Перенос Крымской войны в окрестности Санкт-Петербурга

[Лин]

Альма: Русские 36000 при 84 орудиях, Союзники 60000 при 144 орудиях, .

И почему это Меньшиков, негодяй такой, сражение слил?

Непонятно только, почему под Ревелем имея двухкратное преимущество в пехоте и полуторное в артиллерии русские сольют, тем более с таким результатом..

Изменено 26 Jan 2014 пользователем Лин

[тохта]

Да, и отчего-то уверенность, что Николай погибнет (ну, бывает) и в России царя не будет. То есть никого. Только вот кроме убитого волей топикстартера Александра Николаевича есть Константин Николаевич (27 лет), Николай Николаевич (23 года) и Михаил Николаевич (22 года). То есть преемственность власти есть.

Царя не будет до следующей коронации.

И авторитет Николая у КН сразу не появиться. В остальном вы правы.

[тохта]

В РИ не было высадки в Прибалтике. Не смущает?

И чего НП забыл в армии? У него генералы кончились?

Да, здесь обсуждается АИ, как ни странно. А вот высадка в Прибалтике и Крыму одновременно, причем так, что осада Севастополя произошла заранее- это уже ваш вариант.

Если НП участвовал в русско-турецкой войне, то почему он не может участвовать в этой войне?.

Изменено 26 Jan 2014 пользователем тохта

[evigon]

Если французы и англичане на Балтике, Турция остается один на один с Россией.

В 1853 году был разработан наступательный план, по которому две дивизии десантировались в Варне, а два корпуса, составив сухопутный отряд, форсировав Дунай, тоже подходили к Варне, затем занимали Бургас.

Всего в десантном отряде (только строевых нижних чинов) числилось 37201, в сухопутном отряде - 95771) Нехилая армия.

Всего в РИА в 1853 году было -

Гв. пех. корпус (40 б, 13 бат - 100 ор, 2 п/э)

Гв. кав. корпус (68.5 э)

Грен. корпус (38 б, 32 э, 14 бат -112 ор)

Шесть пех. корпусов (300 б, 160 э, 78 сот., 73 бат - 584 ор.)

Два кав. корпуса (162 эск., 12 бат - 96 ор)

Отд. Кавказский корпус (124, 5 б, 11.5 э, 252 сот., 21 бат (221 ор)

Отд Оренбург. корпус (10 б, 6 сот, 16 ор.

Отд. Сиб. корпус (17,5 б, 60 сот, 146 ор.)

Казачьи части (1б, 2 э, 60 сот., 3 бат. - 24 ор.)

Войска в Финляндии - 14 б, 6 сот.,

Вспомогательные войска и прочие отд. части.

Штатное расписание 1853 года -

Численность РИА.

Надо иметь ввиду, что гвардейские корпуса, гренадерский, 1-й, 2-й и 6-й армейские дислоцируются в Польше, Прибалтике и возле Петербурга. А это много больше 110-ти тысяч.

Изменено 26 Jan 2014 пользователем evigon

[Вандал]

Царя не будет до следующей коронации.

Кто Вам такую глупость сказал?

Изменено 26 Jan 2014 пользователем Вандал

[чукча]

Если французы и англичане на Балтике, Турция остается один на один с Россией.

Флота у союзников, как и в реале, хватит на оба театра. Десант на варну/константинопль в таких условиях - фантастика. Продвигаться по суше в Румынию-Болгарию можно, но без флота подвисает снабжение, плюс к тому в реале там закруглились воевать из-за позиции Австрии

Изменено 26 Jan 2014 пользователем чукча

[чукча]

Координаты этого чудо-места можно?

На дороге впереди Хорнблауэр приметил черную точку. Вгляделся, дал глазу передохнуть и посмотрел снова. По направлению к ним ехал всадник. Через мгновение Хорнблауэр увидел чуть дальше какое-то поблескивание, и, присмотревшись, разглядел кавалерийский отряд – вероятно, авангард армии Пино. Вскоре «Сатерленд» окажется напротив него. Хорнблауэр прикинул расстояние от корабля до берега. Полмили, может, чуть больше – уже хорошо, но он предпочел бы подойти еще ближе.

– Отметка девять! – прокричал лотовый. Здесь можно будет пройти ближе к берегу, если, преследуя Пино на противоположном галсе, они досюда доберутся. Стоит запомнить. «Сатерленд» двигался навстречу приближающемуся войску, Хорнблауэр примечал ориентиры на берегу и соответствующие им замеры глубин. Он уже отчетливо видел кавалерийский эскадрон: всадники внимательно озирались по сторонам, сабли держали наголо. Не удивительно: здесь, в Испании, за каждым камнем укрывается партизан, готовый застрелить хотя бы одного врага.

Теперь, на некотором отдалении от передового отряда, Хорнблауэр различил кавалерийское подразделение подлиннее, а за ним длинную-предлинную череду белых пятнышек, которая поначалу озадачила его странным сходством с перебирающей лапками сороконожкой. Тут он улыбнулся. То были белые штаны идущей в ногу пехотной колонны: по какому-то капризу оптики синие мундиры еще сливались с серым фоном.

– И десять с половиной! – кричал лотовый. Здесь «Сатерленд» можно подвести ближе к берегу, но пока лучше оставаться на полвыстрела – с такого расстояния корабль не будет казаться угрожающим. Хорнблауэр напряженно размышлял, как воспримет неприятель появление «Сатерленда» – довольно многое можно было заключить по тому, что передовые кавалеристы, которые как раз поравнялись с кораблем, приветственно махали шляпами. Ни Пино, ни его людей не обстреливали с моря, им пока невдомек, какова разрушительная мощь хорошо направленного бортового залпа. Красавец-корабль под пирамидой парусов – зрелище для них новое. Поставь перед ними войско, и они сразу оценят его возможности, но то войско, не корабль. Хорнблауэр читал, что бонапартистские генералы не дорожат солдатскими жизнями. Чтобы избежать обстрела со стороны «Сатерленда», Пино пришлось бы немало потрудиться: шагать обратно в Мальграт, выбираться на горную дорогу, либо идти к ней прямиком через горы. Он где-то в конце этой длинной колонны, разглядывает «Сатерленд» в подзорную трубу. Вероятно, он предпочел идти вперед, рассудив, что «Сатерленд» большого ущерба не причинит. В таком случае он сильно просчитался.

