Игра Дракона

[Каминский]

Похоже, Мелисандра надолго (если не полностью) выбывает из игры. Конечно, если у нее нет чего-то действенного в запасе 

 

Как по мне, то для Мелисандры это хороший повод отдохнуть, расслабиться и переосмыслить свою жизнь... налаживать контакты с колдунами Хайбории и искать нормальных союзников.

 

. Просто действовать она будет куда более аккуратнее и не раздвигать ноги налево и направо

 

С точки зрения банальной эрудиции, Мелисандра должна страшно отомстить.

Один из участников этой дискуссии таки включил  миелофон

Изменено 14 Mar 2019 пользователем Каминский

[Magnum]

А разве такие вопросы не решает сам Р'глор?

Даже если он существует в том мире, сдается мне, Мелисандра неоднократно превышала полномочия. 

 

[Каминский]

Жертва

 

Острые когти царапнули по камню и светящиеся зеленые глаза уставились на него из мрака. Пленник дернул скованной рукой, зазвенев цепью, и глаза тут же исчезли. До его слуха донесся громкий шорох, а следом  – чуть слышный всплеск где-то внизу.

 

-Чертовы твари,- выругался Джон и в очередной раз напряг мускулы, проверяя крепость оков. Увы, цепи были  сработаны на совесть.

 

-А может не стоит? – усмехнулась Соня,- смерть от зубов чего бы то ни было, может стать лучше, того что готовит нам Кранко.

 

- Ты всегда знала, как прибодрить товарища,- проворчал Джон, вглядываясь в окружавшую  их темноту.

 

Дозорный и воительница находились в сыром подвале, представлявшем собой наспех перестроенную под  темницу естественную пещеру. Целая цепь таких пещер уже была в этих местах, в те незапамятные края, когда к устью безымянной реки вышли предки строителей Нефера. Они расширили и углубили существующие пещеры, продолбили в скалах новые коридоры, выведшие их к огромным полостям, что тысячелетиями пребывали нетронутыми, изолированными от любого воздействия сверху. И так, трудами многих поколений, появился Сокрытый Город. Со временем, конечно, он оброс и надземными постройками, домами и храмами, однако девять десятых его строений оставалось под землей. Именно это помогло Неферу выстоять перед ордами джогос-нхаев, стать единственным городом, Н’гая уцелевшим от набега кочевников. Бесчисленные ходы и каверны, словно пчелиные соты, пронизали огромную скалу и никто из жителей Нефера не смог бы сказать, что знает свой город, оставшимся Сокрытым даже для своих обитателей.

 

Свое знакомство с Нефером  Джон и Соня начали с  неказистого,  полузаброшенного порта, где кроме галеры Кранко Зоуга стояло лишь несколько рыбацких лодок да непонятно как забравшийся в такую даль иббенийский китобой. В остальном здешние верфи пустовали, да и людей в порту почти не было, не считая нескольких неряшливых  рыбаков с некрасивыми лицами и шелушащейся, словно запаршивевшей кожей. Проводив колдуна, его слуг и пленников тупым взглядом, они снова принялись перебирать свои сети.

 

Связанных Джона и Соню вытащили из галеры и повели по узким, извилистым улочкам, где средь куч отбросов клубился туман и рылись огромные крысы. По пути им встретилось лишь несколько горожан – столь же неряшливых и уродливых, что и моряки в порту, выказавших к новым людям столь же мало интереса. Наконец они очутились перед стоявшим на пересечении двух улиц двухэтажным каменным домом, выглядевшим на удивление добротным на фоне окружавшего  их убожества. Дом окружала прочная каменная стена, но  ворота были открыты. Открывшийся за дверьми холл выглядел нежилым, однако Кранко Зуог тут не задержался: пройдя к  железной двери под лестницей, он достал связку ключей и открыл дверь.

 

-Леди первой,- произнес Хоуг, оскалив мелкие острые зубы. Врядли ли его слуги поняли, что он сказал, но, увидев улыбку хозяина, выдавили из себя некое уханье, могущее сойти за смех. Они потащили пленников вниз и Кранко закрыл за ними дверь.  Последовал спуск по извилистой лестнице, вдоль которой в вырубленных в скале нишах стояли статуи уродливых божков из черного мрамора . Джону ничего не говорили эти изваяния, но Соня, бывавшая в храмах Шадизара и Аренджуна узнала некоторых идолов, и невольно содрогнулась, вспомнив кого они изображают. Вскоре лестница кончилась и они очутились перед очередной дверью, над которой скалилась голова Черного Козла. Кранко открыл и эту дверь, вводя пленников в свою обитель.

 

Сам Кранко жил в просторной комнате, в обстановке, которую можно было бы назвать роскошной – особенно на фоне убожества наверху. Стены украшали изысканные, хоть и довольно мрачные гобелены, огромное ложе застилали  покрывала из черного шелка, на столике черного дерева, синим и зеленым огнем горели черные свечи в золотых подсвечниках. У дальней стены стоял алтарь из черного мрамора, на котором высились золотые и серебряные идолы  с глазами из драгоценных камней. Здесь были и те существа, которых Джон и Соня видели в коридоре и многие иные,  словно вышедшие из горячечного бреда либо же наркотических видений курильщика лотоса. Венчала весь этот пантеон я статуя изображавшая божество с женской грудью, мужским членом и козлиной головой - Черный Козел, главное божество Квохора.

 

Кранко бережно поставил перед изваянием алый камень, зажигая курильницы из человеческих черепов,  тут же наполнившие комнату резким запахом. Не оборачиваясь, он небрежно бросил что-то своим подручным на незнакомом языке и уродцы потащили пленников к ближайшей двери. От колдовских покоев отходило несколько коридоров, вдоль которых тянулись убогие клетушки, испускавшие вонь, как из хлева – здесь обитали слуги колдуна. В самом же дальнем конце коридора, идущего здесь под уклон,  находилась пещера, ставшая тюрьмой для Джона и Сони. Их покормили, дав по миске рыбной похлебки, после чего приковали к стенам и удалились, оставив на стене горящий факел.

 

-И вот мы снова в цепях, - подвела итог Соня, когда за уродцами замкнулась дверь, - раздери меня Эрлик, Джон, если ты не приносишь мне несчастья. Начинаю думать, что мне было бы лучше погибнуть на арене Вамматар, чем в этом вертепе.

 

-Может он нас и не убьет, - неуверенно протянул Джон, пробуя на прочность цепи, - он ведь мог сделать это еще на островах. Для чего то мы ему нужны.

 

-Нужны, это точно,- хмыкнула Соня,- вот только сдается мне, для чего-то такого по сравнению с чем и жертвоприношение на Ристалище покажется славной смертью.

 

Джон невнятно хмыкнул в ответ, но не стал спорить с очевидным. Так или иначе, эта сырая обитель стала на какое-то время их домом. Судя по всему, она была частью более обширной  пещерной системы:  так за стеной на которой висел Джон, слышался шум подземной реки. Видимо, она нередко разливалась, итогом чего стал обвал части стены, открывшей проход в соседнюю пещеру. Впрочем, даже  если бы Джону с Соней и удалось освободиться, они бы не смогли воспользоваться этим ходом, слишком узким для взрослого человека. Однако он был достаточно велик для безымянных тварей, приходивших из мрака, с неясными, но вряд ли добрыми целями. Джон заметил рядом с дырой остатки затвердевшего раствора – отверстие явно пытались заделать, но что-то или кто-то неизменно разрушало преграду. Не добавляло бодрости духа и то, что слуги колдуна, приносившие им рыбную похлебку и кусок  черствого хлеба, то и дело бросали на отверстие опасливые взгляды.

 

Однажды спящий Джон проснулся от необычных звуков  из-за стены – словно что-то влажное и плоское  громко хлопало по камням. Он услышал громкий плеск и почти сразу - невнятное бормотание. В ноздри ударил резкий рыбий запах.

 

-Соня!-  крикнул он и висевшая напротив девушка сразу проснулась. Ее глаза широко распахнулись, уставившись на что-то рядом с Джоном. Тот скосил глаза и, не выдержав заорал, что тут же подхватила и Соня. Рядом с Джоном слепо шарила покрытая чешуей рука с перепончатыми пальцами. Острые когти скользнули  рядом с  лицом Джона, но тут дверь распахнулась и в комнату ворвалось несколько слуг колдуна. Жуткая лапа мигом убралась, но даже краткого мгновения хватило уродцам, чтобы понять, что случилось. Один из них опрометью выбежал из темницы, остальные сгрудились возле пленников.

