Сам кого хочешь повешу.

[Владимирович]

Вот до этого момента все нормально было.

Трансильвания - это боль венгерского народа, полагаю

[Vasilisk]

Трансильвания - это боль

 

[марик]

Праге больше нравилась франция, за что и пострадали

[марик]

1924г

 

— И тут она оборачивается, — делился то ли враньем, то ли случившимся один из людей в полувоенной форме, — и с подозрением спрашивает: «Мы знакомы»?

Трое слушателей заржали здоровым жеребячьим хохотом.

— Дядя? — трогаю за плечо.

Марко обернулся и всякое веселье в глазах исчезло. Хотя он мне реально дядя, фактически всего на три года старше. Правда эти годы пришлись на Великую войну[1], а конкретно он не только воевал, но и побывал в «ардити»[2], однако я своего вдоволь хлебнул и называю его так исключительно в серьезных случаях.

— Дела, парни, — сказал Марко остальным. — Покеда, — и отвалил не раньше, чем пожал каждому руку.

Оно и правильно. Мне спешка и чтоб потом вспомнили без надобности.

— Я нашел этих придурков, — говорю, когда отошли чуть в сторону.

Марко даже не стал переспрашивать о ком речь. Страна гудела второй день. Исчезновение депутата Маттеотти у каждого на слуху. К тому же никто не сомневался в виновниках после недавней статьи Муссолини, напечатанной в Il Popolo d’Italia, где он фактически призвал затравить Маттеотти насмерть.

Мы с Марко входили в узкий круг «итальянской ЧК». Ничего такого, естественно, не существовало, однако имелось некое количество головорезов, выполняющих деликатные поручения на манер запугивания и избиения оппозиционных политиков. Порой достаточно было Муссолини в сердцах сказать резкую фразу в чей-то адрес, а исполнители рядышком, в его охране. И нет, прямого приказа ни разу не прозвучало. Я точно знаю, поскольку и сам в числе доверенных типов, с подачи Марко.

— Раз плюнуть любому раскопать всю подноготную, — продолжаю тихо. — Они засветились, как негативы на свету. Номер машины полицейские уже знают, Маринелли потечет моментально, стоит его ткнуть пальцем. Я был у него и достаточно оказалось гавкнуть, а кто я и кто один из четырех руководителей партии, сразу всех заложил. Он-де убивать не приказывал, напугать, избить — не больше. И имена выложил. А в полиции будет громко петь и все выложит, чего и не было. Свидетели запихивания Маттеотти внутрь тоже есть. Их опознают, хотя пока люди в форме не торопятся, но спустить на тормозах невозможно. Думини еще имел дурость взять на дело чужаков, обычную шпану. Короче, полный финиш. Так и правительство слететь может.

— И?

— Я говорил с Бенито. С глазу на глаз. Объяснил ситуацию. «Реши вопрос», сказал он дословно.

— Понимай, как хочешь.

— Я понимаю одним способом, — и хлопаю себя по карману куртки, где лежит пистолет «люгер».

Итальянцы сделали практически такой же, под другим названием «Глизенти», с гораздо худшим качеством. А этот снят с трупа большевистского комиссара на железке под Екатиринодаром. Честный трофей, неизвестно сколько раз менявший хозяина.

— Мне нужна машина. Если не захочешь участвовать, без претензий. Скажу сам взял, без спроса. Кстати, номера надо поставить чужие. Люди, оказывается, наблюдательные. Фиатов полно, а цифры запомнили.

— Мальчишка, — хмуро сказал он. — Ты ж понимаешь, если влипнем, никто нас отмазывать не станет. Формулировочка уж больно скользкая.

— Настоящий политик прямо ничего не пернет. Но ведь заманчиво иметь такого должника.

— При условии, кому другому не предложит решить неудобство твоего существования.

          — Я умер в апреле 1918г, — невольно глажу живот. Сутки на поле со сквозной дырой. Врачи крайне удивлялись живучести и отсутствию заражения. — А дальше начались крайне неприятные чудеса, приведшие сюда. Может за этим.

