Как становятся предателями (Хрен С Горы-3)

[Крукс]

++

[VIR]

О! Крукс вернулся! Замечательно

[Изяслав Кацман]

Глава семнадцатая

В которой герой воочию общается тем, с кем он ранее был  знаком только заочно, а также лишается весьма ценных кадров.

 

Палеовийская эскадра стояла на одном месте, почти в середине Мархонского залива, в недосягаемости нашей береговой артиллерии. И мне оставалось только в очередной раз материть про себя расчеты батарей, которые должны были если не остановить врага, то хотя бы попытаться это сделать, и уж точно предупредить о его появлении. Но как и в случае с прошлогодним налётом, прошляпили. Впрочем, куда больше грядущих кар проштрафившимся сухопутным морякам сейчас меня занимало странное поведение тюленеловов. Вместо того, чтобы воспользоваться проколом моих пушкарей (артиллеристами после такого позора их язык называть не поворачивается), стоят себе спокойно на якорях: два «средних» транспортника, «Далекоплывущий» и, если я ничего не путаю, ракетный катер.

Айтот Утдай, вызванный по моему распоряжению из своего радиоцентра, категорически заявил: «Не могли они готовить нападение. Не могли. Не до этого было: последние дни в переговорах с Южной Тропой только о беспорядках в метрополии речь и шла. Что там точно происходит, не ясно, но очень серьёзное что-то». После чего присоединился к вашему покорному слуге, озадаченно разглядывая корабли в бухте. Попросив у меня бинокль, принялся высматривать невесть что на палубах.

«Шлюпку спускают» – сообщил палеовиец через несколько минут – «К Новому Порту идёт». Интересно…. Они что, парламентёров выслали? Надеюсь, у командира тамошнего гарнизона хватит соображения не стрелять по одиночной лодке.

«Приказ начальнику Нового Порта» – диктую Кутукори – «По лодке не стрелять, считать, что в ней переговорщики. Принять, выслушать. О требованиях и предложениях немедленно сообщить мне». Секретарь быстро набрасывает крупными буквами на листе бумаги текст, я ставлю подпись-иероглиф и вручаю сероватый прямоугольник с синей вязью слов мальчишке-посыльному, одному из ватаги, сопровождающей Сонаваралингу-таки по всему городу, со словами: «На световой пост. Передать срочно в Новый Порт».

Теперь остаётся только ждать. Шлюпке до берега почти час ползти, моя телеграмма должна дойти по линии оптической связи быстрее: «отморгать» сигнал пятиминутное дело, а промежуточных станций между Цитаделью и портом после последней оптимизации сети с модернизацией оборудования всего четыре.

-У вас же на флоте есть сигнальные флажки на разные случаи жизни? – спрашиваю Айтота Утдая, который так и остался торчать на смотровой площадке.

-Есть. Мы их и на вашем флоте ввели – отвечает тюленелов-тенхорабит.

-А почему тогда твои сородичи не могут передать нам сейчас, чего хотят?

-Дак откуда же им знать, что мы флажковые сигналы используем? – резонно отвечает Айтот.

И не поспоришь. Хотя чего там спецслужбам Северного архипелага известно про Пеу вообще и вооружённые силы в частности, можно только догадываться: исключать палеовийских шпионов или просто болтунов, сливающих важную информацию противнику, я бы не стал. Тот же «Хлонве Столяр» вполне себе спокойно работает до сих пор, и ведь каким-то образом сумел передать кое-какие сведения своему начальству на Иханару. А помимо него и другие могут быть. Да и среди официально находившихся до начала войны подданных Сильномогучих Мужей агенты всех четырёх известных мне разведок присутствовали. Ну и «штатские» обязаны сотрудничать с родной «гэбней». И кто из них чего сумел узнать, что из этого доложил куда следует, и что из кучи разнородных донесений в той или иной спецслужбе сочли заслуживающим внимания, известно только обитающим в архивах мышам.

Время тянулось неторопливо и как-то вязко. В отличие от предыдущих «визитов» палеовийских военных кораблей, сегодня не испытываю особой тревоги. Причём интуиция здесь совершённо не причём. Скорее уж информация. По тем выжимкам из радиоперехватов, что Утдай раз в несколько дней кладёт мне на стол, дела на самом Северном архипелаге творились не очень хорошие. Ну и в колониях, видимо тоже хреново. В общем, похоже, тюленеловы прибыли на переговоры. Чего им надо, станет ясно через несколько часов, но не удивлюсь, если предложат сепаратный мир между иханарскими властями и Пеу: брожения и беспорядки, видать, по всем владениям Союза, и господину «генералу колонны» сейчас важнее разобраться с врагом внутренним, нежели с внешним. Правда, непонятно, зачем чуть ли не половиной имеющегося в их распоряжении флота явились. Почему предпочли прибыть на переговоры, не прозондировав предварительно почву через агентуру, хотя бы того же Хлонве, это-то понятно – подобное прощупывание заняло бы слишком много времени, а события несутся вскачь, если судить по той панике, которая сквозит в разговорах между Иханарой и Южной Тропой.

Шлюпка преодолела, пожалуй, уже девять десятых пути от транспортника, с которого её спустили, до пирсов, когда прибежал парнишка-посыльный с ответом коменданта Нового Порта: «Приказ понял. Переговорщиков встречу». Ну, теперь точно можно расслабиться: стрельбу мои орлы открыть не должны, а насчёт тюленеловов я и так был спокоен – если бы они хотели, то уже устроили  бы тарарам. Остаётся только ждать. Всё же интересно, с чем же посланцы господина Унаса Тичу пожаловали? Конечно, ничто не мешало и самолично отправиться на встречу с палеовийскими эмиссарами, но нужно хранить достоинство второго лица в государстве. Так что пускай сами в Цитадель добираются – им же нужно, а не мне.

Вот лодка пристаёт к пирсу. Сколько человек сходят на берег, и каким образом делают это, уже не разглядеть. Скорее всего, им скинули верёвочную лестницу. Не рассчитан причал на такие мелкие скорлупки. Для всяких баркасов, шлюпок и вохейских шухонов, как и в прежние времена, доступны песчаные пляжи Старого Порта и частные пристани на Алуме. Отнимаю от лица бинокль – больше смотреть не на что, теперь подождём телеграммы, с чем же пожаловали западные соседи. Думаю, в течение ближайшего часа комендант порта отрапортует. Как раз пообедать успею.

 

Да, папуасы уже не те…. Портит их прогресс. Торопятся. Вестовой с оптического телеграфа прибежал, когда я травяной отвар ещё не допил. Ага, как и ожидалось, тюленеловы прибыли для ведения переговоров, причём требуют самого Сонаваралингу-таки. Ну раз требуют…. «Доставить их в Цитадель. Как можно быстрее» – приказываю – «Так и сообщить». Заметив, что Кутукори собрался писать текст, останавливаю жестом своего секретаря и говорю гонцу: «Надеюсь, это запомнишь?». Тот торопливо пожал плечами и рванул к вышке.

От Нового Порта до моей мархонской резиденции несколько часов пути – это если прямиком через залив. Или полдня – если давать крюк по суше. Причём если гнать изо всех сил. Но что-то сомневаюсь, чтобы уполномоченные вести переговоры лица станут бежать сломя голову – ни по чину, ни по возрасту им не положено. Интересно, морем на виду палеовийских кораблей комендант рискнёт отправить посольство? Мне-то понятно, что опасности никакой нет, но как там старина Торогу рассуждает, не знаю. Хотя, какой бы маршрут он не выбрал, в любом случае, несколько часов прождать придётся.

 

Стою и рассматриваю тройку эмиссаров с Иханары: главный, седой дядька глубоко за пятьдесят по сложению между «плотный» и «полный», его спутники, один длинный, по возрасту не сильно моложе, но курчавые волосы почти не тронуты сединой, другой больше похож на только что выпустившегося из военного училища. Видок имеют они довольно помятый, что не удивительно, учитывая способ передвижения, который для палеовийской делегации выбрал Торогу. Надо будет попозже у него выяснить, это он так над нашими заклятыми друзьями поиздеваться решил или просто проявил служебное рвение в целях скорейшей доставки важных персон? Но идея посадить рвущихся на переговоры тюленеловов на телегу, запряженную парой ослов, и погнать её на максимальной скорости, в качестве подготовительного мероприятия, на мой взгляд, весьма остроумна, если принять во внимание, что на Пеу дороги неасфальтированые, а повозки не отличаются излишним комфортом (ваш покорный слуга, например, после пары поездок на гужевом транспорте счёл, что пешком как-то сподручнее). Круче, пожалуй получилось, если бы Торогу «дорогих гостей» ещё слабительным напоил в дорогу. Хотя и так неплохо получилось.

Впрочем, военные Союза Палеове ребята крепкие, потому глава делегации, откашлявшись, рубанул пару фраз. Самый молодой перевёл на язык Пеу: «Мы бы хотели увидеть господина Сонаваралингу-таки, Глаза, Уши и Десницу Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивы». Пробую хотя бы примерно сообразить насчёт чинов стоящих передо мной: количество звёзд на погонах и знаки различия в вооружённых силах ихемского полугегемона на Пеу известны и сведены в справочник «для служебного пользования», но мне лень  их заучивать, когда  это обязан знать любой выпускник в чине лейтенанта и каждый более-менее толковый унтер. Дядька в возрасте, скорее всего, имеет звание от «старшего капитана» до «надмайора». Вряд ли иханарский губернатор стал бы посылать на переговоры мелкую сошку.  Долговязый, наверное, простой, то есть «младший», капитан. Ну а толмач – лейтенант. В крайнем случае – уже добавивший к званию слово «старший».

«Сонаваралингатаки это я» – отвечаю, отвлекшись от своих размышлений. Переводчик, обернувшись вполоборота к старшим коллегам, прочирикал на палеовийском.

-Генерал колонны Унас Тичу – чётко, по-военному прикладывая руку к фуражке, произнёс главный из троицы.

-Надмайор Кнаг Цукну – представился долговязый.

-Лейтенант Танчик Ыхаль – козырнул молодой.

Да, такого я не ожидал. Жду продолжения, бросая изредка взгляд на губернатора Иханары: как-никак давний заочный знакомый. Если честно, представлял его несколько по-иному – вроде стереотипного английского джентльмена-колонизатора, только с более тёмной кожей. А передо мною обычный вояка, слегка пожёванный жизнью, этакий «слуга царю, отец солдатам».

Видя, что гости не торопятся со своими предложениями, говорю по-вохейски: «С какой целью прибыли, господа?» Генерал Тичу заговорил на том же языке, звучащем у него совершенно жутко, понятно одно слово из трёх. И то не факт, что правильно…. Впрочем, с точки зрения тюленеловов, небось моё произношение не менее чудовищное. Обращаюсь к молодому переводчику: «Тонбе летинату, пусть тонбе генералу говорит на вашем родном языке, а ты переводи». Танчик Ыхаль повернул голову к командиру и бросил пару фраз. Хозяин Иханары замолчал, кивнул в знак согласия и перешёл на палеовийский. Вот так лучше.

Лейтенант начал толмачить, периодически останавливаясь, когда возникали затруднения с подбором подходящих папуасских слов. «В Союзе Палеове беспорядки. Власть в столице и по всей метрополии захватили мятежники, продавшиеся Ирсу. На Иханаре бунтовщики также устроили… бунт. Господин генерал колонны Унас Тичу собрал верных власти военных и гражданских и мы… покинули Шеену, спасаясь от распоясавшейся черни. Господин Унас Тичу просит у правительницы Пеу-Даринги убежища для себя и своих людей».

«Признаться, мы не ожидали такого» – отвечаю – «Нам нужно посоветоваться. Прошу подождать немного. Я распоряжусь, чтобы господ окитеру провели в место, где они могут отдохнуть и подкрепиться, если у них будет такое желание». «Господ» я вставил по-вохейски, не успев к месту вспомнить палеовийский аналог. Ыхаль перевёл мои слова генералу, тот кивком головы выразил согласие.

Когда тюленеловов увёл дежурный унтер, получивший приказ «сопроводить тонбе в гостевой дом», я обратился к присутствующим при встрече офицерам и гражданским чинам: «Что скажете?»

-А не может это быть военной хитростью? – первым высказался новоиспечённый майор Могарикапи, за последний год успевший вырасти с комбата созданного в ходе мобилизации Двадцать шестого цаба до начальника «мархонского оборонительного района», в подчинении имеющего два армейских и четыре ополченческих батальона, а также все береговые артиллерийские батареи.

Я смотрю на него с некоторым недоумением: вроде бы человек резюме радиоперехватов от Айтота Утдая регулярно получает, в отличие от вашего покорного слуги, не раз в неделю, а каждый день, а если есть что-то важное, то и чаще. Майор, видимо поняв, что сморозил глупость, стушевался.

«Сколько у них людей?» – задумчиво протянул Ванимуй – «Места, чтобы их запереть, хватит?» А вот это уже что-то похожее на деловой подход. Хорошо, хоть не озадачивается вопросом, где хоронить такую кучу народа. Впрочем, чего ожидать от человека, у которого третий сын успел дважды повоевать с палеовийцами на Иханаре, и теперь опять там. Могарикапи, приходящийся гражданскому градоначальнику Мар-Хона племянником, тоже бывал в командировках у наших западных соседей, так что образ мыслей понятен.

-Тюленеловы прибыли сдаваться на милость Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками –  говорю – Они теперь изгои. Дома их ждёт смерть или унижение. И их несколько сотен. Многие бывалые воины. А среди остальных могут быть обладающие нужными Пеу-Даринге знаниями и умениями. Речь должна идти о том, на каких условиях принимать их на службу, пока вохейцы не переманили.

-Разоружить их всё равно не мешает – сказал командир гарнизона.

-Можно на первое время разместить в пустующих складах Нового Порта. Если все поместятся – сразу же нашёлся Ванимуй.

-Хорошо – пожимаю плечами в знак одобрения – Конечно, оружие они сдадут. Рядовые пока в складах поживут. Окитеру, по крайней мере, старших из них, можно предоставить место в Цитадели – и добавляю громче – Пригласить наших палеовийских гостей!

Тюленеловы заходят, напряжено глядя на меня.

«Уважаемые господа» – теперь я вставляю вспомненное наконец-то слово из языка Северного архипелага – «Судьбу вас и ваших людей будет решать Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками Раминаганива. Но, зная милосердие и доброту нашей повелительницы, будем надеяться на благоприятное для вас решение. Я же со своей стороны замолвлю своё слово в вашу пользу. Ну а пока предлагаю пришвартовать корабли к причалам Нового порта,  всем, находящимся на них, сойти на берег. Господина генералу и господ окитеру от капитану и выше приглашаю воспользоваться гостеприимством тонбе Ванимуя, главы Мар-Хона, и поселиться рядом с этой крепостью, а рядовые и младшие окитеру поживут, ожидая ответа от повелительницы, в складских помещениях Нового Порта».

Лейтенант переводит мои слова, Унас Тичу согласно кивает. Я же продолжаю: «Оружие вашим людям пока что придётся сдать. На кораблях оставите по несколько человек, необходимых для присмотра. И к ним в помощь прибудут подданные типулу-таками». Это всё господину «генералу колонны» понравилось куда меньше: он машинально кивнул ещё раз и уставился на меня. «Тонбе генералу» – добавляю успокаивающе – «Я не собираюсь причинять вреда доверившимся нашей повелительнице. Тем более, если они способны в будущем принести пользу Пеу-Даринге. Но пока что во избежание недоразумений лучше оружие сдать. Впрочем, господам окитеру можно оставить пистолеты и клинки». Пожалуй, стоит сразу обрисовать перспективу возможным ценным кадрам. Ну и почему бы не оставить личное оружие благородным господам и приравненным к оным категориям – если использовать в дальнейшем тюленеловов на службе правительнице острова, то лучше это делать какими-то группами под руководством своих собственных командиров, пусть и разбавляя туземцами. А в таком случае нужно не умалять авторитет начальства.

Вроде бы моё пояснение успокоило палеовийцев – генерал, выслушав перевод, вновь согласно кивнул и с некоторым пафосом произнёс ответную речь. Лейтенант-толмач принялся пересказывать по-папуасски: «Господин Унас Тичу благодарит господина Сонаваралингу-таки за понимание. Совсем недавно нам приходилось воевать друг с другом, но мы уважаем достойных противников. Уверен, подданные типулу-таками так же чтут законы войны и не станут мстить мне или моим подчинённым за добросовестное исполнение своего долга».

Заверяю в свою очередь экс-губернатора в том, что не намерен хоть как-то мстить изгнанникам за прежние обиды. А сам уже начинаю прикидывать, как половчее развести тюленеловов с возможными кровниками. Пожалуй, в Мар-Хоне с окрестностями их лучше не оставлять – здесь-то как раз немало тех, чьи родственники погибли при не очень удачном  для палеовийцев нападении отряда под командой тогда еще надмайора Тичу. Придётся, скорее всего, в Тин-Пау переправлять и корабли, и личный состав. И напоследок добавляю: «Приглашаю господина генералу на ужин сегодня вечером». Унас мотнул головой: «Боюсь, что не смогу воспользоваться приглашением. Мне надо организовать высадку моих людей».

«Господин генералу может отправить в Новый Порт кого-то из своих спутников» в – предлагаю и тут же добавляю – «Если вы видите в моём предложении какой-то подвох, то напрасно. Просто мне кажется, что человеку в годах не пристало трястись в телеге и глотать дорожную пыль. С передачей нам оружия и размещением солдат справятся и подчинённые господина генералу. А он отдохнёт, и потом мы с господином генералу побеседуем более подробно о дальнейшей судьбе его и его отряда».

Самое забавное, я только сегодня задумался о своём упущении: ослиные и бычьи повозки для транспортировки грузов внедрялись широко, насколько позволяло скотское поголовье, а вот насчёт какой-нибудь кареты, хотя бы в одном экземпляре, для комфортного перемещения важных лиц озадачить имеющихся в моём распоряжении умельцев не удосужился. Впрочем, ничего удивительного: у папуасов даже аристократия, в том числе и правители областей и всего Пеу, испокон веков перемещались на своих двоих, во Внутриморье и на материке, знать либо в портшезах каталась, либо верхом на своих безгорбых верблюдах. А телеги только для перевозки грузов да публики грубой и неотёсанной служили. И должен сказать, ихемских благородных понять можно: рессор здесь ещё не придумали, потому лучше уж на скакуне или в носилках, если статус не позволяет пешком топать. Пробовал я пару раз прокатиться в изделиях местного «телегопрома», выдерживал не больше часа, даже по самым обустроенным дорогам.

