Культура , социальная политика, медицина, образование и наука Российской Империи

[wizard]

Правила для учительниц. 1915 год

Список, который был составлен по инструкции 1915 года для школьных учителей штата Вирджиния, США. Примерно таким же инструкциям подчинялись в то время учителя и в России, и в Европе.

1. Вы не можете выйти замуж в течение всего срока действия контракта.

2. Вы не можете поддерживать отношения с мужчинами.

3. Вы должны всегда быть дома с восьми вечера и до шести утра, если только не исполняете какие-нибудь школьные обязанности.

4. Вы не можете слоняться по магазинам мороженого в центре города.

5. Вы не можете путешествовать за пределы города, если у Вас нет разрешения Попечителя школьного совета.

6. Вы не можете ездить в коляске или автомобиле с любым мужчиной, за исключением вашего отца или брата.

7. Вы не можете курить сигареты.

8. Вы не можете одеваться в яркие цвета.

9. Вы не можете ни в при каких обстоятельствах красить волосы.

10. Вы должны носить по крайней мере две нижние юбки.

11. Ваши платья не могут быть короче двух дюймов от лодыжки.

12. Чтобы поддерживать классную комнату в аккуратности и чистоте, вы должны подметать пол по крайней мере один раз в день, мыть полы горячей водой с мылом по крайней мере один раз в неделю, чистить классную доску по крайней мере один раз в день и разжигать огонь в семь часов утра, чтобы к восьми часам в классе было тепло

[Chugayster]

1. Вы не можете выйти замуж в течение всего срока действия контракта. 2. Вы не можете поддерживать отношения с мужчинами.

Скучно,глупо и противоестественно.

[wizard]

дык США.

[Chugayster]

дык США.

Не надо в МИГе такую дурость устраивать. А то будут в школах неудовлетворенные тётки преподавать. Хотя приличия конечны должны соблюдаться.

[wizard]

думаем, скорее надо одернуть излишне ретивых, то есть указать на перегибы и напомнить что страна у нас свободная и учителя могут делать во внерабочее время все что не противоречит законам Империи и общепринятым нормам поведения.

кстати учительницы по своему доходу участвуют в местных выборах ( ценз соблюден).

Ограничения у нас в том что учителя должны быть христианами. Желательно православными.

[wizard]

«Песнь о Гайавате» - эпическая поэма Генри Уодсворта Лонгфелло, основанная на легендах индейцев народа оджибве. Русское Издание 1908 года с иллюстрациями Харрисона Фишера.

[wizard]

На фото: Красноярский музей.

Здание музея построено в 1914 г. по проекту известного красноярского архитектора-художника Л. Чернышева и является наиболее полной и цельной стилизацией на египетскую тему.

[wizard]

В связи с появившимися в некоторых газетах сообщениями о том, что жизнь наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда была застрахована в одном из голландских обществ в 20 миллионов рублей, венская газета «Zeit» устроила опрос среди видных страховых деятелей с целью получить справки о страховании монархов и принцев крови.

Из этого опроса выяснилось, что страховая сумма эрцгерцога сильно преувеличена. В Вене достоверно известно лишь то, что эрцгерцог Франц-Фердинанд застраховал свою жизнь в австрийских обществах на общую сумму 150,000 рублей в пользу детей.

Что же касается других австрийских эрцгерцогов, то большинство из них застраховали свою жизнь в небольшие суммы, не имея в виду обеспечения своего потомства, а уступая просьбам отставных офицеров, состоящих агентами страховых обществ. Горячим сторонником принципа страхования жизни является Эдуард VII, который еще в бытность свою принцем Уэльским застраховал себя в нескольких обществах на значительные суммы. Застрахован во многих обществах король Виктор-Эмануил и королева Ксения.

Что же касается юного испанского монарха, то он счел нужным застраховать себя в 10 миллионов франков.

Папа Пий Х еще в бытность свою венецианским патриархом застраховал себя в пользу своих сестер.

Застрахованы в более или менее значительные суммы царь Фердинанд и все скандинавские монархи. Ни император Франц-Иосиф, ни император Вильгельм II не застрахованы. Бывший сербский король Александр застрахован в одном из австрийских обществ в 250,000 руб. Русское министерство двора ответило, что все сотрудники двора застрахованы, но про императора ничего не сообщило."

[wizard]

Жалованiе учителей въ Россіи.

Учителя наукъ и языковъ съ высшимъ образованіемъ получали окладъ въ первые пять л?тъ службы 900 руб., разм?ръ пятил?тней прибавки равнялся 400 руб., такъ что преподаватель со стажемъ 20 л?тъ получалъ 2500 руб .; учителя приготовительныхъ классовъ и учителя наукъ и языковъ безъ высшаго образованія начинали съ оклада 750 руб., разм?ръ пятил?тней прибавки равнялся 200 руб., такъ что преподаватель съ 20-л?тнимъ стажемъ получалъ 1550 руб. . Соотв?тственно различалась и пенсія: у преподавателей съ высшимъ образованіемъ полный пенсіонный окладъ равнялся 1800 руб, у преподавателей безъ высшаго образованія - 1100 руб.Дополнительные уроки у первыхъ оплачивались по 75 руб., У вторыхъ по 60 руб.Наконецъ, классное наставничество, оплачивавшееся вплоть до 190 г. въ пред?лахъ всего 160 руб., стало оплачиваться въ разм?р? 600 руб. Такимъ образомъ, максимальный разм?ръ учительской зарплаты могъ теперь быть весьма существеннымъ: учитель съ высшимъ образованіемъ и 20-л?тнимъ стажемъ работы, проводившій 6 дополнительныхъ уроковъ (сверхъ нормативныхъ 12-ти) и исполнявшій должность класснаго наставника, получалъ 3550 руб. въ годъ. Для того, чтобы адекватно оц?нить эту цифру, сл?дуетъ зам?тить, что въ томъ же 1908 г. средняя зарплата индустріальныхъ рабочихъ въ имперіи за годъ по разнымъ отраслямъ варьировала отъ 156 до 400 руб .. Въ Московской губерніи среднегодовой заработокъ рабочихъ составлялъ 252 руб. 79 копъ. Тогда же, въ 1912 г., въ Москв? гречневая крупа продавалась по 1 руб. 40 копъ. за пудъ, пшено стоило 1 руб. . 60 копъ, мука ржаная - 1 руб. 44. Копъ, мука пшеничная - 2 руб. . 60 копъ, говядина - 5 руб. . 85 копъ, свинина - 7 руб. 31 копъ, масло коровье - 17. Руб. . 83 копъ, масло подсолнечное - 5 руб. . 05 коп. , яйца - 29 руб. 50 копъ.за 1000 шт .. Такимъ образомъ, заслуженный учитель съ зарплатой, что было въ 14 разъ больше средней зарплаты рабочаго, могъ купить (или - или): гречки - 3456 кг, пшена - 3020 кг, муки ржаной - 3356 кг, муки пшеничной - 1858 кг, говядины - 826 кг, свинины - 661 кг, масла коровьяго - 271 кг, масла подсолнечнаго - 957 кг, яицъ - 10000 шт. Даже начинающій учитель безъ высшаго образованія, не исполняя должности класснаго наставника и не ведя дополнительныхъ уроковъ, получалъ за свои 12 уроковъ въ нед?лю зарплату въ 3 раза выше, ч?мъ среднестатистическій рабочій, и на эту м?сячную зарплату можно было купить 175 кг говядины.

