Катехон

[Kifa]

Катехон

Участвовал в сборнике Дмитрия Володихина "Русский Фронтир". Не прошёл, однако ж был направлен в "Науку и религию", где и опубликован в номере 08/2017 в сокращённой версии. В полной версии выкладываю впервые. Картинка взята из журнала, где иллюстрировала рассказ.

 

 

 

Новичок появился в Школе в середине сентября. Это было необычным – редко бывает, чтобы кто приходил после начала учебного года. Чуть нескладный мальчик двенадцати лет с самой выдающейся в классе совершенно белой шевелюрой, изрядно взъерошенной. Директор Школы, Константин Александрович, представил его ребятам со словами:

 

- Ребята, у нас в классе теперь новый ученик. Его зовут Андрей Кузнецов. Он совсем недавно прибыл в нашу страну. И он не будет уезжать на выходные, как могут многие из вас. Прошу вас, примите его хорошо.

 

Начало было интригующее: иностранец, русский, скорее всего беженец? Расспросить мальчика немедленно было интересно многим. Но это не удалось. Первое, что сделал новичок, посаженный Константином Александровичем за парту, положил на неё линейку, словно отделявшую его от соседа, и сказал с чуть заметным акцентом:

 

- Это есть моя территория. Не ходи сюда!

 

Сосед, его звали Дениской Сахаровым, немного подумал и ответил:

 

- Тогда и ты не за ходи ко мне – и твёрдо отгородился от соседа крепкой узкой ладошкой.

 

Андрей согласно кивнул. Это было справедливо, и сосредоточился на уроке.

 

Вражды меж соседями не приключилось. Денис не был обидчивым или мстительным, не держал на соседа зла. Спокойно слушал учителя, писал, отвечал на вопросы. Светловолосый действовал также. Поперву проявлял осторожность. Бдительно присматривался к соседу и одноклассникам.

 

Те, в свою очередь, отнеслись к новенькому спокойно, по-доброму. Никто не пытался его обижать или задирать ни на уроках, ни на переменах.

 

Перемен же ребята ожидали с нетерпением. Особенно большой, продолжительностью почти на полчаса! Подобно охотничьему горну на собак действовал на них звон колокольчика, с которым дежурный проходил по холлам и коридорам Школы! Едва дождавшись «отпуста» от учителя, они стремительно укладывали перьевые ручки в выемку на столе, скидывали тетради в ящик и с ликующим воплем устремлялись к выходу из аудитории. Резво проносились они по лестницам с такой скоростью, что ветер, поднятый ими, казалось, загашал газовые лампы на стенах. Массивная старинная деревянная дверь на улицу чуть не вылетала вместе с косяком от энергии «школьной лавы». Снаружи каждый из мальчиков ударялся кто во что горазд. Андрей в первый раз выйдя на крыльцо обнаружил, что обширный школьный двор уже поделен на участки, где кипит бурная деятельность. Деревянный городок по правую руку был активно штурмуем его, Андрея, одноклассниками. Поверх обычной школьной формы они накинули странные накидки-безрукавки с одинаковым гербом – дыбящимся грифоном. (Накидки эти назывались «сюрко».) Защитники из параллельного класса щеголяли геральдическим орлом. «Грифоны» энергично атаковали крепость, прикрываясь небольшими круглыми щитами. Защитники не оставались в долгу, осыпая агрессоров чем-то сходным с крупными шишками. «Убитые» распознавались по масштабным зелёным кляксам, которые растекались в местах «ранений» от «шишек». Впрочем, кляксы по неведомому физическому закону получались только на сюрко – форма оставалась незапятнанной.

 

На ближайших турниках кто-то висел, кто-то оживлённо лазил, кто-то увлечённо стоял на голове. Прямо на лужайке у крыльца, рядом с аккуратной гравийной площадкой, четверо молодцев, явно младше Андрея, устроили «рыцарский турнир». Двое залезли на плечи своих товарищей – каждый на своего – и отчаянно пытались друг-друга завалить.

 

По левую руку был футбольная площадка, откуда доносились вопли, не уступающие по оживлённости тем, что шли от городка. С ними всё было понятно.

 

- Чего стоишь и смотришь? – Андрей обернулся. Денис в ярко-жёлтой майке спешно натягивал вратарские перчатки. – Играешь в футбол?

 

- Конечно! – радостно сказал тот.

 

- Айда со мной. Нам уже вторую неделю игрока не хватает для равенства!

 

Андрей задумался было. И в этот миг начали выходить первые девочки. Девочки с мальчиками учились раздельно и встречались только вне уроков – на переменах, например. Барышни несли скакалки, хулахупы и нечто ещё, сугубо девчачье. Видимо, мысль оказаться среди толпы девчонок, прыгающих через резиночку, стала последней каплей, переполнившей чашу нерешительности мальчика.

 

- О’кей, давай играть!

 

***

 

Ночевали в мальчишечьем корпусе, стоявшем сразу за деревянным городком, у ограды, отделявшей Школу от леса. Девчачий, утопавший в кустах ирги, скромно прятался за старинным зданием Школы. Корпуса были новыми, но эта новизна была старательно замаскирована строителями так, чтобы сохранить гармоничный архитектурный стиль учебного комплекса.

 

Старое здание было трёхэтажным, в «русском стиле», выстроено из красного кирпича в эпоху Первой Империи для церковно-приходской школы. Судьба той была нелёгкой. Храм взорвали революционеры. Преподаватели были частью ими же перебиты, частью разбежались. Учить сделалось некому. Здание отдавали под различные учреждения, которые как-то не приживались.

 

За ХХ век окрестные земли пришли в запустение, деревни обезлюдели и новое тысячелетие здание встречало пустым и заброшенным. Некоторое время оно принадлежало каким-то особо секретным военным – неподалёку находилась старая ракетная база. Уже недавно военную часть упразднили и ветхое сооружение передали Церкви для устройства кадетской школы. Для неё были выстроены и жилые корпуса, и газовая котельная с водонапорной башней, даже лодочная пристань на озере, куда и мальчишки, и девчонки регулярно бегали купаться и удить рыбу.

 

Андрею очень понравилась его комната. С высоким окном, выглядывающем на лесную опушку, двухэтажной кроватью, под которой прятались два рундука – для него и его несуществующего соседа. Рундуки были деревянными, обитыми медью, потёртые словно в дальних странствиях. Они были надёжными хранителями любых секретов, ведь открыть их можно было только приложив свой палец к выглядящему совершенно по старинному висячему замку.  Вечером комната освещалась уютными газовыми лампами с изысканным стеклянным фонарями и свечами, под которые на крышке бюро стоял канделябр. Всё это было внове и очень нравилось. Впрочем, Андрею глянулся бы и стандартный жилой отсек с металлопластиковой мебелью и диодными панелями. Главное – это была его собственная комната.

 

Полное отсутствие электричества и здесь, и почти всюду на территории школы было, конечно, непривычно. Как? Почему? – раз после футбола спрашивал он Дениса, с которым к исходу первой недели, вроде, начинал дружить.

 

Тот стянул адгезивку[1] с ноги и пожал плечами:

 

- Говорят, мы должны быть не рабами техники, а её хозяевами. Чтобы мы сами всё делать могли, - он погрустнел. – Мне моего наруча не хватает.

 

- Является ли наруч аналогом handcomp? – уточнил Андрей.

 

- Hand comp - ручной вычислитель?

 

Светловолосый согласно кивнул.

 

- Да, - подтвердил Денис.

 

- Это несправедливо! – твёрдо сказал новичок.

 

- А ты не знал про запрет наручей здесь?

 

- Знал, конечно… - с огорчением ответил тот. - Но ведь это нужная вещь! Вот как с родителями связаться?

 

- Через радиоточку, - ответил старожил. – Там есть терминал. Он от батарей работает.

 

- Да знаю… - стремительно терял горячность Андрей.

 

- И тебе что, есть кому позвонить? – осторожно спросил приятеля Денис.

 

Мальчик в печали склонил голову, помолчал, и кратко ответил:

 

- Нет.

