Непобедимое Рыжее Солнце

[Magnum]

Эти французские певицы, они такие загадочные...

кого-то она мне напоминает... 

 

Замечательно получилось!

ибо воистину!

 

[Magnum]

Вы каждый раз с нуля мордашку генерируете или есть какой то устойчивый промпт?

Более-менее устойчивый. 

А душевно получилось. Понравилось. 

тут самое главное вовремя остановится! 

Алсо будет ли вторая часть "Победимая Синяя Луна?"

дайте мне первую дописать, пока я окончательно не превратился в великого композитора... 

 

 

 

[Роберт]

ИИ генерация очень затягивает, Магнум, не давайте проклятым роботам отвлекать вас от литературы.

[А.К]

Рандомная. 

К карте пригляделась внимательно, она хоть и рандомная , но очень интересная

[Magnum]

К карте пригляделась внимательно, она хоть и рандомная , но очень интересная

Смахивает на подтаявшую Антарктиду. Или Гренландию. 

 

Магнум, не давайте проклятым роботам отвлекать вас от литературы.

По нашим временам, роботы - не самое главное зло... 

 

Но новую главу я почти написал! 

 

 

[Magnum]

Глава 6.

 

Легендарные воины ниндзя из южного храма Шаолинь по приказу сегуна на тропе стремительного дракона ровно в полночь во дворце губернатора провинции при свете кровавой луны

 

* * * * *

 

Спасательная операция началась гораздо раньше, чем она могла ожидать. В тот же самый вечер, незадолго до полуночи.

 

Как всякий старый и опытный солдат…

 

(«Старый? Старый?! Да как ты посмел такое сказать?!!!»)

 

…опытный солдат, капитан Фамке ван дер Бумен могла спать с одним открытым глазом — в переносном смысле, разумеется — но старые солдаты должны, в принципе, понять, о чем речь. Жаль, что тогда, в деревне, она так расслабилась, что спала как убитая. Вот уж действительно — как убитая. Но не сейчас. Сейчас она была готова ко всему, поэтому сразу проснулась, когда почувствовала, что в ее комнате находится кто-то посторонний. И пусть в комнате царила тьма, близкая к абсолютной, уши во весь голос вопили — «опасность!» (Могут ли уши вопить? Интересная тема для дружеской философской дискуссии в более спокойные и цивилизованные времена). Первым делом Фамке заподозрила самое худшее, после чего полезла под подушку, где лежала заточка, сделанная из кошачьей расчёски. Сумчатая кошка (Фамке так и не придумала ей подходящее прозвище), дремавшая на соседней подушке, тоже проснулась и подала голос — нечто среднее между мурчанием и шипением, довольно негромко, но отчетливо.

 

— Тссс, — произнесла смутная тень, приближаясь к ее кровати. — Мы пришли от друга. Мы пришли, чтобы доставить тебя в безопасное место. — Эти последние слова были произнесены по-английски; правильный и грамотный английский язык середины ХХ века, но с акцентом. На удивление знакомый акцент… Черт побери, да что же это такое, опять проклятая неопределенность, не хватает только очередной цитаты из прочно забытого источника! Как будто весь этот странный мир состоит из одной сплошной туманной неопределенности и провалов в памяти.

 

— Я не ждала вас так скоро, — отозвалась Фамке, надеясь на продолжение разговора. Невероятно знакомый акцент, пусть только ночной гость скажет еще несколько слов, и тогда она точно вспомнит!

 

Но вместо этого ночной гость беспомощно развел руками (глаза Фамке постепенно привыкали к темноте, и она смогла распознать это движение) и повернулся к другой тени, выросшей рядом с ним:

 

— Мы слишком поторопились, надо было заучить еще две-три фразы. Что, если [непонятное слово] ошибался, и она откажется пойти с нами?

 

— Почему откажусь? — удивилась Фамке. — Давайте не будем торопить события, и спокойно во всем разберемся…

 

— Что? — в свою очередь одновременно изумились таинственные ночные гости. — Ты говоришь на нашем языке?!

 

— Разумеется, я на нем говорю! — еще больше удивилась леди ван дер Бумен. — Вот уже почти тридцать лет… — Она поспешила прикусить язык, хотя вряд ли загадочных пришельцев в настоящий момент интересовал ее возраст.

 

Потому что все участники этой странной сцены (кроме сумчатой кошки) прямо сейчас общались между собой на красивом литературном японском языке — втором государственном языке Белголландской Империи и Ее Доминионов!

 

— Нас предупредили, что она особенная, — пробормотала вторая тень суровым мужским голосом, — но мы не знали, до какой степени…

 

Фамке тем временем думала о другом — если ей на помощь пришли японцы, то это вполне могут быть верноподданные японцы из ее родного мира. Их прислали старые друзья, которые не забыли про нее, отыскали в этой альтернативной реальности и организовали спасательную экспедицию. Жизнь снова налаживается!

 

— Так или иначе, наша задача облегчается, — заметил первый из гостей и повторил по-японски: — Нас прислал друг. Мы вытащим тебя отсюда и доставим в безопасное место. Вот, переодевайся, — он протянул пленнице узелок с одеждой, после чего обе тени демонстративно отвернулись. Хорошее начало, удовлетворенно кивнула Фамке и развернула предложенный костюм. Черный хлопчатобумажный комбинезон с капюшоном, очень популярная форма одежды у всевозможных диверсантов, коммандос и ассасинов и удобные ботинки из кожи неизвестного зверя. И то, и другое примерно на полразмера больше, чем нужно, но в принципе годится — если только ей не предстоит длительный марш пешком по пересеченной местности. Но что-то (например, интуиция и богатый военный опыт) подсказывало капитану ван дер Бумен, что у спасителей совсем другие планы. Фамке затянула последний ремешок, бросила в карман расческу (хоть какое-то оружие), сунула под мышку греко-алфавитный атлас (ценный трофей, пригодится) и подхватила на руки сонную сумчатую кошку. Кошка окончательно проснулась, внезапно перебралась на плечо хозяйки и вцепилась когтями в толстую ткань комбинезона. Фамке увидела в этом добрый знак — зверек гораздо умнее, чем кажется на первый взгляд. Надо поскорей придумать ему имя… — Я готова.

 

— Ты собираешься тащить это животное с собой?! — удивился один из спасателей (или спасителей?)

 

— Это мой тотемный зверь и демон-хранитель, — твердо заявила леди ван дер Бумен. — Я ее здесь не оставлю.

 

— Пусть будет так, — не стал спорить второй спаситель. — Время не ждёт. Поспешим. Вперед!

 

Дружная троица (то есть четверка) проскользнула в соседнюю комнату, где было гораздо светлее, потому что широкое окно не было занавешено, а за окном царила не только глубокая ночь, но и полная луна. На полу лежали два трупа (именно трупа, сразу поняла многоопытная Фамке) — стражники-янычары в красных штанах. Капитан ван дер Бумен нагнулась прямо на ходу и вытащила большой неуклюжий револьвер из-за пояса ближайшего стражника. Не могла не вытащить, потому что ее нежные, но все-таки солдатские ручки соскучились по настоящему оружию (не путать с заточенными кошачьими расческами).

 

— Стрелять только в самом крайнем случае, — заметил один из спасателей. Теперь и его Фамке смогла рассмотреть как следует, хотя смотреть было не на что — черный комбинезон, капюшон натянут до самого подбородка, по ту сторону узкой щелки даже глаз не разглядеть. — Постараемся покинуть это проклятое место без лишнего шума.

 

В прошлый раз — когда мистер Брут пригласил ее на огненную казнь — они спускались с десятого этажа и возвращались обратно в кабине откровенно старомодного и плохо смазанного лифта. Теперь же японские диверсанты и освобожденная принцесса покинули десятый этаж через другую дверь, за которой начиналась романтическая спиральная лестница, прямо как в фильмах про разбойников и пиратов. Дважды романтическая, потому что там и здесь сквозь щели и бойницы проникали лучи той же луны, поэтому спуск с вершина здешнего мира проходил в обстановке относительной безопасности и, разумеется, полной тишине. Примерно до пятого или четвертого этажа, когда сумчатая кошка, до тех пор мирно сидевшая у Фамке на левом плече, внезапно издала дикий, пронзительный, ушераздирающий вопль.

