельхоз продуктов с земель вдоль Одера и его притоков в Волин с последышем вывозом судами Русобалта по морю продажи конечным потребителем с обратными поставками верх по Одеру и его притокам сукна, шелка, хлопковых тканей, батиста, зеркал, специй и прочих пригодных к продаже товаров.

При этом Антон как пайщик берет на себя переговоры с курфюрстами Бранденбурга как должниками его банка о предоставлении привилегии Обществу на свободный провоз товаров по рекам через территорию Бранденбурга беспошлинно или с минимальными  пошлинами.

В случаи же провалов этих переговоров и перекрытия судоходства по Одеру вступал в силу тайный пункт соглашение о том, что   банки Антона и Волинский выделяют кредит герцогам Померании на войну с Бранденбургом с целью отобрать земли вдоль Одера у Гогенцо́ллеренов. При этом перед началом боевых действий в глазах императора, его брата и имперских сословий Бранденбург следовало выставить агрессором своими действиям фактически нарушавший имперский мир. 

Сверх того, Антон обязался подержать кандидатуру Опавского князя в качестве наследника бездетного Ратибосрко Опольского княжества при дворе Фердинанда.

И воспользовавшись тем что Ганза занята войной равно как и герцоги Шлезевиг Голштинии установить контроль над устьем Эльбы путем получения у императора бумаги на передачу прав на земли Дитермашен князю Оповскому. В качестве имперского графа. После чего не только по Одеру но и по Эльбе начать торговлю Торговому  Обществу Судовладельцев при этом Гогенцо́ллерены так же как и на Эльбе дело Антона , герцога Саксонии с столицей в Дрездене планировалось уговорить через его племянника Георга Померанского а герцогов Мекленбурга Барбашин брал на себя 

1530 год

1)Император, не смотря на протесты Бранденбурга и Ансбаха игнорирует не улаженность Померанского Бранденбургского спора и признает герцогов Померании своими непосредственными вассалами.

А его брат король за верную службу и 185 000 талеров признает Оповского князя наследникам бездетного Опольско Ратибоского князя Яна 2 Доброго   

В то время как сам император дает официальное разрешению Иогану Оповск Волинскому на захват крестьянкой республики Дитермашен с признанием в случаи успех Иогана графом не посредственным вассалом императора.

При этом Иоган и в Верхней Силезии и на Нижней Эльбе обязуется бороться с протестантами и врагами императора и его брат короля

2) Антон, удачно подержав союзников перед лицом императора и его брата, вступает в переговоры с курфюрстом.  Понимая что любое упоминание в этой связи Померании и Волина заведомо означит провал дела он по заранее согласованной с Барашиным позиции ведет переговоры от себя и от лица своих давних партеров и родичей через браки из рода Тузо которым он от своих 25% выделили 5 часть, за то что они имея огромное влияние в Силезии проведут переговоры с местными князьями  и обеспечат свободный проход товаров Общества, а мэр Кракова  Дьёрдь Турзо женатый на Анне Фуггер организует скупку зерна Обществом по берегам Варты и ее притоков.

 Иоахим I Нестор идет на встречу Антону но обговаривать что для перевозок товаров Антон и Турзо привлекали судовладельцев и перевозчиков из числа поданных Курфюрста которые палят подати Иохиму

В этом деле пригождаются Ливонские беженцы подвидом которых уже несколько лет в Бранденбург переселиться агенты Барбашина и легализуются там по полоцкому сценарию.

Переговоры с Мекленбургом и Саксонией то же в целом проходят успешно и как итог весь путь по Одеру и Эльбе для Общества в части таможенных и весовых сборов обходиться в приемлемые сумы ранее прежним расходам Фуггеров и Тузо на проводку их грузов по Висле.

Остаётся решить только вопрос с Гамбургом с его стапелем и таможней которые пока мешают полноценному запуску транзита по Эльбе  

 

[Роман Широков]

Русская пехота.

Завершившаяся победой Ливонская война показала всю важность и нужность в совереном военном деле пехоты с ручным огнестрелом и  в полевых боях против тяжелой конницы и при осадах  и оборонах городов.

При этом регулярные части состоявшие из Московских выборных стрельцов и Полка морской пехоты нареканий не вызывали то вот пищальники хоть и принесли свой вклад в победу смотрелись на фоне выборных слабой не обученной толпой, в то время как даточные люди северных уездов особенно в качестве лыжной рати для зимних походов  показали себя в бою не хуже Москвских стрельцов и лишь немногим уступили морпехам. Хоть и набраны были из крестьян. Но в отличие от пищальников были по сути наемниками нанятыми волостями среди своих молодых людей за хорошую оплату и с хорошим вооружением.

Логичным шагом было бы значительное увеличение числа стрельцов и морпехов. Что в итоге и произошло, но бесконечный рост упирался в возможности, казны, которые были к сожалению, не бесконечны.

А даточные люди обходились волостям дороже чем государю его выборные стрельцы и более 4 500 их не какие собрать если не пустить по миру весь север страны.

При этом и доходы казны выросли за счет подъёма экономики и торговли в стране и число посадских вместе с ним возросло и из бывших монастырских земель после раздачи помешкам из того что многих пометили в Ливонии и Казанском крае и активно приселяли на юг на Черту ,половина земель вместе с населявшими ее крестьянами стали черносошными

Весь 1528 год судил рядил и думал, как быть с пехотой государь и в узком кругу своих любимцев и в Бояркой думе и призывая для рспросов отличившихся командиров даточных людей , пищальников   и  стрельцов из сотенных и голов.

И в итоге Царь приказал, а бояре приговорили указ о службе пехотной.

Число морских пехотинцев увеличить до 2000, а стрельцов до 10 000. Из которых 7000 (14 разрядов из них один стременной) Московские выборные. И 3000 городовые.

Так же увеличить число городовых казаков до 5000 из них 3000 на юге вдоль черты и 2000 на границе с Литвой поручив им пограничную стражу и обучив пешему огненному бою с тем что бы продвигались они на конях, а бились пешим как стремянные стрельцы московские. (Драгуны пограничники).

Пищальники же и даточные люди с черносошеных уездов впредь в поход вооружаться и экипируются броней из царских запасов, которые хранятся в уездных городах. Им сверх того царь в дальнем походе дает корма и платит жалование в треть от того что ранее бойцу давала волость (33 копейки в месяц против рубля ранее, но зато оружие и еда не за свой счет).

В обмен на это даточный человек в поход берётся не с 50 а с 10 дворов молодой сильный и здоровый а с посада как и прежде с 5 дворов но при этом и крестьяне и посад воинов должны обучать за свой счет для чего. Каждый год зимой вне сельхоза работ съезжать в уездный город где в течении трех недель, не считая времени на дорогу под командой городовых стрельцов проходят обучение. Корма ученики на это время везут собой и порох, и свинец потребные на их тренировки оплачивают сами.

Когда же объявляться сбор ополчения для похода пальники и даточные люди становятся под начало обучающих их ранее стрельцов при этом рядовой стрелец становиться десятником, десятник пятидесятником и так далее.

В городе для продолжение гарнизонной городовой службы остаться нужное исходя их обстановки количество стрельцов и призванных ополченцев, более или менее числом от мирного времени. А мобилизованные подразделения после краткого слаживания выступают в поход.

Что в суме с стрельцами всех видов, ополченцами и казаками, при максимальном напряжении сил дает до 40 000 пехотинцев в дальнем походе   собранных на одном или нескольких направлениях без ослабления гарнизонов городов и крепостей.

[Роман Широков]

Именитые люди Земли Русской. Колониальные этюды. Новела восемнадцатая.

Два рода промышленников своим богатством и трудами на пользу России заслуживших уникальные титулы именитых людей, дающих право: «писать его с вичем, судить только в Москве, излишних пошлин с товаров не брать, креста самому не целовать (то есть не приносить присяги в процессах), бесчестья против лучшего гостя вдвое».

Чьи родоначальники, одновременно начав, прошли схожий путь до славы и величия.

Речь идет о Аникеи Строганое и Кузьме сыне Минина (дед и полный тезка знаменитого героя Смутного времени из другой ветки истории).

Оба был из семей солепромышленников средней руки. Аинка из Соли-Вычегодской, а Кузьма из Балахны. Оба были младшими сыновьями что заставляло их не столько на отчие наследство надеяться, сколько себе своим трудом и проворством богатство добывать.

Оба в 1519 году после того как на Руси прогремела слава князя Барбашина нашедшего соль на Каме и с тех промыслов огромные богатства получил в считаные года.

И издание государева указа о льготах для землепашцев кто на Вятку или Каму поедут жить и пашни там поднимать.

