Заграничные походы отменяются

[литовец]

+100. спасатели от тирониии, и это Россия, где до 1861 будет еще существовать крепостное право, говорит об авторе кодекса Наполоеона. Мать его(Саши)

[moscow_guest]

Вот кто одним из первых официально озвучил данную развилку.

Первым озвучил её как раз сам Кутузов, но ЕИВ Александр I своего фельдмаршала не послушал. :sorry:

[Gusdini]

Далее:

Новосильцев писал: «Все, что сделает император, послужит в пользу России. Я убежден в том на основании слышанных мною его суждений и всего сказанного им при мне депутатам герцогства, присланным в Пулавы, во время пребывания там Государя. Его речь была так убедительна, так разумна, и, вместе с тем, так осторожна и ловка, что я не мог прийти в себя от удивления. Он не обещал ничего, не принял на себя никакого обязательства, а все требовал…»

Способности, знания и твердый, неподкупный характер Штейна давали ему большое влияние на решение многих вопросов. Император Александр, по-прежнему, удостаивал его совершенным доверием, но, вместе с тем, иногда следовал внушениям близких к нему людей, и в особенности товарища своей юности, князя Чарторыйского. Дальновидный Штейн, разделяя на счет Польши мнения опытнейших русских государственных деятелей, и в их числе графа Разумовского, подал Государю записку, в которой изложил, свои мысли по этому предмету: «… Ежели Поляки не получат общей государственной конституции, то они должны принести эту жертву важнейшим интересам России, благодарности своим освободителям, преступному участию, принятому ими самими, в своем трехвековом безначалии и продажностью своих магнатов, прекратившими политическое существование Польши…». Несколько дней спустя, Александр I, встретив Штейна, сказал ему: «Вы мне писали о Польше; почему же Вы, постоянно изъявляя либеральные идеи, предлагаете мне совершенно противоположное?» - «Мне кажется- отвечал Штейн – что каждое соображение должно обсуждаться в отношении предмета, к которому предполагается применить его. Опасаюсь, чтобы Польша не сделалась для Вас источником неприятностей…». - «Это правда, отвечал Государь, но в герцогстве Варшавском дела идут очень хорошо». – «Не совсем … и Наполеон не давал воли Полякам». Императору было известно, что в России не одобряли восстановления Польши, но не ожидал, чтобы иностранцы, Поццо ди-Борго, Каподистрия, Нессельроде, выразили такое же мнение. Поццо ди-Борго считал возрождение самостоятельной Польши, с особым управлением и собственной армией, несовместимой с интересами России и спокойствием в державе покуда жив их «освободитель» Наполеон. Граф Каподистрия, имевший случай познакомится с Польшей и поляками, на вопрос Государя: «что думает он о восстановлении их политической самостоятельности?», отвечал: «как у Поляков нет среднего сословия, то считаю неспособными их к своим уставам, и если государь соизволит ввести такие учреждения в Польше, то возбудит тем опасения не только в России, но и у своих соседей».

Император Александр, сознавая справедливость этих мнений, и опасаясь настроений витавших в польском обществе, до сих пор надеявшегося на восстановление своей государственности с помощью Наполеона, решил повременить с восстановлением Польши. Герцогство было разделено на губернаторства, и власть в них была сосредоточена в руках наместника и командующего 1-й армии Барклай де-Толи.

Принимая живое участие в делах внешней политики. Александр I, вверил все распоряжения во внутренней администрации человеку бескорыстному и неподкупному –барону Генриху фон Штейну, который сделался первым министром. Им были приняты меры, к искоренению коррупции, вкравшейся во все части государственного управления. Статс-секретарь Молчанов, распоряжавшийся важнейшими делами, был уволен и предан суду. Создана следственная комиссия для рассмотрения действий военного министра князя Горчакова, который тогда же был уволен с должности. Самбурский, Приклонский и другие чиновники военного ведомства отданы под суд и рассажены по разным гауптвахтам. Руководить реформами военного ведомства был назначен, один из сподвижников в бытность Штейна премьер-министром Пруссии генерал фон Гнейзенау. Само собой разумеется, сто эти примеры взысканий не могли водворить ни бескорыстия в чиновниках, ни правды в судах. Надлежало усилить надзор за исполнением законов.

В соответствии с новыми судебными уставами 1816 г. устанавливались следующие либеральные принципы судоустройства и судопроизводства: осуществление правосудия только судом; независимость судов и судей; отделение судебной власти от обвинительной; несменяемость судей; бессословность суда (равенство всех перед судом); гласность судопроизводства; самостоятельность судей; устность судопроизводства.

Это же время ознаменовалось высылкой иезуитов из Петербурга.

