Мир Королевы Барбары

[moscow_guest]

Ещё и через i з крапкою.

А, тыть!

[Nagel]

Ещё и через i з крапкою.

"Зупинка на іншому боці" ))))))

 

А, тыть!

неправильно подсказывают вам. Правильно - "самостійністю". А в контексте - лучше бы сказать "незалежністю" (независимостью).

[sanitareugen]

Ну, так я о чём? Не "самостiйностю", а "самостiйнiстю".

[moscow_guest]

А в контексте - лучше бы сказать "незалежністю" (независимостью).

- "Здесь" или "сдесь"?
- "Тут"!

 

 

[moscow_guest]

Северная Америка на момент Арнемского протокола (ноябрь 1803 г.)

 

Изменено 31 Jan 2016 пользователем moscow_guest

[Serafim]

я имею в виду финальную карту 21 века.

А где ее можно найти? 

[Владислав]

Северная Америка

В Орегон в первую очередь проникала HBC так что в зону британских претензий нужно заштриховывать всю Канаду к западу от Озер. И кстати, что в МКБ будет с этими товарищами https://en.wikipedia.org/wiki/Red_River_Colony

[moscow_guest]

В Орегон в первую очередь проникала HBC так что в зону британских претензий нужно заштриховывать всю Канаду к западу от Озер. И кстати, что в МКБ будет с этими товарищами https://en.wikipedia.org/wiki/Red_River_Colony

По источникам непонятно, то ли Компания Гудзонова Залива на 1803 г. претендовала на всю РИ-Западную Канаду, то ли только на бассейн Колумбии со стороны Тихого океана. Вроде бы, по логике вещей, проникновение англичан в Орегон началось именно с моря. Сухопутная трасса Экспресса Фактории Йорк от Гудзонова залива к форту Ванкувер - это уже 1820 г., на 1803 г. его ещё нет, так что и "язык" от Северного Ледовитого Океана к Тихому я тоже не рисовал.

Что касается Колонии Красной Реки, то её судьбу я, как демиург , ещё не решил. В данной АИ Компания Гудзонова Залива и Северо-Западная Компания - не просто конкуренты, но ещё и враги по национальному признаку. Соответственно и их противоборство неизбежно будет переходить в новофранцузско-британскую войну и наоборот, обе эти компании с искренним удовольствием профинансируют каждую войну между Новой Францией и Британией. А отсюда вытекает, что созданная под "крышей" Компании Гудзонова Залива колония становится врагом Новой Франции, как таковой. Иными словами, против них в АИ-Пеммикановых войнах станут не просто наёмники Северо-Западной Компании, но регулярные части королевской армии. То есть колонистам придётся капитулировать или погибнуть. В интересах французской короны, естественно, лежит капитуляция и признание себя подданными короля Людовика (вожделенные колонисты, как-никак), но кто ж его знает, каким путём пойдут боевые действия и до какой степени все озвереют в процессе

.

А где ее можно найти?

Здесь в самом начале: http://samlib.ru/t/tokurow_mihail_wladimirowich/barbietxt.shtml

 

 

Изменено 31 Jan 2016 пользователем moscow_guest

[Serafim]

Здесь в самом начале: http://samlib.ru/t/tokurow_mihail_wladimirowich/barbietxt.shtml

Не фига себе. Я всегда думал что это карта на начало 20 века. Перед ПМВ, например.
Чего то слишком много империй. И на БВ границы странные.
В этом мире вообще планируются мировые войны? 

[moscow_guest]

В этом мире вообще планируются мировые войны?

Одна так уже была - "Первой Мировой Войной" здесь называют объединение РИ-Северной Войны и Войны за Испанское наследство в начале XVIII в. А "Вторая" будет соответствовать нашей "Первой".

 

И на БВ границы странные.

На БВ рулит модернизированная Турция.

 

Чего то слишком много империй.

Другой ход войны, другие её результаты.

[Serafim]

На БВ рулит модернизированная Турция.

Верю, но границы получаются такие же как в РИ в начале 20. Подозрительно.
А деколонизация вообще была?
 

Другой ход войны, другие её результаты.

А кого с кем была ВМВ?

[moscow_guest]

А деколонизация вообще была?

Нет.

 

А кого с кем была ВМВ?

