Как становятся предателями (Хрен С Горы-3)

[Изяслав Кацман]

В земной истории такого не припомню, обычно гражданам на проблемы за морем положть с прибором, к примеру так называемый "геноцид мусульман" в Бирме так и не взлетел, хотя казалось бы, какая-то Бирма, чай не Китай и даже не Израиль, создавай интер-бригады и спеши на помощь, поди не сложно, полагаю

Ну так и в Икарии до проблем за морем было дело нескольким процентам населения.

Причём в основном это выходцы с островов. Кроме бывших заложников-реформаторов оттуда и экономические мигранты были,  а после захвата Западного архипелага палеовийцами не так уж и мало беженцев образовалось.

Из "коренных" икарийцев же, кроме некоторого количества активистов, большинство в "Ассоциации" составляют знакомые и родственники мигрантов с островов.

Ну и насчёт "за морем" - острова в паре тысяч километров от берегов Ирса. 

[Владимирович]

Причём в основном это выходцы с островов.

вот это другое дело :  ирландцы-друзья ИРА в Штатах, воевать не воевали, но поддерживали весьма активно, ну и, конечно, американские евреи, в войне за Независимость Израиля не только деньги давали, но и лично участвовали

У кого не взлетело, так это у американских кубинцев, полагаю

[Крукс]

вот это другое дело :  ирландцы-друзья ИРА в Штатах, воевать не воевали, но поддерживали весьма активно, ну и, конечно, американские евреи, в войне за Независимость Израиля не только деньги давали, но и лично участвовали У кого не взлетело, так это у американских кубинцев, полагаю

Это по второму разу не взлетело, против Фиделя. Почему, отдельная длинная тема, пока только скажу, что ситуация была никак не аналогична той, что тут.

А первый раз сам Фидель именно так и взлетел, 1:1, и аналогия с раскладами почти 100%. На что автор, полагаю, аж устал тыкать пальцем, через строчку поминая "чегевар". 

 

Ну, были аналогии и раньше в истории, и не только на все той же Кубе. Собственно, сам Фидель всячески подчеркивал, что косплеит Хосе Марти (с которым аналогия общего расклада как бы не больше, даром что авианосцев тогда не было..). 

 

P.S. ГГ начал стареть... Сколько ему сейчас? Около 50-ти?

[Изяслав Кацман]

P.S. ГГ начал стареть... Сколько ему сейчас? Около 50-ти?

На момент окончания шестой главы - сорок лет.

Попал к папуасам он в возрасте 23 лет. Два неполных года жил в Бон-Хо, потом ещё два года в столице Бонко, став главным металлургом области. Когда ему было двадцать семь лет, на восток заявилась Солнцеликая и Духами Хранимая. Почти два года ушли на внутренние разборки в Бонко, примучивание сувана и рана, подготовку к походу на запад и сам поход. Двадцать девятый свой год Сонаваралинга встретил на посту губернатора Вэйхона, готовя новый переворот.

В тридцать четыре года совершил путешествие в Вохе.

Палеовийский корабль папуасы захватили, когда герою было тридцать семь. А повторный визит тюленеловов состоялся за пару месяцев до его тридцать девятого дня рождения.

Засуха с голодовкой случилась через полгода после этой "победы папуасского оружия". А чтением под шум дождя Сонаваралингатаки занимается, спустя ещё полгода.

 

[Крукс]

На момент окончания шестой главы - сорок лет.

ОК, Спасибо.

[talsterch]

получаеться что до перевооружения Ирс был не сильнее( или не значительно сильнее) Палеове?

[Изяслав Кацман]

получаеться что до перевооружения Ирс был не сильнее( или не значительно сильнее) Палеове?

Вооружённые силы Ирса и до переворужения (точнее довооружения) были  сильнее Палеове. В смысле качества вооружения и техники - точно. Численность собственно армии и флота (именно "профессиональных" военных, а не территориальных сил обороны), конечно в 2-3 раза меньше всех палеовийских войск - от ополчения до ударных подразделений. Но  ирсийцы запросто могли (и сделали при подготовке к войне) без сильного напряжения экономики увеличить свою армию в несколько раз, попутно наклепав танков,самолётов и кораблей. И в ходе войны не испытывали бы проблем с боеприпасами и пополнением в случае необходимости - уж несколько сотен тысяч желающих повоевать и миллион-другой готовых делать это при необходимости в социуме из нескольких десятков миллионов найдутся. А вот тюленеловы поставить под ружьё  в дополнение к тем двумстам тысячам солдат могли бы ещё максимум 300-350 тыс., оголив при этом промышленность метрополии.

В чём тюленеловы ирсийцев превосходили - так это в боевом опыте. Впрочем, эту проблему обитатели Заокраинного Запада отчасти решили благодаря участию добровольцев в скилнской войне.

В принципе, Ирс мог бы вступить в войну с Палеове и без проведённой подготовки, разворачивая мобилизацию по ходу войны и переводя промышленность на военные рельсы. И всё равно выиграл бы - с большими людскими потерями. Но ирсийцам нужен результат, а не героическое превозмогание. Ну а поскольку откладывание войны работало скорее против палеовийцев, которые и так хапнули на пределе логистических и военных возможностей, ирсийцы предпочли подготовиться получше. 

[Изяслав Кацман]

 

Очередная прода написалась неожиданно быстро для меня. Возможно, несколько занудно и слишком много повторения уже написанного.

 

 

Глава седьмая

В которой герой получает возможность взглянуть на себя и свою деятельность со стороны.

 

 

«В Вохе, пока я ждал начала судоходного сезона, попутно собирал сведения о Пеу и приморских провинциях Тагиры в дополнение к тем, что имелись в моём распоряжении до начала сего путешествия. Как обычно были они весьма разноречивы: мне сообщили, что…. правительница Пеу является верным вассалом Повелителя Четырёх Берегов; что правящий Пеу Сонаваралингатаки сохраняя внешнее почтение к Тишпшшок-Шшивою, совершенно перестал считаться с вохейцами и даже стал привечать тюленеловов, которые, не то поступают к нему на службу, не то ведут себя в его стране как у себя дома; наконец, что на Пеу всем заправляют тенхорабиты, а правитель или правительница острова являются не более чем ширмой, за которой приверженцы этой религии творят, что хотят….

Поскольку в любом, даже самом нелепом, слухе может оказаться крупица правды, я всё оставшееся до начала навигации время прилежно запоминал и записывал всё услышанное, стараясь разобраться в том, насколько тот или иной источник заслуживает доверия. Например, почтенный Тшур-Хапой, любезно согласившийся взять меня в качестве пассажира от Шущим-Вохе до главного порта Пеу, города Мар-Хон, безусловно, заслуживает доверия, когда говорит о палеовийских кораблях, последние годы загружающихся на Пеу медными слитками, равно как и о тенхорабитах среди советников тамошних правителей. Но и господин Тубук-Шугнал, служащий старшим писцом при начальнике стола приношений и отправлений при Управе иноземных дел, утверждающий, что за пределами Щщукабы у Повелителя Четырёх Берегов нет более преданных вассалов, нежели правительница Пеу, тоже говорил это не на пустом месте.

 

 

<….> Морские ворота Пеу встретили меня равнодушным лицом таможенника, вохейский которого был просто ужасен. Впрочем, наверное, то же самое он мог сказать о моём владении этим языком.<….>.

<….> К счастью, здесь уже имеются постоялые дворы, один из которых я по рекомендации почтенного Тшур-Хапоя и выбрал. Комната была чуть больше стоящего в ней лежака, зато цена за постой и еду в вохейских чинвах просто смешная: нигде, даже в рыбацких деревнях на моём родном побережье, ночлег и кормёжка не стоят так дёшево. А купец ещё сказал, что в Мар-Хоне, как и во всяком портовом городе, провиант дорогой, и он, подобно другим торговцам, предпочитает брать продовольствие на обратный путь либо у агентов местного правителя, либо покупать в деревнях на южном берегу залива, в глубине которого и стоит порт.

Тшур-Хапой же ещё перед дорогой дал мне весьма ценный совет: избавиться от медной монеты, как укрийской, так и вохейской. По его словам, на Пеу серебро можно обменять на местные медные деньги более выгодно, нежели на островах Шщукабы. И действительно, за один чинв в Мар-Хоне дают двести двадцать пеусских «топири», которые по весу раза в полтора больше вохейских тебиков. Ничего удивительного в этом нет, учитывая богатые медные месторождения на острове. Впрочем, даже дешёвая туземная медная монета по вохейским и даже укрийским меркам очень дорога по сравнению с продуктами и нехитрыми изделиями местных мастеров. Исключение, пожалуй, составляют металлические вещи и ткани - на первые цены сопоставимы с укрийскими, и существенно выше, чем на вохейское железо, а вторые стоят на примерно вохейском уровне, хотя и дешевле, нежели у нас.

 

 

<….> Обитающее издревле на острове население весьма близко по языку, образу жизни и способам ведения хозяйства, несмотря на то, что согласно преданиям они переселялись с некоей старой прародины несколькими волнами. Названия племён следующие: вэи, хоны, текоке, ласу, талу, гары, кесу, кане, тесу, темуле, сунуле, кехете, оги, тинса, бунса, сонава, бонко, суне, ванка, рана, сувана.

До недавнего времени основной пищей обитателей Пеу служили корнеплоды - баки и кой, возделываемые каменными или деревянными орудиями, весьма убогими, но, учитывая мягкость и плодородие обрабатываемых почв, даже такой непритязательный способ земледелия давал достаточно продуктов, чтобы прокормить многочисленное население. Около двадцати лет назад на острове жило около трёхсот тысяч человек, сейчас же население Пеу приближается к четырёмстам тысячам.

Такое серьёзное увеличение численности произошло в незначительной степени за счёт миграции извне (о чём ниже), но гораздо существеннее повлияло применение медных, бронзовых и железных орудий местного производства, широкое строительство осушительных и оросительных сооружений, а также использование для пахоты витуков (примечание переводчика: «в тексте использовано странное обозначение KRS, по словам называющего себя Лимпором - написано ирсийскими буквами»). Ранее на острове знали из домашних животных только свиней. За годы правления Сонаваралинги же развели витуков - как в качестве тяглового скота, так и для молока и мяса; а также овец и йуклов (примечание переводчика: «так в тексте обозначены кури»). Последних разводят ныне повсеместно, держа в клетках или позволяя ходить свободно. Овец же разводят только на прохладных лугах земли Верхнее Талу, что лежит на северо-западе острова, а также в некоторых сравнительно засушливых местах востока Пеу.

