"Ответ большевику Дыбенко"

[Пулеметчик]

- Краще б ты про бабу думав. Чи не знаешь як?

Сорокин опять промолчал. Знать-то он уже знал, но хрупких белокожих рыжушек в здешних краях ему не попадалось. Да и какое ублюдку до этого дело?

- Мовчишь, гниденыш? Страшно?

- Кому, мне? – махновец откровенно издевался. Делать ему больше нечего, что ли?

- Тебе, гниденыш, тебе. Я свое давно отбоявся.

[Пулеметчик]

Кадет только вздохнул. Оно понятно – в такой ситуации действительно уже нечего бояться, а дружки на подмогу не успеют.

Только кобылу жалко.

Великолепное создание, породистое, изящное, вычищена – шерстиночка к шерстиночке, а мертвая.

Лучше бы в пустую башку родственничка попали.

Хоть спрашивай, где он такую лошадь взял.

[Пулеметчик]

В хату медленно, важно и слегка вперевалочку зашел полковник Волков, который действительно подходил под определение «старый хрыч». Ему было далеко за пятьдесят, а потрепанная папаха укрывала блестящую лысину от мороза.

К великому горю полковника, ни один патентованный восстановитель шевелюры не помогал.

За полковником шел сибирский есаул Скоробогатько, со своей знаменитой шашкой на поясе.

Шашка удивительно легко разрубала вражеское тело и не тупилась об кости.

Он даже сумел развалить какого-то махновца до седла одним ударом.

[Пулеметчик]

И вид у есаула был весьма недовольный, настолько недовольный, что даже усы у него шевелились.

Что на этот раз? Опять телеграф взорвали? Танк заглох? Хотя нет, танк сгорел, проклятущий родственничек его как-то поджег. Как именно – Сорокина не интересовало, но теперь танк уже не подлежал ремонту, экипаж поджарился в буквальном смысле слова, и, самое худшее – эти анархиствующие сволочи абсолютно не боялись – грамотно рассыпались и кинули гранату в бензобак или что-то в этом роде.

А хороший танк был! Теперь от союзников такой и не получишь.

[Пулеметчик]

Кадет поспешно вытянулся во фрунт, грохнув прикладом об ляду.

- Вже за мною? Так драпаем, шо и до утра не дотерпим?

- Разговорчивый какой поганец, - Волков снял папаху, вытер лысину платочком и пропустил в хату еще двух солдат.

Общими усилиями пленник был извлечен из подвала и поставлен перед командованием.

- Типичная махновская скотина, - вздохнул полковник.

[Пулеметчик]

Кадет потупился. Ему было крайне неловко за такого невоспитанного родственника. Жует с подхрюкиванием себе капусту и в ус не дует. Да и усов у него нет, рожа небритая, черные лохмы до плеч, нос перебитый, да еще и передние зубы железные.

Такого в Могилевской губернии заждались.

- Фамилия? – привычно начал допрос полковник.

- Нема в мене фамилии.

[Пулеметчик]

Есаул только присвистнул. Повесить бы этого умника на яблоне и дело с концом.

- Интересно, - полковник еще раз вытер лысину платочком, кадет не жалел чужих дров и в хате было довольно-таки тепло, даже жарко, - а соседи как называли?

- Палий! – махновец оскалился в ответ.

Кадета передернуло. Ничего себе уличная кличка! Кого же он на кол посадил? Скоробогатько украинского не знал, но по лицу непосредственного начальника понял, что от этого человека ничего хорошего не дождешься.

- Жаль, что мы не встретились год назад, жаль. Ты бы тогда так не скалился.

- Вы тода от краснюков драпали, аж ззаду капало, думали заховаться у Скоропадского.

Волков скривился. Кто ж знал, что откуда-то выскочит треклятый бухгалтер и мир перевернется второй раз подряд.

- В третью роту, - полковник понимал, что рискует, но, скажите на милость, откуда же брать пополнение, как не из местного населения? Да и не каждый сумеет поджечь танк.

Скоробогатько нечеловеческим усилием воли удержался от матерных слов в адрес старшего по званию.

[Пулеметчик]

Махновец глядел равнодушно, будто его не помиловали, а спросили о чем-то незначительном. И даже не подумал сказать «спасибо».

Волков поежился.

Это тебе не мобилизованный парубок, который сапоги целовать от радости готов. Это даже хуже, чем комиссар, большевицкие бредни хоть опровергнуть можно, а такого ничем не переманишь. И зачем было устраивать ту войну?

Всех, кто хоть как-то был лоялен несчастному царю – выбило, и теперь мы барахтаемся, как лошадь в проруби.

[Пулеметчик]

Полковнику почему-то вспомнился собственный сын. Интересно, что с ним стало после взятия Киева?

Может, попал в плен? Штабс-капитан не такой высокий чин, может, и пощадят.

А может, и нет. И даже если расстрелять тысячу повстанцев, он все равно не встанет.