Решили рискнуть и расширить семейное дело на Каму. Где лихо стали соляные места скупать там трубки бить вокрг варницы с цернами ставить да пустые места под пашни и сенокосы на себя отписывать да крестьян туда привозить и селить арендаторами   холопов да половинчиков/закупов. А вначале 1530ых оба сверх того по медеплавильному заводу каждый поставил да городок вокруг заводов как центр своих Камских вотчин построил. И так лихо они оба на Каме развернулись что если их владения там сложить до только малу часть до Барбашинской вотчины по количеству варниц и по населению не дотянут. Во многом и Кузьма и Аника так на Каме развернуться сумели потому что князь Барбашин своим управлявшим приказал ухарей не трогать, но   до их сведения довести что будут хулиганить на Каме и не только против княжево имущества, но и вообще тут же им как курам голову открутят. Поэтому как иногда руки не чесались, но вели дела на Кме и Кузьма и Аника честно, красного петуха не кому не пускали, дело силой не отбирали.

Зато на родине каждый из них на Камские деньги развернулся по полной. Половину посада в родных городах скупив,причем на желание продавца не смотря и две трети варниц и скважин соляных в свои руки получив, одни в Соли-Вычегодской а другой в Балахне.

Но не солью как говориться единой. Оба стали активно свои богатства умножать через торг с инородцами по окраинам жившими.

Кузьма в Мордовии да Горной стороне черемиской, а Аника на реке Печере, Югре и Мангазеию.

Про богатство итак всем известно. А в Мордовию вез Кузьма, соль да ткани, а обратно зерно, мед лучший на Руси, воск, хмель, поташ, да лыко и прочие изделия из дерева. Причем не просто так, а купив немца из Ливонского полона пиво сталь варить по-немецки из мордовского хмеля, да по городам по Оке и Волге продавать. А посуду из дерева перед продажей краской и лаком красить (хохлома) .

Причем оба за делами торговым и о духовных не забывали и своим попечением открыли монастыри пустынные один среди зырян да самоядцев а другой среди мордвы да горных черемисин и буртасов а вокруг монастырей деревенек русских на свободных землях (на юге ест вено а не на Печере) да при монастыре свои лавки со складами поставил. Монахи инородцев крестят, а сами монастыри центра торга становятся где приказчики наших героев или постоянно сидят, или наездами приезжают.  

Поняв по Камским делам что князь Барбашин не против терпеть рядом с собой конкурентов если они не хамеют что бы княжевы приказчики шевелились а не на лаврах потчевали жирком порываясь. И Кузьма и Аника каждый создали свои товарищества из пайщиков по примеру Барбашинских. Один Поморское товарищество которое конкурировало на северах с Барбашински-Таркановским Северным товариществом, а другой Нижегородское товарищество, которое с Персидской компанией боролось за влияние на Волге и в Шемахе с Персией. В итоге на первое место конечно оба врываться не смогли, но вот второе держали крепко.

И когда по данным разведки Кузьма и Аника стали приглядываться и к железнодеятльному промыслу им  обоим в итоге князь Барбашин седлал предложение от которого ни не смогли отказаться.

Кузьме стать партнером и куратором проекта по строительству железоделательных заводов на оке в Мордовии, Касимове  Муромской земле   с сверх задачей по миом зарабатывание денег русификации мордвы. А Анике то же самое относительно Урала. Тем самым Минин заменил Баташевых из нашей реальности 18 века а Строганов заменил Демидова.  

 А именитыми людьми оба стали пред самой своей смертью пожалованные за то, что многие народы инородческие в веру православную своим попечением привели  , оружием сделанным на их заводов русские ратники многих врагов царя в прах обратили ,да призрением к нуждавшимся не брезговали и помощи казне в трудную годину  не отказывали.

[Роман Широков]

[Tankistfraer]

Дайте проды

[Роман Широков]

Дайте проды

нате

Дела шведские (1528 год)

Наблюдая за осеним океаном с борта своего корабля, князь придавался размышлениям. К его глубокому удивлению авантюра с поддержкой малыша Нильса стрельнула причем ого как стрельнула. Причем хоть она и не принесла пока прибыли в мошну Андрея, но уже как минимум отбила все вложения.

Швеция была страной бедной, но даже в ней было что брать что можно было обратить в звонкую монету особенно продукцию ее рудников. И хотя Евле флот Густава оперативно заблокировал и порт использовать не удалось. Но был еще сухопутный путь в Норвегию и вывезенные по нему медь, серебро и железо в итоге и позволило князю вернуть себе все потраченное, а претенденту на трон продолжить борьбу.

В самой же Швеции пока еще король Густав к удивлению, всех так и не смог на корню загасить мятеж на севере за что в итоге и поплатился. Нет начал Ваза бодро, отложив выплату Любека забрал собранные деньги на войну, сверх того ускорив разграбления церкви в плоть до снятия и продажи колоколов в приходах и в очередной раз повысив и даже частично сумев собрать повышенный чрезвычайный налог король обеспечил себя деньгами на предстоявшею компанию.

Далее мобилизовав всех своих сторонников в том числе перебросив через море ополчение финнов. Король во главе, собранной в итоге 9000 армии двинулся к Евле по суши и морем в конце мая 1528 года, как только подсохли дороги и море полностью освободилось ото льда.

В этот момент под рукой Нильса было всего 3000 человек в том числе наемников, ополченцев горняков и бондов, фрельсов с своими дружинами и добровольцев из Норвегии. Новых кредитов к сожалению Стуре ему не кто не дал, всех кого мог на относительно малонаселённом севере он уже ополчил     и казалось его дело будет проиграно и пора снова бежать в Норвегию а то и дальше.

Но как оказалось кадры решают все. Военные советники претендента они же командиры отряда наемников получили в сое время великолепное в том числе и военное образование далеко на востоке. А Швеция с ее лесами горами оказалось великолепным местом   для партизанской войны.

В то время как Густаву для победы необходимо было вырывать корень зла и обязательно схватить или принудить к бегству из страны Нильса, который стал символом всех анти королевских сил и тогда король сможет уговорами, угрозами разобщить повстанцев в том числе и на юге в Готии где-то же разгоралось пламя восстания из повышения налогов и разграбления церкви но пока слабо и потом силой додавить его остатки.

Как итог полугодовая погоня за Нильсом и его армией которая избегая крупных сражений жаля как шершни при каждых удобных случаях силы короля петляя по лесам и горам Швеции от Евле и до границ с Норвегией стоили Густаву потери трети его армии и всех собранных на войну денег. А места где проходила королевская армия и изъявляли ему покорность тут же снова поднимали восстания, как только она уходила при этом попытки оставлять в покерной местности гарнизоны приводили только к тому что отряды Нильса обходили королевские войска и безжалостно уничтожали оставленные гарнизоны. И чем больше королевские палачи казнили за связи с повстанцами, тем больше людей стекалось под знамёна Нильса.

Причем пока король заливал кровью горы Даларна вешая на елках горняков. На юге страны ширилось восстании распространяясь как    лесной пожар от Кальмара и до Вестер-Гётеланда.

Куда обойдя войска короля по первому снегу стремительным броском вдоль границы с Норвегией и ушел Нильс с основной частью своих отрядов, соединившись с повстанцами юга.

Причем уход на многолюдный по шведским меркам юг основной армии повстанцев во главе со своим лидером, мало что в итоге изменило для Густава на севере, в руках короля оказались сильно потрёпанные после боев города и рудники возле них. Зато леса и горы продолжали кишеть партизанами, которые мешали снабжать гарнизоны городов и вывозить продукцию рудников к портам. А с учётом что многие горняки или были убиты, или примкнули к повстанцам выработка рудников упала в разы. Как итог итоговая прибыль отдаже Фалуна стала в моменте для короля отрицательной.    

Пока шли бои не менее драматичные и судьбоносные события происходили на дипломатическом поле. Любек не спеша давать новые кредиты Густаву требовал возобновление выплат по старым и обещание короля выступить армией и флотом против Кристиана. Причем касаемо новых кредитов не отказываясь дать их в принципе любекские толстосумы требовали под них залог например передачу им лет на 50 Финляндии.

В итоге Густав, раздосадованный чрезмерными требованиями Любека и не видя от него поддержки. А также для того что бы прекратить канал помощи и вывоза продукции через Норвегию которым пользовался во всю Нильс и купировать угрозу от Норби который снова вышел в море и присягнул своему королю. Принял предложение Кристина и подписал с ним договор о вечном мире и ненападении. Чем взбесил патрициев и бюргеров Любека, посчитавших это предательством и потребовавших немедленно выплатить весь долг   на что в ответ были посланы и получили отказ Швеции в принципе выплачивать долг пред ними и отмену всех привилегий Любека и Вендских городов в Швеции в том числе и прекращение концессии на медные рудники. С Гданьском ,Померанией и Россией при этом Густав сориться не стал и сохранил в полном объёме для их купцов все ранее выданные привилегии и права.