 

Встревоженному Кранко Зоугу хватило беглого взгляда, чтобы понять, что произошло.

 

-Похоже, вы слишком долго пользуетесь моим гостеприимством,- пробормотал он,- да и я тут слишком задержался. К счастью, у меня все готово, чтобы, наконец, расстаться с этим местом.

 

Он кивнул слугам и те, отцепив пленников от стены, потащили их к выходу.

 

Здесь Джон и Соня еще не бывали – огромная пещера, почти нетронутая человеческим вмешательством, много глубже помещений, где они находились ранее. Дальние своды терялись во мраке и где-то там шумела невидимая река. Там же где стояли они, связанные и удерживаемые подручными колдуна, тьму рассеивало пламя костров, полукругом охвативших большой черный алтарь. Над ним скалилась вытесанное в стене изображение Черного Козла, а под ним мерцал и переливался жидким огнем кроваво-красный шар.

 

У подножия алтаря валялось изувеченное детское тело – рабыня из джогос-нахаев, убитая в ходе жестокого ритуала, в завершение которого из  ее груди вырезали сердце. Кранко Зоуг, встав над алтарем, сжимал в руке окровавленный комок плоти и читал заклятия.

 

-Услышь меня, о Сокрытый,- выкрикивал чародей, трясясь как в лихорадке,-  Ужасающий, подлинный Владыка Мира. Истинным именем своего бога, Черного Козла с Легионом Младых, я призываю тебя откликнуться. Я, Шуб-Ниггурат! Сила  Кровавой Яшмы да соединит Нефер с Каркосой, дабы ты смог явить свой лик, о Король в Желтом.

 

Он стиснул в руке вырванное сердце и алые капли упали на мерцавший кристалл, но не стекали, а  впитались в него. От камня поднялась алая дымка, выросшая в клубящееся над алтарем облако. Оно становилось все прозрачнее, в нем проступили контуры золотого трона, на котором восседал некто в желтом шелковом одеянии, испещренном красными узорами и в желтой же маске.

 

- Вижу, ты нашел то, за чем я тебя посылал, Кранко из Квохора,- голос сидевшего на троне был странно гулким, будто искаженным и мало напоминал человеческий.

 

-Да, о Владыка Мира,- произнес колдун, раболепно простершись перед алтарем,- на островах, среди дикарей с рыбьей кровью в жилах, я достал талисман.

 

-Когда ты явился в Каркосу, - проговорило существо,-  в кровавой грязи, одетый в рубище и безумием во взоре, мои слуги хотели скормить тебя шрайкам, но я остановил их, ибо узрел в тебе искреннее желание служить Желтому Императору.  И ты не посрамил моих надежд, показав себя надежным и верным слугой – потому я и оправил тебя на Север.

 

-Все так, о Король в Желтом,- произнес колдун,- Кровавый Камень нынче твой.

 

-Девять тысяч лет минуло с тех пор, как Император Кровавой Яшмы сел на престол Империи Зари, - произнес сидящий на троне, - но после окончания его правления, камень, упавший со звезд считался навеки утерянным. Но он возродился вновь - и я уже не выпущу его из рук. С магией Камня я соберу армию из крылатых, шрайков, бескровных людей и моссовийских оборотней. Некроманты Нефера и Асшая будут служить мне и сам К’Дат из  Серой пустоши склонится перед Желтым Императором. Я сокрушу Пять Крепостей, свергну марионетку в Ине и чужеземного самозванца, что именует себя Черным Императором, раздавлю джогос-нахаев, заставив присягнуть мне. А когда моя империя раздвинется от Ленга до Студеного моря, мои войска ринутся за Костяные Горы.

 

-Весь мир будет принадлежать тебе, о владыка,- заворожено прошептал Кранко,- не зря я десять лет назад покинул Квохор, отправившись на поиски Запретного Города.

 

-Да, не зря,- усмехнулся Король в Желтом,-  и награда, что ждет тебя за эту службу поистине велика. Когда войска Империи Ночи дойдут до последнего моря, ты станешь моим наместником в Западных Краях – от Великого Леса и до Закатного моря. Тебе осталось сделать совсем немного.

 

-Я незамедлительно приступлю к жертвоприношению,- истово произнес колдун.

 

-Вспомни мой дворец и  Сокрытое море и саму Каркосу,- напутствовал его император,- пусть они пребывают в памяти твоей в тот миг, когда жертвенная кровь прольется на алтарь Кровавой Яшмы. Тогда его сила соединит Нефер и Каркосу и ты сможешь предстать передо мной во плоти, дабы вручить мне Кровавый Камень.

 

-Я сделаю все так, как ты скажешь, Владыка,- квохорец вновь склонился в поклоне. Колдовское «окно» над алтарем заколебалось, тронный зал заволокло кровавой дымкой и видение Короля в Желтом исчезло.

 

-Мерзкие недоноски! Ублюдки жабы и свиньи! Ты, отродье козла и шакала, можешь иметь дело с женщиной, только когда она связана и одна против двадцати? Дай мне оружие, если в тебе осталось хоть что-то от мужчины и я отрежу твой козлиный отросток и запихну в твою зловонную пасть!

 

Соня еще изрыгала ругательства, когда  ее приковывали цепями к алтарю Черного Козла. Кранко Зоуг почти не обращал на нее внимания – он стоял, держа на весу красный камень, и его мерцание озаряло его фигуру словно адским пламенем. Во второй руке квохорец держал меч, в котором дернувшийся Джон признал Длинный Коготь.

 

-Валирийская сталь тебе больше не понадобится мой  пылкий друг,- бросил колдун,- когда кровь твоей подружки перенесет меня в Каркосу, ты достанешься моим слугам. Поверь, они умеют находить применение крепким молодым парням.

 

Джон выругался не хуже Сони, но колдун уже отвернулся, читая заклинания – самые тайные и сильные, из всех известных в подлунном мире, призывая богов давно забытых всем человечеством. Вот он выкрикнул последнее имя, занося меч, но неожиданно замешкался, напряженно вслушиваясь в темноту. Прислушался и Джон – показалось ли ему или в шуме незримой подземной реки проявились новые звуки? Раздался сильный плеск, а вслед за ним - шлепанье плоских лап по полу. Во тьме появились смутные силуэты, с каждым шагом приобретавшие все более четкие очертания: уродливые рыбьи головы, выпученные глаза, перепончатые лапы, чешуйчатые тела.

 

-Задержите их!- крикнул Кранко и свора его уродцев, забыв о Джоне, кинулась на нежданных гостей. Джон успел отметить, что и пришельцы из тьмы и слуги колдуна имеют схожие черты, будто представляя две ветви одной и той же уродливой расы.

 

Кранко вновь занес меч, но неожиданное появление  Глубоководных вывело его из равновесия. Невольно он сделал несколько шагов вперед, оказавшись в опасной  близости к Соне, чем та и не замедлила воспользоваться. Собрав все силы, воительница с силой боднула колдуна головой в живот. Тот охнул, скорчившись и Соня, воспользовавшись этим, обернула сковывавшую ее руку цепь вокруг его шеи. Колдун захрипел, меч выпал из его руки, зазвенев по полу. Соня, не давая ему опомниться, сдавливала цепью горло Кранко. Ее усилия облегчались тем, что даже сейчас квохорец держал во второй руке красный камень, будто не в силах разжать пальцы.

 

Джон, воспользовавшись тем, что слуги колдуна схлестнулись с Глубоководными, перекатился к алтарю, поближе к валяющемуся на камнях Длинному Когтю. Он чуть не лишился рук, пытаясь разрезать  путы – валирийская сталь ранила при каждом неверном движении и вскоре запястья юноши покрыли обильные кровоточащие раны. С трудом двигая скользкими от крови кистями, он все же сумел найти правильный угол и, установив меж камней лезвие, начал пилить об него окровавленные веревки. Вскоре путы распались и Джон, ухватив меч, рассек и веревки, стягивавшие его ноги. Вскочив, он кинулся на помощь Соне, разом разрубив цепь на ее левой руке. Соня высвободила хрипящего, полузадохшегося колдуна и, не давая ему отдышаться, со всех сил врезала ему кулаком под подбородок. Челюсти колдуна смачно клацнули и он, обмякнув, повалился на алтарь, выронив камень. Джон, пошарив на его поясе, снял связку ключей и, перебрав их, нашел тот, что размыкал кандалы Сони. Вскоре уже оба воителя, свободные от цепей, стояли возле алтаря, готовые к бою.

