Балтика 1526-1530 ситуация в странах соседних с Россией. В мире Князя Барбашина http://samlib.ru/r/rodin_d_m/

[Роман Широков]

Булат и злато часть три

В Швеции были очень интересные законы там в ри до 1560ых не было дворянства в Европейском смысле слова.

В королевстве с 13 века, любой землевладелец если он не хотел платить налоги мог записаться в сословия frälse (производное от старошведского, означающего "свободная шея"). Архаичный термин, обозначающий дворянство, frälse, также включал духовенство, классификация которого определялась налоговыми льготами и представительством в сейме (Риксдаге).

На условиях что по первому требования короля с доходов со своего участка frälse выставит как минимуму одного вооружённого всадника, опять же лично владелец земли будет этим всадником или пошлёт он кого вместо себя некого не волновало.

А так как купля, продажа земли, равно как и дарение, наследование и прочее в Швеции было абсолютно без каких-либо сословных ограничений, есть деньги купить любой участок земли будь ты крестьянином, бюргером или даже бродягой всегда пожалуйста, если конечно владелец земли его продать согласен и в цене сошлись.

И в Швеции отсутствовали титулы и практика наследование должностей, в смысле сын мог занять после отца должность отца, но было это не автоматически, а только если к этому условия сложились. Например, воля и желание монарха что бы после отца сын стал комендантом крепости.

То есть в Швеции дворянином мог стать абсолютно кто угодно если он естественно являлся поданным Швеции.

И тут возникла интересная коллизия на север Швеции образовался наплыв большого количества иностранцев. Причем те из них кто стал шведскими поданными автоматически стали и землевладельцами там на севере.

И если всякие углежоги и прочие лесорубы доходы имели не большие, то вот горняки шахтеры от компании получали очень приличные зарплаты, а земля на севере первые года стоила копейки и расширить свой участок прикупив себе еще сверх полученного королевской волей мог из них любой, было бы желание. Многие кстати так и сделали, труд рудокопа опасный, а земля она гарантировала что и сам майнер и его семья в случаи чего без средств существования не останется. Но большинство при этом видели себя в качестве бондов. Становиться frälse через воинскую службу основной массе рудокопов желание не какого не было. Потому что привилегий у шахтеров и так не мало в том числе и право носить по улице оружие, как и у дворян. Ребята они крутые, но все-таки люди мирные, а было бы по-другому то не с компанией бы договор на 5 лет заключили и переехали далеко на север руду добывать, а пошли бы в ландскнехты. Да и по шведским законам рудокоп если он владеет концессией на рудник и добывает там руду и так в сословия frälse записывается без военной службы. Правда для этого деньги надо иметь, концессию за просто так не кто не даст и делать это не на землях где у компании монополия на добычу руды, а, например, после завершения контракта с компанией поехать, например, в Даларна и попытать счастья там на вольных так сказать хлебах. Часть работников компании так и планировало, правда меньшинство так как от добра, добра не ищут, а их и тут не плохо кормят за их труд опасный и трудный.

Но единицы горняков ведомые чеславием в благородное сословие Швеции, обязанное служить воинскую службу записались.

Совсем другая картина была среди охранных структур компании.  Городки надо было охранять и от эриковцев, мало что у них запрет на нападении на русских, когда вокруг тайга и в ней прокурор медведь и от норвежцев с которыми то же войны не было но и запрета у них русских как то выделять и не трогать не было и в самих городках порядок поддерживать, народ там проживал лихой с топором и киркой все на ты, так и еще и разных вер и языков собранный, большая часть конечно славяне, но  славяне как минимум  с 5 века как не один народ а то и раньше и за прошедшие тысячу лет всяких обид между разными славянскими народами накопилось. То есть вчерашнего крестьянина от сохи не возьмешь и в охранники не поставишь, тут нужны люди особого склада ума с оружием обращаться умеющие и крови, не боявшиеся не своей не чужой, но при этом не маньяки кровавые. 

Сначала в охранники вербовала компания в России охочих людей, казаков. Не в какие поданные шведские они конечно не переходили. Но им платить надо было, меньше чем немцу ландскнехту, но то же далеко не три копейки.

А после начало очередной русской литовской войны для уменьшения расходов стала компания выкупать пленных путных бояр и панцирных бояр. Те только по названию бояре, к благородному сословию шляхты отношения не имели, но тем не менее были людьми воинского звания. Отчего были бросовым товаром. И выкупа с них как с шляхтича не получить сами живут чуть лучше смердов землю лично зачастую паша. И на землю холопом не посадишь, попробуй такого работать заставь, когда он не хуже тебя саблей или топором машет. И послужильцам кто чужого человека возьмет и в бою к нему спиной повернуться.

Царь государь им применения конечно находил под именем литвы служивой на службу верстал и во всякие тьмы тараканьи отправлял, туда от куда они назад в Литву сбежать не могли, например, за Камень. Но так-то государь, а сыну боярскому своего живота в походе не желавшему какой с того прибыток ему государь денег за такого полоняника не давал, так за бесплатно забирал. А компания пусть и малую деньгу, а платить готова.

А компании прямая выгода таких выкупать да в Швецию охранниками везти. Во-первых, по сути холоп, поэтому и платить можно намного меньше чем охочему наемнику. И службу в любой момент, когда захотел не бросит.

Во-вторых, такого можно и в шведские поданные записать и в России вопросов от этого не возникнет. Что бы от службы став «шведом» не сбег, пускай бумагу подпишет мол должен он компании суму денег большую за свой выкуп из плена и привоз в Швецию, а пока лет десять компании не отслужит, долг будет на нем висеть. А как станет он «шведом» так и землю ему по велению короля дадут пашни да выпасы, а он ее компании уже в аренду сдаст практически компании за бесплатно в смысле платить за аренду компания не чего не будет за то половину долга спишет, скостив обязательную службу до 5 лет. А компании всяко пашни пригодятся, ведь от короля она их в аренду не получает.

И вот среди этих выходцев из литвы и появилась мода хоть тушкой хоть чучелом в благородные frälse записаться, мол иначе им не можно и урон чести, с точки зрения то закона шведского препятствий не было, поданный Швеции и землевладелец что еще надо кроме как земли чуток побольше прикупить и по призыву короля на коне, в броне оружейным выступить. С деньгами правда у служивых литвинов было не густо и так в долгах как в шелках перед компанией.

Но в компании подумали и решили, что не стоит мешать таким желаниям.

Во-первых, земля вокруг пока копейки стоит, но так будет не всегда, уже начали шведы в край возвращаться, да и новым поданным участки нарезаются, а север Швеции не сильно на пашни край богатый хоть и большой по площади. Ну так почему бы их подещевки на будущее не скупить и у благородий ее через договор бессрочной аренды безвозмездной не изъять и им хорошо дворянами становиться и долг списывают полностью, при этом так как фактически дохода от земли не получают продолжают служить компании за зарплату. Причем конь с оружием то компании принадлежит и благородие им только пользуется. О чем расписка иметься, по закону оформленная.

А землю тем же шведам потом в субаренду сдавать кто на север переедет, да и вообще лишних шведов на законных основаниях можно от севера отвадить, как оно дальше с королем сложиться не известно, та что пусть край славянским по населению остаётся в случаи войны проще будет его к России присоединить. 

Во-вторых, работники компании массово в поданные шведские записываются ну кроме русских. Одно дело, когда шведа пусть они вчерашний чех ногайкой огреет поданный русского царя, это же международный скандал по сути и чех имеет полное право искать зашиты у королевских судей даже если их вокруг на сотни верст не наблюдается и чех сам виноват не чего было пьяным на улице поселка драться и ударил его охранник компании, поставленный за порядком следить. И совсем другое дело, когда нарушителя спокойствия успокоит ударом в лоб шведский дворянин официальную бумагу об этом имеющий.

Да и за пределами севера у компании есть активы и караваны по Шведской земле ходят и если их будут охранять благородные frälse то многих проблем неизбежных в другом случаи можно будет решить.

Ну и в-третьих ребята то хоть и родом из литвы но по сути русские и думают и горят по русски и православные. А frälse имеют право в Риксдаге голосовать и для компании иметь по сути своих людей там было интересно.

Все было хорошо пока эти новоявленные Шведские дворяне с северов только в качестве охранников представителей компании в самой Швеции к югу от реки Юнган появлялись.

Нарушения закона не было, все приличия соблюдены.  

Да и вообще русские партнеры стали ну очень дорогими и уважаемыми людьми в Швеции к 1540 году контролируя 80% экспорта и импорта королевства и принося через налоги, подати и пошлины более половины всех королевских доходов, а Русско-Шведская Горнорудная компания являлась крупнейшим налогоплательщиком в стране. Так почему бы не обращать внимание на мелкие шалости тем более они не кому не мешают.

Ну и что что провинции Хельсингленд большинство дворян по сути русские ну там и население за исключением южной части провинции во основном славяне. Вот пусть русские сами с братскими народами и управляются главное, чтобы доход исправно приносили и не каких сепаратистских поползновений не проявляли.  Последнего в прочим шведы не сильно боялись потому как видя силу России считали, что, если бы в Москве захотели завоевать кусок Швеции давно бы это сделали причем тогда, когда шведы изнывали от борьбы с норвежцами.

При этом самих этих новых северных дворян если они чего не, то удумают королевство легко в порошок сотрёт.

О том, что такое армия и флот России и как плохо нарушать с ней договора король Нильс и прочие шведы увидели на примере своего недруга Эрика Вазы.

В 1530 году планируемая война против Сигизмунда так и не состоялась, король, поссорившись с турками и убоявшись ратей Москвы поспешил замирится с императором обещая против императора с его врагами не когда больше в союзы не вступать.

Карл занятый борьбой с турками извинения принял а в России это записали в свою дипломатическую победу показывавшую величие их царства.

Зато, когда умер русский царь Василий, Сигизмунд решил что его час пробил, в Москве на престоле малолетний царь, бояре меду собой за регентство при нем борются самое время взять реванш за прошлые поражения.

Ну и напал на восточного соседа, недолго думая. И к внуку Эрику послов отправил с требованием за то, что все прошлые годы он ему деньги давал на борьбу за Шведский престол пора должок вернуть, напав на русских, со своей стороны.

Риксрад Эрика от такого предложения на дыбы встал. Чуть ли, не плюя в польских послов со словами что такое могу только дурак придумать потому что их русские в порошок сотрут.  

Но польский король отказ не принял и дав деньги дочки, на которые она наняла отряд наемников и совершила переворот отстранив Риксрад сына и став при нем единственным регентом, после чего послушная воли отца и напала.

За что немедленно и поплатилась, русские молниеносно разгромили эриковский флот и даже не отвлекая войска от войны с Литвой чисто силами полка морской пехоты перещёлкали все прибрежные города в Финляндии и Аландских островах объявив эти земли на веки Российскими.

Нильс по этому поводу даже возмущаться не стал, испугавшись и послов Ревеля который все эти года как часть Швеции признавал королем Эрика Вазу. Назад отправил не желая раздражать русских со словами раньше надо было думать кого королём признавать, а сейчас лучше всего городу добровольно русским сдаться пока они город не взяли и всех горожан татарам в рабство не продали.

Из плюсов получил Нильс решение проблемы эриковских пиратов пусть и не так как хотел ее решить и мать, которую эриковцы увезли с собой из Стокгольма в Финляндию в 1529 где у нее был замок ей принадлежавший Хаме для подтверждения слухов ими распускаемых о том что Нильс самозванец, мол даже мать не пожелала его признать и с его врагами страну покинула.

Замок матери кстати русским осаждать не пришлось. Комендант замка, единственного не взятого к тому моменту по причине того, что он находиться далеко от побережья, который все эти годы Кристину Нильсдоттер Юлленшерн охранял, как тюремщик. Правда без особых строгостей и проявляя уважение. Поспешил сменить флаг видя судьбу своих прежних работодателей. Земли матери в Финляндии и ее замок там, русские посольство доставившие Кристину в Стокгольм предложили официально выкупить. А вот прочее просто объявили своим, мол что сбою взято то свято.   

Из плохих новостей если не считать, что Финляндия с Аландскими островами от ныне русская, была та что Эрик и его мать польская принцесса сумели сбежать по морю в Польшу под крылышко Сигизмунда что в будущем грозило Швеции проблемами. А свергнутых накануне челнов Риксрада Эрика из узилища освобождать не стали. Там их русские и захватили позже, отправив подарок Нильсу. Получив который Нильс своих давних недругов, которые ему не мало крови попили с удовольствием и казнил.  Причем в отличии от Стокгольмской кровавой бани, устроенной Кристианом и Тролле возмущение эта казнь не вызвала.

 

[Роман Широков]

 

 Булат и злато часть 4

Покатившаяся по Швеции с 1527 по 1533 война принесла очень тяжелые последствия стране. Только в границах в итоге контролируемых Нильсом, то есть за исключением того, что удержали норвежцы, Норби и Эрик. Население Швеции сократилось на 100 000 человек, чуть меньше чем на 1/5.

К 1533 году число поданных Нильса было около 450 000 -500 000 тысяч человек против 600 000 шведов и 200 000 финнов которые были у Густава Вазы в 1527 году.

В ходе боев многие поселки были сожжены, а имущество людей погибло в огне или было разграблено, особенно на юге страны и на севере.

Национальное богатство Швеции в границах 1533 года по сравнению с теми же территориями в 1527 сократилось на более чем 1/3. А с учетом потери Финляндии и ряда территорий на юге страны сокращение Национального богатства составило чуть менее половины.

Как итого начатая еще Густавом Вазой изъятия церковных земель не только не прекратилось, а наоборот ускорилось.

Все имущество, земли и активы, особенно бывшие церковные замки, поместья и цитадели, принадлежащие епископам и соборам, должны были рассматриваться как собственность короны, и епископы отныне должны были обеспечиваться короной, а не своим собственным имуществом, что фактически делало церковь экономически зависимой от монарха.

Собственность монастырских учреждений в Швеции была подчинена тем же правилам, а их земли и имущество объявлены собственностью короны. Каждый монастырь был передан под надзор дворянина, который должен был управлять бывшей монастырской собственностью в интересах короны. В то время как монахам и монахиням было разрешено оставаться в своих монастырских зданиях под защитой правительства и с государственным пособием, монашеские общины фактически потеряли свою экономическую независимость и начали вымирать. Таким образом, реформа фактически привела к роспуску шведских монастырей.

Правило, которое позволяло семьям бывших благотворителей отказываться от земли и имущества, пожертвованных церкви, нанесло особый ущерб монастырям.

Процесс изъятия земель у епископов и монастырей происходил с 1527 по 1535 года.

С 1535 года был введен заключительный этап, на котором имущество местных викариев также было объявлено собственностью короны, а ценности были конфискованы из местных церквей и святынь.

По мимо церковных земель были конфискованы земли и прочее имущество светских врагов короля: дворян и бондов сторонников дома Вазы и Кристина Норвежского и архиепископа Тролле, кто с оружием в руках противостоял королю Нильсу или был замечен в поддержке или публичном одобрении врагов короля.

Процесс конфискации имущества у этих категорий лиц происходил с 1529 по 1535 года. Официально завершившись после казни Рикскрада Эрика в Упсале, доставленного русскими из Финляндии. Король Нильс объявил национальное примирение и прошения всем прежним врагам если они начнут жить мирно.

Большую часть конфискованных земель король не стал оставлять себе лично, а выставил на продажу пустив с молотка.

Чем и воспользовался по полной Волинский банк. Отделение банка появилось в Стокгольме после подписания Новгородского договора 1528 года как кредитная кассовая организация, обслуживавшая интересы русских купцов, торгующих в Швеции. Идущая в стране гражданская война русской коммерческой деятельности практически не помешала. Да были отдельные эксцессы с разграблением и даже убийствами. Но в целом и эриковцы и нильсовцы русских старались не трогать заинтересованные в покупки через них оружия и пороха и продажи шведского сырья для оплаты этих покупок. Русские встали над схваткой торгуя с обоими сторонами конфликта. Как итог в том же 1528 году отделения Волинского банка появились в Кальмаре, Эвле и Фалуне, не прекращая деятельности в Стокгольме.

Когда начались массовые конфискации земли и выставление ее на продажу   это обрушило цены на нее в Швеции. К сожалению, Волинский банк как иностранное юридическое лицо не имел право ее напрямую скупать. Но не кто не мешал банку давать ипотечные кредиты на покупку земли. У шведов дефицит наличности был больше чем упали цены на землю. Идущая война как молох пожирала все средства. Причем не только лидеров, но и рядовых участников то же.

Для банка же такие кредиты были очень надежны. Потому что залогом выступала земля и в случаи банкротства должника залог выставляться на продажу и банк свои средства получает.

Земля имела большую ценность в те времена и должник приложит все усилия что бы долг выплатить и землю не потерять.

Средний размер кредита не очень большой где-то около 100-500 талеров и, если даже в единичных случаях средства не удастся получить у конкретного должника и по каким-то причинам не удастся изъять или продать залог потери для банка будут не значительными и приемлемыми.

Доход же банку будет получать мало того, что стабильно так и еще довольно много. В 1530е банки Италии и Германии выдавали длительные кредиты под залог имущества если речь шла не о кредите монарху на крупную суму по средней ставке 25-30% иногда и до 40%. И только в 1540е в Франции и Испании произошло законодательное снижение ставки до уровня 10-15% и то фактически эти законы не соблюдались.

То есть как минимум 25% годовых с выданного ипотечного кредита Волинский банк в Швеции мог вполне получать.

В ри Густав Ваза реализовал церковного имущества на суму примерно чуть более 200 000 талеров. Нильс прибавит к этому сельхоз земли своих политических противников. В деньгах примерно получиться еще около 100 000 талеров.

Деньги у шведов частично на покупку земли были. Но меньше чем в ри. Так что для банка может идти речь на выдачу кредитов суммарно на примерно 150 000 талеров за все время распродаж что обеспечит на десятилетия (с учетом доходности земли и кредитной ставки быстрей у должников не получиться расплатиться с долгом) доход банка сумой в размере 30 000 – 40 000 талеров в год.

Причем должникам можно позволить часть или полностью долга гасить натурой с поставками должниками Русобалту необходимого компании сырья по сниженным от уровня рыночных в этом случаи ценам естественно. При этом разницу между рыночной ценой сырья и той по которой ее будет сдавать должник приказчикам Русобалта банк и компания будет делить между собой, компания, получая скидку на закупочную цену, а банк получает денег от компании больше чем он списывает должнику. Условно должник вместо денег везет коноплю на веревки. Ему списывают долг но на 10% меньше чем он бы получил продав ее на рынке. Далее компания получает скидку в 5% и переводит банку 95% рыночной стоимости сырья.

Должник конечно может сам продать свою продукцию и расплатится деньгами что ему будет выгодно, но сам он иностранным купцам в любые случаи не чего продавать не будет у него нету на это не времени не свободных средств на организацию торговли, в любом случаи он продаст продукцию оптовику/скупщику/местному купцу, который после перепродажи товара экспортеру получит в итоге разницу цен не меньше чем эти самые 10% чистой прибыли за вычетом всех своих расходов.

Правда оптовик приедет к производителю/ должнику сам и сам вывезет купленный товар. А тут доставку до склада Русобалта в ближайшем торговом дворе русских должник будет организовывать своими силами и за свой счет.

Как итог где должнику до склада русских будет близко или местные оптовики шведы будут слишком жадными он повезет гасить долг товаром, а где будет далеко и оптовики, умеренные в своих хотелках, продаст им, и долг отдаст банку деньгами.

Еще одним следствием от разорения страны после войны стало то что король Нильс, посмотрев, как лихо компания русских заселяет северный территории и не видя в этом для себя проблем, а получая только плюсы (приезжие становятся его поданными, доходы растут) решил поправить свои дела привлечением иммигрантов крестьян и на коренные земли Швеции. Ну а что сплошная польза и не какого вреда если количество иммигрантов не станет слишком большим. Потому что крестьяне платят налоги, выращивают зерно и коноплю от продажи, которых король получает пошлины. И вообще, чем больше поданных, тем сильней монарх.

А Швеция и до войны была не самой населённой страной и в ней хватало лесов и болот, которые можно вырубить, осушить и сделать там пашни.

Ну а то что новые поданные будут не шведы так не велика печаль не их дети так внуки ошведяться, а если и нет, то королю главное, чтобы против него не бунтовали и подати исправно платили, а на то на каком языке они дома разговаривают дела нет.

Единственной проблемой было то что в основном готовы переехать разные еретики, а не добрые католики.

Но от добрых католиков король сам натерпелся, гася их восстания против него и, хотя в церкви молился по католическим канонам и идеями Лютера не проникся с католической церковью как организацией король находился в очень враждебных отношениях.

Правда у Швеции не было флота и сети вербовщиков за границей и их создание требовало времени, денег и сил.

И король пошел по самому легкому пути в 1535 году заключив с своими русскими деловыми партнерами из Русско-Шведской Горнорудной компании соглашения. Они будут не только себе работников привозить, но и королю переселенцев. Расходы, понесённые компанией на перевозку переселенцев королю он будет компенсировать и давать сверх их 10%.

Такие условия как на севере король тем, кто поедет в центральную и южную Швецию конечно не готов был предложить.

Ограничившись свободой вероисповедания, освобождение от податей на 5 лет, землю переселенцы могут получить от короля не в собственность бесплатно, а в аренду или купить если деньги есть. За исключением тех, кто готовы неудобья освоить. Чащобы вырубить, болта осушить. Таким король был готов эти земли предоставить в собственность бесплатно.

При этом какого роду племени будут переселенцы короля не волновало его в равной мере устроят и немцы, и французы с англичанами, но и против славян он не возражает.

С 1536 года пошел нарастающий поток переселенцев в Швецию по королевской программе. Естественно, что русские не в какие Франции за ними не поехали, а использовали уже работающих вербовочную структуру и переселенцами были славянами вся разница что для себя компания везла рудокопов, углежогов и лесорубов, а королю крестьян.

Впрочем, вербовочные пункты далеко не только в Швецию людей вербовали не меньше переселялась в Россию или ее заморские колонии.

Во общем для русских доставка колонистов шведскому королю был всего лишь ещё одним способом для зарабатывания денег с минимальными для них затратами используя уже готовую для других целей инфраструктуру.

Причем в части зарабатывания прибылей Русско-Шведская Горнорудная компания, а точнее ее учредители Волинский банк и Руссобалт решили по уже отработанной на севере схеме через подставных лиц получить себе в нужных им местах Швеции там, где рядом есть русские Торговые дворы или прочие активы и от куда уже налажен вывоз продукции. Земли сельхоз назначения для выращивания там необходимого заводам и мануфактурам в России сырья на условиях лучше, чем получалось при скупке на свободном рынке Швеции или в качестве погашения долга перед Волинским банком.

Не каких шпионских игр или тайных обществ устраивать конечно не стали. Поступили строго по закону и самым простым способом.

Тем переселенцам у кого не было своих денег на покупку земли и желания осушать болота, то есть в любые случаи быть им арендаторами у короля.

Предлагался ипотечный кредит с такими процентами и на таких условиях что доходы с купленного на него земли на хлеб с маслом крестьянину хватит, а вот сам кредит не он сам не его потомки и за 100 лет не погасят.

При этом должник хоть по факту становиться арендатором компании и банка поставляя им свою продукцию практически для них бесплатно в качестве платы за пользование участка (юридически плата за погашения кредита), причем именно ту продукцию, которая компании и нужна, а не то что сам арендатор захочет вырастить.

Но с точки зрения закона он землевладелец могучий бонд, у которого прав на много больше чем у арендатора и социальное положение намного выше.

То есть по доходам для крестьянина что взять ипотеку у банка что арендовать землю у короля разницы не какой, а по социальному положению очень даже разница есть.

При этом особо оговаривалось что хоть Шведские законы это и позволяли, должники в знать лезть не должны. Лишние проблемы в Швеции и сора с королем и шведской знатью русским не надо.

И так уже часть служивой литвы после получения дворянства и передачи в бессрочную безвозмездную аренду своих земель, на севере компании, юридически от долгов пред компанией избавились и посчитали что служить лично королю для них почетней чем быть наемниками у компании. Отправившись в Стокгольм ко двору Нильса, который в итоге из таких перебежчиков сформировал роту лично ему преданных гвардейцев. С мыслю где он еще таких дураков готовых за еду и выданное оружие служить.  Среди шведов таких точно нет.

Компании от этого убытка не какого не было. Договор аренды королевские гвардейцы с компанией расторгнуть не смогли даже после жалобы королю.

Он им ответил, что нужно было думать, что подписывать.

И вместо сотни уехавших компания привезла две сотни выкупленных в Литве пленников. В итоге еще из-за них землю по отработанной схеме поучили.

При этом основанная масса охранников компании бежать к королю не спешила. Компания хоть платит и не очень много, но стабильно. Охранникам в посёлках компании если это службе не мешает лично или в складчину всякие лавки и мастерские открывать было разрешено, для приработка.

А у короля с деньгами не густо и своим новым гвардейцам он стал платить ненамного больше чем раньше они на компанию работая получали.

Так на севере еще и все вокруг по русски говорят как минимум среди непосредственных руководителей из числа приказчиков компании а в Стокгольме при дворе короля обязательно нужно шведский язык учить.

И храмы православные в Стокгольме один в русском подворье и туда из казарм не набегаешься через весь город, а на севере в шаговой доступности, как и положено храму быть в каждом поселке.

Проблемы возникли со стороны шведской знати. Если терпеть новых дворян северных пока они там у себя в медвежьем углу сидят и не всовываются максимум на Риксдаг приезжают иногда и голосуют на нем и то не часто. Шведы были готовы.

То вот видеть их при королевском дворе в качестве королевских гвардейцев нет.

Потребовав прекратить порочную практику всяких разных непонятных в дворяне возводить.

Король со своей стороны заявил, что повода в верности новых дворян у него усомниться нет и не было. Все что приказано исполняют, на Риксдагах супротив воли короля не идут и вообще вон ко двору его приехали служить на условиях, на которые не один швед не согласиться.

Но если так уважаемой знати Швеции хочется стать вровень с европейским дворянством и стать закрытым сословием, то король во общем, то не против, но тогда и королевская власть в Швеции должна стать наследственной, а ближайшие родичи короля по праву стать высшей титулованной знатью, то есть герцогами, опять же наследственными, за что со своей стороны король самые знатные и верные трону рода Шведской знати всякими графами и баронами пожалует, что было не хуже, чем в Империи.

Сразу принять такие предложения требование Нильса знать была не готова. Дебаты растянулись до 1540 года. Когда изначальное королевское предложение во общем то и было принято. К этому времени 1/5 часть дворянства королевства составляли славяне, причем служивая литва из числа действующих или бывших охранников компании среди них было около четверти, остальные были или рудокопы, отработавшие на компанию 5 лет и решившие перхать на юг Швеции продав на севере земли, подаренные им королем и на скопленные деньги пробиться в знать. Или из числа иммигрантов, приехавших по королевской программе с деньгами и шилом в заднице.

[Роман Широков]

Булат и злато эпилог

После изгнание в 1535 году Эрика Вазы с матерью из Финляндии в Стокгольм прибыло русское посольство. Целью которого было не только договориться о судьбе занятых русскими войсками земель в Финляндии и судьбу еще не занятого к тому моменту Ревеля.

