Кое что о месте России среди великих держав

[Нкоро_]

Варшава, Вильна, Рига, Ревель, Гельсингфорс, Минск, Киев, Одесса, Псков, Севастополь, Харьков, Ростов, Батум, Баку

<{POST_SNAPBACK}>

Справедливости ради надо сказать, что в борьбе за эти города подводные лодки и минзаги были бы гораздо полезнее линкоров. Да и набигать на вражеские порты на БМ и ЧМ удобнее было бы крейсерами и теми же ПЛ. Ничто так не радует как необходимость тралить собственный порт.

[АлександрIV]

Справедливости ради надо сказать, что в борьбе за эти города подводные лодки и минзаги были бы гораздо полезнее линкоров. Да и набигать на вражеские порты на БМ и ЧМ удобнее было бы крейсерами и теми же ПЛ.

<{POST_SNAPBACK}>

Так беда в том, что и по этим классам кораблей, гораздо более дешевых, Россия «флотофила» Николая II была совершенно не готова к войне.

Берем уважаемую среди флотофилов книжку Херберта Вильсона «Линкоры в бою»

У него правда не столь подробно как выше приведено по линкорам, но все же даны соотношения сил на 14.07.1914г.

Он приводит данные по новейшим кораблям в следующих формулировках:

В строю (США в таблице нет):

Крейсеры с ходом более 23 узлов

1.Британия 31

2. Германия 16

3. Австро-Венгрия 4

4-5 Япония – 3

4-5 Франция – 3

6-7 Италия - 2

6-7 Россия – 2

Эсминцы не старше 10 лет.

1.Британия - 98

2.Германия – 97

3.Франция- 54

4.Япония - 38

5.Россия – 30

6.Италия – 20

7.Австро-Венгрия – 18

Подлодки (видимо тоже только новейшие т.к. в других источниках указывается большее кол-во).

1.Британия – 47

2.Франция – 35

3.Германия – 20

4.Россия – 13

5.Италия - 11

6.Япония – 4

7.Австро-Венгрия – 4

Флот, который в начале царствования «флотофила» Николая II занимал, вплоть до 1904г. прочное 3-е место в мире, уступая только британскому и французскому к 1914г. опустился ниже Германии, США, Японии и боролся с итальянским флотом за 6-е место. (еще раз акцентирую, что сравнение по новейшим кораблям, потери в русско-японскую там никак не пляшут).

[kinhito]

Вот такие милые и не представляющие непосредственной угрозы соседи у нас были на западе

А ещё был Бьёркё. Но - поздно думать, когда в долги влезли.

Потому, собственно, и не понимаю - зачем царю Михаилу продолжать дурацкую дальневосточную политику своего братца. Он Транссиб не открывал, о дальней (очень дальней) Азии под не грезил.

А в общем - не хочешь драться, не наши дубуний. И не поддерживай хулиганов.

Однако - всё это опять оффтоп.

Я имел в виду, что при сохранении причин, сохраняется вероятность последствий. И замена актёра не гарантирует от провала, если играется всё таже дурная постановка.

[Fenix]

И замена актёра не гарантирует от провала, если играется всё таже дурная постановка.

Только сейчас мы не можем уверенно говорить, кто работал хуже - актер, режиссер или сценарист.

[kinhito]

Флот, который в начале царствования «флотофила» Николая II занимал, вплоть до 1904г. прочное 3-е место в мире, уступая только британскому и французскому к 1914г. опустился ниже Германии, США, Японии и боролся с итальянским флотом за 6-е место.

Просто папа рыбу ловил, а не ворон стрелял. Впрочем - лучше бы мозгами Наследника занимался...

Upps, sorry offtop... :unsure:

[SergeyM]

На русских верфях за тот же срок построено 7 линкоров, в постройке еще 4 линейных крейсера. Итого 11.

<{POST_SNAPBACK}>

Вообще то 8 линкоров. но вот беда построено только 7 ЛК и все. Опять же линкор линкору рознь и вместе с Севой у англичан вошла Куин Элизабет

Отсюда следует логичный вывод, что если промышленность России за 2 года сумела увеличить выпуск в 13 раз, то уж за 27 лет увеличить в 44 раза уж точно сумеет.

<{POST_SNAPBACK}>

Осталось подтвердить это фактами но не для СССР а для Российской Империи.

планирование эвакуации было то же проведено до войны.

<{POST_SNAPBACK}>

А кто мешал это при царе планировать?

[SergeyM]

. Да и набигать на вражеские порты на БМ и ЧМ удобнее было бы крейсерами и теми же ПЛ.

<{POST_SNAPBACK}>

Можно подумать у нас не было ЭМ и ПЛ...

[Нкоро_]

Можно подумать у нас не было ЭМ и ПЛ..

Были, но по-настояшему боеспособными ЭМ можно было назвать только сделанные в последние 10 лет, а это на Балтике в районе 15 штук. Германия же осилилила порядка сотни, а легких крейсеров чтобы подгадить противнику по-настоящему они за 10 предвоенных лет наклепали аж 22, могу перечислить поименно :unsure:

[SergeyM]

Ну и что? Мы имеющимся много чего смогли добиться? Впятером несчасный альбатрос на шведские скалы зангали? Будь там 10 крейсеров -добились бы большего что ли?

[Читатель]

Россия «флотофила» Николая II была совершенно не готова к войне.

<{POST_SNAPBACK}>

Вот, вот, Россия тратила на флот совершенно недостаточные средства

Флот, который в начале царствования «флотофила» Николая II занимал, вплоть до 1904г. прочное 3-е место в мире, уступая только британскому и французскому к 1914г. опустился ниже Германии, США, Японии

<{POST_SNAPBACK}>

Впрочем....

Представьте, что революции не было, война закончилась в 1917 г., германский флот самозатопился в Скапа-Флоу, а заложенные линейные крейсера достроены.

И что мы видим?

Русский флот вновь на своем законном третьем месте :agree:

[Читатель]

Но это я так, шучу....

На самом деле конечно такой большой флот, который Россия строила в реале ей был не нужен. В МЦМ предполагается, что царь Михаил не будучи флотофилом, не станет строить балтийские линкоры, а ограничится черноморскими.

Но отечественные верфи занять работой следовало в любом случае и опыт строительства дредноутов приобрести нужно.

Большой флот России понадобится потом, когда после разгрома Германии у нее не останется серьезных противников на суше.

[Читатель]

Но отечественные верфи занять работой следовало в любом случае и опыт строительства дредноутов приобрести нужно.

