Южная Африка переносится

[Affidavit Donda]

до сих пор не узнали персонажа

Не узнал.

[komo]

Сцена со Степаной Бандерой, когда тот оправдывается перед девушкой почему не мог стрелять внутри до боли напомнила старый советский фильм "про вайну" . Как там бравый разведчик оправдывался, почему рейхскомисара не грохнул.

[Каминский]

Вот даже не знаю, что сказать.

Пожалуй только то, что Хеллборн тут по-прежнему смотрится лишним.((

ну и с Бандерой пока все предсказуемо

[Magnum]

[Magnum]

до боли напомнила старый советский фильм "про вайну" . Как там бравый разведчик

Как говорят в таких случаях, "горячо, очень горячо". 

Хеллборн тут по-прежнему смотрится лишним

На его месте мог быть каждый, но стоит ли изобретать нового персонажа, если он будет выполнить ровно те же самые функции?  

 

[Каминский]

но стоит ли изобретать нового персонажа, если он будет выполнить ровно те же самые функции?

Да убрать вообще этого персонажа- хуже не будет. И без него все вполне бойко. 

 

[Каминский]

Карта неплоха.  Представляю как сейчас нелегко красным партизанам на полуострове Шмидта.))

А кстати, че это у вас Маккензи Кинг в эмиграции? По его установкам по жизни- вполне себе нашел бы общий язык с Мосли и Ко.

 

[Serafim]

Как говорят в таких случаях, "горячо, очень горячо". 

Штирлиц же, не?

Опубликовано: 1 час назад

Что то японцы слишком стремительно перемогают, при условии что у СССР нет западного фронта. 
Впрочем это может быть связано с тем что у власти здесь Троцкий.

[Magnum]

Да убрать вообще этого персонажа- хуже не будет. И без него все вполне бойко. 

Без него будет одна сплошная болтовня политиков, а как же простые люди, этот самый, как его, народ, моряки, солдаты, танкисты?  Кстати. 

А кстати, че это у вас Маккензи Кинг в эмиграции? По его установкам по жизни- вполне себе нашел бы общий язык с Мосли и Ко.

Совершенно согласен, но я добросовестно потратил несколько часов на чтение биографий разных канадских политиков из той эпохи -- и в очередной раз сломался. Перфекционизм - зло. 

Штирлиц же, не?

Штирлиц вымышленный, а речь в данном случае о реальном историческом лице. 

Что то японцы слишком стремительно перемогают, при условии что у СССР нет западного фронта. 

Это потому что внезапно и без объявления войны. Что будет завтра - трудно сказать. 

 

[Paltus]

Пожалуй только то, что Хеллборн тут по-прежнему смотрится лишним.((

Впервые соглашусь с коллегой.

[Magnum]

Впервые соглашусь с коллегой.

Это заговор! 

 

[Serafim]

Да бросьте вы, это же классическая история когда есть несколько линий повествования которые вначале вообще никак друг с другом не связаны и переплетаются только к середине повествования что дает пищу для развития сюжета

[Paltus]

Это заговор! 

Муркоковщина по вкусу не всем.

[Ottokar]

Вот нет, чтобы проявить оригинальность и хотя бы поменять их местами. Баварская Советская Республика и Бременская Советская Республика пришли на помощь восставшим морякам Киля и образовали ГСФСР (Германскую Советскую Федеративную Социалистическую Республику) противостоящую Восточной Германии в которой процветает реакционный прусский реваншизм, юнкерский милитаризм и пангерманский нордический мистицизм нового Тевтонского ордена.

Плюсую.

[Magnum]

Муркоковщина по вкусу не всем.

Майкл - наш Вождь, Учитель и Рулевой, Он указал нам Путь! 

 

[Magnum]

 

Глава 14. 
Кровавая Ярость Демонов Войны (Оп-па клюква-стайл!)  

