Как становятся предателями (Хрен С Горы-3)

[Изяслав Кацман]

  В 12/31/2020, 9:27:54, Canis Dirus сказал:

(не удержавшись)

Не, такого трэша не будет.

[Изяслав Кацман]

Очередная  прода. Новых предателей пока не обнаружено, но поиски идут.

 

 

Глава восьмая

В которой герой осознаёт собственное серьёзное педагогическое упущение,  под влиянием чувств совершает политическую ошибку, а затем предаётся мрачным мыслям по поводу вредителей со шпионами и их поиска в ближайшем окружении.

 

Увы, в тот же день посмотреть на пойманного ребятами из Второго Стола шпиона не удалось – как раз их коллеги-конкуренты из политической полиции закончили первую волну допросов участников мятежа. И старший писец Кодики, временно исполняющий обязанности тамошнего столоначальника вместо Кутны-Набала, лежащего сейчас с раненой в ходе наведения порядка ногой, принёс экстракт из выбитых у вожаков путча сведений.

«Щенок!» - невольно ругнулся я по-русски, бегло пробежав пару листов суммирующих показания. Сразу из головы вылетело недовольство совершенно дубовой манерой изложения дареоя-ласу и проистекающее отсюда раздражение по поводу его начальника, словившего пулю (геройствовать тому захотелось, вместо выполнения рутинных служебных обязанностей).

-Кодики ушёл? – кричу Кутукори сквозь перегородку.

-Нет, он ещё здесь – отвечает мой секретарь.

-Пусть войдёт.

Временно исполняющий обязанности «Столоначальника номер пять» немедленно вернулся.

-Его задержали? – спрашиваю старшего писца.

-Разумеется, вместе со всеми выявленными злоумышленниками – пожимает плечами «врио».

-Пусть доставят сюда… – начинаю отдавать распоряжение – Хотя нет, лучше я сам прибуду. Через «полстражи». Пусть приготовят к допросу.

Назначенного мною времени, в общем-то, и хватило, чтобы добраться неспешным шагом до здания столичной тюрьмы, куда согнали тех, кого можно отнести к верхушке мятежников: офицеров, унтеров и активистов из числа гражданских. Рядовых двух злополучных рот и ополченцев – общим числом в шесть с лишним сотен – загнали на тенукский стадион, где по будням тренировались местные спортсмены-любители, по утрам гоняли на ОФП солдат расквартированных в городе и окрестностях частей и бойцов тенукских ополченческих цабов, да изредка устраивались соревнования по папуасским и вохейским разновидностям спорта или чего-то на него похожего.

Два полукруга трибун из основательных досок и брёвен, разрываемые всего парой выходов, позволяли относительно легко превратить объект соцкультбыта в импровизированный концлагерь: охрана из столичных полицейских и гвардейцев разместилась поверху трибун, а проходы перекрыли наскоро сколоченными воротами. Арестованные же сидели или лежали, скучившись ближе к центру, на большом овале травы, местами вытоптанной до голой земли. Удобства подлежащих проверке потенциально неблагонадёжных элементов, которым предстояло жариться на солнце и мокнуть под дождём, никого не волновали – пусть скажут спасибо, что дают воду и обеспечивают кормёжку жидкой кашей два раза в день, да выводят партиями по десять-пятнадцать человек для оправки физиологических потребностей. Некоторые, не дождавшись своей очереди, гадили по краям, ближе к беговым дорожкам. Охрана смотрела на это сквозь пальцы.  Кахилурегуи коему по должности пришлось взять на себя организацию первого на Пеу подобного заведения, столкнувшись с проблемой антисанитарии в пункте временного размещения подозреваемых, тут же бросился ко мне: дескать, как быть, засрут же всё. На что я ответил: «Как загадят, так и уберут. Когда начнёте разгонять этот зверинец, пусть последние из задержанных вывозят дерьмо на ближайшие громовые кучи».

Но сейчас мой путь лежал мимо стадиона-концлагеря, к скромной кирпичной двухэтажке. Охрана на входе пропускает меня без вопросов – Сонаваралингу-таки каждая собака в Тенуке знает. Начальник смены так же молча сопровождает до допросной. Темануй-молодой уже там, сидит на прикреплённой к стене скамье. На наше появление мой первенец отреагировал равнодушно, только чуть приподнял понуро висящую голову. Не говоря ни слова, сажусь за стол. Дежурный тюремщик оставляет нас одних. Несколько минут играем в молчанку, потом командую: «Иди сюда. Садись». Тот послушно встаёт и делает несколько шагов к столу.

«Значит, ты поддался на льстивые уговоры» - говорю, с трудом подбирая слова. Сын молча пожимает плечами: дескать, как видишь….

-И что мне с тобой теперь делать? - вопрос совершенно риторический. Понятно что.

-Я не собираюсь оправдываться - резко отвечает мой отпрыск.

-Даже так? – стараюсь придать голосу ироничности – Значит, решил поиграть в героя, восставшего против тирана и готового идти на смерть за своё праведное дело? Как твои приятели пели на ваших сборищах: «Нужно освободить Пеу-Дарингу от власти безумца-полукровки, наводнившего страну чужеземцами, возвышающего грязных ганеоев и попирающего старинные свободы дареоев»? Или, может быть, вот это: «Только кровь проклятого узурпатора, подчинившего своей колдовской воле типулу-таками, спасёт страну дареоев»? Хотя тебе кое-кто и такое в уши вливал: «Сын Сонаваралинги-таки заслуживает большего, чем стать подручным своего сводного брата». А ты, сопляк, уши и развесил. Хотя всему этому сброду, главное, самим добраться до власти. А таких, как ты, падких на лесть, они просто используют в своих целях. Да если бы их мятеж закончился удачно, от тебя бы рано или поздно избавились. Думаешь, всем этим «сынам славных и достойных отцов» хотелось делиться властью с каким-то внебрачным сыном какого-то полубезумного полукровки?  Они хотели воспользоваться даже не тобой, а твоим именем, точнее даже не твоим, а моим, причём, против меня самого!

Темануй молчит. Судя по его лицу, он хочет что-то сказать – отчаянное и пафосное, наверное. Как те речи, что велись на собраниях «Союза истинных дареоев». Вряд ли узнаю что-нибудь новое. Но если хочет говорить, пусть говорит. Смотрю на отпрыска, стараясь «давить» его взглядом. Сопляк дерзко, как ему кажется, а на самом деле довольно смешно и нелепо, глядит в ответ. Духи покровители, как он похож в этот момент на Таниу…. Ага, начал толкать речь. Да уж, чему, а риторике в Обители Сынов Достойных Отцов учат хорошо.

Ничего нового, как и предполагалось, я не услышал: стандартный набор из арсенала «истинных дареоев». Но надо отдать должное, Темануй-молодой всю эту высокопарщину «торжественной речью» не повторяет по заученному, а добросовестно излагает своими словами. Стало быть, принял идеи революционеров-реакционеров всерьёз и всей душой…. Как говорится, ум есть, да дураку достался….

Слушаю с невозмутимым лицом: старинные дареойские права и свободы… незыблемые папуасские ценности… быдло ганеойское должно знать своё место… чужеземцев вон… нечего заигрывать со всякими заморскими чужаками… Пеу-Даринга – самая великая страна в мире… выкинуть тюленеловов с Иханары… Правители Пеу должны быть на равных с царями Вохе, Кабирши и Тагиры… Нужно показать всем соседям силу дареойского оружия….

Спорить никакого желания нет. Потому просто говорю: «Я достаточно тебя выслушал. Прощай… сын». Последнее слово звучит чуть ли не как ругательство. Темануй от неожиданности замолкает. Встаю из-за стола и, не оборачиваясь, выхожу из допросной.

Всё тот же начальник смены провожает меня до выхода из тюрьмы. Видя моё настроение, вопросами не донимает. Улица за дверью встречает порывами ветра и тяжёлыми каплями дождя, бьющими по лицу и телу – со стороны Мар-Хона идёт темная туча. На душе у меня столь же мрачно – пусть я практически и не принимал участия в воспитании старшего отпрыска, пусть был он для меня отрезанным ломтём, но сейчас, когда вдруг встал вопрос, что же с ним теперь делать, было не по себе.

По большому счёту, выбора особого нет: живой Темануй, сын Сонаваралинги-таки, будет проблемой для дома Пилапи Старого. Всегда найдутся граждане, которые по разным причинам готовы будут воспользоваться им как знаменем борьбы против правящей династии. В какой-нибудь стране с более древними монархическими традициями и въевшимся в подкорку аристократии уважением к законам и установлениям, пожалуй, бастарда мужа королевы можно было бы и не учитывать, но только не на Пеу с нашими пережитками военной демократии и первобытного коммунизма. Ну, пока я жив, конечно, неприятностей ожидать не стоит, но вечных людей не бывает. Причём нет никаких гарантий, что со мной не случится чего-нибудь в  самый неподходящий момент. А уж тогда сами духи-покровители велят всяким обиженным, недооценённым и просто полагающим, что правители ведут страну не туда, собираться вокруг сына того самого Сонаваралинги. Так что….

 

Бежать, пытаясь опередить натиск стихии бесполезно, потому просто иду, покорно подставившись под хлёсткие струи дождя и «преодолевая вброд» потоки воды, стекающие с гравия улиц в дренажные канавы. Полностью вымокнув до последней нитки набедренной повязки, добираюсь до дворца типулу. Кутукори, обнаружив босса в столь неподобающем для Великого и Ужасного Сонаваралинги-таки виде, тут же «принимается принимать меры»: откуда-то появляются сухая повязка и накидка, а с дворцовой кухни доставляют чашку горячего травяного отвара. Потом секретарь занимается орлами из караульно-церемониальной сотни, сопровождавшими меня до тюрьмы и обратно – им достаётся своя порция согревающего напитка.

За узкими окнами-бойницами, меж тем, уже смеркалось. Так что, работать предстоит при свете заправленных пальмовым маслом ламп. И только сейчас вспоминаю о задержанном загадочном иностранце, которого планировал навестить в течение дня. Но сейчас, по темноте, топать до штаб-квартиры Второго Стола, где и сидит арестованный Лимпор – не самая хорошая идея. Сотрудники папуасских силовых структур все и так из-за путча на взводе, не хватало ещё спровоцировать панику с убитыми и покалеченными, заявившись под двери офиса контрразведки на ночь глядя. Лучше уж завтра поутру посмотрю на взаправдашнего шпиона.