Теперь с кораблем поравнялся второй кавалерийский отряд. Он вспыхивал и переливался на солнце, словно огненная река.

– Кирасиры! – вскричал Вильена рядом с Хорнблауэром. Он размахивал руками. – Почему вы не стреляете, капитан?

Хорнблауэр сообразил, что Вильена уже с полчаса что-то вещает по-испански – он все пропустил мимо ушей. Он не будет обстреливать кавалерию, которая быстро ускачет прочь. Первый, самый внезапный бортовой залп надо поберечь для медлительной пехоты.

– Мистер Буш, пошлите людей к пушкам, – приказал он, вновь начисто забыв про Вильену, потом рулевому: – Один румб вправо.

– И девять с половиной! – крикнул лотовый.

«Сатерленд» двинулся к берегу.

– Мистер Джерард! – крикнул Хорнблауэр. – Направьте пушки на дорогу. Стрелять будете, когда я подам сигнал.

За кирасирами следовала полевая артиллерия – шестифунтовые пушки подпрыгивали и раскачивались из стороны в сторону, доказывая, как плоха одна из лучших испанских дорог. Ехавшие на передках канониры дружелюбно махали приближающемуся судну.

– Отметка шесть! – Это лотовый. Дальше идти опасно.

– Один румб вправо! Так держать!

Корабль неторопливо полз по воде, команда стояла у пушек не шевелясь, молча, лишь слабо и нежно пел в такелаже ветер, да плескали о борт волны. Теперь мимо них проходила пехотная колонна, длинная плотная масса солдат в синих мундирах и белых рейтузах. В пыльной дымке они казались какими-то ненастоящими. Над синими мундирами белела полоса лиц – все как один смотрели на изящный кораблик, ползущий по эмалево-синему морю. Приятное разнообразие в утомительном переходе на войне, которая из таких переходов главным образом и состоит. Джерард пока не приказал менять угол подъема пушек – на протяжении почти мили дорога шла ровно, футах в пятидесяти над морем. Хорнблауэр поднес к губам серебряный свисток. Джерард это видел: не успел Хорнблауэр дунуть, как центральная пушка главной палубы изрыгнула огонь, следом оглушительно выпалили остальные. В горьком белом дыму «Сатерленд» накренился от отдачи.

– Господи, поглядите только! – воскликнул Буш.

Залп – сорок одно ядро из пушек и карронад – накрыл дорогу от обочины до обочины. На протяжении пятидесяти ярдов колонна зияла дырой. Целые шеренги были сметены; уцелевшие солдаты стояли в полной растерянности. Взревели пушечные катки – это вновь заряжали пушки: «Сатерленд» содрогнулся от второго залпа. В колонне образовалась новая брешь, сразу за первой.

– Задай им еще, ребята! – орал Джерард. Колонна отупело замерла в ожидании следующего бортового залпа; пороховой дым несло к берегу, и он кольцами повисал между камней.

– И четверть до девяти! – кричал лотовый.

Здесь глубже, можно ближе подойти к берегу. Видя, как неумолимо надвигается корабль, солдаты побежали в панике.

– Картечь, мистер Джерард! – прокричал Хорнблауэр. – Один румб вправо.

Еще дальше колонна застыла на месте. Стоящие и бегущие образовали затор, кишащую человеческую массу. «Сатерленд» по приказу капитана неуклонно надвигался на них, затем остановился, навел пушки, и шквал картечи метлой прошелся по дороге.

– Разрази меня гром! – орал Буш. – Что, попробовали?

Вильена прищелкивал пальцами и приплясывал на палубе, как клоун, ментик его развевался, перья трепыхались, шпоры звенели.

– Глубже семи! – прокричал лотовый, но Хорнблауэр различил у кромки воды что-то вроде маленького острого мысика, почти наверняка означающего, что на его продолжении в море торчит зазубренный риф.

– Приготовиться к повороту оверштаг! – прогремел Хорнблауэр.

Мозг его работал лихорадочно быстро – глубина большая, но мысик явно указывает на риф – скалистый гребень, не размытый морем, подводный капкан, в который «Сатерленд» может угодить между двумя бросками лота. Он велел привести корабль к ветру и отойти от берега. Глядя за корму, он видел участок берега, который только что обстрелял. Груды убитых и раненых, между которыми стоят в растерянности два-три человека, кто-то склонился над товарищами, но большинство уцелевших уже бежит по крутым склонам прочь от дороги, хорошо различимые в белых рейтузах на фоне травы и камней.

Хорнблауэр внимательно разглядывал берег. За мысиком должно быть опять глубоко.

– Мы снова повернем оверштаг, мистер Буш, – сказал он.

При виде надвигающегося «Сатерленда» пехота врассыпную побежала по склону вверх, но артиллерия не могла последовать ее примеру. На какое-то время погонщики и прислуга растерялись, потом офицер с развевающимся плюмажем подскакал галопом и замахал руками. Погонщики, понукая лошадей, развернули орудия поперек дороги, канониры отцепляли хоботы лафетов и наклонялись над орудиями, готовя их к бою. Однако может ли полевая девятифунтовая батарея противостоять бортовому залпу с «Сатерленда»?