В последние годы корнеплоды начинают уступать в туземном рационе место этешу и бобам. Кроме того, во множестве стали выращивать бананы. Особенно сильно новые виды растительной пищи потеснили кой и баки в западной части острова, в которой власть центрального правительства наиболее крепка.

Ни одно из перечисленных племён не составляет даже относительного большинства. Но ласу, текоке, кехете, талу, кане и тесу, составляющие половину от населения острова, образуют довольно тесную совокупность - по крайней мере, несмотря на существующие различия между ними, они уже несколько поколений ощущают себя, в противоположность остальным племенам, почти одним народом, и иногда соседи их даже именуют по имени главного племени текокцами. Отчасти это объясняется общностью происхождения от потомков первой волны заселения острова, отчасти достаточно компактной (примечание переводчика: «употреблено палеовийское слово ирсийского происхождения») областью проживания - на так называемой Западной равнине, в её внутренней части. Живущие на побережье Западной равнины вэи с хонами, принадлежа ко второй волне заселения Пеу, традиционно противопоставляют себя вышеперечисленным племенам внутренних областей. И на протяжении двух или даже трёх веков эти два царства соперничали за господство над западной половиной острова.

Остальные же племена Пеу, не образуют чего-то целого, обычно воспринимаются по отдельности. Например, кесу, сонава, суне и оги, также, согласно преданиям, приплывшие в первой волне поселенцев, своего родства не ощущают. И если кесу по традиции считаются племенем, наиболее близким текокскому союзу, то для прочих же текокцы столь же чужды, как и жители Вэйхона.

Бунса, ванка и бонко (схожесть названий намекает, что когда-то они вообще были одним племенем), прибывшие на остров во второй волне вместе с вэями и хонами, ныне вообще имеют самое смутное представление о своём былом родстве с последними и друг с другом.

Сонавы, сумевшие завоевать почти весь остров и давшие ему правящую и поныне династию, полагают себя неким высшим народом и держатся несколько особняком, хотя постоянно вступают в браки с аристократией (примечание переводчика: «использовано вохейское слово») иных племён. А суне, состоявшие с ними в родстве, являются данниками-ганеоями бонко и теперь ближе по языку к последним.

Племена третьей волн заселения - гары, сунуле и темуле - вообще мало схожи. Последние испытали сильное влияние обитателей Западной равнины, по соседству с которыми поселились, а два первых живут наособицу, хотя и признают уже почти сто лет власть правителей сонайского происхождения, что сидят в столице Текока.

Тинса, происхождение которых весьма туманное (их полагают и потомками самых первых поселенцев на острове, и племенем второй или третьей волны) гораздо ближе к бунса. Оги, считающиеся первопоселенцами, народ достаточно дикий, но при этом признающий власть типулу-таками.

Наконец, рана и сувана, прибывшие на Пеу последними, между собой враждовали до недавнего времени едва ли не больше, чем с бонко и сонавами<….>

 

 

<….>Из того роста населения, что происходил в правление нынешней типулу-таками, четыре пятых пришлось на Западную равнину - как внутреннюю, так и Вэйхон. Что довольно сильно изменило ситуацию: роль ядра государства выросла, значение окраин уменьшилось<….>

<….>Из иноземцев на острове самыми многочисленными являются тенхорабиты из Внутриморья - в основном, конечно вохейцы, но хватает выходцев и с прочих островов. Небольшое количество кабиршанцев держится вместе с остальными единоверцами. К ним же можно причислить и нескольких выходцев из горных земель к востоку от Кабирши и даже пару вангров из числа рабов, купленных тенхорабитами и по принятому среди людей этой веры получивших свободу. Общее число таких переселенцев из-за моря  и их потомков свыше четырёх тысяч человек. В отрезанном горами северо-восточном углу острова есть несколько поселений, где тенхорабиты составляют большинство. Та местность по причине своей сухости туземцами никогда не населялась, но вохейцам такой климат (примечание переводчика: «использовано палеовийское слово ирсийского происхождения») для ведения хозяйства вполне подходящий. Впрочем, немало тенхорабитов осело на западе Пеу, занимаясь ремеслом и торговлей или работая на принадлежащих правителям острова мануфактурах.

Тагирийские «чёрные», вторые после внутриморцев по численности среди иноземцев, не составляют какой-то обособленной общины: некоторое количество невольников, которых приобретали в качестве ремесленников или мастеров по уходу за покупаемым в Тагире скотом, быстро вливались в туземное общество; бежавшие от преследования властей тамошние тенхорабиты, как правило, присоединялись к единоверцам из иных мест; торговцы из имперских приморских городов же не очень многочисленны, да и постоянно на Пеу из них проживают считанные единицы. То же самое можно сказать и вохейских купцах. Разве что среди последних немало «Идущих Путём Света и Истины», как себя любят называть тенхорабиты.

Также здесь проживает некоторое количество выходцев с Иханары. Данный архипелаг лежит к западу от Пеу, являсь в общем-то ближайшей к нему землёй. Населяющие острова Иханары племена родственны обитателям Пеу. Есть даже предположение, что именно там находилась легендарная прародина, с которой прибыли предки пеусцев. Последние годы туда плавают торговцы с Пеу, выменивая медные и железные изделия на лес и ракушки тонопу, кои затем перепродаются в Тагиру. Древесина же идёт по большей части на строительство кораблей.

Палеовийцы представлены, во-первых, небольшой группой тех, кто не захотел возвращаться на родину после подписания между Палеове и Пеу договора о мире и возвращении захваченных в плен с обеих сторон; а во-вторых, геологами и специалистами на медеплавильных заводах, которые работают здесь по заключённому шесть лет назад соглашению о совместной разработке богатых месторождений меди в Верхнем Талу. Численность отказавшихся вернуться домой неизвестна, и вообще обеими сторонами по молчаливому согласию считается, что таковых людей вообще нет. Но вряд ли речь может идти более чем о дюжине человек, успевших жениться на местных женщинах и приобрести определённое положение в туземном обществе. Вторых же около тридцати. Они не покидают определённого им для работы района, и весьма ограничены в своём общении с жителями Пеу. Власти острова рассматривают всех приглашённых специалистов как возможных палеовийских соглядатаев и держат их под постоянным надзором. Вообще, если бы не большие выгоды, проистекающие от увеличения производительности рудников и медеплавильных заводов благодаря палеовийцам, туземцы бы с превеликим удовольствием выдворили бы всех их из страны.

Моих земляков, насколько я понял, здесь вообще нет, но зато имеется несколько тузтцев, которых правители острова пригласили для создания и обучения армии. С одним из них мне довелось свести весьма полезное знакомство <….>

<….> Пожалуй, знакомство с этим человеком можно считать одной из самых больших моих удач на этом острове. Шихахгор провёл на Пеу почти двадцать лет, начав с простого наёмника и став в конце-концов немалым местным чином. Заниматься при том ему приходилось очень разными делами: от обучения туземных воинов биться правильным строем до преподавания собранным в стенах некоего «Дома для сынов достойных отцов» отпрыскам островной знати».

 

 

Только теперь до меня доходит, что этот самый «Шихахгор», знакомство с которым укрийский путешественник с таким восторгом описывал на протяжении нескольких абзацев, не кто иной, как мой верный товарищ Тагор. Проскальзываю описание подробностей знакомства Лимпора и бывшего «дикого гуся».

 

 

Ага довольно забавный пассаж: «Правительницей Пеу является Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками Раминаганива. Сонаваралингатаки при ней играет роль главного советника (в скобках переводчиком добавлено: в тексте употреблено палеовийское «Первый министр»), а также является отцом всех четверых детей правительницы, в том числе и наследника Каноку. Несмотря на большую роль, которую Сонаваралинги-таки играет в управлении страной, в общении с чужеземными послами, равно как и во всех официальных церемониях, он всегда держится в тени типулу-таками. И даже в частных разговорах с чужеземцами вроде Тшур-Хапоя, кои понимают, кто истинный хозяин в стране, он то и дело подчёркивает, что всего лишь верный слуга верховной правительницы Пеу.

У таки Сонаваралинги кроме детей от правительницы острова есть ещё старший сын от некоей знатной женщины из приморской провинции, который, однако, не имеет никаких прав на трон типулу<….>

<….> в общем, как это ни странно, все услышанные в Вохе версии имеют долю правды. Сонаваралингатаки действительно имеет огромную власть. Но типулу-таками не бесправная марионетка - эта пара скорее соратники. Разумеется, когда на плечи Раминаганивы был водружён плащ из перьев птицы топири, являющийся на Пеу атрибутом царской власти (примечание переводчика: «употреблено вохейское слово, имеющее отношение к правлению»), она в силу молодости не имела навыков управления страной. И потому её сразу же окружала группа советников из числа местной аристократии (примечание переводчика: «использовано вохейское слово»). Сонаваралинги первоначально среди них не было - его отослали прочь от юной правительницы, назначив наместником земли Вэйхон, центром которой и является главный порт Пеу, Мар-Хон. Спустя примерно полгода Сонаваралинга составил заговор, поддержанный самой типулу-таками, и разогнал прежних её советников, вместо них учредив Совет Солидных и Разумных Мужей, состав которых за прошедшие годы существенно изменился: одни мужи уступили свои места сыновьям или иным младшим родичам, иных сменили назначенные правительницей люди. Правитель Вэйхона же в этом Совете был за главного.