 

В следующее мгновение, как об этом могли написать в каком-нибудь старинном романе, на спиральной лестнице воцарились холодная сталь и горячий свинец. Или как-то так.

 

Спиральная лестница оказалась не дважды, а трижды романтической — скорей всего, за одной из стен скрывался дополнительный потайной ход, откуда на головы беглецов посыпалась целая толпа стражников в униформе Братства. Похоже, что они не рискнули пустить в ход огнестрельное оружие, потому что у них был строгий приказ — снова захватить пришелицу из другого мира живой и невредимой. Поэтому янычары атаковали японских диверсантов с помощью своих огромных кривых ятаганов. Японцы, в свою очередь, пустили в ход старые добрые катаны, до этого момента скрывавшиеся в ножнах за спиной. И только Фамке решила, что стесняться или терять ей нечего, к тому же у нее под рукой не было приличного холодного оружия (расческа не считается), поэтому прицелилась в ближайшего янычара из трофейного револьвера и изо всех сил утопила спусковой крючок. Получилось! Ну, более-менее. «65 баллов из 100, курсант ван дер Бумен», — мог бы сказать по такому поводу оружейный мастер из родной военной академии. Крючок оказался туговат, а отдача велика, поэтому выстрел Фамке снес противнику верхушку черепа, хотя она целилась тому в солнечное сплетение. Через два-три выстрела Фамке накопила достаточно опыта и непринужденно укладывала пули именно туда, куда планировала изначально. Еще через два-три выстрела всё было кончено. Фамке окинула поле боя пристальным взглядом, оценила число отрубленных голов и удовлетворенно кивнула.

 

— Все целы? — строго осведомилась люггер-капитан юфрау ван дер Бумен своим самым лучшим офицерским командным голосом, обращаясь к спасательной команде.

 

— Глупое животное нас выдало! — проворчал один из спасателей. — Мы едва не погибли!

 

— Чушь, — высокомерно отрезала Фамке. — Она предупредила нас об опасности!

 

— Она права, — согласился второй спасатель.

 

— Вот именно, — важно кивнула Фамке. — Другие претензии? Вопросы? Нет? Тогда вперед!

 

Спутники даже не подумали ей возразить.

 

Через три с половиной пролета им пришлось выдержать еще один бой, и снова без потерь, а потом они вырвались на свежий воздух. Леди ван дер Бумен осмотрелась по сторонам и узнала дворик, в котором ее давеча поджидал пресловутый паланкин. На этот раз паланкина не было, а вместо него спасательную команду встретил еще один отряд янычар. Один из них, размахивая саблей, бросился наперерез Фамке.

 

— Ты! — в ярости воскликнул он — это слово на янычарском языке Фамке успела выучить.

 

Она тоже узнала его. Это был тот самый офицер в позолоченном мундире, который командовал дирижаблем похитителей и что принимал самое активное участие в… принимал самое активное участие в допросах. Но его почему-то не приговорили к смерти в огненной клетке. Ублюдки. Пытались ее провести. Избавились от мелких пешек, а главного виновника даже пальцем не трогали — и не собирались.

 

— Сюрприз! — хладнокровно отвечала Фамке, прицелилась обидчику куда-то в низ живота и спустила курок.

 

ЩЕЛК!

 

Разумеется, патроны когда-нибудь должны были закончиться, а в револьвере незнакомой конструкции они закончились внезапно и в самый неподходящий момент. Надо было срочно найти выход из этой неприятной ситуации.

 

— Одну минуту, — сказала Фамке, сняла с плеча сумчатую кошку и пересадила ее прямо на лицо Позолоченного.

 

Она не имела ни малейшего понятия, как будет действовать животное, и позднее не могла толком объяснить, почему так поступила. Наитие, интуиция, инстинкт, божественное вдохновение; что-то из этого списка или всё сразу? кто знает!

 

Так или иначе, этот крайне необычный военный прием мог бы в свое время растопить самые холодные сердца инструкторов из Белголландской Имперской Военно-Воздушной Академии. Никак не меньше 90 баллов из 100, может быть даже 92-93.

 

На сей раз сумчатая кошка молчала, а дикий, пронзительный и ушераздирающий вопль издал Позолоченный, после чего выронил саблю и попытался отодрать от своего лица все 20 острейших коготков (Фамке успела пересчитать их после ужина, по 6 на передних лапках и по 4 на задних). Капитан ван дер Бумен тем временем извлекла расческу, тщательно прицелилась и загнала заточенную рукоятку точно в горло вопящему янычару. После этого он больше не вопил, только хрипел.

 

— Прелесть моя, — Фамке подобрала кошку, поцеловала в мордочку и снова посадила к себе на плечо. Потом снова повернулась к Позолоченному. Тот валялся на каменных плитах двора, пускал ртом кровавые пузыри и безуспешно пытался вытащить расческу из шеи. «Не жилец», — хладнокровно констатировала капитан ван дер Бумен. Насмотрелась в свое время, могла бы поставить диагноз с закрытыми глазами.

 

— Дыши глубже, — ласково улыбнулась она, — сдохнешь быстрее.

 

Вряд ли он ее понял — Фамке воспользовалась родным языком, но она и не рассчитывала на какое-то понимание. Только не у этих… людей.

 

Японские диверсанты тем временем успешно расправились с остальными янычарами, и первый из них указал в дальний угол опустевшего двора:

 

— Нам туда!

 

В дальнем углу стояла уродливая бронированная машина; даже маленькая Фамке с трудом протиснулась в люк, а ее спасителям пришлось совсем нелегко, но они справились. Один из японцев занял место за рулем, другой поднялся в пулеметную башенку, а Фамке и Гарпия (не самое удачное имя, к тому же банальное до невозможности, но леди ван дер Бумен не посмела спорить с еще одним приступом божественного вдохновения) укрылись в глубине отсека, потому что решили, что на данном этапе от них будет немного толку. И снова машину неимоверно трясло, но на сей раз Фамке знала, в чем тут причина — или, по крайней мере, догадывалась.

 

Судя по всему, их преследовали, потому что башенный стрелок несколько раз пускал в ход пулемет. Так продолжалось пятнадцать или восемнадцать минут, потом машина остановилась.

 

— Приехали, — выдохнул водитель. — Все на выход!

 

— Приехали в буквальном или переносном смысле? — нашла в себе силы уточнить Фамке, снова протискиваясь через узкий люк. Вывалилась наружу, осмотрелась и поняла, что в буквальном. Господи, в какое чудесное место они попали! Какая чудесная ночь! Нет, она вовсе не имела в виду волшебный пляж где-то за городом, мягкий песок, нежный прибой или прекрасную луну в небесах. Нет-нет-нет!

 

На волнах рядом с берегом покачивался самый настоящий САМОЛЕТ!

 

«Я умерла и попала в рай», — на какое-то мгновение леди ван дер Бумен снова погрузилась в мистику и другие подобные сверхъестественные бездны. К счастью, на этот раз она довольно быстро пришла в себя и вернулась на грешную землю.

 

— Поспешим! — воскликнул один из японцев. — Они уже здесь!

 

Где-то в ночи и в глубине суши послышались крики и выстрелы. Один из преследователей кричал особенно громко. Фамке прислушалась.

 

— блин-ди! блин-ди! — вопил невидимый во тьме янычар. — блин-ди!!!

 

— Как он нас назвал?! — изумилась госпожа ван дер Бумен. — Я что-то не совсем поняла…

 

— Он нас не совсем назвал, он нас с кем-то перепутал, — неожиданно ухмыльнулся первый спасатель. — Надеюсь, его многие услышали.

 

— Ладно, потом разберемся, — отмахнулась Фамке. — Мы ведь поднимаемся на борт этого красавца? Да? ДА?!

 

— Да, — коротко ответил второй спасатель.

 

— ДА!!! — во всю глотку завопила Фамке. Иногда человеку так мало надо для счастья!

 

В просторной кабине золотистого гидросамолета их ждал еще один японец — стопроцентный и несомненный японец, потому что он не носил маску. Молодой парень лет 25, коротко стриженный и черноволосый. На первый взгляд — опытный боец.

