Непобедимое Рыжее Солнце

[Magnum]

я прочитал статью в ЖЖ и понял чем закончится эта консерва.

Как вам это удалось?! Этого даже я толком не знаю! 

 

[imnot]

Этого даже я толком не знаю! 

Знаете.

Ничем

Вы ж не допишите опять, да?

[Magnum]

Вы ж не допишите опять, да?

Я хотел придумать остроумный ответ, но он отвлечет меня от написания новой главы, поэтому скажу как есть: либо напишу, либо не допишу. И почему "опять"? Обидно такие слова слышать, у меня ведь и дописанные тексты есть, с четким финалом и даже эпилогом!  Статистика на моей стороне. 

 

 

[Magnum]

Я к тому, что в хорошо прописанном мире события идут своим, логичным чередом, а автор лишь описывает и доносит их читателям. Без притягивая за уши к намеченной в конце истории цели.

Все сложно. 

 

1) Это интересный и увлекательный мир (ИМХО, конечно, поэтому я за него и взялся), но прописан он недостаточно хорошо, где-то на четверку;  поэтому придется додумывать, доделывать и обрабатывать напильником; 

 

2) Иногда не только события идут своим чередом -- иногда персонажи выходят из-под контроля и творят что хотят; 

 

3) Цель ясна, но при этом немного туманна и расплывчата; все еще может измениться. 

А участие в приключениях - противоестественно для нормальных/обычных/живых (нужное подчеркнуть) людей.

Не могу не согласиться (исходя из личного опыта), но это в реальном мире, а мы тут не про реальный мир, этого еще не хватало. 

 

[А.К]

Товарищ Магнум, когда ожидать следующей проды? 

 

 

Это тот мир, где Перкуния Блодландию кошмарит?

Читала, но плохо помню подробности.

[Magnum]

Товарищ Магнум, когда ожидать следующей проды? 

Уже сегодня, ближе к полуночи. 

 

Читала, но плохо помню подробности.

Вот, кстати, если кто собирается перечитать или впервые познакомиться, искать файл "Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуждение Каменного Бога". Там самый лучший и качественный перевод от коллеги Серебрякова. В интернетах есть еще несколько переводов, один страшнее другого. 

 

Или смотреть оригинал, само собой, в интернетах есть бесплатный легальный непиратский полный текст. 

 

 

 

[Magnum]

 

 

Глава 4, теологическая

 

* * * * *

 

Люди говорят, что преисподняя, ад, царство Сатаны, геенна огненная — называйте как хотите — находится глубоко под землей. Фамке ван дер Бумен вот уже много лет подряд исповедовала совсем другую религию, и поэтому она твердо знала, что люди ошибаются. Преисподняя находится гораздо выше, между небом и землей — и куда ближе к небу, чем наоборот. Именно там, среди багровых облаков, расположено вечное царство огня, где обитают карающие ангелы и демоны войны — Фамке знала это, как никто другой, потому что была одним из них — иногда ангелом, но гораздо чаще — демоном. А вот райские кущи, совсем напротив, следует искать внизу, на твердой земле — там, куда возвращаются погибшие авиаторы после смерти.

 

Скорей всего, та самая атомная бомба не отправила ее в альтернативный мир, а просто-напросто убила, думала Фамке в те редкие минуты, когда ее оставляли в покое. «Никаких сомнений, я мертва». Нет, конечно, та скучная деревня тоже не была раем, но идеально подходила на роль чистилища. Двенадцать дней маленькая глупая девочка Фамке ван дер Бумен провела в чистилище, пока кто-то невероятно могущественный взвешивал её грехи — и наконец-то вынес приговор.

 

И вот она здесь, в своем собственном аду. Но теперь уже не карающий демон, а грешная душа, обреченная на вечные муки.

 

В первый раз ее успели изнасиловать, пока она валялась без сознания на грязном полу грузового трюма. Когда она очнулась, ее изнасиловали еще несколько раз. Потом начались пытки — железо, дерево, вода, веревки — все, кроме огня; экипаж дирижабля, вне всякого сомнения, был в курсе повышенной огнеопасности своей машины.

 

Судя по всему, пытали ее не ради развлечения (если быть совсем точным — не только ради развлечения); палачи пытались получить какую-то информацию. Но Фамке ничем не могла им помочь, даже если бы захотела — она так и не смогла найти общий язык с обитателями этого мира.