Но и имело целью заключить союз с Швецией против Польско-Литовского государства с которым в этот момент Россия вела войну.

В качестве подарков королю Нильсу Стуре послы привезли освобождению из заключения мать короля, советников его врага Эрика, ну и приятные и полезные королю предложения.

1)      Владения его матери в Финляндии русская сторона по-честному выкупает. В отличии от взятых на саблю городов и замков у Эрика в Финляндии и Аландских островах.

2)      Ревель продолжает оставаться Шведским согласно условиям Новгородского договора 1528 года. И Нильс заменяет там администрацию на своих людей убирая эриковцев которые там были до этого.

3)      Королевство Швеция вступает равноправным членом Балтийского союза, в который входит Российское царство и герцогства Курляндия, Померания, Мекленбург, Готландско-Эландское что автоматически снимает для Швеции все сомнения со стороны соседних стран на счет легитимности власти в Швеции и дает защиту от всех врагов в регионе.

4)      Нападая на Польшу король Нильс мстит Сигизмунду за поддержку Эрика все эти года в попытках свергнуть Нильса. И союзники заранее в качестве вознаграждение за участия шведов в войне готовы признать любые земли за Швецией, которые шведы смогут захватить и удержать между устьем Вислы и устьем Немана и право на захват и удержания шведами города Гданьск

5)      Для закрепления союза Царь Всея Руси  Государь и Великий Князь Иван Васильевич дает руку дочери своего главного боярина , «дядьки» (воспитателя), родича (Барбашин хоть дальний но царский родич), наместника Земли Каянской, Сумской,  Емской и Западной Карелы ( Финляндия в современных границах+ Выборг), судии морского приказа князя Андрея Ивановича Барбашина. За короля Шведов Вендов и Готов   Нильса Стеновича Стуре. Царь соглашается в преть писать в грамотах к королю величая его братом и дает право королевским послам вести переговоры не в Новгороде с наместником, а приезжать в Москву для переговоров с царским величеством и назначенными им для этого бояр.

Король, посовещавшись с Риксрадом и матерью с братом предложения русских принял.

Кто такой Барбашин Нильсу было прекрасно известно, можно сказать не чужой человек королю, почитай половина Швеции уже русским компаниям принадлежит которыми князь и владеет. А сам Нильс уже к этому моменту посвататься ко всем соседним королям и крупным герцогствам империи прося руку их дочек. Но везде получил отказ и уже задумывался найти себе жену среди мелких имперских княжеств, которых там было сотни.

Так что получить в жены дочку Андрея Ивановича король для себя зазорным не посчитал.

Швеция еще до конца от войны и разорения не оправилась и к новой готова не была, но приз в виде Гданьска и предлагающиеся к нему пошлины с польского зерна которое везут по Висле явно стоил того что бы рискнуть. К тому же шведская армия состояла не из наемников, а из ополчения дворян и для них получить добычу в походе будет хорошим шансом восстановить свои имения, в Швеции, которые пострадали от прошлой войны, ну и тесть в приданое за дочь готов дать 100 000 талеров, сумасшедшие для короля деньги при его нынешних доходах. Так что на что организовать поход в Польшу у Нильса будет, а его армию за море готовы перевезти союзники.

Ну и значительное повышение дипломатического статуса которое получает Швеция в любые случаи без войны не получить, вопрос только против кого воевать. Например, можно против русских за право отправлять послов в Москву или против поляков отрабатывая такое право.

Так что для шведов сделка была честная и награда достойная.

[Роман Широков]

 Течет река Одер.

Князь Барбашин вложился не малыми деньгами в создание Волинского графства для своего сына от любовницы не только из отцовского чувства и долга родителя.

Но и сугубо из практичных и меркантильных интересов. И геополитический союз между Померанией и Россией тут был далеко не на первом месте. Да как патриот и один из руководителей страны отвечавший за важное направление ее развития князь Андрей естественно приложил максимум усилий что бы он состоялся и вообще по сути и был его автором.

Но своя рубашка она всегда ближе к телу. И Волин князю нужен был потому что он в устье Одера. А по реке везут зерно из Польши, Бранденбурга и самой Померании, лен и ткани из него из Силезии, металлы из Чехии, Моравии, Силезии и Словакии.

А верх по реке идет, соль, следка, сукно и различные промышленные товары из Западной Европы

Касаемо металлов князь уже с  Фуггерами (нем. Fugger) имел совместный бизнес. Они везли медь со своих рудников в Венгерской Словакии. По Висле в Краков. Где суда подконтрольных Андрею компаний его в обход Ганзейский правил везли в основном в Россию и частично в Западную Европу.

В интересах Барбашина было переключить этот трафик с Вислы на Одер и заменить в этой схеме Гданьск графством Волинским.

И вообще максимально установить свой король на товара потоком идущим через устье Одера.

Как минимум в виде морского перевозчика, а как максимум в виде основного оптового посредника скупщика и промышленника переработчика сырья и поставщика готовых изделий.

Для чего уже по мимо прочего в 1527 в Волине был создан банк под покровительством графа. Который с момента своего создания активно начал осуществлять свою деятельность по берегам Балтийского моря и верх по реке Одер,     ориентируясь на работу с купечеством, бюргерами и мелким рыцарями , не лезя с кредитованием в высшей аристократии и самым богатым торговцам, предпочитая что бы заёмщиков было побольше а средняя сума кредита поменьше ну и желательно все что бы все было обеспечено залогом и взято недлительный срок.

По этому когда 13 декабря 1528 года скончался по славянске князь а по латыни и немецком герцог Казимир II Цешинский (польск. Kazimierz II cieszyński) (1448/1453 — 13 декабря 1528) — князь цешинский (1477—1528), сцинавский (1493—1528), глогувский (1506—1528) и опавский (1506—1528), генеральный староста Силезии (1497—1504, 1507—1517) и Верхней Силезии (1517—1528). Владел Козле (1479—1509), Пщиной (1498—1517).

После которого два княжества/герцогства ушло Чешской Короне, потому что владел ими Казимир не наследственно, а пожизненно.

 Глогувское княжество или герцогство Глогау (польск. Księstwo głogowskie, чеш. Hlohovské knížectví; нем. Herzogtum Glogau) и Опавское княжество или герцогство Троппау (чеш. Opavské knížectví, нем. Herzogtum Troppau, польск. Księstwo Opawskie)

Барбашин решил добыть своему сыну Опавское выморочное владение не только для того что бы сделать герцогом.

А имея вопле конкретные планы по обогащению, регион Верхней Силезии славился своим льном и имел не плохие рудники. И проще все это будет получить, имея в регионе владение и став там для местных своим.

План был в том, что Фредерик воюя за корону в Венгрии нуждается в деньгах и скорей всего согласиться за 20 000-30 000 талеров если не в наследственное владение, то хотя бы в пожизненное графу Волинскому Опавское княжество пожаловать.

В феврале 1529 года ко двору Фердина́нд I (10 марта 1503[1][2][…], Алькала-де-Энарес — 25 июля 1564[1][2][…], Вена) короля Венгрии и Богемии с 1526 года, эрцгерцога Австрии (Нижняя Австрия, Верхняя Австрия, Штирия, Каринтия и Крайну с Тиролем) с 1521 года, родного младшего брата императора Карла.

Прибыла мать и официальный регент Волинского графа с свитой в которую входил казначей графства ( на самом деле представитель Русоблат выполнявший в графстве роль казначея и представителя Барбашина  при этом для всех официально его работа на компанию и князя секрет ну кроме матери графа естественно) и дворяне графства ( сотрудники спецслужбы князя , которые для натурализации и облегчения работы в империи в графстве вполне официально получили документы на дворянское звание).

Для предания солидности своей просьбы посольство так же везло послание от герцогов Померании с просьбой к королю пойти на встречу пожеланиям и предложением посольства Волинского графства.

 

К моменту прибытия посольства с берегов Балтийского моря было у короля 3 проблемы которые все его думы занимали, по мере убывания значимости для короля:

1)      Султан османов собирает огромную армию для похода в Венгрию, а возможно и дальше для войны с Фердинандом, в то время как брат короля император Карл полностью занят войной в Италии и в Нидерландах и помочь против турок не чем не может при всем своем желании. И нужны королю срочно даже не деньги, хотя они всегда нужны, а пушки и солдаты да побольше

2)      Разбитый войсками Фердинанда его соперник за трон Венгрии Янош I За́польяи[1] (Иван Запольский, венг. Szapolyai János; хорв. Ivan Zapolje, Ivan Zapoljski, польск. Jan Zápolya) сбежал в Польшу где по-родственному договорился с королем Сигизмундом сделать младшего сына Сигизмунда королем в Венгрии и Чехии, стать при нем палантином и регентом и заключил помолвку с несовершеннолетней дочерью Сигизмунда. После чего Янош и Польский король заключили союз с Султаном что бы он помог в осуществлении этого плана. Как ответ на эти враждебные действия Габсбурги решили создать против Польши и Литвы коалицию в составе России, Померании, Мекленбурга, Бранденбурга и Пруссии, что бы они на владения Сигизмунда напали и наказали за обиды, причинённые императору и его брату.

3)      Фердинанда 24 февраля 1527 года избрали сословия Земель Чешской Короны (Чехия, Моравия, Силезия, Лужица) своим королем. Все было в этом хорошо кроме магнатов этих земель, к новому королю были они не то что бы враждебны или в оппозиции, нет вполне лояльны и верны, на сколько они вообще кому-то либо готовы быть верными. Но разбалованные правлением Ягеллонов, которые им надавали кучу привилегий и вольностей, имеющие обширные и богатые владения. Они были своевольны. Воспринимая короля как фигуру во многом номинальную. Считая себя истинными хозяевами страны. И у короля пока что не было не каких рычагов что бы на них воздействовать. А раз нет возможности победить, значит надо возглавить. И сделать так что бы или кто-то из нынешних магнатов стал очень обязан королю. Или появилась какая-то новая фигура равная магнатам по богатствам и владениям полностью обязанная королю возвышением и что бы желательно король имел возможность все вспять вернуть если нужда возникнет. Которая будет действовать изнутри панского сословия и нужные королю решения продвигать которые будут его власть усиливать.

Выслушав просителей с севера и наведя справки, а кто такой вообще этот Иоган Волинский. И как выяснилось он не только любимчик герцогов Померанских помогший им своими войсками победить городские вольности. Но и по не проверенным слухам связан с широко известным в узких кругах русским князем Барбашиным чьи купцы чувствуют себя в графстве как дома, а дядя графа чуть ли не главный партнер князя в Пруссии.

Как говориться Бинго. Это же решения всех проблем короля. Барбашин это замечательные уникальные чугунные пушки и ядра, которые пока что не кто в мире повторить не может. Померанцев нужно натравить на Польшу пусть они свои претензии на Кашубию и Помералию реализуют.

А сам Иоган в землях Чешской Короны не кто и звать его не, как и если его возвысить будет он проводить нужную королю политику, а то что сам Иоган пока малолетний так даже лучше, регенты и советники у него судя по всему люди умные и покладистые и то что они взбрыкнут шансов меньше чем, когда аристократ сам начнет всем владеть и править. Потому как задача регентов сохранить и предать. А когда сам правишь мысли что ты сам с усами и тебе не кто не указ неизбежно в голову лезут.

Во общем решил Фердинанд дать гораздо больше чем у него просят, но и получить себе в замен на много больше чем предлагают.

Предложил король пожаловать графа Волинского титулом герцога и княжествами Опавским и Глогувским а так же правом наследовать Опльско Ратибоское княжество после смерти бездетного Яна Доброго (польск. Jan II Dobry (książę opolski), нем. Johann II von Oppeln-Ratibor; около 1460 — 27 марта 1532, Рацибуж) — князь Опольский, Стшелецкий (1476—1521), Бжегский (1476—1481), Немодлинский (1476 и 1497—1521), Бытомский (1498—1521), Козленский (1509—1521), владелец Гливице (с 1494) и Тошека (1495). В 1521 году унаследовал Ратиборское княжество, после чего объединил свои владения в единое Опольско-ратиборское княжество (1521—1532). Последний мужской представитель опольско-ратиборской линии Силезких Пястов.

Старый импотент не когда не был женат и уже лет 20 в Силезии идет спор между всеми местными владетелями кто ему будет наследовать. На 1529 год осталось 2 главных претендента Фридрих II Легницкий, также известен как Фридрих II Легницкий Великий (польск. Fryderyk II legnicki, нем. Friedrich II von Liegnitz; 12 февраля 1480 — 17 ноября 1547) − князь Легницкий (1488—1547), Бжегский (1503—1505, 1521—1547), Волувский (1523—1547). У которого с 1517 года был на руках документ о правах наследования княжества Яна

И  Георг Набожный или Исповедник (нем. Georg der Fromme; 4 марта 1484, Ансбах, Франконский имперский округ — 27 декабря 1543, Ансбах, Франконский имперский округ) — маркграф Бранденбург-Ансбахский. Котрый владел в Верхней Силезии Герцогством Крнов (латинское: Ducatus Carnoviensis, чешское: Krnovské knížectví, польское: Księstwo Karniowskie) или герцогство Ягерндорф (немецкое: Herzogtum Jägerndorf) и Одерберг, Бойтен и Тарновиц в качестве залогов от короля Богемии.

Но оба эти кандидата были для Фредерика не приемлемыми потому что оба были в родстве с польским королем и ярыми протестантами. Да и отдавать всю Силезию в руки дома Гогенцоллернов как считал король было чревато.

Земли король жаловал в том числе и те которые будут получены после смерти Яна Доброго. Не в наследственную собственность, а пока он не выплатит 200 000 талеров или до смерти графа Волинского, смотря что наступит раньше.

Требовал же король:

1)      500 чугунных пушек и ядра к ним. И 5000 пехотинцев для войны против турок на год.

2)      Склонить герцогов Померании к создаваемому имперской дипломатией анти Сигизмундовскому союзу

3)      Быть послушным королевской воли и проводить политику в Землях Чешской Короны нужную королю выполняя его явные и тайные поручения.

По пунктам 2 и 3 требований короля у волинцев не каких возражений не возникло, а вот по поводу пункта 1 и условий возвращения владений королю возник торг.

В итоге сошлись на 200 орудиях, 100 средних калибров и 100 мелких, но не гаковицах а крупней. Ядрах к ним. С доставкой всего этого к Вене на Дунай к середине лета 1529 году.

1000 пехотинцев на год для войны против турок. Причем давать их людьми или деньгами на наем наемников остаётся на усмотрение волинцев. Главное, чтобы бойцы были экипированные и опытные.

И условием возврата земель было выплата королем 400 000 талеров. Ну или смерть Иогана.

Но при этом было оговорено что, если Иоган сможет внести королю разово 500 000 талеров деньгами. То все пожалованные кролем земли становиться наследственным владением Иогана.

Так же в случаи выплаты королем денег и возврата земель титул герцога в любые случаи остаться за Иоганом и его наследниками. То есть даже потеряв земли титулярными герцогами остаются.

После столь удачных переговоров с королем. В Померанию и Россию был отправлен курьер с донесением о переговорах и их результате.  А сама делегация волинцев направилась в Силезию где в переданных княжествах была установлена новая администрация, а к Яну Доброму съездили посмотреть, что же там получать в наследство и с самими князем попытаться наладить добрые отношения.

Князь с начало гостей встретил очень насторожено, к нему в доверие уже давно втерся Георг, охмуряя старого князя от чего он назначил его своим наследником и чуть ли не усыновил.

Собак конечно спускать не стал и вежество проявил. Но смотрел косо.

Правда после общения с волинцами гнев на милость сменил.

С начала своего правления Ян II выступал за польскую культуру, поддерживал регулярные контакты с королями Иоанном I Альбертом, Александром и Сигизмундом I Старым. Есть даже некоторые предположения, что Ян II знал только польский и чешский языки (чешский был официальным языком в Силезии).

Ян II питал страсть к охоте в лесах Верхней Силезии. Более того, для этой цели он тратил огромные суммы денег.

 Ян II, уделявший должное внимание экономическому развитию своих владений и, по-видимому, предоставивший множество привилегий, приобрел известность благодаря 72 крупнейшим статьям так называемого Ордунека горного, изданного 16 ноября 1528 года в Ополе, который давал привилегию развивать добычу полезных ископаемых в герцогстве, что значительно уменьшало сокровищницу герцога. В обмен на привилегии, предоставленные городам, Ян II получил часть прибыли от рудников. Среди получателей привилегий был Тарновские горы, которые стали одним из крупнейших и процветающих городов Верхней Силезии. Незадолго до своей смерти в 1531 году Ян II также предоставил привилегии горожанам Ополе и Рачибожа против усилившихся притеснений знати (так называемая привилегия Ганушовых).

Прежде чем ехать к Яну волинская делегация дождалась срочно им доставленные почтой (дорого, но быстро) охотничьих соколов, гончих собак и охотничье ружье русской выделки с колесцовым замком, богато украшенное серебром и красивой гравировкой. Для дара старому князю. Ведь в гости с пустыми руками ходить не вежливо.

Князю при встрече рассказали, что в Волине уже действует школа где, преподают на славянских языках и типография где печатают на них книги. Что у юного графа и его регентов есть мечта открыть в Волине университет где будут обучать на славянских языках и со временем сделать так что бы вся знать Померании снова стала думать и говорить на славянском, а не на немецком.

Крестьянам графства уже дано облегчения их положения и зашита им от своеволия дворян.

Что Волинский банк хочет улучшить и увеличить в Верхней Силезии производство льняных тканей и создать Силезкую горнорудную компанию чьим почетным председателем и одним из учредителя князю стать и предлагается.

Во обошьём сердце Яна растаяло, он увидел в юном Иогане продолжателя своей политики которой он придерживался сам много лет. И достойного наследника своим начинаниям.

Предложение Волинского банка его то же заинтересовало (кхе кхе) причем уже чисто с практической финансовой точки зрения. (все знают, что в гроб с собой деньги не забрать, но при этом действуют и думают, как будто это возможно)

В итоге волю короля князь на счет того, кто ему будет наследовать принял.

 А вот Фридрих  Легницкий и Георг Бранденбург-Ансбахский по этому поводу имели абсолютно другое мнение. Их до глубины души оскорбило решение короля. И они создали между собой соглашение. После смерти Яна Опольско Ратибоское княжество разделить между собой. Не допустив туда Иогана Волинского. Если же он силой попытается им помешать, то отобрать у него Опавское и Глогувское а княжества. Обвинив в нападении первым.

Более того даже попытались по тихому разрежающею по Силезии делегацию волинцев ликвидировать а мать графа и его самого захватить или убить.

Но владения Фридриха и Георга волинцы бережения ради объезжали стороной предпочитая сделать крюк в лишних десяток верст.

Начать открытую войну или задействовать много сил Фридрих и Георг опасались из опасения что их тогда король может объявить сторонниками и пособниками Польского Короля и турецкого султана, что может угрожать опалой и потерей их земель.

Поэтому вынуждены были действовать тайно, так что бы нападение на их врагов выглядело как налет бандитов.

Что и было организовано пару раз. Но волинци оказались ребятами не робкого десятка причем все в стальной броне, с саблями, карабинами и пистолями. И оба нападения отбили. Причем второй раз захватив главаря, который под пыткой устроенной королевскими чиновниками в ближайшем городе и назвал нанимателей.

После чего Фридрих и Георг имея бледный вид и макаронную походку оправдывались перед Фердинандом что все это поклеп, и они не при чем, а тот бандит все врет ведать от пыток крышей поехав и ум потеряв.

Как итог отмазаться они смогли нападения на волинцев прекратились.

[Роман Широков]

Течет река Одер. К чему приводят планы.

 

Пушки русской выделки на берег Дуная успели доставить вовремя до похода турок.

 

Размешенные на стенах Вены и Прессбурга (ныне Братислава) по словам очевидцев они побили множество турок и их судов на Дунае. От чего эти христианские города и смогли устоять, своими сопротивлением обратив в бегство султана.

 

По крайней мере верить в такую версию событий христианам по всей Европе в том числе враждебным католикам протестантам и даже союзным с турками французам. Приятней и почетней чем утверждения турок что они сняли осаду только из-за осенних дождей и беспутицы.

 

Отряд в 1000 солдат, присланных из Волина, героически бился на стенах Вены и не каких нареканий не вызвал.

 

Рядовой состав этого отряда состоял из кашубов/померанцев из так называемых полков нового строя Померании.

 

Созданных в герцогстве в 1528 году. На личных землях герцогов. Которые за последние года значительно выросли. Несколько лет назад в герцогстве начались спонтанные выступления лютеран. Они организовывали нападения на римско-католические церкви, грабили церковные ценности вместе с остальным имуществом католической церкви. По приказу герцога Георга Померанского его чиновники захватили всё церковное имущество, особенно в маленьких городах и селах, со всеми монастырскими и епископскими владениями. Было изъято 45 церквей и монастырей (1/3 земель герцогства).

 

С каждого 10 двора. Брался один солдат. Эти десять дворов его должны в дальнейшем полностью содержать. Оружие солдату выдавали герцоги.

 

И ставили над ним командиров, нанятых среди опытных наемников, которым солдаты должны во всем по воле герцогов подчиняться и приказы строго исполнять.

 

Отряды были разделены, на десятки, полусотни, сотни, полу тысячи и тысячи. Вооружены пиками, алебардами, аркебузами, мушкетами и пушками.

 

Солдаты в отрядах не сидели праздно, а постоянно тренировались, постигая воинскую науку в военных лагерях.

 

В итоге в руках герцогов оказалось несколько тысяч пехотинцев лишь не многим хуже ландскнехтов или швейцарцев и то хуже только пока потому что у них было мало опыта в отличии от наемников. По цене 3 раза дешевле чем отряды наемников такой же численности.

 

Вот из их числа герцоги и позволил нанять 1000 человек. Опыт их солдатам боевой не помешает. А в походе их содержание брали на себя полностью волинцы, а значит в это время расходы герцогов снижались. А графству это отряд обошелся по той же цене что и герцогам. И даже с учетом транспортных расходов по их доставки. На потраченные деньги можно было нанять только 500 ландскнехтов и то не для Вены сражаться против турок, наёмники были то же не дураки и ставки задрали.

 

Причем к радости Фредерика герцоги Померании не только солдат позволили послать, но и в войну с Польшей в рамках создаваемого имперской дипломатией союза согласились.

 

Так что был королем Фредерик своим вассалом герцогом Опавским , очень доволен. Не рас себя любимого хваля король радовался, что принял такое решение в начале года. И если был бы Иоган годами побольше, то назначил бы его король, не раздумывая в награду генеральным старостой Верхней Силезии.

 

 А вот дом Гогенцоллернов и короля Фредерика, который был автором создания анти Сигизмундовского союза и императора Карла, который идею подержал и всячески помогал ее реализовать, разочаровал, причем разочаровал очень сильно.

 

В ходе переговоров поляки смогли предложить более интересные условия и Бранденбург заключил союз с ними. А Пруссия в ответ на обещание позволить им захватить княжество Епископство Вармия после начала войны между Бранденбургом и Померанией в итоге осталась верным вассалом Польши.

 

Император в ответ пригрозил имперской опалой Бранденбургу если он нападет на Померанию.

 

А потом зимой прискакали послы от поляков с тысячей извинений и обещаниями больше так не делать. И вроде как необходимость войны против Польши и Литвы отпала. И Габсбурги отправили своим союзникам послания что конфликт исчерпан и если они хотят все-таки воевать с Сигизмундом, то император конечно не против, но свою просьбу, об этом высказанную ранее отзывает.

 

Русские с померанцами решил, что свою крутость показали, поляков извиниться пред императором заставили. А значит войну можно и на позже отложить.

 

Но извинившись пред императором и его братом. Свой договор с домом Гогенцоллернов поляки не аннулировали. Тем самым подталкивая курфюрста Иохима к нападению на северного соседа.

 

Правда тот решил показать свою лояльность императору, подготовку к войне свернул и даже 25 августа 1529 года в Гржиме (Бранденбургская марка) курфюрст Иоахим I Нестор согласился отказаться от своих претензий на Западную Померанию и признал её леном императора Священной Римской империи, но его требования на право наследования после прекращения линии династии Грифичей. Герцоги отвергли как оскорбительные для них.

 

В итоге переговоры подписанием договора не завершились и обе стороны разъехались, обвиняя друг друга в их срыве.

 

Император снова призвал стороны решить вопрос путем переговоров и пригрозил опалой тому, кто нападёт на соседа. При условии, что померанцы нападать и так не планировали это, был явный намек Иохиму на недопустимость необдуманных действий с его стороны.

 

А Фердинанд порадовался что создал противовес в Силезии против дома Гогенцоллернов с их непомерными аппетитами. К которым он относил не только Георга но и Фридриха, последний женатый на родной сестре Георга и Альбрехта Прусского послушно плясал под дудку этой семейки.

 

 

 

Изменено 3 Aug 2023 пользователем Роман Широков

[Роман Широков]

Течет река Одер. Руда и лен.

 

Одновременно с появлением в княжествах Опавском и Глогувском наместников Иогана. Там появилась отделения Волинского банка.

 

Первым шагом банка в Силезии стало создание двух Компаний. Силезской горнорудной. И Силезской текстильной.

 

В учредителях Рудной компаний по мимо самому банку, Руссобалта, был Ян Добрый как ему и было обещано, причем его наследником Иоган выступал не только на княжество, но на доли в компании. И семейство  Турзо. Причина привлечения этих венгерских дворян во общем то чужих для русских людей было в том, что они были главными партнёрами Фуггеров по добычи меди и прочих металлов в Словакии. Создав еще в 1495 компанию Турзо-Фуггер. Владели одним Прудницким княжеством. До 1520 один из представителей семьи был епископом Вроцлава.

 

Их связи не только в Силезии были обширными, влияние огромным.

 

И как итог было принято решение не бодаться с ними с сомнительным шансом на успех, а заключить союз. И как итог гарантировано получить перенаправления трафика металлов из Словакии с Вислы на Одер. Совместными усилиями установить контроль над всеми рудными богатствами Силезии и получить через партнёрство так же самим залезть в будущем в Словакию.

 

Ну и в целом использовать связи Тузо по всей Европе было бы интересно. 

 

Правда наивными чукотскими мальчиками не Волинский банк не Русобалт небыли и Тузо в совместной компании досталось всего 20% акций. При этом стороны договорилась что компания устанавливает монопольный контроль над рудными запасами Силезии и не кто из партнеров свои отдельные проекты в Силезии не ведет наличные активы вливает в компанию. С учетом что хоть Тузо и были так сказать монголистами ка поставщики меди основные их активы были все-таки в Словакии  а в Силезии их положение было далеко от господствующего, тут и местных игроков хватало, поэтому они на такие условия пошли.

 

Ну а дальше используя в наглую административный ресурс в виде благоволения Фердинанда, собственные владения Иогана в том числе и Опольско Ратибоское княжество где правил Ян Добрый который то же был в доле. Владения Тузо и их оставшиеся связи в епископстве.

 

Бедственное финансовое положение генерального старосты Нижней и Верхней Силезии Карла князя Зембицкого и Олесницкого. В его случаи Волинский банк отошел от своих правил не работать с владетельными князьями и дал ему 5000 талеров в долг.