г. Грозный . 1908г.

[wizard]

В Туле торжественно открыта Ваныкинская больница.

Тульская больница носит своё название в честь тульского купца и мецената Дмитрия Яковлевича Ваныкина, который умер 17 июля 1900 года в Туле, на 84-м году жизни. За два года до своей смерти у него случился апоплексический удар (инсульт), и он оказался прикованным к постели. У Выныкина не было наследников: его жена (потомственная тулячка из рода Баташевых) и дочь умерли от болезней. Состоятельный купец завещал всё своё состояние (2 миллиона рублей) на благотворительные цели. Большую часть этих денег – 1 млн. 325 тысяч рублей, были завещаны им на постройку больницы в Туле. 11 декабря 1901 года в Думе был заслушан доклад комиссии «О желательном устройстве больницы, согласно последним требованиям медицины и техники», а 6 февраля 1903 года был объявлен конкурс на составление плана постройки будущей больницы.

Однако, своим существованием больница не меньше обязана доктору Вячеславу Петровичу Грушецкому, который лечил смертельно больного Ваныкина. Это доктор Грушецкий, узнав, что Ваныкин, который не имел прямых наследников, уговорил его поспособствовать открытию медучреждения в Туле. Доктор Грушецкий руководил строительством больницы, и ездил для консультаций в Москву.

18 мая 1904 года Думой были поручены разработка и составление проекта больницы городскому архитектору В. П. Сироткину, и к 13 января 1905 года план был одобрен строительной комиссией. Бывший тульский губернатор В. К. Шниппе внёс предложение – площадь участка разделить на квадраты под каждое здание так, чтобы около каждого корпуса можно было разбить сады и цветники. Городским головой А. А. Любомудровым была инициирована постройка амбулатории на Ваныкинской улице. Уже от неё возводились по плану остальные корпуса. К осени 1906 года строительство зданий было завершено. В 1907 году проводилась внешняя и внутренняя отделка зданий, а также закупка и заготовку мебели, кроватей, белья, инструментов и медикаментов.

На начало 1908 года больница состояла из 8 корпусов. В первом корпусе была расположена амбулатория для незаразных больных с конторой и аптекой. В этом же корпусе располагалась амбулатория для заразных больных. Во втором корпусе были палаты для незаразных больных. В третьем корпусе находились палаты для заразных больных. Четвёртый корпус был хозяйственным — в нём располагалась кухня, прачечная, склад белья, а также квартира для прислуги. В пятом корпусе часовня с анатомическим залом. Шестой корпус был построен в два этажа, в нём находились квартиры для главврача и фельдшеров. Седьмой корпус был хирургическим полностью оснащенным новейшим оборудованием. Восьмой корпус был родильным домом. Все корпуса были построены из кирпича, крыши крыты железом, полы были деревянные, а в амбулатории и операционных полы были из керамической плитки. Здания были обустроены центральным паровым отоплением и электрическим освещением. Больница была рассчитана на 180 больных. В ней был предусмотрен специальный кабинет для микроскопических и бактериальных исследований, а при аптеке действовала лаборатория.

А доктор Грушецкий, ставший первым главврачом больницы, со своей семьёй поселился на территории медучреждения, в отдельно стоящем корпусе. Сам он жил на первом этаже, а на втором было общежитие незамужних медсестёр, каждая из которых имела отдельную комнату

Штат больницы в первые годы состоял из 11 врачей, 12 фельдшеров, 8 фельдшеров-акушеров, 3 аптекарей, 5 надзирательниц, экономки, смотрителя и 85 человек обслуживающего персонала.

[Бродяга-2]

Рост народонаселения Российской Империи (сделан группой советских демографов во конце 80-х годов 20-го века на волне перестройки) Пересчитано мною исходя из условий уважаемого мною автора Мира Императора Георгия.

Считал в границах 1913 года (включая Финляндию и Польшу.)

1914 начало года (реал) население 178,4 миллиона человек доля городского населения 15% или 26,8 миллионов человек.

Временной шаг 17лет.

1914-1930 рост больше примерно на 5% чем за предыдущий период (улучшение медобслуживания, рост уровня жизни, освоение восточных территорий империи)

1931 год - 250,0 - 19,2 % - 48,0

1931-1947 рост населения сильно больше (в широкую практику входят антибиотики, вакцинация от некоторых детских болезней и туберкулёза стала обязательной)

1948 год - 385,4 - 25,9% - 100,0

1948-1964 пик роста народонаселения (массовая вакцинация от детских болезней, сильный рост продолжительности жизни)

1965 год - 633,7 - 36,1% - 228,8

1965 - 1981 плавное снижение роста населения (страна по прежнему сельская и в стране пеобладают православные традиции)

1982 год - 822,5 - 44,4% - 364,9

1982-1998 завершение демографического перехода, городское население впервые превысило по численности сельское, преобладание православных традиций не дают демографическим процессам скататься в депопуляцию.

1999 год - 945,1 - 50,1 - 473,4

1999-2016 балансирование на достигнутом уровне. Стабилизация численности городского и сельского населения (некоторый отток из больших городов в пригороды) уровень жизни стирает грань между селом и городом.

2016 год - 977,2 - 51,7 - 505,6.

В подлиннике были несколько другие данные (они учли 2 МВ и большой уровень внешней миграции).

У них было на 1999 год - 800-850 миллионов человек при несколько большей доле горожан.

Если автору будут интересны мои выкладки то я буду рад.

[wizard]

Большое спасибо за цифры.

Но в данном случае я не буду строить долгосрочных прогнозов, буду проводить переписи населения через каждые 14 лет.

сколько будет численность населения в 1911 ЗДесь?

реформы начаты в 1894, русско-японская война короткая и выигранная, революция подавлена с меньшими проблемами.

Переселение в Сибирь и ДВ с 1894 активно поощряется.

активное переселение как в Сибирь, так и на территоии очищенные от мусульман ( Бакинская, Елизаветпольская, Трапезундская области,часть Крыма).

Цифры изгнанного населения и переселенного населения в ТЛ есть.

Цифры эмиграции и иммиграции есть в ТЛ.

[wizard]

1908г.