"Вечных противников" - Франция + Цесарство против Британия + Австрия. Плюс разные меньшие союзники.

[Serafim]

Нет.

Чет подозрительно.

"Вечных противников" - Франция + Цесарство против Британия + Австрия. Плюс разные меньшие союзники.

Судя по всему сыграли они вничью, верно?

[moscow_guest]

Судя по всему сыграли они вничью, верно?

Примерно вничью, да.

Чет подозрительно.

Нет ослабления европейских колониальных держав в связи с РИ-IIМВ - нет и деколонизации.

[Nagel]

Нет ослабления европейских колониальных держав в связи с РИ-IIМВ - нет и деколонизации.

14 пунктов Вильсона, сильно подорвавшие колониальную власть (США фактически прямо выступили против колониальных империй)  - это в общем то ответ на "мир без аннексий и контрибуций" Ленина. 

США здесь нет. Коммунистов как мировой силы - нет. 

[Serafim]

14 пунктов Вильсона, сильно подорвавшие колониальную власть (США фактически прямо выступили против колониальных империй)  - это в общем то ответ на "мир без аннексий и контрибуций" Ленина.  США здесь нет. Коммунистов как мировой силы - нет. 

Но это далеко не единственные же причины. Скорее даже поводы. 

[Nagel]

Это важный фактор который поднял дух всяких разных национально освободительных борцов. Например первая алжирская национальная организация "этуаль нортафрикэн" североафриканская звезда это прямое следствие речи вильсона. Сам факт что есть в мире могущественные силы желающие твоей победы, очень поднимает дух. СССР и СШа были таковыми посде ВМВ, Япония и Германия во время.

Кто такие Сукарно и Садат -агенты японской и немцкой разведок, которыми ось пыталссь сокрушить колониальные империи своих врагов.

Англия Франция и Польша в этом мире крупнейшие державы. Им нет никакого резона ломать друг другу империи поддерживая националистов. Использовать "сипаев" как пушечное мясо - другой вопрос. Германии, США и СССР здесь нет.

[Nagel]

А поводы ну так рядовой индус или алжирец  как раньше угнетался "прроклятыми колонизаторами"так и теперь угнетается родимым правительством. Периодически в него стреляют. Вот и все. Индира Ганди мочила и кастрировала ой ну тоесть стерилизовала своих подданных покруче иных вицекоролей. И что? Да и ничего. Сэм Манекшоу мочил красных партизан тысячами но про это никто не знает. Люди в большинстве своем пассивны глупы и трусоваты.

Изменено 2 Feb 2016 пользователем Nagel

[moscow_guest]

Но это далеко не единственные же причины. Скорее даже поводы.

В РИ деколонизация 1950-60-х гг. произошла из-за того, что:

а. Часть "местных" была недовольна европейскими властями - типа "чужие", "иноверцы", "колонизаторы" и т.д.

б. В результате II МВ европейские метрополии (Нидерланды, Бельгия, Британия, Франция) оказались крайне ослаблены и поражены финансовым и политическим кризисом.

в. США поставили на развал колониальной системы, чтобы открыть рынки колоний для своих производителей.

г. СССР поставил на развал колониальной системы, чтобы привлечь новые "национально-освободительные" режимы на свою сторону против США.

В результате колониальные державы оказались неспособны удержать свои колонии и предоставили им независимость.

В данной АИ:

а. Нет ослабления метрополий, связанного с мировой войной в 1940-х гг. ввиду её отсутствия.

б. Нет поддерживающих деколонизацию "сверхдержав" типа РИ-США и СССР.

Соответственно, остаётся исключительно недовольство "местных" (подчеркну, далеко не большинства). А с такими проблемами колониальные администрации привыкли справляться если не на "раз-два", то на "раз-два-три" точно: использовать одних "туземцев" против других - это их хлеб насущный.

Показательный пример из РИ: во время войны Франции в Алжире число алжирцев-лоялистов на стороне французов (т.н. "арки") было большим, чем число алжирцев на стороне Фронта Национального Освобождения.

Ergo, при практическом отсутствии приведших к деколонизации факторов в данной АИ никакой деколонизации не будет.