 

«Африканские янычары верхом на дирижаблях…» — пыталась вспомнить она в те редкие минуты, когда ее оставляли в покое. — «Нет, не может быть. Те янычары вподе бы говорили по-английски…»

 

Она пыталась сопротивляться — без особого успеха. О каком сопротивлении может идти речь, когда на одну женщину, пусть даже крепкую и сильную, наваливаются одновременно пять-шесть здоровых мужчин?

 

Как это обычно бывает, она не могла сказать, сколько это продолжалось. Разве что очень примерно. Может быть, пять дней. Или неделю. Вряд ли больше десяти — даже она бы столько не выдержала.

 

Так или иначе, будь то пятый или десятый день, но дирижабль прибыл в пункт назначения и зацепился за причальную мачту. На этот раз ее не связывали, потому что она больше не могла сопротивляться. За бортом царила ночь, поэтому Фамке не могла по достоинству оценить красоты местной столицы — или куда там её доставили. Впрочем, вряд ли бы она могла это сделать (оценить красоты) даже при свете дня, потому что на данном этапе мало что видела вокруг себя, кроме одного сплошного кровавого тумана.

 

Ее стащили по трапу и бросили в кузов черной машины. Машину немилосердно и просто невероятно трясло. Возможно, так было задумано, и это была еще одна пытка. К счастью (не то что бы это имело какое-то значение), поездка продолжалась недолго и для нее лично завершилась в каком-то грязном и вонючем подвале, где покойницу оставили в полном одиночестве до самого утра. Кровавый туман немного рассеялся, и Фамке получила возможность оценить обстановку. Здесь тоже была циновка на полу, только грязная и вонючая. С потолка что-то капало, в углу кто-то пищал и копошился. «Точно, преисподняя», — удовлетворенно кивнула капитан ван дер Бумен (в оставке по причине смерти) и свернулась на циновке в позе абортированного эмбриона. Примерно так она себе это и представляла.

 

Некоторое время Фамке серьезно планировала самоубийство — не то что бы в этом был какой-то смысл. Ведь она уже и так умерла, подорвавшись на атомной бомбе, и теперь находилась в царстве мертвых. Разве могла она умереть снова? Прямо скажем, интересный вопрос философского характера. Леди ван дер Бумен так и не успела найти подходящий ответ, потому что наступило утро (сквозь прутья решетки у самого потолка в подвал проникли солнечные лучи и ударили прямо по глазам — пытка продолжалась), а входная дверь громко лязгнула. Человек, что появился на пороге (она не успела его как следует рассмотреть; теперь перед глазами был туман другого цвета, желто-золотистый), громко хмыкнул и произнес несколько слов, прозвучавших как приказ. Как показали дальнейшие события, приказывал он вовсе не пленнице. В камеру вошли другие люди и набросили на нее одеяло. «Новая пытка», — предположила Фамке, потому что одеяло было пыльное и вонючее. Как ни странно, она ошиблась. Немудрено было ошибиться, если вспомнить, как она провела последние несколько дней своей смерти.

 

Когда, в свою очередь, рассеялся и золотистый туман, в камере, кроме пленницы (или все-таки покойницы?) остались только двое. Оба носили военную форму, очень похожую на униформу палачей-похитителей, только гораздо более роскошную, с большим количеством золотых деталей; их бороды были аккуратно подстрижены, их кожа была еще более светлой, а тюрбаны вообще белоснежные. Одному было на вид лет 30, другой раза в полтора старше; они о чем-то спорили. Вернее, старший просто-напросто орал, вопил и брызгал слюной, а младший мягко и вежливо, но настойчиво ему возражал. Если Фамке, на всякий случай натянувшая одеяло до подбородка, правильно поняла их интонации, потому что по-прежнему не понимала ни слова! Неудивительно, ведь это был какой-то адский потусторонний язык преисподней, являвшийся важным элементом бесконечной пытки. В какой-то момент старший издал особенно громкий адский вопль и испарился по ту сторону порога, а младший повернулся к Фамке, ласково улыбнулся и спросил:

 

— Понятны вам слова мои, миледи?

 

Это было настолько невероятно, что леди ван дер Бумен на мгновение забыла про все свои горести и машинально отозвалась на том же самом языке:

 

— Да, добрый лорд, я понимаю вас.

 

— Восславим Господа! — возопил новый собеседник.