* * * * * 

Поднимая тучи пыли, колонна советских танков въехала в деревню и остановилась на главной площади у колодца. На улицу немедленно высыпали мирные жители, окружили танки со всех сторон и одновременно заговорили о чем-то своем, детишки полезли на броню и принялись клянчить у солдат шоколад - все как всегда. 

Товарищ армейский комиссар шестого ранга Владимир Матвеевич Мельник, торчавший из командирской башенки головного танка, оглядел это вавилонское столпотворение с выражением крайнего неудовольствия на лице, после чего вытащил революционный "маузер". Вычислил в толпе самого громкоголосого дехканина, тщательно прицелился и прострелил ему голову. На труп застреленного немедленно упала женщина в черном и заголосила, пытаясь превзойти хороший корабельный гудок. Комиссар застрелил и ее. Толпа замерла, детишки бросились врассыпную. Только тогда наступила долгожданная тишина. 

- Переведи, - товарищ Мельник повернулся к переводчику, - если кто еще откроет рот без разрешения - пристрелю на месте. 

- Кирдык-секир-абракадабра, - добросовестно сообщил переводчик. Один крестьян начал было что-то отвечать, но не успел произнести и двух слов, как тут же рухнул, сраженный меткой пулей комиссара. 

- Я же предупреждал, - тяжело вздохнул товарищ Мельник. 

- Ворнинг-атеншен-вхора, - поддакнул переводчик. 

Вот теперь тишина была абсолютной, как и всеобщее внимание. Товарищ комиссар вернул маузер в кобуру, выбрался на башню и предстал перед аборигенами во всем своем величии. Владимир Мельник был высок, красив, черноволос, кареглаз, а лет ему было тридцать с небольшим. Точной даты своего рождения товарищ комиссар не знал, ибо был сиротой, чьи родители пропали без вести в пучине Первой империалистической войны. Так что фамилия и отчество ему достались от директора детского дома, а имя - от товарища Ленина, разумеется. 

Товарищ Мельник отряхнулся, подбоченился снова осмотрелся по сторонам, откашлялся и продолжил: 

- Товарищи! Дорогие мои товарищи! От всей души поздравляю вас! Пробил час долгожданного освобождения! Вы не рабы! Рабы не вы! Отныне и впредь вы свободные граждане Советской Республики Иран! 

По рядам советских танкистов прокатился традиционный смешок, но комиссар сделал вид, что ничего не заметил. Не в первый раз. Хотя в глубине души был согласен с бойцами. Надо было как-нибудь помягче с аборигенами. Например, присвоить новому режиму имя Советское Иранское Государство. Или Персо-Иранская Закаспийская Демократия... Впрочем, неважно. 

- Да здравствует Всемирный Интернационал! Да здравствует наш великий вождь и учитель товарищ Троцкий! Да здравствует советская власть рабочих, крестьян и технической интеллигенции! Ура, товарищи! УРА! 

- Эмир-урус-бизнес-токинг, - в свою очередь бубнил переводчик. - Уря! 

- Уря! - нестройно подхватили освобожденные дехкане. 

- Хлеб-соль преподносить собираетесь али как? - поинтересовался комиссар. - Эх, темнота и религиозное мракобесие... Ладно, и так сойдет. Где староста? 

- Вот он лежит, - кивнул переводчик в сторону одного из трупов. 

- Глаз-алмаз! - восхитился сам собой комиссар. - Ни разу ни ошибался! Ладно, кто теперь вместо него? 

Деревенские вытолкнули вперед невзрачного, но на первый взгляд толкового мужичка. 

- Спроси его, басмачи в деревне есть? Или интервенты? 

- Говорит, что нет, - доложил переводчик. 

- А если найду? - миролюбиво поинтересовался Владимир Матвеевич. 

Дехканин беспомощно развел руками. Он как бы говорил "Воля ваша, большой белый господин, но где же я вам басмачей найду?" 

- Допустим, - кивнул комиссар. - Контрреволюционные элементы и другие сторонники старой власти? 

