Давным-давно, в мрачной тьме далёкого будущего...

[Дарт Аньян]

Да неужели, имперцы победили?! В наземной битве, причем!

[Мозг в банке]

Кстати, забавное:

В начале: *бросок запугивания провален!* Извините, ДДГ-шники, но ваши ходуны в сравнении с тиранидами и некронами вот вообще нестрашные... (Да и вообще, пугать скитариев (у которых страх может вообще отсутствовать физически, +майндконтроль от адмехов) - так себе идея. Надежная, как швейцарские часы, что вообще может пойти не так?!)

 

Еще, вот очень заметно, что ДДГшники непривычны к рукопашке. Как только враг идет в ББ - сразу теряются... (Оба описанных успеха АМ - с 1-й линией обороны, и с убийством диверсант(ов) - связаны именно с рукопашными киборгами.)

(А самим диверсантам очень повезло, что адмех не успел включить Кастеляна(это ж он был?). Этот дрон хоть и нелепо выглядит(и странно называется, и тупой как...) - но это таки тяжелый мех, он бы их размазал...)

Не… от… пать…

Вот она, неправильная формулировка приказов...(вот видно низкий боевой опыт, да). Ладно, повезло ещё, что у заместителя связь была.

Так-то, в бою полагается вообще не использовать "не" в приказах - вот как раз на такой случай... (Т.е - если бы командовал ваховец - то вместо "не отступать" сказал бы что-то вроде "держаться".)

 

Пускай они были киборгами – то есть живыми существами, но своим поведением они напоминали дроидов, причём самых примитивных, у которых не было никаких зачатков личности и никакого инстинкта самосохранения.

Хех... в вахе и полностью живые люди(ИГшники, ага) так себя ведут... (Ну, по крайней мере - к этому стремятся.)

Опубликовано

 

Еще ашипки(пропустил в пр. раз):

AT-AT, состовяшие

состоявшие

управляя своим шагоходам

шагоходом

«Сидишь в дерьме – и не чирикай»

Поговорка, гм... "Попал в дерьмо - сиди и не чирикай". Может, так?

Картридж разлетелся в клочья вместе с державшей её рукой.

...державшей его...

 Вообще, имхо, имперцам стоило бы использовать тяжелые репульсортанки - "S" или "H" моделей... (S-1,1-H...)

 

Кстати, автор: а произведение как пишется - "по плану", или "с кубами"? (Т.е - сюжет "детерминированный", или с долей рандома?)

Изменено 24 Feb 2024 пользователем Мозг в банке

[Дарт Аньян]

Еще ашипки(пропустил в пр. раз):

Благодарю за фидбэк! Опечатки исправил.

 

Поговорка, гм... "Попал в дерьмо - сиди и не чирикай". Может, так?

Я встречал анекдот и в такой формулировке: "Не тот враг, кто тебя в дерьмо посадил; не тот друг, кто тебя из дерьма вытащил - сидишь в дерьме и не чирикай!" Это я, конечно, по памяти - формулировки крылатой фразы разные, но я выбрал именно эту.

 

диверсантам очень повезло, что адмех не успел включить Кастеляна(это ж он был?).

Да, я подразумевал, что это именно Кастелян.

 

Вот она, неправильная формулировка приказов...(вот видно низкий боевой опыт, да).

Персонажей ругать не стоит - это мой авторский косяк. Я попросту не подозревал о таких нюансах. С другой стороны, с помощью "низкого боевого опыта" всё же можно таки попробовать выкрутиться. Дело в том, что я решил посмотреть фидбэк по отряду "Инферно" не только в Battlefront 2 (правда, через игрофильм на Ютубе), но и ещё и в книжке про него. И там отряд "Инферно" та ещё сборная солянка - Иден Версио и Гидеон Хаск были пилотами-истребителями (пускай и элитными), Сейн Марана была аналитиком в разведке, и лишь Дел Мико имел настоящий боевой опыт (если быть точнее, боевой опыт в пехоте, а не в космической авиации, как у Иден и Гидеона) в качестве штурмовика (правда, за заслуги и выслугу лет был переведён на непыльную работу в качестве главного инженера на престижном боевом корабле). Плюс в книжке (где действие происходит до событий Battlefront 2, в 0 ПБЯ) они вообще занимались не боевыми операциями, а агентурной деятельностью и работой под прикрытием. А тут их пришлось отправлять на реальные спецназовские боевые операции. Можно попытаться на этот фактор сослаться.

 

Вообще, имхо, имперцам стоило бы использовать тяжелые репульсортанки - "S" или "H" моделей... (S-1,1-H...)

Я, кстати, в тексте репульсорные танки упомянул, правда, не указывая конкретных моделей.

 

Кстати, автор: а произведение как пишется - "по плану", или "с кубами"? (Т.е - сюжет "детерминированный", или с долей рандома?)

Кроссовер пишется "по плану". Конечно, сюжет во многих чертах окажется спонтанным, но всё равно повествование будет строиться не на "бросках кубиков", а на авторском произволе. Я даже уже с десяток сцен заранее распланировал, но, учитывая, как разрастается эта графомания, добираться до "запланированного" придётся годами... И ещё - в технической части я не просто слаб, а вообще бессилен, и потому у меня душа как-то больше лежит не к стравливанию ТТХ разной техники, а к повествованию, в котором дело крутится вокруг персонажей.

Изменено 24 Feb 2024 пользователем Дарт Аньян

[Paltus]

Слежу с неослабевающим интересом. 

[GromoBoy]

Автор лисапед, больше, больше!

[Дарт Аньян]

Джордж Лукас увлекался специальными изданиями "Звёздных войн" (в стиле "Хан выстрелил первым" и пр.)?

 

Чилийские рекламщики: "Подержите моё пиво!". В буквальном смысле...

 

 

Изменено 4 Mar 2024 пользователем Дарт Аньян

[Мозг в банке]

Джордж Лукас увлекался специальными изданиями "Звёздных войн" (в стиле "Хан выстрелил первым" и пр.)? Чилийские рекламщики: "Подержите моё пиво!". В буквальном смысле...

Эх, а я думал - прода...

 

Кстати - можете спрятать видюшки под спойлер? А то лагает...

(Еле прогрузил страницу для написания этого коммента. Этот дурацкий глюк с непрогрузкой поля для ввода... Грр.)

Чертов Ютуб даже сюда умудрился какие-то свои лагучие скрипты запихнуть! Уроды жопорукие... (вот был же раньше в нем норм интерфейс! На *** это скриптовое убожество впихнули...).

...блин, даже из-под спойлера - все равно лагает! Что за...

Изменено 4 Mar 2024 пользователем Мозг в банке

[Дарт Аньян]

Эх, а я думал - прода...

Увы, на это дело много времени уходит — ибо графоманю я лютейше. Да и простоев хватает, ибо творческие кризисы никто не отменял

 

А так — хоть что-нибудь... Где-то для затравочки, где-то под настроение, а где-то нашёл такое, чем хочется поделиться — вроде чилийского Star Wars Cerveza Cristal Edition

 

Кстати - можете спрятать видюшки под спойлер?

Всё убрал под кат. Моя оплошность — не задумался я об оптимизации.

[Мозг в банке]

А хотя нет, вроде легче стало.

 

Спасибо!

Изменено 4 Mar 2024 пользователем Мозг в банке

[Дарт Аньян]

Пока прода ещё в процессе написания, побалуюсь-ка я немного мемасиками...

 

[Дарт Аньян]

Глава 9

 

Птолемеус Кланк напряг все свои вычислительные мощности до предела. Войска Лжеимперии прорвали первую – авангардную – линию обороны и устремились к ближайшему кластеру противокосмической обороны.

Увы – механикусам при организации защитных линий пришлось решать столько задач и тратить столько ресурсов, что встречать главный удар Лжеимперии пришлось войскам, находившимся не в самых лучших кондициях. На многие участки (и прежде всего на передние линии обороны) приходилось ставить вооружённых технорабов – ради того, чтобы не бросать в мясорубку куда более ценных скитариев. Линия укреплений не была полностью достроена – разумеется, Лжеимперия пользовалась этим преимуществом. По сути своей, магос Кланк в своих планах исходил именно из того, что линия обороны неизбежно будет прорвана. Соответственно, войска, встречающие врага, должны были очень и очень больно для него огрызнуться, но по-настоящему ценные силы предназначались для контрудара. Именно в этом заключался план Кланка – на линии обороны измотать противника, нанеся ему как можно больше урона как можно меньшими силами; выиграть время для сбора собственного ударного кулака; после чего отбросить врага, нанеся ему как можно больший урон.

Однако практика внесла свои коррективы – Лжеимперия прорвала переднюю линию обороны за меньшее время, чем отводил Кланк по своим расчётам на первый этап обороны. Одним из секретов успеха врага было широкое применение огромных четырёхногих машин, аналогичных Титанам. Кроме того, Лжеимперия имела в своём распоряжении отлично вооружённые отряды специального назначения, которые совершили серию точечных, но болезненных ударов на ряде участков, которые, несмотря на кажущуюся со стороны малозначимость, сыграли свою роль в обрушении обороны.

Это требовало от Кланка срочных корректировок в разрабатываемом плане контрудара. Времени на подготовку уже не было. Не было времени и на сбор сил в планировавшемся составе. Ввиду сузившегося окна возможностей удалось собрать меньшую по численности группировку, и, соответственно, ради обеспечения ей достаточной ударной мощи магосу Кланку пришлось задействовать те козыри, которые изначально планировалось оставить на потом. Это было не самое лучшее решение, ведь в таком случае враг слишком рано получил бы опасное преимущество – знание. Но иного выбора уже не было.

Приказы поступили в ноосферу. Войска получили их и осмыслили. Сбор сил был завершён, далее следовала короткая подготовка к контрудару – и наступление. На кону стояло само Паломничество. Наступил критический момент, когда от одного сражения зависело будущее всего предприятия.

***

После прорыва линии обороны имперцам оставался ещё один рывок, чтобы достигнуть своей цели – уничтожения ближайшего кластера ПКО. Командование не стало мешкать. В освободившееся пространство тут же хлынули имперские силы – репульсорные танки шли через прорывы вглубь вражеской территории, очищая будущие плацдармы от вражеских сил; скауты на спидербайках искали безопасные места для размещения ударных войск; прибывавшая на скоростных транспортниках пехота закреплялась на достигнутых рубежах.

Самые важные и самые крупные плацдармы предназначались для размещения шагоходов AT-AT. Много времени ушло на подготовку к выгрузке техники. На инженерные подразделения свалилось много тяжёлой и нудной работы – расчистка плацдармов под размещение AT-AT была делом неблагодарным и не особо вознаграждаемым. Инженеров и снабженцев не чествовали в имперской пропаганде – пока все медиа демонстрировали восторженным зрителям исключительно штурмовиков в сияющих белых доспехах да пафосно парящих в космосе звёздных разрушителей, эти «низшие касты» ковырялись в грязи. Вот только именно за счёт этого «ковыряния в грязи», собственно, военная машина Империи и могла функционировать по-настоящему эффективно. Меж себя инженеры любили шутить, что главные провалы Империи – от безуспешных попыток уничтожить мелкие повстанческие ячейки вроде эскадрильи «Феникс» до гибели Звезды Смерти – произошли там, где штурмовики, флот и спецслужбы могли обойтись без их услуг.

Свою работу инженеры выполнили ответственно и на совесть. Площадки были расчищены – и теперь можно было приступать к размещению техники. Вскоре из-за горизонта показались грузовые челноки, под «брюхом» которых были закреплены AT-AT.

***

- Мы над точкой высадки. Готовьтесь к отстыковке, «Молот-девять», – сообщили с челнока.

- Вас понял, «Стрела-четыре»! К отстыковке готовы, – ответил лейтенант Эренд Йенгер.

С гулким звуком отстегнулись крепления – и шагоход AT-AT полетел вниз. Полсекунды «свободного падения» – и кабину тряхнуло, что означало успешное приземление. Ноги машины слегка согнулись, выполняя роль гасящего удар «амортизатора» – и затем шагоход выпрямился.

- Посадка прошла нормально, – доложил Эренд.

- Отлично, «Молот-девять»! – ответили с челнока. – Всё, дальше вы на своих четырёх. Удачи вам! Конец связи.

- Спасибо, «Стрела-четыре»! Конец связи, – ответил Эренд и отключил голопроектор.

- Ох, далеко же нам придётся топать… – пробурчал мехвод Эрмен Арлендт.

Да, это было проблемой. Вражеский кластер ПКО был представлен далеко не только гигантскими орудиями, способными уничтожать звёздные разрушители. Помимо этого, там были расположены многочисленные лазерные и ракетные установки ПКО, предназначенные для уничтожения малых целей. В результате челнокам пришлось лететь как можно ниже ради меньшей заметности (ноги шагоходов даже чуть ли не задевали верхушки деревьев) и не заходить глубоко на потенциально опасную территорию. Из-за этого плацдарм, с которого AT-AT должны были начать наступление, оказался дальше от цели, чем положено по протоколам. Это грозило создать рискованную ситуацию – чем дальше шагоходы находятся от цели наступления, тем дольше они будут до неё добираться; чем дольше шагоходы будут добираться до цели, тем больше времени займёт наступательная операция; чем больше времени займёт наступательная операция, тем шире станет окно возможностей для противника, возможностей лучше подготовиться к обороне и собрать больше сил на защиту кластера. Но, увы, лучших условий добиться не удалось.

Тем временем челноки выгружали всё новые и новые шагоходы. Империя собирала для наступления внушительную мощь – мощь, которую собирали на одной планете разве что в годы Войн клонов. Если бы мятежники собрали всю свою армию в одном месте и бросили в бой – этой мощи было бы достаточно, чтобы покончить с Восстанием навсегда. Увы, мятежники понимали это, и потому они предпочитали асимметричную войну – тактика «булавочных уколов» через налёты мелких флотских групп, партизанская деятельность (диверсии, теракты, городская герилья), пропагандистские акции… И потому имперцам пришлось бросить эту мощь против врага, которого таким зрелищем явно не удивишь.

То сражение, через которое прошёл Эренд Йенгер, никак нельзя было назвать лёгкой прогулкой. Из более чем сотни шагоходов, брошенных на штурм вражеской линии укреплений, было потеряно девятнадцать – хотя имперский ударный кулак сумел сохранить свою боеспособность, это всё равно был чувствительный удар, не менее чувствительный, чем даже самые тяжёлые поражения, нанесённые Империи мятежниками в наземных боях.

Этот опыт, который Эренд сполна прочувствовал на собственной шкуре, заставлял задуматься – если это только первое сражение, то что будет дальше?

***

В авангарде имперского наступления находились скауты. Уходя далеко вперёд на скоростных спидербайках, они выполняли, пожалуй, одну из самых важнейших военных задач – осуществляли разведку. Безжалостные атаки штурмовиков в белой броне, неостановимые цепи AT-AT – это был лишь фасад. Победа всегда ковалась в тени. Выявить расположение врага на дальних подступах, предупредить своих, навести на цель – по сути своей, военная машина держалась на знании. Если не предупреждён, то беззащитен – и отсутствие разведывательных данных попросту превращало AT-AT в лёгкие мишени, а штурмовиков в ритуальных жертв.

Но, увы, у пары скаутов под позывными «Эхо-три» и «Эхо-четыре» дела шли неважно. Остановившись в укромном месте, они пытались наладить связь с разведывательными дроидами.

- Как успехи? – спросил «Эхо-три».

- Никак, – ответил «Эхо-четыре». – Связи нет. Не могу подключиться ни к одной из «Гадюк».

- Их заглушили? Или нарвались на засады? – предположил «Эхо-три».

- Хуже. Проблемы на нашей стороне. Моё оборудование барахлит. Потерял связь с нашими дроидами. С командованием тоже не могу связаться.

- Средства радиоэлектронной борьбы, – сделал вывод «Эхо-три». – Знакомая вещь. Уже сталкивались с такими.

- И мы явно находимся к ним очень близко, – дополнил «Эхо-четыре». – Значит, где-то рядом находится скопление вражеских сил. Надо сообщить командованию, но не могу. Значит, садимся на спидербайки и уходим отсюда. Найдём место, где можно восстановить сигнал – и свяжемся с командованием. Примерные координаты установил?

- Ага! – подтвердил «Эхо-три», а затем из-под его шлема раздался смешок. – А прикинь, что будет, если сигнал не восстановится? Придётся лично к командованию ехать, докладывать! Будем как курьеры…

Тем временем «Эхо-четыре» сел на спидербайк, попытался его завести… И машина издала странный звук, свидетельствующий о неисправности.

- Барахлит, зараза… – в его голосе раздражение смешалось с недоумением. – Совсем ведь новая техника-то! Нормально же сюда приехали!

- Ё-моё, надо уезжать скорее! – жалобно застонал «Эхо-три». – У меня тут голова разболелась, и, как назло, спидербайки еле ковылять будут!

- Эй! – «Эхо-четыре» резко повернул голову. – А ведь у меня тоже голова болит!

В воздухе повисло напряжённое молчание.

- Не нравится мне всё это… – наконец решился подать голос «Эхо-три».

- Да, мне тоже… – согласился «Эхо-четыре».

Вдруг оба скаута опять замолкли. Они что-то почувствовали – никто не слышал никакого шума, никто не заметил никаких подозрительных силуэтов, но сам воздух был пропитан чем-то, от чего становилось не по себе.

- Что-то мне совсем дурно стало, – вдруг прохрипел «Эхо-четыре» не своим голосом.

- Надо срочно убираться отсюда… – решил «Эхо-три».

И тут на них обрушился тяжёлый удар. То был не обстрел, то была не погоня – то был недуг, парализующий волю. У обоих сильно зазвенело в ушах, сознание пронзила невыносимая головная боль. Глаза заслезились и покраснели, рот наполнился привкусом горелого железа. Лишившись всех сил от этой боли, они оба рухнули на землю – и теперь им оставалось только корчиться в конвульсиях, отчаянно держась за головы, даже не замечая от шока того, что из-за шлемов они не могут прикоснуться к своей коже. В какой-то момент они и вовсе забыли, как дышать! Боль усиливалась всё больше и больше, а по мере нарастания боли нарастало и странное для такого состояния ощущение, что к скаутам постепенно приближается что-то жуткое – что-то, что одним ударом милосердия в одно мгновение прекратит их страдания.

***

Имперские шагоходы AT-AT шли в наступление. Главная цель – кластер противокосмической обороны – была всё ближе и ближе с каждым шагом. Закат окрасил небо в кроваво-алый цвет. На таком фоне силуэты AT-AT выглядели особенно величественно. Казалось бы, что это всего лишь эстетика, и то для стороннего наблюдателя, но всё же она придавала имперцам уверенность – даже несмотря на то, что сидящим внутри экипажам была открыта из смотровых щелей лишь малая часть этой картины.

Уверенность начал чувствовать и лейтенант Эренд Йенгер. Перед первым своим сражением он испытывал волнение, во время битвы его охватил страх, но теперь, нюхнув вдоволь гари, Эренд чувствовал возбуждение. «Ну, что? Чем вы попытаетесь нас удивить, сукины дети?», – мысленно обратился он к врагу. Из-за более далёкого от цели расположения зоны высадки шагоходам пришлось идти дольше, но от этого томительного ожидания возбуждение Эренда только нарастало. Он уже был готов к битве, какой бы тяжёлой она не была – и страстно предвкушал, как начнёт поливать огнём и яростно топтать ногами свого шагохода технику и инфраструктуру врага. Вдавив ладони в свой терминал, Эренд решительно глядел в смотровую щель, ожидая, когда за горизонтом покажутся силуэты сооружений противника…

- Сэр! – вдруг закричала бортовой стрелок Микана Аккармен. – Там, на горизонте!

Лейтенант Йенгер посмотрел в телескоп в направлении, куда указала Микана. То, что он там увидел, повергло имперского офицера в ужас. Из-за горизонта мерно вырастала гигантская фигура – двуногая боевая машина с острыми шпилями на хребте и плечах. Это повергло Эренда в замешательство. «Откуда? Как?», – крутились вопросы в голове лейтенанта, развеивая охватившую ранее уверенность. Чтобы эти назойливые вопросы больше не засоряли разум, Эренд решился выйти на связь с командованием. На голопроекторе высветилась фигура полковника Арвена Смэта.

- Сэр? Разрешите обратиться! – сказал Эренд.

- Разрешаю, – кивнул головой полковник Смэт. – Какие у вас вопросы, лейтенант?

- Сообщала ли разведка об этих машинах?

- Нет, – в голосе полковника раздражение было переплетено с замешательством. – Более того, совсем недавно мы вообще потеряли контакт с разведкой в нашем секторе. Скауты словно… исчезли! Мы надеялись восстановить с ними связь, но… теперь нам придётся разбираться с «этим»…

Разговор завершился, голограмма полковника Смэта исчезла, и Эренд остался с болезненным осколком тревоги в своей душе. Вот так вот – враг всё же нашёл, чем удивить, даже несмотря на накопившийся у имперцев опыт боевых столкновений.

А тем временем эта машина приближалась, явно намереваясь сразиться с имперцами во встречном бою. Силуэт двуногого шагохода виднелся прямо по центру уходящего за горизонт закатного солнца. Тёмная фигура, охваченная кровавым ореолом, становилась всё больше и больше – по мере сближения небольшая точка увеличилась до размеров красного круга. Даже с такого далёкого расстояния было очевидно, что идущая навстречу боевая машина по своим габаритам превышала размеры AT-AT… по высоте она была точно раза в три выше имперских шагоходов!

- Это… – в ужасе прошептал мехвод Эрмен Арлендт. – Такое просто немыслимо! Таких шагоходов нигде в Галактике не существует… Это… Титан! Иначе никак не назвать…

Да, такую машину действительно можно назвать лишь «Титаном» – определение, данное Эрменом, было в наивысшей степени метким.

А тем временем из-за горизонта вырастали новые фигуры – чуть поменьше первого из показавшихся шагоходов, но всё равно они были где-то в полтора раза выше AT-AT или как минимум такого же размера. Это было целое подразделение Титанов, идущее прямо на имперцев. Присмотревшись к вражеским боевым машинам через телескоп, Эренд заметил, что эти Титаны были явно совершеннее имперских четырёхногих шагоходов. Несмотря на свои абсурдно гигантские размеры, Титаны были гораздо подвижнее и эргономичнее. Вместо четырёх ног, как у AT-AT, эти боевые машины были двуногими, что повышало их мобильность. Имперские AT-AT, в свою очередь, были продолговатыми, что существенно увеличивало время манёвра (вот что значит впихнуть в боевую машину десантное отделение!), да вдобавок по бокам и сзади они были очень слабо вооружены – самые мощные орудия устанавливались в «голове». Разворот и отступление означали для AT-AT «оголение» уязвимых точек, с которых практически невозможно было вести ответный огонь. Титаны же были увешаны оружием буквально до зубов. Многоствольные артиллерийские орудия, лазерные пушки, огромные и мощные ракетные установки – это были настоящие ходячие крепости. К тому же платформы, на которые установлены все эти орудия, явно были очень подвижными – они могли крутиться туда-сюда, реагируя на угрозы со всех сторон. Анализ потенциальных возможностей Титанов и их сравнение с характеристиками AT-AT приводили Эренда Йенгера к крайне неприятным выводам. Имперские шагоходы и вражеские Титаны оказались техникой разных классов. AT-AT был многоцелевой платформой, при проектировании которой пришлось пожертвовать некоторыми потенциальными боевыми возможностями ради универсальности. В свою очередь, вражеские Титаны оказались чистокровными боевыми машинами, в которых была сделана ставка на максимальную огневую мощь.

Вот так-то… AT-AT был спроектирован как Высший Хищник всея Галактики. Предполагалось, что ни у кого, ни у одной политической или военной структуры, не будет столь большой, бронированной и мощной боевой машины. Под такое дело можно было побаловаться универсальностью – например, придать шагоходу функцию транспортника. Наличие как минимум равного противника попросту не предполагалось! И в итоге оказалось, что ни один заказчик, ни один проектировщик, ни один инженер даже не задумался о возможности того, что AT-AT когда-либо предстоит столкнуться с атакой Титанов… ГРЁБАНОЙ АТАКОЙ ТИТАНОВ!!!

Мрачные размышления Эренда прервала появившаяся голограмма руководителя наступательной группы – полковника Арвена Смэта.

- Приказ всем AT-AT, – сообщил Смэт. – Остановиться и занять оборонительную позицию. Как только противник войдёт в зону поражения наших орудий – открыть по ним огонь прямой наводкой.

Эренд расценил, что это правильное решение. Отступать было бесполезно – имперские тяжёлые шагоходы слишком долго разворачиваются, вдобавок подставляя врагу беззащитный зад.

- Энсин Арлендт! – скомандовал Йенгер Эрмену. – Остановить машину и встать в позицию для ведения огня.

- Есть! – ответил Эрмен.

- Младший лейтенант Аккармен! – обратился лейтенант к Микане. – Орудия готовы к стрельбе?

- Так точно! – ответила Микана.

- Отлично! Огонь по готовности! – скомандовал Эренд.

И вот имперские шагоходы открыли огонь. Сначала дал залп один AT-AT, затем другой… Вскоре в сторону Титанов летели десятки выстрелов, выпущенных из мощных орудий. «Точно в цель, – подумал Эренд, провожая своим взглядом залп красных лучей. – Стопроцентное попадание. По такой огромной цели невозможно промахнуться! В этом наше преимущество. Эти Титаны… – лейтенант ухмыльнулся, смакуя свои размышления. – Явно переборщили со своими размерами и пафосом».