Изменено 2 Feb 2016 пользователем moscow_guest

[Serafim]

В РИ деколонизация произошла из-за того, что:

ИМХО причины там более фундаментальные и уходят в демографию, технический прогресс, смену экономической парадигмы(гораздо проще дать независимость и выкупить что все нужно за чай с конфетами, чем разбираться в племенных разборках) и много во что еще. 
Штаты и СССР ускорили процесс деколонизации, но не более.

И тут еще не понятно почему Цесарство за колонии, а не против. Это у Франции на 1 жителя метрополии приходится 5 аборигенов из колоний (а у Британии таки и все 30), а в Польше то только Средняя Азия в таком статусе, да и то не вся. И Луизиана, скорее всего тоже будет ратовать за освободительные движения. 

И вот еще вопрос. Как в местной ВМВ Британия с Дунаем выстояла против Польши и Франции? Ведь в этой ситуации для Вены без шансов - два фронта все дела. Даже с одним фронтом - польским, все очень плохо будет. А тут все целехоньки. 

[moscow_guest]

ИМХО причины там более фундаментальные и уходят в демографию, технический прогресс, смену экономической парадигмы(гораздо проще дать независимость и выкупить что все нужно за чай с конфетами, чем разбираться в племенных разборках) и много во что еще.

Демография и т.д. будут развиваться в рамках единых колониальных империй. Условно говоря, французская колониальная империя постепенно эволюционирует во "франко-алжирскую конфедерацию" с примыкающими к ней автономными "территориями Экваториальной Африки". К слову, большая часть алжирцев при этом останется в Алжире, ибо уровень жизни там будет выше, чем в РИ. Смена парадигмы в РИ была в значительной степени вызвана именно невозможностью сохранить прежнюю систему.

 

И тут еще не понятно почему Цесарство за колонии, а не против.

Оно не столько "за" или "против", сколько "воздержалось". У них нет идеологии "мировой революции", как нет и шансов вытеснить французские товары их французских колоний, а, соответственно, овчинка выделки не стоит.

 

Как в местной ВМВ Британия с Дунаем выстояла против Польши и Франции?

Это уж я опишу, когда пошагово дойду до местной IIМВ (~РИ-IМВ).

Изменено 2 Feb 2016 пользователем moscow_guest

[Telserg]

Перемещено в "Главный Форум".

[moscow_guest]

Мир с позиции силы

 

Итак, Арнемский протокол положил конец противостоянию «роялистов» и «республиканцев» – обе стороны скрепя сердце признали право конкурентов на существование. «Западная империя» и «восточная», принципы монархии и принципы свободы, разделённые океаном, нашли своё modus vivendi. И те и другие прекратили бесплодные попытки низвергнуть друг друга. Франкоамериканцы могли отныне посвятить все свои силы решению их собственных американских проблем (о них ещё будет речь ниже), французы же европейские теперь могли пользоваться плодами своих побед на полях битв, не беспокоясь об опасности «реставрации Бурбонов».

 

Действительно, победы Первого Консула принесли Европе мир. Мир почти что всех и почти что со всеми. Мир царил между Францией и Швецией, между Францией и Австрией, между Францией и Испанией, между Францией и Неаполем, между Францией и Цесарством. Отношения между последними, причём, всё больше и больше напоминали «горизонтальный альянс» старых времён.

 

Это не на шутку пугало кабинет в Вене – Австрия всё больше и больше чувствовала себя, как железный прут между французским молотом и польской наковальней. Посему там возобладали настроения «не до жиру – быть бы живу», иначе говоря – победил прагматический подход.

 

Во главе новой политики встал тот же самый человек, что стоял и во главе старой – граф Кобенцль. Если раньше венский кабинет делал всё, чтобы подавить французскую революцию или, по крайней мере, максимально ослабить Францию, то теперь тот же самый Кобенцль делал ещё больше, чтобы уверить Францию в своей самой искренней дружбе. Этот «прагматический подход» осуществлялся в два этапа: первый заключался в том, чтобы убедить Первого Консула и его министра Талейрана в самых добрых намерениях Австрии, а второй – в том, чтобы убедить их же (а по возможности – и прочих французов) в том, что добрые намерения Австрии добры в гораздо большей степени, чем аналогичные намерения двора в Киеве. Иными словами, австрийцы намеревались стать в глазах французов большими их друзьями, чем поляки.