 

— Восславим Господа! — от всей души, от всего сердца, и от всего остального эхом отозвалась Фамке, ибо Он услышал ее молитвы (а ведь она даже не молилась в последние несколько дней, потому что больше не видела в этом смысла) и в бесконечной милости своей послал ей человека, что говорил на человеческом языке!

 

Ибо таинственный незнакомец говорил на грамотном и аккуратном английском языке — пусть с тяжелым акцентом неизвестного происхождения, но Фамке в кое-то веки понимала каждое слово!

 

И вот что интересно, наконец-то осознала она — это не вульгарный разговорный бейсик инглиш ее родного века; и не классический английский язык времен Черчилля и Мосли, которым ее пичкали как в школе, так и военных академиях; нет, это был куда более древний и архаичный диалект примерно из эпохи Шекспира, Марло, последних Тюдоров и первой Елизаветы. К счастью, леди ван дер Бумен, как и почти всякая благородная женщина своей эры, впитала Шекспира даже не с молоком матери, а с околоплодными водами — при чём не только английский перевод, но и клингонский оригинал. Неужели развилка случилась во времена Шекспира?! Слишком хорошо, чтобы быть правдой…

 

— Буду краток, — продолжал загадочный собеседник, — произошла чудовищная ошибка. Вас приняли за кого-то другого. Люди, что так дурно с вами обошлись, будут сурово наказаны. Отныне вам ничего не грозит, вы находитесь в полной безопасности. О вас позаботятся; вас немедленно переведут в покои, достойные вашего звания и предоставят медицинскую помощь. Когда вы поправитесь и восстановите силы, мы продолжим разговор. До встречи!

 

И с этими словами он торопливо скрылся по ту сторону порога, а камеру немедленно заполонили другие люди, которые принялись заботиться, оказывать медицинскую помощь и так далее, в то время как Фамке снова перестала что-либо понимать, а из глубин памяти на поверхность поднялась еще одна цитата от прочно позабытого автора:

 

«Всякий, кого в одно мгновение перебросили бы из Сибири в Сенегал, лишился бы чувств».

 

Именно это с ней и произошло.

 

— продолжение следует, наверно -

[imnot]

не только английский перевод, но и клингонский оригинал.

Вы перебарщиваете.. Ну или я опять не понял отсылку. Ладно, пора спать.

Изменено 24 March пользователем imnot

[Каминский]

Вы как-то непривычно жестки с Фамке(

[Magnum]

Вы перебарщиваете

Отнюдь! 

Ну или я опять не понял отсылку

Вы как-то непривычно жестки с Фамке(

Я, это самое... пытался передать дух эпохи, что ли...  

 

дальше будет лучше и она страшно отомстит 

 

[imnot]

Какой-то этот самый, постмодернизм. Интересно, чем все это закончится. Это же не может остановиться только на фармере.

[Каминский]

дальше будет лучше и она страшно отомстит

Только полноценный СИГ спасет ее репутацию.

[Antabus]

а вы помните этот прекрасный новый мир?! 

Помню, кто автор. Помню, в общих чертах, сюжет. Подробности забыл. Название книжки пытаюсь вспомнить, не получается. Гуглить лень, а подсмотреть негде - она дома осталась, далеко очень.

У вас слово "прекрасный" без кавычек.

ЗЫ. Врата времени. До сих пор не понял, причём там время?

Изменено 25 March пользователем Antabus

[Омич]

Глава 4, теологическая

Хорошо.

— Понятны вам слова мои, миледи?

Как-то слишком просто выкрутилась...

английский перевод, но и клингонский оригинал.

Это как так?

Отнюдь! 

Ах вот как! Не безынтересно.

[Magnum]

Какой-то этот самый, постмодернизм.

На том и стоим. 

Интересно, чем все это закончится.

Ага, я вас все-таки заинтриговал! 

Это же не может остановиться только на фармере.

Разумеется, ведь есть же еще и Магнум. 

 

Только полноценный СИГ спасет ее репутацию.

На том и стоим (С) 

 

[Magnum]

Название книжки пытаюсь вспомнить, не получается.

так я ж выше написал 

https://fai.org.ru/forum/topic/52707-nepobedimoe-ryizhee-solntse/?do=findComment&comment=1965691

У вас слово "прекрасный" без кавычек.

А тут кавычки давно уже не нужны, в таком сочетании это всегда сарказм / ирония / противоположный смысл. 