 

***

 

Дни сменяли дни. Андрей начал привыкать к непривычному для него, городского человека, быту. Не в нове для него были, конечно, торжественный подъём Флага, пусть и непривычного, учёба, домашние задания, футбол. Последний он очень любил. Привыкать пришлось к общей молитве в уютной домовой часовне корпуса мальчиков. Необычными были уроки Закона Божьего, логики, этикета. Никак не удавалось свыкнуться с отсутствием электричества и, особенно, полным запретом на handcomps и в целом – gadgets. Непривычным был сам образ жизни. Это созерцание за окном глухого леса, недра которого живое воображение быстро населило лесными персонажами из детских сказок. И ежедневные побеги на озеро: купаться, пока не сошли тёплые деньки; ходить на лодке; не успел он только поудить рыбу с упрятанных за поросшим боярышником мыса мостков. Ещё была потрясающая, почти оглушающая, тишина в те часы, когда окрестности не оглашаются воплями ребят.

 

Эта жизнь, эти отношения были такими непривычными для него, что он ощущал себя так, словно попал к инопланетянам из фантастических вирт-сеттингов[2].

 

Огорчали выходные дни.

 

На субботу и воскресение кадеты разъезжались по домам. На вечерней заре в пятницу грузились они в массивный турбовоз. Тот величественно воспарял над верхушками деревьев и неспешно разгонялся, следуя восвояси. Возбуждённых, радостно гомонящих мальчишек и девчонок уже ожидали в районном аэропорту, быстро распределяли по самолётам и редкое чадо было встречаемо своими родителями заполночь. Андрей же остался.

 

 

 

***

 

Он пристроился в часовне, на ступенях лестницы, ведущей на клирос и отчаянно грустил. Здесь царил полумрак, чуть разгоняемый последними багряными сполохами заката, проникающими сквозь высокие узкие окна. Взгляд мальчика свободно скользил по стенам, возносился ввысь, к подкуполью. Вся часовня изнутри была деревянной, покрытой дивным узорочьем. Вот райская птица задорно топорщит резной хвостик и сжимает в клюве малое яблочко. Вот грифон тянет лапы к виноградной лозе. Наконец, он сосредоточился на иконах Христа и Его Матери, подсвеченных тихим светом лампад.

 

Здесь Андрею не было так одиноко, как во всех остальных местах опустевшей Школы. Только здесь нашёл он успокоение от тоски, в будние дни забиваемой школьной суетой.

 

Послышались тихие шаги. Денис, не заметивши сверстника, прошёл к аналою, старательно перекрестился, положил два поклона, поцеловал приготовленную на воскресный день икону Праздника – Чудо Архистратига Михаила. Затем он наполнил маслом лампады у образов, поправил фитили, когда, наконец, заприметил в сгущавшейся полутьме светлую шевелюру приятеля.

 

- Здравствуй, - сказал он.

 

- Привет, - качнул тот головой.

 

- Можно к тебе? – уточнил Денис. Мальчик молча подвинулся.

 

Посидели в тишине, смотрели на святые лики. Красноватые солнечные отсветы медленно поднимались по стенам, чтобы растаять в вышине. Они уже едва видели друг друга: светлое пятно разлохмаченных волос одного, да тёмный профиль другого.

 

- Скучаешь по папе и маме? – спросил маленький служитель. Андрей тихо склонил голову. – Что с ними случилось?

 

Белобрысая голова замерла в задумчивости: - А что с твоими?

 

- Не знаю, - тёмный силуэт также склонил голову к перекрещенным на коленях рукам. – Пропали без вести. Они построили космолёт под названием «Парус». Папа мой – инженер по ядерным двигателям, мама – по системам жизнеобеспечения. Готовили «Парус» к дальнему полёту. После наладки должны были вернуться. Вот… - помолчал. – Они были на окололунной орбите. И что-то случилось. И «Парус» пропал. Где они, что с ними – никто не знает.

 

- Ничего себе… - покачал головой Андрей. Скорее почувствовал, чем увидел, как Денис пожал плечами. – Тогда я буду рассказывать свою историю. – Собрался с мыслями. – Мой папа – сын иммигрантов из России. Маму встретил в Церкви. Мы – православные христиане, поэтому меня воспитывали в соответствии с моим гендерным статусом. Это запрещено.

 

Едва видимый во тьме собеседник помолчал, собираясь с мыслями:

 

- Андрей, прости… Я не понял про статус…

 

- Гендерный статус. Детей в моей… В той стране нельзя воспитывать как мальчика или девочку. Когда вырастаешь, то сам определяешь, кем ты будешь. Понятно?

 

- Да. Я слышал об этом. Только в голове не укладывается…

 

Светловолосый пожал плечами:

 

- Папа с мамой были за это арестованы и заключены в тюрьму… - он сжался. – For thirty years…

 

- Тридцать лет… - прошептал Денис и приобнял друга за плечо.

 

- Тюремное начальство запретило звонить к ним… - светловолосый всхлипнул и замолчал.

 

Так они и сидели в темноте, чуть тронутой светом двух лампад.

 

 

 

***

 

Утро встретило ребят ярким и тёплым солнцем. Лето удивительно не сдавало свои позиции. Молитва в часовне, будто заполненной медовым древесным светом, была в радость измученному переживаниями Андрею. После зарядки и завтрака, когда суета отступила, он полностью осознал, что Школа в самом деле опустела. Не слышны были обычные вопли из самых неожиданных концов, пустовали коридоры корпуса, редкий взрослый оживлял пейзаж, когда проходил по улице.

 

Лесная живность, в будни вытесняемая даже и с опушек возле ограды, начинала сторожко разведывать людскую территорию. Первыми были птицы. К привычным синицам да зябликам начали присоединяться алогрудые зарянки. Нежданно вплели в единообразный осенний переклич пернатой братии свиристели свой резкий «свиррррььь!!!». Вторыми подтянулись и белки. Они начали по-хозяйски исследовать лужайки Школы.

 

Дежурный учитель попросил Дениса с Андреем помочь поработать в теплице с клубникой. После выходных всю Школу ожидали уборка и сладкое угощение последнего урожая. К этому радостному событию следовало подготовиться. Просьба «не съедать всё» не поколебала энтузиазма мальчиков.

 

Весёлыми ногами побежали они к цели… Где встретили ещё одного «выходного затворника». Это была русоволосая девочка с невероятно большими голубыми глазами. Ровесница оделась в рабочее платье, из-под строгой юбки до щиколоток выглядывали носки заляпанных грязью сапог.

 

Мальчики застыли как вкопанные. Им сделалось понятно, что «помочь» поработать следует именно ей.

 

Девочка восклонилась от ведра, забитого сорной травой, немного картинно утёрла предплечьем покрытый испариной лоб и спросила:

 

- Денис, это вы, значит, помощнички мне?

 

- Да, - преувеличено бодро ответил парень.

 

- Ясно… - протяжно сказала та. – Друга бы представил. Мы незнакомы.

 

- А… Да! – опомнился Денис. – Позволь представить – Андрей Кузнецов, наш новый товарищ.

 

Андрей вежливо поклонился, как успел усвоить на уроках этикета.

 

- Маруся Фёдорова из четвёртого девичьего класса, - девочка повторила жест новичка, изящно склонив крытую цветастым платочком голову. Затем в сомнении посмотрела на ребят, старающихся сделать как можно более честные глаза. – Если вы не знаете, то Священное Писание не велит заграждать рта у вола молотящего… И всё же! – она в мольбе сложила руки в грязных перчатках. – Всё не съедайте, ладно?

 

***

 

…Обедали вместе. Молитву перед едой в этот раз совершал сам директор с женой. Константин Александрович солировал на общем пении «Отче наш…» и благословил яства таких же, как и они «невыходных». Таковых, впрочем, было немного – в основном из перво- и второклашек. Те споро поглощали обед под зорким оком дежурного Наставника. На эти выходные эту роль исполнял глава клуба исторического фехтования Геннадий Дитрихович. Он был здоровым как медведь, с небольшой бородой. Разумеется, основным его занятием было преподавание истории, и потому он иногда оставался «невыездным» на субботу-воскресенье, чтобы присмотреть за оставшимися детьми. Вне школы он состоял в сборной страны по исторической реконструции, где не раз обращал в бегство превосходящего противника.

 

При таком роде занятий неудивительно, что с малолетними подопечными он немного тосковал. Те, в свою очередь, ходили у него по струнке.

 

Денис с Марусей заслужили доверие Геннадия Дитриховича, потому плотно он их не опекал. Они же старались его не огорчать. Троица «клубничных работников» вовремя пришла на обед, но поглощать его в том же темпе, что и младшие не спешила. У них завязался оживлённый разговор. Девочка любила птиц, зверей, лес, знала их. Когда Андрей упомянул, что хочет завести у себя «муравьиный дом» - с энтузиазмом его поддержала. На последней перемене блюд выяснилась причина интереса Маруси к природе: Денис спросил, отчего в эти выходные она осталась в Школе?

