Решительная Русско-Литовская Ливонская война

[Роман Широков]

Русские полки достигли Ислам Керима 14 августа. Но военном совете в связи с тем что к городу от нескольких дней до 2 недель должны подойти 40 000 неприятелей. Было решено немедленно отступать на север сожгя и взорвав крепость.

Сие решения и было выполнено 15 августа. И когда 16 августа передовые разъезды турок подошли от Перекопа они увидели на берегу Днепра только обугленные развалины. Преследовать ушедших Полем русских турки не решились и отшли на юг в Крым куда к началу сентября к ним и подошли орды калги, Дивея и корпус из Румелии. 

[Роман Широков]

Зима 1568-1569 годов.

 

К осени наступило затишье в боях между Османской империей и Царством Русским. И в Стамбуле и Бахчисарае решили озаботиться Литовской проблемой, а точней той помощью, которую Москве оказывали южно русские князья и казаки. К двору Сигизмунда отправилось посольство от султана Селима, с одной стороны с протестом против нападений, поданных короля на владения султана и хана. А с другой с предложением союза против России и с просьбой о проходе турецко-татарских войск   через территорию Литвы для удара по России.

 

А Девлет Гирей со своей стороны в декабре 1568 года с 12 000 ордой пошел в набег на Киевщину, Волынь и Подолию. 2месяца практически беспрепятственно разоряя юг Великого Княжества Литовского.

 

При этом если после получения новости о зимнем походе татар в Москве царь немедленно отправил приказ воеводам в Киев и прочие города на Днепре послать полки на перехват хану с тем что бы татарские разъезды побивать и полон литвинский отбивать. И царские воеводы даже в этом частично преуспели.

 

То в Кракове где находился король вместо того что бы организовать действенную помощь в отражении вторжения татар поспешили издать указ о запрете поданным Короля Польского и Великого Князя и Господоря Литовской Русского и Жмудского нападать на владения Султана османского и владения Крымского Хана , грозя разными карами и отправили дары Девлету с тем что бы он отступил то есть по простому откупились.

 

Но при этом правда и от союза против России отказались, равно и на проход войск через свою территорию разрешения не дали.

 

Собственных же сил южно русских воеводств для отражения набега оказалось явно недостаточно. В связи с финансовыми проблемами после войны с Россией пограничное регулярное войско, состоявшее из наемников, сократили в двое, а ополчение элементарно не успели собрать, в итоге каждый повет и город отбивался собственными силами без какой-либо помощи от соседей. И как итог татары взяли огромный полон который только частично смогли отбить царские ратники и двинувшиеся вдогонку за тарами после набега отряды шляхты и казаков. И огромное разорение.

 

Более того хан осадил князя Острожского в его родовом замке и принудили дать большой откуп и подписать договор о том, что де он более не будет помогать царю русскому в войне с татарами.

 

После зимнего похода, в ходе которого Крымскому ханству частично удалось компенсировать финансовые потери от русского удара 1568 года.

 

К маю месяцу 1569 возле Азова стали собираться османо-татарские войска для похода к Астрахани.

 

 

 

Астраханский поход 1569 года.

 

Не смотря на тяжесть боев летом 1568 за Перекоп Селим и его Диван решили не отказываться от идеи Астраханского похода, но сделав выводы решили послать в него в 2 больше сил чем изначально планировали, а именно 34 000 только османских войск, не считая татар из них 6000 янычар.

 

В Крыму всю зиму делали речные суда для похода и в мае получив дополнительные подкрепления для похода из столицы армия сосредоточилась в Азове.

 

Сверх того, были усилены на 10 000 человек гарнизоны турецких крепостей по северным берегам Черного моря пополнив потери прошлого года, понесённые в ходе боев с русскими и доведя их общую численность до 15 000 аскеров из них половина в Крыму.

 

Всего же на войну с Россией в 1568 году, не считая татар Турецкий царь послал 44 000 своих воинов, то есть ¼ всей своей армии и потерял из них 15 000 человек.

 

А в 1569 с учетом гарнизонов крепостей, усиленных связи с войной с Россией уже 49 000 воинов, не считая татар и обозников.

 

Так же для похода к Астрахани и самое главное для планируемого рытья канала между Доном и Волгой на Переволоке и в качестве гребцов на судах обеспечения было собрано 20 000 рабочих.

 

Большой частью христиан: половина из состава взятого в ходе зимнего похода полона и ранее пленных православных находящихся в Крыму, четверть из Молдавии и Валахии и еще четверть из христиан и иудеев Крымского ханства и Кафского пашалыка (греков, готов, караимов и др)

 

Татарские силы.

 

К весне 1569 года во всех ордах подручных Крымскому хану от Дона и до Дуная осталось всего 25 000 мужчин способных сесть на коня и взять в руки оружие.

 

Из них в поход выступило 15 000 всадников.

 

По мимо собственных сил султана и хана то или иное содействие походу должны были оказать и прочие не довольные Москвой силы к востоку от Дона.

 

Малые Ногаи нарушили данную шерсть царю и примкнули к походу выставит 5000 всадников. Астраханские татары прислали тайных послов с обещанием восстать против русских при приближении войска правоверных и дать на Волге лодки и провизию.

 

Шемахал обещал прислать под Астрахань своих воинов, выдать русского посла и признать над собой власть Султана.

 

Большие Ногаи тяготевшие союзом и зависимостью от России и недовольные захватом Сибирского ханства особенно влиятельный род Шейхмамаевичей и постройкой на Волге Самары что стесняло их и жаждавшие изгнания из Астрахани русских воевод. Гарантировали что по крайне мере не будут мешать походу. А их Бий Тинехмат заслал сватов к Девлет Гирею прося себе его дочку в жены.

 

И все-таки, даже после всех этих приготовлений, Девлет Гирей попытался несколько уклониться от прямого участия в осаде Астрахани. Присланному от Селима «чаушу» он заявил, что к походу он готов, но так как татары «не городоемцы», то он предлагает оставить крымцев на Волге «на карауле», чтобы они встретили московские войска, если те явятся на судах по Волге для помощи осажденной турками Астрахани 66. Однако в конце апреля — начале мая из Стамбула было прислано новое подтверждение необходимости действовать вместе с Касимом-пашой. Селим II продолжал задаривать хана. В половине мая он прислал к нему «чауша», с грамотой, что во главе всего похода он ставит самого Девлет-Гирея, а Касима-пашу отдает ему под начало: «был бы во всем в твоей воле». Через несколько дней новый чауш привез вещественные доказательства султанской милости: два с половиной контара серебра, 30 контаров меди «на подъем» (для войска), 70 доспехов, 70 шеломов и 3000 батманов пшеницы, арпы и проса.

 

Хану было прислано также 30 тысяч золотых, 1000 кафтанов, 1000 сапог, 1000 сабель, 300 «портищ» бархата, камок и атласов золотых на тягиляи татарам. Султан также успокаивал хана, что Крым-Гирея он пришлет только уже после окончания похода, а также вышлет из Стамбула в полное распоряжение хана всех его недругов. Селим сообщал, что в поход он отправляет своего «третьего» пашу — Пилу-пашу 68 , а с ним «голов» — «Амбреима-князя» и «Юнуса-князя»

 

 

 

 

В конце мая войско выступило из Азова и двинулась верх по реке.

 

Донские казаки не решаясь противостоять такой силы бросили свои городки придав их огню и ушли на север.

 

Подойдя без боя до Переволоки турки, попытались переволочь суда с припасами и артиллерией, но потерпели в этом неудачу.

 

После чего по приказу Касым Паши осадный парк был отправлен назад к Азову, на Переволоки было оставлено 15 000 рабочих с приказом рыть канал и 5000 воинов (2000 турок и 3000 татар) для их охраны.

 

А с прочими силами и 12 легкими орудиями османский полководец вместе с Крымским ханом двинулись к Астрахани. Подойдя к ней в сентябре 1569 года.

 

 

Изменено 2 Jul 2018 пользователем Роман Широков

[Роман Широков]

Небольшое отступления для описания обшей ситуации в окружающих Россию странах к 1569 году

Мечты и горести короля.

Завершившаяся в 1565 году война с Московитом оставила Великое Княжество Литовское Русское и Жмудьское в крайне тяжелом состоянии.

По мимо обширных территориальных потерь в порубежных землях и того что лучше земли в Ливонии достались противнику. 2/3 княжества была разорено набегами врага. Казна была пуста, а ее дохода почитай упали в 2 раза (потеря доходов от потерянных земель и налоговые льготы для разорённых войной районов).

К тому же все более и более расширяющиеся раскол элиты. Среди шляхты обрела множество сторонников так называемая польская партия, выступающая за слияния Литвы с Польшей и через то обретения золотых вольностей для шляхты, а именно уменьшении над ними власти магнатов, закрепощением крестьян, уменьшением обязательств перед государством, судебных привилегий и много другого что позволило бы шляхте пановать и не чего не делать при этом.

Паны Рады и прочие аристократы естественно выступали категорически против таких планов. И сточки зрения патриотизма они выступали за сохранена независимости Литвы и сточки зрения своих шкурных интересов так как такие изменения грозили им потери большей части той власти и влияния, которой они обладали.

По большому счету эти потомки Гедемина, Рюрика и прочих древних родов выступали за сохранения статуса кво. Как во внешней политики, то есть за сохранения союза с Польшей хотя они и были сильно разочарованы поведением поляков в последней войне с Москвой и их мизерной реальной помощи и вымогательством уступок в обмен на нее. Но при этом они четко понимали, что без союза с Польшей погашения Литвы Царством Русским всего лишь вопрос времени, Московские же порядки с сильной центральной властью с реальным обязательством служить, с ограничением аристократического самовластия их не устраивали категорически. Но и отдавать Литву во власть Польши они тоже не хотели и готовы были бороться против этого до последнего.