- Поп есть, мулла то бишь, - сообщил переводчик. 

- Тащите его сюда, - велел комиссар, - и сразу к стенке. 

Приказ был немедленно исполнен. Относительно молодого муллу в белом тюрбане, бормотавшего себе что-то под нос, прислонили к ближайшему дувалу. Напротив встали четверо бойцов с автоматами. 

- По врагу народной власти, торговцу опиумом для народа - огонь, беспощадный огонь! - скомандовал товарищ Мельник. 

Грянули очереди, и враг народа рухнул лицом в лужу собственной крови. 

- Церковь с колокольней... - начал было комиссар. 

- Мечеть с минаретом, - подсказал переводчик. 

- Да один черт, - отмахнулся комиссар. - Заминировать и взорвать. Пройтись по домам, собрать, как его дьявола, псалтыри... 

- Кораны у них, товарищ комиссар. 

- Собрать псалтыри с коранами - и в печку! - рассвирепел товарищ Мельник, и переводчик на всякий случай отодвинулся подальше. - Проверить погреба, сараи, собрать все ружья, если есть - не мне вас учить. Тридцать минут на все про все. Потом выступаем. Выполнять! 

- Есть, товарищ комиссар! 

На этот раз бойцы превзошли сами себя и уложились в двадцать восемь минут с небольшим. Товарищ Мельник лично удостоверился в этом, следя за циферблатом огромных золотых часов с цепочкой - подарок военного министра Дальневосточной Республики. 

- Отлично, - кивнул комиссар. - По машинам! 

Танковая колонна потянулась прочь из деревни, оставляя у себя за спиной крепкую Советскую власть и тонкое облачко пыли. 11-я Красногвардейская рота 4-го полка 26-й дивизии двигалась на восток, на соединение с основными частями Красной Армии, продолжавшей наступление в сторону Британской Индии. Солнце постепенно клонилось к закату. Холодало. 

"Ничего, вот дойдем до Индии, там тепло, - размышлял товарищ комиссар, удобно устроившись на броне командирского танка "Сталин-5". - Обезьяны там, слоны всякие. Слоны - животные полезные", - очень к месту вспомнил Владимир Матвеевич цитату из своего любимого пролетарского писателя. - "Ежели поставить слонов на службу Советской власти -- вот они в Европе взовьются! Накося, слоны они теперь чьи?! Советские! А вот возьми крокодилов, к примеру. Крокодил - он кто? Крокодил - это..." 

Но товарищ комиссар шестого ранга не успел завершить свою мысль, посвященную крокодилам, потому что в этот самый момент у него за спиной один за другим прозвучали два самых мерзких и отвратительных звука, какие только могут прийти в уши - сперва душераздирающий свист, и тут же вслед за ним - столь же душераздирающий грохот взрыва. Комиссар резко обернулся и успел увидеть, как взлетает в воздух - метров на двадцать вверх, не меньше! - башня хвостового танка. 

- Засада! - заорал торчавший из люка командир второго танка, - слева по борту! Я его вижу! Оли!.. - танкист не договорил, да товарищ комиссар его уже и не слушал. Он действовал. 

- Сойти с дороги! - закричал Мельник, ныряя в командирскую башенку. Опытный водитель комиссарского танка выполнил приказ без раздумий и промедлений. Вовремя! Едва головной "Сталин" слетел с грунтовки на нераспаханное поле, как в то самое место, где находился танк секунду назад, угодил второй вражеский снаряд. По броне застучали осколки, гравий и комья каменистой земли. 

- Поворачивай башню! - скомандовал комиссар, уткнувшись в командирский перископ. Где враги, сколько их, откуда стреляют? Несколько секунд спустя он получил ответ как минимум на один из своих вопросов, когда разглядел вспышку среди пальм крошечного оазиса, примерно в километре слева по борту. 