– Поберегите огонь для батареи, мистер Джерард, – закричал Хорнблауэр.

Джерард махнул шляпой, показывая, что понял. «Сатерленд» тяжело и медленно повернул. Одна пушка выстрелила слишком рано – Хорнблауэр с удовлетворением отметил, что Джерард видел и запомнил провинившихся. И вот дружно грянул бортовой залп, как раз когда итальянские артиллеристы прибойниками досылали картузы. Клубы дыма закрыли берег; они еще не рассеялись, а пара расчетов неопытнее уже вновь с грохотом выдвигали пушки. Когда дым развеялся на ветру, видна стала изрядно побитая батарея. У одной пушки было разбито колесо, она, как пьяная, осела набок; другой ядро, похоже, угодило в самое жерло, она слетела с лафета и стояла теперь торчком. Вокруг пушек лежали убитые, живые стояли, ошалев от обрушившегося на них железного шквала. Верховой офицер спрыгнул с лошади и подбежал к ближайшей пушке. Он замахал руками, созывая людей, чтобы хоть одним выстрелом да ответить грозному неприятелю.

– Всыпь им еще, ребята! – закричал Джерард, и «Сатерленд» вновь накренился от отдачи.

К тому времени, как дым рассеялся, батарея осталась позади. Еще одна пушка слетела с лафета, ни одной живой души – по крайней мере, ни одного человека на ногах – возле нее не было. «Сатерленд» тем временем поравнялся со следующей пехотной колонной – солдаты в панике разбегались с дороги. Хорнблауэр наблюдал, как они рассеиваются по склонам. Он знал, что для армии это не менее губительно, чем потери в живой силе, он не стал бы обстреливать несчастных, если бы не матросы. Тех куда больше порадуют зримые потери среди врагов, чем моральный ущерб, которого они не в состоянии уразуметь.

На холме над дорогой Хорнблауэр различил группу всадников в разноцветных, блещущих золотом мундирах и киверах с разнообразными плюмажами. Должно быть, это штаб – неплохая цель в отсутствие идущих правильным строем войск. Хорнблауэр показал Джерарду на всадников. Тот согласно махнул рукой. Двое мичманов побежали вниз, показать новую цель офицерам на нижней орудийной палубе. Джерард в рупор приказал канонирам визировать цель, сам склонился над ближайшей пушкой, сощурился, потом отступил от пушки и дернул вытяжной шнур, следом выпалили остальные.

Ядра настигли всадников. Кони и люди падали – кажется в седле не усидел никто. Разрушение было настолько всеобщим, что Хорнблауэр догадался: сразу под почвой скала, и выбитый ядрами щебень полетел, как картечь. Он гадал, был ли среди всадников Пино, и с удивлением обнаружил, что желает Пино остаться без обеих ног. Он напомнил себе, что сегодня утром впервые услышал это имя, и устыдился слепой ненависти к человеку, лично ему ничем не досадившему.

Какой-то офицер чуть дальше на дороге не позволил своим людям разбежаться. Мало пользы принесла им дисциплина. Хорнблауэр развернул корабль так, чтобы пушки указывали на дорогу, и новым бортовым залпом смял упорный взвод. В клубах дыма он услышал, как что-то ударило в поручень, о который он опирался. То была ружейная пуля – кто-то сумел попасть в корабль издалека, ярдов с двухсот, не меньше. Пуля ударила на излете – она наполовину ушла в дерево и не сплющилась. Хорнблауэр коснулся ее – она была еще совсем горячая, он обмотал пальцы носовым платком, вытащил пулю и в задумчивости несколько раз подбросил на ладони. Ему вспомнилось: мальчиком он точно так же подбрасывал на ладони горячие каштаны.

Дым рассеялся, и Хорнблауэр увидел результат: скошенные шеренги, груды убитых; ему показалось, что до корабля доносятся даже крики раненых. Он порадовался, что войска разбежались и стрелять больше не по кому: его мутило от этой кровавой бойни. Впрочем, другие не испытывали подобных чувств: Буш все так же чертыхался от возбуждения, Вильена по-прежнему прыгал на палубе рядом с ним. Колонна скоро кончится – от авангарда до арьергарда войско не могло растянуться больше чем на восемь-девять миль. Тут Хорнблауэр увидел, что дальше дорога забита фургонами – вероятно, то был армейский обоз – и ему пришло в голову новое соображение. Приземистые возы, запряженные четверкой лошадей, это зарядные ящики, дальше идут деревенские колымаги, запряженные шестью невозмутимыми бурыми мулами каждая, рядом, на всю ширину дороги, еще мулы, несоразмерно маленькие под огромной поклажей. Людей рядом с ними не было – погонщики, побросав животных, едва различимыми пятнышками карабкались по склонам.

«Очерки современной войны в Испании», которые Хорнблауэр прилежно штудировал, особо подчеркивали, как трудно в Испании с гужевым транспортом. Мул или лошадь ценятся так же – да нет, гораздо больше, чем солдат. Хорнблауэр сурово нахмурился.

– Мистер Джерард! – крикнул он. – Зарядите картечью. Надо убить этих вьючных животных.

При этих словах матросы у пушек тихонько взвыли. Сентиментальные глупцы – они кричали «ура», убивая людей, но не хотят лишать жизни животных. Только дай такую возможность, и половина сознательно промахнется.

– Стрельба на меткость. По одной пушке, – крикнул Хорнблауэр Джерарду.