 

— Скорее! — воскликнул он. — Все на борту?

 

— Да, можно взлетать, — подтвердила Фамке, когда Гарпия устроилась в соседнем пассажирском кресле.

 

— Ты говоришь на нашем языке?! — удивился пилот.

 

— Не время! — оборвал его второй спасатель. — Пора убираться сюда!

 

Пилот не стал спорить, согласно кивнул и принялся колдовать над пультом управления. В глубине машины что-то прогремело, заскрипело, заревело и засвистело — а потом внезапно наступила мертвая тишина. Ненадолго, конечно — где-то на берегу снова прогремели выстрелы.

 

— Нет, только не это, — прошептал пилот.

 

— Уступи место!!! — рявкнула капитан ван дер Бумен и, не дожидаясь ответа или какой другой реакции, схватила пилота за шиворот и отшвырнула прочь — откуда только силы взялись, парень весил раза полтора больше. Так, что тут у нас? Довольно примитивная конструкция, но выглядит основательно и надежно; на пульте греческие буквы — или цифры? — вперемешку с какими-то рунами; где тут у нас зажигание? ага, вот. Система Коффмана?! Какой век на дворе? Ладно, разберемся. Барабан пиростартера на шесть патронов, две пустые гильзы, осталось четыре. Детский сад, они что, не читали трудов великого Лукаса Геллера?! Первым делом — холостая продувка, БАБАХ!!!

 

— Что ты делаешь, безумная! — попытался возразить пилот, но Фамке снова отбросила его прочь — на этот раз локтем в челюсть.

 

— Всем заткнуться! — проревела Фамке. — Мне нужна полная тишина!

 

Полной тишины добиться не удалось — выстрелы и крики погони приблизились еще на несколько метров, но она смогла сосредоточиться на скрипах и хрипах, что доносились из двигателя и, кажется, разобралась, в чем тут дело. Попробуем еще раз… БРРРРРРРРРРРРРЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖ! Есть! Заработало!

 

— Всем пристегнуться! — объявила капитан Имперской Авиации. — Ключ на старт! От винта! Взлетаем! Полный вперед!!!

 

Выстрелы звучали совсем рядом, но Фамке ван дер Бумен их уже не слышала. Она возвращалась в родную стихию — туда, где есть небо, облака, штурвал, машинное масло, дизель и «кольт-браунинг»… наконец-то свобода!!!

 

* * * * *

 

Свергнутый со своего трона японский пилот скромно занял пост вице-короля, то есть штурмана, и время от времени в самых вежливых словах и выражениях уточнял, куда следует повернуть на этот раз. Фамке следила за пультом и только однажды повернулась, чтобы встретиться с ним взглядом. Встретилась — и ей стало немного не по себе. Обычно так смотрят на богиню, которой поклоняются и приносят кровавые жертвы. Допустим, она и в самом деле являлась таковой, но как-то слишком быстро этот парень истинно верующим… Она всегда немного побаивалась неофитов-фанатиков.

 

Час или два спустя — на данном этапе повествования время не играло особой роли — на водной глади справа по борту показался корабль — судя по контурам, размерам и проч. — целый броненосец.

 

— Это наш, — поведал штурман. — Идем на посадку.

 

Фамке согласно кивнула и направила машину вниз. Поплавки гидросамолета нежно коснулись водной поверхности, первый пилот заглушила двигатель. Все точно рассчитала — гидроплан притормозил в паре метров от левого борта корабля. Снаружи царил полный штиль. С броненосца немедленно сбросили веревочную лестницу, пять членов спасательной команды поднялись на борт.

 

Человек, который среди прочих ждал их на палубе в свете корабельного прожектора, на какое-то мгновение заставил Фамке вздрогнуть — ей показалось, что превратности судьбы снова столкнули ее с мистером Брутом. Но нет, это был совсем не Брут. Совсем другой голубоглазый красавчик-блондин, просто неприлично красивый, и на этот раз — в черной униформе с серебряными погонами и фуражке с золотым крабом…

 

Моряки в такой же черной униформе и три японца-спасителя как-то быстро и незаметно разошлись в разные стороны. Даже Гарпия оставила хозяйку и удалилась в неизвестном направлении, высоко подняв короткий хвост. Блондинчик задумчиво посмотрел ей вслед:

 

— Почему бы и нет, капитан как раз жаловался, что на корабле завелись крысы, а прежний корабельный кот дезертировал… Прошу прощения, госпожа, — спохватился он и снова повернулся к Фамке. — Вы меня понимаете? Verstehen sie mich?

 

Чудо, еще один знакомый язык из родного мира! Хотя с таким диалектом она прежде не сталкивалась, но в местах вроде подножия Пиц Палю еще и не так говорят, наверно.

 

— Yo, ikh farshtey dikh gants! — радостно подтвердила Фамке.

 

Услышав ее ответ, новый собеседник поморщился, как от зубной боли:

 

— Давайте лучше по-английски…

 

— Как вам будет угодно, — снова кивнула леди ван дер Бумен. Диалект мослианской эпохи. Как в той записке. Все сходится. — С кем имею честь?

 

— Разрешите представиться! — блондинчик вытянулся во весь рост и щелкнул каблуками. — Обер-лейтенант Хорст Раске, к вашим услугам.

 

— Ради всего святого, Монтрезор, — пробормотала Фамке.

 

— Прошу прощения?.. — откровенно не понял ее собеседник. На его лице отразилось ничем не прикрытое недоумение.

 

«Что, если Раске ошибался, и она откажется пойти с нами?» — вспомнила Фамке слова одного из японских спасателей. Тогда она приняла фамилию за какое-то непонятное слово…

 

— Ради всего святого, Монтрезор, — осторожно повторила капитан ван дер Бумен.

 

— А, припоминаю! — просиял блондин. — Это из трудов мистера Эдгара По, верно? Как же, как же, почитывал, еще в школе. Для американского декадента он был не так уж и плох.

 

«Так и есть, Эдгар По», — подумала Фамке, — «но не только».

 

Потому что это была не только цитата из мистера По, но и пароль, что придумал один из ее друзей, много лет назад, в другом альтернативном мире. Пароль, известный только очень узкому кругу избранных. И если этот «обер-лейтенант» не знает пароля — значит, его прислали не друзья, а кто-то совсем другой.

 

Кто?

 

Похоже, ее злоключения в этом мире еще не закончились. А ведь у нее даже расчески не осталось. И Гарпия куда-то запропастилась.

 

— «Ради всего святого, Монтрезор»? Почему вы вдруг вспомнили эту историю? — полюбопытствовал Раске — или как его там.

 

— Неважно, — отрезала Фамке, скрестила руки на груди и нахмурилась. — Полагаю, вы знаете, кто я такая, и мне не имеет смысла представляться. Теперь же, я надеюсь, что вы объясните мне — что я здесь делаю, кто вы такой на самом деле, кому принадлежит этот корабль, и что здесь вообще происходит?!

 

— Не все сразу, миледи, — помедлил блондинчик и тоже нахмурился — едва заметно. — Прежде чем мы продолжим, я должен задать вам один вопрос, совсем маленький вопрос… — «Обер-лейтенант» выдержал еще одну паузу, а потом внезапно выпалил: — Вы знаете, кто такой Гитлер?!

 

— Почему сразу Гитлер?! — искренне удивилась Фамке ван дер Бумен.

 

________________

 

продолжение следует, наверно

 

Традиционное:

 

 

П.С.

 

Теперь как в лучших домах Парижа и Сицилии:

 

 

_________

[Каминский]

— Дыши глубже, — ласково улыбнулась она, — сдохнешь быстрее.

После всего, что он с ней сделал я бы сказал, что Фамке все еще непозволительно добра

Встретилась — и ей стало немного не по себе. Обычно так смотрят на богиню, которой поклоняются и приносят кровавые жертвы. Допустим, она и в самом деле являлась таковой, но как-то слишком быстро этот парень истинно верующим…

В какой-то степени я его даже понимаю

[Antabus]

Классно! День прошел не зря - спасибо М-гнуму за это!

Кошка какая замечательная получилась. Напомните, пожалуйста, а то я забыл, кто там у Фармера из мира с Гитлером: Раске или индеец?