Так и во внутренней политики превращаться из самовольных господ страны в первых среди равных и опускаться на уровень шляхты и панцирных бояр они тоже не горели желанием.

Поэтому Паны Рады и пошли на мир с царем Иваном решив поступиться малым для сохранения большего.

А после войны частично отменили те уступки шляхте на которые они пошил в 1564, что естественно увеличило число сторонников Польской партии в Литве среди мелкой знати.

 

 

В этом конфликте, расколовшем страну, была и третья сторона Господарь и Великий Князь Литовский Жигимонт и по совместительству Король Польский. Король практически все свое правления правил обоими странами в полном согласии с высшей аристократией и практически всегда выступал на стороне Сената в Польше и Панов Рады в Литве. Но вот в объединение стран и поглощении Литвы Польшей на него давили, и поляки жаждущие получить имения на востоке и мелкая шляхта Литвы и тот факт что свих детей не смотря на все усилия в виде 3 законных жен и огромного количества любовниц которых он завел находясь в третьем браке своих наследников он так получить и не сумел и опасаясь развала Польско-Литовской унии после его смерти.

Сигизмунд Август стал на сторону сторонников объединения и более того Король Завтра прозванный так за нерешительность как раз в этом вопросе проявил упорство и настойчивость. И в 1569 году на Сейме в Люблине попытался все-таки продавить вопрос о унии.

И после того как литовские послы покинули сейм присоединил к Польши Подляшское воеводство на основе решение местного сеймика, подержанное шляхтой и стал угрожать магнатам конфискации их обширных земель если они не покоряться.

Но как раз в тот момент угрозы стороны Царства Русского для ВКЛ не было что могло бы сыграть на руку Сигизмунду. На востоке было перемирие, а царь увяз в войне с турками и татарами и к тому же у него появились серьезные трудности с шведами.

Более того царские воеводы по приказу Ивана Московского оказали помощь в отражении нашествия татар в прошедшею зиму в то время как король показал себя в качестве защитника своих земель не очень хорошо.

И поэтому княжеские роды Литвы, и прочие магнаты решительно заявили, что если король не откатиться от своих незаконных требований, то они объявят ему рокшь и уйдут под руку Иван Васильевича. А что бы показать свою решимость князь Вишнивецкий не смотря на прямой заперт выступил в совместный поход против татар с царскими воеводами оказав им существенную помощь.

На самом деле признавать своим Господарем Ивана магнаты не хотели. Но Сигизмунд то об этом не знал. И после длительных препирательств и обмена гневных посланий с угрозами в течении всего 1569 года пошел на попятную не решившись доводить дело до открытой конфронтации и кровопролития.

Король поклялся не объединять Польшу и Литву и не когда более не возвращаться к этому вопросу. Со своей стороны, магнаты литвы согласились сохранить унию с Польшей на тех условиях которое и были раньше, и смирились с потерей Подляшья.

После провалов всех своих планов начиная от овладения Ливонии и кончая объединения Польши и Литвы Сигизмунд, разочаровавшийся окончательно в жизни, практически устранился от управления государства и полностью погрузился с головой загул с любовницами и мистицизм с гадалками. В глубине души все же желая оставить трон своему племяннику   Я́ношу Жи́гмонду За́польяи , но после смерти того от несчастного случая весной 1571 потерял даже эту надежду.

 

Балтийский узел.

Дела шведские.

Шведский король (сын

Густава Вазы) Эрик XIV не менее Грозного испытывал политическое

одиночество в тогдашней Европе. В войне с Данией, начатой им в 1563 г.,

симпатии Габсбургов были явно на стороне его соперника - датского

короля. В 1565 г. император объявил о блокаде Швеции по образцу

объявленной им за несколько лет до этого блокады русской Нарвы. Эти

обстоятельства не могли не заставить Эрика XIV пересмотреть

традиционную враждебную политику своих предков в отношении Москвы;

несмотря на соперничество в Ливонии (Эрик XIV взял под свою власть

Ревель - Таллин) шведский король в 1564 г. пошел на перемирие с Иваном

IV, а в 1566 г. предложил русскому царю заключить союз.

К этому моменту шведы смогли после ряда побед установить свою власть над морем и выбить датчан из большей части их владений в Ливонии, а именно полностью занять Эзель и Вик, но зато теряли одно поражение за другим на сухопутной датско-шведской границе

Царь же обративший свой взор на юг и восток нуждался в прочном мире на западных рубежах своей державы.

И В 1567 г. был заключен

 

ДОГОВОР О ДРУЖБЕ, СОЮЗЕ, ВЗАИМОПОМОЩИ И ОКОНЧАТЕЛЬНОМ МИРЕ МЕЖДУ РОССИЕЙ И ШВЕЦИЕЙ.

Дата подписания: 16 февраля 1567 г.

Место подписания: Кремль Москва

 Язык текста: оригинал составлен на шведском и русском языках, имеет шведскую и русскую копию.

Состав договора: преамбула и 20 статей.

Уполномоченные сторон:

От Швеции:

по поручению короля Эрика XIV послы: Нильс Гюльденшерна, Монс Юнссон, Эрик Хоконссон, секретарь миссии Матиас Шуберт, толмач Еранссон.

От России:

под наблюдением царя Ивана IV Грозного (названного в договоре императором) послы: боярин Иван Михайлович Воронцов, боярин Михаил Яковлевич Морозов, лифляндский наместник.

Условия договора:

1. Швеция, король Эрик XIV обязуются прислать в Рос­сию принцессу Катерину, сестру польского короля Сигизмувда II, жену герцога Юхана, брата короля (счи­тавшегося в России умершим,). И выдать свою дочь Виргинию замуж за сына царя Иван Ивановича .Если первая статья не будет выполнена, весь договор теряет силу.

2. Русский царь, приняв дружбу и братство шведского короля, соглашался на то, чтобы впредь он сносился непосредственно с Москвой, а не с Новгородом. С наместником новгородским и с наместником орешковским (нотебургским) шведы (выборгский губернатор и центральное правительство) могут сноситься лишь по местным административно-хозяйственным и по­граничным вопросам; аналогично сносятся по местным вопросам наместник русской Лифляндии и ревельский бургомистр.

3. Царь жалует короля Эрика XIV землями и городами в Лифляндии (т.е. уступает их Швеции): Ревель, , Эзель и Вик, с их уездами. Во все осталь­ные районы Лифляндии и Курляндии шведские войска не могут вступать.

4. Стороны обязуются помогать взаимно друг другу в военном отношении, т.е. быстро передавать в случае надобности конницу, пехоту и деньги на ведение войны против эвентуальных неприятелей.

5. Стороны обязаны передавать друг другу преступников для суда и казни их по законам своей страны.

6. Немедленно разбирать на границах возникающие там недоразумения во время войн в Лифляндии и Финлян­дии.

7. Взятых в плен шведов Россия возвращает.

8. Швеция обязуется давать пропуск в Россию едущим туда датским и любекским купцам с медью, оловом и другими важными (стратегическими) товарами, хотя бы и находилась в войне с Данией и Любеком.

9. Русский царь будет помогать шведскому королю Эри­ку XIV помириться с Данией и Любеком.

10. Швеция обязуется не задерживать и давать свобод­ный проезд едущим в Россию через ее территорию или воды различным торговым людям и особенно док­торам.

11. Взаимная выдача перебежчиков (крестьян).

12. Клятвенно подтверждается нерушимость финляндских (древних) и лифляндских (ныне установленных) границ.

 

 

 

 

Для окончательной ратификации этого

договора летом 1567г. в Швецию было послано русское «великое

посольство» во главе с И. М. Воронцовым.

 

 

Прибывшие в Стокгольм в июне 1567 года. Но дальше произошли события, описанные шведским очевидцем.

 

 

Густав, покойный король Швеции, вначале женился на одной из сестер Франца Саксонского, герцога Саксен-Лауэнбургского и имел от этого брака сына Эрика, который унаследовал его королевскую власть. Вторым браком он женился на шведской девице, от которой имел сыновей Юхана, герцога Финляндского, Магнуса, Карла и пять дочерей, которые все в настоящее время здравствуют.

В то самое время, когда Эрик, король Швеции, начал войну с польским королем, герцог Финляндский, его брат, вел переговоры о браке с сестрой польского короля; он решился на этот брак без согласия короля Швеции. Когда же война была объявлена, он отправился в Польшу, где заключил этот брак, не предупредив короля Швеции о своем отъезде, что еще увеличило неслыханную ненависть и ревность, существовавшую между двумя принцами с самого их детства. Король Швеции считал злом, что герцог отправился в Польшу соединиться узами с его явным врагом, не предупредив его и нарушив его волю. Герцог оправдывался, что переговоры по заключению брака зашли так далеко, что он не мог его отменить или отложить, не преступив своей чести. Эти возражения, преувеличенные лживыми донесениями, столь разгневали короля Швеции, что вскоре после возвращения герцога с женой в герцогство Финляндское он осадил их в замке Выборг[579]. Герцог сопротивлялся несколько дней, а затем сдался на волю короля Швеции, который с тех пор удерживал его у себя в плену. Король предложил полную свободу герцогине, но она пожелала разделить судьбу и положение своего супруга, и у них в заточении родились сын и две дочери, одна из которых скончалась.