 

Совершенно не спится – обнаружившийся в числе заговорщиков Темануй здорово накрутил нервы. Пробую читать очередную «аналитическую записку», на этот раз от писца Пятого Стола Вахотуни о заграничных контактах мятежников. Имя совершенно ничего не говорит – прошли времена, когда я лично знал каждого государственного служащего и работника казённых мануфактур. О, духи-покровители: ещё один искатель «жидо-массонов» и «иностранной закулисы». И этот сотрудник политической полиции приплёл к заговору пойманного шпиона. А вот Тагора трогать ему не стоило….

Надо же, до чего фантазия на почве служебного рвения у людей  разыгрывается: дескать, мой верный соратник не много не мало – тщательно замаскированный резидент укрийской разведки, внедрённый в окружение Сонаваралинги-таки в ходе хиторумным образом спланированной операции. А Лимпор – связной из «центра». Хренова туча несостыковок – например, кто мог догадаться двадцать лет назад, что дикое даже по меркам переходного от бронзового к железному веку периода захолустье превратится в самостоятельного, пусть и не самого сильного, игрока на местной политической арене, или откуда было знать, что некий дикарский предводитель станет принцем-консортом и премьер-министром при своей царственной супруге – горе-следователя совершенно не смущает. В общем, Вахотуни, не видать тебе повышения в ближайшие годы, как собственных ушей – и даже не за попытку подкопаться под старого моего соратника, а за тупость, продемонстрированную в ходе оной. Размашисто пишу резолюцию: «Бред. Автора доклада проверить на вменяемость».

Впрочем, тут же подумалось: конечно, скромный писец идиот, но ахинею свою он вполне мог сочинить, выполняя указание вышестоящего начальства, решившего таким образом подсидеть иностранца, по мнению иных из коренных папуасов, незаслуженно пользующегося расположением Сонаваралинги-таки. Ну, либо чувак радеет за кого-нибудь из родственников или друзей-приятелей, кому приглянулось место директора Обители Сынов Достойных Отцов, которое тузтец занимает уже третий год, после того, как Вестник Шонек ушёл на покой. Надо будет натравить ребят из Второго стола на коллег из Пятого – пусть проверят этого Вахотнуни. Зря что ли спецслужбы мои отчасти дублируют друг друга и иногда даже  мешают – как получилось с предполагаемым шпионом-укрийцем, из-за которого едва не передрались политическая полиция с контрразведкой.

Последнее время какие-то нехорошие шевеления происходят вокруг. И дело не в разгромленном мятеже – здесь-то всё более-менее понятно. Конечно, заговор зрел давно, втянуто в него оказалось немало народу, а спецслужбы сработали не очень оперативно, но, однако ж, именно начавшиеся аресты попавших в поле зрения «кровавой гыбни» мелких сошек заставили вожаков «истинных дареоев» засуетиться и вывести сторонников на улицы раньше времени. В итоге им пришлось действовать экспромтом, на ходу меняя план «восстания». Так что окончилось всё относительно благополучно: три с лишним сотни убитых и выгоревшая местами восточная половина столицы, где примкнувшие к мятежу ополченцы вздумали отбиваться от верных нам частей, не столь уж и великая плата за подавление путча.

Нет, куда хреновее постоянные интриги и взаимные подсиживания среди тех, кого трудно заподозрить в нелояльности. И в прежние годы, конечно, окружение постоянно грызлось за влияние на Сонаваралингу-таки: пришедшие со мной из Бонко недолюбливали текокцев и веэйхонцев, последние отвечали им тем же, да и друг к другу относились не лучше, полноправные дареои – норовили обгадить бывших ганеоев-сунийев, все вместе взятые – выдвинувшихся «в люди» «болотных червей» из числа заложников. Ну и про тенхорабитов – как заезжих, так и местного розливу, не забывают.

Но пока вся государственная машина была размером «с велосипед», то есть, я мог проконтролировать деятельность каждого подчинённого лично, их вялотекущая взаимная  грызня не сильно мешала и напрягала, а скорее смешила. Последнее же время ситуация поменялась кардинально –  далеко не все находились в зоне моей прямой видимости, и оценивать работу целого цаба чиновников теперь зачастую приходилось по отзывам коллег и начальства. Ага, в том числе и разбираясь в кляузах или откровенных доносах, пытаясь определить – где сугубо деловая характеристика профессиональных качеств, а где, наоборот, очернение добросовестного работника со стороны желающих его отодвинуть. Так недолго и до паранойи доиграться, когда начнёшь везде видеть подковёрную борьбу вместо деятельности на благо государства, то есть меня с Раминаганивой.

А ведь пятнадцать лет назад казалось – стоит только вырастить новое, накачанное идеями «пырг-хырша», поколение управленцев на смену папуасским регоям с «сильными мужами», и всё будет замечательно. Размечтался…. Кумовщина и клановость цвели среди воспитанников Обители Сынов Достойных Мужей не менее, чем среди их отцов и старших братьев. Да и выученики «школы помощников» от своих патронов отставали несильно, если вообще уступали им в этом. То, что у «племени молодого незнакомого» большую, чем у прежнего поколения, роль играло не родство, а принадлежность к сложившимся в годы учёбы группам, утешало не сильно. И даже картотека Второго Стола, где все связи чиновников тщательно фиксировались, помогала только отчасти. Ибо заполняли карточки живые люди, да и при нынешних размерах управленческих структур и жутком кадровом голоде раскидать по должностям спевшиеся компашки так, чтобы их участники никак не пересекались и не помогали друг другу, было просто не реально. Вот  и Вахотуни может копать под Тагора ради кого-нибудь из однокашников, что ныне трудятся на ниве просвещения….

 

Утро началось с коллективного визита «младшего поколения дома Пилапи» – как оповестил меня «торжественной речью» Кутукори. Потомство наше с Рами явилось в полном составе: Каноку с Комадаринивой, за ними Касумаринива, держащая за руку Кахилуу-младшего. Вообще-то старшие должны были бы находиться в обители Сынов Достойных Отцов, но сейчас «школа вождей» закрыта – в связи с последними событиями и проверками преподавательского состава и старших учеников на предмет причастности к заговору.

Все одеты «по-палеовийски» - т.е. в рубашки и штаны. Сам-то я уже привык как-то за двадцать лет к набедренной повязке, да и положение «опоры престола» и второго лица в государстве обязывает носить традиционные папуасские одеяния. Молодёжь же следует новомодным веяниям. Наследник одет в форму ученика Обители, застёгнутую под самую горловину; старшенькая же наша открытым воротом демонстрирует некоторую независимость нрава.

«Приветствую вас, дети мои» - говорю, пробуя сообразить, чем обязан такому вниманию от отпрысков.

«Приветствую тебя, отец» - чуть ли не хором ответили дети.

И Каноку сразу же переходит к делу: «Отец, во дворце говорят, что нашего брата Темануя задержали по подозрению в сочувствии мятежникам».

-Которое он сам подтвердил – мой ответ звучит несколько резко  - Вы пришли просить за него?

Все четверо пожимают плечами: да, так и есть.

-Вас Таниу послала?

-Нет, мы сами – отвечает на этот раз Комадаринива. Для достаточно патриархального папуасского социума моя старшенькая обладает довольно независимым характером: не зря же в детских забавах и проказах она верховодила и над наследником престола, и над сводным братом. Одежда – лёгкая рубашка и штаны, ставшие последнее время чуть ли не обязательным атрибутом всякого прогрессивно мыслящего обитателя Пеу – лишний подчёркивают стремление к независимости – Отец, прости его!

На глазах дочери слёзы.

-Темануй примкнул к мятежникам, которые намеревались использовать его для своих грязных целей – говорю, слегка раздражаясь: сопляки со своими родственными чувствами лезут туда, где нужен голый расчёт и радение о государственной пользе – За такое полагается смерть.

Когда-то я радовался, что мои дети от правительницы воспринимают сына от любовницы как своего полноправного брата. Особенно, если вспомнить, как резались за власть наследники Пилапи Молодого и Великого. Теперь же их тесная дружба, выходит боком. Да я же в их глазах буду выглядеть конченным чудовищем. Если руководствоваться государственными соображениями, паршивца казнить нужно, но, видя насупившегося, чтобы не расплакаться, Каноку и начавших реветь Коми и Касу, неожиданно понимаю, что не смогу…. А вот и шестилетний Кахилуу к сёстрам присоединяется….

«Прекратили!» - рявкаю изо всех сил – «Если вы думаете, что своими слезами предо мной поможете брату-мятежнику, то ошибаетесь!» Вру, конечно. Непедагогично и нехорошо, врать детям, но по-другому не получается.

Команаринива вновь открывает рот. На глазах слёзы, голос дрожит, но шпарит «торжественной речью»: дескать, родная кровь, плоть от плоти, он же ещё молодой и неразумный. Разливалась соловьём старшенькая минут пятнадцать, если не больше – к концу, обнаружив, что её не прерывают, более-менее успокоилась и свой спич в поддержку сводного брата закончила совсем уж на патетической ноте, которая меня неожиданно рассмешила.

«Судьбу молодого Темануя будет решать суд из видных мужей. Как и всех остальных мятежников» - отвечаю, стараясь придать голосу твёрдость. Что не так уж и легко после того, как Коми невольно вызвала мою улыбку. И в итоге завершаю совсем уж тихо: «Но что бы не решил суд, типулу-таками вправе изменить его решение. Идите. А ты, Каноку, останься».

Оставшись вдвоём, я говорю будущему престолонаследнику: «Сын мой, рано или поздно тебе предстоит править Пеу-Дарингой. Мы с матертью не вечны. И очень часто придётся переступать через себя, делая то, чего не хочется. Или выбирать между плохим и ужасным. Такова доля правителя. Определение судьбы Темануя это тебе наглядный пример непростого выбора: во благо страны его следовало бы убить, но смогу ли я взять на себя кровь собственного сына. Думаешь, мне сейчас не тяжело?»

Каноку смотрит на меня мрачно. Всё-таки есть у них со сводным братом что-то общее. «Ты оставишь его в живых?» - наконец спрашивает сын.

«Оставлю» - говорю – «Может быть, это глупо с государственной точки зрения. Но как я после этого буду смотреть вам в глаза».

«Спасибо, отец» - лицо Каноку оживляется. Духи-покровители, за кого же меня принимают родные дети…. Неужели у Сонаваралинги-таки действительно такая жуткая репутация, что даже они не сомневались в моей способности отправить на казнь собственного ребёнка.