<{POST_SNAPBACK}>

Идея! Севастополи построим и продадим Аргентине и Бразилии! :unsure:

[Читатель]

[Читатель]

по-настояшему боеспособными ЭМ можно было назвать только сделанные в последние 10 лет, а это на Балтике в районе 15 штук. Германия же осилилила порядка сотни

<{POST_SNAPBACK}>

"Таким образом, в течение 1913—1917 гг. на Балтийском море вступило в строй 17 (включая «Новик») и на Черном море 14 эсминцев-»новиков». Если бы были построены все корабли (линкоры, крейсера и эсминцы), предусмотренные программами 1908—1912 гг. и 1912—1916 гг., то русский флот представлял бы собою значительную силу, пригодную не только к оборонительным, но и к наступательным действиям на море. Однако, как и все предыдущие русские судостроительные программы, эти программы тоже оказались незаконченными. В частности, на Балтике остались недостроенными 20 эсминцев, на Черном море 3 эсминца, не считая 12 эсминцев второй Ушаковской серии. "

http://militera.lib.ru/tw/stepanov_tsvetkov/03.html

[Нкоро_]

В частности, на Балтике остались недостроенными 20 эсминцев, на Черном море 3 эсминца, не считая 12 эсминцев второй Ушаковской серии. "

Я смотрел на 1903-1913 годы, но сути это не меняет. Чтобы полноценно защищаться, программы должны были быть закончены. Чтобы наступать, расширены втрое.

На самом деле, хочу сказать что лично вы проделали такую работу, какой пожалуй не было еще на этом форуме и побудили других тоже исследовать многие данные. В принципе, многое было известно и так, но когда это видишь с разных точек зрения, и сравниваешь относительные показатели с абсолютными цифрами - сразу многое становится ясно и в будущих периодах, особенно с начальными этапами сталинской индустриализации.

[Читатель]

Вернемся к

 

 

 

 

<Riderss

Крайне любопытная, табличка, где же вы ее Читатель достали?! rolleyes.gif

Перевел в рубли по тем странам которым смог

НД в 1913г (млн.руб)

США - 67124

Германия - 22450,8

Британия - 21426,9

Россия - 18746

Франция - 14100,3

Япония - 4170

---

 

 

Национальный доход в России - 83 процента германского. При этом доля промышленности и строительства в НД России составляет 28 процентов.

 

Но промышленное производство в России составляет всего 55 процентов германского. Потому что доля промышленности и строительства в НД Германии выше (42 процента получается)

 

С бюджетом та же картина. При НД в 83 процента от германского, российский бюджет превышал германский (из за особенностей германского федерализма), по военным расходам тоже. (впрочем российские военные расходы были обречены быть больше германских просто в силу большей численности русской армии даже в мирное время)

 

Национальный доход на душу населения в России в полтора раза больше японского, втрое меньше германского и французского, вчетверо ниже английского, вшестеро ниже американского.

Изменено 1 Apr 2022 пользователем Telserg
убрана военная пропаганда от хостера картинок

[Читатель]

Динамика роста НД также замечательна.

Если в 1898 г. НД России составлял 62 процента английского, к 1913 г. уже 87 процентов.

В 1898 г. НД России составлял 78 процентов германского НД, к 1913 г. уже 83 процента.

В 1898 г. НД Франции составлял 92 процента российского, к 1913 г. только 75 процента.

Вот с Америкой сократить разрыв совсем не получилось. В 1898 г. НД России составлял 32 процента американского, к 1913 г. только 28 процентов.

[Читатель]

сразу многое становится ясно и в будущих периодах, особенно с начальными этапами сталинской индустриализации.

<{POST_SNAPBACK}>

Для понимания сущности сталинской индустриализации полезно ознакомиться с классической работой Шлыкова "ЧТО ПОГУБИЛО СОВЕТСКИЙ СОЮЗ?"

Вот основные тезисы касающиеся нашей темы.

---

Первый и главный вывод состоит в том, что экономический крах СССР был следствием в первую очередь его системы мобилизационной подготовки экономики.

Начавшаяся в конце 20-х гг. индустриализация с самых первых шагов осуществлялась таким образом, чтобы вся промышленность, без разделения на гражданскую и военную, была в состоянии перейти к выпуску вооружения по единому мобилизационному плану, тесно сопряженному с графиком мобилизационного развертывания Красной Армии.

Внешне, однако, Советский Союз отнюдь не выглядел сверхмилитаризованной страной. Это было связано с тем, что, в отличие от царской России, опиравшейся при оснащении своей армии преимущественно на специализированные государственные «казенные» заводы, не связанные технологически с находившейся в частной собственности гражданской промышленностью, советское руководство сделало ставку на оснащение Красной Армии таким вооружением (прежде всего авиацией и бронетанковой техникой), производство которого базировалось бы на использовании двойных (дуальных) технологий, пригодных для выпуска как военной, так и гражданской продукции.

Были построены огромные, самые современные для того времени тракторные и автомобильные заводы, а производимые на них тракторы и автомобили конструировались таким образом, чтобы их основные узлы и детали можно было использовать при выпуске танков и авиационной техники. Равным образом химические заводы и предприятия по выпуску удобрений ориентировались с самого начала на производство в случае необходимости взрывчатых и отравляющих веществ.

По подсчетам маршала М.Тухачевского, проведенным им в 1930 г., технологическая совместимость военной и гражданской техники позволяла в случае войны выпускать один самолет взамен трех автомобилей, один авиационный двигатель вместо двух автомобильных, один танк взамен двух тракторов и т.д. Учитывая, что по первому пятилетнему плану в 1933 г. предусматривался выпуск 350 тыс. автомобилей и 197 тыс. тракторов, СССР был способен, по мнению Тухачевского, производить на этой производственной базе 122,5 тыс. самолетов и 175 тыс. авиационных двигателей. Равным образом он считал, что запланированное на 1932—1933 гг. производство 197 тыс. тракторов позволит в случае войны довести производство танков до 100 тыс. машин в год48.

И действительно, создав мощную и современную автотракторную промышленность, СССР, начиная с 1932 г. и до второй половины 30-х гг. (начала перевооружения Германии), производил больше танков и самолетов, чем остальные страны мира, вместе взятые. Мировое лидерство в выпуске военной техники маскирует, однако, тот факт, что основные усилия советского руководства в эти годы направлялись все же не на развертывание военного производства и ускоренное переоснащение армии на новую технику, а на развитие базовых отраслей экономики (металлургия, топливная промышленность, электроэнергетика и т.д.) как основы развертывания военного производства в случае войны.

Архивные документы свидетельствуют, что, санкционировав начавшийся процесс перевооружения армии, Сталин и Политбюро решительно отклоняли неоднократные требования Тухачевского и ряда других военных приступить к безотлагательному созданию массовой армии (около 250 дивизий) с десятками тысяч танков и боевых самолетов. Вместо этого приоритет был отдан развитию базовых, то есть формально гражданских отраслей промышленности как основы мобилизационного развертывания массового военного производства в будущем. Сталин даже обозвал Тухачевского за его предложения «красным милитаристом».

