Книги Евгения Токтаева

[Инженер]

Тут Каминский пишет околоримскую мрачнятину, как я понял дарк-фэнтезийную.

И чё-та тоже захотелось.

 

– Вот, Неваляшка, смотри. Если он бьёт сверху, вот так, то щит выше и наклони верхний край вперёд. Видишь? Рука его в кромку придёт. Можно кость сломать. Понял?
Бергей ни словом, ни жестом не отреагировал, но Скариф к этой предерзостно-угрюмой роже уже привык. Хотя и постоянно хотелось накормить злобного щенка песком.
– Встань с Тремулом. Работайте.
Стабиула-Неваляшка повернулся к тирону, лет на пять старше себя. Тот был вооружён, как мирмиллон, а Бергей, как "фракиец".
– Наставник! – возопил Тремул, – можно не с ним?
– Да что ты за ссыкливая псина! – рассердился Скариф, – работать!
– Он отбитый! – выдохнул, будто всхлипнул гладиатор, которого "Дрожащим" прозвали вполне заслуженно.
– Работать!
Бергей смотрел исподлобья. Здесь, в школе Креонта, у него только такой взгляд и видели. Он редко говорил и спустя почти месяц, как попал сюда, всё ещё напоминал дикого зверя. Если бы не Фламма, все обитатели школы считали бы его немым. Кухонному мальчишке удалось кое-что вытянуть из сына Сирма и благодаря ему Скариф выяснил, что Бергей из семьи знатного воина. После чего доктор уже не удивлялся весьма сносному обращению с мечом в исполнении пятнадцатилетнего сопляка. Лучше большинства тиронов, а ведь все они были старше.
Креонт испытывал те же затруднения, что и его главный конкурент, Гай Помпоний – лучших гладиаторов скупщики, не жалея денег, выманили у ланист для великих игр Траяна. Увезли в Рим. Опытных осталось немного и даже на их фоне Бергей смотрелся весьма недурно.
Юноша поднял щит, изготовился. Тремул пританцовывал перед ним. Деревянный меч в его руке находился постоянно в движении, но скупом на размах. Дрожал.
Бергей шагнул с левой ноги, ударил щитом в щит, сразу же шаг вправо, и выпад. Слегка искривлённая наподобие серпа деревяшка метнулась бурой молнией в намерении подсечь колено сбоку сзади. Тремул всё же успел закрыться своей здоровенной "дверью". Укол в ответ, но мимо, в щит.
Бергей двигался очень быстро, а его противник топтался на месте, поворачивался, как неуклюже танцующий медведь, и немного пятился. Он почти не работал мечом, будто забыл про него, всей его невеликой выучки хватало только на то, чтобы помнить про щит, коим он худо-бедно парировал наскоки Бергея, да и то лишь потому, что скутум закрывал его почти полностью.
Неваляшка обнаглел, стал раскрываться и бить в щит противника ногой. Подглядел у Феррата и других, до того, как мальчики Помпония пустили им кровь в Филиппах.
– Чо ты! Чо ты, хер бодливый! – возопил Тремул, – уймись, козлота!
Бергей не отвечал. Римских ругательств он запомнил достаточно, но в словесные перепалки не втягивался. Лишь бил злее. Его уже и немногие оставшиеся опытные обитатели школы называли не иначе, как "бешеная псина".
– Ты, дрожащая членобаба! – рассердился доктор, – от кого ты пятишься? Это сопля зелёная перед тобой! Нападай, или я тебя сам порву от жопы до макушки!
Угроза немного подстегнула трусливого мирмиллона, он начал махать мечом. Пармула Бергея затрещала. Раз, другой.
– Коли! – рычал доктор.
Но Тремул, сердце которого рвануло в галоп, сих ценных указаний не воспринимал. Вновь прямой рубящий сверху… и хруст костей.
Мирмиллон истошно заорал. Бергей сотворил с ним именно то, что продемонстрировал ему Скариф – верхним краем щита навстречу вверх под рубящую руку.
Бергей сбил противника с ног. Тот орал, рука явно сломана.
– Да ты что творишь, ублюдок?! – возопил Скариф.