В 1812г. импорт в Россию составил 22 175 тыс. рублей серебром, а экспорт более 36 750 тыс. рублей серебром. Особенно выгодной была так называемая посредническая торговля. В 1813г. 30520 тыс. и 33450 тыс. –соответственно. В 1814г. 28466 тыс. и 49054 тыс. Обстоятельства, затруднявшие развитие нашей внешней торговли с эпохи Тильзитского мира, послужили в пользу русских фабрик и заводов, что способствовало усилению торгового оборота внутри государства. Подъему нашей фабричной промышленности положил основание министр внутренних дел Осип Козодавлев, всеми средствами старавшийся поощрить собственное производство тех товаров, в которых мы находились в зависимости от иностранцев. Его усилия были не безуспешны: по сведениям, к сожалению неполным, о мануфактурах в России, за 1812-й, показано всего 2415, а за 1814 год- 3160 фабрик и заводов –следовательно, число их в течении двух лет увеличилось на 745; в действительности же приращение фабрик и заводов было гораздо больше. Фабриканты старались, отличится не только количеством, но и качеством своих изделий. Журнал министерства внутренних дел «Северная почта», отзываясь с особенной похвалою о мануфактурной промышленности в Москве, извещал, что «торговцы здешние не стыдятся уже своих товаров и охотно объявляют всем, что их товары суть изделия Русские». По представлению Козодавлева, были награждены: мануфактурщик Вагнер, приготовивший из растения вайды синюю краску, на подобие индиго; граф Ребиндер, устроивший фабрику для тонких сукон и овчарни с 3000 испанских овец; коллежский ассесор Бунге за разведение вайды и кизлярской морены, и надворный советник Дараган, за приготовление из растения краски, взамен кошенили; полтавскому помещику Кирьякову, за отличное устройство и значительное распространение селитряных заводов; дворовой Бадаев, открывший способ изготовления литой стали, превосходного качества; и т.д. Вообще внутренняя торговля в это время была весьма развита. К тому же освобождение крестьян от крепостного права и увеличение количества свободного наемного населения должно было подстегнуть развитие внутренней промышленности. Заметим также, что в 1811 году тобольский купец Калужский отправил один караван в киргизскую степь, а другой в Коканд, с той целью, чтобы привлечь кокандское купечество к открытию торговых связей с Россией. Другой тобольский купец Нерпин послал караван, через бухтарминскую таможню, в пограничный китайский город Кульджу. Со своей стороны бухарцы явились в орскую крепость, с караваном в 570 верблюдов, на коих привезено 1242 тюка преимущественно с хлопком. В следующих годах, продолжались наши торговые сношения с Казахской степью, Бухарой, Ташкентом, Кокандом и Хивою, а также открыта меновая торговля в Сибири с чукчами, которая хотя и не могла принести больших выгод, однако послужила к их умиротворению и к прекращению их набегов в соседние округа.

В ходе реформ образования была расширена сеть народных училищ. Наряду с классическими гимназиями были созданы реальные гимназии (училища) в которых основной упор делался на преподавание математики и естественных наук. В 1819 году в Москве были открыты первые в России высшие женские курсы с общеобразовательной программой. В 1817 был утверждён новый Школьный устав, по которому в стране вводились гимназии и реальные училища.

Видя, что в польских и остзейских губерниях, неохотно занимаются русским языком, то министр просвещения, предлагал: принимать местных уроженцев на военную и гражданскую службу, а равно и в духовное звание, не иначе, как знающих русский язык; из приходских школ переводить в уездные училища только таких учеников, которые умеют читать и писать по-русски и т.д. Департамент государственной экономии, признавая пользу этих мер, но приняв во внимание, нынешние обстоятельства в пограничных провинциях, решил отложить принятие данных мер до более удобного случая.

Буржуазные по характеру, реформы второго десятилетия XIXв. способствовали осуществлению крупных преобразований в экономической области (прежде всего – освобождение крестьян). Именно в области экономики началась коренная перестройка отношений – от внерыночного, волевого, "палочного" механизма – к рыночному.

Россия становилась другой, благодаря первому, но заметному шагу по пути превращения в буржуазную монархию. После серии буржуазно–демократических реформ развитие капитализма в ней пошло с такой быстротой, что по темпам развития, намного обогнали остальные страны Европы. Однако, несмотря на свою прогрессивность, реформы проводились непоследовательно, противоречиво и сохранили многочисленные пережитки феодально–крепостнических отношений. Все это придавало особую остроту социально–экономическим, и не только им, конфликтам тогдашней России. Известно, что крестьянская и другие реформы были проведены с оглядкой на помещиков, что наложило особый отпечаток на тип капиталистического развития страны. Российское самодержавие приспосабливалось к капитализму, вмешивалось, причем довольно активно, в экономическую жизнь страны, стремилось использовать новые процессы для укрепления своих позиций. Итак, последующие после отмены крепостного права десятилетия стали временем быстрого роста капитализма "снизу" и усиленного насаждения его "сверху", прежде всего в области крупной промышленности.

Изменено 6 Dec 2012 пользователем Gusdini

[Gusdini]

Положение Наполеона в самой Франции не отличалось достаточной прочностью: меры чрезвычайной полицейской настороженности, принимаемые его правительством, свидетельствуют о том, что он и сам хорошо это понимал. Наполеон не всегда и не во всем доверял генералам своей армии; подозревая их в честолюбии, он боялся народных движений, в которых видел прямую опасность для своей власти. Внутренний деспотизм и непрерывные внешние войны нация переносила очень тяжело, которая еще недавно прилагала героические усилия ради завоевания свободы. Во Франции все чувствовали, что основанный Бонапартом порядок держался исключительно на нем одном, и сам император удостоверился в этом еще 1812 году. Когда генерал Мале воспользовался случаем, чтобы произвести государственный переворот с целью низвержения империи. Наполеон был страшно раздражен этим известием, его особенно поразило, что заговорщикам легко поверили даже некоторые представители военной и гражданской власти, и что публика осталась довольно равнодушной к дерзости, с какою было начато это предприятие. «Что же – восклицал он – разве здесь дело в одном лишь человеке, а учреждения и присяга ничего не значат?». В действительности, однако, так и было: при той системе, которую водворил во Франции Наполеон, все держалось одним человеком, но вдобавок и человек этот мало-помалу сам терял почву под ногами.