Пожилой палеовиец что-то себе в уме прикинул и протарабанил ответ. Лейтенант перевёл: «Господин генерал колонны согласен с почтенным Сонаваралингой-таки. Способ перемещения действительно доставляет мало удовольствия. Только господин генерал колонны напишет распоряжение и оправит его с господином надмайором Кнагом Цукну».

Унас Тичу мог бы отправить и самого молодого – на кораблях, небось не один надмайор имеется, да и «обычные» майоры с капитанами сто пудов есть. Но тут же одёргиваю себя: мужику же переводчик нужен. А о наличии соотечественников у меня под рукой беглецам неизвестно. Да и лучше не сталкивать пока что верных сторонников Сильномогучих Мужей с идейными отщепенцами, от товарищей которых «генерал колонны» и Ко и свалили. Кстати, интересно что за публика теперь у власти в палеовийской метрополии и в колониях. Надо будет при вечерней беседе с господином Тичу поинтересоваться этим, равно как и подробностями событий, которые привели его сюда.

 

«Рассказывай» – командую Рикаю Тилтаку. Отчёт на добром десятке листов это хорошо, но пусть он лучше мне на словах обрисует ситуацию на Иханаре. А бумагу потом Кутукори зачитает. «С чувством, с толком, с расстановкой». Унтер, произведённый вашим покорным слугой в старшие лейтенанты, начал, периодически вставляя палеовийские слова при проблеме с папуасскими аналогами.

Когда месяц назад я думал, кого посылать на Иханару проверить, что там творится, и попробовать установить контакт с новой властью, выбор был между социалистом-демократом Тилтаком и тенхорабитом Утдаем, как наиболее идейно близкими победившим революционерам. В итоге всё-таки остановился на Рикае, решив, что Айтот может пригодиться ещё на радиоузле – вдруг удастся поймать переговоры иханарцев с Южной Тропой.

«Далекоплывущие»  – ни самый первый, трофейный, ни те два, которые привёл беглый губернатор –  снаряжать туда не рискнул, мало ли что революционерам тамошним в голову втемяшится, может, они потребуют вернуть похищенное имущество, а портить с ходу отношения с новыми властями соседей как-то не хочется. Так что поплыл Тилтак с парой мидовских чиновников  и тройкой офицеров на обычном шухоне. За месяц туда-сюда и управились. А вот переговоры с иханарскими революционными властями, если и вели, то весьма короткие, день, максимум два – иначе не так быстро вернулись бы.

Итак, Сильномогучие Мужи свергнуты. Теперь власть принадлежит некоему Центральному исполнительному революционному комитету – сокращённо ЦИРК. Учитывая, что все слова в наименовании сего органа позаимствованы у ирсийцев, именно так аббревиатура звучит и по-палеовийски. И, судя по всему, название подходит к нему на все сто процентов. Клоунада в этом ЦИРКе ещё та. Правда, смешно только со стороны. Самим чаимам и тультам, скорее всего, совсем не весело.

Кто данное культурно-развлекательное учреждение наделил властными полномочиями, Рикай сказать не мог. Наверное, сами себя назначили. Состав, а также, кто за что отвечает и на что уполномочен – с этим тоже не понятно. Зато ЦИРК уже успел отметиться постоянной грызнёй входящих в его состав деятелей от различных пенодов, множественными торжественными декларациями по разнообразным поводам, зачастую противоречащим друг другу, и неспособностью справиться с проблемами – как старыми, доставшимися от олигархии Сильномогучих, так и новыми, проистекающими из нарастающего революционного хаоса.

В метрополии, как понял Тилтак из разговоров с иханарскими соотечественниками и попавших в руки газет разной направленности, бастуют, митингуют, интригуют все против всех, перемежая столь интересные и безусловно полезные занятия убийствами не успевших попрятаться деятелей прежнего режима или политических оппонентов. До полноценной гражданской войны творящееся ещё не дотягивает, но всё к этому идёт.

На Иханаре же, наличие под боком «диких» туземцев, которым до революции нет никакого дела, и которые готовы резать тюленеловов в независимости от цветов партийных знамён, мешает превратить местный ИРК в пустую говорильню – это в Таполаме, за тысячи километров от театра военных действий, можно ерундой страдать, а когда вокруг по лесам бегают орды злых «басмачей», совсем другое дело. Потому повылезавшие неизвестно из каких щелей господа политики предпочли отдать бразды правления лейтенантам и капитанам из числа перешедших на сторону «Новой Республики», как официально теперь именуется палеовийское государство. А толкают речи и обличают друг друга непримиримые политические противники в региональном Совете Народных Уполномоченных.

Тенхорабиты ни в Совете, ни в ИРКе особого веса не имели (что Тилтак, следуя моим инструкциям, постарался выяснить в первую очередь), впрочем, я  не сильно на это и рассчитывал. Такой расклад здорово упростил бы общение с западными соседями, учитывая немалое число Людей Света и Истины на службе типулу-таками, но увы…. Однопартийцы бывшего унтера, к сожалению, тоже были в сильном меньшинстве. Господин Унас Тичу пребывал в уверенности, что за этой революцией стоит Икария, но, получается, всё гораздо запутаннее. Лучше бы так и обстояло, тогда Лимпора отправил бы на Ирс через Иханару, минуя практически неработающее по военному времени посольство в Вохе.

В основном, по словам Рикая, в иханарском Совете заседали представители наиболее радикальных из старых легальных оппозиционных  пенодов, типа Палеовийской Партии Правильного Пути и Партии Истиной Революции. Мне названия ничего не говорили, но Тилтаку они были прекрасно известны, и он даже прочитал небольшую лекцию про дореволюционную политическую кухню Союза Палеове. При довольно массовой поддержке в низших избирательных куриях имущественный ценз в сочетании с многоступенчатой системой выборов как в Совет Ста Сильномогучих Мужей, так и в местные органы власти, практически наглухо блокировал попадание туда даже столь беззубой, по мнению  социалиста-демократа-революционера, оппозиции. А если кого из таких радетелей за простой народ иногда и пропускали в союзный или региональный парламент по недосмотру, то в ход шла предусмотренная для подобных случаев процедура отзыва депутатов.

Теперь же, когда ввели всеобщее равное избирательное право, а входившие при прежнем режиме в правящий пул пеноды разбежались, вся эта «игрушечная» оппозиция вдруг оказалась мощной силой, сидящей в разного рода советах и комитетах. Впрочем, Рикай не исключал, что большинство у ПППП и ПИР только на Иханаре и Островах Пути. На  Северном архипелаге, особенно в столице и окрестностях, вес у его однопартийцев был куда выше, чем в колониях. Отношения между палеовийскими «большевиками» и «мелкобуржуазными демократами» (вроде как-то так называли данную публику в советское время) были весьма запутанные. Вроде бы социалисты-демократы-революционеры их постоянно критиковали, правда, мой информатор, видимо в силу не очень высокой политической подкованности, затруднялся сказать, за что же конкретно. Но при этом они могли вместе с «оппортунистами» участвовать в забастовках или каких-нибудь беспорядках. Да и вообще использовать разрешённые партии в качестве прикрытия для легальной деятельности считалось вполне нормальным. Доходило до того, что иногда  местные организации Партии Правильного Пути целиком состояли из социал-демократических революционеров.

Ладно, творящееся у тюленеловов в метрополии интерес представляет сугубо теоретический, ну или, по крайней мере, в разрезе продолжающейся войны. Куда важнее обстановка на Иханаре. Из бесед с местным руководством Тилтак понял, что палеовийские военные решили свернуть боевые действия за пределами худо-бедно контролируемого ими южного острова Венве, эвакуировать туда с северной части архипелага солдат, гражданских поселенцев и лояльных аборигенов, а для баланса выселить с Венве всех «дикарей». Чем сейчас и занимаются, прекратив активные действия на Тисете, самом северном из больших островов.

Чисто теоретически, нужно всего-навсего переправить с Хоканве, среднего из больших островов Иханары, на расстояние в сотню километров завезённых ранее с Южной Тропы крестьян из трёх или четырёх деревень и «верных» туземцев племён локута и тага, живших довольно компактно. Вот только как это делать, когда сторонники господина губернатора увели два самых вместительных судна, а на «малых» транспортниках и находившихся в порту «Далекоплывущих» вывели из строя двигатели. Когда Рикай там был, ремонтники  всё ещё пытались запустить силовые установки хотя бы на части кораблей, а пока вывозят поселенцев на лодках и парусниках. Многие, правда, упираются, как могут, не желая бросать нажитое имущество. Лояльные туземцы же тем более не хотят покидать родовые владения.

Что точно происходит на Тисете,  не знают, по всей видимости, и сам иханарские власти. По донесениям от Варукапи двухмесячной давности, то есть отправленным примерно в то время, когда генерал Унас Тичу с верными людьми бежал, тюленеловы последние несколько недель предпочитали сидеть в опорных пунктах, разбросанных цепью вдоль юго-западного берега острова, а несколько постов на восточном побережье они оставили. Командир нашего экспедиционного отряда, разумеется, посчитал сие своей заслугой. Нападать на оборудованные укрепления, в которых сидит хорошо вооружённый противник, всегда готовый к вражеской атаке, капитан не рисковал.

Тилтак посещать северную часть архипелага и выходить на связь с нашими добровольцами не стал. Я ему категорически запретил это делать, дабы не давать повода для обострения отношений с новой революционной властью, с которой хотелось бы наладить контакты, а  в перспективе вообще заключить сепаратный мир

Впрочем, сомневаюсь, чтобы там за прошедшее время что-то изменилось. Но, учитывая, что иханарский ИРК всерьёз намерен сократить зону контроля до Венве, затею с экспедиционным отрядом можно считать успешной. Другой вопрос – дальнейшие наши действия. Мне лично никакие заморские военные мероприятия на фиг не нужны. Я и те две с небольшим сотни добровольцев послал под давлением вохейских союзников и собственных офицеров, жаждущих повоевать с проклятыми тюленеловами. По хорошему, договориться бы с палеовийцами: они пока сидят тихо на юге архипелага, а когда представится возможность, сваливают на Южную Тропу или вообще в метрополию,  туземцев местных же предоставляют самим себе. Ничейная Иханара вполне меня устраивает. Вести взаимовыгодную торговлю ничто не мешает. Основать в удобных местах несколько торговых факторий с небольшой охраной – и хватит. Вот если какие-нибудь придурки вздумают ограбить или убить людей типулу-таками, тогда и войска послать не мешает, для вразумления и внушения уважения. В крайнем случае – выбрать какой-нибудь незаселённый островок и основать на нём базу, дабы местные знали, что подданные Солнцеликой и Духами Хранимой под защитой и, даже поползновений покуситься на жизнь и имущество не было.

Но ведь мои микроимпериалисты потребует установления протектората над островами. У меня на столе уже лежат несколько докладных записок о будущем Иханары от разных ведомств – так что представление о настроениях в обществе имею. И если не влезть туда, то меня никто не поймёт.  Но сильно сомневаюсь, что чиновники и военные, расписывающие преимущества от владения «заморскими западными землями», представляют все проистекающие из этого проблемы. Это сейчас, пока Пеу-Даринга помогает бороться с тюленеловами, у Варукапи с местными «дружба и жвачка». А как только иханарцы поймут, что старый враг исчез, то всё поменяется. И, если нам заменить палеовийцев, то уже моим папуасам придётся бегать по джунглям за партизанами и жечь деревни.

Да даже если удастся удержать желающих хапнуть чужой землицы среди своих подчинённых, не факт, что на Иханару не полезут вохейцы. Дорогу туда они знают, а если не застолбить владения, то Повелитель Четырёх Берегов может воспользоваться оплошностью союзников. А мне совершенно не нужны такие соседи. Особенно учитывая, что Пеу превращается в таком случае из крабового угла в океане в транзитный путь от одного владения Шшивоев к другому. Так что придётся предпринимать какие-то меры в отношении архипелага, который может стать бесхозным, хотя бы чтобы обезопасить Дарингу.

При несколько иных обстоятельствах можно было бы сказать, что подвели меня тюленеловы со своей революцией и начавшейся сдачей позиций: теперь не полавируешь между полугегемоном Ихемы и кандидатом на это звание. Но имея «в гостях» натурального ирсийского шпиона, всё воспринимается совсем по-иному. И даже есть шанс решить иханарский вопрос без серьёзного влезания в тамошние дела: главное, убедить икарийцев, что на эти острова не надо пускать посторонних. Учитывая, что вохейцы по итогам войны должны хапнуть и так не мало, а чрезмерное усиление очередного претендента на мировое господство  Заокраиному Западу не нужно, власти Коммуны вполне могут пойти навстречу в данном вопросе.

От раздумий стратегического плана меня отвлёк Рикай. «Тонбе Сонаваралингатаки, я прошу об отставке» – сказал бывший унтер, а ныне страший лейтенант. Смотрю на него вопрошающе. Неожиданно. Мягко говоря.

 «Наших товарищей на Венве мало. И в борьбе с оппортунистами из Партии Правильного Пути и прочими болтунами каждый человек на счету» – пояснил палеовиец  на смеси папуасского и своего родного – «Тем более у тебя, тонбе, теперь несколько сотен имеется мне на замену. Причём среди них хватает настоящих офицеров из военных училищ. Так что я не сильно и нужен».

Так-то Тилтак прав. Тюленеловы господина Унаса Тичу уже вовсю вливаются в интернациональную братию, состоящую на службе Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками. Офицеры большей частью инструкторами или военными советниками, из штатских кого на гражданскую службу или преподавателями в Обитель Сынов Достойных Отцов пристраиваем, кого в промышленность. На медные рудники и металлургический комбинат, например, тех же  самых специалистов, которые уехали на Иханару в начале войны – и там и застряли. Правда, не все вместе с губернатором бежали, часть предпочла остаться на Венве. Пока что по возможности стараемся новых палеовийцев не сталкивать со старыми – мне конфликты на идейной почве не нужны. Правда, не думаю, что так долго удастся делать.

Рядовой состав, точнее тех, кому не нашлось применение на заводах и мануфактурах, правда, пока используем в основном на ремонте дорог в окрестностях Мар-Хона: без малого четыре сотни чужаков включать в не столь уж и большие папуасские ВС несколько опрометчиво. Тем более, в ближайшее время армию всё равно предстоит сокращать – двенадцать батальонов военного времени под ружьём держать для экономики Пеу-Даринги накладно. Разорить казну, конечно они не разорят – я вместе с чиновниками из всех Столов баланс доходов и расходов на пять раз перепроверил, и запас прочности в  бюджет заложили мы солидный. Но ведь тратящиеся на войну средства можно и на другие нужды пустить. Хотя бы на начатую перестройку промышленности.

 

«И ты Брут!» – только и мог подумать я, принимая очередное прошение об отставке от «иностранного специалиста». Увы, Рикай Тилтак оказался не единственным из «моих» палеовийцев, кто захотел вернуться на родину. Пара его непосредственных подчинённых, которых демократ-социалист-революционер в своё время подобрал из второй волны пленных тюленеловов и заагитировал в свою партийную идеологию, группа тенхорабитов, сторонники разномастных легальных оппозиционных пенодов а также несколько граждан, к политике индифферентных. Последние, как понимаю, раньше, когда при установлении нормальных отношений с Союзом Палеове мы решили отпустить домой желающих военнопленных, просто побоялись, что на родине их могут осудить за сдачу в плен. Сейчас же эти гаврики надеются, что в условиях революционного бардака до них никому дела не будет.

Всего набралось, без Тилтака, четырнадцать человек. Не так уж и много – я боялся, что желающих вернуться окажется больше. В принципе, времени после того, как находившиеся на службе типулу-таками палеовийцы узнали о смене власти, прошло довольно много. Все, у кого тоска по родине взыграла, уже должны были проявиться. Так что совесть моя чиста – кто не успел, тот опоздал. Жалко, конечно, лишаться проверенных кадров, но тут уж ничего не поделаешь – не насильно же их удерживать.

Едва только закрылась дверь за последним из жаждущих отставки,  зову секретаря: «Кутукори!»  Едва тот материализовался в кабинете, говорю: «Летинату Рикай-Тилтак уже здесь?»

-Да, Сонаваралингатаки – отвечает мой неизменный помощник.

-Пусть войдёт.

Палеовиец зашёл,  по привычке козырнув под кепку.

«Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками Раминаганива рассмотрела твою просьбу об отставке» – делаю паузу – «И сочла возможным её удовлетворить». Рикай, зашедший заметно напряжённым, моментально расслабился. А я добавляю: «Кроме того, милостивое разрешение об отставке со службы и отправке домой получили ещё четырнадцать уроженцев Союза Палеове. Наша повелительница также проявила свою милость и в дальнейшем. Тебя и остальных доставят на Венве на одном из шухонов Морской Компании Пеу».

«Спасибо, Сонаваралингатаки» – ответил тюленелов, радостно улыбаясь.

«Но у меня на прощание будет для тебя поручение»  – «унтер-лейтенант» вмиг посерьёзнел и уставился на меня вопрошающе.

«Нужно будет договориться с новыми властями на Иханаре и находящимися там нашими военными о перемирии. Мне некому кроме тебя доверить это дело. Ты уже знаком с теми, кто сейчас заправляет на Венве. Да и Варукапи тебя неплохо знает. Так что должен справиться. Благословение типулу-таками на переговоры тебе будет дано. И как проявление доброй воли нашей повелительницы, с тобой отправляются ещё три шухона. Думаю, четыре корабля намного ускорят эвакуацию гарнизонов и поселенцев с других островов на Венве. Когда договоришься о перемирии, можешь считать себя свободным».

«Хорошо, Сонаваралингатаки» – Тилтак берёт под козырёк.

«Распоряжения готовить корабли и их экипажи уже даны. Ну и, разумеется, с тобой поедут несколько писцов Второго Стола, чтобы устроить на Венве полноценное посольство. Свободен. Иди, готовься».

«Постараюсь исполнить»  – отвечает Рикай.

 

[Крукс]

++

[Изяслав Кацман]

  В 4/9/2025, 7:28:57, Крукс сказал:

++

Спасибо на добром слове, коллега:)

[Telcontar]

История получилась хорошая, все опубликованное прочитал с удовольствием. "Отлично" мешает поставить эмоция "не верю!", которая появляется в некоторых местах.

1) Странно, что ГГ, даже получив радиосвязь, вообще не пытался выйти на контакт непосредственно с Ирсом и запросить помощи, сославшись на своё происхождение. Хотя бы из чувства страха за своих детей, ведь победа в конфликте с Палеове была совсем не предопределена.