- В песчаных степях аравийской земли три гордые пальмы высоко росли, - пробормотал Мельник, уточняя расстояние по дальномеру. Одна тысяча двести, плюс-минус несколько метров. Хороший выстрел, снайперский. Один снаряд - один танк. В смысле, первый снаряд. А последовавшие? Комиссар осторожно выглянул наружу. БРАНГБАБАХ! Это был уже пятый выстрел, и снова мимо. Отсюда следует, что не так страшен враг, как его малюют. В первый раз ему просто повезло. Если противник собирается развивать успех... Комиссар отбросил эту пока ненужную мысль и пересчитал свои уцелевшие машины, успевшие сойти с дороги вслед за командирским танком. Всего шесть штук -- семь минус один хвостовой. Новенькие красногвардейские "Сталины" пятой модели, радиофицированные, вооруженные скорострельными 63-миллиметровыми орудиями. Эффективная дальность огня... Мельник и эту мысль отбросил, потянулся за биноклем. Все лучше, чем перископ. Так, где же они? Вот! Дьявола в душу мать, неужели всего один?! Как это похоже на гордых и надменных маланцев[1]... Ну да, был бы у меня такой танк, я бы тоже один против шести выходил, и даже против целой дюжины. 

Противник покинул свою засаду в глубине оазиса и теперь двигался в сторону советской колонны, постепенно набирая скорость. "Олифант", мать его. Настоящее чудовище. Пушка - восемьдесят четыре в зад его миллиметров. Лобовая броня - шесть дюймов, бортовая - два дюйма. Пятьдесят две тонны смерти. Как всегда, вопреки здравому смыслу, выкрашен в белый цвет. На первых порах советские солдаты и командиры были уверены, что белый цвет символизирует расу господ Южно-Африканской Республики, но потом разведка доложила точно. Все гораздо проще. Какой-то туповатый южноафриканский генерал-снабженец, отправлявший танки на войну против русских большевиков, приказал выкрасить их в белый цвет. Потому что Россия = зима = снег. Логично, не правда ли? Не предупредили генерала, что воевать придется в Персии, где снег встречается гораздо реже... 

Разумеется, в настоящий момент товарищ комиссар Мельник думал вовсе не про снежные российские зимы. Он уже сталкивался прежде с "Олифантами", и он точно знал, что делать. 

- Рота, слушай приказ! - закричал комиссар, прижав к горлу ларингофон. - Развернуть машины!  Рассредоточится! Рассыпной строй! Идем навстречу! Сблизиться на дистанцию эффективного огня и уничтожить! 

"Сталины" принялись послушно разворачиваться и постепенно построились в тонкую зеленую линию, растянутую с запада на восток. Теперь комиссарская машина оказалась на правом фланге. Как только последняя машина заняла место в строю, комиссар Мельник, напряженно следивший за маневрами подчиненных, немедленно скомандовал: 

- За Родину, за Троцкого! ВПЕРЕД!!! 

"Сталин" может победить "Олифанта" только если подойдет к нему поближе. Увы, советские танковые пушки пока не могут похвастаться столь метким огнем, как белоафриканские. И пробиваемость не на высоте... 

Очевидно, что решительное наступление советского отряда ничуть не смутило маланских танкистов, потому что "Олифант" продолжал переть вперед со скоростью  хорошего экспресса. В багровых лучах заходящего солнца он больше не являлся белым -- теперь вражеский танк изменил свой цвет на кроваво-красный. 

А еще он продолжал стрелять. 

БРАНГБАБАХ! - Мимо! 

БРАНГБАБАХ! - Мимо! 

"Неужели мазила попался, - с надеждой подумал товарищ комиссар, - неопытный новичок..." 

Товарищ Мельник, как настоящий коммунист, презрительно относился к суевериям и прочим подобным пережиткам средневекового сознания. Но мгновение спустя только одна мысль осталась у него в голове - горячая, настойчивая, стучащая изнутри по вискам. 

"Сглазил!!!" 