И вот залп орудий AT-AT приблизился к вражеским шагоходам. Вот-вот этих Титанов должны были сотрясти мощные взрывы, взламывавшие самые крепкие оборонительные сооружения… Но в итоге – ничего не произошло! Красные лучи, не долетев до цели, вспыхнули и исчезли. Там, где выстрелы AT-AT были остановлены, подобно кругам по воде, в воздухе возникли переливающиеся аномалии – что открыло взору имперцев окружающие Титанов пузыри защитного поля. Сами вражеские мегашагоходы остались невредимы.

- Приказ всем AT-AT, – вновь вышел на связь полковник Смэт. – Сконцентрировать залп всех машин на одного противника. Наводитесь на ближайший шагоход.

«Верное решение, – подумал Эренд. – Похоже, рассеянный огонь бесполезен. А вот залп десятка шагоходов по одной цели эти щиты уже должен будет сбить».

Но тут Титаны открыли ответный огонь. Из их орудий выпускались снаряды и лазерные лучи, а из пакетных установок вылетали огромные ракеты. Эренд даже не успел прийти в ужас, как снаряды и лазерные лучи начали сотрясать броню его AT-AT.

- Лейтенант, наша броня пробита! Критические системы повреждены! – закричала Микана.

- Шагоход потерял равновесие! – плохо скрывая дрожь в голосе, сообщил Эрмен Арлендт. – Пытаюсь удержать!

Но, заметив летящий прямо в свой AT-AT пакет ракет, лейтенант Йенгер понял, что старания мехвода будут бесполезны. Удар пришёлся по шагоходу сверху, прямо в «шею» AT-AT, отделявшую кабину от десантного отделения. «Голова» шагохода оторвалась от «тела» – это означало, что Эренда, Микану и Эрмена ждёт незабываемый смертельный полёт внутри кувыркающейся в воздухе кабины.

Эренд потерял опору под ногами. Он почувствовал, словно оказался в невесомости – но это было обманчивое впечатление, рассеянное первым же контактом со стенами, полом, потолком, креслами и приборными панелями. Один удар, второй, третий – лейтенант уже не мог определить своё точное местоположение в кабине, чувствуя только сотрясавшую кости и внутренние органы ужасающую боль. В какой-то момент боль перестала ассоциироваться с ударами о те или иные препятствия, превратившись в боль нескончаемую. Йенгер уже не мог ни в чём ориентироваться. Но перед тем, как Эренд потерял сознание, одна мысль всё-таки промелькнула: «Запихивать десантное отделение в такой высокий шагоход определённо было не лучшим решением…».

***

         Мигнуло.

         Перед взором Эренда возник образ из прошлого. Ровная линия кадетов. Рычащий крик офицера: «Равняйсь! Смирно!». Напутственные слова. А затем дело. Занятия по физподготовке были обязательной частью обучения в Имперской академии. Преподаватели там были самые суровые – не стесняясь в выражениях, они гоняли кадетов в хвост и в гриву.

         В этот раз была полоса препятствий, причём более высокого, «взрослого» уровня. В тот раз кадеты проходили её впервые. Уже после первых «снарядов» они были выжаты до седьмого пота. Но это были ещё цветочки. Вымотанные, выдохшиеся и вспотевшие кадеты должны были проползти через длинный ров, заполненный вязкой и вонючей грязью. Масла в огонь подливал инструктор. Увидев выражения лиц кадетов, которым предстояло ползти через эту грязь, инструктор «приободрил» их.

         - Ну-ну, давайте! Ложитесь на пузо и гребите! Испытание хорошее, полезное! На войне этот опыт вам пригодится! Когда вы оказываетесь по уши в дерьме, ваши пустые головы выдают отличные идеи! – толкнул он свою речь с самыми что ни на есть издевательскими нотками в голосе.

         Кадеты завалились на живот и начали ползти через эту грязь. Ползти было тяжело. Руки увязали в этой мерзкой жиже, тело тяжело волочилось по жидкой земле, грязь забивалась в рот и заливала глаза. Но как будто этого было мало! Вдруг раздались выстрелы из бластеров. Штурмовики, занявшие позиции с фланга от ползущих в грязи кадетов, открыли огонь на подавление. Красные лучи проносились прямо над головами.

         - Ах, да! – тон инструктора стал ещё более издевательским. – Это не оглушающие выстрелы! Бластеры бьют в полную силу! Поднимете голову – умрёте!

         Проклятье, как же это было не похоже на учёбу в академии младшей ступени, той, что была на Лотале! Тогда были глянцевая окружающая обстановка, чистая красивая униформа, пускай и высокомерные, но аристократичные инструктора… И даже испытания были хоть и тяжёлыми, но приятными, вроде того, где надо выбраться из «Колодца», прыгая по выскакивающим платформам, которые били по ногам зарядами тока, если замешкаешься. А это уже – старшая степень. Тут уже всё было по-другому. И планета другая – Карида вместо Лотала. И люди другие – земляков старались разлучать друг с другом при переводе на «новый уровень». И обстановка – «недетская». Вместо глянцевых движущихся платформ – пот, кровь, грязь… Вместо легких ударов током – боевые выстрелы из бластеров… И за успех тебе не дадут порулить имперским шагоходом – просто позволят хоть как-то выспаться. А высокомерных, но аристократичных инструкторов сменило брызгающее слюной орущее быдло, откровенно упивающееся тем, что втаптывает кадетов в грязь.

         - Ну давай, давай! – «подбадривал» кадетов инструктор. – Вперёд ползи! Вперёд ползи! Греби давай! Левой-правой, левой-правой! Хлебай дерьмо! Левой-правой!

         Над головой сверкали красные заряды бластеров. Сил ползти уже не было, но не было и выбора. Остановишься – захлебнёшься в грязи. Попытаешься вылезти, поднимешься – убьют. Попытаешься развернуться и вернуться обратно – тоже убьют, поскольку при развороте неизбежно придётся поднять голову. Оставалось только одно – ползти вперёд.

         Эренду приходилось тяжело – слишком тяжело. Руки и ноги не слушались, он полз еле-еле. Голова тоже не работала, как надо, но Эренд вдруг осознал, что он начал отставать от остальных кадетов.

         Ситуацию ухудшило то, что это заметил инструктор. Подойдя к позициям, на которых расположились штурмовики, он указал в сторону Эренда одному из солдат. Штурмовик направил свой бластер вниз – и выстрелил в сторону Эренда! Луч чуть не попал в руку, оставив на земле выжженное пространство, которое, впрочем, было быстро залито грязью.

         - Ты! Кадет! – крикнул инструктор Эренду. – Чего отстал! Догоняй! Ползи! Греби! Быстрей работай культяпками своими!

         Тут Эренд совершил свою самую главную ошибку за тот день.

         - Не могу! – жалобно простонал он. – Я пытаюсь! Не могу!

         - Не пытайся! Делай! – рявкнул инструктор. – А если не можешь…

         Офицер вновь жестом подал сигнал штурмовику, и тот опять выстрелил в сторону Эренда. Бластерный луч воткнулся в землю рядом с головой. После этого Эренд внезапно ощутил прилив сил – и пополз вперёд.

         - Вот так лучше, – кивнул головой инструктор. – Ползи – и побыстрее.

         - Это… слишком… – не выдержав, Эренд позволил своему рту исторгнуть из себя тихий ропот.

         К ужасу кадета, это услышал инструктор.

         - Нюни распускать вздумал?!!! – яростно рявкнул тот, и тут же рядом с ногой Эренда в землю вонзился ещё один красный луч бластерного выстрела. – Не ной! Борись, слизняк! Ради этого и жизни не жалко. Сколь ужасен и жесток может быть этот мир, не важно! Сколь суров и страшен он может быть, ну и что! Борись, борись, борись! Убейся, но борись, кусок дерьма!

         Эренд так и не понял, как он прополз через грязевой ров и пробежал оставшуюся часть полосы препятствий. Всё было, как в тумане. Впрочем, на заключительном этапе построения Эренд успел отдышаться и оклематься – и вовремя, ибо для него ещё ничего не закончилось.

         Это было то ещё чувство. Все кадеты были на грани обморока. Никто, буквально никто не продемонстрировал, что полоса препятствий была пройдена без сучка и задоринки. Каждый совершил тяжёлую ошибку – и таковых было много. Кто-то спотыкался, кто-то падал без сил, кто-то запутывался в верёвках, «горшках» или сетях – и каждый за свою оплошность получал от инструктора задорную трель из крепких словечек, а то и вовсе болезненный пинок. На финальном построении никто не смог вытянуться по стойке «смирно», у трёх четвертей кадетов подкашивались ноги, многие и вовсе рыдали. Но инструктор как-то нехорошо смотрел именно на Эренда.

         - Все свободны! – сказал офицер. – А вас, кадет Йенгер, я попрошу остаться.

         После этого оставшаяся часть дня прошла для Эренда под знаком мучильни, которую тот не переживал никогда в жизни. Ещё три раза надо было пройти эту проклятую полосу. А потом, вдобавок ко всему пережитому – несколько нарядов вне очереди.

         Мигнуло.

***

Эренд с огромным трудом, пересиливая боль, открыл глаза. Сначала всё было как в кровавом тумане. Но, отдышавшись, Йенгер пришёл в себя. Боль всё никак не проходила – даже стала острее. В ушах стоял ужасающий гул – никаких звуков, лишь звон. Тело не слушалось. Лейтенант не чувствовал ног, не мог пошевелить руками. Пересилив боль, Эренд повернул голову. Перед его взором предстал труп Эрмена Арлендта. Тело мехвода скрючилось в ужасающей позе, из расколотого шлема на Эренда был направлен осуждающий взгляд остекленевшего глаза.

Тут лейтенант услышал жалобный стон. Йенгер повернул голову в сторону этого тяжёлого звука – и увидел бортстрелка Микану Аккармен, которая была насажена на сломанный рычаг, воткнувшись в него животом. Из разорванного живота наружу вылезли внутренности, шлем слетел с головы, её ослабевшие руки беспомощно пытались ухватиться за рычаг. Эренд попытался встать, но почувствовал, что не может этого сделать – его ноги были сломаны. Впрочем, к рукам возвращалась чувствительность, и спустя некоторое время Йенгер понял, что может ползти. Собравшись с силами, он начал перебирать руками, пытаясь приблизиться к тяжело раненому бортстрелку. Когда Эренд подполз поближе, внезапно Микана соскользнула с рычага и упала, оказавшись с Йенгером лицом к лицу. Она обильно истекала кровью, из сломанной руки торчала кость, в её взгляде – невыносимое страдание.

- Лейте… нант… – тяжело прошептала Микана. – Пристре… лите… Ме… ня… Убей… те… Не могу… бо…

Тут её речь прервалась. Втянув воздух, чтобы закончить фразу, Микана, так ничего и не сказав, резко выдохнула и затихла. Лицо застыло, из глаз исчезла жизнь. Эренд тронул её рукой, но Микана беззвучно перевернулась с бока на спину – не издав ни звука и не дыша. Она была мертва. Йенгеру оставалось лишь дрожащей рукой закрыть её остекленевшие глаза.

Он остался один. Единственный живой в кабине подбитого AT-AT. Оставшийся без своего экипажа, один в скорлупе, ограждавшей от Ада снаружи. Острая боль пронзила не только искалеченное тело, но и истерзанную душу. Лишившись всех сил, Эренд уткнулся лбом в пол – и залился горькими слезами. Он не знал, сколько времени находился в прострации – боль и горе полностью парализовали разум. Лишь в какой-то момент у Эренда возникло ощущение, что он находится не здесь, не внутри уничтоженной боевой машины.

***

Мигнуло.

         Вдруг возник другой образ – и вновь из прошлого, только более далёкого. Детство, раннее детство – ещё до поступления в Имперскую академию. Трущобы перестраивающегося Лотал-Сити – пускай в те времена планета ещё и не достигла худшей глубины своего падения, но жизнь на ней всё равно была ненамного лучше.

         Боль. Синяки. Кровь. Хохочущие мальчишки и девчонки-пацанки. Стиснутые зубы – ради того, чтобы не вытекло ни слезы. Чей-то окрик. Звук топота ботинок. Прикосновение.

         Эренд открыл глаза. Перед ним был имперский офицер.

         - С тобой всё нормально? – заботливо спросил он.

         - Да… – ответил маленький Эренд.

         - Точно? Ты весь в синяках. У тебя кровь.

         - Со мной всё нормально… – угрюмо буркнул Эренд.

         - Тебе не нужна помощь?

         - Нет…

         - Хм… Скажи, почему ты не дал им сдачи? Они так и будут донимать тебя. Не надоело проигрывать?

- Я не проиграл.

- То есть?

- Ведь я не убежал...

Офицер покачал головой.

- То, что ты не бежишь, похвально. Но этого мало. С таким подходом долго не протянешь. У тех, кто отказывается драться, нет ни единого шанса. Жизнь даётся победителям. Такова природа мира.

***

Эренд открыл глаза. Он не знал, сколько времени лежал, уткнувшись лбом в пол. Казалось, что вот-вот кровавая завеса сменится темнотой, что боль уйдёт и наступит покой. Но тут в голове сквозь завесу боли и отчаяния пробилось одно слово: «Бороться!». Бороться… Бороться. Бороться! Эренд вновь собрался с силами – и пополз к разбитому смотровому стеклу, намереваясь выбраться из раскуроченного шагохода.

Бороться – когда разбитое бронестекло смотровой щели кабины резало и без того израненное тело. Бороться – когда изрезанному стеклом телу пришлось выпасть из смотровой щели на землю, что отозвалось очередным приступом адской боли. Бороться – чтобы не потерять сознание. Собраться с силами. И – ползти вперёд. Бороться – чтобы сделать ещё один рывок. Бороться – чтобы продвинуться дальше. Бороться – в надежде добраться до своих. Бороться – чтобы выжить. Бороться – чтобы в будущем Эренд выставил этим Титанам свой счёт.

Всё было как в тумане. Взгляд был помутнён. В ушах звенело. Эренд ничего не различал и не соображал. Он боролся – и полз вперёд. Выставить руку вперёд. Подтянуться. Выставить другую руку вперёд. Подтянуться. Ползок за ползком – и Эренд двигался вперёд, даже не понимая, куда он направляется и какова его цель. Наконец, его руки окунулись в воду – лейтенант Йенгер дополз до огромной лужи, по своему размеру напоминавшей небольшое озерцо. Свежесть воды принесла облегчение, и от приятного чувства прохлады Эренд забылся и потерял сознание.

***

Мигнуло.

Вновь тот день в Имперской академии. После той злополучной полосы препятствий, наказания в виде повторного её прохождения и нарядов вне очереди всё тело болело. Но этого всего было мало – кадету Йенгеру предстояло отстоять всю ночь в карауле.

- Не спишь? – вдруг услышал Эренд раздавшийся сбоку голос инструктора. – Хорошо. Значит, не так уж ты и безнадёжен. Обычно после таких нагрузок за день стоящий в карауле засыпает сразу.

Ошеломлённый кадет молчал.

- Удивлён? – ухмыльнулся инструктор. – Если б не было потенциала, то ты давно бы отсюда вылетел. Считай всё это… своим вторым шансом. Только воспользуйся им правильно.

- А если… – неожиданно для себя Эренд решился на некое подобие дерзости. – Если я сам решу покинуть Академию? По собственному желанию?

- Так почему ты этого до сих пор не сделал? – инструктор ухмыльнулся ещё шире. – По собственному желанию уходят на гораздо более ранних этапах.

- А что, разве нельзя уйти на этом этапе? Или на более позднем? – Эренд почувствовал, что краснеет.

- Такие решения не оттягивают, – ответил инструктор. – Либо уходят, либо нет. Ты – не ушёл. Хотя, казалось бы, ты не должен был даже поступать в Академию. Твоё досье содержит в себе немало нюансов, которые требуют к тебе присмотреться повнимательней. Видишь ли, среди беспризорников Лотала Империя не в почёте. А ты – взял и пошёл против толпы. Хотя должен был знать, что в такой среде подобный поступок является – как там у вас говорят? – «зашкваром». Ты им больше не друг. И не будешь никогда.

Эренд почувствовал, что покраснел по-настоящему. А инструктор продолжал:

- Ты прошёл не только вступительные испытания, не только программу младшей ступени, но и проверку на лояльность. Да-да, не смотри на меня так – такие, как ты, относятся к категории «подозрительных». Свои самые главные испытания ты уже прошёл. А сейчас – учишься. И сегодня был именно что урок. Хорошенько усвой его, потому что это только начало. Дальше будет только тяжелее.

- Но ведь это выше, – Эренд чуть не сказал «моих», – человеческих сил!

- В этом и задумка. Это действительно выше сил даже самых физически развитых кадетов.

- Но если это выше пределов возможного – то как соответствовать такому уровню? К тому же если не выдержишь, то наказание будет ещё хуже, чем прохождение этого… Так ведь и до инвалидности довести можно… – раскрепостившись, Эренд позволил себе сказать лишнего. – А то и вовсе до смерти.

- Именно в этом вся суть, – улыбнулся инструктор. – Идеал тут недостижим. Самое главное – это выстоять. Выжить. А ради этого нужно бороться. И заканчивать свой день, стоя на ногах, как бы они не тряслись и не подкашивались. А когда это войдёт в привычку, можно переходить к следующему этапу. Учиться не просто выживать, но ещё и побеждать. Но чтобы быть готовым побеждать, нужно для начала хорошенько настрадаться. Ибо если хочешь достичь победы, то нужно стремиться к этому, прилагая все усилия, невзирая на боль и неудачи. Бороться за нее. Требовать. Но, прежде всего, пытаться. Всё остальное означает сдаться.

Мигнуло.

***

В какой-то момент приятная прохлада перешла в обжигающий холод – это внезапно «освежило» Эренда, заставив его очнуться и собраться с силами. Помутнение отступило – и теперь он мог осмотреться и хоть как-то оценить обстановку. Первоначально, не в силах поднять голову, Эренд просто смотрел на воду в луже, в которую он уткнулся. Йенгер уже не двигал руками, но гладь воды так и не выровнялась – раз за разом, вновь и вновь по ней шла рябь, выдававшая шаги чего-то огромного и чудовищного. Когда Эренд отдышался и сквозь завесу боли начали прорываться и другие чувства, он ощутил, что тряслась сама земля. С огромным трудом Эренд сумел перевернуться на спину и покрутить головой, осматриваясь. И перед ним предстало ужасающее зрелище.

Атака Титанов была в самом разгаре. Гигантские стальные чудовища продолжали свою кровавую жатву. Оглушающий грохот выстрелов из многоствольных орудий. Токсичный резкий запах от сгоревшего топлива выпущенных ракет. Густой дым, застилающий солнце. Титан… Два Титана… Они вместе стреляют куда-то вдаль, а мимо них величественно шествует третий Титан… И всех их накрывает тенью четвёртого Титана…

А тем временем у их ног копошились мелкие Титаны – рост которых составлял где-то метров восемь-девять. Один стрелял из лазерных пушек, другой деловито отрезал «голову» у подбитого AT-AT гигантской пилой, закреплённой на орудийном держателе, ещё группа преследовала отступающих имперцев.

Некоторые AT-AT ещё продолжали сопротивление, но лишь потому, что у них не хватало скорости для нормального отступления – оставалось лишь грудью принять последний бой. Самые большие Титаны уже не уделяли должного внимания имперским шагоходам, сосредоточившись на обстреле дальних позиций. Работу по уничтожению AT-AT взяли на себя более «мелкие» и быстрые Титаны.

Один из имперских шагоходов продолжал бой – сражавшийся в неравных условиях, обречённый на гибель, он стоял до конца. Широко расставив свои ноги, AT-AT продолжал держаться под градом снарядов, ракет и лазерных лучей. Машина героически вела дуэль с «мелким» девятиметровым Титаном. Наведя свою голову на цель, AT-AT дал залп из своих турболазеров. Будучи «небольшой» и в то же время удобной целью, этот «мелкий» Титан содрогнулся под ударом из орудий имперского шагохода. В такой дуэли должен был выиграть именно AT-AT… если бы битва шла по принципу «один на один».

Но тем временем с фланга на имперский шагоход стремительно надвигался ещё один из «мелких» Титанов. На эту угрозу AT-AT никак не мог адекватно отреагировать – ведь у него не было ни турельных, ни боковых орудий, которые могли бы защитить машину от атаки с фланга. Но девятиметровый Титан совершил манёвр, который привёл к немыслимому – он настолько удивил Эренда, что тот смог на короткое время забыть об ужасающей боли и пробудить в его голове ясность мысли.

Этот «мелкий» Титан был вооружён очень странным образом. Как и у всех встреченных имперцами Титанов, у этой машины были «руки», выполнявшие роль крепления для оружия. На одну из «рук» было закреплено стандартное дальнобойное орудие. Но вот другая «рука» представляла собой огромную цепную пилу.

Хорошенько разогнавшись, «мелкий» Титан с разбегу ударил плечом в заднюю ногу AT-AT. Хотя габариты «мелкого» Титана уступали имперскому шагоходу (девять метров высоты против двадцати двух), длинные ноги и высокое положение корпуса делали AT-AT уязвимым перед мощным таранным ударом со стороны увесистой груды железа. Имперский шагоход зашатался, потеряв равновесие, машина «присела», пытаясь удержаться на своих четырёх – и «мелкий» Титан тут же воспользовался этим, с размаху воткнув свою пилу прямо в брюхо AT-AT. Одним точным выверенным ударом «мелкий» Титан буквально выпотрошил имперский шагоход – пилой была разрублена ходовая часть, и четырёхногая машина беспомощно рухнула на землю. А «мелкий» Титан не останавливался. Вовремя отойдя от падающей «туши» поверженного врага, тот сменил стойку – и, дождавшись, когда AT-AT ударится о землю, воткнул в голову имперского шагохода свою пилу.

Повернув голову в другую сторону, Эренд Йенгер увидел ещё более впечатляющую сцену. Ещё один уцелевший AT-AT ввязался в дуэль с настоящим большим Титаном. Несмотря на то, что бой вёлся по принципу «один на один», это была неравная битва – тот Титан был метров на десять выше AT-AT. Причём вооружение Титана было в высшей мере странным. Под дальнобойное оружие была занята только одна «рука» – другая представляла собой настоящую железную ладонь. Сжав эту ладонь в кулак, Титан от всей души ударил этим кулаком прямо в голову имперскому шагоходу – неуклюжий, но мощный хук прямо в «щёку». Голова AT-AT резко опустилась и беспомощно повисла, отправленная в «нокаут» четырёхногая машина с ужасающим грохотом рухнула набок. Подобное удивительное зрелище заставило Эренда забыть о боли, об искалеченном теле – от ТАКОГО в голову приходили только рациональные мысли.

«Странно… – подумал лейтенант Йенгер. – Зачем разрабатывать боевую технику, специально заточенную на ближний бой?».

Тут Эренда накрыла огромная тень. Он повернул голову – и увидел над собой Титана, из числа тех, которые были «мелкими». Вражеская машина склонилась над изувеченным имперским офицером, словно торжествуя над поверженным противником. Он казался живым существом – чудовищем из стали, чья невозмутимая безэмоциональная личина смотрела прямо на Эренда. Вид этого Титана, то, как он «смотрел» на лейтенанта Йенгера, порождало чувство неизмеримого ужаса.

Внутри Эренда всё съёжилось. Яд страха разлился по всему телу – по каждой артерии, по каждому кровеносному сосуду. Ужас поразил весь организм, парализовал все мыслительные процессы. Даже боль отступила – остался лишь шок и трепет перед этими хтоническими монстрами. Но вновь Эренда привела в чувство пришедшая из глубин подсознания команда: «Бороться!». Преодолеть страх. Прийти в чувства. Вернуть себе самого себя – ради выживания. Сказать в лицо Смерти: «Не сегодня!». В личину этой твари…

- Я… тебя… не боюсь! – выйдя из оцепенения, прорычал сквозь зубы Эренд.

- Тебе… меня… не сломить! – продолжал Эренд, преодолевая сначала страх, а затем боль.

Каждое произнесённое слово было как капля чистой воды, как глоток свежего воздуха. С каждым произнесённым словом в тело возвращалась жизнь. С каждым произнесённым словом очищался разум.

- Думаешь… что ты… непобедим?! – вновь обратился Эренд к Титану. – Нет… Ещё… ничего… не кончено… Любое… чудовище… можно… убить… Я… ещё… увижу тебя… поверженным…

Титан молчал. Он создавал впечатление обычной бездушной боевой машины, которой нет дела до маленького изувеченного человечка. Но впечатление оказалось обманчиво. Внезапно чудовище из стали протянуло к Эренду свою когтистую руку. «Странно, – подумал Эренд. – Зачем этим боевым машинам руки? Это же непрактично…». Но тут же попытка рационального анализа ситуации сменилась новым нахлынувшим приступом ужаса. Титан взял Эренда в свою ладонь и поднёс имперского офицера к своей «голове». Это было просто… немыслимо. Что – у этой машины есть… чувства? Зачем ей потребовалось поднять с земли одного человека и поднести его к своей… личине? Этот Титан… захотел рассмотреть Эренда поближе?!

Личина Титана пристально смотрела на своего пленника, на свою жертву. Стальные узоры были недвижимы, но Эренд чувствовал, что машина – точнее, её командир – пристально смотрит на него. Изучает. Оценивает. В этот момент Эренд вновь почувствовал ужас, что наводят эти твари. Те судороги, что испытывает узник, запертый в клетке…

Нет! Надо бороться! Не сдаваться! Не позволять этому чудовищу сломить себя! Преодолеть ужас! Выйти из паралича! Сказать хоть слово! Хоть слово, чтобы вновь взять себя в руки!

- Это… ещё… не… КОНЕЦ!!! – Эренд собрал в кулак все оставшиеся у него силы, чтобы из его рта раздался не стон, а крик. – Я… смогу… ВЕРНУТЬСЯ!!! Я… доберусь… ДО КАЖДОГО!!! Я… вас всех… ПЕРЕБЬЮ!!! Истреблю! Вас всех! Всех! ДО ЕДИНОГО!!!