В начале консульства французская нация, истомленная революцией, возлагала на Наполеона все свои надежды; в конце империи та же нация, обманутая во многих из этих надежд, чувствовала себя утомленной режимом, который она приветствовала за полтора десятка лет до этого. Отчасти тяжелые налоги, падавшие на население, но особенно постоянные наборы в армию, лишавшие тысячи семейств кормильцев в цвете лет, бедствия, которым подвергалась экономическая жизнь страны вследствие континентальной блокады, с одной стороны, а с другой – недостаток общественной свободы, административный произвол, полицейский надзор; все это подготовило почву для возникновения если не систематической оппозиции, то таких явлений, дальнейшее развитие которых неминуемо должно было получить прямо оппозиционный характер. В 1809 Наполеону пришлось наказать несколько кардиналов за неповиновение, а 1811- поспешить закрыть заседания собора. Но это столкновение с духовенством, было лишь одним из симптомов начинавшегося общего недовольства.

Революция отменила во Франции все косвенные налоги в виду того, что при старой монархии, они были весьма непопулярны. Наполеон довольно скоро решился на восстановление косвенных налогов, продолжавших быть непопулярными в стране; таковы были налоги на вино(1804), на соль(1806), причем соляной налог был через короткое время повышен вдвое, на пиво(1808), а в 1810 была восстановлена табачная монополия государства. Если, несмотря на постоянные вооружения и грандиозные войны, которые вел Наполеон, Франция не была разорена в конец одними налогами, и правительству удалось все-таки в общем сводить концы с концами в своем бюджете, то это объясняется системой Наполеона добывать посредством войн деньги, необходимые для продолжения этой самой войны, наложением контрибуции на побежденные страны и привлечением союзников к отбыванию воинской повинности. После русского похода правительству пришлось волею-неволей сразу повысить многие налоги, но население столь неохотно их выплачивало, что в 1814 прямые налоги, несмотря на это повышение, все-таки дали казне гораздо меньше, чем в прежние годы. Для сокращения расходов в 1813 уменьшили жалование чиновников на 25%, и это также создавало немало недовольных.

Гораздо сильнее чувствовалось население тяжесть воинской службы. Так в 1813 году призвали юношей, которые должны были проходить службу в 1815 году, причем не избавились от обязанности идти под ружье и люди призыва 1803 года, в довершение всего и солдат, отслуживших свой срок, продолжали удерживать в полках. Уже в 1805 большинство французов было против войны, а когда в следующем году война возобновилась с новой силою, очень многие высказывали сомнение в том, что внешняя политика императора действительно соответствует интересам Франции. Нация начала прямо охладевать к военной славе. Каждый раз, как Наполеон заключал новый мир, во Франции это вызывало большую радость, наоборот, известие о новой войне встречало в обществе всякий раз одну тревогу. Так как взрослое население страны шло на военную службу, то в некоторых местах полевые работы выполнялись одними женщинами и детьми.

От континентальной блокады страдало и само население Франции. Для борьбы с контрабандистами и их сообщниками устанавливались большие вознаграждения доносчикам, таможенным чиновникам и стражникам. Конечно, чиновники и солдаты усердствовали, производили обыски в складах и лавках и жгли контрабандные товары, от чего, однако, терпели убытки не англичане, продавшие свои товары за деньги, а французские купцы эти деньги платившие. Тем не менее контрабанда процветала: тайно ввезенным товаром торговать было выгоднее, так как купец , пускавший его в продажу, удерживал в свою пользу все, что пришлось бы заплатить за «лицензию» и всю 50% пошлину, введенную Наполеоном в 1810 для колониальных товаров. Более всего, в конце концов, страдали покупатели таких товаров, которым за все приходилось платить втридорога. Понятно, что население Франции роптало на континентальную систему так же, как и население других стран.

В Италии возникали различные политические общества: важнейшее из них – Карбонарии, возникшее в 1811 и имело целью освобождение Италии от чужеземного ига и хотя власть неаполитанского короля Мюрата еще крепко держалась, но во внутренних районах уже начали образовываться партизанские районы.

Испанию же ожидала смутное будущее. После пяти лет стратегической обороны, диктовавшейся по преимуществу численным превосходством французов, в 1813 году Веллингтон мог, наконец, перейти в наступление. В течение зимы 1812-1813 гг. лорд Уэлсли разрабатывал планы весенней кампании с учетом свежих 5 тыс. солдат, присланных из Англии. Всего союзная армия насчитывала 81 тыс. штыков, плюс 25 тыс. испанцев, находящихся в непосредственном подчинении Веллингтона. Французы, объединившие, наконец, командование в руках короля Жозефа, располагали 200 тыс. человек, по большей части сконцентрированных на севере Испании, что облегчало их действия против Веллингтона. Последний планировал двинуться на север, огибая фланг французов, расположившихся между рекой Дуэро и городами Саморра и Вальядолид, по большой дуге. Для обеспечения этой стратегии Веллингтон решил перенести базу снабжения из Лиссабона в Сантандер на северном побережье Испании. Этим он не только сокращал коммуникационные линии, но и занимал позицию севернее фланга французов. Для осуществления этой операции генерал организовал ряд диверсий с целью сковать силы противника и не дать им объединиться. Активизировались действия партизан, а 18 тыс. корпус сэра Джона Мюррея (1768-1827) был высажен с моря у Таррагоны. Но этим обширным планам командующего союзными войсками не суждено было сбытся. После заключения Дрезденского мира с Пруссией и Россией, Наполеон приказал концентрировать войска на юге Франции. Узнав об этом Веллингтон изменил свой первоначальный план и начал укреплять прибрежные крепости, кроме прочего, его назначили главнокомандующим испанскими армиями общей численностью 160 тыс. чел. На деле это являлось скорее обузой, чем преимуществом, поскольку эти силы были разбросаны по всей стране и по-прежнему страдали от архаичной организации.