 

Меж тем, среди сражавшихся друг с другом отродий наметились изменения – твари колдуна, увидев крах своего господина, быстро столковались со своими подводными родичами. Сейчас они, издавая квакающие и булькающие звуки, кольцом окружали черный алтарь, скаля острые зубы и протягивая лапы с перепончатыми когтями к двум людям.

 

- Есть мысли, как выбраться отсюда?!- крикнул Джон, занося меч.

 

Соня не успела ответить – на полу застонал, приходя в себя, квохорец. Перед  мысленным взором воительницы пронеслась череда недавних событий и ее осенило.

 

-Дай мне меч! - крикнула она.

 

-Что?- обернулся Джон,- сейчас не время выяснять…

 

- Дай меч, раздери тебя Сет! – рявкнула девушка и, когда оторопевший Джон протянул ей Длинный Коготь, она сунула ему Кровавый Камень,- держи это!

 

Сама она, наклонившись, ухватила за шкирку Кранко Зоуга и, вздернув его на ноги, перерезала ему глотку. Струя крови хлынула на алый камень и тут же пещеру озарила ярко-алая вспышка, заставившая морских тварей отпрянуть, закрывая глаза перепончатыми лапами. Когда  же они вновь взглянули на черный алтарь на нем лежал только труп колдуна. Ни красного камня, ни Джона с Соней в пещере уже не было.

[orc4554]

Черный Козел?  Если уже есть Король-в-желтом. А где тогда Ми-Го? Они тоже Шуб-Ниггурату поклоняются.

Кстати, Король на К’Дат замахнулся. Не надорвется?

 

Изменено 17 Mar 2019 пользователем orc4554

[Каминский]

Черный Козел?

Ну, если есть он у Мартина, что тут делать. И Король есть.

Кстати, Король на К’Дат замахнулся. Не надорвется?

Ну, он надеется.

А где тогда Ми-Го?

Ми-Го у Мартина нет даже теоретически. Были бы как-то- ввел.

А так там и без них хорошо.

[Дарт Аньян]

С точки зрения банальной эрудиции, Мелисандра должна страшно отомстить.

Хоть это относится к позапрошлой главе, но внезапно возникла мысль - а с точки зрения банальной эрудиции, не должен ли сам Конан страшно отомстить Мелисандре? Если (хотя тут более вероятно "когда") до Конана дойдут сведения о мучительной смерти Зенобии, к которой приложила руку и Мелисандра, то случайно не придёт ли киммериец в ярость?

 

 

[Каминский]

не должен ли сам Конан страшно отомстить Мелисандре?

По-хорошему - должен. Но вот кто ему расскажет?

[Оцелот]

Хоть это относится к позапрошлой главе, но внезапно возникла мысль - а с точки зрения банальной эрудиции, не должен ли сам Конан страшно отомстить Мелисандре?

Чесно говоря, у Конана и Мелисандры мотивы мстить друг другу довольно слабоваты. Зенобия и так фактически себя приговорила к смерти освободив Конана, тут нет разницы кто именно стал её палачом если виновниками являются узурпаторы из Немедии. Мелисандре же не впервой когда её отвергают, унижают или прогоняют - была бы она настолько обидчива, расквиталась бы с тем же сиром Давосом давным-давно. 

[Каминский]

Зенобия и так фактически себя приговорила к смерти освободив Конана, тут нет разницы кто именно стал её палачом если виновниками являются узурпаторы из Немедии.

Зенобия убедила Конана в том, что на нее никто не подумает. И в каноне на нее и вправду никто не подумал.

Мелисандре же не впервой когда её отвергают, унижают или прогоняют

Но не с таким позором.

[Оцелот]

Зенобия убедила Конана в том, что на нее никто не подумает. И в каноне на нее и вправду никто не подумал.

А чем именно она гарантировала, что никто о ней не подумает? Всё же никто не застрахован от ошибки или прокола в обстановке, где повсюду ищут виновного, а между освобождением Конана и будущей победой над Ксальтотуном прошло намного больше времени чем в каноне - если я ничего не путаю, вот-вот начнётся третий год с "слияния" миров.

Но не с таким позором.

Честно говоря мне всё равно это кажется слабоватым поводом для Мелисандры пойти по пути мщения - её сложно назвать человеком, которого больше волнует как её видят другие (особенно если это чужеземцы, знавшие о её существовании до этого разве что из слухов), нежели чем служение своему богу и исполнение его воли. Если уж она и начнёт кому-то мстить, то явно на почве непростительного богохульства, а не личной неприязни. 

[Каминский]

А чем именно она гарантировала, что никто о ней не подумает?

Что она столь ничтожна, что Тараск о ней даже не помнит, что никому и в голову не придет, что она станет освобождать Конана. Зыбкий аргумент, да, но вот как-то пронесло.

Всё же никто не застрахован от ошибки или прокола в обстановке, где повсюду ищут виновного

Ну вот это было до Слияния, после которого Ксальтотун и прочие стали с куда большим тщанием искать виновных.

Если уж она и начнёт кому-то мстить, то явно на почве непростительного богохульства, а не личной неприязни. 

Ну так Конан прилюдно ее бога демоном обозвал, а ее саму ведьмой.

[Оцелот]

Ну так Конан прилюдно ее бога демоном обозвал, а ее саму ведьмой.

Мне кажется человеку, посвятившему своей религии всю жизнь и в проповедях объехавшего полмира, с таким настроем сталкиваться не впервой чтобы считать подобное серьёзным богохульством. Особенно в ситуации, когда ты сама на это напросилась. На непростительное богохульство по моему это слабо тянет. 

[Каминский]

Ворон

 

Большая черная птица, каркнув, уселась на мачту небольшой галеи, укрывшейся в узком проливе меж двух скалистых островков. Целая россыпь этих клочков суши раскинулась у устья Койны, при ее впадении в Кинжальное Озеро. И только птичий глаз мог рассмотреть сверху притаившиеся меж островов суденышки, с убранными парусами, на которых угадывалось изображение оскаленной ведьмы. С десяток вооруженных женщин, одетых в живописные одежды, собранные, казалось, с половины Эссоса, стояли на носу, внимательно вглядываясь в речную даль. Остальные лежали вповалку на палубах, перехватывая краткие мгновение сна перед грядущей битвой.

 

Ворон расправил крылья и слетел к окошку небольшой каюты на корме. Там, на широком ложе, устланном шелками, дремала худенькая девушка, с  коротко обрезанными темными волосами. В обнимку с ней, положив рыжую голову на девичье плечо, а руку – на юную грудь,  выглядывавшую  из полурасстегнутой куртки,  лежала еще одна девушка - смуглая пиратка с резкими чертами лица. Птица наклонила голову, окидывая спящих внимательным черным глазом. Человек в ее теле видел все – и причудливый путь, приведший темноволосую девушку на это судно и то, как она получила командование над речными разбойницами  и даже то, как ее удалось склонить к столь необычным утехам рыжей смуглянке – бывшей куртизанке, бежавшей из Браавоса после убийства своего покровителя. С новой атаманшей речные пиратки добились многого – проникнув под чужой личиной на корабль Уро Неумытого, Безликая подсыпала собственноручно приготовленный яд в котел с мясной похлебкой. К праотцам отправился и сам Уро и еще с десяток его подручных, тогда как остальных перебили в ходе внезапного ночного налета. После казни своего самого упорного врага, настал черед и остальных речных пиратов, что сделало капитаншу «Ведьминых зубов» королевой Кинжального озера. Как раз сейчас она караулила торговые суда из Квохора, о которых пираткам сообщила унаследованная от Корры сеть лазутчиц в Вольном Городе.

 

Однако  сегодня их не ждала добыча – только бесславная и страшная смерть.

 

Ворон чуть слышно каркнул и темноволосая девушка широк распахнула глаза. Ее  рука дернулась к поясу, на котором висел тонкий меч, но тут же опустилась, когда из птичьего клюва раздался каркающий голос с неожиданно знакомыми интонациями.

 

-Здравствуй Арья.

 

-Что? Бран?!

 

-Да. Рад видеть тебя, сестра!

 

-Откуда? Где ты?

 

-Ближе чем ты думаешь.

 

-С тобой все в порядке? Я слышала Винтерфелл пал! Что с Сансой?

 

-Со мной все даже лучше чем раньше. Винтерфелл и вправду пал, но Санса жива и в безопасности. Ее опекает Мать Драконов.

 

-Опекает? Это как?

 

-Дейнерис тоже нравятся рыженькие.

