Патрикий Григорий разбивает арабов у Суфетулы в 647 г.

[Урус-хай]

отличная продочка

[asdetr]

Мрут, мрут.

...

Это даже если не вспоминать самые известные случаи типа Кизика-73, где при осаде вымерла чуть ли не вся армия Митридата или осады Рима-86, когда армия Помпея Страбона тоже чуть ли не вся погибла от "чумы".

Т.е., получается, что структура и величина потерь армий античности и средневековья-реннесанса-реформации примерно схожа? И дело в моем незнании матчасти меньшей проработанности вопроса историками?

Картинка для привлечения внимания.

А забавная картинка. По ней выходит, что на протяжении всей линии абсциссы (что на ней отложено, интересно? ) в серебре солдат "стоил" примерно одинаково.

К вопросу о скорости воспроизводства римских армий при Сципионе и при валенте

Армия Сципиона - это крестьяне, отложившие плуг и ушедшие на войну - пограбить в зимний период или защитить отечество (или и то и другое)

Армия Валента - профессионалы (во многом - конные)

Естественно, призвать новых крестьян и за пару месяцев вколотить в них курс "щитом толкай, гладием коли" (да зачастую, они этот курс у отцов и старших братьев в деревне проходили) проще и быстрее, чем подготовить конного копейщика

Коллега, рассуждения про милицию/наемников - это немного в другой плоскости. Меня больше озадачивает "сокращение мобпотенциала".

Да, профессионалов "с нуля" готовить дольше. Однако, скажем, после Адрианополя у Империи оставались многочисленные гарнизоны и стационарные войска - на базе которых можно было бы развернуть новую армию (попутно пополняя эти гарнизоны). Разумеется, если есть деньги и люди, готовые идти в солдаты. Вот почему у Рима нет денег на формирование армии - непонятно. (В середине 5го века ситуация уже более-менее объяснима разрением от перманентной войны, но в конце 4го века этого нет).

И да, армия Валента, в основном оставалась таки пехотной.

[magister militum]

Коллега, рассуждения про милицию/наемников - это немного в другой плоскости. Меня больше озадачивает "сокращение мобпотенциала".

Да, профессионалов "с нуля" готовить дольше. Однако, скажем, после Адрианополя у Империи оставались многочисленные гарнизоны и стационарные войска - на базе которых можно было бы развернуть новую армию (попутно пополняя эти гарнизоны). Разумеется, если есть деньги и люди, готовые идти в солдаты. Вот почему у Рима нет денег на формирование армии - непонятно. (В середине 5го века ситуация уже более-менее объяснима разрением от перманентной войны, но в конце 4го века этого нет).

И да, армия Валента, в основном оставалась таки пехотной.

Именно этот потенциал и задействовал Феодосий прежде всего - известно, что он перебрасывал на Балканы например "старые" части из Египта, куда на замену им отправлял нести службу не слишком надежных готов-федератов из других частей Восточной империи, более того, он провел новый набор рекрутов по конскрипции и весной 379 г. - Либаний пишет, что за неимением достаточного числа солдат, правительство призвало в армию земледельцев, Фемистий сообщает о призыве рабочих с рудников - "Теперь мужественный дух возвратился к всадникам, возвратился к гоплитам! - Ты уже делаешь земледельцев и рудокопов страшными для варваров и велишь, оставив добычу золота, добывать железо!И это войско, не отведавшее роскошной жизни, привыкшее трудом добывать благосостояние, собралось под твоим руководством!" , после чего вместе с Грацианом начал соместное наступление на Балканах нанеся летом того же года несколько серьезных поражений варварам - Иордан пишет, что "римляне вытеснили готов из пределов Фракии", - 17 ноября 379 г. Феодосий даже заявил перед сенатом в Константинополе о полной победе над готами, аланами и гуннами - "И мы теперь гоним (варваров) назад, - мы которые сами были преследуемыми" - писал в эти дни Фемистий, - "В какой-то момент, замечает Х. Вольфрам, - казалось, что катастрофы под Адрианополем не было", но... Оказалось, что Адрианополь продемострировал всем окружающим варварам уязвимость Империи и в конце 379 г., осмелевшие алеманы, воспользовавшись отвлечением массы западных войск на Восток пошли на новое вторжение через Рейн, Грациан вынужден был оставить Балканы и двинуться им на встречу, а в начале 380 г. началось новое вторжение варваров через Дунай, закончившееся полным поражением частей Феодосия и новым опустошением Балканских провинций. Феодосий вновь просил Грациана о помощи, но тот смог помочь ему не раньше начала лета, отправив на Балканы корпус под командованием Арбогаста и Баутона - опираясь на это подкрепление Феодосию удалось вновь потеснить варваров, но в сентябре 380 г. Феодосий тяжело заболел в Фессалонике и его состояние казалось почти безнадежным, - активные операции римлян остановились, чем непремянул воспользоваться враг - в октябре-ноябре 380 г., новые орды варваров вторглись на Балканы, - одну из них возглавил Фритиген, атаковавший Фессалию, Эпир и Грецию, другую возглавили Алафей и Сафрак, которые устремились в Паннонию...

Так что, как вы правильно заметили коллега, резервы у Империи то были конечно, но после 379 г. на нее посыпалась буквально серия бесконечных ударов из за Рейна и Дуная и они (боеготовые резервы "первой очереди") подобно дровам бросались в "топку войны" прежде всего, и где, неся порой тяжелые потери, "сгорали без остатка" - их по возможности замещали "призывом" новых рекрутов, но их ведь надо было еще кому-то обучить, а в условиях существования института профессиональной армии тяжелые потери опытных унтер-офицеров и младших офицеров при каждом новом поражении оказывались для имперской армии критичными, а враг наступал практичсески постоянно и воевать " в поле" с необученным пополением спешно набираемым по "призыву" (передышки для нормального обучения котрого просто не было) против опытного врага, у которого каждый взрослый мужчина - воин, крайне сложно, поэтому Феодосию в конце концов пришлось против готов вести едва ли не партизанскую войну с остатками "старых" формирований и молодыми новобранцами и кое как с ними (готами) договариваться в итоге ...

Изменено 11 Jun 2014 пользователем magister militum

[Shnurre]

Здорово видеть, что такая интересная развилка дошла-таки до таймлана.Очень радует не только фактологический аспект таймлайна, но и стиль изложения. Единственное что, мне для полноценного восприятия немного не хватало подробных карт.

Вот 2 карты, на которых хорошо представлен ТВД. На карте Триполитании видны основные города, включая Тубкат(Oea - это Триполи, если что).

[asdetr]

Именно этот потенциал и задействовал Феодосий прежде всего...

Гм. Спасибо за разъяснения, что-то проясняется, хотя вопросы и остаются.

Пойду учить матчасть... ;)

[magister militum]

Женя, Урус-хай, Shnurre, asdetr - большое спасибо за внимание к теме уважаемые коллеги! На наступивших "длинных" выходных постараяюсь еще кусочек выложить, не знаю правда как скоро это по времени у меня получится...

Shnurre спасибо за карты римской Африки и Триполитании коллега - у меня тоже в "загашнике" имеется ряд карт по позднеантичному раскладу в этих провинциях, но все он ик сожалению грешат неточностями - где-то Тубакт (тогда еще Тубактис) отсутствует, где-то Гигтия нет или Гирбы, у вас карта очень подробная, я так понимаю она отражает реалии II-III в., но и у нее усть недостатки - отмечены например совершенно незначительные городки типа Писиды или Харакса, но почему-то отсутсвует важный предшественник совр. Сирта - Макромады(-ий) ( Macromades) ... Я бы сам может быть подробную "правильную" карту бы сваял, но к сожалению с графичекими редакторами и фотошопом к сожалению большому "не дружу" это больше по части коллеги Georg-а - в его альтернативах у него прежде хорошие карты получались.

Изменено 12 Jun 2014 пользователем magister militum

[magister militum]

... Продолжаем...

«Конец похода»

После победы в битве у стен Триполи, император Григорий дал своим воинам неделю отдыха, с тем чтобы его вновь поредевшее, хотя все еще победоносное войско могло пополнить свои запасы, разместить на постой и лечение раненых и подтянуть немногочисленные резервы, - теперь годных к битве солдат нумерий, федератов, союзников и наемных «симмахов», в строю оставалось едва немногим более 8 тыс. человек, еще примерно около полтора-двух тысяч было отправлено во главе с Акселем Цецилием преследовать отступавших арабов. Конечно, император мог частично восполнить потери присоединив к войску гарнизон Триполи и отряды из городских ополченцев, но в этом случае город остался бы практически беззащитным, от возможного нападения, а во вторых, городское ополчение, успешно справлявшееся с обороной родных стен, «в поле» было мало боеспособно, да к тому же и солдаты гарнизона и горожане-ополченцы были весьма серьезно утомлены, и даже вернее сказать истощены, трудностями многомесячной тяжелой осады, и сами нуждались в отдыхе и восстановлении сил…

В это же время, морем из Карфагена в Триполи к императору прибыл «префект претория» Геннадий (в реале «псевдо-экзарх» Геннадий (II), управлял Карфагенским экзархатом после гибели патрикия Григория при Суфетуле на основе договоренностей с императором Константом II, хотя и не был утвержден последним в должности) – старый соратник императора Григория, он был выходцем из военно-служилой африканской знати и вероятно даже состоял в каком-то родстве с известным экзархом Африки Геннадием (I) (в свое время много сделавшим для защиты африканских владений Империи и добившегося серьезных побед над окружающими племенами и княжествами берберов), он также имел значительные связи среди африканской светской и церковной элиты и обладал серьезным опытом военного и гражданского управления, и вероятно исполнял должность «префекта претория» еще в бытность патрикия Григория экзархом, сохранив свой пост фактического «главы правительства» при нем и после его провозглашения императором.