Король Эрик всегда сомневался в большой части шведской знати, которая, как он считал, была более расположена в пользу герцога Финляндского, ведь он, в отличие от короля, приходился шведским дворянам родней по матери; к тому же по натуре своей король всегда был очень подозрительным. Его специально настраивали неслыханно злые советчики, находившиеся при его персоне, чьи советы, полные вражды и злобы, достойны высшего осуждения. Они столь разъярили этого бедного государя, что за малейшее прегрешение людей приговаривали к казни и карали смертью, публично или тайно, а многие умерли безвинно, став жертвами клеветы и доносов, обвинявших их в многочисленных чудовищных преступлениях. Из-за подобных советов примерно два года назад король Швеции убил своими руками несколько шведских дворян, а многих других приказал убить своим слугам, и даже своего шестидесятилетнего наставника[580], о котором он с тех пор пребывает в огромном горе и трауре, поскольку дух наставника всегда благотворно преображал его.

Примерно пятнадцать месяцев назад [в октябре 1567 года] король Швеции явился к герцогу Финляндскому и попросил у него на коленях прощения за всё зло и обиды, что он ему причинил, и горько рыдал. Кроме этого, заявив ему о своем недуге и о том, что он не чувствует себя более пригодным для управления Шведским королевством, а свои силы достаточными для этого, он самым сердечным образом попросил его взять управление в свои руки, выказав все признаки искренней и братской дружбы по отношению к герцогу и его супруге герцогине и наивысшее раскаяние во всех обидах, причиненных им. Более того, он призвал к себе главных советников Шведского королевства и в их присутствии признал, что у него больше нет ни ума, ни разумения, чтобы в достаточной степени заботиться о делах королевства, и он не знает никого, кто был бы более достоин этого и лучше подходил бы на эту роль, чем брат его, герцог Финляндский. Он посоветовал им послать к герцогу и попросить его взять на себя управление королевством, и выразил желание, чтобы они так сделали. Советники же, хорошо знавшие характер и натуру короля, ответили, что пока он жив, они не хотят иметь другого короля или управителя. Тем не менее король Швеции написал с тех пор множество писем герцогу, в которых называл его правителем Швеции. Немногим позже он приказал герцогу явиться к нему, и, снарядив армию, они вместе отправились на границу с Данией, где совершили несколько набегов, а затем вернулись. По возвращении король Швеции, опасавшийся, чтобы те письма, которые он написал герцогу и в которых провозгласил его правителем Швеции, не помешали ему, принудил герцога вернуть их. Кроме того, он добился его согласия на то, чтобы некоторые из его главнейших советников, которых уличили в многочисленных серьезных преступлениях и которые должны были понести за них наказание, получили свободу, в первую очередь один, известный как Георгий Салемонтан или Йерих Перссон[581], глава всех прочих. Как только эти министры, прежде творившие зло, оказались на свободе, они постарались еще превзойти себя и своими интригами и происками убедили короля Швеции убить своих братьев и большую часть дворян, до 308 человек. И чтобы успешнее и легче осуществить этот замысел, король приказал герцогу и прочим обязательно находиться в Стокгольме в четвертый день июля, в день, когда он торжественно сочетался браком с дочкой бедного сержанта из того же города, от которой у него были дети[582]. Говорят, что эта женщина очень добродетельна, что она весьма охотно помогает каждому в его нуждах и что она спасла многих невинных людей от смерти, что когда она видела короля в гневе и злобе против кого-то, если она не могла укротить его своими мольбами и слезами, то она тайно сообщала тому, кто находился в опасности, чтобы на несколько дней он отлучился; и считают бесспорным, что именно она предупредила герцога Финляндского о замысле короля Швеции против него и прочих и сообщила, что не следует являться на этот пир. Герцог, узнав о замыслах короля, сообщил о них многим другим, кому грозила та же опасность. Принимая во внимание порочность тех советников, которые находились при короле Швеции и всецело владели им, они решили, что их жизни всегда будет угрожать опасность, а значит, им следует освободиться и открыто выступить с оружием против короля Швеции; но ни у герцога Юхана, ни у его брата герцога Карла не было ни одного экю, чтобы собрать вокруг себя солдат. Несколько знатных людей дали им в долг то немногое, что у них было, в том числе барон по имени Стейн Эриксон[583], родственник двух герцогов, и они собрали отряд в двести всадников. Герцог Карл внезапно явился к замку Вастин[584], одной из главных крепостей Швеции. Он сообщил коменданту крепости, что король послал его проинспектировать вооружение и узнать, что требует улучшения. Комендант его сразу же принял; герцог же, делая вид, что изучает вооружение, завладел всеми ключами от крепости и так хорошо осуществил свое мероприятие, что остаток войска, вместе с герцогом Юханом, тоже вошел в крепость. Захватив, таким образом, замок, они обнаружили там немалое количество серебра, из которого немедленно отчеканили монету и оплатили этим серебром четыреста или пятьсот шотландцев, несколько отрядов немцев и множество местных солдат. Король Швеции, узнав об этом восстании, за несколько дней собрал армию в двенадцать тысяч солдат, пеших и конных, но герцог, встретив их во главе своих войск, сообщил им об истинной цели, из-за которой они взяли в руки оружие, призвал их последовать за ним и пообещал принять их и обращаться с ними в высшей степени гуманно. После подобного внушения большая часть армии короля Швеции сдалась герцогу, не сражаясь. Оставшиеся ночью отступили в Стокгольм, где находился король, и герцог вскоре осадил его и так хорошо действовал, что спустя всего несколько дней в результате тайного соглашения с людьми из города городские ворота были распахнуты перед ним, и он направил в город вышеупомянутого Стейна Эриксона и одного французского солдата по имени Ла Гарди[585], которые командовали всего лишь четырьмя отрядами пехоты. Солдаты герцога носили белые шарфы, а солдаты короля Швеции – желтые. Как только те, что находился в городе, увидели отряды герцога, они сбросили свои шарфы и надели герцогские и присоединились к войскам герцога. Король Швеции, находившийся в своем замке, узнал, что его враги в городе, вышел из замка со своей гвардией в весьма красивых одеждах и отправился навстречу отрядам герцога. Тогда все, кто его увидел, как из числа его солдат, так из числа солдат герцога Юхана, обнажили головы и низко поклонились ему (столь много значит королевское присутствие и королевское достоинство для естественных подданных короля), и многие даже считают, что если бы ему хватило духа рассудительно и достойно выступить перед этим собранием и если бы у него было пятьдесят добрых солдат, которые проявили бы твердость, он бы одержал победу над герцогом Юханом. Однако, увидев Стейна Эриксона и Ла Гарди, которые шли первыми, он сказал своим спутникам, что, когда он сделает знак, они должны убить этих двоих, а с остальными он разберется. Эриксон, подойдя к королю, сказал ему, чтобы тот сдался в плен своему брату герцогу Юхану. Король ответил, что согласен на это, но, когда он взял Эриксона за руку, один из его гвардейцев внезапно пронзил его алебардой, а Эриксон оказался столь неразумным, что отправился на такое дело без доспехов, и через неделю он скончался. Они хотели так же поступить и с Ла Гарди, которого они трижды ударили алебардами, но у него была хорошая кольчуга и его ранили только в руку. Ла Гарди, не утратив самообладания, выстрелил из пистолета, который у него был наготове, и закричал солдатам, чтобы они выполняли свой долг, и они быстро обратили королевскую гвардию в бегство. Король Швеции вернулся в замок, но, узнав, что волнение растет все больше и больше, вскоре покинул замок и отправился в церковь, которая находится вблизи от него, и в день святого Михаила минувшего года [29 сентября 1568 года] он был там взят в плен герцогом Финляндским. В настоящее время он заточен в Стокгольмском замке с женой и детьми.

Удивительно, что у этого короля оказалось столь мало друзей и верных подданных и слуг, что и десять человек не захотели умереть, чтобы защитить его и сохранить ему трон, хотя у него было достаточно времени, чтобы помешать действиям его врагов; но часто случается, что кровожадных государей и тиранов ждет печальный и трагический конец, ведь Бог дарует им власть, а в руки дает меч, чтобы защищать добрых, а карать лишь злых. Что же касается обвинений герцога Юхана, который в своих письмах писал, что король Швеции желал отдать свою мачеху и сестер московиту, я рассмотрю их более подробно, чтобы вы знали о гнусном предприятии этого недостойного Йериха Перссона, который один был бедой и погибелью для своего господина.