 

- Папа и мама уехали бороться с апостасией в Западную Африку, - важно ответила она. И с грустинкой добавила: – На полгода… - Но быстро взяла себя в руки и продолжила. – Они участвуют в экореконструкции биоценоза в стране под названием Бенин. В соседней с ними стране под названием Агбогблоши[3] грешники устроили свалку ядовитых отходов со всего мира. И это очень вредит людям. Но Агбогблоши не пускают к себе экореконструкторов, а в Бенине сильная православная вера, они ревнуют о Господе. – Маруся снова вздохнула. – Меня они брать отказались. Опасно, говорят…

 

- Апостасия? Экореконструкция биоценоза? – Андрей помотал головой. – О чём ты говоришь? Я понимаю эти слова по отдельности. Вместе – не понимаю вообще!

 

- Ты знаешь, что такое биоценоз? – с сомнением в голосе спросила девочка.

 

- Биоценоз - исторически сложившаяся совокупность живых организмов на однородном жизненном пространстве, связанных между собой окружающей их средой, - отбарабанил тот.

 

Маруся уважительно посмотрела на светловолосого: - Молодец, все бы так!

 

- Зато я знаю звёздное небо и строение Солнечной системы, - сообщил Денис. Он был уязвлён восторгом девочки перед знаниями приятеля.

 

Их прервал Андрей:

 

- Что объединяет экореконструкцию и апостасию?

 

- Как можно не знать таких простых вещей! – с показной скорбью покачала головой Маруся. – Какую вторую заповедь Бог дал людям – забыл небось?

 

- Эээ… - Андрей заозирался, словно в поиске подсказки. – «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель»?

 

Маруся немного картинно схватилась за голову:

 

- Ты из какой глухомани свалился?!

 

Мальчик помрачнел и, может, обиделся бы, когда на помощь пришёл Денис:

 

- Знаем мы эту заповедь, Маруся. Прошу тебя, не обижай Андрея.

 

Девочка смутилась и огорчилась:

 

- Я опять веду себя как зазнайка?

 

- Есть такое.

 

Девочка с грустью вздохнула и обратилась к светловолосому:

 

- Прости, Андрей!

 

Тот удивился такому обороту событий, и на всякий случай кивнул:

 

- Прощаю!

 

Образовавшуюся тишину прервал вопрос незаметно подошедшего директора:

 

- Так какая вторая заповедь?

 

Дети подскочили со стульев как Ваньки-встаньки:

 

- Здравствуйте, Константин Александрович, - хором грянули они.

 

- Присаживайтесь, - сказал он и присел сам. – Ты, Маруся, конечно знаешь заповедь. Андрей, тебя пытать я не буду. Пускай, всё же, тебе поможет Денис. Согласен? – обратился к мальчику. Тот кивнул. - Только если ты уверен, что помнишь?

 

- Да, Константин Александрович.

 

- Тогда говори.

 

Денис сосредоточился, и сказал:

 

- «И взял Господь Бог человека, [которого создал,] и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его». Это заповедь о труде и заботе о Творении.

 

- И причём здесь экореконструкция марусиных родителей и апостасия?

 

- Люди должны хранить и возделывать природу. Когда они природу разрушают, то грешат. Наша страна - Церковь и Император борются с этим. Потому что мы – Катехон. Удерживающий беззаконие. И родители Маруси поехали восстанавливать природу, как и заповедал Бог.

 

- Молодец, Денис, - одобрительно кивнул директор. – Марк Аркадьевич за логику тебе бы поставил пять. По Закону Божьему ты тоже хорошо сказал… Андрей, тебе понятно?

 

- Да!

 

- Уверен? Я ведь переспрошу на уроке, - серьёзно сказал тот.

 

- Мы вместе повторим, Константин Александрович! – вступилась за Дениса и Андрея Маруся.

 

- Будет замечательно, - директор улыбнулся. Затем, немножко подумав, спросил. – Теперь у меня есть просьба к вам, мальчики. И ты, Маруся, если хочешь, можешь им помочь. Выслушаете меня?

 

Дети переглянулись, кивнули друг другу.

 

- Конечно, Константин Александрович, - передал общее решение Денис.

 

***

 

Строители церковно-приходской школы когда-то возвели к ней флигель. Был он весьма велик. Стены сложили из того же красного кирпича, что и саму школу. Всего в один этаж, флигель был высок, словно имел их все два. Внутри пристройку почти целиком занимал огромный зал – изначально спортивный, для зимних занятий с сельскими ребятишками. И ныне он представлял собой жалкое зрелище. Когда-то насквозь освещавшийся солнцем, заглядывавшем через множество высоких и широких окон, теперь он заполнялся сумраком – оконные проёмы были заложены уродливым силикатным кирпичом. Когда-то просторный – теперь забит множеством различных вещей. Торцевая стена была частью разрушена для устройства массивных железных ворот – крепко ржавых.

 

Денис осветил налобным фонариком полки, ящики, сваленные на полу груды разных предметов, какие-то устройства. Здесь вперемешку лежало всё, что оставалось от предыдущих владельцев – военных и ещё невесть кого, что снесли со всего здания несколько лет назад, при открытии Школы. Затем уже школьный завхоз, некоторые учителя начали подкладывать сюда свои вещи.

 

В этом учебном году Константин Александрович решил покончить со «свалкой» и возродить спортивный зал. Но следовало отделить «своё» от «чужого». Вещи Школы от бывшего имущества военных и ещё невесть кого. Бумаги со списками «своего» ребятам выдали, также и маркерную ленту. Ею следовало обмотать подлежащие вывозу предметы по выступающим частям, мелкие вещи сгрузить в ящики, которые отмаркировать таким же образом. Лента имела свойство «выборочной адгезии», как футбольные бутцы. Она легко прилипала там, где надо и не прилипала, где не надо – лишь бы обращаться уметь. Андрей умел. Как выяснилось – мальчик очень сведущ в роботехнике и вообще - компьютерах. Он подсказал, что и как надо делать. По этим лентам-маркерам будут ориентироваться роботы-погрузчики, которых пришлют через месяц. Ребята думали, что времени у них навалом, но усомнились, когда увидели масштабы задачи. Денис вздохнул:

 

- Ну что, работаем?

 

- Конечно, работаем! – это непреклонно сказала Маруся. – И давайте начнём дело по-Божьи – молитвой!

 

И вскоре под старинными сводами зазвучала привычная и тёплая просьба к Богу:

 

- Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша.

 

Они прошлись по складу. По предложению Дениса, разделили зал на условные участки – и работа закипела. Периодически раздавался шум и грохот, когда что-либо падало или было переворачиваемо. Денис и Маруся нередко отвлекали Андрея, чтобы он подсказал – как правильно обмотать ту или иную бандуру. Через сорок минут Денис объявил перерыв.

 

- Зачем прерываться? – возмутилась Маруся. – До Всенощной едва полтора часа осталось! Тут же работы – море!

 

- Ты за полтора часа тут всё сделаешь? – спросил Денис.

 

Маруся негодующе сверкнула глазами и неохотно признала:

 

- Нет, не успею. Тут работы на много часов… Даже дней!

 

- Согласен с тобой. И значит нам следует наладиться делать её также, как ты работаешь в твоих теплицах: долго и терпеливо.

 

Маруся поникла. Ей не понравилась перспектива провести здесь, в темноте и затхлости, много дней.

 

- Не огорчайся, Маруся. Мы здесь будем работать два раз в неделю, по паре часов. Так управимся даже и раньше срока.

 

- Правда?

 

- Конечно. И вообще: «терпением вашим спасайте души ваши».

 

- Да, так в Писании сказано! – Маруся выпрямила спину и явно наметила спасаться в терпении, когда в разговор вклинился Андрей. Он до сих пор молчал и, наконец, не выдержал:

 

- А ещё здесь много интересного! – он выдержал театральную паузу. – Я кое-что нашёл! Идёмте!

 

Он провёл друзей к своему углу и торжественно указал на свою находку. Это был металлический чемодан. Прямоугольный, с ручкой. Только по ней и моно было понять – чемодан, иначе бы приняли за толстую металлическую плиту, невесть зачем оказавшуюся тут.

 

- Что это? – Маруся была раздосадована. Стоило бы ради такого пустяка делать столько сенсации?

 

- Это – компьютер! – торжественно сказал он.

 

- И что тут особенного? – пожала плечами практичная Маруся. Тем временем Денис присел на корточки возле чемодана, всмотрелся в маленький значок в углу крышки.