 

[Magnum]

Фамке все еще непозволительно добра

Она просто торопилась. 

В какой-то степени я его даже понимаю

Нас уже двое! 

 

День прошел не зря - спасибо М-гнуму за это!

Не сотвори себе кумира! 

Напомните, пожалуйста, а то я забыл, кто там у Фармера из мира с Гитлером: Раске или индеец?

Раске. 

 

Индеец из Кайзеррайха прибыл, задолго до того, как это стало мейнстримом. 

 

 

[Vasilisk]

Не сотвори себе кумира! 

 

Сначала они говорят, что некто велик. Потом берут этот велосипед и организуют движение велосипедистов. Потом из-за них на дорогах случаются несчастные случаи, гибнут люди, возникают трагедии, которых бы не было, если бы...

[Magnum]

Потом берут этот велосипед и организуют движение велосипедистов.

Я видел АИ, которое начиналось примерно так же. 

 

[Каминский]

Нас уже двое! 

Пора мутить культ

[Antabus]

Не сотвори себе кумира! 

Вы предлагаете мне выкинуть мои любимые бокорезы "Magnum"? Ни за что! За них, между прочим, целых 14 долларов уплочено.

[А.К]

Гитлер

Вот это поворот...

— Почему сразу Гитлер?! — искренне удивилась Фамке ван дер Бумен.

Я так подозреваю, что в ее мире Гитлер - совсем  не тот Гитлер

[de_Trachant]

Красноармеец Семён Гитлер?!

[Magnum]

Пора мутить культ

https://youtu.be/_42VTDb3XTQ

[Magnum]

14 долларов

А в попугаях я гораздо длиннее! 

Вот это поворот...

Только не ждите от него слишком много.   

Красноармеец Семён Гитлер?!

Это слишком эпический персонаж для моего скромного фанфика. 

 

[Magnum]

 

 

[Омич]

Глава 6.

Весьма ксати!

а Фамке и Гарпия (не самое удачное имя, к тому же банальное до невозможности, но леди ван дер Бумен не посмела спорить с еще одним приступом божественного вдохновения)

Хорошее же!

— Нет, только не это, — прошептал пилот.  

— Уступи место!!! — рявкнула капитан ван дер Бумен

Ну-у... И этот пилот носит высокое звание самурая-ниндзя??? Понаберут по объявлению!

— Почему сразу Гитлер?! — искренне удивилась Фамке ван дер Бумен.

Это не тот.

[Magnum]

_________

 

Глава 7, биографическая.

 

* * * * *

 

— Извините, не могу предложить вам сигарету, — сказал Хорст Раске некоторое время спустя, когда они ухитрились разместиться за маленьким столом в тесной каюте. — С куревом в этом мире совсем плохо.

 

— Да, я успела обратить внимание, — кивнула Фамке ван дер Бумен. — Ничего страшного. Даже в лучшие времена я не была заядлой курильщицей. Две-три сигареты в месяц, не больше.

 

— Хотите что-нибудь выпить? — продолжал новый знакомый.

 

— Полагаю, нам предстоит серьезный разговор, — заметила Фамке, — поэтому я хотела бы сохранить трезвую голову.

 

— Как вы могли такое подумать?! — оскорбился Раске. — Я не собирался предлагать вам алкоголь, только чай. Вот чего-чего, а чая здесь предостаточно. Даже самые бедные граждане могут позволить себе не менее трех сортов.

 

— От чая не откажусь, — благосклонно кивнула леди ван дер Бумен. Раске кивнул в ответ, выглянул в коридор и тут же вернулся обратно, толкая перед собой сервировочный столик на колесиках. Чай оказался выше всякой критики. Посуда тоже, на первый взгляд — недешевый фарфор. «Будем считать это хорошим началом», — решила Фамке.

 

 

— Итак… — протянул Раске, — к нашим делам… Прошу простить за прямой и откровенный вопрос, флойляйн — вы понимаете, где сейчас находитесь?

 

— Ни малейшего представления, — честно призналась Фамке, потому что не видела смысла утверждать обратное. — Я надеялась, что это вы мне объясните — кому принадлежит этот корабль, как он называется, и куда он вообще плывет.

 

— Я не корабль имел в виду, — покачал головой собеседник, — а, как бы это сформулировать… весь этот мир…

 

— Ну да, — в который раз кивнула Фамке и позволила себе еще один глоток, — я нахожусь в альтернативном или параллельном мире, называйте как хотите. Мне прекрасно знакома эта концепция. Вы это хотели уточнить?

 

— Именно, — облегченно выдохнул господин Раске, — это хорошо, моя задача заметно упростилась. Вы помните, как здесь оказались?

 

— Летела на самолете, — пожала плечами капитан ван дер Бумен, — самолет развалился на куски, я выбросилась с парашютом. И вот я здесь.

 

— Просто удивительно, — снова покачал головой «обер-лейтенант», — сколько замечательных в своем роде людей прибыли в этот мир верхом на парашюте… Хорошо. Следующий вопрос…

 

— Достаточно, — отрезала Фамке и вернула на столик опустевшую чашечку. — Ваша очередь, дружище Хорст. У меня сложилось впечатление, что вы знаете про меня гораздо больше, чем я про вас — а это несправедливо, по отношению к даме, то есть ко мне. Ваша очередь, — повторила она, откинулась на жесткую спинку складного стула, скрестила руки на груди и демонстративно нахмурилась. — Кто вы такой и откуда свалились на мою голову?

 

Человек по имени Хорст Раске смерил ее откровенно удивленным взглядом — как будто только что увидел, после чего тоже откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

 

— Ладно, — кивнул он. — Сыграем немного по вашим правилам — ведь это наша общая игра.

 

«Сам-то хоть понял, что сказал?» — мысленно фыркнула Фамке, но при этом умудрилась сохранить невозмутимый внешний вид.

 

— Я родился в Германии, в 1911 году, — продолжал собеседник. — Мой отец был военным летчиком на службе кайзера. Он служил с такими людьми, как Герман Геринг, Эрнст Удет и сам Красный Барон, Манфред фон Рихтгофен.

 

— Да ладно! — совершенно искренне изумилась Фамке ван дер Бумен, одно время носившая прозвище «Красная Баронесса» (следует признать, в кои-то веки — совершенно незаслуженно). — Сам Красный Барон?! — ее интерес к новому знакомому немедленно вырос в разы и на порядки. Хорст Раске обратил на это внимание и снисходительно усмехнулся.

 

— Рад, что сумел произвести на вас впечатление, — продолжал таинственный германец. — Да, сам Красный Барон. Больше того, я могу легко это доказать. — Хорст Раске достал из внутреннего кармана бумажник, а из бумажника — фотографию и протянул ее Фамке. Люггер-капитан ван дер Бумен приняла ее дрожащими руками — что тоже не укрылось от пристального взгляда собеседника. Старая черно-белая фотография, но хорошо сохранившаяся и достаточно четкая. Два улыбающихся молодых человека в униформе авиаторов времен Первой Мировой Войны стояли в обнимку на фоне неказистого биплана. Один из этих парней имел несомненное семейное сходство с Раске; что же касается второго…

 

— Спасибо вам, — прошептала Фамке дрожащими губами, возвращая фотографию — примерно три или тридцать минут спустя, точнее сказать было нельзя, потому что она потеряла счет времени. — Это было прекрасно… все равно что… все равно… — Она пыталась сказать «все равно что увидеть самого бога», но язык отказывался ей повиноваться.

 

— Жаль, что это всего лишь копия, — уточнил Раске, — я настолько дорожил оригиналом, что спрятал его в одном швейцарском банке лет десять тому назад. Полагаю, там он до сих пор и лежит… Ладно. На чем я остановился? Ах, да. Отец погиб в самом конце войны, я его почти не помню. Меня воспитывала мать. В отличие от отца, она была самого скромного, и скажу вам прямо — сомнительного происхождения, к тому же иностранка — родом из Литвы.

 

— Ах, любовь, — мечтательно вздохнула Фамке. — Это я могу понять.

 

— Если вы хоть что-то знаете о Германии тех лет, то должны понимать — этот факт не прибавил мне популярности ни среди богатых и знатных родственников отца, ни среди товарищей по школе или университету, — добавил обер-лейтенант.