Титан молчал. Выслушав свою добычу до конца, он некоторое время был недвижим… а затем сжал свой стальной кулак. Эренд прочувствовал, как ломается каждая его кость. Его взор заволок кровавый туман. Исчезли все чувства – осталась лишь боль. И тут… всё кончилось.

Сделав своё дело, Титан швырнул безжизненное тело на землю, а затем наступил на него своей железной ногой.

***

Магос Птолемеус Кланк тщательно анализировал поступающуюю через ноосферу информацию. Несмотря на то, что ряд сделанных до начала вражеского наступления расчётов оказались неверными, всё же механикусам удалось переломить ход сражения в свою пользу. Атака Титанов была делом чрезмерным, но в сложившихся обстоятельствах пришлось задейтсвовать свои самые сильные козыри – задействовать куда раньше, чем планировалось. Тем не менее, нужный результат они обеспечили.

Самые крупные Титаны – небольшая группа «Полководцев», возглавлявшаяся единственным имевшимся в распоряжении механикусов «Императором» – атаковали «ударный кулак» Лжеимперии прямо в лоб. Пока вражеские Титаны были отвлечены на эту угрозу, с флангов ударили отряды Имперских Рыцарей при поддержке Титанов класса «Гончая» и одиночных Титанов класса «Налётчик». Хотя Имперские Рыцари уступали по размеру вражеским Титанам, всё же эти четырёхногие машины обладали рядом недостатков, которые свели на нет потенциальные преимущества. Титаны Лжеимперии оказались продолговатыми четырёхногими машинами – неуклюжими и имевшими слишком много уязвимых точек. Практически вся огневая мощь вражеских Титанов сосредоточена в «голове», угол наклона которой был крайне ограничен. Продолговатая конструкция увеличивала время манёвра, причём по бокам этих машин не было установлено никаких орудий – в случае атаки с фланга или тыла они были совершенно беззащитны. Именно этим и должны были воспользоваться атакующие с флангов Имперские Рыцари.

Результат манёвра соответствовал оптимистическому прогнозу в рамках сделанных расчётов. Пока враг сосредоточил огонь на самых больших Титанах, Имперские рыцари обошли боевые порядки противника и ударили во фланг. Хотя вражеские четырёхногие Титаны были намного больше Имперских рыцарей, их неповоротливость и неудачное расположение орудий обернулись для войск Лжеимперии настоящей катастрофой.

Конечно, у врага были крепкие силы прикрытия в виде двуногих шагоходов, напоминающих «Сентинелей», и гравитанков. Но и сами Имперские Рыцари атаковали не в одиночку – сопровождавшая их лёгкая техника отвлекала врага на себя. При этом вражеские силы прикрытия оказались не готовы к ближнему бою, который навязали Имперские Рыцари.

Первый же упавший четырёхногий Титан смешал боевые порядки противника. Атака же Имперских Рыцарей окончательно разрушила надежды слуг Лжеимперии на возможность эффективного организованного сопротивления. Вражеские гравитанки были очень неплохи, но их экипажи растерялись в смешавшихся порядках, что сделало их лёгкой добычей – Имперские Рыцари даже не расстреливали, а давили их своими массивными ногами. Аналоги «Сентинелей» попросту вязли среди обломков и застрявшей техники. Падающие «туши» четырёхногих Титанов усугубляли ситуацию. Но Имперские Рыцари чувствовали себя как рыба в воде. Лёгкую технику они топтали и пинали, главные калибры же были направлены в основном на четырёхногих Титанов.

При этом вражеские Титаны имели одну критическую уязвимость, которая усугубляла их конструктивные недостатки – на них не было пустотных щитов. Это означало, что Имперские Рыцари могли спокойно бить по ним всей своей мощью и даже навязывать им ближний бой. И, пока ударный кулак Титанов бил по центру вражеского построения, Имперские Рыцари вырезали фланги, рубя вражеским машинам ноги и потроша их своими пиломечами.

У врага было подавляющее преимущество в количестве Титанов. Но огневой мощи «Полководцев» наряду с удачными действиями Имперских Рыцарей удалось резко сместить чашу весов в пользу праведников Бога-Машины. Это была бойня. Титаны механикусов и Имперские Рыцари буквально одним ударом разгромили самую сильную группировку наступающих войск Лжеимперии. Враг ничего не смог противопоставить этому аргументу. Ни один Титан, имевшийся в распоряжении механикусов, не был выведен из строя. Конечно, ввязавшиеся в ближний бой Имперские Рыцари понесли потери, но они были несопоставимы с уроном, нанесённым противнику. Медленные и неуклюжие вражеские Титаны – главная ударная сила Лжеимперии – были перебиты как гроксы. Ни один из четырёхногих Титанов не покинул боле бойни – их скорость не позволяла оторваться от преследования, а отсутствие вооружения по бокам и сзади не позволяло отбиться от противника при отступлении. Лёгкой технике повезло больше – в момент, когда пришло осознание поражения, враг решил бросить своих Титанов на растерзание Механикусам ради спасения хоть чего-то. Быстрые и юркие гравитанки смогли относительно легко уйти, также врагу удалось вывести часть аналогов «Сентинелей». Спастись удалось также пехоте – точнее, той части пехоты, которая перевозилась на гравитранспортах. Ударный кулак Лжеимперии был опрокинут.

Теперь нужно было развивать успех. Ноосфера бурлила – через неё пошли стремительные потоки приказов, усваивавшиеся скитариями за считанные мгновения. Доходя до адресатов, приказы воплощались в жизнь – все войска механикусов, сосредоточенные в нужных секторах, приходили в движение. Поступил приказ – и вот уже скитарии начали серию мелких, но многочисленных атак, вынуждая пехоту Лжеимперии увязнуть в ненужных для себя боях. Поступил приказ – и авиация, вольготно чувствующая себя под прикрытием ПВО и ПКО, налетела на вражеские колонны и транспортные челноки, терроризируя логистику Лжеимперии. Поступил приказ – и артиллерия обрушила на вражеские позиции ливни снарядов, запирая солдат Лжеимперии в своих окопах. Поступил приказ – и клинья катафронов врезались в стыки и бреши во вражеских порядках. Серия скоординированных и точных атак – и вражеский фронт рухнул за считанные часы. Победоносное наступление Лжеимперии превратилось в позорное бегство.

Тем не менее, даже самые оптимистичные расчёты самых совершенных систем Птолемеуса Кланка не позволяли достичь максимального результата – полного уничтожения вражеской наступательной группировки. Из-за быстроты наступления противника не получилось достичь наиболее эффективной организации контрудара – слишком малое количество собранных сил и слишком поспешное планирование вели к ограниченным результатам. Несмотря на разрушение вражеского фронта и серию глубоких прорывов, группировку противника не удалось взять в «котёл» – только в «мешок». Вражеское командование уже поняло, что делать – и начало спешно выводить войска на безопасную территорию. Преследование мало чего даст – сил скитариев не хватало, да к тому же выход за пределы зоны эффективного действия ПКО поставит механикусов под угрозу орбитального удара.

Потому оставалось лишь попытаться нанести отступающим войскам Лжеимперии максимальный урон – и наблюдать, делая для себя заметки на будущее. Главный вопрос, которым в данный момент задавался магос Птолемеус Кланк, касался поведения командования Лжеимперии при организации отступления. Что они будут спасать в первую очередь – технику или личный состав? От выбора врага во многом зависела и тактика механикусов на будущее…

***

На захваченную имперцами вражескую ремонтную базу медленно опускались сумерки. Зрелище солнца, уходящего за горизонт, было завораживающим – и капитан Иден Версио не могла отказать себе в удовольствии полюбоваться им.

Отряд «Инферно» не принял участие в финальном броске на вражеский кластер ПКО. Четвёрка бойцов Имперского спецназа осталась на захваченной ремонтной базе – укреплять взятые позиции, организовывать тылы, помогать в восстановлении повреждённой инфраструктуры и, конечно же, просто отдыхать. Их не стали заставлять участвовать в следующем этапе наступления – подходящих участков, предназначенных для «тонкой работы», в тот момент не нашлось, и в этом деле командование расценило, что «большой дубинки» будет достаточно.

Так что отряд «Инферно мог позволить себе отдых – который был очень нужен, чтобы восстановить хоть какое-то душевное равновесие после тяжёлого боя и встречи с ужасами армии омерзительных киборгов. Каждый справлялся со стрессом по-своему: командир отряда Иден Версио нашла для себя утешение в организаторской деятельности, Дел Мико плотно засел за ремонт техники, более сложный случай был с Гидеоном Хаском, который сначала с угрюмым видом страдал от безделия, а затем тайком употребил парочку стимуляторов. Наибольшее опасение вызывала Сейн Марана. Уединившись подальше от всех остальных – не только отряда «Инферно» но и остальных военных и персонала, – она молча сидела на ящике с припасами, пребывая в прострации. Это продолжалось так долго, что в какой-то момент возникло осознание, что это нельзя игнорировать.

- Капитан… – Гидеон чуть не назвал командира отряда по имени, но в последний момент решил соблюдать субординацию. – Меня тревожит то, что происходит с Сейн.

- Да, – ответила Иден. – Я помню твой отчёт. Расклеилась во время боя, но всё-таки взяла себя в руки.

- Боюсь, что всё-таки не взяла, – с мрачным видом ответил Гидеон. – Укрылась ото всех, сидит в депрессии, ни с кем не разговаривает. И так уже несколько часов.

- Я пойду поговорю с ней, – решила Иден.

Иден Версио нашла Сейн на дальнем складе. Агент Марана угрюмо сидела на ящике, опустив голову и пристально глядя в пол.

- Агент Марана, – Иден решила для начала обратиться к подчинённому по-официальному.

Девушка не отреагировала.

- Сейн, – тихо позвала её Иден.

Сейн подняла голову и повернулась к капитану.

- Простите, командир, – сказала она. – Не сразу сообразила, что вы пришли со мной поговорить…

Голос Сейн был безжизненным, а взгляд устремлен куда-то в пространство, но она оставалась спокойной и собранной.

- Что с тобой случилось? – спросила Иден. – После операции ты сама не своя.

- Я… Я… – взгляд Сейн лихорадочно забегал по сторонам, пока она наконец не решила поделиться с командиром тем, что её гложет. – Я раздумываю над тем, чтобы покинуть отряд «Инферно».

Для Иден эти слова были сродни удару в самое сердце. Отряд «Инферно», в который вошли лучшие из лучших, военная элита Империи – и вдруг один из его бойцов ни с того, ни с сего решает покинуть группу! Ей было страшно даже представить, какой ущерб это нанесёт престижу отряда и лично его командира. Ещё сильнее она боялась реакции отца – ведь отряд «Инферно» был личным детищем Гаррика Версио, так что его распад станет ударом также и по репутации адмирала. Он будет в гневе – и, разумеется, направит весь свой гнев именно на дочь. Ведь она подвела его – хуже того, подвела его драгоценную Империю. Опозорила его имя, которым он так кичится. И его дочь… от неё тоже зависела репутация его имени. Адмирал постоянно требовал от Иден, чтобы она добилась успеха, превзошла ожидания, стала лучшей из лучших. И она стала. Действительно стала лучшей из лучших. Но и это его не удовлетворило. Адмирала Гаррика Версио ничто не могло удовлетворить. А вот разочаровать его было легко – достаточно было такой «мелочи», как уход из отряда ценного бойца. И ещё с колыбели Иден усвоила, что разочаровывать Гаррика Версио – себе дороже. И осознание, что впереди тебя ждут большие проблемы, было подобно ушату холодной воды. Сначала Иден охватил страх. Затем гнев. На слабое звено отряда. На Сейн.

- Почему? – строго спросила Иден.

- Я здесь лишняя, – сухо ответила Сейн. – Моя специализация не предусматривает участия в боевых операциях.

Она была права. До того, как вступить в отряд «Инферно», Сейн Марана была аналитиком в разведке. Остальные члены отряда имели за плечами реальный боевой опыт. Сейн же сидела в тёмном кабинете, глядя на мониторы, слушая одновременно множество разговоров, которые велись на множестве языков, и изучая разные досье. Боевые действия она знала в основном по тренажерам.

Тем не менее, в этом «поединке» Иден не была намерена уступать:

- Да, ты занималась ранее исключительно кабинетной работой. Да, у тебя нет боевого опыта. Но это – дело наживное. Мне с Гидеоном самим пришлось перестраиваться. Мы были пилотами. Да, мы сражались. Но это совсем не одно и то же, что сражаться в качестве пехотинцев – даже если это отряд специального назначения.

- Да, опыт придёт, – согласилась Сейн. – Но проблема не в этом.

- А в чём? – подняла бровь Иден.

Сейн опустила голову:

- Это был один бой. Всего лишь один бой. Первый бой в моей жизни. А я уже пережила столько впечатлений, что сыта ими по горло.

И тут ладони девушки затряслись – она сделала небольшую паузу, чтобы стиснуть руки в кулаки и унять дрожь. Иден вздрогнула от недоброго предчувствия. Похоже, Марана действительно не была готова к такой работе.

В свою очередь, Сейн, тяжело сглотнув, продолжила:

- Я видела гибель людей. Наших соратников. С которыми познакомилась. С которыми общалась. Хуже того, я принимала решения, которые вели за собой гибель товарищей по оружию – прямо у меня на глазах. И то, как они гибли... Эти существа, с которыми мы воюем – настоящие чудовища. Жестокие, жуткие, омерзительные чудовища. Я собственными глазами видела, как они расправлялись с ребятами из отряда «Бритва». Как они рвали людей на части, разрезали их своими пилами, потрошили живьём… Такое никогда не забудешь. Никогда…

Иден охватили противоречивые чувства. Ей самой доводилось пережить аналогичный опыт – когда была уничтожена Звезда Смерти. Иден сама участвовала в Битве при Явине в качестве пилота-истребителя – и лично видела, как грандиозная боевая станция взорвалась. Все, кого она знала, с кем познакомилась, с кем сражалась в истребительном звене – погибли в тот роковой день. Иден прекрасно понимала чувства Сейн. Но это же не повод так расклеиваться, чтобы покидать отряд из-за всего лишь одного боя!

- Мы все кое-что знаем о таких ситуациях, – твёрдо сказала Иден.

Сейн вскинула голову. Её губы сжались до предела, на глаза навернулись слёзы, но лицо исказилось от гнева.

- Ничего вы не знаете.

- Что?! – вспыхнула Иден.

- Мне безразлично, что пережили вы и что пережили остальные. Вы – это не я.

Иден пришла в такую ярость, что готова была рвать и метать. Она с огромным трудом сдержала себя от того, чтобы схватить обнаглевшую девчонку за шкирку и от души её отхлестать. То есть, эта двадцатилетняя малявка, пройдя всего лишь через один бой, теперь распускает нюни и капризничает перед закалёнными бойцами? Перед бойцами, которые на своей шкуре успели ощутить войну. Перед бойцами, которым уже довелось не только воевать, но и терять своих товарищей. И Сейн явно заметила этот огонёк в глазах Иден.

- Я понимаю ваши чувства, – ответила Марана. – Но прошу, командир, выслушайте меня. Да, я не одна прошла через что-то особое – простой рядовой штурмовик выносит на своих плечах на порядок большую ношу, чем я и весь наш отряд. Проблема не в этом. Проблема в том, как это воспринимаю я. Я пытаюсь преодолеть это. Стараюсь оставить всё худшее позади. Но не могу. Не получается никак. Потому что у меня эйдетическая память.

Тут Иден вспомнила ту встречу у адмирала Версио. Собрание, на котором было официально объявлено о создании отряда «Инферно». Именно там бойцы отряда (кроме Иден и Гидеона, которые вместе учились в Имперской академии и были знакомы давно) встретились друг с другом впервые. В то время, как Гидеон, Дел, сама Иден могли похвастаться участием в настоящих боевых действиях, Сейн выложила в качестве своих козырей эйдетическую память и вытекающее отсюда знание двадцати девяти языков. В тот день Сейн рассказывала о своих способностях не без нотки гордости в голосе… Но тогда она ещё не знала о «подводных камнях» скрывавшихся за этими талантами.

- Я способна усваивать любую, даже самую сложную информацию, в неизмеримых объёмах, – продолжала Сейн. – Я способна бесконечно долгое время помнить всё во всех подробностях. Когда я служила в разведке… До того, как вступить в отряд «Инферно»… Мои способности были незаменимыми. Я могла обрабатывать столько информации, сколько не мог ни один даже самый лучший аналитик. Я способна выучить столько языков, что ни один конспиратор не мог укрыть от себя свои тайны. Но здесь… На настоящей войне… Мои таланты стали обузой. Благодаря эйдетической памяти в мою голову лезет всё – даже то, что запоминать не следует. И всё это продолжает крутиться в моей голове… Преследует меня до конца… Всё что угодно, буквально всё, что я вижу и слышу, напоминает мне о том, что произошло. И все эти воспоминания настолько отчётливые, словно я переживаю их снова и снова… Я случайно наступаю на сухую ветку – и слышу хруст разрываемого мяса. Слышу щелчок переключателя на бластере – и в моей голове раздаётся треск ломающихся костей. Крик птиц превращается в вопли умирающего солдата. Я пытаюсь отвлечься от этого, занявшись делом – но ничего не помогает. Хочу почистить бластер, разбираю его – и вижу там кровавые внутренности. Я пытаюсь заснуть – но, как только я закрываю глаза, передо мной появляются жуткие личины этих кибернетических тварей. И всё это не расплывается, не теряет свои очертания. Нет – эти образы настолько чёткие, словно я не вспоминаю эти события, а снова переживаю их вживую!

От этих слов Иден вздрогнула. Гнев сменился замешательством и смущением. К такому она оказалась не готова – получить настоящий ПТСР у одного из бойцов после первой же боевой операции! Под влиянием отца она училась командовать, но оказалось, что лидерство – это не только про руководство и личный пример. И, когда подчинённому бойцу потребовалась психологическая помощь, Иден растерялась. Конечно, можно было сослаться не только на личные ошибки, но и на внешние обстоятельства.

В Империи сфера психологической помощи участникам боевых действий была развита не лучшим образом. Старая Республика как общегалактическая структура не воевала тысячу лет. У неё не было армии – а значит, не было особой нужды в соответствующих институтах. Когда начались Войны клонов, это не привело к особому прогрессу в развитии военных психологических служб. У джедаев были собственные структуры. Офицеров из «нормальных разумных» на всю Великую армию Республики было немного – и на них не требовалось большого количества ресурсов. К тому же офицерский корпус относился в основном к категории высшего командования – этим разумным приходилось сталкиваться с куда меньшим количеством жести, чем простым солдатам, так что за психологической помощью им приходилось обращаться значительно реже. А что касается рядового состава – клонов… Никто не желал тратить ресурсы на психологическую помощь для них – ибо зачем? Нянчиться с «мясными дроидами»? Ещё чего! С клонами разговор был короткий – хороший солдат выполняет приказы, и точка! «Отбракованный материал» списывали безо всяких угрызений совести – когда производство новых солдат было поставлено на конвейер, незаменимых клонов попросту не было. После провозглашения Нового порядка от клонов отказались – и в армию стали набирать рядовых граждан Империи. Благодаря этому ситуация улучшилась – к Настоящему Человеку относились совсем по-другому. Это уже были не «мясные дроиды» – разумеется, к новым бойцам требовался и более ответственный подход. Но всё равно дело обстояло из рук вон плохо. Не было опыта. Не было традиций. Не было достаточного количества специализированных кадров. Это была работа, начатая чуть ли не с нуля, и на этом пути предстояло совершить много проб и ошибок…

Впрочем, можно было ссылаться на внешние обстоятельства, но свои собственные ошибки надо признавать. Иден стоило с самого начала иметь в виду, что у Сейн не было боевого опыта, что в деле оперативной работы она была новичком. В свою очередь, капитан Версио занималась своими делами, сосредоточившись исключительно на планировании и осуществлении боевых операций, тогда как при этом стоило вовремя уделять внимание подчинённым, чтобы не допустить промашки. Это был недосмотр командира. Следовательно, командир и несёт ответственность. Это было ужасное, очищающее, холодное и жестокое признание – признание самой себе, – и Иден выпила эту чашу до дна.

Тем временем Сейн, тяжело вздохнув, закончила свою мысль:

- Я понимаю, что вы, Дел, Гидеон – вы все прошли через многое. Вы участвовали в настоящей войне. Многое видели. Терпели боль. Теряли кого-то. Но всё же вы со временем забываете то, что видели. Не всё. Однако время смягчает впечатления, они теряют свою силу. Вы забываете отдельные детали. Но я не забуду. Не смогу.

Конечно, Иден хотелось возразить этим словам, но всё же она поняла, что во многом Сейн была права. Эйдетическая память действительно имела такой побочный эффект – эффект, способный усугубить полученные психологические травмы. Если Иден, Хаск или Дел в своей жизни переживали какое-то ужасное событие, ощущения со временем тускнели – по крайней мере, отчасти. Сейн – иной случай. Всякий раз, когда она будет думать о том, что пережила, эти события будут проноситься у нее перед глазами – не в тумане далеких воспоминаний, а так, словно она видит их снова.

Некоторое время Иден и Сейн молчали. Никто не знал, что сказать. Наконец, собравшись с мыслями, Сейн вновь заговорила:

- После того боя с киборгами… где погиб отряд «Бритва»… Я почувствовала, что мои боевые качества резко упали. Во время учёбы в Имперской академии я демонстрировала наилучшие способности в стрельбе среди всех кадетов. Я была способна поразить цель на расстоянии свыше пяти километров! Но в том бою… Я была сама не своя. В самый ответственный момент руки начинали трястись. Когда я фокусировалась на цели – на меня вдруг накатывалась волна тошноты. Взор становился мутным, силуэты размывались. Я целилась в огромного киборга ростом метра в три с расстояния всего лишь метров в пятьсот-семьсот – и каждый мой выстрел летел мимо!

- Тем не менее, Гидеон сообщал, что ты смогла взять себя в руки, – ответила Иден. – Ты сделала несколько успешных попаданий, которые позволили сковать действия противника. Это очень сильно помогло нам. Позволило продержаться до подхода подкрепления. То есть, тогда ты всё-таки смогла справиться. Как?

Побледневшая Сейн немигающим взглядом уставилась на Иден. Хриплым голосом девушка промолвила:

- В тот момент я напомнила себе, что стоит на кону. Я напомнила себе, что из-за моих ошибок будут гибнуть мои товарищи по оружию. Если бы из-за меня погибли Гидеон, Дел, вы… я бы себе этого никогда не простила. Никогда.

- Ты сказала, что раздумываешь о том, чтобы покинуть отряд, – заметила Иден. – Но твёрдого решения ещё не приняла. То есть, ты всё-таки не хочешь покидать группу. Боишься, что твой уход навредит нам всем?

Сейн на некоторое время задумалась, и затем тихонько, еле заметно кивнула. Сделав ещё одну небольшую паузу на то, чтобы собраться с мыслями, Марана наконец сказала:

- Да… Я не хочу подводить команду. Но в то же время в моей голове настойчиво крутится мысль, что, оставшись аналитиком в разведке, я бы принесла больше пользы… И допустила бы меньше ошибок, стоивших чьей-нибудь жизни…

- В любом случае выбор за тобой, – твёрдо ответила Иден. – Какое бы решение ты ни приняла, мы согласимся с ним.

- Спасибо… Спасибо… – тихо откликнулась Сейн.

На этом разговор был окончен. Иден надеялась, что ей удалось найти нужные слова для подчинённой и вернуть бойцу хоть какое-то душевное равновесие. Тем не менее, даже если Сейн всё-таки решит покинуть отряд – это не должно стать её проблемой. Всё-таки большая ответственность лежит на командире – и Иден теперь была морально готова принять её на себя. Уход Сейн, каким бы тяжёлым он ни был, не станет концом для отряда. Да, Иден очень сильно достанется от отца, который расценит «инцидент» внутри отряда как удар по престижу. Но пора уже отбросить детские страхи. Да и самому отцу пора было чему-то учиться в жизни, а не «учить» свою дочь, которая давно уже не ребёнок. Он настолько одержим стремлением достигнуть идеала (вплоть до требования, что «Версио не плачут»), что пора ему наконец понять, что идеал недостижим, а весь этот фирменный имперский порядок существует только в пропаганде. Иден, лично видевшая гибель Идеального Оружия – Звезды Смерти – этот урок уже усвоила.

Вдруг раздался оглушающий вой сирены. Это был сигнал тревоги. «Странно, – подумала Иден. – Что это такое? Ведь всё было тихо! От дозорных патрулей не поступало никаких сообщений…».

Иден и Сейн спешно выбежали со склада. На улице уже было темно, но даже эта темнота не могла скрыть творящегося хаоса. На базе царила форменная неразбериха. Штурмовики, экипажи, персонал – все на базе бегали туда-сюда, лихорадочно пытаясь занять свои позиции.

Иден остановила одного из штурмовиков и спросила его:

- Солдат! Это учебная тревога?

- Нет, мэм! – ответил штурмовик, после чего вернулся к своим обязанностям.

Это была проблема. Это была большая проблема. Это значит, что враг подобрался слишком близко – и застал имперцев врасплох. Никто не занял позиции заблаговременно – это означало, что поле боя будет представлять собой охваченный пожаром бордель, и Иден оказалась в эпицентре этого бардака. Тем не менее, опускать руки было нельзя – надо что-то делать!

Капитан Версио связалась по комлинку с Делом Мико. Связь оказалась нестабильной, комлинк барахлил, но, к счастью, неполадки оказались некритичными, и Иден удалось без существенных проблем передать приказ:

- «Инферно-три»! Берите оружие со снаряжением – и направляйтесь на позицию «Лямбда-семь»! Как прибудете на позицию – ждите моего прибытия! Как поняли меня!

- Приказ получен, «Инферно-один»! – откликнулся Дел. – Выполняю!