Когда герцог был взят в плен в своем замке в Выборге, как я уже рассказал выше, у него, и у его жены герцогини было ценного движимого имущества, колец и драгоценностей на сумму более двухсот тысяч экю, поскольку герцогиня привезла много драгоценных вещей из Польши, и все это оказалось в руках вышеупомянутого Перссона, который не только лишил герцога и герцогиню этой радости сердца, но и причинял им всяческое зло, и даже лишал их хлеба, необходимого для жизни. Я это знаю от тех, кто помог им в этой нищете и скорби. Примерно три года назад [в 1565 году] московит отправил посольство к королю Швеции, сообщив, что желает вступить в Лифляндскую страну через земли, принадлежащие королю, чтобы захватить остальную Лифляндию, и чтобы его людям было легче осуществить задуманное, он попросил открыть для них все города и крепости на его пути. Московит обещал, что его люди не причинят никакого вреда подданным короля Швеции, а по окончании войны он добровольно вернет ему все эти пункты. Этот Перссон увидел, что король Швеции ведет войну с королями Дании и Польши и городом Любеком, и что если он откажет московиту в его просьбе, он рискует оказаться в войне и с ним, если же согласится, то рискует потерять крепости и все, что ему принадлежит в Лифляндской земле, и предложил средство, чтобы избежать подобных неудобств. Дело в том, что московит испытывал чрезвычайную любовь к герцогине Финляндской и очень настойчиво требовал ее руки у короля Польского, и воевал с ним в основном из-за этого отказа; к тому же у московита был сын семнадцати-восемнадцати лет, а у короля Швеции две сестры в том же возрасте[586], поистине редкостной и совершенной красоты. Перссон решил, что нужно солгать, что герцог Юхан умер, и предложить московиту герцогиню как вдову, а одну из сестер короля Швеции отдать его сыну, и что такие предложения будут московиту очень приятны. Но, чтобы успешнее достичь исполнения своего замысла, он утверждал, что такое предложение нужно сделать, но необязательно выполнять; что оно позволит в течение некоторого времени сохранить добрые отношения с московитом, а за это время можно будет лучше договориться с королем Дании и другими врагами короля Швеции. Но мало-помалу вышеупомянутый Перссон дал ясно знать, что он думал прямо противоположное тому, что говорил, потому что знал, что герцог никогда не будет ему другом, и если он окажется на свободе, то отомстит ему за все обиды, которые Перссон ему нанес, и заставит его отчитаться за движимое имущество и драгоценности, которые остались в его руках. Итак, чтобы избавиться от этого страха и опасности и для собственной выгоды, состоявшей в том, чтобы удержать драгоценности, он добился, чтобы вышеупомянутые дамы были обещаны московиту, предвидя, что и случилось затем, а именно, что московиту очень понравится это предложение и он очень живо за него уцепится. С другой стороны, этот подлец и чудовище при помощи своих докладов и обманов делал герцога Финляндского в глазах короля Швеции ненавистным и внушающим подозрения, а также мешал каким бы то ни было мирным переговорам с королем Дании. Он знал, что король Швеции смертельный враг короля Дании, и был уверен, что если московит будет настаивать, чтобы король Швеции отправил ему вышеупомянутых дам, он скорее согласится на смерть своего брата, герцога Юхана, его детей и отправку дам в Московию, чем на мир с королем Дании, если не получит от него огромной выгоды; так бы и случилось, если бы не вмешался Господь. Потому что когда король Швеции решил отправить обратно дворянина, которого я к нему послал с письмами короля Дании, он нарочно поручил ему сказать мне, что никогда не заключит мира с королем Дании, как бы тот ни умолял об этом. С другой стороны герцог Финляндский был приговорен к смерти, как я уже сказал. В то же самое время у московита был посол в Стокгольме[587], которого сопровождало более пятисот человек, чтобы забрать вышеупомянутых дам; король Швеции был не уверен, как закончится смута в его королевстве, и желал удовольствовать московита, чтобы самому этим воспользоваться, и пообещал послу Московии отдать ему вместо герцогини свою мачеху, третью жену вышеупомянутого короля Густава, весьма красивую даму, которой было около тридцати пяти лет[588], и своих двух сестер, несмотря на то, что герцог Магнус Саксен-Лауэнбургский, старший сын вышеназванного герцога Франца Саксен-Лауэнбургского и двоюродный брат короля Швеции, женился на одной из них незадолго до этого. Посол уже держал корабли наготове, чтобы принять на борт и увезти этих дам, которые ничего не знали. Но их наконец предупредили об этом. Тогда они позвали герцога Магнуса, рассказали ему о непосредственной и очевидной опасности, в которой они находились, в том числе его собственная жена, и умоляли его позаботиться о них и спасти их от этой беды, что он им и пообещал. Решение было таким: на следующий день они отправятся молиться и принимать святое причастие, а после обеда поедут гулять за городом; а герцог Магнус сделает вид, что отправляется против врага со своим отрядом рейтаров; и план сработал успешно, потому что как только дамы слегка удалились от ворот города, явился герцог Магнус и посадил их верхом на лошадей без каких-либо удобств, и в таком виде они тотчас устремились к герцогу Юхану Финляндскому, который находился на расстоянии более восьми немецких лиг. Кроме того, считается бесспорным, что король Швеции хотел, отправив этих дам, сам тоже уехать к московиту, и готовил корабли, чтобы погрузить на них свою казну и все, что он мог бы увезти с собой, а также что в момент отплытия он решил сжечь все корабли, а то и весь город Стокгольм, и что это было одной из главных причин, убедивших горожан Стокгольма так быстро сдать город герцогу, ведь их силы в городе были не меньшими, чем у наступавшего на Стокгольм герцога. В их распоряжении было море и достаточное количество припасов, и они не страдали от такой нужды, с которой не могли бы легко справиться.

Король Швеции – очень красивый государь; он прекрасного роста, великолепно сложен и ловок во всем; помимо своего родного языка, он прекрасно говорит на немецком и на латинском и достаточно хорошо на французском; он сведущ в истории, хороший математик и очень хороший музыкант. Он легко понимает обращенные к нему речи, отвечает быстро и со знанием дела и с великим удовольствием общается с теми, кто мудро говорит о важных вещах. Он часто нарочно противоречит им, чтобы узнать, каков их ум и каковы их мнения, и, как мне известно, он не раз хвалил вольность тех, кто разумно оспаривал его слова. Не было столь малого дела в его королевстве, чтобы он не хотел его знать. В ходе этой войны, когда он желал что-нибудь предпринять на море или на суше, он звал к себе военачальников, обсуждал с ними, к каким средствам прибегнуть, понимал, что для этого необходимо, и обеспечивал это с крайним усердием и тщанием. Отдав каждому приказание, что нужно сделать, он наказывал лишь тех, кто не выполнял свой долг; другими словами, он был бы весьма достойным государем, если бы у него были мудрые, верные и искренние министры или, по меньшей мере, если бы они не так безудержно предавались злодеяниям, в чем винят в первую очередь Йериха Перссона, и я кое-что расскажу о том, как он кончил.

За десять или двенадцать дней до того, как город Стокгольм был взят, король Швеции призвал к себе главных военачальников и горожан, чтобы они снова присягнули ему, и большинство явилось вооруженными в главную залу дворца, где находился король, имея при своей персоне вышеупомянутого Йериха Перссона. Когда он спросил народ, что он сделал такого, чтобы они оставили его, такого, на что они могут пожаловаться, они единодушно ответили, что довольны его величеством, но желают, чтобы предатель Йерих Перссон понес наказание как главный источник всех бедствий и был им немедленно выдан. Король, видя их настойчивость, ответил, чтобы они взяли его во имя Бога. Перссон желал бежать, но каждый громко призвал других гнаться за ним, его схватили неподалеку от главной залы и передали шести солдатам вместе с его матерью, которую считали отравительницей и колдуньей; они заткнули Перссону рот и отвели его к герцогу Финляндскому, который приказал отрезать ему уши. Затем Перссона обвязали веревкой вокруг середины туловища, вздернули на дерево и оставили висеть, как на дыбе, а потом, когда он пришел в себя, его колесовали. Его мать сломала себе шею, упав с лошади по дороге. Некоторые говорят, что если бы она могла сказать хоть одно слово своему сыну, он бы оказался вне опасности.

 

 

 

 

 

 

При этом уже по донесениям русских послов.

Вооруженные люди герцога захватили подворье, где находилось посольство. Они «збили у Ивановы полаты замок, в которой полате рухлядь, да ис полаты рухлядь всю поимали — суды серебряные и платье, и людей пограбили, да и самих послов ограбили, оставили в однех рубашках»3. Затем Воронцов «с таварыщи» были заперты в доме; там они без еды и одежды просидели четыре дня. Одновременно герцогские наемники в порту ограбили и посольские корабли.

 

 

Впоследствии, правда, часть имущества возвратили, однако посольство, разделенноена две группы, еще на полгода насильно задержали в Швеции, причем не в Стокгольме, а в окрестностях города Або.

 

Юхан III, сменивший Эрика XIV на престоле, пытался избежать новой войны с Россией и закрепить практику дипломатических отношений между двумя государствами, основанную на принципе дипломатического равенства, примененного при заключении мирного договора 1567 г. Эта задача была возложена на членов шведского посольства 1569 г., которое возглавил финляндский епископ Павел (Паавали) Юстен.

Шведские послы отказались вести переговоры с новгородским наместником, заявив, что в полученных ими инструкциях нет предписания вести с ним переговоры, поскольку они посланы непосредственно к царю. Юхан III решился на этот шаг, т. к. первым отступил от обычая Иван IV, когда он в 1567 г. «вопреки обычаям прежних правителей соизволил целовать крест в Москве» и назвал Эрика XIV «братом» ^{[8, S. 340]}, т.е. признал его равным себе государем.

Но на этот раз царь не видел причины «нарушать старину». Шведским послам было предложено вступить в переговоры с новгородским наместником. Они требовали пропустить их к царю, в ответ «Велел государь свейских послов ограбити за то, что свейской король ограбил послов государьских»

После чего задержали в Новгороде с сентября 1569-го по январь 1570 г., где посадили под арест, плохо кормили и вдобавок ко всему ограбили. В конце января их фактически под арестом доставили в Москву. Оттуда их, так и не удостоив царской аудиенции, в сентябре отправили в Муром, где они больше года провели в заключении.

Датский разворот.

После провала русско-шведского сближения и того факта что новым шведским королем стал Юхан женатый на сестре Сигизмунда и через то в будущем вполне может образоваться антирусский союз Польши, Литвы и Швеции. И это все на фоне начавшийся войны с могущественным Турецким царем и того что союз с цесарем превратился плане борьбы против басурман в простую не чего не стоящею бумажку. И заговоры среди знати внутри царства.

Иван Васильевич решил для себя что, во-первых, шведов следует изгнать из Ливонии сразу, как только удастся заключить мир на юге с турками и татарами.