Или все-таки заставить эту махновскую паскудину потанцевать на яблоне в саду?

Он же еще хуже, чем Скоробогатько, на порядок хуже.

[Пулеметчик]

Вот идет третья рота, в землю смотрит. Положенного обмундирования – кот наплакал, кто в чем. Чубы неуставные, да и выстроились не так, как по уставу нужно. А ведь была недавно армия могучая, на весь свет знаменитая. А на этих – глянуть и то гадко. И тут полковник Волков внезапно перестал думать, потому что началась стрельба. И с совершенно неожиданной стороны. Или наоборот, с ожидаемой. Скоробогатько вылетел из седла, унтер Алексеев грохнулся на колени, а третий залп завершил горести полковника о всех земных страданиях.

Палий дослал патрон.

О, ще один офицерик, той кадет.

[Пулеметчик]

Шевчук тем временем уже заграбастал себе шашку и теперь путался в портупее, покойный есаул был и повыше, и в плечах пошире. Кадет Сорокин с великим трудом поднялся на четвереньки и выплюнул осколки двух зубов сразу. Что-то явно случилось. В поле зрения вошел чей-то сапог, с яркими кровавыми брызгами на нем. Сорокин осторожненько глянул вверх. Ох твою ж мать! Родственничек скалится. И даже говорит чего-то, только в ушах очень звенит, ничего непонятно. И тут Сорокин все-таки понял, что бросил гранту немножко не туда, не в треклятых махновцев, а куда-то по направлению к верному царскому служаке, вахмистру Демьянову.

Ну рядом с ними ехал тот вахмистр. Ну не повезло бедняге.

[Пулеметчик]

Какой-то повстанец в черной шапке и английской шинели сдернул с есаула изодранную пулями черную бурку, привязал к ободранному от флага древку. Флаг хозяйственный знаменосец Максимчук сложил вдвенадцатеро и утрамбовал в седельную сумку, чего ж хорошее сукно выкидать? Жинка себе аж три юбки пошить может. А теперь – можна й додому! А если какой золотопогонник встретится – так зробым грязь.

Палий взял кадета за воротник, рывком поставил на ноги. Потом отлеживаться будем, потом.

Сейчас надо их благородиям в той фланг ударить, шо до нас ближе.

[Пулеметчик]

Вжался сотник Горленко в землю, отстреливается из-за тына, льюис с чердака хаты ему вторит.

Руки у панычей коротки село взять!

Особенно если без обстрела.

Хоть от сотни хорошо если половина осталась, а все равно можем им юшку пустить.

Двічі не вмирати! - и смеется сотник от души, особенно когда вражий сын на снегу корчится.

[Пулеметчик]

Чи еще стрельбу слышно, чи то так в голове отдается.

Нет, с другой околицы выстрелы, от панского дома. Чи не к контре подмога подошла?

А гранат – нема.

Сотник пошарил в карманах – три патрона. Шкода, шо не красные лезут, ой шкода. С их благородий тоже добрый перегной будет, только большевики – они ж толще! Раз гепнувся солдат, два гепнувся солдат, три гепнувся солдат – аж плечо от той винтовки болит уже.

[Пулеметчик]

Тихо стало. Аж в голове звенит, так тихо стало.

Чей-то пес осторожненько из будки выглядывает. Удержали село!

Свои с фланга ударили, прорвали строй.

А шо, чужие, чи шо? Даже командира махновского сотник знает, только не помнит, як же ж его звать? И дето-то ж он его видел – рожа ой знакомая. Не тогда, когда на Катеринослав шли, а раньше.

[Пулеметчик]

Смотрят жители опасливо, из–за дверей высовываются, из подвалов вылазят – хто ще на наши головы? Сотник уже знакомый, от него убытка мало – разве что песни такие поет, что и свистеть стыдно, а вот второй кто? Стоит, жмурится да облизывается – ой, не брешут хлопцы, что он кому-то в горлянку зубами вцепился, ой, не брешут.

А картошка – все равно вкуснее, особенно если салом затовчена.

О, кадет стоит.

Хай себе стоит, патронов у него уже нет.

[Пулеметчик]

<p style="text-align: justify;"> </p>

<div>Задумался сотник, так и сидит с ложкой в руке. Пулеметчик уже свою порцию смолотил, на командира косится. Если сейчас смотреть, так это не вояка, а дите лопоухое, белобрысое, да еще и носом шморгает, холодно на чердаке было. Даже поздоровался, когда зашел.</div>

<div>Вот бы ободранные офицеры с комиссарами удивились. Одинаковые они в руках у Вужика становились, верещащие красные куски мяса. Ни тебе голубой крови, ни огня революции в венах. Сотник давно подозревал, что разницы между мертвыми врагами нету никакой, а гуртовой решил это проверить, и проверил так, что вражьи пропагандисты заплакали от такими слезами. </div>

<div>От зависти.</div>

[Пулеметчик]

О, ще один. Махновца принесло. Як это он по такой погоде без шапки ходит? Ще на германской – все солдаты как солдаты, а у этого – сапоги в глине, штаны в дегте, фуражки нет. А их благородия аж шипят со злости. А этот стоит, зубы скалит - винтовка блестит, патроны в сухости, шо надо? А сейчас – сам командует, хлопцев по хатам разместил, теперь и пожрать можно. Сотник еще тогда понял, что той байстрюк далеко не дурной.