 

Аны Помернской владеюшая как вдова княжеством Любин. Которую попросили помочь ее родичи из Померании.

 

Во всех выше перечисленных княжествах и владениях короны в Силезии с середины 1529 и по весну 1531 были пересмотрены горные привилегии и концессии на добычу руды и ее выплавку достались Силезкой горнорудной компании.

красные линии граница владений Иогана Волинского и Яна Доброго

Золотистая линия и штрих владения Фридриха Легинского

Синяя линия и штрих владения Георга Ансбахского

Коричневая линия владения короны

Звездочки владения где к весне 1531 удалось пересмотреть в пользу компании горные привилегии получив концессии и монополизировать льняной бизнес о чем будет ниже

 

 

Изменено 4 Aug 2023 пользователем Роман Широков

[Роман Широков]

 

 

Текстильной компании пришлось действовать тоньше. Административный ресурс то же был использован, но не так нагло. Больше сыграли роль деньги и новая форма организация труда.

Ну и венгров решили к ней не привлекать не их тема они металлами заниматься.

В Силезии издревле выпрашивали лен и был он тонок и очень высокого качества. То есть компании было необходимо организовать его скупку, создав сеть агентов скупщиков сырья. Отодвинув или подчинив тех, кто этим заниматься сейчас.

Так же хоть и силезский лен был хорош, но, если его растить из зерен, привезённых из России его качество значительно повышается, то есть нужно было организовать доставку таких зерен. И обеспечить что бы именно их стали сажать.

Так же если городские ткачи защищены и в то же время ограничены разными цеховыми правилами. То сельские их не имеют. Ткацкий станок есть практически в каждом доме и задача компании в том что бы ткачи не занимались скупкой сырья сами а брали его у компании и что бы ткачи как можно больше времени занимались именно этой работой не отвлекаясь на другие.

И вот тут-то и сработал административный ресурс имея рекомендации от местных князей приказчики компании договаривались с местным дворянством которые начинали следить за тем что бы весь лен продавался приказчикам компании, предварительно что бы его крестьяне переработали в пряжу и по возможности наткали побольше плотна, не отвлекаясь на другие дела.

А компания берет на себя обязательства поставлять зерна из России. И скупать всю продукцию, которую ей продадут дворяне да побольше. А тем, у кого крестьяне свой лен такни переработают оперативно доставлять пряжу еще. И процесс пошел. 

Необходимая для производства полотняной ткани пряжа вырабатывалась в Силезии из местного льна, производство которого было широко распространено во всех округах Силезии. Здесь с полей помещиков и крестьян снимались обычно богатые урожаи льна, не только целиком покрывавшие потребности полотняного промысла Силезии.

Лучший лен получался из русских семян. Именно поэтому вывозились сюда морем из России бочки с льняными семенами. Из Либавы и Риги через Штеттин и Франкфурт на Одере они доставлялись в значительном количестве ежегодно на склады Бреславля, а отсюда распространялись по всей Силезии.

Крестьянский и помещичий лен тут же в деревне после ряда необходимых подготовительных операций (моченья, мятья, трепанья) перерабатывался в пряжу; в силезских деревнях почти все население, без различия пола и возраста, вынуждено было сидеть за веретеном не только потому, что одно сельское хозяйство при исключительном малоземелье и скудной почве не давало возможности существовать крестьянину, но и потому, что оброк с давних пор взимался местными помещиками ввиде известного количества пряжи (Spinndienst) и что доход от торговли пряжей  стал играть важнейшую роль в помещичьем бюджете .

Выделанная руками крепостных крестьян пряжа затем почти целиком скупалось компанией.

Которая ее предавала ткачам в сельской местности в те поселения где помещики по совету компании решили переориентировать своих крестьян чисто на труд ткачей. Больше 287 отдельных селений превратилось здесь в настоящие "ткацкие деревни" ("Weberdorfer"), где всё или почти всё взрослое мужское население, оторванное в основном от сельского хозяйства, круглый год сидело за своими деревянными ткацкими станками.

Полотно за вычетом стоимости пряжи и ее доставки копания скупала в таких поселениях полностью.

После чего ткань и избыток пряжи вывозились вниз по Одеру.

И через Волинский порт в Лиссабон и Кадикс, с тем чтобы переправить их затем дальше, в испанские и португальские колонии Южной Америки. В Англию Шотландию и Ирландию. Крупные партии силезского полотна ежегодно пересылались также в Италию, в Триест, Ливорно, Генуе и Боцене; отсюда силезское полотно распространялось не только по отдельным государствам средней и южной Италии, но и доходило до портовых городов Малой Азии и Северной Африки.

Но у столь стремительного роста и расширения активов компаний была не только положительная сторона, но отрицательная. Слишком резкий передел собственности, слишком много ранее уважаемых людей составлявшие сливки местного общества оказались у разбитого корыта, слишком многим пришлось резко перестраиваться к новым правилам игры и даже если это им не приносило убытков люди не любят перемен.

Ситуация стала стремительно накаляться готовая в любой момент взорваться. Против наглых чужаков, которые прекалобродили всю Силезию. Объединились бывшие владельцы шахт, разорившиеся торговцы, часть ремесленников особенно в городах чьи цеховые привилегии были попраны, часть местного рыцарства или те кому просто резкие перемены не нравиться или наоборот те кто в мутной воде готов ловить рыбку и ради простого желания пограбить готовы возглавить выступления черни.

И во главе всего претесного движения стали Фридрих  Легницкий и Георг Бранденбург-Ансбахский с главным лозунгом их политической программы  что «при них такой фигни не будет» ну и классическое « бей пришлых спасай Силезию» естественно.

Причем так как все учредители компаний оказались в одной лодке. То и действовать решили совместно и согласовано. По четкому плану.

Во-первых, в владениях Иогана Волинского в Силезии и Яна Доброго приняли законы облегчающие положения крестьян.

Во-вторых, создали полки нового строя по образу и подобию Померанских

Семейство Тузо на столь радикальные социальные мероприятия не решились, но к весне 1531 наняла отярд наемников разметив его в своём княжестве с обязательством тут же его направить на помощь союзникам, как только потребуется.

В-третьих, к королю была отправлена жалоба на то что Фридрих и Георг подбивают чернь на бунт.

Это было сделано не для того что бы столкновения предотвратить, король тратил все ресурсы на войну с турками силой не чего решить не имел возможности, а слов даже королевские уже не чего не могли решить. А для того что бы, когда начнётся не оказаться виноватыми.

В целом же союзники рассчитывали на поддержку короля. Компании были готовы платить больше в пределах разумного чем прежние владельцы рудников и цеха ткачей, просто за счет того, что, владея всеми рудниками даже снижая прибыль с каждого в отдельности очень выгодно, а распределённая мануфактура эффективней и приносит больше прибыли чем отдельные ремесленники даже если в обоих случаях количество задействованных людей одинаково.

И король воспользовался шансом увеличить свой доход оказывая поддержку компаниям, в тот момент, когда он критически нуждался в деньгах на войну с турками.

Естественно, что отказываться от этих денег король не намерен.

Более того для короля оскорбительно что кто-то оспаривает его решение и тем более пытается сделать это с оружием в руках.

Ну и семья Туза тесно связаны с Фуггерами а Фуггеры очень важны для императора и короля.

В итоге расчет союзников оказался верным. Фердинанд прислал в Силезию свое послание с требованием соблюдать мир, избегать частных войн, беспорядков и восстаний. С призывом к знати и дворянству Силезии если такие нарушители воли короля появиться немедленно их покарать. В награду же послушным воли короля достанется имущество нарушителей.

Тем самым Фридрих и Георг были поставлены перед выбором или в случаи восстания простолюдинов начать его подавлять, причем быть самыми активными участниками подавления или остаться лидерами смутьянов и стать законной добычей для всех соседей.

 

 

 

 

 

Изменено 4 Aug 2023 пользователем Роман Широков

[Роман Широков]

Течет река Одер. Война.

К удивлению всех заинтересованных сторон, участников конфликта. Первым рвануло не в Силезии как все ожидали. А на севре, где все-таки началась война Бранденбурга с Померанией.

Иоахим известен как решительный и жёсткий правитель. Он беспощадно преследовал разбойничавших рыцарей, одновременно укрепляя власть Гогенцоллернов и подавляя местное дворянство. В 1506 году велел повесить семьдесят рыцарей-разбойников, из которых сорок были дворянами. В 1506 году основал Университет Виадрина во Франкфурте-на-Одере, а в 1516 году камеральный суд в Берлине. Издал семейное и наследственное право («Constitutio Joachimica»). В 1524 году после смерти графа Вихмана Линдов-Руппинского присоединил к Бранденбургской марке Руппинское графство. Не имея на это прав, потому что у графа были живые родственники которые позже пытались оспорить захват графства в имперском камеральном суде.

Иоахим являлся непримиримым врагом Реформации. Его супруга Елизавета, принцесса Датская, напротив была близка идеям лютеранства и в 1528 году сбежала от супруга в Виттенберг. При Иоахиме в Бранденбурге жестоко преследовались евреи. В 1503 году по настоянию сословий Иоахим приказал изгнать евреев из Бранденбурга. В 1510 году берлинский суд принял решение о сожжении тридцати евреев.

Отношения Иохима с императором были далеки от идеальных.

В ходе политики власти Гогенцоллернов Иоахиму Нестору и его брату удалось заполучить последнего, Альберта Майнцского, сначала на престол в Магдебурге, а затем в качестве суффрагана в Хальберштадте, оба княжества-епископства, также включающие княжеские территории. Поскольку престолы принцев-епископов были настолько влиятельными, конкурирующие кандидаты обычно баллотировались от их имени. Выдвижение кандидатуры могло превратиться в соревнование по подкупу, когда никто точно не знал, сколько заплатили конкуренты, чтобы получить должность. Связанные с этим расходы, поскольку они превышали собственные возможности, обычно авансировались кредиторами, а затем должны были быть возмещены путем взимания взносов с подданных и прихожан в недавно приобретенных княжествах-епископствах и епархиях. Приобретение в 1514 году очень влиятельного принц-архиепископства-электората Майнца для Альберта было переворотом, который предоставил Гогенцоллернам контроль над двумя из семи голосов выборщиков на имперских выборах и многими епархиями-суфражистками для взимания взносов.

Согласно каноническому праву, Альберт был слишком молод, чтобы занимать такую должность, и поскольку он не отказался от архиепископского престола Магдебурга (чтобы прекратить накопление архиепископств, что также было запрещено каноническим правом), Гогенцоллернам пришлось раздавать еще большие взятки Святому престолу. Это истощило их средства и привело к тому, что они влезли в огромные долги перед Фуггерами.

Чтобы помочь в возмещении огромных расходов, затраченных на оказание помощи Альберту, посредники договорились со Святым Престолом, что папа разрешит Альберту продавать индульгенции верующим в его архиепархиях и их суфражистам. Выручка от продажи должна была покрыть амортизацию и обслуживание долгов; долю для Святого Престола за то, что он позволил эксплуатировать верующих; расходы, оплаченные из собственных карманов Гогенцоллернов; и расходы, связанные с продажей.

В преддверии императорских выборов 1519 года сторонники короля Франции Франциска I и Карла Бургундского настойчиво добивались голоса Иоахима. Договорившись с обеими партиями и получив от них щедрые обещания, он, по-видимому, надеялся сам стать императором; но когда пришли выборы, он перешел на сторону победителя и проголосовал за Карла. Несмотря на это, отношения между императором и курфюрстом не были дружественными, и в течение следующих нескольких лет Иоахим часто общался с врагами Карла.

В итоге, когда провалились переговоры с померанцами в августе 1530 года. Иохим был возмущен до глубины души, как он считал с его стороны, были сделаны соседям максимально возможные уступки, а они даже в малом отказались идти на встречу.

И о правах наследования после пресечения их рода отказали, мол это им оскорбительно. А как им будет разница, когда их род пресечётся кому их земли, достанутся.

И от предложения закрепить мир браками дочки Иохима Маргариты и сына Георга Филипа. Сославшись на то что Филипп младше Маргариты. Но Маргарита же не старая дева ей всего 19 лет а Филипу уже 15. Явная же отговорка.

Слишком самоуверенно стали себя Грифичи вести после победы над городами и вступления в Балтийский союз. И их стоило за это наказать.

Тем более что Иохима активно подталкивали к войне с Померанией и внутри его рода.

Альбрехт Прусский жаждавший получить Вармию , но могущий этого добиться только после начала войны Брандебугра с северным соседом.

Родные сыновья. Старший идею наделить брата наследством не из родовых земель Бранденбурга горячо подержал сразу. В то время как младший мечтал, что у померанцев ему отец завоюет больше земель чем сможет выделить из родового наследства.

Родственники, из Силезии которым там померанцы дорогу перешли своими жалобами на судьбу.

В итоге Иохим решил, что и с имперской опалой можно жить, так как рано или поздно ее император все равно снимет. Тот же родной брат прелат Германии Альбрехт Иохима с Карлом помирит.

 А сил ее исполнить самому императору у него сейчас нет. Так что поручит он ее исполнять тем же померанцам как самым заинтересованным в ее исполнении.

Самих же Грифичей курфюрст за серьёзных противников не считал, мол мы их бранденбургские померанских всегда били, и бить будем.

Война была объявлена по инициативе Бранденбурга в апреле 1531 года. Но крупные столкновения произошли только в июне месяце.

Пока Иохим мобилизовал основные силы дворянское ополчение маркграфства и ждал наёмников, нанятых в том числе на транш от брата. Небольшие отряды отряды посланные курфюрстом стали переходить границу Померании с целью разведки боем и грабежа.

Грифичи со своей стороны границы армию смогли мобилизовать сосредоточить уже в мае. Довольно легко отразив набеги легких сил врагов, но свои границы пока не переходили, отыгрывая роль жертвы, на которую напали, ждя официальной реакции императора и помощи от союзников.

Император в начале июня официально объявил имперскую опалу курфюрсту маркграфу Бранденбурга Иохиму.

Король Земель Чешской Короны брата подержал и объявил, что враги опального могут свободно набирать наёмников и добровольцев для войны с ним на территории земель короны и атаковать с них владения опального. При этом для армий противников опального открываться на войну с ним свободный проход через земли короля но с тем что бы если какое разорение эти войска поданным короля причинят они его компенсировали, и вообще не грабили а покупали.

А союзники смогли прислать подкрепления или подтянуть свои силы к границам противника для действий, со своей стороны.

Россия прислала полк морской пехоты. И флот. По принципу поддержку и помошь оказываем, но поместную армию или московских стрельцов не пошлем. Чисто так сказать ограниченный воинский контингент. И то послать его уговорил государя Барбашин. Василий Иванович изначально хотел денег пару тысяч рублей дать и на этом свой союзнический долг считать исполненным.

Альбрехт Мекленбургский вернулся из своего вояжа по северной Германии и был готов со своими ветеранами нанести удар, со своей стороны. Причем его брат соправитель хоть и имел прозвище Миролюбивый, но будучи протестантом готов был подержать войну против фанатичного католика Иохима, причем все сословия Мекленбурга в целом это войну поддерживали кто-то из религиозных чувств, кто-то надеясь получить в случаи захватов земель себе имения, кто-то из сложившихся связей с Померанией в том числе и торговых, а в случаи победы Берлина они будут неизбежно порушены.

В Силезии к концу весны было собрано 2 армии. Северная и Южная. Обе состояли из полков нового строя набранных по системе индельты. Всего 3 полка каждый по 1000 солдат. Причем Опавский и Глогувский полки были в северной армии. А оборону в том числе Опавы должна осуществлять Южная армия состоящая из Опольского Ратиборского полка нового строя, отряда наёмников Тузо  и дворянского ополчения Опавского, Опльско Ратибоского и Прудницкого княжеств. Всего 4000 человек, пеших и конных. Которым надлежало по плану компании в первую очередь обеспечить оборону владений союзников в Верхней Силезии, по возможности прейдя в наступления атаковав владении врагов и если в этом возникнет необходимость и будет возможность прийти на помощь Глогувскому княжеству.

А Северная армия, по мимо 2 полков нового строя включала местное дворянское ополчение имела в своем составе довольно крупный отряд наемников, нанятый в Чехии состоявший из 4000 пехотинцев и 1000 всадников. Всего имея в своем составе 6000 пехоты и 1500 коницы.

По плану компании для обороны Глогувскокого княжества останется местное дворянское ополчение половина полка нового строя княжества, всего 1000 человек. А остальные силы должны атаковать владении Бранденбурга, когда их армия вяжется в бои с армией Померании.

Наёмников при этом содержать на территории противника по принципу война сама себя кормит.

 

15 июня 1531 года на правом берегу Одера на границы Померании и Бранденбурга произошло генеральное сражение войны.

Обе воющие армии имели по 10 000 человек. Но у Иохима только 1/3 из них были наемники, а 2/3 составил рыцарское и городское ополчения маркграфства при 5 пушках. В то время как у его врагов рыцарское ополчение составляло только 1/3 армии, а 2/3 это была профессиональная пехота, состоявшая из полков нового строя, морской пехоты русских и наёмников ландскнехтов, при 50 орудиях среднего и крупного калибра. С поддержкой гребной флотилии на реке. Вооружённой вертлюжными пушкам и гаковницами.   И единственно в чем имел превосходство Иохим это в конницы имея 3000 всадников против 2000 у померанцев.

Расклад сил предопределил результат. В течении 5 часового боя, армия Бранденбурга была разгромлена. Опрокинув ее правый фланг, прижав центр войска и правый фланг к реке, после чего взяв их в огненный мешок обстреляв из пушек с суши и с кораблей речной флотилии.

Армия Иохима только убитыми и умершими от ран потеряла 5000 человек в том числе младшего сына курфюрста Иоганна.

3000 попало в плен в том числе старший сын и наследник тезка отца Иохим.

Сам курфюрст с небольшим отрядом преданных рыцарей на лучших конях и в прекрасных пуленепробиваемых латах сумел вырваться и оторваться от преследователей.

Сбежав с начало в Берлин, а оттуда к брату в Магдебург.

Еще до битвы Силезская армия 12 июня, а Мекленбургская армия 14 июня перешли границы противника.

Силезцы заняли герцогство Кросен и землю Лебус соединившись с померанской армией возле Франкфурта на Одере. После чего половина силезцев через Лужицкую землю двинулись к Котбусу. А после его занятия вдоль Шпрее , где вновь соединилась с армией померанцев и второй половиной армии силезцев которые после взятия   Франкфурта на Одере двинулись к Берлину.

После взятия Берлина и Кельна (немецкая часть города имела статус отдельного поселения). Объеденная армия померанцев и силезцев выступила к городу Бранденбург, куда практически одновременно с ними подошли с севера запада Альбрехт Мекленбургский занявший пред этим Пригниц и графство Рупин.

На этом боевые действия и закончилась. Иохим выкинул белый флаг капитулировав и при посредничестве Архиепископа Магдебургского   осенью 1531 года начал переговоры о мире.

Захваченные земли победители решили разделить по рекам как естественным преградам и границам что бы не спорить из каждой деревеньки до хрипоты. По Варте, Одеру, Шпрее, Эльбе и  Ха́фель, устар. Гавель[1], Хавель[2] (нем. Havel [ˈhaːfl̩]). При этом восточный Берлин достался Померании, а западный Мекленбургу. Ну а лежавший в стороне Котбус Иогнау Волинскому.

При этом половину Средней Марки в ходе войны заняли померанцы и силезцы. И за ее передачу мекленбурцам союзники между собой договорились.

Что Грифичи будут считать это платой за помощь Мекленбурга войне. И заключают тайный договор о том что когда умрет Фредерик Датский и Померания и Мекленбург совместными усилиями попытаются отодвинуть от трона его сына Кристиана и посадить на него сына от второго брака Фредерика от Померанской принцессы.

А Иоган Волинский получает от герцогов Мекленбурга на их территории графство Висмар, на тех же условиях на каких он владеет графство Волин.

Но при этом покорять город и приводить его к покорности Иоган должен самостоятельно.

И обязан помочь герцогам в их давнем желании побороть вольности городов герцогства.

Русские же в итоге земель в империи не получили, но все расходы, понесённые ими Померания России, компенсировала.

Император, выступив посредником раздел утвердил.  Сняв опалу с Иохима и позволив ему сохранить Старую Марку и титул курфюрста, в обмен на отказ от всех земель к востоку от Эльбы.

За признания территориальных изменений все участники войны кроме русских естественно и победители и проигравшие должны были выставить свои войска в Венгрии против турок в рамках планируемого императором большого похода.  

[Роман Широков]

Красные границы владений Иогана Волинского

Синии Померании

Зеленые Мекленбурга 

Сиреневые то что осталось курфюрсту Иохиму

[Леший]

Немного таймлайна под Дании:

Бедный Йорик

 

Разгром Ливонской конфедерации в 1527 году в войне с Русским государством подобно "эффекту домино" запустил цепную реакцию во всём Циркумбалтийском регионе. Потерпев поражение в войне с Россией и Померанией, Любек вовсе не собирался успокаиваться. В неофициальной "столице" Ганзы хорошо понимали, что благополучие возглавляемого им союза северонемецких городов зиждется на его монополии в региональной торговле, утрата которой болезненно била по благополучию бюргеров. И выхода из сложившегося положения виделось только два:

- Признание нового положения вещей, и подстройка под изменившуюся реальность. Разумеется, в этом случае ганзейские города многое потеряют, но, по крайней мере, это позволит остаться "на потоках" и сохранить хотя бы часть прошлого благополучия.

- Война до победного конца! Хорошо понимая, что трансформация будет весьма болезненной, и не все из нынешних "хозяев жизни" смогут встроиться в новые реалии в Любеке многие были готовы продолжать сопротивляться наступающим изменениям, и яростно бороться за сохранение своего доминирующего положения.

И на первых порах мнение горожан стало склоняться ко второму варианту. Неудача в Ливонской войне привела к социальной нестабильности внутри вольного Имперского города. Рост налогов и падение авторитета патрицианского магистрата (которому припомнили практически диктаторское правление городом и унижение всех остальных городских страт в прошлые годы) привели к общественному взрыву, на волне которого к власти в городе пришли радикальные элементы, которые считали причиной упадка города некомпетентность и леность предыдущей администрации, и полагали, что положение можно исправить за счёт новой войны, которая вернёт Любеку его статус гегемона на Балтике. Разумеется, в новом магистрате сидели не идиоты, готовые до бесконечности биться головой об стену (так уж получилось, что во главе нового руководства оказались люди в недавнем прошлом тесно связанные с "русской" торговлей, и поэтому потерявшие от произошедших изменений больше остальных). Захватившие власть политики новой волны прекрасно понимали, что город сейчас находится не в том положении, чтобы немедленно требовать от русских "матч-реванш". Провал в восточной политике предыдущих "отцов города" привёл к распаду столь долго и упорно выстраиваемой столетиями системы взаимоотношений, ранее гарантировавшей доминирующее положение Любека в пищевой цепочке. Ранее почти независимые померанские города пали под ударами своих герцогов, будучи вынуждены распрощаться со своими вольностями и покинуть Ганзу, что нанесло огромный урон единству, а главное авторитету Союза. Чем тут же воспользовались датский и шведский короли. Ещё несколько лет назад низведённые по сути до состояния вассалов Любека, они, воспользовавшись ситуацией, резко вышли из-под опеки города, отказались платить по своим долгам и отменили многие льготы и привилегии, коими ранее пользовались ганзейские купцы в их странах. И спускать подобное было нельзя – обратное грозило полной потерей авторитета и окончательно низвергало Любек с пьедестала.

В такой ситуации у магистрата зародился новый план действий, который по их мысли должен был вернуть их городу прежнее положение гегемона в Циркумбалтийском регионе, и вытеснить всех конкурентов за его пределы. И главным направлением удара, согласно этому замыслу, должна была стать Дания, подчинение которой позволяло взять под свой контроль Зундский пролив, и закрыть проход в Балтийское море для нидерландских купцов (которые в то время рассматривались как главный соперник ганзейцев). И высадка осенью 1527 года Кристиана II в Норвегии предоставляла Любеку второй шанс вернуть все свои ранее потерянные позиции.

 

Всё сложно

 

Казалось, что проект по возвращению Дании под контроль Ганзы вполне осуществим. Вернув под свою власть Борнхольм и аннулировав долги Любеку король Фредерик I радовался однако недолго. Неожиданное появление на сцене его неугомонного противника Кристиана II, занявшего Норвегию и продолжившего наступление в Халланде с прицелом на собственно Данию, выявил для Фредерика I один неприглядный факт – разрыв с Ганзой имел для него и отрицательные последствия, оставив в борьбе с соперником за датский трон один на один, без поддержки любекских денег и флота.

И Любек не преминул этим тут же воспользоваться. Магистрат весной 1528 года направил Фредерику I по сути ультиматум, в котором требовал вернуть "незаконно" отобранный Борнхольм, признать все долги, выплатить ганзейским купцам компенсации за понесённые убытки, закрыть для нидерландских судов Зундский пролив, и вступив в военный союз с Любеком объявить войну Голландии (как стороне поддерживающей Кристиана II). В обмен на это Любек обещал своё полное содействие Фредерику в его борьбе против Кристиана.

Однако Любек совершил ошибку, выдвинув датчанам столь тяжёлые условия. Прояви любекцы хоть немного умеренности в своих требованиях, вполне вероятно, что Фредерик I согласился восстановить прежний союз, но чрезмерность притязаний ганзейцев вызвало массовое неприятие среди датских сословий, которые на созванном королём рейхсрате отклонили любекский ультиматум.

К счастью для Фредерика он имел в своём окружении двух весьма неординарных личностей, чьи дарования и помогли ему выйти из сложившегося для него тупика. Одного из них звали Йохан Рантцау, чьи блестящие военные способности были к этому времени хорошо известны в Европе, и за возможность привлечь его на свою службу соперничали между собой император Карл V и французский король Франциск I. Вторым был также представитель рода Рантцау - Мельхиор, который и до этого успел прославиться как прекрасный дипломат с обширными связями в Нидерландах и при императорском дворе. Оба родича всей душой ненавидели Ганзу, считая её главным виновником униженного положения своей страны, и выступали за разрыв с последней, предлагая королю сменить вектор его политики с проганзейского на происпанский. Согласно их замыслу, отказ от союза с любекцами можно нивелировать заключением датско-нидерландского соглашения, которое выбьет почву из-под ног Кристиана II. Последний, по их мнению, был силён той помощью, которую ему оказывали голландцы. Но если тем предоставить те же права, которые они имели при предыдущем короле, то они однозначно оставят Кристиана, поддержка которого для них потеряет всякий смысл.

Сторонникам происпанской ориентации удалось склонить Фредерика к поддержке своего плана, и уже в начале мая 1528 года Мельхиор Рантцау приехал в Мехелен с проектом договора. А спустя четыре месяца, 9 сентября 1528 года, был заключён мирный договор между Маргаритой Австрийской с одной стороны, Данией и Шлезвиг-Гольштейном с другой. Заключено было два отдельных договора сроком на 30 лет: один – между Нидерландами и Данией, другой – между Нидерландами и Фредериком I. В обоих договорах нидерландцам разрешалось свободно приезжать и торговать в Дании и в герцогствах, все морские пути признавались свободными и безопасными. Дания и Нидерланды обязывались помогать друг другу в случае войны со Швецией, Любеком или его союзниками. Нидерландцы могли свободно провозить через Данию провиант и всё нужное для войны. Фредерику I от имени императора Карла V обещалась ежегодная "пенсия" в размере 6 тыс. гульденов в продолжение десяти лет; за это вознаграждение Фредерик I обязывался в случае необходимости помочь императору против его врагов, за исключением Альбрехта Прусского и тех имперских князей, с которыми датский король был в мире.

