Любимый город

[moscow_guest]

Мир королевы Барбары.

Давным-давно жил-был один король, который обожал свою королеву. Однажды она тяжело заболела и лежала при смерти... А ещё был такой князь, который геройски бился с врагами...

С тех пор прошли века, и в великом польском городе Москве живут теперь совсем другие люди.

На улицах столицы Москворуссии одна за другой взрываются живые бомбы. Снова сошлись в смертельном противоборстве холодный расчёт Управления Безопасности Речи Посполитой и разрушительное Искусство великорусских террористов.

Кто прав, а кто виноват? На чьих руках кровь жертв братоубийственной войны? В чьих интересах действует гость из столичного Киева? Смогут ли спастись попавшие в центр бури женщины, мечтающие о любви, и дети, идущие в школу? Кто защитит любимый город?

По мере написания (близится к концу последняя глава) будет выкладываться параллельно здесь и на Самиздате.

Одним словом: "Москва - как много в этом звуке...".

Ссылка на обсуждение темы здесь.

[moscow_guest]

Пролог

- Прощайте, ксёндз-примас.

- Не смею более занимать времени Светлейшего Пана.

Архиепископ поднялся из кресла, склонился, прижав руку к сердцу, и пятясь, приблизился к распахнутой слугой двери. В дверях он ещё раз поклонился, повернулся и вышел. Дверь закрылась.

Король глубоко зачерпнул ртом воздух и осел в кресле. Несмотря на царившую в дворцовых покоях прохладу, он вспотел. И несмотря на тепло тяжёлых одежд, его била дрожь. Так продолжалось уже несколько недель. С того самого момента, как он узнал, что надеяться больше не на что. Лекарь униженно кланялся и просил прощения, но твёрдо стоял на своём - человеческая наука бессильна и остаётся уповать только на милость Господню. Но Создатель, казалось, тоже не склонял своего слуха к молитвам смиренного раба своего - со дня на день болезнь усиливалась и сегодня "ворон", как он называл про себя одетых в чёрное медиков, опять-таки кланяясь и извиняясь, объявил, что следует готовиться к самому худшему. Король тогда молча отвернулся и тяжёлыми шагами ушёл в свой кабинет.

Придворные на галерее склонялись перед ним, стараясь не встречаться взглядом со своим господином. Он был почти благодарен им за это - помочь они ничем не могли, а выслушивать слова фальшивого сочувствия отчаянно не хотелось. Мать, на счастье, тоже не выходила из своих покоев - встречаться с ней королю было тяжелее, чем с прочими. Она его любила, как любит каждая мать своего сколь угодно непутёвого сына. Но читать в её ласковых успокаивающих глазах всё то же неизменное "Я же предупреждала", было выше его сил.

И этот тяжёлый разговор с примасом... Король понимал, что это неизбежно, что это важно для всех партий, для всей шляхты, для всего государства, в конце концов, но неужели они не могли подождать с открытым обсуждением хотя бы до того, как ЭТО случится? Неужели этот церковник не имеет никакого уважения к особе правящего монарха настолько, что осмеливается разговаривать с ним о новом браке, когда королева, его нынешняя супруга, ЕЩЁ жива?

Разумеется, примас надеялся на выздоровление Её Величества и неустанно молился за её здравие. Он был против его брака, они все, все вокруг, придворные, духовенство, Сейм - все были против! А он, король, всех их уломал, убедил, запугал, купил - и тот же примас провёл от начала до конца коронацию избранницы короля! Это был его триумф - в тот день он понял, что он может, нет, он не просто может, он МОЖЕТ добиться своего, МОЖЕТ заставить всех признать его волю, МОЖЕТ делать то, что считает нужным - нужным для себя, для своей королевы, для своего государства.

И вот сегодня этот проклятый церковник мстил за своё тогдашнее поражение - теперь триумфовал он, теперь он мог говорить с королём о новой женитьбе и не скрывать своего "Я же предупреждал!" в глазах. Неужели всё бесполезно, и верно говорят, что Вислу не развернёшь палкой?

Надо было успокоиться - он не имел права показать свою слабость перед придворными, он остаётся их королём. Их господином и повелителем, "Светлейшим Паном" который не имеет права на слабость.

- Светлейший Пане...

- Я приказал никого ко мне не пускать!

- Светлейший Пане, здесь лекарь.

Сердце упало. Спина вновь покрылась холодным потом.

- Пусть войдёт!

- Ваше величество, Светлейшая Пани...

- Молчи!

Он не желает слышать об ЭТОМ. Пока он не знает об ЭТОМ - ничего не произошло и всё ещё может быть хорошо.

- Я пройду к ней.

- Но, Ваше Величество, Её Величество...

- Молчать, слуга!

Король шёл по галерее, сзади слышались семенящие шажки лекаря, стук каблуков придворных и шёрох платьев дам. С замиранием сердца король вошёл в покои своей жены.

Вокруг постели королевы не толпились служанки с полотенцами, стаканами и тазиками. Мало того, сама постель была пуста. Король протёр глаза, опасаясь, что его подводит зрение. Но картина перед ним не изменилась.

- Вы здоровы, муж мой?

Король повернул голову.

- Вы выглядите как-то странно. С Вами ничего не случилось?

Служанок не было вокруг ложа, потому что они были в середине комнаты. На этот раз они не держали в руках никаких тазиков. Они поправляли складки на тяжёлом фиолетовом платье, а одна из них зашнуровывала его на спине своей госпожи.

- Светлейший Пане, Вы так долго молчите, что я уже начинаю беспокоиться о вашем здоровье!

Королева не умерла, она была жива, больше, судя по румянцу на её лице, она была совершенно здорова. Лицо озаряла улыбка. Как же давно он не видел её такой!

- Похоже, муж мой, Вы принимаете меня за некое видение. Подойдите же и убедитесь, что я - из плоти и крови!

Король не заставил себя ждать. Он почти подбежал к супруге, взял её за руку, поцеловал её, потом прижал к себе и стал целовать ещё, ещё и ещё. Служанки смущённо опустили глаза...

- Не сейчас, Пане, теперь нам нужно пройти по галерее, пусть придворные убедятся, что им ещё рано искать Вам новую жену.

- Но как? Новое лекарство? Я озолочу твоих лекарей!

- Ваш придворный шут вчера рассказал мне старую легенду о Источнике Силы, оставшемся в Вашем замке ещё со времён Дракона. Иногда больной, пребывающий вблизи Источника, неожиданно исцеляется. Он ничего не советовал мне, но... Вы знаете, как он умеет рассказывать свои притчи. Когда стемнело, я приказала отнести меня на двор, к стене, в тот угол, где по словам шута, находится Источник. В том месте я не почувствовала ничего, и когда ночью мне стало хуже, я решила, что проклятый дурак просто посмеялся надо мной. Однако утром я проснулась здоровой, Вы понимаете, муж мой, наконец здоровой!

Король прижал плачущую женщину к себе и огляделся. Служанки мялись, пряча взгляд, не зная, что делать. Единорог на аррасском ковре пил воду из ручья, не обращая внимания на людей в покоях королевы.

- Помогите Вашей госпоже. Ангел мой, я жду Вас.

Двор замка заливал солнечный свет. От колонн падали чёткие чёрные тени. Король и королева шли по галерее. Сзади доносились шаги, шёрох и шёпот. Король с королевой улыбались и благосклонно кивали придворным.

- Я счастлив видеть Ваше Величество в добром здравии.

- Похоже, Господь услышал Ваши молитвы, ксёндз-примас.

Примас по-прежнему стоял в поклоне. И правильно делал. Слуги будут кланяться, а короли - править. А если слуга возомнит о себе слишком много, его всегда можно заменить на более понятливого. Любого, даже если он носит титул архиепископа Гнезненского и примаса Польши. И никакой Рим ему не поможет! Да и при чём тут Рим? Королевство Польское само себе голова! И его церковь будет подчиняться не папе в Риме, а ему, королю в Кракове! Вислу не развернёшь палкой? Да, не развернёшь. Но это ЕГО Висла, а ИХ палка!

- ... и не только Ваши.

Во дворе и на галереях толпились люди. Со всех сторон неслось:

- Виват! Виват король Сигизмунд-Август! Виват королева Барбара! Виват! Виват! Виват!

Над Вавельским замком в безоблачном майском небе сияло солнце. Шёл Anno Domini 1551.

[moscow_guest]

Второй пролог

Солнце било в глаза. Всё,что не было ярко-красным, было иссиня-чёрным: сгоревшие дома, скачущие кони, бегущие люди превратились в перемешивающиеся и сливающиеся в дыму тени, так что отличить своих от чужих было невозможно. Впрочем, не так. Отличить одних от других было просто. Свои отступали. Те, которые двигались за ними, были чужими.

Князь отвернулся. Не стоит так долго стоять на виду - если ты видишь неприятеля, то неприятель видит тебя ещё лучше. Он спустился вниз по приставленной к кирпичной стене лестнице. Подошёл к стоявшему неоподаль колодцу с воротом и и выпил воды из почти полной бадьи.

Сегодня враги собирались закончить то, что не удалось им позавчера - наконец-то пробиться к воротам Китай-города и соединиться с засевшей в Кремле залогой. Обоз, который они везут с собой, позволит ей выдержать в осаде до подхода королевского войска, не испытывая недостатка ни в припасах, ни в порохе. Тогда дело нынешнего ополчения будет потеряно, так же, как было потеряно дело ополчения прошлогоднего.

- Князь, ратников теснят к воротам! Нужна подмога! - пеший гонец тяжело дышал.

Это князь уже видел собственными глазами. Гонец не мог сказать ничего нового. И князь тоже не мог сказать ничего нового гонцу.

- Передай Козьме, чтобы держался. Подмога близко.

Гонец угрюмо кивнул головой, не спрашивая разрешения, зачерпнул пригорошню воды из бадьи и побежал в дым, навстречу заходящему солнцу. Князь рукой подозвал знакомца¹, держащего в поводу коня:

- Скачи немедля, куда - сам знаешь, передай: пусть поспешают, мы в крайней нужде. Скажи, если не успеет к нам сегодня, то завтра уже не к кому спешить будет.

Это был не первый гонец, которого он посылал. Но, похоже, последний. Если подмога не появится до заката, всё пропало. Проклятые латиняне одолевают, свободных людей под рукой больше нет, после двух дней битвы все еле держатся на ногах, и что ещё хуже - теряют веру в успех общего дела.

- Князь, латиняне казаков гнут! Воздвиженский монастырь² взяли! - всадник в монашеском одеянии смотрелся непривычно, - Наших страх сколько побили! Иди туда, князь! Что ты медлишь?!

Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения князя. Не вражеская сила, не своеволие казаков, не стоящая удушающая жара, а именно это - понукающий его монастырский келарь³ верхом на вороном коне, заставило князя вскипеть.

-----

¹знакомцы (держальники) - молодые люди из бедных дворян, жившие в доме боярина. Сопровождали боярина в военных походах, и вместе с детьми боярскими были его телохранителями.

²Монастырь Воздвижения Честного Креста Господня - основан в XV-XVI вв. (в его честь назван Крестовоздвиженский пер. в центре Москвы)

³келарь - заведующий монастырским столом, кладовой со съестными припасами и их отпуском на монастырскую кухню. В его обязанности входил строгий учёт поступающих и отпускаемых им предметов.

- Идти?! К казакам? К твоему Трубецкому? Сейчас же?! С кем идти? С кем, скажи, мне теперь идти на Воздвиженку? А может к Козьме, там тоже всё горит! Или ещё куда? Оглянись, отец Авраамий, и скажи мне, глупому - кого мне, палёна клеть, взять с собой? Или пойти самому - и раскидать латинов, как Святогор-богатырь?!

- Дай хотя бы Хмелевского, князь, - похоже, келарь осознал, чрезмерность своих требований.

- Хмелевский с Козьмой уже бьются.

- А ратники? Хоть их дай.

- Бери кого хочешь, - горько усмехнувшись, князь обвёл рукой вокруг себя, - все, кого найдёшь - твои.

"Накаркал", - подумал князь, когда за мгновение из порохового дыма на улице начали один за другим появляться бегущие безоружные ратники и казаки. Последние, впрочем были с саблями. Они задерживались перед ощерившейся пиками баррикадой из скованных цепями старых телег, обшитых толстыми досками, перелезали через неё и бежали дальше.

- Беда, князь! - справа стоял знакомец, - Минина, видать, побили, спасайся. Садись на коня, князь-воевода! Чай, нехристи тебя в дыму не узнают - уйдёшь.

Один раз он уже ушёл. Хорошо ушёл, не догнали. Вытащили из спалённой Москвы, отвезли в Троицу, вылечили. Снова собрали ополчение, снова пришли в стольный град... Зачем? Чтобы снова бежать? Чтобы ОНИ написали в своих книгах "московиты бежали с поля битвы, подобно зайцам"?

- Воеводы суть не от беганья, а от воеванья. От Бога убежать не дано.

Теперь на князя смотрели все: знакомцы, дети боярские с саблями, стрельцы с пищалями, даже несколько бежавших ратников, по какому-то недоразумению не бросивших своих копий, остановились возле него. Все ждали его слова.

- Что замолчали, богатыри? Или супостатов латинских забоялись? Или помирать разучились? Так это каждому впервой, не токмо вам. Покажем нехристям, что не страшатся люди русские вражьей силы! Дадим им такую битву, что будут её помнить даже в пекле адовом! Поняли, палёна клеть!?

Князь взмахнул саблей. Те из воинов, у которых были сабли, тоже взмахнули ими над головой. Ратники с копьями и стрельцы с пищалями не отставали от них. Видя твёрдо держащуюся громаду, бегущие останавливались, вставали вместе с княжескими людьми. На пути же потока беглецов стоял троицкий келарь Авраамий Палицын, высоко подняв наперсный крест, блестевший на солнце.

- Братие! Люди русские! Неужли отдадите на поругание безбожным латинам столицу свою?! Неужли предадите православную веру Христову?! Да стойте же, анафема на ваши головы!

Поток бегущих прекратился. Все, кто мог убежать - убежали. Все, кто решил остаться - остались на баррикаде. Справа и слева стояли обгоревшие каменные палаты - нападения с той стороны можно было не опасаться. Сзади были свои. Пока ещё были.

На улице появились иные силуэты: широкополые шляпы, кожаные куртки -мушкетёры. За ними виднелся строй копейщиков, "пикинеров" по-ихнему, в блестящих касках. Палёна клеть, началось.

Первыми, однако, выстрелили свои стрельцы. Один из мушкетёров упал, другой осел, схватившись за плечо. За ними, среди пикинеров, тоже что-то случилось. Стрельцы лихорадочно перезаряжали пищали, но враги не спешили давать залп.