Животные, в отличие от хозяев, будут покорно стоять, и канониры не смогут промахнуться. «Сатерленд» медленно дрейфовал вдоль берега, пушки палили одна за другой, выбрасывая по несколько пригоршней картечи каждая. Лошади и мулы падали, бились, брыкали ногами. Два вьючных мула, обезумев от страха, исхитрились вспрыгнуть на обрыв у дороги и теперь, роняя поклажу, лезли по склону вверх. Шесть запряженных в телегу волов были убиты разом. Удерживаемые хомутами, они стояли на животах и коленях, уложив на землю головы и вытянув шеи, как на молитве. Матросы, видя результат удачного выстрела, горестно зашушукались.

– Молчать! – заорал Джерард, который понимал важность происходящего.

Буш потянул капитана за рукав – ему потребовалась немалая решимость, чтоб отвлечь Хорнблауэра от размышлений и предложить:

– Прошу вас, сэр. Если бы я высадился на берег с командой барказа, я бы поджег эти фургоны.

Хорнблауэр покачал головой. В этом весь Буш – не видит дальше своего носа. Враг бежит от обстрела, на который не может ответить, но десанту, окажись он на берегу, даст яростный отпор – тем более яростный, чем больше недавние потери. Одно дело – неожиданно штурмовать батарею с пятьюдесятью артиллеристами, другое – отправлять небольшой отряд против десятитысячной армии. Слова, которыми Хорнблауэр попытался смягчить отказ, потонули в грохоте шканцевой карронады, а когда он вновь открыл рот, чтобы продолжить, его отвлекло то, что он увидел на берегу.

С повозки, которой предстояло стать следующей жертвой, кто-то размахивал носовым платком. Хорнблауэр поглядел в подзорную трубу: махал офицер в синем мундире с красными эполетами. Ему бы следовало знать, что капитуляция, которая не может быть осуществлена, не принимается. Пусть не ждет пощады. Офицер, кажется, это понял. Он шагнул назад и, по-прежнему размахивая платком, приподнял кого-то, лежавшего у его ног. Хорнблауэр видел, как этот кто-то обвис у офицера на руках: голова и одна рука у него были замотаны белыми тряпками. Хорнблауэр вдруг понял, что в повозке – больные и раненые. Офицер с носовым платком – должно быть, врач.

– Прекратить огонь! – заорал Хорнблауэр и пронзительно дунул в свисток. Он опоздал, пушка успела выстрелить, но к счастью, плохо нацеленное ядро угодило в обрыв подняв облако пыли. Глупо щадить лошадей из страха попасть в раненых, которые могут со временем выздороветь и встать в строй, но таковы военные соглашения, нелепые, как сама война.

Арьергард, следовавший за обозом, уже разбежался – не стоит тратить на него ядра и порох. Пора вновь побеспокоить главную колонну.

– Поверните оверштаг, мистер Буш, – сказал Хорнблауэр. – Мы еще раз пройдем вдоль берега.

На диаметрально противоположном курсе все было не так просто. Прежде ветер дул «Сатерленду» с раковины, теперь – со скулы, и чтобы идти параллельно берегу приходилось держаться в самый крутой бейдевинд. Огибая небольшие мыски, надо было всякий раз поворачивать оверштаг, кроме того, ветер гнал корабль к берегу, создавая большую опасность и требуя соответствующей бдительности. Однако надо было сделать все возможное, чтоб итальянцы навсегда и думать забыли про эту дорогу. Буш, судя по яростному блеску в глазах, ликовал, что капитан упорно продолжает начатое, а не приказал идти прочь, лишь раз продефилировав вдоль колонны; матросы у пушек правого борта, наклоняясь над простаивавшими доселе орудиями, в предвкушении пальбы довольно потирали руки.

Прошло некоторое время, пока «Сатерленд» повернул оверштаг и обратил к дороге орудия правого борта. Хорнблауэр удовлетворенно отметил, что выстроившиеся было полки при этой угрозе вновь рассыпались по склонам. Однако так круто к ветру «Сатерленд» едва делал три узла относительно берега: прибавив шагу, войско может идти с той же скоростью, оставаясь в безопасности. Скоро итальянцы это поймут. Надо успеть, что возможно.

– Мистер Джерард! – прокричал Хорнблауэр. Джерард подбежал на зов и запрокинул голову, чтобы выслушать приказ со шканцев. – Стреляйте одиночными выстрелами по достаточно большим, на ваше усмотрение, скоплениям людей. Следите, чтоб целили как следует.

– Есть, сэр.

Человек сто итальянцев как раз сгрудились на противоположном склоне. Джерард сам навел пушку и оценил расстояние, присел на корточки, чтобы поглядеть в прицел поднятой на максимальный угол пушки. Ядро ударило в скалу перед солдатами и рикошетом отлетело прямо в них, как бы водоворот образовался в толпе, которая тут же отпрянула в разные стороны, оставив лежать две фигурки в белых штанах. Команда радостно завопила. Джерард послал за артиллеристом Маршем, чтоб и тот принял участие в высокоточной стрельбе; ядро из пушки, которую направил Марш, убило нескольких солдат из следующей группы, над которой поблескивало что-то на древке – Хорнблауэр, напрягая вооруженный подзорной трубой глаз, решил, что это имперский орел, один из тех, которых так часто упоминают бонапартистские реляции и так часто высмеивают британские карикатуристы.

«Сатерленд» медленно продвигался вдоль берега, раз за разом гремели орудия правого борта. Команда радостно вопила всякий раз, как ядро настигало кого-нибудь из карабкающихся по склону лилипутов; после неудачного выстрела наступало гробовое молчание. Канонирам полезно своими глазами убедиться, как важно метко целить и точно оценивать расстояние. Обычно от них требовалось лишь перезаряжать и стрелять как можно чаще – когда линейные корабли сходятся борт к борту, меткость уже не нужна.