Церковь приняла на себя обязательство обеспечить бесплатным молочным питанием детей до трех лет.

Государство произведет компенсацию затрат.

[wizard]

Год 1895-й был последним холерным годом в России XIX века; первым холерным в новом столетии стал 1908-й. Перерыв более чем значительный, и, казалось бы, у столицы было время подготовиться к натиску болезни – однако Петербург продолжал представлять собой благоприятную среду для размножения холерного вибриона. Качество невской воды оставляло желать лучшего, да и за бурным развитием капиталистического города санитарная комиссия попросту не поспевала: только устраняли один очаг антисанитарии, как открывались десятки новых.

Еще в 1907-м шестая пандемия холеры начала подступать к столице, она оккупировала юг России, а в Петербурге стало расти число больных с желудочно-кишечными расстройствами – но официально и бактериологически холеру диагностировали в столице в декабре 1907 года: первым тогда стал больной Сергей Дубов, поступивший в больницу Марии Магдалины на Васильевском острове.

На Дубове временно все застопорилось, хотя все понимали: эпидемия не за горами. Первый точно диагностированный случай холеры в 1908 году отмечен на исходе лета. Вот как описывал этот эпизод бактериолог Даниил Кириллович Заболотный: «Вечером 17.VIII А.М. вместе с женой и малолетним сыном совершил вечернюю прогулку, был в кинематографе. Возвратившись домой около 10 часов, он выпил только чай с яблоками и лег спать. Около полуночи почувствовал себя тяжело, его прослабило и вырвало. Около 4 часов утра положение его настолько ухудшилось, что жена повезла его в больницу, но по дороге он умер».

Опять стремительное течение болезни! Впрочем, в этом случае холера была установлена только постфактум, уже после официального начала эпидемии. А первая официально зарегистрированная первая смерть от холеры случилась 25 августа 1908 года в Обуховской больнице на Фонтанке: там умер 19-летний башмачник Василий Евдокимов, живший в Полюстрове, по Терентьевой улице, дом № 172.

Экстренное заседание по вопросу о том, есть ли в столице холера, было созвано городским головой Николаем Александровичем Резцовым 27 августа в три часа дня. Главный врач Обуховской мужской больницы Александр Афанасьевич Нечаев доложил собравшимся, что за последние трое суток в его стационаре отмечено уже восемь случаев заболевания, были случаи и в других больницах. По результатам заседания Санкт-Петербург был объявлен неблагополучным по холере – с 28 августа 1908 года.

«Петербургская газета» на следующий день писала, иронизируя: «Столица объявлена неблагополучной по холере. За два дня: больных – 37, умерших – 18.

„Мы прозевали холеру“.

Сенсационное признание…

Оно сделано вчера одним из врачей, участвовавшим в экстренном заседании».

Только появившись, холера быстро пошла в рост. Если 25 августа в столице было выявлено пять новых заболеваний и один пациент умер, то уже 28 августа соотношение составило 22/16, 29 августа – 71/29. 5 сентября показатели перевалили за 500 случаев: 423 заболевших и 136 умерших. 8 сентября была отмечена крупная вспышка холеры в Павловском военном училище: за несколько дней здесь заболели 60 человек; по итогам анализов вибрионы были найдены у двух пекарей – и врачи заявили, что причиной вспышки «могло служить заражение пищевого продукта, по всей вероятности хлеба, который холероносители-пекари разрезали на куски и укладывали в корзины».

Газетчикам на сей раз никто не устанавливал запретов, а потому они внимательно следили за развитием событий и отчитывались о каждой добытой новости.

«Петербургская газета», 1 сентября: «Быстрота, с которой идет рост холерных заболеваний, возбуждает вполне понятную тревогу во всех санитарно-врачебных органах городского управления».

«Русское слово», 5 сентября: «Петербургский градоначальник в выпущенном сегодня воззвании приглашает население путем устройства частных бесплатных столовых и чайных для бедного люда прийти на помощь в борьбе с развивающейся холерной эпидемией».

«Русское слово», 6 сентября: «В больнице Марии Магдалины, рассчитанной на 315 кроватей, даже в обыкновенное время бывает до 1000 больных. В настоящее время вместе с холерными больными общее число больных возросло до 2-х тысяч человек».

Та же газета, тот же день: «Петербургский градоначальник объявил сегодня, что, начиная с 6-го сентября, вплоть до 9-го сентября, выдача казенного вина из всех погребов, трактиров и казенных винных лавок будет окончательно прекращена. Мера эта принята для предотвращения развития холерной эпидемии».

«Вечер», 8 сентября: «Набережная реки Фонтанки от Аничкова моста до Обуховской больницы сегодня ночью была посыпана около тротуаров известью и во многих местах полита раствором карболовой кислоты. Не мешало бы это сделать и в других густо населенных районах».

«Биржевые ведомости», вечерний выпуск, 8 сентября: «В Калинкинскую больницу 6-го сентября около 6 час. вечера явился священник Вихноский из д. 61 по Забалканскому пр. и заявил, что он болен холерой. По настойчивому желанию священника положили в общий холерный барак. За ночь никаких холерных симптомов у него обнаружено не было. Выяснилось, что он исключительно заболел от „страха“.

Выяснилось, что таких мнительных поступило в больницу около 15 чел.».

С последней заметкой живо перекликается эпизод из жизни Александра Степановича Гриневского (Грина), автора знаменитых «Алых парусов». Он тоже пережил в те дни приступ холерной паники. Его первая жена Вера Павловна Калицкая, рассказывая о событиях осени 1908 года, когда они с Грином жили еще на разных квартирах, вспоминала: «В передней раздался сильнейший звонок. Испуганная хозяйка открыла дверь, постучала ко мне и крикнула:

– Это к вам!

В прихожей стоял Александр Степанович.

– У меня холера! Помоги!

Под руками у меня не было ничего, чем я могла бы помочь, да и тон, которым известила меня о приходе Грина хозяйка, показывал, что оставить его у меня нельзя. Мы пошли в аптеку, купили там все необходимое для компресса, каких-то капель, вина „Сан-Рафаэль“, считавшегося целебным для желудка. Дома у Александра Степановича я сделала ему компресс, уложила в постель, напоила чаем с вином. Холеры не оказалось, просто, как всегда, сыграла роль обычная мнительность Александра Степановича».

Опять страх, опять желание любыми средствами отвести беду от себя. И новое лекарство от холеры: вино «Сан-Рафаэль». Пошли тогда в продажу и амулеты, якобы охраняющие от холеры. И разве могли обойтись без специальных посвященных холере богослужений? 7 сентября, «по почину крупных судовладельцев, на пристани буксирного пароходства у Румянцевского сквера, был отслужен молебен об избавлении судорабочих от холеры». Как сообщила тогда «Петербургская газета», «собрались в громадном числе владельцы судов, представители пароходных контор, артелей и рабочие с судов, запрудивших не только всю пристань, но и спуск к Неве. Служил о. Л. Тихомиров, при хоре певчих из церкви Св. Екатерины. По окончании богослужения пристань была окроплена св. водой».