«Только у меня одно условие» - добавляю веско - «Никому об этом не говорить. О судьбе Темануя объявит ваша мать, типулу-таками Раминаганива. Ибо это в её власти. Я же всего лишь тот, кто исполняет волю правительницы».

-Отец, хотя бы с нами не надо – улыбнулся Каноку – Мы-то знаем, кто на самом деле правит.

-Иди – выпроваживаю отпрыска энергичным взмахом руки.

Да, с наследником нам с Рами не очень повезло: ну не тянет старший из сыновей на будущего правителя острова, хоть ты тресни. Нет, Каноку, конечно, парень сообразительный, шустрый и крепенький, но отсутствует в нём что-то, неуловимое, делающее человека вождём, за которым безоговорочно пойдут люди. Комадаринива, пожалуй, на троне была бы уместнее. Тем более, и прецедент женщины-типулу уже имеется.

Но, увы, озаботившись в своё время политической стабильностью, я на том же памятном всепапуасском съезде, где «сильные мужи» со всего острова дали присягу верности Солнцеликой и Духами Хранимой и Дому Пилапи – за себя и своих людей, продавил попутно закон о престолонаследии, где прописан чёткий порядок наследования трона от отца к старшему из живых сыновей. Если нет сыновей – к брату правителя, и только в случае отсутствия у умершего типулу  и братьев, и сыновей очередь доходит до сестёр или дочерей.

Хотя, может быть, я слишком строг к Каноку. В конце концов, отроку всего пятнадцать «дождей», и самое серьёзное испытание в его жизни – это отрывание от мамкиной набедренной повязки в десять лет и отправка на учёбу в Обитель Сынов Достойных Отцов. Гоняли наставники наследника трона, конечно, по полной, безо всякого снисхождения, точнее даже, наоборот, именно статус заставлял преподавателей спрашивать строже, чем с иных учеников. Но одно дело – интенсивные занятия чтением, счётом, письмом, вохейским и палеовийским языками и историей с географией, перемежающиеся физическими упражнениями и обучением военному делу, а совсем другое – в десять лет потерять отца, бежать с небольшой кучкой сторонников на другой конец острова, кормясь в пути непонятно чем; многие месяцы пребывать в неизвестности относительно своей дальнейшей судьбы, надеясь только на доброе расположение чужих дяденек, видящих в тебе лишь способ достижения своих целей; смотреть на кровь и смерть; рискнуть на авантюру с военным походом ради свержения родственника-братоубийцы; и всё это только для того, чтобы оказаться в окружении каменновековых интриганов, иные из которых причастны к смерти отца.

Это раньше в пятнадцать папуас уже считался взрослым, способным отвечать за свои слова и поступки. Ныне же, по крайней мере, в относительно окультуренных местах Пеу, детство с отрочеством начинает удлиняться – обратная сторона пырг-хырша….  Глядишь, годам к двадцати отпрыск наберётся жизненного опыта, набьёт первых шишек. Он и сейчас далеко не дурак  - например, в отличие от сводного брата, не столь подвержен чужому влиянию и, на лесть совершенно не падок.

Тем более что править будет, опираясь на советников – в конце концов, мы с Рами не гнушаемся выслушать Солидных и Разумных Мужей, прежде чем принять то или иное решение. Да и останется Каноку один ещё нескоро: я вроде бы в ближайшее время помирать не собираюсь, Солнцеликая и Духами Хранимая тем более, учитывая, что потомки Пилапи отличались долгожительством.

 

Вот странно – как только принял решение оставить Темануя-молодого в живых, на душе сразу же стало легче. Понимаю, что с точки зрения долгосрочных последствий для страны не самый правильный выбор, но почему-то мир перестал казаться мрачным. Даже на вновь начавшийся дождь с ветром теперь я смотрел с позиции «у природы нет плохой погоды». Единственное, что опять посещение штаб-квартиры Второго Стола придётся перенести на завтра, по всей видимости: ливень закончится уже ночью. Потому с чистой совестью и лёгким сердцем пододвигаю к себе «рабочую» стопку бумаг.

Списки задержанных путчистов и активно сочувствующих: составленные армейской контрразведкой, Вторым и Пятым столами. Военных, разумеется, больше занимают «изменники» в собственных рядах. А вот политическая полиция и ловцы иностранных шпионов шерстили всех подряд. Все три документа в силу понятных причин чуть ли не на две три трети дублируют друг друга. Правда, Кодики подошёл к составлению сводки основательнее своих коллег-конкурентов: кроме имён, возраста и места жительства арестованных указывал образование и чем  каждый зарабатывает на жизнь. Разброс по всем параметрам огромный, так что с налёта нарисовать портрет типичного врага реформ и прогресса не получается. Хотя, пожалуй,  одну группу из числа нелояльных подданных исключить можно с весьма высокой вероятностью – тенхорабитов среди задержанных не видно. 

 Связанная с подавленным путчем текучка закончилась, пошли более «мирные» документы. Сперва отчёт о санитарном состоянии столичных кварталов: да, внедрение порядка и мер гигиены по-прежнему среди папуасов идёт со скрипом. Хотя в сравнение с тем, что творилось десятилетие назад, конечно, прогресс на лицо.

Затем справка о внешнеторговой деятельности за последние три месяца…. Экспорт меди и руды стабильно растёт, вместе с ценами; вывоз готовых изделий из металлов также показывает неплохую динамику, хотя здесь картина не столь однозначная – конкуренция со стороны дешёвого вохейского железа сильно сократила продажи продукции Казённых мануфактур на Южной гряде, но выручают рынки Страны чёрных и Иханары. Приморские провинции Тагиры для торговых агентов Повелителя Четырёх Берегов закрыты из-за накопившихся политических разногласий, которые в последнее время толкают самую могущественную континентальную империю в объятия палеовийцев. А к нашим западным соседям вохейцы не лезут, помня негласное соглашение с тюленеловами, по которому те не трогают государства Восточного архипелага, пока тамошние обитатели не проявляют излишней активности за пределами Внутриморья.

А вот это уже предмет для гордости: продано три малые паровые машины мархонского производства, пригодных для установки на шухоны – две вохейским покупателям, одна тагирийским, ещё три поставлены на чужеземные суда на нашей казённой верфи. Если честно, не мешало бы оснащать паровыми двигателями собственные корабли, но, увы, пырг-хырш требует денег, потому – «сами не используем, но вывезем». Хорошо хоть, недоедать ради этого подданным типулу-таками не приходится.

Производство небольших паровых машин на экспорт оказывается весьма выгодным делом – несложная в обслуживании и ремонте техника неожиданно начинает пользоваться спросом в только начавших догонять промышленных лидеров Ихемы странах востока. Палеовийцы таким «неэффективным старьём» не занимаются – они сумели восстановить после десятилетней давности «репарационного» разграбления заводов многие промышленные цепочки, в том числе и по двигателям внутреннего сгорания. Собственными силами у тюленеловов выходит, конечно, не так хорошо, как с использованием ирсийских комплектующих, но в любом случае, даже самые неэффективные и капризные дизели и «полудизели» тамошнего производства выигрывают у паровиков. Вохейцы же, находясь примерно в одинаковых стартовых условиях с нами, по первости не заморачивались «мелочью» – царские мануфактуры начали с огромных агрегатов для Флота Внешнего Моря и собранных на стальных шпангоутах торговых кораблей. Сейчас они, правда, озаботились паровыми машинами для железных дорог. Если на первых двух ветках, обслуживающей металлургический комбинат и связывающей тамошнюю зону со столицей, работали электровозы ирсийского производства, то с расширением железнодорожной сети стало банально не хватать электроэнергии – новые ГЭС ещё только строились, а их потребители уже были расписаны на несколько лет вперёд. Так что подданным Повелителя Четырёх Берегов пришлось заняться маломощными паровиками. Но они практически все уходили на нужды царской промышленности. В то время как последнее время появился спрос со стороны частных лиц. Вот на этот рынок и пришли мы. Жаль, конечно, что возможности Казённых мануфактур Мар-Хана невелики, и приходится постоянно выбирать – делать «корабельные» паровые машины на экспорт или же для нашего рудничного хозяйства и узколеек, опутавших жидкой сетью промзону на границе Кесу и Талу. Ну а пока платформы с рудой и углём тягают больше волы, нежели пыхтящие символы прогресса.

Что там у нас дальше…. Невольно кривлю рот в раздражении. Очередное эпистолярное проявление грызни различных фракций промышленных деятелей вокруг мощностей гидроэлектростанций: несколько лет назад к творению геройски погибшего Ипаля Шитиферу прибавился каскад небольших ГЭС, поставленных палеовийцами в рамках модернизации добычи и переработки меди, а совсем недавно и первенец папуасской энергетики был модернизирован, увеличив выработку киловатт в два с лишним раза. Увы, все эти не столь уж и великие мощности без остатка поглощались промышленностью – вот на этой почве и шли нешуточные баталии между рудокопами, оружейниками и металлургами.

Правда, до обвинений заведующего распределением электроэнергии Чирака-Шудая во вредительских замыслах дело ранее не доходило. Потому перечитываю письмо некоего Туки, старшего мастера (сиречь, заместителя руководителя) рудника номер пять, с самого сначала. Имя автора говорит мне немного – из молодого поколения, чей переход от детства под мамкиной набедренной повязкой к отрочеству в Мужском доме пришёлся на годы первого этапа индустриализации и внедрения грамотности в Вэйхоне и столице; по племенной принадлежности, если ничего не путаю, вэй; образование получил в мархонской начальной школе и техническом училище при рудниках; должность свою занял, предварительно пройдя путь от рядового вольнонаёмного работника до начальника смены, два года назад; со стороны вышестоящего начальства (то есть, того же Чирака, на которого Туки жалуется) характеризуется положительно; не состоял, не привлекался.

С фантазией, на взгляд землянина XX века, у уважаемого старшего мастера не очень: например, мог бы придумать не абстрактное и потому совершенно необъяснимое «вредительство», а работу на тагирийскую разведку. Хотя нет, вохейская лучше подходит – как никак наш министр промышленности, обделяя электроэнергией рудники в пользу металлургов и машиностроителей, действует против интересов наших палеовийских партнёров. А их главные противники кто? Правильно – подданные Повелителя Четырёх Берегов. А наместник Страны чёрных сейчас, наоборот, дружит с тюленеловами.