 

Густой румянец накрыл щеки Арьи.

 

-Опасность угрожает сейчас не мне и не Сансе, - продолжал человек в теле ворона,-  а тебе. Уводи своих и уходи сама отсюда. Ты не справишься с теми, кто идет к озеру от Квохора…никто бы не справился. Даже мне не удалось остановить его.

 

-Идет?  О чем ты?

 

-Ты узнаешь, но позже. Сейчас просто уходите. И побыстрее.

 

-Хорошо. Бран…мы увидимся еще?

 

-Да. Иди на восток к Великому Лесу – я буду ждать тебя там. А сейчас поторопись.

 

Арья больше не спрашивала ни о чем – растолкав подружку, она выскочила на палубу, громким голосом отдавая приказы. Ворон, протяжно каркнув, взмыл в сереющее небо, и понесся вверх по течению Койны.

 

Уже давно рассвело, когда Бран увидел на берегу реки развалины большого города – Ар Ной, еще одна ройнарская столица. Роскошные дворцы из зеленого мрамора заросли бурьяном, из реки торчали обломки высоких колонн и статуи ройнарских царей, покрытые тиной и илом. Именно отсюда начинались владения Квохора.  Ворон, каркнув, опустился на крышу полуразрушенного храма  Матери-Ройны  и стал ждать.

 

Сначала была тьма – на солнце вдруг наползли темные тучи, погрузившие мир в серые сумерки. Послышался раскат грома и среди клубящихся туч блеснула молния, осветив движущиеся по реке темные точки. Точно такие же точки двигались и по обоим берегам, приближаясь к руинам. Вот точки на воде превратились в большие галеи, с черными парусами, на которых красовалась козлиная морда. Ведшие галеры люди выглядели типичными квохорцами – высокие, тощие,  с длинными черными бородами. Флот Квохора в отличие от армии укомплектовывался лишь коренными жителями Вольного Города, а его купцы, при надобности, вступали в рукопашные схватки, как с речными пиратами, так и с галеями враждебных городов, хотя со времен Века Крови Вольные Города не  воевали друг с другом на Ройне.

 

В сухопутный бой квохорцы вступали куда реже, предпочитая полагаться на наемников и рабов-Безупречных. Однако на лодках были и воины – высокие светловолосые мужчины в рыцарских доспехах и более низкорослые, темноволосые и сероглазые люди, с перекинутыми через плечо длинными луками. Бран уже знал, что это боссонцы и аквилонцы, подданные обширного королевства к востоку от Великого Леса, с которыми пикты резались насмерть. Впрочем, пикты тут тоже были -  Бран с неудовольствием отметил скользившие меж галей узкие каноэ, ведомые смуглыми низкорослыми гребцами. На нескольких лодках восседали разукрашенные шаманы, в головных уборах из страусовых перьев. Не все пиктские племена признали  наместника Джеббал Сага – племена Ястребов, Пантер и Черепах, временами торгующих с авкилонцами, обратились к ним же за помощью, поднявшись против Брана. Возглавили их несколько колдунов – те, что поклонялись не Джеббал Сагу, а Черной  Оленихе, самому устрашающему божеству в темном пантеоне пиктов. Эти мятежники то и дело нападали на становища верных Брану людей, а потом уходили за Громовую, спасаясь от ответных карательных рейдов. К сожалению, Трехглазому Ворону не удавалось удержать пиктов от грабежей, разорявших западные провинции Аквилонии и еще больше озлоблявших хайборийцев  против нового вождя лесных дикарей.

 

Но не пикты, не квохорцы и даже не аквилонцы с боссонцами составляли главную  силу небывалого воинства. По обе стороны Койны, раскинувшись на целую милю, ехали конные всадники на свирепых конях. Берег дрожал от топота копыт и жители немногих деревень, стоявших у реки, заслышав воинственные крики кочевников, бежали куда глаза глядят, молясь всем богам, чтобы дотракийский кхалассар проехал мимо.

 

Однако во всем этом огромном, растянувшемся на мили вдоль реки войске так и не было видно командира. Ворон вытягивал шею, силясь заглянуть как можно дальше, и едва не пропустил миг, когда туча над его пристанищем  сгустилась до вовсе непроглядной темноты. Вновь прогремел гром, хлынул проливной дождь и с небес  с оглушительным хохотом обрушился  крылатый демон. Он пронесся над рекой, подняв высокие волны и умчался в сторону Кинжального Озера. Но ворон успел заметить на его шее высокого человека в черном одеянии и с черной же бородой, крепко державшегося за рога адского отродья.

 

 Ксальтотун из Ахерона двинулся в свой поход на Запад.

 

Весь оставшийся день огромное войско, спускалось по Койне, а потом – еще целую ночь шло вдоль восточного берега Кинжального Озера. Ворон, в теле которого летел Бран, не удержавшись, облетел безымянные острова в устье Койны и с облегчением убедился, что Арья увела своих пираток. После этого он мог возвращаться - даже Трехглазому Ворону все труднее было оставаться в теле ворона обычного. Куцее сознание птицы все больше вторгалось в мысли Брана, отвращая его от следования за воплощением зла, враждебного всему живому. И все же Бран не отвернул назад,  неумолимо направляя птицу за страшным войском.

 

Он нагнал его уже за Кинжальным Озером – за две мили до Горестей квохорцы, дотракийцы и все прочие встали огромным лагерем по обеим берегам Ройна. Но Ксальтотуна с ними не было и ворон, вглядываясь вдаль, увидел как вниз по реке, тяжело взмахивая крылами, несется крылатая тень. Бран понял куда летит колдун и последовал за ним, хотя его человеческая сущность, не меньше крохотного птичьего мозга, противилась проникновению в проклятый край.

 

Густой белесый туман клубился над рекой, влажными щупальцами проникая под черные перья. Бран не знал, болеют ли птицы Серой Хворью, но даже ему было не по себе при виде угадывающихся под водой затопленных статуй, словно тянущих мраморные руки к парящему над водой ворону. Из реки вздымались стены дворцов и храмов, поросшие  мхом, папоротником и черным плющом. То и дело  навстречу ему выплывали мраморные  колонны и лестницы исходящие  из воды и исчезавшие в нависшем  рекой тумане. Странные смутные тени двигались в этом белесом мареве, невнятные всхлипы и стоны слышались отовсюду, от чего даже у находящегося  за сотни миль отсюда Брана ползли мурашки по коже.

 

А потом он услышал новые звуки – монотонный ритмичный гул, тяжкими ударами сотрясавший воздух. Ему вторил громкие вопли, полные смертной муки, и злорадный, нечеловеческий хохот. В этот момент ворон увидел как сквозь туман брезжит тусклое, какое-то мертвенное свечение.

 

Из тумана выплыл огромный мост – арки исполинского сооружения наполовину обвалились, остальные поросли серым мхом и черным плющом, но на вершине его все еще горели бледные фонари. А меж них яростно билось призрачное  колдовское пламя, вспыхивающее синими и зелеными сполохами, похожими на свечение блуждающих огоньков на болоте.

 

Посреди моста стоял Ксальтотун – окруженный  клубами тумана и дыма, он мерно ударял в большой бубен. Рядом с ним, кривляясь и корча рожи сновали жуткие существа – с иссиня-черной кожей, острыми клыками и маленькими рожками на лысых головах. На уродливых, полузвериных ликах демоническим огнем мерцали алые глаза. В когтистых лапах черные твари держали острые ножи, которыми они вырывали сердца у связанных, бессмысленно что-то бормочущих, людей разражавшихся то бессвязными воплями, то взрывами истерического хохота. Бран отметил шелушащуюся, серую, как камень, кожу и с содроганием осознал, что чародей использует Каменных Людей в качестве жертвы неведомым силам. Крики истязаемых разносились над рекой, сливаясь с многоголосым шепотом поднимавшийся с туманом и алая кровь потоками лилась в Ройн, окрашивая его воды в красное.