В свою очередь, узнав о датско-нидерландских переговорах, любекский магистрат понял, что этот этап схватки он проиграл. Однако не опустил руки, а просто сменил тактику, взяв курс на свержение Фредерика I, и замену его на более покладистого монарха. Прежде всего, в "столице" Ганзы решили заключить мир с Нидерландами. Приготовленный для нападения на голландские корабли в марте 1528 года флот был распущен, а представители Любека встретились с Маргаритой Австрийской, и после долгих и упорных переговоров были вынуждены пойти на уступки – прежде всего признав право нидерландских купцов свободно плавать по Балтийскому морю. И хотя на подобное признание любекцы пошли, образно говоря, со скрежетом зубовным, но мир с Нидерландами развязал им руки на Балтике, позволив начать подготовку к нападению на Данию. Тут, правда, им пришлось столкнуться с целым рядом проблем. Поражение в прошлой войне привело к тому, что часть ганзейских городов (померанских) вышли из Союза, а оставшиеся в составе Ганзы всё менее были склонны считаться с мнением Любека, демонстрируя всё большее своеволие и всё менее проявляя готовность к единству в рамках Союза. Наиболее ярко это проявилось на примере Гамбурга. Ещё совсем недавно этот город жил за счёт транзита товаров из Любека в страны Западной Европы и имел репутацию "любекского североморского порта". Но с начала XVI века ситуация стала стремительно меняться. Подъём Нидерландов вызвал переориентацию торговых потоков, и гамбургские купцы всё больше предпочитали иметь дело с голландцами, чем со своими старыми партнёрами с Балтики. Поэтому когда любекцы обратились к гамбуржцам за подмогой, то последние отказались прислать требуемые корабли, ограничившись лишь выделением субсидии в размере 10 тыс. гульденов. Схожим образом поступил и Бремен, выделив Любеку 12 тыс. гульденов, но не пожелавший примкнуть к запланированной военной операции.

Другим немаловажным вопросом стал выбор кандидата в новые датские короли. Самый очевидный вариант в лице Кристиана II любекцам не подходил категорически. Было сразу понятно, что он не будет послушной марионеткой в руках Ганзы, и помогать ему в борьбе с Фредериком I, это менять "шило на мыло". Тем более что в 1528 году Кристиан был, как говорится, "на коне". В Швеции его ставленник Стуре успешно теснил "вазовцев" (чему в немалой степени способствовало успешное покушение на Густава Ваз в конце августа 1528 года, лишившее его сторонников талантливого лидера), в результате чего к концу 1528 года в руках "вазовцев" оставался только Стокгольм. Другой сторонник Кристиана II – Северин Норби в этом же году провёл успешную операцию по своему возвращению на остров Готланд, а затем, пользуясь своим превосходством на море, атаковал Эланд и Кальмар. Сам Кристиан в это время, войдя в Бохуслен и Халланд, разбил посланную против него королевскую армию, после чего захватил Сконе и Блекинге, чему немало поспособствовал бургомистр Мальмё Йорген Кок, который будучи убеждённым "кристиановцем", употребил всё своё влияние для того, чтобы доверенный ему город вернулся под власть бывшего короля. Группа горожан захватила замок Мальмёхус, а ленсман был взят в плен. Таким образом, даже попытайся любекцы договориться с Кристианом, то вряд ли бы встретили при его дворе тёплый приём.

Поэтому взгляды ганзейцев обратились к немецким князьям, в поисках подходящей кандидатуры на датский трон. А таковую нашли в лице герцога Альбрехта Мекленбургского, который ответил предварительным согласием на предложение Любека, который хотел, чтобы Альбрехт заняв датский престол объявил Нидерландам войну, вернул любекцам их прежние привилегии и Борнхольм. А также, в возмещение расходов передал под их контроль Готланд и город Хельсингёр (который контролировал Зундский пролив) с правом получения половины выплачиваемых пошлин. Таким образом Любек становился владельцем Балтийского моря, и мог бы диктовать свои условия остальным. Однако мекленбургский герцог выдвинул свои условия, отказавшись однозначно принять требование любекцев. Он заявил, что уступка Хельсингёра неприемлема, и он готов уступить им в вечное владение только Борнхольм и Готланд. В городе этим, разумеется, были не очень довольны, но иного выхода не было – немецкие князья не выстраивались в очередь готовых воевать с Данией кандидатов, и они пошли на принятие поправок мекленбургского герцога к договору. Таким образом, к концу 1528 года уже всё было готово к началу большой войны против Дании.

 

Возвращение короля

 

С наступление 1529-го года неприятные известия посыпались на Фредерика I одно за другим. Сначала были получены известия о том, что в середине апреля 1529 года любекский флот из двух десятков кораблей начал крейсировать у Рюгена, перехватывая датские торговые корабли. В конце этого же месяца пришло сообщение из Швеции, в котором говорилось, что Стокгольм сдался Стуре, а королевская семья в лице вдовы покойного Густава и его малолетнего сына Эрика, под прикрытием шведского флота бежали в Финляндию.

И словно этого было мало, в мае месяце 4-тысячная мекленбургская армия вторглась Гольштейн, где с ходу захватила важные города Ойтин и Триттау. К середине мая мекленбуржцы дошли до стратегически расположенного на узком перешейке между озерами и рекой Швентине, и игравшего роль важного регионального центра Гольштейна, города Плёна, оставив за собой разрушенные города Райнбек, Зегеберг и др.

В это же время на севере выступил и Кристиан II, который 22 мая высадился вблизи Копенгагена с 2-тысячной армией. Как и в случае Мальмё городской магистрат был на его стороне и без боя открыл ворота. Располагавшиеся в Зеландии малочисленные королевские войска были деморализованы, и не оказали сопротивления Кристиану II, который быстро захватил Роскилле и Кёге. Местное дворянство, опасаясь расправы, так же предпочло присягнуть бывшему королю, благодаря чему к середине июня Кристиан контролировал весь остров.

Сложнее оказалась ситуация на Фюне. Первоначально местное дворянское ополчение подавило прокристиановское выступление местных горожан и крестьян, но когда в июле на острове высадилась армия Кристиана, то заняла остров практически без боя. За Фюном последовали острова Лолланн и Фальстер, где сторонники короля Фредерика I некоторое время удерживали только город Нюкёбинг, но менее чем через месяц сдались и они. Благодаря чему, в августе, армия Кристиана II получила полный контроль над островной частью Дании.

Таким образом, под контролем Фредерика I остались только Шлезвиг-Гольштейн и Ютландия. Но и его власть над последней очень скоро оказалась под угрозой. 14 августа 1529 года в Ольборг вошёл каперский отряд Клемена Андерсена, который от имени Кристиана II призвал крестьян Вендсисселя и Северной Ютландии к восстанию против местных "дворян-изменников", и во главе крестьянского ополчения стал целенаправленно изгонять местных дворян и сжигать их поместья. Попытка ютландского дворянского ополчения подавить мятеж закончилась для них катастрофой -  в середине сентября 1529-го года неподалёку от Ольборга, к северу от Свенрупа, получив подкрепление от Кристиана II, Андерсен наголову разгромил выступившую против него армию ютландской знати. Погибло 14 видных ютландских аристократов, и неизвестное количество мелких дворян и их слуг, после чего восстание распространилось по всей Ютландии, за исключением восточной стороны к югу от реки Гудено. Большое количество усадеб было сожжено в северной и западной Ютландии.

Казалось, что власть Фредерика I доживает последние дни, и Кристиан II в самое ближайшее время окончательно вернёт себе власть над всей Данией. Но тут удача повернулась к Фредерику своим лицом. В 1529 году в Норвегии вспыхнула занесённая иностранными купцами чума, усиленная эпидемией "английского пота", которая вскоре распространилась сначала на Сканию, а затем проникла и в Копенгаген. В результате готовящийся было триумфально высаживаться в Ютландии Кристиан II был вынужден отказаться от этих планов и запершись в королевском замке пережидать внезапное бедствие.

Одновременно с этим хорошие новости пришли и с южных границ - исполнявший обязанности штатгальтера Шлезвиг-Гольштейна старший сын короля – Кристиан успешно собрал силы на границе Шлезвига и Гольштейна в городе Рендсбурге. Гольштейнское рыцарство отозвалось на призыв своего принца – несколько тысяч всадников, под предводительством Йохана Рантцау собрались под его знамёнами. Ещё 150 всадников прислал союзник Фредерика I ландграф Филипп Гессенский, и в начале августа во главе 3-тысячной армии Рантцау двинулся на юг. Спустя восемь дней, 17 августа 1529 года под городом Нойштадт-ин-Хольштайн произошло сражение, закончившееся неопределённым результатом. Ни одна из сторон не получила явного перевеса, но по факту это стало победой гольштейнцев – мекленбуржцы оставили Ойтин и отступили к Триттау.

 

Не всё так однозначно

 

Благоприятные для Фредерика новости поступили и из Швеции, где после изгнания представителей рода Ваза из страны, Нильс Стуре, не желая оставаться всего лишь подчинённым чужому монарху регентом, и желая по примеру покойного Густава Вазы самому стать королём, решился на разрыв с Кристианом II. Созванный им в 1529 году всесословный риксдаг охотно поддержал его в этом вопросе. Шведам совершенно "не улыбалось" вновь вернуться под власть Дании, и они вынесли решение о провозглашении Нильса Стуре новым шведским королём, а поскольку война с датчанами требовала денег, то были не только подтверждены решения риксдага 1527 года об изъятии церковных земель, но они были ещё более расширены и углублены.

Этим не преминули воспользоваться как любекцы, менее всего  желавшие вновь узреть Кристиана II вновь увенчанного тремя коронами ("три короны" – символ объединения Дании, Швеции и Норвегии), так и Фредерик I, немедленно отправившие в Стокгольм своих представителей.

Разумеется, сразу договориться не получилось. Слишком разные желания были у всех сторон. Любекцы требовали подтверждения всех прежних долгов и своих привилегий, что в свою очередь вызывало "недоумение" у Стуре: долги Ваза, это долги Ваза. У них и требуйте - вон, сидят в Финляндии. Лично он, Нильс Стуре, ничего Любеку не должен. В конце концов, оторвать Стуре от Кристиана показалось любекцам важнее, и они прекратили разговоры о долгах шведской короны, но формально от них не отказались – просто отложили на потом, до более подходящих времён.

Схожим образом обстояли дела и с Фредериком. Датский король не желал признавать Стуре самостоятельным сувереном, рассчитывая всё же вернуть Швецию под власть Дании, но Мельхиор Рантцау уговорил-таки короля не демонстрировать эти свои намерения открыто, дабы не отпугнуть шведов от антикристиановского союза. Поэтому вопрос о признании королевского титула "подвис", и хотя Фредерик пока признавал Нильса Стуре только как "правителя" Швеции, но не настаивал на подчинении последнего ему, как своему сюзерену, подобно любекцам рассчитывая вернуться к этому вопросу позднее.

Но подобная тактика дала лишь частичный успех – Стуре охотно принимал авансы от заинтересованных сторон, но пока ограничился лишь декларацией о своём разрыве с Кристианом II. Впрочем, иного от него в той ситуации было ожидать трудно – на юге по-прежнему были активны прокристиановские мятежники во главе с Тролле, а с востока побережье беспокоили своими набегами "вазовцы". Но любекцев пока устраивал и такой результат – они активно готовились к нанесению решительного удара, который по их мнению должен был окончательно повернуть ход войны в их пользу. Ещё в июне в Любеке было принято решение о захвате Копенгагена, и 21 августа 1529 года любекские войска высадились на острове Зеландия у холма Вальбю (совр. Фредериксберг), откуда открывался путь к датской столице. Ганзейский флот из 18 кораблей блокировал гавань, предотвратив пополнение запасов по морю. Зная о малых силах Кристиана II, любекцы первоначально намеревались взять город штурмом, но узнав о том, что в городе эпидемия чумы наёмники однозначно отказались приближаться близко к городу, и ганзейское командование было вынуждено перейти к осаде.

Так же безуспешно пошли дела у любекцев на другом направлении - 26 августа любекцы прибыли в Хельсингёр и начали бомбардировать королевский замок. Несмотря на свою важность, в то время Кронборг был слабым укреплением, представляя собой лишь несколько зданий окружённых стеной, и осаждавшие рассчитывали быстро захватить его. Но небольшой гарнизон проявил неожиданную твёрдость, отказавшись сложить оружие и открыв ответный огонь по противнику.

Впрочем, любекское командование не теряло надежды переломить ситуацию в свою пользу, и пока шла осада датской столицы, предприняло попытку добиться успеха на ещё одном направлении. Используя бедственное положение Фредерика I к нему вновь прибыли любекские представители, и снова предложили заключить союз на прежних условиях. Находясь, как ему казалось, в безвыходной ситуации датский король был вполне готов капитулировать и принять требования ганзейцев, в обмен на помощь в борьбе со своим племянником. Но любекцев в очередной раз подвела их жадность. Видя в каком печальном состоянии находятся дела датского короля, они не ограничились только восстановлением в Дании всех прежних своих прав и привилегий, а также согласием Фредерика I на заключение антинидерландского союза, но и потребовали распространить эти договорённости и на Шлезвиг-Гольштейн, чем буквально взбесили местную знать. Возмущённые подобными претензиями Любека, они, объединившись вокруг персоны принца Кристиана фон Гольштейна (старшего сына короля), потребовали от короля отвергнуть все притязания ганзейцев.

Возможно, получись у любекцев овладеть Копенгагеном, то они бы "продавили" Фредерика I. Но копенгагенцы продолжали упорно сопротивляться, и армии захватчиков пришлось сначала продолжать осаду под осенними дождями, а затем и зимовать под стенами датской столицы.

И это было не единственной их неприятностью. Информация о переговорах между любекским магистратом и Фредериком I просочилась наружу и достигла Альбрехта Мекленбургского, который был очень недоволен тем, что его союзники у него за спиной ведут сношения с их общим врагом. Между ним и магистратом произошёл обмен посланиями весьма резкого содержания, но до открытого разрыва пока дело не дошло – обеим сторонам всё ещё был необходим их союз. Для герцога Любек был главным источником средств на содержание его армии, которая, в свою очередь, блокировала на юге шлезвиг-гольштейнское войско, не позволяя последней как осадить Любек, так и быть переброшенной н север.

Наступившая зима 1529-1530 гг. приостановила активность сторон, чем тут же воспользовался командующий шлезвиг-гольштейнской армии Йохан Рантцау, который пользуясь установившимся затишьем и презрев давний обычай на время зимних холодов прекращать боевые действия, во главе 1,5-тысячного отряда устремился на север, где неожиданно для всех атаковал крестьянскую армию Андерсена. Быстро рассеивая отдельные отряды повстанцев, Рантцау окружил основные силы мятежников под Ольборгом, который и был захвачен им 18 января, после нескольких дней осады. Однако, к огорчению Рантцау, самому Клемену Андерсену с небольшой группой сторонников удалось бежать. Тем не менее, Северная Ютландия была замирена и возвращена под власть короля Фредерика.

 

Все против всех

 

Весна 1530-го года принесла любчанам новые неприятности. Зимовка их армии под стенами датской столицы привела её к ситуации близкой к катастрофе. Холод, голод и болезни косили ряды наёмников в гораздо большем количестве, чем их гибло от рук врага. В результате к концу зимы любекская армия оказалась полностью деморализованной. И только тот факт, что копенгагенцы сами страдали от нехватки сил, спасало осаждавших от разгрома. Поэтому, как только море очистилось ото льда, любекское командование было вынуждено начать эвакуацию остатков своих сил. Кристиан II имел полное право торжествовать. Но его хорошее настроение портил только один факт - хроническая нехватка средств. Те деньги, которые он получил от продажи Исландии и отжал у голландцев, давно закончились, а того, что он получал за счёт сбора налогов в Норвегии и контролируемой им части Дании банально не хватало. Теоретически частично проблему можно было закрыть повышением налогов, но в этом случае Кристиан II опасался, что от него отпадут многие его сторонники среди крестьян и горожан, поэтому он и не решался увеличивать "тягло" на находящихся под его властью территориях. Попытка занять средства у нидерландских купцов и немецких князей также увенчалась успехом – никто не хотел вкладываться в столь авантюрное предприятие, как попытка Кристиана II вернуть себе датскую корону. И тогда он, понимая своё критическое положение, обратился к Русско-Балтийской компании с предложением отдать ей в залог два острова: Фальстер и Лоллан в обмен на выставление для войны с Фредериком I и Любеком трёх фелейнов кнехтов; по окончании же войны, после выплаты долга острова должны быть возвращены королю.

Возглавлявший компанию князь Барбашин-Шуйский принял это предложение и распорядился занять главные крепости на Фальстере и Лоллане, с задачей оборудовать на них базу для флота, дабы иметь возможность свободно оперировать в западной части Балтийского моря. И видимо русские же подсказали Кристиану ещё один источник возможного получения столь необходимых денежных средств, а именно повышение т.н. "Зундской" пошлины (накладываемой на проходящие через пролив Эрессун иностранные корабли). Пользуясь тем, что оба берега пролива находились под его контролем, король с наступлением весны повысил старые пошлины и ввёл новые. И этот его шаг имел двойственный результат. С одной стороны поступления в его казну стали увеличиваться – прибывающим купцам нужно было платить, либо отказываться от прохода через пролив. Но эти меры ударили прежде всего по нидерландским торговцам, которые вовсе не были намерены мириться с подобным положением вещей. В Мехелен, ко двору Маргариты Австрийской полетели жалобы на произвол "деспота и тирана", и просьбы принять меры с целью принудить его снизить плату за проход до прежнего уровня. Наместница отправила в Копенгаген послов с требованием "вернуть всё взад", на что получили не менее категоричный ответ, что король, как хозяин здешних земель и вод, имеет полное право устанавливать плату за пользование оными по своему разумению, и ссылки на древние обычаи тут не канают.

Разумеется, терпеть подобное в Нидерландах не собирались. Фредерику было дополнительно ассигновано 14 тыс. гульденов, а летом 1530 года Маргарита созвала в Брюсселе представителей всех провинций, чтобы обсудить вопрос о чрезвычайном наборе войска и сборе флота для похода в Данию. Необходимо было получить на это 120 тыс. гульденов, которые и были одобрены в начале июля. В портах стал формироваться военный флот, который силой должен был "выбить пробку из горлышка". Однако в самый разгар приготовлений бургундцы получили удар с совершенно неожиданной стороны. Окопавшийся в Южном Гольдштейне герцог Альбрехт Мекленбургский был сильно недоволен сложившейся ситуацией. Любек сильно задерживал положенные выплаты, да и вообще намекал, что надо бы ему самому изыскивать средства на армию – мошна бюргеров ведь не резиновая! Некоторые выплаты по-прежнему производили Висмар и Росток, но в обмен требовали, чтобы герцог активизировал свои действия, ибо финансировать "сидение в Триттау" до бесконечности им тоже не улыбалось. И помощь пришла, откуда её совсем не ждали. Нет, к Альбрехту не явился добрый дядюшка с кошелём набитыми серебром, но вот кое-какие идеи, высказанные в переговорах представителями далёкой северной державы, заставили мекленбургского герцога призадуматься. Откровенно говоря, он не был хорошим полководцем, но вот глупцом его бы не назвал даже самый отъявленный враг. И чем дольше он думал над сделанным ему предложением, тем больше оно ему нравилось. С одной стороны ему было предложено "сменить флаг", и вместо того, чтобы оставаться "слугой" этих скопидомных ганзейских торгашей договориться с Кристианом II, признав того датским королём, но в обмен потребовав от него уступить ему Шлезвиг-Гольштейн (благо последний всё равно принадлежал его дяде Фредерику). С учётом того, что отношения между Альбрехтом Мекленбургским и Любеком всё более охладевали, и в любой момент могли завершиться разрывом, подобный вариант выглядел вполне разумно. Правда, в этом случае вставал вопрос денежных поступлений, ибо маловероятно чтобы любекцы продолжили кредитовать герцога в этом случае. Но и тут ему был подсказан выход: война должна кормить войну! Проще говоря, вместо того, чтобы обременять своих же подданных специальными военными налогами и залезать в долги, заменить прежний порядок беспорядочного опустошения солдатами занятых ими территорий системой организованного грабежа, в рамках которого местные жители под угрозой расправы со стороны военных сами должны выплачивать оккупантам регулярные контрибуции. Удивительно просто и гениально! Просто удивительно, как раньше никто до подобного не додумался.

Изменено 5 Aug 2023 пользователем Леший

[Роман Широков]

Течет река Одер. Бабки побеждают зло.

Первые пять лет существование. Созданного в конце 1527 года Русско-Вендского торгового союза. Показала городам Мекленбурга и Померании всю правильность их выбора.

В Норвегии открытие портов к северу от Бергена для русских купцов разорило ганзейский офис в Бергене, в котором постоянно или временно жило 3000 немецких купцов, приток вяленой рыбы на продажу в город упал более чем 10 раз, в то время как закупки норвежцами через Берген зерна, муки, тканей, соли, железных изделий и алкоголя, сократились в 3 раза.

А так как в немецкой колонии Бергена правил бал Любек то в ответ на осаду Копенгагена в 1529 году по приказу короля Кристиана все ганзейское имущество в Бергене было арестовано и конфисковано.

В итоге уменьшенная торговля Бергена стала вотчиной нидерландских купцов, которым так к северу от города норвежцы порты и не открыли.

Росток же имел фактории в Осло и возле него и специализировался на контроле внутри норвежской розничной торговли.  От этих перипетий не пострадал. Кристиан его как уже вышедшего из Ганзы и члена Русско-Вендского торгового союза трогать не стал, позволил сохранить имеющееся положение.

Схожим образом  случилось и с торговлей датской селедкой, стратегически важного товара для Балтики.

Рыбу ловили у южного побережья Зунда с июля по сентябрь; промысел вели почти исключительно датские рыбаки. Прибыль была непредсказуемой, так как косяки сельди, хотя обычно огромные, значительно различались размерами из года в год. Рыбные промыслы уже процветали в XIII в. и как будто достигли пика в конце XIV в., после чего дела пошли на спад. Часто, хотя и бездоказательно, утверждали: причина в том, что рыба мигрировала в Северное море. Однако данная особенность характерна лишь для XVI в. Скорее всего, произошло падение спроса из-за уменьшившейся популярности сканских ярмарок.

 

Рыбаки не занимались обработкой, посолом и продажей рыбы. Более того, им запрещено было это делать. Различные операции производились на крошечном полуострове Сканер к югу от Мальмё, купцами и их агентами, в концессиях, предоставленных королем. По-датски они назывались ved, а по-немецки vitte. Известно около тридцати таких концессий, которые держали датские, голландские и немецкие купцы, но на деле их было гораздо больше. Ганзейским городам принадлежало около пятнадцати. Гамбург, Бремен и города на Зёй-дерзе держали концессии в окрестностях Сканёра; прибалтийские города, от Киля до Ревеля, владели концессиями южнее, в окрестностях Фальстербу. Не все концессии были одного размера; самые большие, которыми владели Любек и Данциг, занимали площадь от 6 до 10 гектаров. На них стояли цеха, церковь и кладбище. При каждой концессии имелась собственная автономная организация под общим надзором датского управляющего. Общее управление, правосудие и торговлю контролировал Vogt, назначенный тем городом, который держал концессию; часто он был членом городского совета. Концессии в чем-то походили на конторы; необходимо лишь принимать в расчет то, что их было гораздо больше, они находились в сельской местности и действовали сравнительно недолго (3 месяца в году). Была у них еще одна особенность. В то время как в конторы женщины не допускались, рыбу чистили и солили в основном датские и немецкие женщины.

 

Продажа соленой сельди, которой иногда занимались сами концессии, осуществлялась главным образом на сканской ярмарке, с конца июля до конца октября. Иногда ярмарку продлевали до 11 ноября. В XIV в. сельдь продавали главным образом в Сканёре, но в XV в. продажа велась почти исключительно в Фальстербу. Вначале ярмарка была международной, и ее часто посещали фламандские, голландские, английские и скандинавские купцы. Помимо рыбы, на ярмарке торговали тканями, лесом, мехами, воском и железом. В XIV в. рост немецкой, и в первую очередь любекской, торговли постепенно преобразил характер ярмарки. В 1368–1385 гг. ганзейцы хозяйничали в Скании и, воспользовавшись возможностью, устранили всех иностранцев. Поэтому ярмарка стала почти исключительно рынком сельди.

 

Близостью вендских городов можно объяснить, почему торговля сканской сельдью не велась столь же интенсивно в других местах. Об этом свидетельствует большое количество «сканских гостей» (Schonenfahrer) из Любека и других городов, даже отдаленных от моря. Согласно таможенным сводкам за 1368 г., 250 кораблей привезли в Любек сельди на 48 тысяч марок, примерно в таком же количестве бочек, хотя в тот год торговля страдала из-за войны с Данией. В 1400 г. более 550 любекских кораблей бросали якорь главным образом в Мальмё и Драгере (возле Копенгагена). По большей части это были очень маленькие баржи (Skuder), особенно те, которые заходили в Драгёр. Многие вмещали всего от 6 до 12 бочек. Суда покрупнее, которые заходили в Мальмё или Фальстербу, перевозили до 400 бочек для дюжины купцов. Но даже такое количество можно считать скромным по сравнению с судами, которые заходили в другие места. Всего на 1400 судов около 900 импортеров из Любека – многие из них распределяли покупку по нескольким судам – привезли в Любек около 65 тысяч бочек сельди, к которым следует добавить некоторое количество, не зарегистрированное в таможенной сводке. Для других ганзейских городов сравнимой статистики нет, но, по приблизительной оценке А. Кристенсена, в тот период продажи на сканской ярмарке достигали от 100 до 300 тысяч бочек сельди.

 

Когда корабли из Любека отплывали в Сканию, они везли припасы, необходимые для торговли. Помимо пустых бочек, важной статьей импорта была люнебургская соль (1400 ластов в 1400 г.). На борт брали и продукты питания, необходимые для такого количества людей, в первую очередь муку и пиво. В 1368 г. экспорт из Любека в Сканию доходил до 32 тысяч марок, а в 1400 г. – до 40 тысяч марок.

 

В XV в. заметен небольшой спад в торговле сканской сельдью. Точные цифры имеются только на 1494 г. Согласно распискам датского управляющего, 202 ганзейских купца купили 3943 ласта сельди (47 323 бочки). Они распределялись следующим образом: Любек – 55 купцов и 1284 ласта; Данциг – 22 и 878; Штеттин – 36 и 811; Штральзунд – 21 и 524; шесть других померанских городов – 50 ластов; Варнемюнде – 30 и 48.

В 1529 году враждебных королю любекцев выкинули из этого бизнеса и их место тут же заняли русские.