Немудрено. Очередной снаряд "Олифанта" угодил точно в цель. Если быть совсем точным, задел по касательной, но хватило и этого. От страшного удара в правую часть пушечной маски танк сержанта Артемова развернулся на сорок пять градусов и застыл на месте как вкопанный. Двигатель заглох, экипаж не подавал признаков жизни. То ли контужены, то ли посечены осколками лопнувшей брони. Так или иначе, теперь "Сталин" Артемова не только остановился, но и повернулся к врагу профилем. Отличная неподвижная мишень. И следующий выстрел маланцев не заставил себя ждать. Очередной снаряд угодил в двигатель, танк Артемова задымился, в какие-то доли секунды черный дым превратился в яркое пламя -- и "Сталин" исчез в облаке взрыва. Очевидно, огонь перекинулся на снарядное отделение. 

Комиссар бросил взгляд на дальномер - девятьсот метров плюс. Рано, но выхода нет. 

- Всем машинам! Огонь! Беглый огонь! - скомандовал командир роты. 

"Броню не пробьем, даже мечтать об этом бессмысленно, но может хоть приборы повредим..." - подумал Мельник, изо всех сил прижимая к глазам бинокль - до боли в хрусталиках. 

БАНГБАБАХ! - Мимо! 
БАНГБАБАХ! - Мимо! 
БАНГБАБАХ! - Попадание! Первое попадание в противника!!! Увы, только сноп искр и рикошет...  

- Продолжать огонь! - крикнул комиссар. - Продолжайте стрелять! 

Семьсот метров. 

Но и "Олифант" не остался в долгу. БАНГБАРАНГ! - и следующий снаряд угодил в танк лейтенанта Цандера. В лоб, прямо в отделение механика-водителя. Комиссар успел увидеть, как из верхнего люка вывалилась объятая пламенем фигура, услышать короткий вопль в наушниках шлемофона, а потом волна взрыва милостиво скрыла от него то, что осталось от цандеровского танка. Мельник заскрипел зубами. Минус три, а у "Олифанта" чуть-чуть краска облупилась. 

Советские и маланские танкисты обменялись еще несколькими залпами. "Перелет, перелет, перелет", - констатировал комиссар и отдал очередной приказ: 

- Полный вперед! Поднажмите, милые! Он не успевает менять прицел!!! 

Шестьсот метров. 

"Черт побери, опять сглазил", - обреченно подумал Мельник две или три секунды спустя. На сей раз досталось танку лейтенанта Чибисова - командирскую башенку как будто срезало гигантским лезвием. Начисто. 

- Чибисов! - закричал комиссар. - Нет! Чибисов! 

Танк Чибисова проехал еще несколько метров по инерции, а потом остановился. Экипаж не отвечал. Интересно, сколько осколков засосало внутрь? 

Минус четыре. 

БАНГБАБАХ! БАНГБАБАХ! - еще два советских снаряда царапнули по броне "Олифанта". 

- Не пробил! - доложил стрелок. Казалось, он был готов заплакать. Этого нельзя было допустить. Ни в коем случае. 

- Продолжать огонь! - в который раз повторил комиссар. - Продолжать огонь!!! 

Пятьсот метров. 

БРАНГБАБАХ!
БАНГБАБАХ! 
БРАНГБАБАХ!
БАНГБАБАХ!

Четыреста метров. 

Внезапно произошло что-то странное. "Олифант" остановился. Комиссар не сразу поверил своим глазам. Неужели повредили? Неужели подбили?! ДА!!!!! Потому что маланская машина, не только остановилась, но и взорвалась!!! 

ДА!!!!!!! 

От дружного "ура" в наушниках Мельник едва не оглох, поэтому не сразу понял, что рано, слишком рано они решили отпраздновать победу. 

Потому что не побили и не повредили. Просто враг перешел к другой тактике. Остановился и включил дымовую завесу. Для "Олифанта" дым не помеха. На маланском танке стоят фантастические прицелы из будущего, позволяющие вести огонь и в дыму, и ночью, в полной темноте. 