А во-вторых, что на западе нужно искать новых союзников. Обратив свой взор на враждебную шведам Данию. И Англию, с которой с середины прошлого десятилетия активно развивались торговые отношения и обе стороны даже взаимовыгодно поучаствовали в контрабанде оружия участникам войны на Балтике.

В исполнения этих планов

 Первый важный шаг в этом направлении был предпринят в апреле 1569 года, когда советники царя по ливонским делам Иоганн Таубе и Элерт Крузе вступили в переговоры с городскими властями Таллина. Убеждая жителей подчиниться власти царя, Таубе и Крузе доказывали, что под его властью Таллин будет жить на положении свободного имперского города, в нем не будет русских чиновников и его не будут обременять налогами. Государь, заверяли царские эмиссары, «сделает из него такой торговый город, какого не будет на всем Балтийском море». Все, что государь обещает городу, будет скреплено «печатями и удостоверено митрополитом русским и всем духовенством». Поскольку такого рода гарантии, по-видимому, показались жителям Таллина недостаточными, Таубе и Крузе пошли дальше, заявив, что «если ревельцы сочтут нужным, то могут поставить над городом немецкого князя, которого найдут наиполезнейшим для себя».

Тогда же, весной 1569 года, при участии Таубе и Крузе был найден и соответствующий князь. Им оказался брат датского короля Фредерика II, герцог Магнус, владелец тех земель в Ливонии, которые Дания сумела захватить во время распада Ливонского ордена. Он должен был стать главой особого государства, созданного в Прибалтике под русским протекторатом, — Ливонского королевства. После долгих переговоров с послами Магнуса в ноябре 1569 года были определены условия, на которых Магнус будет управлять этим «королевством».

Ранее начавшиеся русско-шведское сближение кране нервировало датчан, поэтому новые веяния в русской политике на Балтике были встречены благожелательно при дворе Фредерика Датского.

Одновременно в 1569 году (в РИ в 1567 такое предложение было, но тут в АИ в 1567 был подписан русско-габсбурский союз поэтому одновременный союз с Англией не возможен) Иван предложил Елизавете, «чтобы ее величество была другом его друзей и врагом его

врагов и также наоборот»,

 

 

 

 

[Роман Широков]

 

Русский ответ кампания 1569 года.

К началу 1569 года царь всея Руси Иван Васильевич окончательно разочаровался в южном направлении своей политики.

У государя и его советников четко возникло понимание что захватить и удержать Крым на данном этапе задача не посильная России. Причем проблема была не в татарах, которых последние года успешно били, а в турках, у которых слишком много воинов, пушек и денег что бы можно было принудить Крымом поступиться. И поэтому второй после конца 1550х натиск на юг, который осуществила Русь, не смотря на частичные успехи так и не смог решить главную задачу по окончательному разрешению татарского вопроса.

К тому же попытка опереться в этой войне на тех же немцев потерпела полный провал. Цесарь оказался треснутым посохом, который надломился и впился в руку.

Да и вообще во круг России стали сгущаться тучи в Швеции к власти пришел явный недруг, который к тому же стал тут же искать союза с другим давним соперником царя королем Сигизмундом, которого с другой стороны склоняют вступить в войну с Россией послы турецкого царя.

И это все в то время как с юга идут в силах тяжких турки и татары.

Да и в самом царстве не все спокойно. Недавний разоблачений заговор среди высшей знати, опасные шевеления среди черемисов которые по данным разведки засылают своих послов к Крымскому хану с обещанием восстать против Царя если хан придёт со своей ордой в Казанский край. Колебания чью сторону подержать среди ногайской знати.

Все это требовало скорейшего завершения войны на юге. Но для начала нужно было отбиться от вторжения басурман.

Всю зиму в Москве не прекращались совещания царя с своими боярами и воеводами о том, как лучше турка воевать. Которые тут же воплощались в указы для Разрядного и прочих приказов и приказы для воевод, по городам, которые не мешкая везли гонцы ямской гоньбой.

Все царство в эту зиму стало напоминать муравейник, в который ткнули палкой.  

План кампании.

1)      В связи с угрозой со стороны шведов. Служивых с Ливонских, Псковских и Новгородских городов, а также с северных поморских и Двинских уездов для войны на юге не исполчать , а быть им готовым немедленно в случаи необходимости по получении приказа собраться и выступить в поход к шведскому рубежу. А в Ругодиве (Нарве) создать запасы пороха, свинца, ядер, провианта и фуража для возможного похода.

Так же в связи с ненадежностью в войне с басурманами служивых татар и черемисов Казанского края к войне на юге их не привлекать. А наоборот исполнить и усилить ими гарнизоны порубежных городов от Смоленска и до Риги, а также в Ливонии и Карелии на границе с шведами. Тем самым решая 2 задачи усиливая западную границу и снижая численность тех, кто мог восстать в Поволжье.

По мимо этого было решено усилить оборону России на Белом море и крайнем северо-западе державы. Для чего построить там 3 города отправив туда воевод с стрельцами, пушками и детьми боярскими всего 500 человек: укрепить Кемский посад, поставить град Колу с пристанью для морских судов при нем. И в глубине Каянской земли на речном пути от Ботнического залива к Белому морю на реке Каяни между озерами Оулярви и Наушарви. На землях, формально принадлежавших России, но фактически спорных с Швецией.

Для постройки города, а также для примирения каянских немцев надлежало исполнить для похода с северных уездов 1000 даточных людей сверх стрельцов и детей боярских которых отправили в этом году на север. В ходе похода в шведские пределы вторгаться было запрещено, а если кого из поданных короля встретят тех отпустить с миром сказав, что де по повелению царя ставит город в вотчине царской и де чтобы шведы более туда не ходили.

И укрепить оборону Соловецкого монастыря.  Направив в Соловецкий монастырь партию оружия: «Сто ручниц, да пять затинных пищалей, да с Вологды две пищали полуторные да две девятипядных, <…> а зелья ко всему наряду и к пищалем и к ручницам сто пятнадцать пуд». На Соловки вооружение доставил голова Михаил Озеров в сопровождении небольшого отряда из 18 человек: 4 московских, 4 вологодских пушкарей и 10 стрельцов, составившего костяк соловецкого гарнизона. В помощь им Варлааму разрешили «прибрать девяносто человек в стрелцы да пять человек в затинщики».

2)     Набег татар в прошедшем году показал не надежность укреплений восточной части Новой Белгородской Черты. Для ее усиления в этом году поставить между Воронежем и Тамбовом: Орлов, Сокольск, Добрый на реках Воронеж и Усамнь.

Да на Дону расширить Вольнов (современная станица Вешенская). А на следующий года ставить города по Дону : расширив заставу Богатый Затон (Лиски), основать города  в устье Осерда, Богучара , да города где пригоже будет посредине между Затоном и Осердом и Богучаром и Вольновым всего 5 штук.

Сверх того, убедить хоперских казаков ране известных как Червленый яр. Принести присягу, назначить им регулярное жалование денежное, хлебное и зельем с свинцом, послать им стяг и даровать им жалованную грамоту. С тем что бы они взяли на себя охрану по Хопёру ногайских шляхов от устья реки и до Пензы для чего послать им в помощь стрельцов, пушкарей и детей боярских всего 1000 человек с нарядом и запасами. При этом землю и угодья по Хопёру, Дону и Вороне расписать какие останутся за Хоперским казачьим полком, а какие пустые царским ратниками за службу жалуются. И городки их по Хопёру расширить и укрепить, а где пригоже и новые поставить, но с тем что бы была постоянная стража и города и остроги в устье Хопёра, Бузулука, в Урюпенске, в устье Вороны, в верховьях Хопра.

На Волге для того если турки пойдут верх по реке не смогли через Жигули обойти Самару ставить в этом году Сызрань, для чего за зиму как ранее Свияжск срубить ее возле Ярославля да сплавить вниз по реке.

А как война с турком закончиться ставить города на Переволоке Царицын да на Волге Саратов и Камышин, с тем что бы перевозы через реку взять для бережёные как от ногайских набегов на Русь, так и для предотвращения походов воровских казаков на Ногаев и грабежа купцов на Волги.

Да на Дону в устье Медведицы, Иловля и на Переволоке с запада, да между ними по городу всего 5 штук. С тем что бы по Дону от Острогожска и до Переволоки стало 12 крепостей. А по Волге от Симбирска и до Переволоки 6.

Да с казаками донскими верховых городков провести переговоры склоняя их к таким же условиям, как и хоперских казаков.

3)    

 

Непосредственно для отражения вторжения исполчались служивые городов от Смоленска и до Нижнего Новгорода, и от Ярославля, и до Киева всего 12 500 человек полевых полков, а также с новых городов на Черте от Белгорода и до Тулы еще 12 500 из них 7 500 в поле и 5000 по городам всего 25 000 детей боярских, городовых казаков и стрельцов с пушкарями.

Из них 10 000 для охраны Черты 5000 по городам и 5000 в поле. В том числе и для прикрытия постройки городов между Воронежем и Тамбовом.

10 000 ратников под командой князей бояр Василия Семёновича Сере́бряного-Оболенского дворецкого Углицкого, Пётра Семёновича Серебряного-Оболенского, боярина Ивана Васильевича Шереметево Меньшого и прочих воевод и голов.

На Волгу ставить град Сызрань и для обороны Астрахани.

5 000 царских ратников под командой князя и слуги Воротынского, окольничих Хворостина, Бутрулина и прочих воевод соединившись с донскими, днепровскими казаками всего 5000 человек и отрядами из южных воеводств Литвы под командой князя Вишнивецкого с 2000 ратников должны были атаковать татарские улусы в Поле и совершить поход судовой рати в Крым. Для чего за зиму надлежит изготовить струги.