Вендские же города свою долю полностью сохранили и даже немного расширили, чуток подвинув Гданьск, который вел войну с Польшей в 1528-1529 годах и начав вместо Любека везти соль из Люнебурга через Мекленбург. До озера Шверин по рекам. Далее 20 км сухопутный участок и следом по рекам в Висмар.

Причем по общему решению герцогов и союзу сословий Мекленбурга в 1530 начались работы по постройки канала Wallensteingraben является связующей канавой между Шверинским и Балтийским морем в Висмаре для замены Канал Штекниц (старое название: Stecknitzfahrt ) был построеного между Любеком и Лауэнбургом между 1392 и 1398 годами.

 

Еще одним способом на этот раз не сохранить, а значительно преумножить свои богатства для толстосумов Вендских городов стала возможность инвестировать в русские торговые и колониальные компании.

Всего для реализации были выделены 20% паев (акции) от всех на тот момент существующих компаний таких как РАК, Русобалт, Силезский горнорудной и Текстильной, Шведской горнорудной и т.д. Брокером для их реализации выступил Волинский банк.

Условия продажи были следующими, половину от стоимости приобретенных паев инвестор вносил долей в принадлежавших ему в Вендских городах прибыльных предприятий, таких как мастерские, торговые места, пекарни, пивоварни, мельницы и т.д. Размер доли был не менее 1/3. А вторую половину доплачивал деньгами серебряной или золотой монетой.

Деньги брокер за вычетом своей комиссии сразу же переводил в компании, акции которых проданы, а для управления полученными активами создали Вендскую компанию, владельцами которой на паях стали русские компании продавшие свои акции, которая полученные с активов прибыли выплачивала как дивиденды компаниям продавшие акции в пропорции от фактического количества проданных акций и полученного на них активов. За вычетом оперативных расходов компании на деятельность.

В итоги личные доходы вендских богатеев значительно выросли, а русские уже к 1532 стали совладельцами всех сколько ни будь рентабельных предприятий в Мекленбурге и Померании.

Что естественно не могло трансформироваться в политическое влияние. Самоуправление городов даже в Померании не кто убирать не стал, не говоря уже о Мекленбурге, а во главе него стояли как раз-таки местные богатеи, которые все поголовно стали очень прочно повязаны с русскими, которые с одной стороны стали совладельцами их предприятий в их городах, а с другой выплачивали дивиденды с инвестиций в свои компании. И магистраты городов стали очень чутко прислушиваться к советам и просьбам своих дорогих русских партнеров.

Все это время с 1527 года герцоги Меклебургские носились с идеей получить помощь от русских для борьбы с вольностями городов Мекленбурга, на что всегда получали вежливый мягкий отказ и совет перенести этот вопрос на более позднее время.

Причем и как от государства России даже не смотря на политический брак между старшим сыном

Генриха V Миролюбивого (нем. Heinrich V. der Friedfertige; 3 мая 1479, Шверин — 6 февраля 1552, Шверин) — герцог Мекленбургский, правивший в Мекленбург-Шверине. Магнус III Мекленбургский (нем. Magnus III. von Mecklenburg; 4 июля 1509, Штаргард — 28 января 1550, Бютцов) — герцог Мекленбург-Шверина, с 1516 года князь-епископ Шверина и дочке князя Шемячича.

И официальный союз в рамках Балтийского союза.

Так и в частном порядке от князя Барбашина за передачу его протеже Иогану Волинскому города Висмар.

Русские были готовы оказывать помощь Мекленбургу по защите от любого внешнего врага, но не хотели лезть во внутренние разборки.

А сами герцоги даже после удачной войны с Бранденбургом имея в руках боеспособную армию силой без помощи извне этот вопрос опасались. Дворянство Мекленбурга крепко держалось за союз с городами. А значит даже победоносная война против городов может привести к тому что в итоге весь Мекленбург будет разорённым войной пожарищем и такую Пиррову победу уже не хотели получить герцоги. Точнее если Альбрехт в принципе готов был рискнуть хоть и колебался то вот Генрих выступал категорически против.

Герцогам нужно было напугать и принудить к сдаче города, а не разгромить собственное герцогство.

И когда осенью 1531 года по итогу войны с Бранденбургом Георг и Альбрехт Мекленбургские смогли всучить Иогану Волинскому графство Висмар. В виде платы за часть, Средней марки которую завоевали силезско-померанское войско. Они потирали от удовольствия руки.

А Андрей Иванович плюнув и с матерившись с горяча вынужден был, засучив рукава в очередной раз изображать из себя Геракла разгребая чужие авгиевы конюшни. Правда, как и древний эллин лично таскать чужое дерьмо князь был не намерен, но проблему решить все-таки пришлось.

Не какую армию и флот как надеялись герцоги князь посылать не стал, а вместо это использовав все имеющееся у него в регионе политическое влияние через экономические рычаги договорился.

1)      Город Висмар/Вишемир послушный воли своих герцогов будет считать всю сельскую округ за пределами городских стен графством Вишемирским с Иоганном Волинским во главе. Сам же город добровольно признает Иогана своим бургграфом, за что бургграф обязуется во внутренние дела города не лезть и произвольно сложившийся там обычаи и законы не менять.

2)      Союз сословий Мекленбурга согласился увеличить выплачиваемые герцогам подати и пошлины с городов на 10%, города обязуются не вести самостоятельной внешней политики, сословия соглашаться признать герцогов верховными судьями над собой для чего должен появиться камеральный суд, который должны создать герцоги по примеру Иохима Бранденбургского высшей судебной инстанцией Мекленбурга.

В обмен на что герцоги должны узаконить верховный совет Сословий Мекленбурга в числе 22 человек который ранее был оппозиционным герцогам координатором воли сословий. Сделав его Государственным советом по примеру Риксрада в Скандинавских странах   дав этому совету точно такие же права кроме избрания герцогов.  Не требовать размешать свои войска в городах. И новые налоги, подати и пошлины водить только с согласия Сословий Мекленбурга выраженные через их представителей в Совете.

 

То есть формально все желания герцогов были удовлетворены. Иоган вступил в права владения Висмаром как их вассал и помог уменьшить вольности городов. Но сделано это было так что отдав малое герцогов по сути нагнули на многое. И отказаться они уже не могли. точнее могли но   ценой гражданской войны и без поддержки русских которые могли спокойно умыть руки со словами мы сделали все что вы просили какие к нам вопросы.

[Роман Широков]

Графство Вешимирское и бургграфство Висмар 1532 год 

[Роман Широков]

Течет река Одер. Хреновые кони.

Тучи над родным дядей Иогана Волинского Юргеном фон Штайном из его партнёрства с князем Барбашиным стали сгущаться еще с 1526 года. Но до поры до времени все было относительно нормально. Кризис наступил ближе к концу 1529 года. Альбрехт Прусский стал склоняться к союзу с Польшей и сохранению перед ней своей вассальной клятвы в обмен на княжество епископство Варимую. Которую забегая вперед он все-таки сумел получить в 1531 году единственный из всех своих родичей   Гогенцоллернов сумев закончить тот год с прибытком.

И как итог друг и возможный агент влияния русских среди дворянства Пруссии причем за последние года сильно разбогатевший на торговли лошадьми и контрабанде янтаря которые он продавал русским, лошадей русские оставляли себе, а янтарь преподавали персам и османам.

Был герцогу Альбрехту категорически не нужен. Благо что знакомые самого Юргена при дворе герцога и резидентура спецслужбы Барбашина о планах по аресту и репрессиям в отношении семьи фон Штайн получены вовремя и необходимые меры были предприняты.

Имения проданы подставным лицам. Которые после бегства Юргена должны их продать уже конечным покупателям или придержать до возможного возвращения фон Штейна в Пруссию. Конезавод вывезен по морю в Россию. Торговля заповедным янтарем переведена на запасной канал через старосту Русне.

 А прочую торговлю в Пруссии русские осуществляли сами без привлечения напрямую Юргена привозя в герцогство шелк, зеркала, стекло, бумагу, восточные сладости, юфть, изделия из железа, а вывозя для дальнейшей перепродажи, поташ, деготь, смолу, зерно и т.д.  Используя фон Шатйна как этакого своего почетного консула для разруливания проблем на уровне рыцарей и фогтов.

И до официального разрыва и начала войны между Россией и Пруссией торговля вполне может продолжиться и мелкие неприятности на метах как ни убудь и без Юргена будут решаться.

С начало фон Штейн хотел перхать к своему племяннику, надеясь получить в его новых землях в Силезии должность губернатора. Но князю Андрею для его долгоиграющих планов относительно реки Одер Юрген там был не нужен, там работу вели уже опытные агенты спецслужбы князя и приказчики Русобалта и Волинского банка осуществляя окучивание региона в стиле не кому пока в мире неизвестного неоколонизма и корпоративных слияний и поглощений. Для чего князем были специально обучены с учетом послезнаний и подобраны.

Поэтому Андрей уговорил Юргена ехать в Россию и проситься на службу к царю, обещая при этом посодействовать с наилучшим обустройством.

Юрген был как показала практика хорошим коннозаводчиком, а у России была традиционная проблема с конями.

Осенью 1529 года в Русне на борт личной шхуны князя Барбашина взошел Юрген фон Штайн. Судно вышло в море и взяло курс на Фландрию. Где представитель младшей ветви знатного южного Германского рыцарского рода без каких-либо проблем закупил на свои и князя Барбашина деньги табун великолепных породистых тяжеловозов, с которыми и прибыл по морю весной 1530в Россию.

Где за зиму уже прошения о принятие на службу Юргена была рассмотрено и положительно решено. Во общем то что его приняли на службу было делом обычным. Царю служило много и немцев, и татар и литвы.

Но тут благодаря Барбашину все был решено несколько не как обычно. Андрей сумел убедить государя что помещиков у него много и одним больше одним меньше роли не сыграет. А вот хороших коннозаводчиков нет.

И Юргену при приеме на службу была дана большая вотчина к северу от Воронеж и уже построенной в этом мете Большой Черты, относительно не далеко от вотчины Барбашина полученной в тех краях в награду от царя на реке Оскол.

Причем службой фон Штайна будет не в походы с послужильцами ходить, а поставить конезавод в своей вотчине и ремонтировать конный состав царева наряда и государева гусарского полка. С выплатами из казны за каждую поставленную лошадь или коня.

По совету князя Андрея, который сказал, что это удачное название Юрген назвал свой конезавод Хреновским.  Царские дьяки, записывая названия подивилась на него, но посчитав придурью немца русского не разумевшего, записали. Главное, чтобы коней исправно поставлял по государевой воле.

Вотчиной царь не обидел, пожаловав раз так в десять более того, чем Юрген владел в Пруссии, причем земля была на много лучше по качеству. Сверх этого Барбашин предложил в своей вотчине Оскольской Юргену поставить то же конезавод возьмя под него всю ему для это потребную землю из тех которые князь для своих нужд в вотчине не использует. Причем без какой-либо оплаты за аренду.

Племенной табун был доставлен на место. Деньги у Юргена были, а в случаи чего на развитие коневодства в Волинском банке на него была открыта кредитная линия.

Ну и фон Штейн и развернулся причем так что незадолго до смерти пожаловал его Василий Иванович придворным чином ясельничего и назначил заместителем боярина и конюший главы Конюшенного приказ.

[Роман Широков]

[Роман Широков]

Владения Иогана Волинского в Силезии к апрелю 1532 года. Красные границы.

Заштрихованные области территории с наследственным правом, без штриха,условные владения (до смерти,до выплаты долга или пока угодно королю) 

Изменено 7 Aug 2023 пользователем Роман Широков

[Роман Широков]

Течет река Одер. Царь горы.

 

Весной 1531 года Фридрих Легинский и  Георг Бранденбург-Ансбахский после получения послания короля сословиям Силезии поспешили откреститься от своих связях с повстанцами.

 

Но союз волинцев, Яна Доброго и семейство Тузо не намерены были дать своим главным врагам в регионе уйти без наказанным.

 

И когда в мае начались выступления повстанцев они сфабриковали доказательства и обвинили Фридриха и Георга преступлениях против короны.

 

Отчасти Легинский и Ансбахский сами подставились, ведя зимой переписку с обиженными на волинцев и призывая соединить усилия для их изгнания из Силезии. То есть по сути призывая развязать частную войну что-то же было с точки зрения короля осуждаемо и наказуемо, но на измену не тянуло не как.

 

Часть этих писем было перехвачено их противниками и на их основе с таким же почерком, на такой же бумаге с такими же печатями и цветом воска и сургуча печатей были изготовлены поделки, в которых уже в открытую призывалось к восстанию против короля и утверждалось что публичные призывы Фридриха и Георга не восставать и их утверждения что они к повстанцам не какого отношения не имеют притворство.

 

Эти письма от имени Фридриха и Георга стали рассылаться лидерам повстанцев или подкидываться убитым главарям после подавления выступлений в том или ином районе Силезии.

 

И после нахождения предъявляться королевским судьям в качестве доказательств вины.

 

В целом боевые действия в Силезии с мая и по октябрь 1531 года можно разделить на 3 параллельных конфликта:

 

1)      Выступления крестьян, которые были разрозненными не имели единого кондиционного центра, отряды повстанцев были слабо вооружены и относительно легко разбиты местным дворянством без привлечения внешних сил.

 

2)      Восстания городов чьи ткачи из деятельности русских компаний получили дефицит льной пряжи и резкий скачок цены на нее что принесло им разорение, и которым жутко не нравилось попрание их цеховых привилегий. Так же бывшие владельцы привилегий/концессий на добычу и выплавку руды были в массе своей представители зажиточных горожан и примкнули к цехам ткачей в рамках восстаний городов. Волинцы и их союзники со своей стороны не просто хотели подавить восстания городов что бы отличиться перед королем, но и воспользовавшись ситуацией навязать цехам ткачей свои условия, городские ткачи начинают работать на Силезскую текстильную компанию на таких же условиях, как и ткачи сельские и цеховые ограничения в данном случаи не действуют. Забегая вперед, большинство городов не проявило упорство и максимум после первых залпов из пушек по их стенам сдавались и соглашались выплатить контрибуции и соглашались на выдвинутые им условия, только Вроцлав проявил стойкость и мужество, продержавшись в осаде несколько месяцев.

 

3)      И частная феодальная война между Фридрихом и Георгом с одной стороны и Иоганом, Яном и семейством Тузо с другой стороны. В которой генеральный староста Силезии занял нейтральную позицию. Будучи с одной стороны связанный родством с Фридрихом, а с другой должный денег Волинскому банку и позицией короля который в данном конфликте пожелал поверить выдвинутым обвинениям против Фридриха и Георга и поэтому пусть только и морально и словесно, но подержал их противников.

 

Первыми боевые действия начали Волинцы. Отправив в мае вербовщиков в Моравию и Словакию за дополнительными наемниками Южная армия не затягивая двинулась наличными силами на Кронв. Их противники то же к войне готовились и помимо мобилизации вассалов наняли отряды наемников.

 

Всего к концу весны 1531 года у них было сил 2000 человек у Фридриха и 1500 у Георга.

 

Георг, у которого под командой был отряд из 700 вассалов и 800 наёмников попытался устроить засаду атаковав на марши 4000 Южную армию его врагов. Но боковое охранения Южной армии вовремя заметило противника, и союзная армия успела развернуться на встречу противнику перестроившись из походного в боевое построение.

 

Ну а дальше как известно бог любит большие батальоны. Войска Георга были разбиты потеряв убитыми 200 человек и 500 раненым, с поле боя смогли сбежать только 300, остальные попали в плен к победителям.

 

Сам Георг получил смертельное ранение и не смотря на то что врачи победители пытались его честно спасти и вообще в плену ему был оказан максимальный почет и уважения, скончался через 3 дня после сражения.

 

После занятия княжества Кронв Южная армия двинулась к Бжегу. В это время Фридрих сначала атаковал владении своих врагов на севере, но после поучения известий о гибели союзника и приближении армии врагов к его Бжегу, поспешил все наличные силы двинуть на юг с приказом сесть в осаду в Бжеге и удерживать его до последнего.

 

В ходе осады Бжега Южаня армия значительно выросла в численности. С начало они присоединили к себе бывших наемников Георга, в отличии от вассалов которых взяли в плен для получения выкупа. Потом из Словакии и Моравии подошли 4000 дополнительно там завербованных наемников, ну и виду того что Южная Армия фактически являлась самой сильной про королевскую силу в регионе после подавления восстания крестьян под ее знамена стали стекаться дворяне со всей Верхней Силезии и части Нижней для совместных действий против восставших городов и изменника королю Фридриха Легинского.

 

Бжег в осаде продержался 3 недели, после чего гарнизон города, не выдержав обстрела из артиллерии осаждающих сдался, на условиях что гарнизон сохраняет оружие, знамена и присоединиться к Южной армии для борьбы с восставшими городами, с обещанием против их сюзерена Фридриха их не применять.

 

К моменту сдачи Бжега общие силы Южной Армии превысила 10 000 человек. После чего разделившись армия тремя колонами двинулась в Нижнею Силезию. Средняя к Ворцлавы. Левая между горами и Одером, а правая между Одером и Польской границей.

 

Фридрих при приближении к нему войск противника с сыновьями и ближайшими последователями бежал в Польшу.

 

Воспользовавшись гибелью Георга и бегством Фридриха в их замки были подброшены тщательно подделанные документы которые доказывали что они не только специально спровоцировали восстание и фактически его возглавляя но и в 1529 хотели помочь сыну Сигизмунда Польского получить корону Земель Чешской Кроны свергнув Фердинанда а сейчас планировали переметнуться к туркам став вассальными от султана правителями Силезии как Янош Заплье в Венгрии, которую они хотели разделить между собой.

 

Георг погиб и не мог оправдаться, а Фридриху, сбежавшему в Польшу король просто не поверил, потому что на счет турок хоть и был на самом деле поклеп, то вот на счет сына Сигизмунда и заговора против Фердинанда по этому поводу была полностью правдой, и король об этом знал с 1529 года просто не имел достаточно доказательств и сил для репрессий против виновных.

 

К сентябрю вступления были подавлены во всей Силезии кроме Вроцлава, который капитулировал только 20 октября 1531 года.

 

Король Фердинанд главного героя Иогана Волинского который не только сыграл основную роль в подавление восстании городов, в разоблачении и наказании предателей среди аристократов, но и вернул в состав Земель Чешской Корны, Котбус и герцогство Кросен.

 

Наградил по-королевски. Котбус, Кросен, Лигниц, Бжег, Кронв, Воловск  захваченные у Брандеобруга,Фридриха и Георга стали наследственными владениями Иоганна с правом титуловаться князем и герцогом. В том числе и право наследовать после Анны Померанской Любинского княжества которое после ее смерти должно было вернуться в состав Бжегцкого княжества.

 

Королевский город Ворцлав и округа был преобразованы в Бургграфство по примеру отчасти Праги и Иоган был назначен королём там бургграфом до тех пор, пока на это будет воля короля с правом кормить и править.

 

В марте скончался Ян Добрый и Иоган вступил в права наследования Опольско Ратиборского княжества.

А как правителю восточного Лебуса полученного Иоганном из Бранденбургской добычи император Карл пожаловал Иоганну титул маркграфа и право заседать в Рейхстаге в курии имперских князей.

В итоге к весне 1532 года весь Одер от впадения Варты и до верховьев реки и остров в устье Одера оказались под контролем Иогана Волинского.

За помощь в войне с Бранденбургом поданные русского царя с 1532 получил право на своих судах возить товары без досмотра и платежа пошлин по всему Одеру и его притокам в пределах владений герцогов Померанских и Иогана Волинского, платя положенные пошлины только за оптовую торговлю.

 

Сверх того, еще с 1527 года, Русобалт имел право в владениях Иоганна торговать оптом беспошлинно, а в розницу  платя за это, как и местные торговцы.

 

А порт Волина ( с 1527 года) и Висмара( с 1532 года) русский военно-морской флот имел право использовать в качестве военной базы

 

Изменено 7 Aug 2023 пользователем Роман Широков

[Роман Широков]

Границы на конец весны 1532 года 

Коричневое владения Фердинанда

Зеленое Мекленбург

Синие Померания

Желтое Пруссия с Вармией

Красное владения Иогана в качестве вассала Чехии,Померании и Мекленбурга как наследственные так и условные.

[Роман Широков]

Любек

После завершения войны с Россией в 1527 году, не смотря на то что Любек в пользу русских стремительно терял свои традиционные рынки сбыта и закупки товара. Торговлю с русскими не прекратили.

Но вот структура этой торговли значительно поменялась. Сырье из Восточной Европы русские купцы предпочитали везти в западную Европу где за них давали на много лучшие цену, чем могли дать в Любеке.

В Любек же повезли в основном предметы роскоши и мануфактурные изделия потребные самому городу и покупаемые ими для перепродажи вдоль Эльбы.

Такие как зеркала, шелк, восточные сладости, персидские ковры, плотно и батист из России и Силезии, воск, мед, новгородские замки, лагер который изобрели первыми в мире варить на Волинской графской пивоварне и водку производимую на Волинском водочном заводе. Ружья, мушкеты и аркебузы русской выделки. Слюду. Испанские и итальянские вина, оливковое масло. Черную икру и копченых осетров. Красную краску из марены выращенной на берегах Терека, синею изобретённую алхимиками в России (Берлинская лазурь в ри). Специи.

Датскую селедку и норвежскую треску которую датчане ранее возили себе сами. В город стали возить русские.

А в городе закупать соль цены, на которую после потери рынка сбыта в Сконе для Любека сильно упали, свиное сало, шпик, щетину. Ну и серебро слитками и монетой.

Причем так как русские предпочитали все доступные им товары возить сами, не стесняясь ограничивать такую возможность конкурентам в том числе и административными методами, первым делом естественно загружая самые высоко маржинальные товары и ограничены были только количеством кораблей и их тоннажа. Следом за ними подбирали находящиеся с ними в торговом союзе Вендские города. На всех территориях где Русско-вендский союз смогли установить свое преобладающее торговое влияние.

В Любек стало приходить больше русских судов чем любекских судов приходило в русские порты, причём любекцам приходить в Российские порты не кто не запрещал. Просто в свободную продажу в портах России и Вендских городов товары для продажи иностранцам не входящих в их союз отпускались только после полной загрузки кораблей и закупки так сказать на все деньги купцами, входящими в союз.

В целом в конце 1520ых, в первой половине 1530ых торговля и судоходства Любека претерпела огромную трансформацию.

Ранее полностью сосредоточившаяся на Балтике и Норвегии она стала переориентироваться на Атлантическую торговлю с Западной Европой, в первую очередь на Англию потому что там сохранились ганзейские привилегии в полном объёме.

И на  торговлю в германских землях между Эльбой и Везером в которые Любек раньше то же не совался сам на прямую по крупному.

Вот для Германского рынка Любеку и были жизненно необходимы русские товары, причем не прежние, а именно те которые к ним русские стали возить.

За то что бы их получать город пошел на ряд уступок позволив русским завести городе Торговый Двор с обширными складами и консулом при нем, выделил для их судов пристани в устье Траве ставшие собственностью русских.

Более того давний деловой партнер Барбашина в Любеке Матиас Мюлих, выпросил себе монополию на продажу Волинской водки между Эльбой и Везером став главным дестбютером завода в регионе, он просил и монополию на продажу лагера, но за столь вкусными необычным пивом и так в Волине очередь из покупателей выстроилась, так что ему в этом отказали.

А после неудачной для Любека войны с Данией в городе пало правительство радикалов и одним из четырёх мэров города стал  Матиас Мюлих став ответственными за русское направления политики Любека, что показывала на сколько важно было для городских патрициев в эти года сохранять дуржескеи отношения с русскими.

А для Атлантического направления Любеку нужен был товар, полученный в Германии в обмен на русские товары не подходил из за стоимости доставки, везти его через Любек по морю с уплатой Зундской пошлины делало его на много дороже чем товар, который везли через Гамбург и Бремен напрямую  

 В итоге Любек обратил свой взор туда где ранее брезговал вести крупную торговлю на Финляндию и Герцогство Пруссия.

И там, и там с 1520ых плотно присутствовали русские купцы, в Пруссии еще и Гданьск вел торг. Но сочетание политических факторов и объективных экономистских и физических законов позволило Любеку влезть туда, начав скупать лесные товары для перепродажи в Англию

1)      С Пруссией случился конфликт из Юргена фон Штейна а Эриковская Финляндия очень ревниво смотрела на то что русские сохраняя нейтралитет в их конфликте с Нильсом при этом очень активно экономически с Швецией сближалась. Как итог к разрыву торговых связей это не привело, но определённым образом трансформировать их заставило

2)      Лесные товары русские предпочитали вывозить со своих производств, закупая в других странах их для перепродажи по остаточному принципу, а русский торговый флот хоть стремительно и рос числом судов и тоннажем пока еще не мог перевезти весь Балтийский трафик.

3)      В первую в конце 1520ых и первую половину 1530ых в Балтийском регионе для русских было приоритетней поддерживать растушуй экспорт из России с разворачиваемых там массово промыслов и мануфактур, и успешная реализация Одерского и Шведского проектов которые давали металлы и лен с коноплей, а лесные товары и из самой России и Литвы уже с трудом вывозились

4)      Любек повысил закупочные цены, и русские купцы не став устраивать аукциона перешли на продажу своих товаров в Финляндии и Пруссии не по бартерным сделкам  как это было в 1520ых а на продажу за серебро и янтарь, перенаправив суда на вывоз более рентабельных металлов и тканей из Швеции и Одера.

В Англии с удовольствием покупали лесные товары продавая в замен пусть и не высокого качества зато дешевое сукно которое можно было сбывать в центральной Германии, и в Польше через Пруссию.

Плюс торговля в зоне влияния Русско-вендского союза в той части трафика, который они еще не могли сами освоить.

В целом финансовые потери Любека от потерь сделало приемлемыми, точнее существенными, но не смертельными, жить дальше можно пусть и бедненько, но как говориться за то чистенько.

Но породило две проблемы

1)      Для новой схемы торговли требовалось в несколько меньше судов чем было у города по количеству на при этом новые суда должны быть намного крупней и мореходней , в итоге многие судовладельцы разорилась, сотни судов пошло на слом а вместо них к середине 1530ых было построено судов числом от прежних меньше в 3 раза а суммарным тоннажем в 1,5 раза

2)      Возникли конфликты с Ганзейскими городами Гамбургом, Бременом, Гданьском из перераспределения торговых потоков, зон влияния и конкуренции. После длительных переговоров с Бременом и Гамбургом был заключен равноправный более интегрированный договор, по сути была создана малая Ганза в внутри большой Ганзы что усилило кризис Ганзы в целом

В средине 1530ых для морского судоходства Любека начался очередной кризис. Русские нарастили свой торговый флот, вслед за ними пусть и не настолько подтянулись их партнёры по торговому союзу из Вендских городов и как итог более 80% внешней торговли по морю России Померании, Мекленбурга, Готланда, Швеции и Норвегии осуществлялась на их судах, оставив на долю прочих перевозчиков оставшиеся 20% и Любеку за них нужно было конкурировать с Гданьском, нидерландцами и появившихся в регионе пусть пока и в незначительном количестве англичанами и французами.

А когда началась война между русскими и их союзниками против Сигизмунда Польского, русские захватили Финляндию и установили морскую блокаду владений короля в том числе и Пруссии вассальной Польше.

