Русская православная церковь и другие конфессии

[Ottokar]

То есть это типа "наши сукины сыны"?

[wizard]

разумеется.

он сукин сын, но он наш сукин сын.(с)

[wizard]

На территории Черногории сербский патриарх в 1220 году основал подвластную себе епархию — Зетскую. После падения Сербского государства (1389 год) турки и венецианцы стали угрожать митрополии. Престол митрополии в 1484 году окончательно обосновался в Цетиньском монастыре. В 1493 году монах Макарий напечатал первую славянскую книгу. А в 1516 году митрополиты становятся не только духовными лидерами черногорцев, но и светскими правителями княжества.

С 1603 года Черногорская митрополия становится фактически независимой юрисдикцией.

В 1697 году митрополитом становится Даниил (Петрович), основатель митрополичьей династии — с этого времени должность митрополита передается племяннику предыдущего правителя.

Каноническая независимость подтверждается за Черногорской Автокефальной Православной Церковью в 1766 году после уничтожения сербского Печского патриархата.

В 1852 году Черногория становится светским государством. Новый митрополит теперь становится только духовным лидером.

Структура Черногорской Митрополии, порядок формирования её центральных и местных органов управления, их полномочия определены Уставом (Священный Синод), принятым в 1904 год

Зетская епископия была создана в 1219 году. В 1346 году повышена до статуса митрополии. После отмены Печского патриархата в 1766 году Черногорская митрополия имела особый статус. В 1904 году принят Устав в котором объявлено о автокефальности Черногорской церкви

Василий III Петрович Негош, 1750—1766, экзарх трона Печского

Арсений Пламенац, 1781—1784.

Петр I Петрович, 1782—1830.

Петр II Петрович, 1830—1851.

Никанор Иванович, 1851—1860.

Иларион II Роганович, 1860—1882.

Виссарион Любиша, 1882—1885.

Митрофан Бан, с 1885, экзарх трона Печского.

Митрополит Митрофан (у миру Марко Бан) — Архиепископ Цетинский и Митрополит Черногорский.

Родился 15 марта 1841 года в селе Главатима, општина Грбальска, в семье Георгия и Анастасии. Получил среднее образование в селе Врановичима и в Которе на сербском и итальянском языках.

В 1865 году в Монастыре святого Саввы был пострижен в монашество с именем Митрофан. 27 июня 1865 года епископом Стефаном (Кнежевичем) был рукоположён в сан иеродиакона, 2 октября 1866 года — в сан иеромонаха.

В 1867 году назначен настоятелем Монастыря Подластва. В 1869 году назначен настоятелем Монастыря Морача, в сан игумена которого официально возведён 7 сентябра 1870 года.

7 сентября 1877 года возведён в сан архимандрита и в это время весьма преуспел в борьбе с турками.

В сане архимандрита являлся администратором Черногорской митрополии, а также Захумско-Рашской епархии.

В 1884 году был избран Митрополитом Черногорским, Бердским и Приморским. Его хиротония состоялась 18 апреля 1885 года в Исакиевском Соборе Санкт-Петербурга. Чин хиротонии совершили: митрополит Санкт-Петербургский Исидор (Никольский), архиепископ Тверской Савва (Тихомиров), Архиепископ Волынский Палладий (Ганкевич), епископ Ладожский Арсений (Брянцев), епископ Выборгский Сергий (Серафимов) и епископ Екатеринославский Серапион (Маевский).

Его усилиями была реорганизована православная Церковь в Ченогории, введены духовные суды, поднят уровень церковного образования, решение материальных вопросов приходского духовенства и введение священнической униформы.

Не имея высшего богословского образования, митрополит Митрофан Митрофан преуспел в качестве духовного писателя, публикуя свои речи, краткий церковную устав, руководство при исповеди и Семь тайн Нового Завета.

Поставлен нами. автокефалию мы признали году так 1898 ( по памяти). Священники обучаются у нас.

терять такую ручную автокефальную церковь никак нельзя.

[wizard]

Крещение Грузии и объявление христианства государственной религией связано с проповедью св. равноап. Нины. Сведения о ее деятельности в Картли (Вост. Грузия) сохранились как в груз. преданиях, так и в груз., греч., лат., арм., копт. источниках. В сочинениях визант. церковных историков V в. Руфина Аквилейского (Rufin. Hist eccl. X 10), Сократа Схоластика, Созомена и свт. Феодорита Кирского (Theodoret. Hist. eccl. I 24) упоминается некая «пленница», проповедующая христианство в Картли (Иберия), отождествляемая со св. Ниной; в сочинении армянского историка Мовсеса Хоренаци рассказывается о подруге девиц Рипсимян (святых Рипсимии, Гаиании) - Нунее (Moses of Khoren. History. 1978. Cap. 86).

Основным источником для реконструкции культурно-исторических реалий обращения Картлийского царства является груз. агиографический памятник Житие св. Нины, сохранившийся в неск. редакциях. Древнейшая вошла в «Мокцеваи Картлисай» (Обращение Картли, V-VII вв.) и считается протографом, созданным в ближайший после обращения грузин в христианство период (т. е. в сер. IV в.). К более поздним версиям относятся т. н. летописная редакция, включенная Леонтием Мровели в «Картлис Цховреба» (Жизнь Грузии, XI в.), и метафрастическая редакция XII в. Э. Хоштариа-Броссе считает, что Леонтий Мровели использовал созданный в более раннее время утерянный текст (Хоштариа-Броссе Э. 1996. С. 31-34). Еще одним важнейшим источником является Житие царя Мириана, также вошедшее в «Картлис Цховреба».

По Житию св. Нины, она была уроженкой Каппадокии (г. Коластра), дочерью полководца рим. имп. Максимиана (284-305) святых Завулона и Сосанны. Согласно груз. традиции, св. Нина по отцу приходилась двоюродной сестрой вмч. Георгию Победоносцу. После того как ее родители целиком посвятили жизнь Церкви, св. Нина воспитывалась в Иерусалиме старицей из Двина армянкой Саррой Миафорой (Ниофорой). Услышав от нее рассказ о хитоне Господнем, хранящемся в Мцхете, св. Нина искала возможности поклониться святыне. Однажды во сне ей явилась Божия Матерь и благословила ее проповедовать в Своем уделе (Грузии), вручив деве крест из виноградной лозы, к-рый она, проснувшись, обвила волосами.

Крест с немного опущенными боковыми сторонами («крест святой Нино») является символом ГПЦ.

В 303 г., спасаясь от преследований рим. имп. Диоклетиана, святые Нина, Рипсимия, Гаиания и неск. девушек-христианок бежали в Армению, где в то время правил царь Трдат III. Святые Рипсимия, ее подруги и старица Гаиания были жестоко замучены, а св. Нина, спасаясь, оказалась на севере. Древнейшая версия Жития не упоминает имени рим. императора; сведения Жития царя Мириана относят дату мученичества святых Рипсимии и Гаиании к времени царствования имп. Лициния (Патаридзе. Обращение грузин. 2000. С. 8-16). Однако большинство историков считают, что бегство св. Нины произошло намного раньше.

Накануне дня празднования культа груз. языческого божества Армаза (5 авг.) св. Нина достигла Мцхеты. Святая жила у садовника царского сада Мцхеты, затем у сев. границы города в шалаше в кустах ежевики (сейчас здесь расположен жен. мон-рь Самтавро, рядом с ежевичным кустом выстроена маленькая ц. св. Нины), исцеляла и проповедовала. Ее последовательницами стали женщины из знатных семей и царского дома: жена царевича Реви св. Саломея Уджармская, жена картлийского эристава св. Перожавра Сивнийская, супруга св. царя Мириана св. царица Нана, к-рую св. Нина исцелила от тяжелой болезни, дочь настоятеля мцхетской синагоги св. Авиафара Мцхетского Сидония.

Житие св. Нины особенное внимание уделяет тесной связи просветительницы Грузии с евр. общинами Картли: «священниками» из мест. Боди (совр. Бодбе, Сигнахский р-н, где находится Бодбийский мон-рь; по др. версии, совр. Ниноцминда, близ г. Уджарма - З. Кикнадзе, Т. Мирзашвили), «книжниками» из Кодисцкаро, «переводчиками Кананита» из Хоби. Наиболее близкими ко двору были «обитатели Мцхеты» («дом Элиоза») - род, считавший себя потомком библейского первосвященника Илия, по традиции обладавший правом служить в мцхетской синагоге. От Авиафара и Сидонии св. Нина узнала, что хитон Господень в I в. привез в Мцхету левит Элиоз (см. ст. Грузия), и поклонилась тайному месту погребения хитона. От лица святых Сидонии и Авиафара ведется повествование в нек-рых главах Жития св. Нины. Существует еще неск. сведений о связях св. Нины с евр. общинами Картли. Так, еще до прибытия в Мцхету святая месяц жила в евр. общине г. Урбниси («для языка еврейского»), а последние годы жизни провела в мест. Боди. После Крещения Картли и кончины св. Нины евр. просветительские центры в источниках больше не упоминаются, что связывают со слиянием общин крещеных иудеев с Церковью.