Префекту претория Геннадию предстояло в короткий срок организовать работу по началу восстановления нормального функционирования управления освобожденными территориями и взять на себя заботу об организации снабжения действующей армии, в то время как сам император собирался продолжить поход на восток.

Вскоре императорское войско выступило в направлении Лептис-Магны, - больше недели оно двигалось от Триполи к руинам древней столицы римской Триполитании (ок. 160 км) по старинной римской дороге, окрестности которой были полны следов бегства арабов и жарких схваток их преследователей с настигнутыми ими беглецами… вскоре на горизонте показались безжизненные руины прежде обширных и многочисленных городских пригородов и предместий, а также полуразрушенные стены и башни некогда великого города, на которых, тем не менее, горделиво возвышались императорские знамена. Запыленные и усталые воины и всадники, пройдя под триумфальной аркой Септимия Севера, минуя развалины и импровизированные завалы-баррикады из булыжника и старинных колонн, могучими потоками вливались на пустующие городские улицы и площади, вновь наполняя разноголосым шумом величественные руины древнего города, некогда называвшийся его основателями на финикийский манер «Лепки», затем в свою очередь прозванный эллинами «Неаполем», при римской власти ставший Лептисом, а в последнее время все больше на берберский лад именовавшийся в просторечии «Лаблой».

Жизнь, в этом некогда огромном и прекрасном городе, число жителей котрого в в середине II века было более 80 тыс. человек, теперь едва-едва теплилась вокруг района укрепленной городской гавани, где при императоре Юстиниане был возведен «второй ряд» внутренних стен, когда стало понятно, что сильно сократившемуся, после многократных тяжелых разорений в V и начале VI веков, населению невозможно было успешно оборонять периметр старых римских стен. Последний удар по городу, в начале VII столетия все еще формально являвшегося столицей Триполийского дуката и средоточием имперской военной власти в регионе, нанесло жестокое разорение Амром в ходе его похода в Триполитанию в 642-643 г., после чего еще немногое остававшееся там городское население, что не погибло и не было уведено в плен, начало разбегаться из города «куда глаза глядят» (в реале немногие уцелевшие жители Лептиса видимо бежали в Триполи и Карфаген, восточно-римский же гарнизон, согласно данным археологов, присутствовал в городе, по крайней мере, еще в середине 650-х гг., а самые последние обитатели покинули руины погибшего города ок. 690-го года).

Хотя город и превратился в «живописную руину», напоминая остов гигнатского кита, выброшенного бурей на берег и долго медленно умиравшего, городской порт и гавань тем не менее все еще действовали, в подземных цистернах собиралась и хранилась вода, спасая гранизон от жажды, а огромный древний маяк, больше похожий на крепостную цитадель, все также грозно возвышался на мысу над входом в гавань.

В Лептисе, помимо немногих «жалких жителей», угрюмо ютившихся в небольших жилых строениях в районе укрепленной гавани и неподалеку от нее под защитой немногочисленного городского гарнизона и занимавшихся в основном его обслуживанием, императора встретил также Аксель Цецилий и воины из отрядов под его командованием. Молодой военачальник и сопровождавшие его «старшие» товарищи, доложили императору Григорию общую обстановку на театре военных действий и поведали о результатах своего преследования отступавших арабов – им удалось неплохо «потрепать» врага постоянными «наскоками» на его арьергады и отряды бокового охранения, что прикрывали основную колонну отступающих, - противника «беспокоили» и днем и ночью, - иногда удавалось даже уничтожить отдельные отставшие от своих отряды и многих обессиливших арабских воинов, время от времени отстававших от своих подразделений, что позволило их преследователям захватить богатые трофеи и пленников – арабы уходили спешно и отстающих не ждали, однако, о том, чтобы полностью уничтожить войско Абу Арта, речи конечно же не шло – как только завязывалась серьезная схватка, арабский полководец тотчас бросался туда с резервом, останавливая движение атакованной части колонны и Акселю приходилось скорее отводить своих людей из боя, чтобы не оказаться, в итоге, сражающимся против всего воинства арабов, после чего движение арабских колонн возобновлялось, а римляне и берберы, через какое-то время, вновь «беспокоили» отступающих…

Мимо Лептиса Магны, Абу Арта провел свое воинство практически не останавливаясь, лишь походя пополнив в его окрестностях запасы воды и присовокупив к себе отряды, прежде блокировавшие город, да прикрывшись немногочисленными заслонами от возможных вылазок городского гарнизона. Аксель, идущий «параллельным» арабскому войску «курсом» смял немногочисленных воинов арабского заслона и вошел в город, основав здесь свою временную «ставку» и тыловую базу, после чего сразу же отправил своих подчиненных оперировать против спешно уходивших войск противника отдельными «летучим отрядами», придерживаясь той же тактики «удар»-«отход» и лично участвуя в подобных рейдах - иногда отдельным отрядам преследователей даже удавалось обогнать всю арабскую колонну, засыпая на ее пути колодцы или поджигая траву и пару-тройку раз отчаянно храбро атаковать ее авангарды и передовые дозоры, приводя этим противника в смятение, - лишь железная воля Абу Арта, помноженная на его военный опыт, безжалостно гнала арабов дальше на восток, не давая при этом их войску окончательно превратиться в дезорганизованную толпу беглецов … (примерно так в начале 680-х гг. реальный Аксель Цецилий – «Коцилла»/»Косейла», вместе с одним из сыновей Кахины, загонял в ловушку, отступавшее после «глубокого рейда» из земель современного Марокко и Алжира в тунисский Кайруан, войско Окбы ибн Нафи, в конечном итоге погибшее вместе со своим предводителем от рук «Коциллы» и его воинов в битве при Табудеосе (Тахуде) в августе 683 г.).

Таким образом, отважные преследователи «проводили» арабское войско практически до самого Тубакта, - передовые дозоры из небольшого войска Акселя сейчас стояли в окрестностях спешно покинутого арабами небольшого старинного городка Суголина (лат. Sugolin, совр. Злитен) лежащего практически посредине пути между Лептис-Магна и Тубактом (в 35 км к востоку от Лептис-Магна и в 40 км западнее Тубакта), а отдельные «скауты» и небольшие группы самых опытных разведчиков скрытно находились уже неподалеку от самого Тубакта и разведывали тамошнюю местность и обстановку…

Сутки передохнув в Лептисе, войско «Августа Запада» вновь выступило на восток и на исходе двухдневного марша достигло Суголина, где император получил сведения, что практически все отступавшее арабское войско уже укрылось в Тубакте. Суголин был хоть и весьма небольшим, но древним и прежде очень богатым портовым финикийским городом, - в эпоху расцвета Империи в I-II вв. это был развитый торгово-ремесленный центр, а также центр крупной аграрной агломерации, окруженный многочисленными виллами богатых римлян и представителей местной романизированной знати и оливковыми рощами (сегодня из памятников того периода особенно известна т.к.н вилла «Дар Бук Аммера» со своей «Злитенской мозаикой»), с тех пор, как говорится, «много воды утекло» и в первой половине VII века это был небольшой приморский городок, окруженный, маленькими сельскими поселениями и руинами своего прошлого величия. Арабы без особого сопротивления заняли город еще в период похода Амра в Триполитанию и теперь также без боя его оставили, в самом городке и его окрестностях размещались в ожидании подхода основного императорского войска передовые дозоры из отрядов Акселя Цецилия, да в городскую гавань, намерено полуразрушенную арабами при отступлении, все же вошло несколько императорских кораблей, опередивших основную армию и высадивших там небольшой отряд пехоты.

Позволив войскам короткий отдых, вскоре, однако, император вновь приказал выступать на восток – теперь путь его воинов лежал к Тубакту, а кораблям его немногочисленной эскадры предстояло провести разведку побережья восточной Триполитании и по возможности выяснить обстановку в тамошних городах - «Авуст Запада» теперь надеялся наконец-то окончательно разгромить противника и завершить трудную компанию...