Сопровождаемый лучшими своими маршалами, Наполеон 2 октября начал наступление и 17 числа французы вошли в Вальядолид, расположенный на полпути к Мадриду. Наполеон стремительно двигаясь на столицу и сметая жалкое сопротивление испанцев, 7 ноября вступил в Мадрид. И хотя зимой 1813-1814 гг. были взяты две ключевые пограничные крепости –Сьюдад-Родриго и Бадахос (первая ценой огромных потерь польского корпуса Юзефа Понятовского, который сам погиб во время штурма), но с другой стороны, несмотря на рьяное преследование, французам не удалось разгромить армию Веллингтона, укрывшегося в жизненно-важной базе - Лиссабоне.

После очередной безрезультатной компании, разуверившийся в конечном успехе Наполеон и до этого говоривший: «Меня не интересует Испания, мне все равно, потеряю ли я или удержу эту страну...», заключил с находившимся у него в плену испанским принцем Фердинандом трактат, на основании которого признал его королем Испании, с тем, чтобы английские войска удалились из Испании, чтобы лица поддерживавшие короля Жозефа не подвергались преследованию и уступки Франции Каталонии. Французские войска после почти семилетней войны покидали Иберию. Кортесы, получив проект этого договора, через посланного к ним герцога Сан-Карлоса, объявили незаконными все трактаты, заключенные Фердинандом во время его нахождения в плену, и вслед за тем решили, что не станут повиноваться королю, пока он не присягнет в соблюдении кадиской конституции. Король Фердинанд VII, уже находясь на границе Испании, 22 марта 1815 года, изъявил намерение утвердить конституцию и распоряжения кортесов – «согласно с его собственными видами». Но вскоре после того, дело приняло совершенно иной оборот: король видя на всем дальнейшем своем пути противодействие народа кортесам и конституции, возбужденное духовенством, и будучи окруженным людьми враждебными свободным учреждениям, нарушил свои обещания. 13 мая последовал декрет отвергавший конституцию и все постановления кортесов, а вскоре и вовсе велел разойтись им. Вместо этого король принял декрет, в котором было объявлено: личная безопасность, сохранение имущества, свобода печати, определение издержек двора и ставки налогов в пользу государства.

Через несколько дней по приезду Фердинанда VII в Мадрид, туда же прибыл герцог Веллингтон, чтобы склонить короля к войне с Францией, обещаниями поддержки английскими и португальскими войсками, и что самое важное – субсидиями британского правительства. И несмотря на то, что страна была разорена и ко всему прочему, находилась на пороге гражданской войны, Фердинанд раздраженный воспоминаниями своего малодушия, и желавший загладить память, и к тому же задетый потерей Каталонии решился на разрыв мирного договора с Наполеоном.

Вначале 1815 после окончания войны с США, английское правительство графа Ливерпуля все свое влияние и все средства направила для создания новой антинаполеоновской коалиции.

И пока основные противники России в решении «Восточного вопроса», были заняты, Александр I решил использовать сербское восстание возглавляемое Милошом Обреновичем, как предлог для окончательного решения вопроса о проливах.

[Урус-хай]

:good:

[moscow_guest]

Эпично!

И пока основные противники России в решении «Восточного вопроса», были заняты, Александр I решил использовать сербское восстание возглавляемое Милошом Обреновичем, как предлог для окончательного решения вопроса о проливах.

Но вот пойдёт ли на это Александр? В РИ он, основываясь на соображениях "легитимизма", отказался поддержать восстание греков, предводимое его собственным бывшим министром Каподистрией. Станет ли он поддерживать сербов, возглавляемых свиноторговцем Обреновичем?

Изменено 3 Oct 2012 пользователем moscow_guest

[Renown]

Ссылки приведены.

Интересно, а что вы увидели в ссылках?

Меня вообще сильно веселят сказки про "английский трудовой фунт" и "разграбление всех колоний на Панамском перешейке" от человека не в теме.

Д.И.У. специализируется по Средневековью, поэтому его мнение по той теме, на которой специализируюсь я, мне честно говоря неинтересно. Именно птому, что он по ней мало знает.