Представляю себя в роли Иосифа Виссарионовича, передающего «письмо трудящегося» в соответствующие органы для «разработки» «вредительской группы Чирака-Шудая», а затем дающего отмашку публичному процессу по образу достопамятных судилищ 30-х годов, и не могу сдержать улыбки. И тут же понимаю, что ничего смешного нет – хорошо я, зная печальный опыт сталинской борьбы с «врагами народа», брошу бумагу в «отстойник». А будь на моём месте натуральный папуас, верящий в магическую силу письменного слова? Палеовийский опыт охоты на «ирсийских агентов» и устроенная вохейцами истерия с поиском виноватых в проблемах с промышленностью наглядно показывают, как оно может обернуться….

Проклятие, а ведь все эти борцы со шпионами, копающие под Тагора, и ищущие «вредителей» мастера искренне уверены в том, что пишут. Меня аж озноб пробил от такой простой и очевидной мысли. Мало нам охоты на ведьм и колдунов….

Зову Кутукори и говорю: «Записывай». Секретарь садится за противоположный край стола с пером на изготовку.

«Исполняющему обязанности начальника пятого стола старшему писцу Кодики. От Сонаваралинги-таки, Глаз, Ушей и Уст Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивы. Допросить Туки, старшего мастера медного рудника номер пять, по поводу содержащихся в его письме обвинений достопочтенного Чирака-Шудая. Выяснить, по чьему наущению Туки возводит поклёп на верного подданного Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивы. Выявленных сообщников Туки не задерживать до моего распоряжения. В отношении самого Туки никаких мер не принимать, свободы не ограничивать, опять же до моего распоряжения. О результатах расследования доложить лично мне. Точка».

Кутукори вопросительно смотрит на меня, ожидая дальнейших указаний. А я думаю: давать или не давать хода делу – запустить репрессивную машину или же бросить жалобу рудничного мастера в отстойник вместе с моей резолюцией по ней.  Но, в конце концов, решаюсь – достали меня уже сегодня доносы со стороны непонятно кого на людей, на которых держится Пеу. Если подопечные Кодики проявят непомерную резвость в раскручивании заговора, всегда успею их одёрнуть, зато пример этого Туки, надеюсь, послужит наукой другим искателям «врагов народа».

«Отправить в Пятый Стол вместе с прочими бумагами. Приложить вот это послание» - протягиваю своему секретарю лист сероватой бумаги с каракулями вэя. Кутукори пожимает плечами, приобщая «улику» к записанному им под мою диктовку распоряжению на имя Кодики.

 

Настроение совсем ни к чёрту. Беру в руки «экстракт» из дела арестованного «шпиона». Список изъятых вещей: сменная одежда, в том числе штаны и рубашки  «палеовийского типа» (приобретённые уже здесь, как следует из описания, так что совершенно ни о чём не говорит); предметы личной гигиены (в том числе и зубная щётка из свиной щетины – а вот это уже интересно, местные как-то насчёт чистки зубов не заморачиваются); денежные средства общей суммой около ста сорока вохейских «повелителей» (сумма немаленькая, но далеко небеспредельная, учитывая, допустим, что один только проезд от Шущим-Вохе до Мар-Хона стоит пятнадцать золотых, а этот «Лимпор» вроде бы намерен от нас отправиться ещё и в Тагиру, а оттуда ему предстоит возвращаться на родину, где бы она не находилась); четыре тетради с записями частично на укрийском, частично на вохейском с большим количеством слов из палеовийского и какого-то неизвестного специалистам Второго Стола языка; писчие принадлежности – пустые тетради (частной тоутской мануфактуры), связка перьев, пузырьки с чернилами, несколько шариковых ручек и грифельных карандашей (тоже ничего особенного – тюленеловы пользуются и тем, и тем, как собственного производства, так и ирсийского, да обитатели Заокраинного Запада иногда поставляют сии изделия во Внутриморье в рамках своих гуманитарных программ); две расписки вохейской меняльной конторы семейства Мишка (дальние родственники того самого купца и пирата, который открыл Пеу) на получение денежных средств в Тсонга-Шобе – одна на двести «повелителей», вторая на триста сорок (а вот это уже серьёзно – и сама сумма, и особенно то, что абы кому бронзововековые менялы и ростовщики подобного рода документы не выдают, всегда требуется поручительство вызывающих доверие лиц). Чиркаю на месте в описи: «Выяснить, по чьим рекомендациям Лимпор получил расписки на Тагиру».

Что там дальше: оружие – короткий меч (лезвие сорок пять сантиметров), стальной, типичная вохейская штамповка, освоенная царскими арсеналами последние годы наряду с лопатами, вилами, мотыгами и прочим сельхозинвентарём; бронзовый кинжал укрийского типа, с длиной клинка около двадцати сантиметров; свинцовый кастет; набор трав и лекарственных снадобий, несколько пачек таблеток (может быть уликой, а может, и нет – например, аспирин, активированный уголь и перекись водорода палеовийского производства во Внутриморье достаточно распространённые, хотя и дорогие, товары, да и иные, более сложные препараты, в том числе и ирисийские, не такая уж и экзотика); три непонятных предмета в пластмассовых, судя по расплывчатому и неопределённому описанию следователя, корпусах (размер – «с наконечник охотничьего дротика»). Последнее – точно нужно посмотреть. Это уж определённо что-то нерядовое.

Далее…. Описание внешности задержанного: возраст около тридцати лет; кожа смуглая «чуть светлее обычного вохейца», «но при этом обликом похож на полукровку» (какого?); рост метр шестьдесят шесть сантиметров, сложения среднего; волосы курчавые, (в протоколе указано: «их вид средний между таковым у жителей Пеу и Вохе»), чёрные; «руки, ноги целые, все пальцы в наличии». На теле шрамы – несколько полученных в детстве или подростковом возрасте, в основном мелкие;  два – от проникающих ран, полученных несколько лет назад; одиннадцать крупных и средних – порезы, возможно, следы пыток, нанесённые примерно в одно время с проникающими ранениями. Зубы – слева внизу три удалённых, гнилых нет.

С последним пунктом интересно – у меня уже шести зубов нет, парочка ноет, а у подозрительного иностранца с ними полный порядок. Причём трёх недостающих он мог лишиться тогда же, когда обзавёлся и пыточными шрамами. Может, у этого Лимпора и пломбы имеются? Увы, мои папуасские кадры, работавшие с задержанным, вряд ли способны обнаружить следы подобного лечения.

Результаты первичного допроса…. «Назвался, как и ранее, Лимпором. Заявляет, что уроженец укрийского города Тингы, что на западном побережье этого острова. После смерти родителей дом и землю наследовали старшие братья, а ему досталась доля, принадлежавшая отцу в судовых перевозках из Тигны на близлежащие острова. Имуществом управляют братья, а он решил отправиться в путешествие. На укрийском говорит свободно. Установить неприсущий жителям Укрии акцент невозможно ввиду отсутствия среди служащих Второго Стола людей, досконально знающих сей язык. Необычную для укрийца внешность» - ага, среди тамошних обитателей даже блондины попадаются – «Объясняет тем, что среди его предков в пятом и шестом поколении есть обитатели одного из островов Северной Тропы, где существовала до недавнего времени укрийская колония».

Легенда, если это, конечно, легенда, проработана неплохо: одно из самых северных из относящихся к цивилизованному миру Востока государств действительно имело свои владения на Островах Пути, пока тюленеловы не дотянули свои загребущие руки дотуда, и в портах на западному берегу Укрии попадаются весьма тёмнокожие персонажи. По словам Тагора, они и в его родном Тузте встречаются, правда, намного реже.

«Причиной своего посещения Пеу назвал любопытство. Конечной целью путешествия, по его собственным словам, являются приморские провинции Тагирийской империи, откуда он намерен вернуться в Вохе и затем в родной город. Хотя не исключил и посещение высокогорных областей Тагиры. На вопрос об изобилии слов палеовийского происхождения в его путевых записях от ответа уклонился. Также отказался отвечать на вопросы касательно происхождения лекарств и назначения трёх непонятных предметов. Согласно распоряжению тонбе полного писца, столоначальника Конимунуя, пытки к задержанному не применялись до его особого приказания, которое не поступило». Тут же примечание самого Конимунуя: «Применение пыток счёл нецелесообразным до предварительного выяснения, чей именно лазутчик назвавшийся Лимпором чужеземец, во избежание недоразумений с его хозяевами». Столоначальник пишет несколько витиевато, но, по сути, правильно – нам лишние проблемы с теми, на кого работает попавшийся шпион, не нужно. Кто бы за ним не стоял, лучше всего вернуть чувака на место в целости и сохранности, а не по частям.

Рассеянно чешу за ухом острием пера… Кто же ты такой, назвавшийся укрийцем Лимпором? Вряд ли тот, за кого себя пытаешься выдать… Вариантов не так уж и много. Государства Внутриморья и Тагиру можно сразу же отбросить: тамошние спецслужбы, в каком бы виде они не существовали на данный момент, действуют проще, направляя своих подданных на Пеу под видом тенхорабитских переселенцев и торговцев. Тот же Второй Стол (в основном подопечные Чиншара-Шудо, но иногда и сотрудники, работающие внутри острова) периодически таких «засланцев» вычисляют и некоторых даже заставляют работать на нас, но сомневаюсь, что им удаётся «отфильтровать» всех. Совсем уж далёкие страны по берегам Узких Морей и в глубине Эдиса можно вообще отбросить – как по причине отсутствия интереса тамошних царей к далёкому острову в южных морях, так и потому что у этих шпионов не будет ни ручек с карандашами, ни непонятных пластмассовых штучек. Остаются только Палеове, Ирс и молодые «демократии» Западного архипелага.

Впрочем, учитывая упрямое нежелание обитателей Икарии лезть в дела за пределами своей территории, этих тоже можно было бы исключить. Хотя неизвестного назначения приборы как раз на Западный материк могут и указывать. Скилнцам и прочим, пожалуй, у нас делать особо нечего – этих интересуют больше сам Северный архипелаг и колонии тюленеловов на Островах Пути, где «чегевары» пробуют поддерживать местных «борцов за свободу» и «революционеров».