 

А у подданных цесаря тем временем царила атмосфера праздника. Получив власть, «Золотая партия» делала всё, чтобы убедить сограждан в своём патриотизме и разорвать ещё сохраняющиеся ассоциации между «вольностью» и хаосом. Во-первых, всячески прославлялось имя покойного Александра I «Благословенного», что должно было избавить «золотых» от образа «ниспровергателей», и примирить приверженцев старых идей «Стальной революции» с новыми порядками. Во-вторых, в столице и крупных городах регулярно организовывались различные торжества и праздники, что должно настроить широкую публику на оптимистический лад. И наконец, в-третьих, правительство постаралось реально упрочить международное положение Цесарства, реализовывая самые смелые проекты на международной арене, благо победы Первого Консула успешно «вывели из игры» противников «горизонтальной коалиции».

 

Одним из следствий установления французской гегемонии в Западной Европе стало «упорядочивание» Германии, так называемая «медиатизация». Она предусматривала «укрупнение» существовавших до сих пор германских государств, в частности, ликвидацию независимых (точнее, формально подчинявшихся только императору Священной Римской Империи) вольных городом, епископств и аббатств, кроме некоторых, а также ликвидацию многих мелких феодальных владений, остававшихся в таком «полунезависимом» статусе со времён Вестфальского мира. Князья упраздняемых владений получали, однако, компенсацию в виде повышения своего юридического статуса – отныне они с формальной точки зрения были равны по положению новым суверенам их бывших земель. Ликвидация германской чересполосицы оказывалась, таким образом, весьма на руку великим державам, получившим возможность увеличить свою территорию без всяких войн и даже без больших усилий.

 

Первый Консул таким образом усилил своих главных сателлитов в Германии – Баден и Вюртемберг. Свой «кусочек» от медиатизации получила также Австрия: её прагматическая дружба с Францией окупилась приращением принадлежащей ей Баварии (в её состав вошли, между прочими, Аншпах, Аугсбург и бывший «вольный город» Нюрнберг). Проблемы с медиатизацией начались, однако, в Германии восточной.

 

Цесарь Станислав был к этому времени уже давно совершеннолетний (требуемых законами 14 лет он достиг иже в 1800 г.) по-прежнему не проявлял интереса ка государственным делам, что, естественно, чисто явочным порядком привело к перераспределению власти в пользу канцлера и Сейма. При том, что и канцлер и маршал Сейма принадлежали к той же самой партии и реализовывали ту же самую программу, такое положение дел устраивало всех. Цесарь устраивал торжественные приёмы, раздавал ордена и торжественно открывал в разных городах памятники своему великому отцу, в то время, как канцлер и маршал занимались политикой. Политика внутренняя считалась успешной, поэтому вся активность крутилась вокруг политики внешней.

 

После реализации «гарантий нейтралитета» для Бранденбурга, Мекленбурга и Саксонии (поточно называемых «ksi?stwami gwarancyjnymi» – «гарантийными княжествами»), правительство Винницкого стало активно использовать эти государства в качестве своих орудий, выступая как бы от их имени, но, естественно, в своих собственных интересах. «Бархатная оккупация» позволяла, кроме того, и нейтрализовать слабые и редкие попытки Станислава I проявить «самостоятельность». Так, когда одна из его многочисленных фавориток начала слишком настойчиво просить своего царственного любовника о какую-нибудь «тёплую» должность для своего брата, то канцлер (узнав об этом от своих людей среди слуг цесаря) решил этот вопрос раньше, чем монарх успел его об этом попросить – приказом военного министра этот брат получил повышение в чине и должность военного коменданта Ростока. Таким образом, канцлер продемонстрировал, что просить о чём бы то ни было его лучше, чем цесаря.

 

Вообще назначения в Восточную Германию на военные и дипломатические должности достаточно часто использовалось правительством, чтобы «купить дружбу» влиятельных фамилий. В результате важные должности в «гарантийных княжествах» занимали в большинстве своём случайные люди, больше озабоченные собственным положением, чем проведением единой государственной политики. Наоборот, государственная политика всё чаще и чаще шла «на поводу» частных интересов. Так официальное присоединение к Цесарству владений умершего в апреле 1804 г. не имевшего прямых наследников герцога Ноймарка в качестве очередного воеводства Короны было произведено в первую очередь для того, чтобы «умаслить» влиятельную новгородскую семью Строгановых, представители которой получили там ряд важных должностей (включая должность воеводы) и торговых привилегий.