- Не женився, не?

Палий удивленно чавкнул. Чего это сотнику треба?

- Женився, давно. А шо?

- Та я так.

Вужик вовремя ткнул махновца локтем под ребра. Не надо с сотником говорить про семью, не надо.

[Пулеметчик]

Палий чуть кивнул. Он от кого-то, когда шли на Катеринослав, слышал, что еще когда в Полтаве были красные, то ЧК часто изничтожала буржуазию – жен офицерских, детей офицерских. А разницы между белыми и петлюровцами им не было.

Хозяйка наконец-то выставила на стол банку маленьких, пламенеющих революционным красным знаменем, помидоров и графинчик самогона, синенький такой.

- Я тут одну знаю, - мечтательно облизнулся Палий, - ноги – во! Фигура – як гитара!

- Мне только люэсу не хватало, - пожал плечами сотник.

Вужик благоразумно выловил из банки ложкой уже третий помидор и заглотал его целиком.

- Чиста, як спирт! - махновец чуть не обрушил хлипкий стол, облокотясь на край, - и любит стихи.

- И сколько ж просит за раз? – сотник недобро глянул на собеседника.

- То Наталка с культпростветодела! Вдова, между прочим.

[Пулеметчик]

Лось протирал аккордеон специальной тряпочкой и лениво радовался жизни. Наконец-то относительно знакомые места вокруг, борщ, в котором стоит ложка, и никаких краснопузых в прицеле. Правда, на них иногда попадались хорошие сапоги.

Но офицериков все равно стрелять смешнее. Да и в газете наконец-то напечатали ответ на вопрос «А можна разбомбить Совнарком с дирижабля?» Ответ был отрицательный: «Нельзя, дирижабль по дороге собьют, если он туда долетит и не загорится в дороге. А жаль!» Вот кто ж им такой вопрос написал?

Поглядеть бы в наивные глазки.

[Пулеметчик]

Интересно, когда там нового командира выбирать будут?

Плохо без Шульги воевать, некому самогон для медицинских целей отбирать, некому артиллеристов матом крыть за такую пристрелку. И без харчей опять остались, Дмитрук довоевался до могилы. Разведку нашу тоже никто не видел, видно, размазали хлопцев танковыми гусеницами в кашу.

И ведь хрен узнаешь, уже помер наш командир или еще нет? Плохо тут без мобилок и вообще связи.

А бой тогда страшный был, не хуже Перегоновки!

[Пулеметчик]

Не подвел Негода, закидали его дружки хату с комиссаром самодельными гранатами.

Комиссара – в клочья, фендрика его – в куски, у хозяйки хаты - и то контузия. А потом и атаманы подоспели – Кущ, Явор, Чорногуз и Шабля вместе с Вужиком.

Ох и рубили борцы за мировую революцию, аж снег от крови таял.

Да только три пулемета да грамотная атака с тыла даже самых пламенных пролетариев охлаждают. А как Явор с остатками пролетариев заговорил, так и смехота и получилась - не по-нашему балакают, Явор еще в ту войну по Карпатам лазил, так что он краснознаменных мадьяр понял та и сказал им пару ласковых.

[Пулеметчик]

А Дорошенко жаль, так и не успел парень жениться.

Осталась старшая дочка председателя незамужней вдовой.

И Шаблю жаль, хорошо человек воевал.

И Шульжиху жалко, мало ей мужа, так еще Вужик успел заскочить домой, попрощаться. И даже комиссара жалко, он так надеялся, Ременюку искренне обрадовался. Ременюк тоже обрадовался – надо же на ком-то трофейный маузер пристрелять, а собаку жалко.

[Пулеметчик]

О, помяни черта!

Вот и Ременюк, во всей красе, и красноармейской кавалерийской шинели.

Так и не срезал разговоры. Вот пристрелят в темноте кубанцы – сам виноват будешь. Хотя лампасы на штанах выдали, что ездовой уже на короткой ноге с новыми союзниками. Оно и понятно - Тимка про козаков много знает, в Катеринославе в музей три раза ходил.

И торчал там с утра и до вечера

[Пулеметчик]

И глядел Ременюк как-то странно.

Чуть не лопался от радости, если прогрессора не обманывало зрение.

С чего бы это?

Особых поводов для веселья нет, зима, холодрыга, новобранцев мало, закурить – и то не получится, Крысюк уже на сушеные лопухи перешел – свернул самокрутку и так и стоит возле забора.

Про танк прогрессор уже слышал, хорошая новость, но не настолько же.