Далее Иден связалась с Гидеоном Хаском:

- «Инферно-два»! Берите оружие со снаряжением – и направляйтесь на точку «Омега-тринадцать»!

Это было на верхнем этаже укреплённой башни, которую отряды «Инферно», «Браво», «Бритва» и «Мститель» взяли во время штурма базы.

- К вам присоединится «Инферно-четыре», – Иден взглянула на Сейн, о которой в это время шла речь. – Вам обоим нужно будет занять там снайперские позиции и оказывать огневую поддержку нашим войскам.

- Вас понял, командир! – ответил Гидеон.

- Принято, «Инферно-два», – удовлетворённо кивнула Иден. – Конец связи.

Отключив комлинк, капитан Версио повернулась к Сейн.

- «Инферно-четыре», вам понятен приказ? – спросила Иден.

Сейн утвердительно кивнула.

- Тогда действуйте! – указала Иден в сторону башни.

Сейн надела шлем и, схватившись за бластер по-боевому, побежала к указанной точке. К счастью, Марана оказалась заблаговременно подготовленной к бою – пускай и удалившись ото всех, уединившись на складе, она всё же не забыла взять тогда с собой бластер и шлем. Теперь всё необходимое было у неё под рукой, так что Сейн могла вступить в бой незамедлительно. А вот Иден оставила основное снаряжение на своём посту – при ней был только пистолетный бластер. К счастью, капитан Версио могла вызвать на помощь своего дроида-ищейку ID10, который и принесёт всё необходимое прямо в руки.

А пока дроид собирал снаряжение, Иден могла некоторое время помучить себя вопросом, который она от нервного напряжения произнесла вслух:

- Проклятье, да что происходит?! Как наша разведка могла это пропустить?! Почему дозоры и патрули ни о чём не сообщили?!

***

Тем же вопросом задавался и Дел Мико. Точка «Лямбда-семь», на которую прибыл боец Имперского спецназа, оказалась под ударом основной группировки противника – так что Дел сразу же оказался под обстрелом враждебных киборгов. Каждый раз, делая очередной выстрел из бластера по врагу, агент Мико выплёвывал из своего рта истеричный вопрос.

- Да откуда они… – Дел высунулся из-за укрытия и сделал выстрел. – Все попёрли?! – предупреждая вражеский обстрел, он пригнулся, снова спрятавшись за укрытием. – Да почему… – Мико сделал несколько выстрелов вслепую. – Наши патрули ничего не заметили?! – чувствуя, как под вражескими выстрелами укрытие начинает разрушаться, Дел одним рывком перебежал к другой позиции. – Ведь ТАК же не должно быть!!!

Сменив позицию, Мико выглянул из-за укрытия, выцеливая противника. Из сумеречной тьмы осторожно вышел киборг в красном балахоне. Дел направил на врага свой бластер… но вдруг осознал, что противник тоже его заметил. Лёгким движением тот навёлся на Дела ещё быстрее, что вынудило Мико отказаться от дуэли. Но, прежде чем Мико вновь спрятался за укрытием, в киборга влетел красный бластерный выстрел. Враг упал, но уцелел – направив своё оружие в сторону, откуда получил удар, тот сделал несколько ответных выстрелов. Дел готов был попытаться добить противника, но тут к «подраненому» врагу подошли ещё несколько киборгов – и Мико решил не испытывать судьбу.

Воспользовавшись окном возможностей, Дел, перебегая от укрытия к укрытию, отступил с «передовой» в тыл. Дойдя до безопасного места, он встретил Иден, возглавившую небольшую группу штурмовиков.

- Ты цел? – спросила его командир.

- Да, – ответил Дел. – Какова оперативная обстановка?

- Плохо дело, – сообщила Иден. – Нас сбросили со всех передовых позиций. Бои идут прямо на базе. Мы не можем установить нормальную оборону, везде обнаруживаются бреши, которые мы не успеваем закрыть!

- Каковы сейчас наши задачи? – спросил Дел.

- Командование нашими войсками в этом районе отдало приказ о всеобщем отступлении, – сказала Иден. – Мой отряд, – капитан указала рукой на штурмовиков, расположившихся рядом, – не только «Инферно», но все, кто сейчас оказались в моём распоряжении… Нам приказано держать оборону. Нужно сковать действия противника, чтобы выиграть время для эвакуации остальных. Так что, «Инферно-три», не расслабляйтесь и срочно занимайте свою позицию.

- Командир! – вдруг обратился к Иден Дел. – Прежде, чем я приступлю к своим обязанностям, можно задать вам вопрос?

- Задавайте.

- До того, как я пробился сюда, меня сильно прижали. То, что этих киборгов ввязал в перестрелку один из наших отрядов, меня очень выручило. Это ведь была ваша работа, командир?

- Да, а что? – подтвердила Иден, сплетя в своём голосе иронию и добродушие.

- Да так, поблагодарить хотел. Если бы не вы, мне бы туго пришлось…

***

Заняв привычную ещё по прошлому бою позицию на верхнем этаже укреплённой башни, бойцы отряда «Инферно» Гидеон Хаск и Сейн Марана поддерживали свои войска снайперским огнём. Параллельно, пользуясь возможностью взглянуть на поле боя с высоты, они постоянно докладывали отрядам имперцев о каждом изменении оперативной обстановки. Сейн, за счёт своих развитых мыслительных способностей, могла предоставить более качественную информацию, так что между ней и Гидеоном было налажено своеобразное «разделение труда» – Сейн, опасаясь, что может опять расклеиться, сосредоточилась на наблюдении и поиске целей для напарника, в то время как Хаск занимался исключительно стрельбой.

Тандем работал хорошо. Благодаря информации от Сейн имперские штурмовики начали лучше ориентироваться в ситуации, что позволило восстановить хоть какую-то организацию. Огневая поддержка Гидеона позволяла хоть как-то сковывать противника. Тем не менее, наблюдая за полем боя, Сейн обратила внимание на кое-что – что-то, что она упустила во время прошлого боя из-за пережитого шока.

Враг действовал на удивление грамотно и слаженно. Сейн снабжала штурмовиков сведениями как могла. Благодаря своей эйдетической памяти она могла мгновенно фиксировать увиденное и за долю секунды обрабатывать информацию – её способности позволяли имперским войскам действовать как идеально отлаженный механизм. Но эти киборги реагировали на меняющуюся обстановку ещё быстрее. Всё выглядело так, словно они обладали крайне развитой и мощной системой обмена и информацией – и, более того, возникало ощущение, что они были подключены к какому-то сверхразуму, который видел их глазами, слышал их ушами, знал, где все они находятся, вообще видел всё поле боя. Конечно, во времена Войн клонов армии боевых дроидов тоже были объединены в сеть, с командными центрами в лице тактических дроидов. Но работа этой сети была довольно-таки бесхитростной – боевые дроиды сепаратистов, как правило, брали массой, ровным строем идущей напролом. Киборги же демонстрировали на порядок более высокий уровень взаимодействия. И это имело свои последствия для имперцев.

Сейн оставалось лишь с горечью наблюдать, как враг методично разрушает имперскую оборону. Нанося тщательно выверенные, точные, и при этом стремительные удары, киборги захватывали один объект за другим. Сейн отдавала помощи союзникам силы, превышавшие все её пределы – но это не смогло остановить сокрушающую волну. Теперь оставалось лишь ожидать неизбежного – приказа о всеобщем отступлении.

***

Имперский полковник Гарет Тэмб, командовавший имперскими войсками в секторе «Беш-22», в ужасе наблюдал, как рушится оборона. Вражеская ремонтная база, которую удалось взять с таким трудом, потеряв в процессе целый отряд Имперского спецназа в полном составе – отряд «Бритва» – вот-вот должна была вернуться в состав противника. Решение об эвакуации войск из сектора было принято уже давно – когда стало очевидным, что враг сумел обеспечить внезапность нападения, что имперская оборона оказалась не готова к этой атаке, и потому поражение было неизбежно. Но вражеские успехи были настолько ошеломительными, что продолжение эвакуации по стандартной процедуре приведёт лишь к полнейшей катастрофе. Спасти всё не удастся – и потому придётся чем-то пожертвовать.

- Внимание всем! – передал полковник Тэмб офицерам, руководившим выводом войк. – Необходимо ускорить темпы эвакуации! Повторяю: необходимо ускорить темпы эвакуации! Вывозите солдат, офицеров и персонал! Технику и припасы оставить! Повторяю: технику и припасы оставить!

Затем он связался с командиром отряда «Инферно» Иден Версио, взявшей на себя руководство обороной.

- Я вас слушаю, сэр! – откликнулась капитан Версио на входящий сигнал от полковника.

- Капитан, – сообщил Тэмб. – Мы были вынуждены ускорить темпы эвакуации. Часть войск, приданных вам для обороны объекта, будут отозваны. Вы должны прикрывать отход. Вам нужно продержаться пятнадцать минут, после чего отступайте к шаттлам для эвакуации. Вам понятен приказ?

- Так точно, сэр! – ответила Версио.

- Хорошо. Действуйте, «Инферно». Удачи вам. Конец связи.

***

Ещё пятнадцать минут. Такой малый срок, который нужно было вытерпеть. Такой малый срок, который тянулся целую вечность. Но даже такой малый срок имперская оборона могла не выдержать.

Враг владел инициативой. Враг наседал. Враг наносил удар за ударом, громя и изолируя отдельные имперские отряды. Киборги в красных балахонах прижимали штурмовиков огнём из своих пушек. Огромный бронированный киборг на гусеничном ходу уничтожал укреплённые позиции. А в красном закатном небе показалось звено крылатых киборгов, на своих реактивных ранцах залетающих имперцам в тыл. Столкнувшись с таким количеством угроз со всех направлений, Иден начала опасаться, что с таким трудом налаженная ею оборона не продержится отведённый срок.

Но нельзя было поддаваться панике. Нужно продолжать держаться – ведь те, кто сейчас эвакуируются, рассчитывают на тех, кто выигрывает для них драгоценное время. Но выполнять эту ответственную задачу было так трудно, так трудно… Каждая выигранная для эвакуации минута стоила огромных потерь ранеными и убитыми.

Одна из этих потерь коснулась и отряда «Инферно». Киборги в красных балахонах сделали залп из каких-то мощных – судя по всему плазменных – орудий. Штурмовики успели рассредоточиться, так что погибших не было. Но было несколько серьёзно раненых. Досталось и бойцу отряда «Инферно» Делу Мико.

Отброшенный в сторону взрывом, Дел упал и громко закричал, корчась в агонии. К нему подбежал медик, вскоре к нему присоединилась Иден. Врач вколол Делу стим – и тот быстро начал отходить. Иден взглянула на него – у Мико была обожжена левая нога и прилегающий к ней бок. Всё выглядело жутко – от этого останутся очень сильные ожоги.

Тут оклемавшийся Дел жалобно застонал:

- Ох, боль-то какая…

- Как ты себя чувствуешь? – спросила его Иден. – Можешь встать? Или хотя бы двигать конечностями?

- Не знаю… – ответил Дел. – Дело очень… очень дерьмово! Всё тело горит! Ё-моё, мне надо срочно искупаться в бакте, а не то у меня моча с кровью смешается, и я умру от заражения мочи!

- Шутишь? Это хорошо! – усмехнулась Иден. – Значит, не так уж всё и плохо.

- Состояние некритическое, – вставил свои пять кредитов медик, завершивший осмотр. – Ожоги сильные, потенциально опасные, но, если вовремя эвакуировать и обеспечить соответствующее лечение, бойца можно снова поставить на ноги.

- Несите раненых на шаттлы! – скомандовала Иден. – Отряды, сопровождающие медиков, также эвакуируются вместе с ними. Я со своей группой прикрою отход!

К тому моменту назрело решение отвести войска на следующую «импровизированную» линию обороны. Но из-за резко возникшей необходимости вывезти большое количество раненых Иден пришлось повременить с этим тактическим отступлением. Пока раненые не покинут опасную зону, Иден и находившиеся под её командованием штурмовики не должны были отступить ни на шаг. И они не отступили.

Потери оказались тяжелейшими – от того, что на счету был каждый штурмовик. И избежать этих потерь никак не получалось. Вражеское оружие было совершенно не похоже на стандартные бластеры – как показал опыт столкновений с киборгами в балахонах, они в основном использовали нечто вроде ЭМИ-винтовок, которые, судя по всему, выпускали мощный энергетический разряд, игнорирующий броню, что было крайне смертоносным не только для дроидов, но и для людей. Одно попадание из такого сулило штурмовику гарантированную смерть. Наученным горьким опытом попадания под огонь из такого оружия имперцам оставалось только вжиматься в свои укрытия, причём тщательно выбирать наиболее надёжные. Это снижало эффективность обороны.

Но Иден держалась. Вопреки уязвимому положению имперцев. Вопреки совершенству этих киборгов. Вопреки потерям и принесённым жертвам. Её отряд не отступил на следующую линию – даже несмотря на то, что изначально именно это и планировалось сделать. Уже почти вышел отведённый командованием срок в пятнадцать минут – но имперцев так и не выбили с позиций. Иден даже начала задаваться вопросом – нет ли здесь подвоха? Действительно ли врага удаётся так эффективно сдерживать? Или эти киборги смогли найти обходной путь? И ведь никак не получалось определить, какие потери удалось им нанести – что могло дать ответ на тяжёлый вопрос.

Ответ на этот вопрос смогла дать Сейн, чья наблюдательность и способность мгновенно обрабатывать информацию позволили Иден избежать для себя самого худшего.

- «Инферно-один»! – доложила Сейн, связавшись с Иден по комлинку. – С правого фланга к вам в тыл прорывается группа «балахонов»!

Затем агент Марана сообщила командиру маршрут, по которому шел вражеский отряд, что вызвало у Иден нешуточное удивление. Киборги смогли пройти по очень узкому, неудобному, но при этом малозаметному пути, который до этого момента имперцы даже не воспринимали всерьёз. Сейн с огромным трудом и в последний момент смогла обнаружить эту группу и раскрыть замысел врага, так что времени у Иден было мало.

- Вам грозит тактическое окружение, – предупредила Сейн. – Срочно уходите, «Инферно-один»!

- Сообщение принято, начинаем отступление! – ответила Иден. – Вам тоже необходимо покинуть свою позицию, «Инферно-четыре»! Берите с собой «Инферно-два» и всех, кто находится на объекте «Омега-тринадцать», после чего направляйтесь в точку эвакуации. Вы поняли меня?

- Да, «Инферно-один»! – ответила Сейн – Приказ получен. Конец связи.

Отключив комлинк, капитан Версио обратилась к своим штурмовикам:

- Бойцы, мы выполнили свою задачу. Мы продержались отведённое нам время.

Тут Иден всё-таки немного слукавила – они продержались на пару минут меньше указанного командованием срока, но в сложившейся ситуации это было уже несущественно.

- Возвращаемся к точке эвакуации. Отступаем в атакующем построении – нам придётся прорываться с боем.

***

К тому моменту, когда Сейн и Гидеон снялись со своих позиций на верхнем этаже, вражеские киборги уже подступили к башне и начали её штурм. Когда два бойца отряда «Инферно» спустились на средний уровень башни, они встретили группу штурмовиков, которые поведали, что дело обстояло скверно. Враг буквально в одно мгновение, одним тщательно выверенным ударом выбил имперцев из вестибюля башни и начал гнать штурмовиков наверх. Возглавив уцелевших штурмовиков и вернув им организацию, Гидеон и Сейн возглавили контратаку. Первым направлением имперской контратаки стал комплекс залов и комнат на среднем уровне башни – где, кстати, отряд «Инферно» вместе с отрядами «Браво», «Бритва» и «Мститель» в том прошлом бою начали свою атаку на базу, проникнув сюда через систему пещер. Аккуратно расположившись на исходных позициях для организации контратаки, имперцы внезапно услышали и ощутили мощный взрыв. Что произошло, почему раздался этот взрыв – никто пока не стал задумываться. Нужно было действовать – подобно тому, как снайпер стреляет в момент раската грома, чтобы его не услышали.

Чтобы не потерять момент, не дождавшись окончания подготовки, имперцы выскочили из своих укрытий и открыли по врагам яростный огонь. Группа противника была небольшой, но, к сожалению, они сумели быстро сориентироваться в изменившейся обстановке. В ходе короткого боя было убито два штурмовика. Киборги потерь не понесли, но нескольких удалось ранить (точнее, судя по количеству аугментаций, скорее повредить) – и потому, ввиду снижения боеспособности, они были вынуждены отступить на этаж ниже. Имперцы могли сделать передышку – пускай и недолгую.

- Плохо дело… – промолвил Гидеон. – Если будем прорываться через главный вход, то нас ждёт кровавая баня. А других вариантов…

- Ты думаешь о том же, о чём и я? – вдруг перебила его Сейн.

- Подожди… Что ты имеешь в виду? – не понял Хаск.

- Мы как раз стоим у входа в тот зал… – пояснила Сейн. – Где мы пробурили дыру в стене. Ну, когда мы эту башню штурмовали… Мы можем уйти тем путём, которым сюда ворвались. Через пещеры. Наша группа небольшая, так что увязнуть там мы не должны.

- Мы там не заблудимся? – с опаской спросил Гидеон. – Ведь та система пещер сложная и запутанная, и мы не могли обойтись без дроида Иден.

- Не волнуйся, – уверила его Сейн. – Я помню путь, которым мы прошли.

«А ведь точно! – понял Гидеон. – У неё же эйдетическая память! Ну, значит, не пропадём!».

- Хорошо, – сказал девушке Хаск. – В таком случае проверь вход туда. Если всё нормально, идём туда все. А мы пока проконтролируем направления, откуда эти твари могут вылезти.

И Хаск со штурмовиками заняли оборонительные позиции, карауля направления, откуда киборги могли атаковать. Сейн же осторожно заглянула в дыру, ведущую в пещеры, зашла внутрь, продвинулась немного вглубь… и буквально через долю секунды раздался её резкий крик:

- Проклятье!!!

Девушка стремительно выскочила из дыры, нервно размахивая свободной от бластера рукой. Шлем скрывал лицо Сейн, но язык её тела подсказывал Гидеону, что она была в ярости.

- Так вот что это был за взрыв, который мы услышали, когда пришли сюда! – злобно закричала она. – Они завалили проход в пещеры! Очевидно, они поняли, что мы можем через них уйти, и решили запереть нас в этой башне!

- Значит, придётся прорываться с боем, – обречённо сделал вывод Хаск.

Времени на подготовку не было. Время работало на врага – значит, имперцам придётся тупо идти вперёд, невзирая на потери. После такого прорыва выживут немногие, но других вариантов попросту не осталось. Штурмовики откровенно нервничали – даже плотные закрытые шлемы не могли скрыть этого. Нервничали и Сейн с Гидеоном. Хаск вдобавок к этому ещё и вспоминал, как девушка расклеилась во время предыдущего боя – опасаясь, что Сейн не выдержит такого испытания огнём, он сам не заметил, как заранее стал ожидать её гибели.

Штурмовики не стали тратить драгоценное время. Сразу же, без подготовки, они ринулись в атаку. Спустившись на первый этаж, они начали штурм вестибюля, где находился единственный выход из башни. И вновь имперцы понесли больший урон, чем противник – отряд Гидеона и Сейн потерял одного штурмовика, в то время, как среди киборгов убитых не было. Тем не менее, «балахоны» отступили из вестибюля, полностью покинув башню. Похоже, это была достаточно слабая передовая группа, выполнявшая разведывательные цели – потому они решили не втягивать себя в тяжёлый бой с имперским гарнизоном башни. Чтобы избежать лишних потерь, киборги просто отступили на улицу. Всё равно имперцы никуда не денутся – либо они будут измотаны в долгой, но неизбежно проигрышной для себя осаде, оставшись без продовольствия и припасов; либо пойдут на прорыв, оказавшись под гибельным для себя дождём зарядов из вражеских пушек. Зачем в таких обстоятельствах эту башню штурмовать?

Гидеон, Сейн и все штурмовики, оказавшиеся под их началом, прекрасно понимали, что обречены. Им оставалось либо ждать своей неизбежной гибели в осаде, либо идти в самоубийственную атаку, лелея призрачную надежду каким-то чудом выжить и добраться до точки эвакуации. Выбор «специфический», но на самом деле очень простой. Хаск сначала посмотрел на выход из башни. Затем повернул голову в сторону своих бойцов. Оглядев штурмовиков, он нервно, но решительно кивнул. Затем кивнула Сейн. Вслед за ней закивали штурмовики. Значит – решено!

Не было времени готовить атаку, прорабатывать тактику, выбирать направление удара. В условиях, когда не оставалось выбора и времени, все действия имперцев сводились к одной линии – тупо бежать вперёд и палить из бластера во все стороны.

Чувствуя, как нарастает напряжение, Гидеон не выдержал – и начал издавать полный ярости протяжный рычащий крик. Вслед за ним закричали все остальные бойцы. Не прекращая кричать, они все ринулись в атаку.

Выскочив из ворот главного входа, штурмовики тут же попали под шквальный обстрел киборгов. Гидеон, бежавший первым, на самом острие атаки, не пострадал – где-то помогла удача, где-то сыграло свою роль то, что он вовремя перекувырнулся и запрыгнул в укрытие. Но несколько штурмовиков были убиты буквально сразу же, как только они перешагнули порог. Тем не менее, прорываться пока худо-бедно получалось.

Гидеон не стал отсиживаться в укрытии. Он снова рванулся вперёд, стреляя во все стороны – и стремительно пробежал до следующего укрытия. Небольшая перестрелка, выбор момента – и снова перебежка к следующему укрытию. Несколько раз Хаск оказывался на грани гибели, попадая под плотный обстрел, но пути назад уже не было. Лучше рискнуть жизнью, но получить хоть какой-то шанс вырваться, чем сдаться – и погибнуть гарантированно. Это осознание придавало Гидеону сил, заставляло его продолжать свой прорыв, несмотря на то, что перегруженный нервным напряжением организм раз за разом предлагал опустить руки и смириться со своей судьбой.

Сейн тоже не отставала. Боевой раж, в который вошла девушка, поддерживал её, не позволял запаниковать. Гидеон стал для неё путеводной звездой. То, с какой решимостью он шёл вперёд, с какой яростью сражался против превосходящего противника, пробуждало в душе Сейн надежду – надежду на то, что удастся прорваться, удастся выжить, удастся победить. Глядя на Хаска, Сейн понимала – с ним она не пропадёт.

В ходе прорыва Сейн впала в такое состояние боевого ража, что она потеряла чувство времени, пространства, собственного состояния. Она видела перед собой лишь цель – и Гидеона, который вёл её и всю группу к этой цели. Это вселяло надежду. Надежда вселяла уверенность.

Однако Сейн не учла одного фактора… Если проложить для себя колею, и связывать свою уверенность исключительно с этой колеёй – то что тогда будет, если ты с этой колеи случайно сойдёшь? Насколько глубока и надёжна будет эта колея, если тебе остаётся уповать исключительно на удачу? Одна случайность могла как открыть путь к спасению, так и стать причиной твоей гибели.

И вот произошла случайность, которая выбила Сейн из колеи. Девушка внезапно почувствовала, как её сбивает с ног мощная ударная волна – судя по всему, рядом прогремел взрыв. Она упала на живот – и тут путеводная звезда пропала, взор помутнился, а в голову ударило неприятное чувство, сравнимое с похмельем.

Сейн так и не поняла, как она оказалась в укрытии – учитывая то, что рядом никого из союзников не было, она, по-видимому, в беспамятстве, на одних инстинктах, доползла до относительно безопасного места.

Пелена с глаз начала спадать, рассудок постепенно возвращался – и Сейн могла теперь хоть как-то проанализировать происходящее. Дело было плохо. Марана осталась одна. Ей не на кого было ориентироваться. Девушка лихорадочно озиралась по сторонам – но нигде не было спасительной соломинки, позволившей бы ей вернуть себе решимость. Вокруг неё сгущалась тьма наступивших сумерек, которую освещали сполохи разрядов вражеских винтовок. То тут, то там ей бросались в глаза белые доспехи штурмовиков, но на их помощь она уже не могла рассчитывать – они были либо мертвы, либо, если были живы, тут же падали замертво под вражеским обстрелом. Гидеон… Он куда-то пропал. Просто растворился в темноте. Что произошло с ним? Неужели он погиб? Или это Сейн отстала от него? Сейчас это уже не имело значения. Выкручиваться из безвыходной ситуации ей оставалось самой.

Сейн попросту не знала, что делать. Не было никаких вариантов. Никаких надёжных путей к спасению. Она была одна – и вокруг неё только смерть.

От осознания этого девушке стало дурно. Голову пронзила боль. В висках застучало. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Разум отключился, остались лишь животные инстинкты. Инстинкты, побуждающие бежать – не важно, куда, просто бежать. Бежать в призрачной надежде на спасение.

Потеряв рассудок, видя перед собой лишь нечто вроде света в конце тоннеля, Сейн выскочила из укрытия и бросилась бежать. Она не обращала внимания ни на что – ни на препятствия, ни на выстрелы, летящие в её сторону, ни даже на собственное состояние. Животный инстинкт перерос в паническую атаку. Сейн не чувствовала ничего – ни перенапряжения, ни утомления, ни боли. Девушка не могла понять, куда она направлялась, где она находилась, сколько времени прошло, какое расстояние она пробежала, падала ли она, споткнувшись о препятствие, была ли ранена вражескими выстрелами… Она просто бежала. Единственное, что она видела – это слабый свет в конце длинного тоннеля. Всё, что она слышала – собственное дыхание. Всё, что она чувствовала – биение своего сердца в грудную клетку.