 

До поры до времени это, однако, не играло особой роли. В самих княжествах не было сил, способных бросить вызов «польской супрематии», французы до поры до времени считали эти земли законной польской сферой влияния, австрийцы, как уже говорилось, без поддержки Первого Консула не решались предпринять против Цесарства каких-либо конкретных шагов, не считая систематических жалоб на поляков из уст посла в Париже князя Клеменса фон Меттерниха. Кроме того, антипольскую (точнее, прогерманскую) кампанию продолжал вести пребывающий в Париже наследный принц Бранденбурга Фридрих Понятовский. Бранденбургский принц был менее сдержан в выражениях, чем австрийский посол, поэтому Талейран неоднократно получал ноты от посла Цесарства с требованиями «приструнить» принца. Талейран вежливо обещал довести до сведения Первого Консула и принять меры, но не делал ничего, предпочитая иметь «карманного принца» при себе «на всякий случай».

 

Винницкий тем временем старался максимально использовать свою «добрую карту» и хорошую оказию в виде медиатизации. На западной границе Саксонии находились княжества Саксен-Гота, Саксен-Веймар, Ройсс и другие, а на запад от Бранденбурга – союзный английскому Ганноверу Брауншвейг, а также Анхальт-Дессау, Анхальт-Бернбург, Анхальт-Кётен и Анхальт-Цербст (родина покойной Софии Понятовской). Все эти владения канцлер намеревался в рамках медиатизации присоединить к Саксонии и Бранденбургу, а, соответственно, и распространить на них польские «гарантии нейтралитета». От самих княжеств, понятно, в этом деле зависело очень мало и тамошние князья начали безропотно готовиться к переезду в Берлин и Дрезден.

 

Но неожиданно появилась загвоздка. В Киеве намеревались медиатизировать в пользу Саксонии не только Ройсс и прочую феодальную «мелочь», но и княжество Байройт, вытягивавшееся «языком» от саксонской границы до Нюрнберга. Одновременно такие же самые намерения имела и Австрия, претендовавшая на Байройт в рамках медиатизации в пользу принадлежавшей ей Баварии. Винницкий проигнорировал все письма графа Кобенцля, будучи уверенным, что ни на что серьёзнее письменных протестов Австрия не решится. Но вышло по-другому. Кобенцль сделал «ход конём»: в ноябре 1804 г. он обратился к Бонапарту, как к «верховному арбитру Европы» – именно такую формулировку употребил в разговоре с Первым Консулом посол Меттерних. Талейран отправил в Киев письмо, где вежливо предлагал посредничество Франции в разрешении «байройтского казуса». Винницкий был вынужден его принять.

Изменено 3 Oct 2016 пользователем moscow_guest

[Крукс]

Ура! Прода! 

[moscow_guest]

Мир с позиции силы (окончание)

 

Конференция представителей заинтересованных держав прошла в Париже в марте 1805 г. Австрийскую сторону представлял всё тот же посол Меттерних. С польской стороны из Киева прибыл специальный посланник канцлера государственный советник Кшиштоф-Кароль Издембский. С французской стороны председательствовал, разумеется, министр Талейран.

 

Меттерних в своих аргументах напирал на справедливость и права народов, на то, что жители Байройта искренне желают присоединения к родственной Баварии. Издембский возражал, что тамошний князь уже прибыл ко двору в Дрездене, тем самым подтвердив желание присоединиться именно к Саксонии. Разумеется, все эти рассуждения о «правах» и «желаниях» народа княжества Байройт не имели никакого реального значения, всё решалось истинным соотношением сил великих держав.

 

Издембский собирался воспользоваться проблемами Франции. В марте 1804 г. «приказал долго жить» Амьенский мирный договор между Францией и Великобританией. Англичане с самого начала воспринимали мирный договор, как своё поражение. Надежды на трансформацию Амьенского договора в долговременный мир были подорваны неуступчивостью Первого Консула в торговых (он не соглашался подписать с Британией торговый договор) и политических (Батавская и Гельветическая республики, а также ряд территорий в Италии по-прежнему оставались под французской оккупацией) вопросах. Не оставался в долгу и «туманный Альбион» – британский кабинет даже и не думал о выводе войск из Египта и Мальты (в последнем случае – даже невзирая на протесты Фредрика-Вальдемара II, в этом вопросе вполне солидарного с Французской Республикой).