2) Автор делает попытку объяснить, почему ГГ выбрал для Пеу именно вохейское письмо. Меня не убедило. Он уже знает, что на планете есть гораздо более развитое государство, там явно другими буквами пишут. А слоговая азбука очень громоздкая, учить детей будет сложнее. Ну и когда он узнал, что в Ирсе пишут латиницей, еще не поздно было придумать новую письменность.

3) Не слишком ли быстро развиваются вохейцы? Как они обеспечивают хотя бы минимальный уровень грамотности рабочих, которые трудятся на весьма современных заводах? Это ж не Китай начала 20 века, а условная "Древняя Персия".

4) Больше всего не верю в Ирс. Он тут как будто из другой сказки. И если уж оставлять его, то инопланетян точно бы следовало вычеркнуть (это я в эпилог на АТ краем глаза заглянул). Люди просто попадают туда, и всё. Любые объяснения выглядят инородным элементом и портят послевкусие.

P.S. Очень не хватает хороших карт.

Изменено 14 April пользователем Telcontar

[Изяслав Кацман]

Спасибо за замечания.

  В 4/14/2025, 6:08:50, Telcontar сказал:

3) Не слишком ли быстро развиваются вохейцы? Как они обеспечивают хотя бы минимальный уровень грамотности рабочих, которые трудятся на весьма современных заводах? Это ж не Китай начала 20 века, а условная "Древняя Персия".

У них было несколько десятилетий стихийных и  случайных заимствований с Запада, а потом унизительный разгром от каких-то варваров с края мира. Что немного прочищает мозги и заставляет быстрее учиться и развиваться.

Впрочем, быстрое развитие получается довольно хаотичным и неравномерным, оборачиваясь штурмовщиной и местами прополимериванием. В качестве примера можно вспомнить историю с запуском сталилитейного комбината, когда власти начали искать вредителей и вражеских шпионов. Ну и ирсийцев на запуске производств работало немало (представляю, как они охреневали от национальных кадров, с которыми приходилось работать).

Вероятнее всего, царю пришлось организовать ускоренные курсы ликвидации неграмотности хотя бы для части тех, кого превращают в "пролетариев". С другой стороны, есть тенхорабиты, которых несколько процентов населения (в городах больше десяти), и которые поголовно грамотные.

  В 4/14/2025, 6:08:50, Telcontar сказал:

4) Больше всего не верю в Ирс. Он тут как будто из другой сказки. И если уж оставлять его, то инопланетян точно бы следовало вычеркнуть (это я в эпилог на АТ краем глаза заглянул). Люди просто попадают туда, и всё. Любые объяснения выглядят инородным элементом и портят послевкусие.

 Инопланетяне в основном для того, чтобы запустить канал, по которому на Ихему доставляются новые граждане Ирса. Они то сумели заставить его работать весьма специфическим образом А что уж могут земляне, до таких разделов физики ещё недошедшие?

  В 4/14/2025, 6:08:50, Telcontar сказал:

2) Автор делает попытку объяснить, почему ГГ выбрал для Пеу именно вохейское письмо. Меня не убедило. Он уже знает, что на планете есть гораздо более развитое государство, там явно другими буквами пишут.

На тот момент, когда герой дал задание Тагору адаптировать вохейское письмо к папуасскому языку, он совершенно не знал , как пишут на Ирсе или в Палеове. Последние, кстати, после Славной Революции Единения из идеологических соображений решили провести реформу письменности, перейдя на собственный алфавит, восходящий к тому же вохейскому народному письму.

  В 4/14/2025, 6:08:50, Telcontar сказал:

1) Странно, что ГГ, даже получив радиосвязь, вообще не пытался выйти на контакт непосредственно с Ирсом и запросить помощи, сославшись на своё происхождение. Хотя бы из чувства страха за своих детей, ведь победа в конфликте с Палеове была совсем не предопределена.

Радиостанция маломощная - работала на расстояние до тысячи километров. Услышали бы сто процентов палеовийцы с Иханары, и поняли бы, что их слушают. А ирсийцы не факт, что поймали передачу.

  В 4/14/2025, 6:08:50, Telcontar сказал:

P.S. Очень не хватает хороших карт.

Картограф из меня никакой. Увы.

Глава восемнадцатая

В которой герой обнаруживает, что его деятельность наконец-то дала плоды, но его это не радует.

 

«Повторяю ещё раз: куда ты дел тело настоящего Сонаваралинги-таки?» – голос допрашивающего меня сотрудника Четвёртого стола совершенно лишён эмоций.

Вообще, следователь мне достался настолько сухой и не выказывающий никаких внешних проявлений чувств, что оставалось только теряться в догадках: действительно он верит, что заключённый, которого ему приходится допрашивать, есть злоумышленник, неведомым образом подменивший собой подлинного супруга типулу-таками и первого министра, либо же просто отрабатывает номер по заданию вышестоящего начальства.

Раньше с этим Тукоем вашему покорному слуге пересекаться не приходилось: последние годы, по мере кратного увеличения числа выпускников Обители Сынов Достойных Отцов, которое, впрочем, по-прежнему не успевало за потребностями разрастающегося бюрократического аппарата, я уже не находил времени для общения с каждым из закончивших высшее административно-военное учебное заведение Даринги. И довольствовался толканием речей перед всем выпуском, да визированием бумаг за авторством Тагора о распределении получивших «Аттестат о прохождении полного курса наук» по ведомствам. Мой ручной «дикий гусь» заменил на посту Главного Распорядителя ушедшего на покой по возрасту Вестника Шонека, и теперь именно ему приходилось выдерживать атаки военных, полиции, внешнеторгового, внешнеполитического ведомств и прочих важных государственных структур, жаждущих заполучить новые кадры. Мне же только оставалось выступать в роли последней инстанции, распределяя выпускников между разными конторами, которым требовались сотни новых сотрудников. И видел я только колонки цифр, а не конкретных людей.

Следователь меж тем продолжал «давить» на меня: «Твоё настоящее имя… по чьей указке действовал…» Смотрю на него, не зная, что и сказать: правду говорить бесполезно, а сочинять лень.  Если честно, апатия какая-то навалилась.

 

Да, подвела меня самоуверенность…. А ведь летинату Рохоки предупреждал дурака…. Но я проигнорировал сигнал исполнительного, хоть и молодого, офицера: дескать, не впервые за последние годы у Солнцеликой и Духами Хранимой случаются романы. Ну и в этот раз, думал, поромантирует (или пороманичает?), да и даст отставку очередному фавориту.

Да, прошла «прошла любовь, завяли помидоры». Хотя, оглядываясь назад, первые признаки этого и раньше стали проявляться: просто тогда я, занятый государственными делами и уверенный в неизменности чувств типулу-таками, внимания сим звоночкам не придавал. С другой стороны отношения наши сходили «на нет» так плавно и постепенно, что когда превратились из практически семейных в сугубо деловые, для меня это не стало никакой трагедией. Ну а что испытывала сама Рами, оставалось только догадываться – ваш покорный слуга не стал устраивать сцен и разбирательств, выясняя кто виноват, а просто принял к сведению то, что доступа к монаршему телу в сексуальном смысле отныне лишён, и продолжил исполнять обязанности премьер-министра, пользуясь тем, что доступ к правительнице для докладов и обсуждений проблем всё же сохранил. В конечном счёте,  я не подросток с бурлящими гормонами, а кроме постели у нас с тэми общие дети, государство, которое нужно оставить наследнику в более-менее приличном состоянии, и довольно разнообразный бизнес, позволяющий финансировать государственные нужды и кормить семейство.

Так и жили-поживали, добра наживали. Солнцеликая и Духами Хранимая периодически затевала очередной роман, я же довольствовался кратковременными связями без обязательств с дамами, не обременёнными моральными принципами. Кандидаток в любовницы при этом выбирал из тех, про которых имелась информация, что рожать они не способны, дабы не создавать новых проблем Дому Пилапи в виде потомков Сонаваралинги-таки – мне и Темануя Молодого хватало. За последние годы акушерское дело и санитария на Пеу стараниями тенхорабитских медиков и под моим неусыпным контролем весьма продвинулись, и как смертность при родах, так и количество женщин, бесплодных от неумелого вмешательства, существенно уменьшились, но всё равно, несчастных, лишённых возможности вновь забеременеть, хватало, и выбирать мне было из кого.

В общем, внешне всё у нас выглядело пристойно: Рами «любови крутила» не афишируя, а я уж тем более удовлетворял свои потребности чуть ли не походу отправления государственных обязанностей, сопровождая подарки за благосклонность очередной партнёрше  рекомендацией держать язык за зубами. Впрочем, это было, пожалуй, лишним, учитывая, что более-менее близкие к «королевскому двору» подданные, из числа коих и рекрутировались мною «ублажительницы чресл», были осведомлены о реальном, а не нарисованном пропагандой, характере правительницы, а о подробностях нашей семейной жизни мало кто догадывался. Откровенных же дур с атрофированным инстинктом самосохранения ваш покорный слуга отбраковывал ещё на стадии рассмотрения кандидатур. 

Так что 99,99 % подданных типулу-таками о практическом распаде монаршей пары даже и подумать не могли, а среди той одной сотой процента, которой было известно  о похождениях Солнцеликой и Духами Хранимой, примерно на равных бытовали две  версии: либо Сонаваралинга ничего не подозревает, либо он, бедный, догадывается, но, вынужден терпеть, зная вспыльчивый нрав супруги, и не рискует сам гулять налево.

Рами же, мало того, что, соблюдая приличия, развлекалась с очередным любовником максимально тайно, так и ухитрялась выбирать объекты страсти, совершенно лишённые властных амбиций и вообще несильно большого ума. Хотя, точнее, её фавориты соображали настолько, чтобы не лезть в высокую политику – максимум, на что большинство из них дерзало, так это выпросить пару должностей для родственников. Уж не знаю, то ли она осознанно и специально таких искала, то ли просто тянуло на простых и незамысловатых папуасских парней после непростого меня.

 

Увы, всё, что может случиться, рано или поздно случается. Теперь только остаётся строить предположения, благо времени, внезапно освободившегося от государственных забот, выше крыши: то ли Рами наконец-то надоела опёка Сонаваралинги-таки, и тэми решила порулить единолично, опираясь на собственные силы, то ли текущий её фаворит вздумал сам занять место премьер-министра. Ну, или окружение нынешнего любовника тэми захотело власти.

Ну, допустим, всё случившееся – дело рук предприимчивых граждан из окружения Вагурикапи, командира двадцать третьего цаба «регои-макаки» и по совместительству «интимного друга» типулу-таками. Версию в то, что за моим арестом стоит сама Рами, решаю отмести – во-первых, хочется всё-таки верить, что женщина, с которой я столько лет был вместе и пережил столько разного, мать моих детей, не способна на такую подлость; а во-вторых, она же меня должна была неплохо изучить за столько лет, и понять, что не буду я за власть держаться из последних сил. Да если честно, с превеликим удовольствием передал бы ей полностью бразды правления и ушел на пенсию.

Сам же Вагурикапи для столь сложной интриги, на мой взгляд, слишком простой: батальоном командует нормально, но на что-то большее вряд ли претендует.

 

Не знаю, какой морской чёрт меня дёрнул за язык. Наверное, монотонная долбёжка  по ушам, которую мне устраивает каждый божий день следователь, начала давить на нервы: лучше бы мои тюремщики устроили игру в «доброго» и «злого» ментов. Но несколько неожиданно для самого себя нарушаю молчание, которое соблюдал предыдущие два дня, прошедшие после ареста: «Останки настоящего Сонаваралинги лежат, скорее всего либо на дне морском или где-то рядом с берегом моря в Береговом Сонаве, в песке».

Следователь удивлённо смотрит на меня: дескать, «оно заговорило». Но, демонстрируя профессиональную хватку, тут же задаёт вопрос: «То есть, ты подменил собой  настоящего Сонаваралингу во время прошлогоднего похода в Бонко?»

-Гораздо раньше. Впрочем, сказать, что я кого-то подменил, нельзя. Скорее уж меня приняли за Ралингу-Соная.

-И как такое возможно, чтобы кого-то приняли за совсем не того? – скептически вопрошает Тукой.

-Получается, что возможно – отвечаю уклончиво.

-Хорошо, ты подменил собой Сонаваралингу. Когда, при каких обстоятельствах?

-Тебя, парень, тогда и на свете ещё не было. В тот год как раз огромная морская волна смыла Аки-Со вместе со всеми обитателями. И Ралингу заодно.

-Ага, а ты морской демон, принявший облик погибшего Ралинги. Или вселившийся в мёртвое тело – скептически хмыкнул следователь. И добавил после непродолжительно паузы – Если ты хочешь прикинуться сумасшедшим, не советую. На чистую воду выводить тебя будут уже палачи, а не я.

-То есть, ты не веришь в то, что демон может подменить собой человека? – уточняю. В принципе, столь скептический настрой Тукоя может свидетельствовать о том, что, по крайней мере, не Солнцеликая и Духами Хранимая инициировала весь этот фарс с моим арестом и идущим следствием: иначе бы обвинение могло бы звучать именно так, что я занял место настоящего Ралинги из Аки-Со. Но мне становится любопытно: чего там Шонек с Тагором навкладывали в головы младого поколения папуасов. Да и не каждый день удаётся пообщаться с сим незнакомым племенем в столь непринуждённой обстановке.

-Я в сказки не верю – категорически отрезает юный писец.

Да, пожалуй, мне можно гордиться успехами в борьбе с религиозным мракобесием. Ага, если бы только папуасские представления о духах, демонах, разумных акулах и прочей дичи терпели поражение в борьбе с атеизмом и материализмом, а не с местным аналогом христианства. Да и обстоятельства, при которых  столь отрадный факт вдруг открылся, как-то радости не добавляют.

-Хорошо, я не демон, а человек – продолжаю – Но если всё же предположить, что замена настоящего Сонаваралинги случилась давным-давно, в день гибели Аки-Со?

-Значит, ты палеовиец или ирсиец? И прибыл на остров на одной из тех  летающих машин, про которые рассказывают чужеземцы?

М-да. Обратная сторона рационализации мышления. Французская академия наук в своё время отказалась рассматривать сообщения о падающих с неба камнях – потому что  на небе никаких камней быть не может. А с точки зрения воспитанного в духе прогресса и рационализма папуасского молодняка – не может человек, умерев, внезапно воскреснуть на совершенно другой планете, которая  находится неизвестно где. Самое большее – он может прилететь на самолёте или вертолёте из-за моря. А всё остальное – бред малограмотного старичья. А ведь я в глазах сидящего напротив следователя как раз по данной категории населения, небось, и прохожу – они-то современные и прогрессивные, а мы старые и отсталые. Столь неожиданная, хоть и вполне очевидная, мысль настолько ошеломила вашего покорного слугу, что я даже пропустил очередной вопрос Тукоя.

-Что, что? – переспрашиваю его.

-Что можешь сказать по второму обвинению? Об измене в пользу Палеове – несколько раздражённо повторяет сотрудник Четвёртого стола и добавляет – К твоей подлинной личности мы ещё вернёмся.

Некоторое время смотрю на молодого писца недоумённо, потом всё же уточняю: «И  в чём же моя измена состоит?»

-В третий день пятой полной луны от начала «дождя» ты имел разговор с человеком, известным как Хлонве Столяр, являвшимся соглядатаем тюленеловов на Пеу – торжествующе провозгласил тот – И сообщил оному Хлонве сведения о том, где именно стоят наши военные корабли, а также, как они охраняются. В результате чего палеовийцы сумели атаковать флот Пеу-Даринги и находящуюся в тот момент в гавани Мар-Хона эскадру союзников и нанести серьёзный урон кораблям, вследствие чего была сорвана морская экспедиция союзных сил на Иханару. Сообщение вражескому шпиону составляющих военную тайну сведений подтверждает он сам, а также сопровождавшие тебя тогда люди из твоей личной охраны. Кстати, именно обнаружившаяся измена заставила заподозрить, что кто-то подменил собой Сонаваралингу-таки и, теперь занимается вредительством под его личиной.

А вот это уже серьёзно. И обвинение совсем не липовое, а самое что ни на есть настоящее. Интересно, как вышли на Столяра? И как тот догадался, что информацию о расположении папуасского флота слил ему не какой-то анонимный суниец, а сам Сонаваралингатаки?

Долго гадать не пришлось. Следователь продолжил: «Когда палеовийские сторонники законной власти спасались с Иханары от мятежников, тамошний начальник морской разведки, господин Чикме Шихап, прихватил самые важные бумаги из архива. А впоследствии любезно передал их нашим специалистам для ознакомления. Там, по словам тех, кто с этими бумагами работал, много интересного. Хлонве Столяр заинтересовал в первую очередь. Как-никак доподлинный шпион, много лет успешно работавший на своих хозяев».

-Дальше давай – стараясь придать голосу иронию, подначиваю разговорившегося Тукоя – Значит, по словам этого вашего Столяра, я пришёл к нему и доложил о местах стоянки наших кораблей?

-Нет – азартно мотнул головой господин писец – Когда люди из Пятого Стола схватили Хлонве Столяра и начали его допрашивать, он рассказал в том числе и историю про некоего сунийца, который со всеми подробностями выложил ему о местонахождении флота Пеу-Даринги. Они начали искать, благо сунийцев в Тенуке не так уж и много. В итоге нашли состоящего в личной охране Сонаваралинги-таки Погоноре. Когда того арестовали, он сознался, что ходил как-то вместе с тобой до мастерской какого-то выходца с Иханары. Но о чём ты говорил с хозяином, суниец не знает.

Была у меня мысль зачистить после ночной атаки на корабли использованного для слива информации шпиона – так на всякий случай. А после появления целого батальона палеовийских эмигрантов я подумал об этом повторно. Но не рискнул осуществить, опасаясь, что привлечённые для ликвидации исполнители чего-нибудь накосячат, чем только привлекут внимание. Да и у самих киллеров могли бы возникнуть вопросы: на хрена убивать какого-то беглеца от тюленеловов.

И что самое печальное – Погоноре пропал пару недель назад, но меня это почему-то не насторожило. Хотя должно было бы. Поиски непонятно куда девшегося сотрудника личной моей охраны велись, конечно, но довольно вяло: папуасы дисциплиной не особо отличались, прецеденты, когда тот или иной кадр исчезал, чтобы через несколько дней появиться как ни в чём ни бывало.  Ну что ж, лопухнулся ваш покорный слуга по полной.

-Я похож на сунийца? – интересуюсь на всякий случай.

-Хлонве в выходцах с востока Пеу несильно разбирается. Ему что суниец, что сонай, что бонко или ванка. Назвался сунийцем собеседник, ну и ладно.