Разумеется, Сталин был не против ускоренного перевооружения Красной Армии. Просто он лучше, чем военные, понимал, что для того, чтобы произвести и содержать затребованное Тухачевским количество военной техники, необходимо огромное количество металла, топлива и т.д. А для развития базовых отраслей промышленности требуется гораздо больше средств и времени, чем на строительство сборочных автомобильных, тракторных и авиационных заводов, оборудование которых можно было в то время без особого труда закупить в США, переживавших тяжелейшую экономическую депрессию.

На самом деле все развитие базовых отраслей осуществлялось под углом зрения прежде всего военной, и лишь затем экономической целесообразности. Так, было принято решение о развертывании второй промышленной и сырьевой базы на Урале и в Сибири, а также хозяйственном освоении Севера, хотя в силу инфраструктурной неразвитости этих регионов капиталовложения в европейской части страны были бы экономически много эффективнее. Теми же военными соображениями было продиктовано и решение о сокращении в течение второй пятилетки военно-промышленных мощностей в Ленинграде ввиду его уязвимости в случае войны.

Закупая за рубежом в огромных количествах промышленное оборудование для создания современной индустрии, советское руководство одновременно целеустремленно и решительно принимало меры по достижению максимальной самодостаточности военного производства в случае войны. С этой целью были построены гигантские машиностроительные (например, «Уралмаш») и станкостроительные заводы. Правда, крупные закупки зарубежного оборудования продолжались вплоть до начала Великой Отечественной войны, однако их целью было не столько расширение текущего военного производства, сколько создание запасов уникального и дефицитного оборудования на случай войны.

Одновременно предпринимались огромные усилия по созданию независимой минерально-сырьевой базы. Это считалось особенно важной задачей ввиду того, что военная промышленность царской России в большой степени зависела от импорта многих материалов и металлов, особенно цветных. Строились комбинаты типа Норильского, закладывались плантации искусственного каучука и т.д.

Для обеспечения перехода от гражданского производства к военному была создана разветвленная и строго централизованная система мобилизационной подготовки экономики.

Приоритет мобилизационной подготовки промышленности перед текущим военным производством стал во второй пятилетке еще большим, чем в первой.

Так, по проекту пятилетнего плана производство боевых самолетов планировалось сократить с 3515 единиц в 1933 г. до 2000 ед. в 1937 г., танков — соответственно с 4220 до 2800 машин49.

В то же время мобилизационные мощности по этим видам вооружения в соответствии с предложениями Госплана от июля—августа 1932 г. предусматривалось резко увеличить. Так, если мощности по выпуску танков планировались из расчета на выпуск, в случае мобилизации, 40400 танков в год в 1933 г. (включая 16 тыс. танкеток), то в 1937 г. они должны были возрасти до 90 тыс. машин (включая 20 тыс. танкеток). Мощности по боевым самолетам, по расчетам Госплана, должны были возрасти с 13100 ед. в 1933 г. до 46300 ед. в 1937 г. Создание же чисто военных предприятий с резервированием мощностей на случай войны многие специалисты Госплана считали расточительным омертвлением капитала.

Именно созданная в 30-х гг. система мобилизационной подготовки обеспечила победу СССР в годы второй мировой войны. Многократное превосходство над противником в танках и боевых самолетах, которое имели советские войска в начальный период войны, не спасло Красную Армию от сокрушительных поражений, а почти вся накопленная Советским Союзом за предвоенные годы военная техника была потеряна в первые же месяцы войны. На захваченной немцами к ноябрю 1941 г. территории СССР до войны добывалось 63% угля, производилось 58% стали и 60% алюминия. Находившиеся на этой территории перед войной 303 боеприпасных завода были или полностью потеряны, или эвакуированы на Восток. Производство стали в СССР с июня по декабрь 1941 г. сократилось в 3,1 раза, проката цветных металлов в 430 раз. За этот же период страна потеряла 41% своей железнодорожной сети.

В 1943 г. СССР производил только 8,5 млн. тонн стали (по сравнению с 18,3 млн. тонн в 1940 г.), в то время как германская промышленность в этом году выплавляла более 35 млн. тонн (включая захваченные в Европе металлургические заводы).

И, тем не менее, несмотря на колоссальный урон от немецкого вторжения, промышленность СССР смогла произвести намного больше вооружения, чем германская. Так, в 1941 г. СССР выпустил на 4 тысячи, а в 1942 г. на 10 тыс. самолетов больше, чем Германия. В 1941 г. производство танков в СССР составило 6590 машин против 3256 в Германии, а в 1942 г. — соответственно 24688 против 4098 танков.

Не удивительно, что победа в Великой Отечественной войне не только укрепила убежденность советского руководства в том, что советская плановая экономика является наиболее эффективной системой мобилизации ресурсов государства и общества на случай войны, но и в том, что высокая мобилизационная готовность страны важнее общих размеров ее экономики.

После второй мировой войны довоенная мобилизационная система, столь эффективно проявившая себя в годы войны, была воссоздана практически в неизменном виде. Многие военные предприятия вернулись к выпуску гражданской продукции, однако экономика в целом по-прежнему оставалась нацеленной на подготовку к войне.

При этом, как и в 30-е гг., основные усилия направлялись на развитие общеэкономической базы военных приготовлений. Об этом свидетельствовала знаменитая в свое время речь Сталина перед собранием избирателей 9 февраля 1946 г., на многие годы определившая развитие советской экономики. В ней он сказал:

Нам нужно добиться того, чтобы наша промышленность могла производить ежегодно до 50 миллионов тонн чугуна, до 60 миллионов тонн стали, до 500 миллионов тонн угля, до 60 миллионов тонн нефти. Только при этом условии можно считать, что наша Родина будет гарантирована от всяких случайностей.

Ясно, что такое количество стали, нефти и угля Сталину было нужно не для мирного соревнования с капитализмом. Просто по опыту минувшей войны он знал, что производство оружия лимитируется прежде всего наличием сырья, топлива и металла. Сталин был, очевидно, уверен, что если СССР смог превзойти в производстве вооружений Германию, опиравшуюся на промышленность всей континентальной Европы, имея на все про все 8 млн. тонн стали в год, то при ежегодной выплавке 60 млн. тонн стали СССР сможет сразиться в случае нужды со всем миром.