Вместо того, чтобы устанавливать мушкеты на сошки, вражеские солдаты по-прежнему держали их на весу, оглядывались, беспорядочно вертя головой то в сторону баррикады, то куда-то назад. Видневшиеся над их головами копья начали одно за другим исчезать. Передние ряды неприятеля бросились вперёд, на баррикаду.

- Держись, палёна клеть!

Они лезли на опрокинутые телеги, все вместе: мушкетёры без мушкетов и копейщики без копий. Стрельцы выстрелили из своих пищалей - хоть пальба и не была дружной, своей цели она достигла - с полтора десятка "шляп" и "касок" исчезло. Несколько висело на пиках ратников и лежало с рарубленными головами. Остальные топтались перед баррикадой, не решаясь идти ни вперёд ни назад. Один за другим шведы падали на колени, воздевали руки перед собой и кричали "пардон".

В панике мечущиеся по улице шведские солдаты в ужасе оглядывались на возносившиеся между ними окружённые солнечным сиянием фигуры с белыми крыльями за спиной. В их руках вспыхивали белые молнии, поражавшие неприятеля.

- Ангелы! Аки ангелы! - воскликнул кто-то обок князя.

- Литва, князь! Литовская подмога пришла!

- Многая лета гетману Ходкевичу!

Гусары закончили свою расправу с попавшей в ловушку шведской пехотой. Кони переступали через трупы в кожаных куртках. Польский ротмистр в медвежьей шкуре поверх чешуйчатой брони вложил пистолет в ольстру и отсалютовал князю Пожарскому саблей - это она блестела, как молния, в лучах заходящего светила. Только кровь выделялась на ней чёрными пятнами.

Жаркий день 24 августа 1612-го года от Рождества Христова наконец-то уступил место вечеру.

[moscow_guest]

Глава первая. О заботах счастливых женщин и занятых работой мужчин

- Верка, ты что... влюбилась?

- Нет, нет, Бася, я ничего не скажу!

- Верка, не будь такой скрытной.

- Н-нет!

- Верка, скажи, кто у тебя?

- Нет, Басюнчик, и не проси, не-ска-жу!

- Но почему?

- А если сглазишь?

Глупая суеверная Верка. Вечно у неё всякие глупости в голове.

- Я? Сглазить? Тебя? Верка, ты за кого меня принимаешь?

- А как было прошлый раз?

- Ты что же, меня с какой-то дурной Ленкой равняешь?

- Всё равно, я боюсь.

- Я тебя и так в покое не оставлю, буду теребить пока не расскажешь. Среди ночи буду звонить, Верка, слышишь? Тебе это надо?

Долгое молчание в трубке. И наконец:

- Ну, хорошо, Бася, я расскажу. Только ты не смейся, обещаешь?

- А это что, так смешно?

- Ну вот, я же говорила - ты будешь смеяться. Ничего тебе не скажу.

- Верчик, не будь такая обидчивая, я же просто так спросила. Ну, кто ОН?

Чересчур долго собирается с духом. Неудивительно, если упадёт на том конце в обморок.

- Славик, он ... просто прелесть. Я как его увидела, стазу подумала - это ОН!

- Так это ты его сначала увидела или он тебя?

- Конечно, я! Как он ко мне подсел в кафе, ну знаешь, в "Арабике" на Ходкевича, так я его сразу и увидела.

- То есть это всё-таки он к тебе подсел?

- Ну я всё-таки не такая, чтобы самой навязываться мужчинам, ты что, Баська, себе вообразила?

Ну и вот, опять у неё все виноваты, кроме неё.

- Ничего я себе не вообразила, давай рассказывай.

- Ну вот, я сижу, пью своё кафе-гляссе, ну ты знаешь, такое, как я всегда...

- Ну!

- ...и тут вдруг слышу: "Вы позволите около Вас присесть?". Понимаешь, Басюнчик, не просто плюхнулся, как какой-нибудь там... ну тот в общем, помнишь?

- Помню. Ну же!

- Такой симпатичный, интеллигентный, а взгляд такой глубокий-глубокий. И понимающий, понимаешь, Баська!

Ну да, глубокий... и кислый. Откуда этот кислый запах?

- Они все сначала понимающие, припомни хоть бы того Валеру.

- Валька ничего не понимал, он только одного хотел, и Петька тот глупый и рыжий Чесь из Киева. А Славик, он - другой! Другой и всё, я это чувствую! Когда я с ним, мне так хорошо, так...Такие чувствую мотыльки...

Холера! Конечно, это варенье! Оставила его на полном огне, кретинка! Теперь оно убежало, залило плиту и пахнет на всю квартиру. Ну вот, и тапочка с ноги свалилась. Кошмар!

- Верка, я не могу сейчас говорить, у меня варенье!

- Кто у тебя?

- Варенье варится на плите! На плите! И сейчас будет пожар! Зальёт конфорку, пойдёт газ и взорвётся!

- Газ? Какой газ, Баська, ты в своём уме?

- Всё, Верчик, я отключаюсь, иначе всё взлетит на воздух. Пока-пока.

- Пока, Басюнчик, я тебе ещё позвоню, там дальше было такое...

Барбара Ницеевская с облегчением вздохнула, положила телефон на холодильник и занялась плитой. Вытирание кастрюль, покрытых клубничным сиропом (местами подгоревшим), отскабливание ещё более подгоревшего даже не сиропа, а чего-то уже совсем коричневого и мерзкого от белой эмали, окончательное смывание всех остатков этого смешанного с лимонной пеной безобразия, вытирание плиты насухо и установка очищенных кастрюль обратно на огонь (теперь уже точно медленный) заняло ей минут двадцать. Ну, Верка, удружила!

Впрочем, долго обижаться на подругу Бася не могла. На Веру Самсонову вообще обижаться было нельзя. Веру Самсонову можно было только жалеть. Жалеть при встрече ("Не переживай, Верунчик"), жалеть по телефону ("Всё перемелется, Верка"), жалеть за глаза ("Как Верке опять не повезло") и, привыкнув к этой жалости, жалеть, просто думая о ней.

Верка была несчастна. То есть конкретно сейчас она была счастлива, но так же она была счастлива и раньше, встречаясь со своими предыдущими парнями. Проблемы начинались потом.

Началось всё (то есть всё, о чём Бася знала) с Валентина - Веркиного школьного товарища. Что у неё с ним было в школе, она не рассказывала, так что скорее всего, не было ничего. Зато пару лет назад он снова появился в её жизни - она могла говорить о нём часами и только объективные причины, вроде необходимости забрать плащ из химчистки или Никиту из детского сада, могли оправдать в Веркиных глазах дезертирство собеседницы. Но...

Валька отнюдь не отличался галантностью. Он не открывал перед своей барышней дверей, не подавал ей руки, когда она выходила из автобуса и что ещё хуже - постоянно шлёпал её пониже спины, когда они шли по улице. Все Веркины попытки его цивилизовать наталкивались сначала на полное безразличие, потом на глухое непонимание и, наконец, на неприкрытую агрессию. Закончилось всё тем, что он сообщил Верке, что "нашёл себе другую, без твоих бзиков в голове" - и хлопнул за собой дверью.

Брошенная женщина рыдала, рвала на себе волосы (выкрашенные тёмно-рыжей краской), порывалась бежать (звонить, высылать майлы) за Валькой и не желала слушать никаких Басиных доводов о том, что надо ставить достоинство женщины выше сиюминутных порывов. Наконец подруга успокоилась, порвала в клочки и спустила в канализацию все Валькины фотографии (про те, что были на CD, она попросту забыла), замазала его телефон в записной книжке чёрной тушью и перекрасила волосы в чёрный цвет.

[moscow_guest]

В качестве жгучей брюнетки Вера привлекла внимание "предпринимателя в области самоходного⁴ транспорта" (надо было слышать, с какой гордостью подруга произносила этот титул) по имени Пётр. Пётр очень быстро стал Петей, Петькой и даже Петенькой. Бася несколько раз бывала в его огромной квартире, куда Верка переехала после нескольких пары месяцев знакомства и которую она сразу стала звать "наш с Петькой дом". Она с гордостью показывала Барбаре подаренные ей кольца и цепочки с блестящими камнями, а также возила показывать дом (капитальный трёхэтажный особняк с бассейном), который жених обещал подарить лично ей после свадьбы. Конец этого Веркиного романа был ещё более трагичен, чем предыдущий - в один прекрасный день Петю арестовали милейшего вида полицейские - как оказалось позднее, самоходное предприятие её несостоявшегося мужа занималось перебиванием номеров на краденых машинах с их последующей косметической переделкой и перепродажей в Швецию и Финляндию либо их же разборкой и продажей на запчасти здесь же, в границах Речи Посполитой⁵. Так что, новый так и не ставший Веркиным дом, равно как и огромная Петькина квартира, пошли с молотка в рамках компенсации владельцам угнанных машин. Саму шокированную всем происшедшим госпожу Самсонову долго допрашивали на Петровке 38, пока наконец не поверили в то, что она ни сном ни духом не догадывалась о махинациях своего жениха. Вероятно свою роль сыграло то, что потрясённая Верка перестала красить волосы, и цвет их корней довёл следователей до логичного вывода, что перед ними не соучастница в деле самоходной мафии, а всего лишь очередная глупая блондинка. Впрочем, нет худа без добра - блестящие камешки ей оставили, правда после выплаты налогов их число несколько сократилось.

-----

⁴Самоход - автомобиль (москворусск.)

⁵Речь Посполитая - Светлейшая Речь Посполитая Многих Народов ("Najja?niejsza Rzeczpospolita Wielu Narod?w") образовалась на месте старого Цесарства после падения монархии в 1920 г.

Хладнокровно (насколько возможно) проанализировав ситуацию, сложившуюся после тяжёлой душевной травмы, Верка (не без советов Баси) решила волосы больше не перекрашивать (нечего стесняться самой себя) и пришла к выводу (несмотря на Басины возражения), что раз в Москве все мужчины - или хамы или жулики, то её счастье может составить только гражданин какой-либо другой комиссарии⁶, а возможно - вообще иностранец. И вообще, нельзя полагаться на судьбу, а следует действовать самой.

После долгого перебора всех встреченных новой активной Веркой гостей столицы Москворуссии⁷ в списке остался один-единственный кандидат - Чеслав из Киева с ярко-рыжей шевелюрой. О нём Верчик тоже говорила часами и тоже - только в восторженном тоне. Чесь был инженером в большой фирме по производству чего-то электронного. Под Москвой был их филиал и предмет её мечтаний регулярно прилетал сюда в командировку. Она встречала и провожала его в аэропорту, была с ним всё время, когда он не был на работе, показывала ему достопримечательности Москвы и знакомила его со всеми своими друзьями и знакомыми (к сожалению, его расписание не давало ему возможности встретиться с её родителями). Она даже учила его говорить по-москворусски⁸ и обсуждала с Басей его успехи в обучении ("Он так говорит, Басюня, ну прямо как ты, когда нервничаешь - просто прелесть").

-----

⁶Комиссария - крупное политико-административное объединение в составе Речи Посполитой. Название возникло во времена раннего Цесарства (вторая половина XVII в.), когда цесарь назначал специального 'комиссара' для управления крупной областью. Изначально комиссарий было четыре: Русская, Коронная, Литовская и Московская. Позже их количество, наименование и границы неоднократно менялись.

⁷Москворуссия - историческая область Речи Посполитой с центром в г.Москва. В прошлом - сердцевина независимого Московского (Российского) Царства. В составе Цесарства - с момента его основания. В обыденной речи под словом "Москворуссия" подразумевают Москворусскую комиссарию.

⁸Москворусский язык - язык москворусов, коренных жителей Москворуссии.

Чесь вообще постоянно был в разъездах и почти не бывал дома (во всяком случае, Верке так никогда и не удалось ему дозвониться в Киев ни на домашний ни на мобильный телефон, о чём он постоянно жаловалась Басе). Дело в том, что фирма Чеся имела филиалы и в других городах страны, а он был совершенно незаменимым специалистом. Басе всегда казалось странным, что человек может не иметь времени прямо до такой степени, но у неё был полон рот собственных проблем - чего стоили хотя бы занятия с дочерью после того, как она нашла её дневник с большим красным колом в графе "математика" (Никита, слава Богу, пока не имел проблем в школе, а муж обычно не отказывался съездить с ним в субботу или воскресенье в Парк Культуры).

Итак, история с Веркой и Чесем достигла своей кульминации в одну из суббот, когда подруги встретились в салоне красоты около дома, где собирались сделаться "как божество". Но всё пошло не так, как было запланировано. Во-первых, сразу вслед за ними туда зашла рыжая (ну может и не совсем рыжая, но уж точно вредная) Ленка, которая расселась в кресле, взяла со столика журнал "Przyjaci??ka"⁹ и нагло положила одну ногу на другую. Во-вторых, она просто демонстрировала всем свой южный загар, что было просто хамством в отношении людей, которые занимаются делом, и поэтому не имеют времени на бездельничание в шезлонге на Чёрном море. В-третьих, это было безобразие, что она, вместо того, чтобы забиться в какую-нибудь тёмную нору, заявилась в человеческий салон красоты и мозолила глаза сидящим здесь серьёзным женщинам. И наконец, в-четвёртых, потому что она, как ни в чём не бывало, начала рассказывать о своём отдыхе в Батуме. И это было ещё ничего, если бы эта подлая стерва не заявила, что её самолёт из-за плохой погоды (это в Батуме-то плохая погода) вынужденно посадили в столице Украины. И там, в аэропорту Новочеркасска она встретила (здесь тварь выдержала паузу) "твоего киянина, Верочка, как его, да, Чеслава". Чесь, оказалось, был не один - его провожала ("или встречала, не знаю точно, Верочка") какая-то местная "панночка с такими, знаешь, кудрявыми волосами". На Верку было жалко смотреть, а змея добавила: "они так красиво целовались, ну ты знаешь". На этом месте Вера вскочила и выбежала вон, не слушая, какой глубины был вырез на блузке Чеславовой подруги, а Бася только и могла, что сказать гадине: "Как же ты могла!". Но мерзость ничуть не смутилась, а своим скрипучим голоском спросила: "Басенька, если вы с Верой уходите, то я могу пройти в вашу очередь?". После чего, как ни в чём ни бывало, продолжила чтение "Przyjaci??ki".