а не об уровне их книг - ссылок на архивы, ЕМНИП, нет, популярное изложение материала западных авторов

Извините, а что вам дадут ссылки на архивы? Это доказательство - чего? Работы с первоисточниками? Я с ними работаю - это ваша природная лень не дает вам найти уже давно оцифрованные архивы Англии, Франции, Испании, Голландии. Ссылки на популярные работы? Извините, а вот к примеру Corbett J. «England in the Seven Years War» - Ams Pr. Inc., 1973 - это популярная работа или нет? А Duro C.F. «La Armada espanola desde la union de los reinos de Castilla y de Aragon», t. 1-9 - Madrid, Est. tipogra?fico «Sucesores de Rivadeneyra», 1896-1903 - полуряная или нет? А сборник документов State Papers, Domestic Correspondence, Part I: The Tudors, 1509-1603 - это же ведь не архивы, правда?

Реально меня смешат люди, делающие выводы по интернет-спорам..))))

Вот ради интереса в "Захватить Англию!" ссылки расставлены по правилам оформления исторических работ - это кто-то заметил? Никто. Ибо в науч-попе это НЕ НУЖНО. Если бы речсь шла о защите диссера - настрогать 300 ссылок и 100 источников - не проблема.

[Gusdini]

Вопросы по дальнейшему развитию таймлайна:

1. Есть ли вероятность попытки Австрии, с помощью английских субсидий используя затруднения Наполеона во Франции, подъем национального движения в Италии и Германии, "бесконечную войну" на Пиренеях, сбросить французкое владычество в Германии в 1817 или 1818 годах. По примеру России и Пруссии, "они же смогли, почему и нам бы не попробовать".

2. Реально ли России используя две армии, учавствоваших в войне 1812-1813, плюс призывы 1815-1817 годов, за два-три месяца зимой 1817-1818 разгромить Османов на балканах?

Заранее спасибо за мнения.

[Missiler]

за два-три месяца зимой 1817-1818 разгромить Османов на балканах?

А почему непременно зимой?Имеет смысл за одну кампанию что в любом случае начнется не раньше июня месяца.

[Gusdini]

Развитие событий идет таким образом, что основными противниками на Балканах у Александра I, являются не Наполеон, а Вена с Лондоном. Поэтому занять Константинополь необходимо до того, как Англия решится на помощь туркам, и до того времени, пока Франция не успела воспользоватся отвлечением России, на войну с Османами и разгромить за это время Австрию.

А почему непременно зимой?Имеет смысл за одну кампанию что в любом случае начнется не раньше июня месяца.

Эффект неожиданности. Да и реальные боевые действия показывают, что российская армия лучше сражается зимой: русско-шведская война 1808-1809, русско-турецкая война 1877-78 и т.д.

Изменено 7 Oct 2012 пользователем Gusdini

[Missiler]

Да и реальные боевые действия показывают, что российская армия лучше сражается зимой: русско-шведская война 1808-1809, русско-турецкая война 1877-78 и т.д.

Примеры успешных боевых действий летом вам приводить?

Эффект неожиданности.

Никакой неожиданности не будет. порка армия собирается по всей стране, ползет через дунайские княжества об этом будет известно всем. А вот пока приползет к дунаю....

[Gusdini]

Никакой неожиданности не будет. порка армия собирается по всей стране, ползет через дунайские княжества об этом будет известно всем. А вот пока приползет к дунаю....

Сюжет такой: Россия в первой половине 1817 подтягивает войска к Дунаю, с тем чтобы надавить на Турцию. Австрия и Англия (те еще союзники), естественно против. Александр думает и не решается вводить войска в княжества, но поддерживает востания греков, сербов и т.д.

Тем временем летом 1817 Меттерних расторгает союз с Францией и попытаеся стать посредником в переговорах между Парижом и Лондоном, за это и еще за старые обиды Наполеон захочет его наказать.

Поэтому где-то осенью 1817, Наполеон предлагает Александру карт-бланш на Балканах(пытаясь вбить клин в отношения Петербурга с Веной и Лондоном), а сам расчитывая в кампании следующего года разобратся с Автсрией.

Поэтому и вопрос сможет ли Барклай де Толли с Дохтуровым неожиданно за три зимних месяца пробежать от Дуная до Проливов, пока в еще в Европе не началась война?

[moscow_guest]

Поэтому и вопрос сможет ли Барклай де Толли с Дохтуровым неожиданно за три зимних месяца пробежать от Дуная до Проливов, пока в еще в Европе не началась война?

Зачем им бежать ДО войны? Вся суть в том, чтобы наехать на Турцию именно ВО ВРЕМЯ европейской войны, чтобы никто не портил игры.

Сюжет такой: Россия в первой половине 1817 подтягивает войска к Дунаю, с тем чтобы надавить на Турцию. Австрия и Англия (те еще союзники), естественно против. Александр думает и не решается вводить войска в княжества, но поддерживает востания греков, сербов и т.д.

Александр, не придерживающийся принципов легитимизма, развилка уже сама по себе, хотя и позитивная.

Изменено 7 Oct 2012 пользователем moscow_guest

[Missiler]

Сюжет такой: Россия в первой половине 1817 подтягивает войска к Дунаю, с тем чтобы надавить на Турцию.

Это автоматом война с турцией. Турки в меру своих сил тоже мобилизуются.

Поэтому и вопрос сможет ли Барклай де Толли с Дохтуровым неожиданно за три зимних месяца пробежать от Дуная до Проливов, пока в еще в Европе не началась война?

А летом то наступать что-Заратуштра не позволяет? турки укрепляют крепости вовсю,подтягивают новые силы. А мы полгода сидим без дела.