Считается, что Грузия приняла Крещение в 326 г. В «Мокцеваи Картлисай» описывается обращение царя Мириана в христианство, поводом к к-рому послужило чудо во время охоты на горе Тхоти (близ совр. г. Каспи) в окрестностях Мцхеты. Внезапно его окружила тьма, царь вознес тщетные молитвы языческим божествам, затем воззвал к «Богу Нино», обещая в случае спасения принять христианство, и в тот же момент он увидел свет. Царь исповедал Христа перед св. Ниной и направил письмо о желании принять крещение св. царице Елене и ее сыну св. имп. Константину I Великому, к-рый прислал в Картли еп. Иоанна, свящ. Иакова и диакона. Царь и двор были крещены немного ранее, а затем в Мцхете, у слияния рек Арагви и Мтквари (Кура), был окрещен народ.

1 окт. ГПЦ отмечает Светицховлоба - древний праздник, восходящий к времени Крещения Картли: ежегодно в этот день Католикос-Патриарх Грузии совершает в водах Арагви и Мтквари массовое Крещение народа.

Груз. писатель и богослов XI в. прп. Ефрем Мцире, опираясь на «Антиохийский хронограф» (Х в.), отмечает, что для основания и организации Церкви в Мцхету прибыл архиеп. Антиохийский свт. Евстафий (324 - ок. 330). Источник, на к-рый ссылался прп. Ефрем, не сохранился, но существует слав. перевод хронографа, сделанный Никоном Черногорцем, где содержатся те же сведения, что использовал прп. Ефрем (то же отмечено и в «Уложениях» Руис-Урбнисского Собора). Предание о Крещении грузин прп. Евстафием Антиохийским долгое время сохранялось и отражено на фреске XVIII в. в храме Светицховели: св. Евстафий Антиохийский вручает царю Евангелие, рядом - Мириан, царица и царевич. Однако ни ранние редакции Жития св. Нины, ни сочинения визант. авторов не содержат упоминаний о роли свт. Евстафия в организации ГПЦ. Эти источники (Socr. Schol. Hist. eccl. I 20; Sozom. Hist. eccl. VII 7; Theodoret. Hist. eccl. I 23) указывают, что первым иерархом Картлийской Церкви стал еп. Иоанн I (20-60-е гг. IV в.), «человек, украшенный как благочестием и умом, так и праведной жизнью и почтением к архиерейству» (Theodoret. Hist. eccl. I 23).

В знак торжества христианства в Картли на горах, где прежде стояли языческие идолы, по повелению св. Нины были воздвигнуты кресты: главный - в Мцхете (позже на этом месте был выстроен храм Джвари), другие - на горе Тхоти (место обращения царя Мириана) и в г. Уджарма. Праздники по случаю воздвижения крестов продолжались 52 дня: с пятницы 25 марта по воскресенье 15 мая (Мокцеваи Картлисай. 1963. С. 147-152).

Первый груз. храм было решено заложить на месте 300-летнего кедра, к-рый вырос над погребением св. Сидонии и хитона Господня. Основание храма сопровождалось чудесами: после неустанных молитв св. Нины ствол, к-рый до того срубить было невозможно, чудесным образом поднялся в небо и опустился на место, предназначенное для строительства, став первым столпом церкви. К нему приводили больных, и они исцелялись. Столп окружили деревянной оградой, и вокруг него выстроили ц. Светицховели. Источники называют ее «Святая Святых» и указывают, что «никто не смел кроме воскресенья туда войти, лишь священники пели там псалмы» (Там же. С. 160). Согласно «Картлис Цховреба», у мироточивого столпа Светицховели происходили многочисленные чудеса и знамения и вскоре частицы древа распространились по всей стране. Опасаясь, что столп будет т. о. разделен на части, царь с согласия еп. Мцхетского Иакова, чтобы сохранить святыню, приказал покрыть известняком чудотворный столп, а сверху установить вырезанный из этого же дерева крест - т. н. Животворящее Древо (Жизнь царя царей Давида // КЦ. Т. 1. С. 131-132).

С просьбой о помощи в церковном строительстве в К-поль отправилось посольство, возглавляемое еп. Иоанном. Имп. Константин вручил ему святыни (подножие св. Креста, гвозди Распятия), церковную утварь, иконы и деньги, направил в Картли строителей, к-рые заложили церкви в Цунде, Эрушети (где еп. Иоанн оставил гвоздь Господень), Манглиси (куда передал подножие св. Креста), каменный храм в Мцхете (Самтавро), а также крестили др. народы Картлийского царства. Сведения источников о церковном строительстве времени св. царя Мириана подтверждаются и археологическими исследованиями. Так, следы алтарей IV в. были обнаружены в Манглиси, в нижних слоях пола мцхетских храмов Самтавро и Светицховели, близ Самтавро найден надгробный камень главного зодчего и живописца (греч. ??????????, ????????????) Аврелия Аколлы с греч. надписью (Каухчишвили. 2004. Надпись № 236. С. 256).

Житие св. Нины повествует, что св. Нина, свящ. Иаков и «некий эристав» (наместник царя) проповедовали в горных районах Вост. Грузии. Но часть населения ущелий Арагви и Иори, к сев. от Мцхеты, отказалась принимать новую веру. Источники (Мокцеваи Картлисай) упоминают, что тех, кто отказывались принимать христ. веру, заставляли платить больше дани. Части евр. диаспоры, к-рая приняла христианство, св. царь Мириан пожаловал статус граждан Мцхеты, что давало право землевладения и др. привилегии (Патаридзе. 2004. С. 62-68). Остальные евреи после крещения Авиафара и освящения мцхетской синагоги как христ. храма переселились в др. регионы страны.

Археологические исследования подтверждают сведения «Мокцеваи Картлисай» об активном церковном строительстве в IV в. В этот период были построены Ниноцминда, Болнисский Сиони, храмы в Цилкани и Некреси; в Вардисубани при раскопках обнаружены датируемые эпохой Мириана развалины круглой церкви (Кипиани. 2003. С. 34-39; Болквадзе. 1998. С. 72-79).

[wizard]

Божественное Откровеніе не есть механическій диктатъ съ неба челов?ку «неизреченныхъ» Божіихъ словъ. Апостолъ Павелъ пов?далъ намъ, что онъ удостоился быть восхищеннымъ въ рай и слышать тамъ «неизреченные глаголы – ?????? ??????», но ихъ нельзя сказать челов?ку прямо (2 Кор. 12, 4). Божественные глаголы, по внушенію Духа Божія, съ разной степенью ясности и совершенства воспринимаются и пророками и всякой в?рующей душой. Они разнообразно воплощаются въ слов? устномъ и письменномъ, равно какъ и въ религіозныхъ установленіяхъ. Субъективная призма челов?ческаго духа, различно преломляющая вдохновенія Святаго Духа въ разныхъ лицахъ, въ разныхъ народахъ и въ разныя времена, придаетъ Божественному Откровенію челов?ческую плоть и кровь. Богодухновенное разум?ніе людьми Божественнаго Откровенія включаетъ въ себя при этомъ неизб?жно н?которыя относительныя черты, связанныя съ языкомъ, культурой, національностью, физической символикой. Такъ получаются разные типы пониманія и переживанія христіанства: христіанство эллинское, римское, восточное, западное. Въ такомъ порядк? есть и русское христіанство. И это законно и нормально. Это ц?нное сокровище в?ры, а не какой то вн?шній наростъ и шлакъ, подлежащій тщательному устраненію съ ядра чисто Божественнаго Откровенія. Въ конкретности намъ не дано обладать абсолютно божественной формой истины. Конкретно намъ дана только «богочелов?ческая» ея форма, такъ сказать «абсолютно-относительная». Для христіанина это не парадоксъ, а священная антиномія Халкидонскаго догмата, спасающаго насъ отъ противоположныхъ ересей – несторіанства (нев?рующаго фольклора) и монофизитства (псевдо-христіанскаго спиритуализма).

Конечно, въ этихъ вопросахъ есть н?кая ощутимая грань, за пред?лами коей уже начинается собственная область позитивистическаго фольклора. Но в?рующему взору открывается и другая духовная грань, за которой относительные фольклористическіе факты становятся символами и отраженіями истинъ и силъ божественныхъ. «Слово Божіе» звучало и звучитъ не только на еврейскомъ и греческомъ, но и на латинскомъ и германскомъ и славянскомъ и на вс?хъ языкахъ міра, калейдоскопически преломляя въ нихъ и въ душахъ разныхъ культуръ тайны откровенія.