В какой-то момент к ней начали возвращаться другие чувства. Сейн вдруг осознала, что ноги её подкашиваются. Дышать вдруг стало тяжелее – ничего не соображая, она на бегу сняла шлем и швырнула его в сторону. Резко вдохнув воздух, девушка смогла вернуть себе часть рассудка, что позволило ей наконец заметить отсутствие у неё в руках бластера – где она его выронила, и когда, Сейн так и не поняла.

И вот на девушку резко накатила слабость. Ноги потеряли опору, отчего она рухнула на колени. Упав на четвереньки, Сейн стала тяжело дышать, надеясь вернуть себе силы. Но силы не возвращались. Тогда на неё нахлынуло отчаянье. Сейн уткнулась лбом в землю. Грудь заполнила пустота, из глаз потекли слёзы. Всё было кончено. Сил больше не было. Оставалось только сдаться и принять свою судьбу. Стоять на четвереньках и ждать неизбежной смерти…

- Эй! Помогите! – вдруг услышала Сейн чей-то голос, раздавшийся буквально из ниоткуда.

Она подняла голову, лихорадочно озираясь. Что это было? Иллюзия? Или Сейн была здесь не одна? Неужели здесь рядом есть живые люди, а не жуткие существа, которые хотят тебя убить, освежевав живьём?

- Помогите!

Этот крик был как глоток свежего воздуха. Сейн наконец осознала, что была здесь не одна. Что здесь есть человек – союзник! И он отчаянно нуждался в помощи, которую могла предоставить только Сейн. Это придавало сил. Вколачивало в голову осознание, что нужно бороться. Если не ради себя, то точно ради нуждающегося человека.

- Кто-нибудь!

Голос доносился слева. Собрав волю в кулак, Сейн встала на ноги и заковыляла в направлении, откуда шёл голос. Она не была уверена, что идёт в правильном направлении – всё было как в тумане – но продолжала делать шаг за шагом вперёд.

- Помогите!

В этот раз голос послышался отчётливей – это означало, что Сейн была на верном пути. По мере приближения к источнику голоса к ней начали возвращаться нормальные ощущения – она стала лучше видеть, слышать, усталость начала спадать, возвращалось чувство ясного рассудка. Наконец, пелена с глаз окончательно спала – и перед Сейн предстал лежавший на боку подбитый шагоход AT-ST. Один из членов экипажа присел на корточки у люка в крыше и пытался вытащить оттуда застрявшего товарища.

- Эй! Вы там! Помогите! – закричал он, увидев Сейн.

Девушка торопливо подошла к подбитому шагоходу. Член экипажа, стоявший у люка, смотрел на неё встревоженно, но в его взгляде мелькнула искорка надежды.

- Ох, как же хорошо, что вы пришли сюда! Что откликнулись! – радостно выдохнул член экипажа подбитого AT-ST. – Я боялся… что вы не услышите. Я думал… что это конец…

- Что случилось? – спросила его Сейн.

- Наш шагоход подбили, – сообщил имперец. – Я смог выбраться из кабины, но Кэйн… мой товарищ… мехвод… не смог.

Он указал на люк, из которого высунулся второй член экипажа. Мехвод был жив, но судя по всему, серьёзно ранен.

- Ему сильно досталось, – продолжил имперец, звавший на помощь. – У него повреждена нога. Его придавило, и я не могу его вытащить. Но если мы попытаемся это сделать вдвоём, то, думаю, у нас может получиться. Поможете?

Сейн охотно закивала. Она вместе с членом экипажа взяла несчастного мехвода за руки, приготовившись вытаскивать его из ловушки.

- Тянем на счёт «три», – сказал член экипажа AT-ST. – «Три»!

И они потянули. Мехвод закричал от боли.

- Держись! – успокаивающе сказал мехводу его товарищ. – У нас начинает получаться!

И у них действительно получалось. Сейн почувствовала, как тело мехвода медленно, но верно начинает вылезать из люка. Наконец, его удалось вытащить.

У мехвода была повреждена нога. Выглядело это жутко – вся штанина ниже колена была пропитана кровью.

- Идти можешь? – заботливо спросил член экипажа своего раненого товарища.

- Не знаю… – простонал тот. – Сейчас попробую встать.

Мехвод медленно перевернулся на живот. Затем, трясясь от бессилия, он поднялся на четвереньки. Затем оторвал руки от земли и встал на одно колено, опираясь на целую ногу. Затем он намеревался встать на ноги, но не удалось – при попытке опереться на повреждённую конечность его лицо перекосило от боли, и он отказался от своей затеи. Но его товарищу и Сейн этого было достаточно.

- То, что можешь двигаться – это хорошо, – удовлетворённо произнёс член экипажа. – Я возьму тебя на плечо. Я смогу тебя дотащить в одиночку.

Да, это действительно было хорошо. Если бы раненого пришлось нести вдвоём, в четыре руки, то тогда группа была бы совершенно беззащитной.

- Идите к точке эвакуации, – сказала Сейн. – Я останусь в арьергарде, буду прикрывать вас с тыла.

- У вас же... нет оружия! – ответил член экипажа, от чего девушка растерялась и смущённо покраснела. – Вот, – он указал рукой на землю, рядом с люком. – Возьмите мой!

Сейн решительно схватила лежащий на земле бластер. В свою очередь, член экипажа взял своего товарища на плечо и медленно пошёл с ним вперёд, к точке эвакуации. Сейн же направила ствол бластера в сторону потенциальной угрозы, готовая выстрелить в любого врага, который посмеет угрожать жизням имперцев.

Члены экипажа AT-ST медленно ковыляли вперёд, за ними шла Сейн, пятясь назад, прикрывая их со спины. Вдруг девушка насторожилась – ей показалось, что группу кто-то преследует, скорее всего, враги. Тут она увидела, как в темноте спустившихся сумерек мелькнул чей-то силуэт. Угроза!

- Нас преследует противник, – тихо сказала Сейн членам экипажа. – Ускорьте шаг. Я прикрою.

И члены экипажа ускорились – в меру своих сил. Сейн же заняла позицию – такую позицию, чтобы обезопасить спасающихся имперцев, чтобы враги не могли обойти их с флангов, чтобы им неизбежно пришлось пройти через неё.

Сейн тяжело дышала. Она чувствовала, как приближается враг. Она не видела его, но знала – противник близко. Ей очень скоро предстоит оказаться под обстрелом. Сейн чувствовала нарастающее напряжение. Мускулы в теле застыли, в висках стучало, руки тряслись. Напряжение грозило перерасти в очередную паническую атаку. Но в этот раз Сейн смогла удержать себя в руках. Опорой ей было осознание, что, если она расклеится, как в прошлые разы, то погибнут другие. Если она допустит гибель этих людей, которым только что помогла, которые ей доверились… Эйдетическая память не допустит, чтобы она это забыла. А раз она не забудет – значит, она и не простит. Самой себе. Уж лучше погибнуть ей, чем позволить погибнуть им. Если осознавать, что они – люди, которые ей доверились – переживут этот ад, то смерть ей была бы воспринята даже с облегчением. Как избавление от ноши.

Сейн ещё крепче сжала бластер. Равномерно дыша, слушая, как воздух входит и выходит через её лёгкие, девушка смогла унять дрожь в руках.

И тут она отчётливо увидела вражеский силуэт. В нём не было ничего от имперца – ни от штурмовика, ни от офицера, ни от снабженца, ни от члена экипажа, ни от дроида – это мог быть только враг. Мгновенно проанализировав ситуацию и приняв решение, Сейн выстрелила в этот силуэт из бластера. Она не смогла понять, попала ли в цель или промазала, но ей удалось заметить, что силуэт рванулся в сторону. Девушка повернулась, направляя бластер в туда, куда враг мог уйти. Она увидела этот силуэт именно там, где ожидала – с сделала в его сторону ещё один выстрел. Однако силуэт снова отскочил – и красный луч бластера пролетел мимо. А враг зря времени не терял – и сразу же рванулся в направлении Сейн. Теперь ей удалось чётче разглядеть врага – это был дроид, который по своему внешнему виду чем-то напоминал дроидов-коммандос, которых ей доводилось изучать в ходе прохождения курса по Войнам клонов во время учёбы в Имперской академии. Впрочем, по сравнению с аналогом из былой армии сепаратистов этот выглядел более массивным, плюс бросалась в глаза одна примечательная деталь – этот вражеский дроид был заточен на ведение ближнего боя. В одной руке он держал меч, другая представляла собой клешню, состоявшую из трёх изогнутых когтей. Изо рта дроида выходила странная трубка, другим концом втыкавшаяся в грудь.

Сейн открыла по дроиду шквальный огонь из бластера. Марана рассчитывала на то, что у неё будет достаточно времени – пока враг сближается с ней, есть возможность его уложить парой-тройкой попаданий. Собственно, именно в этом и заключалось превосходство дальнего боя над ближним – особенно если боец вооружён удобным и компактным бластером E-11, который можно быстро направить на приближающегося противника. Но дроид ловко увернулся от пущенной Сейн очереди. Возникло ощущение, что у него слишком идеальная координация – поменяв траекторию на ходу, он не сбросил скорости, не потерял равновесия, не почувствовал неудобства. Тут враг резко прыгнул вперёд – Сейн сразу поняла, что тот рассчитывает зайти ей за спину, чтобы нанести смертельный удар. Она начала разворачиваться, готовясь встретить противника бластерным огнём в упор… Но реакция человеческого тела, даже вооружённого блестящим и мгновенно обрабатывающим информацию умом, была несравнима с возможностями машины. Плоть слаба.

Вдруг Сейн почувствовала, как ей резко обожгло спину – наискосок, от плеча до пояса. Девушка закричала от внезапно нахлынувшей боли, и, выронив из рук бластер, схватилась за поясницу. Она в одно мгновение лишилась сил, затряслась всем телом, но удержала равновесие. А дроид между тем оказался прямо перед ней – и ударил её клешнёй прямо в живот. Поворот когтей, затем резкое выдёргивание клешни – этот выпад сулил медленную, мучительную и неизбежную смерть. Но Сейн всё равно удержалась на ногах. Почувствовав, как рвутся её внутренности, девушка машинально схватилась за рану в животе, словно пытаясь удержать органы в своём теле. Дыхание перехватило, она уже не могла кричать – оставалось только в агонизирующей напряжённости сжать губы, надуть щёки и бессильно издавать только утробный звук:

- Уф… Уф… Уф…

Тем временем дроид вновь зашёл ей за спину – и нанёс ещё один удар. Режущий удар кончиком меча сзади по ногам – и были перерублены сухожилия. Сейн рухнула на колени, но всё равно, бессознательно сопротивляясь неизбежному, она держала спину ровно. А дроид опять совершил прыжок, исполняя свой танец смерти – он оказался перед Сейн, чтобы нанести очередной удар. Элегантным взмахом меча, скользящим ударом враг в одно мгновение перерезал девушке горло.

Схватившись руками за рану, бессильно хрипя, захлёбываясь и булькая льющейся рекой собственной кровью, Сейн медленно упала на живот и забилась в конвульсиях. Предсмертная агония длилась, казалось, целую вечность, пока меч вражеского дроида выпадом сверху, по спине, не пронзил девушке сердце, избавив её от мучений одним ударом милосердия, принёсшим такую желанную в этом потоке боли смерть.

***

Прорыв к спасительной точке эвакуации давался отряду Иден тяжело. Враг преследовал имперцев по пятам. Штурмовики ни мгновения не чувствовали себя в безопасности – постоянные обстрелы, засады, атаки с самых неожиданных направлений. По мере приближения к точке эвакуации отряд медленно, но верно таял. Тела погибших штурмовиков приходилось оставлять позади – когда нужно было спасти хоть кого-то, уважение к павшим отходило на второй план.

Тем не менее, несмотря на все тяготы прорыва, Иден смогла выполнить свою задачу. С какого-то момента вражеские атаки стали слабее, затем прекратились вовсе. И вот, наконец, впереди сквозь темноту спустившихся сумерек стали оформляться силуэты транспортных шаттлов. Здесь враг уже не атаковал – подступы к точке эвакуации были надёжно прикрыты стационарными орудиями. Пока в этом секторе враг действовал исключительно силами пехоты, однако прибытие сюда их боевой техники было вопросом времени. Задерживаться было нельзя.

Иден и ведомые ею штурмовики стремительно забежали по трапу внутрь шаттла. Капитан Версио осталась у входа – несмотря на то, что сроки эвакуации уже подходили к концу, она надеялась на то, что удастся спасти ещё хоть кого-то.

И выжившие прибывали. Вот, на ходу снимая с себя шлем, к трапу подбежал Гидеон Хаск, за ним следовали два штурмовика. Но с ним должен был прибыть ещё один боец отряда «Инферно»!

- Хаск! Где Сейн? – спросила его Иден.

- Не знаю! – ответил Гидеон, тяжело дыша. – Эти «балахоны» заблокировали нас в башне! Пришлось идти на прорыв, но… Они хорошо там закрепились. Организованно выйти… не получилось… При прорыве… начался хаос… Каждый был сам за себя. Эти двое… – он указал на штурмовиков, – единственные, кого мне удалось вывести.

- У нас ещё есть немного времени, – сказала Иден. – Оно на исходе, но… всё же…

Было решено ждать. Хотя бы немного. Времени было буквально минута-полторы. Но даже их могло оказаться достаточно для тех, кто вот-вот взойдёт на борт. И таковые нашлись.

Сначала из темноты сгущающихся сумерек вышли ещё два штурмовика. Оказалось, что они были из группы Хаска. Первой эмоцией отряда «Инферно» была радость – хотя бы ещё кто-то пережил этот ад. Конечно, на расспросы Иден и Гидеона о Сейн они отвечали, что ничего не знают о том, что с ней случилось. Но в то же время они не могли подтвердить, что она погибла – это вселяло надежду.

До отбытия шаттла оставалось буквально пара десятков секунд. Напряжённых секунд, каждая из которых длилась целую вечность. За это время бойцы прикрытия, защищавшие точку эвакуации от потенциальной атаки врага, уже успели уйти со своих позиций и погрузиться на транспортник. И вот, когда шаттл вот-вот готов был отбывать, Иден завидела возникающий из темноты силуэт. Стоявшие у трапа штурмовики насторожились, нацелив в сторону силуэта свои бластеры. Однако это не был враг. ТАК эти киборги не атакуют – капитан Версио знала это по своему опыту.

«Сейн?», – подумала Иден.

- Стойте! Не стреляйте! Мы свои! – ответил силуэт.

Голос был мужской.

И вот силуэт приблизился – и превратился в глазах Иден в чёткую фигуру. Это были два члена экипажа боевой техники – один из них был серьёзно ранен и вынужден был хромать, опираясь на плечо своего целого товарища. Штурмовики, стоявшие у трапа, бросились этим двоим навстречу – и помогли им побыстрее погрузиться на шаттл.

- Спасибо, ребята! – сказал, тяжело дыша, тот член экипажа, который тащил раненого. – Спасибо… Мы боялись, что не успеем…

- С вами есть ещё кто-нибудь? – спросила Иден.

- Да! – ответил член экипажа. – С нами шла девчонка из Имперского спецназа. Случайно не из ваших?

Иден молча кивнула.

- Она помогла нам! – продолжил член экипажа. – Выручила! Если бы не она, то Кэйн… – он посмотрел на своего раненого товарища, а затем снова повернулся к капитану Версио. – Она задерживается – осталась прикрывать наш отход. По идее, должна скоро прибыть сюда.

Гидеон посмотрел на Иден. Он не сказал ни слова, но в его взгляде отчётливо прослеживался направленный командиру вопрос: «Будем ждать?». Иден посмотрела Хаску в глаза, чётко давая понять, что вопрос поняла. Она на мгновение задумалась… а затем покачала головой.

- У неё было время прийти сюда, пока мы грузили на шаттл тех двоих, – её голос не выражал никаких эмоций, но сказала она это с тяжёлым сердцем. – Однако она не пришла. Время вышло. Мы уходим.

Она передала приказ пилотам по комлинку. Трап медленно поднялся – и, наконец, шаттл оторвался от земли. На этом самый длинный день в жизни Иден был наконец завершён. Капитан Версио вспомнила те времена, когда была пилотом – и тот день битвы при Явине, в которой она участвовала в качестве защитника Звезды Смерти. Тот день, когда станция взорвалась, унеся несколько сотен тысяч жизней, она воспринимала как самый худший свой опыт. Но, как оказалось, перевод на оперативную работу в Имперский спецназ продемонстрировал, что главные жизненные испытания ещё впереди. Непонятные, жуткие и жестокие враги, боевой уровень которых не шёл ни в какое сравнение с жалкими мятежниками. Потери среди штурмовиков и боевой техники, которые не могли нанести Империи в одном наземном бою даже самые опасные повстанческие ячейки… Потери в её собственном отряде… Дел Мико серьёзно ранен и ещё долго будет восстанавливаться в лазарете, Сейн Марана пропала без вести. За один вечер выбыла половина состава отряда «Инферно». Да, это были два человека из четырёх; да, один из них ещё вернётся в строй. Но, когда речь идёт о лучших из лучших, каждый отдельный человек на счету. Каждый из них равен целой армии.

Иден сняла с себя шлем и направилась в кабину пилотов. Она не желала говорить с Гидеоном в такой тяжёлый момент. Кабина была единственным местом, где она могла уединиться – пилотов за работой нельзя отвлекать, так что там можно было отдохнуть от общества, погрузившись в свои мысли.

Иден вошла в пилотскую кабину и выглянула в смотровое стекло. Ей открылось впечатляющее и ужасное зрелище.

Солнце уже ушло за горизонт – но осталась кроваво-красная полоса, разделявшая землю и небо. И на этой полосе проступали силуэты гигантских боевых машин, медленно, но неостановимо шагающих вперёд. Темноту ночного неба разрезали сотни ярких точек летящих ракет. А тут и там виднелись зарева мощных пожаров, охвативших огромные участки земли.

Это зрелище символизировало поражение Империи. Тайное, сокрытое ото всех, но поражение. Каким бы тяжёлым ударом ни было уничтожение Звезды Смерти – это было случайное поражение, когда на помощь объективно обречённым мятежникам пришла откровенно издевательская по отношению к имперцам удача, которая выпадает лишь раз на миллион. Болезненная, но такая досадная случайность! Но нынешнее же поражение было абсолютно закономерным.

Каких бы локальных успехов ни добивались мелкие повстанческие ячейки, это была лишь несущественная в масштабах Галактики террористическая деятельность, результатом которой было лишь подпитывание оторванных от реальности иллюзий, которыми жили идейные мятежники и их руководство. Альянс за восстановление Республики был лишь плесенью. Плесень может довести поражённую ею поверхность до гниения, распада и гибели – но лишь при условии, что с ней не будут бороться. А против повстанцев боролись. Чтобы победить в этой войне, мятежникам следовало быть чем-то большим, чем просто плесень. Ведь Империя была Мощью. Мощь могла победить только Мощь. И здесь, на Бракке, Галактическая Империя впервые за двадцать лет своего существования столкнулась с настоящей Мощью.

***

И всё-таки они стали спасать личный состав. Солдаты, офицеры, экипажи, персонал – вот что Лжеимперия выводила из образовавшихся мешков. Также выводилась лёгкая техника, которую было проще эвакуировать – больше гравитанков (за счёт их мобильности), меньше шагоходов. А вот тяжёлая техника была в основной своей массе брошена. Даже Титаны – казалось бы, самая ценная боевая единица, которую надо беречь с особой ответственностью. Таковы были основные данные, помимо применяемой врагом стратегии и тактики, приёмов и прочего. И магос Птолемеус Кланк сделал выводы.

То, что враг ради спасения своей армии с такой лёгкостью бросил тяжёлую технику – даже Титанов – означало плохие новости для механикусов. Если Лжеимперия может позволить себе такое расточительство по отношению к технике – значит, она способна с лёгкостью заменить утраченное. Если Лжеимперия может позволить себе потерять пару сотен Титанов – значит, она способна в короткие сроки производить десятки тысяч Титанов. И не только Титанов. Особое внимание Птолемеуса Кланка привлекли гравитанки – как оказалось, технология, утраченная человечеством многие тысячи лет назад, была для Лжеимперии обыденностью. В нынешних условиях для механикусов потеря одного такого образца будет ударом. Для Лжеимперии – лишь досадной неприятностью. Победить при таких стратегических раскладах было невозможно. Кланк с самого начала понимал это – собственно, его целью было не победить, а выиграть время для того, чтобы изобрести способ связаться с Империумом и получить подкрепление. Однако обретённое знание показывало, что стоящая перед ним задача была куда более сложной, чем казалось ранее – и потому распоряжаться имеющимися ресурсами необходимо ещё более бережно.

Но у силы Лжеимперии была оборотная сторона. Кланк обратил внимание на то, КАК эвакуировала вражеская армия свой личный состав. Для этих техноатеистов плоть была важнее металла. Ради того, чтобы спасти хотя бы ещё одного солдата или офицера, враги готовы были бросить тысячи единиц техники. Способность без труда производить технику в запредельных количествах порождала расточительство – а расточительство играло на руку верным последователям Бога-Машины. Это значит, что механикусам был открыт доступ к большому количеству трофеев – самой широкой номенклатуре техники, которую можно было изучить, воспроизвести, освятить и сделать богоугодной. К тому же факт того, с какой энергией осуществлялся вывод из «мешков» личного состава показывает, что для Лжеимперии подготовленные кадры – явно на вес золота. Но техноатеисты не усвоили истину, что плоть слаба – и Птолемеус Кланк был намерен воспользоваться этим.

Итак, решение принято. Наступательные операции проводиться не будут – недавний успех не должен опьянять. Да, идея уничтожить вражеский плацдарм на Клондайке Технологий была бы соблазнительна… для того, кто не отринул плоть со всеми её слабостями и пороками. Надёжный машинный расчёт показывал, что выход за пределы зоны своей противокосмической обороны будет слишком рискованным. Слуги Лжеимперии только того и ждут, чтобы скитарии подставились под орбитальные удары с их фрегатов – не стоит идти у них на поводу. Механикусы должны сосредоточиться на возведении инфраструктуры. Новые оборонительные линии, новые орудия и батареи противокосмической обороны – чтобы сузить пространство для манёвра вражескому флоту, чтобы расширить безопасную зону для себя. И, конечно, же, возводить мануфакторумы, на которых будут производиться оружие и техника – не только то, что многими тысячелетиями верой и правдой служило делу Бога-Машины, но и новые образцы, на которые праведников Омниссии вдохновят чудеса Клондайка и захваченные трофеи. А что касается войск Лжеимперии…

На следующем этапе осады Клондайка Технологий стратегия Механикусов должна быть нацелена на уничтожение личного состава врага. Уничтожение не в тяжёлых и в далёкой перспективе проигрышных открытых сражениях между армиями. Открытость и сила должны пока отойти на второй план – в пользу более аккуратных и тонких методов борьбы. Ставка будет сделана на диверсионные операции с участием сикарийцев (как инфильтраторов, так и ржаволовчих) и скитариев авангарда. Да, этих сил было немного – значит, большого урона врагу они не нанесут. Но и из этого можно извлечь плюсы. Благодаря этому враг может не заметить подвоха вовремя. А радиационное оружие скитариев авангарда даст возможность наносить врагу потери не только в ходе боя, но и после него – даже если убить немного врагов, куда большее количество оказавшихся рядом с поражёнными скосит лучевая болезнь…

***

-…Оказалось, что противник имел в своём распоряжении самую широкую номенклатуру вооружений, – продолжал свой доклад командующий наземной операцией генерал Шейл Теннер, – от лёгкой техники до сверхтяжёлых шагоходов, которые по своим размерам, бронированию и огневой мощи намного превосходят AT-AT. В итоге наш фронт был рассечён, и несколько крупных группировок оказались под угрозой окружения. В условиях нехватки времени нам пришлось выбирать между плохим и очень плохим вариантами. Мы смогли эвакуировать из «мешков» личный состав, но ради этого пришлось пожертвовать тяжёлой техникой. Все AT-AT, участвовавшие в наступлении, были потеряны. Из числа AT-AT, находившихся в околофронтовом резерве, было потеряно около 75% техники. Потеряна также значительная часть лёгких и средних шагоходов. Лучше всего дела обстоят с репульсорными танками – части техники, участвовавшей в наступлении, удалось отступить, большинство репульсорных танков, находившихся в околофронтовом резерве, было успешно эвакуировано.

Конечно, это была не катастрофа. Её удалось избежать. Если бы эти киборги сумели развить успех и разгромить плацдарм на планете, полностью изгнав Империю с Бракки – такое уже было бы настоящей катастрофой. Но это было слабое утешение. Гаррик Версио совершил ошибку. Точнее, ошибку совершило командование наземными силами в лице генерала Теннера, но адмирал позволил ему рискнуть. Имперский плацдарм был всё-таки слишком мал, к тому же вскрылась неприятная неожиданность в виде факта возведения противником довольно мощной ПКО (и ведь никто не ожидал, что такую систему получится возвести чуть ли не с нуля – а что будет, если противник выведет уже имеющуюся систему на полную мощность?), и потому было всё-таки решено действовать на опережение, в расчёте нанести врагу урон побольше, пока тот ещё не закончил развёртывание своих сил. Расширить плацдарм, уничтожить ближайшие кластеры вражеской противокосмической инфраструктуры – это могло существенно упростить жизнь имперцам в будущем, и благотворно отразилось бы на ходе всей кампании, какой бы длительной и осторожной она ни была. В итоге это казавшееся благоразумным решение обернулось тяжёлыми потерями. Имперский плацдарм так и не был расширен, а войскам при этом нанесён серьёзный урон.

Адмирал выслушивал доклад с бесстрастным выражением лица. Тем не менее, плохие новости не могли не повлиять на него негативно. Подобные поражения означают сильный удар по репутации. К счастью, этот удар станет куда менее болезненным, чем он мог бы быть – благодаря секретности. Но высшее руководство всё равно будет всё знать. И всё понимать.