 

«На жалось давит, — подумала Фамке. — Не на того напал! Ха-ха-ха!»

 

— …мне неоднократно приходилось защищать свою честь на дуэлях, — продолжал рассказывать Раске, — и скажу вам без ложной скромности, — самодовольно ухмыльнулся он, — я был настолько хорош, что даже шрамов не осталось.

 

«Ах ты мой боевой петушок», — ласково улыбнулась Фамке.

 

— К счастью, один из сослуживцев отца составил мне протекцию, и я смог поступить в военно-воздушную академию, — поведал герой-дуэлянт. — Что интересно, в те годы она находилась вовсе не в Германии… впрочем, неважно. Потом была служба в Китае, в миссии генерала фон Секта — много интересных и полезных впечатлений, потом к власти пришел Гитлер… Считаю своим долгом сказать, что я никогда не был преданным поклонником фюрера или горячим адептом его политики, мне просто нравилось быть военным летчиком — нравилось летать, сражаться, одерживать победы…

 

— Это я тоже могу понять, — снисходительно кивнула Фамке. — Но что такое, дружище Хорст? Вы как будто оправдываетесь?

 

— И в самом деле, — спохватился Раске, — почему я оправдываюсь?! Так или иначе, после возвращения из Китая я воевал в Испании, в Польше, во время блицкрига на Западе… где я только не воевал. А потом Гитлер объявил войну Америке, — и примерно тогда я понял, что война проиграна. Неприятное чувство, доложу я вам.

 

— И это я тоже могу понять, — пробормотала люггер-капитан ван дер Бумен, последний солдат погибшей Белголландской Империи.

 

— Но я не видел выхода из сложившейся ситуации, поэтому просто продолжал плыть по течению, — тем временем говорил Раске. — Летал, воевал… Пока, в один прекрасный день… Воистину прекрасный, как я понял задним числом. Это случилось 1 августа 1943 года. Да, будьте уверены, фройляйн, я не забуду эту дату до конца своих дней. Моя эскадрилья тогда базировалась в Румынии, мы прикрывали нефтеперерабатывающие заводы в Плоешти. 1 августа на нас обрушилась целая американская армада, почти две сотни тяжелых бомбардировщиков. Мы вступили в бой; мне удалось сбить один американский самолет, но один из американских стрелков успел меня зацепить. Я выбросился с парашютом, благополучно приземлился, осмотрелся по сторонам… и что я вижу?! Я больше не в Канзасе, то есть не в Румынии! Совсем другая страна, другие люди, чужие языки, совсем чужой мир! Новая вселенная!!!

 

 

— И даже это я могу понять! — воскликнула Фамке. — Продолжайте, не вздумайте останавливаться на самом интересном месте…

 

— Новая вселенная, возможность начать все с самого начала, с чистого листа, — Раске и не думал останавливаться. — Конечно, я не сразу это понял, поэтому некоторое время скрывался в лесу. Пока не наткнулся на один из отрядов наступавшей перкунской армии. Перкуния, или Перкуниша — слыхали про таких?

 

Фамке напрягла память и кивнула. Да, в том атласе, который подарил ей мистер Брут — и который она прихватила с собой — была такая страна в самом центре Европы, ΠΕΡΚΟΥΝΙΣΑ.

 

— Перкунцы говорят на языке, который близок к литовскому, а литовским языком, благодаря своей покойной матушке, я владею в совершенстве. Кроме того, за годы военной службы и скитаний по миру, я стал самым настоящим полиглотом — русский, румынский, испанский, пара китайских диалектов, поэтому выучить еще один язык не составило для меня никакого труда, — похвастался Раске.

 

«Вот человек, который не стесняется своих многочисленных достоинств», — подумала Фамке. — «А еще он голубоглазый блондин и военный летчик. Ну прямо мужчина моей мечты!»

 

— Перкунцы оказались весьма прогрессивным и цивилизованным народом, — продолжал голубоглазый блондин в самом расцвете сил, — они сразу поняли, кто я такой, и что я могу им дать. Да, научно-технический уровень этого мира отстает от моего родного лет на десятки лет, в некоторых областях — на сотни! А я ведь не только военный пилот и полиглот, но и опытный инженер…

 

«Воистину, человек эпохи Ренессанса», — подумала леди ван дер Бумен.

 

— Я помог перкунцам практически с нуля построить современные военно-воздушные силы, — заявил Раске. — И не только. Потом… потом еще много чего было, не стану утомлять вас длинным рассказом…

 

— Но почему?! — взмолилась Фамке. — У нас ведь еще вся ночь впереди!

 

«Надеюсь, он меня правильно поймет… то есть неправильно не поймет…» — промелькнуло у нее в голове.

 

— Это успеется, — твердо сказал Раске, и леди ван дер Бумен успела заметить, как на какое-то мгновение на его лицо легла воистину мрачная тень. «Точно, скрывает что-то, — убедилась она. — Хорошо, примем к сведению и сделаем отметку в памяти, но не станем давить на него раньше времени». — Потому что рассказ будет очень, очень длинным, а нам следует решить куда более важные вопросы. Поэтому, давайте уже перейдем в день сегодняшний. В настоящее время я нахожусь на службе в государстве Саарисет — так называется местная альтернативная Япония.

 

«Ага, — поняла Фамке, — вот откуда в его команде столько японцев, все сходится…» Точно, и в атласе был такой ΣААРIΣЕТ.

 

— Я выполнил для Саарисета такую же работу, как и для Перкунии, — сообщил Раске, — помог им построить современные ВВС. Кстати, как вам понравился гидросамолет, на котором вы сюда прилетели? Моя конструкция, от первого до последнего винтика!

 

— Неплохая машина, — не могла не согласиться капитан ван дер Бумен, — хотя я бы могла ее улучшить.

 

— В самом деле? — прищурился Раске. — Вот, мы приближаемся к сути нашего разговора. Понимаете, Сааарисет готовится к войне. К войне с ихванами.

 

— Ихванами? — недоуменно переспросила Фамке. Кажется, до этой главы в атласе она не успела добраться.

 

— Ихваны, — повторил блондинчик. — Люди, у которых вы были в плену.

 

«Ихваны?»

 

— Там был один парень, он говорил со мной по-английски, — не сразу выдавила из себя Фамке, — он сказал, что их государство, секта или сообщество, один дьявол, называется «Brotherhood».

 

— Ну да, — подтвердил Раске, — так и есть — «Братство», на их языке — Аль-Ихван. Но что вы говорите?! — спохватился он. — Там был человек, который знал английский язык?! Не самый популярный язык в этой вселенной, доложу я вам… Я даже догадываюсь, кто бы это мог быть…

 

— Он представился, как мистер «Брут», — поведала Фамке, внимательно следя за реакцией собеседника.

 

— Брут? — недоуменно переспросил обер-лейтенант Раске. — Брут?! Ха-ха-ха! Так вот как он теперь себя называет! Ха-ха-ха! Брут… Ладно, оставим это. На чем мы остановились? Ах, да. Ихваны и Саарисет. Один из наших — саарисетских — разведчиков в оккупированной Индонезии (конечно, здесь эта страна называется иначе, но не суть) сообщил, что в руки ихванов попала гостья из другого мира. Скорей всего, военная летчица, что прибыла на гигантском самолете, который превосходит все достижения местных авиаконструкторов — даже моих, как ни тяжело это признавать. Разумеется, мы не могли оставить вас в руках этих варваров. И вот вы здесь.

 

— И вот я здесь, — эхом отозвалась Фамке. — Но зачем и почему я здесь? Вряд ли вы похитили меня из дворца ихванского губернатора только ради моих прекрасных глаз.

 

— Не все сразу, фройляйн, — спокойно отвечал Раске и его голос даже немного похолодел — совсем немного, но заметно. — Я рассказал вам достаточно. Всю душу раскрыл, можно сказать, даже показал фотографию своего отца в компании Красного Барона. Сейчас ваша очередь. Я предположил, что мы с вами земляки, что вы прибыли из того же мира, что и я — раз уж вам знакомо имя Гитлера, но кое-что не сходится, поэтому я жажду узнать чуть больше подробностей…

 

— Разумеется мне знакомо имя Гитлера, — небрежно призналась Фамке, — даже имена сразу двух Гитлеров — дяди и племянника. Кажется, были и другие Гитлеры, но я в свое время запомнила только этих двоих. Вы какого из них имели в виду?