— Не верующий ни в нашего, ни в бога отцов своих, скотина рассуждает о чудесах.

Прозвучало вопреки смыслу не грубо. За эти годы мы достаточно хорошо друг друга узнали. Верующий из него паршивый, но правильный итальянец посещает церковь и исполняет все положенные ритуалы. А про Марию и сына его иной раз может отмочить такое, что безбожник покраснеет.  

— Нет, Сандро. Сюда тебя привела неприкаянность и неумение спокойно жить. Мы все здесь такие, включая Думини. Я тебе помогу, не потому что грязь партии без надобности. Ты мой родич. Однако сделай одолжение, меня не упоминай, при следующей беседе с Муссолини.

— Как хочешь.

Это оказалось проще, чем отобрать у ребенка конфету. Правда авторы пословицы не представляют какой вопль может поднять разобиженное дитя. Но в нашем случае оно было покорным. Наши рожи Маринелли прекрасно знал, предварительная беседа заставила молча пить, не пытаясь покинуть кабинет. Он ничуть не удивился, когда я предложил ему прогуляться на встречу, предварительно позвонив остальной гоп-компании. Я даже не врал про все понимающего Муссолини, готового обнять и простить. Всего лишь невнятно пообещал отправить исполнителей в далекие края от правосудия. При таком раскладе никто из них уже не сможет поделиться, как лично Маринелли накручивал будущих убийц. Значит он останется в стороне в белоснежных одеждах.

— Они не могли даже вырубить нормально, — возмущенно делился партийный секретарь. — Депутат продолжал отбиваться уже в машине и прилично двинул в пах одного из наших. Тот, не думая, воткнул в него нож. Не исключено, что Маттеотти еще можно было спасти, но горе‑похитители несколько часов бесцельно кружили на машине в окрестностях города.  Депутат попросту истек кровью.

— Закопали тело где?

— А, — осекся говорливый. — Я не спрашивал. Но мы можем узнать прямо у них.

Он опять нес нечто его оправдывающее, валя вину на других и обстоятельства. Я практически не слушал, размышляя о своем. Франческа точно устроит скандал на весь квартал. Опять не явился, а она возлагала немалые надежды на этот вечер. Неблагодарный козел, в смысле я, и любые оправдания только ухудшат ситуацию, распаляя гнев. Темперамент итальянок — это нечто, доложу вам. Притом в постели замечательно, но в ней проходит лишь малая часть общения. И в момент очередных воплей, нередко с киданием вещей в мою сторону, будем справедливым, всерьез никогда не пыталась пришибить, исключительно пугала, порой так хочется врезать! Скольких знаю, так делающих, но меня не так воспитали. Убить женщину способен, а вот лупить или насиловать ни в какие ворота.

В итоге, доведет однажды Франческа своими выходками и уйду, наплевав на роскошную грудь, неизвестно где набравшихся умений сродни элитной проститутки, хотя никогда с ними рядом не стояла и вкусное питание. Любому терпению есть предел. Мужчина работает и обеспечивает женщину, а то, что задумываюсь на тему хлопанья двери, уже о многом говорит.

Марко плавно затормозил, съезжая на обочину, когда фары осветили замершую машину. Хлопнув дверцами вылезли спереди сразу двое.

— Привет, — сказал с заметным облегчением Думини, признав, когда подошел. Мы с ним не сказать друзья, но знакомы. — Маринелли тоже приехал?

Заводить разговоры было незачем и неуместно. Это у писателей убийцы много на акции болтают. В жизни все проще и без сентиментальностей. Молча вынул руку из кармана и выстрелил ему в голову. Затем дважды в грудь второму, еще ничего не понявшему. Не глядя на упавших, скользнул к задней дверце автомобиля, которую сидевшие там услужливо распахнули. Может они драпать собрались, но точно ничего не соображали. Слишком быстрый переход от надежды к ужасу.