Когда мн? задаютъ вопросъ, есть ли у русскаго народа и у русской церкви свое характерное переживаніе и пониманіе христіанства, не задумываясь отв?чаю: конечно, есть. И не только какъ фольклористическій курьезъ, и не уклоненіе отъ вселенской истины церкви, а именно какъ обогащеніе вселенской истины своеобразнымъ опытомъ.

Попытаюсь указать н?сколько характерныхъ чертъ русскаго христіанства не осложняя д?ла никакой подробной аргументаціей, которой я располагаю.

Русскій расовый и національный темпераментъ, какъ и у другихъ народовъ, конечно является продуктомъ очень долгой исторіи. Онъ сложился еще въ доисторическое время. Уже на зар? русской исторіи, въ VIII и IX в., еще до крещенія русскаго народа, въ отрывочныхъ сообщеніяхъ о его характер? у византійскихъ и арабскихъ писателей, мы зам?чаемъ присутствіе въ нашихъ полуславянскихъ, полунорманскихъ, полуфинскихъ и полутюркскихъ предкахъ любви и склонности къ двумъ противоположнымъ крайностямъ, изв?стную вс?мъ изъ русской литературы трагическую «широту» русскаго характера, которая пугала самого Достоевскаго. «Широкъ русскій челов?къ, я бы его сузилъ», писалъ онъ. Это – стихійность и страстность, не сдерживаемая достаточной волей и дисциплиной. В?роятно тутъ д?ло не въ одной пресловутой «славянской душ?», но въ своеобразной см?си ея съ душой тюркской и финской. Какъ бы то ни было, такой народъ, при встр?ч? съ христіанствомъ, не могъ отнестись къ нему слишкомъ ум?ренно и сдержанно. Не могъ быть, по образному положенію Апокалипсиса, «ни холоденъ, ни горячъ» (3, 15-16). Онъ отнесся къ христіанству съ горячей ревностью, сначала съ насм?шками и ненавистью какъ къ н?коемому безумію – «юродству» (при буйномъ кн. Святослав? – IX в.), а потомъ съ энтузіазмомъ самоотреченія (при созданіи Кіево-Печерскаго монастыря въ XI в.) какъ къ радостному, аскетическому завоеванію Іерусалима небеснаго. Необузданный язычникъ-дикарь, стихійно и безвольно отдавшійся оргіастическому пьянству и распутству, потрясенъ былъ до глубины души, что есть иной идеалъ, почти безплотной, почти ангельской жизни, и есть люди-герои, которые такъ могутъ жить. Съ какой-то иранской, дуалистической остротой древне-русскій челов?къ почувствовалъ зв?риность и грязь своей жизни въ плоти и потянулся къ св?тлой, чистой, освобождающей его отъ плотской грязи, жизни небесной, «равноангельной», т. е. къ жизни аскетической, монашеской. Новообращенный, еще вчерашній язычникъ, какъ показываетъ л?топись Кіево-Печерскаго монастыря, предался самымъ см?лымъ аскетическимъ подвигамъ: зарыванію себя въ землю по горло, яденію только сырой зелени, затвору въ темной и сырой пещер? подъ землей, отдач? своего т?ла на съ?деніе болотнымъ комарамъ и т. п. Это было, конечно, героическое меньшинство новообращенныхъ христіанъ. Но вся остальная масса людей, жившихъ въ мірской обстановк?, восхищенно преклонилась предъ этими героями Христовой в?ры. Признала ихъ какъ бы единственными настоящими христіанами, какъ бы искупителями вс?хъ мірянъ съ ихъ гр?шной, мірской, языческой жизнью, но могущей привести къ спасенію. Отцамъ духовнымъ приходилось ут?шать и удерживать ихъ духовныхъ д?тей въ ихъ мірскомъ состояніи. Т? порывались все бросить и стать монахами. Д?ло князя, служба государству и обществу, торговля, хозяйство – все мірское казалось имъ препятствіямъ къ спасенію души. По крайней м?р? передъ смертью русскіе благочестивые люди сп?шили принять монашескій постригъ, чтобы предстать предъ небеснымъ Судьей «настоящими христіанами». Христіанство было понято, какъ аскеза въ форм? отреченія отъ міра, монашества. Это – несеніе креста Христова. Это – приводящее въ рай «мученичество».

Характерное для всего восточнаго христіанства кр?пкое воспоминаніе о первохристіанскомъ період? мученичества за Христа нашло въ славянской и русской душ? особый чувствительный откликъ. Евангельскій греческій языкъ (Д?ян. 1, и римское право обозначали в?рность евангелію, какъ ????????? – «свид?тельство». Славянина зад?ло за живое въ этихъ «свид?теляхъ» ихъ физическое страданіе – «му?ка». Славянинъ отм?тилъ своимъ словомъ сантиментальный моментъ: перенесеніе истязанія, пытокъ, муки. Страдающій Христосъ предсталъ русскому сердцу, какъ Первый Мученикъ. Вс? посл?дователи Его тоже должны быть мучениками по плоти, самоистязателями, аскетами. Аскетическій уставъ и культъ, елико возможно, переносится изъ монастыря въ семейную, домашнюю, частную жизнь, хотя бы символически. Стиль монастырскаго благочестія, какъ н?кое благоуханіе, среди смрадной житейской суеты, по возможности сообщается вс?мъ сторонамъ домашняго обихода. Съ молитвой вставать и ложиться, начинать и кончать всякое д?ло, пищу и питье, – такъ создался «Домострой», уставъ жизни семейной въ дух? устава жизни монастырской.

Но домъ и семья есть все-таки слишкомъ мірское, слишкомъ гр?шное м?сто, чтобы мочь тутъ вознестись душой на небо. Настоящее небо на земл? – это монастырь, гд? все – молитва, все – богослуженіе, все – благол?піе и красота духовная. Душа жаждетъ этой святой «субботы», чтобы сколько-нибудь отдохнуть отъ саднящей боли гр?ховъ и житейскихъ попеченій. Въ монастырь, въ монастырь! На день, на нед?лю больше!.. Тамъ гов?ніе, испов?дь, причастіе, духовная баня, омывающая отъ грязи житейской. Кто разъ вкусилъ этой сладости, кто побывалъ «въ гостяхъ у Бога», тому соблазнительно длить это наслажденіе, или повторять его.

Тутъ мы встр?чаемся съ другимъ варіантомъ того же аскетическаго благочестія, со странничествомъ по монастырямъ и по святымъ м?стамъ. Оно такъ понравилось новокрещеннымъ русскимъ людямъ, что уже въ XI в?к? мы видимъ ихъ толпами идущихъ по монастырямъ А?она, Греціи, и Палестины. Въ XII в?к? русскіе іерархи издавали даже ограничительныя и запретительныя правила противъ злоупотребленія странничествомъ: такъ много людей отрывалось отъ работы въ ущербъ государству и народному хозяйству. Но съ ростомъ собственныхъ русскихъ монастырей паломничество непрерывно росло. Во вс? времена года, но преимущественно весной и л?томъ, толпы богомольцевъ въ тысячи и десятки тысячъ переливались отъ Карпатскихъ горъ, отъ лавры Почаевской, черезъ Лавру Кіево-Печерскую и Московскую – Троицо-Сергіевскую до Соловецкаго монастыря на Б?ломъ мор? и обратно. Н?которые и въ другихъ направленіяхъ перес?кали Русь, поперекъ, отъ западнаго Псково-Печерскаго монастыря до мощей свят?теля Иннокентія въ Иркутск? у Байкальскаго озера. Въ то время какъ св?тски настроенные русскіе интеллигенты знали только одно направленіе для своихъ путешествій – на Западъ: въ Германію, Швейцарію, Италію и почти не видали христіанскаго и библейскаго Востока, простонародная мужицкая масса отъ 15 до 30 тысячъ челов?къ ежегодно обходила святыя м?ста: Царьградъ, А?онъ, Палестину, Синай, г. Бари съ мощами св. Николая Чудотворца. Все это устраивалось Русской Церковной Миссіей и Императорскимъ Палестинскимъ Обществомъ чрезвычайно дешево и удобно. И сейчасъ еще, когда изъ-за жел?зной ц?пи большевизма, сковывающей русскій народъ, ни одна народная душа не можетъ вырваться на волю и подышать свободнымъ воздухомъ святыхъ м?стъ Палестины, тамъ въ осирот?вшихъ русскихъ зданіяхъ печально доживаютъ свой в?къ сотни застрявшихъ еще со времени войны старыхъ русскихъ паломниковъ, преимущественно женщинъ.