 

— Племянника? — недоуменно переспросил блудный германец. — У фюрера было несколько племянников… Один из них воевал на Восточном фронте, попал в плен при Сталинграде, но он носил другую фамилию. Ах, да, теперь припоминаю. Был другой племянник. О нем не принято было говорить, потому что он предал Фатерланд и сбежал в Америку. Как же его звали, дай бог памяти… А! Вспомнил! Вилли!

 

— Точно, — подтвердила леди ван дер Бумен, — Уильям Патрик Гитлер. Мы с ним встречались как-то раз. Не в том смысле «встречались», — мило покраснела она, — просто сидели за одним карточным столом в офицерском клубе. Никогда не слышала, чтобы он называл себя «Вилли», «Уильям» или «Билли» — для всех друзей он был «Патрик», гордился своим ирландским происхождением и при каждом удобном случае был готов рассказать какую-нибудь германофобскую шутку. Не то что бы я его осуждаю, — призналась Фамке, — знаете, Хорст, вам ли не знать: эти германцы — подлая раса, предательство у них в крови…

 

— Мне ли не знать, — криво усмехнулся Раске и добавил несколько слов на непонятном языке. — Извините, это было по-литовски, древняя пословица. Там очень сложная игра слов, тевтонский рыцарь сравнивается с жирным поросенком…

 

«А ведь он даже не обиделся, — отметила Фамке, — возможно, этот парень небезнадежен. Еще одно очко в его пользу».

 

— Но довольно о Гитлерах, — сказала она, — вы ведь про меня хотели услышать? Я родилась в Антарктиде, Юголландская провинция Белголландской Империи, в 3900… черт, давайте округлим — в 41 веке от рождества Христова, — в 41 веке, где только война. Таким образом, господин обер-лейтенант, мы с вами не земляки, не современники и даже не соседи. Разрешите еще раз представиться — юфрау Фамке ван дер Бумен, люггер-капитан Белголландской Имперской Авиации. Мой отец был адмиралом имперского флота, героем первой битвы за Порт-Султан, а матушка происходила из древнего опперландского рода и являлась прямым потомком самой матери-основательницы, Меркурианской Королевы Фамке Боумен. Я была кузиной, племянницей или молочной сестрой четырех или пяти императоров и 69-й в очереди на трон. Семейная легенда гласит, что папа с мамой хотели завести мальчика, но они практически ничего не потеряли, потому что я не опозорила династию. Ну, почти, — леди ван дер Бумен снова мило покраснела. — Я успешно закончила Белголландскую Имперскую Военно-Воздушную Академию и воевала в Преторианском Индокитае, в Сунданезии, в Северной Африке, в Иберии, на Западном и Восточном фронте, на Тихом океане…

 

— Стоп-стоп-стоп. Какого черта?! — взревел Раске, до сих слушавший ее с приоткрытым ртом и широко раскрытыми глазами. — 41-й век?! Антарктида?! Белго… Белголландия?! Что это значит вообще?! Что вы такое несете?!

 

— А что именно вас удивляет, дружище Хорст? — Фамке развела руками и несколько раз хлопнула ресницами. — Я прибыла не просто из параллельного мира — а из параллельного мира, который немножко убежал в будущее. Я родилась через 2000 лет после вас, плюс-минус — но оставим эти скучные детали кабинетным ученым. Нет, вы не должны этому удивляться — раз уж на своей шкуре познакомились с концепцией бесконечного множества альтернативных миров.

 

— Допустим, — пробурчал Раске, — но тогда где и как вам удалось познакомиться с племянником Гитлера?! Получается, что и он тоже появился на свет за 2000 лет до вашего рождения?

 

— А вы думали, что вот этот самый мир, — Фамке помахала рукой в воздухе и надменно усмехнулась, — первый альтернативный мир, который я посещаю? Никак нет, дружище Хорст. Я опытная путешественница. Были и другие миры.

 

— Допустим, — повторил Раске и неохотно кивнул, — и вы хотите мне сказать, что через две тысячи лет все еще знаете, кто такой Гитлер? Или кто такой Красный Барон?!

 

— А почему вас это удивляет?! — снова воскликнула Фамке. — Полагаю, такой интеллигентный и образованный человек, как вы, без особого труда назовет несколько имен людей, что ходили по Земле за 2000 лет до вашего рождения.

 

— Конечно, — на сей раз охотно согласился голубоглазый красавчик. — Цезарь, Август, Антоний и Клеопатра, Спартак и Цицерон… царь Ирод и сам Иисус Христос!..

 

— Вот и мы, люди 41 века, помним великое множество имен из вашей эпохи, — сказала леди ван дер Бумен. — Гитлер? Ха! 70 европейских городов спорили за право называться родиной Гитлера! Памятники ему стояли в каждом втором европейском городе, почему-то с надписями на допотопном латинском диалекте — «ADOLPHUS IMPERATORIS UNIVERSAE EUROPAE VICTORIAE LUX»… тьфу, язык поломать можно, — поморщилась она. — Не то, что бы Европе это пошло на пользу — по итогам последней войны она опять превратилось в богатое месторождение щебенки и каменной крошки, ха-ха-ха! И ведь когда я пролетала через портал, для Европы еще ничего толком не закончилось… Не только Гитлер — Сталин, Ленин, Рузвельт, Мосли, Черчилль, Чан Кайши… Много чего сохранилось. Книги, исторические труды, пьесы Шекспира и Марло, картины, фотографии, даже сценарии кинофильмов. Я даже опознала вашу цитату про Канзас! Кстати, про Цезаря и Августа мы тоже знаем, пусть только из вторичных источников. Про Христа и говорить нечего, в него до сих пор миллионы верят, ждут четвертого пришествия.

 

— А разве было второе пришествие?! — изумился Раске. — И даже третье?!

 

— Конечно, — авторитетно заявила Фамке. — Ну, по крайне мере христиане моего века в это верили. Якобы Иисус собственной персоной посетил Землю примерно в 2000 году от своего рождения, остался крайне недоволен положением вещей и приговорил наш мир к уничтожению. Кажется, во второй раз его уже не распяли, а сожгли, вместе со всей планетой. Насчет третьего пришествия твердой уверенности нет, в церкви случился серьезный раскол по этому вопросу… или даже два. Точно не помню. Я никогда не погружалась достаточно глубоко в христианскую теологию и, как правило, поклонялась другим богам. Красному Барону, например. У нас там в парочке имперских столиц стояли мраморные храмы в его честь — он ведь одна из аватар белголландского бога войны!

 

— Просто невероятно… — прошептал потрясенный обер-лейтенант.

 

— Красный Барон, Пол Тиббетс, Валентина Терешкова, Нил Армстронг, Горбачев, Шварценеггер… — задумчиво продолжала леди ван дер Бумен.

 

— Горбачев и Шварценеггер?! — недоуменно переспросил Раске.

 

— Не забивайте голову, — отмахнулась Фамке, — они стали известны ближе к концу ХХ века. Как вы там сказали? 1 августа 1943-го года? Ха-ха-ха! Вы вовремя покинули свой родной век, дружище Хорст, вы даже не представляете, насколько хреново он закончился… Кстати, и для вашего рейха тоже. Целых два раза.

 

— Ну и ну, — обер-лейтенант покачал головой. — Старый добрый Манфред фон Рихтгофен — бог войны 41 века! Это будет непросто переварить… Пожалуй, мне не помешает еще одна чашечка чая.

 

— Можете и мне налить, — благосклонно позволила бывшая «Красная Баронесса».

 

— С удовольствием. Разрази меня гром, Красный Барон — бог войны… А маленькому скромному Хорсту Раске в вашем удивительном мире грядущего случайно никто не поклоняется? — нервно хихикнул голубоглазый красавчик.