-----

⁹ "Przyjaci??ka" ("Подружка") - популярный иллюстрированный журнал для женщин

Бедную Верку надо было спасать, пока она не бросилась под самоход или не отравилась снотворным. Поэтому Бася забрала её домой, чтобы она могла там спокойно и под надзором выплакаться. После потока слёз и нечленораздельных всхлипываний подруга сообщила Барбаре, что она уже давно знала, что у него кто-то есть, но она всё не верила, вопреки очевидным фактам. Она уже давно это подозревала, что Чесь уже давно ей не звонил и даже по майлу не писал ничего и это неспроста, если бы он её ещё хотел, то бы обязательно позвонил. Потом последовала следующая серия рыданий, а затем она заявила, что в Новопольше¹⁰, а особенно в Киеве, все ещё большие хамы и мерзавцы, чем в Москве, что с глупым Чесем всё кончено, а все украинские бабы - кретинки и б...и!

На этом месте неожиданно вошла Ева (она уже большая, у неё есть свой ключ от квартиры). Сначала она поправила школьное платье и вежливо поздоровалась: "Здравствуйте, тётя Вера", а потом так же вежливо спросила: "А что значит 'б...и'?".

Это было уже чересчур! Барбара залепила дочери звонкую пощёчину. Сразу же в квартире появилась ещё одна рыдающая несчастная женщина. Оказалось, что в школе её никто не понимает, что все учителя состоят против бедняжки в заговоре (а особенно математичка), а тут ещё родная мать бросается на неё с кулаками. Пришлось ещё раз прикрикнуть на своё чадо (на этот раз уже без физического воздействия). Выяснилось, что дочурка принесла ещё одну неприятную вещь - "пару" по математике. Здесь неожиданно вперёд выступила "тётя Вера", которая грамотно проверила Евины ошибки и заставила (вместе с мамой, понятно) сделать домашнее задание, которое тоже тщательно проверила. Совместное вычисление синуса развёрнутого угла заняло все силы, изначально предназначенные на плач, так что вернувшийся из школы Никита, ничего подозрительного не заметил, сказал: "Занимаетесь?", переоделся и убежал во двор играть в футбол (ну пусть радуется, что у матери нет времени на проверку его уроков).

В общем, домой Верка пошла уже без намерений совершить самоубийство.

-----

¹⁰Новопольша (Nowopolska) - название центральной комиссарии Речи Посполитой. Столица - г.Киев (одновременно является столицей РП). После основания Цесарства Многих Народов со столицей в Киеве Русская Комиссария постепенно полонизировалась и утратила свой национальный характер. В XIX в. в отношении неё вместо топонима "Русь" стал уже официально использоваться термин "Новопольша".

И сегодня (или когда там) ей, наконец, снова улыбнулось счастье. Вот только надолго ли? Ну нет у Верки счастья до счастья (глупый каламбур!). А так с другой, стороны, что бы делала сама Бася после развода со Здиславом, если бы в своё время не столкнулась у крулевецкого замка со своим будущим мужем? Тоже встречалась бы с очередным мужиком и гадала бы, не окажется ли он очередным Здихом? А потом объясняла бы взрослеющей Еве, почему в школе никто не видел её вместе с отцом? Нет уж, пусть Верке тоже удастся, как ей, Басе. Вот только надо посмотреть на этого её Славика, как бы он действительно не оказался новым Здихом или Чесем, ещё раз вытирать слёзы у несчастной страдалицы для неё не хватит никаких сил, лучше составить своё мнение заранее. Хотя она всё равно в теперешнем её состоянии души никого не будет слушать. Тем не менее такой важный вопрос никак нельзя пускать на самотёк...

[moscow_guest]

На месте происшествия наконец начал восстанавливаться какой-то порядок. Полицейские оттеснили с Красной Площади посторонних и огородили все подходы к ней, так что зевакам оставалось глазеть на происходящее с Ильинки и из окон Кремлёвского Пассажа. Они Бориса, однако, пока не интересовали. Интересовал свидетель, который в отличие от прочих, видел не только то, что случилось ПОЗЖЕ, но и кое-что из того, что происходило ДО.

- I w?a?nie tutaj, Panie w?adzo, to wszystko si? zacz??o!¹¹ То есть оно как грохнет, а всё там как полетит в разные стороны. No a potem...¹²

От волнения мужчина в клетчатой рубашке, согласно удостоверению личности Евгений Соколовский, никак не мог решить, каким именно языком он должен пользоваться в разговоре с представителем власти. Его постоянные переходы с польского на москворусский и обратно сбивали Бориса с мысли. Хотя, судя по чёткому "я" в безударных слогах вместо "е", он был, похоже, москворусом из Рязани.

- Скажите, Евгений... как вас по отчеству?

- Значит, по отчеству? - потребовалось некоторое время, чтобы "рязанец" поверил, что беспека¹³ знает о таком понятии в москворусском языке, - Игнатьевич.

-----

¹¹ И именно здесь, господин начальник, это всё и началось! (польск.)

¹² Ну а потом... (польск.)

¹³Беспека - Служба Безопасности (москворусск.поточн.)

- Скажите, Евгений Игнатьевич, Вы видели, что происходило до взрыва? Вы ведь смотрели в сторону памятника?

- Ну да, памятника. Того беднягу, который там был, ну просто в клочья разорвало, ужос, одно слово!

- А где он стоял? Тот, которого разорвало. Можете показать?

- Вон там он был, при самой бонбе, Panie w?adzo, - Соколовский показал рукой на тёмное пятно на асфальте около покорёженной ограды памятника, где эксперты-химики священнодействовали с портативным хроматографом, - А как она жахнула, так и от него клочки полетели. Я аж зажмурился. Ну и дела, Panie w?adzo, это ж прям Кострома какая-то выходит! Это ж мне как повезло-то, что я ближе не стоял. А ещё собирался бабу с детишками сюда забрать...

Борис записал в блокноте: "Sokolowski Eug.Ign. sw. - mu??. ok. bomby. razorw. wzrywom" и уточнил:

- А что именно взорвалось? Вы это видели?

- Нет, Panie w?adzo, вот чего не видел, того не видел, врать не буду.

- Ну это был свёрток, чемодан, пакет? Может быть, Вы видели того, кто его подложил?

- Нет, Panie w?adzo, я ж говорю, не помню. Я ж не на него смотрел, а вообще-то на собор. Так, только краем глаза видел того бедолагу, - свидетель задумался и добавил, - я ж даже не помню, мужик это был или баба.

- То есть? - Борис посмотрел свидетелю прямо в глаза, тот на мгновение замялся.

- Плащ на нём был. Такой длинный белый плащ был, это точно. А вот что под ним, то ли штаны, то ли юбка, вот врать не буду, не помню. Я ж говорю, не на него я смотрел. Ну ей-богу, Panie w?adzo, чтоб мне окосеть.

Больше из Соколовского, действительно оказавшегося жителем села Константиново Рязанского воеводства, ничего вытянуть не удалось. Ещё несколько свидетелей, тоже любовавшиеся в момент взрыва собором Василия Блаженного, подтверждали, что рядом с бомбой стоял человек неопределённого пола и возраста в светлом (белом, кремовом) плаще, которого разорвало взрывом. Самой бомбы (свёртка, пакета, кейса) никто из свидетелей не видел, потому что все рассматривали собор (памятник). На всём пространстве вокруг вплоть до Спасской башни (а особенно перед Лобным местом) находилось огромное количество маленьких декоративных гвоздиков, которые, без сомнения, и были основным поражающим элементом бомбы. Из больниц, куда отвезли раненых, по телефону сообщали, что в их телах находят именно такие гвоздики. Это подтверждала версию террористического акта, ибо какой нормальный бандит станет в середине дня подкладывать бомбу, начинённую гвоздями, под памятником Минину и Пожарскому?

Через несколько минут нашёлся и разорванный бомбой субъект неопределённого пола. Точнее, не он, а его окровавленная и оторванная голова - лежала на ступеньках соборного крыльца и её фотографировали со всех сторон. По тому, что от неё осталось, прижизненный пол её владельца отнюдь не был для Бориса очевидным. Здесь же ему сообщили предварительные результаты хроматографии - найдены следы паров ацетона. Ergo, в бомбе использовалась перекись ацетона. Вот только где же была сама бомба? Что именно разорвало на мелкие части того несчастного/несчастную?

Впрочем, как оказалось, части были не столь мелкими, как казалось на первый взгляд. На углу Васильевского спуска обнаружилась вполне человеческая ступня, причём в плотно зашнурованном чёрном ботинке. Форма ступни и размер ботинка позволял процентов на 95 исключить версию о разорванной взрывом женщине. Обувь сорок второго размера могла принадлежать только субъекту мужского пола. Хоть что-то определённое.

Но где же остальное тело? Борису это всё больше и больше припоминало нечто ОЧЕНЬ неприятное из его прошлого. Особенно с учётом того, что под нещадно палившим августовским солнцем он сверху донизу вспотел. Да и ещё какая-то странная дрожь в районе поясницы.

[moscow_guest]

"Бом-м"! Последний удар. Это сколько же сейчас времени? Борис поднял глаза на куранты. Ровно три часа дня - значит, с момента события прошло уже больше часа. Серебряный орёл в золотой короне на Спасской башне повернулся боком - он явно не желал смотреть на суету людишек внизу. Неудивительно - за столько-то веков он здесь насмотрелся всякого, и удивить его можно было немногим. Убийствами двуногими без перьев себе подобных - определённо нет.

- Panie pu?kowniku, tu ?wiadek do Pana, m?wi, ?e widzia?, jak to si? sta?o¹⁴.

Бранденбургский турист (кто же ещё наденет на себя футболку с берлинским "бэрхеном"¹⁵ в короне) протягивал господину полковнику фотоаппарат с большим экраном. Снова почувствовалась странная дрожь.

- Ja filmowal kosztul i dok?adne w ten moment zosta?a ta eksplozja, to wszyzko jest u mnie teraz nagrane. Ja jestem gotowy udostepni? moje nagranie na potrzeby ?led?wa¹⁶, - уровень владения государственным языком РП у ключевого (если не врёт, конечно) свидетеля оставлял желать лучшего.

-----

¹⁴ Господин полковник, здесь к Вам свидетель, он говорит, что видел, как это случилось. (польск.)

¹⁵B?rchen - медведик (нем.). Уменьшительно называемый чёрный медведь в короне (герб г.Берлина - столицы Республики Бранденбург).

¹⁶ Я снималь цирков и иминно в этот момент стал этот взрыв, это вше у меня сейчас записано. Я есть готовый предоштавить мою запись для нужд селёдствия. (ломан.польск.)

Борис старался сохранить доброжелательно-безразличное выражение лица, что ему, вероятно, удалось. Видео было установлено текущим кадром, так что долго искать не пришлось. Съёмка велась откуда-то от кремлёвской стены и представляла собой панораму площади: вот группами и парочками прогуливаются вдоль стены туристы, вот голубые ели, вот красное здание Исторического музея, вот церковь, вот пошло здание Кремлёвского пассажа... Борис еле удержался, чтобы не прикусить губу от нетерпения. Наконец на экранчике появились яркие купола Василия Блаженного. Внизу показались Минин и Пожарский, а также какая-то фигура около них. У фигуры была видна только голова - всё остальное заслонял индикатор перемотки. Экран на мгновение сделался белым, изображение затряслось и вместо равномерного гула послышались перепуганные крики. Да, это действительно было то, что нужно. Особенно, если сопоставить эту запись с записями камер наблюдения на площади.

- Ich danke Ihnnen in Namen Ermittlungs¹⁷, - немец действительно помог следствию и ему, Борису, так что он заслужил искреннюю благодарность, несмотря на его, мягко говоря, предубеждение к гостям, тычущим в глаза хозяевам свой "эрвахен"¹⁸, - Ich bin sicher Ihre Video wird uns helfen die Verbrecher zu fangen¹⁹.

-----

¹⁷ Благодарю Вас от имени следствия. (нем.)

¹⁸Erwachen - пробуждение (нем.). Националистическое движение в Республике Бранденбург. Название возникло от одноимённой газеты, пропагандирующей его цели - "истинную независимость Бранденбурга и освобождение других немецких земель от польских оккупантов". Его члены всячески (в основном ненасильственными методами) борются с влиянием Речи Посполитой в регионе. Один из символов движения - "бэрхен".

¹⁹ Я уверен, что Ваше видео поможет нам поймать преступников. (нем.)

Бранденбуржец (по паспорту Вилли К.Зюсс) рассыпался в ответных благодарностях. Фотоаппарат Борис ему вернул, забрав только карту памяти. После её просмотра на ноутбуке в микроавтобусе картина происходящего стала ясной. Неприятное предчувствие подтвердилось на все сто. По дороге через площадь его догнал поручик Якубень - его зачем-то искали из Отдела. Ничего, подождут.

- Panie pu?kowniku, czy prowadzone przez Pana ?ledztwo ju? przynios?o jakiekolwiek wyniki?²⁰ - откуда корреспондент центральной "Jedynki"²¹ узнал его звание, несмотря на штатские рубашку и брюки, оставалось загадкой.

- Скажите, кто, по Вашему мнению, стоит за этим преступлением? - это уже местный, московский "Первый канал".

-----

²⁰ Господин полковник, проводимое Вами следствие уже принесло какие-либо результаты? (польск.)

²¹Jedynka - единица (польск.). Сокращённое название Первого Канала Центрального Телевидения.

- Следствие установило, что сегодняшний взрыв, - вообще-то это было официальное заявление и говорить следовало на государственном языке, но оно касалось в первую очередь москвичей, поэтому Борис позволил себе отойти от служебной инструкции, - был делом рук террориста-самоубийцы.

Наперебой посыпались новые вопросы. Борис пригнорировал их целиком.

- Органы следствия обращаются ко всем жителям Москвы с просьбой сохранять спокойствие. Просим также сообщать полиции и иным компетентным учреждениям о всех замеченных вами подозрительных лицах. От имени Комиссариального Управления Безопасности обещаю вам, что организаторы этого кровавого преступления будут установлены и понесут заслуженное наказание.

[moscow_guest]

Пару лет тому назад Управление получило новое здание на широком проспекте около станции метро. Десятиэтажный бюровец²² из стекла и бетона радовал глаз и снаружи и изнутри. Сразу после переезда его отдела Борис обошёл отданный ему во владение этаж и остался ним доволен и даже очень. Особенно пришлись ему по вкусу огромные стеклянные стены его кабинета с видом на Тверской проспект - там он чувствовал себя рыбой в аквариуме, но рыбой, самой наблюдающей людей в комнате вокруг. Аквариум, кстати, он себе тоже заказал и, когда день выдавался особенно нервным, закрывал жалюзи, запирал дверь, пододвигал к нему вплотную одно из кресел и наблюдал плавные движения его разноцветных обитателей. Это давало ему необходимый "укол спокойствия" и позволяло уложить в голове мысли, чтобы потом приступить к упорядочиванию своевольных дел.