Занимательно при этом было наблюдать за процессами, происходящими в верхушки Гданьска сведенья о которых получила разведка Андрея.

Обидевшись на Любек за очередное перекрытие проливов патриции Гданьска стали размышлять и планировать нанести удар по интересам Любека в Швеции воспользовавшись отвлечением сил Вендских городов на борьбу с Голландцами и Норвегией вмешаться в шведскую смуту и получить контроль над медными рудниками, лишить всех преференций в Швеции Любек и полностью замкнув Шведскую торговлю на Гданьск.

И если сама цель в принципе была принята единогласно то вот   пути ее реализации вызвали жесткие споры.

Помощь Густаву, который до разрыва с Любеком был их сукиным сыном не чего сверх того, чем владел Гданьск в Швеции городу не давала, а после разрыва с Любеком любая помощь Густаву стала опасной потому что если он кинул Любек где гарантии что он позже точно так же не кинет Гданьск.

С другой стороны Густав был помолвлен на Польской принцессе и открытая помощь его врагам означает сору с своим королем что по многим причинам патрициям не хотелось и потому что Сигизмунд недавно помог им подавать лютеранской настроенную чернь и потому что мог ограничить торговлю горда перенаправив потоки зерна в тот же Эльбинг или Русню .

А тайно подержать Нильса было трудно из блокады охваченных восстанием берегов которую устроил шведский флот и запрет на торговлю с Норвегией ведёных Ганзой вместе с перекрытием проливов для голландских судов. Да и, не смотря на всю симпатию к Нильсу и давние связи его рода с Гданьском в его победу до конца патриции были не уверены.

В итоге всех этих споров так не к чему не пришли и решили пока не предпринимать активных действий и подождать дальнейшего развития событий. Ведь хоть пока медные рудники и не удалось получить в свои руки, но изгнание Любека с рынка Швеции для которого Гданьск не потратил не гроша уже можно было сказать победа. Еще бы русских убрать оттуда и вообще было бы замечательно.

 

[Tankistfraer]

Опять не про Барбашина, давно его не было, честно говоря. Ну в целом вкусно,чего уж кочевряжиться.

[Роман Широков]

Опять не про Барбашина,

я стараюсь описывать мир вокруг попаданца , к чему приводят его действия и как на них реагируют хроно аборигены , при этом сам Андрей остается за скобками повествования, хотя последняя прода это как раз мыли князя по пути в Испанию)))) 

[Tankistfraer]

Ну да,но мысли гг о том же окружающем мире это как бы не о гг. Честно говоря не хватает интриг при царском дворе, да и вообще придворная жизнь минимально показана. Ну то-есть слишком мне кажется увлечение идёт на зарубежные какие то движи.

[Роман Широков]

Честно говоря не хватает интриг при царском дворе, да и вообще придворная жизнь минимально показана.

хм попробую

[Роман Широков]

Под зашитой Черты. Колониальные этюды. Новела восемнадцатая.

Большую Засечную черту Царства Русского для зашиты земель от набегов из Дикого Поля строили всем так сказать миром, это был действительно общенациональный проект куда сил и средств тратилось больше чем на идущие параллельно войны на западе и востоке.

Делать ее стали сразу с запасом на много южней чем в иной ветке истории с тем что бы не только центральные уезды с стольным градом Москвой защитить от супостатов но и окраинные земли то же, сверх того прирезать и распахать под зашитой Черты Черноземы привольно раскинувшиеся на юге.

Причем обе задачи и зашита и новые пашни были понятны и дороги всем жителям страны от простого смерда пахаря и до царского двора.

Десятки тысяч русских людей были уже уведены людоловами татарами в басурманские страны и продолжали уводиться. Каждый год на Берег выходила рать для зашиты от вторжений. Что стоило и так во общем то не богатой стране десятки тысяч рублей ежегодных расходов.

Что же касаемо богатства и новых пашен. То еще сто лет назад Залеского ополья в сочетании с подсекой в целом хватало для хороших урожаев, с которых вдоволь кормились крестьяне и   платили подати. Но население росло, а земли нет и вот с подсеки пришлось прейти на рубку леса и как итог и урожаи упали и сил на расчистку полей крестьян потребовалось в разы больше чем ранее. Пашни стали заводится и на надлобьях.  При этом стремительное сведения леса и распашка полей привило к другой беде, заболачиванию и росту числа оврагов, а значит и сокращению доступных пашен и выпасов с сенокосами. И как итого число едоков быстро росло, а вот зерна и скота в расчёте на каждую душу падало.

Но и Русь сама менялась вместо раздробленных сотен уделов появилась единая огромная держава, вместо малочисленных княжих дружин тьма тысячная поместная конница, росли города, стали строиться каменные храмы и крепости. Держава уверено сокрушала супостатов по своим границам. И за все это благолепие в конечном итоге платили крестьяне, подати с которых на государевы нужды стали расти и это на фоне падения дохода от со крашения наделов и падении урожая.

И стали приходить на землю русскую, глад и мор, с начало редко, а потом все чаше и чаше. А население продолжало расти, и ситуация ухудшаться.

И о завоёванной на востоке Подрайскйо землице и о черноземах, Дикого поля, которые должны оградить и защитить Черта мечтали не только дети боярские, но и крестьяне.

Черту стали строить запада от Днепра и с востока от Волги на встречу друг друга. И первыми регионами, попавшими под ее защиту, оказалась Северская земля на западе и Мордовия с Горной стороной на востоке.

Обе эти области при всех различиях имели очень много схожих черт. Покрытые густыми лесами, расположенные в относительно более северных землях в теплом климате, веками являясь пограничными. Жили чуть на особицу от всех прочих.

На западе Северская земля неотъемлемая часть Руси   православная уже много веков, но населявшие ее севрюки будучи не сомнения людьми русским по своему укладу жизни, говору и обычаям фактически были обособленным этносом отличным и от жителей Залесья, и от поданных Великого Княжества Литовского.

То же самое и Мордва уже не один век по крайне мере ее западная часть будучи подручными Московских и Рязанских князей исправно платя дань и не бунтуя все еще были язычниками, говорили на своём языке и жили по своим законам под управлением своей знати части мордовской, а части татарской. Причем это знать за исключением Калиновских татар, исправно служить и в походы по велению государя стали ходить только при   Василии Ивановичи под конец последней войны с Литвой выставляя в поход до 2000 всадников.

О Горной стороне к востоку от реки Суры сами понимаете речь вообще модно не вести, там в плане интеграции региона пока что еще конь не валялся.

И запад, и восток был схожи и по хозяйственному укладу. Многочисленные ухожие бортьи были главным богатством тех мест. А мед и воск главным предметом вывоза. Бортники в Мордовии даже  в этакое воинское сословие сформировались в нашей реальности и начиная с середины 16 века выставляли в царские походы несколько сотене хорошо экипированных воинов.

Так же регионы были богаты мехом, хмелем и всякими поделками из дерева начиная от лыка и до ложек и колес. Ну и зерном, правда тут Мордовия была впереди, в Северщине серная ее часть плодородием не отличалась, а юг был под полстяными ударами татар.

Оба края и на востоке, и на западе были населены в целом зажиточными, но относительно малочисленным населением. Примерно 200 000 в Севрешине  и столько же от Цны и до Волге инородцев мокшы, эрзя, буртасов, татар, чувашей и горных марийцев.

Еще до постройки Черты и завоевания Казани ряд новинок, появившихся в те года в России проникли на эти окраины и принесли туда значительные последствия. Это пчелиные улья и лесопилки. В сочетании с постижёрными на верхней Оке железоделательными заводами, которые в том числе и стали продавать относительно дешевые пилы.

В итоге оценив полезность этих новинок производства меда и воска что в Свершение что в Мордовии выросла в разы, а лесопилки появились возле каждого крупного селения, причем на продажу стали не только пиленые доски продавать за пределы Северянины и Мордовии   но и сдельные из них на продажу мебель, сундуки, бочки.

Постройка же Черты спровоцировала настоявший вал переселенцев в теперь безопасные от набегов земли.