Теперь, когда его не оглушал грохот бортового залпа, Хорнблауэр слышал после каждого выстрела раскатистое горное эхо, странно искаженное нагретым воздухом. А жарило и впрямь нестерпимо. Наблюдая, как матросы по очереди жадно пьют из лагуна, Хорнблауэр гадал, страдают ли от жажды несчастные итальянцы на каменистых склонах. Сам он пить не хотел – слишком напряженно прислушивался к выкрикам лотового, слишком занят был наблюдениями за стрельбой, за берегом, за ветром.

Кто бы ни командовал сильно побитой полевой батарей дальше на дороге, он свое дело знал. Мичман Сэвидж с фор-салинга криком привлек внимание Хорнблауэра к тому, что три уцелевшие пушки развернули диагонально к дороге и направили на корабль, они выстрелили в тот самый момент, когда Хорнблауэр навел на них подзорную трубу. Ззз-ззз-ззз. Одно ядро пролетело у Хорнблауэра над головой, и в грот-марселе «Сатерленда» образовалась дыра. В то же время треск на баке возвестил, что еще одно ядро попало в цель. Пройдет минут десять, пока «Сатерленд» сможет навести на батарею бортовые пушки.

– Мистер Марш, – сказал Хорнблауэр. – Направьте на батарею погонные орудия правого борта.

– Есть, сэр.

– Продолжайте стрельбу на меткость, мистер Джерард.

– Есть, сэр.

Люди должны превратиться в боевые машины, и для этого, кроме всего прочего, невероятно полезно упражняться в меткости под вражеским обстрелом – никто лучше Хорнблауэра не знал, как велика разница, стреляют по тебе или нет. Он подумал даже, что небольшие потери – один-два человека – в таких обстоятельствах пошли бы команде на пользу, и ужаснулся, поняв: он легкомысленно обрекает на смерть или увечье кого-то из своих людей, а может быть, и себя самого. Нестерпимо легко абстрагироваться от реальной крови и смерти, даже когда воюешь сам. Его матросам кажется, что по склонам бегут в синих мундирах не усталые изнуренные жарою и жаждой люди, что на дороге лежат не изувеченные тела бывших отцов и возлюбленных, а скорее что-то вроде оловянных солдатиков. Невероятно, но сейчас, изнывая от жары, в грохоте пушек, Хорнблауэр вдруг вспомнил леди Барбару и ее сапфировый кулон, вспомнил Марию, уже, наверно, подурневшую от беременности. Он тут же отогнал эти мысли – пока они его занимали, батарея выстрелила еще раз, но результата он не заметил.

Погонные орудия палили по батарее – огонь по крайней мере заставит итальянских канониров понервничать. Тем временем бортовым пушкам стрелять было уже не по кому – солдаты рассеялись по холмам, некоторые взобрались на самую вершину, черные фигурки на фоне синего неба. Офицерам нелегко будет их собрать, и всякий, кто пожелает дезертировать – а «Очерки современной войны в Испании» особо подчеркивало склонность к этому итальянцев – получит сегодня отличную возможность.

Треск и вскрик под палубой возвестили, что команда потеряла по крайней мере одного из тех двух-трех человек, которыми Хорнблауэр готов был пожертвовать. Вскрик был пронзительный, похоже, убило или ранило кого-то из корабельных юнг; Хорнблауэр, сжав зубы, прикидывал, как скоро смогут выстрелить его пушки. За это время неприятель успеет дать еще два залпа; самую малость трудновато их дожидаться. Вот оно: ядра пронеслись над головой, жужжа, словно гигантский рой спешащих за добычей пчел. Очевидно, канониры недооценили, как быстро приближается судно. С треском лопнул грот-стень-фордун, Буш махнул рукой, и матросы полезли сплеснить. Сейчас «Сатерленду» придется развернуться, чтобы обойти мысик и подводный риф.

– Мистер Джерард! Сейчас я поверну оверштаг. Приготовьтесь обстрелять батарею, как только сможете навести пушки.

– Есть, сэр.

Буш послал матросов к брасам. Хукер на баке расставлял людей у шкотов кливера. Руль положили на борт, «Сатерленд» красиво привелся к ветру. Хорнблауэр в подзорную трубу наблюдал за полевой батареей – до нее оставалось меньше четверти мили. Канониры-итальянцы видели, как «Сатерленд» разворачивается, они видели это уже не раз и знали, что за этим последует шквал ядер. Сперва один отбежал от пушек, потом еще несколько опрометью бросились в горы. Другие упали ничком, только офицер остался стоять, ярясь и размахивая руками. «Сатерленд» накренился от отдачи, клубы горького дыма скрыли от глаз батарею. Хорнблауэр не увидел ее и после того, как дым рассеялся, только обломки – разбитые колеса, торчащие вверх оси, разбросанные по земле пушки. Хорошо нацеленный бортовой залп, матросы молодцы, даром что много новичков.

Обогнув риф, Хорнблауэр вновь подвел корабль к берегу. Впереди на дороге можно было видеть хвост пехотной колонны; пока «Сатерленд» разбирался с арьергардом, передовые полки успели выстроиться. Теперь они быстро шли по дороге, окутанные тяжелыми облаками пыли.

– Мистер Буш! Попробуйте их догнать.

– Есть, сэр.

Но «Сатерленд» в бейдевинд еле полз, и всякий раз, как он почти настигал колонну, приходилось огибать очередной мысик. Иногда он подходил к спешащей колонне так близко, что Хорнблауэр в подзорную трубу видел над мундирами белые лица солдат, когда те оборачивались через плечо. Многие отставали – одни сидели на обочине, уронив голову на руки, другие в изнеможении опирались на ружья, не сводя глаз с проходящего мимо корабля, иные ничком лежали там, где подкосила их усталость и жара.

Буш рвал и метал, бегая по кораблю в тщетных попытках выжать из него еще немного скорости. Он послал всех незанятых перетаскивать сетки с ядрами на наветренную сторону, обрасопил паруса с невероятной точностью и ругался на чем свет стоит всякий раз, как расстояние от корабля до колонны увеличивалось.