-----

²² Офисное здание (москворусск.)

Сейчас ему всей душой хотелось как можно быстрее добраться до заветного аквариума и спокойно обдумать происходящее. Но на дороге одно за другим вставали препятствия. Сначала он никак не мог из машины дозвониться до жены: сначала ему отвечали "абонент занят", потом несколько раз после минуты длинных гудков телефон отключался. На подъезде к бюровцу Борис остановил самоход на обочине и попробовал дозвониться ещё раз. Результат был тем же самым. Затем в подземном гараже его внимание привлекли коленки. Весьма привлекательные коленки стажёрки Рышарды Попек. Рыся терпеливо ожидала шефа около места его стоянки.

- Шеф, у нас новости.

- Да? И какие же, интересно знать?

Рыся начала с самого начала, и полковник запасся терпением. Сразу после известия о взрыве на Красной Площади, когда большая часть личного состава отдела выехал на место, дежурный поручик Маевский поднял трубку. Звонили, как оказалось, из столицы. Причём не абы кто, а сам "в морду". То есть сам начальник Пятого Сектора УБ, генерал дивизии Веслав Габриэль.

Такое прозвище (естественно, за глаза) он получил за то, что добавлял "в морду" после каждого третьего (иногда второго) слова. В полном противоречии со своим прозвищем генерал дивизии отличался отменным добродушием, насколько это, конечно, было допустимо у начальника сектора, специализирующегося на борьбе с подрывной деятельностью. Кроме такой особенности речи, Габриэль был знаменит своей женой. Она была хозяйкой ресторана на Крещатике около метро "Площадь Речи Посполитой", и её "в морду" муж считал своим долгом пригласить туда любого командированного из региона убека²³, представленного начальнику сектора. Пригласить в складчину, то есть генерал платил за себя, а гость - тоже платил за себя. Разница была в том, что деньги "в морду" шли его жене и оставались в семье, а деньги гостя шли туда же и тоже оставались в семье генерала. Впрочем, кухня госпожи Габриэль того стоила, так что увильнуть от угощения в ресторане "У Марты" желающих не было (да и ссориться с её мужем было никому не с руки).

Однако по возвращении злые языки говорили, что как минимум половину доходов ресторана жены обеспечивает служебное положение мужа. Но внимания на этом не акцентировали.

Габриэль поинтересовался местонахождением Бориса, узнал, что он "выехал на место" и сообщил, что в связи с последними событиями в Москву направляется офицер УБ для специальных поручений. Вместо прощания сказал своё сакраментальное "в морду" и положил трубку.

-----

²³ "убек" - полуофициальное почётное прозвище сотрудников беспеки.

Через несколько минут пришёл факс, уведомляющий о прибытии в Москву полковника Вальдемара Злотопольского, выполняющего специальное поручение начальника Управления. Об этом поручик Маевский немедленно сообщил, то есть попытался сообщить ему, шефу, но телефон не отвечал.

- Интересно, барышня, а вы с поручиком пытались передать информацию через других сотрудников?

Здесь Борис припомнил себе слабое дрожание в пояснице - теперь стало ясно, чего, а также своё решительное "Позже!" в ответ на слова подчинённых, что "Вас, шеф, ищут из Отдела".

- Конечно, но они мне все отвечали, что Вы заняты, шеф, - засуетилась жертва чужой рассеянности, - вот у меня здесь список, кому и когда мы с Павлом... поручиком Маевским звонили, - спохватилась стажёрка.

- Оставьте его при себе, Рыся, - великодушно разрешил Рысе Борис, - И где же этот Злотопольский? Он, насколько понимаю, должен находиться уже в здании.

- Ну да, он прибыл где-то полчаса назад. Па... ручик сразу отправил меня в гараж Вас встретить и всё сообщить, чтобы Вы были в курсе.

- Добрый день, Борис Сергеевич! - перед Борисом стоял высокий блондин примерно одного с ним возраста. - Я Вальдемар Злотопольский, генерал дивизии, - уголки губ чуть сдвинулись вверх, - Габриэль, вероятно, предупредил Вас о моём приезде.

Командированный киянин, свободно изъясняющийся по-москворусски! Вот это всем сюрпризам сюрприз! Ну что ж, на ловца и зверь бежит, подумал Борис. Только кто здесь зверь и кто ловец?

- Поручик Маевский, соберите людей в конференц-зале. Надо ввести полковника Злотопольского в курс дела.

Да, и ещё нужно, наконец, дозвониться до жены. Иначе после сегодняшних телевизионных новостей Бася просто сойдёт с ума от волнения.

[moscow_guest]

Глава вторая. О том, как следует принимать гостей

Столп – Индрику

Ваше сообщение получил. Начало операции "Вий" одобряю. Ныне приступайте к следующему этапу. Для обезвреживания крота следует задействовать его половину и обязательно дополнения. Не забывайте, что крот вельми опасен, и всякий личный контакт с ним должен быть полностью исключён.

Следует также соблюдать особую осторожность в отношении известного Вам московского гостя, в настоящее время находящегося в городе. Контакты с ним также недопустимы ни в коем случае, ибо сие может подставить под удар воеводу.

Слава Исусу Христу во веки веков. Аминь.

…

Бася приготовила завтрак. Что было хорошо в завтраке, так это то, что с ним не нужно было долго возиться. Борис и дети обожали (во всяком случае говорили, что обожают) кукурузные хлопья с молоком. Хлопья были в пакете, молоко тоже было в пакете, так что оставалось только смешать содержимое обоих пакетов в соответствующей пропорции. Чему именно соответствовала эта пропорция, Почтенная Мать Семейства (не слишком солидно звучит, вам не кажется?) не знала и знать не желала, ей было достаточно того, что никто из Чад и Домочадцев её не оспаривал и претензий к качеству не предъявлял.

– Что у нас на сегодня, Басёнок? – знакомые лапчатые ручки шаг за шагом поднимались от живота вверх.

– А ты как думаешь? – левая рука достигла своей цели, а правая, устроившись где-то между шеей и подбородком, начала аккуратно разворачивать голову Очень Занятой Женщины в свою сторону.

На вразумительный ответ Глава Семьи не сподобился. Неудивительно, поскольку он использовал свой язык для ответа более чем невразумительного. Неутомимая правая рука начала поступательное движение вниз – как можно ниже. После утренней пробежки и водных процедур он почти всегда переходил именно к таким упражнениям. Смотреть здесь было совершенно не на что, поэтому Бася закрыла глаза.

– Мам, а когда завтрак?

– Продолжайте-продолжайте, мы подождём.

Ну вот, доигрались! В кухне появились несносные чада, которые вовсю глазели на аморальное поведение взрослых. И, о-хо-хо, с ними нужно ещё идти в школу на Первое сентября.

– Ну вот видишь! – возмущённо заявила (шёпотом, чтобы не привлекать внимания детей) Порядочная Девушка Сексуальному Домогателю, но тот полностью проигнорировал её замечание.

– Всем за стол! Сейчас мама всех накормит!

Никита сел без разговоров. Ева фыркнула, но тоже уселась за столом. Вслед за ними занял своё место Главный Потребитель. Бася разлила по стеклянным мискам молоко, расставила их на столе и села сама.

– Мама, я хочу телевизор!

Не спрашивая разрешения (нахальный малец, совсем в отца), Никита вскочил, схватил с холодильника пульт и нажал кнопку. Экран висевшего на стене телевизора засветился.

– …наш канал получил доступ к уникальной записи, сделанной очевидцем трагических событий на Красной Площади. Уважаемые телезрители, предлагаем её вашему вниманию. Просим отойти от экрана детей и лиц со слабой психикой, так как запись содержит особо жестокие сцены.

– Мам, а кто такой "лиц со слабой психикой"? – спросил ребёнок с несомненно сильной психикой.

– Муха, не мешай смотреть! – его сестра дала ему подзатыльник.

– Папа, мама, Евка дерётся!

– Тихо все! – услышав отца, Никита раздумал реветь и проглотил очередную ложку хлопьев.

Ну вот, пропустила начало. На экране медленно разворачивалась Красная Площадь. На первом плане шли две бабы в штанах, из-за толстенных животов похожие на ходячие свёклы (наверное, англичанки), потом кто-то в джинсах фотографировал каких-то девиц в мини-юбках (ну кто же нормальный носит жёлтое вместе с зелёным), какой-то явно ненормальный парень надел тёплый длинный плащ в августовскую жару…

Что-то вспыхнуло, парень в плаще как-то странно исчез, раздалось громкое "бух!", за ним чьи-то крики, изображение задрожало, ненадолго показалась брусчатка, потом орёл в короне на башне, потом мелькнуло небо, затем вернулся Василий Блаженный и памятник. Перед ним ползали по брусчатке какие-то люди, а на том месте, где был парень в плаще, темнело большое пятно неясного цвета.

– Предприимчивый бэрхен попался…

Что имел в виду Борис, Бася так и не поняла, но переспрашивать не стала – поскольку он собственной персоной появился на экране с пучком разноцветных микрофонов перед собой и с Лобным Местом за спиной. Надпись внизу экрана гласила: "polk.B.Nicejewski. Rukowoditel' special'noj sledstwennoj gruppy Moskworusskogo KUB".

– Ура! Папа в телевизоре!

– Я же тебе говорила, Муха!

– Тихо вы оба! – прикрикнула на детей Барбара.

Муж на экране призывал помогать следствию и обещал поймать преступников. Муж за столом не отрываясь смотрел на экран, где он призывал помогать следствию и обещал поймать преступников. И так далее. Потом он взял пульт, выключил телевизор и встал.

– Тихо! Слушать меня внимательно (это, кажется, называется "командный голос")! В нашем городе действуют опасные международные террористы…

– А кто такие "террористы", папа?

– Тихо, Муха, я тебе потом объясню (Ева действительно начинает взрослеть)!

– Они особо опасны и не остановятся ни перед чем. Поэтому вы все, и ты, Никита, тоже, должны быть особенно внимательны. Никогда, запомните – НИКОГДА и НИКУДА не ходите с незнакомыми людьми, – Басе стало как-то холодно, – Если вы заметите, что кто-то незнакомый вертится вокруг вашей школы, сразу же сообщите об этом учителям. Если кто-нибудь "такой" появится у нас во дворе, сразу же звоните в полицию. Да, ещё… в школу вас буду отвозить я, а обратно вас будет забирать мама.

Ну нет, они уже не маленькие, что за глупости! Бася уже год не водила из школы даже Никиту, не говоря о Еве.

– Папа, я уже не маленькая, где это видано, чтобы взрослую шести… нет, семиклассницу родители за ручку водили! – надула губки Ева.

– Я уже большой, не хочу! – настала очередь Никиты возмущаться.

– Поговорите у меня! Отец сказал – забирать, значит, забирать! – Барбара даже сама удивилась, насколько строгая она мать, – Так, Никита, тебя я заберу после твоей продлёнки, а тебя, Ева… Сколько у тебя сегодня уроков?

– Не пойду и всё! – упёрлась дочь, – За кого ты меня принимаешь, мама, что я, дороги из школы не знаю?

– Сегодня вторник, – припомнила недавно виденное Евино расписание Строгая Мама, – значит у тебя шесть уроков. В два часа я за тобой приду, и не вздумай уходить куда-нибудь одна!

– Не пойду, не пойду не пойду! – но коса нашла на камень.

– Пойдёте, барышня, ещё как! Panna Ewa b?dzie czeka?a na swoj? wredn? mamusi? i nie ruszy si? z miejsca, dop?ki ona ni? nie zabierze ze szko?y! Rozumie jasna panienka!?²⁴ – нет, ну никак нельзя так нервничать, так и до инфаркта недалеко.

Обиженный ребёнок шмыгал носом и глядел исподлобья. За дело (ну наконец-то очнулся от своих вселенских дум) взялся Отец Семейства.

– Так, собирайтесь и едем!

-----

²⁴ Панна Ева будет ждать свою вредную мамочку и не двинется с места, пока она её не заберёт из школы! Ясновельможной барышне понятно!? (польск.)

[moscow_guest]

Боевое настроение Евы несколько утихло после встречи с соседом. Аркадий Пантелеймонович обладал каким-то особенным даром вносить умиротворение в любую ситуацию, сколь бы нервной она не была. А его цветы заставили бы растаять сердце любой женщины. Басю они, во всяком случае, всегда умиляли, хотя понять, почему он вручал свои подарки именно в этот, а не другой, день и когда он вручит их в следующий раз, она так никогда и не смогла. Сегодня, впрочем, повод был, и ещё какой. Ева же, получив в дополнение к своему букету гвоздик огромную ромашку лично для неё, тоже заметно подобрела.

Торжественная линейка в школе тоже доставила Басе волнений – ностальгического характера. Она даже всплакнула, глядя на Евин огромный бант – у неё самой в своё время был такой же. После всего этого нужно было успокоиться. Лучший же способ очистить мысли – заняться чем-нибудь, поглощающим время и не позволяющим думать ни о чём, кроме себя. Например – приготовлением обеда, потому что Ева не большой перемене будет заниматься чем угодно, но не обедом в школьной столовой, и будет голодной, как волк. Хотя в жизни в этом не признается.

Суп с фрикадельками и котлеты с сыром и жареной картошкой к ним были, наконец, готовы. Теперь своенравной барышне точно не грозит смерть от недоедания. Уж мама проследит, чтобы она съела обе тарелки, не хватало ещё иметь дома аноректичку.

– Баська, ты здесь?

– Конечно, Верунчик, а с кем же ты тогда говоришь?

– Баська – я счастлива!

– Да ну?

– Дай, расскажу тебе по порядку. Вчера Славик пригласил меня на ужин в ресторан. Ну тот, "Славянский базар" на Никольской, знаешь?

– Знаю, Верка, ну не тяни!

Такое возбуждение у Верки определённо неспроста.

– Вот, и в этом "Базаре" я даже не знала, что брать, и хотела взять шашлык, но Славик сказал, что он знает такое, гораздо лучше. И заказал.

– Что заказал-то?

– Ну, такое… Я его ни по-москворусски, ни по-польски не знаю, это что-то такое французское… О, вспомнила! Называется "патэ-дэ-фуа²⁵"!

– Кто?

– И не спрашивай, из чего это. Но зато такое вкусное! А к этому ещё такое вино, тоже французское… сейчас… "Дюк де…". Ну прости меня, Басюня, совсем у меня из головы вылетело, какой это был дюк. Но по вкусу подходит просто идеально. Идеально, понимаешь, Баська!

Ну вот, дожили. Верка окончательно сошла с ума.

– Верка, что "идеально"? Ты что, ещё не протрезвела после своего дюка?