Через несколько дней марша, в начале последней декады сентября, императорское войско, наконец, увидало на горизонте длинную линию земляных укреплений арабского города-лагеря – прежний римско-финикийский уютный городок Тубактис, окружный финиковыми пальмами и рыбацкими пристанями, исчез, теперь он представлял собой громадный лагерь Тубакт, наполненный палатками, шатрами, шалашами и кое где уже домами, своих новых обитателей, многочисленными складами, мастерским, загонами, коновязями, базарами и конечно же мечетью (в которую обратили прежнюю церковь) и резиденцией правителя, расположившейся в центре поселения. Город-лагерь был окружен хоть и земляными, но достаточно сильными укреплениями, на которых сейчас собралось множество их вынужденных защитников и членов их семей, теперь тревожно старающихся заглянуть за утонувший, в поднятой множеством ног и копыт облаке густой пыли, горизонт, откуда один за одним выходили отряды безжалостных «румов» и «барбари»…,облаке

В тоже время наступавшим римлянам практически сразу стало ясно, что с ходу город взять не удастся, - едва атакующие приблизились на достаточное расстояние, как со стен, где собралась масса народу и поднялся страшный гомон – то арабские женщины истошно подняли свой улюлюкающий крик, а муллы яростно призывали правоверных на бой, тут же засвистели первые стрелы и со скрипом открылись городские ворота, из которых на наступающие порядки римлян бросились несколько конных «кадрусов», сразу же немного потеснившие римские авангарды, но затем, видимо, чтобы не дать себя окружить, они спешно отступили обратно в город,– императору Григорию, наблюдавшему за боем передовых частей и обозревавшему панорму городских укреплений, стало понятно, что противник, видимо, не только готов к длительной обороне, но и готов даже совершать вылазки в поле, - он остановил наступление на город, приказал разбить лагерь и выслал в окрестности города дополнительные команды разведчиков, а вечером приказал собрать своих военачальников на военный совет, поскольку по всему выходило, что для того, чтобы взять и разрушить Тубакт, его придется долго и трудно осаждать...

В ходе обсуждений и горячих сопоров на совете, императору пришлось осознать ту неприятную истину, что его войску, сильно поредевшему в боях за последние месяцы, теперь крайне сложно будет растянуть свои силы, для того чтобы полностью охватить город и накрепко замкнуть вокруг города периметр «правильной» осады, и следовательно, что бы все-таки осадить Тубакт, придется разделить свои силы на несколько небольших осадных лагерей, расположив их, в своего рода укрепленных «фортах», напротив основных городских ворот и на основных путях, связующих Тубакт с внешним миром, что в свою очередь, с одной стороны не гарантировало полной изоляции города, а с другой, могло поставить под удар, раздробленные таким образом силы самих осаждающих, особенно принимая во внимание, что укрывшееся в Тубакте войско, хоть и уступает в числе императорскому, однако все еще же довольно значительное, к тому же существовала гипотетическая возможность появления арабского подкрепления из Киренаики, с целью деблокировать осажденных и тогда уже осаждающим придется очень худо…

Еще одним досадным фактом, стало и то обстоятельство, что Абу Арта успел вывести за периметр возможной осады и рассредоточил в окружающих селениях и оазисах многочисленные вспомогательные отряды, которые должны постоянно тревожить римлян и берберов, срывая им осадные работы и фуражировку (что в свою очередь, в условиях заранее разоренной противником местности, также представлялось трудным делом), особенно же неприятным обстоятельством было то, что значительная часть из этих вспомогательных войск состояла из представителей племенного союза восточных берберов – «левафа», которые хорошо знали местность и как-то сумели наладить отношения с арабами, в целом находясь на их стороне в этой войне (Данные племена, издревле населявшие степные и полупустынные земли Мармарики и южной Киренаики, с давних пор находились в сложных отношениях с Империей, часто воюя с оседлым романизированным населением этих областей, изнуряя его набегами, хотя, в тоже самое время, значительное количество представителей левафа накануне арабских завоеваний вполне оседло и мирно проживало под властью Империи в той же Барке, но большинство из них в VII веке все еще оставалось кочевниками или полукочевниками. Примерно с начала VI в. «свободные» левафа постоянно пытались продвинуть к западу от изначальной территории своего обитания, претендуя на имперские владения в Триполитании и на земли Феццана, некогда входившие в древнее царство гарамантов и к середине VII в. некоторые кланы отдельные левафа уже смогли закрепиться в оазисах к югу от Триполи… Во время завоевания Киренаики в 642 г. знаменитым покорителем Египта Амром ибн аль-Асом именно с вождями левафа, а не с имперским властями, арабы заключили мирный договор, по которому эти берберы уплатили им дань в размере 13 тыс. динаров, а в последствии, именно племянник Амра – Окба ибн Нафи установил прямо-таки дружеские отношения с вождями левафа, многих из которых он привлек на свою сторону и обратил в ислам и активно привлекал к своим завоевательным походам в византийскую Африку).

К тому же в тылу у арабов оставались занятые их сильными гарнизонами и хорошо укрепленные города Сиртий (лат. Syrtium, совр. Сирт) – он же древний финикйский Macomedes-Euphranta, хорошо защищенный «естественными укреплениями» в виде топких прибрежных болот и коварных течений, (что еще Вергилий упоминал в своей «Энеиде», называя здешние места и воды «опасными для судоходства», повествуя своему читателю о «заболоченном Сиртисе»), и лежавший за ним много далее к востоку, практически на границе с киренаикским Пентаполем, также древний город Филены (или «Алтари Филенов»- лат. Arae Philaenorum, юго-восточнее от совр. Рас-Лануфа), через эти города у арабов проходили устойчивые коммуникации с Киренаикой, откуда к ним могла прийти помощь…

И все же многие молодые командиры, во главе с Акселем Цецилием, окрыленные недавними победами и своими успехами в деле преследования отступавших арабов, ратовали, если не за немедленное начало штурма «земляных куч», как они презрительно именовали укрепления Тубакта, то за его осаду, с тем что бы все же добить арабское войско. –Их более старшие товарищи резонно возражали, говоря, что войска утомлены потерями, дальним походом и непрерывными боями, что длятся уже в течение нескольких месяцев, и хотя их боевой дух, после многих побед и захваченной добычи, пока еще весьма высок, но возможные трудности со снабжением, особенно в данной разоренной местности, могут пошатнуть их стойкость, на хорошее снабжение, из собственных тылов, также особенно рассчитывать не приходится, поскольку оставшаяся в тылу западная часть Триполитании, разорена арабами при отходе. Противник же в свою очередь, хоть и ослаблен, но не изолирован полностью полноценным кольцом осады, создать которое в нынешних условиях практически невозможно, а значит, он может не только доставлять трудности осаждающим, но и сами они могут, в свою очередь, столкнуться с опасностиью получить «удар в спину», от возможного вражеского подкрепления из Киренаики и Египта, что при неблагоприятном исходе сражения, может привести вообще к полной гибели всего войска, далеко в оторвавшегося от своих основных баз, а значит тем самым, по сути, «преподнести на блюде» врагу всю недавно освобожденную территорию, да вообще всю римскую Африку, сведя на нет все результаты побед последних месяцев…

В итоге римские военачальники спорили до глубокой ночи, но в конце-концов император принял «соломонов решение» - осаждать в нынешних условиях Тубакт нельзя, войска ослаблены, снабжение на месте крайне затруднено, оторванность от своих баз и растянутость коммуникаций существенна, а силы противника все еще значительны и он, несмотря на все понесенные поражения, все еще сохраняет способность сопротивляться, но и отступить просто так, покрыв позором римское оружие, тоже нельзя, - хоть эти земли сейчас и удерживаются врагом, это все же римская земля и рано или поздно придет черед сразиться за нее с арабами в другое время, и значит, если сейчас полностью разбить врага не представляется возможным, то нужно так продемонстрировать ему свою силу, чтобы у него еще на долго отпала охота воевать против «африканцев».

Отряды конных федератов и «симмахов» следовало отправить в набеги на поселения и стоянки левафа, а также в рейды на дороги связывающие Тубакт с другим городами восточной Триполитании, с тем чтобы ослабить коммуникации врага и одновременно получать информацию о происходящем у него в тылу. Основное войско останется в полевом лагере и будет «дамокловым мечем» нависать над Тубактом, пугая осажденных, как самим фактом своего присутствия, так и теоретической возможностью начал штурма или других активных действий, - конные стрелки будут ежедневно беспокоить осажденных на стенах, а летучие разъезды патрулировать окрестности. Остальным же соединениям предстояло заняться принудительной эвакуацией на подконтрольную Империи территорию западной Триполитании всего оседлого христианского романизированного населения, которое находится на прилежащих землях и разрушением местной инфраструктуры – эвакуированные жители т.о. не будут более работать на завоевателей, зато, будучи перемещенными со своим скарбом в западные земли, хоть в какой-то мере смогут пополнить убыль населения западной Триполитании, а врагу останется лишь «выжженная земля»…

Вскоре федераты и «симмахии» отправились на совершение набегов и дальних рейдов, в ходе которых они доходили даже до границ Киренаики, - однажды одному из подобных отрядов даже удалось лихим ночным налетом овладеть и ограбить небольшой прибрежный городок Харакс (Charax или вар. Xapa), лежавший восточнее Сиртия, - местных жителей, искавших спасения в церкви не тронули, тогда как почти всех найденных в городке арабов перебили, - основное же императорское войско, оставяясь в окрестностях Тубакта, выполняло задачу по эвакуации населения с прилегающих земель и его последующей отправки в тыл, - время от времени римские и берберские воины периодически вступали у стен Тубакта в схватки с арабами, то и дело выходившими на вылазки, либо вызывавшими храбрецов из «румов» на «молодецкие схватки» один на один со своим удальцами, или же императорские воины отражали нападения «внешних» отрядов арабов и берберов левафа, иногда проверявших бдительность «осаждающих», что у многих "острословов" из римског овойска даже породило сравнение подобной "осады" с легендарными событиями десятилетней троянской осады описанными у Гомера в "Илиаде". Впрочем, время от времени представители сторон сходились на переговоры по вопросам выкупа или обмена пленников.