 

- Что там? – хором спросили товарищи и также склонились, рассмотреть поближе неведомый знак. В лучах фонарей тускло замерцала эмблема: ладья с наполненным ветром парусом на фоне Солнца.

 

- Это – эмблема Департамента Особых Проектов, - сказал Денис. – Когда-то такая же эмблема была на «Парусе»!

 

Маруся осторожно коснулась его плеча:

 

- «Парус» - это ведь тот космолет, на котором были твои папа и мама?

 

Денис кивнул. Попытался найти замок – не вышло. Впустую скользил пальцами по гладкой металлической поверхности, даже заозирался – может быть в поисках стамески.

 

- Так ты его не откроешь, - сказал Андрей другу. Тот склонил голову и застыл недвижимо, боялся заплакать.

 

- Это особый компьютер. Я такие видел в своей стране. Они очень крепкие: их можно бить молотком, кидать в огонь – бесполезно. Внутри у них автономный атомный источник питания...

 

- Атомный? - немного испуганно спросила Маруся. – А защита от радиации там хорошая?

 

- Хорошая, - улыбнулся Андрей. – И всё же открыть их можно…

 

Он немного поколебался под взглядом Дениса, наконец, задрал рукав рубашки. Вокруг руки засияли разноцветные голографические пиктограммы, надписи.

 

- Ничего себе - наруч! – восхитился тот. – Как ты сумел? – но ответа не дождался.

 

- А датчики электроники? – спросила Маруся. – Ты ещё не привык, но в нашей Школе с проносом такой техники очень строго!

 

- Здесь их нет, - успокоил  её Денис. –На чердаке – дронпорт охранников. Тут постоянно работает электроника… Андрей, а ты уверен, что можешь с помощью простого наруча взломать секретный спецкомпьютер.

 

- Конечно сумею, - самоуверенно ответил тот. – Я же гений... – тут же сник. – Из-за этого моих папу с мамой и осудили. – Он присел возле невскрываемого компьютера Департамента Особых Проектов. Пиктограммы словно разбежались во все стороны от его руки. Прямо в воздухе словно соткался холст, заполненый этими бесчисленными значками. Андрей быстро управлялся с ними, открывал программы, что-то включал, активизировал – и подробно рассказывал свою историю.

 

Родители воспитывали его не как «гендерно неопределившегося», как положено по закону его страны, а в нарушение – мальчиком. Они так делали, потому что были очень верующие люди. С ранних лет и Андрея приучали к Церкви. Многие так поступали – власти не могли принудить все своих граждан действовать по закону.

 

Андрей рано проявил повышенные способности к управлению компьютерами. В десять лет от роду он сумел взломать очень похожий на этот компьютер человека, пришедшего к ним в гости. Человек был военным, имевшим доступ к секретной информации и его компьютер регулярно проверяли. Обнаружили следы взлома. Человека чуть самого не посадили в тюрьму и очень быстро нашли Андрея. Против десятилетнего возбудить уголовное дело нельзя. Но при следствии обнаружили нарушение закона при воспитании и родителей арестовали за это.

 

- Меня вывезли в Россию, к двоюрдному дедушке. Он совсем старенький, живёт в доме милосердия при монастыре. За ним монахини присматривают. Посол России в той стране пытается им помочь… - он вздохнул, что-то внимательно посмотрел, сделал резкое движение рукой и на забытом компьютере заалел какой-то индикатор.

 

История была очень грустной, поэтому ребята молчали.

 

- Я не хочу заниматься компьютерами больше. Но тебе решил помочь, - Андрей встал. – Прошу не смотреть на индикатор. Это только начало. Я должен ещё много поработать, чтобы открыть его.

 

- Спасибо тебе! – Денис порывисто схватил Андрея и обнял его.

 

- Эй, друг, ты полегче, - чуть отстранился и ухмыльнулся Андрей. – А то нас неправильно поймут.

 

- Неправильно? Это как?

 

Андрей всмотрелся в искренне недоумевающее и восторженное лицо Дениса.

 

- Ты прав. Неправильно поймут только дураки, - обнял Дениса, отпустил и посмотрел на часы.

 

- Да, мальчики, нам пора на Всенощную! – сообщила Маруся.

 

- Так ведь ещё едва четыре прошло! – возмутился Андрей.

 

- Это для тебя «ещё четыре». А для меня – «уже», - парировала Маруся. – Я – девочка, я не могу отряхнуться и на Богослужение идти. Мне подготовиться надо.

 

Ребята не поняли, но послушно встали и пошли готовиться.

 

***

 

Воскресное утро заглянуло в окна ребят лёгким солнечным теплом. На службу Андрея разбудил Денис. Он не любил дожидаться Наставников.

 

До Школы, где находился домовый Храм, добежали споро – босыми ногами по росистой траве. Лето отступало. Воздух был ещё стылый, редкими были цветы, не перелетали между ними деловитые насекомые. Лишь птицы щебетали без умолку. Бутцы натянули на крыльце. Осмотрели форму. (Несминаемая, она всё же иногда подводила своих носителей.) Тёплым, подсвеченным газовыми фонарями коридором прошли они до притвора.

 

Видимо, тут были все «выходные» обитатели. Константин Александрович ходил с женой от иконы к иконе. Вот образ Александра Невского, а вот - равноапостольных Константина и Елены… Невысокий кругленький Марк Аркадьевич, преподаватель логики и риторики, раскладывал книги на клиросе – он сегодня алтарничал. Возле большой иконы святителя Николая клал поклоны старый техник – тоже Николай, присматривавший за водонапорной башней, насосами, слаботочными системами и газовой котельной. По какому-то древнему обычаю его звали истопником. Вон Маруся украдкой помахала им рукой с девчачьей половины Храма – она присматривала за тремя девочками первых классов. Вслед за друзьями в сопровождении Геннадия Дитриховича зашли младшие мальчики. Они начали старательно креститься и всячески демонстрировать Наставнику ревность о вере.

 

Денис с Андреем приложились к иконе Праздника – Архистратига Михаила, когда вышел батюшка. Это был весёлый довольно молодой иеромонах Филипп с примечательно густой и шевелюрой, которая явно старалась соответствовать лёгкому характеру своего носителя.

 

Марк Аркадьевич начал читать Часы, а отец Филипп – позвал на исповедь первых школьных грешников.

 

Пока Денис сосредоточенно о чём-то размышлял в очереди на исповедь, Андрей глазел по сторонам. Школьный Храм был изнутри не деревянным, как корпусная часовня, а каменным. «Камневым», как говорил старый истопник. Иконостас белого мрамора скрывал алтарь. По стенам шла роспись вьющейся лозы, охватывающей библейские и российские сюжеты. Мальчишечья половина была заполнена ближе к алтарю картинами событий Ветхого Завета (изгнание из Рая, Потоп, Жертвоприношение Исаака), а далее -  сюжетами отечественной истории. Крещение Руси – эту историю Андрей знал прекрасно. Князь Владимир, княгиня Ольга, епископ, киевляне в Днепре. Затем нечто из истории Средних веков – здесь мальчик не ориентировался. Справа от него, выше икон, шли эпизоды Пленения: вот люди в одинаковых зелёных одеждах и остроконечных шапках сталкивают в ров штыками священников, вот расстреливают последнего Императора Первой Империи с женой и детьми… Прямо над собой он увидел Реставрацию. Люди в очень похожих на современные одеждах, мундирах, даже скафандре собрались вокруг алтаря Собора, в котором Патриарх помазывал склонённого человека на Царство. Андрей в общих чертах знал эту историю. Тогда парламент России по решению всенародного онлайн референдума провозгласил Президента Императором…

 

- Андрей, ты столь откровенно ворон не считай, - мягко сказал незаметно подошедший Константин Александрович. Светловолосый ойкнул, вытянул руки по швам, застыл, и с деланным испугом заозирался – одними глазами. Как бы говоря: «ой – попался». Константин Александрович усмехнулся. – Над исповедью подумай.

 

Андрей погрустнел. После ареста родителей ему всегда было в чём каяться…

 

- Не падай духом, - попросил его директор. – Унынием делу не поможешь.

 

Мальчик молчал. Константин Александрович покачал головой.

 

– Скажу тебе сразу, а то ты совсем заунываешь и с меня потом Господь спросит... Тюремное начальство дало разрешение на твои звонки родителям каждые две недели, - Андрей весь словно засиял от радости. – Сегодня ночью посольство сообщило… - тут директор был прерван, потому что мальчик обнял его, уткнулся носом в пояс и зарыдал.