В Севершину пошел поток переселенцев как с востока из междуречья Оки и Волги, страдавших перенаселением и малоземельем. Всего к началу 1530ых  100 душ крестьян и бобылей с жёнками и детьми переселилось с востока

 Так и с запада из Литвы где после войны власти для возмещения своих убытков и повышения верности себе аристократии и дворянства. Уже в 1523-1524 года провела Волочную померу   которая консолидировал великокняжеские земли в единый массив и повысила с них доходы. С ведением крепостного права в княжестве.

С первой половине XV века, когда в дошедших до нас документах крестьяне Литвы стали делиться на “людей похожих” (т.е. вольных) и “непохожих”. Свобода первых ограничивалась возможностью при выполнении определенных условий переходить от одного феодала к другому. Соответственно, “люди непохожие” подобного права не имели. Основанием для перевода свободного крестьянина в разряд “непохожих” служила “давность” его проживания на землях того или иного землевладельца.

Так вот в 1524 году сроком давности было по закону обвялено вместо 10 лет ранее бывших 3 года, при этом все, кто уже этот срок прожили автоматически перевели из похожих в непохожие.

При этом крестьянин даже похожий мог покинуть имения и могу выкупить свою свободу только за внушительную суму в 10 коп грошей

Разрешённую паншину увеличили с 2 дней до 5 в неделю, чинш и оброк вырос в 4 раза.

Повсеместно стали водиться система фольварков по польскому образцу.

Как итог доходы знати улетели в небеса, особенно с учетом того что Литва получила свой морской порт в Русне и возможности для экспорта сельхоз продукции выросли.

А вот крестьянам резко поплохело. И после того как традиционный метод борьбы за свои права в виде коллективных жалоб не дал результаты.

Крестьяне массово ударились в бега «на Русь»  то есть собственно говоря в Царство Русское и к казакам на Днепр где массово туда выселенные после войны панцирные и путные бояре и шляхта из отошедших к России земель получили там имения на которых не было крестьян.

Любопытно, что практически всегда селяне проявляли удивительную для того жестокого времени солидарность и укрывали своих беглых собратьев, по несчастью. Так, в записях минского городского суда можно найти информацию о том, что жители деревни Оношки Минского повета несколько дней укрывали у себя беглых крепостных и “на Русь, где далеко их поотпровожали”. Побеги крестьян стали носить столь массовый характер, что в некоторых поветах (в первую очередь, восточных) количество населения за неполное десятилетие сократилось примерно на треть.

Всего к 1530 году сбежало и смогло дойти 150 000 душ в Россию из которых половина в итоге осела в Северские земли, а остальные или расселись в отошедших от Литвы к России землях где после войны наблюдалось определённое сокращение населения и в Ливонию где после завоевания ее власти активно привлекали православных переселенцев.

И 150 000 душ к казакам, из которых 2/3 осело на Правобережье от Житомира и до Черкасс и треть на Левобережье. От чего отношения казаков что с католичкой знатью Литвы что с православной Волыни от куда то же крестьяне массово бежали достигло точки взаимной ненависти.

Но не все крестьяне смогли или захотели бежать так далеко, довольно многие из них в итоге подались в разбойники, численность которых на дорогах Литвы к 1530 достигло десятков тысяч человек которые имели базы схроны в лесах и разве тленую сеть осведомителей среди крестьян по сути ведя этакую партизанскую народную войну.

И так вернёмся на Севершину где за счет притока переселенцев с запада и востока а так же за счет роста коренного населения которое обеспечили возросшие доходы от промыслов, распашки новых земель на юге региона и появлении кукурузы которую от Оскола со скоростью лесного пожара стали себе перенимать и сажать все где это позволял климат. Население за 1520ые удвоилось и достигло 400 000 душ.

Аналогичные процессы происходили и на востоке, но со своими нюансами.

В Горной стороне свободных для заселения русскими крестьянами земель было мало   и поэтому переселенцы в основном селились вокруг городов, поострённых на Волге и Суре частью становясь там посадским, а большей частью основывая деревеньки в ближайшие округи.

А вот в Мордовию поток переселенцев в том числе из густо населённых заволжских уездов таких как Кострома был велик. Так как мордва была мирная, но опасения нужно иметь многие крестьяне все-таки ехали не просто так, а вслед за служивыми которым там были розданы поместья для охраны новых городов и Черты и на землях монастырей.

К военной организации края мы вернемся позже, а вот на монастырях поговорим особо. 

В истории русских монастырей был период, когда движение заволжских старцев начавшиеся в Троице-Сергиева лавре в 14 веке двинул мошною волну русской колонизации за Волгу вплоть до Белого моря и Перми. Старцы шли в глухие места основывали там пустыни а следом за ними шли русские крестьяне и селились рядом постепенно делая ранее инородческие земли русскими.

К сожалению, к 16 веку эта волна ослабла и практически выдохлась, но в одном из основанных на севере в ходе этой волны монастырей зародилось движение не стяжатели, которые в данной ветке истории смогли прийти к власти в церкви.

И напоминание о том подвиге со стороны князя Барбашина высказанное церковным иерархам в сочетании с отказом монастырей от земель произошедшие в те года что было многим внутри церкви не по душе и породило феномен Заокских монастырей.

Ведь владение той землей которые монахи сами могли обработать разрешалось, а заведение всяческих промыслов для прокорма поверялось новой церковной политикой. И на этом фоне владение и распашка ныне пустующих земель сверх возможностей самих монахов в виде платы им за миссионерство сред язычников примирило и нестяжетей с иосфилнами и нашло широкую поддержку царской власти, заинтересованной в скорейше обустройстве инородческих окраин.

Итогом чего стало десятки обителей появившиеся между Цной и Волгой на новоприсоединённых землях вокруг которых выросли целые кусты русских деревенек.

Правда массовый наплыв в Мордовию русских крестьян уже к 1540 году привел к дефициту свободной земли в крае. Но в итоге ситуацию удалось удержать и избежать кровопролития. Мордва земледелием занимались через подсеку и как итог в принципе была довольна мобильна.  Часть из них особенно эрзя переслались в верховья Суры после того как там начались южней Алатыря возводить новые укрепления для зашиты от татар, многие из Мещёрской земли вслед за Шигалем решило перебраться на Терек, значительная часть мордвы была привлечена к работам на множество железоделательных заводов, основанных в 1530ые на средней оке и ее притоках.

Что же касается военных сил их организации и численности. То они скалывались из трех факторов.

Первое это сама Черта в том числе города за ней для ее снабжения и устойчивости и пред ней для наблюдения за полем.

Втрое это резкое увеличение количество ратных сил необходимых для охраны и разведки.

Ну и третье это то что раз военный структуры там создавались с нуля это позволило правительству проводить ряд довольно смелых экспериментов без оглядки на сложившуюся и устоявшеюся структур в старых уездах.

Сама черта строилась максимально за счет привлечение местного населения в сочетании с посхошной ратью собираемой для этих целей в центральных уездах. На увеличении скорости постройки повлияло  то что князь Роман Одоевкий от имени всех владельцев железоделательных заводов смог убедить казну централизовано закупить необходимые для постройки Черты инструменты которые раздавились строителям в качестве частичной оплаты за их труд после естественно выполнения ими необходимых работ.

Черта представляла из себя цепочку древо земляных городов каждые 25-30 верст, острожков каждые 10 верст, непрерывной засеки и валов на безлесных участках.

Города за Чертой больше строилось на центральном участке от верховьев Оки и до Цны. На Северском к таким можно отнести Орел, Севск, Кромы да Курск. На востоке Арзамас, Цивильск , при этом сама черта шла через Тетюши, Алатырь, Темников и Кадом.

К югу и западу же от Черты на западе были построены или укреплены Хотмыжск на Ворскле, Ромны и Глинск на Суле,  Сумы и Лебедин на Пчеле, а на востоке Саранск и Пенза на Суре.

Для зашиты Черты и городов на ней и перед ней массово верстались на службу и раздавились поместья детям боярским из центральных уездов, охочим людям в том числе и бывшим послу жильцам, верстали на службу инородцев как поместную, так и ясачную, формировались кормовые части служащие за жалование служивых по прибору, привлекались иностранцы и ливонские немцы. Всего за счет возросших за счет роста населения финансовых и продовольственных возможностей на поострённых участках Черты службу к 1530 году несли чуть более 25 000 ратников.

Из новин веденых на Черте первая была Приговор о службе станичной и проведённой по ней реформы всей пограничной службы и постойной разведки в Поле охватившей, станицами, разъездами и сторожками огромные земли от Днепра и до Волги, и от Черты, и до Азова и Конских вод возле Крыма. С сформированием для этой службы многочисленных городовых казаков, расселённых вдоль Черты с привлечением к ней так же помещиков из детей боярских и служивых татар и мордвы.

Для описание следующей знаковой реформы потребуется небольшое отступление.