[Missiler]

Вся суть в том, чтобы наехать на Турцию именно ВО ВРЕМЯ европейской войны, чтобы никто не портил игры.

Так это надо в 4 коалицию не вписываться и бить их в 6-8-м гг когда там самый адский бардак

[Gusdini]

Александр, не придерживающийся принципов легитимизма, развилка уже сама по себе, хотя и позитивная.

Я думаю не стоить, переоценивать легитимизм Александра I, особенно в отношении Турции, ведь он был главным противником приглашения представителей Высокой Порты на Венский конгресс, и реале он так же хоть и не официально поддерживал, восстания в Сербии и Греции.

[Gusdini]

Все высказывания, приведенные ниже, взяты из РИ. Сказаны этими же лицами, но при несколько иных обстоятельствах, ИМХО все же логично было бы предположить, что при довольно таки совпадающих событиях, они высказались бы так же, а не по-иному.

Сразу же после мирных переговоров в Дрездене(февраль 1813), на которых император Александр отстоял независимость и вывод французских гарнизонов из Пруссии. Государя возвращавшегося в Петербург на границе прусских владений встретили генералы Йорк и Гюнербейн присланные королем Фридрихом Вильгельмом, чтобы сопровождать Александра I до Берлина. На пути его, почти во всех селениях, были устроены триумфальные арки с цветами и лентами, подносили стихи, составленные в честь нашего Монарха. При въезде в Берлин он был встречен королем со всеми принцами и принцессами его дома. Государь, верхом, сопровождаемый конным отрядом, ехал мимо расставленных на улицах войск, при неумолкаемых криках «ура!», колокольный звон и гром орудий, до главного дворцового подъезда, где встретили его все высшие придворные чины. Вечером же весь город был великолепно иллюминирован.

На следующий день Государь, заключил союзный договор с Фридрихом Вильгельмом III. По условиям договора, Россия и Пруссия обязались в случае войны с Наполеоном, вести совместные действия и не заключать сепаратных договоров. В тот же день во время обеда в Картинной галерее дворца, император Александр и король Фридрих Вильгельм, неожиданно встав со своих мест, предложили выпить за здоровье помолвленных – Великого князя Николая Павловича и принцессы Шарлотты. В дворцовой церкви было отправлено богослужение по греко-российскому обряду. Вечером дан блистательный бал в Оперном театре. Так был отпразднован тесный союз между двумя монархами.

Восточный вопрос

В период Отечественной войны 1812 -1813 годов внимание России было отвлечено от Турции и Бал­кан. Однако российское правительство продолжало рассматривать восточное направление своей политики как одно из важнейших.

В 1813 г. собрав огромные силы, турки начали военные действия против продолжавшегося восстания сербов и разгромили его. Новый сербский правитель Милош Обренович принял турецкие усло­вия, восстанавливавшие многие старые порядки. В 1815 г. в Сер­бии вновь вспыхнуло восстание. Россия, заключившая к этому вре­мени мир с Наполеоном, смогла более решительно выступить в защиту сербов. Она поддержала их дипломатическими средствами, настаивая на строгом выполнении Турцией условий Бухарестского мирного договора об автономии Сербии.

В 1814г. в Одессе греческие патриоты, с ведома русских властей создали тайную органи­зацию «Филики Этерия» («Общество друзей») и начали подготовку к освобождению Балкан. В 1816 г. деятельность этеристов распространилась в Молдавии, Валахии, Сербии, Болгарии, собственно Греции и греческих общинах за рубежом. Во всех планах «Филики Этерия» главное место занимал вопрос подготовки восста­ния в Греции одновременно с антитурецкими выступлениями в других районах Балкан. Главой «Филики Этерия» был А. Ипсиланти, генерал-майор русской службы и адъю­тант императора (в 1816-1817 гг.).

Восточные дела выдвигались на все более и более заметное место в политике Александра. В 1816 г. в Константинополь был направлен со специальной миссией граф Г. А. Строганов. В его задачу входило добиться от Порты строгого выполнения условий Бухарестского договора. Не менее остро стоял вопрос о свободе навигации в проливах и о торговле российских подданных в Османской империи. Однако дело не двигалось вперед, причиной которому было то, что проводя умеренную и сдержанную политику в отношении Турции, Россия постепенно теряла свое влияние в восточном Средиземно­морье, где значительно усилились позиции Англии. И к тому же, Наполеон крайне заинтересованный в отвлечении внимания Александра I от дел в Европе, всячески подогревал амбиции дивана Высокой Порты, обещаниями, что в случае вооруженного конфликта на Дунае, он непременно поможет султану, оружием и субсидиями, а возможно и корпусом Мармона находившегося в Иллирии.

Султан Махмуд считая себя призванным преобразовать Османскую империю, не был, таким образом, склонен уступать притязаниям России. По этим причинам переговоры ни к чему не привели. В ожидании возможности действовать император Александр просто старался оставить спор открытым, он надеялся извлечь из этого спора при удобном случае хороший повод к войне, а поэтому совсем не собирался распутывать его мирным способом.