 

Последний из Каменных Людей, булькая кровью из перерезанного горла, свалился с моста и в этот миг Ксальтотун отбросил в сторону бубен, вскидывая руки.  Слова страшного заклятия сорвались с его губ и  вода под мостом взбурлила. Из реки поднялись клубы тумана, слишком  плотного даже для этих мест. Они сгущались, меняясь и разрастаясь в воздухе, превращаясь в зловещую фигуру в белом саване. Жуткий призрак повис в воздухе перед Ксальтотуном и с его губ сорвались слова – которым, на давно забытом языке, ответил чародей. А потом призрак в саване обернулся и капюшон упал с его головы, обнажая голый череп. Беззвучный смех вырвался из оскаленного рта и ворон невольно дернулся, чувствуя как птичьи внутренности словно наливаются свинцом. Беззвучный, почти человеческий стон вырвался из клюва, ворон нелепо взмахнул крыльями, пытаясь взлетать и рухнул в чумные воды…

 

С криком очнулся Бран  в своей лесной землянке, жадно глотая ртом воздух. Он лежал на ложе, устланном шкурами пушных зверей, окруженный бормочущими шаманами и полуголыми прислужницами. Одна из них поднесла деревянную чашу с травяным отваром и Бран залпом выпил его, все еще чувствуя как его тело бьет дрожь.

 

Он знал, Кого вызвал Ксальтотун из затопленных руин проклятого города, некогда носившего имя Кройяне, а ныне прозывавшегося Горестями. Из зараженных Серой Хворью вод Ройна, повинуясь заклятиям ахеронца, восстал Лорд-в-Саване и Трехглазый Ворон знал на кого обратится его ужасающий гнев. Более того – он видел это!

 

Верховная Жрица Кинвара, подперев рукой подбородок, задумчиво всматривалась в полыхавшее перед ней священное пламя. В тронном зале она была одна - остальные жрецы пребывали на вечерних богослужениях, как в самом храме, так и на улицах – даже здесь до жрицы доносился отдаленный гул которым толпа приветствовала своих пастырей. Обычно верховная участвовала в этих церемониях, но не сегодня  – пристально вглядываясь в  священное пламя, она пыталась узреть в нем грядущее.

 

Все шло не так уж плохо для Города Огня: хотя попытка усадить на зингарский трон своего ставленника потерпела крах, но волантийские войска еще удерживали часть Зингары к западу от Черной Реки. Воинские потери восполнялись за счет прибывавших в город со всего мира беглых рабов, вольноотпущенников, просто фанатиков, желающих вступить в храмовую стражу Огненного Бога. Захват Барахских Островов укрепил положение Волантиса на море и пополнил его флот. Из разграбленной Зингары волантийцы вывезли достаточно ценностей, чтобы было на что начать новую войну. Оставалось только решить, куда нанести первый удар – на запад, дабы сокрушить Мир, Тирош и Лисс, либо на север, дабы отомстить Квохору и Норвосу за поражение трехсотлетней давности и привести эти города, поклоняющиеся ложным богам, к истинной вере. Знамения  в пламени благоприятствовали первому варианту, тем более, что там Волантис мог рассчитывать на поддержку Дейенерис, к которой уже  направился посол Кинвары. «Три сварливые дочери» продолжали торговать рабами, переключившись с Волантиса на новые страны – Аргос, Шем и Стигию. Их черед тоже придет…позже. Кинвара с нетерпением ждала возвращения высшего жречества с вечерних богослужений, дабы обсудить  будущие походы во славу Рглора.

 

Она посмотрела на священное пламя – оно горело ровно и ясно, даже на расстоянии в двадцать футов обдавая ее своим жаром. В огне не видно никаких дурных предзнаменований, а значит, несмотря на временные неудачи в Зингаре, величие Рглора никто не посмеет оспаривать. А уж когда Храм получит его Пламенное Сердце...

 

Что это за шум на улице? Кинвара прислушалась – нет, не похоже на обычные крики экзальтированной толпы, приветствующих жрецов на ступенях храмовой лестницы. С улицы слышались крики удивления, быстро сменявшиеся воплями испуганных насмерть людей. А потом крики заглушил ровный и мощный гул, нараставший с каждым мигом.

 

Кинвара подошла к узкому окну и выглянула наружу. Увиденное повергло ее в ступор  – по улицам города разливалась огромная масса речной воды, сметавшая дома, лавки и гостиные дворы,  захлестывая до крыш дворцы знати.Храм Рглора и Черные стены вздымались словно одинокие острова, посреди клокочущего, поднимающегося Ройна.

 

Позади жрицы послышалось шипение и в храмовом зале вдруг стало темно и холодно. Обернувшись, Кинвара увидела что священное пламя погасло, словно потушенное водой, а вместо него из дыры в полу поднимаются облака влажного тумана. Вот они обрели форму – высокого воина  в серебристом чешуйчатом доспехе и шлеме в виде рыбьей головы. Темные глаза с презрением оглядели съежившуюся жрицу, пораженную страшной догадкой.  Правильные черты заколебались, словно отражение на воде, а когда рябь улеглась, вместо царственного лика на Кинвару глянул голый череп. Из его рта вырвалось облако тумана, окутавшее оцепеневшую от ужаса женщину. Она хотела закричать, но лишь сдавленный хрип вырвался из ее рта, когда в него проникли холодные и влажные миазмы. Она посмотрела на свою руку –  ногти стремительно чернели и от них ползла вверх твердая серая короста. Кинвара хотела еще раз крикнуть, но ее губы и язык уже не ворочались во рту, потеряв всякую чувствительность. Словно огромная рука сдавила ее горло и алая жрица, захрипев, повалилась на пол. Она умерла еще до того как коснулась красного мрамора – холодная и твердая, будто статуя из серого камня.

[orc4554]

Началось. 

[Дарт Аньян]

С точки зрения банальной эрудиции, Мелисандра должна страшно отомстить.

Ну что ж, теперь, с точки зрения банальной эрудиции, для Мелисандры месть Конану совершенно неуместна. Во-первых, как, на мой взгляд, верно заметил Оцелот,

Честно говоря мне всё равно это кажется слабоватым поводом для Мелисандры пойти по пути мщения - её сложно назвать человеком, которого больше волнует как её видят другие (особенно если это чужеземцы, знавшие о её существовании до этого разве что из слухов), нежели чем служение своему богу и исполнение его воли. Если уж она и начнёт кому-то мстить, то явно на почве непростительного богохульства, а не личной неприязни

Так что в таких обстоятельствах если Мелисандре и стоит мстить, то отнюдь не Конану Теперь ей, да и всем уцелевшим красным жрецам, пора осознать, что джихад против всех, выбор кандидатов, не устраивающих никого, демонстративное презрение к устоявшимся и популярным культам - всё это раз за разом приводило только к фэйлам... Рглорианцам пора учиться договариваться и искать по-настоящему сильных союзников, а не всяких "истинных королей". И пусть Мелисандра будет основоположником новой стратегии! Вот только ей много перед кем придется извиниться... и молиться Владыке Света, чтобы извинения были приняты

[Каминский]

Рглорианцам пора учиться договариваться и искать по-настоящему сильных союзников, а не всяких "истинных королей".

Вопрос только в том, нужны ли они сейчас кому как союзники.

[Дарт Аньян]

Рглорианцам пора учиться договариваться и искать по-настоящему сильных союзников, а не всяких "истинных королей".

Вопрос только в том, нужны ли они сейчас кому как союзники.

Вот и остается им только платить и каяться, в надежде, что кто-нибудь снизойдет на помощь В конечном счете, среди многих государств, правителей и колдунов наверняка найдется немало тех, кому господство Ксальтотуна будет так же неприемлемо, как и господство Вамматар. Но учитывая могущество Ксальтотуна, им нужно будет искать такие способы борьбы, чтобы не только были эффективными, но и при этом Ксальтотун их самих ни в чем не заподозрил. У Пелиаса, Гликона и Асаг-Баала уже есть план. Но почему бы не разработать собственный, отдельный план кому-нибудь ещё? И при этом реализовывать его не своими, а чужими руками?

Изменено 20 Mar 2019 пользователем Knight who say "Ni"

[Каминский]

Но почему бы не разработать собственный, отдельный план кому-нибудь ещё? И при этом реализовывать его не своими, а чужими руками?

Проблема в том, что у рглорианцев уже ресурсов маловато для такого...у них все что осталось это несколько храмов. разбросанных по Вольным Городам ну и какие-то разрозненные группки сторонников то тут, то там. В Квохоре, скорей всего, их больше терпеть не будут. в Норвосе тем более, с Триархией они также успели рассориться. Более менее позиции у них остались в Браавосе, возможно в Пентосе и потенциально - в той части Вестероса что управляется Дейенерис. 