Мой главный информатор (примечание переводчика: «палеовийское слово») никогда не был одним из этих «Солидных и Разумных Мужей», но Сонаваралинга, считавший Шихахгора одним из своих ближайших друзей и соратников, нередко делился с ним подробностями происходящего на Совете. Кроме того, не раз и не два тузтец общался с Сонаваралингой и правительницей в узком кругу. И он имеет все основания утверждать, что тот с самого начала старался вовлекать типулу-таками в дела государственного управления. Более того, Сонаварилинга решительно боролся с любыми попытками среди Разумных и Солидных Мужей, ограничить властные права юной правительницы, какими бы благими намерениями подобные поползновения не оправдывались. По мнению Шихахгора, вся власть самого Сонаваралинги с первых дней пребывания его в ближнем кругу царицы (примечание переводчика: «вохейское слово ’царь’ с палеовийским окончанием женской формы») Раминаганивы основывалась сугубо на его личных качествах как человека деятельного и преданного повелительнице, не стремящегося к личной власти.

О последнем говорит и то, что Сонаваралинга вовсе не желал становиться фаворитом и неофициальным (примечание переводчика: «палеовийское слово») супругом правительницы - о чем не раз говорил Шихахгору в беседах наедине. Первоначально Сонаваралинга совместно с правителем племени Ласу, который приходится Раминаганиве родным дядей по матери, намеревались найти ей супруга из числа молодых аристократов Пеу. А любовниками они стали по инициативе самой правительницы. Так что случай типулу-таками и её советника весьма сильно выбивается из ряда тех повествований, коих полна история разных стран, когда полководец или вельможа силой или угрозой силы брал в супруги дочь или сестру погибшего правителя, дабы браком придать видимость законности захвату власти.

Тем более, что эти двое, по мнению Шихахгора, действительно любят друг друга. Со временем, конечно, былая страсть уступила место взаимному уважению и ощущению нужности друг другу. Впрочем, мой «почти земляк» склонен считать, что если со стороны правительницы имело место действительно влечение, то Сонаваралинга, будучи намного старше её, вначале относился к типулу-таками скорее как младшей родственнице. Именно этим и объясняется первоначальное намерение найти достойного мужа для Раминаганивы<….>

<….>Мой друг Шихахгор познакомился с Сонаваралингой в то время, когда тот уже был довольно известным человеком. Потому о прошлом этого человека рассказывал только со слов самого Сонаваралинги или тех, кто его знал ранее. Мне лично, впрочем, не довелось встретить никого, кто бы мог похвалиться знакомством с первым после типулу-таками лицом в государстве в его ранние годы, то того, как он попал в окружении правительницы. Сие не удивительно, учитывая, что родом Сонаваралингатаки с востока Пеу. Даже сейчас, когда вдоль берегов острова плавают многочисленные суда, перевозящие грузы и пассажиров, а от Мар-Хона далеко на восток пролегает дорога, по которой способна проехать повозка, запряжённая …. (примечание переводчика: «вероятно, имелись ввиду быки, но слово употреблено ни укрийское или тузтское, ни вохейское, ни палеовийское, ни кабиршанское, ни тагирийское»), выходцы из земли Бонко, не столь уж часты в западной чести Пеу<….>

<….>Ралинга означает на языке Пеу корень какого-то местного растения. Мать его была из племени береговых сонаев, а отец неизвестный вохейский мореход, чей корабль останавливался в тех краях для пополнения запасов воды и пищи. Потому у правителя весьма светлая для туземцев кожа. Поскольку после гибели родного селения он жил среди людей племени бонко, те прозвали его, по имени племени, Ралинга-Сонай, или Сонаваралинга. Полное же своё имя он получил, когда стал правителем, то есть таки, земли Вэйхон<….>

<….>Впрочем, злые языки говорят, что Сонаваралингатаки не полностью оправился от испытанного им в том катаклизме ужаса: память к нему вернулась не полностью, да и косноязычия своего он полностью не избыл. Но зато понемногу приобрёл Сонаваралинга славу опасного колдуна, способного убивать щелчком пальцев и вынимать души из тел<….>

<….>Мой друг Шихахгор, однако, считает все эти россказнями суеверных дикарей, а Сонаваралингу просто неглупым человеком, лишённым многих предрассудков своего народа. Возможно, это как раз и связано с тем, что во взрослом возрасте он потерял память и вынужден был учиться всему заново, с чистого листа (примечание переводчика: «употреблено палеовийское выражение, которое, по словам тюленеловов, является дословным переводом с ирсийского»). И именно потому Сонаваралинга легко впитывал всё то новое, что узнавал сперва от вохейцев, а потом и иных чужеземцев - будь то Шихахгор или пленные палеовийские моряки и солдаты.<….>

<….>Бытующая среди туземцев версия, будто бы Сонаваралинге идею выплавки меди из местной руды подсказали духи, разумеется, просто легенда, сочинённая им самим или кем-то из приближённых, дабы в очередной раз поддержать репутацию великого колдуна. Шихахгору Сонаваралинга, правда, рассказывал историю про то, как случайно выплавил первый кусочек меди, когда «возвращал на место» «забранную» им самим душу некоего Бонкупаре, который после этого стал его верным слугой. Но и это, конечно, вряд ли соответствует действительности. Вероятнее всего, данную мысль подсказал ему кто-то из вохейцев-тенхорабитов, бывших в окружении Раминаганивы, когда та бежала после гибели своего отца в Бонко. Живущие в тех краях часто используют куски содержащего медь «сонайского камня» в качестве украшений и амулетов из-за его красивого голубо-зелёного цвета. И скорее всего, кто-то из вохейцев опознал в «сонайском камне» медную руду. А Сонаваралинга оказался тем из туземцев, кто смог воспользоваться подсказкой чужеземцев».

 

 

Я усмехнулся, столкнувшись со столь занятной версией моего «изобретения металлургии»: этот Лимпор, судя и по иным его высказываниям насчёт «невежества» и «суеверий», относился к немногочисленным бронзововековым рационалистам. И в соответствии со своими взглядами сделал вполне логичный, по его мнению, вывод.

 

 

«Впрочем, описывая личность действительного правителя Пеу-Даринги, я немного отвлёкся от внешней и внутренней политики (примечание переводчика: «употреблено палеовийское слово») острова.

Итак, официально, в переписке с вохейскими чиновниками и в беседах с посланниками правителя Вохе, Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками Раминаганива по-прежнему именует себя «Почительной и Любящей Младшей Сестрой Повелителя Четырёх Берегов Тишпшок-Шшвиоя». Но на этом весь вохейский сюзеренитет в отношении Пеу и заканчивается: из трёх послов от «Старшего Брата», успевших за эти без малого двадцать лет перебывать при дворе правительницы, никто не имел совершенно никакого влияния на внутренние дела острова. Более того, самый первый посланник, господин Мудая-Хитва, больше занимался снабжением Сонаваралинги сведениями о происходящем в вохейских властных кругах, нежели оповещением своих начальников о том, что творится на Пеу.

О шпионаже Мудаи-Хитвы в пользу хозяев острова, впрочем, услышал я не от моего друга, а от неких местных людей благородного происхождения, настроенных оппозиционно (примечание переводчика: «употреблено палеовийское слово») к Сонаваралинге.

Вообще, неофициальный супруг правительницы не пользуется особой любовью аристократии: отчасти из зависти, что Солнцеликая и Духами Хранимая предпочла его более достойным мужам, отчасти же из-за привычки Сонаваралинги возвышать и приближать к себе людей низкого происхождения и чужеземцев в ущерб представителям старинных знатных семейств. Впрочем, благородные уже давно оставили попытки свергнуть колдуна-полукровку - после того, как несколько заговоров провалились, а их участники отправились строить дороги, что ныне связывают главные центры острова. Как это ни странно, но таки Сонаваралинга не отличается чрезмерной жестокостью: врагов своих он предпочитает не казнить, а отправлять на тяжёлые работы, в том числе на сооружение дорог и строительство каналов для орошения и осушения земель. Немалое число из приговорённых к «улагу», как подобное наказание называется на языке Пеу, конечно гибло от тяжёлого труда и болезней, но те, кто отбыл назначенный срок, могли вернуться в родные края и жить как прежде - по крайней мере, никто из моих туземных собеседников не мог вспомнить ни одного из подвернутых «улагу», кого по приказу Сонаваралинги преследовали в дальнейшем - при условии конечно отсутствия враждебных к супругу правительницы действий.

Более того, по словам Шихахгора, ненавидимый многими «колдун», наоборот, временами вынужден был выступать в защиту своих врагов перед типулу-таками, требовавшей их крови. Что совершенно противоположно официальному образу Раминаганивы как доброй и милосердной повелительницы, а Сонаваралинги как сурового и зачастую жестокого человека.

Впрочем, дело не в каком-то чрезмерном человеколюбии Первого министра, а в его прагматизме (примечание переводчика: «употреблено палеовийское слово ирсийского происхождения»). Как говорил неоднократно Сонаваралинга моему тузтскому другу: если перебить всех мешающих делать пырг-хырш благородных, то вообще не останется тех, кто будет помогать типулу-таками управлять страной и нести воинскую службу».

 

 

А чувак неплохо работает (точнее, работал): сумел вытянуть из моего «дикого гуся» довольно эксклюзивную информацию. Конечно, государственной тайной некоторая горячность Солнцеликой и Духами Хранимой, вовсе не является. Особенно учитывая, что во время моего плавания в Вохе тэми оторвалась по полной, и задержись я там ещё на навигационный сезон, от текокской элиты остались бы рожки да ножки. Ну, или же те, до кого ещё не добрались Вахаку с Кирхитом, спасая свои головы, избавились бы от потерявшей берега правительницы с её приближёнными-палачами.

 

 

«О тенхорабитском влиянии в Пеу. Здесь всё весьма непросто. Ни Раминаганива, ни Сонаваралинга последователями данной религии не являются. Среди пеусской знати, за некоторыми исключениями, же отношение к тенхорабитам весьма настороженное или даже враждебное.

Но при этом Сонаваралинга привечает тенхорабитских беженцев, спасающихся от гонений в странах Внутриморья. Немало ремесленников и большинство торговцев в городах Пеу - как раз такие переселенцы. Также тенхорабиты в огромном числе работают на принадлежащих царице рудниках и мануфактурах, которые и составляют основу богатства и могущества типулу-таками. Кроме того, на незаселённой северо-восточной оконечности острова выходцам из Внутриморья была дана земля для поселения. Сейчас там уже пять селений, где живёт в общей сложности больше тысячи семей - как собственно переселенцы-тенхорабиты, так и туземцы, многие из которых приняли их веру.