Естественно, что сокращавшееся после войны производство вооружений не могло поглотить быстро растущее производство сырья, металла, топлива и электроэнергии. Это позволяло правительству при жестко регулируемой заработной плате не только практически бесплатно снабжать население теплом, газом, электричеством, взимать чисто символическую плату на всех видах городского транспорта, но и регулярно, начиная с 1947 г. и вплоть до 1953 г., снижать цены на потребительские товары и реально повышать жизненный уровень населения. Фактически Сталин вел дело к постепенному бесплатному распределению продуктов и товаров первой необходимости, исключая одновременно расточительное потребление в обществе.

Такая уникальная система «пушек и масла» позволяла в случае необходимости без особых дополнительных организационных мероприятий и затрат переключать это «избыточное» в условиях мира потребление и связанное с ним гражданское производство на нужды войны.

Совершенно очевидно, что капитализм с его рыночной экономикой не мог, не отказываясь от своей сущности, создать и поддерживать в мирное время подобную систему мобилизационной готовности.

...

окончательно систему мобилизационной подготовки экономики подорвали и довели в конце концов до окончательного краха (вместе со всей экономикой) непомерные требования Минобороны и Генштаба в отношении увеличения мобилизационных мощностей по производству традиционного вооружения (танков, самолетов, вертолетов, артиллерии, боеприпасов).

Возникла абсурдная ситуация. Советская экономика давно уже перевыполнила задание Сталина по производству стали, угля и нефти, которые он поставил в 1946 г. с тем, чтобы оградить СССР «от всяких случайностей». И тем не менее экономика испытывала дефицит во всех этих материалах и стремилась произвести их как можно больше. В то же самое время колхозные поля на территории всей страны были усыпаны многими миллионами тонн металлолома от сломанных тракторов, в то время как заводы все более ускоренными темпами увеличивали их производство. Промышленное оборудование и машины из года в год становились все более металлоемкими. Водители грузовых автомобилей сливали в канавы миллионы тонн горючего только для того, чтобы, избавившись от него, доказать, что они выполнили план по километражу и тем самым заработать несколько дополнительных рублей (их зарплата зависела от достигнутого километража, а последний должен был соответствовать количеству затраченного горючего). Вдоль железных дорог громоздились горы гибнущих под дождем удобрений, в то время как производительность сельского хозяйства непрерывно падала. Этот парадокс можно легко понять, если учитывать, что фабрики по производству удобрений строились и поддерживались в действующем состоянии в первую очередь в качестве резервной базы для боеприпасной промышленности. В отчаянии от всего этого многие экономисты приходили к выводу, что расточительство представляет собой неотъемлемую черту всякого централизованного планирования, и что единственным способом избавления от этого безумия являются либерализация цен и предоставление свободы для рыночной стихии.

При этом они не учитывали, что во время второй мировой войны советская промышленность действовала вполне эффективно и, возможно, даже менее расточительно, чем, к примеру, германская.

Причины невероятной затратности советской экономики становятся много понятнее, если принять во внимание мобилизационную систему СССР.

Хотя подлинные масштабы советских мобилизационных приготовлений к будущей войне до сих пор остаются тщательно охраняемой тайной, можно смело предположить, что они были близки к советским представлениям о приготовлениях США, с которыми Советский Союз стремился достичь паритета по всему диапазону военных усилий. Если взять оценки советским Генштабом американских мобилизационных возможностей за базу для расчетов, то, используя таблицы межотраслевого баланса, можно приблизительно оценить то количество металла, нефти, каучука и других материалов, которые Генштаб считал необходимыми для производства всего того вооружения, которое было предусмотрено мобилизационными планами Генштаба.

Я уверен, что полученные при этом гигантские цифры поразят воображение. И они объяснят многое из того, что происходило в советской экономике.

Во-первых, станет ясным, что оборонная промышленность выпускала в мирное время большое количество вооружения и военной техники просто для поддержания «теплой» производственной базы, позволявшей быстрее выйти на полную мощность в случае мобилизации.

Во-вторых, они объяснят подлинные причины постоянного роста гражданской продукции внутри оборонной промышленности. Удовлетворение потребительских нужд населения никогда не было решающим мотивом создания и развития гражданского сектора в рамках ВПК. Его существование объяснялось двумя основными целями: с одной стороны, он должен был служить готовым к немедленному использованию резервуаром дополнительной рабочей силы, оборудования и производственных площадей для ускорения мобилизации в случае войны, а, с другой стороны, он предназначался для субсидирования за счет своих прибылей производства вооружения и искусственного занижения стоимости военной продукции. Именно в этом кроется одна из причин мнимой дешевизны советского оружия.

В-третьих, в интересах поддержания мобилизационной готовности многие предприятия были вынуждены поддерживать более высокий по сравнению с потребностями мирного времени уровень производства по причинам технологического порядка, ибо многие производства (выплавка алюминия, производство кокса) требуют обеспечения непрерывного производственного цикла.

Наглядным примером служит алюминиевая промышленность. В настоящее время Россия ежегодно выплавляет более 3 млн. тонн алюминия, в то время как внутреннее потребление не превышает 200-300 тыс. тонн в год. Весь остальной алюминий идет на экспорт. СССР производил 4 млн. тонн алюминия в год, выделяя на экспорт лишь незначительную часть этого количества. Некоторая часть выплавляемого алюминия использовалась в военном производстве, однако основная его масса шла на производство низкокачественных изделий или просто в металлолом. Объяснялось это расточительство необходимостью поддержания алюминиевой промышленности в состоянии постоянной готовности для удовлетворения огромного скачка в использовании алюминия в военных целях в случае мобилизации.

По той же самой причине в СССР в излишнем количестве производились сталь, титан, магний и другие металлы, а также станки и даже транспортные средства. То есть, на деле экономика СССР была экономикой перепроизводства, а не дефицита.

---

http://www.mfit.ru/defensive/vestnik/vestnik9_10.html

[Читатель]

И там же интересный опыт мобилизационной подготовки промышленности в США перед Второй Мировой войной.

---

Что меня поразило больше всего при изучении мобилизационных приготовлений СССР и США в последнее десятилетие перед второй мировой войной, так это очевидное сходство в их системах подготовки экономики к войне. Обе страны делали упор в своих военных приготовлениях прежде всего на развитие гражданской промышленности как основной базы военного производства в случае войны и не стремились к созданию большой специализированной (кадровой) военной промышленности.

До сих пор широко распространено мнение о якобы слабой подготовленности США ко второй мировой войне. В обоснование этого тезиса приводятся ссылки на малочисленность и слабую вооруженность американской армии накануне войны. Заказы на вооружение в период между двумя мировыми войнами действительно были ничтожны. Так, с 1920 по 1935 гг. промышленностью было выпущено всего 35 танков, то есть в среднем по два танка в год. В 1933 г., когда Ф.Д.Рузвельт стал президентом, американская армия насчитывала 132 тыс. солдат и офицеров, занимая по своей численности 16-е место в мире, в том числе после Чехословакии, Польши, Турции и Румынии. На всю армию имелся один-единственный персональный автомобиль — у начальника штаба армии генерала Д.Макартура.