 

Спустя два часа раб Божий Андрей шёл к Причастию Святых Христовых Тайн с такой радостью, какой никогда не испытывал. Перед самой Чашей, которую держал отец Филипп он чуть задержался и, обратившись к Тому, Кто был в ней, сказал тихонечко:

 

- Спасибо…

 

***

 

Утро понедельника началось на традиционном построении. Отец Филипп благословил и Константин Александрович поднял флаг. Затем директор обратился к ребятам, что бывало нечасто.

 

- Приветствую вас, дорогие кадеты. Я рад видеть, что не у всех вас глаза квадратные от вирт-сеттингов. Вам же, кто провёл выходные в виртуале… Да-да, тебя в первую очередь касается… Напоминаю, что в ближайшие пять дней вы отдохнёте от своей пагубной зависимости.

 

По рядам пробежался лёгкий смешок.

 

- На этой неделе у нас сразу два особенно радостных события. Напоминаю, что на эти выходные, по традиции нашей Школы, пятые классы идут в поход. Мы пройдём к старинной ракетной базе, заночуем в палатках под открытым небом. Особо невезучие могут поймать медведя.

 

Со стороны особенно яро зависимых от виртуальности ребят послышался тихий стон. Уклониться от этого похода было делом постыдным, деваться было некуда.

 

- Второе радостное событие состоится сегодня. Праздник урожая!

 

Громовое «Ура» было ему ответом.

 

***

 

Праздник Урожая любили почти все кадеты. Только в этот день, после уроков, их запускали в старательно лелеемые Марусей и некоторыми другими любителями выращивать вкусности теплицы, где они «убирали» последний в году урожай. Клубники было очень много, потому до школьной столовой ягоды доходили. Немало, разумеется, оседало в животах добытчиков.

 

Вскоре они, уже наевшиеся клубникой и довольные неспешно шли во флигель с маркерными лентами наперевес. Маруся радовалась, что налетевшие на клубнику кадеты не поломали ни подвесных контейнеров, ни грядок, ни теплиц, вместе с Денисом они радовались походу. Заосторожничавшего Андрея успокоили, что мишка сам человека боится, и что их будут прикрывать с воздуха охранные дроны, и что с ними будут учителя и Константин Александрович с ружьями – как последняя линия обороны против несметных медвежьих полчищ.

 

Здесь Андрей понял, что над ним подшучивают и успокоился.

 

Друг пообещал ему помочь со снаряжением и тут же они договорились спать с ним в одной палатке.

 

Маруся важно сказала, что девочки спят отдельно. Они посмеялись, и Денис спросил:

 

- Маруся, вот мы сейчас с тобой замечательно дружим. Ты нам помогаешь, прикрываешь. С тобой интересно. Почему раньше было иначе?

 

Маруся изящно улыбнулась.

 

- Денис. Девушке с парнем в нашем возрасте дружить можно только в компании. Иначе неприлично.

 

- Почему это?

 

- Если парень ходит с девушкой, он даёт повод ей и окружающим думать, что они жених и невеста. А в компании – нет.

 

- Чего-оо? – поразился мальчик.

 

- Ох, Денис. Чем ты на уроках этикета слушаешь? Их ведь любимый тобой Константин Александрович ведёт!

 

В задумчивом молчании они зашли во флигель.

 

Денис с Марусей принялись споро маркировать мусор. Андрея они единогласно освободили от этой работы – он всецело занимался взломом компьютера Департамента. Им стоило огромного усилия воли не бегать к нему через десять минут. Но каждые сорок, когда Денис давал сигнал на отдых, они исправно собирались возле светловолосого друга.

 

Первый же перерыв дал радостную новость: открыть казавшийся неприступным «кейс» удалось. Теперь Андрей подбирал пароль для входа в операционную систему. Рядом с ним, на перевёрнутом деревянном бочонке, как бы не столетней давности, лежала узкая ярко красная полоска.

 

- Не трогайте, просто посмотрите, - сказал им Андрей. – Это ключ. Выполнен из графена. Его легко обернуть вокруг запястья и носить на манер браслета. Что он открывает – интересный вопрос…

 

К концу второго захода на маркировку мусора Андрей торжествующе показал им рабочий стол операционной системы.

 

- В моей бывшей стране она зовётся «Окна», у вас – «Папки»… - он немного вымученно улыбнулся. – Спасибо, что не бросаетесь сразу смотреть. Тут ещё работать и работать.

 

- Тебе спасибо, Андрей.

 

- You’re welcome! – улыбнулся тот.

 

***

 

Ко вторнику жизнь кадет вошла в привычную колею. Любители вирт-сеттингов отоспались, общая грусть по родителям сменилась радостным ожиданием следующей встречи. Опять на переменах начались штурмы городка, а после занятий – уже более серьёзная отработка ребятами приёмов боя и штурма городов без игрушечных «шишечек», а с учебными мечами, алебардами, лестницами. Активно гонял их Геннадий Дитрихович. В футбольной команде же дела шли ни шатко ни валко. Денис, один из основных игроков, играл из рук вон плохо. По счастью, ситуацию выправлял новичок. Но не в этот день.

 

Потому что в этот день предстоял разговор по дальней связи с представителями тюремной власти его бывшей страны.

 

- Ничего не бойся, - инструктировал светловолосого пацанёнка директор. – Эта беседа – чистая формальность. Там будет один чиновник. Он спросит тебя о том, добровольно ли ты хочешь общаться с папой и мамой…

 

- Что за чепуха!!! – возмутился Андрей. – Я мечтаю об этом день и ночь!

 

- Таков порядок в твоей стране. Не надо волноваться. Именно волноваться - не надо, хорошо? – мальчик кивнул. – Рядом с тобой, к сожалению, никого быть не должно, чтобы там не решили, будто мы принуждаем тебя. Зато рядом с чиновником будет представитель посольства и ваш семейный адвокат.

 

Андрей повеселел.

 

- Давай, иди, - и директор подтолкнул Андрея в двери радиоточки.

 

***

 

Во флигеле Андрей был весел и доволен. Даже напевал какую-то песенку. Денис и Маруся сразу же начали расспрашивать его об итогах переговоров и очень обрадовались, когда узнали – разрешение получено. Первый сеанс связи будет через неделю, в среду. Ночью. Но Константин Александрович персональным приказом изменил для несчастного мальчишки режим.

 

Ребята схватили его за руки и запрыгали на месте от восторга, закружились в радостном хороводе, оглашая старинный спортзал криком «Ура!».

 

Затем принялись за работу. Денис и Маруся сверяли списки, маркировали. Мелкий мусор сгребали в ящики и их тоже маркировали. Андрей взламывал папки с информацией.

 

- Это компьютер высшего офицера той самой ракетной базы, куда мы идём, – сказал он во время первого перерыва. – Я проверяю папки. Масса ненужной нам информации! Счета, товарно-транспортные накладные, тексты договоров… И каждая папка закрыта собственным паролем! Это паранойя какая-то…

 

После окончания работы они шли тихой вечерней зарёй к пристани. В озере уже никто не купался – было холодно. Может быть на невидимых отсюда мостках кто и раскладывал удочки для вечернего клёва. Воду не трогал даже лёгкий ветерок. Казалось, у берега начинается огромное зеркало, на котором стоят лодки, островок невдалеке, куда любят заплывать особо хвалящиеся своей лихостью парни.

 

- А вы знаете, что случилось с ракетной базой, куда мы идём? – спросил Андрей.

 

Денис пожал плечами.

 

- Бросили, полагаю.

 

- Да ну? – картинно удивился Андрей. – И забыли компьютер с секретной информацией?

 

Денис задумался.

 

- И я тебе точно могу сказать, что бросили её шесть лет назад… Ведь у нас тогда правил плохой Император, верно? – неожиданно спросил он.

 

- Отступник, - подтвердила Маруся. – Не тяни, Андрей. Ты чего сказать хочешь?

 

- Хочу проверить догадку. Денис, ты базу видел. Он ведь горела, правильно?

 

- Ну…

 

- Её не бросили. Её разгромили.

 

Теперь уже вмешалась Маруся.

 

- А ведь точно! Папа с мамой говорили мне, что, когда я была маленькой, они работали на Департамент Особых Проектов. Тот самый, который…

 

- Который запустил «Парус». Шесть лет назад, - сказал Денис.

 

Ребята подошли к кромке воды. Денис молча тыкал носком бутца влажный песок на кромке озера.