Однако Хорнблауэр был доволен. Пехотный полк, который понес большие потери, потом, преследуемый неумолимым врагом, несколько миль бежал в панике, десятками теряя изнемогших людей, получит такой мощный удар по самоуважению, что ослабеет, как после недели боевых действий. Еще до того, как они приблизились к береговой батарее в Аренс-де-Мар, он приказал прекратить преследование – не хотел, чтобы бегущий неприятель приободрился, видя, как большие пушки заставляют «Сатерленд» повернуть, огибать же батарею было бы слишком долго, ночь спустилась бы прежде, чем они вернулись к берегу.

– Очень хорошо, мистер Буш. Положите судно на правый галс и закрепите пушки.

«Сатерленд» встал на ровный киль и вновь накренился уже на другом галсе.

– Трижды ура капитану! – крикнул кто-то на главной палубе – если бы Хорнблауэр знал кто, приказал бы наказать. Он пытался призвать к тишине, но голос его тонул в ликующих возгласах. Матросы орали, пока не выдохлись, широкими улыбками приветствуя капитана, который за последние три дня привел их к победе пять раз. Буш тоже улыбался, и Джерард. Малыш Лонгли приплясывал и вопил, напрочь позабыв про офицерское достоинство. Позже, возможно, Хорнблауэр порадуется, вспоминая эти чистосердечные изъявления любви, но сейчас они его только раздражали.

[чукча]

Мажента Французы и итальянцы 59000 при 91 орудии, потери 4500 Австрийцы 125000, потери >10000

Ну, численность австрийцев преувеличенна(либо численность французов преуменьшенна) - в операции и у тех, и у других было больше сотни тысяч, но в самом сражении приняло участие с каждой стороны тыс. 60., потери проигравшей стороны - 1/6 (половина пленными)

Для Садовой потери тоже немного заниженны. Наверное можно считать что проигравшая сторона в крупном сражении теряет около 1/5 - 1/6 армии. При крайне упорном сражении потери могут достигать 1/3 (Геттисберг), но это редкость. Все выше этого - только если одной стороне удалось окружить противника, как под Седаном. Но сомнительно, чтобы в тот период все 3 участника были способны провести операцию на окружение.

[evigon]

Флота у союзников, как и в реале, хватит на оба театра.

Это для взятия Ревеля сгодится та армия, которая была высажена в Крыму.

Генерал Берг доносил царю, между прочим, что Ревель можно взять штурмом в июне-июле, в другое время - проблематично, если здесь укрепится 5 - 10тысячный гарнизон с 300 пушками. На вооружении гарнизона Ревеля было 556 орудий.

Параллель - хваленый Нельсон во время наполеоновских войн Ревель взять не смог.

[Вандал]

Координаты этого чудо-места можно?

...

При чем здесь Испания? Я пытаюсь найти это место на эстонском побережье финского залива. И вижу, что, во-первых. лес часто подходит вплотную к берегу, а во-вторых, у берега мелко.

Параллель - хваленый Нельсон во время наполеоновских войн Ревель взять не смог.

Не больно-то и хотелось. Пока Нельсон шел воевать с Россией Павла, в Питере случился переворот, и необходимость воевать исчезла.

[Temeluchas]

Параллель - хваленый Нельсон во время наполеоновских войн Ревель взять не смог.

Нельсону и Санта-Круз-де-Тенерифе взять не удалось.

Есть некоторое ощущение, что Нельсон, будучи гением в противостоянии флоту, отнюдь не был гением по части штурма береговых фортов

[Вандал]

Мажента Французы и итальянцы 59000 при 91 орудии, потери 4500 Австрийцы 125000, потери >10000

Ну, численность австрийцев преувеличенна(либо численность французов преуменьшенна) - в операции и у тех, и у других было больше сотни тысяч, но в самом сражении приняло участие с каждой стороны тыс. 60., потери проигравшей стороны - 1/6 (половина пленными)

Да, австрийцев в бою участвовала только половина от этого числа. У франко-сардинцев указаны реально принявшие участие в бою силы. Что ж, это объясняет низкие потери французов. Да и низкие боевые потери австрийцев тоже.

Но здесь есть тонкость: при Альме тоже не все войска сражались.

Для Садовой потери тоже немного заниженны.

Там неизвестно, сколько потеряли непосредственно в день боя, а сколько отстало на следующий день. Так что плюс-минус лапоть. В любом случае большие потери от неудачно организованного отступления. Тохта же пишет, что русские после 4 часов боя отступили в лагерь.

Наверное можно считать что проигравшая сторона в крупном сражении теряет около 1/5 - 1/6 армии.

При этом значительная часть - при отступлении после боя. Если отступление проведено организованно, то потери близкие.

При крайне упорном сражении потери могут достигать 1/3 (Геттисберг), но это редкость.

Это за три дня. Очень много времени.

Самое главное - при подобном соотношении сил русские не проиграют. Скорее, проиграют союзники, и винтовки им не помогут.

[чукча]

При чем здесь Испания? Я пытаюсь найти это место на эстонском побережье финского залива.

Понятно, что в эстонии такое место вряд ли есть. Я указал откуда коллега, скорее всего, его взял (впрочем, не уверен что и в Испании такое место есть).

]Флота у союзников, как и в реале, хватит на оба театра.

Это для взятия Ревеля сгодится та армия, которая была высажена в Крыму.

Я раньше думал, что если сообщение из нескольких фраз может вызвать у вас затруднение, то уж одно-то предложение вы осилите. Оказалось что и одного предложения для вас много..

Изменено 26 Jan 2014 пользователем чукча

[чукча]

Самое главное - при подобном соотношении сил русские не проиграют. Скорее, проиграют союзники, и винтовки им не помогут.