Я стрелял внутрь, в дергающиеся тела, пока не закончились патроны. Перезарядил и добавил каждому по пуле в голову. Люди живучие, по себе знаю. Так будет наверняка. Ну, вот, пожалуйста. Как заказывали. Второй подстреленный зашевелился. Не то встать хочет, не то за оружием тянется. Недосуг разбираться. Всаживаю и этому пулю между глаз.

Маринелли стоял с разинутым ртом, а в свете фар еще и между ног темное пятно отчетливо заметно. И вот такие руководят партией! Гавнюк. Хорошо еще не побежал куда-то в ночь, ищи козла потом. Хотя, на этот счет, спокоен. Марко тоже стоял на обочине, ненавязчиво контролируя обстановку. В опущенной руке у него пистолет и Маринелли далеко б не удрал. Может потому и не попытался. Все ж не дурак, хотя и трус.

          — Чего стоишь? — рычу в лицо партийному патрону. — Давай, помогай! Этих в машину.

Он послушно поволок мертвых, старательно пыхтя и запихивал их внутрь, пока я придерживал дверцу. Работенка не особо приятная и тяжелая. Окоченеть они не успели, но попробуй посади покойника нормально, если пихать приходится сзади. Пачкаться мозгами и кровью с грязью не хотелось и помогать не соизволил. Только шипел, чтоб старался, пока кто-нибудь не проехал. Оно вряд ли, место для встречи выбирали на отшибе и по здешней дороге по ночам особо не шастают. Не в первый раз сюда вывозят излишне болтающих политиков и журналистов. Правда все больше лупили или пугали страшными обещаниями. Стрельба впервые. Главное посторонние в лесок не суются. Частные владение какого-то графа, не подозревающего что по ночам в его владениях порой случается.

Партийный начальник с облегчением выдохнул, поставив ноги мертвеца почти правильно и хотел обернуться. Пуля в основании черепа вынесла ему мозги, брызнувшие на приборную доску.

— Оставь, — сказал Марко, когда я прикинул нужно ли поправить тело, улегшееся на коленях предыдущего трупа. — Протри лучше дверцу от отпечатков, ты ее трогал.

— Зачем? — удивляюсь, глядя, как сноровисто запихивает в бак кусок тряпки. — Все сгорит.

— А вдруг нет? Зачем рисковать.

Я подумал и бросил внутрь пистолет. Уж это точно серьезная улика и вроде сейчас стало возможным определять из какого конкретно стреляли в убитого. Обычный инструмент, сентиментальными воспоминаниями не страдаю, найду другой.

— Уходим, — поджигая самодельный запал, скомандовал Марко.

Взрыв был отнюдь не таким мощным и зрелищным, как ожидал, но горело неплохо. Задерживаться для выяснения кто первый прибежит на огонь или так и будет полыхать без зрителей не стали.

---

[1] Напоминаю, что до Второй мировой так называлась первая.

[2] Штурмовые итальянские части в ПМВ.

[Владимирович]

Не верующий ни в нашего, ни в бога отцов своих

еврей, полагаю

[марик]

еврей, полагаю

наполовину

[Magnum]

Калибр неправильный. 

 

[марик]

ничего не понял, но не удивлен

[Magnum]

ничего не понял, но не удивлен

Холодную войну никто не отменял. Уже и пошутить нельзя. 

 

[Sverv]

-Мой Дуче, мы победили мафию!

-Отлично, а как?

-Вывезли всех к морю, ноги в таз с цементов и в воду... 

-Ну, с такими героями как вы, Италия будеть жить по закону.

[марик]

мафию то практически забили при Муссолини и не самыми демократичными способами. это при реальном. что изменилось? 

[Sverv]

мафию то практически забили при Муссолини и не самыми демократичными способами. это при реальном. что изменилось? 

При реальном не тайно, под покровом ночи, стесняясь методов. А открыто демонстрируя силу, вводя чрезвычайное положение и войска. Грубо, но государственно.