И схема торговли с Англией в одночасье рухнула, оставив любекских судовладельцев и моряков без заработка.

Город сосредоточился на торговли русскими товарами в Германии и к 1540 году от могучего флота Любека остались жалкие остатки.

[Роман Широков]

Широкой этой свадьбе было места мало,

  И неба было мало и земли.

В 20 августа 1528 года, на берегу Балтийского моря строго на границе между герцогствами Померании и Мекленбург шум прибой перебил малиновый звон с колокольни и только что построенного, буквально за два месяца деревянного шатрового величественного храма в русском стиле.

Вокруг храма располагалось море великолепных шатров, украшенных парчой и атласом. И четыре свежесрубленных терема украшенных резными украшениями и гербами царства Русского, герцогства Померании, герцогства Мекленбург и герцогства Готланда.

Под зов колоколов из термов вышли 4 богато одетые процесс и направились в храм на обряд венчания.

Это был миг рождения двух семей и одного великого союза.

Венчались внучатые племянницы Царя Государя и Великого князя Всея Руси  Евфросинья Васильевна Шемячична и Марфа Васильевна Шемячична на Георге Померанском старшом из братьев соправителей герцогов Померании и  Магнус III Мекленбургский старший сын Генриха V Миролюбивого старшом из братьев соправителей герцогов Мекленбургских, правивший в Мекленбург-Шверине.

А союз назывался скоромно и не затейливо «Балтийским союзом» как символ притязание на власть над всем морем и окружающих его стран. Союз между Россией, Померанией, Курляндией, Мекленбургом и Готландом. По образу и подобия примеров из эллинских времен с их Пелопонесским и Афинским союзом и частично в виде примера выступила Немецкая Ганза.

Сам союз родился из русского померанского и постепенно складывался с 1525 года. В 1527 к нему примкнула Курляндия, которая стала владением дома Грифичей и Мекленбург помогший на последнем этапе войны с Ганзой. В 1528 в дружную компанию добавился Северин Норби который вернулся на службу Кристиану после его высадки в Норвегию, захватил Готланд и Кальмарский лен у врагов своего короля, за что получил титул герцога в середине лета 1528 года. Но разумно полагающий что как дальше сложиться судьба Кристана еще не понятно, а коалиция победителей Ганзы, которая к тому же после войны не распалась, а продолжает укрепляться это те, с кем в любом случае необходимо дружить.

То, что союз необходимо скрепить барком правящих домов было очевидно для всех.

И возможный брак обсуждали с 1526 года. Но было два камня преткновения.

Кто пойдет под венец. У Грифичей и Никлотовичей во общем было 5 женихов от 13 и до 49 лет. А вот у Калитовичей с невестами был явный дефицит и ближайшими родственницами царя пригодными по возрасту стать невестами в итоге оказались дочки князя Василий Иванович Шемячича.

И вопрос веры, невесты были православные и такими должны были остаться и в качестве жен и это было необсуждаемой позицией России, а женихи все были как один протестантами. В итоге взяв за пример брак Густава Вазы на дочке Польского короля, договорились что жены могут веру мужей не принимать, но дети обязаны быть в вере отцов. А венчать одновременно православным и лютеранским священникам брак.

С русской стороны кстати брак венчал сам архиепископ Новгородский специально для этого по морю приехавший с русской делегацией, везущей невест.

После венчания и пира ему посвящённому стороны официально подписали союзный договор.

После чего уже последовали гуляния, посвящённые уже подписанию договора. Вообще праздновали две недели. В гуляниях участвовало несколько тысяч человек. Только русское посольство состояло из 1000 человек где приставал отец невест, архиепископ, князь Барабашин , глава посольского приказа, дворяне и сыны боярские государева двора и их свиты.

С Мекленбурга и Померании съехались чуть ли не все дворяне. Самыми скромными были делегации из Готланда и Курляндии

Было все и пиры с пьянками, и рыцарский турнир, и фейерверки, и кулачные бои стенка на стенку и менестрели с скоморохами и танцы и Крестный ход с молитвами с пением псалмов.

Сам договор о «Балтийском союзе» содержал следующие пункты:

1)      Союзники обязуются консультироваться друг с другом касаемо Балтийской политики для чего не реже чем раз в год послы союзников должны съезжаться на сеймы в городе Риге, в случаи экстренных вопросов необходимо оповещать союзников посланиями и можно созывать внеочередные сеймы послов если в этом возникнет необходимость

2)      Союзники обязуются не вступать войну друг против друга, решая возможные конфликты мирно путем переговоров с посредничеством других участников союза если потребуется и не вступать в союзы с третьими странами направленные против союзников по Балтийскому союзу.

3)      Связанные вассальными клятвами Померания и Мекленбург по отношению к Священной римской империи, а Готланд и Кальмар по отношению к королю Кристиану не будут участвовать в враждебных действиях союза по отношению к указанным в данном пункте, если у союза возникнет необходимость такие действия совершить, сохранив дружеский нейтралитет по отношению к союзу

4)      В случаи нападения на одного из союзников прочие союзники обязаны прийти на помощь и вступить в войну против агрессора на стороне союзника. За исключением случаев, когда на Россию нападут татары и турки на восточных и южных ее рубежах. Или если на Померанию, Мекленбург и Готланд нападут из-за действий, совершенных ими по приказу своих сюзеренов. Которые в итоге спровоцировали агрессию против них.

5)      В случаи нападения союзника на третью страну союзники могут по своему желанию вступить в войну на стороне союзника или если такого желания не возникнет как минимум обязаны поддерживать дружеский нейтралитет по отношению к союзнику и оказывать дипломатическую поддержку по требованию союзника такую как предложить себя в качестве посредника и т.д.

6)      Союзники обязуются оказывать защиту и покровительство всеми имеющимися силами Русско-вендскому торговому союзу.

В частном порядке Балтийский союз одобрил желание Альбрехта Макленбургского принять предложения Любека и побороться за Датскую корону, обговорив что для всех это должно выглядеть как частная инициатива герцога в которую союз не коим образом втягивать не стоит, но в случаи неблагоприятного развития событий и переноса войны на территорию владений Альбрехта в Мекленбурге, союз это воспримет как акт агрессии против союзника со всеми вытекающими последствиями.

И дали гарантии Северину Норби что в его войне против Фредерика Датского и Густава Шведского Союз будет соблюдать дружеский нейтралитет по отношению к Готланду и окажет необходимую дипломатическую помощь в случаи его конфликта с королем Кристианом и Нильсом Стуре.

Созданный Балтийский союз не смотря на все трудности их пережил, укрепился и сов ремнем расширился став доминирующей силой в регионе на десятилетия.

А вот судьба невест сложилась по-разному с драматическими моментами в их жизни.

Старшая из сестер Евфросинья вышла замуж за Георга Померанского, в браке родила двух дочек, одна из которых умерла в младенчестве, по молодости своей при взрослом муже не какого влиянию на политику не оказывала. Весной 1531 овдовела. Георг отправившись на войну с Бранденбургом простыл и умер ( в ри умер в это же время от этой же причины на охоте)

В 1532 вышла замуж повторно за герцога Олафа Готландско и Эландского, сына покойного Северина Норби. Родила мужу кучу детей в том числе и наследников мужского пола, чью потомки по прямой мужской линии дожили до 21 века сохранив в итоге титул титулярным герцогов Готландских.

При дворе в Висьбю вела моду на русские обычаи. И после 5 лет брака в 1537 убедила мужа перейти в православие, ведя его по принципу чья власть того и вера как государственную религию в герцогстве. Из-за чего в 1528 на Готланде и Эланде произошли волнения которые помогла давить войскам герцога полк морской пехоты из России.

Старшая дочь принцесса Георгия Померанская после второго брака матери осталась на попечение родственников отца, которые ее просто не отдали, воспитана в лютеранской вере, с матерью в последующим имела очень холодные отношения и практически не общалась.

Младшая Марфа вышла замуж за Магнуса. Брак оказался бездетным ( в ри брак Магнуса бездетный а его вдова потом во втором браке сумела родить). Из-за православной веры ловила постоянные косые взгляды родичей мужа и придворных. В 1532 году свекор и его брат, дядя мужа не решившись на разрыв союза с русскими, отыгрались на Марфе за то что Барбашин не так как им бы хотелось решил для них вопрос с вольностями городов.

Так и не стала герцогиней Мекленбурга потому что ее муж скончался раньше своего отца.

Тем не менее муж Марфу любил прожила она с ним до самой его смерти в 1550 году, 32 года в браке. После чего вернулась в Россию и постриглась в монахини, в Московский Богородице-Смоленский Новодевичий монастырь.

Не смотря на бездетность брака вопрос о разводе так не разу поднят не был. Магнус Марфу любил, его дядю Альбрехта отсутствие внуков у брата соправителя более чем устраивало, Союз сословии Мекленбурга чьи выборные представители с 1532 года стали при герцогах исполнять функцию Гос. Совета был горой за союз с русскими, а Марфа была его живым воплощением.

А свекор Генрих V Миролюбивый не зря носил такое прозвище и на скандал, с непредсказуемыми последствиями который мог бы вызвать развод так и не решился.

[Роман Широков]

Северная компания.

Основана в начале 1520ых в Холмогорах компания для промысла морского зверя, лова рыбы, торговли, строительства судов, развитие различных мануфактуру и промыслов, и колонизационных проектов. Объединила ко второй половине 1520ых всех купцов, промысловиков, солеваров и прочих деловых людей Поморья и Северной Двины.

Начало компании положил приказчик князя Барбашина  Данило. Сначала только часть купцов и промысловиков в Холмогорах присоединились к товариществу, но потом оно стало стремительно расти, особенно после того как в товарищество влились Соловецкий монастырь, капиталы купцов Таракановых которые в эти же года послали своих людей на Двину и с начало стали строить свой отдельный бизнес, но потом решили, что касаемо Балтийского тога им стоит и дальше быть на особицу, а на северах все то скупно будет лучше и семейство Строгановых, солеваров из Сольвычегодской.   Анике́й Фёдорович Стро́ганов очень быстро стал одним из управляющей Северной компанией и своей энергией, умом, неумной фантазией богатой на выдумку, хваткой вознес ее на не бывалую высоту.

Три столпа экономического могущества компании это были дары моря в северных морях, растущая по берегам Северной Двины конопля из которой делалась лучшая в мире пенька и меха из-за Камня.

Для моря нужны были суда, паруса, такелаж. И как итого Соло́мбальская верфь компании стремительно накрашивала выпуск судов каждый год, сравнявшись с Норовской верфью уже 1527 году. По мимо нее плотбища поморов которые были и до этого то же повсеместно внедрять новые технологии постройки судов и по мимо традиционных стали активно строить ново манерные, с покрытием в вгладь с улучшены парусным вооружением и большим тоннажем.

По берегам рек были построены несколько десятков лесопилок, в Холмогорах заработали канатная и парусинная мануфактуры.

Уже к 1530му году если не считать всякие баркасы и малые кочи общее количество вымпелов компании превысило 100 штук.

Морякам нужно было приставить во время промысла, отдыхать и хранить улов. В итоге компанией были поострены целые города и посёлки. Архангельск с морскими пристанями и складами ниже Холмогор в 1528 году, Кола на Мурманском береге в 1523 , Киркинес в 1525, Носовой городок на Оби и Мангазея в 1526, вахтовые поселки на Гурмане (Шпицберегне), на Новой Земле, на острове Селедочном (Ян Маен) и острове Рыбачьем. Естественно купцам в пределах границ России постройку городов нужно было согласовывать с властями и там тут же появились представители царской администрации. А построенные за ее пределами присоединили эти земли к России.

По мимо городов торговые дворы компании появилась в Пустозерске, Вологде, Ярославле, Москве, Овле, Бергене и прочих метах.

Для рыбы нужна соль и компанией были консолидированы все солеварни севера страны или их владельцы стали пайщиками компании или продали свои солеварни компании, для доставки соли с Камы был обустроен волок с конкой длиной 17 верст с рельсами из лиственницы сеоденив реки Джурич (приток Южной Кельтмы, бассейн Камы) и Северную Кельтму (приток Вычегды, бассейн Северной Двины)

Была освоена охота на китов, лов различной рыбы и добыча морского зверя

Для даров земли организована скупка пеньки и льняной пряжи практически у каждой крестьянской семью в регионе. Организовав огромную распределённую мануфактуру охватившую весь север страны. С двумя крупными в Холмогорах и Вологде и с десяток мелких перерабатывающих центров где из пеньки и пряжи произведённой крестьянами ткали парусину, полотно, мешковину и батист, плели верёвки и канаты, и кружева не хуже, чем у фламандцев, для чего оттуда привезли мастеров, которые научили своему ремеслу местных ткачих.

Для получения меха из Камня открыт в 1525 морской ход за Камень с волком через Ямал и начата скупка меха у инородцев в Югре и к востоку от нее, а на следующий год согласовав через своего покровителя и главного пайщика князя Барбашина разрешение от царя там иждивением компании были поставлены городки Носовой и Мангазея, куда еще через год прибыли царские воеводы с отрядами ратников, для зашиты купцов и сбора ясака с местных инородцев. Югра она и так уже более 30 лет как считалась частью России, но не мирные инородцы оттуда ясак платили мало и кране редко, после появления же Носового городка по крайней мере с севера Югры ясак стал в царскую казну собираться регулярно, а Магнезия вообще за пределами России находилась изначально.

За постройку городков компания получила от царя монопольное право на скупку меха у инородцев сверх собранного царю ясака по всей Югре и возле Магнезии сроком на 10 лет. С обязательством его поставлять в Москву и там продавать в казну.

По мимо трех основных источников дохода, были и другие такие как добыча слюды, выращивание речного жемчуга, производство смолы, поташа, дегтя, скипидара и пиломатериалов, добыча серы на острове Селедочном

Что касаться внешней торговли то практически всю рыбу, китовое мясо и морского зверя, равно как и меха компания сбывала в России, понятно, что цены на них в Европе были значительно выше, но у православных было много постных дней, когда рыба становилась жизненно необходима, а соленая рыба служила для крестьян и городской бедноты еще и источником соли, поэтому было принято решение что всех денег не заработать, а своих людей отвалять без еды идти против бога. На меха же была царская монополию нарушать которую было чревато, доброхоты все равно донесут и тогда проблем не оберёшься.

А вот большую часть произведённых канатов, веревок, парусины, лесных товаров уже везли в Англию и Нидерланды, где на общих с Русобалтом торговых дворах их и продавали.

Отдельная история была с Норвегией, там до 1528 года торговля в портах к северу от Бергена была категорически запрещена. И хоть в самом Бергене еще до 1523 года появился Русский торговый двор использовался он в основном как база для отдыха русских судов идущих в Америку, Исландию и обратно, причина была в том что в городе было засилье ганзейцев которые чуть ли не ¼ населения города составляли и которые контролировали всю торговлю кроме привозки фламандского сукна которое нидерландцы везли сами. Причем 90% экспорта норвежцев была вяленая треска, а основной импортный товар зерно. Так что в Береген русские чисто по пути завозили воск и немного зеркал. Причем по Балтийскому маршруту

А вот северней Бергена компания сначала организовала контрабандную торговлю поставляя норвежцам муку ржаную и пшеничную, льняные ткани, предметы роскоши и алкоголь. В обмен на рыбу, пользуясь так называемым сезоном личинок, когда рыбаки не могли толком рыбу заготовить и старались ее сбыть по скорей свежей, не смотря на любые запреты королей. А после открытия, портов которое дали только русским, а прочим оставили для торговли только Берген. Тут то у компании масть и поперла. Буквально за пару тройку лет 80% торговли Норвегии компания замкнула на себя поставляя не только русские, но и европейские товары в обмен скупая практически всю рыбу, масло, шерсть, шкуры.

Только в Бергене где обороты упали в 10 раз от лучших времен сохранили свои позиции нидерландские купцы, заменив в городе ганзейцев, да в Осло и внутренних районных южной Норвегии удержались купцы из Ростока.

Зерно и муку правда после открытия портов вместо прежнего маршрута из России по Северной Двине по причине стоимости доставки и прочих расходов стали везти из Волина организовав регулярный маршрут поставляя туда норвежскую треску для продажи верх по Одеру.

Так же на долю компании выпала задача по интеграции в российский социум норвежцев Финмарка, шетландцев и исландцев после присоединения этих земель к России.

Жители этих мест были не плохие моряки и рыбаки и компания начал их активно массово нанимать, причем управляющие то все были в компании русские и как итого команды судов стали формировать смешанные 2/3 поморов, 1/3 скандинавов что бы не говорящие по-русски сотрудники быстрей язык учили, а на первое время и языком жестов им задачу можно ставить, а русскоговорящие товарищи проконтролируют что бы они правильно поняли, что от них хотят и сделали.

С другой стороны воды вокруг этих мест были богаты рыбой и туда компания стала приселять семьи сотрудников. Рыбаков, моряков, тех кто занимался заготовкой рыбы и мелким ремонтом судов.

Кстати леса своего в этих местах не было и раньше им его привозили норвежцы, а сейчас этим занялась компания.

Так же компания занималась не только бизнесом, но и была крупным филантропом содержа за свой счет школы, иконописные матросские, строя храмы, поддерживая финансово монастыри, которые занимались на севере миссионерской деятельностью среди инородцев. И вполне логично что все это было не только в России но и стало появляться старанием компании в ново присоединённых землях.

[Роман Широков]

Славянский ренессанс.

Культурное Возрождение славянских народов и тесно с ним переплетённая идеология Панславизма сыгравшие огромную роль в истории Восточной Европы которое можно сравнить с Революцией родилось чисто случайно, как побочный эффект одной спец операции.

У князя Барбашина была в Праге типография, приобретённая по случаю, оформил ее князь на подставного человека, а управлял ей сотрудник внешней разведки личной спецслужбы Барбашина.

Печатала типография несколько лет книжки, продавала их, даже прибыль не большую приносила, а резидент легализованный как владелец типографии   строчил князю отчеты, даже не столько с военными секретами, а сколько с разными техническими этакая промышленная разведка по сути.

А когда началась война с Ливонией князь, помня о том, как в свое время хорошо получилось с рассказами якобы написанными от имени фон Штирлица где очернялась Литва и Польша и обелялась Россия, описывая их войну.

Решил повторить фокус покус, но так сказать на новом уровне. В Прагу был отправлен человек князя, на встречу с которым «владелец» типографии собрал пражских интеллектуалов, профессоров университета, писателей и прочею братию   с которыми резидент как управлявший типографским бизнесом имел знакомство и приятельствовал.

Собрал он их всех что бы они из уст очевидца и свидетеля сами лично услышали леденящие душу рассказ о подлинных событиях в Ливонии от которых стынет в жилах кровь.

На встрече «свидетель» представившийся кнехтом, сбежавшим из Ливонского ордена и идущего в Рим что бы там поведать Папе Римскому страшную правду о том, что магистр ордена и все фогты и рыцари: содомиты, зоофилы, сатанисты и практикуют черную магию. Самыми красочными подробностями всего этого непотребства.

Возмущённая пражская интеллигенция решила поведать всему миру об этих фактах, написав статьи, эссе, тексты для летучих листков и книги, причем охватить максимальную аудиторию писать отдельно для простонародья и знати.

А владелец типографии как порядочный человек согласился все эти литературные труды немедленно напечатать, не беря оплаты, а с проданных книг, брошюр и летучих листков авторам выплатить процент.

Свидетель после встречи отправился в Рим но не дошел до него, потерявшись где то в горах.

В итоге вал написанных в Праге статей и книг по этому поводу, разошелся по Европе много раз при этом перепечатанный в разных местах. Протестанты, читая их думали какие не хорошие католики ведь Орден то католический, католики, помня о том, что война в Ливонии началась из гонений на католического архиепископа, винили протестантов, из которых Орден извратился и превратился в черте что.  

А русские получили то что хотели: Ордену не кто кроме Ганзы в войне не помог и захват Россией Ливонии в итоге в Европе все признали правомочным.

Вроде, как и сказочки конец, а кто слушал молодец. Но не тут-то было.

Писать дело не быстрое, растянулся этот процесс на не один месяц, а когда группа людей пишут на одну тему они любят между собой советоваться и давать друг другу тексты на предварительные прочтения прежде чем отдавать в печать. А так как дело происходило в Праге то делали писатели это под не одну кружечку вкусного пива.

На выходе получалась спаяна группа по интересам, корпорация как такую называли в Средние века и клуб как их бы назвали веке так 18.

А так как среди писателей были и католики, и лютеране и гуситы то обвинять в произошедшем религию не стали, зато будучи все поголовно чехами с удовольствием пришли к выводу что во всем виноваты немцы, мол это их природное свойство впадать в сатанизм и прочие непотребства, ведь в свое время аж целый император Генрих 4 был сатанистом.

И присовокупив к этой теории легенду о братьях Чехе, Лехе и Русе (эту легенду в Чехии и придумали в 12-14 веках, поэтому не знать ее пражские книжники просто не могли, равно как и не могли сомневаться в ее правдивости). Выдали на-гора идею что все славяне от природы превосходят всех немцев по своим моральным и этическим качествам.

Но теорию требовалось, расширить, углубить и донести до широкой аудитории. Во общем после успешной кампании по чернению Ливонского ордена чесались руки у Славянского братства как они себя пафосно назвали замахнуться на создании целой идеологии хотя они и слова такого не знали и понятия тогда такого не было, причем желательно что бы им еще за это платили, хотя бы в виде гонораров от продажи их книг.

И в Барбашинсокй типографии согласовав это с князем, Славянскому братству с удовольствием пошли на встречу, согласившись печатать все что они по этому поводу напишут и платить гонорары от продажи их книг.

Андрей Иванович получив письмо от пражского резидента, был просто счастлив, таких полезных высокоумных идиотов готовых писать этот бред так что бы в него поверили широкие массы читателей еще поискать надо, князь был готов им не просто гонорары в виде процента от продаж книг платить, а еще и приплачивать из своих денег.

В Чехии ,Моравии и Лужице панславянская идеология пришлась ко двору учитывая сложные отношения этих народов с немцами на протяжении веков и в целом среди населения стала пользоваться симпатией и поддержкой но так как даже если кто то искренне считает себя совершенством а соседа моральным уродом для большинства людей это не повод взять топор и раскроить соседу голову  поэтому единственными практическим воплощением идеологии в данных землях стало то что если ранее местные интеллектуалы презирали славянскую словесность и писали на латинском , то тут стало модным писать книги, стихи и поэмы на чешском , переводить на него произведения мировой литературы как древние так и современные, и с постепенно набирающими оборотами стало модно учить детей на славянском и многие существующие школы стали переходить на него и открываться новые в королевстве.

Совсем другое дело было на севере, там по ряду причин русский язык стал сначала языком делового общения обязательным к познанию для всех кто заниматься торговлей или любым другим бизнесом, а чуть позже стал популярен среди придворных и распространился среди дворянства. Процесс пошел в Померании и Мекленбурге с 1527 года, в Силезии и Швеции с 1529 года, в бывших землях Брандербурга к востоку от Эльбы с 1532 года.

А так как русский и чех в 16 веке могли понять друг друга без переводчика, пусть и с трудом, написанные или переведённые в Землях Чешской Короны книги во всех этих странах были восприняты на ура. А идеология Панславизма с своими особенностями в каждой стране принята правящим классом.

Славянский ренессанс. К востоку от Лабы.

Все началось с образования Волинского графства в конце 1526 года. Где в день начало осады Щецина герцогской и графской армией торжественно открыли очередной клон Княжгородской школ и типографию при ней, которая стала печатать книги на русском и кашубском языках.

В России Кнжгородская школа уже была известным брендом по ее образу и подобию уже была открыты Новгородская школа в 1524, Холмогорская и Полоцкая в 1525, причем все расходы оплатило местное купечество и сотрудники компаний Русобалт и Северного товарищества. От князя Барбашина потребовалось только разрешение на вербовку туда учителями выпускников Княжгородской школы и продажа учебников и прочей и литературы напечатанных на его типографии. Более того в подмосковном монастыре в эти же года была создана точно такая же Митрополичья школа где церковь готовила специалистов для себя и не только богослов, церковь даже после отказа от земли имело очень обширное хозяйство, а после отказа оно стало даже сложней за счет уклона в промыслы и мануфактуры и им требовались грамотные управленцы и розмыслы в очень больших количествах.

Волинская школа это было первым учебным заведением такого уровня в Померании. И очень скоро она стала популярным местом обучения знати и верхушки купечества со всего герцогства.

И если сначала тот факт, что там велось обучения только на русском языке и учителями выступали приехавшие из России   выпускники Княжгородской школы, хотя другие языки там конечно учили и нижней немецкий и латинский, и кашубский, и греческий. Несколько настораживал и отпугивал родителей будущих учеников то после создания Русско-вендского торгового союза, а чуть позже Балтийского союза и свадьбы герцога Георга на русской невесте. Наоборот это стало дополнительным стимулам отдать ребенка учиться именно туда.

По мере слияния активов и развития совместных бизнесов в Вендских городах с одной стороны и русских компаний с другой стороны, а чуть позже аналогичные процессы и в Силезии сделало знания русского языка жизненно необходимым для любого, кто заниматься торговлей и производством.

А что бы русский знать его необходимо выучить. И спрос породил предложение. Как грибы в городах Померании, Мекленбурга и Силезии стали расти школы где преподавались русский язык, это были или классы, или факультативы при уже существующих учебных заведениях или создавались совершено новые чисто языковые школы. Понятно, что на данном этапе преподавания всех предметов на русском языке речи не шло, столько и преподавателей не было, да и потребности пока.

Русские партнеры охотно шли на встречу и обеспечивали поставку и продажу учебной литературы, и вербовку учителей русского языка естественно, что выпускников Кянжгородской школы на всех не хватало, но способных обучить устной речи, письму и чтению и без них в России хватало, их вербовал Русобалт и они ехали в заграничную командировку как сотрудники компании.

При дворах герцогов Померании и Мекленбурга запустили процесс изучения русского языка с одной стороны браки на русских княжнах, а с другой стороны адоптированная к местным условиям версия Панславянской идеологии.

Княжны одна в Померании, а другая в Мекленбурге по ряду причин политического влияния имели мало, а вот культурное на придворную жизнь оказали огромное.

Они имели обе теремное образование и поэтому широтой взглядов не блистали, но читать писать все-таки умели, и в силу возраста с большим удовольствием читали не духовные книги, а активно генерируемые последние года Московских кружком книжников описания путешествий, былины о богатырях и прочую развлекательную литератур. А прочитанное, как и многие любили обсудить и рассказать, что возбуждало интерес у слушателей то же прочесть столь интересные книги.

С ними приехали гусляры, которые услаждали их слух русскими песнями и окружавшим опять же становилось интересно понять, о чем во обще поют то.

Опять же с сёстрами из России приехали их боярыни, но большую часть их придворных дам составляли местные жены и дочери местных аристократов и обоим сторонам по неволи приходилось учить языки друг друга просто что бы иметь возможность общаться.

А дальше вступало правило про ночную кукушку, жена изучившая русский язык начнёт слова и фразы из него вставлять в разговор с мужем и тот сам того, не замечая постепенно то же выучит вслед за женой русский язык, хотя бы частично.

Уже это само по себе сделало русский язык модным среди двора герцогов, а оттуда естественным образом мода стала распространяться на прочих дворян.