Изменено 20 Mar 2019 пользователем Каминский

[Дарт Аньян]

Проблема в том, что у рглорианцев уже ресурсов маловато для такого

Это да, но речь идет не об армии, а о более точечных методах борьбы. В принципе, например, умение Мелисандры создавать тени-убийцы, хотя и не является оригинальным для Хайбории (к тому же у Тот-Амона, судя по всему, процесс их создания гораздо проще), но может быть полезным, чем Неведомый не шутит. Не против самого Ксальтотуна, конечно, его так просто не возьмешь, но вот как-то ослаблять его армию через устранение самых лучших командиров, например... Это будет лучше, чем ничего.

[Каминский]

Не против самого Ксальтотуна, конечно, его так просто не возьмешь, но вот как-то ослаблять его армию через устранение самых лучших командиров, например...

Проблема в том, что и сам Конан не захочет с ними идти на союз. Про Зенобию он пока не в курсе (но может узнать), но про то, что жрецы Рглора сожгли заживо Троцеро он уже знает. В общем. все сложно...

[orc4554]

Учитывая вышесказанное в Аквилонии Рглорианство скорее всего объявят внезакона.

[Дарт Аньян]

Проблема в том, что и сам Конан не захочет с ними идти на союз

А кто сказал, что союз должен быть обязательно с Конаном?

 

В принципе, судя по всему, самый надежный вариант для уцелевших Р'глорианцев, это группироваться вокруг Дейенерис. Официально объявят её Азор Ахаем, ибо нефиг больше мелочно выбирать Истинными Королями всяких зингарских вельмож, грызущихся за власть, когда есть настоящая Владычица Пламени, к тому же от крови Древней Валирии Тем более, [спойлер!]

В книге же и даже в сериале (Кинвара) красные жрецы в Волантисе делали ставку именно на Дейенерис, как Азор Ахая, так что выбор Эскадо в качестве Истинного Короля выглядит немного неуместным и по сути своей чисто политическим решением - чтобы заполучить хоть какую-то поддержку среди зингарцев. Но теперь, когда все великодержавные замыслы рглорианцев провалились, пора вернуться к книжному (да и сериальному) канону, когда Азор Ахаем для красных жрецов становится Дейенерис, которую рассматривали как "принцессу, что была обещана" и Кинвара в сериале, и книжные персонажи.

Так что, пожалуй, оставшиеся красные жрецы будут однозначно кучковаться вокруг Дейенерис, и обеспечивать ей хоть какую-нибудь магическую поддержку. Думаю, по такому случаю стоит ввести в дело вот этого и этого персонажа из книг. Вот они пусть и работают по линии Дейенерис. А Мелисандра пусть останется шпионить и налаживать контакты в Хайбории, ибо мало ли при дворе Дейенерис с Давосом встретится, который при любом удобном случае расскажет всем, "до чего довел планету этот фигляр ПЖ"

Изменено 20 Mar 2019 пользователем Knight who say "Ni"

[Каминский]

красные жрецы в Волантисе делали ставку именно на Дейенерис, как Азор Ахая, так что выбор Эскадо в качестве Истинного Короля выглядит немного неуместным и по сути своей чисто политическим решением

Так они от этой ставки и не отказывались никогда. Просто не стали класть яйца в одну корзину, да и политическая конъюнктура в Зингаре такова, что чем-то надо на мозги капать. А так понятное дело, Дейнерис у них в приоритете. 

[Дарт Аньян]

Так они от этой ставки и не отказывались никогда. Просто не стали класть яйца в одну корзину, да и политическая конъюнктура в Зингаре такова, что чем-то надо на мозги капать. А так понятное дело, Дейнерис у них в приоритете

Ну вот теперь и пришло время раскрыть все карты, закончить провозглашать лишних истинных королей, и объявить Дейенерис Единственной и Неповторимой. Ибо уже не до жиру

 

Кстати, а у Дейенерис-то положение уязвимое. Ибо теперь дракон-то у неё один остался:

 

 

Всё, халявных побед больше не будет, и Дейенерис критически нуждается в магической поддержке. Драконы перестали быть имбой, и теперь, когда остался только один Дрогон, Дейенерис должна окончательно осознать, что игры кончились, и делать всю ставку на драконов уже не получится. Если бы не поддержка Ксальтотуна, кирдык бы наступил Дейенерис, и она наверняка это осознает. Ей нужны колдуны, причем сильные, и срочно, иначе она проиграет. Думаю, после уничтожения Волантиса Дейенерис и Тирион должны осознать, что Ксальтотун ведет свою игру, и теперь ему доверять больше не стоит. Пока Вамматар зализывает раны, надо активизировать усилия по поиску союзников. Если уж не союзников, то хотя бы найти способ прокачать огненную магию красным жрецам.

 

-С тобой все в порядке? Я слышала Винтерфелл пал! Что с Сансой?

-Со мной все даже лучше чем раньше. Винтерфелл и вправду пал, но Санса жива и в безопасности. Ее опекает Мать Драконов.

-Опекает? Это как?

-Дейнерис тоже нравятся рыженькие.

Хоть и став пророком Джеббал-сага, Бран всё равно остался таким же извращенцем, как раньше

Изменено 20 Mar 2019 пользователем Knight who say "Ni"

[Каминский]

Маски

 

Браавос праздновал  свое второе рождение.

 

Тяжело доставшаяся победа в морском сражении пришлась аккурат в канун начала празднества Разоблачения, которое, по такому случаю, проходило в разы с большим размахом, чем обычно. От заката до рассвета город сотрясался от взрывов петард и хлопушек, а в водах каналов и лагуны отражались огни бесчисленных фейерверков. По каналам пробирались увешанные гирляндами гондолы, с причудливо разукрашенными бортами и  пурпурными парусами – в память о  тех временах, когда браавосийцы были вынуждены менять вид украденных ими кораблей.  Одетые в пышные костюмы лодочники в масках разбрасывали  в окна домов разноцветные конфетти, дешевые сладости и мелкую монету.  На всех углах за полцены продавалась жареная рыба, устрицы, кальмары, крабы, жирные копченые угри и хрустящие, поджаристые лягушачьи лапки. В кабаках Мусорной Гавани моряки со всего мира упивались пивом и дешевым вином, заплетающимся языком подпевая бродячим певцам и щупая размалеванных шлюх. Бродячие театры со всех Вольных Городов стекались в Браавос, давая представления перед охочей до зрелищ чернью; на каждом углу устраивались борцовские сражения, петушиные, собачьи и угриные бои.  А по лагуне, вокруг города, и по Большому Каналу неторопливо двигались корабли браавосийских богатеев - настоящие плавучие дома освещенные цветными фонариками и медными статуями. На верхних палубах лучшие люди Вольного Города, в компании куртизанок, вкушали  изысканные деликатесы, запивая их самыми дорогими винами. Ниже, из-за окон кают, убранных бархатными занавесями, доносились похотливые стоны и игривый женский смех.

 

В одной из таких кают на шелковых подушках возлежал немолодой мужчина с напомаженными черными волосами и дряблым жирным телом. Лицо его скрывала маска изображавшая оленью морду, с ветвистыми рогами. На его бедрах, скакала обнаженная женщина – тоже немолодая,  но еще сохранившая былую стройность. Лицо женщина скрывала маска золотая маска оскалившейся львицы, короткие светлые волосы  венчала золотая же корона. Она ритмично двигалась, издавая громкие стоны, но в проглядывавших через прорези зеленых глазах светилось неподдельное презрение.

 

Мужское тело напряглось, в предчувствии кульминации, и женщина спешно приподняла бедра, давая выскользнуть короткому толстому члену,  толчками выплескивавшему семя на пах, поросший курчавыми черными волосами.  Скрывая омерзение, женщина отвернулась, вытирая промежность шелковым полотенцем.

 

-Еще никогда не имел королеву,-  раздался густой бас из-под оленьей маски,- правду говорят, что у вашего семейства все золотое?

 

-Это так,- из-под маски раздался натянутый смешок,- и лоно и руки и даже губы.

 

-Правда?- мужчина рассмеялся неприятным кудахтающим смехом, - это надо проверить. Давай поцелуемся,  прежде чем я использую твои губки по назначению, Королева Шлюх.

 

Он приподнял край маски, открывая  мясистое лицо с заплывшими жиром глазками. Женщина также приподняла маску и припала к его губам.

 

-Трахаешься ты лучше, чем целуешься,-  сказал мужчина, отстраняясь и надевая обратно маску,-  давай шлюшка, поработай своими королевскими губками в другом месте. Да, работай, как следует, если хочешь получить свой кредит.