Топот копыт и скрип весел.

Западный ТВД

Как только с рек сошел лед, а степь зазеленела первой травой в поход на юг выступили русские рати.

Первый удар был нанесен на западном фланге. Воспользовавшись тем что большая часть татарских воинов ушла в поход на восток и находились в низовьях Дона.

 5000 конный корпус под командой князей Дми́трия Ива́новича Хворости́нина  и Михаи́ла Алекса́ндровича Вишневе́цкого ушли в 4 недельный рейд по степям между Днестром и Днепром громя практические беззащитные кочевья.

В ходе рейда была взята большая добыча, одних коней более 20 000, а прочего скота еще 30 000 голов, освобождено 3000 православных пленников, татар же Белгородских, Едисанских и Буджакских побито взрослых мужчин около 3000, а в полон взято в основном женщин и детей 5000.

Остальные смогли сбежать и спасти свои жизни и свободу под стенами турецких крепостей на берегу моря.

Одновременно 5000 судовая рать на 100 стругах которую в поход повел лично князь Воротынский, спустилась вниз по Днепру, проскользнула ночью лиман, пройдя  незамеченным мимо отряда галер в Очакове и нанесла внезапный удар с моря по Кафе.

 22 июня 1569 года Воротынский прибыл в город. Ночью ратники высадились на берег и подошли к воротам Кафы. Часть запорожцев, владевшие турецким, отвлекли стражей, указав, что они являются турецким подразделением, которое направляется на войну с Россией. Между тем другие перебросили лестницы на стены крепости. Перебравшись через стену, казаки вырезали часовых и открыли ворота. Казаки внезапным нападением захватили городскую цитадель и принялись грабить город и освобождать христианских невольников.

В порту города в этот момент находилось несколько десятков крупных купеческих судов которые приплыли за невольниками захваченными татарами в ходе зимнего похода в Литву, суда были так же захвачены.

Всего было освобождено 10 000 невольников, которых и вывезли на захваченных у турок судах и взято добычи на общую суму под миллион рублей серебром, половина из которой в монетах золотых и серебряных. Это были как деньги, привезённые купцами для покупки невольников, так и кубышки богатых горожан, добытые под пытками, так и ханская казана перевезённая в Кафу после прошлогоднего похода русских для сбережения.

Горд подвергся 3 дневному разграблению. В ходе, которого большая часть жителей за исключением тех, кто сумел сбежать за стены в горы было перебита, после чего предан огню.

Караван же судов победителей с добычей двинулась к устью Днепра.

 Где 30 июня 1569 года были атакованы 20 галерами, охраняющими лиман. Но струги и чайки по приказу воеводы смело пошли в бой на басурманские галеры, облепив их как слепни быка и после 2 часового боя потеряв 10 стругов смогли взять на абордаж 5 галер, а остальные обратить в бегство.

Восточный ТВД.

Пока на западе православные рати грабили басурман на востоке. На Дону казаки, не принимая боя сожгли свои городки и отшили верх по реке перед превосходящим противником выше Переволоки. В это время на Волге царские полки собрали из сплавленных по реке бревен Сызрань, после чего после того как получили от разведки сведенья что основная армия басурман двинулась на юг выступили к Перволоки.

Туда же по Дону подошли 2000 донских казаков. Атаковав с двух сторон противника смогли разбить охраняющий рытье канала 5000 турецко-татарский отряд. Побив и пленив половину, остальные басурмане смогли бежать на юг частью на соединение с армией, следующей к Астрахани, а частью к Азову, а также захватив большую часть рабочих, которых под охраной 2000 отряда конницы отправили на север.

Позже по приказу царя бывших невольников освободили и тех, кто желал отпустили на родину к своим домам, а прочих расселили к Северу от Черты между Доном и Цной на Липецких землях и по реке Суре.

Жителей же Крыма и молдаван с валахами отправили на жительство в Пермь, на Камень и в Сибирь.

На Переволоки же после битвы рати снова разделись: донцы двинулась вниз по Дону вдогонку за отступающим врагом, а князь Серебряный на судах двинулся с 8000 ратниками, поспешая вниз по Волге и смог достигнуть Астрахани практически одновременно с противником.

Разбив и перетопив на реке челны астраханских татар и ногаев примкнувших к туркам и укрепился в городе соединившись с гарнизоном Астрахани.

Западный ТВД

После похода в Поле и удара по Крыму в июле на Днепре возле Хортицы собрались в один кулак царско-литвинские-казачьи полки.

От куда двинулись к низовью Дона: конница пошла полем по пути громя кочевья тех безумцев кто рискнул в этом году кочевать в при Азовских степях, а судовая рать проволоками с Днепра на Северский Донец, а оттуда на Дон.

Целью похода было не только разгромить кочевья татар между Днепром и Доном, но перехватить татарских всадников, которые будут возвращаться с Волги на запад.

В целом расчет оказался верным новость о том, что гуяры вырезают их кочевья, взбудоражил татар, следующих за ханом и большая их часть совершило не слыханное ранее, а именно по пути от Переволоки до Астрахани дезертировало из орды и устремилось на запад спасть свои семьи.

Что бы попасть в засады, устроенные им русскими на Дону. Всего было перехвачено частью убито, а частью взято в плен 7000 татар.

Вместе с Девлет Гиреем до Астрахани дошло только 7000 татар включая Малых Ногаев.

Восточный ТВД

Турецко-татарское 44 000 (из 34 000 турецких воинов 2000 турок оставили на Переволоке, 1000 турок умерло, не выдержав тягот пути, 1000 с осадными пушками и провиантом отправили в Азов, из 15000 татар и 5000 малых ногаев выступивших в поход 3000 осталось на Переволоке и 10 000 дезертировало, из 20 000 рабочих 15 000 оставили на Перволоке для рытья канала, на Волге к армии присоединилось 2000 астраханских татар и больших ногаев обеспечив 50 различных речных судов ) войско подошло к Астрахани 16 сентября 1569 года. 

Заняв без боя старое Астраханское городище «два города плетены в комышу да насыпаны землёю». и приступили к осаде новой крепости «на острове, на высоком берегу с замком внутри города, обнесённым земляным валом и деревянными стенами».

Но успехи осады на этом и закончились. Без осадных пушек разрушить русскую крепость не представлялось возможным. Подошедший с полками князь Серебряный перетопил татарские посудины тем самым лишив по крайне мере до того, как морозы скуют льдом реку возможности попытаться взять расположенную острове и со всех сторон окружённую водой и болотами штурмом.

А что бы взять Астрахань измором и остаться под ее стенами всю зиму согласно изначальному приказу Султана у самих осаждающих не хватало припасов. Более того то что припасы стремительно кончались по причине того, что их не смогли перетащить с Дона и отправили назад в Азов, вызвало среди воинов недовольство и поставило армию на грань открытого мятежа.

В довершение всего с востока стали поступать новости что Большие Ногаи во главе со своим Бием идут с Яика к Волге. При этом Девлет Гирей стал настойчиво советовать не доверять ногаям не смотря на ранее сделанные ими заверения о ненападении. И заявил, что если Касим Паше так хочется, то он может на здоровье под Астраханью зимовать, а сам хан по соседству от ногаев это делать не намерен.

В результате после 10 дней осады, сожгя свой лагерь 26 сентября отступили от Астрахани и двинулись на запад к Азову по Кабардинской дороги.

Западный ТВД.

Соединившись на нижнем Дону в августе 1569 года православное воинство в качестве опорной базы поставили острог на правом берегу Дона в 70 верстах от Азова, назвав его Черкасск в честь союзников, из Литвы которые выступили в поход в помощь единоверцам и соплеменникам, не смотря на запрет короля.

Из городка отправили дозоры по реке от Азова и до устья Северского Донца и в Поле на восток. И по получение сведения о приближении татар побивали их при переправе через Дон.

А 1 октября, когда уже воеводы и атаманы с чувством исполненного долга собирались двинуть свои рати по домам из-под Азова, пришло срочное сообщение от дозора.

В городе взорвался пороховой погреб и разрушил часть стены.

По этому поводу был собран срочный военный совет. Изначально приказа и планов добывать Азов не было. Но в городе сейчас всего чуть более 2000 турецких воинов, а у воевод под рукой 11 000 ратников. И есть шанс взять Азов с налета если удастся внезапным ударом ворваться в брешь в стене.

Соблазн был слишком велик и перед ним не устояли.

Оставив в Черкасске 1000 человек, 10 000 армия скрытно подошла к Азову в ночь с 4 на 5 октября.

Посланные вперед самые ловкие охотники смогли взять в ножи охранявших пролом янычар, после чего получив условный сигнал в город ворвались русские полки.

В Азове закипела жаркая сеча, турки отчаянно сопротивлялись, но 5 кратный численный перевес и внезапность атаки сделало свою роль.

К утру весь город был уже в руках победителей, а остатки гарнизона и горожан тем, кому повезло спасались бегством на судах, стоящих в порту.

Выйдя в море и взяв курс к Керчи.

В Азове было взято наряду, которой был привезен для астороханского походу 3 пушки болших, а ядра у них поменше головы человечьи, да под теми пушешек с 30 полковых, а стоят в городе; а старого наряду много, а лежит, деи, не в береженье. А запасу людцкого, муки и ячмени, в Азове добро было навожено много летось для астороханского походу. Да в Азове ж лежит запас, которым было делати перекоп з Дону на Волгу, лопат и заступов и топоров и просеков, всего 16 тысеч.

Да денег казну для Астраханского похода да с купцов Азовских монет и прочего добра на 300 000 рублей.