Простонародье же довольно охотно «встаёт на Путь Света и Истины». Особенно много таких среди работников принадлежащих правительнице мастерских - там тенхорабиты составляют большинство. Другая группа населения Пеу, часто принимающая эту религию - обитатели так называемого Болотного Края - земли, которую правители острова покорили самой последней. После завоевания живущих в тех местах тинса и бунса обложили большой постоянной данью и обязали выделять людей на тяжёлые работы за пределами родных мест. В то же время на осушенные земли (в том числе и руками коренных жителей) в Болотном Краю переселяли людей низшей касты «гане» из разных областей Пеу. Делалось это, как не трудно догадаться, чтобы создать в недавно покорённой стране слой населения, на который правители острова могут положиться. И само собой получилось так, что это разноплеменное население стало принимать тенхорабизм, дабы вера объединяла их.

Когда первые тенхорабиты получили право поселиться на востоке острова, правительница (разумеется, решение принимал Сонаваралинга) назначила им, как и местным ганеоям, небольшую подать плодами земледелия и изделиями ремесла. Но в отличие от последних, тенхорабиты получили возможность служить в качестве воинов у типулу-таками так же, как и люди высшей касты, дареои.

При переселении ганеоев в Болотный Край они должны были платить подати в таком же размере, как и на прежнем месте жительства, но подобно тенхорабитам приобрели право служить в войске. По мнению некоторых это обстоятельство также способствовало переходу переселенцев в новую веру - ибо, поскольку их права и обязанности перед типулу-таками не отличались от тенхорабитских, то и с точки зрения властей не было никаких причин препятствовать принятию ими Пути Света и Истины.

Скоро и среди коренных обитателей Болотного Края стали появляться такие, кто принимал заморскую веру, чтобы избежать повышенной дани и получить право быть воинами. Сначала тенхорабизм принимали тинса и бунса, которых забирали на работы на царских промыслах и в мастерских. Сонаваралинга, как мне пояснил Шихахгор, не препятствовал сему, полагая, что чужеземные мастера в свою религиозную общину принимают людей дельных, которые заслуживают улучшения положения и облегчения участи. Наглядный пример для остальных подневольных работников, побуждающий их трудиться лучше и не думать о злоумышлениях против власти, с точки зрения Первого Министра, перевешивал потерю от уменьшения выплачиваемой дани.

А со временем в эту религию стали переходить и те тинса с бунса, что оставались в своих селениях. Впрочем, очень часто таким людям из-за неприязни односельчан приходится перебираться в деревни переселенцев. Хотя в последние годы случается и обратное, когда тенхорабиты, оказавшись в большинстве, выживают своих односельчан-язычников».

 

 

Машинально кривлю лицо…. Укриец (или «укриец»?) невольно наступил на больную мозоль: последнее время происходящее в Болотном Краю, мягко говоря, мне не нравится. Когда около десяти лет назад тинса и бунса начали принимать тенхорабизм вслед за живущими по соседству переселенцами-ганеоями из внутренних областей, я не ожидал от этого серьёзных проблем. Гораздо больше тогда меня беспокоила перспектива межплеменных столкновений как между пришлыми и коренными жителями, так и среди пёстрых по происхождению поселенцев.

Но по странному выверту судьбы конфликтов на межнациональной почве было не больше, чем в прочих местах Пеу, где соприкасались разные племенные группы. А вот религиозная рознь неожиданно выходила на первый план. Десятки драк, с увечьями и убийствами - это только за последние три «дождя». Губернаторам, то и дело сменяющимся в Тин-Пау, приходится постоянно думать, как быть: с одной стороны нужно вершить правосудие, дабы «болотные черви» знали, кто здесь хозяин, но с другой, разбираться как следует и наказывать кого попало приходится с оглядкой на «общественное мнение», то есть на тех же тинса-бунса, только что дубасивших друг друга как заклятые друзья, дабы не вызвать новую вспышку насилия. Ну а потом всё это вываливают на бедного Сонаваралингу-таки.

В итоге за последний год пришлось дважды вмешиваться лично мне, организовывая операции по «разведению сторон» с привлечением подразделений «пану макаки» и «регои-макаки». Сводилось всё это к простому выселению из деревни той религиозной группы, что по проведённому среди жителей опросу оставалась в меньшинстве. Оба раза таковыми оказывались приверженцы традиционных верований. Чтобы избавить папуасов даже от мыслей о дальнейшем продолжении драк из-за поклонения не тем богам, переселяли подальше от родных пенат. Первый раз четырём сотням бунса пришлось перебраться на самый восток Тинсока, где как раз были осушены две полосы болотной земли общей площадью полтысячи пиу. Во второй же раз язычников вообще отправили в деревню в нескольких километрах от Тенука, которая порядком обезлюдела по причине ухода народа на столичные мануфактуры. Таких «полунаселённых» пунктов вокруг столицы не один и не два, да и процесс начался пятнадцать лет назад. В общем и целом сокращение земледельческого населения шло рука об руку с распространением волов в качестве тягловой силы и улучшением агротехники, так что валовой сбор корнеплодов и активно внедряемых зерновых даже вырос. Ну а ради сохранения гражданского мира пришлось немного потеснить немногочисленных «фермеров» - два десятка семей текокцев, всё ещё остававшихся в Вуму-Хо, получили землю в нескольких километрах восточнее, а тинса загнали на освободившуюся территорию.

Две депортации религиозных меньшинств одна за другой заставили притушить взаимное недовольство - особенно после того, как по всем деревням Тинсока прошлись глашатаи, озвучившие волю Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками: в случае массовых драк, грозящих перерасти в смертоубийства, та группа населения, которая окажется в меньшинстве, будет выселена в течение суток с тем имуществом, что сможет забрать с собой. Причём в тексте, читаемом вестниками, отдельным пунктом сообщалось: наша правительница добра к подданным, но если переселять придётся тысячи человек, удобной земли на всех может и не хватить. Никому не хотелось отправиться за тридевять земель от родных очагов, тем более в какие-нибудь бесплодные пустоши, так что папуасы притихли в своём религиозном рвении. Вопрос - надолго ли.

 

 

«<….> здесь власти Пеу-Даринги добросовестно скопировали палеовийцев» - ага, это про наши вооружённые силы - «С той поправкой, что все планы Пеу на случай большой войны носят сугубо оборонительный характер. Соответственно, в отличие от Палеове, основной упор делается на сухопутные войска. Но главный принцип такой же, как на Северном архипелаге, то есть трёхступенчатая структура: местное ополчение (на местном языке - «даре-гуна»), в котором состоят все взрослые мужчины и даже часть женщин, армия («регои-макаки»), в которую призывается часть мужчин в возрасте от двадцати лет, и гвардия («пану макаки»), численность которой ограничена ударно-гвардейским цабом (батальоном) (примечание переводчика: «стоящее в скобках слово ирсийского происхождения, но применяется палеовийцами, а в последнее время и вохейцами, где служит для обозначения подразделений «новой армии», в противовес цабам традиционных войск») и так называемой «особой церемониально-караульной сотней». Последняя своему названию соответствует лишь в малой степени. Около пятидесяти бойцов этой сотни стоят в парадных караулах возле резиденции типулу-таками, сопровождают правительницу в её путешествиях по стране, а также участвуют в торжественных парадах. А ещё полторы или две сотни воинов занимаются действительной охраной правительницы с семьёй либо находятся в постоянной готовности на случай, если нужны «деликатные действия». То есть, по сути большая часть «караульно-церемониальной сотни» является подразделением специального назначения. Вероятнее всего, эта самая подготовленная и боеспособная часть армии Пеу.

Ударно-гвардейский цаб по своей структуре является батальоном из четырёх рот и взвода управления. Общая численность - около 450 человек. Служба в гвардии продолжается шесть лет. Ещё шесть лет отслужившие числятся в гвардейском резерве. По истечению этого срока их переводят в резервистов армии. Впрочем, часть рядовых и многие унтер-офицеры служат и сверх определённого им срока. Ежегодное пополнение обеих гвардейских частей осуществляется из числа солдат армейских цабов, отслуживших не менее чем полгода. Отбор в гвардию весьма строгий, желающих попасть туда всегда в разы больше имеющихся мест.

Вооружены гвардейцы автоматами, винтовками и пистолетами палеовийского производства - из числа трофейного оружия, что было продано Федерацией Западного Архипелага вохейцам семь лет назад при сокращении вооружённых сил. Из тяжёлого вооружения имеются крупнокалиберные пулемёты и миномёты.

По мобилизационным планам в случае войны на основе имеющегося батальона должно быть развёрнуто два гвардейских цаба численностью около 500 человек каждый. Пополнение примерно поровну должно быть набрано из резервистов-гвардейцев и старослужащих армейских частей.

Армия, называемая «регои-макаки» состоит из трёх стрелковых линейно-строевых батальонов и одного инженерно-сапёрного численностью триста человек каждый, а также артиллерийского батальона, включающего в себя две батареи сорокапятимилиметровых пушек и одну - семидесятипятимилиметровых. Все батареи — четырёхпушечные, перемещаются с помощью ослов или волов. Три четверти солдат составляют служащие по призыву. Остальные - сверхсрочники. Срок службы по призыву - один год. Призывают в армию около четверти молодых людей, принадлежащих к касте даре в возрасте двадцати - двадцати двух лет. Учитывая довольно высокий престиж воинской службы, на призывных пунктах всегда есть из кого выбирать. Кроме дареоев в армию также берут тенхорабитов и тех из ганеоев, что были переселены в правление Сонаваралинги на новые земли, а также детей постоянных работников принадлежащих правительнице Пеу мануфактур.

На вооружении армии стоят в основном всё те же трофейные палеовийские винтовки и небольшое количество автоматов. Артиллеристы и сапёры вооружены по большей части вохейскими гладкоствольными ружьями, переделанными из кремнёвых в казнозарядные.

В случае войны, в соответствие с мобилизационными планами, каждый батальон, за исключением артиллерийского, должен быть развёрнут в три батальона численностью около 350 человек.