-А с чего взяли, что я ему какие-то тайные сведения сообщал? И зачем мне это? Мало ли по какой надобности мог к этому Столяру зайти?

-А зачем с такой секретностью? – поинтересовался Тукой.

Ничего не говорю: правдоподобного объяснения с ходу не придумалось, а нести любую ахинею не собираюсь. Да и вообще, пусть лучше господин следователь рассказывает – глядишь, узнаю кое-что полезное. Вон как он заливается. Даже как-то стыдно стало за молодое поколение: такого вопиющего непрофессионализма мне и представить трудно было бы. Ведь это господин писец должен с помощью хитрых психологических приёмов выуживать у подследственного доказательства вины, а получается, что сейчас я получаю информацию, которая позволит лучше выстроить линию защиты. Если, конечно, всё, что мне тут выкладывает  следователь, не тщательно разработанная дезинформация, впариваемая с какой-то целью. Вот только для чего понадобилась молодому сотруднику Второго Стола такая комбинация, ей богу, не представить не могу.

А ведь, по сути, у них всего лишь показания самого Хлонве Столяра имеются. Причём лица моего он не видел. И не факт, что голос узнает – я старался говорить пониже, чем обычно. Погоноре и прочие знают только то, что Сонаваралингатаки заходил в мастерскую иханарца. Ну, так, когда это было. Они, небось, даже точную дату того визита не вспомнит.

И, словно подтверждая мои мысли, Тукой продолжил: «В Пятом Столе, правда, рассказу Погоноре, что он всего лишь сопровождал тебя не поверили. Точнее, вообще решили, что он так по-глупому выкручивается, а на самом деле это он сам Столяру тайные сведения выдал. А про это твоё посещение придумал, чтобы себя оправдать».

-А что этот ваш шпион говорит? – интересуюсь – Он-то Погоноре признал?

-Хлонве сказал, что не уверен. Дескать, и времени прошло много, и разговаривал с ним тот человек, держась в тени, да ещё и лицо скрывал. И голос свой преднамеренно изменял.

-Какой-то плохой шпион: невнимательный да со слабой памятью – иронично комментирую. И спрашиваю – А как дело из Пятого Стола к вам попало? Четвёртый Стол же не занимается такими делами? Вы же только заговорщиков из подданных типулу должны выявлять, а не иностранных лазутчиков?

-А они его нам и не передавали – ответил следователь – Просто там младшим писцом трудится не то двоюродный племянник, не троюродный внук Кахимуирегуя. Вот он и сообщил родственнику про показания Погоноре насчёт тебя.

Ага. Моя догадка подтверждается: регой Кахимуй, дядя того самого Вагурикапи, текущего любовника Рами.

-Получается свидетели у Пятого Стола, а подозреваемый в преступлении у вас, в Четвёртом?

-И что? – недоумённо спросил Тукой.

-Да ничего. Просто мысли вслух – успокаиваю молодого, да раннего.

И неожиданно успокаиваюсь по поводу нового обвинения сам. И дело даже не в «шаткости доказательной базы», так, по-моему, юристы  на Земле говорили. Какая разница, сколько обвинений на меня повесят враги – живым всё равно из этой передряги не выберусь. По крайней мере, я в такой ситуации точно противника отправил бы по Тропе духов, сильно не заморачиваясь формальными обвинениями и тем более сбором доказательств. А чего Кахимуй с Вагурикапи какое-то идиотское дознание со странным обвинением в подмене настоящего Сонаваралинги на непонятно кого затеяли, ей богу, не пойму.

То ли для Солнцеликой и Духами Хранимой спектакль устраивают, то ли кроме чего-то похожего на материалистическое мышление, продемонстрированного мне Тукоем, ваш покорный слуга ещё и зачатки правового сознания папуасам сумел, наконец-то, привить. Если дело в этом, значит, есть ещё один повод для радости.  Впрочем, нельзя исключать и обратного: написанное буквами у туземцев до сих пор окутано налётом мистического почитания, считается, что записать можно только правду. Но многие полагают верным и обратное – если что-то зафиксировать на бумаге, это становится истиной. Например, не основанное ни на чём утверждение о том, что некий тип каким-то хитрым образом подменил собой Сонаваралингу-таки, задокументированное соответствующим образом, должно превратиться в самый что ни на есть достоверный факт.

Тукой, же наоборот, чего-то посмурел. Видать, сообразил, что наговорил лишнего. За окном ударил гонг, возвещающий окончание очередной одной двадцать пятой части суток – не очень громко, видно моя тюрьма находится достаточно далеко от центра столицы и башни с медным «блином», по которому и колотили в означенное время. Писец встрепенулся, потянулся к колокольчику на столе и бешено зазвонил. Вошедшему охраннику следователь приказал: «Увести арестованного!» Ага, обед наступил. Надо же, ещё одно моё начинание прижилось. Немало времени и нервных клеток мне пришлось потратить на внедрение трудового распорядка, в рамках которого чиновники обязаны были прерываться посреди дня для приёма пищи. Можно сказать, провёл целую кампанию. А то иные из оных на почве профессионального энтузиазма могли гастрит или язву заработать. Впрочем, сегодня, похоже, молодой специалист просто воспользовался обязательным перерывом как поводом избавиться от подследственного, перед которым разоткровенничался.

[Telcontar]

  В 4/15/2025, 9:39:42, Изяслав Кацман сказал:

Инопланетяне в основном для того, чтобы запустить канал, по которому на Ихему доставляются новые граждане Ирса. Они то сумели заставить его работать весьма специфическим образом А что уж могут земляне, до таких разделов физики ещё недошедшие?

Я понимаю логику, но сужу именно как читатель целостного повествования, которое погружает в особый мир. Инопланетяне разрушают "магию" этого мира. То есть, это претензия не к техническому обоснованию (оно не будет "твёрдой НФ" в любом случае), а именно в уместности этого обоснования в тексте, который является "социальной", а не "космической" фантастикой.

[Крукс]

++

[Изяслав Кацман]

Глава девятнадцатая

В которой герой растроган до слёз.

 

Пинком открываемая дверь прервала монотонное течение допроса, ставшее за последние дни привычным. Я от неожиданности вздрогнул и приготовился к худшему: неужели те, кто стоял за моим отстранением от власти, собрались с духом и вздумали всё-таки окончательно решить вопрос со столь неудобным персонажем, как Сонаваралингатаки?

Тукой прореагировал, пожалуй что, ещё более нервно, чем ваш покорный слуга: ну оно и понятно, я-то в своём положении подследственного и заключённого уже, можно сказать, смирился с тем, что впереди ничего хорошего не ждёт, а господин писец же себя хозяином положения мнил.

Если следователь ничего о грядущем моём убиении, судя по ненаигранному удивлению и опаске,  ничего не знал заранее, то и его, стало быть, того, пришить решили заодно. На мой взгляд, логично: лишних свидетелей оставлять не стоит, концы в воду и так далее…. Из чего можно сделать вывод, что вся история с моим арестом и спектаклем с допросами есть инициатива тех самых неведомых мне граждан из родственников или друзей Вагурикапи, А Солнцеликая и Духами Хранимая, считай что, не при делах. В таком случае, кроме незадачливого Тукоя под нож пойдут и прочие непосредственные исполнители: гвардейцы либо изображавшие их, а также охрана тюрьмы. Правительнице же потом можно наврать всё что угодно: от того, что Сонаваралингу-таки при попытке освобождения убили арестовавшие его злоумышленники, прокравшиеся в силовые структуры, до того, что погиб я от рук верных власти полицейских, когда меня вздумали отбить мои сторонники.

Впрочем, судьба писца и конвоиров за дверью волнует куда меньше моей собственной. Ждать покорно смерти не хотелось. Проклятие, нет ничего, что можно использовать для защиты. Ну, разве что…. И я, вскочив со стула врезаю со всей мощи кулаком в челюсть Тукоя, больше занятого открывшейся дверью, нежели подследственным – того сносит к стене. Для верности пинаю его несколько раз по голове и корпусу, затем ещё трижды прикладываю лбом о пол. И только после этого вытягиваю из ножен принадлежащий писцу клинок, с сожалением отмечая, что короткий, всего сантиметров сорок.

Пока проделывал эти манипуляции, помещение успевает наполниться людьми. Отскакиваю в угол за стол, по разные стороны которого только что сидели мы с молодым следователем, и выставляю острие в сторону вломившихся в кабинет. И тут же опускаю железяку. Глаза предательски застилает слезами, едва узнаю в стоящих впереди Тагора с Длинным. За ними маячат какие-то молодые ребята с палеовийскими короткоствольными автоматами.

«Рад вас видеть, друзья»  – обращаюсь к своим верным соратникам, стараясь унять внешние признаки не ко времени накатившего приступа сентиментальности. Старым, наверное, становлюсь…. Задаю вопрос, кивая на парней из группы поддержки: «А эти молодые люди кто?»

-Воспитанники Обители, кои выпускаются в нынешнем году – бывший «дикий гусь», а нынче ректор самого главного на Пеу ВУЗа для краткости опустил полное название подведомственного ему питомника военных и административных кадров.

-Отлично, отлично – как возможно благожелательней произношу, а про себя думаю, что дела, видать наши не очень, раз тузтец задействовал кадетов, пусть и готовящихся в ближайшие недели покинуть стены «альма-матер» для служения отечеству, а не, скажем, уже занимающих посты в армии или полиции воспитанников. Впрочем, паниковать и искать револьвер с последним патроном, дабы пулю в лоб себе пустить, пока не стоит, лучше узнаю от старых боевых товарищей о происходящем за стенами тюрьмы. Кстати, заодно хоть выясню, где же меня всё-таки держали.

С последним, всё оказалось просто: секретный следственный изолятор Четвёртого стола. Сиё заведение организовано было для политического подразделения полицейского ведомства, которое пришлось выделить в отдельную структуру в связи с прошлогодним мятежом. Самолично давал санкцию на создание и нового управления МВД, и этой вот тюрьмы. Теперь, кажется, придётся курощать недавно образованный отдел.

«Полагаю, для более обстоятельного разговора о том, что происходило, пока я гостил в этих стенах»  – обвожу рукой комнату – «Найдётся более приятное место. А здесь нам делать, в общем-то, нечего».

-С этим что делать? – спросил Длинный, показывая на успевшего очнуться Тукоя.

-С ним? Да ничего. Пусть живёт. Всё равно это просто исполнитель. Хотя, впрочем, пусть сначала честно и подробно расскажет, кто и чего ему приказывал насчёт меня. И кто ещё причастен.

Паропе с Тагором на пару принялись разглядывать следователя профессионально внимательным взором, ничего хорошего объекту внимания не сулящим. Репутация у обоих… довольно специфическая. Ничего удивительного, что молодой и подающий надежды писец моментально запел соловьём. Тузтец слушает своего недавнего подопечного, изредка ободряюще пожимая плечами и почти ласково улыбаясь, не забывая при этом поглаживать рукоятку клинка в ножнах.

Как я и предполагал, мой арест и пребывание в секретном «сизо» – инициатива одного из родственников нынешнего фаворита Солнцеликой и Духами Хранимой. Впрочем, регой Кахимуй подошёл к заговору основательно, найдя сообщников кроме полиции также и среди армейских офицеров и командиров некоторых столичных ополченческих рот. Про «пану макаки» Тукой ничего не знает – что не может не радовать. Впрочем, мелкую сошку не обязаны ставить в известность обо всех участниках авантюры. Но и тех, кого он уже назвал, хватает для оценки масштаба заговора. Да и план действий тоже можно наметить. Вот только одно оставалось непонятным – насколько в курсе сама Рами насчёт всего этого спектакля. Даже если предположить, что она совершенно непричастна к собственно моему аресту, как-то сомнительно, чтобы не заметила внезапное исчезновение премьер-министра.

«Ладно, здесь нам больше делать нечего» –  говорю своим соратникам, направляясь к выходу из допросной. И уже в дверях добавляю, обращаясь к Тукою: «Прощай, мальчик. Приятно было с тобой пообщаться. И хочу дать совет на будущее – если когда-нибудь получится так, что ты вздумаешь с кем-либо не на шутку схватиться за власть или высокую должность, не оставляй своего побеждённого врага живым. Не уподобляйся почтенному Кахимую». Но тут же, вспомнив: «Тебе придётся немного посидеть под замком. Пока всё не утрясётся. Тагор, пусть кто-нибудь из твоих ребятишек отведёт его в любую свободную камеру. Хотя… лучше в номер два». Это та, в которой держали меня – в ней хотя бы лохань, куда нужду справлять, есть. «Ну и воды оставьте ему. Здесь где-то должна быть».

-В караулке бочка стоит – подсказывает следователь.

-Ага – пожимаю плечами – Там, наверное, и кувшин найдётся.

Пара «птенцов гнезда сонаваралингова», легонько подталкивая, повели младшего писца в камеру. Ещё один метнулся в противоположную сторону, как понимаю, туда, где сидит охрана заведения. Почти сразу же он вернулся, протопав мимо меня с кувшином, в котором плескалась жидкость, при тусклом освещении выглядевшая совершенно тёмной. Вот теперь действительно всё: пора покидать сии не очень гостеприимные стены, дабы отправиться восстанавливать справедливость и законность.

Выйдя из дверей тюрьмы на свежий воздух, невольно щурюсь от яркого солнечного света:  разгар дня, как-никак. «Что дальше делаем?»  – спрашиваю у своих соратников. Те недоумённо смотрят: «Дескать, ты же у нас главный, Сонаваралингатаки» меня. Видя неготовность Тагора с Длинным, уточняю: «У кого какие предложения?» Может быть, с точки зрения имиджа непогрешимого начальника, поступаю неправильно, но неожиданные зигзаги судьбы, случающиеся последние дни, здорово выбили меня из колеи. Так что особых мыслей нет. Ну, разве что, бежать куда подальше и забиться в какой-нибудь укромный угол. Вот только, этого как раз делать не следует. Наоборот, сейчас нужно атаковать противника, пока тот ещё ничего не знает. И кстати, сколько у нас в запасе времени, пока кто-то из участников заговора не заявится сюда самолично или не пошлёт курьера по той или иной надобности? Озвучиваю столь очевидный вопрос вслух. Мои верные товарищи молчат, понимая, что вопрос скорее риторический.

Что ж, придётся принимать решения самому. Оглядываю своё невеликое воинство: Тагор с парой десятков курсантов, Длинный с тройкой каких-то своих родственников, переманенных из Бонко в последние годы. Даже на задержание или ликвидацию тех пособников Кахимуя, которых назвал Тукой, не хватит. Да и распылять столь небольшие силы опасно. А где найти в условиях неопределённости, когда не знаешь, кто враг, а кто друг, дополнительных бойцов? Кроме тенхорабитов, пожалуй, рассчитывать не на кого. Больше всего Людей Света и Истины среди работников мастерских. Но толку от них особого не будет. Да и обращаться к «широким народным массам» не рискую – мне нужно решение проблемы с  заговорщиками, а не буча с участием пролетариев. Остаётся Сто двадцать седьмой ополченческий цаб, в командовании которым сплошные «воители».

-Для начала идём в Гончарный угол – командую наконец – А ты, Тагор, по дороге вспоминай, с кем упомянутые Тукоем могли дружить и кого втянуть ещё.

-Зачем в Гончарный? – спрашивает тузтец.

-Потому что я так решил – отвечаю несколько резковато, потом всё же поясняю – Тамошними ополченцами тенхорабиты командуют. А сейчас кроме них я никому не могу полностью доверять.

-Понял – пожал плечами мой ручной дикий гусь – А насчёт тех, кого мы теперь знаем, я только про самых молодых могу что-то сказать. Таголети и Хогу ещё при Шонеке из Обители выпустились.

-Хотя бы про молодых вспоминай – говорю.

 

Расположение Сто двадцать седьмого батальона «даре-гуна», как официально именовалось на Пеу территориальное ополчение, радовало идеальным порядком. При воротах даже наличествовал караул, который проявил некоторую бдительность: по крайней мере, наш отряд впустили не сразу, а только после того, как оказавшийся по близости полусотник из числа послуживших в «пану макаки» опознал меня и Тагора.

Неожиданное появление самого Сонаваралинги-таки старину Ласуне обрадовало, хотя и несколько озадачило. «Цаба-тегу Комуси на месте нет» – сразу же оповестил он нас.

-Где он? – спрашиваю безо всяких папуасских политесов.

-Дома у себя – отвечает Ласуне.

-Пошли за ним  нарочного – распоряжаюсь. И добавляю на всякий случай – Только пусть по дороге ни с кем разговаривает. Дело секретное.

-Сейчас, сделаем – полусотник ловит ближайшего ополченца и даёт тому указание.

-Кто из сотников на месте? – продолжаю выяснять ситуацию.

-Только второй сотни здесь. И «Правая рука» Комуси, младший летинату  Олокулети.

«Правой рукой» именуют у нас заместителя командира – хоть сотни-роты, хоть цаба-батальона. Здесь – целый младший лейтенант, выслужившийся из унтеров. Обычно-то  у нас в ополченческих частях в офицерском звании только комбат, а остальные, даже ротные – в лучшем случае капралы из армейских отставников, а зачастую – вообще  наиболее толковые из штатских. Да и этот цаб пришлось облагодетельствовать вторым офицером исключительно из-за наблюдающегося «тенхорабитского» уклона – чтобы Комуси был  уж совсем не в одиночестве среди Людей Света и Истины.

-Веди к нему – приказываю старому бойцу «пану макаки». Чего время терять, пока командир батальона появится. Можно для начала ввести в курс дела его зама.

Олокулети и Ласуне, которого я решил тоже посветить, от моего краткого рассказа о происходящем слегка охренели. Ну, или не слегка.

-Поднимать цаб по тревоге? – после двухминутного переваривания информации выдал заместитель комбата. Ну это у него от молодости: вон Ласуне сидит и чего-то прикидывает в уме.

-Отставить! – командую – Тут нужно действовать хоть и быстро, но осторожно.

-И? – унтер ограничился междометием. Или союзом – в школе всё время путался в этих частях речи, а тут, как назло, ни одного учебника ни по русскому, ни по папуасскому.

-Нужно отправить ваших бойцов под командой ребятишек Тагора, чтобы схватить и доставить сюда вот этих людей – протягиваю Олокулети список, составленный по результатам беглого допроса следователя – Осторожно, не привлекая внимания. Потом выяснить, кто ещё участвует, чтобы знать, на кого можно рассчитывать нам.