Он подскочил к юноше и обрушил на него град ударов. Бергей защищался и двигался быстро, но опытнейший доктор всë равно моментально раскрыл его. И вот уже затрещали кости Бергея. Бедро, плечо. Не спасло и то, что у Скарифа не было щита.
Неваляшка покатился по песку.
Встал.
Вновь был сбит. Снова попытался встать.
Удар ногой опрокинул его на спину.
– Ты кого калечишь, мерзавец? Ты знаешь, сколько он стоит? – прошипел Скариф.
Доктора трясло от злости. Увечья в подготовке "ячменников" совсем не редкость и Скариф сам наносил их нерадивым без зазрения совести.
Но только не сейчас, когда школа обескровлена и даже самый бестолковый тирон внезапно сделался очень ценным.
– В камеру его! – рявкнул доктор, – пусть остынет!
– Тебе то же самое не помешает, – раздался голос Креонта.
Скариф обернулся.
Секст Юлий выполз во двор впервые после трёхдневного запоя. Заливал горе. Не случалось ещё такого, чтобы проклятый толстяк уделал его всухую. Лучших из оставшихся парней утащили в мертвецкую. А тут продолжается порча имущества.
– Господин, – склонился Скариф, – прости меня, я погорячился.
– Оба поломались? – процедил ланиста.
Выглядел он скверно. Бледный, небритый, мешки под глазами. 
– Уверен, Неваляшка к утру оклемается, – пообещал доктор, – и верно, невероятно живуч. Никогда не видел такого прежде.
– Ладно. Не бери в голову. Все мы сейчас не в себе. Скажи лучше, что думаешь о парне.
– О Неваляшке?
– Да.
– Злобный и упрямый малолетка, – ответил Скариф, – никогда не видел, чтобы об раба сломали столько палок, а он продолжал смотреть зверем.
– Так и молчит? – спросил ланиста.
– Да, слова не вытянешь. Но какой же способный! На лету схватывает. И невероятно живуч. Завтра даже синяков не будет. Никогда такого не видел.
– Мелкий с ним болтает, мне доносили, – сказал ланиста, – через него надо парня разговорить. Может он колдун и ему помогают варварские боги? Это следует выяснить. Бесплатный сыр, Скариф, только в мышеловке. Надо бы узнать, какова будет цена таких способностей.
– Может он сам не знает.
– Может и так. Но Мелкого надо научить. Языком чесать осторожно, но в правильную сторону. А вдруг этот парень – наше спасение? Аккуратнее надо, Скариф. Не ломать. Тоньше работай.
– При всё уважении, господин… – набычился доктор, который совершенно не представлял, как это – "тоньше".
– Да знаю, – отмахнулся ланиста, – что не понимаешь. Я и сам не понимаю. Думать буду.
Бергей лежал на старом пропахшем потом тюфяке и скрипел зубами. Доктор, похоже, сломал ему ключицу, и так взбеленился, что даже осмотреть не удосужились. Да и наплевать. Кости срастались и очень быстро. Бергей понимал это по тому, что под кожей бегали сто тысяч муравьёв.
Ныли мышцы, ломило кости. Всё это было очень похоже на…
Бергей похолодел.
Какой сегодня день?
Он совсем потерял им счёт. Неужели этой ночью снова?
Мышцы скручивало, будто они превратились в волосяные торсионы баллисты. Глаза наливались кровью. Красная пульсирующая тьма неумолимо пожирала разум. Хотелось орать, выть.
В маленьком зарешеченном окошке камеры, почти по самым потолком, виднелся край серебряного денария, что горел на тёмно-синем небосводе.
– Бергей! – позвал Фламма, – я тебе поесть принёс.
Мальчишка с коптящей лампой сунулся в небольшое окошко на двери, в которое можно было просунуть миску с кашей. Надсмотрщики очень любили через них смотреть, как гладиаторы обжимаются с "волчицами". Давали советы и ржали. Те бесились.
– Уходи! – прорычал Бергей чужим низким хриплым голосом, – убирайся!
Фламма не послушался. Заглянул в окошко.
И заорал от ужаса.