Изменено 2 September пользователем Sverv

[марик]

Так здесь не мафия, а разборки в партии. Пока таким образом. Дойдет и до римских процессов над левоправым контрреволюционным центром. Если что вполне существовали.  

[Владимирович]

наполовину

евреи наполовину бывают или у нацистов, или у коммунистов, но не у фашистов 20-х, полагаю

[марик]

У итальянских запросто. Причем в реале. Речи дуче писала еврейка до емнип 37го. А уж у альтернативного 

 

[hanhnets]

евреи наполовину бывают или у нацистов, или у коммунистов, но не у фашистов 20-х, полагаю

Или у самих евреев в том числе у Израиля хоть и не 20х (по понятным причинам), а 50х. Видел даже такое что некоторые записывают себя в малопроцентных евреев, потому что кто-то из предков был крещённым евреем во времена испанской реконкисты.

Изменено 2 September пользователем hanhnets

[Владимирович]

Видел даже такое что некоторые записывают себя в малопроцентных евреев

это неправда, полагаю

[марик]

Прошло несколько месяцев и завершилось превращение Муссолини в полновластного диктатора, прежде чем Дуче жестом позвал в кабинет своей        холостяцкой квартиры. Его семья по совершенно никому неизвестным причинам в Рим так и не переехала. Женщины навещали достаточно часто, но никто надолго не задерживался. Я это хорошо знал, поскольку состоял в ближней охране и не только торчал за дверью, но и отвозил/привозил их.

Кстати, парни не любили эту работенку. В смысле не баб, а охрану дома. Муссолини был холоден и никогда не расспрашивал про личные дела, не поздравлял с праздниками или рождением детей и уж точно не стал бы по-свойски с прислугой сидеть на кухне. Впрочем, он и с высокопоставленными деятелями вел себя ничуть не лучше.  

Насколько случайно мы столкнулись до сих пор не в курсе. Бенито тот еще мастер делать красивые жесты. Они всегда заранее подготовлены. И старая газета с его речью, где он клеймил с гневом клеветников, обвиняющих фашистов в убийствах, на столе не случайна. Достаточно остроумно и едко интересовался с трибуны, а разве это не сделали социалисты из-за мести? Не мешало б выяснить откуда притекла информация. Полиция слила? Пусть назовут кому. Суд будет честным и беспристрастным.   

— Я все ждал, когда попросишь нечто, — сказал он демократично лично наполнив стаканы вином и повергая в изумление нетипичным жестом.

Так я и не научился в местном пойле разбираться, предпочитая чего покрепче, однако можно не сомневаться, Дуче помои хлебать не станет. Посему сделал уважительное лицо, отпив половину.

— А разве что-то сделал? — демонстративно пожимаю плечами. — Несу службу, как положено. Не больше.

— Ты оказался умнее, — с одобрением признал Муссолини. Никогда не нужно просить. Сами все дадут, если наверху не полные идиоты. Полезных людей нужно ценить. Прозит!

Я выпил остатки, поскольку именно этого и ждал собеседник, глядя прищуренным взглядом. 

— А теперь без обиняков. Мне очень нужны преданные люди. Причем не те, кто по приказу убьет. Такого добра, — он пренебрежительно махнул рукой, — толпы снаружи. Нет, мне требуется не простой исполнитель, а человек с мозгой…

Он так и произнес, причем явно сознательно. О, Бенито совсем не дурак в 39 лет самый молодой премьер-министр Италии. Сейчас ему 42 и всех потенциальных соперников умудрился убрать. Кого в Сомали, кого столкнув лбами и поставив себе на службу. Выходит, дошла очередь и до меня.

— Умеющий соображать и одновременно знающий: цель оправдывает средства. И чтоб ты или кто еще не думал, я не о своем величии беспокоюсь, а мечтаю поднять Италию. Поставить ее в один ряд с Великими Державами. А это гораздо сложнее, чем кажется рядовым гражданам.