 

Он откинулся на кровать и гулко захохотал, так что все его жирные телеса затряслись как студень. Превозмогая отвращение, женщина послушно склонилась над его чреслами. При этом она незаметно  вытерла губы шелковым покрывалом, доставая из его складок заранее припрятанный пузырек и спешно проглатывая его содержимое. Ее губы мусолили обмякшую плоть,  упорно не желавшую восставать вновь, пока мужчина, снисходительно глядя на двигающуюся меж его бедер светловолосую голову, потягивал вино из стоявшего возле ложа кувшина. Вот он сделал большой глоток и тут же его глаза вылезли из орбит и мужчина, поперхнувшись, выплюнул вино на собственную грудь. От его лица отлила вся кровь, изо рта вырвался крик,  боли, тут же сменившийся натужным кашлем. Резко выпрямившася женщина, с злобой плюнула на жирный живот и слюна с семенем смешались с алой кровью выплеснувшейся из носа и рта мужчины. Он судорожно хватался за женские руки, пока убийца, уже не обращая внимания на его затухающие трепыхания, стаскивала с жирной шеи золотую цепь, на которой болтался массивный железный ключ. Довольная улыбка искривила ее губы.

 

-Так вот ты какой, - она прервалась на полуслове, когда за ее спиной скрипнула дверь и в каюте появилось еще два человека . Один носил одежды вестеросского септона и полузвериную маску Неведомого.  Второй  облачился  в роскошное одеяние из  разноцветных перьев. Его лицо скрывала маска змеи, но сквозь прорези смотрели черные глаза, окруженные черной морщинистой кожей. Черными были и руки вошедшего.

 

- Эта падаль ваша,- небрежно бросила женщина, набрасывая на плечи красно-золотое одеяние, с разрезами до середины бедра и натягивая обратно маску,-  я пойду, поищу вина на этом корыте. Охота как следует прополоскать рот после этой мерзости.

 

Головы в масках синхронно кивнули и мужчины скользнули к кровати, на ходу доставая  оружие из складок одежды: тонкий длинный стилет в руках у «септона» и костяной нож с причудливой резьбой на рукояти.

 

- Я умер и воскрес в раю! Восстал из соли и дыма, как бог титек и вина!

 

Звонкий девичий смех ответил карлику, лихо задравшему маску рогатого беса,  чтобы хлебнуть  еще вина. Половина пролилась  на грудь и подбородок, но он даже не заметил: этот бурдюк и так был далеко не первый за сегодняшний день. Маленького человека ощутимо пошатывало – выходя по нужде, он возвращался, держась за протянувшиеся вдоль борта поручни, пока, наконец, с облегчением не плюхнулся за стоявший на палубе столик. На нем уже стояло два пустых кувшина и несколько блюд с обглоданными костями и огрызками фруктов. Разноцветный костюм покрывали пятна от жира, соуса и вина, что не мешало льнуть к Тириону двум молоденьким девушкам, в коротких юбочках и платьях с глубоким вырезом. После победы над флотом Вамматар, браавосийские куртизанки  резко разлюбили карлика, но тот не унывал, сняв на весь день обычных шлюшек. На одной из них, чернокудрой и смуглой мирийке, красовалась маска кошечки, другая, белотелая и рыжеволосая прикрывала лицо мордочкой лукавой лисички. Обе не отходили от сорящего золотом Тириона не на шаг, уже отдавшись ему в каюте одного из прогулочных кораблей богатеев, куда карлика пустили как полномочного посланника дружественной державы. Это была его последняя ночь в  Браавосе перед возвращением в Вестерос и Тирион хотел взять от нее как можно больше.

 

-Смотри, Дворец Морского владыки,- воскликнула «кошечка», - сегодня там брави сражаются за звание Первого меча.

 

- Соберутся лучшие фехтовальщики Браавоса,- добавила ее подружка,- вот бы посмотреть…

 

-Мой клинок разит куда точнее,- рассмеялся карлик, запуская руку в пышное декольте,- но если вам так хочется посмотреть на этих плясунов...

 

Они сошли в Пурпурной Гавани и карлик, поддерживаемый за руки смеющимися девушками, направился к Лунному Пруду. Здесь уже вовсю шли гулянья – меж расставленных по площади столиков сновали жонглеры, шуты, мимы и глотатели огня; в паре мест шли петушиные бои, а совсем рядом прошел рослый мужчина в маске медведя, ведущий на поводке и  в наморднике настоящего кослапого, до смерти напугавшего спутниц Тириона. Успокаивая девушек поглаживанием их по всем местам, карлик все же нашел удобное место рядом с большим фонтаном, переливавшимся разноцветными струями.  Подскочившему слуге он заказал жареную семгу в лимонном соусе, десяток устриц и кувшин вина. В ожидании заказа карлик откинулся на спинку кресла, созерцая окрестности. Прямо перед ними раскинулся Лунный Пруд, на поверхности которого уже скользили, непонятно как державшиеся на водной глади танцоры-фехтовальщики. За спиной же Тириона высилось хорошо ему знакомое здание Железного Банка. Несколько окон на верхних этажах все еще горели неярким светом.

 

-Надо же,- сказала «лисичка», бросив беглый взгляд на здание, - они и сегодня работают.

 

-Скорей всего празднуют,- пожал плечами немного протрезвевший карлик, - только в своем кругу. Наверняка нализались не хуже остальных.

 

-Стража так точно,- рассмеялась «кошечка», показывая на дверь,- уже на ногах не стоят.

 

Тирион посмотрел на исполинскую громаду банка и тоже приметил фигуру в форме стражи Железного Банка. Набираемые из брави, стражники обычно стойко несли службу, но тут, видимо, и они поддались всеобщему разгулу: на крыльце, уткнувшись носом в пивную кружку, сидел один из охранников, облокотившись, чтобы не упасть, о приоткрытую дверь. Он выглядел мертвецки пьяным и все же Тириону показалось, что в положении его тела было что-то неправильное. Он присмотрелся  и увидел, что подбородок и нагрудник стража заляпаны густой красноватой жижей.

 

-Он не пьян,- пробормотал он, чувствуя, как трезвеет от пробежавшего холодка - он мертв.

 

- Минутку внимания, достопочтенные! Слушайте голос Титана!

 

В церемониальном зале Железного банка за огромным столом из эбенового дерева  восседало двенадцать человек в черных одеяниях. Лица  собравшихся людей скрывали белые маски из чардрева с узкими прорезями для глаз. На столе стоял массивный золотой подсвечник с множеством зажженых свечей. На груди у каждого на массивной железной цепи свисал золотой ключ - символ Хранителей Ключей, основателей Железного Банка. Их многочисленное потомство и по сей день пользовалось немалым почетом в Браавосе, хотя для большинства обладание Ключом являлось чисто символической почестью, за которой не было реальной власти. Но собравшихся за этим столом это не касалось: наиболее влиятельные и богатые из Хранителей и по сей день держали в руках бразды правления Железным Банком, а через него – и всем Браавосом.

 

И, как плоть от плоти Вольного Города, все они свято соблюдали его традиции.

 

Прозвенел незримый гонг и каждый взял в руки стоявший перед ним бокал с красным вином. В этот момент за окном послышался  рев, знаменуя начало Разоблачения,  и Хранители сорвали маски. Громкий рев Титана заглушил изумленный вздох и взоры банкиров обратились на грузного мужчину с напомаженными черными волосами и пухлыми пальцами. Вместе с маской он сорвал с себя и черное одеяние и все увидели, что из жирной груди торчат  два коротких меча, вошедших в тело по самую рукоять. Лицо человека, ранее румяное и самодовольное, сейчас покрывали жуткие язвы, местами изъевшие плоть до самой кости. Остекленевшие мертвые глаза тупо уставились на своих пораженных ужасом собратьев.

 

Титан еще ревел, когда живой мертвец, вырвав из собственной плоти оба меча, разом перерезал горло ближайшим банкирам. Хранители бросились к выходу, но мертвец, с необычайным для его веса проворством метнулся к ним, с небывалой ловкостью орудуя  острыми лезвиями, кромсая кричащих от ужаса банкиров. Они звали стражу, но стоявшие у дверей два стражника также  пали под ударами смертоносных лезвий. Снизу же, несмотря на крики погибающих людей, так никто и не прибежал.

 

Вскоре все было кончено: живой мертвец стоял посреди залитого кровью зала, равнодушно взирая на изуродованные трупы. Вот он присел рядом с одним из них и, непослушными пальцами потянул за цепь.  Голова и так едва висевшая на перерубленной шее,  качнулась и покатилась по полу, но мертвец, не обратив на нее внимания, подошел к следующему трупу. Сняв цепи с каждого Хранителя, мертвец сгреб ключи в  свою огромную руку и, нелепо переваливаясь, вышел из зала.