Естественно, что при подобном уровне военных заказов частная промышленность не проявляла интереса к военному производству, и все вооружение для вооруженных сил производилось на шести принадлежащих государству арсеналах.

Однако мнение о том, что США не готовились к войне, глубоко ошибочно. Ибо упор в подобной подготовке они, как в значительной мере и СССР до 1937 г., делали не столько на развертывание массовой армии и поддержание кадровой военной промышленности, сколько на мобилизационную подготовку экономики к войне в качестве средства компенсации военной слабости в мирное время.

Действительно, на основе опыта первой мировой войны США уже в 1921 г. создали в составе военного и военно-морского министерств специальные органы мобилизационного планирования экономики. В 1924 г. был учрежден Военно-промышленный колледж вооруженных сил США, на который была возложена задача подготовки специалистов в области военно-промышленной мобилизации. Регулярно, с интервалом в 3 года, разрабатывались и утверждались Конгрессом США национальные планы промышленной мобилизации. Количество предприятий, включенных (естественно, на добровольной основе) в мобилизационные планы военного производства, составляло в 1923 г. 5450, в 1926 г. - 20455, в 1941 г. - 12949 предприятий. Для каждого завода разрабатывались конкретные мобпланы, а многие из них получали еще и «учебные заказы».

Главным в американской системе мобподготовки были, однако, не разработка мобпланов...

Сердцевиной американской мобподготовки промышленности, во многом объясняющей огромные масштабы и высокие темпы производства в годы второй мировой войны ряда образцов вооружения (например, танков и особенно самолетов), была заблаговременная разработка специальных так называемых мобилизационных образцов вооружения, технологически ориентированных на массовый выпуск в случае мобилизации в гражданском секторе экономики. Задача разработки таких образцов была возложена на моборганы армии и ВМС и прежде всего — на государственные арсеналы вооруженных сил. Опираясь на сеть арсеналов, моборганы готовили чертежи мобобразцов, а также контрольно-измерительные инструменты и оборудование, которые могли понадобиться при массовом выпуске вооружения. Они также разрабатывали технологические процессы, составляли совместно с заводами-мобпоставщиками производственные инструкции, выдавали «учебные заказы» для практического ознакомления предприятий с мобзаданиями. Мобплан 1939 г., например, насчитывал 1260 наименований таких мобобразцов, из которых 578 образцов приходилось на долю артиллерийско-стрелкового вооружения и боеприпасов.

Система мобобразцов в основном оправдала себя. Вот как проходило, например, развертывание бронетанковой промышленности. В мирное время разработка танков велась в танковом центре управления артиллерийского и технического снабжения армии США, а их сборка осуществлялась на принадлежащем армии государственном арсенале в Рок-Айленде, шт. Иллинойс. В самом арсенале производились лишь отдельные специализированные танковые детали и узлы (металлические части гусеничных траков, поворотные механизмы башни, маховики), а подавляющая часть основных узлов и компонентов (двигатели, броневые листы, трансмиссии, подвески и т.д.) поступали на арсенал с гражданских предприятий. Практически все они представляли собой стандартные компоненты автомобильной, тракторной или авиационной (моторы) техники. Фактически разработка танков на арсенале сводилась к компоновке уже испытанных в гражданском секторе серийных узлов и деталей. Технология производства танков также ориентировалась на уже имеющееся в гражданском секторе оборудование.

В мае 1940 г. президент Рузвельт создал так называемую Консультативную комиссию по вопросам обороны (National Defense Advisory Commission) в составе семи человек, представлявших основные сектора американского «большого бизнеса». Председателем комиссии был назначен президент автомобильного концерна «Дженерал моторе» У.Кнудсен. Хотя комиссия носила неофициальный характер, фактически она стала основным органом экономической мобилизации страны, ибо президент Рузвельт предоставил ей право размещения контрактов от имени президента США в рамках чрезвычайных ассигнований на военные цели, выделенных Конгрессом. Уже 7 июня 1940 г. Кнудсен позвонил по телефону президенту автомобильной компании «Крайслер» К.Келлеру и предложил ему контракт на производство танков. Хотя фирма «Крайслер» никогда прежде не занималась выпуском танков, узнав сумму предложенного контракта, Келлер без колебаний согласился. Однако при этом он поставил условие, что строительство сборочного завода правительство возьмет на себя, так как «Крайслер» не желал иметь избыточные мощности по выпуску танков после войны. Было тут же решено, что государство построит на территории Детройтского танкового арсенала армии США сборочный танковый завод, передав его в аренду фирме «Крайслер». После этого телефонного разговора инженеры и технологи «Крайслера» немедленно выехали на Рок-Айлендский арсенал, где ознакомились на месте с конструкцией разработанного армией США среднего танка М-2А1. Вернулись оттуда они со 186 фунтами копий всей технической и технологической документации, связанной с танком. Так как танк М-2А1 был вооружен 37-мм пушкой, а армия с учетом опыта войны в Европе нуждалась в танке с более мощным вооружением, было решено разработать на базе М-2А1 новый средний танк, получивший впоследствии наименование М-3 «Грант». Конструирование нового танка было поручено Абердинскому арсеналу армии США.

Разработка нового танка и строительство сборочного завода велись параллельно. 17 июля 1940 г. была утверждена проектная документация на строительство сборочного завода, а в апреле 1941 г. был выпущен первый танк «Грант». В июле 1941 г. Детройтский завод вышел на уровень производства 100 танков в месяц, а в 1942 г. он выпускал ежемесячно уже 700 танков, то есть вдвое больше, чем все танковые заводы Германии, вместе взятые. Всего в годы второй мировой войны производством танков занимались 17 сборочных заводов, в достатке обеспеченных узлами и компонентами за счет конвертированных предприятий автомобильной и тракторной промышленности.