– Да, не протрезвела! То есть после дюка я протрезвела. Я тебе говорю, подружка, вкус идеальный!

– Какой ещё вкус? Ты вообще где, Верка?

– Я на работе. И не мешай, а то у меня кончится перерыв, и меня уволят. Но мне уже всё равно. О чём я? Так, о вкусе – он у Славика просто идеальный! Так подобрать вино к еде… Он прелесть, правда?

– Прелесть-прелесть. И это всё?

– Нет! А потом мы поехали ко мне домой, ну в ту квартиру, которую я снимаю, конечно, а не к маме. Молчи, Бася, после такого ужина я просто ДОЛЖНА была его пригласить домой! И не вздумай меня осуждать!

– Верка, да неужели…?

– ДА! ДА! ДА! Но как было подробно, я тебе не скажу, тут все рядом ходят и такого обо мне подумают… Так вот, подруга – знай и завидуй: у Славика великолепный вкус не только в ресторане! Вот!

Итак, свершилось! Дамско-мужские (то есть Верко-Славиковы) отношения перешли в новую фазу. А потом он разобьёт ей сердце, и кому придётся успокаивать жертву несчастной любви, а то чего доброго, новую мать-одиночку? Правильно, несчастной Барбаре Ницеевской (в девичестве Голомбек, в первом браке - Солтыс), уроженке Кракова, 34-х лет от роду (не для посторонних, конечно), и без того матери двоих детей и жене Очень Занятого Офицера Беспеки. Да, кстати…

– Верка, а ты там с твоим дюком что, новостей не смотрела? Знаешь, что в городе делается?

– Ой, Басенька, я всё знаю, это просто ужасно, но со Славиком я ничего не боюсь. Он… Ты знаешь, он воевал в Костромскую войну²⁶, был офицером чего-то специального…

Надо же, в Костромскую войну. Это значит, новый Веркин герой лет на пятнадцать старше своей избранницы. А может он за это время нашёл время ещё и жениться? И может быть даже не нашёл времени развестись? И сейчас подружка делает роковую ошибку, соглашаясь на роль вечной любовницы? Нет, с этим Славиком надо обязательно познакомиться поближе.

– Да? А с Борисом они там случайно не встречались?

– Ой, Баська, а я и не подумала, может они с твоим какие-нибудь однополчане, так это здорово! Будем вместе дружить семьями.

Ого, уже и "семьями"! Нет, это дело обязательно нужно прояснить. Сейчас-сейчас, какое у нас сегодня число…

– Верчик, а что вы со Славиком делаете завтра, в среду?

Пациента никак нельзя раздражать, пусть думает, что все вокруг верят в то, что он на самом деле Наполеон и завтра пойдёт на Львов. До завтра всё ещё может измениться, как говорят в родном Басином Кракове, "между губами и краем кубка много всего случиться может"²⁷.

– Может быть, вы со Славиком, – приманка для влюблённой Верки, – заглянете к нам с Борисом завтра на ужин?

– Ой, Басюня – ну конечно! Славик будет в восторге!

-----

²⁵Pat? de foix – печёночный паштет (франц.)

²⁶Костромская война (1991-1994) – военные действия между регулярными силами Речи Посполитой и вооружёнными формированями великорусских сепаратистов, объявивших Великорусскую Комиссарию (со столицей в г.Кострома) независимым государством. Характеризовалась широким размахом партизанских действий со стороны сепаратистов и общим ожесточением с обеих сторон.

²⁷ Польская поговорка

[moscow_guest]

– Что по взрывчатке?

– Предварительный анализ подтвердился – это перекись или двуперекись ацетона. Детонатор электрический, для подрыва использовалась лампочка без колбы – это подтверждает патрон от неё на месте взрыва и кусочки проволоки.

– Он нёс это на себе?

– Да, классический "пояс ратника". Я читал отчёты из Костромы – все обломки практически идентичны. Вообще это напоминает угличского "Ивана Сусанина" в девяносто шестом: тоже около памятника и тоже самоубийца в плаще.

– В Угличе был "ратник Спаса", а здесь…

– Господа, – Борис поднялся с места, – давайте смотреть правде в глаза и не прятать голову в песок. Вчера на Красной Площади мы тоже встретили "ратника Спаса Нерукотворного"²⁸. Нравится это нам или нет, но это был отнюдь не психопат-одиночка. Приказываю всем исходить из того, что против нас снова действует "Дружина Николая-Угодника"²⁹ и считать именно эту версию основной.

Сидевшие за столом переглянулись. Повторная встреча с духами прошлого не улыбалась никому, но факты, увы, вещь упрямая. Это немедленно подтвердил поручик Якубень.

– У меня результаты дактилоскопии. На нескольких обломках, взрывотехники говорят, что осколках бомбы, найдены отпечатки пальцев. Скорее всего, их оставил сам "ратник". Я проверил по базе УБ – у нас их нет. Но вот в базе МВД они проходят. Принадлежат некому Беклемищеву Парфёну Игнатьевичу, уроженцу г.Костромы, – при этом тревожном слове все зашевелились, – 1994 года рождения. Был задержан в феврале этого года за хулиганство.

– Девяносто четвёртого… Пятнадцатилетний пацан, родился уже после войны, ну, почти после. Вырос уже после всей этой каши. С чего бы ему взрывать "москалей"³⁰? – поручик Маевский смотрел на дело скептически.

– Но ведь взорвал же, – не отступал Якубень, – значит, имел причину. Вот только какую?

– А может ему было просто одиноко? – стажёрка Попек вставила свой голос и тут же покраснела, испугавшись своей смелости, – Извините.

Борис решил прекратить беспредметную (ПОКА беспредметную) дискуссию.

– Господа! И дамы, – кивнул он Рысе, покрасневшей ещё больше и заметавшейся взглядом между Борисом и Павлом Маевским в поисках поддержки, – на сегодня это все данные, которые у нас есть. Поэтому будем работать с тем, что есть.

– Вальдемар Маркович, – он повернулся к полковнику Злотопольскому, – прошу Вас не в службу, а в дружбу, связаться с Киевом и попросить генерала Габриэля написать в Кострому, чтобы КУБ³¹ Великоруссии нам помог с контактами Беклемищева.

Борис настороженно ждал ответа. Если "Вальдемар Маркович" заартачится, переговоры с упрямой Костромой, не желающей пускать "чужих" в свои дела, затянутся как минимум, на неделю. А приказывать Злотопольскому он не имел права – мог только просить. Как же, "офицер для особых поручений"!

Но киевский гость был, казалось, сама доброжелательность.

– Я немедленно свяжусь с генералом Габриэлем. Точнее, через полчаса, – посмотрел он на часы, – когда он закончит обед. Полагаю, я смогу убедить его в необходимости этого.

Гора с плеч! Вообще киянин с самого начала какой-то добрый, даже не требует государственного языка. Добрые люди не врут, добрый киянин – не к добру. Каламбурчик-с! Но пока главное – гость не сердится.

– Стажёрка Попек, Вы проверьте все возможные контакты этого Беклемищева, в первую очередь здесь в Москве. Разошлите карточку из базы по всем городским комиссариатам, воеводство тоже не забудьте, может он проживал где-то под Москвой. Свяжитесь с телевидением, пусть покажут по местным каналам, с Киевом тоже свяжитесь. Вообще подготовьте сообщение для прессы. Не стесняйтесь, – предупредил он Рысин вопрос, – сообщите и о "поясе ратника" и о "угодниках"³², всё равно шила в мешке не утаишь. А так может быть, его кто-нибудь и распознает.

Все ждали, что шеф скажет дальше. Рыся быстро что-то писала на листочке бумаге, не доверяя своей памяти.

– Поручик Маевский! Ваше задание - пройтись по местам, где бывают приезжие из Великоруссии, стройки, бары, парки. Покажете там Беклемищева, может быть кто-то его видел.

– Чтобы "кастраты"³³ своих выдали…

– Поручик, следите за своим языком! – с Маевским надо будет серьёзно поговорить о "выражениях" на службе.

– Виноват, господин полковник, я хочу сказать…

– Я знаю, что Вы хотите сказать. А ещё я знаю, что этого можно и не говорить. Вы поняли задание?

– Так точно, понял, господин полковник!

Хорошо отвечает, почти что по уставу. Обиделся на шефа, значит.

– Поручик Якубень, вы собираетесь и летите в Кострому.

Наступила немая сцена, достойная гоголевского "Ревизора"³⁴. Что делать, столица братской Великоруссии никогда не была популярным объектом для туризма. Особенно после войны.

– Выясните там всё о связях Беклемищева: родители, братья, сёстры, сватья, кумовья, друзья, приятели. Враги тоже. Кто-то его в это втянул, значит, где-то среди них – его "добрый пастырь"³⁵. А где пастырь – там и урядник и сотник и все остальные.

– И иные "угодники", – хмыкнул несчастный изгнанник, – Может мне потребно бороду наклеить, чтобы там зело³⁶ не выделяться³⁷?

– Ценю Ваш юмор, поручик. Не забывайте, что Вы туда летите официально, поэтому обойдётесь без камуфляжа. И не задерживайтесь больше, чем нужно.

Павел Маевский собрался что-то сказать (наверное то, что он думает о любителях долгого пребывания в городе на Волге). Борис Ницеевский поднял руку и поручик оставил своё намерение.

– Рыся, прямо сейчас закажите билет на ближайший самолёт до Костромы для поручика Якубеня. Поручик, Вы ещё здесь? Собирайтесь быстрее. Кстати, зубную щётку и прочее мыло можете купить по дороге в аэропорт. Дамы и господа, совещание закончено.

Послышался скрип отодвигаемых стульев.

-----

²⁸"Ратник Спаса Нерукотворного" – так костромские сепаратисты называли используемых ими террористов-самоубийц. Они обвязывались т.н. "поясом ратника" (обычно обрезками водопроводных труб, начинённых взрывчаткой и мелкими поражающими частями) и взрывали себя (либо были взрываемы дистанционно) вблизи групп военнослужащих РП или (особенно в конце войны и несколько лет после её окончания) в толпе гражданских лиц (на улицах, на рынках, в общественном транспорте и т.д.).

²⁹"Дружина Николая-Угодника" – элитное формирование костромских сепаратистов. Во время Костромской войны получила громкую известность благодаря особой жестокости во время своих операций, террористическими актами за пределами зоны боевых действий и многочисленным военными преступлениями. После войны поправка к принятому Сеймом РП "Закону об амнистии" вывела её оставшихся в живых членов из-под действия амнистии, охватывавшей членов прочих незаконных военных формирований, добровольно сложивших оружие. Многие из членов "Дружины…" находятся в международном розыске.

³⁰"Москали" – презрительное название москворусов.

³¹КУБ – Комиссариальное Управление Безопасности.

³²"Угодники" – прозвище членов "Дружины Николая-Угодника".

³³"Кастраты" – презрительное прозвище уроженцев Великоруссии (от названия г.Кострома).

³⁴"Ревизор" – комедия великого польского писателя М.Гоголя. Описывает замешательство в маленьком центре новопольского повета (составная часть воеводства) после приезда туда самозванца, выдающего себя за ревизора из Киева.

³⁵"Добрый пастырь" – священник в отряде "Дружины Николая-Угодника". Помимо религиозных и идеологических функций часто выполнял функции наставника молодых "ратников Спаса Нерукотворного", используя технику "промывания мозгов", чтобы склонить их "пострадать за веру".

³⁶ Поручик пародирует великорусский язык и акцент.

³⁷ Среди жителей Великоруссии считается почётным ношение длинной окладистой бороды. И наоборот, иметь "голое" лицо считается для мужчины позорным.

[moscow_guest]

Вечером на лестничной клетке Борису повстречался Бутурлин. Старик как раз выбрасывал мусор.

– Добрый вечер, сосед. Всё в делах, аки пчела?

– И не говорите, Аркадий Пантелеймонович, при таких делах скоро придётся на работе спать, – Борис развёл руками.

– Всё не ловятся супостаты? – подмигнул дед.

– Ну…

Борис развёл руками. С понимающим соседом всегда хотелось поделиться заботами и успехами, выпить стаканчик… ну скажем, чаю, и вообще поговорить по душам. Увы, служебные инструкции однозначно запрещали разговоры с посторонними о служебных делах, а инструкции Борис привык исполнять. Почти всегда.

У деда, оказалось, опять были подарки, как он выразился, "для семьи и детей". Квартира, где он вручил Борису коробку конфет, была заставлена книжными полками. Аркадий Пантелеймонович обожал классику: Пушкин³⁸, Мицкевич³⁹, Гоголь⁴⁰ – Борис почувствовал себя, как в Сеймовой Библиотеке⁴¹. Сердечно попрощавшись с ним, он, наконец-то, вернулся домой.

В постели жена, совершенно расчувствовавшаяся от роз соседа, без умолку болтала что-то о некой Верке. Борис, напрягшись, припомнил – это была маленькая довольно привлекательная блондинка с курносым носом, румянцем на щеках и голубыми глазами, которую он пару лет назад застал дома, болтающей с женой о каком-то своём Валентине. Чтобы не сойти с ума от потока всей этой восторженной ерунды, он придумал себе срочный вызов "на объект" и до полуночи сидел в баре на Ходкевича, умирая со скуки, попивая сок, разглядывая разложенные на одном из столиков разноцветные журналы и (в последнюю очередь) посетительниц. Те, вероятно, принимали его за ненормального и были не так далеки от истины.

В общем, оценив перспективы ещё одной встречи с Басиной Веркой (на этот раз подруга жены должна была привести к ним с какого-то её очередного "Славика"), полковник Ницеевский понял, что польза может быть и от "угодников", если они, конечно, объявляются вовремя. В рамках извинений он поцеловал дражайшую половину в губы и в ответ почувствовал обнимающие его Басины ручки у себя на спине. "А завтра рано вставать…", – подумал Борис.

Но это уже не имело совершенно никакого значения.

-----

³⁸Пушкин Александр (1799-1837) – великий великорусский поэт, представитель романтизма, "солнце русской поэзии". Родился в Москве. Окончил с отличием лицей в Костроме, куда переехала его семья вскоре после его рождения. За участие в деятельности политического общества "Арзамас" был отправлен в ссылку на Юг Цесарства, где совершил путешествие по Черноморскому побережью от Крыма до Константии (Констанцы). После возвращения из ссылки покинул страну. Проживал в Вене и Париже, написал ряд поэм и драматических произведений. Кроме того, он был автором ряда исторических исследований и множества стихотворений, проникнутых ностальгией по потерянной и порабощённой родине. Выступал с идеей объединения Велико- и Москворуссии в одно независимое государство "единого русского народа". Убит на дуэли в Париже бароном д'Антэс.