Остаются сами палеовийцы. Но и им проще было бы внедрить шпиона под видом беглеца с Иханары, которых не так уж и мало в Мар-Хоне и Тенуке. Хотя, конечно, тюленелова, выдающего себя за тамошнего выходца, могут случайно разоблачить «земляки». Так что безопаснее для агента действительно выдать себя за обитателя каких-нибудь далёких краёв, на Пеу не способного попасть даже теоретически. Однако и в этом случае логичнее «сочинить» жителя одного из Островов Пути, нежели укрийца. Тем более что среди тамошних коллаборационистов и подходящие кадры наверняка найти не сильная проблема, тогда даже придумывать особо ничего нужно. И все несообразности легко и просто объясняются… Слова из языка Северного архипелага в записях – так в школах из туземцев как раз и готовят пусть второразрядных, но тюленеловов, да и вообще можно писать на палеойвиском –  грамотный раб и должен писать на языке господ; лекарства и ручки с карандашами – стащил у бывших хозяев;  непонятная пластмассовая «хрень» - аналогично. Правда, немаленькую сумму денег у бедной жертвы колониального угнетения объяснить было бы трудновато. Но можно придумать историю с каким-нибудь кладом, хищением при побеге или удачно раскрученным бизнесом. Хотя, опять же расписки солидного меняльного дома из Внутриморья тогда будут выглядеть несколько странно.

В общем, ничего не понятно… Кто, откуда, зачем, почему, и в чьих интересах…. Остаётся надеяться, что при личной встрече с гражданином шпионом удастся получить ответы хотя бы на часть вопросов.

 

[Владимирович]

как обычно, жизненно, душевно и поучительно, заслуживает похвалы Большим Похвалом, полагаю

[Mercury]

Замечательно! Вот читал, а перед глазами картина Н.Н.Ге "Петр I допрашивает царевича Алексея", и ждал, что конец будет таким же.

[Изяслав Кацман]

  В 2/17/2021, 11:17:02, Владимирович сказал:

как обычно, жизненно, душевно и поучительно, заслуживает похвалы Большим Похвалом, полагаю

  В 2/18/2021, 9:28:49, Affidavit Donda сказал:

Ура! Продолжение!

  В 2/17/2021, 5:36:15, Mercury сказал:

Замечательно! Вот читал, а перед глазами картина Н.Н.Ге "Петр I допрашивает царевича Алексея", и ждал, что конец будет таким же.

Спасибо на добром слове, коллеги.

Первоначально планировалось, что Темануя-молодого ГГ действительно прикажет умертвить по-тихому, но молодое поколение неожиданно для  меня самого вмешалось и всё переиначило.

Ну и Сонаваралингатаки далеко не Пётр I.

[RSquared]

  В 2/20/2021, 8:36:52, Изяслав Кацман сказал:

Первоначально планировалось, что Темануя-молодого ГГ действительно прикажет умертвить по-тихому

Так оно и выглядело. 

[Изяслав Кацман]

  В 2/20/2021, 10:41:28, RSquared сказал:

Так оно и выглядело. 

"Он передумал"(С)

[talsterch]

Лимпор - видимо Ирсиец пэу имея очень плохие стартовые позиции показало класс и побило пусть и второстепенные но палеовийские войска. Вот и решили посмотреть что там за прогрессор объявился. По поводу Темануя- думаю что любо лидер прогрессор такого сына убил бы, и не факт что по тихому. Мне кажеться это такая выбраковка которую если лидер-прогрессор не проходит то не такой уж он и прогрессор. А да и есть ли карта я что то подзабыл где что находиться . 

Изменено 20 Feb 2021 пользователем talsterch

[Изяслав Кацман]

  В 2/20/2021, 10:46:55, talsterch сказал:

Лимпор - видимо Ирсиец пэу имея очень плохие стартовые позиции показало класс и побило пусть и второстепенные но палеовийские войска. Вот и решили посмотреть что там за прогрессор объявился.

По национальности он точно не ирсиец.

  В 2/20/2021, 10:46:55, talsterch сказал:

По поводу Темануя- думаю что любо лидер прогрессор такого сына убил бы, и не факт что по тихому. Мне кажеться это такая выбраковка которую если лидер-прогрессор не проходит то не такой уж он и прогрессор.

Увы, значит, герой этот тест не прошёл.

Впрочем, и в реальной истории не раз бывало, что правители мятежных родственников прощали или обходились с ними весьма мягко.

  В 2/20/2021, 10:46:55, talsterch сказал:

А да и есть ли карта я что то подзабыл где что находиться . 

Карта самого Пеу есть в первой части - где-то в районе 7-9 глав.

А карта части планеты (океан между Западным и Восточным материками с прилегающими районами оных материков) во второй части.

 

Изменено 20 Feb 2021 пользователем Изяслав Кацман

[Изяслав Кацман]

Решил продублировать. Карта Пеу с осадками и климатическая карта большей части планеты. Пеу на климатической карте обозначено как 1.

Изменено 20 Feb 2021 пользователем Изяслав Кацман

[talsterch]

  В 2/20/2021, 11:43:45, Изяслав Кацман сказал:

Решил продублировать. Карта Пеу с осадками и климатическая карта большей части планеты. Пеу на климатической карте обозначено как 1.

спасибо  

 

[Изяслав Кацман]

Пояснения к карте 

Взяты отсюда.

 

Планета окружностью по экватору 39933 километра.

Наклон оси и интенсивность солнечного излучения, достигающего планеты, совпадают с земными.

Имеются два крупных материка.

А — Ирс (Западный материк).

Б — Дис (восточный материк).

В умеренных-субтропических зонах южного и полушария возможно наличие одного-трёх небольших материков (уровня Австралии или Антарктиды) или крупных островов/ архипелагов.

 

Коричневые линии — горные хребты.

Красная линия через всю карту — экватор.

Размеры и площадь планеты примерно равны земным

Примерные площади материков — Ирс30-40млн.кв км.

Дис — 70-80 млн. кв. км.

 

 

1 остров Пеу

2 острова Иханара (ближайшая к Пеу земля)

3 Вохе

4 Укрия (на острове находятся два государства — Укрия и Тузт)

5 Узкие Моря

6 Северный архипелаг («Псевдотюление» острова, Палеове)

7-8 Острова Пути (в первоначальной редакции - «Южный архипелаг»)

7 — Северная тропа, 8 — Южная тропа. Между ними — много островов разного размера.

9 Южный архипелаг (В первоначальной редакции - «Юго-западный архипелаг»)

10 Южная гряда

11 Кабирща

12 «Страна чёрных» - часть Тагирийской империи.

13 Долина реки Узеш (в низовьях царство Танор, выше по течению — царство Узгереш)

14 Тагирийская империя.

15 «Страна вангров» - заселена варварскими племенами.

16 Гигурут - «Настоящие тюленьи острова»

17 «Страна Лауй» изолированный от зоны цивилизаций Внутриморья, Узких Морей и Тагирийской империи район цивилизационного развития.

 

Изменено 21 Feb 2021 пользователем Изяслав Кацман

[Magnum]

Это один из тех случаев, когда все решения плохие, и надо выбирать меньшее зло.

 

[LAM]

 

А 18 и 19 на карте  - это что?

Изменено 21 Feb 2021 пользователем LAM

[Treau Garold]

  В 2/21/2021, 1:06:45, Magnum сказал:

Это один из тех случаев, когда все решения плохие, и надо выбирать меньшее зло.

 

[Magnum]

  В 2/21/2021, 1:30:08, Treau Garold сказал:

Опубликовано

Надеюсь, это не вы поете? 

[Treau Garold]

  В 2/21/2021, 1:40:04, Magnum сказал:

Надеюсь, это не вы поете? 

И персонажи тоже мои! 

[Magnum]

  В 2/21/2021, 1:42:51, Treau Garold сказал:

И персонажи тоже мои!

Ладно, персонажей я узнал. Что самое интересное и тех, про которых слова, и тех, кто был использован в видео. После чего выключил, у меня слишком тонкий музыкальный слух, нельзя так со мной.

[Treau Garold]

  В 2/21/2021, 1:48:04, Magnum сказал:

у меня слишком тонкий музыкальный слух, нельзя так со мной.

Какой ты чувствительный мальчик, Томми.

[Magnum]

  В 2/21/2021, 1:51:04, Treau Garold сказал:

Какой ты чувствительный мальчик, Томми.

Не, в этот раз вы меня в эту игру не заманите.

[Изяслав Кацман]

  В 2/21/2021, 1:24:44, LAM сказал:

А 18 и 19 на карте  - это что?

18 -  район первоначального заселения Ирса его нынешними обитателями, а 19 - зона расселения племён неолитических земледельцев, по морскому побережью которой находились колонии государств Западного архипелага.

[Крукс]

  В 2/20/2021, 10:46:55, talsterch сказал:

думаю что любо лидер прогрессор такого сына убил бы

Вывод: наш прогрессор - не любой. 

Ну... хотелось бы верить. Уже не помню, как его исходно звали, лишь бы не Федор Кузмич.

P.S. "налицо" пишется слитно. Особенно когда прогресс налицо.   

 

[Treau Garold]

  В 2/25/2021, 8:41:19, Крукс сказал:

"налицо" пишется слитно.

Зависит от жанра.

[Изяслав Кацман]

Полгода ещё не прошло.

Прода.

Глава девятая

 

В которой герой узнаёт, что его персона пользуется некоторой популярностью за пределами Пеу, более того,  в определённых  кругах он является кумиром.

 

Молча сижу и пристально смотрю на арестованного: довольно молодой, лет двадцать пять или тридцать, кожа светлая, но в облике присутствуют некоторые черты, навевающие мысли о родстве с обитателями Пеу или Иханары. Пожалуй, за выходца с Островов Пути его бы я принял – там как раз жуткая мешанина из групп, антропологически близких к моим папуасам, и выходцев из Внутриморья. И встретить что на Южной тропе, что на Северной, по уверению Тагора и Шонека, можно людей самого разного облика – от неотличимых от подданных Солнцеликой и Духами Хранимой до светлокожих блондинов.

Одет Лимпор в шорты и рубашку из небеленого полотна. Как понимаю, те самые, которые купил по прибытии на наш остров в мархонской лавке, принадлежащей почтенному негоцианту Тикхо.

Сидит, изредка встречаясь со мной взглядом, но тут же отводит глаза, продолжая рассматривать стены. Видно, что гражданину шпиону любопытно, что это за новый персонаж по его душу пожаловал, но первым разговор не начинает – в общем, вежливый молодой человек.

Сбоку от нас сидит переводчик: Уруборе, молодой бонкиец из числа недавних выпускников Обители Сынов Достойных Отцов, распределённый служить в тот самый Второй Стол, сотрудники которого вычислили подозрительного чужеземца.

Наконец, нарушаю затянувшееся молчание: «Тебя, почтенный, зовут Лимпор?» По-вохейски, разумеется. Чужеземец, пожимая плечами, отвечает: «Да». И тут же добавляет: «С кем имею честь беседовать?» Сопровождая это несколько насторожённой улыбкой.