В ходе боя под Киевом во время войны с Литвой в русский плен попала группа сербских гусар, которые служили наминками в войске Литвы.

В темницах их томить не стали, поверстав на службу дав поместья на границе с тогда еще не покорённой Казанью.

Далее гусары как войны обычные конному копейному бой в ходе похода на Казань попали в особый ударный отряд собрали из копейщиков по всему войску русскому и сумели отличиться в бою с татарами.

В принципе кто такие гусары и как они умели драться русские воеводы и после битвы под Оршей знали.

И когда после Казанской войны пошли реформы армии было решено по мимо кованой и панцирной рати создать гусар чисто для борьбы с татарами, по причине того, что гусар в те года это легконый всадник без доспех с тарчем(шитом) и древом (копьем), то есть крайне дешевая конница которую можно и на ногайских коней посадить при этом против слабо бронированных конных лучников коими и явилась основная масса татарских и ногайских бойцов волне себе ультимативная ударная сила способная догнать и гарантировано опрокинуть даже не сильно превосходящию по численности орду.

Как итог сочетание найма сербов, венгров, хорватов которым послали часть бывших пленных гусар и потом доставили через земли цесарцев и Балтику на Русь и обучение охотников, набранных среди детей боярских и служивых татар изпомешеных на черте к 1530 году сформировали 30 сотен гусар, которые себя великолепно проявили в столкновениях с татарами.

Которым царь за из службы ратную после завершения Ливонской войны жаловал в награду каждому бахетерец и ерехонку выделки Барбашинских заводов.

Еще одни новым видом войска появишься на юге стали конные стрелки с огнестрелом.  Это была панцирная рать численностью пока в 1000 всадников получавшая за службу сверх поместий денежный оклад и вооружённые за казённый счет парой кремневых пистолетов и кремнёвым мушкетоном карабином производства Русской Оружейной Компании, в отличии от обычной поместной конницы это было вполне регулярное подразделение с постоянными тренировками обучениям вне боевых выходов, появление которых на границе сразу же оценили татарские налетчики на своей шкуре.

Ну и последняя внедрённая пока что в виде эксперимента новинка на это раз в системе управления стала создание двух Разрядов Северского и Степного этаких военных округов где лично назначенному царем командующему подчинялись все вооружённые силы готовые действовать как один мощный кулак.

 

 

[Роман Широков]

[Роман Широков]

[Роман Широков]

 

На берегах Днепра. Колониальные этюды. Новела двадцатая.

Пойдет наш рассказ о славных лыцарях казаках Запорожских и Днепровских, которые в страхе держали басурман по берегам моря Черного и даже подступали к столице Оттоманской великолепному Царьграду. О самих походах казаков можно подробнее узнать по этой ссылке в главах Чайки на море , Что стоит слов короля и Раскол https://fai.org.ru/forum/topic/50724-litovskaya-voyna-v-mire-knyazya-barbashina/#comment-1835373

Сейчас же речь пойдет о том, как складывалось это воинское сообщество, его быте и жизни, и взаимоотношениях с соседями.

И так начнем. Если до  1521 года всех ратных людей шляхты, панцирных бояр, казаков и прочих от Житомира и до Полтавы и от Овруча и до Черкасс нафабрилось и 3000 сабель, луков и пищалей.

То после завершения очередной войны с восточным соседом тех пустынных землях массово были розданы имения тем, кто их потерял входе войны и численность ратников выросло в двое, достигнув 6000.

Но на этом рост не остановился. Ведение крепостного плава в Великом Княжестве Литовском Русском и Жмудском привело к массовому бегству крестьян многие, из которых потянулись на юг, где получившие земли без работников шляхтичи и панцирные бояре давали беглецам разные льготы такие как признание всех людьми похожими даже по истечении 3 лет, баршину и паншину требовать по старине, а чинш не просить шесть лет.

Но не все беглецы желали снова становиться крестьянами, особенно те кто пред уходом на юг успел побыть разбойников. И как итог из 150 000 душ, сбежавших в Киевское воеводство от тягот крепостничества, чуть более 10 000 присоединились к ватагам, ходящим в морские набеги на басурман.

По мимо бывших крестьян была еще одна категория переселенцев. После ведение КП доходы с имений выросли и как итог богатые стали богаче, а бедные стали бедней потому что за земли и крестьян началась дикая борьба и число безземельной шляхты и панцирных дворян, потерявших свои имения стало, быстро расти. Части из них пошли в свиту можно владельцев а часть сбежало на юг поискать лучшей доли и там примкнула к зарождаешься казачеству.

О народовластии, демократии и равенстве речи конечно среди казаков в тот период не шло. Во главе всего движения стояли урядники старосты Овруча, Черкасс и Канева, далее по положению в войске шли шляхта и панцирные бояре то есть люди служивые и благородные, ну и внизу на позиции рядовых которым и доля в добычи поменьше и тягот в походе побольше уже бывшие крестьяне.

Но складывавшиеся в ходе походов боевое братство, пусть и показное, но взаимное уважение аналогичное с тем что было среди шляхты с ее формальным равенством, самоназвание всех участников походов христианским лыцарством   а их общность Войском Запорожским.

Которое себя изначально противостояло княжьему стану ВКЛ и панам рады. Во многом из нелюбви преходящей к ненависти со стороны аристократов к казакам. Вызванной бегством крепостных на земли казаков которых неоднократно требовали вернуть и тем что в ответ на походы казаков усилились ответные набеги татар   в том числе и на земли где не каких казаков не было Бранцлавшину, Подолье, Волынь и Галицию от чего владеющие там землями магнаты терпели убытки.

К 1529 году за вычетом умерших и увечных общая численность казаков, которые или постоянно, или периодически ходили в походы достигала примерно 15 000 бойцов.

Из которых были 2/3 бывшие крестьяне и хотя значительная их часть обрело себе земельные наделы, благо пустой земли было пока много, где у многих землю пахали арендаторы крестьяне, но вот юридический статус этого землевладения был неопределённым, с точки зрения закона они так и остались в крестьянском сословии и не каких прав владеть землями не имели а должны были быть по закону крепостными или частными или господарскими.

И до тех пор, пока решался вопрос с короной Венгрии и Крымские татары обрушили серию мощных ударов по землям Сигизмунда что бы помешать ему активно вмешаться в венгерские дела, бывших крестьян-казаков власти терпели, почитая отчасти нужными и полезным, но после заключения союза с турками ситуация резко изменилась.

От короля Сигизмунда пришел приказ нападении на турок и татар немедленно прекратить, чайки сжечь, а всем желающим казакам собираться в поход на Венгрию за это де будет от короля награда в виде создание реестра казаков вписанным в который дадут права равные с панцирными боярами, и будут платить жаловании за охрану границы и за службу.

Это приказ расколол лыцраство на 3 части.

Большая часть шляхты и панцирных бояр, владеющих имениями на законных основаниях   за эти года заселившее их беглецами и себе любимым добыв в походах какое не какое богатство обеспечивавшие как минимум зажиточность, хоть и восприняли запрет на походы на басурман негативно в целом против королевской воли идти не захотели, но и в поход в Венгрию не какого желания отправляться то же не изъявили.  

Значительная часть бывших крестьян из тех кто осел на землю решили по королевскому зову идти в Венгрию куда их в итоге и повел Дашкевич с Полозом.

И тех кто решили приказ короля нарушить и во главе с Иваном Полоцким ушли в поход на Царьград.

В итоге посылая комиссию на Днепр из Вильно  целю разобраться как так произошло что приказ короля был нарушен и на союзников турок пошли самовольно в поход , в раде пошли разговоры о том что пора и вопрос с сбежавшими крестьянами наконец решить и послав на Днепр войско их вернуть законным владельцам. Король для которого на кону стоял вопрос  короны для будущего зятя в Венгрии и короны для второго сына или самого Сигизмунда в Чехии, обострять ситуацию не стал и панов рады от резких шагов отговорил.

Но как готовиться шила в мешке не утаить и хоть ложечки нашлись осадочек то остался и такие желания панов рады и прочей аристократии не стали секретом на Днепре что вызвало нешуточную панику среди как шляхты и панцирных дворян которые не пошли в походы не в Венгрию не на турок, так и среди крестьян.

Еще больше ситуацию в регионе накалило то что вернувшимися из венгерского похода была обвялена новая королевская воля. Сигизмунд раздосадованный полным провалом своих западных планов решил, что содержать за свой счет топу казаков ему не интересно и ограничил обвешанный реестр всего тысячей человек. Остальных участников похода приказав и впредь считать крестьянами.