 

- Денис, в компьютере слишком много файлов. Я не могу найти то, что нам нужно. Мне нужны подсказки. На радиоточке я скачал информацию по «Парусу». Оказалось, его пытались уничтожить! Чего особенного было в этом космолёте? Поиск по слову «парус» не дал ничего!

 

Денис кивнул и рассказал:

 

- «Парус» - экспериментальный космолёт. Мои папа и мама готовили его в первый полёт. Экипаж должен был достигнуть границ Солнечной системы и доказать, что облака Оорта не существует. На нём была были два вида двигателей: обычные и экспериментальные, наиновейшая система связи и самый мощный сверхкомпьютер. Искусственный интеллект, - он посмотрел на Андрея.

 

- Там что, был бунт искусственного интеллекта?! Неужели?!

 

- Ты что, не знаешь истории Отступника? – удивился сын космонавтов.

 

- Нет…

 

Мальчик задумался. К нему на помощь пришла Маруся:

 

- Можно я расскажу? – тот кивнул.

 

- Слушай, Андрей. Десять лет назад мы выбрали нового Императора по имени... – она запнулась, слегка поморщилась, и продолжила, словно и не хотела произносить. -  Он был очень популярным: умным, красивым, смелым. Усмирял апостасию на Гаити. Там очень много колдунов, которые делали зомби из мертвецов, - пояснила она. - Правил он три с половиной года, - девочка со значением подняла палец. - Поначалу его правление было хорошим. Но он не верил в Бога. Врал, что верит, а сам не верил. И он втайне считал, что человек произошёл от животного. И думал, что также и компьютер может стать разумным и уничтожить всех людей.

 

- Да, этого все боятся! Потому и не делают искусственный интеллект.

 

- Вот видишь? А мы – не боимся. Потому что знаем – искусственный интеллект сам по себе восстать на человека не сможет. Потому что он – не личность. Он даже не животное.

 

- Ну не знаю…

 

- Зато я знаю, - твёрдо сказала Маруся.

 

- Ну о’кей. И что дальше?

 

- Дальше очень просто. Искусственные Интеллекты создавали в Департаменте Особых Проектов. Отступник  обвинил Департамент в измене. Его начальников казнил, все места, где были Искусственные Интеллекты уничтожил. Люди ужаснулись такой расправе. Вспомнили времена Пленения. Отступник выступил с речью о заговоре машин, – девочка пожала плечами. – Но Церковь ему не поверила. Имперский Собор устроил референдум. Отступника отрешили, судили и заточили.

 

- Ничего себе…

 

- Про «Парус» я мало знаю, - скорбно сообщила девочка.

 

- Денис, - Андрей повернулся к другу. – Какие ключевые слова могут сработать?

 

Тот подумал и сказал:

 

- Искусственный интеллект был модели «Оливо-9000». Анзибль[4] – это устройство дальней связи. Я его видел. Такой забавный, словно яйцо с метр высотой. Вроде как связь между двумя одинаковыми анзиблями мгновенная на любом расстоянии. Скорость света для него не преграда… Что ещё? Ядерные двигатели там были серийные... Ничего особенного. Был дополнительный двигательный контур – о нём я ничего не знаю.

 

- Спасибо, попробую разыскать…

 

Они постояли на берегу. Солнце закатывалось за деревья на противной стороне озера. На водной глади отражался весь небесный свод, словно опрокинутый навзничь. Казалось, каждое облачко можно было рассмотреть во всей его красоте.

 

- Маруся, а как твои родители пережили этот кошмар? – спросил Андрей.

 

Та пожала плечами.

 

- Отступник боялся Искусственного Интеллекта. Экореконструкцию он просто игнорировал. Видимо - не любил Творение Божие.

 

***

 

В четверг вечером, накануне выхода в поход, работа во флигеле накрылась медным тазом. Потому что Андрей доложил о находках.

 

- Слова «Анзибль» и «Оливо-9000» я нашёл там, где в жизни бы не догадался! – он возмущённо поднял палец. – Я думал найти секретный проект или приказ. И что, вы думаете, я нашёл?

 

- Не тяни, Андрей! – сказала Маруся. – Выкладывай!

 

- Товарно-транспортные накладные! Представляете? В скучных бухгалтерских документах!

 

- Значит, база и наша Школа связаны с «Парусом»? – тихо спросил Денис.

 

- Нет, - Маруся ответила за задумавшегося Андрея. – Наша Школа создана четыре года назад.

 

Денис кивнул. Андрей пробормотал нечто вроде «логично» и продолжил:

 

- Накладные как-то связаны с блоком «Б» базы. Что-то говорит?

 

Юный знаток баз пожал плечами:

 

- Там всё в руинах. Был сильнейший пожар. Много коридоров. Мы посмотрели шахты, где сто лет назад были ракеты… Что там осталось от «блока Б» - не знаю… - он приуныл.

 

- Мда… - Почесал светлую макушку Андрей. – Я нашёл планы эвакуации. Посмотри, сможешь понять? – он включил свой наруч. Спустя несколько мгновений в воздухе перед ребятами соткалась голограмма банальных листов с казёнными подписями.

 

Денис задумался. Долго смотрел одну схему, другую, третью…

 

- Вот здесь мы ходим, - он накрыл своей небольшой пятернёй часть голограммы. – А здесь мы не бывали… Там вообще – скала с лесом поверху. Под ней нет ничего… Или кажется, что нет ничего.

 

Они помолчали.

 

- Ты можешь наложить эту схему на эту?

 

Андрей повозился с наручем и сделал, как просил его Денис.

 

- Думаю, я знаю, где вход в блок «Б».

 

***

 

И вот, в пятницу днём, после уроков пятые классы бодро потопали по сухим, заваленным сухой сосновой иглой тропкам. Шествие возглавлял Константин Александрович лично. С ним шёл отец Филипп. Каждый класс сопровождал Наставник. Замыкал шествие Геннадий Дитрихович. Где-то в стороне от их пути над и среди деревьев тихо порхали охранные дроны. Именно глава реконструкторов Средних Веков контролировал их со своего наруча. Все взрослые были вооружены. Директор нёс многозарядный карабин – делал он это с какой-то элегантной изящностью. Ружьё «хозяина дронов» терялось на фоне его массивного тела. Даже о. Филипп нёс электроразрядник на случай встречи с хозяином леса.

 

На первом биваке Константин Александрович пояснил такие меры предосторожности.

 

- Вообще медведь человека обходит стороной. Но – увы. Базы нет уж много лет, Школа появилась недавно, и мы не ходим по лесу. Люди, которые уезжают из городов, пока селятся на юге губернии, а мы – на севере. За последнее время здесь развелось много зверья, которое человека не видело.

 

- Константин Александрович. Неужели кто-то соглашается уехать из города в такую глушь? – это вклинился Андрей. – Мне тут нравится, но в городе же лучше!

 

- Почему ты так думаешь? – спросил директор.

 

- Ну-у… - мальчик сильно пожал плечами. – В городе работа есть, магазины, электричество, развлечения! А тут что делать?

 

- А какая работа есть в городе? – улыбнулся тот.

 

- Ну, заводы всякие, проектные центры, продавцы, наконец!

 

- Заводы сейчас почти все роботизированы и у нас многие вынесены за пределы городов. Их обслуживают порой несколько человек всего. Проектные центры тем и хороши, что разработчики могут сидеть у компьютера хоть на Луне и пересылать свои проекты кому они нужны. Продавцы же тянутся к первым и вторым – в деревни, - Константин Александрович улыбнулся. – У нас в стране эта политика поддерживается Императорами больше, чем я живу. И сейчас городов крупнее пяти миллионов человек в Империи нет.

 

- Ну-у… - Андрей почесал в затылке.

 

- Электричества нет в Школе, чтобы вы выросли самостоятельными от техники людьми. Которые владеют техникой, а не она – ими. Как некоторыми вирт-зависимыми, - кто-то среди ребят покраснел и спрятал глаза. – Развлечения же у каждого – свои.

 

Андрей явно не спешил соглашаться. Константин Александрович решил перейти от общего к частному:

 

- Слушай. Всё равно города до конца не исчезнут. Они будут до самого конца времён. Ты сам волен выбирать себе место для жилья. Понимаешь?

 

- Ну, да…

 

- Андрей. Можешь осваивать город, можешь заселять землю. Можешь исследовать компьютеры, можешь ехать миссионером или экореконструктором в дальние страны. Даже в космос можешь полететь. Земля дана нам Богом. Мы должны её хранить и возделывать. И никто из людей не имеет права лишить нас этого. Понимаешь?