Сам же запоздало подумал, что не следовало оставлять Тукоя в тюрьме: прихвати мы его с собой, можно было бы вытрясать по ходу пьесы дополнительную информацию, выяснить которую упустили, да и мои враги, заявившиеся туда, не знали бы точно, что там случилось, и времени у нас сейчас было бы больше. А так, уже прошёл целый «гонг», а мы ещё и не начали действовать. Писца запросто могли уже найти, и фактор внезапности будет утрачен. Ну, да ладно, будем исходить из того, что противник ещё не в курсе – не каждый же час в спецСИЗО наведываются курьеры или кто-нибудь из приспешников достопочтенного регоя. А визиты в те стены непричастных к заговору тем более редкость.

-Ласуне, распорядись – приказывает младший лейтенант.

-Тагор – обращаюсь к своему ручному «дикому гусю» – Распредели своих воспитанников по тем группам, которые Ласуне соберёт. И надо прикинуть, кого из заговорщиков брать в первую очередь.

-Думаю, тех, кто повыше рангом да ближе всего находится.

-Это понятно – соглашаюсь – Вот только почти все из упомянутых Тукоем сейчас на службе пребывают, в окружении подчинённых, которым может не понравиться, если их начальников будут хватать и непонятно куда уводить.

-Тут почти половина из заговорщиков к столичной Управе порядка и благочиния относится. Так что можно заявиться туда.  Пагукусуме среди участников Тукой не упоминал – предложил Длинный – И вызывать их к начальнику, где и допрашивать на предмет сообщников. А если же Пагукусуме тоже причастен, попробуем его самого скрутить и от его имени действовать. Я в Управу самолично отправлюсь.

-Хорошо, действуйте – соглашаюсь. План попахивает авантюрой, но зная Паропе, можно ожидать, что у него может и получиться. Как не хочется избежать распыления ограниченных сил, находящихся в моём распоряжении, но придётся: от марша всем цабом по улицам Тенука толку немного, а сидя здесь, тем более, ничего не добьёшься.

Длинный с Тагором и Ласуне отправляются тасовать воспитанников Обители Сынов Достойных Отцов с ополченцами по командам и ставить перед ними задачи. Мне, сидя под «штабным» навесом, только остаётся наблюдать, как, получив наставление, очередная «спецгруппа» бодро топает в сторону ворот части. Глупо, конечно: всё теперь в руках мальчишек и бойцов из самодеятельности, пардон, самообороны.

Последняя группа ополченцев под командой пары кадетов как раз получала задание, когда явился, наконец-то, Комусилети. Про то, что расположение вверенной ему части удостоил своим посещением сам Сонаваралингатаки, лейтенант был уже в курсе – вряд ли посланный по его душу гонец удержался и не оповестил отца-командира о визите столь высокопоставленного лица.

По-военному коротко поприветствовав вашего покорного слугу, Комуси уставился на меня, ожидая дальнейших распоряжений.

-Измена, летинату – сказал я просто. Офицер сразу построжел лицом.

-Кто? – выплюнул он.

-Во главе заговора регой Кахимуй – отвечаю – Но не все заговорщики известны. Потому я пришёл сюда, будучи уверен, что среди Людей Света и Истины, каковые составляют большую часть командиров и бойцов твоего цаба, злоумышляющих против меня и типулу-таками нет.

Упоминая Солнцеликую и Духами Хранимую, невольно поморщился. Надеюсь, молодой офицер не обратит внимания на это.

Олокулети, дождавшись, пока я замолчал, добавил: «Мы уже отправили пришедших с Сонаваралингой-таки старших учеников Обители Сынов Достойных отцов и тех бойцов, что были под рукой, арестовывать установленных злоумышленников». Отмечаю про себя очередной «палеовизм» в речи замкомбата: глагол, образованный от заметно исказившегося при переходе через два языка «арест». Если такими темпами и дальше пойдёт, то буду выглядеть со своим избеганием заимствований из русского-икарийского замшелым ретроградом. Хотя, небось, получившая образование у заморских учителей молодёжь так вашего покорного слугу и воспринимает.

Комусилети благосклонно пожал плечами: дескать, одобряю. Так что последняя «спецгруппа» отбыла уже с его санкции. Теперь мне оставалось ждать возвращения кадетов с приданными им бойцами да смотреть, как в расположение части  подтягиваются оторванные от своих занятий ополченцы.

Сидя в плетёном кресле под «командирским» навесом, от нечего делать рассматриваю деловито снующих ремесленников и мастеровых с бумажной мануфактуры, которые и состояли в Сто двадцать седьмом цабе. Вроде бы люди, как люди: папуасы с небольшой добавкой заморских мигрантов, по большей части в шортах и блузах из некрашеной ткани, ставших уже обычными для горожан Пеу. Ну, разве что «солнечные круги» болтаются на шеях почти у всех. И не скажешь, что здесь, согласно полицейским рапортам, гнездо коммунистов-уравнителей (не путать с традиционными туземными первобытнообщинными) и потенциальных революционеров.

 

Где-то через «полстражи» после нашего появления на «базе» в сборе было не меньше двух третей числящегося в батальоне состава. Как пояснил Комусилети, неплохая выходит сегодня тренировка по разворачиванию подразделения по боевой тревоге: есть над чем поработать и что  учесть. Пожалуй, стоит похвалить себя за главный принцип, которым, с моей подачи, руководствуются военные Пеу-Даринги: как бы хреново не выступили на учениях, в первую очередь, нужно делать выводы и исправлять ошибки, а не искать и наказывать виновных. Впрочем, это нам пока так поступать легко – когда на каждого выпускника Обители десять вакансий, и постоянно «косячащего» офицера можно выпнуть на гражданскую службу без понижения в звании.

Я успел пообедать «этешевой» кашей из солдатского котла, понаблюдать за общим построением батальона и толкнуть перед строем небольшую речь о текущей политической обстановке, прежде чем явилась первая «группа захвата» с первым задержанным заговорщиком. «Это писец Нотону» – командовавший ополченцами кадет ткнул кулаком под ребро незнакомому мне испуганному типу. Ага, был такой в списке.

Почти сразу вслед за первой вернулась следующая группа. Их «подопечный» также заметно нервничал, кроме того, имел несколько помятый вид – похоже, этот сопротивлялся, в отличие от Нотону. А минут через пятнадцать явился со своим «объектом» Тагор. Надо же, сам регой Кахимуй пожаловал. Не добровольно, конечно. Регой, конечно, по старой памяти – так-то у нас уже лет пять только «регои-макаки», то есть, регулярная армия. Две другие группы «ловцов человеков», к сожалению, возвратились без улова – командиры смущёно отчитались, что указанных в приказе господ на месте не оказалось.

Своего ручного «дикого гуся» тут же озадачиваю допросами. Тузтец с энтузиазмом берётся за дело: всех троих арестованных заговорщиков по его приказу разводят по разные стороны навеса, предварительно стянув руки за спиной. Начинает мой старый соратник с самого главного из сей компании. Я стою рядом.

«Предлагаю рассказывать всё честно и без утайки»  – Тагор не заморачивается психологией и прочими премудростями из арсенала следователей моего родного мира – «Тогда умрёшь быстро». Кахимуй, в отличие от своих подельников выглядит молодцом: видно конечно, что нервничает и отчаянно потеет от страха, но лицо держит. Настоящий папуасский аристократ. Даже жалко такого под нож пускать – ведь раньше добросовестно работал на благо Великого Пеу, администрируя в меру своего разумения подконтрольный угол Текока из трёх деревень. Звёзд с неба не хватал, к новым веяниям относился скептически, ну так и палки в колёса прогресса не вставлял: программы диверсификации и витукизации сельского хозяйства выполнял, пусть и не без проблем (хотя это везде со скрипом шло), школы во всех селениях открыл, к учителям почтение сам проявлял и подопечное население заставлял относиться со всем уважением.

Кахимуй медленно, тщательно подбирая слова, начал «колоться». Мы с Тагором внимательно слушаем, временами уточняя или задавая направляющие вопросы. Когда скудный поток красноречия «сильного мужа» иссяк, экс-наёмник сказал: «Сейчас перепроверим у твоих сообщников, что им известно. Если окажется, что где-то солгал, умирать будешь мучительно, поверь мне». Главзаговорщик напряжённо сморит на нас, переводя взгляд с меня на тузтца и обратно. Потом говорит: «Теперь уж бесполезно врать. Надо было тебя, сонай, просто прирезать.  Я так и хотел, да молодёжь моя отговорила. Дескать, они лучше знают, как ныне такие вещи делать принято». Прерываю сетования на современное молодое поколение: «Уведите его и остальных.  У вас есть, где их запереть?»

Комусилети и Олокулети переглянулись. Заместитель произнёс несколько неуверенно: «Да некуда. У нас здесь только сарай для хранения инструмента закрывается. Но там лопаты с мотыгами. Ради них всё вытаскивать».

«Ладно, посидят где-нибудь у стены со связанными ногами» – решаю вопрос, как доводилось делать это не раз прежде – «Только приставьте к ним охрану понадёжней, чтобы никто сбежать или руки на себя наложить не вздумал. Мне их ещё Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками предъявить надо». Кахимуирегуи услышав, что немедленно его убивать не будут, послушно зашагал в указанный ему угол. А мы продолжили «потрошить» его подельников. Остальные, в общем-то, ничего нового не сказали: удалось узнать имена ещё  нескольких мелких сошек, используемых к тому же втёмную, зато в остальном подтвердилось, что говорил глава заговорщиков.

«Я всё же убил бы этого Кахимуя» – сказал Тагор – «Он среди них главный и самый опасный, и к тому же дядя Вагурикапи. А кто бабу огуливает, может здорово ей голову задурить. Так что Кахимуй может вывернуться. А зарезанный уже ничего не сможет сделать». Я и сам понимаю, что мёртвые не кусаются. Так что нужно подумать, действительно, что ли прикончить этого урода. Но пока пусть поживёт. Час-другой у нас ещё есть.

 

От Длинного вестей до сих пор нет. Я уже переживать начинаю за старого соратника. Предлагаю комбату с замом и Тагору послать на разведку пару бойцов к столичному управлению полиции. Олокулети с Комусилети начинают обсуждать, кому из подчинённых поручить столь деликатное и ответственное задание. Но тут появляется один из ополченцев, выделенных Паропе, и протягивает мне лист бумаги. С некоторым внутренним мандражом беру донесение и начинаю читать.

Благодарение духам-покровителям, всё хорошо: Пагукусуме к заговору никакого отношения не имел, что ещё раз подтвердило отсутствие лжи в показаниях Кахимуя и Ко, Длинного выслушал внимательно, указанных им злоумышленников из числа своих подчинённых и сотрудников политической полиции тут же приказал взять под стражу. Формально последние ему не подчинялись, хоть и сидели пока в одном здании с городскими коллегами, но глава «столичного УВД» на такую мелочь внимания не обратил. Потом ещё и самолично допросил арестованных, особо не церемонясь, благо у нас на Пеу о правах человека имели представление весьма приблизительное, а правозащитников, кои могут поднять бучу по поводу нарушения процессуальных норм и применения недопустимых методов дознания, отродясь не водилось. Да и адвокаты тоже звери в наших краях небывалые.

Кроме четырёх указанных Тукоем, иных заговорщиков среди полицейских не оказалось – в этом уж можно быть уверенным, зная Пагукусуме. «Квартет» сунули до особых распоряжений в камеры, а остальному личному составу столичной управы правопорядка был объявлен экстренный сбор. Кстати, если верить письму, арестовать всех успели до того, как кто-либо добрался до «особой политической тюрьмы». Так что господин следователь до сих пор сидит взаперти.

А у меня в дополнение к ополченческому цабу и группе кадетов есть теперь несколько десятков тёртых мужиков, имеющих богатый опыт задержаний вооружённых преступников и уличных облав. С оружием, конечно, у них не очень – полиция больше дубинками орудует, только у отделения «омоновцев» есть короткоствольные автоматы. Но сила всё равно серьёзная.

Хотя в принципе, обойтись можно и без людей Пагукусуме. Ситуация прояснилась, половина заговорщиков обезврежена, в том числе и их главарь и организатор,  из тех, кто представляет хоть какую-то опасность, только Вагурикапи да ещё несколько армейских и ополченческих офицеров на свободе. Но теперь ясно, что среди «пану макаки» их нет – ни во втором батальоне, ни в Особой Караульно-церемониальной роте. И значит, можно смело задействовать и дворцовую охрану для ареста оставшихся подельников Кахимуя. В любом случае, пора действовать.

«Объявляй построение цаба. Только без лишнего шума» – говорю командиру – «Пойдём к резиденции типулу. Всех, наверное, можно не брать. Двух сотен достаточно. Охрана дворца будет на нашей стороне». В лейтенанте Рохоки я уж точно уверен – вряд ли человек, осмелившийся на донесение лично мне о связи Солнцеликой и Духами Хранимой с Вагурикапи, будет поддерживать мятежников.

Молодой офицер отдаёт несколько команд, и унтеры побежали вдоль ограды, под которой в ожидании приказов расположились собравшиеся бойцы. Ополченцы потянулись к центру плаца, строясь повзводно в неровные прямоугольники. Да, до гвардейцев дворцовой охраны, способных маршировать «по линейке», городским ремесленниками и огородникам,  тратящим на военное обучение несколько дней в месяц, далеко. Ну и ладно – до резиденции правителей Пеу прошагаем без лишнего шика. Главное, зайти туда и взять за яйца бравого капитана Вагурикапи, если он, конечно, ошивается возле Рами, а не находится во вверенном ему батальоне.

«Заговорщиков с собой возьмём» – решаю на ходу. На минуту задумываюсь, подзываю к себе Тагора и на пределе слышимости говорю своему ручному «дикому гусю»: «Соберите этих ублюдков. А Кахимуя… прикончи. Только постарайся, чтобы выглядело, будто при попытке к бегству». Тузтец согласно пожимает плечами, одобряюще скалясь: дескать, правильно, Сонаваралингатаки, так и надо с опасными врагами поступать.

Наконец весь цаб выстроился, унтера ором, а самым непонятливым и лёгкими тычками выровняли, насколько смогли ряды. Мы с Комусилети и Олокулети выходим перед строем, и я начинаю: «Воины, злоумышленники, замыслившие навредить Пеу-Даринге, попытались оклеветать меня, Сонаваралингу-таки, Уста, Глаза, Уши и Десницу Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивы, перед нашей правительницей, для чего подло схватили меня, чтобы под пытками вырвать ложные признания в измене и злых замыслах против типулу-таками и народа Пеу. Но верные своему долгу люди освободили меня и помогли задержать часть предателей. Однако не все из изменников ещё под стражей. И кое-кто из них сейчас во дворце, рядом с Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками. Потому я приказываю вашему цабу выступить на защиту правительницы!»

После чего распоряжаться начал Комусилети: «Первая и вторая сотни – выходят с оружием в боевом построении. Третья сотня во главе с летинату Олокулети остаётся в расположении. Порядок несения службы – боевой. Первая сотня – на-право! Вторая сотня – на-право! Шагом, мар-ш!».

В это время, краем глаза замечаю: под навесом, где сидели заговорщики, началось какое-то шевеление. Поворачиваю голову в ту сторону: уже всё спокойно, а Тагор идёт в нашу сторону. «Виноват, Сонаваралингатаки» – обращается тузтец ко мне – «Главный заговорщик Кахимуй хотел убежать, удержать не сумел, пришлось мечом его успокоить. Насмерть».

«Стареешь ты, Тагор» – с укоризной говорю – «С безоружным справиться не смог без крови».

«Увы» – мой ручной «дикий гусь» виновато ухмыляется.

«Ладно ничего уже не поделаешь» – отвечаю и обращаюсь к командиру ополченцев – «Капитану, пусть труп пока положат куда-нибудь и укроют, чтобы мухи не облепили. Как-никак уважаемый человек. Когда со всем разберёмся, родственники заберут».

Комусилети распорядился, и чётвёрка бойцов уволокла покойника в какой-то сарай. Возможно тот самый с лопатами и мотыгами, полагающимися, согласно утверждённым вашим покорным слугой пару лет назад регламентам, на каждый пехотный батальон. Не знаю, является ли хранение трупов на складе с шанцевым инструментом нарушением какого-нибудь устава, надо будет задать вопрос командующему сухопутными войсками Пеу-Даринги. Но мёртвый ничего с подотчётным инвентарём сделать ничего не должен. По крайней мере, за свою жизнь сначала на Земле, а затем на Иханаре с  подобным не сталкивался – несмотря и собственное моё «воскрешение», и информацию о том, что случившееся со мной не такая уж и редкость в этом мире.

  За воротами произошла некоторая заминка. Капитан хотел выставить пару взводов в полноценное боевое охранение. Но я останавливаю его: «Мы так весь Тенук переполошим, если бойцы пойдут с оружием наизготовку, да осматривая всё на своём пути. Достаточно будет выслать десяток поопытнее вперёд на пару перестрелов, да по боковым проулкам пустить небольшие отряды. Пусть держатся настороже и глядят во все глаза, но оружием не размахивают». Командир согласно пожимает плечами и делает распоряжения. И мы двинулись дальше.

От  расположения Сто двадцать седьмого цаба до резиденции типулу больше двух километров, наша колонна растянулась на добрых три или четыре сотни метров. И шли довольно медленно. Так что, пока добрались до площади перед дворцом правительницы, там уже знали о каких-то непонятных движениях в городе, и охрана успела подготовиться, сама не зная к чему. По крайней мере, жиденькая цепочка из «парадной» части гвардейцев, стоящих с копьями и мечами наизготовку, в нескольких десятках шагов от стен здания наличествовала. Что ж, Рохоки, а может и номинальный начальник Особой Церемониально-Караульной, поступают, на мой взгляд, довольно грамотно – выставили в первую линию обороны умеющих красиво маршировать «болванов», а по-настоящему серьёзные бойцы, вооружённые автоматами и винтовками, смотрят сейчас на нас из окон и с крыши. По крайней мере, парочку стрелков я засёк. А ведь у дворцовой охраны даже парочка ручных пулемётов имеется – сам в своё время решил, что безопасность типулу-таками вещь важная, и жалеть на неё вооружение не стоит. Главное, чтобы сейчас какой-нибудь особо нервный гвардеец огонь не открыл.