Через ополчение проходят практически все мужчины и часть женщин в возрасте от шестнадцати до двадцати лет. Хотя желающие могут участвовать в сборах и тренировках и в старшем возрасте. Что делают чуть ли не все числящиеся в ополчении - разве что с возрастом большинство, обременённое семьями и прочими заботами, пропускает год или два. Но, в общем и целом лет до тридцати туземцы отдают по возможности время воинской службе.

Около тридцати цабов и полтора десятка отдельных сотен (в редкозаселённых местностях, где мужчин соответствующего возраста не хватает для батальона) созданы по территориальному принципу. Начиная с шестнадцатилетнего возраста в течение четырёх лет участники ополчения проводят по месяцу на сборах, где учатся владеть оружием, строить оборонительные сооружения и действовать слаженно в составе подразделения. Командиром такого территориального ополченческого цаба является выпускник мархонского военного училища в чине лейтенанта или вышедший в отставку десятник или полусотник гвардии или армии (по сути - это местные унтер-офицеры), становящийся в таком случае подлейтенантом. Для молодых офицеров данное назначение служит обычно ступенькой в карьере - через два-три года командования цабом или сотней они переводятся с присвоением следующего звания в «пану макаки» или «регои-макаки». Столь быстрое продвижение по службе связано с постоянным, хотя и медленным,  увеличением армии при крайне небольшом числе ежегодно заканчивающих военное училище. Для отставников же, наоборот, это потолок карьерного роста. В качестве инструкторов и помощников командиров в ополчение привлекают отслуживших в регулярной армии либо тех же унтер-офицеров-оставников.

Финансирование ополчения в основном возложено на местные общины. В этом одна из особенностей Пеу. Центральное правительство собирает со всех подданных только небольшую подушную подать, которую по традиции платят ракушками тонопу. С тех, кто занимается торговлей или использует наёмный труд, взимаются несколько видов налогов. Мигранты-тенхорабиты и ганеои платят постоянную годовую подать - первые в размере  одной пятой, вторые одной десятой своего обычного дохода, устанавливаемого раз в пять лет. Как правило, продовольствием или иным плодами труда, но иногда, по договорённости с Сонаваралингой, медными либо серебрянными деньгами. Но в любом случае все налоги с подданных (за исключением находящихся в более тяжёлом положении обитателей Болотного Края) составляют малую часть государственных расходов. Гораздо больше правительница с супругом получают от принадлежащих им предприятий и внешней торговли, в том числе и от пошлин с иноземных торговцев. И все эти средства, кроме небольшой (в сравнении с общей величиной доходов) суммы на содержание семейства и двора типулу-таками идут в казну Пеу, откуда финансируется как армия с государственным управлением, так и весь пырг-хырш, как именуют здесь вслед за тенхорабитами начинания в области развития ремёсел, наук и образования с медициной (примечание переводчика: «для обозначения лекарского дела использовано палеовийское слово ирсийского происхождения»).

Но расходы на местное ополчение власти, пользуясь престижем воинского ремесла у жителей Пеу, почти полностью перепоручили общинам (деревенским или городских пятин). Из казны типулу-таками выплачивается небольшое жалование туземной медной монетой командиру цаба. Также столица выдаёт некоторое количество огнестрельного оружия для обучения ополченцев. Местные власти же обязаны обеспечивать офицера (примечание переводчика: «использовано палеовийское слово») жильём и продовольствием. Ну и его помощники - «сотники» и унтер-офицеры - содержатся полностью за счёт общины. Если командиры батальонов назначаются из столицы, и чаще всего чужаки, то остальной кадровый состав состоит по большей части из местных.

Постоянный состав ополченческих частей не велик: в местностях, где основное занятие жителей сельское хозяйство, это только командир да несколько (в зависимости от размера подразделения в развёрнутом состоянии - от пяти до десяти человек) младших офицеров и унтеров. А молодёжь от шестнадцати до двадцати лет и добровольцы старших возрастов собираются на месячные сборы в свободное от сезонных работ время - обычно сразу же после посадки баки и коя, которые до сих пор служат основной пищей населению Пеу. Впрочем, почти всегда находятся люди, которые крутятся в батальоне и вне времени общего сбора, выполняя роль бесплатных помощников, заодно получая возможность усиленной подготовки.

В промышленных же округах, где люди не так строго привязаны к природным сезонам, обычно всех обязанных проходить службу разбивают на относительно небольшие группы, которые обучаются воинскому делу в течение почти всего года с перерывами на туземные праздники.

Всего, по тем сведениям, что мне удалось собрать, ополчение первой очереди, то есть люди в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет, а также отслужившие в регулярной армии в возрасте до сорока лет, составляет около семи тысяч человек (это не считая резервистов регулярных частей, которых насчитывается ещё около трёх тысяч). Ещё более десяти тысяч относятся ко второй очереди - это шестнадцати-восемнадцатилетние, а также те неслужившие в армии, кто старше двадцати пяти. Из ополченцев первой очереди в случае необходимости должно набираться пополнение в армейские части.

Военный флот Пеу не очень велик: кроме палеовийского разведывательного корабля, захват которого послужил поводом для неудачной интервенции на остров, он состоит из двух парусно-паровых судов и двух чисто паровых катеров береговой обороны. Численность экипажей около двухсот человек. Ещё столько же в резерве. Срок службы во флоте шесть лет, как и в гвардии.

Кроме состояния здоровья ещё одним обязательным условием приёма на военную службу является грамотность призывников – они должны самостоятельно заполнить формуляр. Благодаря этому начальное образование в размере двух классов, расходы на которое возложены опять же на общины, распространено среди дареоев повсеместно. Даже в деревнях совсем уж диких огов ныне открыты школы.

На Западной равнине и прочих землях, где власть типулу-таками наиболее крепка, некоторые общины устанавливают и четырёхлетнее образование. А у тенхорабитов северо-востока и в поселениях и кварталах промышленных рабочих оно охватывает почти всех детей. Школ более высокой, третьей, ступени всего две – в Тенуке и Мар-Хоне. Но в в мануфактурных посёлках Талу и Кесу немало подростков продолжает обучение в технических училищах. Такие же заведения имеются в столице и главном порту страны. Все три ступени до недавнего времени тянулись семь лет, а с прошлого года  восемь. В училищах обучаются, включая и начальную школу, от шести до восьми.

Сельскохозяйственное и Лекарское училища  расположены в Тенуке, а в Мар-Хоне  находятся учительское. Там же находится Обитель Сынов Достойных Отцов, готовящая гражданских чиновников и военных. Среди туземцев данное заведение считается самым престижным – попасть туда большая честь для каждого молодого человека. Первоначально в эту «школу вождей» брали исключительно сыновей знатных людей со всего Пеу. Причём начальной грамотности первых учеников обучали сразу в стенах Обители. При ней же создавались зародыши всех училищ, ныне существующих самостоятельно. Теперь же воспитанником сего учреждения может стать и простолюдин, если кто-либо из его родителей совершил нечто выдающееся во имя Даринги. Достаточно много там детей погибших за пределами острова военных, даже рядовых. Поступление в Обитель Сынов Достойных Отцов последние пять лет идёт на основе экзаменов, призванных подтвердить некоторый объём знаний.

В течение же ближайших четырёх лет власти намерены сделать обязательным для учёбы в этом престижнейшем заведении, а также в лекарском, учительском и сельскохозяйственном училищах предварительное окончание школы третьей ступени. В следующем году планируется открыть Высшее техническое училище, призванное готовить из числа наиболее способных выпускников рабочих училищ некое подобие инженеров (примечание переводчика: «употреблено палеовийское слово ирсийского происхождения») для промышленности.

В общем и целом, забота Сонаваралинги-таки об образовании подданных своей супруги просто удивительна. Как сказал мне Шихахгор, этот муж больше гордится не победой над палеовийцами, не созданной армией, весьма неплохой при сравнении с дальними и ближними соседями, и даже не промышленностью или новыми сельскохозяйственными культурами, введёнными в использование при его участии, а именно образованием – как всеобщим начальным, так и более высокими ступенями. И переживает, что слишком медленно движется дело».

 

 

Что ж, господин Лимпор достаточно подробно выяснил много чего о нашей армии - от структуры и мобилизационных планов до численности мирного и военного времени. Интересно, кто такой разговорчивый ему попался? Надо дать задание ребятишкам из Второго Стола поискать говоруна среди круга общения заморского путешественника. Если они сами, конечно, ещё об этого не подумали.

Насчёт того, что наша военная доктрина скопирована с палеовийской, здесь «укриец», конечно, ошибается. Авторство сугубо моё. Исходил же я из весьма очевидных вещей: вооружённые силы для обороны острова нам нужны; средств для всеобщей призывной армии нет, в том числе и по причине отсутствия системы налогообложения; поэтому придётся довольствоваться силами территориальной обороны, где будут служить все мужчины острова, с уровнем подготовки бойцов, который возможен «в домашних условиях» при наличных офицерских кадрах; в той мере, в какой будут позволять финансы, формировать полноценные армейские батальоны; на базе «макак» создать гвардию, которая будет вооружена и обучена лучше всех, а выслуживших своё гвардейцев направлять либо сверхсрочниками в армию, либо в качестве сержантов-инструкторов в территориальные батальоны. Хотя, конечно, пленные тюленеловы, в первую очередь Рикай Тилтак, поучаствовали создании вооружённых сил Пеу-Даринги.

Впрочем, как и выплавкой меди, не сильно обижаюсь, что какой-то заезжий шпион приписывает разработку принципов нашей военной системы не мне любимому, а палеовийским ренегатам: пусть и дальше чужеземцы считают Сонаваралингу-таки дикарём, умело применяющим на практике где-то виданное или слышанное. За славой ваш скромный слуга не гонится.

А созданной системой образования я могу без преувеличения гордиться  - всего поколение назад у папуасов не было никакой письменности, а теперь среди тех, кто моложе двадцати пяти, три четверти умеют читать и писать, пусть и с ошибками, и совершать четыре математических действия.