После взятия Азова полки разделились половина войска литвины, днепровские казаки и часть царских ратников и донцов двинулась по домам предварительно раздуванив добычу. А половина войска под командой царских воевод осталось в городе отослав гонца в Москву с новостью о победах и с ожиданием приказа о дальнейших действиях.

Восточный ТВД.

Дорога смерти.

Через пару дне после отступления турок к восточному берегу Волги подошли Ногаи.

Бий Больших Ногаев Дин Ахмет поспешил заверить в своей преданности и дружбе своему боджарику (свояку) царю Всея Руси и по просьбе русских воевод продал им 10 000 коней для погони за турками и сам перейдя Волгу с помощью русских судов присоединился со своей ордой к ней.

В это время турецко-татарская армия отступала по засушливым местам и у них начался массовый падеж коней. С юга стали налетать отряды Пятигорских черкесов посланных тестем царя Кабардинским князем атакуя ночью, а с востока их через неделю догнали русско-ногайские всадники, присоединившись к жалящим ударам по отступающей армии.

В итоге от жажды, голода и постоянных нападений армия султана и хана стала таять как весной сугроб снега.

Переход до Азова в двух переходах от которого отступающие узнали о падении города стоил 30 000 человек. Не решив прорываться через Дон или отбивать Азов остатки деморализованной армии двинулась к Тамани в надежде переправиться через пролив в Керчь с помощью ушедших туда по слухам судов.

Берег пролива увидело только 3000. Из них османов было только 1000 из которых янычар 200 человек, еще 2000 это были остатки ханских нукеров, малых ногаев и астраханских татар, опасающихся мести за предательство и бежавших вместе с турками.

Во время переправы из разыгравшейся в время не осеннего шторам на дно отправилось еще 1000 человек.

В то время как воины Малых Ногаев отступали от Астрахани, их семьи кочевали в степях по левому берегу Кубани и как только получил новости о крайне неприятном развитие событий старейшины родов не ушедшие в поход, поспешили увести свои стада, женщин и детей за Кубань под зашита горных теснин Черкесов как они уже делали не раз последние 15 лет.

Отправив в Астрахань послов с просьбой о том, чтобы царь их вины отпустил и под свою высокую руку снова принял.

Итоги кампании 1569 года.

Прошедшая кампания была не просто не удачной для турок и татар, это была военная катастрофа.

Мало того, что не достигнута основная цель похода и не взята Астрахань так еще при этом умерло и попало в плен 33 000 османских аскеров в том числе 5 800 янычар, то есть половину их обшей численности и 17 000 татарских и ногайских всадников что вместе с потерями большей части коней Крымского ханства, угнанных русскими в течении 1568-1569 годов и павших по пути от Астрахани как минимум на пару лет уничтожило ханство и подручные ему орды как военную силу.

К тому же была разграблена Кафа и потерян Азов. При этом у русских сказался огромный опыт степной войны, великолепная одна из лучших в тогдашнем мире система снабжения и организации войск в походах и то что в открытые противостояния ратники старались не лезть, воюя с противником или имея подавляющие превосходство или из засад, или с опорой на укрепления в обороне и как итог общие потери русских ратников оказались относительно не большими всего чуть менее 2000 человек убитых в бою, умерших от ран, болезней или попавших в плен.

 

[Роман Широков]

Тапки и мнения приветствуются

[Роман Широков]

Князь Старицкий и его судьба.

Отношения между Иваном Грозным и его двоюродным братом Владимиром складывалось не простые. Одно из первых самостоятельных деяний государя было возвращения своему брату его удела и в дальнейшем Иван старался относиться к Владимиру по родственную и держал его в почете и урядстве. Но Старицкий князь был ближайшим наследником державы после самого Ивна и его детей и тем самым стал тем центром вокруг постоянно кристаллизовались различные заговоры. Все началось в далеком уже 1553 во время болезни царя, потом еше не раз проявлялось, последний крупный заговор 1568 то же не стал исключением хотя сам Владимир и постарался от него откреститься и всячески показывал свою верность царю. 

Иван Грозные не мог не реагировать на эту угрозу. И в итоге по его приказу у брата дважды полностью менялась окружение на назначенных государем людей, Андрею было запрещено в Москве иметь более 100 человек свиты , а в 1566 между царем и удельным князем состоялась мена земли в итоге которой государь забрал на свое имя все земли своего брата которыми его род уже владел 60 лет и где у него образовалась сильная партия и дал ему вместо этого город Дмитров и множество сел раскиданных в Московском и Стародубском уездах и не составляющие единого массива. А так же постриг в монахини его мать.

Поэтому зимой 1568-1569 годов во время подготовки к отражению вторжения турок. В ответ на предложения поставить во главе войска идущего на Волгу  что было бы довольно естественно по местническим счетам.

Царь отправил своего брата не с турками воевать, а наместником в Сибирь. Справедливо посчитав что пока он будет находиться за Камнем мятежным аристократом будет довольно трудно строить козни в его пользу.

Вместе с Владимиром Андреевичем в Сибирскую землю отправилась его супруга и младшие дети. В то время как старших своих племянника и племянниц от первого брака брата Иван Васильевич оставил при своем дворе жить в Кремле. То есть фактически в виде почетных заложников.

 

 

[Роман Широков]

Коллеги какие будут мнения и советы по дальнейшему развитию сюжета? 

[Роман Широков]

Коллеги есть вопрос. Набег на Крым силами ногаев и черкесов с поддержкой русских сил осенью 1569.

 Водная 
  1)кони кабардинского-черкесские и ногайские, общее количество 25-30 тысяч сабель естественно одвуконь
  2) оружие, упряж, седла и прочие перевозятся на стругах и баркасах, но количество и размеры плав средств строго ограничено поэтому они перевозят только людей и амуницию
  3) место переправы между косой Чушка и Крымом в Керченском проливе расстояние 4,2 км
  4) время вторая половина октября , во время переправы неделя хорошей погоды
  5) противодействия противника на море нет по причине гибели их судов в недавно прошедшем шторме.

Задача переправить коней вплавь.
  Вопрос на сколько сие в принципе возможно?

Изменено 4 Jul 2018 пользователем Роман Широков

[Satprem]

Может  персов можно будет привлекать к этому походу?

[Роман Широков]

Может  персов можно будет привлекать к этому походу?

Вряд ли получиться в РИ в 1569 на просьбу о помощи против турок они ответили вежливым отказам, да и зачем им в принципе в Крым ходить,они если и вступаться то будут воевать в Закавказье и Ираке.

Коллега так что на счет могут ли кони форсировать в плавь такую водную преграду или все таки нет? Тут задумка такая ногаи с кабардой и русским ратниками гнали турок и татар до Тамани, там к нашим присоединились еше и черкесы, ну добычи взяли много а аппетит приходит во время еды, да и за обиды давние со стороны Крыма отомстить требуется. Во общем в ходе пьянки по поводу победы в Темрюке решили еше и в Крым сходить, что бы так сказать наверняка. Струги есть в Азове подойти им 2-3 дня с учетом времени нужного гонцу доскакать от устья Кубани до туда, ждем хорошую погоду и алга. Но как переправить коней, если стругами так сие действие до ишачей пасхи продлиться.

Изменено 4 Jul 2018 пользователем Роман Широков

[Satprem]

форсировать в плавь такую водную преграду или все таки нет?

Ну это зависит от времени года 

[Роман Широков]

Ну это зависит от времени года 

примерно с 15 по 25 октября 

[Satprem]

примерно с 15 по 25 октября 

Не холодно ли в это время года для переправ коней?

[Роман Широков]

Не холодно ли в это время года для переправ коней?

честно не знаю, я в принципе сомневаюсь что они способны столько проплыть, вот и спрашиваю совета 

[Satprem]

честно не знаю, я в принципе сомневаюсь что они способны столько проплыть, вот и спрашиваю совета 

Georg говорил какие то кочевники переплили на конях дарданеллы 

[Роман Широков]

Georg говорил какие то кочевники переплили на конях дарданеллы 

Смотря где, в самом узком мете там уже чем в Керчи всего 1,2 км

[Satprem]

Смотря где, в самом узком мете там уже чем в Керчи всего 1,2 км

возможно переправа вряд-ли получится

[Роман Широков]

возможно переправа вряд-ли получится

короче я придумал, часть турецкого флота а именно суда для перевозки коней в время бури отгонит к устью Кубани, ну на них в Крым своих коней в итоге и переправят для набега

[Роман Широков]

Таманский полуостров вторая половина октября 1569 года.

15 октября в Темрюке захваченном Верховным Князем Кабарды в далеком уже 1556  году. Дым стоял коромыслом, шло празднование великой и небывалой победы.

Преследовать турок и татар перешло Волгу 15 000 ногаев во главе со своим Бием. Вместе с ними из Астрахани выступила 3000 конная рать которую повел в поход лично воевода большого полка князь Пётр Семёнович Серебряный-Оболенский. С юга удар по отступающим врагам подержали 3000 кабардинских всадников которых вели в бой  родные братья русской царицы и ее отец.

В двух переходах от Азова когда враги повернули на юго запад к преследователям присоединились 1000 всадников вышедших из Азова под командой князя Дмитрия Ивановича Хворостина. А еще 1000 казаков на 15 стругах и 5 захваченных  в Азове больших купеческих кораблях князь Воротынский командующий во взятом у турок Азове  отправил к устью Кубани под командой атамана донского Михаила Черкашинина с тем что бы он по возможности помешал уйти врагам в Крым. Правда в Керченском проливе атаман обнаружил большое количество галер и прочих судов противника и в битву лезть не решился укрывшись в Темрюке. А суда свои спрятал в устье Кубани.