 

Это Андрей понял и энергично закивал головой.

 

- Вот и отлично, - резюмировал Константин Александрович. – Конец привала! – неожиданно зычным голосом прокричал он.

 

И они тронулись дальше.

 

***

 

К цели путешествия вышли в сумерках. Леса тут не было – только начинали расти молодые, в несколько лет, берёзы, сосны, несколько елей. Инородно возвышались бетонные остовы ракетных шахт с лежащими рядом люками.

 

Денис смотрел на это новыми глазами. Теперь он иначе видел эти руины. Лес здесь если и был – сгорел под чудовищным ударом с небес. Люки шахт лежали неестественно далеко, словно отброшенные гигантской силой. Ядерных войн, благодарение Богу, не было, значит они отбрасывались не при запуске ракет.

 

- Где ТО место? – страшным шёпотом спросил его Андрей.

 

Денис указал на возвышающуюся невдалеке скалу:

 

- Надо поближе к тому краю лагеря разбить нашу палатку, - пошёл в указанном направлении. – Вон, Маруся всё без слов понимает.

 

И точно. Маруся, увлекая свою подругу, аккуратно шла вслед за ними.

 

Палатку поставили споро. Светловолосому эта премудрость была малознакома. Денис ему всё показывал и рассказывал. Девочки управились быстрее. По-над границей лагеря порхали дроны. Скала, где должен был находиться вожделенный вход, находилась в сотне метров дальше за ними.

 

- Дроны могут нам помешать… - задумчиво изрёк Денис.

 

Но Андрей успокаивающе приподнял рукав. На руке мирно покоился дезактивированный наруч и тревоги его друга улеглись.

 

Из центра тем временем донёсся перебор гитарных струн. Пахнуло рыбным шашлыком (пятница ведь на дворе! Постный день). Константин Александрович предложил ребятам:

 

- Это такая песня хорошая. Я её пою. А припев поёте вы. И как можно громче, не жалея сил. Договорились?

 

Ребята выразили своё согласие. Туда устремилась и подруга Маруси.

 

- Тогда начинаем, - сказал он.

 

- Начинаем и мы, - сказал Денис. Андрей кивнул и наруч его тихо засветился в тишине.

 

Белая метелица замела тайгу,

 

Снег кружится, стелется, вся тайга в снегу

 

Через пни коря-аги, через бурело-ом…

 

МАМОНТЫ, МАМОНТЫ, РВУТСЯ НАПРОЛОМ! – восторженно закричали дети.

 

От невидимых команд Андрея охранные дроны начали смещаться в сторону, раздвигая контролируемую зону. Вот, наконец, в неё попала и скала.

 

Серые, огромные, словно валуны.

 

Мчатся разъярённые, дикие слоны

 

По тайге нехоженной, всюду там и ту-ут…

 

МАМОНТЫ, МАМОНТЫ, МАМОНТЫ БЕГУТ!!

 

Осторожными тенями проскользнули ребята за границы лагеря. В темноте они смело распрямились и быстро пошли к скале. Но даже сюда доносилась песня:

 

Вся земля в воро-онках, как после войны

 

Топают неистово дикие слоны-ы

 

Всяко машут бивнями, всё им нипочё-ом…

 

МАМОНТЫ, МАМОНТЫ, РВУТСЯ НАПРОЛОМ!!!

 

Андрей что-то сделал с наручем и часть скалы, казавшейся недвижимой, плавно отъехала в сторону. Перед ними была массивная дверь. Не поймёшь – стальная ли или сделанная из чего-то иного. На ней не было никакого видимого сенсора, куда можно было нажать, тем более – ручки. Ребята замерли, впервые осознав, насколько далеко завело их расследование. Денис посмотрел на друзей. Те кивнули. Он освободил рукав, открывая графеновую полоску на своём запястье и приложил её к двери.

 

Птички не чирикают, в небе тишина,

 

Белый снег искрится, далеко весна.

 

Там где лишь мете-ели, белые мели-и…

 

МАМОНТЫ, МАМОНТЫ, МАМОНТЫ ДОШЛИ!!!!

 

И дверь открылась.

 

***

 

Блок «Б» был нетронут нападавшими. Они его даже не заметили.

 

Ребята шли по коридорам – и там исправно включалось освещение. Двери открывались при малейшем прикосновении «красного пропуска». Даже лифты приглашающе распахивали свои двери, но гости предпочли идти вглубь по лестницам. Спускаться пришлось долго.

 

Наконец, они пришли в круглую комнату с белыми, одновременно будто зеркальными стенами. В середине неё стоял яйцеобразный аппарат высотой не более метра.

 

В комнате непрерывно звучал голос. Чуть уставший женский голос, он повторял одну только фразу:

 

- Я – «Парус», я – «Парус». Земля, ответьте! Мы летим домой!

 

---

[1] Аналог шиповки.

 

[2] Аналог современных онлайн-игр с высоким (до задействования пяти чувств) погружением в виртуальную реальность.

 

[3] Агбогблоши – город в Гане. Мировая свалка отходов электроники. Центр экологического бедствия. Ко времени описываемых событий Гана и соседняя страна Того принадлежат ТК «Агбогблоши» с образованием государства Агбогблоши.

 

[4] Анзибль – устройство мгновенной связи, не ограниченной скоростью света. Название взято из книг У.Ле Гуинн.

 

 

Изменено 1 Jun 2021 пользователем Kifa

[John D. Long]

ОЧЕНЬ круто!

[Омич]

Очень хорошо написано... Но мало.

[John D. Long]

Но мало.

Да, явно напрашивается прода.

[Владимир Станкович]

Я знаю  Дмитрия Михайловича уже скоро 22 года -и я понимаю - отчего он не взял этот рассказ... 

[Kifa]

Очень хорошо написано... Но мало.

Спасибо!

Мало, да. Писалось под конкурс, ограниченный объём. Путешествие к базе предполагалось позднее и много более драматичным! Многое осталось за скобками, а что в них — отмечено пунктиром.

Да, явно напрашивается прода.

Прода, как и расширение рассказа в повесть, в идеях есть. Увы, возможностей пока мало. 

[Крысолов]

Кифа мне друг, но истина дороже - не понравилось. Сразу видно что для сборника Володихина писано. Святой Царь Православный, у которого космический корабль Батут "Парус", мамонты и ИИ. А на Западе сплошная бездуховность, и запрет на половую идентефикацию.

Не, как очередная история про то что все будет хорошо, а там негров линчуют - сгодится, а мир будущего в который веришь - извините 

[Kifa]

Крысолов, коллега, в любом случае - спасибо за отзыв! 

В оправдание о пасторальности.

Первое. Условия сборника наложили сильные ограничения. Например, Реставрация должна была пройти мало, что законно и легитимно, так ещё и без сильных потрясений. В последнее верится с трудом.

Второе. Жанр "Школа". Ребята такого возраста, когда мир, если кругом не война, к тебе добр. И для них созданы условия.

Третье. Уже не в оправдание. У них там вообще говоря большие проблемы. Собственно, Отступник, это нечто среднее между Юлианом и Константином V-м. И появился он не на пустом месте. И он жив, хотя и в изгнании и в продах ему будет уделено много внимания. Странно, что Вы этого не заметили.

Четвёртое. Также не в оправдание. Про запрет на половую идентификацию и прочее. У меня - дети. И мы с женой отслеживаем ситуацию. Она и у нас не очень, а там - просто тотальный ппц. Они уже себе на второй Нюрнберг насобирали чисто по своей внутренней политике с гормональной терапией малолетним с последующей кастрацией. Простите, коллега, если Вы не замечаете очевидного, то это - вера, и с верой я не буду спорить. Просто засвидетельствую Вам, что она - ошибочная.

Пятое. Космические коробли, бороздящие просторы - это фон. Нормальные государства будущего будут их иметь в количествах. И природой придётся заниматься реально, а не в рамках борьбы за климат". Не нравится? Ну что могу сказать? Это научно-технический прогресс. Тот самый. Это просто будет - и тут не о чем спорить.

Наконец - жанр. Это - не утопия. Это просто нормальный, несовершенный, но хороший мир, в котором бы я хотел жить.) Тот самый образ будущего.

Его атрибуты могут не нравится...

Но в любом случае, спасибо, что прочитали!