Но замыслы царя не могли быть осуществлены, из-за противодействия Австрии и Англии. Венский кабинет, и без того уже сильно недовольное тем, что Россия заняла устье Дуная, не мог спокойно относится к постепенному распространению ее влияния на придунайские народности и к подстрекательству греков на восстание. Поэтому Меттерних поддерживал постоянную переписку с господарями Валахии, обходными путями сообщал Порте о русских происках и предостерегал ее от всяких неосторожных и неблагоразумных действий. Советы, шедшие из Лондона, были еще более настойчивыми. Лорд Кэстлри, прилагал большие усилия, чтобы расстроить тайные замыслы Александра I в отношении Турции. Правда, ему стоило некоторого труда заставить прислушаться к его советам недоверчивое и гордое турецкое правительство, усматривавшее в английской помощи чуть ли не протекторат и конечно с неудовольствием смотревшее на захват Ионических островов Великобританией. Все это Александру I было известно, и только поэтому он остерегался скомпрометировать себя грубым и преждевременным разрывом с Турцией.

Но все же он говорил : «Ничто без сомнения не казалось более отвечающим общественному мнению страны, как религиозная война с Турцией».

Царь решил сделать один подготовительный шаг. Он послал в Лондон Новосильцева, чтобы позондировать почву; предписано было запросить английское правительство, не считает ли оно полезным вперед установить план ликвидации европейских владений Турции на случай, если она вступит в союз с Францией или ее дальнейшее существование окажется по каким-либо другим причинам невозможным. Новосильцеву, а с ним и самому императору пришлось убедиться, что восточный вопрос не может быть базой соглашения для стремившегося к антинаполеоновской коалиции Лондона, а, напротив, действует, как сильный реактив, немедленно вскрывая все противоречия и несогласия. Английское правительство с недовольством отклонило разговоры о восточном вопросе, как несвоевременные в настоящее время, когда следует думать только о войне с Наполеоном.

Для Меттерниха турецкий вопрос был, прежде всего, вопросом австрийским. В противоположность дипломатам старой, тугутовской школы, Меттерних придавал восточному вопросу первостепенную, решающую важность. Расширение России в сторону Балкан грозило, по его мнению, существованию Габсбургской монархии, которая была бы, в этом случае, охвачена славянской империей с востока и с юга и, при преобладании в ее составе славянских же элементов, не могла бы найти опоры внутри себя. Меттерних чуял наступление нового века, века пробуждения народностей. Первый из австрийских государственных людей он заметил этот новый фактор внутренней слабости Австрии и повел ее политику так, как этого требовало чувство самосохранения: оборонительная против славянства, эта политика неизбежно сводилась к новому обоснованию старого принципа охраны существования и целости Турции.

Поццо-ди-Борго было поручено разъяснить венскому двору, что Россия не имеет в настоящее время в виду никаких новых завоеваний на Балканах. Меттерних в ответ на это выразил крайнее огорчение конфликтом России с Турцией. «Если будет война, — говорили в Вене Поццо-ди-Борго, — то она, отвлекает русские силы от европейского театра и приведет Россию к завоеваниям, невыгодным для Австрии». Поццо тщетно уверял, что Россия готова ограничиться давлением на Порту, чтобы уничтожить французское влияние. Было ясно, что восточный вопрос становится между Россией и Австрией трудно преодолимой преградой

Наконец заговорил Наполеон. Он говорил русскому послу о возможности приобретения Россией княжеств, Болгарии и даже более, а взамен, Франция — получала бы возможность наказать Австрию. Это все выражалось в осторожной форме и выражениях изъявления дружбы – такое поведение французского монарха, объяснялось происками Меттерниха, в Рейнском союзе, где он подбивал монархов совместно с Австрией сбросить заклятое иго, недвусмысленное предательство старого императора Франца в недавней войне с Россией, отказом направить австрийский корпус в Испанию. А затем Меттерних и вовсе предложил посредничество в заключении мира между Наполеоном и Англией, выразившись в форме «Посредничество может быть действительно только тогда, когда принявшая его на себя держава совершенно независима», таким образом разрывая все ранее заключенные трактаты о союзе между Францией и Дунайской монархией. Одновременно с этой нотою, граф Меттерних испрашивал у императора французов аудиенцию, для вручения ему письма своего Государя. Наполеон, приняв Меттерниха, 28 июня 1817, встретил его словами: «Вы вкрадываетесь между воюющими державами, предлагая мне свое посредничество, а врагам моим союз с Вами. Мне не нужно Вашего содействия, для меня достаточно вашего нейтралитета. Но, Вы под предлогом посредничества, сделали большие вооружения, и окончив их, хотите предписать мне условия мира… Сознайтесь сами: с тех пор, как Вы приняли на себя посредничество, вы сделались моими неприятелями. Чего Вы хотите?».

На эту бурную речь, Меттерних с совершенным хладнокровием, исчислил все уступки, требуемые Венским двором: возвратить Иллирию и Тироль и распустить Рейнский союз. После таких требований, выйдя совершенно из себя, Наполеон сказал: «Ах! Меттерних, сколько Вам дала Англия за то, чтобы Вы сделались Врагом моим?». При этих обидных словах, вырвавшихся в пылу гнева, Меттерних изменился в лице. Настало глубокое молчание…

«В. В. может присоединить к Франции Италию, даже Испанию, сменять династии, создавать новые государства, требовать помощи Черноморского флота и русской армии для завоевания Египта, меняться с Австрией какими угодно землями... Россия, думаю, отнесется ко всему этому спокойно, если получит Константинополь и Дарданеллы», писал Коленкур, характеризуя настроение Александра. Значительно поспособствовал этому, переход ведомства иностранных дел в руки Каподистрии. Его взгляды были известны: как грек, он сочувствовал идеям эллинских патриотов. Он ясно формулировал положение: что падение королевской власти во Франции и разрыв двухвекового франко-турецкого союза был выгоден для России, и что эти выгоды еще не использованы. Он считал, что единственно правильный курс и политически и экономически ведет на Восток. Под его влиянием восточные виды России определились и развились в систему, основным элементом которой был союз с Францией и разрыв с Англией. «Если император Наполеон согласен с видами императора Александра насчет Турции, то Австрия, напротив, явно нам противодействует. Россия имеет гораздо больше оснований быть недовольной поведением Австрии, чем она нашей политикой», писал Каподистрия..