 

Тем не менее, Эддингтон не решался порвать с Бонапартом первым. Ситуация была для Соединённого Королевства крайне неблагоприятной. Бонапарт, как уже говорилось, практически установил гегемонию в Западной Европе. В Европе восточной практически без ограничений «правило бал» дружественное Первому Консулу Цесарство. Австрия держалась Бонапарта, только в дружбе с ним находя свой единственный шанс на спасение. Американские Бурбоны, когда-то заклятые враги Республики, теперь торговали с ней, как ни в чём не бывало. Долгие переговоры между Первым Консулом и послом в Париже Уитвортом не приносили результата. Но поскольку шансов на создание некой новой (третьей по счёту) антифранцузской коалиции не просматривалось никаких, они продолжались, по-прежнему долго и безнадёжно.

 

Но, как верёвочке не виться, конец всё равно будет. Раз англичане не желали взять на себя ответственность за разрыв, её взяли на себя французы. 11 флореаля XII года Республики (1 мая 1804 г.) Первый Консул выдвинул Уитворту окончательный ультиматум: если Британия не эвакуирует Мальту до конца месяца, Франция объявит ей войну. «Лимит» уходов и лавирований был исчерпан за последний год, теперь Уитворт знал точно, что Бонапарт не шутит, как знал, что его правительство не пойдёт на уступки. Поэтому он вечером того же дня покинул Париж. В Кале его ждало известие о начале военных действий между его страной и Францией. В Лондоне правительство подало в отставку, бразды правления принял в свои руки Уильям Питт-младший, решительный сторонник «войны до победы».

 

И этой новой англо-французской войной и намеревался воспользоваться советник Издембский. Расчёт польского правительства заключался в том, что французы, занятые проблемами с англичанами (Первый Консул в ожидании прибытия своего флота сконцентрировал главные силы своей армии в лагере под Булонью), не станут мешать своим старым друзьям «подставлять ногу» их старым врагам. Этот подход имел смысл и вполне мог бы увенчаться успехом, если бы не сам Издембский – советник вёл себя более, чем самоуверенно, несколько раз прямо заявив в присутствии самого Первого Консула, что «правительство Его Цесарского Величества займёт Байройт, будет на то согласие Франции или нет». Понятно, что такая наглость (особенно по контрасту с Меттернихом, представлявшим, казалось, саму обходительность и преданность) не могла понравиться генералу Бонапарту. «Этот хлыщ», – сказал он после одной из встреч с Издембским, – «разговаривал со мной так, как будто бы это он, а не я выиграл битву при Страделле».

 

Опасения в отношении политики Цесарства подогревались и донесениями из Киева посла Коленкура. Маркиз сообщал, что «в киевском обществе и в правительственных газетах прямо говорят о необходимости раздела Австрии и установления общей польско-французской границы по Дунаю, если не по Рейну». Становилось ясно, что Издембский представляет не только свои собственные амбиции, но и амбиции всей правящей в Польше «золотой партии», явно потерявшей связи с реальностью. Очевидно было, что уступка в «байройтском вопросе» вызовет лавину следующих требований и-таки вынудит Францию вступить в войну если не с Австрией, так со ставшим внезапно резко агрессивным Цесарством.

 

Поэтому Бонапарт принял решение ответить польским притязаниям «нет». 11 жерминаля XII года Республики (1 апреля 1805 г.) он, вынес свой вердикт в качестве арбитра – Байройт должен был отойти Австрийской Империи. Издембский уже на следующий день отбыл в Киев. Винницкий и Потоцкий объявили в Сейме, что не могут признать «столь возмутительного попрания прав и умаления чести Светлейшего Пана и Его Цесарства». Сейм большинством голосов поддержал позицию канцлера и правительства. 3 мая 1805 г. польские войска под командованием генерала Хортицкого вступили на территорию Байройта. Тем не менее, они опоздали – город Байройт было уже занят армией генерала Мака от имени Австрии. Польский ультиматум сдать город Мак, само собой, отклонил. Хортицкий приступил к регулярной осаде.

 

Позднейший писатель сказал по этому поводу: «началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие».

Изменено 23 Oct 2016 пользователем moscow_guest