У более светской публики и меры предосторожности были светские. Противохолерные прививки: в редакции «Биржевых ведомостей», например, их сделали себе около 30 сотрудников. А писатель Алексей Михайлович Ремизов вспоминал, как «завел такой обычай “страха холерного”, чтобы всякий, кто приходил к нам, сперва мыл руки, а потом здоровался», – и «одно время в моей комнате стоял таз и кувшин с водою».

Еще один известнейший в начале XX века поэт и писатель Дмитрий Сергеевич Мережковский той же осенью сетовал, вторя преобладавшим тогда настроениям: «Я… вернулся этой осенью, в самое сердце реакции, в самое сердце холеры. Ни той, ни другой не видно конца. Каждый день на страницах „Нового времени“ печатается Memento mori: „Заболело 17 человек, умерло 9“. Кажется, на всем Петербурге, как на склянке с ядом, появилась мертвая голова. Сведущие люди уверяют, будто бы холера никогда не кончится, и устье Невы сделается необитаемым, как устье Ганга: „Петербургу быть пусту“…».

Городская власть, впрочем, в этот раз не сидела, сложа руки, – и делала все, чтобы Петербургу пусту не быть. Хотя и поводы для критики тоже давала. Газеты особенно возмущались поведением председателя Городской санитарной комиссии Александра Николаевича Оппенгейма, который в момент начала эпидемии оказался в отпуске и не очень-то спешил домой.

И все-таки работа началась. Прежде всего, решено было открыть врачебные пункты для подачи помощи холерным больным – в амбулаториях, убежищах, городском ночлежном доме. Как отчитывался потом доктор медицины Владислав Осипович Губерт, председатель Русского общества охранения народного здравия, работали эти пункты круглосуточно: «Два телефонных аппарата обеспечивали беспрерывную работу для того, чтобы по первому требованию немедленно с пункта была подаваема помощь. На месте пункта горел особый яркий красный фонарь, имелась карета для перевозки больных (санитарной комиссией было заказано 25 новых специальных карет, которые были устроены с таким расчетом, что могли служить и для целей перевозки при несчастных случаях. Кареты имели снаружи надпись „Санитарный экипаж“) и пролетка для врача и дезинфектора. По словесному или телефонному требованию домовой администрации пунктов врач отправляется в известную квартиру, определяет заболевание, лично распоряжается при посредстве дезинфекторов и санитаров транспортировкой больных, а равно и предварительной дезинфекцией. Тотчас после отправления больного он срочно уведомляет о данном заболевании местного санитарного врача, санитарную комиссию и специальный холерный дезинфекционный отряд, вызывает из изоляционного убежища специальную карету для отправки окружающих заболевшего в убежище на время дезинфекции его квартиры»

Этим, однако, усилия власти не ограничились. Зная, что основной контингент холеры – это городская беднота, в гигиене малосведущая, решили вплотную заняться просветительской работой. Устройством лекций (докладчикам – по 10 рублей за лекцию), показами диапозитивов, раздачей десятком тысяч экземпляров листков и брошюр с наставлениями о том, чего остерегаться в холеру и как себя вести: «Нужно было напрячь силы, чтобы сломить отчасти упорную привычку малоимущих классов населения столицы, особенно вновь прибывающих пришлых рабочих, пить сырую воду из Невы и каналов. Для этого нужно было прежде всего время, нужно было неустанно и назойливо твердить: не пейте сырой воды! Нужно было пойти на десятки тысяч барок к рабочим, дать им совет и раздать тысячи наставлений, как уберечь себя и других от холеры, убедить их всех не загрязнять Невы, воду которой пьет миллион людей».

А еще санитарная комиссия обеспечила круглосуточную охрану в районе всех трех водоприемников – чтобы туда не сбрасывались зараженные отходы.

Наконец, еще одно мероприятие сугубо практического свойства: для блага небогатых горожан решено было расставить на улицах, рынках, в садах города бочонки с кипятком и с холодной кипяченой водой. Их ежедневно прополаскивали кипятком и наполняли водой. «В общей сложности, – подытоживал потом доктор Губерт, – раздавалось в день до 5000 ведер кипятка и 3000 остуженной кипяченой воды, главным образом, на рынках, базарах, по берегам рек, а в праздничные дни – у церквей и на кладбищах. В среднем выдавалось в месяц около 150 000 ведер кипятку, 80 000 ведер остуженной воды и около 1 200 000 порций чая и сахара. Персонал при кипятильниках состоял из 118 служащих, 5 наблюдателей и 6 артельщиков. Каждый кипятильник приготовлял от 10 до 100 ведер. Этой временной организации уделялось немалое внимание, дабы придать стройность, аккуратность, дешевизну в оборудовании и эксплуатации кипятильников».

Развозили воду бочки пожарных частей; стояли бочонки у Литейного моста, в Михайловском, Екатерининском, Исаакиевском, Никольском, Покровском, Овсянниковском, Введенском, Румянцевском и Казанском скверах, Юсуповом саду, в Александровском парке, на Лиговском проспекте у Николаевского вокзала, да и много еще где. «В жаркие дни вода, конечно, выпивалась вся, а в некоторых местах, в особенности по праздникам, приходилось наливать воду по два раза в день», – констатировал потом еще один участник тогдашней борьбы с холерой доктор медицины Всеволод Михайлович Тылинский.

Параллельно начали санитарные осмотры наиболее неблагоустроенных городских улиц и домов, остававшихся источниками заразы. Перечень обнаруженных упущений Городская управа затем опубликовала – и он впечатляет:

– открытые сточные канавы на Миргородской улице и «по улицам за Обводным каналом»;

– «загрязнение пруда Юсупова сада вследствие: 1) отсутствия отхожего места на островке в доме сторожей, 2) отсутствия общего отхожего места в саду для публики и 3) неочищения пруда в продолжении 15 лет»;

– «загрязнение набережной реки Невы у выхода речки Монастырки, возле амбаров, вызванное отсутствием общего отхожего места»;

– «недостаточная величина навозных ям в извозчичьих дворах»;

– «отсутствие в районе Волкова поля, несмотря на 100 жилых домов, мостовых, канализации и освещения».

Чтобы не возникало сомнений в значимости таких данных, с точки зрения городской гигиены, высчитали процент удовлетворительных и неудовлетворительных в санитарном отношении, где имелись случаи холеры. Оказалось, что среди удовлетворительных домов задеты холерой были 11,4–60,9 % (в зависимости от участка), а среди неудовлетворительных – 100 %. Более чем убедительная статистика.