Къ масс? монастырскихъ богомольцевъ примыкала еще ц?лая странствующая армія сборщиковъ на построеніе храмовъ, сборщиковъ-монаховъ въ пользу самихъ монастырей и толпы нищей братіи, расп?вавшей духовные стихи. Получалась такъ называемая «Бродячая Русь», въ которую вливался и элементъ не религіозный, элементъ чистыхъ бродягъ. Конечно, все это насл?діе доисторическаго кочевническаго броженія племенъ по широкой русской равнин?, оставшееся въ русской крови и преобразившееся въ русской душ? въ мечтательность и искательство «новаго града», Іерусалима, сходящаго свыше. Свойственное восточному христіанству, сохранившееся отъ апостольскаго в?ка ожиданіе конца исторіи со вторымъ пришествіемъ Сына Челов?ческаго, нашло въ этомъ «странническомъ» русскомъ сердц? наилучшій откликъ. Если кто-нибудь изъ христіанскихъ націй такъ сочувственно и такъ радостно воспринялъ апостольское слово, что «мы не им?емъ зд?сь пребывающаго града, но грядущаго взыскуемъ» (Евр. 13, 14), такъ это русскіе. Можно бы привести много фактовъ въ этомъ дух? изъ области и церковной и сектантской русской религіозности. И даже вн?церковная интеллигентская русская идеологія полна этимъ порывомъ къ катастрофическому концу исторіи и встр?чи какого-то новаго міра. Нигд?, особенно на Запад?, христіанская эсхатологія такъ не близка, такъ не свойственка христіанскому благочестію, какъ въ Россіи. Бартіанство въ сравненіи съ русскимъ эсхатологизмомъ представляется какой-то запоздалой и надуманной концепціей. Легкое воспареніе надъ тяжкой инерціей историческаго позитивизма – это черта наибол?е архаическая, первохристіанская въ русской религіозности. Русскіе – это современные ?ессалоникійцы – д?ти Павла.

Не въ одномъ только монастыр? и странничеств? русскій челов?къ ищеть возвышенія души своей къ Богу. Ближе всего это для него приходскій храмъ – церковь. Это самый доступный путь къ небу. Это – кусочекъ неба. Самая наружность храма сравнительно съ жилищемъ русскаго крестьянства уже говоритъ о себ?. Среди деревянныхъ, темныхъ, покрытыхъ соломой, часто жалкихъ хижинъ, напоминающихъ жилища первобытныхъ людей, сіяетъ б?лизной обыкновенно каменный, выб?ленный, высокій, по возможности зат?йливой архитектуры, съ высокими куполами и золочеными крестами храмъ, съ несущимися съ его колоколенъ, большею частью веселыми звонами и трезвонами. Одинъ взглядъ, брошенный крестьяниномъ на свою церковь, уже подымаетъ его духъ и освобождастъ отъ «власти темной земли», рыться въ которой онъ обреченъ всю жизнь. Обыкновенно онъ при этомъ снимаетъ шапку и крестится. Тамъ въ церкви все отличное отъ обыденнаго. Тамъ св?тъ, сіяніе, позолота, серебро, парча, ц?нные камни, множество лампадъ, св?чъ, паникадилъ. Тамъ все непохожее на св?тскую роскошь. Тамъ н?тъ кружевъ, н?тъ цв?товъ – это слишкомъ мірское. Тамъ только особыя «священныя» матеріи, священные рисунки и краски, «священные» запахи, «священные» нап?вы и голоса. Чтобы ничто не напоминало о земномъ. Русскій челов?къ страдаетъ въ церкви отъ б?дности, отъ недостатка иконъ. Его удовлетворяетъ только церковь, расписанная ц?ликомъ ст?нной живописью и ув?шанная иконами, не говоря объ иконостас?. Онъ хочетъ, чтобы каждая точка церковныхъ ст?нъ говорила о неб?. Онъ хочетъ быть сплошь окруженнымъ Херувимами, Серафимами, вс?ми небесными силами, патріархами, пророками, апостолами, мучениками и вс?ми святыми. Русскій челов?къ не любитъ въ одиночеств? подходить къ Богу. Это ему кажется ложнымъ героизмомъ и гордостью. Наглядно окруженный ликами святыхъ, онъ радостно чувствуетъ, какъ много у него «родственниковъ по плоти» на неб?, какъ онъ можетъ не отчаяваться въ спасеніи и дерзать въ ихъ «челов?ческомъ» окруженіи быть «въ гостяхъ у Бога». Русскій челов?къ мыслитъ не отвлеченно, а образами, пластически. Онъ художникъ, эстетъ и въ религіи. Икона въ его глазахъ пріобр?ла особое значеніе – легчайшаго пути сд?лать невидимую Церковь видимой. И неудивительно, что восточно-греческая икона, сама по себ? высокое созданіе искусства, именно въ Россіи, въ русскихъ школахъ новгородской и московской (XIV-XV вв.) и даже строгановской (XVII в.) достигла такого совершенства и высоты, которыя являются пока пред?льными въ иконографіи. Къ высокому византійскому насл?дству, древняя Русь прибавила еще стиль и тончайшую технику искусствъ китайскаго и персидскаго, переданныхъ русскимъ «зографамъ» черезъ посредство придворныхъ мастеровъ хановъ русской Золотой Орды. Получилось творческое достиженіе, мистическія чары русской иконы, «богословіе въ краскахъ», по выраженію кн. Е. Н. Трубецкаго.

Какъ славянинъ, природный художникъ и п?вецъ, русскій челов?къ вложилъ въ свое церковное п?ніе столько искусства и силы, что подобно икон? и свое церковное п?ніе, какъ въ творчеств?, такъ и въ исполненіи, несомн?нно поставилъ на первое м?сто въ мір?. Могуществомъ и гигантскимъ звукомъ своихъ колоколовъ онъ также превзошелъ вс?хъ. Въ красот? и благол?піи богослужебныхъ церемоній н?тъ равнаго русскому стилю. Въ храмовомъ, въ культовомъ благочестіи у русскаго челов?ка несомн?нно максимумъ его па?оса. Частицу этой храмовой божественной красоты онъ старается перенести въ свой домъ. Въ древней Россіи почти каждый зажиточный челов?къ им?лъ свою домовую церковь. Каждый крестьянинъ им?етъ свой «красный уголъ», наполненный иконами. Всякій, входящій въ домъ, сначала сд?лаетъ три поклона съ крестнымъ знаменіемъ иконамъ и лишь посл? этого по-св?тски здоровается съ хозяевами.

Церковь, со вс?ми чарами ея красоты, была въ теченіе тысячел?тія св?тящимъ и гр?ющимъ, животворящимъ солнцемъ среди б?дной, унылой, особенно въ долгія, сн?жныя зимы и дождливыя осени, с?верной русской деревни. Не бол?е стол?тія прошло, какъ народная душа стала систематически питаться школой, книгой, зр?лищами и н?которыми искусствами! 1000 л?тъ единственнымъ св?томъ, радостью и всей р?шительно культурой для русскаго народа была его церковь. За это онъ и любитъ ее. Она была почти на его родномъ язык?, и потому была для народа школой знанія, богословскаго въ частности. Церкви, дававшія латинскую библію и латинскую литургію, должны были тратить особыя усилія на катехизическое обученіе народовъ. Русскій народъ учился непосредственно изъ церковныхъ чтеній и богослужебныхъ п?сноп?ній. И самый литературный языкъ его все время держался въ близости отъ языка церкви.