 

— Но-но, Хорст, полегче, не увлекайтесь, не до такой же степени, — строго заметила леди ван дер Бумен. Однако, получив свежую чашечку чая, она тут же сменила гнев на милость. — Впрочем, осмелюсь предположить, что вы уже успели стать богом войны этого мира?

 

«Немного лести не помешает, — подумала Фамке. — Кажется, он это любит».

 

— Еще нет, но я над этим работаю, — усмехнулся Раске. — 41-й век? — задумчиво повторил он. — Вы правы, я не должен удивляться — после того как сам прошел через Врата между мирами — но все равно, странно и удивительно такое слышать. У вас там, небось, повсюду роботы ходят, летают межзвездные корабли, а еще колонии на других планетах…

 

— Вы меня невнимательно слушали, — заметила Фамке. — Я же сказала, ХХ век очень плохо закончился. Одной большой вспышкой, после которой человечество вернулось в средние века — и потратило 2000 лет, чтобы снова вернуться на технический и научный уровень ХХ века. Нет у нас никаких роботов, а звездолеты мы только планировали строить — очередная война помешала. Железные корабли есть, реактивные самолеты тоже есть, и даже атомные бомбы, а вот роботов и звездолетов нету…

 

— Реактивные самолеты? — протянул Раске. — Очень интересно… Что возвращает нас к предмету нашего разговора…

 

— С этого надо было начинать, — презрительно усмехнулась она. «Это было так предсказуемо. Сейчас начнет предлагать мне все царства мира — или как минимум половину одного из них…»

 

— Насколько мне известно… — начал было Раске, запнулся и потупил взор. — Насколько мне известно, ихваны с вами очень плохо обошлись…

 

— Вам ничего не известно, — отрезала леди ван дер Бумен. — «Плохо» — недостаточно сильное слово. Пожалуй, я должна сказать вам спасибо. Спасибо за то, что вытащили меня из логова этих ублюдков. Поверьте, я не собираюсь быть неблагодарной. Весь вопрос в том, как много благодарности от меня потребуется? Я и так подзадержалась в этой вселенной, пора бы и честь знать. Дома остались люди, которых огорчит мое отсутствие — они будут очень, очень сильно скучать.

 

На этот раз Хорст Раске выдержал ее гневный взгляд:

 

— Вы сказали, что были и другие миры — не знаю, как вам удалось оттуда вырваться, но поверьте, убраться из этого мира будет очень тяжело, почти невозможно. Многие пытались, почти все потерпели крах. Так или иначе, если вы собираетесь в один прекрасный день вернуться домой — вам не помешают влиятельные друзья, союзники и, простите за пошлость, прочная экономическая база и военная поддержка. Короче говоря, деньги и оружие. Государство Саарисет предоставит вам такую возможность. Саарисет — цивилизованная нация, которая очень сильно отличается от этих варваров-ихванов. С вами подпишут контракт по всем правилам, сроком на один год. Вы будете получать достойное вознаграждение. У вас будет собственный красивый дом, слуги и телохранители…

 

«Точно, половина всех царств этого мира. Но если он пообещает мне удачное замужество — убью сразу».

 

— Никто не посмеет вас оскорбить словом или делом — как знатная иностранка на государственной службе вы будете пользоваться большим уважением. Впрочем, как и любая вольная женщина Саарисета.

 

— Вольная? — машинально переспросила Фамке.

 

— На этой планете все еще процветает рабство, — поморщился Раске, — даже среди самых цивилизованных народов.

 

— Нашли чем удивить, — пожала плечами леди ван дер Бумен, — рабство даже в моем мире процветало. Некоторые из моих лучших друзей даже пытались с ним бороться.

 

— К вам это в любом случае не относится, — поспешил успокоить ее коварный соблазнитель. — Через год вы будете свободны от контракта и сами решите, что делать дальше — искать дорогу домой или задержаться в этом мире еще на несколько лет.

 

— Полагаю, у меня будет время подумать и принять окончательное решение? — поинтересовалась Фамке.

 

— Разумеется, — кивнул Хорст Раске. — Корабль вернется в Саарисет не раньше, чем через две недели. Нам придется избегать оживленных торговых маршрутов, а также ихванских кораблей.

 

— Отлично, — кивнула капитан ван дер Бумен, — этого должно хватить. Скорей всего, вы услышите мой ответ задолго до окончания этого срока.

 

— Но вы даже не спросили, что потребуется от вас взамен! — удивился Раске.

 

— А разве это не очевидно? — фыркнула она. — Сами же сказали. Если соглашусь — мы будем работать вместе, верно? Строить новые самолеты, обучать пилотов, продолжим строительство имперских военно-воздушных сил и все такое прочее?

 

— Вы удивительно проницательны, фройляйн, — поклонился собеседник.

 

— А вы — грубый льстец, — хихикнула Фамке. — Скажите, а я получу такой же красивый черный мундир с серебряными погонами?

 

— О чем вы? — не сразу понял Раске. — Ах, вы об этом… — он покосился на свой китель. — Нет, это униформа одного маленького нейтрального государства — мы ведь тут на секретной операции. Вы получите мундир гораздо лучше этого! С золотыми пуговицами, с эполетами, с высоким воротником…

 

— Золотые пуговицы — это очень хорошо, а к высоким воротникам я всегда была равнодушна, — призналась леди ван дер Бумен. — Хотя все окружающие говорили, что высокий воротник мне удивительно идет. А если я откажусь? — без всякого перехода внезапно выпалила она.

 

— Но вы ведь не откажетесь, верно? — в этот момент у него были глаза, как у побитого щенка. Вот-вот заплачет.

 

«На жалость давит, мерзавец. Не самая лучшая стратегия, но если бы он вздумал мне угрожать — убила бы сразу».

 

— Еще два-три вопроса — и я оставлю вас в покое до самого утра, — Хорст Раске демонстративно зевнул и налил себе еще одну чашечку. — Я просто считаю своим долгом уточнить — в качестве кого вы летели на том самолете, что доставил вас в этот мир?

 

— В качестве первого пилота, разумеется, — нахмурилась Фамке. — А вы о чем подумали?

 

— Ну, это я так, на всякий случай, — ухитрился покраснеть коварный тевтонец. — Вы ведь могли быть штурманом или бортстрелком, например.

 

«На последнем этапе полета я была и штурманом, и бортстрелком, и бомбардиром. Но тебе об этом пока знать необязательно».

 

— Не знаю, насколько хорошо вы знаете историю моего века, если не считать короткого списка громких имен, — продолжал Хорст Раске, — но в моем мире женшины-военные пилоты тоже встречались, их было не так уж и мало. Одна такая на Восточном фронте едва не отправила меня к праотцам, чудом ушел, — он заметно поежился и передернул плечами. — Ну да чего прошлое ворошить. Нас ждет необыкновенное, фантастическое будущее! Уж поверьте — я знаю, о чем говорю!

 

— Моя очередь, — заявила Фамке. — Почему вы начали этот разговор с Гитлера? Из всех возможных людей и вариантов? Ничего другого не могли предложить?

 

«Или это ваш собственный вариант «Ради всего святого, Монтрезор?» — мысленно добавила она.

 

— Был, знаете ли, один забавный прецедент, — германо-литовский летчик улыбнулся каким-то своим мыслям. — Нет, не настаивайте. Действительно длинный рассказ для другого раза.

 

— Между прочим, вы обещали мне золотые пуговицы, но не уточнили, какого цвета будет мундир, — внезапно вспомнила Фамке. — Тоже черный? Фашистский, значит. Все фашисты любят черные мундиры. Хотя, если подумать, не только фашисты, а вообще все любят черные мундиры.

 

— И это все, что вы знаете о фашизме? — прищурился Раске.

 

— Нет, конечно, — возразила леди ван дер Бумен. — Как всякая цельная политическая концепция, фашизм есть одновременно действие и мысль: действие, которому присуща доктрина, и доктрина, которая, возникнув на основе данной системы исторических сил, включается в последнюю и затем действует в качестве внутренней силы. Поэтому эта концепция имеет форму, соответствующую обстоятельствам места и времени, но вместе с тем обладает идейным содержанием, возвышающим ее до значения истины в истории высшей мысли. Нельзя действовать духовно на внешний мир в области велений человеческой воли, без понимания преходящей и частичной реальности, подлежащей воздействию, и реальности вечной и универсальной, в коей первая имеет свое бытие и жизнь. Чтобы знать людей нужно знать человека, а чтобы знать человека, нужно знать реальность и ее законы. Не существует понятия государства, которое, в основе, не было бы понятием жизни. Это есть философия или интуиция, идейная система, развивающаяся в логическую конструкцию или выражающаяся в видении или в вере, но это всегда, по крайней мере, в возможности, органичное учение о мире…

 

Больше она ничего не успела сказать, потому что обер-лейтенант Хорст Раске поперхнулся чаем; Фамке ласково похлопала его по спине.