Кстати говоря, как раз на внешних сношениях он не пытался строить из себя первого парня на деревне, мелко покусывая то Англию, то Францию, а достаточно дальновидно идет на компромиссы, выгадывая нечто для Италии. Аннексии Фиуме и Триеста прошли гладко, хотя по мне чисто для престижа делалось, а не чего полезного. Под австрийским правлением через их порты шла сельскохозяйственная продукция на экспорт. В Италии своих хватало, пусть пошлины и не лишние.

— Подписать мудрый указ? Тьфу! С завтрашнего дня поезда ходят согласно расписанию! И тут же все наладится?

Он сухо рассмеялся.

— Да, конечно, же нет! Говорят, итальянцы безалаберный народ. Бардак происходил не от национального характера, а дурацкого бодания красных с руководством железки. Они бастовали даже не из-за зарплаты, а выдвигали политические требования. Из-за так называемой классовой борьбы страдала вся страна. Их нужно было поставить на место как тех, так и других. И Италия перестала быть страной непунктуальных.

Он посмотрел на бутылку и отодвинул ее в сторону. Закуску, между прочим, не предложил. И не в том дело, что итальянцы с французами и греками употребляют вино вместо воды и даже в школах детям дают. Не любит он кушать на людях. До сих пор не очень представляет какую вилку для чего положено использовать. Одно время специальный человек обучал этикету, чтоб не позорился на государственных приемах. И все равно, предпочитает принимать пищу без чужих глаз.

— Меня благодарят за улучшение ситуации в стране. За восьмичасовый рабочий день и проклинают жадных предпринимателей, восхваляя партию.

Фашистские профсоюзы частенько выступали защитниками трудящихся, устраивая забастовки. Сам неоднократно помогал выбивать уступки с хозяев.

— На самом деле, все проще и сложнее. Я практически не вмешиваюсь в проблемы частного сектора, пустив их в самостоятельное плаванье. Не даю субсидий крупным производствам, — голос повышался и повышался, как на очередном митинге, — позволяя уйти с молотка убыточным предприятиям. Уменьшил налог на прибыль плюс общемировая экономика на подъеме. Уровень жизни повышается и люди это видят. Кого благодарят? Меня!

Он воздел руки вверх, будто умоляя не приписывать чужих заслуг.

— Фактически, — сказал тоном ниже, — Италия бедная страна. У нас есть многое, но до сих пор не закончена индустриализация. Мне требуется не меньше пятнадцати лет, при условии развития страны без катаклизмов. И что не менее важно, дешевое горючее. Зависеть от Румынии или Кавказа нельзя по множеству причин. И тут мы переходим к причине разговора.

Он достал из ящика стола карту и развернул ее, придавив края бутылкой и чернильницей.

— Что ты знаешь о североафриканских колониях[1]?

— Мы контролируем в лучшем случае прибрежную полосу и больше тратим, чем получаем оттуда.

— В точку! А вот здесь, в Киренаике, — очертил пальцем район, — есть огромные запасы нефти. — Тамошним племенам они ни к черту не сдались, да и найти еще требуется. А Италии месторождения важны до зарезу.

В принципе, сегодня, нефть достаточно рисковая вещь. Цена нестабильна и с открытием нового месторождения способна упасть. Но если смотреть с государственной точки зрения…

— Вывод?

          — Будет серьезная война для контроля территории.

— Обязательно. Проблема, сегодня мы не готовы. То есть, ввести войска никаких сложностей. Никто в мире не почешется. Но у нас нет пока приличной армии, а хуже того, генералы не готовы к бесконечной партизанской войне, когда всадники наскочат, десяток человек зарубят и исчезнут в пустыне, где не догнать. Здесь требуются иные методы.

Кажется, я начал понимать к чему разговор.

— Наша фашистская милиция плохо приспособлена к военным действиям. Набить морду — да. А это война.

— Ага, — сказал Муссолини довольно, — не ошибся. Начинаешь соображать. Главнокомандующим тамошними вооруженными силами будет другой человек. А от тебя требуется любыми путями умиротворить данный район. Искать и добывать нефть станут иностранцы. Им нужно обеспечить тихую скучную жизнь, без налетов и прочих глупостей. Я знаю, будет нелегко, но поверь мне, добьешься успеха, станешь очень обеспеченным человеком.