Врата времени. До сих пор не понял, причём там время?

Самое смешное, это сам автор не понимал, о чем он написал в предисловии к другому изданию.  Издатель самовольно поменял название, чтоб привлечь читателей, да еще выкинул несколько сцен. 

 

Как-то слишком просто выкрутилась...

Не будем торопить события. 

 

[Antabus]

"... В любой непонятной ситуации бомби Плоешты". ИРЛ в том углу (северо-западное Причерноморье) после ВМВ всегда была повышенная концентрация всякого ПВО. Сначала советского, потом натовского. Комплексы, антенны всякие красивые, аэродромы подземные с перехватчиками (по слухам). А сейчас что творится...  Истинно говорю: там мёдом намазано там попаданцы из порталов лезут. И, что характерно, в основном - на бомбардировщиках.

[Magnum]

В любой непонятной ситуации бомби Плоешты

В прежние времена я бы написал про это поэму. Сейчас разве что прозу, картинку... или песню! 

 

[Magnum]

_______________________

 

 

Глава 5, историко-географическая

 

* * * * *

 

Таинственный незнакомец, владевший языком Шекспира, не обманул. По крайней мере, на первый взгляд. Фамке действительно перевели в какие-то царские палаты, разместили на белоснежной кровати с роскошным балдахином и окружили умеренной заботой и медицинской помощью. «Умеренной», потому что медицина этого мира оставляла желать лучшего. Суть некоторых процедур Фамке откровенно не поняла — кажется, местные шаманы пытались изгнать из нее злых духов.

 

Так или иначе, ее больше не пытали, ее хорошо кормили, капитан ван дер Бумен постепенно восстанавливала силы, а вместе с силами возвращался здравый смысл и трезвый взгляд на положение вещей.

 

Итак, она все-таки попала в альтернативный параллельный мир, а вовсе не в преисподнюю, никакой мистики здесь нет, только неизвестные пока законы физики. Ее приняли за кого-то другого, отсюда все эти пытки и издевательства.

 

Но вот вопрос: за кого ее принимают сейчас?

 

«Покои, достойные вашего звания», — сказал тот парень. — «Что он знает про мое звание?»

 

Если они («кстати, кто они такие вообще? Куда я все-таки попала? Что в этом мире происходит — и кому он принадлежит?!») — если они решат, что снова ошиблись, не бросят ли ее опять в грязный подвал? Нет, не на этот раз. Теперь ее не застанут врасплох, теперь она будет готова…

 

«Царские палаты» получили от нее такое прозвище, потому что здесь было слишком много резного мрамора и красного дерева. Орнаменты и прочее оформление казались и выглядели знакомыми, но Фамке не сумела их опознать. Что-то античное, скорей всего. Возможно, в этом сезоне здесь такая мода.

 

Обслуживающий персонал в основном состоял из женщин среднего возраста, в откровенно скромной одежде — черные балахоны и капюшоны. Монашки что ли? Если и монашки, то креста на них не было — в смысле, крестов они не носили. Женщины принадлежали в основном к той же самой малайской расе, как и жители уничтоженной деревни («Они сожгли ее, а обитателей перебили», — вспомнила Фамке); некоторые выглядели как пришелицы с Ближнего Востока, а некоторые выглядели очень странно. Черные как уголь, но вот строение лиц и черепов — как у западных или даже северных европейцев. Странно, очень странно. Кстати, некоторые из тех «янычаров» тоже так выглядели. Откуда они могут быть родом? Точно не из Англии, потому что никто из них по-английски не говорил и обращался с почетной пациенткой с помощью небольшого набора жестов. «Да сколько же эта пытка будет продолжаться?!» — мысленно возопила она, и ее молитвы внезапно снова были услышаны. Тот самый шекспировский парень вернулся. Аккуратно подстриженный, в позолоченном мундире и белоснежном тюрбане. Встал по ту сторону балдахина, скрестил руки на груди и вежливо улыбнулся. Теперь Фамке могла рассмотреть его чуть получше, чем в прошлый раз. Высокий голубоглазый блондин, нечто среднее между немцем и скандинавом. Этот восточный варварский костюм сидел на нем как седло на корове, ему бы черную униформу носить, с ремнями крест-накрест, серебряные погоны, несколько железных крестов и фуражку с черепом или крабом…

 

— Я не представился в прошлый раз, — поклонился он, — вы должны простить меня, условия нашей службы таковы, что нетрудно забыть о хороших манерах.