³⁹Мицкевич Адам (1798-1855) – великий польский поэт эпохи романтизма. Родился в Новогрудке (Литовская Комиссария). В 1815 г. поступил в Киевский Цесарский Университет, который закончил с отличием. Участник литературного общества "Филоматы". Его "Баллады и романсы", считаются началом романтизма в польской литературе. Путешествовал, в частности по Югу Цесарства, где написал "Крымские Сонеты", по своей родной Литве, а по Москворуссии, где написал известное стихотворение "Друзья москали", прославляющее "единство Ляха и Руса", а также по Европе. В 1821 г. в Киеве напечатал религиозно-философскую поэму "Дзяды" (последний том – 1832 г., Вильно). В 1834 г. издал в Вильно поэму "Пан Тадеуш", содержащий ностальгические воспоминания поэта о "стране своего детства". Профессор Цесарской Академии Искусств в Киеве, Виленского Университета. Умер в столице Литвы, торжественно похоронен на кладбище "На Россе".

⁴⁰Гоголь Миколай (1809-1852) – великий польский писатель. Род.в с.Б.Сорочинцы Полтавского воеводства Новопольской Комиссарии. В конце 1828 г. переехал в Киев. Некоторое время служил в III Отделении Цесарской Канцелярии и других государственных учреждениях. В 1831-32 гг. Издал свои "Вечера на хуторе", описывавшие картины сельской жизни, а также народные поверья Новопольши. В 1842 г. вышел его роман "Тарас Бульба", повествующий о совместной борьбе поляков и русских казаков с татарами. Его комедии "Ревизор" (см.выше) и "Мёртвые души" вошли в золотой фонд классической польской литературы. В конце жизни стал интересоваться религиозными вопросами, что нашло отражение в его "Выбранных местах из переписки" (Киев, 1847). Совершил путешествие по Европе. Скончался в Киеве.

⁴¹Сеймовая Библиотека (Biblioteka Sejmowa) – крупнейшая библиотека в Речи Посполитой, расположена в Киеве.

[moscow_guest]

Глава третья. О некоторых лингвистических тонкостях

Столп – Индрику

Второй этап операции "Вий" потребно провести как можно скорее. Конкретное место и время оставляю на Ваше усмотрение. После начала первого этапа всякое промедление смерти подобно. Вестимо апостол будет в ближайшее время распят.

Половина крота должна быть задействована непосредственно перед третьим этапом, не раньше и не позже.

Слава Исусу Христу во веки веков. Аминь.

…

В магазине кончился сахар. То есть вообще-то Басе он был не нужен (ещё оставалось килограмма два), но поток покупательниц, одна за другой вывозящих из дверей тележки с десятикилограммовыми бумажными и полиэтиленовыми упаковками, убедил Бдительную Домохозяйку примкнуть к большинству. Увы, было поздно. Поддоны, где обычно стояли пачки с сахаром, были пусты. Пустотой сияли даже стеллажи, где должны были размещаться более экзотические вещи вроде сахарной пудры. Единственно в углу верхней полки сиротливо притаилась пара пакетов с изображением прозрачно-жёлтых кристаллов и надписями на каком-то совершенно непонятном нормальному человеку языке.

Пани Иза из соседнего подъезда под большим секретом сообщила Басе, что это только начало, а вскоре пропадёт и соль (несколько покупательниц, прислушивавшихся к разговору, быстро развернулись в направлении стеллажей с солью), а затем и всё остальное. "Pani, pani Basiu, wtedy tu nie by?o, a ja wszystko pami?tam. I powiadam Pani, teraz b?dzie to samo, nic innego jeno to samo⁴²", – пани Иза переехала в Москву из Люблина ещё до того, как Бася появилась на свет, и до выхода на пенсию работала учительницей в школе. На вопрос, что именно "то же самое" будет и когда "это" уже было, пани Иза снова начала повторять, что "теперь", как и "тогда", всё сначала пропадёт, а потом подорожает, а также, что она, пани Иза, всё это видит и заранее знает. Кроме того, она рассказала (уже не только Басе, но и десятку любопытных, столпившихся со своими тележками вокруг и заблокировавших проезд между стеллажами), что было пророчество, гласившее, что наступает конец света, и что перед его наступлением все (тут она заговорила громче) услышат о небывалых явлениях. А вот ещё по телевизору говорили о наводнении в Австрии, а ещё раньше – о цунами в Индонезии, так это вот оно, небывалое. А и раньше тоже случалось всякое, вот перед Костромской войной, например, было наводнение в Сибири! А потом началась война, и из магазинов всё пропало, а потом вернулось, но уже дороже. Кто-то спросил, где же тогда конец света, которого тогда не случилось? На это пани Иза отвечала: "nikt nie zna dnia ani godziny⁴³". И вообще, пришло время подумать о душе. Особенно тогда, когда из магазина исчезает сахар.

Бася едва протолкалась со своей тележкой сквозь успевшуюся образоваться толпу, посмотрела на неуверенно переминающихся с ноги на ногу охранников, на какую-то даму в белом халате с идентификатором на огромной груди (размер "F", не меньше), требующую, чтобы они немедленно что-нибудь сделали, и уступила дорогу грузчикам, везущим на тележке поддон с большими полиэтиленовыми прямоугольниками. Пропавший сахар всё-таки нашёлся (наверное, запасы со склада в подвале), но покупать его Басе совершенно расхотелось – ещё чего не хватало, тащить на себе этакую тяжесть. Полный список и без того нелёгкий!

-----

⁴² Вас, пани Бася, тогда здесь не было, а я всё помню. И говорю Вам, теперь будет то же самое, ничего другого, токмо то же самое. (польск.)

⁴³ никто не знает ни дня ни часа (польск.)

[moscow_guest]

Дома Бася занялась приготовлением тушёных рулетиков из говядины. Со вчерашнего дня оставалась варёная картошка, которую надо будет разогреть для детей, когда она заберёт их из школы. Готовить Бася вообще любила – ещё с детства. И отлично помнила слова мамы, что путь к сердцу мужчины проходит через его желудок (ужасно извилистая дорога, если верить анатомическому атласу). Другой вопрос, что не всякий мужчина заслуживает того, чтобы к его сердцу искать путь. Вот её первый муж этого определённо не заслуживал.

Правда, в начале их знакомства с ним Барбара была уверена в обратном. Будучи студентом, Здислав Солтыс был само очарование. Он щеголял столичным выговором, дарил ей цветы, приглашал в разные рестораны на Рынке⁴⁴, водил на выставки, в кино и театры, а также открывал перед ней двери его (купленного родителями) самохода. Иногда дело доходило до очень романтических ужинов при свечах (в его квартире, тоже купленной родителями), после них Барбара таяла и позволяла ему на многое (на очень многое… даже вообще на всё).

Проблемы начались потом, когда перед самой защитой диплома Барбара обнаружила, что беременна. В этом её больше заинтересовали новые ощущения, чем испугали последствия. А вот Здиха эти последствия действительно испугали и притом, не на шутку. Он начал убеждать её, что ей ещё рано иметь ребёнка, что он должен делать карьеру, не отвлекаясь на посторонние дела (здесь Бася даже обиделась), и что им негде будет жить (про свою квартиру он сразу забыл) и не за что. Бася ответила, что во-первых, её возраст (точную цифру она, понятно, опустила) для того, чтобы стать матерью, самый подходящий, во-вторых, ещё ни одному мужчине наличие жены (здесь Здих как-то заволновался) и ребёнка в карьере не помешало, в-третьих, если он считает её "посторонней", то она не желает никоим образом мешать его так хорошо обустроенной и распланированной жизни. Тут она встала и твёрдым шагом вышла из квартиры Здиха, надеясь, что он не поедет на лифте вверх и не увидит, как она ревёт на лестничной клетке около запертого входа на чердак. Он и не поехал, во всяком она его там не видела.

-----

⁴⁴Рынок – центральная площадь Кракова

[moscow_guest]

Целую неделю от него не было ни слуху ни духу (она как раз защитила диплом), зато в следующую субботу он (как всегда очаровательный) появился перед дверями её (точнее, её родителей) квартиры с огромным букетом цветов, даже двумя. Первый (меньший) достался её маме с уверениями, что мать такой очаровательной дочери заслуживает лучших цветов в городе. Второй (больший и, очевидно, ещё более лучший) получила сама очаровательная дочь, ещё не успевшая решить, продолжать ей дуться или уже начать улыбаться. Решить это она всё равно не успела, поскольку следующим шагом Здислав опустился перед ней на одно колено и протянув ей колечко из белого золота с бриллиантом (это Бася выяснила уже позже), попросил её стать своей женой.

Это было так неожиданно (за неделю переживаний Брошенная Девушка уже почти поставила крест на Подлом Соблазнителе), что Бася не знала, что и отвечать. Она просто переводила взгляд со Здиха на кольцо, а с кольца на маму и моргала. Сам жених, похоже, тоже не знал, как прервать затянувшуюся немую сцену. Положение спасла мама, ласковым тоном напомнившая дочери, что на предложение следует дать ответ. То, что было потом, осталось в памяти Барбары (тогда ещё Голомбек) каким-то смазанным. Она что-то сказала (потом мама говорила, что "да"), оказалась в объятиях Здиха (а цветы-то где, холера, ведь держала в руках), потом её кто-то целовал в губы (наверное Здих, не мама же, в самом деле), потом ещё кто-то (да он же, больше некому) надевал ей колечко на палец, а потом они пошли в большую комнату и стали обсуждать (в смысле, мама со Здихом, она на что-то определённое была уже неспособна) сроки свадьбы. Пан Здислав в роли официального жениха панны Барбары снова был само очарование.

Ева родилась через несколько месяцев после свадьбы. Совершенно здоровая девочка, 3 с половиной килограмма. Здих хотел назвать её Рысей в честь какой-то своей сколько-то-там-юродной тётки, но Бася отказалась наотрез. Ещё не хватало, чтобы её дочку звали Рышардой, как какую-нибудь там деревенскую бабу! Муж уступил.

[moscow_guest]

Дальше все пошло хуже. Как-то так случилось, что их квартира поделилась на три части: одну – где жили молодая мама с дочкой, другую – где жил папа и третью – нейтральную зону, где они периодически встречались. Первые же две части никогда не пересекались – Здих всячески откручивался от того, чтобы поиграть или успокоить дочку, предпочитая смотреть телевизор или писать что-то на компьютере, не выходя из своей комнаты.

Иногда с Евой оставались родители (по большей части Басины, родители мужа обычно бывали ОЧЕНЬ заняты), и в такие дни молодые супруги могли, как в старые времена, выбраться в город. Здих познакомил жену со своей "пачкой" (вице-президент банка, руководитель отдела в городской управе, владелец салона самоходов и всё в таком стиле), но… Муж вдруг взялся учить Басю польскому языку, уровень владения которым у неё, по его мнению, был явно недостаточным. Оказалось, что её старопольские обороты⁴⁵ мешают его продвижению по служебной лестнице, ибо кто будет воспринимать всерьёз человека, жена которого постоянно говорит "jam jest gotowa jeno poczekaj chwilk?⁴⁶".

Значение этого "jeno⁴⁷" день за днём вырастало, вырастало и наконец выросло до размеров гранитной скалы. Бася искренне пыталась говорить "правильно", но постоянно сбивалась на привычную с детства речь. Здих это регулярно комментировал:

– Nie m?wi si? "jeno"!⁴⁸

– Jeno jak?⁴⁹

– Jeno "tylko"!⁵⁰

Одним словом – ужас! После всей этой Здиховой карьерной лингвистики (или лингвистического карьеризма) Бася чувствовала себя, как загнанная лошадь. При посторонних он, слава Богу, ничего подобного не говорил, но всегда смотрел на неё, как государственный обвинитель на костромского террориста. Она начала запинаться в разговоре, пытаясь вспомнить правильное "столичное" слово, и чем дальше, тем больше старалась вообще ничего не говорить, просто улыбаясь. За это Здих ей тоже делал выговоры и тем ещё больше её нервировал.

-----

⁴⁵ Старопольский диалект отличается от официального "столичного" польского языка употреблением в разговорной речи архаизмов, например: "jam jest" вместо "jestem" (я есть), "w?dy" вместо "wreszcie" (наконец), "jeno" вместо "tylko" (только) и др. Это служит предметом частых насмешек над жителями Старопольши (земель исторической "Короны" с центром в Кракове) со стороны жителей столичного Киева.

⁴⁶ я есмь готова, токмо подожди моментик (польск.)

⁴⁷ токмо (польск.)

⁴⁸ Не говорят "токмо"! (польск.)

⁴⁹ Токмо как? (польск.)

⁵⁰ Токмо "только"! (польск.)

[moscow_guest]

Хуже того, несколько раз она поймала себя на том, что путается в словах колыбельной, которую вечером поёт Еве, выискивая там "неправильные" слова и заменяя их "киевскими", в результате чего терялись рифмы, пропадал ритм, а дочка не засыпала, а, наоборот, начинала плакать. Барбара решилась серьёзно поговорить с мужем. Тот выслушал её аргументы и согласился, что раз она не может нормально говорить, то пусть тогда остаётся дома, а уж он выдумает какую-нибудь правдоподобную причину её отсутствия.

Это разрядило ситуацию, но ненадолго. Получилось так, что у Барбары с Евой была своя жизнь дома, а у Здислава – своя снаружи. Теперь они вообще не пересекались, если не считать случавшихся иногда утренних завтраков. Но совместные застольные разговоры отнюдь не сближали супругов: Здих нашёл новую тему, чтобы жаловаться на жену – теперь он упрекал её в том, что она мешает его карьере своим отсутствием. По его словам, если бы он женился на любой другой, сейчас он был бы уже вице-президентом. Какая именно связь имеется между особой супруги и должностью, он не уточнял. Бася как-то так ему и сказала. Дискуссия закончилась тем, что он бросил недоеденный омлет (Барбара съела его сама, чтобы не пропал) и ушёл, хлопнув за собой дверью и разбудив дочку. Потом вечером он сообщил ей, что из-за её блажи у него днём были неприятности на работе. Какая связь между утренним скандалом и проблемами в его фирме, Бася по-прежнему не понимала, но возражать не стала – Ева уже спала, и укладывать её снова было бы слишком тяжело. Так что муж мог с полным основанием засчитать себе выигранное очко.