 

 

Ага, Лимпор и до этого докопался: «<….> но правители Пеу не упускают случаев проверить своих солдат (примечание переводчика: «употреблено палеовийское слово ирсийского происхождения») в деле. В первую очередь, конечно, стоит упомянуть участие пеуссцев в войнах между вассалами Тагиры и Кабирши на стороне последней. Поводом для выбора за кого воевать, насколько я понимаю, послужил сохраняющийся видимый сюзеренитет Вохе над Пеу-Дарингой. А Повелитель Четырёх Берегов сейчас союзник Любимого Сына Потрясателя Земной Тверди. То, что воевали не тагирийцы с кабиршанцами непосредственно, а их союзники, позволили Сонаваралинге-таки и Раминаганиве сохранить хорошие отношения с наместниками «Страны чёрных», торговля с которой имеет немалое значение для Пеу.

 Общая численность подданных типулу-таками, участвовавших в тамошних войнах, никогда не превышала полутысячи человек. Всего же в пустынях Закумдала побывало от двух до трёх тысяч человек. Количество погибших же не превысило две сотни. По договорённостям содержание сводного цаба полностью брали на себя сначала цари Тубы, а позднее Утанты. Боеприпасы и часть оружия поставляли вохейцы.

Ещё в Вохе, собирая сведения о моём нынешнем местопребывании, я слышал несколько раз от знающих людей, что роль пеуссцев в тех войнах была весьма высока – некоторые вообще считали, что именно островитяне обеспечили разгром зумзак-уноев, от которого те так и не смогли оправиться. 

Но кроме не скрываемой и всем известной помощи Тубе и Утанте пеуссцы отметились на Иханаре, где воевали, а возможно и продолжают это делать, на стороне непокорившихся палеовийцам племён северной части архипелага. В отличие от войн на Дисе, там они действовали очень осторожно. Численность успевших побывать на соседних островах военных Даринги мне установить не удалось даже приблизительно. Но счёт должен идти на сотни солдат и офицеров. Всех, кто воевал или до сих пор воюет против тюленеловов, официально считают добровольцами, делающими это вне службы в регулярных войсках. Администрация Палеовийской Иханары вынуждена делать вид, что верит этому, поскольку из-за значения пеусской меди для промышленности Островов Пути обострение отношений между странами не выгодно обеим сторонам».

 

 

Ага, примерно так всё и обстояло. Предприятие, если не считать ста семидесяти шести трупов папуасов, было, в общем и целом, для Пеу-Даринги прибыльным: боеприпасами, частично стрелковым оружием и большей частью тяжёлого сводный цаб снабжали вохейцы, и сами пославшие полуторатысячный экспедиционный отряд; продовольствием обеспечивали тубцы и утантцы. От кабиршанцев казна острова ещё и по паре чинвов в год за каждого бойца получала. А за погибших – по три «землетряса».

Насчёт решающей роли моих орлов в победе Тубы над конфедерацией зумзак-уноев, вохейские информаторы Лимпора несколько преувеличили, конечно, хотя не так уж и сильно: правда, главная заслуга была не в боевых качествах папуасских солдат, а в страхе противника перед чуваками, дважды победившими жутких тюленеловов. Батальон не совсем полного состава – полторы сотни гвардейцев и двести армейцев – ещё толком не освоился на отведённом ему участке театра военных действий, когда упомянутые унои попёрли напролом.

Согласно позднейшей реконструкции событий, основанной как на свидетельствах участников боя с нашей строны, так и на показаниях пленных, зумзак-унои просто хотели прощупать оборону противника. Но неожиданно атака полутысячи всадников на обычных для тех мест безгорбых верблюдах обернулась гибелью доброй половины атаковавших, и смятыми порядками шедшей следом пехоты – причём последняя больше пострадала от собственной дромадерии, нежели от контратаки приданного батальону капитана Логурикапи полуцаба тубских всадников.

На следующий день по всей вражеской армии, стоявшей лагерем в одном или двух дневных переходах от позиций моих папуасов, расползся слух, что им противостоят те самые островитяне, что дважды били самих палеовийцев. И небольшая разведывательная вылазка роты гвардейцев при поддержке сотни союзных дромадеристов вызвала паническое бегство зумзак-уноев. Чем и воспользовались подтянувшиеся верблюжьи подразделения тубусской армии. Преследование бегущего врага продолжалось несколько дней – и если многим всадникам спастись удалось, то пехоту выбили практически в ноль.

На этом, в сущности, в первую военную кампанию участие экспедиционного батальона и закончилось. Потом было всякое: и новые громкие победы, и поражения, и потери. Войны в полосе пустынь и полупустынь между Кабиршей и Тагирой шли не прекращаясь. Да и сейчас идут. Но наше участие в них последние четыре года практически сведено только к деятельности офицеров-советников: и так там успело побывать свыше трёх тысяч военных Пеу-Даринги. Необходимый минимум боевого опыта наши бойцы получают и на Иханаре.

У западных соседей, конечно, действовать приходится с оглядкой, и число командированных никогда не превышает полсотни. И большую часть расходов нести вынуждены мы сами. Да и характер боевых действий совсем иной – больше «малая война», практически партизанщина. Впрочем, случись конфликт с Палеове, при перенесении его на нашу территорию, придётся воевать скорее именно так. Опять же, местные природные условия ближе пеусским, нежели пустыни Диса. Ну и тормозить захват островов Иханары тюленеловами для безопасности Даринги куда важнее, чем помогать отодвинуть границы вассальных Кабирше мелких царств на несколько десятков километров к югу или востоку.

 

 

«<….> о земледелии Пеу я уже вкратце упоминал выше. Если же писать об экономике (примечание переводчика: «употреблён палеовийский термин ирсийского происхождения») более подробно, то общее число семейных хозяйств, составляющих основу экономической жизни острова, приближается к семидесяти тысячам. Из них только  одна или две тысячи полностью не зависят от сельского труда. Остальные же можно условно разделить на три группы. Первая, числом около десяти тысяч, относится к тем, кто большую часть своего дохода получает от ремесла, торговли, оказания каких-либо услуг либо от работы на принадлежащих правителям предприятиях. С ними же тесно связаны чиновники, военные, учителя с лекарями и прочие – очень часто одни члены семьи заняты торговлей, владеют мастерской или работают на царских мануфактурах, а другие служат в полиции или армии либо преподают в школах. Данный слой постоянно увеличивается в размерах. Хотя часть продовольствия своих нужд они по-прежнему выращивают сами на собственных полях.

Следующая группа – это занятые земледелием, скотоводством или рыбной ловлей на продажу или обмен. На западе острова в той или иной степени торгуют выращенным почти все хозяйства. Но массово хозяйства, производящие продовольствие на обмен в значительных количествах, распространены в Вэйхоне, Болотном крае, окрестностях столицы и в землях к северу неё. Последние, соседствуя с районом медных и железных рудников и металлургических заводов, служат для промышленных поселений Талу и Кесу основным источником продовольствия. Но даже в местностях, где товарное производство развилось в наибольшей мере, вряд ли больше трети хозяйств продаёт половину или более плодов своего труда.

А семь десятых населения Пеу связано с рынком в очень малой мере. Хотя двадцать лет назад и этого не было: земледелие было основным занятием подавляющего большинства жителей острова, исключение составляли правители, таки и типулу, немногочисленные их дружинники, именуемые регоями, да совсем уж редкие особо умелые ремесленники. Даже жрецы местных богов и управители селений хотя бы частично вынуждены были заниматься сельским трудом. Так что нынешнее состояние Пеу, когда одна седьмая часть населения лишь в малой степени занимается земледелием, весьма серьёзный шаг вперёд.

Достигнуто сиё в первую очередь применением быков для пахоты: в Тинсоке и Бунсане две трети земли обрабатываются с помощью скота, в Вэйхоне – почти половина, в Текоке и Рудничном крае – больше трети. В остальных землях Западной равнины с помощью мотыг возделывается по-прежнему не меньше трех четвертей  полей. А в Сонаве и Бонко витуки до сих пор применяются единично. Оги и ванка же вообще их не используют.

Во-вторых, сыграло значительное вытеснение баки коем, а корнеплодов в целом – злаками, бобовыми и бананами. Плоды последнего растения, не требовательного к уходу, в сравнении с иными культурами,  в некоторых местностях теперь составляют до одной пятой рациона (примечание переводчика: «употреблено палеовийское слово ирсийского происхождения») крестьян. Как сказал мне Шихахгор, увеличение разнообразия выращиваемых в хозяйствах туземного населения растений – одна из главных забот Сонаваралинги-таки в последние десять лет. Его правительство прилагает немало усилий, чтобы не повторился Голодный Год десятилетней давности, вызванный засухой. Тогда умерли тысячи обитателей острова. И смертей было бы больше, если бы не закупки зерна в Тагире и Внутриморье.

С тех пор таких сильных неурожаев не случалось. В том числе и благодаря тому, что теперь корнеплоды составляют, по крайней мере, на западе острова, всего половину  туземного рациона. Кроме того, свою роль сыграло и повсеместное строительство и ирригационных сооружений и улучшение существовавших ранее, позволяющих регулировать орошение полей.

В-третьих, после Голодного Года на Пеу усиленно развивается морской промысел. Как это ни удивительно, но, живя на острове, подданные типулу-таками Раминаганивы в очень малой мере пользовались дарами окружающих вод: разумеется, обитатели прибрежных селений издавна собирали морскую живность на мелководьях и ловили рыбу с берега и с лодок-однодеревок, но даже на побережьях всё это было побочным занятием. Главная причина, скорее всего, в убогости местных судов и несовершенстве средств навигации, из-за чего опасно удаляться вне видимости берегов. Также свою роль играла недостаточно развитая торговля между приморскими и внутренними землями острова, вследствие чего большая часть улова потреблялась на месте.

Как сказал Шихахгор, фошхеты и большие лодки для рыбной ловли, позволяющие уходить далеко в море, начали строить здесь за два или три года до памятной всем засухи – разумеется, как и всем новым, занимались судостроением мигранты из Внутриморья. Но в то время морскому промыслу не придавали серьёзного значения. Угроза голода заставила уделить ему больше внимания властей. Сонаваралинга затеял строительство целой флотилии новых судов, которая стала ловить рыбу на отмелях, начинающихся в сорока километрах (примечание переводчика: «употреблена ирсийская мера длины») к западу от Пеу. Места те представляют весьма богатые угодья, даже при нынешнем размахе промысла неисчерпаемые.