Но без второго фактора в виде Панславизма мода на русский язык и культуру среди знати вполне могла постепенно затухнуть.

В герцогствах апеллировали не к легендарным Русу, Чеху и Ляху в которых в полнее верили, но с подачи русских канонической стала версия где старший брат Рус.

А во вполне историчных славянских князей предков у герцогов и витязей дружинников этих князей как предков абсолютного большинства дворянства герцогств.

Герцогам Померании это с одной стороны давало законные претензии на обладания всей Кашубией и Помералией то есть землями до Висли, Варты и реки Нотець включая Гданьск.

А с другой сплачивало знать против Бранденбурга переводя конфликт с ним из плоскости двух феодальных образований где вассал конечно сеньору верным быть должен, но и отъехать право имеет и победителю своего сеньора присягнёт без угрызения совести. В вековое противостояние благородных и благонравных славян с ужасными немцами склонными к непотребству.

А значит поддерживать моду на все славянское среди знати становиться для герцогов очень выгодно.

При этом для немецко говорящих герцогов и их дворян что кашубский что русский разницы особой не имели, но так как на русском и книжки интересные были и русские ближайшие друзья, и партнеры то в итоге его и стали изучать в аристократической и дворянской среде.

В Мекленбурге столь очевидных преимуществ для герцогов и знати вспоминания о своих славянских корнях как соседям в Померании не несло.

Точнее законное право попробовать себе вернуть все земли, принадлежавшие князьям Бодричей а это и Любек и Гамбур и Гольштейн и Герцогство Саксен-Лауэнбург оно давало, но вслух озвучивать такие претензии Никлотичи не видели для себя смысла. Тем не менее осознание того факта что они очень древний род древней практически всех в империи включая род императора.

Плюс как попытка расколоть союз дворянства и городов Мекленбурга мол дворяне они потомки славянских витязей дружинников князей, а в городах живут бюргеры немцы.

С подвигло и герцогов Мекленбурга поддерживать Панславизм и способствовать распространению русского языка среди знати, причем если в Померании вместо русского вполне бы сошел и кашубский, благо на нем половина жителей герцогства говорит среди крестьян то вот в Мекленбурге процесс германизации зашел слишком далеко и какой из славянских языков водить разницы не было не какой живых носителей полабского все рано не было на территории Мекленбурга только за Эльбой в Вендланда вокруг Люхова говорили на вендском языке но это уже была часть курфюрства Саксония.  До начала XVI века, на вендском языке говорили в местности Ябельхайдена западе Мекленбурга, но с тех пор уже прошло четверть века.

В Силезии же веденая от имени Иоганна Волинского администрация состояла поголовно из русских, которые хоть это и скрывали вполне свободно говорили на немецком. Так что вопрос какой язык распространять и делать ли это не стоял.

В 1530 году герцоги Померанские чье финансовое положение улучшилась, а власть окрепла для престижа и из практических надобностей решили создать в Померании университет естественно в столице в Щецине причем преподавать там должны быть на русском языке, профессорами в Щецинский университет герцоги пригласили выпускников Московского университета, на что царь дал разрешение.

В 1532 году решением герцогов Померании на преподавание на русском языке был переведен университет в Франкфурте, на Одере, который они завоевали в прошлом году.

В этом же году Иоганн Волинский основал университет в Вроцлаве с преподаванием на русском.

А магистрат города Ростока в благодарность русским друзьям за помощь в решение вопроса о вольностях городов Мекленбурга вел преподавание на русском языке в университете Ростока.

[Роман Широков]

Славянский ренессанс. Потомки Одина.

В Швеции в целом ситуация развивалась схожим образом с Померанией и Мекленбургом, но с несколькими существенными отличиями.

По сравнению с Вендскими городами экономические отношения были менее равноправными и по сути осуществлялась полноценная экономическая экспансия не каких паев в своих компаниях русские шведам не давали, а принесли в Швецию только так называемые прямые иностранные инвестиции от которых выиграли только доходы королевской казны в том плане что страна довольно быстро восстановилась в итоге после войны. И многие в Швеции ворчали что они бы и без русских справились бы заря их король в страну пустил, но как те мышки и кактус, кололись плакали, но жрали, в смысле усилено учили русский язык.

При этом русские компании в некоторых областях Швеции получили положения, которое можно сравнить с удельным княжеством.

Следующим важным фактором это не прекращающаяся и постепенно нарастающая иммиграция в Швецию славян начиная с 1531 которые становясь по закону «шведами» проникали во все сферы жизни королевства от простых крестьян и подённых рабочих и до королевских гвардейцев и придворных сами свои обычаи, культуру и язык менять не спешили.

Огромную роль сыграла личность жены короля истиной дочери своего отца.

Ну и это все накладывалось на то что шведы так-то не разу не славяне и с этим что-то надо было делать. Вот с последнего и начнем.

Свадебным подарком Анастасии Андреевны своему мужу королю Нильсу была толстенная богато украшенная книга, составленная на основе античных и средневековых хроник, записанных в Исландии саг и в России и Чехии былин и славянских легенд. Под названием «Потомки Одина истинная и тория Асов и Готов»

В книге утверждалось с доказательствами что скифы после падения их царства стали именоваться Асами, Один не какой не бог, а человек прямой потомок скифских царей, а Асгард находиться не на небе а на зеле и ныне известен под именем Азов, когда после поражения от римлян Один со своим народом двинулся на север от него по пути осталось много королевских династий. У славян Один известен под именем Пан (Господин) то есть его сыновья это Рус, Чех и Лях. Родоначальники всех славянских народов. Рус известен в скандинавских сагах под именем Сигрлами короля Гардарики обладателя волшебного меча Тюрфинга. Потомками Руса по разным линиям были Прус, а значит и Рюрик, и Гостомысл, призвавший Рюрика на Русь и давший ему в жены свою дочь. Также потомки Руса это правители Вендов, то есть герцоги Мекленбурга.

В Скандинавских странах к моменту прихода Одина жили дикари, которых Один покорил и они его из своего невежества признали богом.

От сыновей Одина младших братьев Руса ( Сигралама) Гаути и Ингви происходит вся знать Швеции в то время как сами шведы это потомки покорённых дикарей.

Потомки Руса и его младших братьев Гаути и Ингви потом не раз брали себе жен из родов друг друга и отдавали в них своих дочерей поддерживая родство и дружбу между ними.

Когда асы под именем готов (благородных) ведомые королями из рода Одина пошли на юг желая вернуть себе родину предков через земли славян они прошли мирно и без войн, хотя в других местах славно воевали и множество народов покорили, что свидетельствует о том, что тогда готы и славяне еще помнили свое происхождение от общего предка и ценили его.

Как символ этого родства с древних времен и пришел титул короля Швеции, король Шведов, Готов и Вендов.

Род же Стуре происходит от правнука Руса ( Сигралама) который прибыл в Швецию и потом много поколений брал себе в жены дочерей из разных ветвей потомков  Гаути и Ингви.

Изложенная в книге теория решала множество проблем для короля и шведской знати:

1)      Сам Нильс одномоментно становился не основателем королевской династии чьи предки с точки зрения соседних монархов были не пойми кто, а потомком очень-очень древнего рода правителей.

2)      Так как шведы — это потомки покоренных дикарей то идущая в эти года активная дискуссия, которая завершилась в 1540 году о том, что необходимо шведское дворянство сделать закрытой сословной корпорацией, а власть короля наследственной получала железобетонные аргументы в пользу такого развития событий.

3)      Правители и знать России, Померании и Мекленбурга становилась для короля и шведской знати кузенами и пусть дальними, но родичами и вступление Швеции в Балтийский союз становилось более чем логичным и оправданным.

4)      Польская шляхта утверждает, что они потомки сарматов, которые покорили славян из числа потомков Ляха. Причем в древности именно сарматы сокрушили Скифское царство.

То есть шляхта — это враги вражда с которыми завешана от предков и священный долг короля и его знати освободить потомков Ляха из рабства, в которое его ввергли сарматы. И война с Польшей из простого желания пограбить и захватить куски ее территории становиться благородным и справедливым деянием.

5)      Любые возражения из-за ксенофобских предрассудков против привлечения иммиграции славян которая лично королю была выгодна потому что увеличивала количество его поданных, а значит и деньги в его казне, король мог отвергать мотивируя свою позицию тем что готы и венды братья, у него титул короля готов, вендов и шведов а значит венды имеют полное право переселяться в Швецию и жить тут, а все кто возражают против этого это потомки дикарей шведов которые и через тысячу лет остались не разумными дикарями.

 

Что касается королевы Анастасии то она в отличии от дочек князя Шемячича получила великолепное домашнее образования и обладала широчайшим кругозором. С собой в Швецию она привезла не несколько богословских и развлекательных книжек и пару гусляров певцов, а великолепную библиотеку, в которую входили переведённых на русский язык и напечатанные ее отцом копий книг из Либерии привезённой в Россию царевной Софьей, добытых в 1526 и 1527 Венгерской королевской и Папской библиотек. Целую трупу актёров и музыкантов, которые состояли из дворовых людей ее отца и давали из-за позиции церкви закрытые представления для узкого круга доверенных лиц в его московском дворце.

Уже в 1536 в Стокгольме с разрешения короля и под патронажем королевы был открыт Королевский театр, который давал публичные представление и концерты, естественно на русском языке.

В 1539 в Стокгольме был открыт Институт благородных девиц для воспитания дочерей шведской знати, а в 1540 университет, в обоих учебных заведениях обучение шло на русском языке.

Кстати своего первенца и наследника королевская чета назвала Одинином в честь легендарного предка. По-русски Один Нильсович Стуре.

В итоге действий королевы, там, где на другом берегу моря среди знати славянские обычаи, культура и язык распространялся с скрипом в Швеции был просто взрывообразный рост. Причем если поколения Нильса среди знати и горожан русский все знали поголовно, но продолжали думать на шведском или немецком, то уже их дети думали по-русски, но знали шведский, а их внуки думали и говорили по-русски, и не знали шведского.

А слово швед воспринималось как синоним грубого, неотёсанного, необразованного мужлана точно так же как было с словом турок в Османской империи.

Единственным носителем шведского языка и культуры к 1580ым годам в Швеции остались шведские крестьяне, но и с ними было все не так однозначно.

За чуть более 30 лет в Швецию переехало около 200 000 славянских иммигрантов, как итог каждый третий шведский крестьянин оказался славянином, причем приезжие с учетом господства русского языка в торговли и как разговорного языка знати предпочитали учить именно его как более простой для них и могущий принести больше пользу, а не шведский.

Тем более этому способствовало то что с начало Русско-шведская горнорудная компания заселяли для своих нужд север станы а потом селила иммигрантов вокруг своих предприятий в центральных и южных районах Швеции, причем делала это не из каких либо национальных предпочтений, просто славянам было легче выучить русский а все управляющие компании были русские и им с подчинёнными было говорить на нем удобней и иммигрантам можно было навязать более лучшие для компании условия трудоустройства и сотрудничества  чем местным.

А король начав привлекать переселенцев по королевской программе в первую очередь селил их в Смоланде как наиболее пострадавшей области от войны 1528-1531 годов и эпидемии 1529 года.

И когда шведские крестьяне Смоланада восстали против короля из наплыва иммигрантов, высоких налогов и от того что король так и не примиримся с католической церковью хотя и Реформация водить в стране не спешил. не разделяя взглядов лютеран, в 1541 году.

Восстание давили с особой жестокостью, которая в, впрочем, была взаимной в течение двух лет королевские отряды и ополчения иммигрантов славян от чего шведов в Смоланде практически в итоге не осталось. Кого не убили каратели те массово сбежали в Сконе и Норвегию под власть Кристиан который, не смотря на то что официально в 1532 от Шведской короны отказался планы на нее имел и тайно повстанцев поддерживал.

В итоге к второй половине 16 века юг и север Швеции был населен в подавляющем большинстве славянами и проживающие в регионах шведские крестьяне и рабочие сами стремительно в бытовой речи переходили на русский язык.

А в центре Швеции в Све́аланд (швед. Svealand) были рассыпаны анклавы славян вокруг предприятий русских компаний окружённые районами с большинство населённых шведами, при этом так как русские забирали себе все что приносило прибыль и при этом их сотрудники и рабочие получали справедливую зарплату по принципу кто хорошо работает тот хорошо и ест. Эти анклавы за исключением Дарлана где шахтеры жили и без работы на русских хорошо, были значительно богаче окружавших их районов, населённых шведами.

В итоге культура что в Швеции что в Померании что в Мекленбурге и Силезии сложилась не совсем полной калькой с России, не смотря на господство именно русского языка в общении, в ней по мимо местных скандинавских или немецких мотивов было много заимствований из Чехии, которая много десятилетий удерживала пальму первенства как генератора идей, книг, стихов, поэм и прочего контента из которого любая культура и состоит. И Польши, к которой хоть и было враждебное отношения в плане политики, но шляхта свои богатства от продажи зерна во многом пустила на создания особой шляхетской культуры по сути вполне славянской которая была очень привлекательна для дворян и аристократии в окружающих ее странах.

 Обратное влияние на Польшу и Чехию то же было и в Праге и Кракове под давлением местных панславистов в начале 1540ых то же привели преподавания на славянский язык, но не на русский, а на чешский и польский.

[Роман Широков]

На этом повествования о делах вокруг Балтики завершается, осталось дождаться от коллеги Лунева окончание Датской короны. Далее от меня пойдет описание дел на юге России в 1526-1540 года

[Роман Широков]

На Краю Дикого Поля. Покутская война.

Молдавское княжество имело давние претензии на Покутье которое удерживала Польша.  Покутье — земли в верховьях рек Прут и Днестр. В те же времена в регионе имелось 15 городов и городков, до 300 деревень, а главным городом была Коломыя.

Для его возврата господарь Молдавии Петр в конце 1520ых заключил союз с Россией и Крымским ханство, направленный острием против Польши и Литвы. Союзники согласовали планы и начали подготовку к войне, которую планировали начать в 1530 году.

Армия господаря Петра была довольно крепким орешком. Она состояла из легкой конницы и пешего ополчения обшей численностью до 20 000 человек, имевшим за плечами успешный опыт боев в Трансильвании с полевыми сражениями и осадами. В ходе предыдущих походов молдаване смогли разгромить войска верные Фердинанду, захватить и удержать несколько городов и получить в качестве трофеев 50 пушек.

Правда хоть по числу стволов своей артиллерии Петр стал самым могучим из всех своих соседей кроме конечно османов. Но пушек у господаря было много, а вот опытных пушкарей не очень и реализовать весь свой потенциал молдавская артиллерия как итог не могла.

Так же слабой сторон молдавских войск было то что их многочисленная конница, будучи легко вооруженной значительно уступала тем же полякам в    качестве коней, крепости доспехов и в итоговой боеспособности.  И могла надеяться на победу при прямом столкновении только при значительном численном своем превосходстве над врагом.

В Москве понимая сильные и слабые стороны молдавской армии и будучи заинтересованные в том, чтобы они нанесли как можно больший урон полякам, по совету судьи Морского приказа боярина князя Андрея Ивановича Барбашина который привел удачный пример аналогичных действий в Швеции вместе с посольство в Молдавию в июле 1529 из России прибыла команда опытных пушкарей служащих военного морского флота   России числом в 30 человек. И десятников, полу сотников, сотников и головы из числа московских стрельцов всего 70 человек. Для подготовки расчетов пушкарей союзника и создание в Молдавии стрелецкого войска.

В кратчайшие сроки русские пушкари совершено преобразили артиллерию Молдавии внедрив пушкарские расчеты на каждое орудие, подготовив их из молдаван под своей командой и картузы. И сменив на пушках господаря Петра лафеты на более продвинутые.

В итоге молдавские пушки стали стрелять, быстрей точней, а их маневренность взлетела на совершено ранее не доступную высоту.

А опытные инструктора стрельцы за плечами которых была прошедшая война в Ливонии, обучили для союзника 1500 пехотинцев.

Зимой 1529-1530 годов произошли ряд важных событий с одной стороны союзник России император Кард примерился с королем Польши и в Москве решили отложить начало войны, а с другой союз между Польшей и Османской империей распался и султан прислал приказ своим вассалам в Молдавию и Крым атаковать владения Сигизмунда.

Весну и лето 1530 года Молдавия с одной стороны готовилась к войне в с другой обменивалась посольствами с Москвой в попытки склонить к вступлению в войну что не удалось, но в качестве подтверждения приверженности союза с Молдавией русские позволили присланных в прошлом году инструкторов пока оставить молдаван у себя и использовать их в качестве командиров в войне против Польши. И ждали чем обернуться очередной виток смуты в Крыму.

Осенью 1530 года молдавский господарь Пётр, наконец-то решился и объявил польскому королю Сигизмунду войну и вторгся в Покутье.

Польша только что пережила тяжелую для себя Гданьскую войну 152-1529 годов которая стоило королевству много денег и от чего земли Королевской Пруссии к западу от Вислы были на столько сильно разорены что их в итоге освободил король на 5 лет от податей, в первую очередь виновными было собственное польское войско которое осаждало город и фуражировать ездило в ближайшую округу причем платить естественно за взятые продукты не горело желанием, при этом селянок путали часто с маркетаками ,а их возмущённых мужей могли и ненароком саблей зарубить а дом после этого сжечь.

И господарь Петр рассчитывал, что это уменьшит силы противоставших ему врагов.

4 декабря 1530 года основное молдавское войско берёт каменный замок Снятын, а 7 декабря 1530 года 2‑тысячным молдавским отрядом с артиллерией взят на приступ деревянный замок Гвоздец. Православное население Покутья («русины и волохи») «сбегается к господарю и [радостно] признаёт его своим господином, он же их милостиво принимает, а католиков приказал истребить». Под угрозой оказывается Галиция. Особый интерес для молдавского правителя представляет богатый Львов, где уже составлен заговор его сторонников (возможно, тех же православных русинов и волохов), которые должны помочь ему захватить город без боя.

Однако быстрая высылка польским королём конной армии неизвестной для Петра численности (в действительности — всего тысяча человек) и раскрытие в середине декабря львовского заговора приводят к тому, что господарь отворачивает на восток, в Подолию. Заговор в Каменце, подобный львовскому, также раскрыт, и осаждать мощный Каменецкий замок господарь не решается. Однако его войско уверенно побеждает польское 31 декабря 1530 года при Хотиме (Хотине).

В середине 1531 года, выяснив, что султан не поддержит молдавского господаря военной силой и заручившись бездействием Москвы, польский король высылает в Подолию примерно 5,5‑тысячное войско гетмана Тарновского. Оно включает 4500 конных, свыше тысячи пеших чешских наемников вооруженых большим количеством огнестрельного оружия — ручницами немецкого образца. и 12 пушек.

Из Кракова высланы в войско «6 пушек побольше, по 6 центнеров (вероятно, фальконы не крупнее 6-фунтового калибра, старопольское название — sokoły, «соколы»; четырехконные упряжки), и 7 поменьше (возможно, 3–4-фунтовые фальконеты, как в подольской экспедиции 1521 года; двухконные упряжки)», а также три четырехконные повозки с боеприпасами. Согласно другим источникам, в поход вышли 6 фальконов и 9 фальконетов. Руководят артиллерией «старший над арматой» Станислав Сташковский, а также три пушкаря и четыре их помощника.

В середине лета 1531 года началось большое польское контрнаступление. Гетман Тарновский сумел часть Покутии отбить у молдаван назад в частности в том числе взяв Гвоздец.

В августе 1531 года молдавский господарь выдвигает в Покутье 20‑тысячное войско навстречу польскому. Молдавские силы в основном состоят из лёгкой конницы и пешего ополчения. Есть в его рядах венгерские и турецкие наёмники. Артиллерия насчитывает 50 орудий, из которых 20 тяжёлых.

За счёт лучшей вооружённости ручным огнестрельным оружием польская армия разбивает 19 августа 1531 года молдавский авангард у Гвоздеца. А при подходе основных молдавских сил она запирается в вагенбурге размером примерно 300×210 м, который устроен на вытянутом холме близ деревни Обертин. Вагенбург построен с двумя воротами для конницы шириной 10–20 м, одни из которых — «передние» — обращены на юго-восток, в сторону подходящего неприятеля. Здесь же установлены 12 польских орудий и устроены позиции для 100 стрелков.

Около 9 часов утра 22 августа 17-тысячное молдавское войско приближается к польским позициям. Польские пушки начинают обстрел; пехота ведёт огонь из ручниц. Сделано до 70 орудийных выстрелов, действие которых, по причине большой дальности, незначительно.

 

Подведённая тем временем молдавская артиллерия — 50 орудий располагается, в трёх батареях «напротив передних ворот», примерно в 500 метрах к юго-западу от польского вагенбурга.

После примерно часового обстрела начинает сказываться неравенство в количестве орудий. Молдавская артиллерия ведёт сосредоточенный огонь по сравнительно компактной цели и, пристрелявшись, уверенно поражает польских защитников. Среди поляков нарастают настроения «погибнем, не выйдя в поле». Молдавские же силы выжидают.

Таким образом, молдавский господарь желает принудить польское войско к атаке на силы, превосходящие тех численностью и огневой мощью, а иначе все будут повыбиты.

После 12 часов дня Тарновский снимает часть заграждений с северо-западного края вагенбурга и там же выводит в поле основную часть пехоты (до 850 человек с более чем 400 ручницами). Молдавский господарь выдвигает конницу в обход вагенбурга и направляет на 200-метровый фронт польской пехоты массированные атаки, которые поляки успешно сдерживают ружейным огнём в оборонительных порядках.

Пётр принимает выход пехоты за попытку Тарновского начать отступление, бросает на северо-западную сторону вагенбурга всё новые конные отряды, численность которых достигает на этом крыле 7 тысяч, и даже снимает с места и направляет туда 15 пушек.

Сосредоточенный пушечный огнь склоняет чашу весов в пользу молдаван, чешские наемники и присланная ей в подкрепление часть польской конницы, потеряв большое количество людей убитыми и ранеными отступают в глубь лагеря вслед за ними кидается молдавская конница.

Тарновский же тем временем выводит через передние ворота основные силы конницы, в том числе тяжёлой. Массированная конная атака на молдавские позиции оканчиваться полным провалом. Поляков выстрелами в упор встречают укрытые за телегами шеренги 1500 молдавских стрельцов и 35 пушек, заряженных галькой и буквально их, выкашивают.

Трижды польская конница накатываются как волны моря на молдавские позиции и каждый раз бессильно откатывалась назад, устилая все поле убитыми и ранеными людьми, и лошадьми.

Видя полный провал фронтальной атаки и получив известия что, враги ворвались в лагерь Тарновский принимает решения идти на прорыв бросив остатки наемной пехоты, пушки, обоз, лагерь и раненых.

Прорвавшись через восточный фланг молдаван, поляки уходит от погони, не жалея своих коней.

Молдаване их преследуют 12 верст. Многие поляки при этом тонут в близлежащем болоте:

«Столько их, что их тела учиняют как бы гать, по которой молдаване их преследуют».  Всего уйти от погони смогло 937 поляков.

После блистательной победы господарь Петр вернула все Покутье снова под свою руку. В отместку за казнь молдаван, взятых в плен под Гвоздецом по приказу господаря Петра всех взятых в плен поляков, не смотря на их знатность посадили на кол. После чего с пушками и пехотой возвращаться в Молдавию, а конницу отправляет с приказом воевать землю противника, то есть грабить, жечь и убивать.

Победоносное войско выступило в большой набег на Краков опустошая в течении месяца юго западные районы королевства.

В это же время из Крыма подошел хан со своей ордой, вступив в Подолию в середине августа 1531 года.

Лезть в битву с поляками татары посчитали для себя излишним. Зато после победы молдаван с удовольствием подержали их начинания на счет пограбить польские пределы, поделив зоны ответственности с союзниками, татары устремились к   Сандомиру и Люблину. Напоив своих коней сентябрьской водой из Вислы. А на обратном пути уже в октябре зашли в гости в Волынь. Разграбив и сожгя там все что весной не успели. Где в битву с ними местная знать лезть не спешила, предпочитая отсиживаться в городах и замках.

 

 

На Краю Дикого Поля. Черкасская война.

Ислям Герай опять чем-то вызвал гнев хана, лишился титула калги и был вынужден снова бежать из Крыма — причем вслед за ним ушло и множество крымской знати, которая, разумеется, не собиралась покидать родину навсегда и рассчитывала вернуться сюда с победой.

Временное перемирие Исляма с Саадетом сорвалось, и перевес оказался на стороне хана. Но не таков был Ислям Герай, чтобы сдаться.

Осенью 1529 года Ислям Герай встал лагерем у Черкасс и напомнил Зигмунту I, что тот обещал ему приют в своей стране. Король к этому времени получивший разрыв союза с Османским султаном заключенного в конце 1528 года и как итог крушения планов посадить своего младшего сына королем в Венгрии и Чехии, немедленно отозвался на обращение Исляма Герая. В своем ответном письме он вспоминал, что польско-литовское государство издавна оказывало гостеприимство всем правителям Крыма, которые искали пристанища в его землях, от Тохтамыша до Хаджи Герая. Зигмунт даже позаботился о том, чтобы крымский гость уютно чувствовал себя на зимовке в приднепровских краях: он прислал Исляму Гераю и его свите теплые овчинные тулупы.

Радушие польского правителя объяснялось не только упомянутыми в королевском письме давними традициями, но и той важной ролью, которую Ислям Герай мог сыграть в планах короля.

Воцарение Саадета Герая принесло Польше и Литве много неприятных хлопот. В угоду османскому падишаху, который начиная с взятия Белграда в 1521 году вел борьбу за покорение Венгрии где правил до 29 августа 1526 племянник польского короля, а затем разгорелась борьба за престолы Земель Короны Чешской и Земель Короны Венгерской после гибели на поле боя Людовик II или Лайош II[1] (чеш. Ludvík Jagellonský, венг. II. Lajos, хорв. Ludovik II. Jagelović; 1 июля 1506, Буда, Венгрия — 29 августа 1526, Мохач, Венгрия) — последнего короля Чехии и Венгрии (с 1516 года) из династии Ягеллонов, последнего короля Хорватии в унии с Венгрией. В которой в том числе принял участия и Польский король.

Хан разорвал ту дружбу, что возобновил ранее с Польшей Мехмед Герай, зато всячески укреплял приязнь с Московией. И хотя литовским войскам несколько раз удавалось успешно отражать крымские атаки, король был готов на более решительные меры по защите своих границ.

Король отправил приказ старостам Черкасскому, Каневскому, Житомирскому, Овручинскому, Белой церкви и Переяславскому что бы они за зиму готовили суда и с казаками, панцирными боярами и шляхтой шли судовой ратью помогать Исляму воевать хана.

Как только с днепровских вод сошли льды и литовская флотилия смогла двинуться в путь, Ислям Герай отправился к Ор-Капы.

Весной 1530 года Саадет Герай вышел ему навстречу с крымской конницей, полутора тысячами янычар и полусотнею пушек — но Ислям Герай отскочил к границам Московии и потерялся из виду. Тогда Саадет Герай напал на литовских сообщников мятежника, атаковав их, когда они пытались притащить суда волоком через Днепровские пороги.

Казаки, став табором отбили атаки татар ружейным и пушечным огнем потеряв 30 человек против 2 сотен у противника в том числе 10 янычарами хана.