Зависит от действий сторон. Русские атаки как правило не удавались, именно из-за огня союзников. С другой стороны, и атаки союзников, без численного превосходства, отбивались. Если вспомнить Инкерман, то союзники могут победить и при 1,5 - 2кратном превосходстве русских - если будут занимать выгодную позицию и на ней обороняться (кстати, при Инкермане потеряли треть армии) - в этом случае сыграет их превосходство в огнестреле. Что, собственно, и прописано коллегой.

Вот развитие событий на следующий день - сомнительное. Хотя русская армия и может в принципе побежать, бросая пушки и обоз, но предпосылки для этого в ТЛ коллеги малодостоверные.

Изменено 26 Jan 2014 пользователем чукча

[Вандал]

Самое главное - при подобном соотношении сил русские не проиграют. Скорее, проиграют союзники, и винтовки им не помогут.

Зависит от действий сторон. Русские атаки как правило не удавались, именно из-за огня союзников. С другой стороны, и атаки союзников, без численного превосходства, отбивались. Если вспомнить Инкерман, то союзники могут победить и при 1,5 - 2кратном превосходстве русских - если будут занимать выгодную позицию и на ней обороняться (кстати, при Инкермане потеряли треть армии) - в этом случае сыграет их превосходство в огнестреле. Что, собственно, и прописано коллегой.

Масштаб сражения при Инкермане другой. Переносить его результаты на столкновение армий вдвое-втрое большей численности неправильно.

[evigon]

Оказалось что и одного предложения для вас много..

Скорее всего сложно для вас понять одно простое предложение на русском языке. Кстати, ни ваши два предложения, ни этот пост к теме не относятся.

[sanitareugen]

7 часов дня. Шоссе в пяти верстах от города. белая лента русских войск шла по дороге. Русские войска торопились. После короткой ночевки они встали засветло, поэтому конница, пехота, артиллерия, многочисленные обозные телеги- все перемешалось. Отдельные части пехоты и кавалерии следовали друг за другом. На этом отрезке пути дорога шла вдоль моря, примерно в десяти саженях от линии прибоя. До этого корабли союзников держались вдалеке от линии прибоя, обоснованно опасаясь рифов и мелей. Но русские не знали, что англичане за эти трое суток сумели не только весьма подробно расспросить местных рыбаков, проверить их карты и даже провести несколько проверочных экспедиций вдоль побережья. И сейчас, прямо на против длинной линии русских войск появилось пятнадцать кораблей линии адмирала Непира. Они немного отстали от русских войск, поэтому как бы догоняли их. Особенности берега были таковы, что англичане стреляли с расстояния примерно полсотни сажень (порядка 100 метров). Проплывая вдоль берега, они открыли отчаянный огонь всеми орудиями правого борта. Кое-где стреляли так же пушки с носа и с кормы открыли беспощадный огонь. В целом русскую колонну обстреливали почти четыреста орудий. Появление англичан было столь неожиданным, что первые залпы русские солдаты встретили просто стоя в строю. Затем воцарился хаос. Многие полки попытались лечь. Другие кинулись прочь от дороги, однако болотистая местность быстро показала свое коварство. Кавалерия и некоторые пехотные части попыталась покинуть зону обстрела, для чего им пришлось мчаться буквально по своим товарищам. В суматохе многие телеги и даже пушки были опрокинуты и брошены. Кое где взбудорожанные лошади понесли, таща их за собой прямо по лежащим на земле солдатам, в других местах они образовали завалы, серьезно затруднявшие движение. В результате на дороге началось настоящее столпотворение, периодически пробиваемое насквозь английскими ядрами. Лежавшие пехотинцы вскакивали и бежали прочь, увеличивая панику и хаос. Многие бежали прочь от берега, однако расположенные за дорогой песчаные дюны показали свое коварство. Поэтому большинство бежало, подальше от английских кораблей. Огромная толпа, в ужасе несущаяся прочь от английских орудий- вот во что превратилось русский отряд.

А насколько далеко простирается участок, на котором корабли могут подходить к берегу на 50 саженей? При осадке 6-7 метров... В Балтийском море мелководно, а средний уклон дна порядка 1:2000 (что, разумеется, не исключает участков с достаточными глубинами близ берегов, но насколько они длинны? И на всех ли таких участках дорога проходит непосредственно по берегу, или всё же стараются обеспечить нормальное движение и при штормовой погоде?)

А при построении в колонну по-четыре батальон с принадлежащим обозом и разумными интервалами это полверсты, полк не менее трёх.

Думаю, при достаточной беспечности русских вкупе с тщательной гидрографической подготовкой один полк разгромить смогут. Или не смогут.

Да, и по замерзанию сведения есть тут:

http://www.wikiznanie.ru/ru-wz/index.php/%D0%91%D0%B0%D0%BB%D1%82%D0%B8%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B5_%D0%BC%D0%BE%D1%80%D0%B5

то есть замерзает везде, но в южной части Рижского залива на полтора месяца, а в других местах на 4-5. Так что если русским хватит терпения "выдержать паузу" - то десант просто вымрет сам. Без снабжения по морю.

[sanitareugen]

"Хорнблауэр" это, безусловно, замечательный сериал. Но смею обратить внимание на три детали:

1. Это художественное произведение.

2. Это художественное произведение, написанное более чем через век после описанных событий.

3. Действие произведения происходит в Средиземном море, глубоком и вообще с иной гидрографией.

(Ну, то, что русская гвардия будет реагировать столь же нервно, как испанские ополченцы, а также то, что болота вдоль дороги будут столь же сильным препятствием для отхода, как горная местность в повести Форестера - спишем на допущение топикстартера...)