Вложивъ столько своей души въ культовое благочестіе, русскій челов?къ не могъ быть невнимательнымъ и безразличнымъ, когда въ XVII в. правительство царя Алекс?я Михайловича и патріархъ Никонъ нетактично приступили къ исправленіямъ богослужебныхъ книгъ и обрядовъ. Лучшія, наибол?е ревностныя, огненныя въ своемъ благочестіи души тогда отпали отъ оффиціальной церкви и породили прискорбный для Россіи расколъ старообрядчества. Во всей исторіи христіанства никогда и нигд? не наблюдалось подобного явленія раскола изъ за обрядовъ. Ни въ церквахъ высокаго уровня просв?щенія, ни низкаго, какъ въ н?которыхъ еретическихъ церквахъ Востока. Что же это, позоръ русской церкви, низшая языческая форма христіанства? Ничуть. Это просто несравнимая, математически несоизм?римая форма переживанія христіанскаго откровенія, особый мистицизмъ, которыхъ не знаютъ другіе народы. Съ самаго начала русскаго христіанства мы наблюдаемъ у русскихъ необычайную, мелочную, суев?рную приверженность къ разъ принятому литургическому слововыраженію или обряду. Наши учителя – греки многое передали намъ, и мы покорно восприняли, наприм?ръ, въ сущности чу?ждую намъ острую вражду къ латинству, но «обрядов?рію» научитъ насъ не могли, потому что сами они въ сравненіи съ нами, въ этомъ отношеніи и были и остаются большими либералами. Русскимъ паломникамъ на православный Востокъ греческое отношеніе къ храмовой святын? представляется просто небрежностью и гр?хомъ. Русскіе оказались особенно чувствительными къ тому общеизв?стному религіозно-психологическому факту, что всякаго рода предметы, слова, формы и традиціи, принятые въ церковномъ употребленіи, пріобр?таютъ отъ соприкосновенія съ абсолютной, божественной сущностью церкви, особо священное значеніе, вызываютъ къ себ? у в?рующихъ особую благогов?йную осторожность. Все (даже мелочи физическія – металлъ, матеріи, рисунки), попадающіе въ церковное употребленіе пріобр?таетъ налетъ в?чности, такъ сказать «этернизируется». Теоретически мы въ этомъ явленіи раціонально сталкиваемся въ величайшей, непостижимой антиномической проблемой философіи, догматики и мистики: какъ Безконечное соприкасается съ конечнымъ, Богъ съ тварью? Это – проблема, типично разд?ляющая умонастроеніе Востока и Запада, какъ показала посл?дняя геніальная вспышка эллинской метафизики въ XIV в?к?, во время такъ называемыхъ исихастическихъ споровъ. Западъ остался съ ?омой Аквинскимъ и его ученикомъ Варлаамомъ Калабрійскимъ, а Востокъ съ Григоріемъ Паламой, архіеп. ?ессалоникійскимъ. Посл?дній былъ даже канонизованъ за свой метафизическій подвигъ. Русскій религіозный опытъ оказался наибол?е р?шительнымъ и адекватнымъ оправданіемъ исихастическаго богословія. Если, по богословію Григорія Паламы, Богъ въ своей чистой Сущности не вм?щается въ лицахъ и вещахъ тварныхъ, то въ своихъ «энергіяхъ», т. е. д?йственныхъ актахъ, онъ реально и существенно имъ сообщается и присутствуетъ въ нихъ. А вещи и лица, въ благодатномъ, аскетическомъ подвиг? удостоившіяся этого обитанія въ нихъ Бога, сами черезъ это «обожаются» (??????). Церковь есть сокровищница безчисленныхъ «энергій» Божіихъ, «обоженныхъ» объектовъ: пророки, святые, таинства, слова св. Писанія и церковныхъ молитвъ, самыя имена Божіи, чудеса, чудотворныя иконы и мощи, вс? освященные предметы – все это сосуды Самого Божества. Ни одинъ изъ народовъ, крещенныхъ греками, кром? русскихъ, не воспринялъ съ такой силой этого, какъ бы физически ощутимаго присутствія Бога въ тварныхъ, матеріальныхъ, но благодатно преображенныхъ церковнымъ освященіемъ вещахъ. Русскій въ храм?, прикасаясь къ каждой точк?, ощущаетъ какъ бы б?гущіе повсюду электрическіе токи божественной силы и святости. Онъ какъ бы физически сотрясается ими. Для него немыслимая дерзость и тупость, зайдя въ алтарь, хотя бы на минуту положить свой зонтикъ на престолъ, какъ это д?лаютъ въ Греціи, или встать на престолъ ногами, чтобы обтереть пыль съ подсв?чниковъ, какъ это д?лають повсюду въ римско-католическихъ церквахъ. Сама русская правительственная іерархія д?лала въ этомъ отношеніи роковыя ошибки, ибо сама въ сильной степени отравлялась западнымъ раціонализмомъ черезъ свои школьные учебники, заимствованные у Запада. Такъ было въ XVII в., когда создался печальный расколъ старообрдядчества. Русскому благочестію присуще особо острое ощущеніе Бога въ матеріи. Но это не им?етъ ничего общаго съ пантеизмомъ. Какъ разъ наоборотъ, это исключаетъ всякій пантеизмъ, всякую физическую, автоматическую «повсюдность» (ubіquіtas) Божества. Божественныя «энергіи» обитаютъ лишь въ душахъ и вещахъ облагодатствованныхъ. Вс? же прочіе предметы или души, не достигшіе путемъ подвига или церковнаго освященія благодатствованія, часто не нейтральны, а наоборотъ служатъ сосудами антибожеской, нечистой силы, оругіями злыхъ духовъ. Это не ???-???????, какъ данное, а ???-??-???????, какъ должное. Это заданіе для христіанъ и для церкви, чтобы собрать «все-въ-Бог?» и уготовать подвигомъ благочестія пути вселенія «Бога-во-все» (I Кор. 15, 28). Въ этомъ живомъ ощущеніи обитанія Бога въ земной святын? – корень русскаго обрядов?рія, «старообрядчества», а не въ элементарномъ нев?жеств? или языческомъ суев?ріи, какъ это рисуется людямъ безрелигіознымъ. Недостатокъ научнаго образованія, конечно, запуталъ обрядовый споръ въ XVII в., но существо его состояло не въ грамматическихъ или археологическихъ спорахъ, а въ мистик? и теургичности русскаго культоваго благочестія. Прикосновеніе къ разъ установившимся формамъ богослуженія было до нестерпимости бол?зненно, ощущалось русскими, какъ профанація святыни.

Русскіе христіане, жаждавшіе всей душой свести Іерусалимъ небесный на землю, чтобы вся жизнь земная – въ добываніи хл?ба насущнаго, въ пищи и въ питіи, въ строеніи дома, семьи, хозяйства, государства – была освящена молитвами и благословеніями церкви, постепенно въ устроеніи всей земли своей, въ созданіи на ней большого государственнаго т?ла, сплошь покрытаго храмами съ множествомъ крестовъ на ихъ крыльяхъ (храмъ немыслимъ безъ сіяющаго какъ бы въ неб? креста на его верхушк?), увид?ли воплощеніе царства Христова на земл? и назвали свою землю «святой Русью». Количество святыни, число святыхъ, чудотворныхъ иконъ, мощей, чудесъ, подвижниковъ, богоугодныхъ людей рисовалось русскимъ все возрастающимъ и накопляющимся на Святой Руси, такъ что вс? камни и все дерево ея зданій становились освященными, обмоленными, благодатно преображенными среди остального, мен?е священнаго, бол?е нечистаго и въ ритуальномъ небреженіи погибающаго міра.

Какъ же на почв? такой религіозной психологіи, какъ бы возвращающей насъ къ мистик? ветхозав?тной ритуальной левитской чистоты, переживаются русской душой основные догматы христіанства: отношеніе ея къ Спасителю Нашему, Господу Іисусу Христу, евангельское сознаніе богосыновства, благодать и свобода и перв?йшія «царскія» запов?ди о любви къ Богу и ближнему?

Прежде всего прим?чательный фактъ. Греческое богословское созерцаніе Св. Софіи, какъ особаго образа второй ?постаси Св. Троицы, нашло свое литургическое воплощеніе въ посвященіи имени св. Софіи н?сколькихъ ка?едральныхъ храмовъ. По подражанію грекамъ появились и на Руси храмы св. Софіи. Но богослужебное празднованіе имъ было пріурочено къ праздникамъ въ честь Пр. Богородицы, и св. Софія истолкована была отчасти, и въ иконоборческой трактовк?, какъ образъ Богоматери. Количество чудотворныхъ и чтимыхъ иконъ Богоматери исчисляется въ Россіи многими десятками, а богородичныхъ храмовъ – тысячами. Любимыми службами и ака?истами у русскаго народа являются преимущественно богородичныя службы. Свои столичные національные соборы русскіе посвящали Пр. Богородиц?: Кіевскій – Десятинный, Владимірскій и Московскій – Успенскіе, СПбургскій – Казанскій. Что это: забвеніе Христа, искаженіе догматики? Ничуть. Это только своеобразное преломленіе догмата искупленія въ національномъ дух?. Русскому сознанію совершенно несвойственно исторически-идиллическое отношеніе къ евангельскому прошлому. Ни Ренанъ, ни Штраусъ, ни одна позитивистическая германская «Leben-Jesu» не могли бы родиться въ русской голов?. Созерцаніе отъ прошлаго устремлено къ грядущему. Для насъ Христосъ грядетъ во слав? судить живыхъ и мертвыхъ. У русскихъ принятъ греческій иконный образъ «Пантократора» – «Господа Вседержителя», Христа, Царя и Судіи. Русскій не дерзаетъ въ своемъ аскетическомъ самоосужденіи просто предстать предъ Праведнымъ Судіей. Онъ ищеть заступника. По гр?шному опыту онъ знаетъ, что есть одна естественная любовь, которая прощаетъ все, которая милосердна безпред?льно, это – любовь матери. И такой своей Матерью и Всемилосердной Матерью всего слабаго, гр?шнаго рода челов?ческаго русскій признаетъ Матерь Божію, вм?ст? съ страданіемъ за Сына Челов?ческаго принявшей въ ея раненую душу (Лук. 2, 35) всю скорбь людскую. Она сострадательно и любовно покроетъ «честнымъ своимъ покровомъ» несчастнаго кающагося гр?шника и этимъ спасетъ его на праведномъ суд? Божіемъ отъ заслуженнаго наказанія. Никогда русскій не воображаетъ и не изображаетъ на иконахъ Пр. Богородицу одинокой, безъ младенца, и юной д?вой. Только на иконахъ Введенія и Благов?щенія, по необходимости. Онъ видитъ ее только какъ матерь съ младенцемъ. Изображаетъ часто зр?лой, почти на границ? старости, женщиной – «старицей», съ безконечной скорбью на лиц? за весь родъ челов?ческій. Въ этомъ смысл? материнскаго заступничества русскій и повторяетъ часто въ молитвенномъ смиреніи восточную формулу: «Пресвятая Богородица спаси насъ!» И фольклористически наблюдая это, могутъ сказать, что это не религія Христа, а религія Божіей Матери. Разум?ется это неточно и въ глубин? совс?мъ нев?рно.