И даже то что ушедших в поход на турок в итоге король простил   и даже часть из них возвел в достоинство панцирных бояр пожаловав пустые земли на границе с татарами.

Ситуацию уже спасти не могло. Авторитет Дашкевича и Полоза среди казаков упал. Общие настроение население края стали антиправительственными. А начавшийся распространяться слух что мол на следующий год мол князья и магнаты из Литвы и Волыни прейдут в силах тяжких что бы вернуть себе сбежавших крепостных, а всех, кто их укрывал наказать. Сделало всеобщий мятеж неизбежным. Поводом, к которому послужил конфликт между Дашкевичем и Полоцким и их людьми.

 Что бы понять почему жители обеих берегов Днепра не просто подняли восстание, а еще и при этом добровольно присягнули царю в Москве надо рассмотреть взаимоотношение которые были в эти года с восточным соседом.

Русские в лице Московского сто и купцов из Киева и Северской земли не только стали главными торговыми партнёрами края охотно скупая взятую басурман добычи и привозя необходимые товары в замены.

Но и севрюки коренные жители Севершины а так же часть ратных людей испомешеных в Северской земле стали своевольно принимать в свободное от службы время в совместные с поданными Сигизмунда походы на турок и татар на стругах.

Сбиваясь в ватаги и строя струги в верховьях притоков Днепра, более того и воеводы приграничных городов стали участвовать в этом нелегальном промысле посылая за свой счет такие ватаги в обмен на часть добычи, заявляя при этом что мол это люди, гулявшие своевольно казаковать ушедшие которому они отношения не имеют, а если поймают так сразу повесят.

В иной поход составляя до трети идишей в набег рати.

Особой любви к России среди верхушки лырцарства урядников и шляхты это не добавляло, а вот в среднем и нижем слои казачества в том числи и у значительной части панцирных бояр обиды на соседей ушли, а восприятие их братьями, друзьями и союзниками появилось. Переходя с участников похода на всю Россию в целом. В том числе при сравнении Сигизмунда и Василия как правителей и их заботе о своем воинстве не сомненно Василий выигрывал.

И в итоге Ивану Полоцкому личному агенту князя Барбашина который и возглавил в итоге восстание на Днепре не составило большого труда убедить своих сторонников поклониться царю и проститься под его руку.

[Роман Широков]

Торговцы черным деревом

Первые опыты торговлей рабами как захваченными на французских португальских судах, так и покупка их самостоятельно на Невольничьем берегу Каперской флотилией под командой Логинова в 1525-1526 года показали три вещи:

1)      Торговля рабами очень, очень выгодна и сколько не привези все купят

2)      Для перевозки рабов нужно строить специальные суда, в которых можно с одной стороны разместить побольше рабов, и они при этом в трюмах не задыхались, а с другой суда должны быть не очень большими. Быстрыми, манёвренными и с маленькой усадкой что бы иметь возможность подходить к африканскому берегу для закупки товара

3)      Невольничий берег от устья Сенегала и до Золотого берега места натоптанные и там идет постоянна драка за контроль за торговлю рабами между португальцами французами и это значит, что рабов и прочие товары оттуда вывозить можно и нужно, но в очень ограниченных количествах не более 2-3 кораблей в год и то с риском что их поймают и захватит враги, а если увеличить количество судов, то и возрастут риски потерь.

Эти соображения и были доведены в письменном виде до начальства в Москву в 1527 году.

Получив письмо князь Андрей с начало ухмыльнувшись вспомнил фразу:

  «Я не Негоро! Я — капитан Себастьян Перейра, торговец чёрным деревом!»

И вслед за этим и про англоу где по книге фраза и была произнесена которая в былые времена была главным поставщиком рабов веками для Бразилии и не только.

После чего открыв карту и совместив после знания с данными полученными от разведки и от пороса пленных каперами и захваченных у португальцев карт, и документов. Из которых следовало что в данный монет времени в Западной Африке к югу от королевства Конго португальцы не имеют факторий и не ведут постоянной торговли.

То есть земли к югу от южных вассалов Конго и к северу от пустыни в Намибии как раз и может стать метом где можно без проблем закупать неограниченное количество рабов.

Дальше князь порадовался за так сказать птенцов его гнезда, которые привыкнув мыслить не шаблонно и к привыкнув к постоянно появляющимся новикам выдвинули идею Невольничьи корабля на 100 лет раньше, чем до этого додумались европейцы.

 

  Приказ на разработку судна князь отдал сыну Виколы который в данный момент руководил на Нарвской верфь постройкой галеона, а само строительство таких судов решил организовать в Овле где было в вдоволь леса в том числе пилёного и сушеного на продажу ганзейцам, смолы и железа с построенного в тех краях на паях с Шигоней заводика. Ну и уже готовый первый в России сухой док так и требовал его загрузить работой.

Для организации новой судовой верфи была отправлена партия опытных мастеров с Норовского.

В итоге были заложены две 200 тонные шхуны с вентилируемыми трюмами разделёнными решетками, с легко складывающимися и вновь монтируемыми нарами.

Суда могли перевозить за раз до 400 сотни рабов или товаров которых хватит для закупки такого количества рабов, имело мореходность позволяющею спокойно совершать транс океанические рейсы с одной стороны, а с другой заходить в устья рек и подходить к мелководным берегам. При команде всего в 30 человек. Вооружённые 6 единорогами по три на борт установленные на палубе и 8 против абордажных фальконетов размешенными по 4 на баках.

Спустили красавцев названых «Холоп» и «Закуп» весной 1528 года, заложив сразу же 2 их аналога.

Проведя ходовые испытания на переходе от Овле к Риге где суда загрузили товарами по опыту с торговли в Сенегале и отправили в дальний путь. Индийская экспедиция и прочие конвои уже ушили так как Овле море от льда освобождаться позже так что предстояло нашим путешественникам рассчитывать только на свою скорость и пушки.

Если в вкратце описать, то шхуны успешно сбежали от французов в Ла-Манше и от португальцев у Кабо-Верде. Между этим зашли в Селиью где купили раба из южных регионов королевства Конго из земли Ангола знающего португальский зык и язык народов живших к югу от его родины. Отдохнули в Натале и достигли берегов Африки пристали для торговли в лучшей природной гавани на том берегу  где сейчас расположен город Лобито в землях царства Бенегал одного из пяти царств народа ОВИМБУ́НДУ (самоназвание umbundu; южные мбунду). Резиденция правителя находилась южней на 25 верст в заливе Коров, но там были слишком мелкие места судно не могло подойти к берег ближе чем на 1,5 верст.

Правда царем всего Бенегала его назвать было нельзя по причине раздробленности страны но самым сильным из вождей он был безусловно

Переговоры сторон завершились полным их удовлетворением негры получили стеклянные бусы, разноцветные льняные таки выделки русских мануфактур, железные изделия, Волинскую волку которую там начали гнать из польского зерна, привозимого по Варте и Одеру. И десять мушкетов с запасом пороха на десть выстрелов на каждый.

В обмен получив 800 рабов, медь из местных месторождений которую загрузили вместо балласта. И право основать торговую факторию для развития столь удачно начатого совместного бизнеса.    

По пути домой экспедиция сделал важное географическое открытие найдя воду на острове, Вознесения который ранее был открыт португальцами и считался безводным.

Далее сдав рабов в Севилье представителю Руссобалта в городе для из реализации и загрузившись испанскими товарами, которые для них были закуплены заранее.

Соединившись с идущими из Италии русскими торговыми судами пошли в России причем по пути отличи от шедшей из Бильбао караван сумели отбиться от французов отогнав их пушечным огнем и сбежав под всеми парусами.

Прибыв в Ригу перед самыми осенними штормами. Итогам вояжа стало более 100% чистой прибыли в том числе и расходы на постройку судов.

 

 

На рынке два дурака один продает, а другой покупает.

В само конце 1528 года в вольный город Аугсбург в резиденцию принцев империи и патрициев города банкиров Вельзеров   которые утверждали, что они ведут свой род от великого византийского полководца Велисария.

Прибыла делегация от Волинского банка чьи капиталы стояли за банком доподлинно было не известно не кому слухи об этом ходили разные.

Но вот что было известно точно, что банк основанный менее года назад уже успел дать 3 крупных вызвавших всеобщее обсуждения суды 2из которых при этом были с одной стороны очень рискованными, а с другой сверх прибыльными.

1)    Банк дал в долг графу на чьих землях он зарегистрирован. 200 000 талеров на покупку выморочного королём княжества Оповского в Верхней Силезии и право на наследования Опольско-Ратиборского княжества там же чей князь был очень стар и не имел прямых наследников. Кроль Фердинанд на чьи земли надвигалась с юга османская угроза в то время как его брат император увяз в войне в Италии остро нуждался в деньгах при этом отношение с аристократией Земель Короны Чешской у короля были далеки до идеальных и появлении в их рядах абсолютно нового лица не чем с ними не связанного и преданного лично королю не могло Фердинанда не заинтересовать и сделку он одобрил.