Тем временем пресса продолжала информировать.

«Русское слово», 11 сентября: «Бактериологическая станция произвела анализ воды в каналах и реках Петербургской губернии. Из 12-ти проб в пяти оказалось присутствие холерных вибрионов».

«Русское слово», 13 сентября: «После прививки холеры певец Народного дома Карышев съел два десятка слив, после чего заболел холерой и умер».

«Русское слово», 16 сентября: «14-го сентября на невской линии городского трамвая в течение дня было четыре холерных случая в вагонах среди пассажиров. Заболели холерой двое мужчин и две женщины. Внезапное проявление признаков холеры вызвало панику среди остальных пассажиров».

И еще одна любопытная заметка из последнего номера «Русского слова», перекликающаяся с событиями 1831 года и напоминающая о том, что лучи просвещения не всегда доходят до всех адресатов: «Артистка Нового театра Нестерова 13-го сентября подъехала к рынку на Сенной, чтобы купить кое-какие вещи. В это время на извозчике провозили холерного больного с сильной рвотой. Артистка, вынув из кармана флакон с карболовым раствором, стала обрызгивать себя. Сейчас же ее окружила толпа продавцов с криком, что она распространяет холеру. Благодаря находчивости кучера, быстро подхватившего артистку на пролетку и увезшего ее, она избегла побоев».

В стороне от эпидемии не остались на сей раз и юмористы. Знаменитый Саша Черный опубликовал в не менее знаменитом петербургском журнале «Сатирикон» (за подписью Иван Чижик) иронические «Меры предохранения против заболевания холерой»:

«1. Стихов Рукавишникова не читай.

2. Если случится по ошибке пожать руку Меньшикову, обмой оную сулемой.

3. Водку пей только кипяченую. Закусывай лимоном.

4. Рекомендуется носить набрюшники из думских речей Гучкова. Очень помогает.

5. Повесь над кроватью карточку г. Оппенгейма. Отличное дезинфекционное средство.

6. «Новое время» читай в перчатках.

7. Сырых женщин не целуй.

8. Если имеешь деньги, уезжай в Европу. Там холеры не бывает.

9. Увидев союзника на улице, перейди на другую сторону.

10. Трамваев не избегай. Зарезанные трамваем холеры не боятся.

11. Хорошо питайся и помни, что холера – болезнь тех, кому нечего есть.

12. Пой патриотические песни после каждой еды.

13. Заболев, не забудь заявить дворнику о выписке и послать благодарственную телеграмму Городской думе».

Про Оппенгейма и набрюшники читатель все уже знает, Иван Рукавишников – это плодовитый в ту пору поэт, Михаил Меньшиков – известнейший тогда публицист правого толка, которого назвали еще «нововременским Иудушкой» (отсюда и пункт 6). Союзник же, вне всякого сомнения, – это член ультраправого «Союза русского народа».

В общем, не столько холере посвящена шутка, сколько и политическим реалиям того времени.

Достигнув пика к 9 сентября – 444 заболевших и 175 умерших, холерная эпидемия 1908 года понемногу начала отступать. До 14 сентября включительно умирали свыше 100 человек в день, 15 сентября – 93, потом еще два дня свыше ста – и больше уже на эти рубежи смертность не возвращалась.

Кто умирал?

Читатель уже знает мнения наблюдателей прошлого о том, что холера – болезнь преимущественно простого люда, но знает и множество людей состоятельных и известных, этой болезнью унесенных. В 1908 году таким оказался видный историк Николай Павлович Павлов-Сильванский: он умер от холеры 17 сентября. Впрочем, в холеру 1908 года специалисты по статистике впервые высчитали точные данные, распределив всех заболевших/умерших (до 1 декабря 1908) по роду их занятий. Краткая выжимка из этого списка в порядке убывания:

Чернорабочие ? 2050/817

Живущие на средства родителей и родственников ? 815/515

Личная прислуга ? 670/217

Занимающиеся домашним хозяйством ? 505/145

Занимающиеся торговлей ? 304/159

Извозчики ? 265/145

Фабричные и заводские рабочие ? 231/108

Маляры, плотники, кровельщики ? 230/139

Домовая прислуга ? 146/68

Прачки ? 141/58

Портные и портнихи ? 131/33

Прочие ремесленники ? 123/35

Сапожники и башмачники ? 122/51

Столяры, токари и резчики ? 105/40

Учащиеся ? 99/19

Слесаря и водопроводчики ? 94/32

…

Военные ? 6/3

Священнослужители ? 3/3

Монахи и монахини ? 2/2

Санитары ? 1/0

В целом картина очевидна: среди заболевших и умерших явно преобладали люди рабочих профессий. Вот и мемуаристка Анна Сергеевна Аллилуева вспоминала о событиях того же 1908 года: «В нашем доме, в подвалах, ютилась беднота, и каждый день оттуда холерная карета кого-нибудь увозила. Однажды в нее усадили и меня. Я отравилась абрикосовыми косточками, и напуганный эпидемией врач отправил меня в барак по подозрению в холере. Я лежала среди больных и плакала от страха и жалости, слушая крики и стоны».

Удивительно только, что и в этот раз санитары оказались на последнем месте среди заболевших, ведь они контактировали с больными чаще других. Но и нормы гигиены, видимо, знали лучше, были подготовлены к работе с холерными больными. Не зря, выходит, еще в 1892 году доктор медицины Александр Александрович Владимиров читал в Институте экспериментальной медицины курс, который лег потом в основу «Руководства к обучению санитаров-дезинфекторов для борьбы с холерой». Возможно, благодаря именно этим лекциям и этому пособию санитары твердо усвоили: «Персонал, ходящий за больными, должен одеваться целесообразно, чтобы не выносить на платьях заразы из комнаты больного. При больничной обстановке сверх одежды одеваются белые или клеенчатые передники вроде халатов, а на ноги калоши… Вне больницы при уходе за больными нужно стараться исполнять то же правило».

И еще пара любопытных моментов. По данным статистики, выяснилось, что мужчины умирали от холеры значительно чаще женщин. А когда провели более тщательное обследование трехсот заболевших холерой, удалось выяснить: 65 % незадолго до болезни активно употребляли алкоголь. Впрочем, удивляться тут нечему: многие считали алкоголь надежным средством борьбы с холерой, а потому выпивали особенно часто.

Вот и «Петербургская газета» сообщала 18 сентября: «На всех петербургских заводах, изготовляющих так называемые „специальные водки“, введена вторая смена рабочих.

Продолжительность рабочего дня увеличилась.

Вызвано это оживление в заводской промышленности колоссальным спросом на „перцовку“.

В народе господствует старое убеждение, что употребление перцовки предохраняет от заболевания холерой лучше всякой противохолерной прививки.