«Позовите летинату Рохоки» – обращаюсь к десятнику – «Срочно!» Тот распоряжается и один из бойцов срывается и бежит к входу во дворец. Потекли мучительные минуты напряжённого ожидания под прицелом десятков стволов. Наконец, заместитель командира охраны появляется. «Приветствую, Рохокилети» – здороваюсь коротко и, протягивая листок со списком оставшихся на свободе подельников Кахимуя,  произношу – «В столице заговор. Злоумышленники схватили меня, чтобы пытками заставить оклеветать себя и потом предательски казнить, дабы ослабить Пеу-Дарингу. Но верные люди смогли найти и освободить меня. Часть негодяев уже задержана, но некоторые ещё не пойманы. В том числе, кто-то из них может быть сейчас здесь. Типулу-таками в опасности. Вот список заговорщиков, находящихся на свободе». Офицер-гвардеец берёт бумагу, быстро, но при этом цепко, пробегает имена и прозвища. «Вагурикапи точно во дворце»  – говорит он – «Про остальных не знаю, но я немедленно прикажу перекрыть все входы и выходы из здания».

-Вагурикапи вместе с правительницей? – уточняю.

-Да.

-Тогда идём к ней – и, обращаясь к командиру ополченцев – Комусилети, пусть твои воины помогают охране дворца. Никого не выпускать и не впускать. Всех, кто пытается войти или выйти, задерживать до особого распоряжения. Если обнаружится кто-нибудь из тех, кто в списке заговорщиков, держать под усиленной стражей. Летинату Рохоки даст более подробные распоряжения, кому где встать и прочее.

Два лейтенанта быстро «перетёрли» между собой, гвардеец подозвал пару своих унтеров, представил их с ополченцем друг другу, объяснил задачу – блокировать здание с прилегающими хозпостройками, и приказал, на время своего нахождения внутри дворца, при всех сомнительных случаях обращаться за указаниями к Комуси. Как я понял, эти двое уже сталкивались, и замкомандира Особой Церемониально-Караульной считает, что на своего коллегу из «даре-гуна» можно положиться.

«Всё, можно идти» – сказал Рохоки. И мы двинулись внутрь дворца.

[Высокий]

Офигеть. Думаю, Рами хотела заставить Гг ревновать.

[Крукс]

++

[Изяслав Кацман]

  В 4/17/2025, 8:30:30, Высокий сказал:

Офигеть. Думаю, Рами хотела заставить Гг ревновать.

Кто же разберёт женскую душу.

  В 4/18/2025, 9:17:42, Крукс сказал:

++

Спасибо на добром слове:)

 

 

[Изяслав Кацман]

Глава двадцатая

В которой герой неожиданно для самого себя решает сделать то, что планировал много лет назад.

 

Двухстворчатые двери дворца распахнулись от толчка Рохоки почти без скрипа – порядок здесь поддерживается, что и говорить. Шагаем коротким коридором в тронный зал, он же зал приёмов. Кроме офицера-гвардейца с десятком подчинённых со мной идут Длинный и Тагор с тройкой воспитанников Обители.

В помещении с богато украшенным резьбой креслом никого нет, но лейтенанта это не смущает, и он уверенно направляется к двери, ведущей в задние комнаты. Разумно: имея сведения о вооружённом отряде, идущем к резиденции правительнице, типулу-таками лучше находиться не в тронном зале, а поближе к одному из чёрных ходов в противоположной от парадного стороне.

Солнцеликую и Духами Хранимую в компании пары служанок находим в её комнатах. Там же и бравый капитан Вагури. Рами смотрит на ввалившуюся толпу со мной во главе недоумённо. А вот фаворит правительницы при виде вашего покорного слуги испуганно дёргается. Что ж, можно успокоиться: тэми, судя по всему ни сном, ни духом о моём аресте и прочем.

-Что происходит? – спрашивает она.

-Несколько дней назад злоумышленники похитили меня, чтобы заставить оговорить себя перед моей повелительницей – говорю, переводя взор с типулу на её любовника – Большая часть заговорщиков уже задержана и во всём призналась. Осталось схватить только некоторых из них. В том числе и Вагурикапи.

Услышав имя присутствующего здесь злодея, Рохоки указал на него своим людям: «Взять!»

-Клевета! – заверещал капитан. Но пара гвардейцев, не обращая внимания на это, споро заломила руки бравому злодею-любовнику за спину, а третий сорвал кобуру с пистолетом и ножны со штатным офицерским клинком, затем обыскал на предмет иного оружия.

-Мои слова могут подтвердить как пойманные заговорщики, так и люди, присутствовавшие при их допросах – отвечаю – Главарь заговора, Кахимуй, к сожалению, убит при попытке к бегству. Но его признания слышали больше десяти человек. В том числе и находящиеся здесь Тагор и Бонкопаре.

Верные мои сподвижники дружно пожали плечами, подтверждая сказанное.

«Рохокилети» – обращаюсь к офицеру-гвардейцу – «Твои воины могут не держать Вагури со скрученными руками. Достаточно того, что его разоружили и приглядывают за ним. Никуда он не убежит». Как бы я не относился к господам, вздумавшим меня лишить власти и, скорее всего, убить, но лишний раз унижать любовника Раминаганивы в её присутствии не хочу. Лейтенант распоряжается: «Отпустите его». Солдаты слушаются.

Солнцеликая и Духами Хранимая стоит молча. Я тоже. Жду. В принципе, она может отдать приказ отпустить фаворита, и задержать меня:  ночная кукушка дневную перекукует. У нас тут, конечно, представители мужского пола соревнуются в борьбе за уши правительницы, но так и кукуют в реальности, а не в пословице                               , небось, самцы.

Наконец, не выдерживаю воцарившуюся тишину, да и вообще, я же мужчина, и не должен перекладывать обязанность объяснений и расставлений точек над «и» на хрупкие женские плечи. Потому говорю: «Летинату Рохоки, покиньте со своим бойцами комнату. Вы тоже»  – последнее относится к служанкам. Напоследок добавляю: «Твои ребятишки, Тагор, пусть тоже выйдут». Все лишние, на мой взгляд, выметаются мигом. Гвардейский офицер на прощание смотрит с благодарностью: всяко ему не очень нравится выбирать между Сонаваралингой-таки и типулу-таками, а сейчас, оставляя меня с верными Тагором и Длинным лейтенант полностью снимает с себя ответственность за дальнейшее.

«Я понимаю, что тебе хочется иногда развлечься» – начинаю выяснение отношений, глядя в глаза Рами – «И смотрю на твои то и дело случающиеся увлечения сквозь пальцы. Но сейчас речь идёт не о том, с кем ты ночами кувыркаешься, а об интересах Пеу-Даринги. Хотя последние годы мы с тобой довольно сильно отдалились друг от друга, но заботы о благе страны по-прежнему для меня на первом месте. И для тебя, надеюсь, тоже. И, думаю, с должностью Уст, Глаз, Ушей и Десницы Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками я справляюсь лучше иных, кто мог бы претендовать на моё место. Поверь, Рами, если бы я нашёл человека, способного стать твоей верной опорой и помогать тебе управлять Пеу лучше меня, разве я стал бы держаться за своё место». Подхожу к Вагурикапи, пристально гляжу ему в глаза. Тот занервничал ещё сильнее: слышно как урчит живот героя-любовника, потом он громогласно испускает газы. Весьма вонюче, кстати. Главное, чтобы не обделался. А то совсем неудобно получится перед своей бывшей пассией. Причём, почему-то мне.

Перемещаюсь вновь ближе к тэми и спрашиваю: «Кто может меня заменить? Этот смазливый сопляк? Или его дядя, решивший убрать меня ради власти? Они «напомогают» тебе… Всё, что я делал эти годы, пустят прахом».

Неожиданно прорезался голос у капитана. От волнения чуть ли не срываясь на фальцет, не совсем бравый вояка выдал: «А сам с тюленеловами изменнические дела вёл!»

«Это ты о чём?» – спокойно интересуюсь. Похоже Вагури в курсе полученной его дядей информации о моём сливе палеовийцам сведений о базировании нашего флота и мерах по его охране. Стало быть, не самое последнее место в заговоре у него. А я-то думал, что роль офицерика сводится исключительно к «ночной кукушке», которая должна «куковать» в нужном Кахимую ключе. Надо же. Не хотелось, но придётся, похоже, решать с ним кардинально – потому как оставлять в живых можно врага или очень умного, который понимает расклады, или такого, который не способен нагадить. А такие, как приконченный Тагором дядюшка и его пока ещё не мёртвый племянник, самые опасные: им, как показало произошедшее, мозгов хватает, чтобы доставить неприятностей, но не достаточно, чтобы понять государственные интересы. Вот Рамикуитаки, брат матери Рами, хитрый жук и сволочь, но при этом отдаёт себе отчёт, что Сонаваралингатаки действует на благо как младшей родственнице, так и всего Пеу. И потому меня следует во всём поддерживать. И детям с внуками того же завещать.

«Сонаваралингатаки» – начинает обвиняющим тоном капитан, которому, похоже, уже не суждено стать майором – «Встречался с лазутчиком тюленеловов, тайно проживающим в Тенуке под видом беженца с Иханары. Назвался он при этом вражескому соглядатаю сунийцем на службе у самого себя. И сообщил он палеовийцу о количестве и расположении наших военных кораблей в гавани Мар-Хона, а также о том, как они охраняются. Благодаря чему тюленеловы внезапно атаковали корабли, как наши, так и вохейские. Часть потопили, часть повредили. Из-за чего флот Пеу и союзников не смог выйти в море и атаковать палеовийцев. И ещё из-за этого нападения мы не смогли вовремя отправить войска на Иханару. Позже же удалось переправить туда совсем незначительные силы».

Пристально смотрю на Вагурикапи: ничего нового он  для меня не сообщил, даже про то, что среди папуасских вояк царил в начале войны такой оптимистичный настрой, я в курсе. Под моим взглядом злодей-любовник стушевался и замолчал. Но потом нашёл силы добавить: «У нас есть свидетели. Палеовийский лазутчик, например. И суниец, который сопровождал тебя тогда».

«Что скажешь в ответ на обвинения?» – спросила Раминаганива.

Теперь я переключаюсь на подругу прежних дней моих суровых: и когда только из молоденькой девочки, восторженно глядящей мне рот, превратились в самостоятельную  зрелую женщину, настоящую правительницу? Даже и не заметил, как такое случилось. Сейчас, пожалуй, не страшно и оставить страну на неё. Особенно, если учесть, что имеется какой-никакой бюрократический аппарат, позволяющий говорить о контроле центральной власти над землями отдельных племён, а в Совете Солидных и Разумных Мужей часть самых первых его участников успела передать сыновьям и племянникам, прошедших через Обитель Сынов Достойных Отцов. Обидно только, что и Сонаваралингатаки такой Рами не сильно-то и нужен. Ни как мужчина, ни как верный и преданный сподвижник.

Смотрю на тэми печально. Куда всё ушло: первая подростковая влюблённость, перешедшая в страсть; желание защитить одинокого ребёнка, окружённого хищниками, готовыми рвать глотки соперникам в борьбе за власть, смешавшееся в последствие с вполне понятным мужским влечением и ответственностью за верящего тебе человека в странный сплав, вполне годный называться любовью; полное доверие друг к другу боевых соратников, работающих на благо страны?  Теперь только стена подозрения и отчуждения.

«Да, я сообщил лазутчику тюленеловов про то где стоят наши корабли и как они охраняются» – наконец, нарушаю затянувшуюся тишину – «Сделал я так потому, что был уверен в ненужности участия Пеу в войне против Палеове. И сейчас моё мнение не изменилось. Атака палеовийцев на наши корабли сделала невозможной отправку войск на Иханару и гибель сотен, если не тысяч дареоев, твоих подданных, в бессмысленной для нашей страны и её народа войне. Можешь лишить меня должности своих Уст, Глаз, Ушей и Десницы, можешь отправить меня в изгнание. Но я всё делал для блага Пеу-Даринги».

Говорю, стараясь не сорваться на крик. Приятно высказывать правду. Особенно, если сделать по-другому уже не получается. Да и опасности особой не вижу: Длинный с Тагором преданы лично мне, по разным причинам, но уверен в обоих. Бонкиец по старинке не задумывается о патриотизме и национальных интересах:  бывший деревенский хулиган служит лично Ралинге-Сонаю, когда-то вынувшему его душу и вернувшему обратно. А тузтец же полагает, что человеку из-за пределов мира может однажды стать тесно на не очень большом острове на задворках Земноморья. За лояльность Рохоки тоже не переживаю: коль лейтенант слил мне про шашни Солнцеликой с молодым капитаном, то и дальше должен меня держаться. Чисто теоретически моя государственная измена может и заставить его поменять точку зрения, но пока-то начальник охраны о ней не знает. И, по крайней  мере, выйти из дворца мешать не станет. И дальше уже видно будет. А ведь гвардейцу после сегодняшнего и дальше Сонаваралингу-таки следует поддерживать: даже если Вагури не узнает про письмо от лейтенанта на моё имя, то руки, заломленные за спину, в присутствии таками точно запомнит и при удобном случае припомнит.

Раминаганива смотрит на меня в некотором охренении. Пожалуй, именно данное слово точнее всего передаёт точнее всего спектр эмоций на лице правительницы. Не удивление, не изумление – именно охренение. Кошу взглядом на своих верных соратников: Тагор сохраняет невозмутимость, контролируя капитана-любовника, что тузтец думает, можно только догадываться; Длинный переводит взор  с вашего покорного слуги на Солнцеликую и Духами Хранимую, словно надеясь получить ответ на некий не заданный, но весьма мучительный вопрос. Отважный изобличитель изменника, Вагурикапи, то есть, озадачен: похоже, надеялся смутить страшного колдуна-соная или даже повернуть дело себе на пользу, а вместо этого Сонаваралинга спокойно выдаёт свою версию, а типулу-таками его выслушивает, не приходя в ярость. А мне почему-то становится смешно, несмотря на всю серьёзность ситуации.

Видя, что моя бывшая подруга всё ещё не способна выдать что-либо членораздельное, решаю продолжить: «Как я понял, моё пребывание на должности  Уст, Глаз, Ушей и Десницы Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками больше не возможно. Я сознаю всю тяжесть совершённого мною проступка, чем бы он ни оправдывался. Потому прошу освободить, повелительница, твоёго верного слугу от обязанностей Уст, Глаз, Ушей и Десницы».

Рами, наконец, нашла силы произнести: «Я удовлетворяю твою просьбу, Сонаваралингатаки. Отставка принимается».

Спохватываюсь, что при столь важном разговоре присутствуют свидетели. Приоткрываю дверь и кричу: «Рохокилети, заберите злоумышленника! Вы тоже выйдите». Последнее относится к Тагору и Длинному. Пара гвардейцев утаскивает Вагури, мои спутники идут вслед за ними.

Оставшись наедине с Рами, продолжаю: «Думаю, за месяц я сумею передать тебе дела». Видя недоумение на лице таками, добавляю: «Много лет я помогал тебе нести все заботы о стране, подданных и имуществе дома Пилапи. Теперь всем этим предстоит заниматься тебе одной, типулу-таками. Что-то можно поручить Каноку Молодому и Комадариниве. Но большей частью всего, что составляет обязанности правительницы, отныне предстоит заниматься тебе самой». Да, похоже, такой поворот для моей былой любви оказался неожиданностью. И теперь она на мгновенье становится похожей на ту одинокую девочку-подростка, которая отправляла Ралинге-Сонаю полные отчаяния послания о своём житие-бытие в окружении каменновековых интриганов. Но только на миг.

Солнцеликая и Духами Хранимая взяла себя в руки и произнесла: «Ты словно умирать собрался. Дела передаёшь».

-Ну, умирать мне ещё рано – усмехаюсь грустно – Но, боюсь, помочь советом в нужный момент не смогу.

-Ты что, решил вернуться в Бонко? Или в Сонай?

-Нет – машинально пожимаю плечами – Мой путь лежит совсем в другую сторону. И намного дальше.

-И куда ты собрался? – Рами была заинтригована.

-Я хочу попросить мою повелительницу отправить посольство в Ирс. Себе же прошу только место советника при назначенном главе посольства.

Не дав сказать типулу-таками ни слова, продолжаю: «Как тебе известно, у нас в гостях находится разоблачённый ирсийский соглядатай. По словам этого человека, назвавшегося Лимпором, его хозяева выплатят любой выкуп за него. Хоть золотом по его весу. Но я полагаю, что для Пеу-Даринги лучшей платой за живого и невредимого лазутчика будет заключение с Ирсом договора о дружбе и торговле. Такие соглашения жители Запада предлагали в своё время царям Северных островов, а потом возобновляли, когда царей там свергли, а острова объединились в Союз Палеове. А ещё раньше подобный договор действовал между  ирсийцами и обитателями тех островов, которые Тюленьими называют сами палеовийцы. А после последней войны между Ирсом и Палеове такие договоры заключались с освободившимися землями Западного Края Земель и Морей».

-Да, я помню твой рассказ о лазутчике – подтвердила Рами – Там была ещё забавная история с тем, как его задержали, когда искали пособников мятежа «Истинных Дареоев», и люди из Второго Стола решили, что укрийцев с такой тёмной кожей не бывает, и заподозрили в нём чьего-то разведчика.

-Всё так.

-А ирсийцы действительно так ценят своих людей, что даже за какого-то нанятого ими чужака готовы отдать столько золота, сколько тот весит? – спросила таками.

-Да. Причём, если верить Лимпору, не делают здесь различия между уроженцами Ирса и теми, кого берут себе на службу. Впрочем, такое их отношение даже к чужеземцам, работающим на них, оправдано. Люди служат Ирсу верой и правдой, зная, что их всегда постараются выручить. И советую тебе брать с народа Заокраиного Запада пример: не смотреть на происхождение своих подданных, а только на верность и способность делать дел – и меняю тему – Договор о дружбе и торговле с Ирсом наподобие тех, что имелись между Икарией и Палеове, для Пеу очень выгоден. Ирсийцы часто продавали свои машщини, позволяющие облегчать труд или делать вещи, которые раньше вообще не делались, в долг, с условием его выплаты через несколько лет. Причём в отличие от вохейских и тагирийских ростовщиков, возвращать им надо будет столько же, сколько ирсийцы дали.

-С чего такая щедрость? Всё за одного-единственного лазутчика? – не поверила Рами.

-Нет, конечно. Просто ирсийцы рассуждают так: с бедной страной нечем торговать, поскольку у неё нет или мало товаров для обмена. Много лет назад у Ирса не было соседей, сравнимых с ним по богатству. Они давали палеовийцам машщини в долг и посылали мастеров, научивших работать на этих машщини. Тюленеловы с помощью ирсийских машщини стали изготавливать товары, которые поставляли Ирсу, частично для погашения долга, частично для покупки новых машщини. Ирсийцы готовы были с ними вести честную торговлю, выгодную обоим народам, а также отправлять в Палеове мастеров, учёных и учителей по разным премудростям и принимать у себя тех, кто хотел учиться в Ирсе. Но Сильномогучие Мужи оказались слишком жадными и глупыми и не поняли, что дружба и торговля с Западом для их страны выгоднее всех захватов, которые тюленеловы сумели совершить.