Не смотря на то что разгромить казаков татарам не удалось, поход вниз по реке был сорван, не решившись идти далее казаки ушли верх по Днепру к своим городкам.

Хан же, двинувшись на север и в отместку на попытку нападения на него и поддержку его врага повоевал землю между Днепром, Случью, Припятью и Росью вернувшись в августе в Крым с добычей.

В декабре 1530 года хан Саадет Герай по приказу султана и просьбе союзника господаря Петра организовал большой военный поход на Польшу и Великое княжество Литовское. 30-тысячная татарская орда под командой калги Сахиб Герая в очередной раз опустошила литовскую часть Подолию, Волынь, Холмшину, Полесье и на обратном пути литовское левобережье Киевшины.

Только что назначенный после смерти князя Острожского Великий гетман литовский Юрий Радзивил вместе с отрядами Альбрехта Гаштольда выступил из Вильно против противника. По дороге к литовскому войску присоединились со своими отрядами князья Юрий Слуцкий, Фёдор Сангушко, Иван и Александр Вишневецкие, Александр Чарторыйский, воевода киевский Андрей Немирович и староста черкасский Евстафий Дашкевич. В это время большая татарская орда с награбленной добычей и большим полоном медленно возвращалась через Киевщину в Крым.

20 февраля 1531 года литовские дружины настигли татар возе города Белая церковь на реке Рось.

Против друг друга стали два укреплённых лагеря. Калга поспешил отправить 15 000 самых слабо вооружённых всадников, кош (обоз) с полоном и добычей на юг оставшись с половиной орды прикрывать их отход.

У Литвы было всего чуть более 5000 конного войска, которое хоть и значительно уступало численности противника, но было намного лучше татар вооружено и экипировано. Защищённые все поголовно бронями или доспехами хорошо защищавших от стрел, на более лучших чем у татар конях все саблями, а многие и обученные копейному бою. Не хуже татар стреляющие из луков.

В то время как в татарском войске основная масса всадников это были конные лучники из зашиты имеющие ватные халаты, и только дружины высшей аристократии хана, калги, прочих царевичей и биев имели схожую с литвой защиту и вооружение.

Таких под рукой Сахибы было всего около 2000.

В ночь с 20 на 21 февраля литва атаковала татар, надеясь на эффект неожиданности, но противник был настороже и атаку отбил, гоня литвинов до их лагеря.

Правда попытка ворваться в него на спинах врагов провались. Литва лагерь удержать смогла и татар отбила. Главная заслуга в этом была у вооружённых ручницами казаков, которые ружейным огнем укрывших за стенами лагеря составленных из телег смогли остановить татар и позволив перестроиться литвинской коннице.

Следующие два дня прошли в серии стычек конницы в виде лучного и съёмного боя друг с другом, на поле между лагерями противоборствующих армий.

После чего Сахиб, оставив зажженные костры в лагере для маскировки ночью, снялся и ушел ускоренными маршем на юг в сторону Крыма.

При этом обе стороны объявили о своей победе, Литва потому что поле битвы осталось за ними и в ходе боев они убили, ранили и взяли в плен в 2 раза больше татар чем потеряли сами.

А татары потому что полон и добычу они спасли и всю доставали в Крым, а сама битва была для них не более чем прикрытием отступления обоза на безопасное от противника расстояние.

В это время в Крыму напряженность, давно уже нараставшая в отношениях хана и беев, приближалась к точке взрыва: кровь казненного в 1527 году  Мемиш-бея взывала к отмщению, а Саадет Герай продолжал открыто попирать древние привилегии крымских родов. Собрав тайный совет, Ширины решили покончить с ханом.

Теперешний предводитель Ширинов, Бахтияр-бей, издавна был известен как верный сторонник Саадета Герая, однако после казни Мемиша и он отступился от хана. Бей привлек в круг заговорщиков свою родственницу Ширин-Бек — жену Саадета Герая, пообещав, что приведет к власти ее детей от покойного калги Ахмеда: Бучкака и Юсуфа Гераев, первый из которых станет ханом, а второй — калгой.

Вскоре заговорщикам представился случай осуществить свои намерения. В 1531 году Саадет Герай выдавал свою дочь замуж за Кочкар-мирзу из рода Сиджеут, и на свадьбу явилась вся крымская знать. Празднество было в полном разгаре, когда Бахтияр-бей с распростертыми объятиями подошел к Саадету Гераю и пожаловался, что повелитель давно не осчастливливал своих верных слуг-Ширинов посещением их владений. Бахтияр показал все радушие, на какое был способен, настойчиво приглашая хана в город Кырым. Саадет Герай принял приглашение. Свадебные торжества закончились, и хан с беем направились по домам: один — чтобы собраться в дорогу, а второй — чтобы подготовить встречу высокого гостя.

 

Не доверяя никому — а в особенности крымским беям — Саадет Герай собрался в путь подобающим образом: он взял с собой отряды янычар и конных сипахиев, вооруженных мушкетами разных калибров. Вместе с братом погостить к Ширинам отправился и Сахиб Герай.

 

Когда хан с калгой приблизились к владениям Бахтияра, навстречу им прискакали двое ширинских мирз — Докузак и Юнус. Они рассказали Саадету Гераю, что Бахтияр готовится убить его в Кырыме, и что в город уже прибыли Бучкак и Юсуф Герай, ожидающие своего возведения на престол.

 

Тогда Саадет Герай послал Сахиба Герая с сипахиями, чтобы те зашли в тылы Ширинскому улусу, а сам, стараясь выиграть время, послал Бахтияру вежливый запрос: не будет ли бей возражать, если хан въедет в город со своей гвардией.

К Саадету тотчас явились Бахтияр-бей и Бучкак Герай. Вероятно, они желали успокоить подозрительность хана, проводить его в Кырым и убедить, что янычарам будет намного удобнее оставаться за городом. Но Саадет Герай не дал им много времени на разговоры: едва поприветствовав уважаемых гостей, он приказал казнить обоих, а затем во главе янычарского отряда ворвался в Кырым и истребил всех заговорщиков, которых застал там: Юсуфа Герая, сыновей Бахтияра, его брата и племянников.

 

Как и планировал покойный бей, в этот день в Кырыме была-таки устроена торжественная церемония выборов. Разница с предварительным планом заключалась лишь в том, что избирать пришлось не нового крымского хана, а нового ширинского бея, которым стал отличившийся перед ханом Докузак. Сотня спасшихся мирз убежала к Исляму Гераю, неся с собой страшную весть о том, что хан решил уничтожить под корень весь род Ширинов.

Едва ли ширинские вельможи, клявшиеся восемь лет назад в тайном письме к Саадету Гераю «положить головы» за него, могли представить, что им и впрямь придется лишиться голов по приказу того самого хана, которого они столь настойчиво призывали в Крым…

Погостив описанным образом у Ширинов и вернувшись домой, Саадет Герай отправил под арест в крепость Кырк-Ер свою предательницу-супругу, а затем взялся за основательную чистку собственного окружения. Хан решил расправиться со всеми сановниками, в благонадежности которых имелись хотя бы малейшие сомнения. Его помощником в этом стал калга Сахиб Герай, подсказывавший брату, кто из ханских приближенных еще хранит надежду устроить заговор.

Возмущенная знать взбунтовалась. Она, правда, не осмелилась открыто восстать против хана и потому направила свой гнев на Сахиба Герая. Аристократы называли его виновником всех бедствий, постигших Крым в последние годы, и обвиняли в ложных наговорах и клевете. Беи и мирзы попытались убить калгу, а когда тот скрылся у Саадета Герая, стали требовать его выдачи. По-видимому, Саадет Герай задумался: не пора ли Сахибу принести очередную жертву ради спокойствия в Юрте — но тут в дело вмешалась Махтум-Султан, которая некогда поклялась в безопасности Сахиба Герая, и хан счел за лучшее отправить калгу в Стамбул.

Османский двор был в деталях осведомлен о событиях на полуострове, ибо в Стамбул беспрестанно поступали письма крымских вельмож с жалобами на ханские утеснения и просьбами сместить Саадета Герая с престола. Ради свержения ненавистного тирана беи были готовы снова поступиться своей древней привилегией самостоятельно избирать правителя, но падишах не спешил отправлять в отставку своего друга. В ответ на прошения беев Сулейман I заявил: «Мы не вправе смещать крымского хана, если только он сам не откажется от трона: ибо он от предков своих обладает полнотой власти».

«Если только он сам не откажется от трона»… Сулейман, конечно, видел, что Саадет Герай зашел в глухой тупик в отношениях с подданными, и деликатно подсказывал ему достойный путь к отступлению.

Пока в Крыму происходили все эти разборки казаки, воспользовавшись ими в мае на своих чайках выскочили в море и совершили очередной набег, но в этот раз атаковав не как в прошлые года Крымское ханство, а дойдя да Варны разграбили ее округу. После чего уйдя благополучно от погони из галер, посланных по их душу из Босфора вернулись домой.

Хан пытался погасить конфликт с знатью не только высылкой брата в Стамбул, но и богатой добычей для чего он в второй половине лета откликнулся на призыв о помощи из Молдавии и приказ от султана покарать за набег казаков, лично двинул орду на Подолию, северную Галицию дойдя до Люблина и Сандомира а на обратном пути опустошив Волынь.

Добычу татары взяли богатую, но бегство от хана к Исляму это не остановило. Он встал на зимовку возле Черкасского городка и туда к нему стали стекаться его сторонники не довольные ханом.

Планируя в следующем году идти походом в Крым вместе с казаками.

Сам Ислям завязал переписку с Москвой и Вильно, для получения помощи против  дяди хана и получения убежища в случаи проигрыша.

К Василию прибыл от Исляма князь Кудодар от открытого влезания в Крымскую расприю в Москве уклонились , а вот вторая просьба высказанная послом от имени Исялма дать ему место в России и за это будет Ислям считать «сыном» Василия и «неотступно хочет быть от государя и до живота своего» царя очень даже заинтересовала.

Лишним татарский царевич тем более претендент на Крымский престола, быть не будет. И на просьбу ответил добром.  Сам же Ислям Гирей шерстовал «Царю Государю Василию Ивановичу и его сыну Ивану Васильевичу быть неотступно и их украинам лиха не чинить»

В Литве же мнения на счет союза с Ислямом и помощи ему против Крымского хана разделились. Сам король выступал за нее все-таки надеясь убрать из Крыма враждебного ему хана и не желая, чтобы Исялм ушел под руку Москвы, о наличии при нем в это момент русских послов был в курсе и на это указывал Панам рады. Так же за союз выступал Дашкевич староста Черкасс и Канева фактический лидер Днепровских казаков.

А вот Паны Рады очень сомневались в необходимости дальнейшей поддержки Исляма. Союз с ним уже привел к трем опустошительным набегам татар на юг ВКЛ. Гораздо правильней как считали гетман великий литовский  Ю́рий Радзиви́лл вместе с канцлером ВКЛ А. Гаштольдом и жемойтским старостой Я. Радзивилом которые входили в магнатский триумвират, фактически управлявший ВКЛ в отсутствие великого князя. Замириться с Османским Султаном и Крымским ханом для чего уступив в малом или откупившись, что будет гораздо дешевле чем продолжать с ними войну.

Саадет Герай решил бить врагов на упреждение, собрав верных ему людей и янычар с пушками отправив в Молдавию просьбу о помощи, выступил в поход на Черкасский деревоземляной городок.

Ислям узнав о приближении дяди с 10 000 татарских всадников и 1500 стрелков с ручницами, пушкарей и турецких сипахов посчитал что к битве он еще пока не готов и с своими людьми поспешил уйти на Северский Донец.

Дашкевич с 7 сотнями ратников сел в осаду в Черкасске отправив гонцов с просьбой о помощи королю, панам рады и в ближайшие городки.

К татарскому войску присоединились пришедшие Полем 5 сотен молдавских стрельцов и 10 осадных пушек с пушкарями присланных господарем Петром своему союзнику. Причем командирами и орудийных расчётов, и стрельцов вступили лучшие из имеющихся в руках Петра, то есть русские присланные ему царем еще в 1529 году.

Осада города началась 2 марта 1532 года. Город имел не очень хорошие укрепления, но был очень грамотно расположен и атаковать его можно было только, с одной стороны.

Собственная ханская артиллерия была хоть и числом немалая целых 50 орудий, но это были мелко и средне калиберные пушки которые хороши в полевом сражении против тех же ногаев но не способны были разрушать даже такие укрепления какие имел Черкесск.

А вот 10 молдавских крупнокалиберных стеноломов могли обратить в пыль даже каменный замок.

Осада продлилась 13 дней, первые три из которых ушло на установку орудий, 9 дней непрерывных обстрелов в результате которых сам городок выгорел дотла, а предназначенная для атаки стена из городней снесена до основания вместе с защищающими ее деревянными башнями. К этому моменту в городе было способно держать оружие только 200 человек остальные или погибли от ядер, огня и дыма в том числе и сам Дашкевич или были тяжело ранеными. Не решившись испытывать дальнейшую судьбу на 13 день остатки гарнизона капитулировали.

[Роман Широков]

На Краю Дикого Поля. Взгляд с востока.

 

При государевом дворе и в боярской думе раздавались голоса горячих голов призывающих воспользоваться проблемами Сигизмунда и ударить по нему с востока. Но консолидированное мнения знати, дьяков и верхушки купечества было что стране нужна мирная передышка, практически 20 лет непрерывных победоносных войн были в то же время истощающими силы страны.

 

Россия так и не вмешалась в войну соседей сосредоточившись на достройке Большой Засечной Черты которую завершили в 1533 году. Протянувшись сплошной полосой засек, валов, надолбов, сторожек и городов от Путивля через Курск, к Новому Осколу, от него к Воронежу, далее к Тамбову и через Пензу к Сызрани и Самаре.

 

С передовыми вынесенными в Поле городами перед ней Белгород, Изюм, Валуйки.

 

Она стала надежной зашитой от набегов степняков.

 

Для обеспечения Волжского пути и контроля переходов через реку между Астраханским ханство и Большой Чертой построены Саратов на правом берегу Волги и Царицын на острове на против Переволоки.

 

После завершения войны в Ливонии и Черемисской войны учитывая полученный на них опыт проведен очередной этап военной реформы.

 

Стрельцы себя великолепно показали в осадах и обороне городов, в полевых сражениях с тяжелой конницей на западе и в мелких стычках в лесных чащобах на востоке.

 

В итоге их численность было решено резко увеличить и к 1533 году число московских стрельцов выросло с 5000 до 8000 бойцов из которых один два разряда обычно оставляли в столице для подержания порядка, численность полка морской пехоты достигла 2000 и вместо пищальников которых срубали только на время войны из посадских были созданы городовые стрельцы в крупных городах сраны от Риги и до Казани, и от Вологды, и до Киева общей численностью в 5000 человек, с единообразным вооружением и регулярными тренировками. Последние больше выполняли функцию гарнизонных войск и служили не только для обороны, но и боролись с бандами вокруг городов и с пожарами в самих городах, но до 3000 из их числа можно было в случаи нужды привлечь для дальнего похода.

 

На круг получилось 12 000 пехотинцев которых можно выставить в поле для полковой службы не уступающих по своим качествам османским янычарам или испанкой пехоте.

 

Сверх этого городовых казаков которых с начало века создавали в порубежных уездах, особенно активно в второй половине 1520ых после ликвидации автономии Севрских княжеств и присоединение Рязани. Обязали иметь на вооружении в том числе пищали производство Русской Оружейной Компании с кремневыми замками и обучили их сражаться не только в конном строй с луком и саблей, но и в пешем по-стрелецки. Ружья казаками выдавали за счет казны, но с условием что если боец его потеряет, сломает или пропьет то должен купить новое за свой счет.

 

В итоге получилось к концу первой трети 1530ых 10 000 пограничников, обученных сражаться как в пешем, так и в конном строю из них 2000 вдоль границы с Литвой от Полоцка и до Киева, 7000 на Большой черте и между ней и Окой, 1000 на Волге ниже Казани и за Камнем.

 

До 4000 из которых можно было привлечь для полковой службы в дальне конном походе.

 

Даточных людей северных уездов, которых обычно привлекали в походы в качестве лыжной рати числом в 2000-3000 бойцов, и они из себя по сути представляли наемниками, нанятыми для похода из своей среды черносошными крестьянами и поморами с довольно высокой оплатой от 3 рублей за 3 месяца. Обязали впреть каждому десятому иметь винтовую пищаль с колесцовым замком. Производства РОК.

 

Массовый обмен полона в ходе Ливонской и Черемисской войн на бахтерцы, зерцальные доспехи, поручни, поножи, шлемы ерхонки привел к тому что к 1528 году 9/10 поместной конницы том числе и послужильцы за исключением «человека с вьюком» имели металлические брони или доспехи.

 

И с учетом того что из-за развития металлургии в стране стоимость отечественной защитной экипировки и холодного оружия снизилась примерно в два раза, без учета конечно стоимости всяких украшений самоцветами, гравировками и золотом с серебром.

 

Правительством было принято решение закрепить сложившиеся положение вещей законодательно. Теперь годными для полковой службы признавались только те, у кого был как минимум панцирь, шапка железная и сабля. Причем под такие критерии должны подпадать все за исключением обозников и посохи. И конница, и пехота. То есть поместные, стрельцы, казаки и даточные люди северных уездов.

 

А дворяне и дети боярские лично должны были иметь как минимум бахтерец или ющман или куяк или зерцальный доспех или кирасу с ерехонкой или шеломом и наручами. Саблю и саадак.

 

То есть они сами и их люди должны советовать критерию панцирной конницы все поголовно.

 

И только для городовой службы как менее ответственной служивые по отечеству могли быть в панцире, шапке железной, саблей и саадаком, а их люди в тегиляйях и вооружённые чем приедаться.

 

Так же опыт кованой рати сражающейся копейным боем был признан очень удачным и требующим дальнейшего распространения. Но так как всех конных копейщиков испоместить возле Москвы было невозможно. Всех обученных копейному бою, а это примерно каждый десятый из числа служивых по отечеству. Вывели из их служивых городов и испоместили возле 14 крупнейших городов страны за исключением столицы таких как Новгород, Владимир и т.д. и создали из них 14 сотен кованой рати в виде постоянно действующих подразделений. Которые должны в походы ходить не в рамках служивых городов где их испоместили, а или вместе с кованой ратью московского списка или отдельно в качестве усиления Большого полка в походе, к которому придавалось нужное количество сотен кованой рати исходя из потребностей. Причем если, когда создавали кованую рать московского списка из казны ратники получали только доспехи, то в этом случаи по бедности и скудности части бойцам из казны были выданы и кони с лошадьми, прусские рыцарские и кабардинские аргамаки. Благо канал доставки и тех, и этих из рубежа в страну был уже налажен, а в самой России уже действовали казенные заводы, по их разведению которые еще конечно далеко не полностью закрывали потребности в таких конях.

 

Суммарно к 1533 году в России было 2600 конных копейщиков кованой рати, по меркам Западной Европы им было очень далеко до тяжелой кавалерии, на жандармов они не тянули не разу, но для Восточной Европы тяжелой кавалерий являлись и были вполне на уровне польских гусар и османских дели, сочетая таранный удар и приемлемую защиту с относительной скоростью и подвижностью, только в отличии от турок и поляков перья себе в задницу не втыкали.

 

Реформе подверглась и сама поместная конница.

 

По мимо ранее веденого деления на десятни, добавилось деление на сотни. Причем они становились постоянным и в мирное время и на войне подразделением с командиром сотником и десятниками. И служивый город выставлял для полковой службы потребное количество сотен, обычно половину от общего числа.

 

Сотням надлежало во время городовых смотров не только демонстрировать вооружённость, конность и людность. Но и проводить недельные маневры и учения для повышения слаженности подразделения как единого целого.

 

По мимо поместного оклада водилось денежный оклад в размере от 4 и до 12 рублей, в зависимости от статьи которая определялась от вооружённости, людности и конности каждого служивого по отечеству. За привод людей сверх нормы службы по земле добавлялось по 15 копеек к окладу, за недостачу людей за каждого вычиталось по 15 копеек из оклада.

 

Наличие пистолетов и карабина с колесцовым или кремневыми замками автоматически повышал статью, давая в суме прибавку от 1 рубля за 1 единицу огнестрела и до 3 рублей за полный комплект из 2 пистолетов и 1 карабина. Но в суме не более 12 рублей. Даже если прочие критерии не соответствовали статье.

При этом было определено что денежный оклад с 10 рублей и выше мог получать только тот у кого есть хотя бы одна единица огнестрела, если не пистолет или карабин из которых можно стрелять верхом на коне, то хотя бы фитильная пищаль как дополнительное оружие которую должен за сыном боярским таскать человек с вьюком, и когда сам ратник воюет на коне его слуга обозник должен с пищалью охранять лагерь, а когда сыну боярскому в ходе осад или оборон укреплений самому пешим биться приходиться он пищаль берет у своего человека и применят по назначению.

А всех пистолечиков по аналогии с копейщиками, внутри служивых городов сводить в отдельные десятни или сотни если столько вооружённых пистолетами бойцов в служивом городе найдется и в походе им быть на особицу от более слабовыраженных сотен их служивого города, в качестве ударных подразделений. Но и от лучного боя тем у кого пистолеты не отказываться, должны они как конные стрелки считать быстро стрельность лучников и пробивную мощь пистолетов и карабинов против доспех на близком расстоянии.

 

Всего к 1533 году по служивым городам получилось 6 таких сотен и 90 десятков.

 

Денежный оклад выплачивался за год, когда помещик с своими людьми отправлялся в дальний поход для полковой службы или на Берег сроком не менее 3 месяцев. Или при меньшем сроке если он участвовал в боях с врагами. Или любой другой службе государевой если она за год в суме набирала пол года чистого времени на исполнения службы.

 

Нормы службы с земли как для помещиков и точно такие же на тех же условиях денежные оклады распространили на вотчинников. С тем отличием что нетчика помещика могли лишить поместья за неявку на службу, то у вотчинников было законное право от службы откупиться. Тем, у кого общая площадь пашни в вотчине менее 1000 четей, за каждые 100 четей выплатив в казну стоимость содержания 1,5 всадников, а у кого более 1000 четей, за каждую 100 четей пашни заплатив стоимость содержания 2 всадников.

 

В служивых городах создавались избранные дети боярские и дворяне. Эта категория была не наследственной и попасть в нее могли, не смотря на местнический счет самые опытные и талантливые ратники с сроком полковой службы за плечами не менее 10 лет.

 

Из них по мимо аристократов назначались сотники и головы служивых сотенной службы, причем если для молодых аристократов эти должности были проходными на пути к воеводским назначениям, то для низов служивых по отечеству это было вершиной возможной карьеры. Но даже так это был важный отход от местнических ограничений.

 

А также из них сформировался Стрелецкий стремянной полк. Служили в нем год на два. То есть год в полку, а два года в своих служивых городах или на должностях сотников и голов.

 

Полк был личной охраной царя и его семьи и одновременно элитным подразделением русской кавалерии. На кабардинских аргамаках, в покрытых черным лаком и узорами из сусального золота зерцальных доспехах, с пуленепробиваемыми передними пластинам, в шлемах ерехонках, вооружённые саадаком, двумя пистолетами и карабином с саблей. Обученные караколью в конном строю.

 

Общая численность Стремянного полка была 1000 человек. Коней, доспехи и оружия, служившие в нем, получали из казны на время службы у кого не было своих, но с обязательством вернуть все в целостности и сохранности. На время службы в нем рядовые бойцы получали денежный оклад в 12 рублей. И корма себе и коням из государевых запасов.

 

По мимо этого было решено за казённый счет снабжать войска кормами вовремя дальне конных походов. И для того что бы ратники не занимались сильным иманием проходя по территории царства и что бы им не было оскудения за рубежом. От обязанности выступать в поход с определённым запасом еды и фуража ратников сотенной службы это не избавило, но значительное облегчение принесло. Их личные запасы становились заначкой на черный день для них при сбоях снабжения в ходе походы за пределы России особенно входе рейдовых операций или действий в слабозаселённой местности.

 

Для чего в городах и при ямах необходимо было создать государевы амбары с зерном, мукой, толокном, солью, вяленым мясом, соленым маслом и прочими долго хранимыми продуктами, которые планировалось не только войскам отпускать, но и выдавать тем, кому положен оклад едой за службу и в случаи неурожаев продавать голодающим по сниженным ценам.

 

Общая численность армии России к 1533 достигла 30 000 князей, бояр, детей боярских и дворян и 15 000 их послужильцев, из которых более 35 000 были годными к полковой службе в качестве или панцирной, или кованой рати. В том числе 2600 копейщиков и 2500 стрелков с луков и пистолетами. Около 5000 годных к полковой службе служивых татар касимовских и казанских, в том числе и служивая мордва, и черемисы.

 

26 000 казаков, стрельцов и даточных людей северных уездов, из которых одновременно в поле можно было вывести 19 000 пищалей.

 

Что вместе с пушкарями дает 60 000 полевую армию которую при максимальной концентрации сил царство могло двинуть в бой.

 

Или воевать длительное время чуть более 30 000 бойцов имея при этом достаточный резерв для замены выбывших и ротации.

И на вооружение русской армии появился инструмент способный решить очень многие проблемы. Массово был к 1533 внедрена чугунный 3 футовый полковой единорог весом 19 пудов способный стрелять ядрами,бомбами и картечью. Достаточно мобильный на марше его перемешали 2 лошади, а по полю боя способен перемешать пеший расчет. А для конной артиллерии в лафет впрягали четверку лошадей что позволяло орудие перемешать на марше и по полю боя со скоростью легкой кавалерии. Очень скорострельный, опытный расчет мог выдавать до 2 выстрелов в минуту. И грозный как против легкой коницы стрелков так и против тяжелой коницы копейщиков, таки против европейской пехоты с ее плотными баталиями пикинеров и в раной степени способный разрушать полевые укрепления типа палисадов, туров и вагенбурга а значит побеждать таборную пехоту аля янычары и стрельцы и поджигать деревоземляные укрепления господствующие в России и Литве что позволяло даже легким загоним ратям без осадного наряда их брать.

Единороги сведены в конные и пешие батареи по 4 орудия в каждой. Одну такую батарею полагалось иметь на каждые 5 сотен поместной коницы,казаков и стрельцов и в бою командир батареи выполнял приказы головы ( командира отряда в 5 сотен)

Причем не решившись лезть в большую войну на западе царское войско все эти года без дела не сидело.

 

Полки прикрывали строительство Большой Засечной Черты. Полком морской пехоты поучаствовали в войне против Бранденбурга. Хоть малыми силами, но отнюдь не мирно за Камнем были покроены и интегрированы Сибирское ханство, Югра и Пегая орда к 1534 году и там были построены городки с небольшими царскими гарнизонами по мимо Магнезии и Носового городка основанных Северным товариществом. Тюмень, Тобольск, Пелым, Верхотурье, Березов, Обский городок, Сургут, Тара, Нарым.

 

К 1530 году правда без войны усилиями русских дипломатов присоединена к России вся Башкирия и в 1531 основана Уфа.

 

В 1532 окончательно решен Астраханский вопрос.

 

Изменено 14 Aug 2023 пользователем Роман Широков