Хотя, конечно, как сказал один из англо-фашистских союзников, "они предпочитают атаковать в сумерках. Подлая раса, предательство у них в крови". 

БРАНГБАБАХ! - и "Сталин" сержанта Тихомирова замер на месте, а его орудие раскрылось "розочкой" на все стороны света. 
БРАНГБАБАХ! - и танк лейтенанта Пустых остался без башни и взорвался. 

Танк комиссара Мельника остался на поле боя в полном одиночестве. Один воин в поле. Один на один против жестокого и непобедимого врага... 

Непобедимого. 

Непобедимого?.. 

Непобедимого?!!! 

Как бы не так!!! 

- Пилот, поднажми! - почти завопил комиссар. - Вперед! Полный вперед! Давай, Пилот! 

Обычно танкисты не называют своих механиков-водителей "пилотами", но в данном случае у Мельника не было другого выхода. Просто у водителя комиссарского танка фамилия была такая - Пилот. Редкая фамилия, не каждый день такую встретишь. Сержант Георгий Пилот был родом откуда-то с берегов Черного моря. 

- Ближе, ближе! - орал комиссар. - Ближе, чтобы я мог дотянуться до него саблей! 

Триста метров. 

"Олифант" палил со скоростью хорошего автомата. Мимо. Перелет. Перелет. Недолет. Перелет. 

- Стреляй, Василий Максимыч! Стреляй, родной! - комиссар всегда называл стрелка по имени-отчеству, даже в такой ситуации, когда каждая буква была счету. Так уж повелось. В конце концов, стрелок ему в отцы годился. 

Увы, точный огонь был невозможен - дымовая завеса пока и не думала рассеиваться. Поэтому Максимыч ориентировался на вспышки выстрелов. Но наносили ли его снаряды какой-нибудь ущерб "Олифанту" -- одному Марксу известно. 

Двести метров? Или сто? Или меньше? Или... 

Еще меньше, потому что в очередную минуту комиссарский "Сталин" разрезал туман дымовой завесы и врезался в "Олифант" - в буквальном смысле врезался. Лоб в лоб. "Как два автомобиля на шоссе", - мелькнуло в мозгу у комиссара самое банальное из банальных сравнений. Да, как два автомобиля. Однажды в далекой Москве товарищ Мельник стал свидетелем дорожной аварии. В тех автомобилях не выжил никто. Но теперь... 

Грохот и лязг был ужасен. Двигатель командирского "Сталина" не выдержал подобного надругательства -- жалобно взревел и заглох. Танки застыли лицом к лицу, сцепившись гусеницами. "Сталин" был заметно ниже "Олифанта", поэтому пушка маланского танка едва не снесла голову товарища комиссара -- тот успел нырнуть в командирскую башенку в последний момент -- и срезала зенитный пулемет вместе с верхней антенной. 

Тогда как дульный тормоз советской пушки уперся точно в орудийную маску "Олифанта". 

- Огонь, - спокойно скомандовал комиссар. 

Василий Максимыч утопил пусковую педаль до упора и... ничего не произошло. 

- Затяжной выстрел! - секунду спустя сообразил Мельник. - Всем покинуть машину!!! 

Выбираясь через верхний люк, товарищ комиссар успел прихватить трофей, которым очень дорожил - автомат, снятый с трупа белоафриканского десантника три недели назад. Парашют не раскрылся, солдатик в лепешку, а автомату хоть бы что. Комиссару Варшавскому из штаба дивизии удалось прочитать таинственные южноафриканские буквы на корпусе -- "РОСР ГЛИЛ" -- но что они означали, коллега комиссар так и не сумел разобрать. Неважно. 

Едва экипаж "Сталина" оказался на земле, как в свою очередь распахнулись люки "Олифанта", и белоафриканцы посыпались в разные стороны как горох. Очевидно, враги правильно оценили опасность ситуации, в которой оказались, и решили предпринять соответствующие меры. 