Позднее к лову рыбы на мелководьях между Пеу и Иханарой подключилось несколько товариществ тенхорабитов и туземцев. Ныне туда в навигационный сезон отплывает свыше ста фошхетов, которые успевают совершить два или даже три плавания. А почти полтысячи не столь крупных судов добывают рыбу в водах на расстоянии не больше одного или двух дней пути от берегов родного острова – здесь места, конечно, не столь изобильные, но это возмещается тем, что меньше затраты на дорогу.

Часть улова реализуется в Мар-Хоне и окрестностях в свежем виде, но в основном подвергается засолке или копчению для доставки во внутренние области страны. Добываемое принадлежащими правителям Пеу кораблями идёт целиком на казённые нужды: в рацион солдат с гвардейцами, в пайки чиновников, на питание рабочих мастерских и рудников, а также в качестве дополнения «от типулу-таками» к жалованию школьных учителей, которых содержат местные общины. Частные же рыболовные товарищества нередко немалую долю своего улова продают той же казне, а оставшееся  реализуют на рынках городов. Стоит рыба недорого, потому с каждым годом население покупает её всё больше – как живую, так и приготовленную. Общий улов в прошлый сезон составил, по приблизительным оценкам, свыше пятидесяти тысяч бочек, вмещающих четыре вохейских «меры». Впрочем, в это количество, скорее всего, не включается рыба, которую добывают жители прибрежных селений для собственного пропитания.

Также достаточно доступна, даже самым бедным жителям Пеу, птица нескольких пород. Местные пернатые не разводятся, по неизвестным мне причинам, но зато широко распространены, благодаря своей неприхотливости и быстрому росту, завезённые тенхорабитскими беженцами йуклы. Свинина же нечастный гость на столе большинства туземцев – обычно её едят только по праздникам. Ну а говядина вообще пища самых богатых пеуссцев. Молоко в сыром виде здесь пить почему-то не принято» - на этом месте я невольно усмехаюсь, вспомнив, как едва не потравил своих соратников, устроив им дегустацию парного молока – «Зато туземцы научились изготовлять сметану, творог, сыры и масло, считающиеся теперь у них весьма изысканной едой. А образующуюся сыворотку пускают на корм свиньям или тем же коровам<….>

 

<….> Продовольствие, изымаемое в виде налогов у податного сословия, хранится на государственных складах, откуда идёт на пропитание государственных служащих, военных и работников царских предприятий. Подати собираются по преимуществу зерном, в сравнении с корнеплодами лучше хранящимся. Что побуждает туземцев заменять кой и баки на своих полях этешем, С этих же складов проводится раздача припасов населению при неурожаях. Впрочем, в последнее время ничего подобного печально памятному Голодному году не повторялось – имели случаи гибели посевов в отдельных местностях острова, последствия которых сглаживались поставками из царских запасов. Помощь сия обычно возмездна – люди должны вернуть столько, сколько взяли. Выдают обычно опять же зерно, и возвратить обязаны его же. Благодаря этому земледельцам опять же приходится сеять зерновые, чем достигается одна из целей Сонаваралинга в деле производства провизии<….>

<….>Промышленность Пеу представлена, кроме принадлежащих семейству типулу-таками рудников и мануфактур, множеством мелких частных мастерских. Основным местным товаром, известным за пределами острова, разумеется, является медь, производство которой неуклонно растёт вместе с вывозом. При предыдущих правителях и в первые годы правления Раминаганивы большую роль имели ракушки-тонопу, и ныне вывозимые в тагирийскую «Страну чёрных», но их цена в общей стоимости пеусского экспорта (примечание переводчика: «использовано палеовийское слово ирсийского происхождения») ничтожна.

 Ещё пять лет назад примерно треть меди выплавлялась на медеплавильнях, принадлежащих  независимым от царицы производителям. Самое старое производство в земле Бонко из их числа было не очень большим и давало крайне дорогой металл, конкурируя с заводами запада острова исключительно благодаря расстоянию. А вот предприятия, принадлежащие тенхорабитской общине Мар-Хона и правителю Ласунга Рамикуитаки соперничали с царскими весьма достойно.

После проведённой с палеовийским участием модернизации (хотя правильнее говорить о строительстве с нуля новых заводов на месте старых) предприятия типулу-таками производят подавляющее количество меди. А доля их конкурентов сократилась до одной пятой, несмотря на то, что те тоже нарастили выплавку. Исключение составили медеплавильни Бонко, теперь только перерабатывающие металл, доставляемый с запада острова в слитках.

В настоящее время вывозится больше половины выплавляемой на Пеу меди. Подавляющая часть – на Южную тропу, а меньшая – в прибрежные земли Тагиры и на Иханару (как в её палеовийскую половину, так и в свободную).  В палеовийские колонии везут по большей части необработанный металл в слитках, в иные места же продают и готовые изделия, в том числе и бронзовые. Кроме того, на экспорт в Палеове идёт обогащённая руда. Насколько я смог понять из обмолвок своих собеседников, основная причина, по которой Сонаваралинга решился на торговлю концентратом вместо готовой меди, кроме нехватки на острове угля, заключается также в нежелании губить отходами природу Пеу. Уголь же ныне почти полностью ввозится из тагирийской «Страны чёрных». Собственных его месторождений не имеется, за исключением пары совсем небольших и весьма скверного качества.

Вся бронза делается из привозного олова. По давней договорённости между Пеу и Вохе пеуссцы имеют право покупать в Кабирше определённое количество чибаллы для собственных нужд. С этой привилегией связан скандал с перепродажей олова через Пеу в Тагиру. Будто бы шайка нечистых на руку купцов и их местных пособников за спиной Сонаваралинги занималась такой торговлей больше двух лет. В сие трудно поверить, учитывая то, насколько он вникает во все дела. Но прямых доказательств причастности первых лиц острова в этом мошенничестве с оловом нет, потому по общепринятой версии ни типулу-таками, ни её супруг ничего не знали.

Железо в слитках, выплавляемое на царском заводе, в отличие от меди, идёт в основном на внутренние нужды. Хотя готовые изделия в не таком уж и малом количестве отправляются в Тагиру и на Иханару и даже на Южную гряду, несмотря невысокое качество в сравнении даже с вохейским, не говоря уже о палеовийском.

По преимуществу используют для литья чугун местной выделки, меньшую часть которого переделывают в сталь и мягкое железо, идущие на орудия и разную утварь. Для оружия же и сложных механизмов («примечание переводчика: «употреблено палеовийское слово ирсийского происхождения») частично закупают металл за границей. Одно время в Текоке, Вэйхоне и Бунсане делали кричное железо из болотной руды, но за последние годы имеющиеся в деревнях кузнецы забросили это занятие и полностью перешли на переработку заводского. Для удобства мелких мастерских, обеспечивающих несложными орудиями население, сталь и мягкое железо изготовляют в виде прутков и полос от двух до десяти килограмм (примечание переводчика: «употреблена ирсийская мера веса, применяемая в Палеове»). Уголь кустари выжигают сами, хотя в Мар-Хоне в в привычку входит привозной из Тагиры.

Небольшое серебряное месторождение даёт около тонны благородного металла в год. Из него чеканится «пеусский чинв», по форме и весу повторяющий  вохейский. Только небольшое количество выпускаемых местным монетным двором денег обращается на самом острове. Основное количество же идёт на покрытие торгового дефицита: несмотря на большой вывоз меди и изделий из неё и железа,  их стоимости не хватает на покупку разного рода сложных механизмов, которые местная промышленность ещё не освоила, некоторых видов сырья (например олова), а также скота, ввоз коего на Пеу постоянно возрастает. Кроме того, добываемым здесь серебром отчасти оплачивается переселение на остров тенхорабитов, не прекращающееся никогда. Ну и, разумеется, из этого же источника финансируется в немалой степени армия и военный флот. Попутно с серебром выплавляется немало свинца и некоторое количество цинка, идущие на нужды местной промышленности.  Свинец отчасти продаётся в другие страны.

Если готовые изделия из металла разрешено вывозить и частным лицам, то необработанную медь и руду экспортирует исключительно Морская компания Пеу, основным пайщиком которой является царская семья. Эта же компания контролирует и большую часть международных перевозок, доставляя в обе стороны подавляющую долю грузов и пассажиров. Каботажное плавание вдоль берегов острова же примерно поровну разделено между Морской компанией и множеством мелких судовладельцев<….>

 

 

 

<….>Кроме металлургии на царских заводах налажен выпуск некоторых химических веществ, в том числе серной кислоты. Частные заводы делают кирпич и выжигают известь и местную разновидность цемента. Но подобное производство ограничено нехваткой топлива: привозное дорого, а залежи бурого угля ничтожны по сравнению с потребностями в строительных материалах. Леса же находятся под защитой властей и вырубке подлежат очень в малых размерах. Даже на строительство кораблей деревья в правление Сонаваралинги пускают очень осторожно. Большие корабли все заказывают в Вохе и Тоуте. Мелкие, вроде фошхетов, строят больше и  на Пеу, но брёвна на них с каждым годом  всё больше везут из Тагиры или с Иханары».

 

 

Да, что сказать… весьма наблюдательный и склонный к анализу молодой человек. И при том весьма общительный: список выявленных оперативниками Второго Стола контактов подозрительного чужестранца насчитывает без малого три сотни. Не все, конечно, стали для него источниками информации о нашем острове – хватает торговцев и ремесленников, услугами которых Лимпор пользовался. Да и несколько девиц нескромного поведения вряд ли сообщали предполагаемому шпиону какие-то особо важные сведения. Впрочем, умелый человек и у шлюх способен выяснить пару-тройку нюансов о жизни Пеу.

Ну да ладно, пусть молодёжь трясёт всех болтунов, попавшихся на пути «укрийца». Мне же пора взглянуть на столь занимательного типа, вызвавшего мой нешуточный интерес при заочном знакомстве. Тем более, что «государственные хлопоты и заботы», последнее время заставившие меня немало понервничать, удалось немного разгрести. Витиевато изложение младшим писарем Второго Стола Тубук-Набалом соображений о возможной связи «разоблачённого шпиона» с недавним авралом всех силовых ведомств Пеу-Даринги в моём намерении поглядеть на этого Лимпора играет десятую роль: ну не мог чувак, пробывший на острове меньше года стоять за мятежом, который созревал два «дождя», тем более, что из числа путчистов-неудачников общался он всего с полудюжиной мелких сошек, причём в присутствии кучи постороннего народа и в разное время.