И пьют… пьют в огромном количестве».

Тем временем холера в самом деле понемногу отступала. 20 сентября число заболевших в столице опустилось ниже 200, 25 сентября – ниже 100. Газетчики с радостью отмечали, что «перемена погоды не остановила постепенного сокращения заболеваний». И снова крестный ход: 21 сентября по инициативе купцов Андреевского рынка, что на Васильевском острове, причт Андреевского собора совершил молебен об избавлении от холеры, а затем крестный ход обошел все рыночные корпуса.

Впрочем, отступление болезни замедлилось. Городской санитарный врач Вениамин Исаакович Биншток отмечал позже, что статистика эпидемии 1908 года была «чрезвычайно типична для этой болезни: быстрое, крутое начало, сравнительно недолгое пребывание на высоте и очень медленное отступление с длинным все еще тянущимся, так называемым, хвостом спорадических заболеваний».

Хвост тянулся – и городские власти, проявляя невиданную сознательность, не откладывали своих попечений и не спешили радоваться раньше времени. Устраивали специальные лекции по холере для дворников; градоначальник через газеты напоминал петербуржцам «о необходимости соблюдать правила личного предохранения от холеры и главным образом: не пить сырой воды, не есть гнилых овощей и фруктов, не злоупотреблять спиртными напитками, наблюдать за чистотой рук, в особенности перед едой, соблюдать по возможности чистоту и опрятность в пище, в одежде, в жилье и при первых признаках острого кишечного заболевания немедленно обращаться к врачу».

Перелистнулся уже в календаре год 1908-й на 1909-й – а холерный хвост все никак не хотел завершаться. Известен случай в столичном Вдовьем доме: первые больные холерой появились там в ноябре 1908-го, потом был перерыв, перед самым Новым годом обнаружилось легкое желудочно-кишечное расстройство у судомойки – и так вышло, что именно она приняла участие в приготовлении заливного из поросенка к празднику. Блюдо это, как пишет Даниил Кириллович Заболотный, «стояло несколько дней в прохладном месте и съедено было в день Нового года». Первые заболевшие появились 2 января; судомойка и повар вскоре умерли; также умерли в числе прочих: Д., счетчик Государственного банка, который был в гостях у повара Вдовьего дома 1 января и получил в подарок кусок поросенка; П.С., младший дворник, который был на похоронах во Вдовьем доме 2 января, утром 3 января был отправлен в больницу, где и скончался.

Вспышка во Вдовьем доме продолжалась еще не один день – и разумеется, стала достоянием прессы. «Петербургский листок» сообщал 7 января, что за последние сутки заболела «21 призреваемая старушка» – и опубликовал рисунок, запечатлевший переселение еще здоровых постоялиц Вдовьего дома в другой корпус, подальше от болеющих.

И все-таки к началу весны эпидемия сошла на нет. Последний больной зарегистрирован 1 марта 1909 года; всего с 25 августа 1908 года заболело 10 122 петербуржца, умерло – 4216.

Но уже подступала новая эпидемия, на спокойную жизнь столице оставалось лишь два месяца с небольшим. Геолог Александр Александрович Иностранцев, чей отец едва спасся в холеру 1848 года, описывал предшествовавшее новому натиску холеры: «От 5 до 15 мая в водах Невы не было обнаружено холерных вибрионов. Не следует, конечно, думать, что их совершенно не было в невской воде, они были, но в таком мелко-рассеянном состоянии, что не могли быть уловлены исследователями. Уже 20 мая было заявлено Городским Головою в заседании Думы, что холерные вибрионы появились в таком большом количестве в невской воде, даже на средине реки, что надо снова ждать вспышки холеры и, действительно, в короткое время число заболеваний от 0 возросло до 1000 и т. д.».

Иностранцев также констатировал: «Это обыкновенно быстрое появление микроорганизмов в невской воде с достаточною наглядностью свидетельствует, что в ней представляется крайне благоприятная среда для их жизни, и эта среда, очевидно, находится в зависимости от растворенных в воде органических веществ».

Конец мая и начало июня снова стали временем стремительного роста холерной заболеваемости в столице. По данным тогдашних газет, доставляли в больницы со всех частей города – с Английской набережной и Гороховой улицы, с Большой Ружейной и Воронежской улиц, с Нейшлотского и Свечного переулков, с Кожевенной линии. По такому случаю городская власть снова вытащила из загашника апробированные методы борьбы: лекции, листовки, дезинфекционные мероприятия, врачебные пункты для подачи помощи холерным больным. Более того: если в предыдущую эпидемию в городе работало семь таких пунктов, то на сей раз их открыли двадцать два.

Не обошли стороной и вопрос снабжения горожан чистой водой, о чем напоминает сообщение «Петербургского листка»: «Вчера, 14-го Июня, состоялось собрание столичных судовладельцев для обсуждения вопроса об устройстве перевозных чайных и столовых для борьбы с холерными заболеваниями. По распоряжению управляющего с. – петербургской речной полицией ген.-м. Ф.Ф. Тыртова, околоточные и речные городовые несколько раз осматривали суда и пристани. Начальники речных дистанций наблюдают за тем, чтобы все бочки постоянно были наполнены кипяченой водой. Общество шлиссельбургского легкого пароходства, идя навстречу пассажирам, стало безвозмездно выдавать кипяток для питья и чая».

Свой вклад вносили в общую работу и общественные организации, местные органы власти. Общество Красного Креста, например, сформировало на время эпидемии свою Дезинфекционную организацию – и среди сотрудников ее был студент Федор Христофорович Берггольц, будущий отец Ольги Федоровны Берггольц. За Московской заставой создали собственный «Действующий отряд против холеры» – и проводили лотерею в его пользу, продавая купоны по 25 копеек. А в Кронштадте доктор Симон-Леонард Конрадович Дзержговский начал опыты по хлорированию воды всего местного водопровода – и показал эффективность такого метода борьбы с заразой.

Сделано многое? Но и в эту эпидемию можно было добиться куда большего – и видная светская дама генеральша Александра Викторовна Богданович записала 30 июня в дневнике после встречи со столичным градоначальником генерал-майором Даниилом Васильевичем Драчевским: «Был Драчевский. Рассказывал про свои невзгоды с городским управлением по вопросу о борьбе с холерой. Его возмущает управление, которое, по его словам, небрежно относится к холере, а при данных условиях с ней трудно справиться. Назначенный председатель думской санитарной комиссии Губерт ничего не стоит – не бывает в заседаниях, что очень вредно отзывается на деле. Столыпин сказал Драчевскому, что у него как градоначальника неограниченная власть. Драчевский на это заявил премьеру, что, значит, он может арестовать Губерта. На это был ответ: „Нет, этого вы не можете, вы можете арестовывать только политических“»…».