И столкнулись лицом к лицу с советскими танкистами -- четверо против четырех. 

Несколько коротких мгновений солдаты враждебных армий смотрели друг на друга, как... как... как на пришельцев из прошлого (из будущего), потом схватились за оружие. У кого было, конечно. 

Маланский офицер с красными погонами выхватил пистолет и первым же выстрелом в упор застрелил Пилота. В следующую секунду он и один из его товарищей рухнули на землю, сраженные автоматной очередью Мельника. Один из уцелевших белоафриканцев с коротким кинжалом в левой руке бросился на сержанта Кравченко, заряжающего, и они покатились по земле. Последний маланец внезапно бросился к своему танку, в мгновение ока перемахнул через моторное отделение и скрылся с другой стороны. Мельник последовал было за ним, но едва успел увернуться от летевшей прямо в лицо гранаты. 

- Ложись! - только и успел крикнуть комиссар, плюхнувшись на землю -- рядышком с гранатой. "Не успею", - только и успел подумать мозг, но правая рука уже подхватила гранату и отправила ее в обратном направлении. "Успел!" - подтвердил взрыв, прогремевший с другой стороны танка. Мельник поспешил подняться на ноги. Почти одновременно с ним поднялся маланец с кинжалом в руке. Кравченко лежал неподвижно. Белоафриканский танкист осмотрелся по сторонам в поисках новой цели. Василий Максимыч стоял совсем рядом и пытался расстегнуть кобуру. Не успел. Комиссар Мельник выстрелил раньше -- и маланец упал на землю прямо под ноги артиллериста. 

- Спасибо, командир, - выдохнул Максимыч. 

Комиссар кивнул и осторожно обошел "Олифант". Последний маланский танкист плавал в луже собственной крови под левым бортовым экраном и тяжело дышал. Когда Мельник подошел поближе, белоафриканец - похоже, его ровесник - поднял на комиссара заметно помутневшие голубые глаза и что-то прошептал. 

- Что? Не слышу, - отозвался Мельник, запоздало сообразив что вряд ли маланец понимает по-русски. Комиссар принялся подбирать подходящие к случаю французские слова -- кое-что засело в голове со времен тщательно прогуливаемых школьных уроков, но белоафриканец вряд ли был настроен на диалог и продолжал говорить о чем-то своем. Мельник прислушался. 

- ...die diepte van ons see, oor ons ewige gebergtes... die kranse antwoord gee... 

Комиссар подал плечами и поднял автомат. Вражеского танкиста все равно не спасти. Нехорошо, человек мучается... Мельник тщательно прицелился и нажал на спуск. 

И грянул гром. 

- Ну как ты, командир? - спросил Васлий Максимыч несколько долгих минут спустя. 

- Что... что произошло? - прошептал пересохшими губами комиссар. 

- Наш снаряд все-таки сработал, - пояснил старый танкист. - "Олифанту" всю башню разворотило, ну и тебя осколком задело. Ничего страшного, я перевязал, до свадьбы заживет. 

- Помоги мне встать, - попросил Мельник.

- Тебе бы отдохнуть, - неуверенно заметил стрелок. 

- Помоги мне встать, Максимыч, - упрямо повторил комиссар. 

Опираясь одной рукой на Максимыча, а другой на автоматный приклад -- как на костыль -- комиссар встал на ноги. Сделал несколько неуверенных шагов и к своему удивлению не упал. Потом еще несколько шагов, гораздо более уверенных. Осторожно потрогал повязку на голове. Вроде бы и в самом деле ничего страшного. До свадьбы заживет. 

Дымовая завеса окончательно рассеялась, багровое солнце коснулось линии горизонта. На поле между оазисом и дорогой догорали изуродованные до неузнаваемости танки. 

- Может, уцелел кто, - предположил подошедший поближе Максимыч. - Проверить надо бы. 