В середине октября вернулись моряки, прежде отправленные императором на разведку побережья, еще когда его армия покинула Суголин, - вести, которые они принесли, лишь убедили императора в правильности ранее принятого решения, - моряки продвинулись вдоль побережья практически до самых западных границ Киренаики, - им удалось несколько раз перехватить местных рыбаков из различных городов и селений и сведения полученные от них были удручающим – позиции арабов в городах восточной Триполитании были прочными, население смирилось с их властью, кое кто даже считал, что она едва ли даже не лучше имперской, на христианскую веру местных арабы пока явным образом не посягали, практически вся местная гражданская администрация, сохранила свои позиции и так или иначе сотрудничала с «новыми хозяевами», в Киренаике же они вообще чувствовали себя столь уверенно, что многие знатные арабы даже принялись строить себе дворцы и резиденции в тамошних городах, но самым худшим из услышанного были слухи о том, что в Александрии и городах Леванта, с помощью коптов и других ренегатов арабы строят военный флот… Данная информация в целом дополнялась и теми сведениями, что в своих рейдах добывали конные разведчики и в конце концов, в начале ноября император посчитав, что цель демонстрации римской мощи арабам достигнута, а окрестные земли основательно разорены и пришло время возвращаться домой, отдал приказ отступать на запад.

Войска начали отход поэтапно, как правило, в ночное время, сопровождая группы уходящих беженцев, а чтобы создать у осажденных в Тубакте арабов иллюзию присутствия под стенами большой армии и скрыть от их глаз начало отступления войск, некоторые отряды кавалерии время от времени специально перемещали туда-сюда на глазах у осажденных, чтобы заставить врага поверить в прибытие новых подкреплений, а в лагере вечером зажигали большее количество костров, в то время как каждую ночь новая часть уходила на запад. При этом «летучие отряды» продолжали совершать дерзкие рейды. Не снижая своей активности, выполняя еще и функции прикрытия, уходящих войск. Наконец, в конце ноября, в ночь на «Михайлов день» императорские воины зажгли огромное количество костров, да так, что осажденным в Тубакте в ночи казалось, будто языки пламени достигают небес, а на утро ни на пепелище покинутого лагеря, ни в его окрестностях не видно было ни одного человека, впрочем, некоторых особенно любопытных арабов, захотевших осторожно прокрасться на пепелище лагеря «румов» и посмотреть что там и как, внезапно поразили невесть откуда прилетевшие стрелы - это немногие притаившиеся «симмахии» обеспечивали прикрытие ушедшим войскам и одновременно следили за действиями арабов…

Римское же войско, растянувшееся длинной колонной маршировало домой на запад – загодя эвакуированный Суголин и его пустынные окрестности войска проходили в тяжелом молчании, в то время как специальные команды поджигали городок и жгли и разрушали покинутые окрестные селения – Суголин был слабо укрепленным городом и держать гарнизон для его защиты с точки зрения императора Григория было бессмысленным, особенно принимая во внимание наличие в тылу опустошенного Лептиса, которому теперь предстояло стать «передовым рубежом» обороны новой Западной Римской Империи от арабской опасности с востока, что также должен был отделить «римскую», западную часть Триполитании, от «сарацинской», восточной. Сам же новый рубеж должен был пройти немного восточнее Лептиса, по руслу пересыхающей реки Кинипс (лат. Cinyps, совр. Вади Каам) и далее на юг, через ряд «укрепленных ферм», некогда составлявших триполийский лимес, а ныне заброшенных и по руслам высохших и пересыхающих рек до укрепленного поселения Гирза (лат .Ghirza, около 250 км юго-восточнее совр. Триполи), некогда основанного, как легионерская колония, императором Септимием Севером, - в VII веке этот укрепленный оазис с одноименным городком, уже давно находился вне фактической власти Империи и был населен двумя враждующим группами населения – общиной берберов и потомками гарамантов, чьи вожди все еще формально числились «препозитами лимеса» - призвать их к порядку и вновь утвердить в тех местах власть Империи, еще в самом начале отхода войск, был послан Аксель Цецилий, во главе крупного сводного конного отряда, - далее на юг от Гирзы рубеж обороны планировали провести до границы сахарских песков у старого форта Гарбия (лат. Garbia)…

К Рождеству 647 г. медленно отходившее на запад войско «Августа Запада» Григория благополучно прибыло в Лептис Магна – в еще сохранившейся городской базилике была с размахом отслужена праздничная служба, а войскам розданы подарки в виде дополнительных денежных пожалований от императора – фактически на этом кампания в Триполитании была завершена…

... Продолжение следует ...

Изменено 26 Feb 2015 пользователем magister militum

[Урус-хай]

Великолепно!

[LokaLoki]

Спасибо! :yes:

[magister militum]

Баловная Голь, Урус-хай, LokaLoki большое спасибо уважаемые коллеги! :)

[Урус-хай]

Ждём продолженья!

[wizard]

[magister militum]

Постараюсь либо к воскресенью, либо в начале следующей недели новый кусочек продолжения выложить, пока занят сильно :(

Изменено 22 Aug 2014 пользователем magister militum

[Урус-хай]

magister militum, Надеюсь Вы освободились?

magister militum, Надеюсь Вы освободились?

[Neznaika1975]

М-да. Тема настолько растеклась мыслию по древу, что ежели коллега Магистр не начнет писать сценарий................

Карта кстати заставляет отметить еще один ньюанс этого мира. Противостояние Каролингов и берберов в Аквитании спасает жизнь не только Лангобардскому королевству (которое вполне сохранится в Северной Италии как буфер между франками и Карфагеном) но и Аварскому каганату, до которого не дойдут руки у Карла....(ИМХО максимум успехов Каролингов в этом мире - объединение всей Галлии и Германии с Саксонией и Баварией включительно; но и эта держава в IX веке обречена распасться на 2-3 королевства). Соответственно не будет взлета Великой Болгарии Крума (поднявшейся благодаря краху авар). Болгария остается региональной державой на нижнем Дунае, Византия сохраняет контроль над склавиниями Македонии и соприкасается с границами Аварского каганата на Западной Мораве. Авары идут РИ путем венгров (на каковой они в РИ практически встали) и в перспективе превратятся в добропорядочное европейское королевство.

А вот венграм приходить некуда.

Судя по тому как Каганат расспыслася под ударами даже н Карла, а мркгарафа восточной марки и вождей Хорутан - если бы не было Карла, авар добили бы как раз булгары

И, чтобы два раза не писать, коллеги часто упоминают путь из варяг в греки и создание Киевской Руси.

Если имеется ввиду путь Висла-Дунай - причем здесь Русь? киевская ...

Если летописный Волхов- Днепр - так вроде уже доказано, что им не пользовались. Пользовались Волхов - Волга

А для создания Руси было достаточно центра на Днепре и возможность ловить рабов в славиниях и продавать их в Византию

[serGild]

Если имеется ввиду путь Висла-Дунай

ТА висла - не очень в плане судоходства - такие болота!

Именно поэтому Русь уже гремела а Польша еще была страной незнаемой, как Галл Аноним писал

Пользовались Волхов - Волга

Пользовались. Но там климат хуже и населения не дюже. Поэтому там была торговля, а на пути Волхов-Днепр - сперва вождество а потом и государство.

А для создания Руси было достаточно центра на Днепре и возможность ловить рабов в славиниях и продавать их в Византию

Ну, это только одна из 4 основных статей раннерусского экспорта.

[Neznaika1975]

Если имеется ввиду путь Висла-Дунай

ТА висла - не очень в плане судоходства - такие болота!

Именно поэтому Русь уже гремела а Польша еще была страной незнаемой, как Галл Аноним писал

Висла-Дунай

двина - Днепр

Неман-буг

ВСЕ они легче, чем волхов - днепр

Пользовались Волхов - Волга

Пользовались. Но там климат хуже и населения не дюже. Поэтому там была торговля, а на пути Волхов-Днепр - сперва вождество а потом и государство.