Какъ и вся Восточная Церковь, русское христіанство теоретически совершенно не интересуется мучительнымъ для Запада вопросомъ о свобод? и благодати. Онъ зд?сь кажется искусственнымъ, даже какъ бы не христіанскимъ, поставленнымъ, какъ бы языческой гордостью. Вопросъ предр?шается для русскаго религіознаго сознанія психологически, какъ самоочевидный. Восточному сознанію вообще чужда претензія какой бы то ни было личности сводить счеты съ Богомъ, думать о какихъ то своихъ силахъ и т?мъ бол?е «заслугахъ». Ему не надо было исканій Августина, мукъ Лютера и героизма Кальвина, чтобы познать всю глубину откровенія Павлова о спасеніи только благодатью, даромъ даруемою за в?ру. Со своимъ отт?нкомъ и на своемъ психологическомъ язык? русскій называетъ эту благодать «милосердіемъ», «милосердной любовью Божіей», выстраданной страданіями Первомученника за вс?хъ – Господа Іисуса.

Когда русская душа ставится предъ вопросомъ о любви къ Богу и ближнему, она опять чувствуетъ опасность согр?шить какой-то гордостью. Она почти не см?етъ помышлять, о томъ, что «именно она» любитъ Бога. Н?тъ, она сладостно думаетъ, она непоколебимо знаетъ и она безконечно ут?шается, проливая потоки слезъ радости о томъ, что «мы возлюблены Богомъ», такъ что «онъ и Сына Своего Единороднаго далъ» за насъ (Іоан. 3, 16), недостойныхъ, гр?шныхъ, окаянныхъ. «Богъ есть любовь» (I Іоан. 4, 9) – вотъ что зачаровало рускую душу въ писаніяхъ возлюбленнаго ученика Христова. Не наша любовь къ Богу интересуетъ ее, а любовь Божія къ намъ. Она такъ безконечна и всемогуща, что и таинственный вопросъ о в?чныхъ мученіяхъ и діавол?, безъ справки съ мн?ніями Оригена, безъ еретическихъ раздоровъ, интимно, эзотерически, р?шается въ смысл? всеобщаго апокатастасиса (I Кор. 15, 28), конечнаго спасенія вс?хъ въ «объятіяхъ Любви Отчей».

Наша любовь къ Богу мыслится уже какъ естественный отв?тный откликъ на этотъ безконечный даръ любви Божіей къ намъ. А къ ближнему? Къ ближнему тоже не въ дух? сильнаго, помогающаго слабому, а въ дух? равно безсильнаго, гр?шнаго ничтожнаго, сострадающаго страждующему брату. Любовь смиренная и сострадательная.

Зд?сь мы должны подчеркнуть новую особенность русскаго религіознаго самочувствія. Въ немъ на первомъ м?ст? стоитъ не царственная доброд?тель любви, а доброд?тель смиренія, точь въ точь, какъ въ аскетическихъ руководствахъ восточныхъ подвижниковъ. И это не потому, что вычитано изъ нихъ, а это такъ дано психологически, естественно, и только подкр?плено чтеніемъ отцовъ-пустынниковъ. Аскетическое сознаніе своей нечистоты предъ святостью Божіей зд?сь соединено съ моральнымъ и онтологическимъ ничтожествомъ твари предъ Творцомъ. Простой русскій монахъ говоритъ мірянину: «Помни, что Богъ сд?лалъ міръ изъ ничего. Такъ и ты сознавай до конца, что ты ничто предъ Нимъ. Только тогда Онъ начнетъ творить изъ тебя н?что». Абсолютное смиреніе – это начало, корень, основаніе, источникъ всего христіанскаго пути.

Смиреніе приводитъ къ другой любимой русской лушой доброд?тели: – къ терп?нію въ страданіяхъ. Историческія воспоминанія русскаго народа полны памятью о перенесенныхъ страданіяхъ. Что жизнь есть страданіе – это очень близко къ русскому опыту и русскому вниманію. Идея состраданія привлекаетъ русское сердце въ Евангеліи. Христосъ воспринимается, какъ «закланный Агнецъ» (Іоан. 1, 29), какъ агнецъ и уничиженный рабъ Іеговы пророка Исаіи (Ис. 53), какъ «зракъ раба пріемшій» (Флп. 2, 7). Смиренн?йшій и Кротчайшій въ страданіяхъ Первомученникъ. Несеніе креста за Нимъ, сомученичество ему и состраданіе во имя Христа вс?мъ страждущимъ собратіямъ есть адекватная русской душ? форма любви къ ближнему. Это – не д?ятельная гуманитарная форма филантропіи. Это – сочувственное разд?леніе вм?ст? съ страдающимъ братомъ несомаго имъ креста долготерп?нія.

Но вм?ст? съ т?мъ русское христіанство не есть «голго?ское христіанство», какъ пытались истолковать его н?которые. Его вершина въ исключительно ликующемъ празднованіи Пасхи. Не Голго??, а Воскресенію Христа придаетъ восточная и русская душа въ частности р?шающее значеніе. Рождество Христово не вызываетъ еще въ ней полной радости. Впереди еще страданія всей жизни и Голго?а. Только съ Пасхой приходитъ безоблачное ликованіе. Тутъ русская душа, тоскующая о преображеніи всего земного въ небесное, д?йствительно предощущаетъ это преображеніе въ необычайномъ радостномъ экстаз?. Духовное и физическое ликованіе въ эту святую ночь въ богослуженіи и въ душахъ в?рующихъ столь необычно, чудесно, что превосходитъ духовную радость другихъ таинствъ и однимъ выдающимся русскимъ іерархомъ истолковано, какъ именно таинство, какъ особая благодать. И это толкованіе понятно русской душ?. Геніальный русскій писатель Н. В. Гоголь пророчествовалъ, что еще будетъ моментъ, когда Воскресеніе Христово будетъ праздноваться въ русской земл? особенно и чрезвычайно, какъ нигд? въ мір?.

[wizard]

[wizard]

Нагорная проповедь

1. Увидев народ, Он взошел на гору и когда сел; приступили к нему ученики его.

2. И Он, отверзши уста Свои, учил их, говоря:

3. Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное.

4. Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

5. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

6. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

7. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

8. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

9. Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

10. Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царствие Небесное.

11. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня.

12. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас.

13. Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям.

14. Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы.

15. И, зажегши свечу, не ставят ее перед сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме.

16. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца нашего Небесного.

17. Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнять.

18. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все.

19. Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших, и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, то великим наречется в Царстве Небесном.

20. Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное.

21. Вы слышали, что сказано древним: «Не убивай; кто же убьет, подлежит суду».

22. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему «рака» (пустой человек), подлежит синедриону (Верховное судилище), а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной.

23. Итак, если ты принесешь дар свой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя

24. Оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди, прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой.

25. Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу.

26. Истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта.

27. Вы слышали, что сказано древним: «Не прелюбодействуй».

28. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем.

29. Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну.

30. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну.

31. Сказано также, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную.

32. А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подаст ей повод прелюбодействоватъ; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует.

33. Еще слышали вы, что сказано древними: «Не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои».

34. А Я говорю вам: не клянись вовсе ни небом, потому что оно Престол Божий.

35. Ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя.

36. Ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным.

37. Но да будет слово ваше: «да, да», «нет, нет»; а что сверх этого, то от лукавого.

38. Вы слышали, что сказано: «Око за око и зуб за зуб».

39. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую.

40. И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду.

41. И кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два.

42. Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся.

43. Вы слышали, что сказано: «Люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего».

44. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас.

45. Да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.

46. Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же делают и мытари (сборщики податей)?

47. И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?

48. Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный.

[wizard]

Их-то Господь – вон какой!