- Нет, - неожиданно резко ответил комиссар. - Пустое это. Никто там не уцелел. Пора выбираться отсюда. 

- Куда пойдем? 

- Пойдем? - переспросил Мельник. 

- Так ведь и наш танк теперь никуда не годится, - поведал стрелок. - Отдача затвор внутрь башни загнала. Месяц ремонта, а то и больше. Может в деревню вернемся? 

- С ума сошел? - криво усмехнулся комиссар. - Если нам повезет, деревенские решат, что на этом поле все остались и не будут нас искать. А они на это поле обязательно наведаются -- не сейчас, так с утра пораньше. 

- М-да, - только и сказал старый танкист. - Так куда пойдем, командир? На восток? 

- Точно, - кивнул комиссар Мельник. - Вот сейчас солнце окончательно приземлится, а мы обойдем место посадки и дальше на восток двинемся. На запад от луны, на восток от солнца. 

- продолжение следует - 

__________________________

[1] - Маланцы - под этим именем в советской военно-исторической и художественной литературе известны солдаты и офицеры ЮАРЭКС (Южно-Африканского Республиканского Экспедиционного Корпуса на Среднем Востоке), которым командовал генерал-фельдмаршал Магнус Малан.

См. также: Малан, Магнус; Маланисты; Маланогвардейцы; Малано-бандеровцы; Малано-фашистские захватчики; Процесс малано-бухаринского шпионского центра. 

__________________________

[Каминский]

Эххехе(( Жалеет Магнум комиссаров, политкорректность проявляет, на воду дует.

А ведь редкая сволочь этот ваш Мельник, даже для большевика.

[Дельфин]

Что-то описание битвы напомнило сцену "схватки" в "Освобождение"...

А ведь редкая сволочь этот ваш Мельник, даже для большевика.

Не такая-уж и сволочь: был-бы сволочью он бы в той деревне до утра задержался, с известными последствиями для местных.А так их поведение в деревне, ЕМНИП, не сильно отличалось от аналогичного поведения Высокоразвитых ( в кавычках), в аналогичных Ирану странах (от Вьетнама до Афгана).

[Каминский]

Не такая-уж и сволочь

Сволочь-сволочь.

был-бы сволочью он бы в той деревне до утра задержался, с известными последствиями для местных

все что мог и так уже сделал.

А так их поведение в деревне, ЕМНИП, не сильно отличалось от аналогичного поведения Высокоразвитых ( в кавычках), в аналогичных Ирану странах (от Вьетнама до Афгана).

Отличалось принципиально. В худшую, разумеется. сторону.

[Magnum]

Что-то описание битвы напомнило сцену "схватки" в "Освобождение"...

В этой главе уровень отсылок и постмодернизма на квадратный сантиметр текста превышает все разумные пределы. 

Жалеет Магнум комиссаров, политкорректность проявляет, на воду дует.

???!!! 
 

Вам не угодишь!  

 

Есть Хеллборн - плохо. 

Нет Хеллборна - опять плохо. 

Новый персонаж появился - почему он еще жив?! 

 

Я его, может быть, в седьмом сезоне погубить собираюсь...  

 

[Наполускр]

А что он сделал?

Разве так курощать надо? 

[Serg]

Вам не угодишь!

Главное чтоб вам понравилось, всё остальное вторично.

Живет в Питере еще живой классик советской поэзии, Виктор Соснора.  В семидесятые вел семинар для начинающих поэтов. Так вот для поднятия им духа он говаривал: "Вы абсолютно свободны в своём творчестве, вас никогда не напечатают".

[Serg]

Товарищ армейский комиссар шестого ранга Владимир Матвеевич Мельник

Этот?

[Владимирович]

Вампука в кафешантане

[Q-silver]

Малано-бандеровцы

это как это (в свете вышеизложенного в худлите)?

боюсь что антисоветскому разведчику уже не удастся оправдаться "дескать, просто апельсины заносил"