Но все же, сознание, что, раздавив еще раз Австрию, Наполеон обратится против нас, сильно отражалось на отношении к турецкой войне, как метко определил положение Аракчеев: «Если падение Австрии совершится, прежде, нежели мы кончим войну с турками, то Наполеон вмешается в наши дела и затруднит их, и даже может случиться, что после всех нами сделанных пожертвований мы принуждены, будем очистить даже Молдавию и Валахию. Совсем иное будет, если падение Австрии застанет нас после победы над турками. Тогда Наполеон уже не станет вмешиваться в это дело». Действительно, чувствовалось, что медлить нельзя, что победы Наполеона в Австрии могут поставить крест на наших мечтах водрузить православное знамя на стенах Константинополя.

Наполеон в ответ на действия Австрии решил не ждать исхода переговоров, а готовится к войне, но он не был уверен, какую позицию в предстоящем конфликте займет Петербург.

В ответ и в России началась подготовка армии к выступлению. 1-я армия –командующий Барклай де Толли – концентрировалась в Польше, 2-я – командующий Беннигсен– на Украине, 3-я- командующий Витгенштейн – в Прибалтике. Гнейзенау сообщал Государю, что благодаря военной реформе, он может мобилизовав армию в трехмесячный срок, увеличить ее численность до 1 млн.человек. Александру I надо было подумать…

Варианты.

А. Попробовать занять Балканы, пока еще не решился исход войны в Германии. И потом уже встать в позу в Европе и диктовать свои посреднические услуги Наполеону и Францу(РИ роль Австрии)

Б. Заключить союз с Австрией и Англией и послать войска в Германию. Будет реал, проливов не видать.

В. Заключить союз с Наполеоном. Альтпозитива? Вариант наименее вероятный.

Г. Сохранить нейтралитет. Тоже скорей всего не получится, курок взведен.

[Gusdini]

Зачем им бежать ДО войны? Вся суть в том, чтобы наехать на Турцию именно ВО ВРЕМЯ европейской войны, чтобы никто не портил игры.

А летом то наступать что-Заратуштра не позволяет?

Поэтому используя конфликтную ситуацию в Европе во второй половине 1817 года, надо занять проливы до его окончания, чтобы никто не мог серьезно вмешатся, ну кроме британского флота разумеется. Иначе, скорей всего повторится

в 6-8-м гг когда там самый адский бардак

а наступать на те же грабли ох как не хочется.

[литовец]

Австрийцев Наполеон уже столько раз бил, что они не посмеют без России нвоевать. Итальянцы в основном за Наполеона, они с австрией не пойдут, германское движение не слишком сильно.

[moscow_guest]

Австрийцев Наполеон уже столько раз бил, что они не посмеют без России нвоевать. Итальянцы в основном за Наполеона, они с австрией не пойдут, германское движение не слишком сильно.

Английское золото может творить чудеса, а в Италии не следует забывать о потенциальном сепаратизме короля Джакомо Мюрата.

[agnez]

Австрийцев Наполеон уже столько раз бил, что они не посмеют без России нвоевать.

В 1809 вполне себе решились, причем имеяк Россию в противниках.

Итальянцы в основном за Наполеона

Неа, карбонарии как раз появились во времена Первой империи.

германское движение не слишком сильно.

Ога, ога, 1813 показал, насколько не слишком.

[moscow_guest]

Неа, карбонарии как раз появились во времена Первой империи.

Король Джакомо Мюрат - предводитель карбонариев!

Ога, ога, 1813 показал, насколько не слишком.

Тогда кроме них были ещё регулярные армии России, Пруссии и Австрии. А без них - вряд ли восстанут. Скорее, наоборот, заключение мира деморализует германских националистов.

[литовец]

+10

[agnez]

Тогда кроме них были ещё регулярные армии России, Пруссии и Австрии. А без них - вряд ли восстанут. Скорее, наоборот, заключение мира деморализует германских националистов.

Скорее то, что было в Германии в 1809 году, будет мелкими шалостями, по сравнению с тем, что произойдет в 1813 г. Кроме того, зимой-весной 1813 г. в Германии практически не было французких войск.

[moscow_guest]

Скорее то, что было в Германии в 1809 году, будет мелкими шалостями, по сравнению с тем, что произойдет в 1813 г. Кроме того, зимой-весной 1813 г. в Германии практически не было французких войск.

Уже к середине 1813 г. Наполеон собрал армию, побившую русских и пруссаков при Лютцене и Баутцене. Что же, она не подавит восстания в германских княжествах/королевствах? Кстати, без "подсказок" союзников Фридрих-Август Саксонский останется на стороне Наполеона.