 

Тирион сразу не понял, что его насторожило в этих людях, на первых взгляд ничем не выделявшихся из толпы. Такие же разнаряженные в разные костюмы, прикрывшие лица замысловатыми масками, в то же время  они чем-то неуловимо отличались от собравшихся на площади зевак. Пробираясь сквозь толпу, громкими криками приветствовавшую изящные финты и выпады «водных плясунов», эти люди целенаправленно двигались в сторону Банка. Но тут внимание Тириона отвлек гул оваций, которыми толпа приветствовала победителя. Худощавый щеголь в черном бархатном костюме и темно-синей маске церемонно раскланивался, отставив окровавленную шпагу. Он закончил бой аккурат ко времени, когда над Браавосом пронесется рев Титана и тысячи участников празднества разом сорвут маски.

 

И в этот миг у Лунного Пруда выросла еще одна фигура, резко отличающаяся от остальных. На нем был длинный черный камзол, почти до пят, украшенный причудливыми желтыми узорами, напоминавшими не то большие желтые цветы, не то…распустивших щупальца осьминогов. В виде осьминога была и маска неизвестного – с большими дырами для глаз и растопыренными щупальцами.

 

Тирион узнал этого человека, но сделать ничего не успел - взревел Титан и вся толпа скинула маски, громкими криками приветствуя кульминацию празднества. Сбросил маску и Эурон Грейджой,  одновременно срывая с пояса серебряный рог и поднося его к губам.

 

-Уходим отсюда,- крикнул Тирион кричавшим и радовавшимся вместе со всеми девушкам,- быстрее, надо найти стражу.

 

-О чем вы милорд,- недоуменно произнесла «лисичка», но прервалась, с неподдельным ужасом уставившись на Лунный Пруд. Тирион обернулся и застыл на месте.

 

Рев Морского Рога утонул в общем шуме и гвалте, но те, к кому он обращался, услышали зов. Поверхность Лунного Пруда  взорвалась фонтаном брызг и в толпу ринулись жуткие твари, напоминающие помесь скатов и летучих мышей, с шипастыми хвостами и зубастыми пастями. Одну из них проткнул шпагой брави, но тут же его облепило еще несколько чудовищ, мигом растерзавших «плясуна». А из Пруда выныривали все новые  отродья: огромные спруты, оплетавшие щупальцами кричащих и разбегающихся людей; крабы, размером с собаку,  орудовавшие своими жуткими клешнями, словно мясники на бойне; зубастые мурены, с толстыми жирными телами, превышающими в обхвате самых больших змей; настоящие морские змеи, с острым гребнем вдоль хребта и разноцветной чешуей. Все эти чудища терзали, жалили и удушали впавших в панику людей, в слепом страхе мешавшими друг другу убраться с площади. Появившиеся вкоре стражники вступили в бой с морскими тварями и у Лунного Пруда воцарился полный хаос.

 

И в этот момент, примеченные Тирионом люди, но забытые в общей суматохе, добрались до дверей Железного Банка, один за другим, проскальзывая внутрь.

 

Тирион и обе девушки пробивались к дворцу Морского Владыки, уже окруженного двойной цепью стражи. Они уже почти достигли цели, когда откуда-то сверху прыгнула отвратительная тварь, состоявшая, казалось из одних клешней, острых жвал, выпуклых глаз и суставчатых ног. Тириону и «кошечке» удалось откатиться в сторону, «лисичке» повезло меньше – острые клешни и когти вонзились в ее плоть, в уши ударил истошный крик и в лицо Тириону плеснуло алой влагой. В считанные минуты мерзкая тварь растерзала девушку, но и сама пала под ударами мечей и топоров стражников. Признав в Тирионе посла, стража пропустила его за ограждение, вместе с вцепившейся в карлика истерично рыдающей девушкой.

 

Уже оказавшись в безопасности, Тирион обернулся на Лунный Пруд: Эурон все также стоял на его краю, окруженный беспорядочно мечущимися людьми и преследующими их чудовищами. Где-то вдали взревел Титан и король Железных Островов вновь поднес к губам рог. Воды Лунного Пруда хлынули на площадь, послышался неясный гул и сама земля содрогнулась, когда из пруда на площадь с ревом взметнулось нечто огромное и ужасающее. Исполинское, размером с дом, тело покрывали сочащиеся слизью бородавки, в бесчисленных кожаных складках, копошились гнусные твари, напоминающие гигантских мокриц. Грузное тело поддерживали мощные перепончатые лапы, позволявшие существу прыгать подобно лягушке и мощный хвост, зубрившийся острым гребнем. С безобразной жабьей головы смотрели выпученные глаза.

 

Чудище распахнуло исполинскую пасть, издав оглушительный квакающий рев. В следующий миг двери Железного Банка распахнулись и на пороге появились все те же загадочные люди. В руках каждый держал небольшой железный ящичек, в которых, как понял Тирион, и хранились сокровища Железного Банка. Они и полетели в распахнутую пасть, жадно глотавшую ящики, полные золота и драгоценных камней, собранных Хранителями за все века существования банка. Люди исчезали и появлялись, вынося все новые ящички, тут же поглощаемые бездонной утробой. Однако из Пурпурной Гавани уже выходили боевые корабли, с которых сходили на берег вооруженные солдаты. Да и стража Морского Владыки, опомнившись от первого шока, принялась энергично очищать площадь от заполонившей ее мерзости, пробиваясь к Грейджою. Видя это, Эурон вновь протрубил в рог и тварь, повинуясь ему, захлопнула пасть и, тяжело переваливаясь, подошла к железнорожденному, наклонив уродливую голову  и подставляя бугристый загривок. Эурон ловко запрыгнул на него, с трудом удерживаясь на колышущемся, словно студень теле, запустив пальцы в волосовидные отростки растущие на загривке. Сопровождаемая градом стрел и копий, исполинская тварь сжалась в огромный комок и вдруг прыгнула, разом перелетев через несколько домов, и рухнула в море. Корабли, отброшенные поднявшимися волнами, не успели дать залп, когда чудовище, нырнув под ними, вновь всплыло на поверхность, вместе с  вцепившимся в него Эуроном, тяжело дышавшим и отплевывавшим воду. Он едва успел сделать глубокий вздох и чудище вновь погрузилось в море, чтобы вынырнуть вновь уже много дальше. Корабли преследовавшие его вскоре были вынуждены повернуть назад – дальше начались отмели и рифы, неприспособленные для передвижения судов. Какое-то время моряки еще видели, как меж островков и мелких лагун тяжело переваливается и прыгает исполинская тварь, но потом наступившая ночь скрыла  ее из виду. Лишь где-то вдалеке какое-то время слышался звук Морского Рога и звучавший в ответ квакающий рев.

 

Подручные Эурона, пользуясь общей суматохой, под шумок растворились средь домов, прихватив с собой то, что они сочли своей долей из награбленного.

 

Ночь опустилась на небольшую бухту, укрывшуюся  на стыке Андалоса и Браавосского Взморья. На эти земли претендовали Браавос и Пентос, однако Вольные Города никогда не пытались всерьез закрепиться здесь  и бухта оставалась надежным убежищем для всякого рода темных личностей. Сейчас она также не пустовала – в море высились множество мачт с черными парусами, украшенными изображениями золотого кракена. На берегу стояли Эурон, Серсея, Квиберн, Н’кона и группа вооруженных людей в золоченных доспехах. Тут же высилась целая гора небрежно сваленных железных ящиков, вымазанных омерзительно воняющей слизью. Один из ящичков был расколот и лежал на боку, вывалив на песок несколько золотых слитков.

 

-Думаю, этого будет достаточно, чтобы оплатить услуги Золотых Мечей, - произнесла Серсея,- здесь больше золота, чем когда либо вы видели в своей жизни.

 

Рослый наемник кивнул, не в силах оторвать взгляд от тусклого металла

 

-Мы должны проверить все ящики,- пробасил он,- чтобы убедиться, что там тоже золото.

 

-Только делайте это быстрее,- произнес Эурон,- мы должны отплыть до рассвета. Браавос пошлет все оставшиеся у него корабли на поиски пропавшего золота и я хочу быть как можно дальше отсюда, когда его галеи найдут эту бухту. Кроме того, я не хочу опоздать на собственную свадьбу.

 

Он довольно осклабился и, с видом победителя, обнял прильнувшую к нему Серсею.