Аналогичным небюрократическим путем, то есть без прямого вмешательства в управление предприятиями со стороны государства, была проведена конверсия автомобильной промышленности на выпуск авиационной техники. В октябре 1940 г. тот же У.Кнудсен собрал в огромном выставочном зале Детройта руководство всех ведущих фирм автомобильной промышленности США. В зале были разложены узлы и компоненты образцов авиационной техники, разработанных по заказу военного министерства. Всем присутствовавшим промышленникам было предложено изучить чертежи и техническую документацию представленных в зале изделий и по возвращении домой определить, производство каких из них они готовы освоить на своих предприятиях. Одновременно промышленники были предупреждены, что в случае всеобщей мобилизации правительство запретит производство в стране легковых автомобилей. 20 января 1942 г. такой запрет был действительно введен. 10 февраля того же года последний легковой автомобиль сошел с конвейера, а уже спустя три месяца автомобильная промышленность приступила к массовому выпуску авиационных узлов и компонентов. Как и в случае с танками, строительство сборочных авиационных заводов государство взяло на себя. В результате авиационная промышленность была создана фактически заново. До 1939 г. эта небольшая по объему выпускаемой продукции отрасль занимала 44-е место среди других отраслей американской промышленности. А в момент своего наивысшего подъема (конец 1943 — начало 1944 гг.) стоимость продукции авиационной промышленности превышала 20 млрд. долларов в год и была в 5 раз выше стоимости продукции автомобильной промышленности США в ее рекордный довоенный год. Число занятых в авиационной промышленности увеличилось с 40 тыс. человек в 1939 г. и 160 тыс. человек в июне 1940 г. до 2 млн. 202 тыс. работников в ноябре 1943 г.

За тот же период с июня 1940 г. по ноябрь 1943 г. количество занятых в судостроительной промышленности возросло со 168 тыс. человек до 1 млн. 778 тыс. человек, и в производстве артиллерийско-стрелкового вооружения — с 21 тыс. занятых до 1 млн. 436 тыс. работников.

Конечно, огромный рост военного производства в США в годы второй мировой войны произошел не только и даже не столько за счет перевода гражданского сектора и загрузки неиспользованных во время предвоенной депрессии мощностей. Фактически в тот период США создали совершенно новую военную промышленность, в том числе на базе новейших технологий. В течение первых трех лет экономической мобилизации, начиная с середины 1940 г., государство израсходовало на создание новых производственных мощностей столько же средств, сколько на закупку вооружений.

Дело в том, что вступление США в войну в декабре 1941 г. не прибавило желания американским промышленникам вкладывать собственные деньги в расширение военного производства или в новое строительство, ибо они опасались, что после войны новые мощности окажутся незагруженными. Например, с 1941 по 1944 гг. частные капиталовложения в производственное оборудование сократились в 2,5 раза. Поэтому администрация Рузвельта, используя полномочия военного времени, пошла на огромное увеличение государственных капиталовложений в новое промышленное строительство и расширение имеющихся производственных мощностей. Так, когда крупнейшая металлургическая корпорация «Ю.С. Стил» отказалась увеличить свои мощности по выплавке стали, Рузвельт приказал приступить к строительству нового металлургического завода за счет федерального бюджета.

Для руководства новым строительством и его финансирования была создана специальная корпорация оборонных заводов (Defense Plant Corporation). За годы войны корпорация израсходовала на эти цели свыше 10 млрд. долларов, в том числе на развитие авиационной промышленности 4,5 млрд. долл., увеличение выплавки алюминия и магния — 1,5 млрд. долл., строительство 45 заводов по производству высокооктанового авиационного топлива — 250 млн. долл., строительство и модернизацию 183 металлургических заводов — 1,223 млрд. долл., строительство 51 государственного завода по производству синтетического каучука — 715 млн. долл., расширение станкостроительной промышленности — 2 млрд. долл. (в 1942 г. в стране было выпущено 307 тыс. станков, в 10 раз больше, чем в 1938 г. и в 50 раз больше, чем в 1933 г.).

Отдельной программой финансировался Манхэттенский проект создания атомной бомбы, на который только в течение двух лет государством было израсходовано 3 млрд. долл.

Даже в условиях мобилизации в годы второй мировой войны предпочтение отдавалось экономическим методам привлечения частного сектора к военному производству.

Внешне механизм мобилизации экономики был сравнительно прост и весьма напоминал тот, которым пользовалась послевоенная Япония. Главные усилия моборганов направлялись на концентрацию имеющихся финансовых и материальных ресурсов на приоритетных направлениях производства при отсечении (полном или частичном) второстепенных секторов экономики. При этом государственное регулирование экономики отнюдь не дошло до централизации госплановского типа. В основе своей экономика оставалась рыночной. Все предприятия работали на конкурентной основе, сами подбирали себе поставщиков, самостоятельно устанавливали сменность работы и т.д. Решающей мотивацией их работы, как и в мирное время, была прибыль. За все годы войны не было реквизировано и национализировано ни одно предприятие. Забастовки не были запрещены, и профсоюзы во время войны не раз пользовались своим правом на забастовку.

Характерно, что в течение всей войны учетная ставка Центральной резервной системы США оставалась стабильной на уровне 1% в год и только в 1948 г. впервые поднялась до 1,34%. Низкой на протяжении всей войны (не более нескольких процентов в год) оставалась и инфляция, так что сбережения населения и прибыли промышленников достигли к концу войны весьма внушительных размеров. Именно этот накопленный в годы войны неудовлетворенный спрос населения и промышленности позволил Соединенным Штатам провести радикальную конверсию своей военной промышленности в течение 1,5—2 лет.

Я так подробно останавливаюсь на американском опыте накануне и в ходе второй мировой войны потому, что считаю — и это четвертый вывод — что России нужна новая система мобилизационной подготовки экономики по образцу американской, потому что, на мой взгляд, она гораздо эффективнее, чем безнадежно устаревшая и опасная советская мобилизационная система 70-х—80-х гг., за которую цепляются Генштаб и Минэкономики.

Американский опыт показывает, что многочисленная армия мирного времени и развитая кадровая военная промышленность не являются самыми главными факторами, определяющими исход войны. Решающее значение в современной войне имеют все же не они, а военно-экономический потенциал и особенно система мобилизационной подготовки страны.

....

Советский Союз имел свой собственный опыт, показывающий решающую роль мобилизационной подготовки экономики на исход войны. К сожалению, этот опыт у нас в стране совершенно не изучен, в результате чего возникла искаженная причина победы СССР в Великой Отечественной войне со всеми вытекающими отсюда последствиями для военного строительства в послевоенный период.

До сих пор мимо внимания наших историков проходит тот факт, что СССР на протяжении войны имел намного больше военной техники, чем противник, компенсируя превосходством в количестве вооружения и ошибки командования, и часто более слабую, чем у немцев, подготовку офицерского и рядового состава.

К сожалению, ко времени распада СССР когда-то эффективная советская система мобилизационной подготовки экономики не только безнадежно устарела, но и основательно подорвала как экономику, так и обороноспособность страны в целом.

Любая страна, выделяя ресурсы на оборону, стоит перед тяжелым выбором: направить эти ресурсы на содержание и оснащение большой постоянной армии с перманентно устаревающим и нуждающимся в обновлении вооружением в ущерб своей гражданской экономике и ее конкурентоспособности, либо направить эти ресурсы на создание потенциала по производству новейшего вооружения в случае необходимости. В последнем случае страна довольствуется поддержанием небольшой армии мирного времени и не стремится догнать и тем более превзойти своих вероятных противников в численности армии и количестве ее вооружения.