Так вождество и государство были созданы не за счет транзитной торговли, а как и в Польше - за счет сбора дани с покоренных племен и продажи грекам

А для сбора дани и продажи хватало Днепра

А про экспорт - для сбора дани в виде мехов, воска и меда (если я правильно понял, что Вы цитируете Святослава Игоревича) - то же самое, собираешь это с подвластных славиний и везешь грекам

[magister militum]

magister militum, Надеюсь Вы освободились?

magister militum, Надеюсь Вы освободились?

да уж "затянул" я с продой коллега Урус-Хай не то слово, пока к сожалению еще занят, ну да надеюсь, что после 25-го числа продолжу сию эпистолярию...

Изменено 22 Aug 2014 пользователем magister militum

[magister militum]

Пока готовлю кусочек продолжения, более внимательно перечитываю некоторые книжки и обнаружил кое-что , что может помочь коллеге Georg-у, в его "палатинском раследовании", сразу говрю, что обнаруженные части, были сформированы не в IV, а в V в, однако же относились к "палатинам": "Византийская Армия (IV-XII вв.)" А.В. Банников, М.А. Морозов - Глава V "Организация и состав византийской армии в VII-X вв. - речь там помимо всего прочего идет об истории формирования "дворцовых тагм" и в частности рассматривается такая тагма как Вигла (или Арифма), по одним данным сформированная императорицей Ириной ок. 780 г. из провиницальных войск, для "противовеса" поддерживающей иконоборцев тагме экскувитов, по другим данную тагму сформировал в середине VIII в. Константин V, но это не суть важно, гораздо важнее другое:

"Возможно, это подразделние вело свою родословную от кавалерии вексиляриев, существовавшей в ранней восточноримской армии вплоть до мусульманских завоеваний VII в. Д.Б. Бари проследил гипотетическое происхождение Виглы с начала V в. от vexillationes palatinae, которые носили названия Comites Arcadiaci, Comites Honoriaci и Equites Theodosiaci" (Bury J.B. The Imperial Administrative System... P.48)

Уж если трое этих палатинских вексиляционов продолжали существовавть и в VIII в., вплоть до перформирвоания в их тагму при Константине V или Ирине, то уж в интересующий коллегу Georga период первой половины-середины VI столетия они точно существовали под своими "родными" названиями и помнили, что они "палатины".

Согласно Нотиции в V столетии все три данные палатинские вексиляции подчинились Военному магистру Фракии, при этом Equites Theodosiaci имели приставку iuniores

Изменено 23 Aug 2014 пользователем magister militum

[magister militum]

Чуть ранее, в одном из своих предыдущих постов я также упоминал существовавший в начале VII в. Numerus Dacorum (в составе дунайской армии Маврикия), который возник путем переформирования его в конце VI - начале VII столетий из палатинского легиона legio palatina Daci , который, в свою очередь, согласно Нотиции в начале V столетия входил в число палатинских легионов из состава второй презентальной армии ВРИ (наряду с ланциариями юниорами, старшими маттиариями, палатинской ауксилией региев и др.).

Предполагается (с учетом толкования его эмблем и ряда других аспектов), что данный легион, в свое время, видимо был образован путем слияния вексиляций V-го Македонского и XIII-го Близнецов (или второй вариант I-го Иовиев Скифского) которые находились под командованием ripensis Dux Daciae. Во времена Юстиниана все еще видимо был палатинским легионом.

Изменено 23 Aug 2014 пользователем magister militum

[magister militum]

...Продолжаем...

«Дела восточные»

Поражение и гибель большей части «египетского» войска халифата в походе на «Ифрикию» летом 647 г., а также значительные потери, понесенные арабами, в ходе последовавшего за битвой у Суфетулы «ответного» похода императора Григория в Триполитанию, вскоре самым неожиданным образом «отозвались» на дальнем «восточном фронте» арабской экспансии, - там где арабские войска уже второе десятилетие вели планомерное завоевание земель стремительно распадавшегося Сасанидского Ирана и преследовали его несчастливого шаха Ездигерда (Йездигерда) III, который, в свою очередь, после страшных поражений своих войск в двух великих битвах при Кадисии (637 г.) и Нехавенде (642 г.) стремительно отступал, или даже вернее сказать бежал, с жалкими остатками своих войск и двором в восточные пределы своего царства, надеясь получить поддержку тамошней знати и организовать с помощью сил восточных провинций Ирана новое сопротивление захватчикам, однако, как вскоре оказалось, надеждам шаха не суждено было сбыться…

Для того, чтобы понять, какое значение и какие последствия победа африканских римлян над арабами, совершенно неожиданно оказала на судьбы Персии, следует провести небольшую «ретроспективу» прежде происходивших там событий:

К лету 647 г., когда африканские римляне и арабы сошлись в сражении на поле у Суфетулы, арабы уже заняли всю персидскую Месопотамию (Ирак), Хузистан (древний Элам), захватили Рей (Раги) и Исфахан (Спахан), а также древние Мидию и Атропатену (Азербайджан), практически всю кавказскую Албанию вплоть до Дербента и проникли в кавказскую Иберию (Грузию), - продвинувшись после захвата Рея на далее на восток, они отрезали от остального Ирана северные прикаспийские горные области Дейлема (Гилана) и Табаристана, впрочем на их практически неприступных рубежах движение захватчиков приостановилось и не сумев их захватить, арабские отряды вновь стали продвигаться восточнее, проникнув в Гурган (древняя Гиркания) и т.о. оказавшись как на западных границах обширных земель Хорасана, так и выйдя к старой северной сасанидской границе с «кочевым миром».

После поражения при Нехавенде в 642 г., в государстве Сасанидов фактически начался полный развал всей системы государственного управления, впрочем, с учетом всех иранских смут VII в. бывшей и без того весьма шаткой, - фактически большая часть провинциальной знати так или иначе саботировала волю шаха, утратив остатки лояльности ему лично и олицетворяемой им центральной власти, которая лишившись большинства своих войск, погибших при Кадисии и Нехавенде, теперь практически не могла на них повлиять. По сути, главной позицией иранских провинциальных феодалов, в условиях вражеского нашествия и краха государственности, стал принцип позднейшей удельной Руси - «да держит каждый отчину свою», - воевать с арабами или достигать с ним соглашения, теперь зависело от воли провинциальных владетелей. Причем принцип «соглашательства» с захватчиками, ради сохранения собственных земель, богатств, а главное власти, стал для провинциальной иранской знати основным - весьма характерна, например, позиция сдавшего арабам без боя хорошо укрепленный Дербент марзбана Сарвараза, который, сложил оружие на условиях сохранения его власти, освобождения его и его людей от уплаты подушной подати и включения их в «армию воинов ислама», другим примером «соглашательской позиции» является быстрое подчинение большей части земель Азербайджана и капитуляция там остатков персидских войск и местных ополчений, что стало возможным благодаря действиям местного знатного уроженца Исфандияда, возглавлявшего тамошние воинские силы, - город Рей пал благодаря измене Фаррухан - главы одной из влиятельных семейств этого города - «Зинави», оспаривавшего верховную власть над городом у главы другой местной влиятельной семьи «Меран» – Сиявуша (родича знаменитого Бахрама Чубина), бывшего сторонником решительных действий против захватчиков и оказавшего им ожесточенное сопротивление, - после совершения своего предательства, повлекшего падение города, Фаррухан получил вожделенный пост правителя Рея из рук арабов. Исфахан был, фактически, без боя сдан арабам «по соглашению» местным правителем Матйаром, перед этим поссорившимся с шахом, который пытался укрыться от арабов за стенами Исфахана (согласно традиции якобы шаху пришлось покнуть город после того, как Матйар избил его камергера, не пускавшего того к шаху без доклада). В Гургане, наследственный князь, тюркского происхождения, с титулом «сул», который правил этой провинцией с опорой, на поселенных здесь в прежние времена иранским шахами, тюркских военных поселенцев, обязанных защищать эти земли от набегов своих сородичей из Средней Азии (в определенном смысле тюркские военные поселенцы Гургана напоминают римских варварских «федератов» IV-V вв.) и воевавший, как со среднеазиатскими тюрками, так и конфликтовавший и со своими оседлым подданными иранского происхождения и с вождями горцев соседнего Табаристана, так и вовсе просто «сменил» более чем формальную подчиненность одному далекому «сюзерену» - шаху, на почти призрачный контроль со стороны другого, еще более далекого правителя, - мединского халифа, достигнув почетного соглашения с арабским предводителем Сувайдом, - «сул» сохранял всю полноту военной и гражданской власти над Гурганом, сохранялись все прежние законы и даже зораострийская религия оставалась в Гургане тогда не тронутой, единственная же зависимость от халифа принятая на себя «сулом» состояла в обязательстве «не вредить арабам», продолжать защищать провинцию от внешних врагов из степи, а обычные подати, собираемые в провинции отправлять не шаху, а халифу…

Несчастный шах Ездигерд, у которого на глазах разваливалось и погибало его древнее и некогда могучее царство – наследство его прежде грозных и славных предков, вынужден был метаться между дворами своих неверных вассалов, от одного к другому, в тщетной надежде, хоть где-то получить временную передышку, оторвавшись от шедших у него по пятам арабских отрядов и вновь организовать активное сопротивление захватчикам (напоминая в этом отношении, в чем-то, другого «последнего» персидского «царя-царей» - Дария III Кодомана, после поражений персидских войск при Иссе и у Гавгамел от фаланги Александра Македонского),

Среди все еще формально признававших власть шаха восточных провинций, однозначно безусловную лояльность Ездигерду сохраняли лишь две горные области – первой из них была древняя родина его рода и «сердце» персидской державы – область Парс (Фарс), - гористая «страна замков», - земля «зубчатых гор» и узких горных проходов, разделявших взращивавшие зерно долины и соленые озера. Некогда из этих земель вышел царский род Сасанидов, здесь все еще стояли, основанные предками Ездигерда, древние и богатые города-столицы первых шахов из рода Сасана, упорно сохранявшие верность нынешнему шаху и посреди нынешней всеобщей измены и краха.