— Простите, Дуче, — поколебавшись, говорю, — вы сами сказали они еще должны найти и пробурить. А вдруг там ничего нет?

— Есть, — с абсолютной уверенностью произнес Бенито. — Я знаю. И ты не сомневайся. Координаты с точностью до нескольких миль, поселок Зельтен. Возможно, сразу не пойдет фонтан, всегда возможна неудачная точка для вышки и глубина залегания нефти полтора километра, но никаких сомнений нет и не может быть. Технологии американцев позволяют добуриться. Вроде и остальные смогут. Но это дело не сегодняшнее и не твое. Конкурс на участие в работах будет проводится серьезный под достаточно жесткие условия.

— Э… кто-то же определил…

— А вот этого тебе знать не нужно. По крайней мере, пока. Просто поверь, мне нет смысла глупостями заниматься. И будь уверен, тебе лично обломится не очень большой процент прибыли от продажи нефти, но ее там столько, что хватит и твоим внукам. При условии, что обеспечишь тишину и спокойствие в нужном районе. Но мы ж фашисты, а значит ничего невозможного для нас не существует.  

           — Тогда нужно обсудить мои полномочия, чтоб тамошний губернатор не запретил действовать вне его разумения и конечно же финансирование.

— С первым проще всего. Получишь документ от партии, ставящий вне любых приказов местных начальников. Со вторым гораздо сложнее. Когда не воруешь у государства, — он вздохнул с печалью, — никак не получается вынуть из кармана несколько толстых пачек долларов и вручить широким жестом.

Я послушно посмеялся. Начальство обожает, когда его шутки веселят.

— Во-первых, — отмахнувшись от почтения, — набросаешь приблизительную смету. Чего требуется. Да, — нетерпеливо сказал, — ты в данный момент не имеешь ни малейшего представления. Исходи из предположения, что Черная колонна фашисткой милиции, отправляющаяся наводить порядок в колонии, практически воинская часть и состоит из добровольцев: два полка, один из них кавалерийский, рота связи, артиллерийский дивизион, рота тяжелых пулеметов, транспортная с грузовиками, санитарные и ветеринарные подразделения. В идеале еще и самолеты с летчиками.

— Эге, — говорю с восхищением. — Кто ж мне все это даст.

— Оружие и амуницию получите с армейских складов. Полно всего осталось после войны. Денежное и пищевое довольствие опять же оформим через военных.

Я не понимал множественное число подразумевает его лично или некую команду, но вот это точно не мое дело. Лишь бы дал обещанное.

          — Все равно скоро начнется переброска в те края официальных вооруженных сил. Наш ВМФ хоть получит практику вождения, а то застоялись. Тем не менее, осознавая необходимость наличных денег… У нас есть, во-вторых. Не так давно ко мне обратились евреи из Бейрута. Им нужно разрешение на открытие банка и торговлю золотом. На востоке: Китай, Гонконг, богатые арабы и частично индусы предпочитают вкладывать средства в золото. Не так уж и глупо, после инфляции военной и послевоенной в Европе. У нас тоже этим занимаются все, кто может себе позволить. Не важно… Я склонен приветствовать любые иностранные вложения в итальянскую экономику, а у этих денежек полно. Полагаю, ты с ними договоришься…

То есть справки подробные обо мне навел. Не люблю таких намеков и кому другому в глаз бы засветил, но Дуче не случайный человек и сейчас решается не чужая судьба. К тому же ничего такого он в виду не имел и начисто свободен от всех и всяческих предрассудков. Уж не знаю, была ли прежде Маргарита Сарфатти его любовницей, но речи точно пишет и стенографирует его идеи.