Уже за Кубанью к союзникам присоединилась еще 3000 черкесов которых привели их князья  показав тем самым верность союзу с Царем и своим клятвам и с целью пограбить бегущих татар и турок отомстив тем самым за давние обиды от них.

Крымчаки и османы завершили свой бег в крепости Хункала бывшей когда то Тумурканью. От куда на судах бежавших из павшего Азова к Керчи и начали переправу на тот берег пролива.

А союзники отошли к Темрюку где со своей стороны начали удачное завершение похода, в ходе которого было взято только полона 10 000,а так же захвачено множество коней, громадное количество богатого вооружения, шатров и прочего ценного имущества.

На пиру рекой лилось вино  из лоз выросших на склонах могучего Кавказа, меда привезенные с далекого севера и кумыс от степных кобылиц. На тысячи кострах жарилось и варилось тысячи баранов и коров.

И единственное что омрачало победителей то что подлый враг спась от полной гибели за проливом. И достать его там не было возможности. Этому мешали и 20 турецких галер и то что если воинов и их оружие еше можно было перевезти на стругах русских то коней точно не получиться, а в Крыму пешим сильно е на воюешь, да и во обше джигиты на коне сражаются.   

Видать на небесах услышали эти призывы, недаром в древности богов славили хмельными напитками. 

И во время переправы басурман через пролив налетел внезапный осенний шторм  перетопив множество их судов, выбросив на прибрежные камни и мели в том числе и все их галеры, а так же отнес течением и ветром 10 больших транспортных судов специально созданных для перевозки коней по морю на которых через пролив переправляли  ханский коней прямиком устью Кубани как раз напротив Темрюка.

И храбрый донской атаман не упустил такой подарок и как только на море затихла буря вышел в море и взял на абордаж суда противника.

В затуманенных хмельными парами головах союзного войска сие было воспринято как несомненный знак с выше что походу в Крым быть , ибо добычи много не бывает, ведь она и есть главный признак воинской доблести.

И такой шанс поразить давнего врага в само его сердце не стоит упускать. 

[Роман Широков]

Уже 16 октября войско выступило в поход из Темрюка двинувшись к косе Чушка. Людей и амуницию через пролив переправили на стругах, а коней на захваченных у турок судах.

Переправа заняла неделю , всего было переправлено 20 000 человек и 30 000 коней.

От Больших Ногаев в поход пошло 10 000 всадников под командой нурадина Уруса, сам бий с оставшимися воинами и с добычей взятой в походе двинулся к родным кочевьям.

От Малой Кабарды 2000 человек под командой братьев царицы. Остальные повели добычу домой.

Черкесы присоединившиеся к союзникам самыми последними и поэтому получившие меньше всех добычи выступили в поход в полном составе все 3000 сабель, более того за то время пока шла переправа из Черкесии по призыву  черкесских князей которые отправили гонцов в горы, подошло для на набега еще 4000 всадников.

От русских в поход пошло 1000 добровольцев (700 казаков, 100 стрельцов и 200  детей боярских с послужильцами) и 4 пушки выделенных воеводами.

 

[Роман Широков]

В Крыму в это время было всего 7000 татарских и 9000 османских воинов. Большая часть османов находились на Перекопе и восстанавливали разрушенный Ор Копу всего 6000, а большая часть татар это были те кто не пошел в поход к Астрахани или сумел вернуться миновав русские засады на Дону и кочевала в степи на севере полуострова со своими стадами всего 6000.

На юге Крыма было всего 1000 татарских всадников и 1000 османских из тех кто вернулся из под Астрахани с ханом и Кафским пашой и 1000 османских аскеров  гарнизоны  городов от Керчи и до Козлова.

[Роман Широков]

Передовые отряды союзников пока переправлялось остальное войска подчистую разграбили окрестности Керчи, на сам город который имел крепкие стены много пушек и в котором засел османский гарнизон не покушались, но и турки не решались выйти из стен и чем то помешать налетчикам.

После переправы союзники всей силой двинулись в доль южного берега к Судаку, рассылая в разные стороны легкие отряды и предавая полному разорению всю местность по пути.

В это время Двелет Гирей и Касым паша которые переругались между собой еше по пути из Астрахани, в частности османский полководец ставил вину в хану что тот повел армию по безводным степям и татары не делились с турками своими конями, от чего и погибло огромное количество аскеров.

Тем не менее перед лицом обшей угрозы решили отринуть распрю и сразу же по получении новости о начале переправы противника через пролив стали рассылать гонцов и собирать все наличные силы в одни кулак. На все про все ушло 2 недели и 30 октября между Кафой и Судаком союзником преградила путь 12 000 турецко-татарская армия. 5000 турок подошло от Перекопа, 1000 было под рукой у паши, 5000 татар собралось по призыву хана и присоединилась к той 1000 что было под его рукой.

[Роман Широков]

Коктебельское сражение.

2 войска построились друг против друга для битвы.

Османы заняли правый фланг ближе к морю а татары левый. У союзников на левом фланге ближе к морю встали ногаи в центре  табором русские а на правом фланге горцы.

Превыми схлестнулись татары и горцы. Не выдержав натиска крымцы дрогнули и обратились в бегство. В след за ними устремились черкесы гоня и побивая их 15 верст.

В это время на приморском фланге турки смогли опрокинуть ногаев и атаковали укрепившихся за телегами русских. Не смотря на плотный огонь    басурмане смогли подойти к  укреплениям на которых завязалась рукопашная схватка и даже прорвать их. Захватив 2 пушки.

В этот критический момент боя от полной гибели русский отряд спасла контр атака ногаев которые смоги перестроиться после первого натиска врага и снова ринулись в бой.

Турки отвлеклись на ногаев и русские ратники смогли отступить захватив с собой даже оставшиеся орудия.

После того как союзники благополучно отошли, свою атку по приказу нурадина так же прекратили и ногаи отступив с поля боя на северо восток к пепелищу Кафы.

Касым Паша за которым осталось поле битвы а так же трофеи в виде половины артиллерии противника, не решился преследовать отступившего врага опасаясь попасть в засаду.

В место этого паша под звуки литавр и барабанов как победитель двинулся к Судаку где и укрепился.

Из Судака который стал новой временной столицей его провинции Касым через пару дней как только на море кончился очередной шторм  начавшийся сразу после переправы союзников в Крым отправил судно в Царьград с вестью о великой победе на армией неверных одержанной им лично, а так же о гибели войска султана во время похода к Астрахани произошедшие из трусости и предательства Крымского хана. ( Касыму жизненно необходимо было сложить вину за неудачный поход с себя).

Хоть формально в бите и победили турки фактически это был бой с ничейным результатом, обе противоборствующие стороны потеряли примерно по 1000 человек каждая. И поэтому не смотяр на победные реляции в столицу османские войска во главе с наместником укрепились в Судаке и более в битвы не лезли.

А союзники со своей стороны после битвы соединившись двинулись к Старому Крыму и обойдя по широкой дуге Судак стараясь подальше держать ся от турок. После чего разорили и выжгли юго запад полуострова распустив свои отряды и от туда широким фронтом двинулись через степь на север к Перекопу. Подойдя к крепости через 3 недели поле битвы., с огромным караваном добычи.

В Ор Копу за 1569 год османы упели восстановить цитадель, но вот башни на валу все еще были в руинах. В крепости в обороне засело 1000 турецких воинов не решаясь выйти для битвы из цитадели, мимо которых союзники и перетащили  через неохраняемый вал к западу от города всю свою добычу и благополучно приазовскими степями двинулись по домам.  

[master1976]

Балтийский узел. Дела шведские.

Тут, пожалуй, можно копнуть поглубже.По торговому вопросу...

[Роман Широков]

Тут, пожалуй, можно копнуть поглубже.По торговому вопросу...

Угу прям с языка сняли. Как раз хотел следующее продолжение ТЛ чуток от войны отойти и дать обзор экономики России в 1560х в том числе и по развитие торговли.

Кстати у меня вот такая задумка появилась:

с порой на Ригу как автономное образование в составе России с постепенным выращиванием пула моряков по мере подключения к этому делу русского купечества, выстраиванием опять же постепенным судостроительных мощностей. Причем как не парадоксально первые года без военного флота максимум каперы те же датчане, немцы и англичане.
  В РИ с 1564-1569 на Балтике России реально могли бы мешать судоходству только Гданьск и Ревель (причем как раз в это период поддержки своей борьбы от Стокгольма бы они не добились бы). Не шведам,не датчанам , не Ганзе как раз в тот период это было не выгодно. Нет созданию именно военного флота они бы всячески помешали бы, а вот на торговый скорей всего закрыли бы глаза особенно если бы формально это делали немцы пусть и поданные Москвы но полу независимые.
  Но в РИ у России было только Нарва и Холмогоры и не было доступа к западным судостроительным технологиям. У меня в АИ есть еще Рига и Пернов. И есть возможность через тех же рижан как минимум нанимать тех же мастеров из Любека. Но что бы процесс пошел нужна инициатива самих рижан, к которой потом присоединяться русские гости из Москвы,Новгорода,Пскова и т.д. Для того что бы хотя бы регулярно плавать по Балтике на не очень больших парусниках, типо коги или баркасы на которых в РИ наши купцы в Стокгольм плавали в 17 веке.
  И уже в начале 70х имея базу (люди,технологии, инфраструктура) для создания флота к процессу подключиться государство. 

На сколько такое будет достоверно по вашему?

Ну и вам случайно по торговому флоту Риги в 16 веке источники не попадались,ато пока мои поиски не увенчались успехом.