«Меня зовут Сонаваралингатаки» – представляюсь, опуская «глаза», «уста» и прочее. Арестант смотрит на меня пристально, словно пытается как можно тщательнее зафиксировать в памяти облик второго лица в государстве, куда начальство направило его шпионить. Для составления отчёта руководству, наверное.

«В чём тебя обвиняют, уважаемый, мне повторять нужды нет?» – спрашиваю.

-Меня подозревают в том, что я лазутчик одной из иноземных держав – Лимпор, или как там его, улыбается.

-И что ты можешь сказать на это?

-Сыск в вашем государстве работает неплохо – вежливо отвечает подозрительный укриец.

Гляжу на него, собираясь с мыслями, затем спрашиваю просто и безо всяких изысков: «Это признание в том, что ты действительно чужеземный лазутчик?»

-Будем считать, что да – опять улыбка.

-Жалобы или нарекания на обращение со стороны тех, кто тебя задержал,  допрашивал и караулил есть?

-Да, в общем-то, нет – несколько растерянно звучит в ответ.

-Отлично – улыбаюсь немного натянуто. Вот собеседник мой делает это вполне естественно – Не буду разводить церемонии. И продолжаю «официальным» тоном: «Пеу-Даринге не нужны лишние сложности в отношениях с Союзом Палеове. И потому мы готовы немедленно оповестить вашего посла о задержании палеовийского подданного. И передать тебя властям Палеове в ближайшее время. Со всеми извинениями».

Какой угодно реакции ожидал от Лимпора, но только не смеха. Точнее, даже, ржача. Чего я такого весёлого сказал, интересно. Псевдоукриец, просмеявшись и успокоившись, извиняющим тоном пояснил, глядя на моё недоумение: «Прошу прощения, уважаемый Сонаваралингатаки, я не хотел оскорбить тебя. Просто шутка вышла весьма забавная: человек, который был кумиром моей юности, предлагает отправить меня на верную смерть».

-Значит, ты не тюленелов? – уточняю на автомате, вычленив из ответа арестованного самое главное. А потом, когда до меня дошёл смысл всей фразы целиком, озадаченно чешу затылок, внимательно разглядывая непонятно чьего шпиона.

-Кто я такой, весьма непростой вопрос – ответил тот, успокоившись окончательно – Но работаю я на Ирс.

-И чем же наш дикий край мира так заинтересовал самую могущественную державу Ихемы? – задаю резонный вопрос, и тут же, спохватившись, добавляю – И как понимать твои слова про «кумира юности»?

-Я постараюсь удовлетворить любопытство любезных хозяев – сказал Лимпор – Но прежде хотелось бы договориться об условиях, на которых меня будут согласны вернуть Ирсу.

Смотрю на агента Заокраиного Запада, ожидая продолжения, которое не заставило себя ждать.

«У моих работодателей принято заботится о своих людях. И тех, кто подобно мне попадается, стараются выручать из неприятностей. Сиё обстоятельство – главная причина, почему я так легко сознаюсь. Это касается как полноправных ирсийцев, так и выполняющих их поручения чужеземцев, вроде меня».

-Дальше – подталкиваю господина шпиона, замолкшего на миг.

-Своих людей на Ирсе ценят и готовы даже выкупать их – несколько замявшись, добавил псевдоукриец.

-Похвальная забота о подданных – пожимаю плечами – Но не создаёт ли это сложности для деятельности ирсийцев за рубежами их страны: если постоянно платить за захваченных соотечественников, обязательно найдутся предприимчивые люди, которые станут на этом зарабатывать?

-Ну, в первую очередь, это касается воинов и особенно таких, как я, лазутчиков и соглядатаев – охотно поясняет арестант – Всё же мы действуем в интересах Ирса и зачастую во вред стране, о которой собираем сведения. Причём пребываем под чужими личинами. Потому справедливо заплатить хозяевам в случае разоблачения. Выдаваемые нашим разведчикам предписания прямо говорят: если тебя поймали, то постарайся сразу же сказать о своей принадлежности к Ирсу. Что до мирных подданных, то ирсийцы уже приучили всех, что трогать их чревато. Впрочем, зачастую считается незазорным выплатить некоторый выкуп, если захваченных жителей Ирса возвращают в целостности и сохранности: иногда наших людей заносит в такие места, где про ирсийцев ничего не слышали. Ну не убивать же местных за то, что они обращаются с гостями из неизвестной страны так, как привыкли обращаться с чужаками.

-А ты на Пеу с какой целью прибыл? – интересуюсь из чистого любопытства – Вредить и злоумышлять?

-Нет – арестант вновь оскалился во все имеющиеся зубы – Я должен был только собирать сведения о вашей стране. На Ирсе известно про вашу дружбу с тенхорабитами, а также, что здешние правители всерьёз озаботились просвещением подданных. Ну и то, что вы дважды смогли победить палеовийцев. Вот это всё и заинтересовало.

-Значит, ты не ирсиец?

-Нет. Но, если речь зайдёт о плате за мою жизнь, никто не будет делать различия между урождённым икарийцем и мною.

-И откуда ты родом?

-Это долгая история.

-Хорошо – говорю, немного подумав – Что потребовать от властей Ирса в качестве выкупа за тебя, мы обсудим с Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками.

-Насколько я могу судить по тому, что слышал об уважаемом Сонаваралинге-таки как до появления на Пеу, так и здесь, речь не пойдёт о золоте или иных ценящихся в Хшувумушще вещах? – улыбается арестант.

-Об этом позже – отвечаю задумчиво. И тут же спохватываюсь – Лимпор, как понимаю, не настоящее имя? И как же к тебе тогда обращаться?

-Лучше оставим моё нынешнее имя. Во избежание у вас проблем с палеовийцами.

-Ладно, это сущая мелочь – согласно пожимаю плечами. И повторяю заданный ранее вопрос – Давай лучше объясни, как я оказался в чьих-то кумирах.

-Для этого придётся пересказать, хотя бы вкратце, историю моей жизни.

-Если только вкратце – говорю – У меня сегодня  есть немного времени.

-Хорошо – пожимает плечами шпион-разведчик….

 

Да, вопрос с национальностью моего собеседника, оказался непростым.

Его отец был из укрийско-туземных метисов с одного из Островов Пути. Именно такие полукровки и образовывали господствующую верхушку на родном острове Лимпора. Последние века тот участок Северной Тропы находился в сфере влияния Укрии: фактории, колонии-полисы, зависимые или союзные княжества, правители и знать которых заключали браки с выходцами с востока. Лимпорова отчизна являлась формально независимым государством – несколько десятков сельских общин, подчиняющихся правителю самого крупного портового поселения со смешанным населением из местных, укрийцев и полукровок.  Причём папаша мог гордиться тем, что в его жилах аж семь восьмых крови «высшей расы». Ну а мать же была практически из чистокровных туземцев, пусть и относящихся к аналогу папуасских дареоев или палеовийских хультов. Хотя в тех краях чистота происхождения вещь весьма условная – при внимательном рассмотрении генеалогического древа какой-нибудь укриец в десятом или пятом поколении запросто среди прародителей найтись мог.

Отец принадлежал к аристократии среднего уровня – череда славных предков, восходящих к одному из «первой дюжины» (как именовали ближайших соратников укрийского основателя столицы княжества), взявшему в жёны дочь туземного вождя из соседнего клана; периодические браки с выходцами из метрополии или более-менее чистокровными «белыми» из числа местных. Правда, в седьмом или шестом поколении родство со стоящими у истоков государства героями седых времён пошло по женской линии, потому семейство относилось ко второму эшелону благородных: вассальные обязательства по отношению к старшей ветви рода, полсотни семей свободных общинников в вассалах-«клиентах» (из таких и была родительница моего собеседника), поместье в дне пути от столицы, пара небольших деревень данников при нём.

В общем, брак выходил неравным, соответственно, и положение матушки Лимпора и его самого было незавидным: сын не то третьей жены, не то вообще наложницы. От двух первых супружниц, через коих закреплялись связи с семействами точно таких благородных, папаша имел целый выводок законных наследников. Самое большее, что светило будущему шпиону – служить на подхвате у братьев по отцу.

Захват палеовийцами острова прошёл как-то мимо семилетнего Лимпора: панические пересказы обитательницами женской половины дома слухов об ужасных и непобедимых чужаках в железных кораблях; отец, пинками и криками погоняющий  старших сыновей и слуг-рабов, чтобы быстрее вооружались и собирались на помощь князю; уходящий по пыльной дороге отряд домочадцев и ополченцев-крестьян во главе с хозяином; повисший над поместьем женский вой спустя три дня, когда с побережья вернулась жалкая кучка уцелевших в устроенной тюленеловами бойне.

Потом напряжённое ожидание жутких варваров, получивших заёмную силу от демонов с далёкого Запада…. И некоторое даже разочарование, когда страшные и ужасные палейовийцы,  которыми пугали детей, оказались обыкновенными дядьками, цветом кожи мало отличающимися от населения острова. Подумаешь, вместо туник носят штаны и рубахи, так это ерунда – вон, вангры с Лодиса, по рассказам бывавших там, тоже так одеваются. Ну и вооружены не мечами, а плюющимися огнём жезлами.

В поместье разместился небольшой отряд чужеземцев во главе с дослужившимся до лейтенанта унтером из хультов. Его «ударной бригаде номер восемь» был поручен захват группы островов, в который входил и родной лимпоров. Больше пятнадцати лет он воевал за Палеове, пройдя с десяток кампаний, заработав кучу ранений, наград и офицерский чин. Пока, наконец, начальство не сочло, что крови во славу Союза и во благо Сильномогучих Мужей крестьянским сыном пролито достаточно. И из «ударников» перевело в «колониалы», попутно наделив ставшим бесхозным имением. За компанию с офицером в отставку отправили и пару десятков ветеранов его же роты, ставших костяком формирующегося полка колониальной пехоты.

 Обо всех этих подробностях, впрочем, Лимпор узнал значительно позже. Пока же он только видел, что на мужской половине дома обосновался незнакомый дядька со своими людьми. В жизни большинства обитательниц женской половины особых изменений на первых порах не последовало: разве что распоряжались хозяйством теперь не старшие жёны пропавшего господина, низведённые до положения служанок, а сами чужаки, гонявшие обитателей виллы, не делая различия, между экс-хозяйками и прислугой.