Ну и как же без шуток? «Петербургский листок» печатал 6 июля под рубрикой «Обыкновенная история»:

«– Сестра моя заболела тифом, а попав в больницу, заразилась холерой.

– А моя сестра заболела холерой, а попав в больницу, заразилась тифом».

Пик эпидемии 1909 года пришелся на июнь: 2379 заболеваний; смертность составила 43,7 %. Больше всего болели, как и прежде, жители Александро-Невской, Рождественской и Выборгской частей; мужчины опять составляли свыше 60 % пациентов.

Постепенно холера пошла на спад, но столь же неспешно, как и год назад. Властям приходилось оставаться начеку. Читатель помнит, наверное, какие меры предосторожности принимались, чтобы не допустить холеру в Зимний дворец; на сей раз вторжение случилось.

«Петербургская газета» сообщала: «12 августа штабс-капитан 91 двинского полка Ив. Вас. Григорьев, вернувшись с караульной службы в Зимний дворец, внезапно почувствовал себя худо. У него появились все симптомы холерного заболевания.

Вызвана была карета скорой помощи, в которой он и был отправлен в Николаевский военный госпиталь. Там его признали подозрительным по холере, немедленно были приняты самые тщательные меры дезинфекции в Зимнем дворце, где заболевший провел несколько часов.

Необходимо сказать, что накануне в том же двинском полку заболел рядовой».

К 1 сентября в городских больницах оставалось чуть более 300 холерных больных; за первый день осени вновь заболевших поступило 40 человек, а умерли четверо. И снова крестный ход: 14 сентября его совершили из Матвеевской церкви, на Петербургской стороне – «об избавлении от холерной эпидемии Петербургской стороны».

Избавление постепенно приближалось: той же осенью эпидемия пошла на спад, к зиме и вовсе прекратившись. А поэт Максимилиан Александрович Волошин писал в те месяцы из Парижа в Петербург Алексею Михайловичу Ремизову: «Холера издали очень пугает. Боюсь, что все в Петербурге вдруг умрут. Лучше там самому быть. Пожалуйста, кипятите все как следует. Вот Мечников в Matin пишет, что холера самая незаразительная из всех болезней и что насморк гораздо опаснее. Только все кипятить и ошпаривать нужно».

Учил ученого: Ремизов, как мы уже знаем, и сам применял все необходимые меры. И не заболел.

Ни в 1908 году, ни в 1909-м, ни в 1910-м, когда холера вернулась снова. То была последняя в царской столице заметная холерная эпидемия: по статистике, за 1910 год холерой заболело свыше 2600 человек, умерло около тысячи.

О приходе этой холеры горожан оповестил петербургский градоначальник Даниил Васильевич Драчевский, вот его объявление от 1 июля 1910 года: «После семимесячного благополучного по холере промежутка времени в столице появились снова холерные заболевания. Для развития холерной эпидемии в настоящее время имеются благоприятные условия, как в виду теплой летней погоды, вызывающей потребность утоления жажды, так и в виду значительного скопления в городе пришлого рабочего люда…

Распоряжением моим и Городского Общественного Управления беднейшему населению столицы предоставлена возможность получения кипятка и прокипяченной воды из передвижных и постоянных кипятильников, расположенных в разных частях города…».

Семь спокойных месяцев – и снова возвращение на круги своя. Несмотря на то, что интенсивность этой вспышки оказалась меньше прежних, пресса подстегивала интерес к происходящему. 5 июля, например, сообщила, что «сегодня в Петербурге наблюдались два случая молниеносной холеры», а 10 августа поведала про «прекращение ввоза кафешантанных див из-за холеры».

Подытожить события того года может заметка в «Петербургской газете» от 29 декабря 1910 года: «В убежище для сирот, родители которых умерли от холеры, помещающемся на Крестовском острове, устроена была елка. Бедные сироты, лишенные родительской ласки, были обрадованы красиво украшенным деревом, подарками и сластями.

Дети вокруг дерева составили хоровод, исполнили несколько песен под руководством надзирательницы убежища, декламировали стихи и передавали басни. Особенное внимание обратил на себя малыш в возрасте трех лет, бойко сказавший две небольшие басни Крылова».

Пасторальная сценка, но и горькая одновременно.

Про диалог Даниила Васильевича Драчевского с председателем Совета министров и министром внутренних дел России Петром Аркадьевичем Столыпиным читатель помнит; со стороны премьера то был далеко не единственный знак внимания к проблемам столичного благоустройства. Убедившись, что городская власть зачастую медлительна и не обладает всеми необходимыми полномочиями, он на исходе того же 1910 года предложил государственной Думе передать все необходимые полномочия правительству. Думцы, впрочем, опасались чрезмерного усиления исполнительной власти – и не спешили идти Столыпину навстречу.

Выступая перед депутатами в январе 1911 года, Петр Аркадьевич говорил эмоционально: «Кому, господа, более всего нужна в Петербурге чистая вода и канализация? Ведь не домовладельцам, которые живут в более или менее сносных условиях, не министрам, не нам с вами, а столичной бедноте. Я видел, как эта беднота безропотно умирает в городских больницах, отравленная тем, что каждому должно быть доступно в чистом виде, – водой. Я знаю и помню цифру 100 тысяч смертей от холеры в настоящем году; я чувствую боль и стыд, когда указывают на мою родину, как на очаг распространения всевозможных инфекций и болезней. Я не хочу, не желаю оставаться далее безвольным и бессильным свидетелем вымирания низов петербургского населения».

Впрочем, кое-что городской властью сделано все-таки было: в том самом 1911 году на Петербургской стороне построили станцию фильтрации с озонированием воды. А на Главной водопроводной станции внедрили обеззараживание питьевой воды хлором: следствие кронштадтских опытов доктора Дзержговского. Достаточно важные шаги к тому, чтобы ограничить распространение в столичных водах холерного вибриона.

И достаточно результативные – вкупе со всеми другими мерами. Во всяком случае, когда в октябре 1913 года городская санитарная комиссия, напуганная новым ростом холеры в России, распорядилась (цитата из «Газеты-Копейки») «об открытии закрытых на днях 8 пунктов по оказанию врачебной помощи при заболеваниях холерою» – дальнейшего всплеска болезни не последовало.

серьезная вспышка холеры случилась в столице еще одна, осенью 1915 года, когда заболело свыше 2000 человек и умерло 665.

это у Никкки. тута будет по другому. не очень сильно, но первые очереди канализации и водопровода уже работают и обеззараживание есть.

[wizard]

В России началась мода на Японию, в том числе популярность стали приобретать нэцке.

В Санкт-Петербурге и Москве открылись первые японские сувенирные магазины.

[wizard]

При Российском обществе туристов создается комиссия «Образовательные экскурсии по России». По ее инициативе «учащих и учащихся» крупных городов знакомили с природой Крыма, Кавказа, Урала, Средней Азии.