Другой горной «страной», на верность правителей которой мог опереться шах, или, на худой конец, укрыться там со своим семейством и двором, был северный край Табаристан (и соседние с ним земли Дейлема-Гилана), что лежал у южного побережья Каспийского моря, огражденный от остального мира непреступными горными хребтам, покрытыми густым лесом и достигавших наибольшей высоты на внушительной вершине Дамаванд. Через эти горы проходили лишь несколько узких дорог, которые легко можно было перекрыть на перевалах, закрыв дорогу любому захватчику и обороняться небольшими силами, а местные горцы были гордым и воинственным народом.

Фактически перед шахом Ездигредом III, в начале 640-х годов стал выбор – или закрепиться в одном из этих лояльных горных анклавов - и организовав их устойчивую оборону постепенно разворачивать против захватчиков «партизанскую войну» (или как-то договариваться с арабами) и … тем самым по сути стать «удельным» князем с громким титулом, запертым у границах одной из областей, или все же попытаться вновь собрать большое войско в еще незанятых восточных провинциях и набрать контингенты наемников/союзников из тюрок и все-таки нанести поражение захватчикам и даже если потом не восстановить целиком всю персидскую империю, то, по крайней мере, хотя бы изгнать арабов из Ирана.

Когда после битвы при Нехавенде, в 642 г. шах с двором сперва попытлся укрыться в Исфахане, а затем вынужденно пербрался в Рей, к нему туда прибыли князья из горного Табаристана, буквально умолявшие его укрыться с семьей и двором в их горах, с тем, чтобы, собрав вокруг себя горцев и «переждав» нашествие, затем начать постепенное отвоевание захваченных земель, если к тому времени это будет возможно, однако, «персидский империалист» победил в Ездигерде «персидского националиста», - как говорится на этот счет в «Шахнаме»:

«Ирана цветущую землю и знать,

Венец, и престол, и немалую рать

Покинуть, спасенья ища своего?

Нет, разум и честь не приемлют сего!»

Ведь в горах Табаристна невозможно было бы собрать и что важнее прокормить большое войско, требовавшееся для отвоевания у арабов западных и центральных земель сасанидской империи, о чем шах, видимо, все еще лелеял надежду и, не собираясь превращаться в горного князя, он решился отправиться в южные и восточные пределы своего царства, чтобы собрать там новое большое войско и все же попытаться изгнать арабов из пределов Ирана:

«Там с нами не схватится вражеский стан.

Имею немало я в той стороне

Могучих бойцов, искушенных в войне»

Перед тем как отправиться на юг шах утвердил спахбеда Табаристана, выдав тому царскую грамоту «по всей форме» и перстень-печать, подтверждавший его полномочия (в последствии в реале это позволяло владетелям горного и так фактически до конца непокоренного арабами Табаристана и в VIII – X вв. возводить свое происхождение к Сасанидам, а их дворы представляли собой заповедник иранской культуры и языка, где зародился «персидский ренессанс» - великое культурное возрождение X в, давшее такие шедевры как «Шахнаме» Фирдоуси). Вскоре после падения Рея, арабы вышли к границам Табаристана, отрезав его от остальных иранских земель, но захватчики даже не вступили в его неприступные горные пределы – спахбед заключил с арабским командующим Сувайдом соглашение, по которому он со своей стороны обязался не допускать набегов горцев на контролируемые арабами районы и согласился ежегодно выплачивать небольшую дань халифу в «дихремах местной чеканки», но все внутренне устройство края оставалось прежним, как и власть сапхбеда, мусульманам же лишь разрешалось посещать Табарситан, но только с разрешения его правителя и безоружными, те же условия были гарантированы лежавшему чуть западнее Гилану.

Ездигерд же, со своим двором, насчитывавшим до 4 тыс. человек: царских рабов и слуг, конюхов, поваров, евнухов, секретарей, телохранителей, жен и прочих женщин, стариков и детей из царской родни, а также представителей различных знатных семейств Ирана, живших при дворе в качестве «гостей»-заложников, отправился в пределы Парса, древней родины своего рода. Здесь шах ок. 643 г. остановился в столице области – древнем городе Истахре, где сделал продолжительную остановку.

Меж тем население и правители округов Парса самостоятельно в целом более менее справлялись с задачей обороны своей территории от арабов с самого начала нашествия и без особой поддержки со стороны своего владыки - так в 638/639 г., воины Парса смогли отбиться от нападения с моря со стороны байхрейнских и оманских арабов - десант мусульман, насчитывавший по разным источника до 3 тыс. чел. фактически был разгромлен и только небольшая часть нападавших, пробиваясь вдоль побережья, сумела достичь Хузистана, где отступавших прикрыли спешно прибывшие из Басры сильные подкрепления, которые смогли остановить персов-преследователей и в конце-концов вынудили их отступить обратно в Парс. Правда, бахрейнцам удалось захватить ряд остров у побережья Парса, в частности был захвачен остров Абаркаван (совр. Кешм), где они смогли обосноваться, начав оттуда набеги на прибрежные округа Парса, а попытка персов отбить острова, инициированная по приказу шаха, несколько позднее, правителем Кермана, отправившего на острова экспедицию из Ормуза, не увенчалась успехом.

Арабы понимали все значение Парса для сасанидской официальной идеологии и персидского национального чувства, - это было «родовое гнездо» правящей династии, - в Парсе находился древний город Истахр, откуда вышел род Сасанидов, бывших первоначально жрецами-стражами храма Анахиты и первые шахи из рода Сасана, такие как Ардашир и Шапур построили здесь свои столицы – «круглый» город Гур и построенный руками пленных римских легионеров Валериана по эллинистическому образцу город Бишапур, здесь же в Парсе стояли великие памятники древней персидской династии Ахеменидов, и свидетелями их древнего величия служили дворцовые колонны Персеполя, Парс также являлся оплотом зароостризма – здесь же находился еще один «круглый» город-цитадель Дарабджирд, который Балазури называет не иначе как «источник науки и религии зароостризма», управлявшийся не светскими властями, а зароострийским религиозным лидером – хербадом, поэтому «воинам ислама» нужно было покорить этот край во что бы то ни стало и в начале 644 г. арабы вновь вторглись в Парс, на это раз уже большим войском, насчитывавшим около 15 тыс. чел двумя, мощными колоннами с севера и с юга, причем действия южной колонны поддерживал флот бахрейнцев и оманцев, базировавшийся теперь на захваченных островах.

Шах не стал «искушать судьбу» и вместо того, чтобы возглавить сопротивление, вновь решил осаться "царем царей", а не горным князем и отправился со двором на восток «собирать войско», теперь уже в Керман, впрочем приняв определенное участие в укреплении обороны покидаемого края.

Для того чтобы отразить нападение арабов марзбану Парса Сухраку (Шахраку) пришлось разделить свое войско на две части, и если первую арабскую колонну, наступавшую на город Истахр, защитникам Парса, во главе с самим марзбаном, удалось разбить на голову и обратить в бегство, то но на юге персы потерпели жестокое поражение – второй колонне захватчиков, продвигавшей из Басры под командованием Османа ибн Абу аль Аса и Абу Муссы аль-Ашари удалось захватить южный прибрежный город Таус (Тавваз, Таввадж), в захвате которого приняли участие и арабский флот - персидские войска сконцентрированные в Таусе, вынуждены были разделиться для отражения, как нападения с моря, так и сухопутного войска из Басры, потерпев в итоге поражение на обоих направлениях. После чего город остался практически беззащитным и быстро пал, - арабы создали в захваченном Таусе свою опорную базу – город-лагерь «миср» и вскоре двинулись вглубь Парса. Марзбан Сухрак, усилив оставшееся у него войско неизвестно откуда взявшимися отрядами курдов (вполне возможно нанятых шахом и отправленных им на помощь защитникам Парса), от Истахра двинулся на юг навстречу наступающим арабам и встретился с ними у города Рев-Ардашир, - развернувшееся сражение Балазури по драматизму и ожесточению приравнивает чуть ли не сражению при Кадисии, арабам в итоге удалось с огромным трудом одержать победу, но только лишь, благодаря гибели в сражении самого марзбана Сухрака, при этом арабские потери были столь велики, что нечего было и думать о полноценном захвате оставшихся городов и крепостей Парса, защитники которых, правда, в свою очередь, лившись после гибели марзбана централизованного командования и многих из своих товарищей, павших в бою, оказались также в сложном положении и в результате знать из нескольких городов Парса сама пошла на «почетную капитуляцию» на первоначально очень мягких условиях и «по соглашению» арабам сдались города Бишапур, Казерун и Гур, «столичный» же «центр» Парса – Истахр так и остался тогда непокоренным арабами, по причине отсутствия у них сколько-нибудь серьезных сил как для его полноценной осады, так и для покорения других, еще оставшихся под властью шаха, наряду с Истахром, городов и округов Парса.