 

— Вашей службы? — поспешила уточнить Фамке, но собеседник как будто не заметил ее вопроса:

 

— Можете называть меня Брут.

 

— И ты, Брут?! — само собой вырвалось у Фамке, но новый знакомый ее откровенно не понял и недоуменно моргнул:

 

— Простите?..

 

«Странно, очень странно, — подумала леди ван дер Бумен, — Шекспира знает, а Брута не знает… стоп-стоп-стоп. А с чего я решила, что он знает Шекспира?! Он говорит на старом английсеком языке, но ведь Шекспира еще ни разу не процитировал…»

 

— Вижу, у вас много вопросов («да ты прямо мысли мои читаешь», — мысленно усмехнулась Фамке), — поэтому сразу перейду к сути. Мы знаем, кто вы такая — вы пришелец из другого мира.

 

«Точно, мысли читает».

 

— Пусть вас не удивляет подобная осведомленность, — продолжал мистер Брут, — вы далеко не первый гость из других миров, что посещает нашу вселенную. Например, один такой пришелец примерно 360 лет назад прибыл на парусном корабле прямиком в Б… в местную Британию.

 

«360 лет назад?! То есть я не только в параллельный мир попала… Ладно, не впервой».

 

— …он оставил после себя мемуары и словарь английского языка, что попался мне на глаза в годы студенческой юности, — уточнил лорд Брут. — Вот почему я сейчас могу с вами общаться. Не исключено, что этот человек был вашим земляком — или пришел из мира, очень похожего на ваш. Да, мы знаем, что существует бесконечное множество параллельных миров. Ведь были и другие пришельцы. Так или иначе, мы нашли обломки вашего самолета…

 

Он так и сказал — «airplane», а ведь это слово вошло в английский язык через несколько столетий после смерти Шекспира… Больше того, «airplane» — это, кажется, американский диалект, англо-британцы вроде бы говорили «aeroplane». «Все страньше и страньше».

 

— Полагаю, он столкнулся с нашим дирижаблем («airship», еще одно словечко из другой эпохи), и только вам удалось спастись, — добавил мистер Брут.

 

«Ах, если бы ты знал правду!»

 

— Да, так все и было, — якобы неохотно кивнула капитан ван дер Бумен.

 

— Чуть позже в столицу провинции пришло ваше послание, — продолжал собеседник, — там среди прочих было несколько строчек на английском языке, было нетрудно сложить два и два. Мы отправили за вами спасательную экспедицию. К сожалению, вся эта проклятая секретность и интересы национальной безопасности…

 

«Интересы национальной безопасности». Было не так уж и просто составить подобную фразу на языке Шекспира, но мистер Брут справился, а мисс Фамке прекрасно поняла, что он имел в виду.

 

— Вас приняли за шпионку вражеской державы, — уточнил блондинистый красавчик. — Но они все равно не имели права так с вами поступать. Эти люди превысили свои полномочия и будут сурово наказаны, как я вам и обещал. От лица нашего великого Братства приношу вам самые искренние извинения.

 

«Братство»? Масоны, что ли? Нет, вряд ли, точно не масоны…»

 

— Сдается мне, я вас утомил, — заметил мистер Брут. — Пожалуй, на сегодня достаточно. Отдыхайте, выздоравливайте, набирайтесь сил. С вашего позволения, я вернусь к вам завтра, и мы сможем продолжить разговор…

 

— Постойте! — взмолилась Фамке. — Кроме вас здесь кто-нибудь говорит по-английски?! Потому что здешние служанки точно не говорят. Я просто с ума схожу! («Небольшая доза откровенности не помешает, потому что честность — лучшая политика»). Вы не могли бы предоставить мне копию этого словаря? Какой-нибудь учебник истории? Географический атлас? Сдается мне, я надолго застряла в вашем мире, и поэтому мне стоит познакомиться с ним поближе…

 

— Да… конечно… — откровенно замялся собеседник, бывший на полпути к порогу. — Разумеется. Я распоряжусь.

 

Едва он скрылся за высокими резными дверьми из красного дерева, леди ван дер Бумен откинулась на пышные подушки и крепко задумалась.