подумал а будет ли тут холера.

центр под канализацией и водопроводом.

вспышка на окраине , чо то сомневаюсь.

она всегда шла от центра с наибольшей концентрацией канализационных стоков.

тут их нет.

во всяком случае богатые районы не заденет, а бедные не пиар повод.

и в общем то ничего не придумаешь. Дик народ... из реки пьет.

а водопровод с канализацией будет во всем городе году к 18 не раньше.

2 линия это Васильевский остров и север. году к 12 сделаем водопровод и канализацию с хлорированием

Потом юг к 16 и запад к 18-20.

[wizard]

1908г.

Основана кинематографическая фирма «Глория» прокатчиками, немцами по происхождению, — Тиманом, начинавшим свою деятельность в московском отделении «Патэ», и московским табачным фабрикантом Рейнгартом. На русском кинорынке «Глория» представляла ряд иностранных предприятий — «Нордиск», «Амброзио», «Вайтаграф», а также второстепенные французские фирмы «Люкс» и «Лион».

[wizard]

Проект «Уорденклифф»

В 60 км севернее Нью-Йорка на острове Лонг-Айленд Никола Тесла приобрёл участок земли, граничащий с владениями Чарльза Вардена. Участок площадью 0,8 км? находился на значительном удалении от поселений. Здесь Тесла планировал построить лабораторию и научный городок. По его заказу архитектором В. Гроу был разработан проект радиостанции — 47-метровой деревянной каркасной башни с медным полушарием наверху. Сооружение подобной конструкции из дерева порождало множество сложностей: из-за массивного полушария центр тяжести здания сместился вверх, лишая конструкцию устойчивости. С трудом удалось найти строительную компанию, взявшуюся за реализацию проекта. Строительство башни завершилось в 1902 году. Тесла поселился в небольшом коттедже неподалёку.

Изготовление необходимого оборудования затянулось, поскольку финансировавший его промышленник Джон Пирпонт Морган разорвал контракт после того, как узнал, что вместо практических целей по развитию электрического освещения Тесла планирует заниматься исследованиями беспроводной передачи электричества. Узнав о прекращении Морганом финансирования проектов изобретателя, другие промышленники также не захотели иметь с ним дела. Тесла вынужден был прекратить строительство, закрыть лабораторию и распустить штат сотрудников. Расплачиваясь с кредиторами, Тесла вынужден был продать земельный участок.

Тэкс Тесла беработный и бездомный .

может нам его в СПб пригласить...

Электротехнический институтт есть.

Под Теслу можно и Московский Императорский энергетический основать

ай да Морган. Посоветутет ведь Тесле ехать...

в обмен на погашение нами кредитов Теслы.

[Chugayster]

Тэкс Тесла беработный и бездомный . может нам его в СПб пригласить... Электротехнический институтт есть. Под Теслу можно и Московский Императорский энергетический основать ай да Морган. Посоветутет ведь Тесле ехать... в обмен на погашение нами кредитов Теслы.

Если приедет к нам до 1908т г. значит Тунгсусский взрыв отменяется.

[wizard]

??????????????????????

и во вторых приедет в 1909

[Chugayster]

??????????????????????

Есть крипта, что Тунгусский взрыв был вызван испытанием Тесла установки по передачи энергии на расстояние. После чего Тесла то ли очконул, мол человечество не готово к такому, то ли ещё что.

[wizard]

В 1714 году по указу Петра I были изготовлены медали «За пьянство» которые вручались отъявленным пьяницам в полицейских участках. Этот «орден» был отлит из чугуна и весил при этом 7 кг (не считая веса цепи), а награжденный пьяница должен был носить его целую неделю…

забыли ...

[wizard]

Российская Императорская Академия Наук завершила " Экспедиции по обследованию соболиных районов России в 1903-1907 годах". Были организованы "соболиные" экспедиции в Сибирь и на Камчатку. В их задачи входило обследование районов обитания соболя, поиски оптимальных мест для организации заповедников и создание их проектов. Опыт работ этих экспедиций - замечательный образец исследований по организации заповедников. При организации "соболиных заповедников" были заложены фундаментальные принципы, которые и сейчас лежат в основе понятия "заповедник": заповедники должны быть постоянными, то есть создаваться навечно, заповедники должны заниматься изучением объектов охраны, то есть быть научно-исследовательскими учреждениями, заповедники должны иметь общегосударственное значение.

В 1908 году образован Императорский Баргузинский заповедник.

Основной его задачей является восстановление численности соболя и его охрана.

Находится в границах Баргузинского уезда Забайкальской области.

Расположен на западных склонах Баргузинского хребта (2840 м), включая северо-восточное побережье и часть акватории озера Байкал. Площадь заповедника — 674 322 гектаров, в том числе 45 000 гектаров составляет заповедная акватория Байкала.

В заповеднике сохраняются все природные комплексы, где обитают лось, кабарга, заяц-беляк, бурый медведь, бурозубка, чёрношапочный сурок, — всего 41 вид млекопитающих. В водах заповедника встречаются байкальский омуль, сиг, осётр, хариус, таймень, ленок и другие виды рыб.

[wizard]

1908г.

В Министерстве двора создано Главное Управление императорских зоопарков, заповедников и заказников. Управление императоской охоты ликвидировано.

В ведение управления перешли императорские Московский и Санкт-Петербургский зоопарки, заповедники, охотхозяйства и охотзаказники министерства двора.

Двор воспринял прекращение охот со слабовыраженным недоумением.

[wizard]

Следует издать томик "Западноевропейская печать о России ХIХ-н.ХХ вв." Даже три томика – тема богатейшая! Первый том – собственно публицистика, второй – антирусская карикатура, третий – художественная литература. В последнем случае русский читатель будет удивлённо таращить глаза на совершенно неизвестные произведения как будто известных авторов. Так Жюль Верн окажется автором "Драмы в Лифляндии" и "Михаила Строгова", где показаны фигуры несгибаемых революционеров "Владимира Янова" и "Василия Фёдорова". Конан Дойль предстанет автором романа "Торговый дом Герлд-стон", с благородным "нигилистом из Одессы", и рассказа из шерлокхолмсовской серии "Пенсне в золотой оправе", со столь же благородными революционерами Анной и Алексеем и нехорошим предателем Сергеем. Русский читатель будет хохотать, читая роман Альфонса Доде "Тартарен в Альпах", где вполне серьёзно изображается доблестный нигилист "Манилов". А тонкий и умный Оскар Уайльд выступит в роли безнадёжного кретина, автора графоманского романа о Засулич "Вера, или нигилисты".

Да чего там том – библиотеку, библиотеку надо издать: "Иностранцы о русских и России". И в школах изучать. По-моему, трудно найти более поучительную и "нравоучительную" литературу.