Будущему агенту Заокраиного Запада, пожалуй, смена хозяина имения даже на пользу пошла: те из единокровных братьев от благородных мамаш, что раньше постоянно гнобили сына «худородной», теперь притихли и оставили его в покое; а ещё у тюленеловов были такие вкусные вещи как сладкие батончики и ещё более  сладкое тягучее молоко в огромных жестяных банках, которыми они иногда угощали детвору. Кроме того, иногда, под настроение, позволяли поглядеть и даже потрогать бьющиеся огнём жезлы и прочие железки, коих у палевийцев было предостаточно.

Причём к Лимпору новый хозяин, а вслед за ним и его бойцы, относился лучше, чем к прочим. Что и не удивительно, учитывая, что командир палеовийцев обратил внимание на мать будущего шпиона – со вполне наглядными последствиями в виде быстро растущего живота.

Надо отдать должное офицеру-тюленелову – тот, обнаружив беременность «трофейной» любовницы, быстренько организовал заключение брака по палеовийскому законодательству. Более того, официально усыновил Лимпора и его младшую сестру. И в дальнейшем не делил детей на родных и приёмных.

В общем, благодаря странному выверту судьбы мой собеседник получил статус намного выше того, который ему светил без иноземного вторжения: отчим в иерархии колонии уверенно входил в первую двадцатку – командир полка колониальной пехоты, владелец сотен гектар земли, обрабатываемой туземцами, палеовийцами-отставниками, а также переселенцами с островов Западного архипелага. Последних вывозили в рамках политики ассимиляции и перемешивания населения завоёванных территорий.  Впрочем, до получения из покоренных более-менее однородной массы было пока ещё далеко – даже сейчас перемещённые, в лучшем случае, формировали средние ступени сословно-кастовой пирамиды, а их относительная лояльность Союзу Палеове основывалась на противопоставлении местным, чьей землёй они наделялись по воле колониальной администрации.

Начальная и средняя школа для детей колонистов-палеовийцев прошли у Лимпора без особых забот: новые знания схватывал он на лету, быстро выучив, в дополнение к укрийскому и местному, язык новых хозяев; со сверстниками тоже проблем не было. В последнем ничего удивительного – добрая половина одноклассников принадлежала к полукровкам. Его отчим был не одинок в своей судьбе: многие обзаводились жёнами из покорённых и завоёванных. Потому происхождение родительниц учащихся было весьма пёстрым – проще, наверное, перечислить, кого среди них не попадалось. На этом фоне приёмный сын местного полковника ничем не выделялся.

А вот в старших классах….

«Мы всё равно чувствовали себя людьми второго сорта. Я и мои товарищи по школе. И видели вокруг много несправедливости. И многие взрослые позволяли себе невосторженные высказывания о Сильномогучих Мужах и проводимой ими политике» – пояснил Лимпор – «И подпольная организация для освобождения ставшего нашим домом острова от палеовийского господства была просто неизбежна».

Выслушивая подробности деятельности подпольщиков, даже не знаю, от чего охреневать больше: от того, что затеяли все эти  взрослые игры (а планировали они не много не мало – вооружённое восстание, освобождение острова от власти Палеове и построение справедливого, по своему разумению, общества) пацаны тринадцати-шестнадцати лет, от того ли, что все они поголовно принадлежали к местным «лучшим семействам» или же от совершенной бредовости идеи устроить революцию в колонии, где несколько тысяч палеовийцев и выходцев с Кельбека и Тойна держали контроль над многократно их превосходящими в численности туземцами только благодаря поддержке метрополии.

Почти два года всё не выходило за рамки небольших кружков, участники которых зачастую даже и не догадывались о единомышленниках, собирающихся буквально в двух шагах. Пока не случилась неудачная карательная экспедиция на Пеу. «Все увидели, что слуг Жирных Котов можно бить, причём для этого не обязательно получать помощь от Икарии» – говорил Лимпор, горячась – «Для нас тот унизительный разгром колониалов с Чинуля стал настоящим праздником и примером для подражания! Имя Сонаваралинги звучало на всех тайных собраниях!» Вот так, сам того совершенно не зная и не подозревая, ваш покорный слуга и стал кумиром решительно настроенной молодёжи на далёких от Пеу-Даринги островах.

Увы, эйфория и нарастание радикальных настроений сослужили юным революционерам плохую службу: в подпольные группы вступало всё больше народу, теперь не только «креолы», но и туземцы. В общем, из этих кружков не успела сложиться более-менее оформленная организация, когда пошли аресты.

Лимпора задержали в училище (так я перевёл для себя палеовийское слово, означающее что-то среднее между техникумом и ВУЗом) – три агента «Безопасности Родины» вошли в аудиторию прямо посреди лекции и надели на него наручники.

-Шрамы на теле тогда получил? – спрашиваю, вспомнив строчку из протокола осмотра шпиона.

-Да – кивнул головой тот – «Беры» накрыли многих. Но очень боялись, что кто-то выскользнул из расставленных сетей. Поэтому в средствах не стеснялись, не взирая на положение родителей. Не буду врать, что держался как герой. Я тогда сдал всех, кого знал или хотя бы догадывался. В умении работать «мясникам» не откажешь – лицо Лимпора скривилось в горестной гримасе: куда девался прежний ироничный и улыбчивый собеседник.

-Не знаю, как бы вёл себя в таких обстоятельствах я сам – утешаю ирсийского агента – Мне, наверное, повезло, и подобного опыта не имею. А что с твоей семьёй было после твоего ареста?

-Отца сразу же выпнули в отставку со всех должностей. Хорошо, хоть офицерского пенсиона и поместья не лишили. Братьев отчислили из кадетского корпуса. У сестры, самой старшей, помолвка расстроилась. Младших сестрёнок в школе травить стали. Мать слегла. И через полгода умерла. Но отец меня ни в чём не винил. Он просто сказал: «Каждый выбирает свою судьбу сам. Если таков твой выбор – я уважаю его».

-Тебе разрешили встречаться с родными?

-Связей отца только и хватило, чтобы устроить одно свидание со мной.

-А на Ирс каким образом ты попал?

-Мне и моим товарищам помогли бежать члены местной организации Палеовийской Народной Революционной Партии Социалистической Демократии: несколько охранников тюрьмы были их сторонниками. Всё было просто: напоили водой со снотворным, тех, кто не сочувствовал социал-демократам, открыли камеры и вывели нас наружу. Потом помогли спрятаться среди плантационных рабочих. Весьма поучительный опыт жизни среди тех, кого мы просто не учитывали в своих планах. Иногда мне даже кажется, что эти два неполных месяца на полях и в баракаъ были специально устроены нам для избавления от юношеских иллюзий – Лимпор усмехнулся одними губами и продолжил – Большую часть освобождённых вместе со мной я с ночи побега не видел. Меня же переправили сначала в метрополию под видом законтрактованного рабочего на военный завод: в промышленности постоянно требуются неквалифицированные «руки», туда последнее время гребут не только из чаимов, но и худо-бедно понимающими язык обитателями колоний не брезгуют. А потом в экипаже рыболовецкого судна я оказался в нейтральных водах, где меня пересадили на ирсийский траулер.

-А как же внутренняя стража и эта ваша… «Безопасность Родины»? – надо же, а соратники Рикая Тилтака, прыткие ребята.

-Законтрактованных считают по головам, документы выправляют только в метрополии. По бумагам, они, конечно, законтрактованные, но на деле часто ловят тех, кого могут, иногда начальство на плантациях продаёт рабочих, списывая их в умерших, иной раз хозяева продают рабов, правда, рабов самих по себе мало, «руки» государству нужны, потому обычно население колоний записывают в «казённых дортов» – охотно пояснил агент Заокраиного Запада – Люди, которые прятали и переправляли меня с товарищами, нас не посвящали в подробности, но я краем уха слышал, что у агентов-вербовщиков в порядке вещей украсть, в случае смерти или пропажи уже учтённого законтрактованного, первого попавшегося дорта или какого бродягу, чтобы цифры сошлись. А иногда и лишних неучтённых добавляют, которых за счёт казны или Жирных Котов поставляют заказчикам, тем же «котам», только другим. Или, скажем, могут списать часть этапной команды в покойники, если с капитаном корабля и начальством на пунктах промежуточного пребывания договорятся, и продать кому-нибудь. В общем, прятать листья лучше всего в лесу…. Если где-то кто-то и обратил внимание на непорядок в документах, на фоне творящихся безобразий, это такая мелочь.

И с моим проникновением на траулер то же самое: люди работают по чужим документам, люди работают без документов, люди работают с фальшивыми документами – жить-то и зарабатывать как-то надо. Я даже и не знаю, как меня объяснили капитану, который согласился взять на борт. Мне сказали: поменьше говорить. Вот я и старался, отвечал только: «да, нет, хорошо, сделаю….» А в море и совсем просто: когда мы сошлись борт о борт с ирсийцем, им рыбу выгрузили из сети, которую только что зачерпнули, а икарийские товары таскали вручную. Тот парень, что меня вёл, начиная с порта, сказал «Пойдём». Мы перешли с ним на палубу ирсийского корабля, где меня сразу же увели вниз и спрятали в каюте.

-А что, палеовийцы с ирсийцами часто вот так, без ведома властей, торгуют? – интересуюсь чисто из любопытства – И часто таких предприимчивых ловят? И чем им это грозит?

-Рыбаки промышляют подобным нередко. Многие специально заходят в места, которые закреплены для ловли за ирсийцами. Владельцы кораблей чаще всего в курсе и имеют с этого свою долю. Попадаются обычно те, кто с пограничниками делиться не желает. Хотя иногда устраивают очередную кампанию по борьбе с контрабандистами. Тогда гребут всех подряд. Ну, или руками пограничников конкурентов убирают. За контрабанду могут до десяти лет тюрьмы дать. Мелким сошкам, конечно, пара лет светит, а вот организаторам по полной иногда достаётся.

-Палеовийцы кроме рыбы что ещё менять могут? И на что в основном свои товары меняют?

-Ирсийцы только рыбу или каких-нибудь крабов с креветками и берут – охотно ответил Лимпор – Первое время им топливо для судов предлагать пытались, но те оказывались: дескать, с палеовийским только двигатели губить. Деньги давать вообще бесполезно. А покупают много чего…. Всякие бытовые вещи, которые до эмбарго свободно в магазинах у нас лежали, а теперь пропали. Лекарства всевозможные. Я слышал, что военные пробуют закупать через контрабандистов электронику и кое-какие детали для оружейной промышленности, но там счёт идёт буквально по штукам. А на более масштабные поставки никто из ирсийских рыбаков не рискует: если на торговлю бытовой мелочёвкой власти Ирса смотрят сквозь пальцы, а лекарства идут в Палеове чуть ли не с их ведома, то за всё, что связано с армией и флотом, могут спросить по полной.