Впрочем, и в сдавшихся городах Парса власть захватчиков продержалась недолго, - как только, в 646 г. земель Парса достигли вести о смерти халифа Умара (Омара) и провозглашении новым халифом Усмана (Османа), в прежде сдавшихся арабам городах Парса полыхнуло восстание, - известно, что к этому приложил руку и все еще находившийся в Кермане шах Ездигерд, рассылавший в занятые арабами города Парса призывы к восстанию. Арабские гарнизоны были изгнаны, а в Бишапуре собравшаяся туда военная знать Парса избрала нового марзбана – брата погибшего Сухрака. Тот, однако, оказался малоспособным полководцем и после ряда сражений, с экспедиционными силами арабов, прибывшими из Басры на подавление восстания, и не принесшими явного успеха ни одной из сторон (впрочем, арабы сохранили свою опорную базу в Таусе, которую восставшие так и не смогли захватить) был вынужден пойти на новое перемирие с арабами, обязавшись уплачивать налоги в казну халифа.

Через год, весной 647 г., марзбан разорвал соглашение с халифатом и вновь изгнал арабских представителей из Парса, который вновь «целиком» формально сделался «верноподданной» провинцией шаха Ездигерда, сам же шах к тому времени все еще находился в Кермане и вероятно оказывал какую-то небольшую помощь, защитникам Парса, правда сам он находился в довольно стесненных обстоятельствах, поскольку его отношения с правителем Кермана все время ухудшались. Чтобы вернуть «отпавшие» города под свой контроль и подавить выступление персов, все воинские силы мусульман, которые летом того же года смог наскрести арабский командующий в Парсе Осман ибн Абу аль Ас, ему в итоге пришлось бросить к «военной столице» марзбана - Бишапуру, где без особого успеха начал осаду этого хорошо укрепленного города и в итоге завяз в боях, как с защитниками города, так и другими отрядами персов, пытавшихся прорвать внешнее кольцо осады. (Бишапур был большим и древним городом, который лежал посреди плодородной долины у подножья крутых гор, с известняковых обрывов которых падали на равнину хрустальные холодные горные реки. На обрыве по приказу строителя города грозного царя Шапура I был высечен рельеф, изображающий его победы. В сердце города стоял громадный храм огня, выстроенный, как собственно и весь город руками римских военнопленных, захваченных после победы Шапура над римским императором Валерианом в 260 г. Рядом находился подземный храм богини вод Анахты (Анаиты). Вокруг них раскинулся сам город, построенный по плану «сетки», как греческий или римский полис. Населеный изначально потомками римских военнопленных, угнанными в Персию жителями Антиохи и других сирийских городов, к VII в. Бишапур в значительной степени «ориентализировался», однако его жители все еще помнили о своем «румийском» происхождении и существенно отличались от остального населения Праса. В реале в 647 г, горд был взят арабами и жестоко разграблен, после того как к ним прибыло сильное подкрепление из Басры числом до 20 тыс. чел, после чего Бишапур «захирел» и к VIII веку был покнут населением, перебравшимся в соседний Казирун и новую мусульманскую метрополию – Шираз).

Довольно скоро Осман ибн Абу аль-Ас, понял что его сил явно недостаточно для подавления, все разраставшегося сопротивления восставших, к тому же приближалась осень и командующий начал умолять халифа о помощи, прося направить к нему подкрепление из Басры, под командованием его соратника по походу 644 г. - Абу Муссы аль-Ашари.

Просьба Османа была удовлетворена халифом и Мусса уже было получил приказ двигаться в Парс и готовился к выступлению со своим воинством числом в 20 тыс. чел. на подмогу своему «коллеге» Осману, безнадежно застрявшему под Бишапуром, но … не успел он начать движение, как новый гонец из Медины, загоняя верблюдов и лашадей, привез военачальнику Басры новый и категорический приказ халифа, предписывавший ему срочно двигаться в совершенно другом направлении - в Египет… а его товарищу Осману ибн Абу аль Асу, приказывалось «очистить» Парс, кроме Тауса, гарнизон которого следовало укрепить, организовав его снабжение по морю с Бахрейна, - самому же Осману предписывалось заменить собой в Басре Мусу на посту командующего, а его войсками предстояло занять собой место их собратьев спешно уходивших в Египет…

Событием, заставившем халифа Османа столь спешно изменить ранее принятое решение и фактически свернуть компанию по покорению Парса, было известие об ужасной катастрофе постигшей войско «правоверных» в ходе похода на Ифрикию, которое он получил от спасшегося руководителя этого несчастливого предприятия - Абдаллаха ибн Саада.

Саад, покинув осадный лагерь под Триполи и тамошние войска под командованием Абу Арта, что есть мочи устремился в Киренаику, где лишь достигнув Барки в начале августа, позволил себе небольшой отдых в во дворце наместника этой провинции Окбы ибн Нафи – молодого племянника покорителя Египта Амра ибн аль-Аса откуда и написал халифу письмо-отчет о случившемся.

В своем послании полководец с одной стороны сгустил краски, изображая войско противника едва ли не бесчисленной ордой, числом подобной песку в пустыне, которой правоверные не смогли противостоять ни смотря на свою храбрость, с другой, честно возлагал на себя всю ответственность за случившееся и был готов принять любую кару и даже смерть от своего повелителя. Вместе с тем Саад указывал, что какое бы решение не принял халиф в отношении лично его Сада, он все еще полководец и наместник халифа в Египте и в сложившейся обстановке он должен прежде всего заботиться о безопасности вверенных ему египетских провинций, - этого драгоценного «бриллианта», среди остальных земель халифата, а эта безопасность, в свою очередь, требовала как можно скорейшего восстановления погибшего под Суфетулой египетского войска, - планы «царя Джурджира» были не известны Сааду, но по всему было видать, что «румы» попытаются отбить Триполитанию, а там кто его знает, быть может, грозный повелитель Карфагена скоро пошлет своих безжалостных воинов и берберских союзников в набеги на Киренаику и Египет… Кроме того, отмечал Саад, ослабление воинских сил халифата в Египте уже привело к нехорошему «движению» на южной границе Египта в Нубии, где соседом арабов выступало мощное христианское царство Макурия, со столицей в Донголе – полководец напомнил своему владыке, что никто иной как покоритель Египта Амр уже посылал не так давно большое войско арабов под командованием своего племянника Окбы против Макурии еще в 642 г. и тот поход окончился для мусульман позорной неудачей, когда они понесли чувствительное поражение в «Первой битве у Донголы», после чего им пришлось спешно отсупать обратно в Египет, а спустя еще три года после вялотекущих военных действий в приграничье, заключить с нубийцами шаткое перемирие в 645 г., которое, впрочем, периодически нарушалось обеими сторонами и если в том, что войска «царя Джурджира» или его союзники берберы в скорости смогут достичь Египта и атаковать его, еще можно было сомневаться, то в том, что мстительные нубийцы, весьма скоро, постараются мечом «прощупать» крепость арабской обороны Верхнего Египта, в случае получения ими известий, о том, что ушедшее из Египта в «западный поход» арабское войско погибло (а эти вести скоро достигнут и Нубии, в этом Саад был уверен), сомневаться особо не приходилось и командующий выражал сильные сомнения в том, что ему удастся сдержать войска Макурии, если их царь всерьез решит начать большую войну, или хотя бы организует серьезные набеги, воспользовавшись ослаблением обороны Египта.