- И что у нас имеется по итогу? – спросил докладчика адмирал.

- Тех AT-AT, что у нас остались, не хватит для полномасштабного наступления, – ответил генерал. – Мы можем в будущем сделать ставку на репульсорные танки, но пока что только для тыловых рейдов и захвата отдельных вражеских форпостов. Для организации полноценного фронтового прорыва у нас на данный момент не хватает сил.

- То есть, без подкрепления не обойтись? – уточнил Версио.

- Да, адмирал, – подтвердил Теннер.

Это были плохие новости. Адмирал прекрасно помнил, что говорил ему лорд Вейдер. Группировке Версио ещё долгое время придётся обходиться тем, что есть. Подкрепления будут поступать, но так, чтобы ни у кого в Галактике не вызывать подозрений. То есть – тайно и в крайне мизерных количествах. Чтобы накопить сил на новое подобное наступление, потребуется время – много времени. Первые успехи породили надежду, что их удастся развить – и в результате имперцы открылись под опасный удар. В голове адмирала даже начала закрадываться мысль, что длительный опыт асимметричной войны против повстанцев, где нужно было противостоять откровенно слабому противнику, оказался для имперцев в какой-то мере вредным. Впрочем, а что, если попытаться сыграть от противного? Навязать врагу асимметричную войну, где Империя будет расценивать себя как слабую сторону? Применить методы этих мерзких мятежников?

- Значит, переходим к позиционной войне, – решил Версио. – К войне на истощение.

Генерал Теннер, услышав характерные нотки в голосе адмирала, приготовился усваивать приказы на следующий этап осады Бракки. Приказы от Гаррика Версио были таковы:

- Наступательные действия проводить только в том случае, если расклады полностью в нашу пользу. Если дело будет сулить лишние потери – контролируемую нами территорию не расширять! Если ту или иную область удастся захватить, но её удержание будет означать излишнюю трату ресурсов – отступать оттуда без раздумий. Старайтесь добиваться уничтожения их личного состава в необременительных для нас мелких стычках. Помните – время работает на нас, потому не торопитесь, и старайтесь действовать малыми силами. Делайте ставку на диверсионные операции. И старайтесь навязать противнику такую стратегию, чтобы он был вынужден выйти за пределы зоны действия своей ПКО, выманивайте его под орбитальные удары с наших звёздных разрушителей. Таковы общие указания.

Генерал козырнул.

- Это всё, адмирал? – спросил Теннер.

- Да, – ответил Версио. – Передайте мои указания в свой штаб. Начинайте планирование следующего этапа кампании. На этом вы свободны.

- Подождите, адмирал! – немного засуетился Теннер. – Есть ещё кое-что…

Жестом генерал подозвал своего адъютанта, и тот передал ему датапад.

- Наши аналитики – специалисты по теории применения боевой техники – подготовили доклад, – сообщил Теннер, передавая адмиралу датапад. – Доклад по горячим следам прошедшего сражения. Были опрошены выжившие участники битвы – как экипажи боевой техники, так и пехотинцы. Здесь собрана информация об опыте применения боевой техники, систематизированы данные о доселе неизвестных нам достоинствах и недостатках, выявленных в противостоянии с новым противником. Особое внимание уделяется опыту применения AT-AT. У этой машины выявлен ряд недостатков, которые ранее казались несущественными… но в новых условиях превратившимися в критические уязвимости.

- Интересно… – пробурчал адмирал Версио, пристально глядя на датапад.

- У меня к вам огромная просьба, адмирал, – продолжил генерал Теннер, – доведите этот доклад до высшего руководства. Не до какого-либо отдела или конструкторского бюро. С этой информацией должен ознакомиться лично лорд Вейдер. Потому что наш опыт имеет слишком большое значение, но он, к сожалению, локальный. Если не достучаться до высшего руководства – есть риск, что наши труды попросту пропадут в проклятом бюрократическом лимбе…

- Да, я вас понимаю… – задумчиво сказал адмирал.

- Это только предварительный доклад, – сообщил Теннер. – Мы ещё не систематизировали полученный опыт в полном объёме. Сейчас готовятся новые материалы – их тоже нужно обязательно довести до высшего руководства. И настоятельно рекомендую сосредоточиться на проблемах AT-AT – доведите мою просьбу до лорда Вейдера, чтобы он… – тут генерал скривился от нахлынувших чувств и позволил себе нарушить субординацию. – Чтобы он хорошенько настучал по головам этих проектировщиков из конструкторских бюро. Дело в том, что кампания на Бракке показала, что в AT-AT заложен ряд изъянов, делающих его не приспособленным для борьбы с более серьёзными угрозами по сравнению с теми, с которыми мы сталкивались ранее. Эта машина нуждается в глубокой переработке – не исключено, что может даже потребоваться разработка новой модели!

- Хм, всё действительно настолько серьёзно? – поднял бровь Версио. – Хорошо, я походатайствую перед лордом Вейдером, когда появится возможность. Это всё, генерал?

- Да, адмирал.

- В таком случае, на сегодня мы закончили. Вы свободны. Да здравствует Империя, генерал!

- Да здравствует Империя!

Изменено 6 Apr 2024 пользователем Дарт Аньян

[Дарт Аньян]

И небольшой бонус в честь проды 

 

[Мозг в банке]

Спасибо за проду!

Дебильный Ютуб! Из-за его скриптов глюки... 4 раза перезагружал, пока наконец-то окно комментов открылось!!!

Ну, теперь усе в норме - Империум подтянул ПафосЪ, и Империя моментально слила наземку...

 

огромных четырёхногих машин, аналогичных Титанам

Кстати да, на удивление - по габаритам, АТ-АТ примерно аналогичен "Налетчику".(И даже в 2-3 раза его быстрее... 60 км/ч против 19-27.) Другое дело, что он в лучшем случае БМП - бОльшая часть места в нем занята десантом(картинко). ...Нет, в принципе, "вылепить" из него Титана  - можно. Поставить дефлектор(корпускулярник нельзя, ходить помешает), ракетный блок(и) в центре/корме, парочку стандартных(а не легких) турболазеров с фронта... (впринципе, аналоги уже были в ДДГ - КНС переделывала свой МТТ в тяжелые танк...). НО - зачем?!

 

Тут есть такой нюанс, что ДДГшные корабли - вполне штатно могут входить в атмосферу(благодаря репульсорам). И! Даже "мелкие" фрегаты/корветы - просто порвут любую наземную технику... (Например, «Каррак» - в дуэли легко снесет даже пафосного "Императора"!) А уж если ввести ЗР-ы... Даже "младший", «Победа», способен стереть в порошок целый их Легион... (И, в отличие от той же пехоты (и "мелкой" техники), Титаны - слишком большие, чтобы где-то укрыться от "гнева небес")  

Справедливости ради, тут я немного нечестен с примером - "Победа-I" изначально предназначена для огневой поддержки наземки...

 

В общем, что, по-хорошему, надо бы сделать теперь имперским командирам: Взять пару "Побед". Аккуратно спустить их в атмосферу, на НЕзанятых противником территориях. И полететь(низэнько-низенько, как те крокодилы) в атаку, держась поближе к земле - аки самые большие в мире репульсортанки(ну, не настолько, конечно - но на уровне "бреющий полет"). ПКО орудия на них не наведутся - а мелкий калибр им и не страшен, +под ними пойдут еще свои войска.

 

Найти эти Титаны. Вынести их.(Если не выйдут - им же хуже... Вообще беспрепятственно пройдут.) Вынести укрепления, раздолбать всё, что мешает продвигаться...(Т.е проделать "дыру" в обороне) Отправить вперед орду танков(ДДГ-шные, на репульсорах они оочень быстрые). Выпилить ими ПКО. А дальше дело довершит орбитальная бомбардировка.

 

вооружённых технорабов

А где боевые сервиторы? Их же, вроде бы, можно "лепить" чуть ли не на ходу, а материала(т.е жертв) для них было - целая планета... (Самые простейшие - налепить бронепластин, присобачить рандомную пушку - иди, воюй!)

«Эхо-три» и «Эхо-четыре»

Это на кого они нарвались?

 

Старайтесь добиваться уничтожения их личного состава в необременительных для нас мелких стычках.

Вот это явно ошибочное решение. "Л.с" для механикусов - ничего не стоит... (Но, конечно, имперцам это знать неоткуда) Скорее уж наоборот - их будут "уничтожать в мелких стычках".

 

Ашипк(и):

больной пинок

болезненный   

(а то, чем он болен, лол...)

.

Видел еще 1, но потерял в тексте...

Тут оклемавшийся Дел жалобно застонал:

- Ох, боль-то какая…

Выглядит скорее как ирония, чем что ему реально больно...

Изменено 3 Apr 2024 пользователем Мозг в банке

[Мозг в банке]

И небольшой бонус в честь проды

Хех, Титан с сиськами...

(Ну не влезли... допустим, генераторы, куда их еще, в "пузо" что ли, как поганые орки?! Ай, ой, все исправлю, магос!)

 

ГРЁБАНОЙ АТАКОЙ ТИТАНОВ!!!

- Это… ещё… не… КОНЕЦ!!! – Эренд собрал в кулак все оставшиеся у него силы, чтобы из его рта раздался не стон, а крик. – Я… смогу… ВЕРНУТЬСЯ!!! Я… доберусь… ДО КАЖДОГО!!! Я… вас всех… ПЕРЕБЬЮ!!! Истреблю! Вас всех! Всех! ДО ЕДИНОГО!!!

Орет так, будто он бессмертный. И реально собирается реинкарнироваться...

 

(Аж интересно, а что пилот Рыцаря глядя на это подумал?...)

[Мозг в банке]

Придумались тут типастихи в тему:

Мы ворвались в атмосферу, из заоблачной дали
Сквозь огонь, в стальную стену развернулись корабли
Ваши выходки, фимозны... Нас достали аж вот так!
Что ж, хотели вы серьезно?! Мы обрушим небеса!!!

 

Не сравниться земной грязи
С хищниками пустоты
Выставляете гигантов?
Наши - больше! Что же вы?!..

 

Поклонение машинам... Это чушь.
Рулит - прогресс.
Мы наглядно вам докажем. Эту истину.
Конец.

Изменено 4 Apr 2024 пользователем Мозг в банке

[Дарт Аньян]

А где боевые сервиторы? Их же, вроде бы, можно "лепить" чуть ли не на ходу, а материала(т.е жертв) для них было - целая планета... (Самые простейшие - налепить бронепластин, присобачить рандомную пушку - иди, воюй!

Из боевых сервиторов у меня в тексте несколько раз мелькали катафроны. По поводу более мелких - я их пропустил, когда изучал ваха-вики, и они остались за кадром.

 

Это на кого они нарвались?

Сикарийцы-инфильтраторы. Ходячие глушилки органических мозгов (и техники, впрочем, тоже).

 

Орет так, будто он бессмертный. И реально собирается реинкарнироваться...

А затем превратиться в Атакующего Титана... Ой, это не то произведение! 

[no data]

В общем, что, по-хорошему, надо бы сделать теперь имперским командирам: Взять пару "Побед". Аккуратно спустить их в атмосферу, на НЕзанятых противником территориях. И полететь(низэнько-низенько, как те крокодилы;)))) в атаку, держась поближе к земле - аки самые большие в мире репульсортанки;)(ну, не настолько, конечно - но на уровне "бреющий полет"). ПКО орудия на них не наведутся - а мелкий калибр им и не страшен, +под ними пойдут еще свои войска.

Кстати, это открывает ДДГшникам интересные тактики — возможность подойти к врагу, нырнув в атмосферу. Под покровом туч и пыли космические корабли труднее заметить и поразить (Да, космическим государствам оно реально может мешать). Звёздные разрушители сначала идут близко к поверхности, а потом резко набирают высоту, внезапно набрасываясь на корабли Империума. Когда ДДГшники дойдут к такому манёвру, у Навис Империалис возникает дилемма: либо витать на низкой (несколько тысяч км) геостатичной орбите, рискуя попасть в засаду, либо ждать на безопасном расстоянии, не имея возможности вовремя поддержать войска на планете...

И небольшой бонус в честь проды

Стоит ли ждать кустодианок на полях сюжета?
 

 

[Дарт Аньян]

Глава 10

 

- Ты уверена, что нас не заметили? – с тревогой в голосе спросила Рафа.

 

- Уверена! – с лёгкой улыбкой ответила Трейс. – Если б нас заметили, то давно бы уже испепелили – на таком-то расстоянии! Это ж звёздные разрушители – не хухры-мухры!

 

- И ты считаешь приемлемым вот так вот мельтешить перед ними… – язвительно заметила Рафа.

 

- Эй! Это же «Серебряный Ангел»! Разве он когда-либо нас подводил? –Трейс улыбнулась ещё шире. – К тому же «Серебряным Ангелом» управляю я! При таких раскладах – что может пойти не так?

 

- Да всё… – тихо буркнула Рафа.

 

Сестры Мартез уже давно работали на повстанцев, выполняя для них задания по разведке и доставке – как вода точила камень, так и мелкие контрабандистки вносили свой вклад в дело борьбы с Империей. Даже мелочные пакости не стоило недооценивать – для триумфа зла достаточно того, чтобы хорошие люди ничего не делали, и потому Трейс с Рафой делали хоть что-то. Контрабандистки пережили за свою жизнь немало приключений, так что опасная работа стала для них рутиной. Вот и полёт на Бракку предполагался как рутинная миссия.

 

Это должно было быть рядовым заданием по доставке контрабанды на контролируемую Империей планету. Прилетели – передали – улетели. Но, как часто это бывало в практике контрабандисток, рядовое задание грозило обернуться куда более масштабным приключением. Трейс была охвачена энтузиазмом – даже несмотря на то, что ей уже двадцать лет как не двадцать, своему характеру она не изменяла и в свои сорок. А вот Рафа была явно недовольна – приключений на свою голову у неё за всю контрабандистскую карьеру накопилось столько, что она уже давно сыта ими по горло. Но, с того момента, как сёстры Мартез примерно двадцать лет назад влипли в ту историю со спайсом для пайков, из которой они выпутались во многом благодаря заступничеству джедая-изгоя, лишние и необязательные «непредвиденные факторы» преследовали их регулярно.

 

«Серебряный Ангел» подлетел к позициям имперцев ещё ближе. От этого Рафа напряглась ещё сильнее – Трейс, совершая рискованные манёвры, откровенно нарывалась на то, чтобы контрабандисток засекли.

 

- Слушай, Трейс… – Рафа не смогла скрыть нервозность в голосе. – Ты хоть понимаешь, какое задание нам дал Альянс? Мы должны были доставить помощь рабочим Бракки! Передать им груз, выяснить, формируются ли на планете повстанческие ячейки, вернуться, доложить. И такая огромная группировка имперских кораблей в системе вынуждает нас отказаться от первых двух пунктов. Нам остаётся только вернуться и доложить.

 

- Так связи нет! – отрезала Трейс. – Имперские глушилки хорошо работают – даже слишком хорошо. Доложить не сможем.

 

- Не пытайся выкручивается! – Рафа демонстрировала уже откровенное раздражение. – Хоть я и не гениальный конструктор-самоучка, и целый корабль с нуля не собирала, но я всё-таки имею определённое представление о том, что куда крепится и как работает. Так что не юли, Трейс! Имперцы нам связь глушат, а не гипердрайв. Мы можем просто совершить гиперпрыжок, вернуться к повстанцам и всё им рассказать. Что я и рекомендую сделать. Настоятельно рекомендую.

 

- И что мы им расскажем? – не унималась Трейс. – Они узнают только то, что в районе Бракки сосредоточена крупная группировка Имперского флота. Что планета в блокаде. Но такое много где есть! Много какие планеты взяты в осаду. Много какие миры изолированы. Много кто нуждается в помощи. Но здесь… Здесь случай особый. Я чувствую это.

 

- Неужели этот случай настолько особый, что мы должны здесь задержаться? – недоверчиво подняла бровь Рафа.

 

- Ты же видела эти обломки звёздных разрушителей, через которые мы сюда подошли! – заявила Трейс. – Разве не важно узнать, кто мог нанести Империи такой урон?

 

Рафа сначала промолчала. В тот момент, когда она впервые увидела эти обломки, ей не пришла в голову мысль об их важности. И Рафа, и сама Трейс смотрели тогда на остовы звёздных разрушителей как на хорошее укрытие, благодаря которому удалось подобраться к Бракке незамеченными. Сейчас на эти обломки уже можно было взглянуть по-другому – и сделать весьма интересные выводы. Выводы, которые могут помочь делу Альянса за восстановление Республики. Но Рафа всё равно была намерена соблюдать осторожность:

 

- Вот и расскажем повстанцам об этих обломках, когда вернёмся! Пусть они и расследуют это дело!

 

- А у них есть на то ресурсы? – возразила Трейс. – Даже самые многообещающие перспективы могут пройти мимо, если о них ничего не разузнать! Ну расскажем мы повстанцам об этих обломках, а они подумают, что это просто имперцы везли корабли на утилизацию! Это же Бракка, а значит, такая трактовка вполне допустима. Нет, мы должны узнать правду! Что так встревожило имперцев? Кто бросил Империи вызов? Можем ли мы помочь повстанцам установить контакт с теми, кто освободил Бракку? Это уникальный шанс! Ещё неизвестно, что произойдёт, пока мы возвращаемся к повстанцам и объясняем им ситуацию. Действовать нужно сейчас! Если не мы, то кто?

 

- Вижу, что переубедить тебя мне не получится, – обречённо вздохнула Рафа. – А кораблём управляешь ты.

 

- Именно! – радостно ответила Трейс. – Даже если меня связать и запереть в кладовке, всё равно ты никуда не улетишь. Потому что не пилот! – она довольно ухмыльнулась. – Штурвал в моих руках, как и принятие окончательного решения.

 

***

 

Плоть – слаба. Правда – в металле. Отказ от плоти – спасение. Служение – первый шаг к спасению. Эти истины вбивались в голову каждому слушателю с первой же минуты первого же собрания у Проповедников Механикус. Послушник Корал Раймс, несмотря на то, что его тянуло к вестникам Бога-Машины, усваивал эти истины с трудом. Слишком высокопарно, мутно и витиевато они излагались.

 

Но Корал продолжал посещать проповеди механикусов – даже несмотря на запрет отца, относившегося к ним как к сумасшедшим сектантам. Затем, когда вестники Омниссии расценили его соответствующим минимальным критериям отбора – Корала приняли в послушники.

 

Новая ступень означала и увеличение ноши ответственности. Теперь он не только слушал проповеди – приходилось очень и очень много работать. В основном это была очень простая работа – расчистка завалов из накопившегося за последние лет двадцать мусора, выполнение функций грузчиков, курьерские задания. Более серьёзную деятельность им не доверяли. К делу ремонта техники послушников и на милю не подпускали – обязательным общением с Духом Машины должны были заниматься специально подготовленные люди… точнее, киборги.

 

Так для Корала и проходили дни, недели, месяцы – проповеди, работа, молитвы, проповеди, работа, молитвы. Это был непрерывающийся цикл, из которого был лишь один выход – смерть или что-то хуже смерти. Корал уже успел воочию увидеть сервиторов – прошедших глубокую киборгизацию людей, что были живы телом и мертвы душой, выполняющих функции дроидов, станков, компьютеров и разного рода механизмов. Но у механикусов были ещё и технорабы. Корал видел их краем глаза – и сразу понял, что новые хозяева Бракки относились к ним ещё хуже, чем к сервиторам. И экзоты куда-то подевались…

 

Но, что бы ни происходило, обязанности Корала оставались те же – молиться, поститься, работать, служить. Тем не менее, Корал не мог избавиться от таких «уязвимостей» человеческой натуры, как неуёмное любопытство. И дело касалось не только основ вероучения пришельцев. Что это были за механикусы? Откуда они прибыли? Чего они хотят? Во время официальных проповедей послушники получали от служителей культа слишком мало объяснений – и это Корала не удовлетворяло. Он хотел знать больше. И вскоре ему подвернулась возможность познакомиться с механикусами поближе.

 

В один прекрасный (или не очень) день в сектор, где находилась ячейка слушателей, в которой состоял Корал, прибыли высокопоставленные механикусы – которых называли магосами. Они провели дежурную встречу с послушниками, но эта встреча Корала не удовлетворила – магосы избегали близкого знакомства и не провели с жителями Бракки ни одной беседы. Затем они удалились – магосы, правда, сектор не покинули, они отправились на осмотр свалок, которые до прибытия механикусов разгребала Гильдия Разборщиков. Корал решил этим воспользоваться. Если эти механикусы не позволяют узнать их поближе, то остаётся только самому проявить инициативу!

 

Когда собрание послушников закончилось, и слушатели начали расходиться – Корал не стал возвращаться домой. Он приметил, что транспорты, на которых прибыли магосы, и их охрана оставались на своих местах – и это означало, что время ещё не упущено.

 

Это был риск. Магосов хорошо охраняли – и Корал уже давно приметил, что киборги, которых называли скитариями, были куда более серьёзными и опасными оппонентами, чем имперские штурмовики. Конечно, «ведроголовые» тоже были не лыком шиты – в их шлемах хватало различных «примочек», помогавших обнаружить нежелательного гостя – но Корал уже узнал о скитариях достаточно, чтобы понять – укрыться от них будет сложнее. Тем не менее, у юного послушника ещё с самых малых лет накопился опыт обхода имперской охраны, в том числе и электронных систем. Так что рискнуть стоило – банальное естественное любопытство требовало этого. Простая человеческая слабость…

 

***

 

Очередной осмотр свалок Бракки дал Птолемеусу Кланку множество источников вдохновения – но в то же время ввёл его в замешательство. Здесь накопилось столько технологических чудес, что становилось совершенно непонятно – какую перспективную технологию выбрать, какое направление развивать? Существовал риск того, что в таком изобилии можно было и утонуть.

 

Ситуацию усугублял скепсис другого лидера Паломничества – Винцента Шпунтека. Несмотря на все аргументы Кланка, даже проявляя всё больше понимания к его позиции, Шпунтек всё равно старался подстраховаться, чтобы не впасть в Техноересь. К тому же он считал, что использование технологий, обнаруженных на Клондайке, в поиске способов связаться с Империумом только отнимет драгоценное время – время, которого у механикусов не было. Поэтому он настаивал на том, чтобы попробовать прорваться обратно в родную галактику самым простым способом – опираясь на собственный флот.

 

- Не стоит тратить драгоценное время на изучение сокровищ Клондайка, – настаивал Шпунтек. – Пока мы просто освобождаем Духов этих Машин из пут техноатеизма, мы успеем проиграть осаду. Лжеимперия – опасный враг. Не стоит испытывать судьбу.

 

- И потому ты предлагаешь напрямую прорываться к порталу силами нашего флота… – сказал Кланк.

 

- Проявляешь скепсис, Птолемеус? – механический голос Шпунтека не выражал никаких эмоций, но предложение было построено так, что в нём чувствовался сарказм. – После того, как ты сам пробился к Клондайку напролом? Не задумываясь о стратегии? Круша всё на своём пути?

 

- Тогда на нас работал эффект внезапности, – ответил Кланк. – Лжеимперия не готовилась к нашему прибытию, что и обеспечило успех прорыва к Клондайку. Сейчас перед нами стоят куда более сложные вызовы. Пусть у Лжеимперии и нет даже обычных крейсеров, но количество их фрегатов неисчислимо. Нам предстоит долгий путь назад, и на этом пути они будут атаковать нас постоянно. Уже при прорыве с орбиты Клондайка к точке Мандевиля потери нашего флота будут катастрофическими. Мы можем потерять всю свою группировку при прорыве. В лучшем случае до портала в нашу галактику дойдут считанные единицы кораблей.

 

- Для того, чтобы Паломничество завершилось успехом, достаточно провести через портал лишь один Ковчег. Остальные корабли несущественны.

 

- Риски слишком высоки, – возразил Кланк. – И даже если мы сможем провести через портал Ковчег, то потеряно будет недопустимо много. Трюма Ковчега не хватит для сохранения чудес Клондайка Технологий – нужен и остальной флот.

 

Шпунтек вновь перешёл к сарказму, который не смог скрыть даже безжизненный механический голос:

 

- Жадность – одна из слабостей плоти. Вернись к точным расчётам, Птолемеус, дабы не впасть в Техноересь.

 

- Точный расчёт показывает, что мы рискуем не довести до портала ни один корабль, – парировал Кланк. – Слишком велико сопротивление Лжеимперии. Каждый потерянный корабль критически ослабляет наш флот. А потери при прорыве неизбежно будут велики. Когда мы прибыли на Клондайк Технологий, нам удалось застать врага врасплох. Но теперь Лжеимперия готова ко всему.

 

- Если мы продолжим отсиживаться в осаде, то так же будем терять корабли, – возразил Шпунтек. – Я предлагаю тебе не заниматься непродуктивным изобретательством, рискуя впасть в Техноересь. Мы можем обойтись проверенными средствами.

 

- Какими? – только точные вычислительные сенсоры механикусов могли различить в машинном голосе Кланка недоверие.

 

- Экстренный варп-прыжок, – ответил Шпунтек.

 

- Это исключено! – резко заявил Кланк.

 

- Почему? – спросил Шпунтек.

 

- Потому что риск слишком велик, – объяснил Кланк. – Если наш флот войдёт в варп прямо на орбите, то будет уничтожен Клондайк Технологий вместе со всеми его сокровищами…

 

- В любом случае мы не планировали здесь оставаться, – возразил Шпунтек. – Нам достаточно лишь вывезти образцы. Планета несущественна.

 

- Риску подвергается и флот! – не унимался Кланк. – При экстренном варп-прыжке у многих кораблей критические системы будут выведены из строя. Мы можем бросить эти корабли – и тогда наш флот критически ослабнет. Мы можем остановиться на ремонт – и тогда Лжеимперия грозит ударить по нам в момент максимальной уязвимости…

 

- Анализ поведения флота Лжеимперии даёт основания предположить, что они не могут отследить наши перемещения в варпе, – заметил Шпунтек.