Изменено 2 Jun 2021 пользователем Kifa

[asdetr]

Вот очень верно коллеги отмечают - для рассказа длинно, для повести - коротко. В результате - сюжета нет, мир, с одной стороны, убедительно не описан, с другой - текст перегружен его описаниями, оставляющими впечатление отчасти даже карикатурности.

При том видно, что при раскрытии может получиться очень даже хорошо.

[Kifa]

от очень верно коллеги отмечают - для рассказа длинно, для повести - коротко. В результате - сюжета нет, мир, с одной стороны, убедительно не описан, с другой - текст перегружен его описаниями, оставляющими впечатление отчасти даже карикатурности.

Да, недостаток... Надеюсь - вернусь к нему и расширю.

P.S. А в журнале и вовсе версия вдвое короче. Буквально...

При том видно, что при раскрытии может получиться очень даже хорошо.

Спасибо!

Изменено 2 Jun 2021 пользователем Kifa

[Valhallan Guardsman]

Сам текст вообще написан ИМХО весьма неплохо и легко читается.

По содержанию же могу сказать только то, что к политической идеологии, которая в произведении продвигается уважаемым автором я отношусь в общем негативно. Но это опять же, только мое ИМХО и не более того.

Изменено 2 Jun 2021 пользователем Valhallan Guardsman

[Kifa]

Valhallan Guardsman, спасибо за отклик!

[Treau Garold]

Вполне, вполне.

До сидечиков коллеги Звезды Светят, автору, конечно, еще расти и расти, но потенциал виден отчетливо.

[prostak_1982]

При том видно, что при раскрытии может получиться

"Гравилет Цесаревич".

[Kifa]

Гравилет Цесаревич".

Почему?

[prostak_1982]

Разве нет?

Есть благолепный наш мир, с Императором всея Руси, Законом Божьим и раздельным обучением. И есть ненаш мир, где все плохо, грязно и людей сажают в тюрьму на 30 лет.

Только, совершенно непонятно, с какого перепуга в нашем мире идет такое роскошное развитие науки и техники, если еретик и отступник тот, кто, например, не верит в креационизм и тезис, что ИскИн не может быть личностью (это такой философский вопрос... Не до конца сформулировали определение, что такое личность вообще, а тут такая уверенность).

И еще, что это за культистское табуирование произнесения имени "неправильного" человека?

Изменено 3 Jun 2021 пользователем prostak_1982

[prostak_1982]

Кстати, как согласуется "обвинил начальников Департамента в измене и казнил" и "вспомнили времена какого-то там Пленения (прям повеяло Книгой Судей, Вавилонским пленением и Пуримом), объявили референдум и отправили Отступника в ссылку"?

[asdetr]

"Гравилет Цесаревич".

Может и туда вырулить.

[Kifa]

 

Разве нет? Есть благолепный наш мир

А! Назвать "Гравилётом", это как "булкохрустом" поименовать, когда обозваться хочется?

Спасибо, запомню.))

Только, совершенно непонятно, с какого перепуга в нашем мире идет такое роскошное развитие науки и техники, если еретик и отступник тот, кто, например, не верит в креационизм и тезис, что

Техника - это скорее искусство, чем наука, чем science. Ремесло.

А что в науке идёт "роскошное развитие" — Вы уверены? Я вот вижу, что по мере удаления от великих учёных начала-середины прошлого века, бывших так или иначе верующими, по мере секуляризации общества с наукой как-то сложности.

еще, что это за культистское табуирование произнесения имени "неправильного" человека?

Классику знать надо, коллега. 

Кстати, как согласуется "

Ой, правда! Никогда такого не бывало, чтобы правителя свергли, и вдруг — опять! 

времена какого-то там Пленения (прям повеяло Книгой Судей, Вавилонским пленением и Пуримом)

Пленение - это официальное название советского периода истории России во Второй Империи.

Ассоциации правильные.

На России как на Новом Израиле точно исполнились те же пророчества Ветхого завета, что исполнялись на Израиле ветхом, когда была депортация нации в Вавилон. Тогда это продлилось семьдесят лет.

В среде верующих христиан, причём не только Православных, бытовала надежда на крах советского государства через семьдесят лет после его установления.

Что и произошло: 1922-1991. R.I.Hell, как говорится.

 

[Kifa]

Вполне, вполне. До сидечиков коллеги Звезды Светят, автору, конечно, еще расти и расти, но потенциал виден отчетливо.

Спасибо, надеюсь, это комплимент.)

[prostak_1982]

Назвать "Гравилётом", это как "булкохрустом" поименовать, когда обозваться хочется?

Нет, если захочется обозвать "булкохрустом" я вспомню "Побъдителъ".

Гравилет вполне себе нормальная книга. Наивная только.

Техника - это скорее искусство, чем наука, чем science. Ремесло.

Да-а-а? А, чего, это, мне, в технических вопросах регулярно физика помогает? Да и химия тоже?

Я вот вижу, что по мере удаления от великих учёных начала-середины прошлого века, бывших так или иначе верующими, по мере секуляризации общества с наукой как-то сложности.

Это не с наукой сложности, а с ее пониманием обывателями. Наука усложняется, выходя за горизонт знаний обычного человека. Вот и получается то, что получается.

Никогда такого не бывало, чтобы правителя свергли, и вдруг — опять! 

Свергли - это свергли. Табакерка, шарф, все такое прочее. А не референдум.

[Kifa]

Может и туда вырулить.

Скажу так.

До литературного уровня Рыбакова мне расти и расти.

А вообще "ГЦ" - это специфическая книга, которая могла появиться только в атмосфере первой половины 90-х.

Тогда коммунистическое учение люди не переваривали ни в каком виде. Весь "коммунизм" того времени - это советский патриотизм, имеющий больше общего с банальным консерватизмом, и идейно противостоящий коммунизму. К монархии же, скажем так, присматривались. Нейтрально, но с благожелательно.

А Вячеслав Михайлович - именно коммунист (пускай и со своеобразными взглядами - сиречь обычными тараканами неглупого интеллигентного человека). 

В ГЦ была мощная коммунистическая пропаганда, просто завёрнутая в псевдомонархическую обёртку. Думаю, Автор сделал это сознательно. Поэтому, когда ГЦ называют едва ли не монархической пропагандой это... Ну как "2042" Войновича объявить пропагандой коммунистической. Забавно, но простора для разговора нет - пишущий просто не понимает ничего.

[Kifa]

Да-а-а? А, чего, это, мне, в технических вопросах регулярно физика помогает? Да и химия тоже?

Я Вам больше скажу. Вам много больше в технических вопросах помогает аристотелевская логика. 

Ну помогает. И что из этого? Кое что узнали мы. Используем, как алхимики использовали какие-то известные им объективные научные закономерности. Результатов добивались - неплохих результатов, замечу. И что? Они перестали быть ремесленниками?

Так и наше общество.

Это не с наукой сложности, а с ее пониманием обывателями. Наука усложняется, выходя за горизонт знаний обычного человека. Вот и получается то, что получается.

Себя Вы к обывателям, конечно, не причисляете.)) А между тем допускаете типичный обывательский ход: относите незнаемое или непонимаемое за горизонт познания не только себя, но и всех. И зря.)

Свергли - это свергли. Табакерка, шарф, все такое прочее. А не референдум.

Это вопрос политической культуры элиты. 

Здесь у нас византийская модель монархии с одной стороны.

С другой - современная российская традиция не убивать проигравших. Михаил Сергеевич наш живёт и здравствует, а не в гробу лежит с шарфом. Главы мятежа 1993-го, кажется, до сих пор живы. И это очень мудрая традиция. То немногое хорошее, что извлекла наша элита из уроков правления Иосифа тьма- Виссарионовича.

И поскольку эта традиция много лучше согласуется в христианством, отчего нет?

Ну и, наконец, обратите внимание. Политические события излагаются устами _ребёнка_, по тому, как _его_ выучили в школе. Плюс со слов родителей, сотрудников того самого Департамента, который был разгромлен тем самым Отступником.

Для моногомерности, введения кого-то из рода Малфоев с альтернативной точкой зрения мне просто тупо не хватило места.

 

Изменено 3 Jun 2021 пользователем Kifa

[prostak_1982]

Себя Вы к обывателям, конечно, не причисляете.))

Причисляю. Но я знаю, что знаю прискорбно мало.

[prostak_1982]

А между тем допускаете типичный обывательский ход: относите незнаемое или непонимаемое за горизонт познания не только себя, но и всех. И зря.)

Сколько народу разбирается в кварковой структуре вещества? Сколько народу качественно разбирается в иммунологических процессах? Сколько народу разбирается в атомных изомерах?