Халиф Осман, осознавал всю сложность сложившейся ситуации и поспешил успокоить своего полководца, напомнив ему, что в свое время спас его жизнь после захвата Мекки мусульманами, когда сам Пророк велел его казнить, не для того чтобы отбирать теперь (молодой Саад, в свое время, был активным противником Мухаммеда и даже высмеивал его, за что Пророк приговорил его к казни после захвата Мекки в 629 г., но Осман тогда спас своего товарища, к тому же нежелание как-то наказывать Саада за поражение в данной АИ, помимо гуманности и личной привязанности, тем более, что он не совершил ничего порочащего чести командира, а «военное счастье» как известно изменчиво, вполне могло бы быть продиктовано и той политикой опоры на своих родичей курейшитов в деле управления халифатом, которой придерживался халиф Осман в течении всего своего правления и что в конечном итоге привело его к гибели в реале), халиф так же написал Сааду, что постигшее правоверных в Ифрикии ужасное несчастье, есть ни что иное как «кара Аллаха» наложенная на арабов за их гордыню и остается лишь смирившись принять неизбежное, предначертанное Создателем…

Впрочем, халиф пообещал Сааду сделать со своей стороны все возможное, чтобы укрепить оборону Египта и не допустить его утраты или разорения, для чего направляет в Египет войско Басры, прежде готовившееся к походу в Парс, поскольку других значительных свободных резервов сейчас нет, (ведь халифат продолжает вести тяжелую войну против «царя» восточных «румов» Константа II) хоть и признавал, что это, в свою очередь, неизбежно приведет к ослаблению арабского наступления в Иране, где "царь царей" Ездигерд все еще пытается противиться неизбежному…

...Продолжение следует...

Изменено 26 Feb 2015 пользователем magister militum

[magister militum]

Вот какие мысли витают в голове при работе над подготовкой очередного кусочка продолжения коллеги:

При проведении "оргштатных мероприятий" по завершении своего Триполийского похода, императору Григорию будет необходимым проводить мероприятия по восстановлению численности своей армии, после понесеных "безвозвратных" потерь, - ну с армейцами все более менее понятно: регулярные нумерии, - посокольку ситуация близка к чрезвычайной, пополнят проведя старую добрую конскрипцию и какое-то число рекрутов будет завербовано добровольно, - с федератами обр. второй половины VI в., какими они представлены в "Стратегионе" и в каковом виде очевидно наличествуют в африканском войске Григория, тоже в общем-то понятно - опционы по завершении похода распустят свои "бригады" по возвращении в места их размещения/проживания, а дальше они восполнятся естественным путем, да еще к тому же из наиболее боеспособных симмахов, хорошо зарекомендовавших себя скорее всего навербуют и "посадят на землю" новых федератов - назовут скорее всего григориаками или как-то так..., с собственно самими симмахами тоже самое - наемники они и есть наемники, донаймут новых и т.д.

Но вот с гвардией, она же войсковое ядро и самая мобильная и боеспособная часть африканского войска, уже посложнее, - ну погибших кандидатов восполнят в основном выдвинувшиеся из "армейцев" преспективные офицеры и знатные романизированными выходцы из зависимых мавританских княжеств, из числа вновь зачисленных на службу в армию, - букелариев донаймут как из числа "профессиональных воинов" происходящих как из местных "римлян" так и из чужеземцев, экскубиторов , как и планировалось "наполнят свежей кровью" по "рецепту" императора Льва I из сардинских горцев илийцев , благо их не так что бы много от 300 до 500 чел. "по штату", но вот со схолариями так чтобы не сильно от реалий отрываться, если честно ума не приложу что делать - их же аж 7-8 штук схол-то (!) - можно конечно тупо набрать туда "золотой молодежи" из сыновей романо-мавританских князей и местных африканских римских маганатов, но тогда боеспособность их резко упадет и это будет уже не воинство, а кордебалет... что делать?

Далее есть у меня идея, дополнить, так сказать для "симфонии" императорскую гвардию еще и оптиматами, - судя по тому, что когда они в середине VII в. они в реале "трансформировались" в фему и были размещены в Малой Азии, то получается, что это элитное подразделение, по общепринятой традиции созданное императором Тиберием II, все время находилось в ведении центрального военного командования ВРИ и в восточно-римской Африке, где основная структура и состав местной военной группировки сформировалась в основном еще в "юстиниановы времена", если и появлялось, то в видимо виде экспедииционных сил в правление Маврикия, после чего вернулось обратно.

В тоже время можно несомневаться, что и ставший теперь императором патрикий Григорий и его офциеры и с сами этим подразделением и с историей его формирования из "зарейнских и задунайских варваров" скорее всего неплохо знакомы и занимаясь оргштатными мероприятиями, вполне могут озадачиться и созданием такого же аналога у себя в Карфагене - мол а чем мы хуже "константинопольских"? - дополнительная элитная кавалерия нам не помешает...

В принципе, первоначально нанять для этой цели при создании подразделения выходцев из военной знати "северных варваров", по рецепту отца-основателя подразделения Тиберия II, можно - согласно "Стратегикону", оптиматы это порядка 2 тыс. элитной кавалерии, так что задача выполнима, вопрос где их взять?, - Тиберий судя по всему составил своих оптиматов из представителей готской, лангобардской и возможно тюрингской и алеманской знати, очевидно исповедуя старое римское предстваление о том, что самые сильные и свирепые воины происходят из северных племен, кого в таком случае нанять Григорию (деньги у него для этой цели скоро появятся и немалые) ??? - У африканских римлян хорошие торговые отношения с франками и по идее, они неплохо представляют, что там творится у тех в Галлии и кого водят друг на друга тамошние враждующие группировки т.е. помимо сами франков вероятно можно нанять и саксов с тюрингами?

Также теоретически рядом в Испании готы, которых вполне возможно нанять в оптиматы, но с ними еще с 620-х годов отноешния скажем прямо враждебные, а тот факт, что мира с ними Ираклий так и не подписал, формально означает, что и ЗРИ Григория, также претендующая и на испанские земли (покрайней мере на бывшую византийскую Спанию точно) находится в состоянии войны с готским королевством, пусть боевых действий и не ведется... есть конечно знатные готские эмигранты, о чем мы неоднократно в данной теме писали и поток их будет в новую Западную Империю, но не раньше 650-х, а сейчас их вряд ли можно рассматривать как полноценный источник для формирования новых оптиматов, да и к тому же в VII в. , при всех известных осбенностях, вряд ли они свирепее тех же лангобардов (кстати варинат нанять в оптиматы "длиннобородых")?

Также чисто теоретически остается вариант с наймом представителей скотов/бриттов/пиктов/англосаксов - если верить Равеннской космографии VII в. и археологиии и африканские и италийские купцы захаживают в гавань корнуольского Тинтагела, именуемого еще тогда Дуркорвинием, и по идее о существовавнии острова Британии в "стольном граде Карфагене" не забыли, - у меня не очень со зананиями о том, что творилось на Британских островах в первой половине VII столетия, поэтому вопрос о возможном найме тамошних товарищей в оптиматы и кол-ве тамошних доступных к такого рода найму воинов "повисает в воздухе" -кто подскажет что там такое происходит в данный период?

Ну и есть совсем уж "экзотический" путь - путь Констанция Хлора и Константина, нанимавших в свои аукслии не просто северных варваров, а аж самых, что ни на есть скандинаовов, о чем А. Банников пишет в своей истории "Византийской Армии", - конечно для VII в. этот опыт IV столетия седая древность, да и далековато все же, но хотя бы на уровне опыта любетельской военной истори на "латинском Западе" высшие военные о нем помнить должны... оптиматы-скандинавы императора Григория как прообраз византийской варяжской этерии совсем не реал?

Изменено 29 Aug 2014 пользователем magister militum

[wizard]

вам нужно закрыть границу и посадить в как-там его Лептисе боеспособную армию и сильную эскадру иначе следующая битва опять будет при Карфагене. При наличии сильной армии в базовой крепости ( еще и надо крепость мощную сделать) атака на Карфаген маловероятна.

СРОЧНО!

и купить берберов развязав малую войну в Ливии на изматывание.

и набеги на Египет. не дайте противнику сформировать кулак.

[komo]

Хм, по идее у арабов сил на формирование еще одной армии по идее хватит. Вот только прийдется выбирать что то одно, добить сасанидов, наступать в анатолии-закавказье или воевать в северной африке. Если Константинополь и Карфаген договариваются и концентрируют временно все силы для отбития Египта, дабы встречать арабов у Дамьены, то фокус военных усилий переместится в Египет и стратергическая инциатива перейдет в руки ромеев. Но это война на разрушение. Если сборная солянка ромеев из потрепаных и надерганых повсюду где можно и даже нельзя, под командованием двух столицставок быстро берут Египет и наносят поражение серьезное халифату, то в принципе удержать доминирование в средиземке есть, как и задавить позже арабов в войне на истощение из за преимущества в ресурсах. Но если терпят поражение, то возвращается все к реалу. Чтоб остановить халифат , арабы должны потерьпеть два серьезных поражения подряд с большими потерями ветерановопытных командиров.

[Урус-хай]

Григорий может нанять и в Константинополе оптиматов - разумеется, в первую очередь, - "африканского происхождения". В общем отправка "вербовщиков" в разные стороны - можно и в Египте пошариться, распустить слухи о грядущем освобождении и что храбрых сторонников освобождения Египта от арабов ждут в Карфагене.

Изменено 30 Aug 2014 пользователем Урус-хай