Так продолжалось некоторое время (Бася не любила о нём вспоминать), а потом в субботу утром Здих пришёл домой (ночевал на работе, как сказал вечером по телефону) и сообщил, что они должны серьёзно поговорить. Бася уже догадалась, о чём пойдёт речь (а о чём же ещё, в самом деле), и поэтому не упала в обморок, когда услышала, что её муж полюбил другую женщину. Та, как оказалось, его понимала и отвечала ему взаимностью. В то же время его брак с ней, Барбарой, был очевидной ошибкой, о которой они теперь оба жалеют (ну здесь Бася с ним была согласна). Она совершенно не стала с ним спорить, когда он обещал самому разменять квартиру, чтобы ним с Евой было бы, где жить, когда они съедутся с Ирминой. Бася читала в книжках, что имя любовницы мужа должно доводить брошенную жену до бешенства, но лично она в этот момент не почувствовала ничего. Она заплакала только тогда, когда муж (теперь уже "экс"), наконец, ушёл.

После развода они почти не встречались. Алименты он платил исправно (после того, как она вышла замуж за Бориса, они шли на специальный счёт на имя Евы, где ожидали её совершеннолетия), а на день рождения дочери ей приходили по почте разноцветные куклы, медведи, а после её поступления в школу – и наборы для ученика. Несколько раз он сам приезжал на встречу с Евой (Басе пришлось несколько раз напоминать ей, чтобы она говорила ему "tatusiu⁵¹", а не "prosz? Pana"), от него Бася узнала, что теперь он живёт в Вильне (и не с Ирминой). Что ж, пусть даёт уроки правильного польского языка литвинкам.

-----

⁵¹ папочка (польск.)

[moscow_guest]

Рулетики уже успели приготовиться. Бася сама бы их все с удовольствием съела, но во-первых, нужно было заботиться о фигуре (и так в последнее время растолстела – ну прямо корова, прости Господи), а во-вторых, что-то нужно было оставить детям (а то что они подумают о такой непутёвой мамаше) и Борису (но разогревать их он точно будет сам!).

Ева учуяла запах мяса сразу с порога, как только приведшая её мама открыла дверь. И несомненно съела бы всё без исключения прямо руками, если бы Придирчивая Мама не заставила её сначала снять туфли, потом вымыть руки (пришлось смотреть через плечо, чтобы с мылом), а потом не положила бы ей на тарелку с разогретой картошкой два (и не больше, остальное для брата и отца, ясно) рулетика, зато обильно полив её ароматной подливкой. Дочь накинулась на еду, как коршун на цыплёнка (на корову?) и в промежутках между глотанием рассказала, что они уже второй день живут в школе, как в осаде. На перемены им разрешают выходить только во двор школы, на выходе со двора стоят дежурные из старшеклассников и никого не пропускают без записки от директрисы. На каждом уроке проверяют всех поимённо, и когда Мишка (тот рыжий) не откликнулся на свою фамилию, классная устроила целое следствие, выясняя, кто его последний видел, и не ушёл ли он с кем-нибудь незнакомым. Сам же Мишка (Бася припомнила, речь шла о сыне толстой хозяйки овощного ларька) появился через несколько минут – оказалось, что ему схватило живот. Описание начавшегося после этого скандала, закончившегося вызовом в школу родителей виновника замешательства, Барбара пропустила мимо ушей, поскольку он почти что целиком состоял из междометий типа "Ну и!", "Трах", "Бум-бум!" и "Кирдык!". Значение последнего слова Внимательной Матери понять не удалось, и она решила вечером поговорить с Отцом, Который Тоже Для Чего-то Должен Быть, о том, как именно следует бороться с нецензурной (ну или почти что таковой) лексикой в словаре дочки. После этого Ева наконец-то доела свою порцию и с тоской начала смотреть на сковородку со всем остальным. Барбара снизошла и дала ей добавки.

После этого дочка устроила приём гостей. К ней пришли Ирочка и Кася из её шестого "D". По их версии, речь шла о совместном приготовлении домашнего задания. Ну что ж, пусть занимаются. Девочки ушли в комнату Евы, и Бася получила передышку. Временную, поскольку через час нужно было собираться в школу за сыном.

[moscow_guest]

Рыбка махнула огромным хвостом и скрылась в пластмассовом замке. Улитка продолжала своё восхождение по стеклу. От аэратора кверху поднимались воздушные пузырьки. Обитатели аквариума жили своей размеренной жизнью, мало интересуясь происходящим за его прозрачными стенами. Борис встал, передвинул на место кресло и прошёлся по кабинету. За стёклами его большого аквариума куда-то ехали разноцветные самоходы – там тоже продолжалась размеренная жизнь, которую мало интересовали заботы обитателей бюровца на Тверском проспекте. К сожалению, сама эта жизнь напрямую зависела от результатов работы бюровца.

Борис открыл жалюзи в коридор. Там никого не было – похоже подчинённые занимались своим делом. Якубень был в Костроме – утром он сообщил по телефону, что работа идёт и костромская "убеция", вдохновлённая приказами из Киева, опрашивает всех родственников и знакомых самоубийцы. Маевский бегал по городу, показывая всем фотокарточку Беклемищева. Не он один, понятно – к вечеру изображения покойного "ратника" получили все комиссариаты столичной полиции и сейчас тысячи мозгов (в идеале, конечно) ворочались, вспоминая, где и когда они могли видеть это лицо. Рыся сидела на телефоне, отвечая на многочисленные звонки возможных свидетелей, а заместитель Бориса майор Кругловский координировал работу всего этого следственного "сита", отправляя то одного, то другого сотрудника проверять полученные сигналы. Их же шеф в это время рассматривал рыбок и мыслил стратегически.

Официально Костромская война закончилась пятнадцать лет назад после того, как в Ярославле сложила оружие последняя дружина "Русской Освободительной Армии"⁵² и последний воевода вышел с поднятыми руками из своего бункера (бывшего подземного гаража в развалинах какого-то бюровца). Их всех потрактовали достаточо мягко: примерно полгода с хвостиком держали в каких-то лагерях под Рязанью, а потом выпустили на свободу по амнистии. Борис лет пять тому назад читал воспоминания последнего воеводы (они так и назывались: "Воспоминания последнего воеводы"), которыми были заставлены полки во всех московских книжных магазинах. Он расписывал там "героизм простых русских воинов", всячески открещивался от сотрудничества с "угодниками" и вообще представлял трёхлетнюю кровавую кашу, после которой Кострому, Ярославль и десяток других городов Великорусской Комиссарии пришлось отстраивать заново, как небольшое недоразумение, основную вину за которое несёт канцлер и правительство в Киеве, а также чрезмерные амбиции первого (и единственного) "канцлера Великорусской Республики" (в книге, разумеется, без кавычек). В мемуарах же самого бывшего "канцлера", которые Борису также доводилось читать, упор делался (кроме Киева и Москвы) на своеволие подчинённых ему военных, в частности, воеводы РОА. В смысле чисто абстрактном Борис был с этим согласен – во время "карнавала свободы"⁵³ не было такой глупости, на которую кто-нибудь из граждан Светлейшей⁵⁴ не решился. Сам Борис, увы, тоже не был исключением (ну это уже было – прошло).

Но после того, как перестали стрелять орудия танков, загремели выстрелы террористов и взрывы бомб. И это было нелогично. Цель, естественно, оправдывает средства. И поэтому вполне логично убить врага, чтобы не быть убитым самому. Борису, прошедшего всю войну с начала и до конца, это было понятно. Вполне логично убить кого-то в качестве мести за то, что он убил кого-то у тебя. Такой опыт у Бориса тоже был. Безусловно логично убить кого-то, чтобы вызвать хаос в стане врага и облегчить этим действия своих главных сил – во время войны Борис и другие коммандос занимались этим постоянно. Но вот смысл действий послевоенных "угодников", взрывавших бомбы в автобусах и на рынках, а также захватывавших заложников в школах, от Бориса ускользал. То есть он прекрасно понимал, "как" они это делают. Он не мог понять, "зачем" они делают это.

Для великорусского националиста с нормальной логикой гражданские лица, тем более проживающие далеко от "Великорусской Республики", не могут быть угрозой, посколько они. во-первых, не имеют оружия, во-вторых, даже не знают о его (конкретного националиста) существовании. Они не представляют никакой угрозы "свободе Великоруссии", поскольку живут за её границами и, насколько Борис знал москвичей, отнюдь не горят желанием посещать Кострому даже на день-два, не говоря уже о том, чтобы там жить постоянно и создавать "чуждое демографическое давление". Мотив мести тоже исключался: большинство "ратников Спаса" однозначно не искали смерти каких-либо конкретных лиц, а просто взрывали всех "москалей" (и не только их), которые оказались поблизости. Версия "создания хаоса в стане врага" также отпадала – локальный хаос, разумеется, создавался, вот только воспользоваться им было некому – никаких "главных сил" у великорусов уже не оставалось, и они об этом отлично знали. А захватывать плацдарм, заранее зная, что ты его не удержишь и никогда не дождёшься никаких подкреплений, было с точки зрения Бориса (а точка зрения полковника беспеки и бывшего коммандоса кое-чего стоит) несусветной глупостью. Всё это были булавочные уколы и осиные укусы, хоть и неприятные, но неспособные нанести сколь бы то ни было серьёзный вред организму Речи Посполитой.

Полковник Ницеевский неоднократно задумывался, что бы делал он сам, если бы его страна потерпела сокрушительное поражение и была бы оккупирована врагами. Разумеется географические размеры Светлейшей и её несомненная и очевидная всем на протяжении нескольких столетий мощь, делали такое допущение совершенно фантастическим, но всё-таки? Допустим, он гражданин "несчастной многострадальной России" (Какой из двух? Ну пусть обеих сразу – по Пушкину) и стонет под игом "подлых ляхов". Главный вопрос, который его волнует в жизни – "мировая зло и русское дело" (а также "мировое добро и русское дело", "мировая скорбь и русское дело" и всё остальное вплоть до "мировая чушь и русское дело"). Силой сбросить "иго" он не может (и не такие пробовали, да где они теперь?). Что ему остаётся делать? Вывод логичен: формально смирившись с властью "оккупанта", продолжать подкапывать её изнутри – укреплять собственную иерархию, по возможности не допуская туда "чужих", вести национальную пропаганду (понятно, умеренную), всячески подчёркивать различия между "своими" и всеми остальными (упирая на моральное превосходство "своих" идеалов), противодействовать ассимиляции, возбуждая враждебность к "чужим" на бытовом уровне. То есть делать то, что сейчас делали формально лояльные Киеву власти Великорусской Комиссарии.

Он вполне допускал, что когда-то в будущем (хотелось думать – в отдалённом) Речь Посполитая и Великоруссия снова станут друг против друга с оружием в руках. Что ж, и та, десятилетней с хвостиком давности война, тоже не была первой. Его задача остаётся прежней – сделать так, чтобы потери врага были больше, а свои – меньше. Для этого нужно было понимать мотивы врага, как его учили в Академии Беспеки – "думать за него". Но представить себя в виде обвешанного взрывчаткой "ратника", равно как и сотника, посылающего его на смерть не ради победы, а просто ради абстрактной "борьбы с антихристом" и "спасения души", он не мог. Вначале он считал, что организаторы террористических актов – обычные хитрые манипуляторы, убивающие десятки людей только для того, чтобы делать на их крови какие-то свои "гешефты". Позже, когда он познакомился поближе с их делами (а и с ними самими тоже), оказалось, что это далеко не так. То есть такие "предприниматели от смерти" среди попадавшейся ему террористической публики тоже встречались, но отнюдь не они задавали тон. В большинстве случаев было очевидно, что выбери "сотник" какую бы то ни было иную, более мирную, профессию, его энергия и целеустремлённость принесли бы ему значительно больше, чем скитания по конспиративным квартирам и постоянное укрывание перед секретными службами. Они явно воспринимали мир совсем по-другому, нежели полковник Ницеевский.

Пару раз он искренне пытался представить всё вокруг в качестве "царства Антихриста", даже больше – иногда во время медитаций у него в сознании проявлялись соответствующие образы. После этого он бросил попытки проникнуть в душевный мир "ратников" и иных "мучеников за веру" – если они на самом деле видят ТАКОЕ, то смерть выглядит значительно предпочтительнее жизни, и это независимо от того, сядешь ты одесную Христа или нет. Он просто принял за аксиому, что для "противящихся Сатане"⁵⁵ врагами являются все, кто к "противящимся" не относится. Соответственно тот, кто уничтожает "слуг Антихриста" независимо от их должности, пола и возраста, попадает в царство Божие. А что там дальше – трава не расти, после Второго Пришествия видно будет.

-----

⁵² "Русская Освободительная Армия" – полное официальное название вооружённых сил мятежной "Великорусской Республики".

⁵³ "Карнавал свободы" – оживление общественной жизни РП в период, предшествовавший началу Костромской войны. В это время в ряде комиссарий резко усилились различные националистические движения.

⁵⁴ "Светлейшая" – т.е. "Светлейшая Речь Посполитая" (поточн.)

⁵⁵ "Противящиеся Сатане" – одно из самоназваний костромских террористов

[moscow_guest]

Майор Кругловский искал шефа. На лице была написана озабоченность.

– Шеф, у нас возникла проблема.

– Да? И какая же?

– Вчера Маевский выяснял, кто в городе видел Беклемищева. Один нам позвонил на наш телефон…

– Кто именно?

– Он не представился. В этом и есть проблема – он отказывается что-то говорить кому бы то ни было, кроме "главного", то есть Вас. Говорит, "видел вашего главного по телевизору и кроме него, никому у вас не доверяю".

– Пусть приедет сюда – здесь посторонних нет.

– Я ему так и предложил, но он упёрся – боится, что если увидят его около КУБа, то убьют. Согласился встретиться, но только с Вами лично и только в метро.

– Где именно и когда?

– Он сказал, что будет в 15.30, метро "Крылатское", последний вагон от центра. На голове будет синяя бейсболка с белой надписью "Moskowskaja prawda". Иначе, говорит, никак у него не выйдет. Я проверил телефон – звонил из автомата в районе Филёвского парка.

Борис посмотрел на часы. До встречи (некуда деваться, придётся ехать) оставался час. С учётом неизбежных пробок быстрее будет воспользоваться метро, и притом немедленно.

– Маевский ещё не вернулся?

– Нет. Полчаса назад звонил, что опрашивает строителей вдоль Ягеллонского шоссе. Вообще сейчас все заняты, может быть с Вами поеду я?

Нет, кто-то должен контролировать всю текущую работу. Кругловского надо оставить в бюровце. Да и если это провокация, то потерять одного полковника – лучше, чем полковника вместе с майором, и вообще оставить группу без головы.

– Нет, майор, Вы остаётесь. Еду я один.

[moscow_guest]

Верка позвонила сама. Басе даже не пришлось извиняться за отмену приглашения на вечер – оказалось, что у Славика сегодня тоже есть какие-то срочные дела и он никак не может прийти.

– Басюня, он так извинялся, давай когда-нибудь в другой раз, может, в субботу?