Миска упала и разбилась вдребезги.
Мальчик попятился, не переставая орать. Повернулся и бросился наутёк.
– А-а-а! Та-а-ам!
– Что? – всполошилась стража.
Двое прибежали к камере Бергея.
А тот с разбегу обрушился на дверь. Она вздрогнула.
Охранники заглянули внутрь и тоже заверещали.
– Держи!
– Подпирай!
Дверь открывалась наружу, в коридор. Была она довольно прочной, висела на добротных петлях и запиралась надёжным железным засовом. Всё потому, что буяны, сильные, как Аякс, были в гладиаторских школах не так уж редки.
Но сейчас двери предстояло выдержать испытание, на которое она совсем не была рассчитана.
Она снова вздрогнула.
– А-а-а!
– На помощь!
– Держи!
– Та-а-ам! А-а-а!
– Что случилось?! – на шум прибежал доктор и с ним ещё двое охранников.
Никто не мог ничего объяснить, все орали от невыразимого словами ужаса.
Скариф заглянул в окошко и побледнел. Да что там, он даже поседел в одно мгновение.
Внутри камеры билась, рычала и выла здоровенная волосатая тварь с оскаленной мордой, в которой не было ничего человеческого.
Дверь ходила ходуном. Гвозди, которыми были прибиты петли, с каждым ударом вылезали всё сильнее.
– Брёвна! – заорал, срывая голос Скариф, – тащите!
Трое стражников бросились исполнять. На тренировочном дворе школы валялось несколько тяжёлых брёвен, которые гладиаторы таскали на плечах. Их подволокли к камере.
– Подпирай!
Один из охранников примчался с несколькими копьями.
– Дай сюда! – рявкнул доктор.
Волосатая когтистая лапа вылезла из окошка и шарила, до кого бы дотянуться.
– Н-на! – Скариф ударил копьём в окно.
Тварь внутри взвыла. Попал!
Копьё вырвалось у него из рук и исчезло в камере.
– Ещё!
Доктор схватил другое. Ударил снова, чувствуя, как наконечник продавливает плоть.
На дверь обрушился ещё один мощный удар. Тварь возопила как дюжина львов.
– Колите! – срывая голос взвизгнул ланиста, который тоже прибежал на шум, а теперь пятился, прятался за спины своих людей.
Несколько копий ударили одновременно. Тварь захрипела и будто бы обмякла. Удары прекратились.
– Убили? – прошептал Креонт, – оно сдохло?
– Открыть дверь? – прохрипел доктор.
– Нет! – взвизгнул ланиста.
До утра вся школа стучала зубами. Дверь решились отворить лишь тогда, когда солнце проделало половину пути к зениту.
Внутри лицом вниз лежал Бергей. Голый. На полу, в большой бурой высохшей луже валялись клочки его туники.
Юношу перевернули на спину древками копий. Он явно был жив, хотя и без сознания, а на теле виднелись лишь несколько еле заметных новых шрамов.
– Я ведь попал… – прошептал Скариф, – и не раз…
– Что это за тварь? – простучал зубами один из охранников.
– Надо добить! – доктор вскинул копьё.
– Нет! – воскликнул Креонт, – не смей!
– Почему? – удивился Скариф.
– Это же ликантроп! Настоящий ликантроп! Я слышал о нём. Говорили, будто человека-волка видели к северу от Керкинея.
– Тварь очень опасна, господин. Нужно немедленно её прикончить!
– Нет! – воскликнул ланиста, – тащите его в железную клетку, пока не очухался.
– Господин!
– Скариф, как ты не понимаешь?! Эта тварь дороже самого свирепого льва! Она не имеет цены!
– На ней не заработать, господин, – покачал головой доктор.
– Посмотрим, – отрезал ланиста, в глазах которого зажёгся алчный огонь.
Железная клетка в школе имелась. Бесчувственного Бергея впихнули туда и заперли. Когда он после полудня пришёл в себя, то на прутья уже не бросался. Скорчился в углу и молчал.
Креонт послал за бабкой-травницей, которая слыла в Амфиполе сагой, причём сильной.