-Ты так уверен, что торговать с Ирсом столь выгодно? – Солнцеликая и Духами Хранимая скептически морщит носик.

-Уверен – отрезаю я – Можешь сама судить: мы на Пеу благодаря помощи тюленеловов сумели во много раз увеличить добычу медной руды и выплавку меди, что приносит казне тысячи вохейских золотых. Причём машщини палеовийцев хуже и дороже ирсийских. И в долг они их поставили нам только под долю в добываемой руде, получив впятеро больше цены своих машщини. А ирсийцы дадут без таких кабальных условий.

-Что-то не верится в такое бескорыстие.

Я тяжело вздыхаю. Недоверие Раминаганивы вполне понятно: не принята в ни в папуасском каменном, ни в царившем до недавнего времени в более цивилизованных местах бронзовом веке, переходящем в железный, такая благотворительность. Завоевать, навязать вассалитет, окутать долгами – это само собой, а помогать развиваться ради того, чтобы торговать на равных – такого представить трудно.

Впрочем, если рассказы Лимпора о Западном материке заслуживают доверия, икарийцы, выдавая станками с прочей техникой беспроцентные кредиты, посылая специалистов и принимая на обучение тысячами бронзововековых «бабаёв», вовсе не благотворительностью занимаются, и даже не потенциальных торговых партнёров выращивают. Торговля и прочие взаимовыгодные дела только одна из стадий «переваривания» всех этих «гордых и самобытных» племён и государств Ихемы с последующим включением их в «семью полноправных братских народов». И шансы на подобный исход весьма не нулевые. Палеовийцы тому примером: начали ещё при царях с заимствования чисто технических новаций, стараясь огородить себя от идеологической «заразы», а в итоге проирсийские настроения от низов до самого верха чуть ли не норма.

Но Пеу до того времени, когда стремительный поток бесплатных или дешёвых знаний и технологий обернётся подрывом устоев, ещё далеко. Да папуасы и так подвергаются моральному разложению на грани идеологической диверсии знакомством с вохейским и палеовийским образом жизни. Ну и тенхорабиты свою лепту вносят.

Потому говорю: «Придётся поверить. В крайнем случае, если ирсийцы окажутся не лучше тюленеловов, Пеу за машщини будет платить, как и раньше. Но я, всё же, надеюсь на договор вроде тех, которые Ирс заключал с Палеове или островами Западного предела. Тем более именно такую плату хочу потребовать за жизнь их лазутчика. Главное теперь для тебя – не дать любителям повоевать слишком нагло залезть на Иханару».

-А причём здесь это? – Солнцеликая и Духами Хранимая смотрит на меня с искренним недоумением.

-Ирсийцы не очень любят иметь дело с теми, кто норовит завоевать соседей.

-С тюленеловами их нелюбовь не мешала до поры до времени торговать – скептически замечает Рами.

 -То-то и оно, что до поры до времени – отвечаю – Много лет икарийцы сидели у себя на Западном материке, сами очертив границы, которых не преступали. Только торговали с теми, кто желал. Хотя среди них и тогда уже хватало жаждущих нести своё добро соседям. Но война между Ирсом и Палеове за Западный предел  показала, что отныне этой черты нет. Может быть, они и не намерены вмешиваться в дела всей Хшувумушщи и стран Диса, как думает Лимпор, но от тех, кто захочет с ними дружить и торговать, икарийцы точно будут требовать не воевать с соседями без особых причин. Да и вообще, от Ирса Пеу сможет получить гораздо больше, чем с голопузых иханарцев.

-По твоему, присоединение новых земель ничего не даёт? – спрашивает тэми – Может, тебе тогда не стоило приводить к покорности рана с сувана и тинса с бунса? Да и Кехет с Бонко предоставить самим себе нужно было?

«Земли Пеу это совсем другое. Объединение под властью Тенука всех людей в пределах острова оправдано. Хотя бы для того, чтобы навсегда прекратить войны и набеги между племенами. Но посылать войска за море, чтобы покорить каких-то дикарей, не имеющих ничего, кроме жалких хижин и костяных ножей, глупо. Особенно если это отвратит от нас столь могущественного союзника как Ирс».

Типулу-таками молчит, и я продолжаю: «Если бы не возможность столь выгодного для Пеу договора, может быть, и имело смысл подчинить Иханару твоей власти. Хотя бы для того, чтобы не пустить туда вохейцев. Но сейчас, когда на кону столько, лучше туда не лезть с грубой силой. Хотя пару небольших крепостей в удобных местах для защиты наших торговцев иметь следует. Но не больше».

-Ты же сам сказал, что с этих голопузых взять нечего – возразила Рами.

-Ну, торговля с тамошними обитателями вполне выгодна для Пеу. Тот же лес возить оттуда ближе, чем из Тагиры. Сейчас, правда, кроме брёвен и рыбы на Иханаре покупать нечего. Но ничто не мешает вкладываться во что-то ещё. На Венве и Хоканве, к примеру, остаются заложенные тюленеловами плантации сахарного тростника и бананов. И сахарные заводы. Если местные на радостях от изгнания палеовийцев там всё не сожгут и не вырубят, можно будет менять наши товары на сахар с бананами. Или организовать перепродажу их в Ирс.

-Они же с Венве не уходят.

-Есть у меня подозрение, что тюленеловы и там надолго не задержатся. Возможно, при заключении договора с Ирсом стоит в сделку включить и Иханару. Пусть признают особые интересы Пеу-Даринги на этих островах.

-Ты же сам только что говорил, что ирсийцы не любят завоевателей.

-А кто говорит о завоевании? – улыбаюсь я – Если там будут находиться подданные типулу-таками торгующие или имеющие иные дела, власти Ирса согласятся, она может держать на тех островах войска для их защиты. Военные отряды лучше посылать туда, куда уже проторили путь купцы, и где, благодаря им, появились люди из местных, на которых можно опереться в случае захвата страны.

-А вохейские купцы тоже прокладывают дорогу войскам Тишпшок-Шшивоя? – с ужасом произносит Рами.

«Со многими островами Внутриморья так и случилось» – говорю – «Поэтому я и старался, ведя торговлю, сильно не пускать чужаков в нашу страну. Люди Света и Истины, это всё же иное: сейчас, они, конечно, у себя на родине  властями так не преследуются, как раньше, но особой любви к Повелителю Четырёх Берегов, тамошним сильным мужам и жрецам у них нет. И вздумай вохейцы напасть на Пеу, тенхорабиты будут защищать его с не меньшим рвением, чем жившие на острове многие поколения. Кстати, я и с тюленеловами последние годы дела имел не только ради выгоды, но и чтобы почитатели иноземного среди дареоев и регоев состояли не из одних любителей вохейских порядков, но и из подражающих палеовийцам. Лучше, когда будущие пособники чужеземцев делятся на враждебные друг другу объединения, а не едины в своём желании вымостить им дорогу. И Тагор своих соплеменников-воинов по моей просьбе искал, и ремесленников из «Страны чёрных» привозили для того, чтобы иноземцы были не одного рода, и смущенные ими люди Пеу мыслили вразнобой».

Тэми внимательно слушает, а я продолжаю: «Сиё надлежит использовать не только в отношении чужаков, но применять к собственным подданным. Нельзя давать усилиться какому-либо одному роду или семье. Или даже выходцам из одного племени сильно много веса приобрести. Ты никогда не задумывалась, почему, например, в Совете Солидных и Разумных Мужей в равной мере присутствуют вэйхонцы, ласу, кехетцы и текокцы? Хоть в последние годы я предлагаю тебе включать туда и достойных людей из иных земель Пеу».

-То есть нынешние Солидные и Разумные Мужи не по своим заслугам места занимают?

-Конечно, по заслугам. Я всегда старался людей выдвигать сообразно их делам. Однако приходится думать не только об их способностях и умениях, но и о принадлежности к тому или иному семейству или роду. А скоро, когда возмужают и наберутся опыта с мудростью воспитанники Обители Сынов Достойных Отцов, надо будет ещё учитывать и то, кто с кем дружил во время учёбы там. Надеюсь, ты внимательно сейчас меня слушаешь? Ведь скоро тебе самой предстоит заниматься всем этим.

Рами смотрела-смотрела на меня, а потом вдруг чуть ли не жалобно произнесла: «Может, ты передумаешь насчёт отставки? А я тебя за твой изменнический поступок помилую».

Кажется, я чересчур перегрузил бедную типулу-таками в своём стремлении убедить в моей нужности Пеу и трону, дабы избегнуть нового ареста или расстрела через повешенье, прежде чем окажусь далеко отсюда.

«Я уверен ты прекрасно справишься и без меня. Тем более, у тебя целый Совет Солидных и Разумных Мужей, каждый из которых готов помочь, а также огромное войско писцов всех Столов, являющихся проводниками твоей воли. Ну и настоящее войско из «пану макаки», регои-макаки и даре-гуна» – начинаю успокаивать тэми – «Когда я начинал помогать тебе в управлении страной, ничего такого не было. Только две с небольшим сотни бойцов «пану макаки», совершенно чужих здесь, да текокские регои с Сильными Мужами, считающие пришельцев с востока острова во главе с их предводителем-колдуном помехой, и вэйхонцы, недолюбливающие текокцев. И я сам – чужак непонятно откуда, непонятно каким образом попавший на Пеу. И я справился: укротил во имя величия Дома Пилапи слишком вольно себя ведших вождей, принудил не на словах, а на деле, всех их служить верой и правдой типулу Текока; использовал на благо Пеу чужаков с их знаниями и премудростями; заставил считаться с тобой правителей земель, лежащих за много дней пути от наших берегов. А ты же дочь Кахилуу, внучка Пилапи Великого, внука Пилапи Старого. Сидящая на престоле по праву древней крови. Духи славных предков стоят за тобой и помогают тебе. У тебя больше не будет всего лишь одного единственного Ралинги-Соная, Но останется множество верных подданных и никуда не денется благословение богов и  помощь духов прародителей. И с их помощью ты будешь править  не хуже, чем с моей».

На глазах Солнцеликой и Духами Хранимой заблестели слёзы. Я продолжил: «Дело не только и даже не столько в моей изменнической деятельности. Просто никто лучше меня не справится с переговорами с правителями Ирса. Тамошний народ, конечно, вряд ли захочет зла людям Пеу или Дому Пилапи. И какого-то обмана из корысти или для достижения каких-то своих целей от ирсийцев можно не ожидать. Но мне известно хотя бы приблизительно, как с ними нужно разговаривать. Ни Тагор, ни Вестник Шонек, ни Хиштта, ни кто иной из иноземцев, служащих тебе, не сможет понять людей Западного материка так, как я».

-Полагаешь, они твои соплеменники? – спросила тэми.

-Достоверно это я узнаю, когда доберусь до Ирса – отвечаю – Но, если судить по рассказам Лимпора и тому, что удалось выяснить у тюленеловов, вполне возможно. Есть несколько вещей, которые позволяют так думать.

-Какие, например?

-Во-первых, язык, который мне вполне понятен. Правда, слушая эту речь в передаче палеовийцев, остаётся только догадываться: мой ли это родной, или же некий очень на него похожий. Во-вторых,  название моего родного мира совпадает с названием родины икарийцев. В-третьих, то, как я попал на Ихему. Наш гость-лазутчик вслед за тюленеловами утверждает, что с Земли сюда попасть могут только те, кто там погиб. Как такое возможно, не знаю. В Ирсе надеюсь выяснить и это тоже. Ну и ещё есть некоторые признаки, что это люди из одного со мной мира.

-Ну, пусть, ирсийцы твои земляки – говорит Рами – Но это вовсе не даёт уверенности, что они согласятся заключить нужный Пеу договор. А  если и заключат, как ты говоришь, в качестве выкупа за своего соглядатая, то ничто не мешает им через какое-то время его расторгнуть? Через год или два возьмут, и откажутся. И будут правы. Они же целый год в обмен на жизнь своего человека с нами поторгуют.

-Ирсийцы последнее время интересуются делами Хшувумушщи сильнее, чем прежде. И союзники им будут нужны. В Западном пределе их влияние весьма высоко. Палеове после случившейся смены власти тоже, скорее всего, превратится в союзника Ирса. На Островах Пути, думаю, Ирсу придётся соперничать с Вохе и Укрией. Во Внутриморье господство Вохе в ближайшее время оспариваться не будет, а вот с Тагирой ирсийцы могут попробовать как-то договориться. Если от нас можно ещё отмахнуться, то от Тагиры уже не получится. Слишком крупная держава, через которую к тому же легко проникнуть вглубь Восточного материка. Палеовийцы уже начали пырх-хрыш приморских провинций Империи. Ирс, думаю, продолжит делать это либо сам, либо с помощью ставшего дружественным Союза Палеове. Пеу же лежит на пути к берегам «Страны чёрных». Так что если даже мы не нужны как союзники против Вохе, можем быть интересны людям Запада хотя бы в качестве оплота вблизи Диса. Иханара, кстати, тоже лежит на этом пути. Потому на признание права Даринги на те земли можно рассчитывать в любом случае, главное, чтобы проникновение туда было более-менее мирным. Ирсийцам на тамошних островах не нужны вохейцы, зато нужен порядок. А поскольку сами они не очень любят руки в крови марать, то не откажутся от делающих за них грязную работу союзников.

-Я не поняла! – возмущённо вмешалась в мой почти монолог тэми – То ты говоришь, что ирсийцы не одобряют завоевателей, то, наоборот, готовы использовать дареоев Пеу против кого-то.

-А здесь очень несколько запутанно всё – отвечаю –   Так-то они против насилия. Но даже с палеовийским господством в Западном пределе и Островах Пути не всё просто. С одной стороны, ирсийцы искренне возмущались творимыми тюленеловами безобразиями. Но с другой, палеовийцы сделали за них то, чем в противном случае пришлось бы заниматься самим ирсийцам. Пырг-хрыш редко обходится без потерь и жертв. И для ирсийцев лучше, если идти на эти жертвы заставляет кто-то другой, а не они. Тогда ненависть направлена не на Ирс и его обитателей. Иханарцы могут доставить неприятностей ирсийцам, если те захотят где-нибудь на Венве устроить стоянку своих кораблей. Не потому что иханарцы плохие, а потому что у ирсийцев можно много чего украсть или отобрать. Вот для предотвращения подобного или наказания и понадобятся твои «пану макаки» и регои-макаки.

-Твои соплеменники лукавые люди – несколько обиженно заметила Рами – Говорят одно, а делают другое.

-Ну, не всегда так обстоит – начинаю. Тут же спохватываюсь, что попытка защитить ирсийцев в глазах Солнцеликой и Духами Хранимой нелепа и бессмысленна, и говорю – У людей очень часто слова расходятся с делами. Особенно у правителей. Что они хотят там, на Западе, на самом деле, и почему поступают так или иначе, я и сам могу только предполагать. Но какая разница, если союз с Ирсом пойдёт на пользу Пеу-Даринге. В любом случае, даже если мы станем для них «младшими братьями», это мало чем будет отличаться от нынешних отношений с Вохе. Хотя боюсь, что в ближайшее время стоит ждать ужесточения требований Повелителя Четырёх Берегов к тебе. Ранее его посланники не распоряжались на нашем острове, как у себя дома, не потому что Тишпшок-Шшивой так уж уважает твои права полновластной владычицы над жизнями и судьбами подданных, а исключительно из-за невозможности этого. Во Внутриморье вохейцы давно не церемонятся с «младшими братьями» и «почтительными сыновьями» своего правителя. А после победы над Палеове придёт и черёд Пеу почувствовать всю тяжесть «дружбы» с ними.  Так что союз с Ирсом может оказаться спасением от куда более тяжкой участи и для тебя, и для твоих наследников, и для всего нашего народа. Если уж выбирать, я предпочёл бы, чтобы Пеу стал неполноправным союзником Ирса, а не Вохе.

-И вывалив на меня всё это, ты собираешься уплыть на край Ихемы? – возмущённо выкрикнула таками.

-Успокойся, я же не завтра оплываю. Целая «луна» в запасе ещё есть. Успею многое рассказать. Может быть, даже сумею наговорить Кутукори более подробно, о чём сейчас разговаривали. Ладно, на сегодня хватит о государственных делах. Время ещё будет на всё это – обрываю сам себя. В последний момент вспоминаю о текущем положении дел и спрашиваю – Вагурикапи отпускать?

-Нет – чуть помешкав ответила Раминаганива – Пусть сидит.

-Хорошо – пожимаю плечами.

Надо отдать должное, тэми всё же способна ставить долгосрочные интересы выше текущего увлечения. Вряд ли что-то в отношениях между нами изменилось бы, вздумай она потребовать вернуть злодея-любовника: со службы бравого капитана выгнали бы поганой метлой, но миловаться с правительницей, так и быть, продолжал бы. Под неусыпным контролем подчинённых Рохокилети, конечно. Но так даже и проще.

-О моей отставке и новом назначении пока лучше лишним людям не знать – говорю напоследок.

-Хорошо – теперь плечами пожимать очередь Рами.

Выходим с Солнцеликой и Духами из комнаты вместе. Все вопрошающе повернулись в нашу сторону.

«Я убедилась в справедливости слов Сонаваралинги-таки о случившемся заговоре» – произносит типулу-таками – «Повелеваю его участников задержать и поместить под стражу для подробного и честного расследования. Сонаваралингатаки, отдай распоряжения от моего имени. Я же неважно себя чувствую». И возвращается обратно в комнату. Служанки, исправно торчавшие всё время у дверей в компании гвардейцев и воспитанников Обители, тут же шмыгнули вслед за госпожой.

Командир стражи и мои верные товарищи смотрят на меня, ожидая распоряжений. Ну что ж, придётся их давать.

«Летинату Рохоки, прикажите своим людям отвести заговорщика Вагури в столичную Управу благочиния и порядка» – командую и тут же добавляю – «Распорядитесь, а потом нам нужно поговорить». Гвардеец тут же приказывает десятнику взять четырёх рядовых и отвести задержанного, куда велено.

«Я сейчас обсужу по-быстрому кое-что с Рохокилети, потом с вами обсудим» – говорю Длинному с Тагором – «Можете пока выйти с ребятишками на площадь и оповестить Комусилети, что можно уводить цаб обратно. А заговорщиков, которые у него сидят, пусть тоже в Управу отправляет. Пусть Пагукусуме ими занимается пока». По идее говоря, заговорщиками должно заниматься политическое подразделение Второго Стола. Но именно там, по иронии судьбы, оказалось больше всего подельников Вагури и Кахумуя. Так что придётся с ними разбираться начальнику столичной полиции, как одному из самых дельных и доказавших лояльноть в нынешней заварушке руководителей-силовиков.