 

Этот блондинчик кое-что не договаривает и может врать в мелких деталях, но в общем и целом картина заметно прояснилась. Обитатели этого мира кто угодно, но не дураки. Они быстро разобрались, кто она такая. Мистер Брут — местный контрразведчик. Придумал же себе прозвище — стопроцентный псевдоним, не может быть, что это его настоящее имя. Судя по дирижаблям и ятаганам, технический уровень этого мира заметно отстает от родной вселенной Фамке ван дер Бумен. Со дня на день ей начнут предлагать золотые горы, если только она согласится помочь этому самому ихнему Братству («это вообще государство или секта какая-то?») построить несколько стратегических бомбардировщиков… это так предсказуемо, что даже немного скучно, проходили уже. А если она вздумает отказаться, ей живо напомнят про тот подвал. И не только.

 

Вот только теперь ее не застанут врасплох, и она будет готова, обязательно готова.

 

На следующий день ей позволили выйти на балкон и подышать свежим воздухом. Фамке первым делом посмотрела вниз — примерно пресловутый десятый этаж. Потом окинула якобы небрежным взглядом раскинувшийся перед ней пейзаж — и сразу же узнала это место. То есть не совсем узнала.

 

В ее родном мире на этом самом месте находилась Батавия, она же Джакарта, она же Сунда-Келапа, столица Хиндиа Беланда, древней Сунданезии, Голландской Ост-Индии и прочая, прочая, прочая. Похоже, и в этом мире она стала столицей — неудивительно, место-то удобное. Вот только город действительно было непросто узнать. Что это за архитектурный стиль вообще?! Кто его построил? Кто был его владельцем в прежние времена? Вопросы, вопросы… И кто населяет его сегодня? Фамке прищурилась. С высоты своего положения она не могла как следует рассмотреть сновавших по улицам людей — разве что уродливые автомобили, повозки, запряженные быками и даже слонов. Одно слово — Азия. Странно, нигде не видно лошадей… Так, что тут у нас еще? Опять эти проклятые дирижабли, сразу штук пять барражируют над городом. И корабли в гавани. Многочисленные восточно-азиатские джонки и малайские проа — тут ничего удивительного, такие и через миллион лет будут рассекать по здешним морям в миллионе альтернативных миров. Особый интерес представляют разве что более прогрессивные корабли, добросовестно коптящие небо — смахивают на броненосцы конца 19 — начала 20 века. Определенно, есть несколько вещей в этом мире, которые она могла бы улучшить… Но вот стоит ли?

 

Ближе к вечеру за ней прислали самый настоящий паланкин. Похоже, в этом мире паланкин считался куда более престижным видом транспорта, чем даже самый современный автомобиль. «Неудивительно», — согласилась Фамке, наблюдая через щелку между шторами за улицами Батавии (или как она тут называлась), по которым ее тащили несколько дюжих янычар. С этими жестяными автомобилями было явно что-то не так… Черт побери, ни одного резинового колеса! Вот почему ее так трясло по дороге от причальной мачты в тюрьму…

 

Что интересно, паланкин доставил ее в ту же самую тюрьму.

 

Разумеется, по ее спине тут же пробежал пресловутый неприятный холодок, но Фамке хладнокровно отогнала прочь тревожные предчувствия. Нет, она пока не возвращается в подвал. Если бы ее собирались снова бросить в тот подвал, то не стали бы присылать за ней такой роскошный портшез. Нет, здесь должно быть что-то другое…

 

На просторном тюремном дворе её встретил лично мистер Брут; он же помог ей выбраться наружу. Настоящий джентльмен.

 

Едва леди ван дер Бумен ступила на каменные плиты тюремного двора, как тут же почувствовала неприятный, но удивительно знакомый запах. Нет, вовсе не знакомую вонь тюремной камеры. Здесь было что-то другое.

 

— Зачем я здесь? — небрежно осведомилась она. — Я подобающе одета? — Она прибыла на встречу в шелковом больничном халате и мягких тапочках. И с платком на голове, конечно.

 

— Да, — кивнул красавчик, — вполне. Это не займет много времени.

 

И тогда Фамке узнала этот запах — и ей стало немножко стыдно, как такое вообще можно забыть?! Конечно, ей гораздо чаще приходилось иметь дело с авиационным бензином всех сортов, но и сырую нефть она должна была узнать с закрытыми глазами. Чтобы обнаружить источник запаха, ей пришлось обогнуть паланкин, и… О-о.