— Пусть себе таскают монеты на перепродажу, не забывая платить налоги. Итого, придешь к Тавилям как мой доверенный человек и попросишь взятку за лицензию. Чтоб не сомневались, — он извлек из стола папку. — Здесь их просьба, достаточно полный расклад на все их семейство и Бейрутский банк, а также уже подписанные документы. Но они их получат, если лично тебе дадут…

Я невольно присвистнул от размера суммы.

— И не торгуйся. Человек, способный сделать за пару дней все бумажки и получить у важных чиновников подписи, не с улицы зашел. Если решат Муссолини прикрывается, послав посредника, пусть их. От меня не убудет. Благослови тебя господь, сеньор Мори.

Тут без ошибки: пора за дверь, разговор закончен. Молча поднимаюсь, подчеркнуто кланяясь и сваливаю, на ходу размышляя, удастся ли застать дома сolonnello Тревиса и primo capitano Кавани. Где Марко и так в курсе, но тут не наш с ним уровень. Тревис, вопреки фамилии, никакой не англичанин, а вполне себе миланец. Всю войну прослужил в снабжении и собаку съел на правильном содержании дивизии. Уж с кем и советоваться по поводу штатов и необходимых вещей. Тем паче, он сидит дома на мизерной пенсии и изливает желчь на головы жене с детьми. Мы с ним знакомы благодаря жизни в соседних квартирах и что иногда вожу в бар. Чисто жалко его семью, даю им порой вздохнуть вечером спокойно. Так-то он человек реально знающий, все говорят, но по жизни противный тип. Как он сам, так и близкие, будут счастливы предложенной работе.

Кавани бывший начальник штаба полка, ардити, истинный фашист и прочее. Тоже практически без средств к существованию, уволенный по сокращению армии и имеющий на генералов крупный зуб. Получивший повышение в военное время гораздо лучше людей на высоких должностях умел воевать, но не имел нужного образования. Мне позарез требовался профессионал, способный организовать часть на начальном этапе. Слишком хорошо представляю поведение тех самых добровольцев, отвыкших от любой дисциплины и привыкших решать проблемы кулаками.   

---

[1] Никакой Ливии в те времена не существовало, а было три мало связанных экономических района.

[Sverv]

Муссолини был холоден и никогда не расспрашивал про личные дела, не поздравлял с праздниками или рождением детей и уж точно не стал бы по-свойски с прислугой сидеть на кухне. Впрочем, он и с высокопоставленными деятелями вел себя ничуть не лучше.

Потому что для него все окружающие давно умерли и он общается с покойниками - галочками в плане? Но мертвыми (в будущем) женщинами он не брезгует.

Изменено 4 September пользователем Sverv

[марик]

Это я без задних мыслей. Реальный вел себя также. Формально они оба выскочки. аристократия им не своя, фашистские лидеры конкуренты, а прислуга не ровня. 

[Sverv]

Это я без задних мыслей.

А я уж подумал эстетика копания психологических последствий переноса.

Изменено 4 September пользователем Sverv

[марик]

Я не имел удовольствия общаться с реальными попаданцами, но если они нормальные люди очень быстро начнут воспринимать окружающий мир, как нормальный мир. Просто у них есть приятный бонус. А боль, вкус, удовольствие такое же. И убить тебя тоже могут. И не только убить. А мир не вертится вокруг тебя. Так что даже если вокруг всех нас иллюзия и существуем в виде электронных сигналов в чем то компьютере в прямом смысле, то вести себя нужно как человек. 

 

Подумал и решил, что данную фразу можно вставить в текст. 

[Sverv]

У попаданцев есть важное отличие - знание послесмертия. Хотя это зависит от формы переселения, чаще это в результате смерти описывается. Но может и во снах, может сатанинский обряд поливания кровью козла или иного литературного критика.

[марик]

А вот это совсем не обязательно. Я не описывал про Ломоносова и не собираюсь здесь. 

 

[glinkovski]

реальными попаданцами

 

Сменилась База,ткань...
и- холст,
теперь-
иной..

на нем- картина...краски все-
поплыли
размягчились...

Вы- Гении,сказали нам
и- кисти незнакомые
вручили...
))