По теории вероятности, учитывая, что в заговор, вылившийся в выступление двух рот тринадцатого стрелкового линейно-строевого цаба и части столичного ополчения, вовлечены были сотни тенукских дареоев, столь общительный иностранец просто обязан был с кем-то из будущих заговорщиков пересечься. Если и говорить о какой-то связи, то уж только о той, что в ходе следствия по подавленному мятежу подозрительный иностранец просто не мог не попасть в поле зрения моих спецслужб. Что и случилось. Причём внимание на него обратили сразу в двух ведомствах – и в политической полиции, и в контрразведке.

 

 

Изменено 30 Nov 2020 пользователем Изяслав Кацман

[Владимирович]

душевно, полагаю

[Изяслав Кацман]

душевно, полагаю

Спасибо на добром слове.

Экшна, конечно, маловато. Но какой экшн в пятидесятилетнем возрасте....

[Крысолов]

Но какой экшн в пятидесятилетнем возрасте..

Этак ГГ помрет, а что там в Ирсе не узнает...

[Изяслав Кацман]

Этак ГГ помрет, а что там в Ирсе не узнает...

Не, туда он попасть успеет.

[Treau Garold]

Не, туда он попасть успеет.

А любопытный засланец не ирсиец ли, часом?

[Изяслав Кацман]

А любопытный засланец не ирсиец ли, часом?

Совершенно не солгав, могу ответить, что не ирсиец. 

[Роман Широков]

Спасибо за проду. Вопрос имею а что такие скачки раз и 10 лет. Неужели за 10 лет не чего интересного с ГГ и его царством не произошло???

[Изяслав Кацман]

Вопрос имею а что такие скачки раз и 10 лет. Неужели за 10 лет не чего интересного с ГГ и его царством не произошло???

Ну, при желании можно было бы ещё пару томов накатать - про приключения папуасских военных на материке и на Иханаре, разбавив всё это производственно-заклёпочными сценами модернизации медной промышленности и описанием жестокостей режима при внедрении всеобщего начального образования. Но, если честно, у героя лично ничего особо не происходит: медленное выращивание и воспитание кадров, столь же медленное проведение реформ (с точки зрения героя медленное, на самом деле процессы идут весьма бурные с точки зрения социума, эволюция которого идёт очень тихо и малозаметно). Потому решил промотать это десятилетие и сразу перейти ко времени, предшествующему крутому повороту в судьбе  Сонаваралинги-таки.

 

[Роман Широков]

Потому решил промотать это десятилетие и сразу перейти ко времени, предшествующему крутому повороту в судьбе  Сонаваралинги-таки.  

ну вы автор вам видней, хотя я бы лично не отказался прочесть в вашем исполнении

 пару томов накатать - про приключения папуасских военных на материке и на Иханаре, разбавив всё это производственно-заклёпочными сценами модернизации медной промышленности и описанием жестокостей режима при внедрении всеобщего начального образования

[Крукс]

Потому решил промотать это десятилетие и сразу перейти ко времени, предшествующему крутому повороту в судьбе  Сонаваралинги-таки.

Я бы разделил тут два момента.

0) Решение "промотать", имхо,естественное - ничего _принципиально_ нового в этой арке уже не случится, могут в разных сочетаниях и вариациях повторятся уже имевшие место быть приключения. Это - тем более, в исполнении автора - может быть интересно как процесс, но... может и не быть. Как говорится - стали жить-поживать, добра наживать.

1) Личная судьба ГГ весьма любопытна сама по себе. И если "папуасская" арка в ней вообще закончится - я бы с интересом почитал другую, ирсийскую или еще какую - мир-то в целом там весьма любопытный, а мы толком видели только одну локацию и краешки соседних. Путешествие ГГ как способ показать мир - классика, причем вечнозеленая... ибо ничего лучше для этого со времен Гомера так и не придумали.  

2) Но нам за эти годы стала не безразлична и судьба социума Пеу. Отдельно от ГГ и, особенно, после ГГ.

Ибо с построением монархического догоняющего социализма  все получилось, ура (как говорили в советских терминах "страна социалистической ориентации" - хотя подобное делалось и за века до СССР и вообще понятия социализма...)). Если не ронять специально на Пеу "черных роялей", форс-мажоров, которые, конечно, могут все разбабахать - ну, типа, мужики все делали правильно, не свезло - как часто бывает в реале, но тупо неинтересно в литературе. 

Принципиальная проблема  всех подобных моделей осталось одна - преемственность. Но на ней-то 9/10 (если не все 10/10) в реале и сыпалось. Что у Петра Романова, что у Владимира Ульянова (и многих, многих, многих...).  И вот как тут у ГГ - совершенно пока не понятно. Хотя то, что неведомый шпи... путешественник ничего толком не говорит о детях ГГ (уже отнюдь не мелких), кроме факта их наличия - уже настораживает. Ибо пока и еще долго иных вариантов преемственности, кроме монархической, там нет и быть не может.  Почему-то вспоминаются то Петр с его "Оставьте все...." - и призадумался. То братья Кастро, вынужденные рулить до 90 лет, чисто биологически неизбежно превращаясь из двигателя в тормоз этого самого "прыг-хрясь". Если где и вышло иначе, так это в Восточной Азии, но это ж совсем особенные ... хмм... люди?...

 

 

 

Изменено 29 Dec 2020 пользователем Крукс

[VIR]

Это по второму разу не взлетело,

О! Крукс вернулся! А я только что заметил

[Изяслав Кацман]

Ибо с построением монархического догоняющего социализма  все получилось

А ведь герой мой в момент попадания полагал, что рынок - это хорошо, а госурегулирование - плохо

[Крукс]

А ведь герой мой в момент попадания полагал, что рынок - это хорошо, а госурегулирование - плохо

В момент попадания он был молод и не знал, что плохо / хорошо - понятия относительные и модельно зависимые. 

Кому как, где как и когда как.

Собственно, мой вопрос выше - как раз про то, что уже виден на горизонте момент, когда врожденные плюсы госУрегулирования  (конкретно тут - просвещенной тирании) начнут перевешиваться столь же врожденными минусами.

Изменено 30 Dec 2020 пользователем Крукс

[Крукс]

О! Крукс вернулся! А я только что заметил

+0,98 метра на 13 часов.

К кому-то не вернулся, а от кого-то и не уходил. 

 

[Изяслав Кацман]

Собственно, мой вопрос выше - как раз про то, что уже виден на горизонте момент, когда врожденные плюсы госУрегулирования  (конкретно тут - просвещенной тирании) начнут перевешиваться столь же врожденными минусами.

Ну, на самом деле, герой всеми силами старается развивать и поощрять частную инициативу - даже разработал магические процедуры защиты частной собственности предприимчивых папуасов от разграбления родичами и соседями. То, что в "иновационных" отраслях, типа добычи и обработки металлов, а также в ВПК и "машиностроении" господствует государство - это в силу понятных причин. В традиционных же папуасских и принесённых тенхорабитами ремёслах частная инициатива цветёт и пахнет. Более того, герой даже иногда экономическую эффективность "сейчас" готов принести в жертву развитию частной инициативы"в будущем". Например, когда начали делать собственное железо, прошли через стадию выплавки кричного железа, которое плавили подготовленные Чираком-Шудаем кузнецы по всему западу острова, хотя можно было бы стразу же варить чугун и дальше вести его передел в сталь - первое позволило воспитать умеющих работать с металлом людей повсюду, а второе же предполагало концентрацию кадров в одном месте. Сонаваралинга предпочёл на начальном этапе первый вариант, благодаря чему позже, когда дошли до передельного метода и производства стали, на местах уже имелись люди, способные обрабатывать заводской металл.

 

Что до формы государственного устройства, то в прописанных у меня условиях тирания/монархия ещё долго будет более-менее адекватным строем. До демократии папуасам как до Ирса пешком,...

[VIR]

+0,98 метра на 13 часов.

Не понял

К кому-то не вернулся, а от кого-то и не уходил. 

Вот это понятно - всё относительно. Кроме ускорения

[Canis Dirus]

Потому решил промотать это десятилетие и сразу перейти ко времени, предшествующему крутому повороту в судьбе Сонаваралинги-таки.

(не удержавшись)

Жутко воет сирена и в километре от живой изгороди люксусного апарт-отеля на берег с рвущим душу скрежетом выползает стометровая серая туша под флагом с косым крестом. Вываливает аппарель и с нее, давя прибрежные кусты, ползут бульдозеры и экскаваторы с "мясорубкой" на бортах. Лязг, солярный чад, рев моторов... На морском параде в детстве все это смотрелось так безобидно и весело...

С моря налетают вертушки, на пригорке за виллой "Людмила" из них в темпе высаживаются мужики в синей униформе с лазерными... слава богу, теодолитами... На секунду сквозь свист турбин и треск винтов прорывается сокрушительное колоратурное сопрано Людмилы, в позе оперной примы застывшей в окне...

Над всем этим похмельным кошмаром разносится спокойный, деловитый, но такой силы, что барабанные перепонки ощутимо прогибаются, голос с характерным неповторимым акцентом:
- ПЯТРОВИЧ, ЯБЕНТЬ! Я КУДЫ, ЯПТИХУЙ, ВЯЛИЛ КУНГИ ГРУЖАТЬ?

И вот в этот момент, именно в этот момент. Надо быть там, в гуще народа. На какие-то первые минуты ставшего снова нашим. И именно в эти первые минуты - снимать, снимать, снимать выражения лиц.

Только лица. Упавший на дорожку бокал со смузи, разлитый рислинг с молотыми абрикосами, растертый метровой ширины гусеницей по пляжной гальке шезлонг, скользящая по застывшим в бассейне детям тень пролетающего вертолета - это все опционально, это все можно вообще потом подмонтировать. Главное - выражение лиц. Ну, детских тоже, конечно, но главное - взрослых, у которых срабатывает вот эта характерная реакция узнавания.

Документальный фильм "Встреча с Родиной".

(ц)https://texconten.livejournal.com/238632.html