 

«Хочу поблагодарить за предупреждение, летинату» –  начал я, когда мы с Рохоки зашли в кабинет, который тот делил со своим формальным начальником – «Несколько запоздало, но раньше случая сделать это не представлялось. И, конечно, жалко, что не обратил внимания на твоё письмо. И хочу спросить, а почему ты решил так поступить? Только честно».

-Не стоит благодарности – ответил гвардеец – А почему так сделал? Капитану  Вагури не тот человек, который должен быть рядом с Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками. Произошедшее же подтвердило мою правоту.

-То есть, никакой неприязни между тобой и Вагури не было? Только забота о благе Пеу?

-Можно, сказать, и так – согласился лейтенант.

Смотрю на собеседника внимательно, тому аж неловко стало, стоит чуть ли не по-строевому. Сразу видно, военная косточка: штатский бы наоборот, заёрзал под столь пристальным взглядом Великого и Ужасного Сонаваралинги-таки.

-Никакой ревности насчёт того, что он пользовался благосклонность таками? – задаю вопрос. Офицер смотрит на меня недоумевающе. А я задаю новый вопрос – Скажи честно, летинату, ты когда-нибудь смотрел на типулу-таками как на женщину?

Гвардеец от неожиданности дёрнулся.

-Вижу, что да – продолжаю невозмутимо и повторяю с нажимом – Да?! 

-Да – заставил выдавить себя Рохоки, серея от страха.

-Отлично – говорю.

Лейтенант смотрит на меня, совершенно не понимая происходящего. А я, как ни в чём не бывало, добавляю: «Солнцеликая и Духами Хранима типулу-таками женщина. Причём женщина в самом расцвете. Как-то так получилось, что последние годы мы отдались друг от друга. Не знаю, в чём дело: может, я уже не могу удовлетворять её так, как раньше, может, ещё что. Не важно. А мужчину она хочет. До Вагури у типулу было уже два любовника. Может, и больше. Просто мне известно о двух. Я относился к этому снисходительно. А сейчас думаю о том, чтобы рядом с ней был мужчина, который будет думать в первую очередь о Пеу, а потом уже о себе или своей семье. И что-то подсказывает мне – ты, Рохокилети, можешь оказаться именно таким человеком».

Гвардеец молчит ошарашено. Я же продолжаю: «Главное, не стараться при всём этом вскарабкаться слишком высоко. Не сомневаюсь, что ты заслуживаешь большего, чем командовать охраной дворца типулу-таками. Через пару «дождей» дорастёшь до должности «пану олени» всех «пану макаки». А потом и до главного военачальника всей страны, которому подчиняются и «пану макаки», и регои-макаки, и даре-гуна, и морские силы».

-Сонаваралингатаки, но ведь «пану олени» это твоя должность! – воскликнул Рохоки.

-Вечных людей нет. Рано или поздно мои обязанности Уст, Глаз, Ушей и Десницы Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганиву придётся взять на себя кому-то другому. И должности «пану олени» нашего братства это тоже касается.

-Ты ещё не так стар – возразил лейтенант.

-Достаточно стар, чтобы задумываться о том, что будет после меня – решаю не оповещать гвардейского офицера про скорую свою отставку и отправку в добровольное изгнание. Узнает, когда надо. И  резко меняю тему – Насчёт Вагури, мой тебе совет: он должен умереть.

-Почему?

-Я не уверен, что правительница не изменит своего решения. Сейчас она приказала отправить его под стражу вместе с остальными злоумышленниками. Но кто поручится, что завтра типулу-таками не передумает и не помилует своего любовника? Не удастся помиловать только покойника. А Вагури теперь твой враг.

-Но…. – Рохоки беспомощно глянул мне в глаза.

-Если тебе самому трудно воспользоваться моим советом, я могу распорядиться.

-Не знаю, тонбе – скомкано ответил – Я не привык так поступать.

-Как знаешь – говорю – Так было бы лучше и для тебя лично, и для блага страны. Ладно, пойдём уже. Тебе тут командовать. Мне же нужно с Тагором и Бонкупаре переговорить

-Хорошо, Сонаваралингатаки – пожимает плечами лейтенант.  И мы идём к парадным дверям резиденции.

 

На выходе из дворца слышу какой-то нервозный шум. Почти сразу определяю источник: толпа, сгрудившаяся вокруг чего-то в центре. Пробиваюсь внутрь, бесцеремонно расталкивая гвардейцев и ополченцев, стоящих вперемешку. М-да…. Кошусь на стоящего слева и справа Рохоки: судя по выражению лица, я буквально только что заработал ещё несколько баллов к репутации страшного колдуна, способного материализовывать свои мысли и слова. И десяти минут не прошло, как рекомендовал заместителю командира гвардейцев решить вопрос с Вагури, а бедолага уже безнадёжно мёртв.

-Что тут произошло? – сурово спрашиваю.

-Ну, это… погиб тонбе Вагурикапи – отвечает давешний десятник, которому поручалось руководство отконвоированием преступника.

-Сам вижу, что убили его. Как случилось?

Унтер-офицер принялся объяснять. Случилось всё нелепо: по неизвестной причине злодей-любовник вдруг выхватил винтовку у одного из бойцов конвоя, довольно ловко заехал прикладом десятнику в грудь и стволом в спину шедшему впереди солдату, потом сдёрнул ружьё с предохранителя. Что намеревался делать дальше и на что наделся, можно только догадываться, поскольку один из ополченцев успел воткнуть ему под рёбра штык своей кремнёвки. Действовал молодой ремесленник совершенно по воинскому артикулу: ударил со всей силы, с соблюдением положенных эволюций, в том числе и провернув трёхгранный клинок в ране, «для причинения максимального ущерба противнику». А вот почему гвардейцы не примкнули штыки при конвоировании арестованного, пусть их начальник разбирается.

В общем, Комусилети и его зам, действительно не зря свой хлеб едят. Надо будет поощрить. Звание капитанское, например, присвоить. И вообще, следует моих милитаристов приободрить массовым повышением в чинах. А то как-то даже перед соседями неудобно: одни лейтенанты, простые и старшие, да капитаны в папуасской армии. Ну и немного майоров. Так что устрою на прощание произведение в следующий чин для непонюхавших пороху офицеров, и через одну строчку в табеле тех, кто повоевал на Иханаре. Ну, разумеется, смотреть будем на выслугу лет и деловые качества.

Но пока что говорю: «Рохокилети, опроси всех присутствующих, кто хоть что-то видел, и запиши их слова, дабы предъявить их Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками для свидетельства того, что в смерти Вагурикапи виноват только он сам. Если повелительница пожелает выслушать очевидцев, то обеспечь их явку пред её очи». И обращаюсь к Длинному с Тагором: «Отправляйте ребят обратно в Обитель. А потом оба зайдите ко мне». После чего возвращаюсь во дворец и иду в свой кабинет. Серьёзный разговор со старыми друзьями лучше устроить без лишних ушей. Бонкиец и тузтец следуют за мной.

Моё рабочее место встретило запустением: лёгкий налёт пыли на столе и беспорядочно лежащих бумагах. Похоже, Кутукори здесь не появлялся с того самого дня, когда я оказался в той злополучной тюрьме для политических преступников. Кстати, где он вообще? Спрашиваю Тагора и Длинного: никто из них последнее время моего секретаря не видел. Ладно, спрошу сегодня у Рохоки – может, страже дворцовой на глаза попадался.

«Друзья мои» – начинаю – «Мне придётся совершить очень далёкое путешествие. Если желаете, можете сопровождать меня в нём».

Бывший наёмник спросил: «И куда ты собрался, Сонаваралинга?»

-В Ирс – просто ответил я – Давно хотел туда попасть. С той поры, когда впервые услышал про эту страну. От старины Тунаки, насколько помнится. Ещё в Бонко. Да всё что-то мешало.

-Твоё желание отправиться в путешествие как-то связано с тем, что произошло сегодня? – спросил Длинный.

-Да – соглашаюсь. И поясняю – Обвинение, высказанное Вагури, чистая правда. Так что придётся мне отправиться в изгнание. Типулу-таками проявила свою милость и позволила самому выбрать место, куда я отправлюсь, а также дала мне месяц на подготовку к пути.

-И ты так спокойно говоришь об этом? – Тагор аж подался вперёд со стула, на котором сидел.

-А что мне делать? Посыпать голову пеплом и рыдать? – улыбаюсь.

-Щенок, который предъявил обвинение, мёртв – начал рассуждать тузтец – Никто, кроме нас с Паропе не слышал этого. А Раминаганива, вроде бы  на тебя не гневается. По крайней мере, я бы не сказал, что она выказывала немилость, когда вы вышли из её покоев.

-Как только начнут допрашивать оставшихся в живых заговорщиков, о моей измене всё равно станет известно достаточно большому числу людей – говорю – А я не хочу, чтобы у нас в Пеу процветало беззаконие, когда разоблачённый преступник уходит от наказания. И не хочу вновь оказаться в застенках. Так что лучший выход отправиться в изгнание.

-И кто вместо тебя будет помогать типулу-таками править справедливо и мудро на благо всех жителей Пеу? – это опять Длинный.

-Незаменимых нет – цитирую кого-то из великих – Есть целый Совет Солидных и Разумных. И орава воспитанников Обители Сынов Достойных Отцов. Как-нибудь справятся. Да и наследник Каноку имеется. Ему, кстати, пора быстрее учиться управлению государством.

-Да твои Солидные и Разумные друг другу в глотки вцепятся, как только ты сядешь на корабль.

-Ничего, я перед отъездом приму меры, чтобы их грызня не выходила за рамки приличий – успокаиваю своих сподвижников.

А потом перехожу к, так сказать, позитивной части программы: «Тем более, я же в Ирс не только и не столько  в изгнание отправляюсь. Я намерен провести переговоры с тамошними властями. В обмен на живого и невредимого ирсийского лазутчика думаю стребовать полноценный договор о дружбе и торговле. Вроде тех, что Ирс имел когда-то с тюленеловами, а сейчас с островами Западного предела».

-Разве для этого нужно туда отправляться самому? – спрашивает Тагор – А если даже так, зачем оставаться на Ирсе после завершения переговоров?

-Ты же знаешь, кто я такой – говорю тузтцу – Никто лучше меня не справится. А после подписания договора придётся заниматься разными делами, связанными с его исполнением.

Длинный вопросительно переводит взгляд с экс-наёмника на вашего покорного слугу.

«Позже объясню» – бросаю бонкийцу, спохватившись, что тот, в отличие от бывшего «дикого гуся» и правительницы острова о моём реальном происхождении не в курсе.

-Кстати, где Лимпор? – вспоминаю о своём «ключе» к Икарии.

-Вчера у нас в Обители весь день крутился, беседовал с учителями и воспитанниками. Ты велел ему препятствий никаких не чинить.

-Сегодня его не видели?

-Нет – чуть ли не хором отвечают мои друзья.

Теперь ещё в дополнение к моему личному секретарю надо ещё и псевдоукрийца искать. Причём, если без Кутукори я обойдусь, в крайнем случае, попрошу предоставить в распоряжение какого-нибудь писца из любого министерства, то без шпиона вся затея с Ирсом совершенно бессмысленна. И куда только мог подеваться – обычно попадается на глаза несколько раз в день, а когда понадобился, как назло пропал.

В отведённых агенту Заокраиного запада покоях, куда я тут же направился, его не обнаружилось. Одно обнадёжило: служанка, драившая стены и полы рядом в коридоре, сказала, что совсем недавно чужестранец был у себя.

Тагор и Длинный отправляются по своим делам, весьма озадаченные новостью, а я ищу начальника караульной команды и даю распоряжение: как только появится Лимпор, пусть немедленно зайдёт ко мне. И то же самое насчёт моего секретаря. Пятидесятник-гвардеец козыряет: дескать, будет исполнено. А мне не остаётся ничего, кроме как вернуться в  свой кабинет. Заниматься особо нечем, да и не хочется. Вымотался  сегодня изрядно – больше морально, чем физически, конечно. Попадаться же на глаза Солнцеликой и Духами Хранимой, которой, сто пудово, уже доложили о гибели любовника, желания нет никакого: пусть остынет сперва немного. Так что хотя бы поразбираю бумаги, подготовленные Кутукори несколько дней назад: всё равно перед тем, как свалить, нужно «подбивать бабки».

Лениво перебираю исписанные разным почерком листы. Сначала отчёт о модернизации энергосистемы: из семи запланированных агрегатов для ГЭС полностью изготовлены четыре, остальные на разных стадиях готовности; уже начат монтаж второго генератора с турбиной. Всякие технические подробности пропускаю, сосредоточившись по привычке на возникающих проблемах, которых, как обычно, немало. Делаю пометки на чистом листке, который прикрепляю скрепкой к самому документу за авторством Турвака-Шутмы, последнее время исполняющего обязанности министра промышленности вместо серьёзно сдавшего Чирака-Шудая.

Затем приступаю к чтению доклада генералу Ласукапи. Начальник Третьего Стола обстоятельно расписывает предложения по реформе вооружённых сил Пеу-Даринги. За последние недели состоялось несколько «мозговых штурмов» с участием наших и палеовийских офицеров. На паре я даже сам поприсутствовал, так что примерно представляю, чего там насочиняли. Аппетиты у складывающегося милитаристского «интернационала» о-го-го – впрочем, иного и не ожидалось. Разумеется, не стану спорить, что создание вместо нынешних стрелковых пехотных частей моторизированных батальонов, усиленных пулемётами, артиллерией и противотанковыми гранатомётами, существенно повысит обороноспособность страны. Но откуда брать технику и оружие? Да и финансирование тоже под вопросом.

Если честно, спустя два месяца принятие на службу целого цаба тюленеловов уже не кажется такой уж хорошей идеей. Поневоле начинаешь задумываться, а не сплавить ли половину или даже две трети из них Повелителю Четырёх Берегов. Почтенный Куба-Хитва уже высказывался в частных беседах: дескать, столь ценным ресурсом, как кадровые палеовийские военнослужащие, следует поделиться со Старшим Братом.  Военные вохейские, расквартированные в  Мар-Хоне, правда, смотрят на своих коллег с Северного архипелага не очень дружелюбно. Но кто служивых спрашивать будет: прикажут работать бок о бок со вчерашними врагами, как миленькие под козырёк возьмут. В общем, решено: уступаем грубому нажиму официального сюзерена и оставляем себе иммигрантов по минимуму, и желательно тех, кого можно использовать в мирных целях. В  итоге всем хорошо: старшие партнёры заполучают сотни ценных специалистов; Пеу избавляется от оравы ничего не умеющих, кроме как воевать, чужаков; а сами палеовийцы работают по специальности.

Робкий стук в дверь отвлекает от документов. Кричу: «Входи!». В кабинет проникает ирсийский шпион.

-Мне передали, что ты искал меня, тонбе Сонаваралингатаки – говорит Лимпор.

-Да, искал – отвечаю и тут же спрашиваю – Где пропадал?

-За городом. В двух часах пешего пути от южной окраины Тенука деревня, где живут переселенцы из Болотного Края.  Те, которые платят наибольшие подати и не имеют права поступать на военную службу. Для полноты картины вашего общества следует ознакомиться с жизнью сословия, стоящего на самом низу общественной лестницы.

-Ну и как, ознакомился? – интересно, чего там наш гость увидел – И как живётся самым униженным и эксплуатируемым?

-Не могу сказать, что слишком уж плохо – начинает агент Заокраиного Запада – На фоне общей бедности и примитивности жизни, конечно. Сравнивать с дортами и большинством туземного населения палеовийских колоний трудно. У нас общий уровень благосостояния выше, чем на Пеу. И потому даже многие рабочие с плантаций или рудников на Островах Пути могут жить лучше «болотных червей», хоть и совершенно бесправны. Не говоря уже о метрополии, где даже завезенные из колоний «государственные дорты» вполне сносно питаются и не ходят в обносках. Но, думаю, разница в доходах ваших «новых ганеоев» и дареоев не такая разительная, как между привилегированной частью тультов и низшими кастами в Союзе.

-Занятное наблюдение. Общение с тобой, уважаемый Лимпор, всегда позволяет взглянуть на наши островные дела с другой стороны. Я вот уверен был, что положение тинса с бунса и рана с сувана просто ужасное. И только то, что их порабощение служит целям прогресса, а ухудшение благосостояния временное, примиряло меня  с необходимостью поступать с этими племенами именно так, как поступили. А оказывается, что в сравнении с тем, как с покорёнными поступают палеовийцы, у нас полный гуманизм.

-А что такое сегодня в городе и дворце случилось? – спросил ирсийский шпион – По улицам патрули ходят, здесь на входе всех проверяют.

-Сущие пустяки – отмахиваюсь – Нашлись люди, которые почему-то подумали, что смогут лучше меня управлять страной. Но всё обошлось. Двое из них уже мертвы. Остальных допрашивают в столичной Управе порядка и благочиния. В сравнении с прошлогодним мятежом ныне случившееся – мелочь. А проверки всех на входе-выходе у дворца от излишнего рвения со стороны Рохокилети. Ничего, скоро ему надоест чрезмерно напрягать своих бойцов, и всё вернётся к прежнему состоянию. Впрочем, причина, по которой я искал тебя, не связана с нынешним заговором.

-А? – одним междометием уточнил Лимпор.

-Скоро отправится посольство в Икарию.

-Хорошо. Хотя несколько… неожиданно – сказал агент Заокраиного Запада.

-А чего откладывать – говорю – Война, неизвестно сколько, ещё продлится. Пока что Союз Палеове капитулировать не собирается, хотя вохейцы понемногу наступают. В нашем распоряжении несколько палеовийских кораблей. Выберу самый надёжный, который их моряки посоветуют. Надеюсь, проблем с набором экипажа не будет.

-Разумно – соглашается псевдоукриец.

-И самое главное. По здравому размышлению я счёл, что возглавить посольство в Ирс лучше мне самому.

-Могу понять, какие причины заставили тонбе Сонаваралингу принять такое решение – осторожно, подбирая слова произносит мой собеседник – Но разумно ли оно, особенно, учитывая, сегодняшнюю попытку переворота.

-Нынешний заговор не так уж и опасен – заверяю Лимпора – За месяц, пока будем готовиться к плаванию к берегам Ирса, ребята из Второго стола успеют вытрясти из арестованных злодеев всю подноготную и переловят всех причастных, кто ещё на свободе. А самые главные и опасные злоумышленники уже мертвы. Так что готовься к путешествию.