 

— Я ведь обещал, что их сурово накажут, — напомнил мистер Брут.

 

Как минимум двоих Фамке узнала — они точно были на борту того дирижабля. Четверых не узнала вообще. Конечно, они могли приходить к ней в трюм тогда, когда она перестала что-либо соображать… или не приходить…

 

Все шестеро сидели в большой ржавой железной клетке в самом центре двора — заметно избитые, окровавленные, в разорванной одежде и в луже той самой нефти. Один из них вцепился в прутья решетки и что-то неразборчиво хрипел, другой забился в дальний угол, где раскачивался из стороны в сторону и что-то шептал себе под нос; остальные молчали и сидели практически неподвижно. Ах, да, был еще один, седьмой, Фамке не сразу его заметила — неподвижно лежал на боку спиной к зрителям. Клетка была окружена тонкой цепочкой янычар.

 

Брут рявкнул какую-то команду — и один из янычар поднял громоздкое оружие, выглядевшее как огнемет. Это и был огнемет; шланг тянулся к баллону, висевшему на спине солдата.

 

— Как я и обешал, — повторил мистер Брут, в то время как клетка превратилась в один большой костер, в пламени которого вопило и металось нечто. — Так работает правосудие Братства. Вы удовлетворены, миледи?

 

Фамке сделала вид, что кивнула и направилась к паланкину. Внезапно остановилась на полпути и обернулась к аборигену:

 

— Скажите, лорд Брут, а зачем они уничтожили ту деревню и переьили ее жителей?

 

Где-то в самых глубинах её души теплилась надежда, что мистер Брут снова скажет «Они превысили свои полномочия и за это тоже были наказаны». Однако он, весьма небрежным тоном произнес другое:

 

— Деревня не имела значения. Интересы национальной безопасности требовали сократить число опасных свидетелей. Понимаете, наше Братство со всех сторон окружают многочисленные враги; мы каждый день отлавливаем новых шпионов; враги не должны узнать о вашем существовании…

 

— Понимаю, — отозвалась Фамке и поспешила спрятаться в паланкине. Хорошего понемножку.

 

С мистером Брутом она в тот день больше не виделась и не разговаривала, но от него пришел посланник с запиской:

 

«Надеюсь, вам придутся по вкусу мои скромные подарки».

 

Подарков была два — большая толстая книга и большой полосатый кот.

 

Ее первым побуждением было схватить кота за шкирку и вышвырнуть за порог («Этот ублюдок собирается откупиться от меня подобным подарком?!»), но Фамке не была бы сама собой, если бы тут же не передумала.

 

— Бедненький, — прошептала она и взяла зверька на руки, — тебя, небось, тоже похитили и взяли в плен…

 

Кот заурчал и попытался свернуться в клубок у нее на коленях.

 

— Что у тебя с животом?! — изумилась Фамке. — Неужели тебя тоже пытали?! А что еще они с тобой сделали? — Леди ван дер Бумен заглянула коту под хвост. — Э, да ты не мальчик, а девочка… А откуда у тебя эта противная складка на животе?!

 

Она должна была сразу догадаться. С котом — то есть с кошкой определенно было что-то не так. Далеко не самый обычный черно-желтый окрас, чуть вытянутая морда, уши с кисточками, очень короткий хвост… Явно не домашняя кошка — рысь, что ли? Или какой-то гибрид? Или детеныш гораздо более крупного зверя? И откуда у кошки эта складка на животе? Как будто несчастному зверьку распороли живот, а потом наложили заплатку… Фамке осторожно ощупала подозрительную складку… Нет. Это не заплатка, это у нее от природы.

 

Черт побери, сумчатая кошка. «Куда я попала?!» Самое время это выяснить. Фамке потянулась к книге. Из книги выпала еще одна записка: «У меня под рукой не нашлось английского словаря, поэтому я для начала прислал вам атлас. Надеюсь, вам знаком этот алфавит». Греческий, кивнула Фамке. Альфа, бета, гамма… Она как-нибудь разберется.

 

Капитан ван дер Бумен раскрыла атлас, перелистнула несколько страниц… Что за бред?!

 

Нет, совсем не такую карту и совсем не такие границы она рассчитывала увидеть.

 

«Это уже слишком. Должны же быть какие-то границы!!!»