2)    Дал в долг Кристину Датскому на продолжении войны который в прошлом году успешно высадился в Норвегии и вернул себе власть над всем королевством и сейчас жаждал идти походом на Данию что бы там то же восстановить свою власть.

Залогом по этому кредиту стали остров Исландия, открытый в этом году в южной Норвегии серебряный рудник в Консберге и право беспошлинно торговать Волинским пивом и водкой по всем владениям короля.

3)      И дал в долг Нильсу Стуре который борется за Шведский престол с Густавом Вазой в обмен получив контроль над медными рудниками Дарланда которые или были преданы в управления приказчикам банка из числа отнятых у сторонников Вазы или дарована монополия на скупку и вывоз за пределы Швеции у владельцев рудников сторонников Нильса

То есть волинцы себя уже показали для тех кто знает мир финсов тогдашней Европы этакой темной лошадкой имеющие все шансы стать чемпионом. Поэтому на приговоры с ними снизошел сам глава дома   Принц Бартоломеус Вельзер срочно прибывший для них из одной из своих загородных резиденций.

Волинцы привезли 2 предложения оба связанных с пожалованиями императора.

1)        Асьенто на завоз 4000 рабов в год в Новый свет и право продажи их там по цене не выше 45 дукатов с выплатой в казну 20 000 дукатов за монополию

2)      Передачу Венесуэлы в качестве платы по кредиту с условием, что он завоюет страну за свой счет, наберет только испанские и фламандские войска, снарядит две экспедиции из четырех судов и построит два города и три форта в течение двух лет после вступления во владение. Поскольку считалось, что в Венесуэле есть золотые прииски, позже он получил разрешение выслать 150 немецких шахтеров.

По первому пункту волинцы предложили доставлять рабов прямо в Новый Свет по цене 34 дукатов за единицу индийского товара, по которой раб должен был отвечать целому ряду требований. Он должен был быть ростом не менее 180 см, в возрасте от 30 до 35 лет, не иметь никаких физических недостатков и т. Д

Так как Вельзеры покупали рабов у португальцев, а потом везли за вой счет через океан со всеми рисками и затратами они предложение волинцев посчитали для себя выгодным и его приняли сторговав итоговую цену в 30 дукатов за единицу индийского товара.

В итоге в 1529 году волинцы обязались поставить 1000-1500 рабов нарастив объём поставок до 4000 в течении 3 лет.

А по второму пункту Волинский банк предложил стать инвестором и партнёров Вельзеров в освоении Венесуэлы.

И вот тут так как  Бартоломеус Вельзер грезил о том что за океаном его люди быстренько надут и завоют какую не будь индийскую империю богатую золотом и тем самым он с лихвой вернёт себе все потрачено в том числе и много миллионный кредит императору. И нахлебники, желающие присоседиться ему в этом деле были не нужны.

 А заявлениям волинцев что они не претендуют на золото или серебро Венесуэле и не ищет себе славы Кортеса, а хотят привезти померанских крестьян за океан и зарабатывать чисто на доходах с земледелия просто не поверил.

Правда через несколько лет, когда стало понятно, что поиски Эльдорадо затягиваться, а для хозяйственного освоения Венесуэлы теребиться новые и не маленькие вложения и усилия, которые Вельзеры делать не желали категорически.

Они вспомнили о ранее сделанном им предложении и подняли вопрос уже по своей инициативе.

Мол рас вам злато серебро из тех земель не нужно то вот вам земли где вы построите то что требовал поострить император и делайте вы на них что хотите   но если все-таки золото найдете, то его добычу нам отдайте.

С точки зрения Бартоломея и его брата Антония это был развод чистой воды и обман покупателя, которому они впихивают не ликвидный товар.

Какое же было их удивления, когда волинские «дурачки» взяли и согласилась причем ведь Венесуэла к этому времени была далеко не незнаемая земля для них ведь туда в том числе ходили невольничьи суда и описание тех земель и вод были в Волине.

Хорошее знание региона подтверждалась в том числе в том что   они себе потребовали не абстрактный кусок Венесуэлы а конкретно земли от залива Гуаре и до устья Орриноки глубиной от моря вглубь континента в 100 верст с обязательством построить на этих землях всех городов укреплений которые нужно построить по требованию император.

На чем стороны по рукам и ударили в 1531 году. После чего Вельзеры согласовали с императором появлении у них компаньонов и первая группа переселенцев под флагом Волынского графства высадилась в Венесуэле в 1532 году.

Причем в отличии от людей Вельзера которые базировались западней в нескольких городках возле озера Маракайбо не побежали в джунгли в поисках Эльдорадо, а деловито принялись строить укрепления и разбивать вокруг них плантации сахара, кофе и хлопка.

Как  показала дальнейшая практика земли выбранные представителями Волинскго банка охватывают большую часть пригодных к земледелию сельхоз угодий Венесуэлы.

И Новый Волин (Каракс) с подчинёнными ему землями в отличии от Нового Аугсбурга(Коро)  и его частью Венесуэлы процветал.

Когда же испанским властям надоели выкрутасы людей Вельзеров в Америке колониальная политика Вельзеров не оправдала себя: губернаторы заботились лишь о своём личном обогащении, еда, лошади и оружие по-прежнему доставлялись с Карибских островов, Маракайбо лежал в руинах, Коро перестал выполнять функции столицы, а большинство местных индейцев по-прежнему были не знакомы с христианством. И они казнили их главарей в том числе и сына банковского дома в 1546 году ведя в Венесуэле прямое королевское правление.

Восточная часть страны, называемая к тому моменту не официально Славонией потому что 90% белых переселенцев, приехавших туда славянами и были (кашубами, поляками, чехами, русским, сербами и т.д.) под раздачу не попала и более того по указу императора она была отделена в отельное герцогство  под властью имперского князя Иогана Волинского с расширением границы герцогства на юг до реки Ориноко

 

 

Треугольная торговля

Прибыль торговля неграми приносила просто бешеную. В Овле несколько раз расширили верфь и с начало спускали по 2 невольничьих судна в год, потом по 3, по 5 и итогом 1540 года стало 7 таких судов, спущенных на воду в Овле и 4 в Белене где-то же появилась к тому моменту верфь.

Торговля ввиду доходов и связанных с ней рисков была централизованная мелких игроков в нее не пускали.

При чем если Усть Сенегальск и Невольничий берег к югу работал на Средиземноморский рынок в основном и частично на Бразилию.

Отправляя в Османскую империю и христианские страны по 10 000 рабов в год где они становились гребцами на галерах, работали на каменоломнях а у османов использовались более широко в хозяйстве.

Правда таких показателей удалось достигнуть только ближе к концу 1530ых а до этого много лет из противодействия португальцев удавалось вывозить сначала 2-3 корабля а потом 4-5 корабля с живым товаром в год.

То Южноморск (Лобиту) специализировался чисто на Новом Свете (Бразилии, Венесуэльской Славонии и испанских колониях) причем испанцы нуждавшиеся в рабочей силе с удовольствием покупали себе рабов сверх определенного по  Асьенто количества в обход и императора и Вельзеров 3-4 тысячи рабов в год. Всего же по маршруту Южноморск Новый свет в год к 1540 году отправлялось 15 000 рабов и еще 2000 поступало из Усть Сенегальска.

В целом же рабы распределялись следующим образом 5000 уходило на покрытие лимита в 4000 индийских единиц до 4000 испанские колонисты покупали тайно сверх лимита.

5000 потребляла Бразилия и 3000 Славония.

Из Нового Света суда и Южноморские и Усть Сенегльские груженые сахаром, ромом, патокой, хлопком, ванилью, кофе, какао, каучуком, перцем, орехами и серебром шли к Шетландским островам проходя Азорские острова чуть северней а Ирландию с запада.

На Шетлалндах был устроен крупный хаб с Балтики и Белого моря туда шли суда груженые мануфактурной и заводской продукцией для отправки в Африку с запада приходили суда из Северной Америки сгружая треску и мех для Европейских портов и женьшень для Китая  везя в Россию уже груз предназначенный на внутренний рынок и Балтику в том числе и товары доставленные из южных морей загружая их вместо выгруженого, здесь же сгружали большую часть специй караваны пришедшие с Индийского океана. После чего торговые корабли Русобалта развозили товары от Амстердама, Лондона, Гамбругра  и до Бриндизи в Апулии.