Между тем СССР, особенно после свержения Хрущева в 1964 г., погнался за двумя зайцами сразу.

С одной стороны, Советский Союз всячески пытался превзойти своих противников в наличной военной мощи, не обращая внимания на тот ущерб для своего экономического потенциала, который стал неизбежным следствием погони за военным паритетом и тем более превосходством над экономически более сильным соперником. А, с другой стороны, он затрачивал огромные ресурсы на наращивание своих мобилизационных мощностей как в специализированной военной промышленности, так и в базовых отраслях экономики.

---

[kinhito]

Facit:Советская Империя, как и Царская, рухнула под снётом своего милитаризма.

Аспект действительно интересный.

[Читатель]

и забавный, хотя логичный вывод

--

Секретность — обоюдоострое оружие и требует осторожного с собой обращения. Культ секретности может больно ударить по стране, которая ему поклоняется. Например, подавляющее большинство отечественных историков с глубоким удовлетворением констатируют тот факт, что Гитлер перед вторжением недооценил количество военной техники, которой располагала Красная Армия накануне войны, а в особенности — мобилизационные возможности советской промышленности. Западные исследователи также согласны с тем, что Гитлер был крайне плохо информирован о потенциальных возможностях советской индустрии по выпуску вооружения, что, конечно же, подтолкнуло его к авантюрному решению напасть на СССР и, в конечном итоге, привело к поражению Германии. Шведский исследователь Леннарт Самуэльсон пишет: «Поскольку советская статистика в прошлом содержала лишь скудные количественные данные, о запланированной в СССР мобилизационной мощности производства современники могли только догадываться. Возможно, в этом кроется одна из главных причин недооценки СССР Германией в 1940 г.»58.

Отсюда некоторые исследователи делают вывод, что, будь Гитлер лучше информирован об огромных возможностях советской промышленности по выпуску вооружения, Гитлер, возможно, и не напал бы на Советский Союз59.

--

:rofl:

[Читатель]

На что же будет похожа мобилизационная подготовка к новой мировой войне сохранившейся царской России?

Ответ содержится в известной программе Маниковского.

---

Преодолевая целый ряд трудностей, наша промышленность в настоящее время в широкой мере работает на оборону страны. Приспособлен для военных надобностей целый ряд производств, созданы новые отрасли промышленности, иные сильно развились и расширились. Все постепенно приспособляется к тяжелым условиям военного времени. Внимательно вглядываясь в налаживающуюся огромную работу русской промышленности, подсчитывая то, что она уже дала нашей армии и что она. еще в состоянии будет вскоре ей дать, можно чувствовать некоторое успокоение по отношению боевой нашей готовности. Мы хотя и медленно, но уверенно крепнем, и никто не думает о мире, ибо благополучный для нас исход настоящей кампании кажется всем нам несомненным. С бодрым чувством ждем мы ближайшего будущего.

Но не столь радостным кажется нам более отдаленное будущее Оно представляется нам туманно-загадочным. Кончится война, но международного мира и спокойствия после войны ждать нельзя будет. Побежденные и обойденные страны будут таить очаг недовольства, могущего разразиться новыми потоками крови. Вот почему и в разгар настоящей еще неоконченной войны следует подуматъ о будущем, дабы не оказаться в том яге самом положении, в каком застал нас 1914 г.

Выло бы величайшей и непростительной ошибкой допустить вслед за окончанием войны разрушение той огромной военной мощи, которую представит собою русская промышленность к концу войны. Прекратятся заказы, и наше военное производство, налаженное с такими усилиями и жертвами со стороны государственного казначейства, может легко расстроиться. Поддержание этой мощи составляет задачу величайшей государственной важности. Речь идет о сохранении в мирное время той способности русской промышленности к производству предметов военного снаряжения, которую она проявляет во время войны. Цель эта может быть достигнута без особых жертв со стороны государственного казначейства и во всяком случае без дачи заводам ненужных в мирное время заказов. Она может быть достигнута прежде .всего планомерным распределением и распоряжением всем тем оборудованием заводов, которое уже оплачено заводам казной включением в цену заказов стоимости нового оборудования.

На этих началах, например, было создано у нас обширное производство снарядов на всех частных заводах. На тех же условиях погашения казною стоимости оборудования было дано нашим заводам большинство крупных военных заказов. Разумное использование одного этого ресурса казны даст возможность держать . заводы в состоянии способности приступить, в случае надобности, к немедленному производству .военных заказов.

Для этой цели правительство должно обязать ныне работающие на оборону заводы держать соответственное оборудование в состоянии готовности к производству военных заказов. Взамен сего обязательства заводам должно быть дозволено использование в мирное время оборудования для удовлетворения потребностей частного рынка, но с обязательством возобновления изнашиваемого оборудования.

Подобные обязательства в отношении готовности производить военные заказы правительство могло бы ставить всем вновь возникающим предприятиям, в особенности же тем, коим будут оказываемы какие-либо льготы или воспособления.

Идя таким путем и приводя в известное планомерное соотношение способность наших заводов производить отдельные предметы военных заготовителей, мы достигнем мобилизации нашей промышленности, т. е. приведения и поддержания ее в состоянии возможности начать производить без потери времени заранее определенное для каждого завода количество военных заготовлений.

Все изложенное касается собственно оборудования заводов. Но этим не исчерпывается поставленная задача мобилизации русской промышленности. Надо воспользоваться обстоятельствами настоящей войны, чтобы приблизить сильную машиностроительную промышленность Петрограда к металлургии, всячески способствуя эвакуации петроградских заводов в район нашей южной горной промышленности и на Урал, где в изобилии имеются и топливо и металлы. Таким только путем мы избегнем тех крупных перевозок на далекое расстояние топлива и металлов из районов горной промышленности в Петроград, кои вызвали крайнее напряжение работы ваших железных дорог, и без того обремененных военными перевозками.

Наряду с заботами о мобилизации собственно технических средств заводов (оборудования) нужно сообразить план снабжения и обеспечения их необходимыми сырыми материалами. В этом отношении следует прежде всего водворить у нас добычу и производство свинца, олова, алюминия, цинка и прочих специальных металлов, без коих наша боевая готовность будет всегда находиться в рискованном положении. У нас имеются богатейшие залежи руд этих металлов, и развить выплавку их не представит особых трудностей.