-Хорошо – возвращаюсь к главной теме нашего разговора – Дальше что с тобой было?

-Несколько дней провёл на траулере – ответил мой собеседник – А потом меня высадили в Южном Порту и передали людям из…. – он запнулся – В вохейском нет слова, точно передающего название заведения, куда я попал.

-Назови его по-ирсийски, а потом попробуй объяснить, чем они занимаются – предлагаю агенту Заокраиного Запада.

-Хорошо. На их собственном языке это называется «Институт исследования  Океана имени Батца» – последние слова Лимпор произнёс старательно и чётко.

Сказать, что прозвучавшее совершенно по-русски название учреждения стало какой-то неожиданностью, нельзя. Информации об Ирсе за последние лет десять собралось не так уж и мало, в том числе и шапки официальных документов и выходные данные книг и учебников, из которых следовало, что говорят на западном материке на каком-то славянском языке, весьма сильно похожем на мой родной.

-И что означает это название? – интересуюсь.

Следует неуклюжая попытка перевода. Пять минут наводящих вопросов и уточнений позволяют выяснить, что у обитателей Заокраиного Запада несколько отличное от привычного мне по Земле представление о том, чем же должен заниматься институт.

Нет, наукой там тоже занимались. И даже, наверное, в основном ей. Но в дополнение к научным исследованиям (причём самым разным – от гидрологии до антропологии) этот «Институт Океана» отвечал за шпионаж за пределами Ирса. У тамошних военных, конечно, была собственная  разведка, но она по большей части занималась узкоспециальными вопросами: какая палеовийская часть противостоит тому или иному подразделению скилнских партизан, сколько в ней человек, чем вооружены, каково расположение позиций.

Институт же собирал информацию об экономическом, промышленном и военном потенциале Северного Архипелага и прочих островных, и не только, стран. А также о демографии, политическом устройстве, состоянии умов элиты и рядовых подданных.

Вот и Лимпору, после некоторого отдыха, сопровождающегося непринуждёнными беседами с сотрудниками в штатском о его жизни на родном острове, предложили потрудиться на благо приютившей его страны в качестве «работника полевой антропологической службы». Так, оказывается, ирсийцы именовали своих разведчиков-нелегалов.

О собственно Палеове и колониях тюленеловов икарийцы знали практически всё. После Войны за Западный архипелаг контакты между двумя государствами были возобновлены,  пусть и не в прежних масштабах, но и их хватало для вербовки агентов среди подданных Союза или внедрения разведчиков с Ирса. Впрочем, последних, несмотря на относительную простоту переброски (коль мой собеседник без особых проблем проскользнул через тамошний «железный занавес», то и обратная процедура должна проходить с такой же лёгкостью), равно как и наличия целой армии из числа мигрантов и беженцев, знакомых с тамошними реалиями, практически не использовали – достаточно было и подданных Сильномогучих Мужей, причём, зачастую весьма высокопоставленных, готовых сотрудничать из идейных соображений или коммерческого расчёта.

А вот весь остальной мир являлся огромным белым пятном – разве что местами чуть раскрашенным. Ирсийские экспедиции, конечно, за многие десятилетия успели пересечь планету в разных направлениях и даже не однократно. Информации собрано море. Но это были крупицы в масштабах Ихемы – в лучшем случае охватывались считанные километры вдоль маршрутов. А что там в стороне, оставалось только догадываться или полагаться на рассказы встречных жителей.

«Понимаешь, Сонаваралинга-таки» – говорил Лимпор – «Ирсийцев просто не хватает на весь мир. Они даже свой материк до конца не освоили за неполный век. Их первые годы была жалкая горстка, оторванная от своего родного мира. Потом, при помощи элу они научились принимать с Шемли новых поселенцев. Но проходить по дороге между мирами могут только люди: ни животные, ни неодушевлённые предметы не переносятся. Потому на разведку мест за пределами Ирса получается выделять не так уж и много сил.

Кроме того, у ирсийцев есть разные мнения насчёт нужности и полезности исследований за пределами их собственных земель. Большинство считает, что следует осваивать и обустраивать материк, а Хшувумушщу предоставить саму себе. Для того, чтобы палеовийцев поставить на место и выкинуть тех с Западного архипелага, они ещё готовы были пошевелиться, но уже на те же Острова Пути или тем более на Внутриморье им плевать».

-А правда, что с  Семли, родного мира ирсийцев, можно попасть на Ихему, только умерев? – прерываю шпиона, дабы задать давно мучающий меня вопрос.

-Да, так оно и есть – подтверждает тот.

-Получается, что наш мир для них это Мир Духов?

-Нет. Никаких духов – чересчур резко отвечает Лимпор – Это такой же шар, вращающийся вокруг своей звезды. Есть тропинка оттуда сюда, устроенная неизвестным, но весьма могущественным народом. Куда делись создатели этого пути, и каковы их цели, непонятно. На Ирсе об этом было много рассуждений, но так и не пришли к какому-то единому мнению. Элу, которые прилетели на межзвёздом корабле, смогли нащупать эту тропинку и слегка приоткрыть дорогу. Но их знаний хватило только на то, чтобы переносить тех, кто погиб насильственной смертью на Шемле: был убит, покончил с собой или стал жертвой несчастного случая. Точнее, как мне объяснили, дело даже не в недостатке знаний, а в том, что только на перенос умерших хватает энергии (агент Заокраиного Запада употребил земное слово, используемое палеовийцами и тенхорабитами), доступной людям Ирса. Элу в своих опытах над тропой и расчётах установили, что для переноса человека, не умершего там, или неживого предмета понадобится энергия целой звезды. Таковы ограничения, наложенные создателями тропы. Ещё больше нужно её, чтобы перенести что-либо с Ихемы на Шемлю. Учёные Ирса надеются, что когда-нибудь смогут разгадать её тайны и убрать эти преграды, наладив связь с родным миром в обе стороны – самостоятельно или же с помощью элу, которые рано или поздно прилетят вслед за первым их кораблём.

-Это всё интересно, но давай лучше вернёмся к твоей работе на Ирс – решаю, после недолгого раздумья, оставить пока в покое инопланетян-элу, тропу между Землёй и Ихемой с её таинственными создателями и странными ограничениями на функционирование.

-Я, конечно, согласился – отвечает шпион – Около года заняла подготовка: вместе с куратором сочиняли безупречную историю моей «прошлой жизни», одновременно я обновлял своё знание укрийского и вохейского, а также слушал лекции по всему, связанному с жизнью Внутриморья – в речи агента Заокраиного Запада проскальзывало всё больше палеовийских и ирсийских слов. Если вначале нашей беседы каждая знакомая из прошлой жизни лексема заставляла меня внутренне напрягаться, а изредка даже приходилось, дабы не выдать себя, интересоваться её значением, то теперь я уже махнул на всё рукой: в крайнем случае, буду в глазах Лимпора выглядеть дикарём, который из гордости не переспрашивает, когда слышит что-то  непонятное.

«Для начала мне предстояло поработать на Укрии. Выбрали Тигны. Большой город: свыше шести тысяч полноправных граждан, хозяев семейств, не считая чужеземцев,  вольноотпущенников, слуг и рабов. Имел колонии на Северной Тропе. После палеовийского завоевания Островов Пути некоторые жители тигнских владений бежали в метрополию, в том числе и всевозможные полукровки. Так что я не должен был там сильно выделяться. Прибыл туда под видом беглеца от власти тюленеловов. Выдал себя за сына аристократа, погибшего при захвате родного острова» – агент Заокраиного Запада усмехнулся –  «В общем, говорил чистую правду. А что я прежде своего появления на Укрии успел пожить в Икарии, так об этом никто и не спрашивал. Мне ни врать не приходилось, ни изображать из себя кого-то.

Год прожил на Укрии, заводил знакомства среди местных благородных мужей, даже нашёл дальнюю родню по отцу. Если честно, самое трудное оказалось привыкнуть к отсутствию привычных с детства вещей, которые ценишь только, когда их потеряешь.

А потом получил приказ отправиться через Вохе и Икутну на Пеу, а затем в тагирийскую «Страну чёрных». Дальше я должен был выдавать себя за укрийца из Тигн, имеющего в предках обитателей Северной Тропы».

Да, смешно вышло: готовили чувака, легенду ему тщательно прорабатывали, но всё оказалось бесполезным против папуасских контрразведчиков: старательных, но мало знающих о подробностях жизни на далёком северном острове. Под подозрение сразу двух спецслужб чужеземец попал именно из-за того,  что его внешность сильно не совпадала с представлениями туземцев об укрийцах.

 

Я бросил взгляд на оконное отверстие под потолком: солнечные лучи уже перестали заглядывать в него. Значит, времени прошло довольно много. Пора и закругляться. Тем более, что ещё предстоит сегодня же вечером обсудить с Шонеком, Тагором и Рами предложение попавшегося шпиона насчёт выкупа.

«Вынужден попрощаться уважаемый Лимпор» – говорю с видимым сожалением – «У меня, как верного слуги Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками, много дел. Но, думаю, смогу выделить и в дальнейшем некоторое время на общение с тобой. Что до твоего нынешнего положения, то можешь считать себя гостем нашей правительницы. Распоряжения на этот счёт я отдам в ближайшее время. Про выкуп получишь ответ, как только мы с типулу-таками его обсудим». С этими словами встаю из-за стола. Агент Заокраиного Запада отвечает: «Рад знакомству, почтенный Сонаваралингатаки». «Взаимно, уважаемый» – на прощание улыбаюсь «палеовийскому полуукрийцу».

 

Выйдя из допросной ищу глазами начальника Второго Стола Логури – тот сидит, зарывшись в бумаги, за столом в углу общего кабинета. Вообще, конечно, контрразведка служба весьма небольшая и бедная: три комнаты для работы плюс пара каморок для содержания задержанных.

«Логури» – обращаюсь к нему – «Арестованному Лимпору вернуть все его вещи, кроме оружия. Разрешаю прогулки в сопровождении твоих людей. И вообще, относитесь к нему как … к гостю».

-Слушаюсь, Сонаваралингатаки – пожимает плечами начальник Второго Стола.

-В ближайшие дни его у вас заберут – добавляю – Самолично им буду заниматься.

В ответ вновь пожимание плечами.

 

 

[Крысолов]

Первонах!!!