Он-то и впрямь настоящий герой!

Без страха и трепета в смертный бой

Ведет за собой правоверных строй!

И меч полумесяцем над головой,

И конь его мчит стрелой!

А наш-то, наш-то – гляди, сынок –

А наш-то на ослике - цок да цок -

Навстречу смерти своей.

А у тех-то Господь – он вон какой!

Он-то и впрямь дарует покой,

Дарует-вкушает вечный покой

Среди свистопляски мирской!

На страсти-мордасти махнув рукой,

В позе лотоса он осенен тишиной,

Осиян пустотой святой.

А наш-то, наш-то – увы, сынок –

А наш-то на ослике - цок да цок -

Навстречу смерти своей.

А у этих Господь – ого-го какой!

Он-то и впрямь владыка земной!

Сей мир, сей век, сей мозг головной

Давно под его пятой.

Виссон, багряница, венец златой!

Вкруг трона его веселой гурьбой

- Эван эвоэ! – пляшет род людской.

Быть может, и мы с тобой.

Но наш-то, наш-то – не плачь, сынок –

Но наш-то на ослике - цок да цок -

Навстречу смерти своей.

На встречу со страшною смертью своей,

На встречу со смертью твоей и моей!

Не плачь, она от Него не уйдет,

Никуда не спрятаться ей!

Тимур Кибиров

ХРИСТОС ВОСКРЕС!!!

[wizard]

Святитель Феофан Затворник

Окамененное нечувствие, или духовная сухость
Средства против этого и причины его проявления

Я полагал, что у вас постоянное охлаждение… или сухость и нечувствие. Но этого у вас нет, а есть то, что со всеми по временам бывает. Об этом все почти писавшие о духовной жизни поминают. Святой Марк подвижник трех такого рода врагов выставляет: неведение с забвением, разленение с нерадением и окамененное нечувствие.

«Какое-то параличное состояние всех сил душевных». В кратких молитовках не забыл их и святой Златоуст: «Избави мя от неведения, забвения, уныния (это разленение с нерадением) и окамененного нечувствия».

Средства указываются не многосложные — терпеть и молиться.

Терпеть. Возможно, что Бог Сам посылает это для обучения не полагаться на себя. Иной раз много берем на себя и многого ожидаем от своих усилий, приемов и трудов. Вот Господь и берет благодать и оставляет одного, как бы говоря, вот попробуй, насколько у тебя есть сил. Чем больше имеется дарований естественных, тем такое обучение нужнее. Сознав это, будем терпеть. Посылается это и в наказание — за вспышки страстей, допущенные и не осужденные, и не покрытые покаянием. Вспышки эти то же для души, что для тела пища дурная, которая отягчает или расслабляет, или отупляет… Надо, выходит, при сухостях осмотреться, не было ли чего такого на душе, и покаяться пред Господом, и положить вперед остерегаться.

Больше всего достается это за гнев, неправду, досаждение, осуждение, возгордение и подобное. Врачевство — возвращение опять благодатного состояния. Как благодать в воле Божией, то нам остается молиться… об избавлении от сей самой сухости… и от окамененного нечувствия. Встречаются такие уроки: обычного молитвенного правила при сем не оставлять, но все его точно исполнять, стараясь всячески, чтобы мысль сопровождала слова молитвы, напрягаясь и чувство расшевелить… Пусть чувство — камень, но мысль будет — хоть половинная молитва, но все же молитва будет; ибо полная молитва с мыслию и чувством должна быть. При охлаждении и бесчувствии мысль трудно будет удерживать при словах молитвы, но все же возможно. Делать надо наперекор себе… Это преутруждение себя и будет средством преклонить Господа на милость и возвратить благодать. А бросать молитву никак не должно. Святой Макарий говорит: увидит Господь, как искренно желаем блага этого… и пошлет. Молитву же против охлаждения воссылать своим словом пред правилом и после правила… и в продолжение его к Господу взывать, как бы преднося пред лице Его мертвую душу: видишь, Господи, какова она! Но рцы слово и исцелеет. С этим словом и в продолжение дня почасту обращаться к Господу. (Вы

[wizard]

Святитель Филарет Московский однажды произнес замечательные слова, о которых стоило бы помнить: «Гнушайтесь врагами Божиими, поражайте врагов Отечества, любите врагов ваших». Есть три категории врагов, и к каждой из них стоит по-особому относиться:

– личных врагов христианин призван прощать, предоставляя суд над ними сердцеведцу Богу;

– врагам Отечества следует давать достойный отпор, потому что, защищая Отечество, мы избавляем ближних от многих бед;

– врагами же Божиими, то есть теми, кто осознанно идет против Бога, необходимо гнушаться, то есть отвращаться, сторониться их заблуждения.

Когда святой Константин Философ (в монашестве Кирилл), просветитель славян, посланный греческим императором к сарацинам для прения о вере, пришел в их столицу, то он услышал следующее недоумение: «Христос есть Бог ваш, почему же вы не поступаете так, как Он повелевает вам? Он заповедал вам молиться за врагов, добро творить ненавидящим и гонящим вас, бьющим в щеку обращать другую, – вы же поступаете не так: если кто обидит вас, вы изощряете меч, выходите на войну, убиваете. Почему же вы так делаете?» Выслушав, святой Константин спросил у них: «Если в каком-нибудь законе будут написаны две заповеди, то который человек окажется более совершенным исполнителем закона: тот ли, который исполняет одну, или тот, кто исполняет обе заповеди?» – «Тот вернее служит Богу, который исполняет обе заповеди», – отвечали ему. «Правильно, – продолжал святой. – Итак, теперь рассудите дальше: истинно, что Христос повелел нам молиться за обижающих нас и благотворить им. Но Он сказал также, что большей любви никто из нас явить в этой жизни не может, как если кто положит душу свою за друзей своих. Свою обиду терпит каждый из нас, когда она причиняется нам как людям частным. Но в обществе мы друг друга защищаем, жертвуем своей жизнью, чтобы вы, пленив наших сограждан, вместе с телом не пленили и их души, принудив их к отречению от веры и богопротивным действиям. Ведь вы, если покорите какую-нибудь землю, то всех принуждаете принимать вашу веру и лишаете Небесного Царствия. Так лучше нам предать телесной смерти некоторых из ваших воинов, чем если многие из наших братьев по вере умрут через вас духовною смертью».

Древнехристианский подвижник преподобный Исидор Пелусиот рассуждал: «Апостол Павел сказал: “Аще возможно… со всеми человеки мир имейте” (Рим. 12: 18). Иногда бывает это и невозможно, когда дело идет о благочестии, о справедливости, о целомудрии, и, просто сказать, о всех добродетелях. Как будет в мире благочестивый с нечестивым, правдивый с лживым или целомудренный с похотливым, который готов растлить не чужую только, но и свою собственную красоту? “Держись… мира со всеми призывающими Господа от чистого сердца” (2 Тим. 2: 22)».

Преподобный Сергий Радонежский, являя собой пример глубочайшего смирения, никогда не мстил обидчикам и считал за лучшее удалиться из обители, нежели наказывать тех, кто негодовал на него. Однако он благословил на ратный подвиг иноков Пересвета и Ослябю, да и самого благоверного князя Димитрия Донского, чтобы они поражали врагов Отечества. Как же его личное смирение и кротость совмещались с согласием на чье-то убийство? Дело в том, что смирение святого человека (а поступки святых – пример для подражания каждому из нас) – это смирение не перед злом как таковым, а прежде всего перед Богом, то есть послушание воле Божией. Преподобный Сергий жил по Божиим заповедям, и Господу угодно было защитить Русскую землю от монголо-татар руками русских воинов, поэтому преподобный, прозревая Божию волю, благословил князя и воинов на ратный подвиг.

[wizard]

 

[wizard]

Советы Серафима Саровского

Пей там, где конь пьет. Конь плохой воды не будет пить никогда. Стели постель там, где кошка укладывается. Ешь фрукт, которого червяк коснулся. Смело бери грибы, на которые мошкара садится. Сади дерево там, где крот землю роет. Дом строй на том месте, где змея греется. Колодец копай там, где птицы гнездятся в жару. Ложись и вставай с курями - будешь иметь золотое зерно дня. Ешь больше зеленого - будешь иметь сильные ноги и выносливое сердце, как у зверя. Плавай чаще - будешь себя чувствовать на земле, как рыба в воде. Чаще смотри на небо, а не под ноги - и будут твои мысли ясные и легкие. Больше молчи, чем говори - и в душе твоей поселится тишина, а дух будет мирным и спокойным.