 

Мистер Брут навестил ее на следующее утро и затянул ожидаемую песенку:

 

— Вы не будете ни в чем нуждаться, вам найдут достойного мужа…

 

И вот эти матримониальные планы стали последней каплей. «Мужа он мне найдет, сука».

 

Есть вещи, которые просто невозможно простить, и потому Фамке не собиралась никому прощать те несколько дней, проведенные на борту дирижабля.

 

Нет, ее пленители и насильники не превысили полномочия. Их поведение не являлось исключением из правил. Они были частью системы и традиции. Фамке увидела и услышала достаточно, чтобы это понять.

 

Люггер-капитан Белголландской Имперской Авиации юфрау Фамке ван дер Бумен была опытной военной преступницей и прислужницей тиранического режима, но даже у нее были какие-то моральные границы и поведенческие стандарты. Ей и самой приходилось сжигать людей из огнемета, но это были вражеские солдаты на поле битвы, а не безоружные люди в клетке.

 

И пусть даже двое из них точно заслужили смерть, но она не была уверена насчет пяти остальных (подобрали, небось, каких-то бедолаг в соседних камерах), а также обратила внимание на отстутствие других запомнившихся ей насильников, особенно полководца в позолоченной кирасе.

 

За последние десять лет Фамке убила сотни людей, но никогда она сама или солдаты под ее командованием не отрезали головы детям во имя интересов национальной безопасности. Потому что должны же быть какие-то границы.

 

«Вам найдут достойного мужа». Да, уж придется попотеть, прежде чем кто-то захочет взять в свой гарем порченную иностранную шлюху, будь она сотню раз полезным военным специалистом. Потому что женщины в этом самом Братстве занимают нишу полезных домашних животных — это Фамке успела рассмотреть даже невооруженным взглядом.

 

Нет, она не станет им служить или помогать. Только будет делать вид, пока не представится подходящий момент. И тогда она вырвется отсюда, и может быть даже найдет дорогу домой.

 

Подаренный атлас, как и мистер Брут, мог лгать в мелких деталях (например, разные там «исконные земли» или «сферы влияния интересов», закрашенные в правильные цвета), но вряд ли сильно искажал общую картину. В этом мире точно есть другие народы и государства, иначе зачем Братству столько солдат, военных кораблей и боевых дирижаблей? Возможно, в одной из этих стран она найдет новых друзей и союзников.

 

Этот мир не может быть совсем плохим, если в нем водятся такие котики.

 

— Надо придумать тебе имя, — сказала Фамке, расчесывая шерстку своей новой подружке. — Надо же, у тебя глаза зеленые, прямо как у меня, а я сразу и не заметила…

 

И было кое-что еще. Записка, которую леди ван дер Бумен нашла под подушкой. когда вернулась в свои царские палаты после казни. (Кстати, Братья не построили этот город, они его совсем недавно завоевали. Фамке в этом не сомневалась, потому что ей прежде приходилось видеть недавно покоренные города). \

 

Ах, да, записка. Каллиграфический почерк и куда менее архаичный английский язык — британский диалект из времен Черчилля и Мосли:

 

«Ничего не бойтесь и будьте готовы ко всему. Мы прямо сейчас готовим операцию по вашему освобождению.

 

Подпись:

Друг.

 

P.S.

 

Не забудьте уничтожить записку!»

 

«Провокация лорда Брута? Не исключено, но неужели ему не лень валять дурака и ломать язык, изображая из себя современника первой Елизаветы?»

 

Все может быть, но будем надеяться на лучшее.

 

Поэтому Фамке разорвала записку на мелкие клочки, далеко за полночь выбросила их с балкона и принялась строить планы на будущее.

 

Никакого Братства или мистера Брута в этих планах не было.

 

_________________

 

продолжение следует, наверно

[Каминский]

Нет, совсем не такую карту и совсем не такие границы она рассчитывала увидеть.

Интересно было бы посмотреть.

[imnot]

Если долго подогревать - можно и испарить.

[Magnum]

Если долго подогревать - можно и испарить.

Загадочно, но ничего не понятно. 

 

[imnot]

Загадочно, но ничего не понятно. 

Это я подогреваю.

[Magnum]

Интересно было бы посмотреть.

Так ведь в первоисточнике есть подробное описание... впрочем, неполное. 

 

Карта в любом случае будет. 

 

[Magnum]

Это я подогреваю.

А, вы про интерес! Да, его нужно поддерживать на медленном огне, постоянно размешивать, добавлять приправы...