 

- Пока что это лишь гипотеза, которую не удалось подтвердить или опровергнуть, – сказал Кланк. – К тому же нам сложнее ориентироваться без света Астрономикона. Единственная наша опора – это звёздные карты, предоставленные нам местными. И Навигаторам приходилось долго и тщательно составлять маршрут, до мельчайшей детали определяя скорость кораблей и до миллисекунд рассчитывая время пребывания в варпе. Упорядоченный маршрут, фиксированная скорость, точно рассчитанное время – слишком много переменных. Одно отклонение – и мы потеряемся в этой галактике. Если не вынырнем в ядре звезды…

 

Магос Шпунтек молчал. Даже его совершенные вычислительные мощности не смогли подобрать аргументы. И Птолемеус Кланк воспользовался этим.

 

- Как видишь, Винцент, – подытожил Кланк. – Предложенный тобой вариант экстренного варп-перехода сулит нам катастрофу. Такой план может быть порождён лишь чувством отчаяния. А отчаяние – одна из слабостей плоти.

 

- Что предлагаешь ты? – не унимался в своём скептицизме Шпунтек. – Искать ответ в новых технологиях? Неизученных, не очищенных от скверны техноатеизма? Я уже неоднократно напоминал тебе о риске впасть в Техноересь!

 

- А я неоднократно повторял, что не буду пренебрегать очистительными обрядами! – парировал Кланк. – Мы обязательно сделаем новые технологии богоугодными. И в награду от Бога-Машины нам откроются невиданные перспективы…

 

Сделав небольшую паузу, магос Птолемеус Кланк начал обрисовывать эти перспективы:

 

- Для выполнения стоящих перед нами задач больше всего подходит местная технология, известная в этой галактике под названием «гипердрайв». Судя по обрывочным сведениям от послушников и местных жителей, корабли этой галактики перемещаются между звёздами через некое «гиперпространство». Возможно, так они называют варп, но не исключено, что это может быть какая-та другая материя. В любом случае – путешествия через гиперпространство основаны на куда более совершенной технологии, чем варп-двигатели. То, о чём мне рассказывали пленённые на Сифоне Примарис слуги Лжеимперии, подтверждается, а новые сведения только увеличивают перспективы. Гипердрайв не только позволяет преодолеть за пару часов половину галактики… С ним не требуется даже выходить к точке Мандевиля!

 

- Невозможно! – от удивления магос Шпунтек перенапряг динамики в своих голосовых аугментациях.

 

- Но первые результаты исследований и устных опросов говорят именно об этом! Ты понимаешь, какие перспективы, какие возможности нам это сулит, Винцент? Мы можем уйти в это «гиперпространство» прямо с орбиты – и в одно мгновение прибыть к порталу, напрямик!

 

***

 

Надёжно спрятавшись от магосов, Корал прослушал весь их разговор. Он понимал пришельцев – даже несмотря на то, что они говорили не на общегалактическом. Их язык представлял собой звуковую передачу бинарного кода – и в Галактике был неизвестен. Но механикусы организовали среди послушников всеобъемлющие и обстоятельные курсы по изучению их языка. И Корал очень быстро учился – лучше всех. Тут сыграли свою роль и природные таланты к запоминанию информации, и энтузиазм, которым парень был охвачен. Наконец, у него уже была неплохая база в виде знания языка астродроидов, с которым у языка механикусов были определённые сходства – благодаря этому все бывшие специалисты по работе с астродроидами учились быстрее остальных. Но именно Корал усвоил язык механикусов быстрее всех, став главным полиглотом среди послушников. Благодаря этому он смог понять весь разговор, не упустив ни одной детали.

 

Судя по всему, эти механикусы не собирались долго задерживаться на Бракке. Однако содержание разговора показало, что Империя поймала их в ловушку. И в качестве стратегии выхода из сложной ситуации механикусы явно избрали… освоение самых обыденных технологий Галактики! Содержание разговора магосов не оставляло оснований для иных трактовок. Механикусы пользовались другим набором технологий – судя по тому, что говорили магосы, эти технологии были несовершенными.

 

Корал слушал – и усваивал новые термины, правда, не понимая полностью их содержания. Что такое «варп», что это были за точки Мандевиля и Астрономикон, о каком «портале» они вели речь, «техноересь» какая-то – все эти слова ни о чём не говорили. Но вот когда дело коснулось гипердвигателя, чувства Корала оказались задеты. Он с самого раннего детства грезил космическими полётами, мечтал стать пилотом и инженером-конструктором одновременно – потому уже в раннем подростковом возрасте за счёт неумеренного чтения технической периодики Корал мог по первому же запросу наизусть рассказать всё об устройстве космического корабля. И, когда один из этих магосов высокопарно заявил о намерении совершить гиперпрыжок с орбиты в любое место, куда он захочет, Корал не выдержал.

 

Он забыл об осторожности. Он отбросил даже инстинкт самосохранения. Его кулаки сжались, его лёгкие наполнились воздухом. Не в силах сдержать свой порыв, Корал выскочил из укрытия и предстал перед магосами, стоя в полный рост. Покраснев от возбуждения, он выпалил:

 

- Гипердрайв не так работает! Через гиперпространство нельзя лететь напрямик! Так можно делать только по главным магистралям, на которых нет никаких препятствий, они были выявлены тысячи лет назад! Но в стороне от гипермагистралей требуется совершать множество коротких прыжков, которые требуют долгой разведки и тщательной подготовки! Потому что в гиперпространстве остаётся гравитационная тень от космических объектов, которые представляют угрозу для кораблей! Необходимо доскональное знание звёздных карт с учётом движения планет, звёзд и других космических объектов, а также тщательный расчёт прыжка – направление, расстояние, время пребывания в гиперпространстве! Если просто идти напрямик из одной точки в другую – то тогда корабль просто врежется в звезду или вынырнет у сверхновой!

 

***

 

Кланк и Шпунтек молчали. Какими бы безэмоциональными киборгами ни выглядели магосы механикусов, внешность была обманчива – в душе они испытывали неловкость и замешательство. Реагировать приходилось охране. Буквально из ниоткуда выскочили скитарии, которые окружили послушника и направили на него своё оружие. Над потолком парили сервочерепа. Послышался лязг ног на шарнирах и жужжание пиломеча – это готовился вступить в дело преторианец.

 

Послушник запнулся и прервал свою страстную речь. Покраснев, он нервно смотрел то на Кланка, то на Шпунтека, то на скитариев. Плоть слаба – и она выдала механикусам все его чувства. Он выглядел смущённым, затем смущение сменилось испугом. Не найдя в себе сил пошевелить даже мускулом, он мог лишь смиренно ожидать своей участи.

 

- Послушник! – механический голос Птолемеуса Кланка не мог передать глубину его возмущения, но всё компенсировала громкость, надрывавшая динамики голосовых имплантов.

 

- Он может быть лазутчиком Лжеимперии, – заявил магос Шпунтек. – Уничтожить его!

 

Скитарии взвели свои дуговые винтовки. Послушник в ужасе закрыл глаза. Но за мгновение до залпа вдруг подал голос магос Кланк:

 

- Отставить!

 

Скитарии опустили оружие.

 

- Зачем ты отменил приказ?! – динамики Шпунтека буквально надрывались от возмущения.

 

- Он не может быть лазутчиком, – невозмутимо объяснил Кланк. – Он сумел укрыться от нас, от скитариев, от систем слежения как таковых – но добровольно позволил раскрыть себя. Даже самый худший лазутчик никогда бы не позволил себе пойти на такую глупость. Нет, он не слуга Лжеимперии. Его выходка – сигнал для совершенствования системы безопасности, но она не является непосредственной угрозой для нас.

 

- Ты слишком великодушен и беспечен, Птолемеус! – резко возразил Шпунтек. – Факт того, что он не является лазутчиком, опровергнуть невозможно. Мы должны перестраховаться!

 

- Страх и паранойя – это одна из слабостей плоти, – отрезал Кланк. – Точный машинный расчёт – вот критерий истины. И таковой расчёт не даёт оснований назвать его лазутчиком. Его действия не соответствуют поведенческому паттерну субъекта, ведущего шпионскую деятельность. Но, Винцент, я согласен с тобой в том, что эту выходку нельзя игнорировать.

 

Птолемеус Кланк повернулся к дрожащему от страха послушнику. Подойдя к нарушителю вплотную, магос объявил свой приговор:

 

- Ты будешь наказан за свою дерзость. Поддавшись искушению низменных чувств, ты запятнал свою душу тяжким грехом, который отмыт будет лишь через умерщвление твоей бренной плоти. Да воздастся тебе по заслугам твоим.

 

Затем Кланк повернулся к скитариям и отдал им приказ:

 

- Заковать нарушителя и отвести его на челнок.

 

Скитарии не стали тратить времени на отклик. Обошлось даже без кивков – в одно мгновение они схватили послушника за руки, заковали его и повели на челнок. За этой процессией последовал магос Кланк. Шпунтек на некоторое время задержался, о чём-то задумавшись. Простояв в прострации несколько секунд, Винцент Шпунтек вдруг буркнул:

 

- Надо было перевести своё зрение в режим отслеживания сердцебиения…

 

***

 

- Рано или поздно мы доиграемся… – грустно буркнула Рафа Мартез.

 

Но её сестра не обращала на это нытьё никакого внимания.

 

- Не деморализуй пилота за штурвалом, – ухмыльнулась Трейс. – Мне нужна предельная концентрация.

 

Приём, который собиралась применить Трейс, был крайне рискованным, но пилоту «Серебряного Ангела» доводилось прибегать к нему не раз и не два. Контрабандистки зависли в условной «точке для броска», отключив все системы (вырубить пришлось даже дроида R7) – только полностью заглушив корабль, можно было укрыться от имперских сенсоров. Обычно контрабандисты и пираты вставали на линии маршрута имперских кораблей – и, дождавшись приближения космического судна, пристыковывались к нему вручную. И так «прицепившийся клещ» под прикрытием своей «жертвы» проходил через имперские линии. Этот приём, разработанный и впервые применённый знаменитым пиратом Хондо Онакой, был крайне рискованным и опасным – к нему прибегали лишь исключительно откровенные авантюристы, сорвиголовы и сумасшедшие, и то лишь в самых крайних случаях. Впрочем, Трейс считала, что сейчас именно такой «крайний случай».

 

Трейс Мартез усовершенствовала этот приём для случаев, когда заранее встать на имперском логистическом маршруте невозможно. Манёвр становился ещё более опасным и рискованным. Корабль контрабандисток располагался в укрытии в стороне от имперского маршрута – приближение к имперским позициям в «обычном» порядке означало неминуемое раскрытие. Потому оставалось ждать, когда из гиперпространства выйдет имперский корабль (лучше всего грузовой), затем встанет на свой маршрут – после чего «Серебряный Ангел» совершит бросок. На несколько секунд корабль сестёр Мартез оживёт, Трейс включит на пару мгновений форсаж, чтобы придать импульс – и тут же опять заглушить все системы. На эти несколько критических секунд «Серебряный Ангел» станет виден имперским локаторам – тут оставалось надеяться только на то, что имперцы будут, как и всегда, тупоголовыми кретинами, и не обратят внимание на отмеченный сенсорами кратковременный всплеск чужеродной активности. Так или иначе, получив толчок от секундного форсажа, «Серебряный Ангел» на силе инерции плавно полетит сквозь вакуум аки космический мусор – в сторону имперского корабля. Сблизившись со своей целью, сёстры Мартез «присосутся» к судну – и проберутся сквозь имперскую блокаду в качестве нелегальных пассажирок. Это было ещё более безумно и рискованно, чем оригинальный манёвр – так можно легко пролететь мимо цели или разбиться об обшивку корабля, и для такого печального результата достаточно одной малейшей ошибки. Но, как известно – чем выше риск, тем ценнее награда в случае успеха. Трейс была уверена, что ради правды о Бракке стоило рискнуть.

 

Ожидание момента для броска длилось десятками часов – имперцы на удивление редко перебрасывали сюда корабли. Это означало только одно – то, что происходит на Бракке, они стремятся засекретить, и потому стараются не привлекать внимания повстанцев чрезмерной логистической активностью. Но нет худа без добра. Не каждый корабль подходил в качестве транспорта – если «прицепиться» к вышедшему из гиперпространства звёздному разрушителю, то он вряд ли провезёт сестёр Мартез через блокаду, и скорее займёт своё место в осадных рядах имперского флота, заведя Трейс и Рафу в ловушку. Нужен был именно грузовой корабль, который уже с куда большей вероятностью направится к поверхности планеты. Благодаря секретности имперцы старались не «светить» звёздные разрушители, так что в основном к Бракке шли грузовые корабли – что позволяло выставить ситуацию так, будто ничего не произошло, и имперцы просто везут в обычном порядке грузы припасов и предназначенного для утилизации металлолома. Так что оставалось ждать, когда звёзды на небе сойдутся в нужный рисунок.

 

Наконец сёстры Мартез дождались у моря погоды. Из гиперпространства вышел нужный контрабандисткам корабль – грузовой. Судя по тому, куда был направлен его нос, он двигался к поверхности планеты. Трейс в спешке протянула свои руки к приборным панелям – на счету была каждая миллисекунда.

 

В экстренном порядке включались приборы – корабль оживал. Затем нажатие нужной кнопки – и двигатели взревели в режиме форсажа. Одна секунда, необходимая, чтобы «Серебряный Ангел» пришёл в движение – и Трейс лихорадочно забарабанила по приборной панели, снова заглушая все системы. Это означает, что на имперских панелях на одно мгновение загорится точка, предупреждающая о наличии чужого объекта. Насторожит ли это врагов? Отреагируют ли они? Если да, то сёстры Мартез узнают об этом только тогда, когда будет слишком поздно. Оставалось надеяться лишь на удачу – и высокомерную невнимательность имперских дуболомов.

 

Летя вперёд чисто по инерции, «Серебряный Ангел» напоминал комок космического мусора. Летел он практически без управления, неминуемо приближаясь к имперскому грузовому кораблю.

 

Когда сёстры Мартез приблизились к своей цели на достаточно близкое расстояние, Трейс перешла к предпоследней стадии манёвра – корректировки курса. Если просто лететь к имперскому кораблю по инерции, без управления – то «Серебряный Ангел» разобьётся о корпус грузовоза, либо попросту пролетит мимо.

 

Трейс начала использовать небольшие маневровые двигатели – осторожно, аккуратно и понемножечку, чтобы не включать основные системы своего корабля, оставаясь невидимой для имперцев. Корректировка курса была очень сложным делом в такой ситуации – если хоть чуть-чуть «недожать» или «пережать», то весь манёвр пойдёт насмарку, и пристыковаться к кораблю не получится. Рафа, так и не переубедив Трейс заранее, теперь сидела тише воды ниже травы – теперь уже нельзя было бухтеть и нудеть, сбивая пилоту концентрацию. Такая задача была почти невыполнимой даже для самых лучших пилотов, но за почти двадцать лет работы на повстанцев и прочие оппозиционные группы Трейс привыкла к тому, что борьба против Империи требует раз за разом совершать невозможное.

 

Тем временем «Серебряный Ангел» и имперский грузовой корабль продолжали сближаться. Трейс в напряжении стиснула зубы. Корпус грузовоза был уже почти на расстоянии вытянутой руки. Нужно было подойти к цели под правильным углом, иначе корабль сестёр Мартез попросту разобьётся об обшивку. И тут к пилоту начало приходить осознание, что «Серебряный Ангел» немного не доворачивает до нужного для правильной стыковки положения. О проблемах начал догадываться и пассажир.

 

- Трейс? – тревожно спросила Рафа, поворачивая голову к сестре.

 

Трейс вновь начала лихорадочно барабанить по приборной панели. Отчаянно заработали маневровые двигатели – но, конечно же, так, чтобы не включать основных систем.

 

С лба Трейс рекой потёк пот. От напряжения она оскалилась. Сфокусировавшись на решении проблемы, она не обращала внимания ни на что – ни на встревоженную сестру, ни на собственное состояние.

 

Ещё один мелкий манёвр…

 

Ещё одна корректировка курса…

 

Оценить расстояние…

 

Подойти под правильным углом…

 

Вовремя начать процесс стыковки…

 

- Трейс?! – уже находясь в состоянии, близком к панике, Рафа потеряла самообладание.

 

- Сейчас… – прокряхтела Трейс, готовясь к жёсткому контакту с обшивкой имперского корабля.

 

***

 

Под присмотром магоса Птолемеуса Кланка, под прицелом бойцов-скитариев – Корал шёл по тёмному коридору навстречу своей судьбе. Вооружённая охрана, мрачно сопящий через дыхательные трубки огромный жуткий киборг – всё это не сулило парню ничего хорошего. Но больше всего пугала неизвестность.

 

Что из себя представляло это наказание? Судя по тому, как мрачно выглядели вооружённые киборги, процедура однозначно не будет символической. Значит, будет больно. Но насколько? И как будет совершаться экзекуция? Останутся ли после этого раны и травмы? Превратится ли Корал в инвалида после этого?

 

Он ничего не знал об этих чужаках в красных балахонах. А значит – он ничего не знал о том, как они поступают с непослушными детьми. И вот эта неизвестность – пугала сильнее всего. Пугала даже больше самого наказания.

 

И вот процессия – нарушитель и его конвоиры – вошла в большую залу. В зале было несколько дверей, на каждую из них помещены символы в виде неизвестных Коралу то ли букв, то ли цифр – пока что он воспринимал язык чужаков только на слух, а не на текст.

 

- Открыть комнату 101 и ввести туда послушника, – скомандовал скитариям магос Кланк.

 

Дверь, больше похожая на люк, с громким лязгом открылась. Это был странный, крайне архаичный механизм. Стандартные двери в Галактике были автоматическими – они сами отодвигались в сторону, когда введёшь код на отпирающей панели или просто подойдёшь к ней, если вход свободный. Открывающиеся вручную створчатые двери были уделом жителей самодельных трущоб, крестьян в аграрных мирах и дикарей. Дверь этой комнаты 101, к которой привели Корала механикусы, открывалась вручную, как у пресловутых бездомных, крестьян и дикарей.

 

Эта дверь открывалась поворотом вокруг своей оси массивного круглого рычага, похожего на руль. На уровне головы сидящего человека располагалось круглое стеклянное окно. Впрочем, окно было крайне мутным – ничего разглядеть сквозь него не получалось. Дверь была толстой, выпуклой и явно бронированной – словно была предназначена для того, чтобы выдержать взрыв термального детонатора.

 

Когда дверь открылась, перед Коралом предстала тесная комната с ржавыми стенами, по площади напоминавшая уборную. Очень маленькую и тесную уборную, в которой было место только для унитаза. В комнате ничего не было – лишь прочно закреплённый к полу одноногий табурет с круглым сиденьем, одиноко стоящий посреди комнаты.

 

- Войди в эту комнату и садись, – скомандовал магос Кланк.

 

- Сейчас… начнётся моё наказание? – Корал нервно сглотнул. – А как оно будет проходить?

 

- Ты почувствуешь, – холодным безжизненным машинным голосом ответил Кланк.

 

- Что… – голос Корала задрожал. – Что меня ждёт в этой комнате?

 

- Боль.

 

Корал замер в нерешительности. Его привёл в чувство лишь звук, с которым скитарии готовили оружие.

 

- Пройди через своё наказание, – высокопарно и торжественно произнёс магос Кланк, – Или гарантированно умрёшь.

 

Корал смог наконец пересилить свой страх – на шатающихся ногах он вошёл в комнату и сел на табурет. Послушник немного поелозил на сиденье, чтобы устроиться поудобнее. Магос Кланк дал Коралу немного времени, чтобы морально подготовиться к наказанию, так что парень смог немного оглядеться и оценить обстановку.

 

Для пыточной эта комната была странной. Никаких инструментов для причинения боли – только табурет и голые стены. Получалось, что наказывать – то есть пытать и мучить – проштрафившегося послушника будет лично магос или его скитарии? В принципе, эти торчащие из спины высокопоставленного механикуса железные щупальца вполне можно использовать как пыточный инструмент.

 

- Замри и не дёргайся, – вдруг сказал Кланк.

 

Из стен по бокам от Корала вылезли длинные иглы. Они подошли вплотную к шее по обеим сторонам – настолько вплотную, что от любого малейшего движения они вонзятся глубоко в плоть. Кончики обеих игл практически прикоснулись к его шее, но послушник сумел сдержать невольное желание отпрянуть.

 

- Недурно, – раздалось из голосового динамика магоса Кланка. – Значит, ты не совсем уж и безнадёжен. Шансы у тебя есть. При условии, что ты не будешь расслабляться.

 

- И сколько мне так сидеть? – спросил Корал.

 

- Столько, сколько потребуется.

 

Корал нервно сглотнул. Обычно заявление «столько, сколько потребуется» означало, что ожидание займёт целую вечность. Целая вечность в состоянии внутреннего напряжения. И что случится, если хотя бы чуть-чуть расслабиться?

 

- А эти иглы? – робко спросил Корал.

 

- У твоей шеи я держу Дамоклов Меч, – отчетливо произнёс магос Кланк. – Так называется этот механизм. Одно твоё малейшее движение – и иглы вонзятся в твою плоть, вливая в тебя яд. Впрочем, если ты достоин, то сможешь пройти через наказание – Дамоклов Меч убивает только животных.

 

- Значит, этот яд меня не убьёт? – прохрипел Корал, перейдя чуть ли не на фальцет.

 

- Твоя ущербная логика ведёт тебя к неверному выводу, – раздался из голосовых динамиков беспощадный ответ Кланка. – Ты умрёшь от одного единственного укола. Твоя смерть будет в высшей степени длительной, в высшей степени мучительной, и совершенно неминуемой. Таков Дамоклов Меч. В этом вся суть наказания – если ты недостоин, то даже смерть не должна принести тебе удовлетворения.

 

Корал нервно забегал глазами в стороны:

 

- Вы… вы сказали, что он убивает только животных... И-и-и… вы сказали, что он убьёт меня… Значит, я животное?

 

Лицо Кланка было безжизненным, однако его осанка выражала глубокое презрение, которое он испытывал к свой жертве. Но всё же магос снизошёл до ответа:

 

- Скажем так: я допускаю, что ты можешь оказаться человеком. Впрочем, мы потратили слишком много времени на разговоры. Пора начинать.

 

И тут же скитарии подошли к двери и начали её закрывать. Дверь закрывалась крайне медленно, издавая громкий, протяжный, жуткий скрип. И сквозь этот скрип пробивался безжизненный машинный голос магоса Кланка:

 

- Слышал ли ты, как зверь отгрызает себе лапу, зажатую капканом? Это типичная реакция животного. Примитивные инстинкты, делающие существо рабом своей плоти. Плоть диктует существу простые решения, ведущие к разложению разума: тянись к приятному и беги от неприятного. Многие разумные существа поддаются искушениям плоти. Они называют себя людьми, но на деле являются человекоподобными животными. Животное повинуется своей плоти. Плоть тесно связана с инстинктом. Инстинкты часто идут вразрез с разумом, требуя принимать самые простые и лёгкие решения, невзирая на последствия для себя и других. Решения, к которым будут приходить животные. А как поступишь ты?

 

Дверь почти закрылась, но жуткий скрип, с которым она поддавалась рукам скитариев, почти подвёл Корала к состоянию истерики. Из глаз ручьями полились слёзы. Ему приходилось буквально пересиливать себя, чтобы не дёрнуться. Сколько времени придётся провести в таком напряжении? Выдержит ли он? Это было неизвестно. И это порождало отчаяние.

 

- Зачем вы это делаете? – жалобно простонал Корал.

 

- Чтобы определить, человек ли ты, – холодно и безжизненно ответил магос Кланк.

 

И тут дверь с оглушительным грохотом закрылась. Гулко проскрипел поворотный механизм, запирающий дверь. Корал остался в комнате один. Наедине со всеми ужасами, которые его ждут.

 

***

 

- Есть! – неожиданно закричала Трейс, когда по «Серебряному Ангелу» прошла характерная волна вибрации, свидетельствующая об успешной стыковке.

 

- Пристыковались… – выдохнула Рафа.

 

- Рано ещё радоваться! – напомнила Трейс.

 

- Надо же! – съязвила Рафа. – Обычно это мне приходится остужать твой пыл.

 

Трейс повернулась к сестре. Она была сама не своя – обычно легкомысленное выражение лица сменилось не характерной для неё серьёзной миной.

 

- Сейчас мы полагаемся на удачу… – прошептала Трейс. – По идее, всё должно быть нормально – корабли такого типа обычно доставляют грузы на поверхность. Но есть риск, что он направится к их флоту на орбите…

 

- И тогда? – спросила Рафа.

 

- Тогда нам останется только прорываться с боем, – ответила Трейс.

 

Рафа еле заметно кивнула.

 

Тем временем имперский корабль, к которому пристыковались сёстры Мартез, продолжал в штатном порядке следовать своему маршруту. Судя по всему, он действительно направлялся на поверхность.

 

- Можем немного отдохнуть, – слегка улыбнулась Трейс. – На этом этапе всю работу будет делать наш… «носитель».

 

Имперский грузовой корабль медленно вёз контрабандисток – к поверхности планеты. До того момента, когда нужно будет «отцепиться» было ещё достаточно много времени, так что сёстры Мартез могли немного расслабиться и осмотреться. А им было за чем понаблюдать и что приметить.

 

Флот имперских звёздных разрушителей, взявший Бракку в блокаду, был зрелищем уже хорошо изученным. Но что было внутри кольца блокады?

 

- Трейс, смотри! – вдруг показала пальцем Рафа.