[sanitareugen]

Если верить уравнениям Ланчестера (который, конечно, только через полтора десятилетия родится, но уравнения уже объективно существуют...), в сражении при Альме союзные войска показали на 8% большую эффективность, чем русские.

При соотношении 58 тысяч союзников против 110 тысяч русских, и принимая для союзников потери в 10000 (также беря "квадратичные уравнения Ланчестера", которые для огнестрельного боя), получим русские потери 2.7 тысяч.

Да, и "незнакомство русских со штуцерами" это сильное АИ (ну, не буду придираться к тому, что со штуцерами знакомы только русские, поскольку у англичан называется Rifled Musket, а у французов Fusil Mini?)

У русских штуцеров было недостаточно, но как раз в гвардии ими занимались интенсивно. 24 штуцера Гартунга на гвардейский батальон для застрельщиков, литтихские в стрелковых батальонах и т.п.

А в 1850 году была испытана пуля Минье, причём Николай лично этим занимался, и было принято "переделочное ружьё образца 1851 года", затем нарезное ружьё обр. 1854 года, на замену штуцеров, по 26 на батальон, а у стрелков на полный комплект.

Можно ожидать, что при соотношении 58:110 и учитывая, что у французов нарезное у лёгкой пехоты и небольшой части линейной, а у англичан почти у всей пехоты, что у русских порядка 10% или 11 тысяч, а у союзников порядка 40 тысяч, что, разумеется, сильное преимущество, но никак не подавляющее настолько, чтобы "безопасно расстреливать атакующих".

[sanitareugen]

Царя не будет до следующей коронации.

Нет, я понимаю, можно не читать Википедию:

Корона?ция, коронова?ние — формальная процедура, символизирующая принятие монархом власти и её атрибутов (трона, короны, скипетра и т. п.). Не совпадает с моментом начала царствования (смерти или отречения предшественника, избрания)

Но уж "Король умер, да здравствует король!" можно было знать?

[sanitareugen]

Да, и очень позабавило то, что 58 тысяч высадившихся союзников "без отрыва от производства боевых действий" успели построить укрепления, достаточные для отбивания атак 110-тысячной армии, а русские, имея 12 сапёрных батальонов (сколько близ СПб - точно не скажу, но, скорее всего не менее 4-х, считая Учебный и до 6) и возможность мобилизовать на строительство как "градских обывателей", так и крестьян (а в этом случае рядовые сапёры становились бригадирами, а унтера - прорабами), Николай, "государь-инженер" не озаботился строительством укреплений.

В целом можно полагать, что вариант с десантом на Балтике был бы для России в целом выгоднее и закончился бы разгромом войск союзников (при любых разумных предположениях об ошибках русских генералов и бездумной смелости войск - русские потери были бы в худшем случае вдвое выше союзных, а при реалистических предположениях - примерно равны), а также активизацией действий на Чёрном море и несколько большими успехами.

[Cobra]

вариант с десантом на Балтике был бы для России в целом выгоднее и закончился бы разгромом войск союзников

Именно.....

[Вандал]

Если верить уравнениям Ланчестера (который, конечно, только через полтора десятилетия родится, но уравнения уже объективно существуют...), в сражении при Альме союзные войска показали на 8% большую эффективность, чем русские.

При соотношении 58 тысяч союзников против 110 тысяч русских, и принимая для союзников потери в 10000 (также беря "квадратичные уравнения Ланчестера", которые для огнестрельного боя), получим русские потери 2.7 тысяч.

Если брать за основу Инкерман (выдвижение в атаку, штыковая, контратака, расстрел отступающих русских войск картечью), то возможны потери до 15000. Но никак не 30 тысяч. Если не ошибаюсь, именно про Инкерман сказано "Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить..." Ну так под Ревелем оврагов нет. И командных высот тоже нет. При рисовании альтернатив на карты надо все-таки смотреть. Чтобы не вышло такой же феерической фигни, как у русских под Инкерманом.

Да, и "незнакомство русских со штуцерами" это сильное АИ (ну, не буду придираться к тому, что со штуцерами знакомы только русские, поскольку у англичан называется Rifled Musket, а у французов Fusil Mini?)

У французов же не Минье, а Тувенен?

У русских штуцеров было недостаточно, но как раз в гвардии ими занимались интенсивно. 24 штуцера Гартунга на гвардейский батальон для застрельщиков, литтихские в стрелковых батальонах и т.п.

Если построятся в четвертый боевой порядок (колонны для атаки), то застрельщиков в цепь высылать не будут (по крайней мере, на последнем этапе), так что пользы от их штуцеров чуть меньше, чем никакой.

[evigon]

Если брать за основу Инкерман (выдвижение в атаку, штыковая, контратака, расстрел отступающих русских войск картечью), то возможны потери до 15000. Но никак не 30 тысяч. Если не ошибаюсь, именно про Инкерман сказано "Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить..."

При Инкермане русских было 37000, союзников - 15700. Потери составили:

русские - 11959,

союзники - 4676.

Надо иметь ввиду, что резерв русской армии в сражении не участвовал. Если бы его ввели в бой - неизвестно, на чьей стороне осталась бы победа.

Вообще в сражениях на Альме, под Балаклавой, на Черной речке и при Инкермане потери составили:

русские - 26565,

союзники - 10883,

то есть соотношение 2,4/1. Вовсе не смертельно.

Вопрос ТС. Союзников высадилось 59000, потеряли они 1500, при марше к Петербургу сколько-то потеряют еще, Раглан и Боске идиоты, чтоб с 30000 штурмовать город?

И смешно еще то, что 114000 русских бежали от 30000 противника. :haha:

[evigon]

Боевой порядок построения пехотной дивизии при линейной тактике:

Кстати, население Санкт-Петербурга на 1852 год составляло 532 тысячи человек.