 

— Выучила первую главу наизусть, — пояснила она при этом, — когда сдавала очередной экзамен в академии. Профессор был потрясен до глубины души и поставил мне 100 баллов (у нас тогда была 100-балльная система). Больше ровным счетом ничего не помню.

 

— Вы уверены, что родом из 41 века? — снова прищурился немного пришедший в себя Хорст Раске. — Удивительно, после стольких веков, вы еще что-то знаете о фашизме…

 

— Насколько мне известно, в ваши времена тоже кое-что знали про греческую демократию или устройство римского сената, — парировала леди ван дер Бумен. — Почему вы опять удивляетесь? Разве вы не собирались строить тысячелетний Рейх? Ну, не получилось, но ваши враги не смогли убить идею!

 

— Это не наша идея была, а итальянская, — возразил обер-лейтенант. — Уже и не помню, что они собирались там строить. Хотя, скорей всего, тоже что-то тысячелетнее… Вы, небось, и Карла Маркса можете процитировать при случае?

 

— Нет, — отрезала Фамке, — только его критиков. Потому что марксистское определение стоимости не выдерживает никакой критики. Сколько труда ни прикладывай к песочному куличику, он не превратится в яблочный пирог, его стоимость останется нулевой. Следовательно, стоимость легко может быть понижена неквалифицированной работой, плохой повар запросто превратит отличное тесто и свежие зеленые яблоки — продукты, сами по себе имеющие некоторую стоимость, — в нечто несъедобное и не стоящее ничего. Талантливый же кулинар, напротив, из тех же продуктов сотворит более дорогое, чем обычный яблочный пирог, кондитерское изделие и труда на это затратит не больше, чем рядовой повар на простую шарлотку. Эти кухонные иллюстрации вдребезги разбивают Марксову трудовую теорию стоимости, ложный довод, на котором построен величественный замок из песка — коммунизм. Одновременно они иллюстрируют истинность житейского здравого смысла…

 

— Достаточно, достаточно, я сдаюсь! — Хорст Раске воздел руки к потолку. — Признаю свое полное и окончательное поражение. Готов подписать безоговорочную капитуляцию. У меня изначально не было ни единого шанса, ведь вы мудрее меня на целых 2000 лет.

 

— И снова грубая лесть, — хихикнула она.

 

— Как скажете, — не стал спорить собеседник. — Между прочим, вы действительно родились в Антарктиде?!

 

— Совершенно верно, — подтвердила Фамке, — у нашей империи там была колония.

 

— Пенальная колония? — уточнил Раске.

 

— Ха-ха-ха! Какой вы остроумный! — восхитилась леди ван дер Бумен.

 

— Какая грубая лесть! — немедленно отозвался Раске. — Пожалуй, на сегодня достаточно, — Хорст Раске демонстративно поднялся из-за стола и снова зевнул, вежливо прикрывая рот рукой. — Эта каюта в вашем полном распоряжении. За этой дверцей — туалетная комната, в этом шкафу — чистая одежда и постельное белье. Оставляю вам чайник, он еще долго будет хранить тепло (какой-то местный секрет), только не злоупотребляйте, иначе не скоро сможете заснуть. За дверью постоянно дежурит один из моих людей — насколько я понял, вы говорите на их языке — на тот случай, если вам срочно понадобится что-нибудь еще…

 

— Что-нибудь еще требуется мне прямо сейчас, — заявила Фамке. — Я действительно не скоро засну. У вас не найдется для меня какой-нибудь интересной книжки, почитать перед сном? Например, географический атлас. Хочу поближе познакомиться с этим миром, на тот случай, если все-таки придется здесь задержаться…

 

— Я надеялся, что вы об этом попросите, — усмехнулся Раске, — даже больше — я это предвидел! Вот, пожалуйста, наслаждайтесь! — Он открыл один из шкафчиков, встроенных в стену каюты, и выложил на стол сразу две книги. — Начните отсюда, завтра утром я принесу вам еще. Спокойной ночи, юфрау ван дер Бумен!

 

— Спокойной ночи, герр обер-лейтенант, — Фамке даже собиралась изобразить книксен, но потом отказалась от этой идеи. Уж очень тесная была каюта, не развернуться.

 

Едва Раске приоткрыл входную дверь, как в каюту немедленно проскользнула Гарпия и тут же прыгнула хозяйке на колени.

 

— Где ты шлялась, чертовка? — строго спросила Фамке. — Мамочка тобой недовольна.

 

— Эти зверьки не так уж легко приручаются, — заметил немецкий летчик. — Еще одно очко в вашу пользу…

 

«Он как будто мысли мои читает, — едва не вздрогнула она, — я ведь ему тоже очки начисляла».

 

— В одной из книг есть про них разные подробности, не пропустите, — добавил Хорст Раске и скрылся за дверью. Фамке задумчиво посмотрела ему вслед, потом положила на стол самый первый атлас, полученный от мистера Брута (все это время она сидела на нем) и составила из трех книг нечто вроде пасьянса. Спать действительно не хотелось. Прислушалась к ощущениям мочевого пузыря — места еще достаточно, поэтому она налила себе еще одну чашечку таинственного чая. Раскрыла каждую из трех книг на первой странице.

 

— Устраивайся поудобнее, Гарпия, мамочка почитает тебе сказку на ночь. Итак, «давным-давно, в далекой Галактике, за дремучими лесами, за глубокими морями, за высокими горами жила-была маленькая рыжая девочка, наследственная принцесса волшебной страны Белголландии. Однажды злая ведьма напустила на нее страшный колдовской ураган, который забросил нашу принцессу…» Куда? Вот прямо сейчас и разберемся…

 

 

________________

 

продолжение следует, наверно

 

___________________

[Каминский]

Я даже догадываюсь, кто бы это мог быть…

Хеллборн?

[Magnum]

Хеллборн?

 

А вот и нет!    

 

[Омич]

Глава 7

Хорошо-то как.

была такая страна в самом центре Европы, ΠΕΡΚΟΥΝΙΣΑ...   Точно, и в атласе был такой ΣААРIΣЕТ...    так и есть — «Братство», на их языке — Аль-Ихван. 

Очень не хватает карты.

Потому что марксистское определение стоимости не выдерживает никакой критики. Сколько труда ни прикладывай к песочному куличику, он не превратится в яблочный пирог, его стоимость останется нулевой. Следовательно, стоимость легко может быть понижена неквалифицированной работой, плохой повар запросто превратит отличное тесто и свежие зеленые яблоки — продукты, сами по себе имеющие некоторую стоимость, — в нечто несъедобное и не стоящее ничего. Талантливый же кулинар, напротив, из тех же продуктов сотворит более дорогое, чем обычный яблочный пирог, кондитерское изделие и труда на это затратит не больше, чем рядовой повар на простую шарлотку.

Трактовку Маркса от Мистера Дюбуа я узнаю и с закрытыми глазами.

— Устраивайся поудобнее, Гарпия, мамочка почитает тебе сказку на ночь.

Какая красивая котоламповая иллюстрация!

[Magnum]

Какая красивая котоламповая иллюстрация!

самому нравится! 

Трактовку Маркса от Мистера Дюбуа я узнаю и с закрытыми глазами.

 I see you're man of culture as well! 

Очень не хватает карты.

вот как раз в следующей главе она и появится, точно по расписанию. 

 

[Урус-хай]

Сколько труда ни прикладывай к песочному куличику, он не превратится

Песочный куличик можно высыпать в старую кастрюльку, добавить цемент, смешать смесь с щебенкой и замазать трещину в стене квартиры. От такого ремонта стоимость квартиры повышается.