Ведьма посмотрела на Бергея, дозналась у свидетелей подробностей произошедшего. Все они путались в показаниях. Одни видели волка, другие волосатого человека, третьи лемура. Бабка пошептала у клетки, подымила какой-то вонючей травой и подтвердила предположение ланисты:
– Ликантроп.
– Он снова… обернётся ночью? – проговорил, запинаясь, Креонт.
– Не исключено.
– Его можно убить? – спросил Скариф.
– Когда человек – да. Станет волком – хлопотно будет.
– Надо прикончить его сейчас, господин, – уверенно заявил доктор.
Ланиста поджал губы.
– Можно его опоить чемерицей, – предложила бабка, – тогда ночью вялый будет. А там и луна на убыль пойдёт. Сейчас-то, пока он человек, вы с ним справитесь.
Чемерица, геллебора – считалась лекарством от безумия.
– Вчера было полнолуние, – сказал ланиста, – это бывает только в полнолуние?
– Да, – подтвердила сага, – и один-два дня после.
– И если бы его вчера опоили, то он бы не обернулся?
– Возможно, – уклончиво ответила бабка.
– Тащи свою чемерицу, по оплате столкуемся, не обижу.
– Господин, это очень опасно, – снова подал голос доктор, – давай его просто прикончим. Поползут слухи, весь город на уши встанет.
– Да, – спохватился ланиста, и посмотрел на стражников, – никому ни слова! Всем по пятьдесят денариев. И чтобы языки за зубами. Кто будет его сторожить – стану доплачивать. А проговоритесь – сгною!
Стражники поспешили пообещать, что будут немы, как могила. Секст Юлий скривился. Видно было – не очень поверил.
Он наклонился к бабке и прошептал на ухо:
– А тебе триста. За молчание. И столько же, если его тихим и спокойным сделаешь.
Сага тоже часто-часто закивала.
– Тут не только чемерица потребна. Ещё кое-какие травы нужны.
– Ну так тащи, вари, чего там надо. Действуй, короче.
– Чего ты хочешь, господин? – встревоженно спросил доктор, – неужто приручить тварь надеешься?
– Он так-то денег стоит, Скариф.
– Да не таких уж больших.
Секст Юлий поморщился. Последние убытки вынуждали его цепляться за каждый асс, а тут ещё и непредвиденные траты для запирания языков.
– Приручить, не приручить, а кое-какое применение найду. Ты не трясись, Скариф, – сказал смелый ланиста, который ещё несколько часов назад вынужден был сменить запачканную тунику, – тварь конечно же следует прикончить. Но не бесплатно. Понимаешь?
– Нет, – признался доктор.
Ланиста вздохнул.
– Давай ещё месяцок поглядим на него. До Вулканалий? В клетке посидит. Всё ещё не понимаешь? Есть у меня одна идея.
Доктор скрипнул зубами.

 

Изменено 1 May пользователем Инженер

[Инженер]

Началась публикация книги "Волки. Часть 2. Дети ночи".

"Мы побеждаем, потому что боги за нас!" Так говорят римляне.
Но правда ли это? На чьей стороне боги? И боги ли они вообще?

Наступило мирное лето 107 года. Но для благополучного тихого провинциального городка Филиппы оно окажется очень неспокойным.

По несчастливому стечению обстоятельств на него обратят внимание такие силы, о каких смертным лучше бы не знать...

Выкладывается по две главы во вторник-четверг-воскресенье. Книга полностью написана. Финал будет 5 августа.

[Сеня]

может таки попробуете сделать интерактивную книгу? Закидываете текст где описан  ваш мир в промпт, определяете главного героя.В конце каждого куска текста-4 выбора для читателя в роли главного героя .Сюжет развивается в зависимости от выбора. Можно добавить элементы эмпатической визуализации.

 

Ну конечно эротика не помешает

Изменено 23 June пользователем Сеня

[Сеня]

если хотите коллеги могут помочь с составлением промпта или просто введите свой текст в ИИ и попросите его сформулировать промпт

Изменено 23 June пользователем Сеня