– Ну пусть в субботу. Верунчик, а что за дела такие?

– Ты знаешь, Басюня, я его как-то не спросила. Он вообще такой занятый последнее время… – в голосе Верки послышалась грусть, – но зато каждый день меня забирает с работы!

– Забирает? Как, на метро везёт?

– На метро? Ха-ха-ха! Бася, у него такая большая белая "Варшава"⁵⁶. И на ней мы ездим ко мне домой. Ты знаешь, так удобно? Кресла прямо, как в самолёте. И он ещё пускает музыку… И телевизор там стоит.

– И вы со Славиком смотрите по дороге телевизор? А не боитесь попасть в ДТП?

– Баська, не придирайся. Когда мы вместе, мы не смотрим никакого телевизора. Даже у меня дома, ясно!

Ну вот, госпожа Самсонова уже готова доказывать всем и каждому, что у неё всё в порядке. Через пару недель начнутся рассказы об их совместных планах на будущее, затем повествование об Очень Важной Работе её Любимого Человека, позже они превратятся в сетования, что Любимый на своей Работе ужасно устаёт, затем – в рыдания о том, что у Него нет времени на Несчастную Веру и, рано или поздно, всё придёт к тому, что все мужики – гады и проходимцы, особенно те из…

– Кстати, Верчик, а Славик твой – он вообще откуда? Из Москвы?

– Нет… Басюня – он… ты ни за что не угадаешь!

– Конечно, не угадаю. Потому что не буду – ты мне всё сама расскажешь, подруга.

– Ой, какая ты нехорошая! А я уже надеялась, что ты будешь меня упрашивать… Ну хорошо. Баська, он – из Ярославля! Молчи, молчи, тебе говорю! Ну и что, что он великорус – он ко всему ЭТОМУ никакого отношения не имеет. Он не виноват, что среди его сородичей попадаются такие… И вообще, он на "такого" совсем не похож – культурный, здесь в Москве таких ещё поискать надо. А какой у него вкус! Я тебе говорила, как мы были в ресторане? Ах да, говорила, ну, значит, ты знаешь… А как он говорит! Никаких всяких разных ихних "вельми понеже", не думай, говорит, как в Москве родился. И по-польски – как самый столичный киянин.

Ну со "столично-киевским" польским у Баси были связаны не самые лучшие воспоминания, но о них она говорить Вере не стала.

– А чем он здесь в Москворуссии занимается?

– Он строитель. Строит здесь разные дома. Торговый центр "Атриум" знаешь? Тот, где кино? Вот, он его строил.

Ну да, конечно, у каждого простого строителя из Ярославля есть деньги на новую "Варшаву". В кого же угораздило втюриться её подругу на этот раз?

– Басюня, я знаю, о чём ты думаешь. Он вовсе не бандит какой, просто у него строительная фирма, которая как раз строила этот "Атриум". Ну помнишь, там ещё щиты висели "Stroitel'nyje raboty wediot kompanija Transbud". Вот он и есть хозяин этого "Трансбуда". И никакой не уголовник, ты не думай, мне того глупого Петьки хватило на всю жизнь.

Бася смотрела по телевизору передачу, где рассказывали о том, как строительные фирмы обманывают своих великорусских работников и не была уверена в последнем утверждении.

– Верунчик, а сегодня он тебя тоже отвозит на машине?

-----

⁵⁶ "Варшава" – дорогой самоход представительского класса

[moscow_guest]

Полковник Ницеевский вышел на "Крылатском" за десять минут до назначенного срока. Народу было немного. Борис прошёлся из конца в конец – людей было немного и никто не мешал. Пришло и отъехало несколько поездов, люди входили и выходили, на платформе почти никто не задерживался. Какая-то девушка в синем платье, зачитавшись на скамейке, пропустила поезд. Борис проследил за ней краем глаза – в следующий состав она села. В общем, никого подозрительного он не заметил. В ожидании "клиента" он устроился около телевизора, показывавшего пути, снял сумку с плеча и поставил её рядом на пол. Теперь подойти к нему можно было только со стороны зала, так что неожиданная атака сзади была исключена. Ну разве что какой-нибудь "ниндзя" спрячется в туннеле. Но на этот случай существовало боковое зрение.

Толпа выходящих пассажиров схлынула. Человек в синей бейсболке - низкий брюнет с короткой бородкой, огляделся по сторонам. Заметил Бориса, на мгновение замялся, потом направился к нему.

– Здравствуйте, Борис… э-э…

– Сергеевич, – Борис протянул руку собеседнику.

– Здравствуйте, Борис Сергеич. Я к вам по поводу оного, кой позавчера взорвал бомбу.

– Слушаю Вас. Да, прошу прощения, а как Вас по батюшке?

– Это неважно. Мне будет лучше, коль о нашей встрече никто не узнает, – великорус нервно оглянулся, – Так вот, я его видел в Москве неделю назад. И не единого.

– А где? И с кем это он был?

– В столовой у нас, около метро "Проспект Ягеллонов". Мы туда ходим на обед в перерыве. Я его сразу запомнил – неспокойный какой-то и смотрит как-то так… ненормально. Как псица на хозяина смотрит, да…

– Это тот, кто взорвал бомбу. А другой?

– А оной, наоборот, такой уверенный. И говорит тоже так, решительно как-то. А тот первый его слушает, как заворожённый.

– Вы его узнали? Вы вообще кого-либо из них знали раньше? – Борис хотел добраться до конкретной информации.

– Нет, не встречал ни того ни оного. Просто я говорю, первый так странно смотрел, что я его запомнил. Да, а другой… ну, кой уверенный, – предвосхитил он вопрос Бориса, – Власы белые, краткие, ростом выше меня, вот где-то как Вы, бороды нет, усов тоже, нос прямой, лицо такое вытянутое.

– Примерно такой? – Борис набросал в блокноте вытянутый овал лица с длинными волосами и прямым носом.

Безымянный великорус всмотрелся в набросок.

– Нет, не такое вытянутое, – сказал он, – короче.

– А Вы покажите сами, – полковник протянул ему ручку и блокнот.

Тот обрубил лицу подбородок.

– Вот такой примерно. Они сбоку от меня сидели. Я их прямо не видел, токмо тоже сбоку. Да, и очи такие карие, и брови густые… но на челе не сходятся.

– А о чём они говорили? – похоже, источник исчерпал себя, но чем чёрт не шутит.

– Я его не слышал, Борис Сергеич. Далече от меня сидели, – он отдал ручку и блокнот полковнику.

– А всё-таки, уважаемый, может быть всё-таки Вы назовёте себя?

– Нет! – информатор оглянулся по сторонам, – Мне лишние знакомцы ныне ни к чему. В случае чего, я перед вами чистый, а мне чем незаметнее, тем лучше, – он начал отодвигаться от Бориса и бросился бегом в подошедший к противоположной платформе поезд.

Борис не двинулся с места, когда поезд тронулся и, набирая ход, скрылся в туннеле. Он осторожно закрыл блокнот и положил его вместе с ручкой в полиэтиленовый пакетик – по возвращении надо будет проверить отпечатки пальцев в базе. А с фотографией, сделанной лежащей в сумке камерой, надо будет сегодня или в крайнем случае завтра послать кого-нибудь из сотрудников к "Проспекту Ягеллонов". Во сколько строители обычно там обедают?

[moscow_guest]

В бюровце Бориса ждала новость – в виде вернувшегося из Костромы поручика Якубеня, имевшего несколько смущённый вид.

– Докладывайте, поручик. Вижу, Вы всё закончили быстро. "Пастыря" нашли?

– Да, господин полковник, нашли. Сначала проверили его родственников, то есть это ещё они сами проверили, после звонка из Киева. Оказалось, что у него нет родителей – год назад погибли в автокатастрофе: родители, а также старший брат с женой и сыном.

– Все вместе и одновременно?

– Да, их микроавтобус столкнулся с грузовиком недалеко от города, никто не выжил. Потом начали проверять сестёр и знакомых, это уже со мной.

– Сколько у него сестёр?

– Две. Но мы нашли только старшую. По её словам, в последнее время её брат сильно изменился. Он с самого начала переживал после смерти близких, а под конец начал говорить, что во всём виноваты "москали", что это они с ними расправились за то, что отец воевал на стороне РОА, и так далее. Ну а недели две назад он вообще пропал. Она говорит, сразу почувствовала недоброе.

Родственники. Слабое место любого человека. Особенно помешанного на "истинно православной семье" великоруса.

– Сколько лет сестре? И брату, который погиб?

– Девяносто первого года рождения. Живёт с мужем. Родители, когда разбились, как раз возвращались с её свадьбы. А брат с восемьдесят девятого. Перед смертью работал…

– Подождите, поручик. У Вас есть фотографии его младшей сестры?

– У меня фотография всей семьи со свадьбы сестры – нашли при обыске в его квартире.

– Год назад? Сколько ей сейчас лет?

– Девяносто пятого года рождения – четырнадцать.

А на карточке год назад – тринадцать. Ничего, хоть что-то, может и опознают.

– Рыся! Да, стажёрка Попек, это я Вам. Возьмите у поручика фотографию, сделайте крупным планом лицо младшей сестры и разошлите во все комиссариаты. Немедленно! Объясните, что когда её заметят, не подавать виду, что узнали. Брать, незаметно зайдя со спины, желательно вдвоём, – Рыся, несмотря на удивление, тщательно записывала указания господина полковника в блокнотик, – Соблюдать особую осторожность, скорее всего, она обвязана взрывчаткой. Поручик, скажите стажёрке Попек, как имя этой "Юдифи⁵⁷". И не теряйте времени, говорю вам!

-----

⁵⁷ "Юдифь" – прозвище костромских женщин-террористок

[moscow_guest]

Никита наелся. Ева осталась делать уроки и заверила Басю, что никуда его не пустит, пока мама не вернётся. Верилось в это с трудом, но проконтролировать каждый шаг своих детей всё равно не получится, уж это Бася знала. Даже, если вживить им под кожу микрочип с "Geol⁵⁸"-ом. Вот дистанционное управление прямо в мозг – это может помочь. Но что делать с радиоуправляемыми детьми, когда они вырастут?

До окончания Веркиной работы оставалось полчаса. Если ехать на машине, вполне можно успеть. Ибо пробки будут только в противоположную сторону. Бася замахала рукой на проезжающий жёлтый самоход с шашечками на крыше. Тот не остановился. И следующий. И ещё один. Все полные, как один, холера! Вот увидите, всё закончится тем, что Верка уедет на своей (то есть, как раз на не своей) белой "Варшаве". И что, прикажете завтра снова сюда бежать? Холера, ну кто мешал сдать на права самой! Бася в своё время ходила на курсы вождения, но когда дошло до получения прав, два раза завалила экзамен (первый раз не вписалась в "гараж", будь он неладен, а второй не остановилась перед знаком "STOP"). На третью попытку у неё не хватило духу. Она успокоилась, убедив себя, что водить машину – не женское занятие, ибо Настоящую Женщину должен везде возить муж. Означенный муж тоже не возражал против такого подхода (поскольку мог не тратить деньги на ещё один самоход, скряга). Но вот сейчас Барбара проклинала себя последними словами, что не собралась и не пошла на экзамен в третий раз.

– Oj, Panie kierowco, jak si? ciesz?, bo jeno Pan si? tu zatrzyma?!⁵⁹

– Z Krakowa? jest? Siadaj!⁶⁰ – голос был явно женский, хотя и низкий. Бася смутилась.

– Przepraszam Pana… to jest Pani?. Jam nie zobaczy?a od razu, kim Pa…ni jest…⁶⁰

– Krakowianko, ty jedziesz czy nie?⁶²

– Jad?!⁶³ – Бася отбросила сомнения и уселась на заднее сиденье.

-----

⁶⁰ "Geol" – сокр.от слова "Geolokalizacja", спутниковая система навигации, используемая в Речи Посполитой

⁶¹ Ой, господин водитель, я так рада, потому что токмо Вы остановились (польск.)

⁶² Ты из Кракова еси? Садись (польск.)

⁶³ Прошу прощения у Пана… то есть Пани. Я не увидела сразу, кто Вы та…кая… (польск.)

⁶⁴ Краковянка, ты едешь или нет? (польск.)

⁶⁵ Еду! (польск.)

[moscow_guest]

Водитель (тьфу, водительница) такси оказалась особой весьма разговорчивой. Бася тоже не отличалась молчаливостью, так что скучать во время поездки с Тересой (тоже, как и она, из Кракова) ей не пришлось. Бася рассказала ей про историю Верки и её несчастной любви (во множественном числе). Тереса посочувствовала и высказала своё мнение, что за мужиками нужен глаз да глаз, а если такой начинает крутить ещё до свадьбы, то лучше, чтобы до свадьбы и не дошло. У самой Тересы был тоже один такой. "Dok?d przesz si? ty, kretynie!⁶⁴", – погрозила она кулаком водителю синего "Пежо", пробовавшего втиснуться перед её самоходом, и надавила на газ. Так вот, он тоже завёл себе "пассию" на стороне и даже ушёл к ней. Потом этот мерзавец хотел вернуться, но Тереса не позволила – просто собрала вещи этого козла блудливого и выставила за дверь. Он ещё пару раз пробовал и так и эдак, но у Тересы всё было коротко: раз и от ворот поворот! И вообще, то, что машина – не для женщин, ерунда! Она, Тереса, отлично с этим справляется и зарабатывает на себя и на дочку. Кстати, если краковянка хочет последить за кем-нибудь ещё, то вот её телефон на визитной картоке. А всякие такие, что толькокрутятся тут под ногами и даже правил движения не знают, пусть катятся! Здесь она снова погрозила кому-то, ехавшему с ней впритирку, и опередила его.

Бася начала завидовать Терескиной свободе и раскованности. Она точно бы не смогла так выставить вещи Бориса на лестничную клетку. Никогда. Она вообще не представляла себе жизни без него. С тех самых пор, как в Крулевце какой-то очередной "местный" ответил краковской туристке "ne rozumem polski⁶⁵". С того момента, когда Таинственный Незнакомец снял тёмные очки и спросил: "Pani czego? szuka? Z przyjemno?ci? pomog?⁶⁶". С того дня, который они впервые провели вместе, гуляя по старинному готическому городу с вывесками на чужом языке. С того момента, когда он без предупреждения появился перед дверями её краковской квартиры. С того мгновения, когда он попросил её стать его женой. Ну и до сих пор об этом не жалела.

-----

⁶⁴ Куда прёшься, ты, кретин! (польск.)

⁶⁵ Нэ панимай польский (ломан.польск.)

⁶⁶ Вы что-то ищете? С удовольствием помогу. (польск.)