 

 

Плавучая церковь Николая Чудотворца — единственный в Российской Империи корабль, на котором располагалась полноценная православная церковь. Действовал  в Каспийском море

[wizard]

[wizard]

[wizard]

[wizard]

[wizard]

Главная священная книга алавитов — «Китаб аль-Маджму», содержит 16 сур и является подражанием Корану. Она начинается следующим образом: «Кто наш господин, который создал нас? Ответ: это эмир верующих, эмир веры, Али Ибн Абу Талеб, Бог. Нет Бога кроме него».

В основе вероучения алавитов — представление о «Вечной Троице»: Али как воплощение Смысла, Мухаммед как воплощение Имени и Сальман аль-Фариси, сподвижник Пророка и первый неараб (перс), принявший ислам как воплощение Врат («Аль-Баб». «Врата» — титул ближайшего сподвижника всякого имама). Они выражаются буквами: «айн», «мим» и «син-Амас»: алавиты, с их унаследованной еще от исмаилитов приверженностью «тайному знанию», вообще склонны к каббалистическим построениям. В этой троице Али — воплощение Божественного Смысла, то есть в сущности сам Бог; все сущее — от него. Мухаммед — Имя, отражение Бога; Мухаммед создал аль-Фариси, который есть врата Бога через Имя. Они единосущны и нераздельны. Весьма почитается также Фатима, дочь пророка Мухаммеда и супруга Али — как бесполое существо из света аль-Фатир. Познать Бога невозможно, если только он сам не откроется, явившись в образе человека; таких явлений было семь (в лице признаваемых исламом пророков): Адам, Нух (Ной), Якуб (Иаков), Муса (Моисей), Сулейман (Соломон), Иса (Иисус) и Мухаммед. Всё это — вополощения Али. Сам Мухаммед (согласно алавитам) заявил: «Я из Али, а Али из меня»; но Али был сущностью не только Мухаммеда, а и всех предыдущих пророков.

При этом алавиты очень почитают также Ису (Иисуса Христа), христианских апостолов и ряд святых, празднуют Рождество и Пасху, на богослужениях читают Евангелие и причащаются вином, используют христианские имена. Поклоняются они также Луне, Солнцу, вечерней и утренней заре, но в этом вопросе у них существуют разногласия. Так называемые «шамсиюн» (поклонники Солнца) полагают, что Али «произошел из сердца Солнца». Поклонники света считают, что Али «произошел из глаза Солнца», тогда как «калязиюн» (по имени основоположника — шейха из Галилеи Мухаммеда Калязи) отождествляют Али с Луной. Кроме того алавиты делятся на тех, кто поклоняется свету («нур») и тьме («зульм»).

По поверьям алавитов, люди существовали до сотворения Земли и были светящимися огнями и планетами; тогда они не знали ни послушания, ни греха. Они наблюдали Али как Солнце. Затем Али являлся им в разных обличьях, демонстрируя, что познавать его можно лишь тогда, когда он сам выберет средство для этого. После каждого появления проходило семь тысяч семьсот семь лет и семь часов. Затем Али-Бог создал земной мир и дал людям телесную оболочку. Из грехов он создал демонов и шайтанов, а из козней шайтана — женщину. Как и большинство шиитских сект, алавиты верят в переселение душ (танасух). После смерти душа человека переселяется в животное, причём душа дурного человека — в тех животных, которых употребляют в пищу; после семикратной инкарнации душа праведного попадает в звёздную сферу, душа же грешника — в сферу демонов. У женщин души нет. Женщин алавиты не учат молитвам не допускают на свои богослужения.

В исламской традиции алавиты отвергают шариат, а также те из хадисов, что восходят к истинным и мнимым врагам Али — первому халифу Абу-Бакру (как «узурпатору» власти Али) и жене Пророка Аише (сражавшейся против Али).
 

Культ, обряды, организация

Вслед за исмаилитами, алавиты проводят резкий раздел между избранными, обладающими тайным знанием, и непросвещенной массой. Избранные имеют имя «особых» («хасса»), прочие — «рядовые» («амма»). Руководит любой общиной имам, он представитель Али на земле, ему ведомо будущее, без него не могут проводиться никакие обряды. Низшие, после имама, категории шейхов — «накиб» (представляющий Мухаммеда) и «наджиб»(представляющий Сальмана). Хасса может быть только тот, кто родился от отца и матери — алавитов. В хасса посвящают с совершеннолетием (18 лет), в собрании «особых» под руководством местного имама; сообщив посвящяемому тайны религии, с него берут клятву не разглашать их, в подтверждение чего он причащается бокалом вина и пятьсот раз произносит священное слово «Амас» (Али, Мухаммед, Сальман). Обряды исмаилитов тоже окружены налётом тайны: они свершаются по ночам в особых часовнях (кубба, араб.: купол), расположенных на возвышенных местах.

Обрядовую сторону ислама алавиты сильно упростили. Пост рамадана они сохранили, но он длится у них только полмесяца (а не месяц). Ритуальные омовения отсутствуют, намаз только два раза в день (вместо пяти). Отменены многие исламские запреты, включая запрет алкоголя.

[wizard]

Господи, спаси нас, дураков, как-нибудь!...

[wizard]

[wizard]

От тебя — желание и усилие, от Бога — сила и результат.

Преподобный Паисий Святогорец

[wizard]

14 октября Покров Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии.

Поздравляем с праздником!

http://cs7054.vk.me/c540108/v540108531/bbae/nO2StsNUODc.jpg

 

[wizard]

 так (разве что, специалисты до сих пор ломают копья по поводу окружающей его с трех сторон галереи) он выглядел сразу после установления в 1164 году Андреем Боголюбским нового праздника в честь Покрова Пресвятой Богородицы:

http://chronologia.org/xp/im/xr1-069.jpg

Утопающий в каменном кружеве величественный, устремившийся в небо одноглавый храм, венчающий вершину облицованной камнем искусственной возвышенности на стрелке у слияния Клязьмы и Нерли. Возвышающийся над всей округой, хорошо видимый и из Владимира-на-Клязьме и из великокняжеской резиденции в Боголюбово. От ворот храма к воде сбегала широкая каменная лестница. И не просто так. Судя по всему, Покров на Нерли был специально построен так, чтобы сподручнее всего добираться до него было именно по воде. Торжественные богослужения с участием князя, его семьи и знатнейших бояр Владимиро-Суздальской земли напоминали, должно быть, современный Каннский фестиваль. В том числе, и по части того внимания, что привлекали они у досужей публики.

Только представьте себе.

Вереница ладей под разноцветными парусами, со щитами, с которых скалятся диковинные звери, по бортам, под приветственный перезвон колоколов, разносящийся далеко над водою, медленно тянется вдоль по реке со стороны Владимира. Вот одна из них, самая большая, сноровисто убрав весла, замирает у причальной стенки у основания сверкающего на солнце белоснежным камнем искусственного холма, на котором и стоит храм. С нее летят концы, тут же подхваченные слугами на берегу и намотанные на кнехты. Опускаются сходни, и облаченный в багряно-красное корзно князь, держа под руку княгиню в белоснежном убрусе, спускается на берег. И в тот же миг с галереи, окружающей храм, раздается многогласый хор певчих, исполняющих приветственный гимн. Слуги на причале ломают шапки, кланяясь княжеской чете. Следом сходят сыновья великого князя с женами же и один-два ближних боярина. И вся эта процессия, сверкая парчой и шелками, золотом, брильянтами и жемчугами, не спеша направляется вверх по лестнице к церковным вратам. Где их уже ждет выстроившийся для встречи почетных гостей церковный причт с крестами и иконами. А за их спинами, уходя вправо и влево вдоль стен, теряясь среди колонн, поддерживающих галерею, замершая в почтительном молчании толпа горожан и гостей города. Князь со свитой кланяются образам, просят у настоятеля благословения и один за другим исчезают в дверях.

И только после этого к освободившейся причальной стенке пристает следующая ладья, с которой сходят новые гости. Князья и бояре, с женами и детьми. А певчие на галерее продолжают петь. Колокольный звон плывет над Клязьмой. Владимирцы, уже чуть осмелев, любуются нарядами сильных мира сего, негромко перебрасываясь короткими комментариями. И проходящие мимо гости знают, что их оценивают, и стараются произвести наилучшее впечатление, продемонстрировать все свое богатство и чувство вкуса. И так повторяется снова и снова, покуда последний из корабликов не отвалит от причала и не юркнет в устье Нерли, где он будет дожидаться своих владельцев, когда тем придет время отправиться в обратный путь.

А на следующий год, в тот же день на Покров Пресвятой Богородицы — 1 (по старому стилю) октября, все повторится вновь. Расписные ладьи. Звон колоколов и пение церковного хора. Дефиле по лестнице к вратам храма. Восхищенные взгляды простецов...

А так примерно церковь Покрова на Нерли смотрелась по весне в половодье:

http://lubovbezusl.ucoz.ru/_pu/15/46145559.jpg

 

[wizard]

[wizard]

[wizard]