  И все это великолепие защищала мощная крепость, построенная на доходы от торговли и Североморская эскадра. Делая из Шетланд этакую северную Мальту в части безопасности и контроля над морем.

 

[Роман Широков]

Богатырская застава. Колониальные этюды. Новела двадцать первая.

В вторую половину 1520ыз годов на южных рубежах царства Русского возводились циклопические оборонительные сооружения сопоставимые по масштабам с знаменитой Китайской стеной при этом если сравнить численность китайцев, которые зовут себя ханьцы и русских, а также климат этих двух далеких друг от друга земель и те богатства которые климат и пашни давали труженикам на далеком юге востоке и севера западе Евразии. Становиться удивительным как вообще русские смоги осилить такое, причем во всех ветках реальности Великого Древа Мира с разницей только в десятилетия и ли сто лет или правда, как говорили их предки до принятия христианства что они внуки бога или как   говорил один военачальник родом из немцев на русской службе что Россия управляется непосредственно Господом Богом. Современной науке это доподлинно до сих пор не известно.

Тем не менее русские по приказу своего царя с упорством муравьёв стоили Черту от Днепра и до Волги. Она состояла из десятков укупленных городов, тысяч километров засек и десятков километров складывавшиеся суммарно в сотни валов укреплённых надолбами с использованием всех природных укреплений в виде рек, болот и чашеб которые помогали сдержать врага. Которые приходил с юга как на охоту доя захвата полона, то есть рабов.

Налетчики приходили из осколков некогда единой и великой Орды которая когда-то покорила в том числе и Русь и простилалась, включая зависимые территории от Дуная и до Иртыша от тундры и до Кавказских гор. Будучи осколком еще более великой империи Орда известная историкам под имением Золотой несколько столетий правила на западе Великой Степи и востоке Европы. Пока под гнетом внутренних проблем и ударами соседей не распалась и из множества претендентов на вакантную должность нового правителя вновь объединений орды в ее ядровой всегда главной и великой части не осталось двое. Царь Русский и Хан Крымский. Причем в злополучный 1521 году чаша весов в этой борьбе за великое наследие склонилась в пользу южного претендента.

Но прядок всегда бьет класс. И чем дальше, тем чаше оказывалось что "Два татарина сильнее трех русских, но 100 русских не побегут перед сотней татарами, у 300 русских будет превосходство над 300 татарами, а 1000 русских наверняка побьют 1500 татар".

Что и позволило русским и их царю всего спустя 8 лет поле катастрофы 1521 года захватить Казанское и Сибирское царства и посадить своих ставленников н престол Астрахани и Тюмени на Тереке, параллельно удачно завершив войну с Литвой удержав все завоёванные земли и завоевать Ливонию.

В то время как крымские ханы в отличие от того что они заявляли в своих посланиях в Москву фактически   потеряли влияние на русских, Казань, Астрахань, Нагаев, Тюмень на Тереке и даже Литву чей правитель Сигизмунд вроде как   не отказываясь от вассальных обязательств но платит дань до тех пор пока Крымский хан не пропустит чумаков Сигизмунда без дополнительных плат к соляным источникам Хаджибея ( современная Одеса) и не начнёт регулярные нападения на Русское царство, отказывался.

Но хоть чаша весов и все больше и больше склонялась в пользу Москвы. Крымский хан известный так же как Перекопский царь и подвластные ему орды татар и ногаев был все ещё грозным противником который мог вывести в поход десятки тысяч всадников.

При этом практически не опасаясь увидеть врагов с ответным визитом в самом Крыму надежно прикрытым с севера громадными по площади степями   удобными для премешению кочевникам, но не армиям земледельцев. К тому же хан был вассалом Османского султана могучей державы от которой трепетали все соседи  и пользуясь этим покровительством обычный во общем для коечников приработка в виде походов на оседлые народы возвел в Абсолют, сделав такие набеги за рабами главной статьей дохода своей станы и кочевой части его жителей.

В итоге после долгих дум и был принят царем и боярами план   как вражину извести. План долгий, трудный и дорогой, но зато надежный как лом. Точно так же как при правильной осаде вражескую крепость окружают траншеями и турами постепенно подведя их к стенам что бы можно было поставить пушки, которые эти стены и пробьет, при этом зашибаясь от вражеского обстрела и вылазок.   

Против Крыма и прочих враждебных орд начали строить Черту и города в Поле имея при этом три цели.

Первая это зашита от набегов населённых земель здесь и сейчас. Вторая так как Черту не говоря уже о городах в Поле строили не прям по существующей границы, а с выносом в Дикое Поле это давал прибавку пашен у нас и убыль кочевий у врагов. Ну и третья цель постепенно сдвигая эти укрепления на юг получить возможность преодолеть защищавшие Крым степи и подвести свою армию туда от куда она сможет совершить решительный рывок и сокрушить враг прям в его логове.

И речь сейчас пойдет о двух самых дальних городах, построенных далеко в Поле с целью обеспечить устойчивость сторожек и станиц развёрнутых по границе кочевий для наблюдение за приходом орд и чамбулов   приходящих из Крымской и Белгородской орд (Буджакская и Едисанская). Это Изюм, контролирующий Муравский и Изюмский шляхи и следящий за Кальмиусским шляхом. И Псельский городок в устье одноимённой реки и контролирующий знаменитый брод через Днепр и Бакаевский шлях.

Оба горда были во многом схожи как передовые базы они имели обширный защищённый рубеж и длинные стены, рассчитанные не только на постоянный гарнизон, но и позволявшее разместить под их зашитой крупный отряд в несколько тысяч ратников.

Укрепления обоих городов были сочетанием традиционных и новых методов фортификации.  Для дешевизны и быстроты постройки это были городни заполненные землей с насыпанным с наружной стороны валом землей, взятой из рва, но вот форму укрепления имели в виде звезды являясь новомодной бастионной крепостью способной выдержать обстрел осадных пушек на случай если Турок пришлёт своих янычар и пушки на помощь Крымскому хану у которого к слову то же пушки были правда не осадные, а полевые.

Для связи с Большой землей по рекам в верховьях реки Псел был построен город Псел который одновременно следил за переходом пред Чертой с Бакаевского и Муравского шляхов на Свиную дорогу. А на Севрском Донце и Осколе в дополнении к уже имевшемся на самой Черте Белгороду и Осколу  ставлены Чугуев и Валуйки.

Оба города были населены только ратными людьми, не имея первые года не посадского не сельского населения. Ратные же люди состояли как из преимущественно посланными в горда годовать или постоянно проживать детьми боярскими, городовыми казаками и стрельцами с пушкарями и городовых дел мастерами.   Так и навербованными на службу атаманов с казаками коие обитали в Поле кто с стародавних времён Орды а кто и набежавшие туда в последние года частью рода русского веры православной а частью и татарского басурманского.

Сверх жалование за свою службу все ратные люди получали и ухожие места по иному называемы юрты    то есть пашни и промыслы которые обрабатывались наездом без постоянного там поселения в верстах 50-70 вокруг город в  Поле кто сколько похочет и сможет поднять с оплаты податей и оброков до тех пор пока ратник службу в городе несет , а возле самих стен верст на 5 пашни засевались в пользу всего города в целом для раздачи жалование зерном служивым. К обше городовому имуществу с которого свою часть получал каждый служивый так же для Изюма были соленые промыслы, лежавшие на Крымской стороне вниз по Донцу в нескольких днях пути.

Понятно, что и земледелие, и добыча соли из за постоянной татарской опасности были связана с огромным риском и по сути каждое такое действие напоминало военный поход. Да и не было сильно много времени на мирный труд, большая часть ратников не отсиживалось за стенами а станицами патрулировало поле наблюдая за шляхами и перелазами через реки от реки Айдар и до самого Днепра уходя на юг в глубь Крымской стороны верст на 150.

Причем веденая не давно голубиная почта в разы повысила эффективность такой разведки позволяя во время перехватывать и уничтожать еще на походе не большие в несколько сотен чамбулы не говоря уже о более мелких бандах равно как и успеть приготовиться к зашита и отражению при выдвижение крупных сил в несколько тысяч всадников.

Да и в целом постройка Изюма и Псельского города особенно после того как станичники по приказу воевод стали каждое лето жечь степь пред ними, а на Донце на 8 бродах выше и ниже Изюмского были сдавлены сторожки укреплены надолбами с постоянной стражей при них, привело к значительным изменениям маршрутов, по которым татары с крымскими ногаями пытались набегать на Россию   с традиционных более коротких на дальний обходной перелазя чрез Донец ниже устья Айдара и идя по водоразделу Донца и Дона.