 

Трейс посмотрела туда, куда указала сестра. Там, далеко-далеко, на светлом диске планеты, отчётливо прорисовывались два корабля. Несмотря на крайне далёкое расстояние, на котором они находились от «Серебряного Ангела», зоркий глаз Трейс сумел определить их силуэт. Они не были похожи на имперские военные корабли. Они не были похожи ни на одну из известных в Галактике моделей кораблей. Отсюда оставалось сделать вывод – судя по всему, это была та самая неизвестная сила, что бросила Империи вызов, спровоцировав ту взять Бракку в блокаду.

 

- Эх, жаль, оптику нельзя врубить… – буркнула Рафа.

 

- Тогда остаётся положиться на меня, у меня глаз намётанный! – ухмыльнулась Трейс.

 

- Можешь определить размер этих кораблей? – спросила Рафа.

 

- Так… – задумалась Трейс. – Судя по тому, что мы их видим на таком расстоянии… По общим прикидкам… Получается, что они… примерно соответствуют классу звёздного разрушителя!

 

- Уоу… – обалдела Рафа.

 

- Да уж… – согласилась Трейс. – Причём, судя по всему, это их патруль дальнего дозора.

 

- И… Что тогда представляет их основной флот? – вообразив это, Рафа заранее побледнела.

 

- Судя по следам сражения, которые мы видели ранее, это грозная сила, – расценила Трейс.

 

- Но они одни! – напомнила Рафа. – В одиночку они не смогут противостоять всей Империи. Рано или поздно их сомнут.

 

- Только если они так и останутся одни, – решительно ответила Трейс. – Именно этого и добивается Империя – отделить друг от друга всех, кто борется против неё, и раздавить поодиночке. Мы не должны допустить этого.

 

Рафа кивнула. Тем не менее, ей было что сказать.

 

- И всё же для начала нам нужно узнать их поближе. Кто это? Чего они добиваются? Приемлем ли союз с ними?

 

- Именно поэтому мы должны прорваться сквозь имперское кольцо и проникнуть на Бракку, – сказала Трейс. – Нам нельзя приносить повстанцам мутные сведения. Либо конкретику, либо ничего. Но если мы будем робеть, если мы будем раз за разом упускать свои возможности из-за неуверенности – Империя победит. Теперь ты понимаешь, почему мы должны рискнуть?

 

- Понимаю… – грустно ответила Рафа. – Но… Нехорошее у меня предчувствие.

 

- Так… – внезапно оживилась Трейс. – А тем временем наш попутчик начинает входить в атмосферу планеты. Всё, довольно разговоров, у нас сейчас наступает ответственный момент!

 

Самый сложный этап был пройден. «Серебряный Ангел» прошёл сквозь кольцо блокады. Но это не означало, что можно было расслабляться. Отцепишься от своего «носителя» слишком рано – имперцы засекут тебя в самый неудобный момент, и сёстрам Мартез придётся иметь дело с полчищами СИД-истребителей в самом невыгодном для себя положении. Отцепишься слишком поздно – и расстыковка с чужим кораблём в плотных слоях атмосферы грозит «Серебряному Ангелу» тяжёлыми повреждениями. Впрочем, эта задача была более простой, чем осуществлённая ранее стыковка с вышедшим из гиперпространства «носителем». Так что Трейс сделала всё без сучка и задоринки.

 

Вот её руки потянулись к приборной панели – и пальцы застучали по кнопкам и переключателям. Системы включались одна за другой – корабль оживал. Но ещё рано было отстыковываться – «Серебряному Ангелу» для начала требовалось «прогреться». И вот Трейс положила свою ладонь на рычаг.

 

- Приготовься… – сказала она Рафе.

 

Тут рука пилота дёрнула за рычаг. Раздался гулкий звук, по кораблю прокатилась волна вибрации. Рафа почувствовала, как теряет вес собственного тела, и единственное, что её удерживало на месте – это ремни, которыми она была пристёгнута к креслу.

 

- Отстыковались! – крикнула Трейс.

 

Несколько манипуляций со штурвалом, чтобы выровнять корабль и направить его в сторону поверхности планеты. Затем Трейс дёрнула другой рычаг – и «Серебряный Ангел» на форсаже устремился к Бракке.

 

Вот раздался звук, словно корабль обдували огненным ветром – это означало, что сёстры Мартез вошли в плотные слои атмосферы. Пока что ничего не было видно – обзор из иллюминаторов застилали облака. В конце концов облака рассеялись – и перед взором Трейс и Рафы предстала бескрайняя земля Бракки.

 

Рафа легла на спинку кресла, закрыла глаза и глубоко вдохнула, словно в её лёгкие поступает не спёртый воздух корабля, а пьянящая свежесть атмосферы планеты. Затем она открыла глаза и, смешивая слова с нервными смешками, сказала:

 

- Кажется… Кажется… У нас получилось!

 

- Подожди! – вдруг одёрнула её Трейс.

 

Пилот «Серебряного Ангела» лихорадочно завертела головой, к чему-то прислушиваясь. И тут её лицо помрачнело.

 

- Рафа… – повернулась Трейс к сестре, демонстрируя встревоженное лицо. – Скорее садись за турель.

 

- Только не говори мне, что нам на хвост сели СИД’ы… – застонала Рафа.

 

***

 

Ожидание было крайне утомительным. Корал уже устал, но он боялся расслабиться, ведь единственное неосторожное движение сулило смерть. Оставалось лишь одно – поддерживать в себе силы держаться. Корал попытался сглотнуть, но горло пересохло, и он не мог оторвать взгляд от круглого окна, сквозь мутное стекло которого просвечивал красный огонь тройного кибернетического глаза.

 

Пока что ничего не происходило. Ещё не было обещанной магосом Кланком боли. Пока было лишь напряжение – от неудобного положения на стуле, от томительного ожидания, от осознания, что в твою шею в любой момент готовы вонзиться иглы с ядом… Уже само это ожидание тянулось целую вечность. И от этого ожидания нарастал страх.

 

Однако ожидание способствовало лихорадочной мыслительной деятельности – и Корал неожиданно для себя начал обдумывать слова магоса Кланка. В чём смысл этого наказания… или, судя по всему, испытания через наказание? Что это за проведение грани между животным и человеком? Все эти «низменные инстинкты»… Разве они не являются естественной частью всего живого? Ведь человек тоже живое существо. Разве не нужно ему есть? Пить? Разве не нужно тянуться к приятному? Ведь приятное – это не только вкусная еда, пьянящий алкоголь и прочие удовольствия… А как же тяга к прекрасному? Что-нибудь возвышенное? Любовь, наконец? Эти размышления помогли преодолеть страх, довести его до терпимого уровня. Хоть какое-то подобие внутреннего успокоения пришло очень вовремя – именно в тот самый момент, когда началось наказание, обещанное магосом Кланком.

 

Казалось, что не произошло ничего. Однако это было не так. В комнате ничего не изменилось, даже тусклое освещение оставалось тем же, что и раньше, но Корал испытал такое внутреннее ощущение, словно его поглотила тьма. Послушник почувствовал холодок, за которым последовало какое-то покалывание, будто всё тело затекло и теперь отходило. Но что это было? Начало наказания – или просто следствие неудобной позы?

 

Затем наступила следующая стадия. Корал почувствовал, что покалывание в теле усилилось, и сжал губы. Волнение внутри него нарастало, но в душе начинали прорастать опасные зёрна скепсиса. Что можно испытать таким образом? Покалывание переросло в сильный зуд. Прошёл ещё некоторый – тянувшийся до бесконечности – период времени, и зуд превратился в слабое жжение.

 

Корал с трудом пересиливал в себе желание поёрзать на табурете: жжение в теле усиливалось все больше, все росло… жар внутри комнаты нарастал… нарастал… Послушник попробовал осторожно пошевелить пальцами на руках и ногах, но они словно окаменели. Боль пульсировала в висках. На лбу выступил пот. Все тело кричало, приказывая немедленно встать с табурета и выскочить из этой жаровни… но… Дамоклов Меч. Не поворачивая головы, Корал скосил глаза, пытаясь увидеть страшную иглу возле своей шеи. Он вдруг обнаружил, что дышит, судорожно хватая ртом воздух, попытался успокоить дыхание – и не смог.

 

***

 

- Они у нас на хвосте! – закричала Трейс Рафе. – Стряхни их!

 

- Не могу! – откликнулась Рафа. – Они маневрируют!

 

Сделав пару неточных выстрелов, она добавила:

 

- И ты тоже!

 

- Если хочешь, чтобы нас укокошили, могу перестать! – огрызнулась Трейс.

 

Вслед за этим последовал резкий манёвр – корабль контрабандисток тряхнуло. Однако СИД-истребители были куда легче и манёвренней «Серебряного Ангела» – и имперцев сбросить не удалось. Зелёные лучи, обозначавшие вражескую атаку, барабанили по защитному полю, напрягая щиты. Положение сестёр Мартез было тяжёлым – очень тяжёлым. И Трейс, и Рафа, не делясь друг с другом мыслями вслух, одновременно пришли к выводу – если как-то не изменить «правила игры», то им конец. Тем не менее, была надежда всё-таки изменить баланс в свою пользу – и связана она была с теми неизвестными врагами Империи. Но где располагаются их позиции? Летел ли «Серебряный Ангел» в нужную сторону?

 

- Рафа… – вдруг вышла на связь Трейс. – У меня две новости: хорошая и плохая.

 

- Начнём с плохой, – вздохнула Рафа.

 

- Мы попали в зону действия ПВО, – сообщила Трейс.

 

- А какая же хорошая?! – воскликнула Рафа.

 

- Это не имперцы, – улыбнулась Трейс.

 

- Как ты определила? – недоверчиво спросила Рафа.

 

- Ну, имперское вооружение я за всё время наших похождений изучила досконально. А эти системы мне незнакомы. Значит – не имперские.

 

- Надеюсь, они отгонят эти СИД’ы, – сквозь зубы прорычала Рафа, отстреливаясь от имперцев.

 

- Они в нас стреляют! – хихикнула Трейс.

 

- В нас? – ошеломлённо переспросила Рафа.

 

- Ну, они же пока не знают, что мы им не враги, – сказала Трейс самым что ни на есть несерьёзным тоном. – К тому же мы «возглавляем» эту группу. Вот они и стреляют по «головному» кораблю. Но ничего! Всё будет хорошо – они бьют по нам ракетами. Система примитивная!

 

- Примитивная? ПРИМИТИВНАЯ?! – Трейс своим поведением часто вымораживала Рафу, и это был очередной подобный случай. – Вот рухнет наш корабль с нашими обугленными трупиками на землю, вот тогда и посмотрим, насколько «примитивная»!

 

- Рафа, лучше не нуди, а отстреливайся от СИД’ов, – отрезала Трейс. – Сосредоточься на своих делах, а я сосредоточусь на своих.

 

Сенсоры и локаторы уже яростно предупреждали о приближении вражеских снарядов, но манёвр, который задумала Трейс, был настолько сложен, что требовал прямого зрительного наблюдения за летящими на тебя смертоносными объектами. Трейс сосредоточенно прищурилась, пытаясь высмотреть ракеты ПВО. Вот оно – характерный шлейф, продолговатый снаряд… Нужно было теперь только подгадать момент – не раньше, не позже.

 

- Приготовься… – сказала Трейс Рафе.

 

***

 

Какая боль!

 

Из вселенной Корала исчезло все, осталось лишь погруженное в боль тело и древнее лицо за мутным круглым окном… изучающий взгляд красных линз…

 

Какая боль!

 

Губы так высохли, что он едва смог разлепить их.

 

Какая боль!

 

Коралу казалось, что он буквально горел живьём.

 

Какая боль!

 

Сами кости словно обросли шипами, терзая плоть изнутри.

 

Какая боль!

 

Корал каждой молекулой своего тела чувствовал, как его кожа чернеет и трескается, плоть обугливается и отпадает с обгоревших костей…

 

Весь мир исчез, исчезла тесная комната, исчез неудобный табурет, исчезли смертоносные иглы у шеи, исчез сам Корал – осталась только бесконечная невыносимая боль. Корал не мог определить, сколько это продолжалось – вместе со всеми чувствами он потерял и понимание времени. Боль поглотила его всего.

 

В какой-то момент Корал ощутил что-то иное помимо боли – словно что-то проникло внутрь него. Это было необычное ощущение – послушник чувствовал, как некая непостижимая сила копается в его душе, выворачивая разум наизнанку. Это было жуткое ощущение, которое приносило не меньше, а то и больше мучений чем боль. Корал не мог сопротивляться тому и другому одновременно. Под ударами сразу двух неодолимых сил можно было только сдаться и погибнуть. Но послушник смог собрать волю в кулак, чтобы расставить приоритеты. Все оставшиеся у него силы он направил на сопротивление боли, позволив неведомому наблюдателю беспрепятственно копаться внутри его разума.

 

Тем не менее, даже не встретив сопротивления со стороны Корала, вмешательство извне разрушало послушника изнутри, высасывая всю оставшуюся жизненную энергию. Разум послушника потрошился живьём, сам он оказался на грани впадения в безумие – но ради чего? Было непонятно. Тем не менее по мере того, как неведомый вторженец проникал в чертоги разума всё глубже и глубже, Корал неожиданно начинал понимать, что искали внутри него.

 

Это были сведения – самые малейшие детали, любые зацепки. Вторженец в разум Корала читал как открытую книгу всю его жизнь – и искал. Искал информацию. О неких тёмных богах. О жутких культах. Об ужасных ритуалах. О секретах, которые омерзительные кукловоды должны были передать Коралу тайно от него самого. О том, что он никогда в жизни не подозревал – о чём даже не знал. И это незнание вызывало какой-то еле уловимый отголосок со стороны неведомого вторженца – что-то, напоминающее… разочарование.

 

Коралу казалось, что в его разуме копались целую вечность, но в какой-то момент это прекратилось. Вновь осталось только одно ощущение – боль. Бесконечно обширный и бесконечно глубокий океан боли, в котором Корал неуловимо тонул. Но сквозь толщу этого океана нестерпимой боли начал пробиваться слабый росток разума. Шёпот, помогавший сохранить самообладание, не дающий смертельному безумию овладеть телом и душой. Собственный шёпот Корала.

 

«Плоть слаба, – мысленно твердил Корал сам себе. – Податливая к раздражителям, она тянет меня к гибели. Я не откликнусь на её позывы. Я выше этого. Я стану выше этого. Я вознесусь на новый уровень. Я отрину свою плоть. Я заменю кожу на броню, мясо на металл, кровь на топливо и провода. Я стану сильнее. Я буду неуязвим перед раздражителями. Ибо машина не знает слабостей плоти. Плоть ведёт меня к потаканию капризам, разложению, гедонизму и развращению – а через них к страданиям. Но истина в металле. Я возвышусь – и сброшу свои оковы. Я преодолею свои страсти, свои искушения, свою плоть – и стану Человеком».

 

И тут…

 

***

 

Трейс резко крутанула штурвал – и «Серебряный Ангел», сделав сильный крен, неожиданно отвернул. Рафа почувствовала, как все внутренности сжались внутри неё – следствие перегрузок. Но манёвр Трейс сработал. Ракета, вот-вот готовая врезаться в корабль сестёр Мартез, пролетела мимо. «Дезориентировавшись», снаряд резко переключился на новую цель – к несчастью для одного из СИД-истребителей. Имперский перехватчик под ударом взрывной войны отлетел в сторону, нижняя половина его правого крыла разлетелась вдребезги, а верхняя половина оторвалась. Охваченный огнём, он устремился к земле. Остальные два СИД-истребителя развернулись и полетели прочь – имперские пилоты СИД’ов имели репутацию сорвиголов, а не самоубийц.

 

- Улетают! – радостно закричала Рафа, которая из кабины турели воочию видела отступление имперцев.

 

Однако сёстрам Мартез было ещё рано расслабляться.

 

- В нас летит ещё несколько ракет! – сообщила Трейс. – Но ничего! Дальше будет проще. Только, Рафа, не отстёгивайся от кресла и не покидай свою турель. Крутить нас будет со страшной силой.

 

Далее пошла серия сложных манёвров. Трейс двигала штурвалом с такой резкостью, что казалось, будто она вырвет его из приборной панели с корнем. «Серебряный Ангел», буквально треща по швам, уворачивался от одной ракеты за другой. Так не могло продолжаться бесконечно – рано или поздно хотя бы одна ракета попадёт в цель. И потому Трейс совершала свои манёвры уклонения, исходя из строгого плана – с очередным уворотом от очередной ракеты «Серебряный Ангел» должен уходить всё ниже и ниже к земле. Спрятавшись за складками местности и очагами монструозных мусорных свалок, можно будет уйти из зоны прицеливания орудий ПВО и пропасть с радаров. Это было тяжело – неизвестные враги Империи лупили по сёстрам Мартез с ожесточённостью, которой можно было только позавидовать – но Трейс смогла справиться со своей задачей.

 

«Серебряный Ангел», делая один вираж за другим, всё-таки опустился вплотную к земле. Теперь ПВО не могла его ни сбить, ни даже засечь. Конечно, расслабляться было нельзя – один неудачный манёвр, и сестёр Мартез вновь возьмут на прицел. Но худшее уже было позади. Теперь оставалось только найти укромное место, где можно спрятать корабль.

 

- Всё… кончилось? – дрожащим голосом спросила Рафа по комлинку.

 

- Да… – выдохнула Трейс. – Мы сделали это.

 

В воздухе повисло молчание. Обе сестры тяжело дышали – ни Рафа, ни Трейс не могли поверить, что прорвались через имперскую блокаду. Теперь оставалось последнее – встретиться с неизвестными врагами Империи и по возможности свести их с повстанцами.

 

Наконец, многозначительное молчание прервала Трейс.

 

- Рафа, – сказала она сестре. – Ты… ты можешь вернуться в кабину. И, пожалуйста, по пути включи R7…

 

***

 

Мутное стекло круглого окна буквально задрожало от подобного грому крика магоса:

 

- Довольно!

 

И тут все кончилось.

 

Боль исчезла, словно повернули выключатель (так оно и было). Иглы с ядом плавно уходили от шеи послушника, возвращаясь внутрь своих гнёзд в стенах. Корал ощутил, что его тело дрожит, а вся одежда мокрая от пота. Почувствовав, как угроза отступила, послушник тут же уронил голову вниз, обессиленно уткнувшись в пол. Взор окутала пелена, голова и мозг были расколоты на части, а из глотки, носа и ушей текла кровь. Последняя крупица оставшихся сил ушла на то, чтобы просто не потерять сознание.

 

Долгое время – бесконечно долгое время – никто не выпускал послушника из камеры. Похоже, ему дали время на то, чтобы хоть как-то оклематься. Корал остался наедине с собой – и это было не менее тягостное ощущение. Он не чувствовал ничего – даже никакие мысли не шли в голову. Прострация длилась бесконечно, словно перед его взором пролетали минуты, часы, дни, недели и месяцы. В какой-то момент послушник испугался того, что он лишился разума и обезумел – но, к счастью, именно этот испуг свидетельствовал о том, что самосознание вернулось к нему. И тут с оглушительным скрипом, от которого съёживались внутренности в теле, открылась дверь в комнату. Перед Коралом вновь предстал магос Кланк, пристально глядящий на послушника.

 

- Во имя Бога-Машины, на моей памяти никто и никогда не выдерживал такого! – раздалось из голосового динамика. – Я, наверное, хотел, чтобы не выдержал и ты… Ну что же…

 

Собрав последние силы в кулак, Корал, трясясь всем телом, медленно поднял отяжелевшую голову и взглянул магосу в лицо. Кланк бесстрастно смотрел на послушника. Некоторое время они сверлили друг друга взглядами, словно оценивая оппонента. Наконец, выдержав паузу, механикус спросил торжественным тоном:

 

- Усвоил ли ты свой урок?

 

- Д-д-да… – прошептал Корал, тяжело дыша.

 

- Открылась ли тебе Истина? – вновь спросил магос.

 

- Да… – ответил Корал уже более уверенно, но его голос всё равно хрипел от изнеможения.

 

Быстро осмыслив ответы послушника, Кланк провозгласил:

 

- Тогда встань, человек! И подойди ко мне.

 

Корал встал с табурета – и чуть не упал. Еле сохранив равновесие, он на шатающихся ногах вышел из комнаты и приблизился к магосу.

 

- А теперь… – Кланк протянул руку к послушнику. – Пойдём со мной. Нам ещё многое предстоит сделать.

 

- Что… Что будет дальше? – дрожащим голосом спросил Корал.

 

- Ты расскажешь мне всё, что знаешь о гипердрайве.

 

Изменено 6 Jul 2024 пользователем Дарт Аньян

[Мозг в банке]

Повстанцы, наив, куда ж вы лезете, оно вас сожрет... :-)

 

Ашипки:

/не провели жителями Бракки/ - .. с жителями ..
/по страшной силе/ - со страшной силой

– Если наш флот войдёт в варп прямо на орбите, то будет уничтожен Клондайк Технологий вместе со всеми его сокровищами…

Вот кстати очень вряд ли. Технически, движок корабля может сработать как вихревое оружие(принцип-то один), да...  но, зона поражения категорически недостаточна, чтобы нанести вред планете.

Максимум - облучит поверхность сырым варпом. Это, конечно, тоже ОЧЕНЬ неприятно... но ни разу не экстерминатус(только повод для оного), особенно с "чистым варпом" ДДГ.

А вот риск потеряться - наоборот, более чем серьезный! В чужой галактике, без привычного Астрономикона - "вошли и не вышли", обычное дело для Вахи...

 

С Коралом - это было пси-сканирование? От псайкера-телепата, или спецдевайсом? (А боль и напряжение - это, так понимаю, для подавления сопротивляемости. ...и прикладного садизма, ага)

 

Еще - странновато, что по "Серебряному Ангелу" стреляли только ракетами. А где болтеры, лазпушки, етс..?

Ну и да, в начале - стелс в космосе...

 

И наконец - спасибо за проду!!! (Думал уж, что замерзло)

Изменено 5 Jul 2024 пользователем Мозг в банке

[Рюрик]

(На секундочку - Война Клонов - длилась 3 года...)

а разве не 10 ?

[Мозг в банке]

а разве не 10 ?

Проверил:

Вукипедия: Войны клонов (22 ДБЯ-19 ДБЯ). 22 - 19 = 3 года. По Ресинхронизации: 13:5:21 - 16:5:23.

Не, всё правильно.

Изменено 6 Jul 2024 пользователем Мозг в банке

[Дарт Аньян]

Ашипки

Исправил! Благодарю!

 

Повстанцы, наив, куда ж вы лезете, оно вас сожрет... :-)

А откуда им знать, что сожрёт?  По сюжету Ваха и ЗВ ещё толком-то и не столкнулись - лишь "прощупывают" друг друга. Повстанцам неизвестны фракции Вахи, они не знают об инциденте с порталом, они даже не знают, что механикусы прибыли из другой галактики. И в условиях этого объективного незнания они исходят из своей стандартной аксиомы - ничего хуже Империи быть не может.

 

С Коралом - это было пси-сканирование?

Да, пси-сканирование тоже имело место. Изначально я описывал исключительно испытание болью - но на этапе вычитки внезапно осознал, что уж больно Птолемеус Кланк (магос, между прочим) получается доверчивым. Ну серьёзно - ловят малолетнего дурака на слежке за высокопоставленными магосами и позволяют ему отделаться только наказанием через испытание болью? Да, была быстро отметена версия о шпионаже на Империю (что позволило дать Коралу шанс), но я расценил, что проверка на "хаоситство" должна быть делом обязательным и возведена в привычку. Так что наряду с испытанием болью в момент его кульминации было проведено жёсткое пси-сканирование.

 

От псайкера-телепата, или спецдевайсом?

Я даже толком не решил, какими средствами  Пока что я исхожу из следующего концепта, который в своём тексте между строк и обрисовал.

 

Боль вызывается нейроиндукцией - за неё отвечает некий артефакт Тёмной Эры Технологий, которым обладает магос Кланк. А в момент кульминации испытания в дело вмешивается незаметно прибывший придворный псайкер, который проводит контрольную проверку на наличие хаоситской скверны... ну, и на шпионаж в пользу Империи, вестимо.

 

Думаю, испытание получилось вполне серьёзным. Тут ведь не только нужно не превратиться в овощ от псайкерского вмешательства, но ещё и об иглы с ядом не уколоться. После такого - Корал теперь будет знать, что старших [магосов] надо слушаться 

 

А боль и напряжение - это, так понимаю, для подавления сопротивляемости

Когда писал сцену, примерно такое соображение в голову тоже пришло, да. Типа, если будет только псайкерское вмешательство, то будет выше риск превратиться в овощ - в том числе из-за инстинктивного сопротивления жертвы. Но даже так - прохождение испытания должно быть достижением. Ведь тут ещё и боль, и иглы с ядом у шеи...

 

...и прикладного садизма, ага

И вообще - это была жирная, жирнейшая, просто ЖИРНЮЩАЯ отсылка. Я писал текст настолько прямолинейно, даже преступно прямолинейно, что отсылка, сделанная таким примитивным образом, становится просто дурновкусием 

 

Думал уж, что замерзло

Увы, далеко не всегда есть силы, свободное время и вдохновение. Порой прода может выходить спустя годы - но это далеко не всегда означает, что работа заморожена 

[Vasilisk]

И вообще - это была жирная, жирнейшая, просто ЖИРНЮЩАЯ отсылка.

 

Испытание Бене Гессерит? Боль и «кто ты — человек или животное»...

[Дарт Аньян]

Испытание Бене Гессерит? Боль и «кто ты — человек или животное»...

Да - именно этот момент. "Дюна" Фрэнка Герберта, буквально первая же сцена книги.

[Дарт Аньян]

Пока прода в процессе длительного и мучительного написания, предлагаю заглянуть под кат. Просто от нечего делать я решил побаловаться с нейросетями - и сделал там концепт Дарта Вейдера Хаосита.