Нельзя также не обратить внимания на то, что важнейший пункт нашего военного производства - Петроград находится в зависимости от иностранного топлива. Тяжесть этой зависимости мы испытываем теперь в полной силе. Выходом из указанного положения явилось бы освобождение столицы от заводов, работающих та оборону. Но задача эта очень трудно осуществима, а потому вполне целесообразным во всех отношениях представлялось бы использование вод Сайменокого озера в Финляндии (Иматра), могущего дать столице по электрическому кабелю около 400 000 лошадиных сил, что с большим излишком покрывает потребности не только промышленности, но и железнодорожного узла Петрограда, общественного и частного хозяйства. При всем том стоимость электрической энергии обойдется в три раза дешевле того, во что обходилось потребление в мирное время английского угля, за который ежегодно выплачивали мы свыше 30 млн. рублей за границу. Само собой разумеется, что вышеизложенными указаниями далеко не исчерпываются план и программа намеченной мобилизации промышленности. В ней не затронуты, например, вопросы о создании казенных заводов и о других факторах, могущих так или иначе влиять на боевую готовность нашей промышленности. Создание этой программы потребует серьезной и планомерной разработки того обильного фактического материала, коим располагает в настоящее время военное ведомство, а потому работа эта могла бы быть поручена особой комиссии. Труды этой комиссии, несомненно, должны находиться в теснейшей связи с трудами Особого совещания по обороне государства, ввиду чего комиссия эта должна быть образована в составе вышеназванного Особого совещания в качестве комиссии подготовительной. По одобрении в Особом совещании по обороне государства выработанных этой подготовительной комиссией плана и программы мобилизации русской промышленности проведение намеченных мероприятий в жизнь мажет потребовать, смотря по свойству их, частью одобрения законодательных палат, 'частью же распоряжений совета министров или председателя Особого совещания по обороне государства.

Подписал В. Литвинов-Фалинский.

Петроград

22 ноября 1915 г.

---

http://www.grwar.ru/library/Manikovsky/MS_...6c2fa4d95aecce5

[Читатель]

Таким образом потверждается вывод Шлыкова о принципиальной схожести мобилизационной подготовки в сталинском СССР и современных ему капстранах

---

К счастью, история при внимательном к ней отношении дает проверенные рецепты создания эффективных моделей мобподготовки экономики. Для этого достаточно обратиться к успешному опыту советской мобилизационной подготовки промышленности в 1929-1937 гг., а также к еще более успешному опыту США в отдельные периоды их развития. Тех, кого коробит стигма сталинизма, лежащая на 30-х гг., спешу заверить, что ничего специфически сталинского в подходе к мобилизационной подготовке экономики СССР тех лет не было, ибо этот подход опирался на опыт мобподготовки и взгляды на ее характер в других странах, прежде всего США.

Надо сказать, что вторая половина 20-х и начало 30-х гг. в СССР были периодом оживленных и открытых дебатов по вопросам мобподготовки в специальной литературе и периодике. Среди авторов, писавших на эту тему, следует упомянуть С.Вишнева, А.Вольпе, П.Каратыгина, Н.Данилова, С.Добровольского, Я.Букшпана и других54. Армия тоже не стояла в стороне от дискуссии. Промышленной мобилизации и руководству военной экономикой в военное время регулярно посвящались специальные выпуски главного теоретического журнала РККА «Война и революция» и журнала «Война и техника».

В своих предложениях по мобподготовке советской экономики участники дискуссии безо всякого стеснения предлагали опираться на зарубежный опыт подобной подготовки. К примеру, А.Вольпе откровенно говорил об «очевидной отсталости» СССР по сравнению с Западом в области мобготовности промышленности и народного хозяйства, ссылаясь для аргументации своего вывода, в частности, на изданные в СССР работы французского генерала Бернара Серриньи и германского экономиста Артура Дикса55. При этом Вольпе прямо называл французский Верховный Совет Национальной Обороны (Conseil Superier de Defense Nationale), как, впрочем, и ряд других моборганов стран Запада, в качестве образца для подражания при создании советской системы мобподготовки.

С.Вишнев, со своей стороны, опирался в своих рекомендациях прежде всего на взгляды американских специалистов, которые, по его словам, в предвидении будущей мировой войны исходят из того, что война будет носить исключительно ожесточенный и продолжительный характер. Американцы, утверждал Вишнев, считают, что им понадобится не менее года для отмобилизования своей промышленности и что такая мобилизация позволит США создать практически непобедимую армию. Такой подход, по мнению Вишнева, позволяет держать в мирное время немногочисленную армию, не требующую большого количества вооружения.

Что меня поразило больше всего при изучении мобилизационных приготовлений СССР и США в последнее десятилетие перед второй мировой войной, так это очевидное сходство в их системах подготовки экономики к войне. Обе страны делали упор в своих военных приготовлениях прежде всего на развитие гражданской промышленности как основной базы военного производства в случае войны и не стремились к созданию большой специализированной (кадровой) военной промышленности.

---

http://www.mfit.ru/defensive/vestnik/vestnik9_11.html

[Читатель]

Начал внимательное сравнительное изучение военного производства СССР и Российской империи.

Производство пороха.

По данным Шигалина, довоенная производительность русских пороховых заводов составляла 1.3 млн пудов (20 тысяч тонн)

Какова была реальная производительность я так и не понял. Во всяком случае из слов начальника ГАУ Маниковского

"Потребность, исчисленная по данным Ставки на период с 1 ноября 1916 г. по 1 января 1918 г., выразилась в 11 млн пудов, или около 700 000 пудов в месяц. Приблизительно только одна треть этой последней потребности могла быть удовлетворена русскими заводами, остальные две трети приходилось заказывать за границей.

вроде бы следует, что отечественная промышленность могла производить порохов до 233 тыс. пудов в месяц или 2.8 млн пудов в год (44.8 тысяч тонн)

А что в СССР?

Довоенные мощности пороховых заводов СССР составляли 160 тыс. тонн пороха.

Реальное производство во время войны однако было гораздо меньше. В 1942 г. было произведено 54,6 тыс. тонн, в 1943 г. 79,8 тыс. тонн.

Однако есть сведения, что и этот порох на 70 процентов производился из компонентов поставляемых по ленд-лизу. Поставлялся по ленд-лизу и готовый порох (28 процентов всех поставок фронту)

Таким образом, реальное положение с производством пороха и в России и в СССР являлось недостаточным и характеризовалось очень большой зависимостью от поставок союзников.

[Читатель]

По производству снарядов ситуация сложилась такая.

Россия в 1916 г. произвела 33 млн снарядов (по другим данным 23 млн).

Довоенные мобпланы в СССР предусматривали производство сотен миллионов снарядов в год. Но выяснилось, что реальные потребности военного времени гораздо ниже и за годы Великой Отечественной производство снарядов так и не превысило 100 млн штук в год. (1942 г. - 73 млн, 1943 г. - 85.8 млн)